Экспедиция номер шесть базировалась на железнодорожной станции Большой Луг, расположенной в тридцати семи километрах от Иркутска, и до 1966 года была занята только на производстве топографических работ. Но было принято решение расширить профиль предприятия. Новое производственное задание предусматривало в дополнение к топографическим работам построение триангуляционных сетей второго-третьего классов и нивелирование всей площади с закладкой реперов.
Для успешного решения поставленных задач из восьмой экспедиции прибыла в полном составе строительная партия, возглавляемая Прилепским Владимиром Гавриловичем. Вновь заработали курсы младших техников-строителей геодезических знаков; приглашались на работу выпускники среднетехнических и высших учебных заведений, а также студенты для прохождения производственной практики.
Из числа действующих работников экспедиции были отобраны лучшие специалисты и направлены на производственные участки для выполнения рекогносцировки пунктов триангуляции. В число этих инженеров входили: Богатов Алексей Александрович, Мирончук Борис Павлович, Солдатенко Виктор Васильевич, Максимов Михаил Павлович, Бушанов Виктор Иванович, Жевтовский Юрий Михайлович, Турманули Леван Павлович. Остальных специалистов перевели на должности геодезистов и наблюдателей с пунктов сетей триангуляции.
Предприятие быстро развивалось, и уже в 1967 году были сформированы четыре полноценные геодезические партии. В короткий срок шестая экспедиция получила статус комплексной, где сложился по-настоящему боевой коллектив, способный решать производственные задачи любой сложности.
Предприятие в разное время возглавляли: Векшин Василий Григорьевич (до 1969 года), Киреев Валентин Фёдорович (1969-1970 гг.) и Голощапов Василий Иванович (1971-1974 гг.). Должность главного инженера занимали Голощапов Василий Иванович (до 1971 года) и Тукалин Лев Сергеевич (с 1971 по 1974 гг.). В должности заместителя начальника по административно-хозяйственной части трудился Павлов Н.Д., а позднее - Елистратов Н.А.
Инспекторами отдела технического контроля были Куксин С.А. и Бабикович А.С.; заместителем главного инженера по охране труда и технике безопасности - Гаврилов В.Д.; техником по планированию и нормированию - Коновалова Д.А., техником по учёту - Бушанова В.О., главным бухгалтером - Маньковский И.М., бригадиром вычислительной группы - Бухарова Г.С.
Начальниками партий в разные годы были: Прилепский В.Г., Пониматко В.И., Бабинович А.С., Притчик Ф.К., Петров Д.Я., Федоренко Н.С, Максимов М.П., Пузанов В.В., Мирончук Б.Н., Решетнев Т.А.; техническими руководителями партий - Губин М.П., Турманули Л.П., Жевтовский Ю.М., Шарыгин О.Г.
Я, как уже говорил, был приглашён руководством экспедиции на должность старшего специалиста по геодезическим работам. Мои служебные обязанности заключались в контроле выполнения всех видов геодезических работ как в полевых условиях, так и при обработке данных, в межсезонный период. В своей работе я много времени уделял нашей молодёжи. К своему удовольствию, я отмечал, что приходившие к нам молодые специалисты в большинстве своём имели хорошую теоретическую подготовку и солидный багаж знаний, полученных в учебных заведениях. Кроме этого, я помогал руководителям подразделений экспедиции в организации подготовительных работ, которые являются фундаментом успеха всего дела.
Мне очень нравилась новая должность: избавившись от административно-хозяйственной нагрузки, я сконцентрировался на решении только технических вопросов. Смею думать, что моё участие в производственных процессах шестой экспедиции плодотворно сказалось на работе всего обновлённого коллектива. Сплав молодости и опыта обеспечил самые высокие производственные результаты.
Хочется особо подчеркнуть, что руководством экспедиции большое внимание уделялось организации безопасного труда и достойного быта работников в полевых условиях. Благодаря инициативе начальника экспедиции Векшина В.Г. и главного инженера Голощапова В.И. база в посёлке Большой Луг преобразилась: были построены новые удобные производственные и административно-хозяйственные помещения.
Уделяли внимание и социалистическому соревнованию среди всех подразделений. Люди работали увлечённо, как говорится, с огоньком, решая производственные задачи с творческим энтузиазмом.
2. Объекты производства работ
Объекты работ шестой экспедиции по созданию карты масштаба 1:25000 располагались на территории Иркутской области в бассейнах рек Лены и Илима, а также в Красноярском крае в бассейнах рек Подкаменной Тунгуски и Чуни. При этом в Иркутской области производились только топографические работы, а в Красноярском крае необходимо было выполнить весь комплекс полевых работ, поэтому основное производство осуществлялось в пределах Эвенкийского национального округа.
Характерной особенностью северных районов Красноярского края является мощный слой вечной мерзлоты, который незначительно протаивает в летний период. В связи с этим растительность здешней тайги сильно уступает по своему разнообразию таёжным просторам южных широт того же Красноярского карая: хвойные породы леса низкорослы, стволы их менее прогонисты, а слабая корневая система не обеспечивает надёжной устойчивости перед сильными порывами ветра.
Равнины в эвенкийской тайге сплошь покрыты болотами, площадь которых достигает нескольких десятков гектаров. Хорошо всхолмленный, или резко выраженный, рельеф создает густую сеть малых и больших таёжных речек. Эти реки, как правило, очень рыбные: много здесь хариуса, который имеет тёмный окрас и довольно крупный по размерам; ловится также таймень, ленок, карась, окунь и щука.
Северная тайга богата разным промысловым и пушным зверем. Впрочем, в этих краях не доводилось увидеть кабаргу, кабана и косулю, ареал обитания которых южнее, ближе к Ангаре. Боровая и водоплавающая птица широко представлена в данной местности: много рябчиков и глухарей, но мало тетеревов; в большом количестве здесь обитают утки, встречаются перелётные гуси и журавли отдельными парами.
Населённые пункты в Эвенкии редки и малочисленны. Так, на первом нашем объекте, площадью 250 на 170 километров, имелось всего четыре посёлка: Ванавара, Оскоба, Муторай и Стрелка-Чуня.
Основным видом транспорта в этих краях является малая авиация. Для легкомоторных самолётов и вертолётов взлётно-посадочными полосами служат естественные площадки без искусственного покрытия. Дорог в обычном понимании здесь вообще нет, поэтому сухопутное сообщение осуществляется по таёжным тропам. Реки в Эвенкии имеют большое значение и используются как транспортные артерии. Летом местные жители ходят по ним на лодках-долблёнках, а зимой преодолевают значительные расстояния на собачьих и оленьих упряжках.
Посёлок Ванавара, относительно крупный населённый пункт, является районным центром. Здесь есть администрация, почта, школа, фельдшерский пункт. Остальные же посёлки были совсем небольшими и состояли из двадцати - тридцати домов. Население здесь смешанное: эвенки, якуты и русские. Основной вид хозяйственной деятельности - это охотничий и рыбный промысел, а также оленеводство. Ещё в посёлках работали небольшие фермы по разведению чёрно-бурых лисиц.
В первые два года работы в Эвенкии наше предприятие имело производственные базы в посёлках Ванавара и Оскоба. Впоследствии, продвигаясь с работой на север, эти базы перенесли в населённый пункт Тура, расположенный на правом берегу реки Нижняя Тунгуска.
3. Организация и производство работ
Материальная база всех геодезических предприятий с каждым годом становилась всё богаче, что значительно облегчало труд исполнителей всех видов полевых работ. Особенно большое внимание в те годы уделялось обеспечению транспортом каждого подразделения экспедиции.
В централизованном порядке бригады обслуживались вертолётами МИ-1 и МИ-4, которые в достаточном количестве арендовались для оперативной перевозки грузов и доставки работников с одного объекта на другой. Использовались и легкомоторные самолёты, доставлявшие продукты и необходимое снаряжение в полевые бригады. Там, где не было возможности организовать безопасную посадку самолётов, груз сбрасывался в указанном квадрате. Также экспедиция получила несколько гусеничных тракторов и АТЛ (артиллерийский тягач лёгкий) с хорошей проходимостью в условиях таёжного бездорожья. Впрочем, в особенно заболоченной местности по-прежнему приходилось пользоваться гужевым и вьючным транспортом. В ходу были вёсельные деревянные и резиновые лодки, а также плоты. В достаточном количестве экспедиция была оснащена навесными лодочными моторами мощностью от десяти до двадцати пяти лошадиных сил.
В 1967 году руководством экспедиции была сформулирована задача: выяснить, какой из используемых на предприятии видов транспорта даёт наиболее высокий экономический эффект. С целью решения этого вопроса был проведён эксперимент. Строительные бригады партии Пониматко были обеспечены вездеходами и тракторами, а бригады партии Прилепского - арендованным вертолётом МИ-4. Задание на полевой сезон каждой партии выдали одинаковое, объёмы выполняемых работ тоже были равные, производственные участки находились рядом друг с другом, и предприятия начали выполнять работу в одно время.
После завершения полевого сезона был произведён анализ, который показал, что прямые затраты на постройку одного триангуляционного знака с использованием разных видов техники оказались примерно равными и составили около пяти тысяч рублей. Однако партия Прилепского закончила свои работы на месяц раньше, что составляет двадцать процентов от продолжительности всего времени полевых работ. Следовательно, воздушный транспорт при использовании в работе показал более высокую экономическую эффективность, и в дальнейшем руководство экспедиции старалось именно его арендовать как можно чаще для доставки людей и грузов.
Большое внимание на предприятии уделялось оснащению всех полевых бригад портативными радиостанциями и радиоприёмниками. Обеспечение радиосвязи с полевыми бригадами стало обязательным условием для организации работ. Теперь руководство партий и экспедиции имело объективную информацию о ходе выполнения работ на всех участках, появилась возможность незамедлительно реагировать на потребности каждого структурного подразделения, формировать долговременные планы и оперативно решать любые производственные задачи.
Наличие связи и возможность скорой доставки необходимого груза позволяли работникам полевых бригад не брать с собой запас продуктов на длительный срок, оставлять часть инструментов и материалов на базах своих партий, что значительно облегчало их труд. Такое материально-техническое обеспечение подняло на небывалый уровень культуру производства в условиях дикой безлюдной природы.
4. Полевые работы
Организационно-подготовительные мероприятия были заблаговременно выполнены в зимний период. Когда наступила весна, все подразделения экспедиции приступили к реализации утверждённых планов в соответствии с производственным графиком. Первыми покинули расположение производственных баз бригады рекогносцировки, за ними в соответствии с намеченными сроками выдвинулись строители опорных пунктов сети триангуляции.
На меня возлагалась роль технического руководителя строительных и геодезических партий. В рамках своей должностной инструкции я осуществлял контроль качества всех видов работ, выполняемых подразделениями экспедиции в Эвенкийском национальном округе. Кроме того, в порядке личной инициативы я оказывал всяческое содействие начальникам партий в административно-хозяйственной работе и охотно делился опытом с молодыми специалистами.
Посёлок Оскоба расположен в живописном месте на правом берегу реки Подкаменная Тунгуска. Здесь была сформирована база строительной партии Пониматко В.И., которая состояла из складских помещений, слесарной мастерской, радиорубки, столовой и общежития для работников партии. В качестве административно-хозяйственных помещений использовали два нежилых дома.
Прибыв в Оскобу, я арендовал небольшой дом и вызвал семью на летний период. В начале июня ко мне в посёлок приехала моя жена с двумя сыновьями. Николаю на тот момент исполнилось шестнадцать лет, он окончил девятый класс, и я зачислил его в штат экспедиции на должность рабочего на контроле полевых работ. Младший сын Александр, одиннадцати лет, остался с моей женой в посёлке, где нашёл новых друзей в лице деревенских ребят. Всё лето он занимался охотой, рыбалкой, сбором грибов и ягод, кроме этого, Саша научился здорово плавать, управлять лодкой с мотором и ездить верхом.
Николай сопровождал меня в инспекционных походах на объекты производства работ. Если приходилось задерживаться в полевых бригадах на несколько дней, он помогал геодезистам при нивелировании, участвовал в строительстве сигналов и в транспортировке грузов полевых бригад при их передислокации на другие объекты. Нам приходилось передвигаться на лошадях, на моторной лодке, использовать воздушный транспорт, но нередко от одного производственного участка к другому мы шли пешком. Я был очень рад работать вместе с сыном, и не только из-за своих отеческих чувств.
Таёжный быт воспитывает характер и волю молодого человека, закаляет его организм. Вдали от всех благ цивилизации люди понимают цену каждому куску хлеба, любой вещи, которую невозможно купить, найти или изготовить в тайге. Работа в полевых условиях характерна тем, что человек каждую минуту занят делом. Необходимо уметь обслужить самого себя, чтобы не быть обузой для окружающих. Добыть дичь, поймать рыбу, найти и натаскать воду, собрать сухие дрова, разжечь костёр, приготовить ужин, обустроить ночлег, просушить вещи, не спалив их на огне, - всё это занимает значительную часть времени и требует определённой сноровки. Любой вид деятельности является частью всего производственного процесса, поэтому каждый работник должен иметь навыки обустройства полевого быта.
Я делился с Николаем своим опытом, с удовольствием наблюдая за тем, как из подростка он превращается в самостоятельного юношу. Спустя месяц нашей совместной работы Николай уверенно ухаживал за лошадьми, сноровисто обустраивал лагерь для ночлега. Каждую минуту свободного времени он использовал для охоты или рыбалки.
Однажды мы остановились на короткий привал, и я принялся варить манную крупу. Эта каша готовится быстро, что особенно ценно в походных условиях. Николай срубил себе удилище и закинул снасть в ближайшей речушке. Не успела закипеть вода, а он уже поймал двух крупных хариусов, которых мы тут же запекли в углях и с большим аппетитом съели. После обеда я позволил себе немного отдохнуть, а Николай ушёл в чащу и сумел подстрелить трёх рябчиков, чем заранее обеспечил нам добрый ужин.
В те дни я был доволен, что Николая не приходится подгонять, указывать на необходимость сделать что-либо. Он был готов самостоятельно принимать решения, а это означало, что сын мой повзрослел и в скором времени будет готов к взрослой жизни.
Однажды Николай увлекся охотой на рябчиков и заблудился. Я понял это примерно через два часа после того, как он покинул наш табор. Начало смеркаться, а сына всё не было. Я несколько раз крикнул и, не дождавшись ответа, дважды выстрелил из ружья. Спустя полминуты я услышал эхо ответного выстрела - километрах в трёх от меня. Пришлось доставать ракетницу и подавать световой сигнал незадачливому охотнику. Спустя примерно двадцать минут Николай, тяжело дыша, вернулся к табору. Он всё ещё был напуган и, как мне показалось, ожидал, что я буду ругать его за неосмотрительность. Но я лишь пошутил над его внешним видом и дал несколько советов, как необходимо ориентироваться по сторонам света. Известный факт, что излишняя опека вредит воспитанию детей и подростков.
Сейчас, разглядывая фотографии моих сыновей, я с гордостью думаю о том, что все они стали достойными членами нашего общества. Окончив высшие военные училища, мои дети служат в Советской армии: старший Володя - в городе Мирный Архангельской области, средний Николай - в городе Балашов Саратовской области, а младший Александр - в городе Барань Витебской области.
Первый мой полевой сезон в шестой экспедиции прошёл удачно: не было никаких простоев или срывов производственного задания, обошлось без несчастных случаев, все работники экспедиции ответственно выполняли свои обязанности и закончили работу с хорошими производственными показателями. Это был один из лучших периодов в моей полевой жизни. Мне удалось уделить много времени своей семье, так как для исполнения своих служебных обязанностей довольно часто приходилось посещать базу партии в посёлке Оскоба. Несколько раз я брал с собой в краткосрочные походы на моторной лодке, а также верхом своего младшего сына Александра.
Воспоминания об этом времени греют мою душу, и оба сына с удовольствием вспоминают дни, когда они проходили курс таёжного университета.
5. В западне
В середине лета 1967 года я находился с инспекцией в строительной бригаде техника Бережного. Бригада работала в труднопроходимой заболоченной местности и в качестве основного транспортного средства использовала АТЛ. Этот тягач отличался хорошей проходимостью, мог взять на себя достаточно груза, а лебёдку, установленную на нём, приспособили для подъёмных и монтажных работ при строительстве знаков. Два очередных триангуляционных пункта соответствовали всем требованиям, акты приёмки мной были подписаны, и бригада собиралась следовать дальше на север.
Я по радиостанции вышел на связь с базой строительной партии Прилепского и вызвал вертолёт. Меня заверили, что МИ-4 прибудет на другой день. Его следовало ожидать на берегу реки Кербо, для этого следовало выбрать свободную от деревьев горизонтальную площадку и выставить белый флаг в качестве ориентира для пилота. До речки надо было идти около десяти километров, поэтому я сразу засобирался, а техник Бережной попросил меня забрать с собой двух работников.
Один из рабочих оказался совершенно не приспособленным к полевым условиям: он часто болел, не мог работать ни пилой, ни топором. Нельзя было сказать, что рабочий этот был тунеядцем, но любое дело, которое ему поручали, он не мог довести до конца. В бригадах оплата труда производилась на сдельных условиях по утверждённым расценкам, и коллектив не захотел иметь на балансе человека, не способного самостоятельно работать. Поэтому после разговора с техником, Георгий, так звали незадачливого рабочего, согласился отбыть на базу партии, где его дальнейшую судьбу должен был решить начальник.
Второй рабочий, Сергей, был напротив опытным и энергичным сотрудником. Имея большие амбиции, он постоянно вмешивался в организационный процесс, оспаривал решения непосредственного руководителя, нарушая тем самым принцип единоначалия. Бережной также переговорил с ним, что называется, с глазу на глаз и предложил покинуть бригаду. Сергей легко согласился, убеждённый в том, что его как грамотного специалиста с радостью примут в другом коллективе.
Таким образом, сформировался небольшой отряд, который должен был дойти до реки Кербо и, дождавшись вертолёта, покинуть этот участок. Мы быстро собрались и отправились в путь. На берегу реки сразу обнаружили место, удобное для посадки воздушного судна и годное для нашего табора. Парни срубили высокий шест и установили белый флаг посреди площадки, где должен был приземлиться МИ-4.
Приготовив ужин, мы немного побеседовали и легли спать. Следующий день прошёл в ожидании. Когда стемнело, стало понятно, что вертолёта не будет. На второй день он опять не прилетел. Парни заволновались. У нас полностью закончились продукты. Я был убеждён, что нас не бросят, вертолёт обязательно прилетит, но, когда это случится, конечно, не знал, как и не мог предположить причину этой задержки. На третий день закончились папиросы, и Сергей предложил пешком догонять бригаду. Я его понимал: сидеть без дела, без еды и табака сравнимо с телесной мукой для человека инициативного, каким был Сергей.
Я предложил ему попробовать поймать хариуса в речке, используя марлю, которая была у нас в наличии. Других снастей для ловли рыбы не было. Сергей загорелся этой идеей, а я отправился в таёжную чащу в надежде добыть рябчика. Далеко от нашего табора отходить было нельзя, так как, если бы прилетел вертолёт, я должен был быстро вернуться к лагерю.
Несколько часов я безрезультатно бродил в поисках дичи. Стало понятно, что вблизи реки боровая птица не обитает. Вернувшись к табору, я увидел своих понурых товарищей, которые не смогли поймать рыбы, как ни старались. Вода в речке была прозрачная. Было хорошо видно, как хариус, поодиночке и косяками, гуляет в своей родной стихии. Но стоило подойти к берегу, как рыба удирала от упавшей на воду тени в разные стороны.
Я зарядил картечь в оба ствола и встал возле берега с ружьём наизготовку. Пришлось простоять без движения минут десять, пока я не увидел, как в стороне от меня, метрах в трёх, собрался небольшой косяк хариуса. Я выстрелил, но безрезультатно. Ещё три раза я стрелял в воду, и с помощью парней, которые хватали оглушённую или раненую рыбу, удалось добыть несколько средних хариусов. Результат был невысокий, но мы обеспечили себе хоть какой-то ужин.
За скудной трапезой я предложил ночью отправиться к построенному знаку, где можно поохотиться в кедраче на рябчиков и попробовать набить шишку. Парни мою идею поддержали, и в начале третьего ночи, освещая путь механическим фонариком, наш отряд выдвинулся к триангуляционному пункту.
С первыми лучами солнца мы пришли в оставленный строителями лагерь, внимательно всё осмотрели и нашли полпачки папирос, а также мешок с мукой, подвешенный на дереве. Муки оказалось немного - грамм сто или чуть больше, но настроение улучшилось, и, покурив, мы приступили к делу. Я отправился в чащу на охоту, а парни, изготовив небольшую колотушку, принялись бить по стволам кедра, сбивая с него шишку. Охота оказалась удачной: в течение полутора часов мне удалось добыть семь рябчиков и одного глухаря. Парни набили полный рюкзак кедровой шишки. Опасаясь, что вертолёт прилетит в наше отсутствие, мы поспешили обратно.
Вернулись в лагерь мы очень уставшими, готовить еду не было сил. Ясно было, что в наше отсутствие никто не прилетал, и мы легли спать. Голод, впрочем, в скором времени поднял всех на ноги. Мы испекли лепёшки, сварили целиком глухаря и, наконец, насытились - впервые за несколько дней.
Прошло ещё трое суток. Опять закончились все наши припасы. Посовещавшись, мы всё же решили идти вслед за бригадой строителей. Я помнил наизусть карту данного участка, рассчитал направление, и по компасу мы выдвинулись ранним утром, надеясь в дороге добыть дичи и выйти на тракторный след, который оставляет АТЛ. К полудню мне удалось добыть двух рябчиков, которых сразу сварили, а ближе к вечеру мы нашли тракторный след и уже уверенно продолжили путь. У меня оставалось девять дробовых и три патрона с картечью - этого должно было хватить для того, чтобы добраться до бригады. Вечером я подстрелил ещё одного рябчика, он и стал нашим ужином.
Утром мы продолжили путь в приподнятом настроении, прикинув, что не позднее сегодняшнего вечера наш отряд должен добраться до строителей. Но все наши надежды разрушились, когда мы вышли к болоту, раскинувшемуся до самого горизонта. Тракторный след пропал, и мы не знали точного направления. Бригада в полном составе ехала на вездеходе, а нам пришлось бы двигаться по колено, а то и по пояс, в воде. Обходить болото, не представляя его площади, было очень рискованно. Мы оказались в западне! Идти дальше было некуда, оставалось только надеяться на то, что за нами всё-таки прилетит вертолёт.
Обратно к реке наш отряд шёл не спеша, сил становилось всё меньше. Удалось собрать немного грибов, я подстрелил несколько рябчиков, и спустя двое суток мы вернулись в наш лагерь. Вертолёт в наше отсутствие не прилетал...
Я установил жёсткие нормы питания, и каждое утро уходил на охоту. Оставшиеся патроны я расходовал очень рационально, стрелял только наверняка и показал хорошие результаты. В те дни я мог бы посоревноваться со стрелками-спортсменами из олимпийской сборной. Мы уже потеряли счёт дням. Я чувствовал, что организм слабеет, часто кружилась голова. Лица моих товарищей осунулись и даже почернели.
Когда мы услышали шум мотора и увидели приближающийся вертолёт, сил радоваться уже не было. Мы подкинули в тлевший костер сухих дров и принялись варить оставшихся рябчиков. Пилот, посадив машину, нас не торопил, более того - угостил чаем из своего термоса, достал тушёнку и шоколад. Причину столь длительной задержки он объяснил тем, что его машину, как и другие, срочно мобилизовали для тушения таёжных пожаров в Туруханской тайге. В течение двух недель он работал с пожарными службами, но помнил о нас и постоянно напоминал своему руководству о том, что его ждут люди.
Насытившись, мы сели в вертолёт и уже через полтора часа были в посёлке. Мне пришлось дня три приводить себя в порядок, прежде чем продолжить работу. Сергей спустя сутки получил направление в другую строительную бригаду, а Георгий уволился по собственному желанию.
6. Необъяснимая гибель нашего товарища
Продолжая работать в шестой экспедиции в должности старшего специалиста по геодезическим работам, в 1968 году я взял на себя в качестве общественной нагрузки обязанности инженера по охране труда и технике безопасности. Поэтому мне пришлось участвовать в расследовании трагедии, которая случилась в строительной партии, возглавляемой инженером Пониматко.
Васильченко Виктор Павлович, являясь ветераном топографической службы, не один десяток лет отработал в качестве кадрового рабочего - строителя сигналов пунктов триангуляции. Он мог выйти на пенсию, но не хотел покидать трудовой коллектив, ставший для него родным домом. Поскольку Виктор Павлович по состоянию здоровья уже не мог трудиться на строительных работах, Пониматко перевёл его на должность кладовщика полевой базы партии, которая располагалась на правом берегу реки Чуни в пятидесяти километрах северней поселка Муторай.
Здесь был небольшой сруб, выполнявший роль складского помещения, и двухместная палатка, где во время полевого сезона постоянно жил Васильченко. Это был райский уголок сурового Туруханского края. Река была богата самой разнообразной рыбой, которую удобно было ловить как с берега на удочку или спиннинг, так и с помощью сетей. Недалеко рос хороший сосняк, где в достаточном количестве обитали рябчики и другая боровая птица. Местность хорошо освещалась солнцем и продувалась ветром, который отгонял комаров и назойливую мошку. Песчаный пологий берег использовался в качестве удобной пристани для лодочного флота строительной партии, а также как взлётно-посадочная полоса для воздушного транспорта.
Виктор Павлович принимал груз, доставляемый самолётом или вертолётом, хранил его, вёл учетную документацию и передавал работникам строительных бригад, приплывавшим к нему на моторных лодках. Была у Васильченко и радиостанция, что позволяло ему иметь постоянную связь со всеми подразделениями экспедиции.
Сергей Панченко, тот самый рабочий, с которым мне пришлось в течение двух недель дожидаться прибытия вертолёта, прибыл на базу Васильченко на моторной лодке. Сергей должен был забрать груз, доставленный самолётом за несколько дней до этого. Но, подплывая к берегу, он сразу заподозрил неладное. Никто не вышел к нему навстречу. Шум мотора по реке хорошо слышен на большое расстояние, и, как правило, Виктор Павлович встречал прибывавших к нему гостей.
Сергей предположил, что Васильченко отправился на охоту, но осмотр палатки только усилил тревогу. Пепел в кострище летнего балагана, где готовилась пища, оказался холодным. Печь, используемая для прогрева палатки в ночное время, также была остывшей. В котелке, накрытом телогрейкой, тесто, заведённое для лепёшек, оказалось прокисшим. Листы настенного календаря три дня как не отрывались. При этом как в палатке, так и на складе был полный порядок. Не было следов медведя или хищения. На месте была двустволка, моторная лодка Васильченко, рация. Ничего из материальных ценностей не пропало, отсутствовала только мелкашка Виктора Павловича.
Сергей немедленно связался по рации с начальником партии и сообщил об отсутствии Васильченко. Пониматко распорядился не задерживаться, грузить всё необходимое в лодку и отправляться в свою бригаду.
На другой день на базу Васильченко прибыл вертолёт с поисковым отрядом, из двух ближайших строительных бригад приплыли рабочие на лодках. Поиски возглавил начальник экспедиции Векшин Василий Григорьевич. В состав поискового отряда были включены зам. главного инженера по технике безопасности, врач, промысловый охотник и я как исполняющий обязанности специалиста по охране труда.
Был составлен план поисковых работ, и с использованием двух вертолётов, нескольких лодок с моторами, а также отрядов численностью от трёх до пяти человек была тщательно исследована прилегающая территория в радиусе двадцати километров. Для поисков тела под водой использовали тракторные фары. Для этого тщательно изолировали контакты проводов, крепили фару к шесту и подавали напряжение от аккумулятора, установленного в лодке. Шест погружался в воду, и фары отлично освещали дно реки. Таким способом были исследованы значительная часть речки Чуни и ближайшие к ней притоки.
Спустя несколько дней к розыску подключились милиционеры. Они составили несколько десятков протоколов допроса и осмотра места, но тоже не смогли сделать никаких выводов о причинах исчезновения Виктора Павловича Васильченко.
Усилия, потраченные десятками человек с привлечением изрядного количества техники, не дали никакого результата. Спустя три недели поиски прекратили. Необходимо было навёрстывать упущенное время и уже в авральном режиме выполнять производственное задание.
Необъяснимое исчезновение Васильченко В.П. долго обсуждали в нашем коллективе. Многие склонялись к версии, что Виктор Павлович по какой-то причине совершил самоубийство и для этого ушёл далеко в тайгу. Впрочем, я никогда не был сторонником такой версии. Васильченко был жизнерадостным человеком, и я не мог допустить мысли о том, что он сам свёл счёты с жизнью. Скорее всего, причиной исчезновения нашего товарища стал какой-нибудь злоумышленник.
Уже примерно через полгода мне стал известен факт исчезновения другого человека в этих краях, рассказанный мне жителем посёлка Муторай. Исчез охотник при схожих обстоятельствах. Известно было, что несколько дней он вместе с собакой находился в своём зимовье и пропал также совершенно бесследно. Его безрезультатно искали родственники в течение многих дней. Лишь спустя несколько месяцев тело было обнаружено на берегу реки. Охотника опознали по одежде и личным вещам. По состоянию трупа было очевидно, что его кто-то доставил на берег. Кто и зачем убил этого человека, осталось зловещей тайной. Быть может, и Васильченко стал жертвой жестокого убийцы, который ловко скрывал свои преступления.
Все члены нашего коллектива остро переживали эту трагедию, но особенно близко к сердцу принял исчезновение своего друга Прилепский Владимир Гаврилович. Служебные обязанности начальника партии не позволили ему принять участие в поисках Васильченко. И когда Прилепский узнал, что поиски не дали никакого результата, чувство горести захлестнуло его. После завершения полевого сезона Владимир Гаврилович заказал памятник в виде триангуляционного знака и установил его на кладбище посёлка Большой Луг. Памятник был без могилы - не каждому человеку бывает оказана такая честь.
На день рождения своего друга Прилепский заказал в иркутском ресторане несколько деликатесных блюд, купил бутылку марочного коньяка и вызвал три машины такси. В одну машину он сел сам, во вторую погрузил снедь, а в третью положил свою шляпу. Такой способ передвижения считался шиком и хорошим тоном среди многих работников наших полевых бригад. Так они демонстрировали своё финансовое благополучие и хотели самоутвердиться в глазах окружающих, соря деньгами, демонстрируя полное к ним пренебрежение. Это глупое, ребяческое поведение зачастую приводило к тому, что некоторые рабочие, за короткое время, истратив все заработанные деньги, понуро являлись в экспедицию и просили принять их на любую должность в межсезонный период. Прилепский же вкладывал в свой кортеж несколько другой смысл: он демонстрировал уважение к своему другу. Прибыв на кладбище, Владимир Гаврилович щедро рассчитался с водителями и несколько часов провёл у памятника, отдавая долг памяти своему товарищу.
Следующую главу я хочу посвятить Прилепскому В. Г., человеку трудной судьбы, много лет отработавшему на разных предприятиях топографической службы.
7. Прилепский Владимир Гаврилович
В 1953 году, работая начальником восемьдесят восьмой экспедиции, я был в краткосрочной командировке в Иркутске. За два дня мне удалось решить все производственные вопросы, и я собирался вернуться в Нижнеангарск. Оставалось зайти в приёмную директора ВостСибАГП и сделать отметку в командировочном удостоверении. Там я столкнулся с начальником нашего предприятия. Увидев меня, Немынский Борис Владимирович обратился с вопросом, имеются ли у меня в экспедиции вакантные места для рабочих. Я ответил, что места наверняка найдутся, и Немынский представил мне двух молодых людей. "С самого утра порог мой обивают. Требуют, чтобы я на работу их принял", - пояснил он.
Так я познакомился с Прилепским. Следуя со своим товарищем с Дальнего Востока из мест заключения, он узнал, что в Иркутске в большом количестве принимают на работу бывших заключённых. Добравшись до города, Владимир нашёл здание ВостСибАГП и принялся штурмовать приёмную начальника. На мой вопрос, что он умеет делать, Прилепский отвечал, что не видел ещё дела, которого он не смог бы освоить. Мне понравилась настойчивость и определённая наглость Прилепского. Я сразу связался с начальником партии Николаевым М.Г., который работал на Баргузинском участке. Максим Георгиевич подтвердил, что вакантные места в строительной партии имеются, и, получив аванс, Владимир со своим товарищем отправился в посёлок Баргузин.
Второй раз я встретился с Прилепским спустя год, когда был с инспекционной поездкой в партии Колодина Василия Георгиевича - уже в Амурской области. Владимир был замешан в какой-то неприятной истории, связанной с употреблением алкоголя. При этом Колодину было совершенно ясно, что организатором доставки и хранения водки в полевых бригадах является именно Прилепский, но прямых улик и доказательств этому не было. Я прямо заявил Прилепскому, что не потерплю нарушений трудовой дисциплины, а также производственного саботажа путём спаивания рабочих. Он не стал возражать, оправдываться или отпираться, а молча, выслушал меня, кивнул и ушёл.
Спустя ещё два года я уже вручал грамоту Владимиру Гавриловичу. По итогам полевого сезона 1957 года он был признан лучшим в экспедиции техником-строителем триангуляционных знаков. К тому времени Прилепский окончил курсы техников при нашем предприятии и прекрасно освоил новую специальность. Володя с готовностью брался за самые сложные производственные задания и работал с энтузиазмом, что было свойственно его деятельной натуре.
С этого времени я стал часто общаться с Прилепским, и мы с ним подружились. По моему совету Владимир поступил на заочное отделение геодезического техникума, а после его окончания был переведён на должность прораба строительных бригад и прекрасно справлялся с новой должностью. Многолетний опыт, полученные в техникуме знания, заработанный в коллективе нашего предприятия авторитет - всё это позволило Владимиру Гавриловичу в дальнейшем занять должность начальника строительной партии. Он полностью оправдал ожидания администрации и стал прекрасным руководителем большого подразделения экспедиции. В Амурской области Прилепский женился, у него родились сын и дочь. Спустя время Володя получил хорошую трёхкомнатную квартиру в Иркутске, куда переехал со всей своей семьёй.
Обладая сильным характером и волей, Прилепский при этом был очень сентиментальным и ранимым человеком, но привык скрывать свои чувства, занимаясь бродяжничеством, а потом отбывая наказание в колонии строгого режима. Лишь иногда, погрузившись в воспоминания, он позволял себе сбросить суровую маску, и тогда лицо его становилось очень добрым и по-детски открытым.
Родом Володя был из Орловской области и проживал с семьей на станции Верховье. Его мать и отец умерли ещё до войны, две старшие сестры вышли замуж и перебрались в другие населённые пункты. Владимир жил со старшим братом. Когда началась война, брата мобилизовали, а Володя в четырнадцатилетнем возрасте начал взрослую жизнь. Станция Верховье была стратегическим населённым пунктом, поэтому немецко-фашистские войска оккупировали посёлок и разместили здесь большое воинское подразделение. В доме Владимира также поселились фашистские офицеры. Они заставляли его прислуживать им. Находясь у себя дома, парень был на положении раба, рискуя каждый день быть убитым. Однажды один из пьяных фашистов избил Володю и достал пистолет, чтобы с ним расправиться. Немец не сделал этого только потому, что подросток вырвался и убежал. Босой, без верхней одежды, он решил перейти линию фронта и найти своего старшего брата.
Сняв ботинки и шинель с убитого красноармейца, Владимир ночами шёл на восток, двигаясь вдоль железной дороги на расстоянии трёх-пяти километров от неё. Ему повезло, и он пересёк линию фронта. Оказавшись в расположении советских войск, Володя нашел воинскую часть, в которой служил его старший брат, и просил, чтобы его тоже взяли на фронт, но брат категорически запретил даже думать об этом. Он отдал Володе все свои продукты, деньги, часть своего обмундирования и отправил эшелоном дальше на восток.
Спустя годы Владимир сделал запрос о судьбе своего брата. Ему ответили, что тот погиб на фронте в 1943 году.
Оказавшись снова в положении беспризорника, Володя в скором времени получил первый срок за кражу. Выйдя на свободу, он продолжил бродяжничать и повторно совершил преступление, за которое ему пришлось отбывать длительное наказание.
Владимир не раз благодарил меня за то, что я помог трудоустроить его в 1953 году. В те дни он находился в отчаянном положении, и его посещали мысли о самоубийстве. Поступив работать на наше предприятие, Владимир крепко встал на ноги, нашёл настоящих друзей и в корне изменил свою жизнь, значительную часть которой отдал топографической службе.
5 ноября 1969 года Владимир Гаврилович Прилепский умер от сердечного приступа. На момент смерти ему было всего лишь сорок два года. Многие удивлялись этой скоропостижной смерти. Но я, хорошо знавший судьбу Володи, понимал, что сердце его было истощено многими испытаниями, которых хватило бы на две жизни.
Прилепского В.Г. похоронили на кладбище посёлка Большой Луг рядом с памятником Васильченко В.П., и в качестве надгробия была также установлена копия сложного триангуляционного пункта.
Честь и хвала всем ветеранам топографической службы, работавшим в разные годы на территории Советского Союза!