Сон - великая вещь. Кто сказал, что он не нужен? Что он лишний? Что отнимает у работящих людей нужное им время, которое они могли бы использовать на благо всех страждущих? Скажу Вам честно, что этот кто-то не прав. Страждущие могут и подождать.
Помимо сна как времяпрепровождения существует такое его определение, как совокупность образов, всплывающих перед человеком, когда он находится в состоянии, противоположном бодрствованию, то есть спит.
Сны бывают совершенно разные: цветные, черно-белые; красивые и ужасные; взрослые, с женщинами, и детские, с плюшевыми мишками. Мне больше нравятся взрослые, но видимо с моей сложившейся жизнью подсознание считает, что женщин итак полно во время моего бодрствования, поэтому насылает на меня страшилки, чтоб я вскакивал среди ночи весь в поту, готовый закричать. И в этом смысле я свое доброе подсознание не обманываю, а иногда (было пару раз) радую его, будя соседей истошными криками. Соседи естественно возмущаются, а мое подсознание радуется как маленький ребенок, даруя в оставшиеся ночные часы веселых, плюшевых мишек, которые играют со мной в монополию. Скажу откровенно: они такие жулики, так что, перед тем как проснуться я, как правило, остаюсь в одних трусах. Зато мое невезение скрашивается их веселыми шутками и приятным разговором.
Но сейчас мне снилось что-то другое. Вот что? Я не помню. Видимо сон был посредственным, мало тревожил душу, раз я о нем забыл, как только лучи солнца пробежались по моему лицу. Я приоткрыл глаза. Хотелось немного понежиться в постели. Я осторожно раскинул руки и потянулся. Ощупав пустоту вокруг себя, я сделал логичный вывод, - я был один. Той девушки, что скрашивала мое одиночество этой ночью, рядом не было. Ну и хорошо. Пора мотать отсюда. Вдруг на повестке дня встал вполне резонный вопрос: - а как зовут ту девушку, с которой я вчера познакомился, которую уговорил привести к себе домой, и позволить подарить друг другу ночь любви? Короче! Как имя хозяйки той квартиры, в которой я проснулся, и из которой мне хотелось уйти по-английски, то есть не прощаясь? Не то, чтоб она мне не понравилась, но раз по утру у меня возникло жгучее желание исчезнуть, то, значит, для меня это была интрижка на одну ночь. Придется ей обещать, что позвоню, и идти на всякие уловки, лишь бы только не дать своего номера телефона. Причем все это обстоятельство осложняется тем, что я, хоть убей, не помню ее имени.
Я открыл глаза шире и тупо уставился в потолок.
Может Люда? Спросил я себя. Нет, Люда была в субботу, Аня позавчера, кажется. О боже. Какая же все-таки у меня плохая память на имена. Если не повторю несколько раз про себя, то ведь и не запомню. А вчера я и запоминать то ничего не намеревался. Все произошло само собой. Я дегустировал в баре новый напиток - Смерть мексиканца, - когда безымянная девушка подсела к стойке и стала наблюдать за тем, как я собираюсь влить в себя горящую в огне жидкость. Я предложил ей попробовать самой, затем завязался разговор... Вообщем все закончилось в одной квартире и в одной постели.
Вдруг что-то меня заинтересовало там, куда был устремлен мой взор. Я несколько раз моргнул, отгоняя остатки сна. Насколько я мог вспомнить вчерашний вечер, девушка подводила меня к двенадцатиэтажному панельному дому. После чего мы долго карабкались по лестнице, первые два пролета ругав несвоевременность работников Жэка, повесивших табличку Ремонт на дверцах лифта, а оставшуюся часть пути, предаваясь любовным утехам на редких остановках.
Сейчас же, я смотрел на деревянный потолок.
Оригинально. Обивать потолки деревом. Но очередная мысль, появившаяся в моей голове, заставила меня резко сесть. Потолок был из досок, через которые проступали огромные щели. Наврятли бы кто-нибудь стал украшать свою квартиру подобным образом. Бревенчатые стены подтвердили мою догадку, - я проснулся не там, где заснул прошлой ночью.
Первое, что пришло в голову - я попал в светлицу из русских сказок. Но большая двуспальная кровать, настоящее произведение искусства, на которой я проснулся, не слишком пыталась вписаться в здешний интерьер. Да и вообще все вокруг меня выглядело пустынным и одиноким. Комната была прямоугольной - 4 на 6 метра. Кровать стояла, прислонившись изголовьем к короткой стене. Я посмотрел вперед и увидел массивную дверь, которая была закрыта. Я лишь надеялся, что не заперта. Я повертел головой. Слева от двери, в углу стоял огромный сундук, настолько большой, что я смог бы запросто в нем поместиться, но только один.
Это все, что находилось в комнате. Пол был точной копией потолка, так что вдаваться в его описание особо не буду. Комната была достаточно светлой, все из-за окна по правую руку, в котором я, с того положения, где находился, смог разглядеть зелену многочисленных деревьев.
Я свесился сначала с одного края кровати, потом с другого, заглянул под нее, перед ней - пусто и чисто. После этого я оттянул одеяло немного вверх и осмотрел себя, убедившись в том, что чувствовал и так. Я был обнажен.
Вдруг дверь скрипнула и отворилась. Я убрал руку, одеяло вернулось в прежнее место. В солнечном свете я увидел человеческую фигуру. Не рассмотрев лица, я понял, что передо мной женщина по обязательным атрибутам, присущие именно им, которые у моей неожиданной гостьи имелись в полном объеме: длинные волосы, шикарный бюст. Я лично всегда восхищался подобным зрелищем, которое я бы охарактеризовал как 130-60-90. Хотя в последних двух числах я был не полностью уверен, потому что их искажал сарафан с маленьким вырезом.
Она вошла в комнату, оставив свет позади себя. Наконец, я смог разглядеть ее лицо. Не то, чтоб оно мне понравилось, но, по-моему, в лице должна быть изюминка, за которую девушку назовут симпатичной, иногда даже добавив "очень", но не абсолютной красавицей. Перед собой же я видел идеал. Та, которая на конкурсе красоты возьмет приз красивой куклы.
Я посмотрел на ее волосы и попытался пошутить:
---По-моему, ты вчера была блондинкой, а не брюнеткой?
---Ну, вот те на, - услышал я в ответ приятный мелодичный голос. - Уже не помнишь тех, с кем провел ночь.
---Точно не с тобой. Ты кто?
---Я Лилит.
---И?
---Что и?
---Где я?
---Во власти выбора.
---Где?
---Ты мой гость до тех пор, пока не сделаешь свой выбор.
---Какой выбор?
---Правильный.
---Хочешь сказать, что ты удержишь меня?
Лилит слегка кивнула.
---Ну, ну, - протянул я, закутываясь в одеяло и вставая.
Я пошел к ней, внимательно следя за ее реакцией. Она не шелохнулась. В метре до нее я наткнулся на невидимую стену. Больней всего пришлось моему лбу, видимо из-за того, что я сутулился, он выпирал у меня сильней всего остального. Я сжал края одеяла правой рукой, а левой, подобно миму, ощупал стену. Отличие от мима было только в том, что перед ним был воздух, а передо мной реальная преграда, хоть и не видимая. Стена была холодная, идеально гладкая и, судя по всему, прочная.
---Ты не сможешь ничего мне сделать, пока я сама этого не захочу, - сказала Лилит с улыбкой.
Я скривил ей рожицу.
---Одевайся и выходи, - сказала она, разворачиваясь.
---Во что?
---Загляни в сундук и узнаешь во что, - ответила Лилит и вышла из комнаты.
Я протянул руку вперед - вместе с ней ушла и невидимая преграда. Что это? Чудеса? Нет, быть не может. Скорей всего я под гипнозом, и мозг сам, помимо моей воли, говорит мне, чтоб я не прикасался к девушке. Ну что ж. Надо попробовать как-нибудь раз гипнотизироваться.
Я подошел к сундуку и открыл крышку. На самом дне лежали штаны, рубашка с длинным рукавом непонятного темного цвета, и босоножки, естественно мужские. Я быстро оделся, завернув рукава до локтя, застегнув все пуговицы, кроме трех верхних, и предоставив подолу рубашки лечь поверх штанов. На удивление вся одежда подошла как раз мне впору, как будто специально на меня сшили, хоть я ее раньше никогда не носил.
Я швырнул одеяло на кровать и вышел наружу. В глаза ударил яркий свет. Пока я, прикрыв глаза рукой, привыкал к столь неожиданному сверканию, я пытался обозреть окрестности. Передо мной была небольшая поляна с мелкой зеленой травой. В центре нее стоял стол с двумя скамьями с противоположных сторон, на одной из которых, лицом ко мне, сидела Лилит. Далее виделся лишь лес, сплошной стеной, простирающийся во все стороны, куда хватало моих глаз. Лишь в одном месте, немного левее от Лилит, он прерывался, уступая место значительной возвышенности с резко обрезанной правой стороной. Я крутанул головой. Оказывается та комната, где я проснулся, была внутренностью деревенского домика, сложенного из бревен, с угольной крышею из досок.
---Есть хочешь? - спросила Лилит.
---Не откажусь. Но сначала не мешало бы умыться.
---Пожалуйста. Ручей за домом.
---А мыло у тебя есть.
---Да, в сундуке.
---Там ничего не было кроме одежды.
---А ты просил?
---То есть?
---Просить не умеешь? - спросила с издевкой девушка.
Я фыркнул, вернулся в дом и встал перед сундуком, который я не преминул закрыть, после того, как оделся. Я открыл его на секунду, чтоб убедиться, что он пуст и задумался, запустив руку в волосы. Попросить. Как? Вежливо или не очень. Ладно, начнем с самого простого:
---Мыло, - сказал я вслух и открыл сундук.
На самом дне лежал черный кусочек. Я взял его в руки и понюхал. Пахло хозяйственным мылом. Я закрыл сундук и сказал:
---Зубная паста и щетка.
Подняв крышку, я увидел то, что заказывал - черную зубную щетку и совершенно черный тюбик. Сундук явно скупился на цвете. Я открутил пробку и понюхал - из тюбика пахло мятой. Я слегка надавил на него. Из горлышка показалось что-то текучее и черное. Я лизнул языком и ощутил вкус зубной пасты.
---Класс, - сказал я, добавил: - спасибо сундучок, - закрыл крышку и вышел из дома, прихватив с собой все, что получил.
---Он что волшебный, - спросил я на улице.
---Да.
---А ты кто?
---Я Лилит.
---Это я уже знаю, - проворчал я.
На этот раз перед ней лежало зеркало на длинной ножке, рядом с которым стояла открытая деревянная шкатулка. Она опустила в нее ладони, затем вынула их. После чего поставила руки перпендикулярно столешнице, локтями в стол. Ладони все это время были обращены к девушке. Что-то овальное висело у нее на пальцах.
---Ты узнаешь это? - спросила Лилит, повернув ко мне правую ладонь.
Я вздрогнул. На ее пальцах висело ужасное лицо урода, с крючковатым носом, впадиной над переносицей, со щеками, изрытыми шрамами от оспы и ножа одного придурка, который подобным образом отметился за увиденное уродство. Я сглотнул вставший в горле комок. Все, что я держал в руках, упало на траву.
---А это? - сказала Лилит, поворачивая ко мне левую ладонь.
Я еще больше вздрогнул. Это тоже было лицо, но в противоположность предыдущему оно было идеально, с большеватым, но прямым носом, без впадины над переносицей и с ровной, без каких либо намеков на шрамы, кожей.
---Ну что, Алеша. Ты узнал их?
Да уж. Узнал и еще больше испугался настолько, что даже не удивился, услышав свое старое имя из ее уст. Эти оба лица были моими. Одно по праву рождения, другое благодаря нескольким сложным операциям.
Лилит убрала руки. Оба лица остались висеть в воздухе. Если они оба там, что же тогда сейчас на мне? Я потянул руки к своей голове и ощупал переднюю часть. Ощущение от прикосновения было подобно тем, что я испытал, притронувшись к преграде перед Лилит. Ни скул, ни носа, ни губ. Волосы, глаза и уши остались на прежнем месте.
---Взгляни, - сказала Лилит, указывая на зеркало перед собой.
Я взял его в руки и посмотрел в гладкую поверхность. Пожалуй, наиболее точно то, что я увидел на месте своего лица, я бы охарактеризовал, как заштукатуренная белая стенка, с тонкой полоской вместо губ, с двумя маленькими дырками вместо носа и большими, выпирающими глазами.
---Что за шутки? - прохрипел я.
---Никаких шуток. Это реальность.
---Зачем Вы срезали мое лицо?
---Ничего мы не срезали. В таком состоянии ты будешь находиться до тех пор, пока не сделаешь свой выбор.
---Какой выбор?
---Какой-нибудь из этих двух, - Лилит указала на висящие лица перед собой.
---Ты издеваешься надо мной, - прошептал я, ощущая, как на место страха приходит ярость.
---Нет. Если ты выберешь это лицо, - Лилит указала на урода, - то я покажу, как выйти отсюда, и ты сможешь вернуться домой. А если это, - девушка махнула в другую сторону, - то останешься здесь, до тех пор, пока не передумаешь.
---Да кто ты такая, чтоб предлагать мне подобное, - вскипел я.
---Я Лилит, - спокойно ответила девушка.
Я почувствовал, как ярость заполнила меня сверху донизу. Я попытался дотянуться до нее, но мои руки вновь остановила невидимая стена. Все это было похоже на сон, ужасный сон. Внезапно я подумал о сундуке. А если это действительно лишь сон, тогда все легко можно объяснить. Я зло оскалился (по крайней мере, думал, что оскалился. Трудно было представить, что Лилит видела на моей белой штукатурке вместо оскала). Уж если это сон, то я смогу сделать все, что угодно.
Я побежал в дом, встал перед сундуком и сказал:
---Базука.
Я поднял крышку и сразу опустил. Внутри было пусто. Ладно, может, не понимает:
---Ручной противотанковый гранатомет - 26 и выстрел.
Я открыл сундук и вновь закрыл. ПУСТО.
---Автомат Калашникова.
Результат тот же.
---Пистолет Макарова.
Ничего. Ну ладно:
---Нож, большой.
Результат прежний.
---Нож любой.
Ничего.
---Нож.
И вновь я наткнулся на пустоту внутри сундука.
---Ножницы.
Сундук вновь отмолчался.
Может он сломался:
---Стакан воды.
Я поднял крышку. На дне стоял черный стакан с прозрачной, бесцветной водой. После пробы я понял, что она еще и безвкусная. Короче вода как вода. Я осушил стакан и поставил его туда, где он появился, после чего опустил крышку.
---Серная кислота, - сказал я и открыл сундук.
Ничего, кроме пустого стакана я там не нашел. Я со всей злости хлопнул крышкой и вышел на улицу.
---Какой-то он у тебя слишком уж умный, - сказал я девушке и уселся напротив нее.
---Он заколдован так, чтоб ты мог получить все необходимое, но и не смог причинить себе вреда.
---Себе или тебе?
---Мне ты не сможешь навредить.
---Ты уверена. Может, расколдуешь свой сундучок, я закажу гранатомет и посмотрим, на сколько крепка твоя защита.
---Я уверена, что ничего не выйдет.
---Боишься?
---Ты меня не спровоцируешь.
---Значит, все предусмотрела.
Лилит кивнула.
---А как насчет этого? - произнес я, сжав зубы.
Я со всей силы ударил кулаком по не видимой стене. Преграда не поддалась. Я еще крепче сжал зубы, чтоб не закричать от боли. Удар был сильным, но он мне не помог, только навредил моей руке.
---Убедился? - спросила девушка.
---За что мне это наказание, - прошептал я, разминая руку.
---Не за что, а за кого. За всех тех, кому ты дарил ночи любви, обещая неземное счастье, а затем оставлял, ничего не исполнив.
---Ты что следила за мной?
---Нет. Я просто знаю.
---О чем?
---О ком. Обо всех женщинах, которых ты соблазнил, а потом бросил, получив то, что хотел, и, не дав ничего взамен.
---Не все они хотели что-то получить. Мне попадались и такие, которые лишь пользовались мной, - пробурчал я.
---Это тебя не оправдывает. Обиженных намного больше.
---Так уж и больше.
Лилит кивнула.
---Ну, хорошо, - сдался я. - Я могу извиниться перед каждой.
---Врешь. Половины из них ты даже имени не знаешь, что уж говорить о том, чтоб найти и извиниться.
---Не правда.
---Уверен, - усмехнулась Лилит. - тогда назови, сколько их у тебя было.
---Кого?
---Всех женщин, с которыми ты спал с того момента, как получил свое идеальное лицо. Если ошибешься в пределах пятерки, то так уж и быть, отпущу тебя.
---Обещаешь?
---Обещаю.
Я пересчитал всех кого помнил и добавил еще 20.
---62!
Лилит отрицательно покачала головой:
---Ты остаешься здесь до тех пор, пока не сделаешь правильный выбор.
---Правильный, это тот, который слева от меня?
---Ага. Это также тот, который дарует тебе возможность вернуться домой.
Я тяжело вздохнул, покосившись на лицо урода.
---Это справедливо по твоему.
---Лицо лишь оболочка. Главное что внутри тебя самого. Вспомни себя пять лет назад. Да в тебе все души не чаяли. Хороший человек и верный друг, вот как тебя называли. А что теперь? Донжуан, разрывающий женские сердца на части. Где теперь твои друзья?
---Там же, где и всегда. На Родине.
---Что ж ты ее покинул.
---Чтоб все изменить. Несмотря на пластические операции, все кого я знал, продолжали видеть перед собой урода, а не красавца. Человеческое восприятие зависит от воспоминаний. Как они помнят меня уродом, таким и будут видеть меня всегда при встрече. Память на плохое - весьма долговечна.
---Но в другом городе у тебя не появились новые друзья.
---Слава всем всевышним, но друзей у меня было много и на родине. Я же нуждался в том, чего мне так сильно не доставало. В любви.
---Любви? Ты же ведь никого не любил толком.
---Называй это, как хочешь - сексом, женской привязанностью. Хоть я и был хорошим человеком, как ты говоришь, соблазнить я никого так и не смог. Когда получаешь свой первый поцелуй в 21 от девушки, сжалившейся над тобой, а свой первый опыт в 22 от шлюхи, стоит задуматься над тем, чтоб все изменить.
---В худшую сторону?
Я понял, что она раззадорила меня этим разговором, и я не собирался отступать:
---После моей жизни урода я заслужил иметь другое лицо и делать то, что сам захочу, а не то, что от меня ждут другие. Не спорю, раньше я был другим. Я был слишком уязвим. Меня можно было легко обидеть, указав всего лишь на мое лицо. Мне сама мысль была противна, что меня видят уродом, а когда мне это напоминали, я кричать готов был от досады. Тогда, доброта нужна была мне в качестве защиты. Благодаря ей меня стали воспринимать как друга, что сглаживало ту неприязнь, которую испытывал каждый, глядя на меня. Но так было не со всеми. Попадались настоящие ублюдки, которые смеялись, глядя мне в глаза, и тыча в меня пальцем. Некоторые из них объединились, взяли ножички, выловили меня и немного подправили мою физиономию. Они твердили, что шрамы украшают человека. Не знали они, как пожалеют о содеянном, когда мы с друзьями разобрались с ними. Милиция благоразумно не помогала мне в поимки их, ни им в поимки нас. Тогда мне очень сильно помогли друзья. Не спорю, поддержали и потом, когда я привыкал к новому уродству, к новым шрамам, которые меня вовсе не красили.
---Видишь. У тебя было все. Друзья, помогавшие тебе, родной дом. А сейчас? Ты один, в чужом городе. Шатаешься по барам, прожигая деньги и раня беззащитные женские сердца.
---Родись я другим, все было бы иначе, - вздохнул я. - Оспа ведь выбирает не каждого. И крючковатый нос с вмятиной - это явно не наследственное. Никто из моих родственников этим не страдает. Это мутация. Выбор природы. Несправедливость. Мне бы хватило обычного лица с гладкой кожей, которое у многих, но с самого рождения, а не спустя 24 года. Я пережил уже одну не справедливость, а ты мне предлагаешь другую.
---Я предлагаю тебе стать прежним, добрым, хорошим человеком, радующим окружающих, а не без принципным ловителем женских юбок.
Я медленно покачал головой из стороны в сторону. Мой гнев постепенно улетучился, уступив место спокойствию, граничащему с безысходностью:
---И что меня ждет? Вечное воздержание и старость в одиночестве?
---Почему? Я помогу тебе найти спутницу жизни, которая полюбит тебя и Вы будете счастливы всю оставшуюся жизнь.
---Какую-нибудь не привлекательную девушку, которой ничего и не остается, как только выбрать себе в супруги урода.
---Главное то, что внутри человека, его духовный мир, а не физическая оболочка.
---А давай так. Ты даешь мне мое теперешнее лицо и отпускаешь. Я беру свои деньги, нахожу эту девушку и предоставляю ей право выбора: или нож и врач, или вечная неприязнь окружающих.
---Ты подаришь ей счастье тем, что будешь рядом. А из-за твоего предложения в мир выйдет еще одна симпатичная одиночка, которая поймет, как она была не красива раньше, и, как и ты станет лишь брать, ничего не давая взамен.
---А что тут плохого?
---А то, что превращаешься в эгоиста из прекрасного человека. Именно из-за этого изменения ты и попал ко мне, в это место, которое носит имя Власть выбора.
---Я что хуже других? Я по крайней мере никого не убил. Почему бы тебе не заслать сюда, ну хотя бы, тех, кто исполосовал меня ножичком.
---Потому что у них нет выбора. Они изначально были плохими. Если они выберут себя такими, какими были несколько лет назад, то они себя не изменят. Я не изменяю людей, я даю им выбирать из того, что они имели раньше и имеют сейчас. Ты же был совершенно другим, поэтому имеешь право на выбор.
---Неужели я самый злостный нарушитель из подобных мне.
---Получается, что самый, - ответила Лилит.
---Хороший ты мне предоставляешь выбор, спасибо, - сказал я с издевкой в голосе. - А что мне помешает взять лицо урода, а на свободе вновь сделать операцию?
---Во-первых, ответь на вопрос: это тебе по средствам?
Я задумался, вспоминая какую цифру, видел на своем банковском счете снимая деньги в последний раз.
---Маловато будет, - тяжело вздохнул я.
Хорошо хоть счет на предъявителя, так что независимо от внешности я всегда смогу опустошить его.
---Кстати, еще один плюс в пользу правильного выбора - ты вернешься на Родину в лоно семьи.
---Зачем это?
---Затем, чтоб твои родственники подтвердили, кто ты такой и чтоб ты смог получить документы.
Ах да. Лилит совершенно права. Сразу после операции я сменил все свои документы, на которых была моя старая фотография. Затем на законном основании изменил себе имя, а все прежние документы собрал в кучу и сжег, ни секунды потом не жалея.
---Вот видишь. Как много неприятностей у меня возникнет, если я выберу свое старое лицо.
---Зато ты сможешь уйти отсюда.
Вполне убедительный аргумент, - сказал я про себя.
---Ладно. Это было, во-первых, а что, во-вторых?
---А во-вторых. Что мне помешает вновь привести тебя во власть выбора?
---Логично, - проворчал я.
---Так что выбирай.
---И что, мой выбор будет окончательным и бесповоротным?
---Почему? Если ты выберешь лицо без изъяна, ты всегда сможешь снять его и заменить. А если выберешь другое, то я покажу тебе дорогу отсюда.
---Ты настолько уверенна, что я никогда не смогу найти дорогу сам.
---Уверена, - улыбнулась Лилит.
---Понятно, - сказал я спокойно. - Как его одеть?
---Как маску.
Я попытался взять в руки то лицо, что висело по правую руку от меня. Оно легко поддалось на мои усилия. Я перевернул его и обратной стороной поместил на законное место. Я ничего не почувствовал, тогда я взял в руки зеркало и взглянул на свое отражение. Я увидел того себя, которого встречал по утрам в своем зеркале на протяжении последних двух лет. Я встал со скамьи и пошел к лесу. На опушке я остановился и спросил:
---А совсем без лица я смогу уйти отсюда?
---Что ты делать будешь без лица? - удивилась Лилит.
--- Ну не знаю. Может, запишусь в цирковую группу с номером человек без лица или знакомых попугаю.
---Издеваешься, да.
Я пожал плечами.
---Тебе, Леш, в любом виде отсюда выбраться не удастся до тех пор, пока я сама тебе не покажу дорогу.
--- Ну посмотрим, - сказал я угрожающе и вошел в лес.
Хорошо хоть рука немного прошла, и теперь меньше надоедала мне своей болью. И без нее куча проблем. Во-первых, я до сих пор так толком и не понял, куда попал, что это за ерунда с волшебным сундучком и отделением лиц. Такое впечатление, что все произошедшее случилось не со мной, а с кем-то другим, а я был неподалеку и наблюдал со стороны. Еще мне казалось, что дерни я толком ногой или рукой, как сразу же проснусь в объятьях той блондинки, что была со мной вчера. Щипать я себя не пытался, хватало руки - яркого напоминания, что я чувствую боль.
Во-вторых, я городской человек. В лесу за всю свою жизнь был, может, пару раз, и то в детстве.
Пока я пробирался через бурелом, мне не попалось ни одной тропинки, не говоря уж о хорошей дороге. Я разорвал свою рубаху в клочья, но упорно шел вперед, надеясь... Хм. А на что мне осталось надеяться.
Я считаю, что мне не повезло с самого начала, с самого рождения. Вместе с моим вступлением во второе десятилетие жизни, пришла оспа, а вместе с ней постепенное осознание всей жестокости настоящей реальности. Я никогда и никому не жаловался на судьбу, я был выше всего этого. К тому же не терпел соболезнований со стороны других, так как это приводило к осознанию того, как я выгляжу на самом деле. Не то чтоб я не верил своему зеркалу, но я постоянно пытался защитить себя самовнушением, что выгляжу иначе, и способен кого-нибудь завлечь. Скорей всего подобное внушение спасло мне жизнь.
Правду говорят, что у человека заканчивается формироваться сознание и наступает зрелость к 21-му году. К своему Дню Рождения я вырос и осознал, кто я есть. Я понял, что самовнушение, защищавшее меня раньше, теперь уже не помогало. Это был трудный год. В тот год меня обработали ножом. Когда я лежал в больнице, куда попал скорей из-за испытанного шока, нежели от полученных ран, ко мне пришла одногруппница - симпатичная девушка, которая мне очень нравилась, впрочем, как и многие другие. Она сказала, чтоб я выздоравливал скорей, что у меня есть друзья, к которым относится и она тоже. На прощанье она сказала, что хочет кое-что сделать, но чтоб я это не воспринимал серьезно, продолжения не будет. Тогда я в первый раз испытал вкус женских губ. Она смогла вытащить меня из того мрака, в котором я находился в то время. Откуда я мог знать, что подобное чудо (а я называл поцелуй именно чудом и никак иначе) повторится лишь через несколько лет, когда я перестану узнавать себя в зеркале.
Возможно, мне тогда надо было действовать посмелей и я бы достиг больших результатов. Но для меня это было такой неожиданностью, что я приходил в себя несколько недель. Все вокруг удивлялись, как так я быстро выздоровел. У меня появился маленький лучик надежды, что все изменится в лучшую сторону. Но дальше моя жизнь вошла в череду неудач, впрочем, как и всегда. Признаюсь честно, я был немного застенчив. Что и говорить, если я при разговоре с девушкой постоянно старался спрятать свое лицо. Но я пытался сблизиться с кем-нибудь, причем достаточно регулярно. Но максимум до чего доходило - это до обещания дружбы. Не скажу, что я, как мужчина, не нравился абсолютно всему женскому населению. Напротив, были исключения (хотя всего 2 за всю мою жизнь урода). Возникал обычный парадокс: почему те, кто нравился мне, хотят видеть меня лишь другом; а те, кому нравлюсь я, я даже друзьями своими видеть не хочу.
В те годы я очень хотел женщину. Ну созрел я, что поделаешь. Можно было остановиться на тех двоих, о которых я уже упомянул, но я пытался быть оптимистом с большой буквы О, постоянно надеясь на лучшее.
Мои друзья (мужская их часть), зная о моей девственности, подарили мне на двадцати двухлетие один час со шлюхой. Тогда я впервые испытал радость секса, который, впрочем, был не совсем полноценным. Я хотел вновь ощутить восторг от прикосновения с губами женщины, но здесь мне не повезло. Девушка легкого поведения дозволяла мне делать все что угодно, кроме одного - целовать ее в губы. Ну что ж, несмотря на это маленькое, но существенное разочарование, я испытал наслаждение и впервые почувствовал себя счастливым.
Лишь на следующий день ко мне пришло осознание того, что я переспал со шлюхой от безысходности (пусть это и был подарок). Еще я вспомнил, как она не могла оторваться от моего лица. Я сделал интересный вывод. Оказывается, уродство притягивает к себе взоры точно так же, как и красота. Отличие, пожалуй, в том, что когда глазеют на уродство, испытывают не восхищение, а жалость, что я и увидел в глазах той девушки, которая подарила мне час счастья (хотя подарила - это спорный вопрос, ей ведь заплатили). Подобные взоры я получал постоянно со стороны друзей, знакомых, обычных прохожих.
В 22 года и один день от роду я понял, что хочу расстаться со своей жизнью. Меня остановило только то, что я никак не мог определиться с выбором способа самоубийства. Я решил что-то срочно менять в своей жизни. Как раз подходил к концу срок моего обучения в Вузе.
Сейчас в стране трудное время, и я как-то не сильно надеялся найти работу по своей полученной профессии - финансист. Да и кому придет на ум нанять на работу молодого специалиста без малейшего опыта работы. О нас ни капельки не заботились, как было в старые, добрые, сто раз обхаянные времена процветающего социализма. Пришедший ему на смену вшивый капитализма закрывал глаза на то, что выпускников Вузов, как маленьких неопытных щенков, которых бросают в воду, выбирая самого сильного, кидают в водоворот жизни, провоцируя тем самым обычное природное явление - естественный отбор.
Можно сказать, что мне повезло, - я занялся предпренимательством. С уставным капиталом помогли родители, за что я им вечно буду благодарен. Дела шли более чем удачно: своя квартира, машина, особняк в деревне. Солидный жених, - говорила мама. Буржуй, - шутили друзья. Как я благодарен, что они у меня были, и, надеюсь, есть сейчас. Они заставили почувствовать меня вкус жизни в постоянных гулянках, пьянках, и просто беседах. Сколько раз друзья вытаскивали меня на улицу как раз в те моменты, когда на меня находили депрессия и желание побыть в полном одиночестве. За то, что я дожил до 25 лет я благодарен именно друзьям.
К тому времени у меня уже скопилось достаточно денег для операции, и я пошел под нож. Пластикохиррургия поработала на славу.
После выписки из больницы, я отметил свое новое лицо крупным дебошем. Настолько большим, что на следующий день один из моих друзей сказал, что если я еще раз поменяю свое физио, то он не переживет подобной ночи. Я попытался улыбнуться на шутку, но весело мне вовсе не было. На душе стояло горькое ощущение того, что в глазах всех окружающих, особенно друзей, я по-прежнему остаюсь уродом. Я понял, что пока не изменюсь полностью, это ощущение не пройдет. А мои изменения предполагали не только смену привычек, но города и, даже, имени.
Надеюсь, друзья простили меня за мое внезапное исчезновение. Я сказал всем, что ухожу в длительный отпуск. За последние 2 года связь я поддерживал лишь со своими родителями, которые постоянно просили меня вернуться домой. Но нет, говорил я им, а себе добавлял, что не хочу становиться уродом, пусть даже это становление только отражается в моей голове, никак не изменяя существующую реальность. Как же я долго привыкал к этой реальности. Первый мой опыт соблазна в новом качестве был неудачным. Оказывается, иметь приличную физиономию недостаточно для того, чтоб девушка пошла с тобой, куда ты захочешь. Тогда я испытал настоящую горечь за мои прошедшие годы, поняв то, как же были малы мои шансы под личиной урода.
Свою первую неудачу я списал на всем известную поговорку о первом блине, который постоянно превращается в ком, и на оставшуюся в наследство привычку пытаться спрятать свое лицо. Я решил пока повременить с попытками. Записался на прием к психоаналитику, дабы избавится от сопровождавшей меня клетки прошлого лица. Поменял документы, старые сжег. Затем изменил имя. Мне нравилось, как меня называли с самого рождения - Алексей, но это было именем прошлого, неразрывно связанного с предыдущим лицом. Так я стал Вадимом. Также зовут одного моего друга, там, в родном городе, - настоящего бабника, который частенько за разговором и бутылочкой пива рассказывал о своих любовных похождениях. Я заслушивался его историями, надеясь, что когда-нибудь мне удастся испытать нечто подобное. Сейчас с гордостью могу сказать, что я давным-давно его переплюнул. Хотя как сказала Лилит, гордится тут особо нечем.
Завершив все свои изменения я вновь вышел в свет. И на этот раз блин оказался вовсе не комом, а ровным и аккуратным, и даже с какой-то сладкой начинкой.
Не скажу, что я всегда искал приключения лишь на одну ночь. Со мной случались и романы, многие из которых достигали по протяженности двух недель. Но я понял, что не могу удовлетвориться. Я частенько сравнивал себя со львом, который долгое время изнывал от голода, до тех пор, пока его не закинули на равнину, где пасутся травоядные звери. В промежутках между тем, как он съедал какую-нибудь антилопу и охотился за другой, к нему вновь приходило чувство голода, так же как и ко мне.
Многое произошло со мной за эти 2 года. Всего не перечислишь. Я любил экспериментировать, и не только с самим сексом, сколько с подходом к женщинам, играя разные, порой провокационные, роли. Были и не удачи. Но со временем их становилось все меньше и меньше. Вчера я впервые подумал, что насытился. Вечером я вышел вовсе не на охоту, а так, просто погулять, потому что выработал в себе привычку не оставаться дома один на один с собой. Одиночество пугало меня воспоминаниями, которые я терпеть не могу. Признаю, что 25 лет из жизни не выкинешь, но была б моя воля, эти четверть века я забросил далеко-далеко, и никогда б не вспоминал о них. Мне нравились изменения, произошедшие со мной. Единственное, что я собирался еще изменить, так это завершить свой длительный отпуск и вернуться на Родину. Увидеть своих родителей, друзей, рассказать про свою жизнь, удивить и, что главное, показать, как сильно я изменился. И вот те на. Бреду по лесу, обдирая кожу, осматриваюсь по сторонам, боясь нарваться на злого зверя.
Когда солнце поднялось в самую верхнюю точку, я почувствовал голод, и подумал, что, наверное, зря не позавтракал перед уходом. Вдруг я замети небольшой домик. Я подходил к нему со стороны задней стенки. С одной стороны из-под земли бил ручей. Он наполнял небольшую заводь и убегал в лес по своим делам. Я испил немного водицы, обогнул угол дома и встал как вкопанный, причем моя челюсть немного отвисла. Я увидел до боли знакомую картину - поляна, стол, две скамьи и грудастую девицу, с которой спорил сегодня утром. Она стояла у стола и кормила с ладошки маленькую птичку. Это был явно не воробей. На столе, вместо шкатулки с зеркалом, стоял кувшин, и лежало немного вегетарианской еды - хлеб, сыр и ягода.
Лилит повернула голову в мою сторону и спросила:
---Позавтракаешь, наконец?
Я подошел к столу и уселся на скамью. Девушка слегка дернула рукой, псевдо воробей вспорхнул и исчез среди деревьев.
---Как получилось так, что я вышел с задней стороны дома, будучи, уходя, я точно помню, с лицевой.
Девушка развела руками и присела напротив.
---Присоединишься, - спросил я, кивая в сторону еды.
---Нет, спасибо. Я уже позавтракала, а до обеда мало времени настолько, что можно и воздержаться.
Я заглянул в кувшин - там оказалось молоко. Не так уж и плохо. Его я как раз и предпочитаю боле всего к еде.