Аннотация: Писалось на какой-то конкурс, смесь трех жанров: сюрреализм, хоррор и трэш.
"Да здравствует просвещение! Учение - свет, неучение - тьма! Учиться, учиться и еще раз учиться! - так говорил великий и незабвенный дедушка Ленин, реинкарнация в пингвина которого теперь обожествлена! Аве, Великий Картавый Пингвин! Правь нашей страной вечно! Учи детей!" - орали из радиорубки на всю огромную махину Школы.
Я сидел на диванчике в одном из многочисленных запутанных коридоров этого учреждения и грыз яблоко. Яблоко было вкусное, мясное, с червями.
Спросите, кто я такой? Я отвечу: я - ученик 11 Б класса этой школы.
Почему я не на занятиях? Потому что мне надоело смотреть на разлагающиеся смердящие трупы двоечников, подвешенные на ржавых крючьях в наших классных комнатах. Однажды я сам чуть не попал на крюк.
Дело было так: я по весне сильно забухал с друзьями, мы прогуливали уроки и балдели с пивом и водкой на детской площадке за школой. Там мы, пьяные, ловили тупых первоклассников и распинали их на крестообразном турнике. В первую очередь за это нас однажды вызвали к Директору. Нас - это меня, то есть Иванова, Петрова и Крюкова.
Итак, мы все встали навытяжку перед Директором, который, не обращая на нас ровным счетом никакого внимания, доедал свой борщ из человечины. Наверное, на мясо опять пошел нерадивый Завуч.
Закончив трапезу, Директор обратился к нам с длинной пафосной речью, которую пересказывать я не буду, потому что она очень скучная и занудная. А после речи он обхватил нас всех за плечи и отвел в каморку технички, что находится в подвальном этаже.
Там он взял за ухо Петрова (мир его праху) и, раскалив добела зажигалкой Крюкова металлическую вешалку для халата технички, насадил Петрова на вешалку.
- Ааааа! - заорал Петров.
В буквальном смысле в воздухе запахло жареным.
Пока Петров блевал от боли пивом и сухариками, а также кровью, Директор вытащил у меня из кармана перочинный ножик и начал срезать кожу с ног Петрова, задрав ему штанину. Директор аккуратно огибал синие пульсирующие вены Петрова, вырезая на ноге какой-то узор. Наконец он содрал надрезанную кожу с ног Петрова и намотал ее на швабру технички (с тех пор техничка моет полы только этой кожей).
Стерев кровь с рук, Директор обернулся к нам, полоснув стонущего Петрова по шее все тем же моим ножиком.
Мы уж было подумали, что следующие на очереди - мы.
- И запомните, так будет с каждым, кто прогуливает уроки и распинает без разрешения первоклассников! - сказал нам Директор и отправил нас на занятия.
Вот такая история.
Я все еще сижу на диванчике, пялясь на фотоснимки трупов из анатомички, которые развешены по стенам.
Вдруг послышались чьи-то робкие шаги и не менее робкий стук в дверь, которая была ближе всех ко мне по коридору. Но я сидел за углом и ничего не мог видеть, но мне хватало и того, что я слышу.
Дверь захлопнулась с непереносимым скрипом и грохотом.
Я кинул огрызок в кадку с хищным цветком и стал прислушиваться. Через какое-то время мои соображения оправдались.
Послышались оханья и аханья, и стоны.
- Вот так, мерзкий мальчишка! Вот так...так...так...оооооууууууууоооооойййие!
И тут же дверь раскрылась и в коридор вылетела серо-зеленая склизкая лента кишок. На лету они даже как-то попали за угол, и к моим ногам шлепнулась тонкая кишка.
Видимо, Паучиха опять трахнула смазливенького ученичка.
Я достал из кармана два гвоздя и молоток (я всегда ношу их с собой, чтобы забивать гвозди кому-нибудь в нос или в затылок) и натянув кишку поперек коридора, прибил ее концы к деревянным планкам, которыми были покрыты стены Школы. Первоклашки любят побегать по коридорам - может быть, кто-нибудь разобьет себе голову и на кафель вылетят чьи-нибудь вонючие протухшие мозги. Ведь не только обглоданным техперсоналом скелетам заблудившихся учеников красоваться в коридорах!
Я пошел прогуляться по коридору и попал в Ж.О.П.У.- жизнеопределяющий перенос учеников. Это был всего-навсего блуждающий кабинет. До этого я ни разу не видел его, только слышал россказни о нем, в седьмом классе моя девушка говорила, что видела этот кабинет и ей как-то удалось убежать от него - врала, наверное.
Итак, что же я увидел? Это была бегающая по стенам дверь, закрытая, как часто рассказывали. Но в этот раз она самым похабным образом расхабарилась - именно не раскрылась, а расхабарилась - так говорили урелы из 10го класса.
Я увидел за ней магазинчик, где на прилавках были разложены разные сладости: петушки на палочках, чебуреки с вареньем и арбузы с картошкой. Я уже не первоклассник, поэтому меня это не могло соблазнить, пусть даже и продавца за прилавком не было, а один из петушков на палочке вдруг поднялся и закукарекав, произнес: "Укради меня, сладенький мальчик, я отдамся тебе прямо сейчас...посмотри какие у меня жаркие бедра, я вся теку...".
Сначала я не понял, что говорит сладость, но потом догадался - решив, что меня не прельстят сласти, магазинчик преобразовался в спальню с кроватью под балдахином и роскошной голой брюнеткой на нем. Она поманила меня пальцем с красным как кровь лакированным ногтем.
Я, позабыв об опасности, таящейся в блуждающем кабинете, прыгнул прямо на раскаленный песок бархана в пустыне. То есть, я думал, что окажусь на мягкой перине, а сам увяз по колено в горячем песке. В небе безразлично светил раскаленный добела кругляш солнца. Я оглянулся за спину - никаких следов дверного проема там не оказалось.
Я остановился в растерянности. Куда мне теперь идти? Что делать? Кого звать на помощь? - эти вопросы крутились в моей внезапно опустевшей голове. Внезапно мне пришла глупая мысль: "Е-мое, если я отсюда не выберусь, то на итоговую контрольную работу не попаду". Да что за тупость?! - выругал я сам себя. Я тут сейчас подохну, а думаю об учебе!
Внезапно далеко-далеко, у самого горизонта, я увидел какой-то черный шарик, который подпрыгивал. Я пригляделся. Шарик постепенно приближался ко мне. Вдруг всю пустыню огласил трубный рев, который залеплял уши ватой и заставлял голову кружиться и наливал ее свинцом.
Я зажал уши, и в моей черепной коробке вспыхнула тупая невыносимая боль. На глаза навернулись слезы, и я упал лицом вниз, в песок.
"Явыпущутебемозгиявыпущутебекишкиихбудешьползатьсобиратьпослушайкактвойроторетвкровитыбудешьутопать ВЕДЬ ТЫ - ЭТО ЗЛО! ВЕДЬ Я - ЭТО ДОБРО! ТЕБЕ НЕ ПОВЕЗЛО - А МНЕ - НАОБОРОТ!" - эта странная песенка речитативом зазвучала в моем разбухшем мозгу. Видимо, ее мне каким-то образом передавал прыгающий шарик.
Я с неимоверным усилием воли поднял голову из песка, выплюнул его изо рта и всмотрелся: теперь было понятно, что на самом деле это был не прыгающий шарик, а прыгающий паук-крестовик без лапок. Правда, он был огромен как гора. Он все приближался ко мне, выставив свои жвалы в желтоватых полужидких липких нитках слюны. И глаз у него было десять. Меня начало рвать. Дикий страх сковал меня по рукам и ногам. Я извергал из себя зеленую блевотину, дрожал всем телом и плакал.
Тем временем страшный паук уже нависал надо мной. Он подкатился вплотную ко мне и я почувствовал густой трупный запах, исходящий от этой смердящей туши. Меня начало тошнить еще сильнее а из-за слез весь мир расплылся и имел неясные очертания, все было будто подернуто сизой дымкой.
Из рожи паука выдвинулся хоботок и пробил мне череп. Я умер.
И родился заново.
Я огляделся.
Я висел на ржавом крюке в классе, поддетый за ребро. Из меня сочилась какая-то слизь с кровью вперемешку. На полу уже образовалась порядочная лужа.
Учитель Никанор Иванович подошел ко мне и, наклонившись, мазнул пальцем по луже и засунул его себе в рот.
- Вкусненько! - на его лице заиграла умилительная улыбка. Его мелкие черты лица превратились в очаровательную гримаску. - Ну что, Иванов? Кто вас просил заглядывать в блуждающий кабинет?
- Да вы не понимаете! - в отчаянии запричитал я. - Там баба была, у нее сиськи - во! - я хотел показать на себе, но вдруг понял, что у меня нет рук.
- Не волнуйтесь, Иванов, вам сделаю протезы. Мы, конечно, вырвали у паука из жвал ваши конечности, но они были все уже обглоданные. Только кости. И за то, что половина преподавательского состава разыскивала вас по пустыне и боролась из-за вас с пауком, вы наказаны - двойка в аттестат по географии. А двоечники у нас, сами знаете, висят на крючьях. И для вас как пострадавшего мы естественно, не сделали исключения. Садизм - наше кредо. Так написал в последнем выпуске журнала "Домашний садизм" оживленный Маркиз Де Сад.
- И что со мной дальше будет? - уныло поинтересовался я.
- Сейчас вас как анатомическое пособие заберут на урок человековедения.
Я прокрутил в голове всех преподавателей по этому предмету и вздохнул свободно - уж ясно что расчленять меня там некому - все они божьи одуванчики.
- Чего вы вздыхаете? - вдруг позлорадствовал учитель. - У нас нынче в Школе высокий гость - оживленный Адольф Гитлер.
Я судорожно вздохнул. Все знают, что Гитлер был некрофилом. Нет-нет, не удивляйтесь, не в том смысле. Он любил зрелище разлагающегося трупа.
Меня прочно надели на металлический штырь - я уже не мог стоять - одна нога у меня тоже отсутствовала из-за встречи с пауком. Я стоял навытяжку и морщился от зуда в анусе. Меня будто бы посадили на кол.
Рядом со мной стоял Гитлер в солдатской шинели и тыкал в меня указкой.
- Сейчас, дорогие мои румянощекие патриоты, я расскажу вам об осях и плоскостях человеческого тела...
- Эй, Фюрер, а че ты по-русски так козырно ботаешь? - вдруг спросил один из двоечников - кудрявый рыжий Петр.
- Не прерывайте меня, пожалуйста, иначе окажетесь в печке оздоровительного лагеря Освенцима, - сурово сказал Гитлер.
- А их больше нет! - загыгыкал Петр.
- Для вас я самолично запущу одну из печей, - злобно оскалился главный нацист. - Итак, я продолжаю. Вы видите, что этот недочеловек...
- Поц! - заорал с места фашист Вася. - Зиг Хайль! - и он сделал арийское приветствие.
- От сердца к солнцу! - одобрил Гитлер. - Но запомните, "поц"-это по-еврейски мужской половой член. Итак, этот недочеловек надет на вертикально стоящий металлический штырь. Это и есть вертикальная, или продольная ось. А сейчас...,- Гитлер достал из ящика учительского стола еще один такой же штырь и воткнул его мне в бок. - ...вы видите поперечную ось. И еще,- Гитлер достал оттуда же еще один штырь и воткнул мне его в живот. - А это, ребята, сагиттальная ось.
Мне уже было довольно больно, даже я бы сказал, невыносимо больно, но орать я не мог - мне зашили рот суровой ниткой, и из глотки у меня вырывалось лишь невнятное мычание.
Теперь Фюрер дернул за какую-то веревочку, и на меня сверху обрушилось лезвие, которое рассекло мое тело пополам - на переднюю и заднюю части. Чтобы они не упали на пол, Гитлер сноровисто обмотал меня проволокой.
- Теперь вы видите лезвие, рассекшее этого молодого человека. Лезвие и есть фронтальная плоскость. Только лезвие должно быть воображаемым.
На этом мои беды не кончились. Я уже хотел тихо спокойно умереть, но почему-то не умирал. Кровь плескалась под ногами моего мучителя.
На меня упало еще одно лезвие, на этот раз рассекая меня на две части начиная от переносицы.
- А это, мои дорогие гитлерюгенд, сагиттальная плоскость.
- Я тте дам! - рыкнул с места антифашист Коля. (он уже намеревался задать трепки Васе).
Следующим номером в этом аттракционе было разрезание меня по пояс.
Гитлер установил с двух сторон от меня гильотинки, лезвие которых не падало, а выскакивало вперед на пружинке посредством нажатия кнопки.
- А сейчас я покажу вам горизонтальную плоскость! - улыбнулся Гитлер.
Меня разрезало еще и по пояс. Все восемь частей безрукого и одноногого меня посыпались на пол, в лужи крови и говна, вытекающего из меня.
Все зааплодировали, а из динамиков запела "ВИА гра" "ууу, анатомия...".
Я лежал в мусорном бачке на заднем дворе школы, разобранный по частям. Пахло скисшим молоком и использованной туалетной бумагой.
Было темно и тепло.
Я раздумывал о своей жизни. Видимо, никто не догадался, что я все еще жив. Или я уже однажды умер и теперь мне ничего не страшно? Может быть, и так. Да не может быть, а так и есть. Я вдруг вспомнил, как в детстве упал с забора головой вниз на асфальт. Тогда я, как ни в чем ни бывало, очнулся в реанимации и встал на ноги. Вот теперь, пожалуйста, пожинай плоды.
Внезапно мои размышления прервал скрип крышки мусорного ящика. Я увидел лицо своей мамы.
- И что это вы себе позволяете, а? - ругалась моя мама с кем-то. - Расчленять учеников! Я уже все больницы, все морги обзвонила! Как это понять, я вас спрашиваю?!
- Ваш сын - двоечник и шалопай! - отвечал маме строгий голос Директора. - И понес справедливое наказание. К тому же, у него в аттестате будет двойка по географии и он остается на второй год!
Мама подняла мою голову из мусора и, сурово глядя мне в глаза, произнесла:
- И как это понимать, молодой человек?!
Но я в ответ только улыбался. Я был спасен. Меня скоро склеят в одно целое и я снова пойду в школу - прогуливать и бухать!...
...И да, чуть не забыл сказать - в нашем 2117 году в нашем городе Тюмени произошла панк-анархо-революция. Школу захватили и теперь там вместо уроков давали концерты и преподавали слэмоведение (слэм - это панковский танец). Я стал гоп-панком и целый год балдел от учебы. А потом пошел в дипломированные анархопанки - есть из мусорки и валяться в лужах.