Не надо думать, что мне не даёт покоя слава Гоголя или Дюма-отца - и потому я решил написать продолжение истории о Татьяне Чайкиной и её юной подруге Маше, которые за время совместного путешествия стали близки друг другу. Помилуй, бог! Слава этих двух гениев останется мной нетронутой. Что же касается моей идеи написать продолжение этой истории - то для меня это своего рода эксперимент: мне просто в какой-то момент после написания первой повести об этих героинях стало интересно, во-первых, смогу ли я и что у меня из этого получится; а, во-вторых, я хотел взглянуть на то, как сложатся их судьбы после той поездки, будут ли они близки, да и вообще, кто чего будет достоин. Так и хочется процитировать Высоцкого: "парня в горы тяни - рискни!". И хотя в моей повести не парни, а женщины да и по горам им лазить не доведётся, но испытаний у них и того будет выше крыши. И, пожалуй, самым главными среди них я бы назвал три: испытание бедой, в которой окажутся обе героини; испытание мужеством одной из них, чтобы признать свои ошибки и попросить за них прощение; и испытание мудростью и любовью другой, чтобы суметь простить. Собственно, поэтому повесть и называется "Прости, если любишь": потому что нелюбящий человек прощать не может и не будет никогда. И я хочу пожелать моим читателям в конце своего вступления любить друг друга и уметь прощать.
Ваш А. Х.
19-го августа 2017г.
1
Историю, которую я хочу рассказать, пожалуй, можно отнести к разряду детективных, поскольку она имеет довольно сильно закрученный сюжет. Однако, едва ли я могла подумать о том, что главными героинями в этой истории окажемся я и Маша, к которой я тогда уже относилась, как к своей дочери. Впрочем, и Маша тоже об этом не думала. И всё же судьбе зачем-то было угодно провести нас через испытание, о котором я сейчас вам и расскажу.
Пожалуй, следует начать с предыстории. Надо сказать, что мы с Машей после той поездки частенько или списывались, или созванивались, а иной раз и увидеться могли, поехать в воскресенье на озеро купаться... Словом, мы начали жить! Правда, она меня пока ещё называла тётей Таней, но мне это было неважно. Самое главное, что я не чувствовала себя одинокой на этом свете, что рядом со мной был человек, любимый мной и любящий меня, и больше мне ничего не нужно! Соседям и знакомым я представила Машу, как курортную приятельницу. Как и следовало предполагать, было немало разговоров. Мне тут же стали промывать мозги на тему, что Маша аферистка, что она меня обворует и оставит на улице... Помню, один такой разговор случился, когда Маша была у меня в гостях. И затеяла его одна моя знакомая, у которой сроду не было ни котёнка, ни ребёнка, и которая всегда жила ради себя и своей карьеры. Маша это, к несчастью, услышала - её это жестоко обидело и разгорелся большой скандал.
- Как вам не совестно такое говорить? - взорвалась Маша, влетев в гостиную и налетев на мою знакомую.
- Девушка, а вас хорошим манерам не учили? - спросила та. - Я между прочим с вами не разговаривала. А вы вмешались в чужой разговор.
- Со мной вы не разговаривали - это верно, - согласилась Маша. - Но вы говорили обо мне, показывая меня тёте Тане воровкой в данном разговоре, и мне это очень неприятно.
- Смотрите, какие барышни! - съязвила знакомая. - Ну, сказала я про вас и что? Да все вы одним миром мазаны! Все вы, особенно такие соплячки, как вы, мечтаете найти себе богатого или богатую "папочку" или "мамочку" с хорошей квартирой, привяжетесь к ним, "окучиваете" их, опаиваете, а потом они отписывают вам своё жильё - и вы их кончаете или делаете бомжами.
- Да я за свою жизнь, слава богу, ни у кого копейку не украла, а если было надо - могла своё отдать до последнего... - сказала Маша, почти плача.
- А это дело времени, - неумолимо отвечала знакомая.
- Маша, пойди, пожалуйста, в свою комнату! - сказала я как можно спокойнее. - Мы с тобой попозже обо всём поговорим.
- Да пошли бы вы с вашими разговорами! - последовал ответ Маши.
Сказав это, Маша ушла от меня в слезах. Хотя она приходила ко мне с намерением заночевать у меня и провести со мной будущее воскресенье.
Когда захлопнулась дверь - тут уже я сама набросилась на сидевшую ещё у меня мою знакомую:
- Довольна?! Какого чёрта ты вообще завела эту шарманку? Теперь я сиди и думай, что она и как она... Знаешь, если уж Маша меня когда-нибудь всё же обворует - то так мне и надо, старой дуре! И к тебе плакаться в этом случаи я не побегу, не бойся! А теперь уходи от сюда!
- Да пожалуйста! - сказала моя гостья и ушла.
Почти весь остаток вечера я не могла найти себе места, думая о том, где Маша. Я пыталась её вызвонить, чтобы просто знать, что она жива и здорова... Но абонент был временно не доступен. Приняв на всякий случай валидол, я села на диван и стала читать, дабы хоть как-то отвлечься от тревоги; однако мобильник держала возле себя, чтобы, если потребуется, звонить до полночи, но добиться положительного результата! Впрочем, был и совсем крайний вариант - это вызвать такси и поехать к Маше домой. И я решила, что если до полдвенадцатого звонка от Маши не будет или я до неё не дозвонюсь, то я поеду к ней. Слава богу, в одиннадцать-пятнадцать зазвонил телефон! На экране светилось имя Маши.
- Алло, Маша! Ты где? - почти проорала я в телефон.
- Добрый вечер, это не Маша, - ответил чужой женский голос. - Это Саша, соседка Маши. А вы, я понимаю, тётя Таня?
- Да, она самая, - отвечаю я, забыв поздороваться. - А где Маша?
- Маша у себя дома, - ответила Саша, - просто она сейчас говорить не может толком.
- А что с ней? - спросила я.
- Да ничего серьёзного! Она просто немножко пьяна, - сказала Саша. Я обалдела после этой фразы. Думаю - "Ничего себе, девочка номера выделывает!".
- Я сейчас приеду, - сказала я и повесила трубку.
Так что вариант с такси всё же пригодился, но немного с другой целью.
***
Приехав к Маше домой и позвонив в дверь, я тотчас увидела на пороге высокую, светловолосую девушку в очках. По портретным описаниям Маши я поняла, что передо мной Саша Берестова. Мы поздоровались и она впустила меня в квартиру. В разговоре Саша рассказала, что когда они с сестрой готовились спать, к ним позвонила другая соседка с их площадки и сказала, что Маша лежит на лестнице и ей плохо. Те, как были в пижамах, так и выбежали, нашли Машу, Света тут же проверила пульс и похлопала по щекам... И когда Маша подала признаки жизни, всё стало ясно: девушка была пьяной в дрезину. Тем временем на лестницу вышел муж той же соседки, вызванный ей же. Он к тому же врач "Скорой помощи". Однако его помощи, как врача, не потребовалось, а вот его помощь, как мужчины, чтобы дотащить Машу до квартиры, оказалась кстати. Саша, взяв из сумки Маши ключи, пошла вперёд, чтобы отпереть двери, а Света с мужем соседки тащили это горе луковое до места.
- Как её никто не обворовал, - сказала Саша, кончая свой рассказ. - Честно говоря, мы со Светкой были в шоке, когда увидели Машу в таком виде. Она ведь к вам собиралась ехать - где она умудрилась так "накачаться"?
- Это мы выясним только утром, - сказала я. - Саша, скажите, пожалуйста: это Маша попросила вас мне позвонить?
- Какое там! - воскликнула Саша. - Она "мама" сказать не могла. Правда, уходя к вам, она дала мне ваш номер на тот случай, если в квартире, не дай бог, что-то будет, а её телефон разрядится. А тут я сама залезла в её мобильник и позвонила, думая, что вы, наверно, волнуетесь за свою племяшку.
- Вы всё правильно сделали, Саша! - сказала я. - Спасибо вам и спокойной ночи!
- И вам спокойной ночи! - ответила Саша. - Нужна будет помощь - звоните в дверь сбоку.
- Спасибо, - сказала я. - Будем надеяться, что обойдёмся своими силами.
Саша ушла. Проводив её и закрыв дверь, я вернулась в гостиную (которая была ещё и спальней), взглянула на разложенный, застеленный постелью диван, где спало моё пьяное сокровище, и подумала: "Слава тебе, Господи, что она жива и невредима!". Подумав так, я невольно заплакала... Понимайте это, как хотите! Подойдя к спящей Маше, я осторожно провела один раз рукой по её голове, ещё раз посмотрела на неё, улыбнулась... А после направилась к стоящему напротив креслу, села в него да и уснула тотчас.
***
Наступило утро. Я проснулась, как всегда, рано. Привычка - и тут ничего не поделаешь! Даже в воскресенье меня в постели не удержишь дольше, чем до шести утра, если только не привязать к ней чем-нибудь. Зато я много чего за это время могла сделать: провернуть стирку, приготовить завтрак и так далее. Вот и в то утро у Маши я решила не терять зря время и пойти кашу хотя бы приготовить да чай заварить. Маша ещё спала. Одеяло на половину сползло с неё на пол - и я, увидев это, сперва подошла к постели Маши и бережно накрыла мою девочку, после чего вышла в кухню. Осмотрев стоящий рядом со входом в кухню холодильник, я нашла бутылку молока и бутылку кефира. Нет, разумеется, были ещё кое-какие продукты, как, скажем, коробка яиц, докторская колбаса, граммов триста, где-то столько же сыра, пакетик творога, даже овощи и фрукты лежали в ящике... Так что, друзья мои, не надо сразу делать ошалевшие от ужаса глаза и думать, будто бы Маша голодом живёт, а я ни сном, ни духом. Просто мне что первое попалось на глаза - то я и назвала. Молоко было в норме - и потому для каши годилось, а кефирчик слегка подкис - и я решила сделать ещё оладушки. Посмотрев полки, висевшие рядом с холодильником, и узкий шкаф-пенал, я нашла всё, что было нужно, включая и овсяную крупу. Не торопясь, я поставила на огонь ковшик с молоком и стала варить овсянку. Через некоторое время слышу шаги - Маша выползла из комнаты и направилась в уборную. Думаю, не стоит говорить о том, что происходило там с несчастной девочкой. Я, бросив ненадолго кашу, включила чайник, чтобы заварить чаю (что ж я, дура, сразу не сообразила?).
- Доброе утро, Маша! - сказала я, когда она, умытая, переползла на кухню.
- Тёть Тань, ты? - спросила Маша, уставившись на меня, будто не узнала.
- А кто ещё? - говорю я мягко. - Чаю хочешь?
Маша кивнула.
- Вот, пей! -сказала я, показывая на кружку. - А завтракать будешь?
- Если и буду - то чуть позже, - ответила Маша. - Господи, как башка болит! Тётя Таня, в шкафу, на дне стоит маленький ящик с таблетками - дай, пожалуйста!
Я достала этот ящик, Маша приняла обезболивающее, после просто некоторое время сидела молча.
- А ты как ко мне попала, тётя Таня? - спросила она, прервав паузу. Я в двух словах рассказала про всё, что было минувшим вечером.
- Так что скажи спасибо всем своим соседям, что не дали тебе пропасть! - сказала я в заключении.
- Да уж! - угрюмо сказала Маша, отпив из кружки. - Тётя Таня, я, мне кажется, вчера ещё и тебя обидела... Ты прости меня, пожалуйста!
- Я давно тебя простила, - с улыбкой сказала я и обняла Машу. - Хотя надо бы тебе всыпать ремня хорошего за то, что ты тут нам всем устроила.
Признаться, сказав последнюю фразу, я невольно усмехнулась сама себе: "Кто бы говорил про "всыпать"! Ты свою Анютку за всю жизнь даже и ладошкой не шлёпнула, а лишь устно ругала, если распускалась. Так что молчала бы, всыпучка!". Надо сказать, меня в определённом смысле порадовало, что Маша вспомнила о нашей ссоре: это означало, что у неё просто похмелье или отравленье, без какого-либо более серьёзного вреда для памяти и психики. На мой вопрос, где она умудрилась так напиться, Маша рассказала вот что:
- После того, как мы с тобой поссорились, я пошла, было, домой. Однако по дороге мне позвонила моя однокашница по детдому Люба Комарова, ныне молодая поэтесса, выпустившая буквально только что свой первый сборник, и позвала меня в гости, чтобы слегка отметить это событие. Поверишь или нет, но я так обрадовалась Любкиному звонку, что вся обида тогда ушла долой! И я поехала к ней главным образом ради того, чтобы просто увидеться подругой. И вроде винишко пили мы потихоньку, и поесть было... С чего я так окосела? Самое интересное, я помню, как Люба такси вызвала, как я туда залезла, сказала, куда ехать... То есть, я была хотя и пьяной, но понимала, что делаю. А вот как в подъезд попала - не помню.
- Очевидно, ты дорогой уснула крепко и таксист, довезя тебя до места, вытащил, допёр до лестницы и положил там, - заключила я за Машу. - Ох, ёлки-моталки! Знаешь, Саша вчера удивлялась, как тебя не обворовали, а я, выслушав сейчас всё это, удивляюсь, как тебя не изнасиловали вдобавок, идиотку, или не убили. Ты понимаешь, как ты вчера могла влипнуть? Какого лешего ты не осталась у Любы, попёрлась ночью домой на такси? Приключений искала на свою задницу? Господи, прости! А ты подумала своей дурацкой башкой, что было бы со мной, с Сашей и Светой после этих твоих приключений? Одно слово - критинка!
Едва я закончила свой гневный монолог, как увидела, что Маша заплакала. Стыдно стало девчонке. Я села рядом.
- Всё, всё, успокойся! - сказала я прежним, мягким том, обняв её.
- Тётя Танечка, любимая моя, голубушка, прости меня ради бога! Прости, пожалуйста! - говорила она сквозь слёзы, целуя моё лицо. - Я больше так не буду делать никогда!
И я простила, поцеловав Машу в обе щеки, после чего мы ещё раз обнялись и наконец стали завтракать. С тех пор Маша, даже по праздникам, ничего крепче кваса в рот не брала. Мало-помалу Маша начала приходить в норму, стала улыбаться, даже решила прибрать в квартире, пока я пекла оладьи. Ближе к обеду пожаловали Саша и Света, чтобы проведать больную. Маша им и впрямь обрадовалась, как сёстрам, обняв и поцеловав обеих девушек, и те поцеловали её в ответ, после чего все прошли в гостиную. Знаете, мне было радостно это видеть! Дай бог этим девочкам дружить так тепло ещё долго! Признаюсь честно, я краем уха нечаянно услышала их разговор и потому передаю его вам, как есть:
- Ну, ты как, сестрёнка? - спросила Саша.
- Да, слава богу, оклемалась! - ответила Маша. - Девчонки, спасибо вам за помощь.
- Да не за что! - сказала Света. - Хотя и напугала ты нас всех вчера! Мы думали, тебе плохо... Ты где вчера так отличиться умудрилась? - Как я поняла, Саша, вероятно, одёрнула Свету, так как ответа Маши на вопрос не последовало. В самом деле, вопрос был бестактным.
- Да, слава богу, что всё кончилось хорошо! - сказала Саша.
- Это верно! - согласилась Маша.
Я вошла в комнату и позвала девочек обедать.
- Спасибо, тётя Таня, - сказала Саша. - Но нам нужно в гости успеть к подружке. Мы пораньше вышли, чтобы Машу проведать заодно. А ты, Машуля, выздоравливай, а то нам скучно без тебя гулять!
- Я обещаю, - с улыбкой ответила Маша.
Мы простились и девочки ушли. Пообедав, и мы с Машей решили поехать в парк погулять, благо, на улице было не жарко, да и Маше, как она сказала, было бы не плохо проветриться.
***
В парке было хорошо! Стояла мягкая прохлада, воробьи чирикают, ребятня, отрвавшеейся от своих родителей, резвится на площадке и кричит... Иногда даже казалось, что беспёрые "воробьи" перекрикивают пернатых. Родители, кто на лавочке сидел и за чадами смотрел, а кто прогуливался недалеко от площадки, при этом тоже смотря за детьми. Мы с Машей не спеша ходили по парковой аллее и болтали о разных мелочах, которые могли прийти нам в голову. И нам было в этот момент хорошо, потому что мы были рядом, как близкие и дорогие друг другу люди. Но едва ли мы обе представляли себе, какие ещё испытания нам выпадет пройти. Вернувшись домой к Машей, мы с ней решили расстаться, так как мне надо было ехать к себе, чтобы подготовиться работе.
- Тётя Таня, ты меня правда простила? - спросила она, прощаясь.
- Конечно! - ответила я.
- Я тебя люблю, - сказала Маша, обняв меня.
- И я тебя, моя милая, - ответила я. Мы обменялись поцелуями, Маша вышла из машины и, помахав рукой, вошла в подъезд, а я поехала домой.
Когда я приехала и, выйдя из машины, направилась к подъезду, то увидела возле своей двери небольшую собачонку. Какой она породы - я не знаю, но у неё был тёмно-коричневый окрас. Увидев меня, животное подбежало ко мне и, глядя мне в глаза свои грустными и красивыми глазами, жалобно проскулило: "подайте, мол, добрая женщина, хоть корочку хлеба!". Ей-богу, мне её так жалко стало... И, как назло, дать было нечего, так как я в магазин не заехала - поленилась. Не долго думая, забрала собаку к себе (к слову сказать, она была, простите, сукой!). Поднявшись на свой этаж, я встретила Михал Михалыча, идущего навстречу.
- Здравствуй, Танюша! - сказал он с тёплой, отеческой улыбкой.
- Здравствуйте! - ответила я. - Гулять пошли?
- Да надо бы кости размять, - сказал Михал Михалыч. - А ты, я смотрю, не одна пришла. - Да, это моя новая подружка, - сказала я. - Зовут Каштанка.
Как вы понимаете, кличку собаке я дала на ходу. А почему Каштанка? Отчасти из-за её окраса, да потом самым любимым рассказом Чехова у меня была "Каштанка".
- Тань, погоди! - сказал радостно Михал Михалыч. - Я сейчас принесу тебе кое-какие вещички.
Он ловко юркнул в свою квартиру и через пять минут вышел оттуда с поводком, ошейником, намордником, собачьими чашками и сухим собачьим кормом.
- Возьми, пожалуйста! - сказал Михал Михалыч. Я слегка растерялась. - Возьми, возьми! Всё равно мой Акелла помер - так хоть вам это сгодится.
- Как помер! - удивилась я.
- Да это ещё в твой отъезд было, - сказал Михал Михалыч. - Отравила одна гадина с соседней дачи лишь за то, что он лаял на проезжающие машины или на прохожих.
- Ой, как жаль, - сказала я.
- Да уж, - сказал Михал Михалыч. - Но наша жизнь продолжается - и потому будем жить!
- О чём ты говоришь! - ответил он с улыбкой. - На то мы и соседи, чтобы помогать друг другу! Ну, будьте здоровы!
- И вы тоже, - сказала я и мы разошлись. "Надо бы старика хотя бы на чай как-нибудь пригласить", - подумала я, идя к двери.
Дома первое, что я сделала, вымыла Каштанку, затем ополоснулась сама, а потом мы стали ужинать: Каштанка хрумкала свой корм, а я решила творожок поесть. Поев, я приготовляла всё к работе, а Каштанка спокойно лежала рядом со столом. Даже спать она легла нигде-либо, а возле моей кровати.
С того дня мы неразлучны. Обе скучали друг по другу, когда я уезжала на работу, и радовались встрече, когда я приезжала домой. Утром мы гуляли мало, зато вечером могли погулять подольше, при этом я могла Каштанке что-то рассказывать, а она это с интересом слушала... Словом, нам вместе хорошо! Маше Каштанка тоже понравилась. Правда, как Маша сказала, она сперва удивилась, придя ко мне в субботу и услышав в ответ на звонок собачий лай; даже невольно подумала, а туда ли она попала? А потом спелись, две подружки, и мы гуляли уже втроём, что было ещё веселее!
2
Но вернёмся к нашей истории! Закончились новогодние праздники. Люди после весёлых, у кого-то, как у нас с девчатами, активных (мы всю неделю где-нибудь да тусовались! Чаще на катке!), у кого-то ленивых выходных, потихоньку стали перестраиваться на рабочий ритм жизни...Я и Маша тоже погрузились в работу, которой никогда меньше не будет: у меня - "проблемные" клиенты (то есть, приходят ежедневно с какими-нибудь проблемами), у Маши тоже свои дела и заморочки... Так что жизнь у нас была весёлая и била ключом! Конечно, наши встречи по выходным оставались в силе, если только у кого-то из нас не менялись вдруг планы: например, меня моя однокурсница, Люся Короленко, могла позвать в гости, Машу кто-то из её подруг могли пригласить или тоже в гости, или в бассейн... Так что, при нашей близости и любви друг к другу, у каждой из нас могла быть воя жизнь. Да нам и необязательно было всякое воскресенье видеться; вполне достаточно было или письма, или звонка, чтобы узнать всё друг о дружке и выделить среди всех прочих слов самые тёплые и дорогие: "Я тебя люблю". А после вспоминать это со слезами на глазах.
Кстати о бассейне: я, говоря с Машей по телефону, когда узнала, что она туда ходит, мне самой очень захотелось.
- А в чём дело! - отозвалась Маша. - Давай в следующий раз вместе и пойдём в бассейн!
Я согласилась - и в следующее воскресенье мы пошли вместе. Какой это был класс! Честное слово, уже после первого заплыва я чувствовала себя довольно бодро и хорошо! Ни усталости тебе, ни вялости, как было со мной в то утро... Красота! Но на второй заплыв я всё же не осмелилась. С тех по у нас появилось ещё одно место, где мы иногда проводим время. Надо бы сказать, что людей в бассейн ходит не так много, даже из тех, которые приходят семьями. Оно понятно - кто-то за неделю набегался и хочет хоть в выходной полениться на диване перед телевизором, а у кого-то просто есть другие варианты развлечений.
***
Наступила весна! Уже от одной этой фразы делается радостнее и много чего хочется: высунуть нос из-за шарфа и вдохнуть лёгкий, весенний воздух вместо жгучей стужи; душную шубу сменить на лёгкое пальто; да и вообще хочется жить, распускаться, цвести и пахнуть чем-нибудь приятным! Лучше всего розами, но если роз нет - можно пахнуть, например, шоколадом, который я обожаю.
У Маши тоже жизнь стала налаживаться, даже появился молодой человек по имени Рома Виноградов. Я впервые увидела Рому, когда Маша пришла с ним на мой день рожденья 1-го апреля. Помню, тогда она меня представила Роме, как свою тётю. Я и не возражала. Каково моё впечатление об этом молодом человеке? Парень, как мне тогда казалось, он был не плохой, весёлым, даже вежливым... Ко всему выше сказанному Рома был ещё неописуемый красавчик с длинными, тёмными волосами, тёмно-зелёными глазами и чисто выбритым лицом, на котором была мягкая и тёплая улыбка, которая тебя, как большой плед, окутывала твою душу. Не знаю, почему, но я надолго запомнила одну эту улыбку. Рома работал звукорежиссёром в той же библиотеке, где и Маша (там-то они и познакомились, когда Рома пришёл устраиваться на работу), плюс ещё иногда по клубам шабашил. Что ещё мне и бросилось в глаза, и запомнилось - так это Ромина раскованность, свобода в общении. Он легко поддерживал разговор, тонко и остроумно шутил, бесподобно пел, для чего он тогда принёс с собой гитару... Словом, Рома меня просто очаровал! И, думаю, не одну меня. В какой-то момент молодой человек отпросился в туалет; я объяснила, где что находится - и он вышел. Через некоторое время он вернулся назад и снова развлекал всех нас. Как бы нам ни было в тот вечер хорошо и как ни хотелось продлить его ещё, хоть чуть-чуть, а пора было прощаться и расходиться по домам. Помню, провожая гостей, я тогда Маше сказала, задержав её в комнате:
- Дай бог тебе счастья, девочка моя! Самое главное - люби и будь любима!
- Спасибо, тётя Таня! - ответила Маша и поцеловала меня. Я же, ответив тем же и обняв её, сказала, наверно, бестактную, но понятную многим матерям вещь:
- Знаешь, я не скрою надежды, что однажды, если бог даст, увижу вашу с Ромой свадебку. Сама замужем не была, свою дочку не выдала - так хоть за тебя порадуюсь в этот день!
- Обязательно так и будет! - с улыбкой ответила Маша и снова мы в радости обнялись и поцеловались, не думая о том, какой фокус выкинет судьба в дальнейшем. Гости, простившись со мной, ушли и лишь Вера Караваева с Анастасией Федотовной остались помочь мне с посудой. И как я ни говорила, что сама всё приберу и помою, мне мягко, но ясно было сказано, что они не только мои гости, но и соседи, а ещё верней - родня (напоминая о крещении Ани)! А соседям и родне надо помогать! За уборкой и мойкой посуды мы, естественно, разговорились о разных мелочах. Не обошли и Машиного парня. Все мы вспоминали и его весёлые песни, и его остроумные анекдоты, над которыми вместе хохотали... Словом мы остались довольными этим юношей.
- Дай-то бог, чтобы у них с Машкой всё получилось! - сказала я и Вера с Анастасией Федотовной меня в этом поддержали. Покончив с посудой и проводив своих любимых соседок с благодарностью за помощь, я пошла спать, так как сил у меня уже не хватало ни на что.
3
Шло время - апрель уже сменился маем, а тот июнем. Маша всё реже появлялась у меня. Понятное дело: любовь началась - и хочется побольше быть рядом с любимым человеком, идти за ним, куда угодно, делать что-нибудь вместе с ним и так далее. Конечно, нельзя сказать, что Маша совсем знать меня забыла, так как она по-прежнему и звонила, и писала... Так что мне тут обижаться грешно. И всё же, когда у нас случаются-таки встречи, не знаю, как Маше, а мне порой кажется, что прошла вся жизнь и мы свиделись в новой. И нам не терпится при этой встрече скорее выболтать всё то, что произошло у нас обеих в этой "прошлой жизни". Бывало даже и так, что Маша приходила вместе с Ромой, что меня ещё больше радовало, поскольку он был нечастый мой гость в силу того, что Рома где-нибудь подрабатывал. Впрочем, могло случиться и так, что Маша могла прийти ко мне, потому что поссорилась с Ромой. Вот одна из таких встреч: была среда, дело шло к вечеру, я собиралась домой с работы, когда Маша позвонила мне и предложила увидеться и вместе поужинать. Я согласилась, благо, поесть было что: в морозилке две пачки пельменей лежали, картошки можно было отварить или обжарить - так что нормально! Я тогда остановилась на пельменях, поскольку сама их хотела. Мы с Машей встретились почти одновременно: подъезжая к своему дому, я увидела, как во дворе её высаживал таксист. Я посигналила - она, выйдя и обернувшись, махнула мне рукой. Вскоре после того, как таксист уехал, а я въехала на место, мы сошлись в самых тёплых объятьях и поцелуях.
- Рада тебя видеть, моя девочка! - сказала я.
- Я тебя тоже, - ответила Маша.
- Идём? - пригласила я и мы обе вошли в подъезд.
Лишь там я вспомнила, что мне надо ещё Каштанку вывести, о чём сказала Маше и предложила подождать с ужином.
- А если я собаку выведу, а ты ужином займёшься? - предложила Маша.
- Машулька, я тебе большое спасибо скажу! - радостно сказала я.
Так и поступили. Вот наконец всё было сделано, мы с Машей сидели за столом и я вижу, что Маша как-то вяло ест, хотя покушать она обычно не дура.
- Машуля, что случилось? - спросила я. - Что-то с ужином не так?
- Что ты, тётя Таня! - оживилась Маша. - Всё очень вкусно. - пауза. - Можно я останусь у тебя ночевать?
- Да, по-моему, на эту тему у нас никогда вопросов не было! - ответила я. - А что стряслось?
- С Ромкой малость поцапалась, - с неохотой ответила Маша. - И повод для этого был просто ерундовый: я закатила Роме сцену, что он в последнее время все ночи проводит на своих шабашках, а на меня у него времени нет, что я уже не помню, когда мы с ним просто гулять вечером ходили, а про то, чтобы ночевать вместе, я и вовсе молчу... Понимаю, конечно, я глупость сделала, но мне тоже иногда хочется внимания, любви и поцелуев. Впрочем, Рома был не лучше: вместо того, чтобы пообещать, что мы проведём время вместе любой из выходных, он на меня наорал, обозвал меня безмозглой самкой, которая ничего не умеет, как только "трахаться" в койке и что я бы могла это умение применить на панели - дескать, и удовольствие получишь, и денег заработаешь. Я влепила ему по морде от души за это и ушла с работы, сказав директору, что я плохо себя чувствую. А потом, чуть успокоившись, сама к тебе пришла.
Выслушав всё это, я пододвинулась к Маше, крепко обняла её и стала нежно гладить по спине, глубоко сочувствуя нанесённому оскорблению. Мне тоже не понравились хамские слова Романа в адрес моей девочки и, пожалуй, я бы тоже за них расплатилась, не давая в обиду Машу. Маша сперва тихонько плакала, уткнувшись в моё плечо, а потом успокоилась и всё, слава богу, нормализовалось. Помню, проплакавшись, Маша сказала, что не простит Рому никогда, но я посоветовала ей не решать с горяча, а попытаться дать обидчику хотя бы один шанс на исправление ошибок и примирение.
- Думаешь, это возможно? - спросила Маша.
- Если ты любишь человека, значит, постарайся суметь простить ему его обиду, - сказала я. - Я бы поступила так. В конце концов, ты сама сказала о том, что глупость сделала, что скандал затеяла. Следовательно, и тебе было бы хорошо извиниться перед Ромой. Ты его простишь, он тебя - и всё будет хорошо!
- Тёть Тань, ты всё-таки идеалистка, - сказала Маша. - Но я постараюсь сделать так, как ты сказала. Обещаю.
На сём мы и закончили наш разговор, обменялись поцелуями и Маша решила пойти в душ, а после лечь спать. Я же быстренько сбегала за ночной рубашкой, отнесла её в ванную Маше, а после постелила постель в бывшей Аниной спальне. Вот Маша пришла и спросила у меня таз и стиральный порошок, чтобы постирать своё бельишко.
- А я сейчас сама тебе всё постираю, - сказала я. - У меня самой кое-какая постирушка есть - так и твоё бельишко освежим.
- Да как-то не удобно... - возразила, было, Маша.
- Милая моя! - спокойно прервала её я. - Не удобно бывает спать на бревне - или влево, или вправо свалишься с него. - Маша расхохоталась. - И запомни одну не хитрую вещь, девочка моя: ты тут не просто у меня в гостях, а это твой второй дом, где я тебя жду, как родного и любимого человека, для которого мне радостно сделать что-нибудь хорошее.
- Спасибо, тётя Таня, - утирая глаза, сказала Маша и легла в кровать. - Спокойной ночи!
- Спокойной ночи, мой котёнок! - сказала я, поцеловав её, после чего вышла из спальни, закрыв за собой дверь. Выстирав и развесив бельё, я и сама легла в постель, почитала немного один из романов любимого Дюма-отца и тоже стала засыпать.
***
Хочу позволить себе небольшое лирическое отступление. В какой-то мере оно возникло и из нашего с Машей разговора об их отношениях с Ромой. В одно из воскресений я была у Ани на могилке. Причём была одна, даже Машу не взяла, чтобы спокойно поседеть и поплакать над моей девочкой. Понимаю, что слезами мёртвых не вернёшь... Но когда боль утраты, хоть иногда, напомнит о себе - то тут останется или волком выть, или сердце вырвать. Простите, я отвлеклась. Так вот, побыв у Ани и наведя у неё порядок, я стала собираться домой.
- Таня, ты? - слышу позади себя. Оборачиваюсь:
- Юра? Здравствуй! Вот, где мы с тобой снова свиделись.
- Да уж, - грустно хмыкая, сказал Юра, вроде всё такой же улыбчивый человек, каким я его знала много лет назад, во время нашего романа, с теми же ямочками на щеках, но уже малость потускневший. - Почему-то иначе встретиться у нас не получается: то ты ко мне с переломом ноги попадёшь, то теперь вот...
- Согласна с тобой, - ответила я. Наступила пауза.
К слову о переломе: мы с Юрой, правда, познакомились, когда меня по "Скорой" свезли в травматологию. А дело вышло так: была зима, скользко - я шла, как по проволоке, чтобы не упасть и не трахнуться обо что-нибудь головой. Но вот какой-то идиот, летевший чёрт знает, куда, толкнул меня сзади - я упала и подвернула правую ногу. Слава богу, проходили мужчина и женщина, которые помогли мне встать, а когда я почувствовала сильную боль в ноге, женщина поймала проезжающую неотложку и они передали меня врачам. Прибыв в травматологию, врачи втащили меня к хирургу-травматологу, высокому, рыжеволосому мужчине с короткой стрижкой. Поздоровавшись, он спросил, что случилось. Я ему в двух словах сказала. Он меня кое-как разул, ощупал мою ногу, после чего, подозревая перелом, повёл меня на снимок. Так оно и оказалось. Итог - гипс и покой. Помню, тогда Юра, увидев моё огорчённое лицо, сказал мне: "Девушка, что ж вы так огорчаетесь! Мы ведь вам гипс будем накладывать на ногу, а не отрезать её! А перелом до свадьбы заживёт!". И, правда, я повела себя, как девчонка. Дабы отвлечь меня от этой неприятности, Юра спросил моё имя. Я представилась - он тоже. Так и познакомились. Потом, после лечения, мы стали встречаться и всё такое... Я однажды даже в гостях у Юры была и мать его видела. Это была весьма властная, себялюбивая, высокомерная и, как мне тогда показалось, не очень умная женщина. Впрочем, насчёт ума я могу ошибаться. Возможно, она была просто в чём-то несчастна - и это повлияло в итоге на её характер. И тем не менее я на всю жизнь запомнила наш первый разговор: вроде бы ни о чём неприличном меня не спрашивали - где я работаю, кто мои родители, но разговаривали со мной и смотрели на меня с высока, как будто я оборванка с вокзала. И хотя я держалась достойно, говорила, что я психолог, что мама моя умерла, а папу я не помню... Но всё же мне самой было гадко от этой ситуации и хотелось уйти. И так же скоро я поняла, что такие мамочки скорее своих сыночков зарежут, чем позволят кому-то рядом с ними увиваться. Впечатление, что они малость перепутали детей со щенятами, и держат детей на поводке, чтобы можно было, когда надо, дёрнуть и скомандовать "рядом!". А дети, особенно мальчики, по-моему, и рады быть этими "щенятами", боящимися своих хозяек и готовыми им подносить тапочки да ходить на задних лапках. Вот момент: однажды гуляем с Юрой по парку и он, не понятно, к чему, говорит мне, что соврал матери, будто бы ушёл к другу в гости ради встречи со мной. Я спросила - зачем? Он сказал, что я маме не понравилась и что она ему наказала со мной больше не встречаться. В ответ на это я сперва спросила Юру - говорили ли ему, что старших обманывать не хорошо? А после прибавила, что если мама сказала, чтобы мы не виделись, значит, маму нужно слушаться - и мы больше не встретимся никогда. Сказав это, я ушла домой, даже не сообщив Юре, что беременная. Зачем я это сделала? Во-первых, просто противно было видеть, как взрослый мужик боится своей матери - и понятно, что от него защиты не дождёшься; а, во-вторых, если он мать обманул - то где гарантия, что Юра меня не стал бы обманывать? Так что я не жалею о сделанном. Ну, вернёмся из прошлого времени в настоящее!
- А у тебя тут кто лежит? - спросила я Юру, прервав эту паузу.
- Мама, - ответил он. - Умерла она два года назад от сердечного приступа.
- Мои соболезнования, - сказала я. Юра кивнул в ответ.
- А это твоя дочь? - спросил он, показав на Анину могилу.
- Да, - сказала я. - Погибла в автокатастрофе.
- Прими и мои соболезнования, - сказал Юра. - Всего 16-ть лет девчонке!
- Да уж, - ответила я с грустью.
В разговор вмешался звонок мобильника Юры.
- Да, зая! Тебе скучно? Потерпи немного - я скоро приеду и мы с тобой поиграем. Тебе купить что-нибудь вкусненькое? Эскимошку? Понял! Пока.
- Дочка звонила? - спросила я Юру, когда он закончил разговор.
- Нет, жена, - сказал он. Меня чуть не вывернуло на изнанку от осознания того, какие гадости я только что слышала. Особенно гадко звучало слово "поиграем".
- Так ты женат? - спросила я Юру, идя с ним к стоянке.
- Да и давно, - ответил он. - Ну как давно - скоро шесть лет. Она довольно хорошенькая, миленькая, работала медсестрой, но бросила и перешла в такси диспетчером.
- Что, в такси больше платят? - спросила я.
- Не то, чтобы больше, но, по крайней мере, график свободный - и ни тебе подъёма посреди ночи или в выходной, ни ночных дежурств, ничего! - ответил Юра.
- Понятно! - сказала я. - А дети у вас есть?
- Нет, - ответил Юра. - Почему-то бог не даёт. Мы уже и ЭКО пробовали... Но увы. Да мы уж и думать об этом потихоньку забыли. А ты замужем?
- Нет и даже не была, - сказала я.
- А дочь... - не договорил Юра.
- А ты думаешь, что ты у меня один был? - прервав, спросила я.
- Понял - не дурак! - сказал Юра и мы молча доходили до стоянки. - Тебя подвезти? - спросил он меня уже там.
- Нет, я на своих колёсах, - сказала я и мы простились. Сидя в своём не новом, но ухоженном Жигуле и видя, как Юра на своём явно новеньком, синим Рено улетал к своей зае, я невольно вспомнила слова одной старой песни: "Каким ты был - таким ты и остался, но ты и дорог мне такой". И верно, я поймала-таки себя на мысли, что я ещё люблю Юру и ничего не могу с этим сделать. Слегка всплакнув по своей любви давно минувших дней, я завела машину и поехала домой.
4
Наступившее утро было серым, пасмурным и прохладным. Нет, я бы, пожалуй, назвала его холодным, точно на дворе было не лето, а осень. Причём довольно конкретная - ветряная, прохладная и мокрая... И одна мысль, что мне и Машульке в этот холод и возможный дождь тащиться на работу, сводила меня с ума. Впрочем, дело не только в работе: мне ещё Каштанку надо было вывести. Но нечего делать: завела животное - будь добра ходить за ним! С неохотой выбравшись из кровати, я достала тёплый спортивный костюм, тёплую рубашку, чистое бельё и пошла в ванную. Увидев меня, Каштанка начала, было, радостно лаять, но я ей пригрозила:
- А ну тихо - а то Машку разбудишь! - собака, как мне показалось, слегка сконфузилась. Я потрепала её по шее и улыбнулась. - Ну ладно, я не сержусь. Подожди чуть-чуть, сейчас мамочка оденется и мы пойдём гулять.
Знаете, я иногда внутренне улыбалась себе, говоря собаке подобные фразы: скажем, "Сейчас мамочка тебя покормит" или "Иди ко мне, иди к мамочке!". Иной раз я мысленно крутила пальцем у виска и говорила себе: "Ты уже с ума свихнулась на почве материнства". Но в тоже время моё второе "я" мне говорило: "А что безумного в том, чтобы быть матерью даже для собаки и любить её с таким же теплом, как дитя? Ведь у неё тоже нет мамы и она так же одинока и нуждается в ласке, любви и заботе. А потом у Маши, хочешь не хочешь, а начинается своя жизнь - и тут уж ничего не поделаешь, как бы ты её ни обожала. Не прицепишь же девчонку к юбке и не будешь ей кричать, мол, "Я тебя никому не отдам"... Так ты и отношения с ней разрушишь, и сама дурой прослывёшь. Следовательно, можно попробовать быть матерью ещё кому-то. Хотя бы бездомной собаке".
Одевшись довольно скоро, я вышла из ванной, нацепила на собаку ошейник с поводком и мы пошли гулять. Ненастная погода даже Каштанке была не по нраву - и потому, сделав быстренько свои дела, она стала глядеть на меня умоляющим взглядом и также умоляюще скулить: "Пойдём домой - ведь холод собачий!". Мы пошли домой. Когда я отперла дверь - то поняла, что Маша встала и, вероятно, собирается в душ, так как свет в ванной горел.
- Маш, ты ещё не разделась? - спросила я, постучав в дверь.
- Секунду, тёть Тань! - послышалось оттуда. Дверь открылась - и возникла Маша, завёрнутая в полотенце.
- Извини, Машуля, что побеспокоила. Можно, я Каштанке лапы вымою и кормить её поведу?
- Давай я тебе помогу! - предложила Маша. - Я подержу Каштанку, а ты помоешь её лапы.
- Давай! - согласилась я и вместе мы быстренько вымыли нашу любимицу, за что я Маше сказала спасибо. - Если я нам омлет пожарю - будешь?
- Буду! - сказала Маша.
- Ну и хорошо! - сказала я и переключилась на Каштанку: - Давай-давай, иди на кухню и смущай девушку! - Маша рассмеялась. Но собака пошла, куда велели. - Маш, твоё бельё на трубе висит, - сказала я, вновь обращаясь к Маше и покидая ванную.
- А я вижу, спасибо, тётя Таня! - сказала Маша и закрыла дверь.
Пройдя на кухню, я сперва положила собаке поесть, а потом взялась за наш с Машей завтрак. Знаете, для меня омлет - не просто взбитые яйца с молоком, зажаренные в сковороде. Я люблю, когда в этой штуке есть помидорчик, немножко колбаски, всякой разной зеленушки и уж потом всё это дело заливается омлетной массой и в самом финале посыпается тёртым сыром. Впрочем, есть вариант натереть сыр в омлетную заготовку и после всё вместе влить в сковороду, но мне это меньше нравится. Да и сыр - компонент не обязательный и можно обойтись без него.
- Маша, кушать! - крикнула я в сторону ванной, раскладывая по тарелкам уже готовый омлет.
- Сейчас, тёть Тань! - отозвалась Маша. Вскоре она вышла, одетая и с завёрнутой в полотенце головой. - М-м! Как у тебя вкусно пахнет. Слушай, а у тебя фен есть? А то я его в ванной не увидела.
- А я его у себя храню, - ответила я.
- Ладно, в другой раз найдёшь! - сказала Маша. - А сейчас давай завтракать!
- Хорошо! - сказала я. - Ты пить что будешь?
- Молочка стаканчик можно? - спросила Маша.
- Конечно! - сказала я и налила нам обеим молока. Почему-то и самой молока тоже захотелось. За завтраком повторилась почти та же история, что и накануне за ужином: Маша была хмурая и ела по началу вяловато, хотя и сказала мне, что всё очень вкусно. Только причиной была погода за окном и мысль, что ей придётся топать на работу по этой погоде.
- Моя любимая! - воскликнула я. - Да я тебя отвезу! Только умоюсь, нарисую себе лицо и переоденусь. Дел на пять минут.
- А я помою посуду, - сказала, оживившись, Маша. Я согласилась. Ну надо же человеку дать хоть чем-то мне помочь!
Позавтракав, мы занялись каждая своим делом. Покончив с посудой, Маша забежала в ванную, сняла с головы полотенце, причесалась и мы поехали. Помню, дорогой я аккуратно её спросила - не забыла ли она наш разговор о их примирении с Ромой?
- Нет, тётя Таня, я не забыла. Я постараюсь попросить прощение у Ромы и простить его.
Подъехав к библиотеке, мы поцеловались на прощание, Маша обещала мне позвонить и вышла из машины. Мы помахали другу руками и я уехала на работу.
***
Вечером, когда я собиралась домой, на мой мобильный поступил звонок.
- Алло! - сказала я, взяв трубку.
- Привет, тётя Таня! - послышался в трубке голос Маши. - Как ты?
- Да я в норме, домой собираюсь, - отвечаю я. - А ты как?
- Я тоже в норме и тоже скоро пойду домой, - ответила Маша. - Только до магазина пройдусь - поесть куплю. Так что ты меня к себе не жди вечером, если что.
- Ну, хорошо, - спокойно сказала я. - Будь, как будет! Хотя ты знаешь, хорошая моя, что я тебе всегда рада. Как у вас с Ромой дела? - вероятно, мой вопрос покажется кому-то бестактным, но я задала его не с целью вторгнуться в чужую жизнь, а потому, что мне не плевать на судьбу близкого мне человека.
- Да, слава богу, помирились! - с улыбкой в голосе ответила Маша.
- Ну, слава богу! - согласилась я и мы простились.
Простившись с девочками, я уехала. Вера хотела немного погулять после работы, а Зина жила на другом конце города, плюс она сама за рулём. Слова Маши про магазин навели меня на мысль, что мне тоже туда следует заехать. В магазине мне надо было молока, хлеба, немного сыру и пару пачек пельменей. Денег хватило впритык. Утешало в этом положении, что на горизонте маячила зарплата.
Едва я вошла в подъезд и поднялась на первый этаж - как мне тут же кто-то дал сзади по голове и будто отрубил там свет, отчего я тотчас же упала на пол. Очнулась я лишь тогда, когда меня растормошили Рита, соседка с квартиры напротив, и её муж Лёня.
- Таня, Таня, слышишь меня? - спросила Рита, хлопая меня по лицу.
- Кто здесь? - сказала я, приоткрыв глаза. - Ритка, ты, что ли?
- Я, Таня, я, - ответила Рита. - Как ты?
- Голова болит, - сказала я.
- Ясно, - сказала Рита. - Сколько пальцев я показываю?
- Попробую, - сказала я и начала тихонько собирать свои конечности. Лёня мне помог.
- Что случилось, Таня? - спросила Рита, когда я поднялась. Я в двух словах объяснила.
- Так, ну, крови на голове я не вижу, - заметила Рита, осматривая мне затылок, - но шишка, наверняка есть. Дома посмотрим подробно.
Тем временем к нам по лестнице сбежал Даня, сын Лёни и Риты, подросток 15-ти лет. Он был вызван отцом, чтобы забрать у него пакеты с покупками и отнести домой, пока родители будут тянуть меня и мои вещи до места.
- Дома что-то надо сделать для тёти Тани - там, диван приготовить? - спросил Даня.
- Нет, спасибо, мы её к ней домой отведём, - ответил отец и Даня исчез.
Мы вместе осмотрели сумку и всё, что валялось возле: кошелёк, документы на машину, ключи от машины и от квартиры, сберкарта были на месте; а мобильник пропал. Я стала осматривать и обшаривать себя: пропали мой нательный крестик, серебряное колечко и серёжки к ним, которые я купила Ане на 15-летие, а также бусы, сделанные и подаренные ей же её одноклассницей. Когда я не нашла всего этого - мне едва не стало плохо, так как это всё (кроме крестика!), что у меня осталось от дочери.
- Тихо-тихо, Танюша! - сказала Рита, услышав о пропаже и увидев, что я хочу зареветь. - Так, давай сейчас поднимаемся к тебе, приляжешь... - обратилась к мужу. - Лёнь, присмотришь за Таней - Чай сдаешь, милицию вызовешь... - снова обратилась ко мне. - А я у себя возьму аптечку и или таблетку от головной боли тебе дам, или укольчик поставлю.
Слова про укольчик были не случайны, ведь Рита работает медсестрой на "Скорой" - и уколы делает так виртуозно, что потом почти ничего не чувствуешь. Не удивляйтесь: просто иногда бывало так, что Ритина бригада иногда приезжала то ко мне, то к Ане, то к Маше, если было совсем плохо и приходилось звонить в неотложку. И потому, поднимаясь по лестнице, я выбрала укол, съехидничав, что через задницу головная боль быстрее проходит. Согласна, шутка неудачная, но никуда не деть того факта, что лекарства в уколах действуют эффективнее.
- Ну, слава богу, человек возвращается к жизни! - отозвалась Рита на мою шутку.
Открылась дверь - и Каштанка встретила нас радостным лаем. Однако мне с моей больной головой было не до неё - и потому каждое её "гав" было для меня, как дополнительный удар по мозгу, отчего я довольно грубо отогнала её от себя (за что потом извинилась!). Рита помогла мне раздеться и отвела меня на диван, после чего убежала за лекарствами; Лёня тоже скоренько разделся, снёс мой пакет на кухню и включил чайник, после чего, войдя ко мне вызвал милицию.
- Лёня, можно попросить тебя ещё Машке позвонить? - сказала я. - Ты только не говори, что на меня напали, а объясни, что мне маленько плохо.
- Хорошо, - поняв всё, сказал Лёня. - А номер какой?
Я по памяти продиктовала Машин номер. - Она меня тётей Таней зовёт, - прибавила я - и сосед кивнул.
-Алло! Маша? Здравствуйте! Я Леонид, сосед тёти Тани по этажу. Она просит вас приехать, потому что ей маленько плохо. Сейчас приедете? Хорошо, ждём.
В моей просьбе Лёне не говорить о нападении не было ни капли намерения солгать: просто, если сказать, как есть, то Машка примчится, думая, что меня тут на кусочки разделали; а так она меня увидит, хоть и больную слегка - но целую, и я ей всё спокойно объясню. Да, мы малость поплачем, но это будет именно спокойный плач, а не истерика.
-А вот и я! - объявила Рита, вернувшись. - Ну, как вы живы?
- Да оживаем потихоньку, - сказала я. - Вот только лежать больно из-за шишки.
- Ясно, - сказала Рита. - Сейчас я руки вымою и во всём разберёмся. А ты пока руку оголи для укола!
Я сделала то, что сказала Рита. Пока она мне ставила укол, Лёня наводил для меня чай и тут в дверь позвонили: это была милиция.
- Добрый вечер, мне нужна Татьяна Чайкина, - сказал приятный, низкий мужской голос. - Я следователь Орлов, Андрей Сергеевич.
- Живёт тут такая, - ответил Лёня. - Подождите чуть-чуть - жена ей укол делает. - Рита вышла и сказала, что мы закончили. - Проходите, пожалуйста! - сказал следователю Лёня. В гостиную вошёл довольно нестарый, где-то под сорок лет, мужчина. Вот его портрет: внешне он почему-то напоминает пингвина - полноватый, круглолицый, с прямым и заострённым носом, под которым виднелись аккуратные, чёрные усы, а на голове такая же чёрная чёлка, зачёсана налево. Едва он показался в дверях, как я тотчас поднялась на диване и уселась, заложив за спину подушку. Войдя и поздоровавшись, Орлов показал мне удостоверение, присел на поданный Лёней стул и начал задавать вопросы. Я рассказала о себе, где и кем работаю, а также всё, что смогла о происшествии.
- Скажите, потерпевшая, у вас есть враги? - спросил Орлов. Я удивилась.
- Какие враги? Я за всю жизнь мухи не обидела и ко всем относилась по-доброму.
- Всяко бывает! - сказал Орлов. - Быть может, скажем, ваша помощь кому-то не дала желаемых плодов - и он (я так думаю!) решил вас убить, а ваши вещи прибрал, чтобы инсценировать разбой. И только своевременное появление ваших соседей и оказание вам помощи спасло вас.
- Дикость какая-то! - ответила я, услышав всё это. - Знаете, за время моей практики у меня, слава богу, не было случая, чтобы клиенты имели на меня зуб. Напротив, всегда приходили и приходят с благодарностью.
- Это хорошо! - с улыбкой подметил Орлов.
- И потом, - продолжала я, - чтобы получить плоды, как вы выразились, необходимо полное взаимодействие психолога и его клиента. А если психолог говорит делать так, а клиент делает этак - тогда, конечно, плодов не будет и обижаться следует лишь на себя! Скажите, разве будет толк от лечения, если больной не принимает лекарства, прописанные врачом?
- Согласен с вами полностью! - поддержал меня Орлов. - Толку не будет.
В коридоре щёлкнул замок двери. Лёня, войдя обратно с кружкой чая, сказал, что это Рита вывела собаку. Подав мне чай, Лёня ушёл в уголок, где уселся в кресло и мы со следователем продолжали наш разговор.
- Позвольте личный вопрос, - нерешительно начал Орлов, - а у вас есть поклонник?
Не знаю, почему, но я вдруг рассмеялась.
- Что такое? - с удивлением и усмешкой спросил следователь.
- Андрей Сергеевич, побойтесь бога! Мне полтинник скоро - какие мне поклонники? Тут в пору за ум взяться да с внуками водиться!
- А одно другому не помеха! - сказал Орлов. - Я бы охотно поухаживал за такой красивой женщиной, но я, увы, женат.
Последняя его фраза меня малость смутила: видно, за столько лет без мужика я и впрямь напрочь забыла, что за мной можно ухаживать. Надо менять положение!
- Нет, Андрей Сергеевич, слава богу, на моей совести нет ни безответной любви, ни разрушенных семей. Так что с этой стороны вряд ли что-то можно найти.
- А с соседями вы со всеми ладите? - спросил Орлов.
- Да в общем-то со всеми, - ответила я. - Правда, есть один молодой человек из 15-й квартиры, зовут Стасом, вот он один меня не жалует.
- За что? - спросил Орлов.
- Да было дело пару раз: один раз в начале весны. Я отдыхала вечером после работы, как вдруг наверху врубили на всю мощь музыку. Я потерпела, сколько могла, потом пошла попросить убавить звук. Высчитав, что музыка звучит из 15-й квартиры, я позвонила в неё. На моё удивление дверь сразу открылась и возник весьма нагловатый юнец. Я спокойно сказала ему мою просьбу - на что мне не без оскорбления было сказано: "Ты отдыхаешь - вот и дай нам, людям, отдохнуть!". На следующий вечер я пожаловалась его родителям. А второй раз был пару недель назад: я ему замечание сделала за то, что он на всю улицу матом орал и прочие непечатные слова выговаривал, так он меня на три буквы... Ну, я вновь поднялась к его родителям и всё рассказала. Кстати, я его с тех пор не видела.
- Ну, проверить не помешает! - сказал Орлов. - И последнее: кто к вам чаще всего приходит?
- Чаще всего ко мне приходят соседки да моя племяшка, Филиппова Мария, хорошая, добрая девочка, - сказала я.
- Филиппова, Мария... А отчество? - спросил Орлов.
- Она сирота, - сказала я. - Её мать умерла, а об отце я понятия не имею.
- Ясно, - сказал Орлов. - На сём мы пока закончим, только протокол подпишите, пожалуйста, "С моих слов показания записаны верно" и подпись.