Иван Погожих постоянно удивлял односельчан неординарными выходками. В основном они были связаны со свадьбами в селе. На такие празднества его почти всегда приглашали кучером. И не случайно. Лошади панически боялись этого коренастого среднего роста человека, казалось, ничем не отличающегося от других людей. Разве только взглядом. Белки его коричневых глаз были густо пронизаны кровяными жилками.
Односельчане не всегда выдерживали его взгляда, старались отвести от него глаза. Во взгляде виделось что-то такое, от чего мурашки пробегали по коже. А Иван не замечал этого, был всегда весел, шутил и смеялся. Рассказывали, что во гневе он был страшен, не дай Бог попасться под его горячую руку!
Когда он усаживался на место кучера, кони начинали всхрапывать и, оглядываясь, нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Он никогда не брал в руки кнута. Стоило ему негромко сказать "Но, пошли", как кони рвали постромки, с места пускались в галоп. Ивану оставалось только сдерживать их бег да управлять вожжами.
Однажды родители жениха обошлись без Ивана, посадили за кучера своего человека. Тот был опытным в обращении с лошадьми. И когда тройка с бубенцами под дугой, увешанная разноцветными лентами, скакала по широкой улице, на пути им молча встал Иван Погожих. Он не сделал ни одного жеста, но лошади взвились на дыбы и попятились назад. Они больше не подчинялись кучеру, хотя он пустил в ход сыромятный кнут и, дергая за вожжи, кричал: "Но, пошли!".
Пришлось поднести Ивану стакан водки. Выпив, он сказал: "Можете ехать", и отошел на обочину. Сторонясь и храпя, лошади дугой обошли то место, где стоял Иван, и пустились во весь дух по широкой дороге, так быстро, как будто за ними гнались волки.
Года два спустя снова произошел непонятный случай. На этот раз сына женил председатель колхоза. В свадебный кортеж были впряжены лучшие лошади, "председательские". Управлял ими личный кучер председателя, он же конюх, ухаживавший за этими лошадьми.
Свадьба, как всегда, мчалась по главной деревенской улице, и звон бубенцов привлекал внимание прохожих на далеком расстоянии. И вдруг он оборвался. Обычай позволял односельчанам перекрыть дорогу, став "стенкой", и потребовать от брачующихся "выкуп" - угощения водкой. Так, обычно, и происходило. Но на этот раз никакой "стенки" не было. Видимо, жители побаивались председателя. На дороге одиноко стоял Иван Погожих.
Не доскакав до него шагов пять-шесть, лошади стали, как вкопанные, а потом попятились назад, храпя и вздрагивая.
- Отойди, Иван, не хулигань, я этого не потерплю!- раздраженно закричал председатель колхоза, явно не собираясь давать Погожему "выкуп". Оценив недружественное поведение председателя, мужчина поднял руки и сделал ими движение, как бы запрещающее проезд. Кони взвились, у коренного с треском вылетела дуга из гужей, пристяжные запутались в постромках. Кучер, председатель и гости стали вызволять лошадей, чтобы упорядочить сбрую. Но им это не удавалось. Кони, обычно послушные, как будто не понимали, что от них хотят.
Погожих стоял среди улицы и хохотал. Прогнать его или столкнуть с дороги никто не решался, так как знали его шальной характер. А лошади тем временем все больше запутывались в сбруе, приходилось распрягать и вызволять отдельно каждую. Нервничали председатель с кучером, недоуменно переглядывались жених и невеста. Гадали, к добру это или к худу? Не грозит ли это приключение их совместной жизни? Не обращая внимания на недовольство председателя, друг жениха преподнес Ивану стакан водки. Он выпил и произнес:
- Поезжайте с Богом! - И ушел с дороги.
И сразу кони стали послушными, мужчины быстро перепрягли их и тронулись в путь.
Слава о необычном человеке и прекрасном кучере далеко разнеслась по окрестным селам. Однажды зимой Ивана пригласили на свадьбу в соседнее село Карпеновку. И там кони шарахались от него и дрожали всем телом. Обычно спокойные животные на удивление участников свадьбы превращались в резвых скакунов и, не зная удержу, мчались галопом по деревенским улицам.
Вечером его пригласили к застолью, и он хорошо выпил и поужинал. Когда гости разошлись, ему приготовили постель, и вскоре он заснул богатырским сном, как человек, хорошо поработавший и исполнивший свой долг перед людьми.
Когда утром хозяева проснулись, то Ивана в доме не было. На печи сохли его валенки, на вешалке висел полушубок. Искали кучера повсюду, но так и не нашли. К обеду снарядили верхового, дали ему Ивановы вещи. Он поскакал в деревню Красный Яр, где был дом Ивана, чтобы сообщить родным, что кучер куда-то исчез. Каково же было его удивление, когда он увидел Ивана живым и здоровым у себя дома.
Нет, он не перелетел по воздуху, и с ним не произошло явление депортации. Будучи крепко выпившим, он ночью вышел "до ветру" без обуви и одежды. Постоял, посмотрел на звезды. И вдруг ему в голову пришла шальная мысль - исчезнуть из дома жениха. Удивить всех, иными словами. Вот он и отправился домой через луг. А это более пяти километров. В носках, без шапки и полушубка. И волки ему не встретились, хотя они рыскали по этому лугу. И не обморозил ни рук, ни ног, ни ушей.
- А чему тут удивляться? - говорили односельчане. - Ведь это внук Ефима Арешкина!