Уралов А. : другие произведения.

Демона вызывают менеджеры среднего звена

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Захаров проснулся оттого, что его трясли за плечи. В комнате по-прежнему было светло. На улице подвывала потревоженная автомобильная сигнализация. - Вставай, кибернетик! - распаренный Стрижов тыкал ему в нос чашку, в которой плескался густой кофе. - Сейчас или никогда! Демона вызываем, Захаров, понял? Демона из зада... в смысле - из ада!
  
   Александр Уралов (Хуснуллин)
  
  
  
   Урал, 1994 г.
  
   Солнце лениво перекатывалось к закату. Новые районы города смотрелись праздничными кубиками, брошенными в тёплую зелень. Поблёскивающая змейка реки к горизонту превращалась в манящее своей синевой озеро. Трамвай бодро погромыхивал по рельсам, готовясь к многочисленным долгим петлям, по которым он должен был спуститься туда, где за тысячи лет река размыла целую долину, полную лесов и кустарника.
   Захаров стоял, держась обеими руками за поручни, и с наслаждением подставлял лицо прохладе, рвущейся в открытое окно. Вечер пятницы грел душу. Впереди была суббота! Впереди была вечеринка на его законной, свежеотремонтированной квартире. Захаров приподнялся на цыпочки, стараясь высунуть голову подальше в узкое трамвайное окошко, и улыбнулся.
  
   Бодро проскакав двор, заставленный машинами, Захаров ловко увернулся от говорливой соседки, набрал код на панельке домофона и ворвался в подъезд. Взлетев над суетой в дребезжащей кабине лифта, привычно попахивающей мочой, Захаров с удовольствием подошёл к двери своей недавно отремонтированной квартиры и, не удержавшись, погладил рукой лакированные рейки отделки двери. Железная дверь обошлась ему в немалую сумму, но на вид была строга и скромна, как красивая бизнес-леди. Захаров сунул руку в карман и...
   ...и не нашёл ключей.
  
   ***
  
   Ночью, утомлённому донельзя Захарову снились удивительной красоты угодья в пойме реки. Живописные крепостные мелькали тут и там. Барин Захаров катил на двуколке, осматривая праздничные окрестности. Крестьяне снимали шапки и радостно кланялись. В кристальных струях реки отражались элитные многоэтажки.
   - Виват! - истово вскричал Захаров, привстав, и срывая с головы белую помещичью фуражку. - Господи! Хорошо-то как! - свободно прокричал он сияющему солнцу, щедро льющему благодать на природу и человеков.
   В мире царили покой и гармония.
  
   ***
  
   На следующий день Захаров и Стрижов, нагруженные бутылками и закусками, стояли у той же двери.
   - Ключи - это мелочи жизни, Захаров! - радостно сообщил Стрижов, разглядывая раскуроченную дверь. - Дверь - не задница, можно и поцарапать.
   - Тебе хорошо говорить, - возразил Захаров, сражаясь со свежим замком. - Ибо завистлив ты и гнусен по природе своей.
   - Ну, конечно же, приятно, когда ближний твой страдает! На том мир стоит, Захаров! Зато ты можешь вволю поплакаться Надюшке на свою сволочную жизнь, понимаешь? И добиться от неё интимной близости. Как лицо пострадавшее.
   - Что ты орёшь на весь подъезд? - заметил Захаров, хотя они уже разувались в прихожей. - И потом, что есть Надюшка? - продолжал он, распаковывая салаты.
   - Надюшка есть Надюшка, - пропыхтел Стрижов, пытаясь ввинтить штопор в тугую пробку. - Крашеная блондинка. Ты вчера ей звонил? Перенёс пьянку на сегодня? Ага... Поломал девке кайф! И она отдалась Ширяеву. В отчаянии и скорби...
   - Что ты ковыряешься? Возьми нормальный штопор в ящике... да не в этом, дубина! А Надюшка вчера у себя дома на телефоне просидела. Потом до глубокой ночи мне названивала - ох и ах, и как же это так?! А ты в куртке смотрел? А ты в офисе не искал? Ах, я даже плакала!
   - А чего ты хотел, олух? Ты у нас - кавалер на выданье. Молодой, холостой, с новой квартирой... с дверью. Ха-ха-ха!
  
   Сладко заныл домофон. Захаров, вытирая на ходу руки полотенцем, ринулся в коридор. Стрижов с хрустом вскрыл коробку с тортом и, выпятив пузо, свободно макнул пальцем в завитушки крема.
   - Захаров! - заорал он, облизнув палец. - Ты не тот торт взял! Этот - рыбой припахивает! Шляпа!
   Захаров что-то неразборчиво ответил, бряцая засовом.
   Стрижов плеснул коньяк в маленькую стопочку и, крякнув, выпил. Вытирая усы, он вальяжно вышел из кухни и двинулся к двери, заранее раздвигая руки:
   - О-о-о! Какие дамы! Леночка, радость моя! Надюшенька - моё почтение!.. Как вы вовремя, заиньки мои! На стол накрывать пора, а Захаров и не чешется!
  
   ***
  
   - Мне нравятся мужчины старше меня! - заявила Леночка, сидя на коленях у Стрижова.
   - Это потому, что мы умные и красивые, - захохотал Стрижов, развалившись в кресле и лениво поглаживая загорелую коленку Леночки. - Ты смотри, цыплёнок, вот, к примеру, Захаров - сие есть человек, проектировавший в своё время разнообразные математические конструкции. Начитался он умных книжек по самое не хочу, но не стал человеком засушенным и унылым! И даже перестройка не погасила в нём жизнелюбие и реальную тягу к знаниям. Потому и сидит он сейчас в приличном офисе в кожаном кресле, факсы шлёт, пасьянсы на компьютере раскладывает, и бумажки с места на место перекладывает... и всё это - за вполне конкретные деньги. И никакой кибернетики, никакой электроники, маленькой зарплатки, никакого там первого отдела и прочей заплесневелой секретности! Плесни-ка мне немножко коньячку, радость моя... ага... благодарствую! Так вот - интеллект в Захарове прёт наружу и вы, красавицы, это чувствуете!
   Захаров вспомнил, как полгода сидел в подвале "хитрого НИИ" и кропотливо выстраивал свою "логическую установку". Пальцы в пятнах растворителя и ожогах от паяльника ныли весь вечер... а с утра младший научный сотрудник Захаров снова бежал в подвал и в сотый раз перепаивал систему тензорных датчиков по схеме, пришедшей ему в голову ночью.
   - А вы кем были? - спросила Леночка, ласково погладив Стрижова по волосатой груди и запустив прохладную ладошку под воротник его рубашки.
   - О-о-о, моя прелесть, я - корабел! Потомственный! - самодовольно прогудел Стрижов. - Берёшь лист ватмана и чертишь на нём, понимаешь ли, обводы океанского лайнера. Я на Урал в конце восьмидесятых из Северодвинска приехал...
   - Я бы сейчас не отказалась от круиза на лайнере! - захлебнулась от восторга Надюшка. - Захаров, тебе налить коньячку?
   - Конечно, - ответил Захаров, перебирая диски. - Вот, нашёл! Сейчас поставлю нам музычку... на компьютере!
   - А теперь вы все - менеджеры по перепродажам перепроданного, - сухо сказала Аллочка, с неприязнью наблюдая за разомлевшей Леночкой.
   - И это правильно! - прогудел Стрижов, целуя Леночку в плечико. - Там купил, здесь продал... и все вокруг благоденствуют! И никаких, понимаешь, селекторных совещаний, металлургических цехов и прочей грубой действительности! Хотя наш Захаров, между прочим, принимал активное участие в самодеятельном театре нашего родного НИИ!
   - А мне, вот, сон такой приснился, - перебил его Захаров, плюхаясь на диван и обнимая Надюшку за талию, - что просто всё отдай - и то мало!
   И он принялся рассказывать о своём сне, чувствуя приятное опьянение и полёт духа...
  
   ***
  
   - ...и крестьяне какают в речку! - заявил Стрижов, смешивая мартини с коньяком и щедро вливая в эту смесь апельсиновый сок. - Ты не представляешь себе, Захаров, каким экологически чистым было дерьмо в 19-м веке. Я не удивлюсь, если оно вообще не пахло. И в сортирах не ставили на полочку освежитель воздуха... Что? Нет, ты не перебивай меня! Это сейчас мы жрём и пьём... правильно, Леночка, химию! От наших фекалий в речке скоро можно будет плёнку проявлять! Дерьмо перестало быть удобрением. И это - эпохальное событие, которое ещё повлияет на будущее человечества, помяните мои слова! - он многозначительно поднял палец.
   Леночка икнула и, хихикнув, шумно хлебнула сок. Захаров поник головой. За сон было обидно. Только-только жить начали! Ни тебе талонов, ни институтской столовки, ни "дай три рубля до получки"... хорошо!
   И лошадка была такой... белой-белой...
   - Я бы с тобой вместе на конике покаталась, - шептала ему в ухо Надюшка, прижимаясь к плечу упругой грудью.
   Алла хмуро жевала яблочные дольки, аккуратно отрезая их ножичком для фруктов. Когда она глядела на Надюшку, глаза её вспыхивали недобрым огнём.
   "Подруги... - подумал Захаров, всё ещё переживая сладость приснившейся сегодня ночью идиллии. - Чёрненькая и беленькая... вот, что бы им не вдвоём-то... со мной... а?" Он представил себе черную и белокурую головки, лежащие рядом с ним на подушке, и сладострастно вздрогнул.
  
   ***
  
   - Ой, что это? - взвизгнула Надюшка, вытаскивая из шкафчика стенки "логическую установку". - А проводов-то, проводов! Это из оргстекла склеено, да? А зачем проводочки?
   - Это Захаров себе на память оставил. Титаническая работа! - заржал довольный Стрижов. - Прорыв в 21-й век! Выпьем за человеческий гений!
   - Это установка такая... - улыбаясь, сказал Захаров, чувствуя, что язык уже начал слегка заплетаться. - Понимаешь, для вероятностного расчёта траектории полёта...
   - Наш Эйнштейн брал таракана и запускал его в этот лабиринт... - перебил его Стрижов.
   - Подожди, я сам обя... объяс-ню!..
   Надюшка брезгливо поставила "установку" на журнальный столик.
   - Таракан шнырял по лабиринту во всех трёх измерениях, пытался выбраться. Датчики срабатывали, а Захаров посредством электронно-вычислительного устройства всю эту одиссею записывал на перфоленту! - орал Стрижов, машинально пощипывая млеющую Леночку за грудки. - А потом анализировал тараканьи бега и выводил разнообразные математические алгоритмы... - Он умолк, потеряв на мгновение нить.
   - Зачем? - удивилась Алла, мягко положив ухоженную ручку на колено Захарова.
   - Это... короче - для программирования мозгов у крылатых ракет! - победно заявил Стрижов. - Я же говорю, он - гений! Мы с ним и познакомились-то в одной хитрой конторе ещё при советской власти. Я по морю плаваю, Захаров пуляет умными ракетами - и всем хорошо! Кроме Америки!
   - А зачем таракан? - нежно выдохнула Леночка, заманчиво склоняя красивую головку на плечо Стрижову.
   - Я же об... объясняю!.. - упрямо продолжал Захаров. - Алгоритм...
   Ручка Аллочки нежно пожала ему колено. С другой стороны Надюшка, ласково обхватив Захарова за шею, прихлёбывала мартини, не замечая наглых деяний подруги.
  
   ***
  
   - Если бы я жила в 19-м веке, я бы повесилась, - заявила Надюшка, презрительно покосившись на Аллочку, забравшуюся в кресло с ногами. - Ходить в этих ужасных юбках - фу!
   - Точно... не видно ничего... - пробормотал Захаров. - Однако, сударыня, не сие волнует душу мою!
   - Ага, не сие! - самодовольно загудел Стрижов. - Небось, всех девок просто глазами ешь-раздеваешь, а, Захаров? Ну-ну, не смущайся! Ты у нас - известный сердцеед. Бабник! - и он ткнул в Захарова толстым пальцем.
   - Влюблённость - лучшее время для мужчины, - дипломатично сказал Захаров, наливая мартини в Аллочкин бокал.
   - Женщина нуждается во внимании! - гордо сказала Надюшка и поставила ножку на стул. - Гладкая голень, идеальное колено...
   - Скульптурно вылепленное колено, - сладко сказал Захаров.
   - И нежное, но крепкое бедро, - лукаво продолжала Надюшка, поднимая до пояса и без того короткую юбчонку-разлетайку. - Округлая попочка...
   Стрижов оглушительно засвистел в два пальца.
   - ... а между бёдер находится штучка, при одном упоминании о которой немеет язык и на глаза наворачиваются слёзы! - громко сказал Захаров.
   Эту фразу он ещё в детстве вычитал в "Тысяче и одной ночи" и она имела неизменный успех у дам.
   - Штучка! - заорал Стрижов, и Леночка поперхнулась от смеха.
   Стрижов довольно стучал её по спине.
   - Прикрой задницу-то! - презрительно прошипела Аллочка. - Не на пляже... в плавочках-то выёживаться!
   - Захаров, красивые у меня ножки? - не слушая, кричала Надюшка, вскочив на стул. - Красивые, да?
   - Романтичные, Наденька, ро-ман-тич-ные! - пропел Захаров, помогая ей сойти со стула.
   Жизнь была хороша. Мартини и коньяку оставалось много. Солнце светило. Музыка играла. Девки липли. В свои пятьдесят, он, как и Стрижов, выглядел гораздо моложе. В ещё непривычно чистенькой квартире витали довольство и радость. К осени планировалось остекление лоджии, белая "Тойота" и даже сотовый телефон - пейджер для солидного менеджера это уже прошлый век. Спасибо тебе, Господи!
   А на неделе и дверь заменим.
  
   ***
  
   - Я тут нашла книжку одну... - перекрикивала музыку Алла, блестя странно остановившимися глазами - Предсказания! Там говорится, что ждёт вас большая беда! Ключи потерять - это к смерти. Да и сон у вас такой, знаете ли... нехороший.
   - Мы все умрем! - ответил хмельной Захаров бессмысленно ковыряя вилкой в зелёных оливках. - Такова природа гомо сапиенс... и всего живущего на Земле. Аминь.
   - В таких случаях, - гнула своё Алла, - надо обратиться к Помощнику! Вызвать его из глубин, понимаете?
   Пьяненькая Леночка, стянувшая с себя кофточку, весело скакала топлес рядом с потным Стрижовым. Тот топтался не в лад музыке и периодически взрёвывал:
   - Перси! Нагие юные перси! Девы младой!
   Леночка хохотала, подрагивая красивыми грудками, и пыталась изобразить "цыганочку", надвигаясь на Стрижова. Багровый Стрижов восхищённо покачивался на месте, раскинув здоровенные лапищи. Надюшка извивалась рядом, увлечённо раскачивая белокурой разлохматившейся головой и временами делая Захарову призывные жесты.
   - ... просить его помочь, заклиная Царём Духов!
   - Что? - тупо спросил не слушающий Аллочку Захаров.
   Леночка потеряла равновесие и рухнула на компьютерный столик, чуть было не своротив с него монитор. Проигрыватель работал, - на мониторе причудливыми спиралями ритмично вспыхивали красивости Windows Player, этого гениального приложения к недавно поставленному на компьютер Windows 3.1, - но звука не было.
   - О помощи просить! - заорала Аллочка во внезапно наступившей тишине.
   Захаров вспомнил, что, готовясь к вечеринке, он подключал колонки на живую нитку, небрежно скрутив проводки.
   - Не надо просить о помощи, - бормотал Стрижов, поднимая юное создание. - Мы и сами справимся с голенькими наядами... и дриадами... Как потомственный корабел, не могу не позволить себе... за очаровательные молочные железы...
   Леночка хохотала и вырывалась.
  
   ***
  
   Захаров проснулся оттого, что его трясли за плечи. В комнате по-прежнему было светло. На улице подвывала потревоженная автомобильная сигнализация.
   - Вставай, кибернетик! - распаренный Стрижов тыкал ему в нос чашку, в которой плескался густой кофе. - Сейчас или никогда! Демона вызываем, Захаров, понял? Демона из зада... в смысле - из ада!
   - Ночью надо, - сказала Надюшка, на коленях которой возлежал разомлевший от коньяка Захаров.
   - Ночью - это было в прошлом веке! - заржал Стрижов, могучей дланью поднимая Захарова. - Надо смелее идти вперёд, как завещал великий Ленин! Пей, Захаров, пей! Это - самый значительный день в нашей жизни, не считая дня вступления в КПСС!
   Захаров отхлебнул кофе, обильно сдобренный коньяком и лимоном. Соображалось туго. Стол был задвинут в угол. В кресле, свернувшись калачиком, спала голенькая Леночка. Её трусики висели на люстре. Аллочка ползала по полу, соблазнительно оттопырив задок. Она добросовестно рисовала мелом причудливые знаки, сверяясь с рисунком в книге.
   - Много ещё? - капризно сказал Стрижов, топчась у компьютера.
   - Да всё уже! Практически... - ответила Аллочка, продолжая выводить замысловатые фигуры.
   - Боже, какой разгром! - простонал Захаров, косясь на Леночку.
   А неплохая, однако, у девочки фигурка. И характер такой... отзывчивый. Ай, да Стрижов, старый хрен! Что же он-то, Захаров, клювом щёлкал? Надо, надо было ему как-нибудь к ней подъехать...
   - Ничего, приберёмся, - нежно пропела Надюшка, протягивая Захарову запотевший бокал с холодным соком. - Я помогу. Поколдуем, Ленку выгоним вместе с Стрижовым, и всё приберём...
   Раскрасневшаяся Аллочка подняла голову, - остренький носик её был слегка запачкан мелом, - тряхнула головой и мстительно сказала:
   - Я потом пол вымою... я вечером тоже останусь здесь и вымою... вы не волнуйтесь!
   Захаров расплылся в улыбке. Мечты начинали сбываться.
  
   ***
  
   Они сидели на коленях в разных углах комнаты. Захарову досталось место у кресла. Он мог видеть розовую щёку, по-детски прикрытую локоточком спящей Леночки. Крутое бедро стремительно переходило в нежную талию, сводя с ума совершенством и точностью линии. Математическое уравнение этой линии было таким же изящным, как и она сама.
  
   - За руки берутся и садятся в кружок только в кино, - тихо сказала Аллочка.
   На лбу её дрожали крупные капли пота. Вот одна из них скользнула вниз и, вспыхнув на мгновение лучиком солнечного света, упала на модную вышивку воротничка:
   - Все видят друг друга?
   - Лучше всего мне видна Леночкина очаровательная попка... и её грязные пяточки, - пробормотал внезапно притихший Стрижов.
   Никто не улыбнулся.
   Захаров посмотрел на Надюшку, чувствуя, как покрывается гусиной кожей. Его голова странным образом расширялась... оставаясь на месте. Зрение обострилось - он мог видеть микроскопический кусочек "моркови чу" на подоле юбочки... крохотные поры вспотевшего носика, биение пульса на загорелой шее, дрожание ресниц закрытых глаз, комочки туши на них...
   Что-то происходило, - определённым образом что-то властно присутствовало здесь, в комнате, наполненной розовым светом заходящегося солнца, отражённого от высотного дома напротив.
   - Мне солнце бьёт прямо в глаза, - севшим, совершенно не своим голосом медленно произнесла Надюшка... и слезинки воровато выскользнули из-под ресниц.
   Захаров тряхнул головой. Алла, не отрывая глаз от лежащего перед нею листка, монотонно бормотала какую-то абракадабру. Захарову захотелось вскочить и закричать - в конце-концов, в каждой шутке всегда должен быть момент, когда все всё уже поняли и можно не продолжать! Ноги не слушались его. К спине прилипла рубашка, комната перед ним расплывалась, неотвратимо подкатывала тошнота. Что-то он видел с ужасающей чёткостью, а что-то смазывалось, практически исчезая в мороке. Он видел оскаленные в крике зубы Стрижова и совершенно чётко различал на правом глазном зубе незаметную обычно линию перехода живой эмали в мёртвый пластик дорогой пломбы...
  
   И у этой линии тоже есть своё уравнение... можно взять интеграл...
  
   Воскресшие из мёртвых динамики ёрничали и кривлялись:
   - ...Михаил Веллер, писатель и философ считает, что в 2025 году евро-атлантическая белая цивилизация будет стремительно приближаться к своему закату и распаду. На смену ей в Европу придет варварство, которое будет носить оттенки восточный и юго-восточный. Национальные, расовые, религиозные противоречия обострятся до предела. Коренные народы окажутся на грани исчезновения!.."
  
   Этот маленький домик из оргстекла... это же всё-таки домик, да!?
   Таракан, задыхаясь, бегал по нему, поминутно шарахаясь от неясных теней, шевелящихся в мутных полупрозрачных стенах. Он хватал ртом сухой, отравленный воздух, пропахший растворителем и канифолью. Иногда он останавливался, держась рукой за исцарапанную стену и, согнувшись, пытался отдышаться. Несколько раз его вырвало. Сказывались курение, лета и выпивка...
   Проклятые датчики, ни обойти, ни перепрыгнуть которые было невозможно, пронзали тело болезненными спазмами. Однажды, поскользнувшись, он сильно ударился головой об острый угол и на миг потерял сознание. Очнувшись, он понял, что обмочил брюки...
   Выхода не было.
  
   - Да что же это такое, - взмолился он, перевернувшись на спину и глядя в загаженный канифолью и экскрементами потолок, - что происходит?
   Внезапно, совершенно неожиданно, как-то даже исподтишка... во всяком случае, так показалось застонавшему таракану, в глаза ему ударил ярчайший свет. Обухом, оглоблей, кувалдой - чем-то твёрдым и жестоким, как сама жизнь.
   Вот он - алгоритм!
   Вот!
   ДА ВОТ ЖЕ ОН! Приплясывает на кончике языка, дразнит и ускользает!
   Записать! Срочно записать, пока не ушло!
   Таракан вскочил на ноги. Мокрые вонючие брюки его уже не беспокоили. Господи, да он просто ничего не замечал! Всё растворилось в божественном экстазе сияющих в голове строк. Ряды бесконечно прекрасных математических символов, словно по волшебству выстраивались в геометрически правильную решётку. Где-то в одном из выводов всё упрощалось до дивной краткой формулы, потрясающей своей лаконичностью... обманчиво простой, но таившей в себе неоткрытые математические миры...
   Всё это нужно было срочно записывать. Но записывать, - хотя бы выцарапывать! - на бугристой глади оргстекла было нечем. Таракан Захаров заорал, как безумный, лихорадочно оглядываясь. Что же делать, Господи, что же делать? Ключи, ключи! Если бы в кармане летних брюк у него по-прежнему были ключи!!! Оскальзываясь ногами в мокрых носках, он завертелся на месте, тяжело упал на карачки и завыл.
  
   Поздно вечером Захаров и Стрижов в одних трусах сидели на кухне и пили водку. Шла она тяжело и не приносила никакой радости, только тяжелели головы и заплетались языки. Впрочем, сидели они молча. Стрижов иногда нюхал руки, брезгливо морщился и машинально вытирал их полотенцем, криво висящем на коленях.
   Дамочки давно ушли. Поддерживая друг друга, они молча вывалились из квартиры и нестройно застучали каблуками-шпильками вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Аллочка несла в руках полиэтиленовый пакет для мусора, в котором скомканными тряпками кисло нижнее бельё всех троих. У подъезда равнодушно желтело такси.
   - Дерьмо... - медленно пробурчал Стрижов. - Всё в дерьме. Всё, что я хотел, так это заниматься любимым делом...
   - Ах, оставь ты это, пожалуйста - пробормотал Захаров и положил голову на руки.
   В ванной комнате дребезжала стиральная машина "Вятка-автомат", терзающая их брюки. Футболки, густо засыпанные порошком, комьями отмокали в тазике.
   Эсминцы... сторожевые корабли... странно грациозные туши авианосцев... НИОКР и конверсионные программы...ерунда всё это.
   Алгоритм! Алгоритм ушёл безвозвратно!
  
   Через час Захаров снова засыпал в машинку порошок, чтобы брюки менеджеров были постираны по второму разу.
   - Дай мне какое-нибудь трико, - сказал Стрижов, с тоской глядя в угол кухни. - Такси вызову и поеду. И футболку дай...
  
   Оставшись один, Захаров достал из шкафа стенки старый надувной матрас. Диван, обмоченный и обгаженный им и девицами, был прикрыт двумя одеялами, но в комнате всё равно стоял густой и тяжёлый запах. Пол они с Стрижовым вымыли на три раза. От дерьма, пепла и таинственных фигур, нарисованных мелом, не осталось и следа... лишь дико темнело выжженное пятно на том месте, где сама собой сгорела книга с магической абракадаброй.
  
   - Эсминцы... алгоритмы управления крылатыми ракетами... - прошептал вдруг Захаров. - Всё-таки - это было нужно лишь для того, чтобы убивать человеков... Ведь, правда, да? - жалко спросил он, сам не зная, к кому обращается...
   "Правильно, - услужливо забормотал глумливый внутренний голос, - всё правильно! Не жалей, не жалей, нежалейнежалейнежалейнежа..."
  
   Захаров надул матрас, положил его на полу кухни, застелил простынёй и тихо улёгся. Если бы установка не исчезла, он, может быть, поставил её на стол и до утра вглядывался бы в лабиринт тараканьих ходов и переходов, пытаясь хоть на мгновение вспомнить...
   Но в голове было пусто; только давешний глумливый голос повторял, как заведённый, одну фразу:
   - Эффективность работы менеджеров среднего звена... Эффективность работы менеджеров среднего звена... Эффективность работы менеджеров среднего звена...
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"