Меня зовут Новиков, Егор Иванович. Родился я 1-го января 1990-го года. Отца я не знаю, а отчество Иванович мне дали от имени моего дяди, Ивана Федотовича Новикова. Вот он мне и был за отца, поскольку своей семьи у него почему-то не было. Мать мою звали Новикова, Мария Федотовна. В настоящее время я сижу в исправительной колонии строгого режима, где быть мне ещё очень долго.
Впрочем, какая разница, как меня зовут, сколько мне лет, когда я родился, где я сижу... А главное, какая разница, кто мои родители? Они были - и теперь их нет. Спросите - почему? Я вам готов рассказать об этом.
Началось всё в 2010-м году. Мне было тогда 20-ть лет и я на ту пору три года, как учился в институте. Хотя, надо сказать, учёба мне была глубоко до лампочки!.. Это просто мать запихала меня в институт, чтобы потешить своё самолюбие, потому как она была у меня преподавателем, доктором наук - и ей как-то стрёмно было бы при такой степени иметь сына-обалдуя. Это, наверно, тоже самое, что увидеть шаха верхом на осле. А так можно было бы перед коллегами похвастаться, как декоративной собачкой: "Вот, мол, будущий профессор идёт! Мой наследник, моя гордость!.." Честное слово, смешно - хоть за живот держись! Словом, учился я с горем пополам, меня даже хотели исключить за неуспеваемость... Но мать подсуетилась и упросила кого нужно дать мне шанс сдать сессию. Моя учёба была поводом для ежедневных скандалов...Не скрою, я сам и кричал на маму, и ругал её на чём свет стоит... А если она меня здорово выводила, то и бил. После чего убегал из дому куда-нибудь развеяться, а если повезет - то и напивался в хлам для полного снятия напряжения. Правда, на утро после этого было вдвое хуже: мало того, что голова разлеталась на части, да ещё мать, зараза ядовитая, вопила, что от меня ни толку, ни любви, ни радости; что я только сижу на её шее, жру за её счёт, поношу на весь свет и водкой глаза заливаю. Однажды свидетелем очередной сцены стал дядя Ваня. Я помню всё, как будто это было вчера. В тот день я пришёл домой выпивший, однако понимал, где я и что вокруг меня происходит. Мама тут же стала меня отчитывать за это дело, на что ей сказал, куда бы ей пойти, и добавил, чтобы она не мешала мне жить, как я хочу.
- Ты как с матерью разговариваешь, сопляк! - вмешался дядя Ваня. - А ну, извинись сейчас же!
- Да пошёл ты... - сказал я, толкая дядю, и пошёл на кухню.
- Я тебе пойду, гадёныш такой, - поднимаясь, сказал дядя и последовал за мной.
Тут началась драка. В какой-то момент я успел схватить со стола нож и вонзил его дяде в живот по ручку... Дядя умер тут же.
- Ты что сделал? - спросила меня мать, увидев эту страшную картину и едва веря в то, что она видит. - Ты же убил его. - сказала она, осознавая произошедшее. - Ты убил его, сволочь такая! - заорав это, мама кинулась на меня.
Поняв быстро, что она меня сейчас разорвёт на тряпки, я ударил её кулаком - мама упала на пол. После чего я сел на неё верхом. Руки её, я помню, зафиксировал своими коленями. И, смотря в её серые, полные самой лютой, какая только может быть, ненависти глаза, я сказал маме:
- Да, я убил его. И тебя, старую гадину, убью и не пожалею об этом, потому что нет моих сил тебя терпеть. Сколько можно плясать под твою дудку, в том числе ходить в твой чёртов институт!.. Ты что думала, что я буду таким же убогим "ботаником", как ты? Что я вот так же до пенсии буду чинно ходить в школу или Вуз, преподавать, сеять разумное, доброе и вечное? Вот дура наивная! Господи, какая дура!.. Да мне это к дьяволу не нужно!.. Да, я хочу гулять, водку пить, девок "трахать"! А на институт твой дурацкий я бы хотел наплевать и размазать!.. А ты своими протухшими мозгами этого понять не хочешь. Вот за своё непонимание и получай теперь!..
С этими словами я вонзил маме в сердце тот же нож. Всё было кончено. И теперь нужно было избавиться от трупов и окровавленных улик - одежды и ножа. План был такой: трупы расчленить и сложить в большие мусорные пакеты (благо, такие у нас были!); нож и одежду, которая на мне, сложить в мешок поменьше и ночью всё это огородами вывезти на свалку, а лучше в лес, где и зарыть. Впрочем, нет, одежду с ножом лучше бы утопить в какой-нибудь речке - тогда точно никто ничего не докажет. А через трое суток придти в ментуру и подать заяву о пропаже родичей. Да уж, цирк был бы тот ещё!.. Но этому плану не судьба была сбыться: в тот же вечер ко мне заявились люди в форме (видно, соседка вызвала) и взяли меня тёпленьким. А дальше всё, как обычно: следствие, суд, приговор. Помню, когда я рассказывал следователю Сергею Павловичу Медведеву, ведшему моё дело, всё выше описанное, он, кончив писать протокол, долго смотрел на меня своими серыми глазами.
- Что вы на меня смотрите? - спросил я.
- Да хочу понять, кто передо мной? - сказал Медведев.
- Что значит, кто перед вами! - усмехнулся я. - Человек.
- Человек? - вспыхнул Медведев. - Да какой ты, к чёрту, человек?! Тебя после всего этого - он потыкал в записи - и зверем не назвать, потому что даже зверям иногда не чужды чувства. А ты... ты просто выродок. Я тебя слушал сейчас - мне было жутко и холодно от макушки до пяток; а тебе хоть бы что! Даже ни одной слезинки не скатилось по убитым тобой родным. И ты себя человеком считаешь?.. Я бы очень хотел, чтобы ты никогда не вышел из тюрьмы. Таким, как ты, не должно быть мета среди нас.
- А вот это мы посмотрим, - сказал я, после чего меня увели в камеру. Такая вот история.