Павел Клюев, секретарь парторганизации крупного городского предприятия, а также член бюро райкома партии, в самый разгар перестройки был приглашен на совещание в обком партии. Ехал он вместе с секретарем горкома в одной машине, так как персонального транспорта ему не полагалось.
Сначала слушали доклад и выступления вместе в одном зале, а потом производственников пригласили в отдел промышленности. Совещание у Клюева закончилось раньше, поэтому он решил подождать секретаря около зала. Стоит в конце коридора и размышляет: "Ждать здесь или пойти на улицу к машине, с водителем поболтать?" На этаже несколько кабинетов. Вышел человек в очках, запер дверь на ключ, направился к лестничному проходу. И вдруг увидел Павла. На лице его сразу отразилась мысль: "Разве допустимо, чтобы какой-то человек, не обкомовский работник, находился в коридоре обкома партии?"
- Что ты тут делаешь?
- Жду, когда совещание у секретарей закончится. Мы уезжаем на одной машине.
- Откуда ты?
- С берегов Дуная. Я секретарь парткома комбината.
- Здесь нельзя ждать.
- Это почему же? Никаких запрещающих знаков нет. У меня такой же, как у тебя, партбилет, и я в своем обкоме партии.
- На этом этаже хранятся секретные документы.
- И ты, значит, боишься, что я их украду, а подумают на тебя?
Павел специально говорил человеку "ты", чтобы он понял, что грубит. И это подействовало. Тот перешел на "вы".
- Не положено находиться в коридоре. Идите на первый этаж, где охрана, и там ждите. Все там ждут, и Вы не лучше других.
Что-то знакомое, давно забытое напомнила Клюеву эта фраза: "Все там ждут. Все...". И он, получается, тоже "все"? Вот в чем дело! Будь, как все!
- Но мне и здесь неплохо.
- Уходите, или я сейчас вызову охрану!
Собеседник Павла, вначале казавшийся человеком интеллигентным, с каждой секундой терял самообладание. Он уже горел страшной ненавистью к человеку не его круга, не скрывал этого и выглядел взъерошенным петушком, приготовившимся к драке. Его взбесило, что какой-то член партии с периферии решил сравниться с ним в правах, подумайте только - с работником обкома партии! А о том, что рядовые члены партии, Павел в том числе, предоставили ему эту работу, это здание, этот кабинет, делегировали определенные полномочия, об этом он никогда не задумывался.
Павел понял его мелкую душонку вечно подчиненного человека, которому подвернулся случай покомандовать. И уже знал, что чиновник от партии ни перед чем не остановится, будет биться в истерике, пока не добьется, нет, не ухода Павла с этажа, а чтобы кто-нибудь стал свидетелем его рвения. Такие люди способны на клевету, на оговор, на любую подлость. А вызвать охрану и представить Павла как нарушителя порядка ему ничего не стоит. Препираться с ним - себе дороже. Парторг не дал ему сладкой возможности унизить его и с удовольствием ушел на свежий воздух.
Приучать к мысли, что он должен быть таким же, как все, его начали еще в детстве. А впервые он это остро прочувствовал, когда его незаслуженно оскорбили, обидели до глубины души - не пустили в кино.
Это был особый период жизни в сельской местности. Деревенского кинозрителя в послевоенный период обслуживали кинопередвижки. В селах тогда еще не было электричества, пользовались керосиновыми лампами.
Сначала разносился слух, что кинопередвижка уже в соседнем селе. Потом появлялась афишка с названием кино и датой. Затем высылали подводу и торжественно привозили ее. Все это время только и было разговоров, что о предстоящем сеансе. Интерес к кинофильму все возрастал. И стар, и млад ждали заветного вечера, когда они придут в клуб, купят билет, займут достойное место в зале и посмотрят фильм.
Киномеханиками были или девчата, или молодые женщины. Как правило, очень красивые. Видимо от того, что одевались по-городскому. Всем своим видом и движениями показывая, что они особые, подготовленные, они, священнодействуя, устанавливали в тесном клубе аппаратуру. Тут же выбирали двух или трех пареньков себе в помощники. Теперь бы сказали, что эти ребята прошли кастинг. Их учили крутить электрогенератор. Павел был еще слишком мал для этого. Работая, мальчики бесплатно смотрели кино.
А остальные пацаны вместе с взрослыми покупали билеты у киномехаников за деньги. Правда, далеко не все. Дождавшись, пока зал начнет наполняться зрителями, а киномеханик, сдерживая напирающую толпу, проверяет билеты, кто-нибудь выставлял нижнее стекло окна, и в это отверстие мальчишки лезли один за другим. Не все, правда. Такие, как Павел, "сознательные пионеры", проходили в зал по билетам.
Скамеек было недостаточно, многие зрители сидели на полу перед экраном. Другие стояли у стен. А у мальчишек было свое излюбленное место - на крошечной сцене по другую сторону белого экрана. Видно было одинаково, только ориентиры менялись. Положим, кто-то шел вправо, а им виделось, что влево.
Бывало, зал забит, яблоку негде упасть. А мальчики на сцене свободно сидят или лежат, никто им не мешает. Так что толкаться в очереди, чтобы пораньше пройти и захватить какое-либо место в зале, необходимости у них не было. Да и никакой очереди не соблюдалось, в дверь ломились сразу всем селом. Все решали сила и наглость. Перед началом фильма заведующая клубом Клавдия Ивановна выходила к сцене и объявляла:
- Уважаемые зрители! Просьба во время спектакля не щелкать семечек. Каждый раз из зала приходится выметать целый мешок скорлупы. Будьте сознательными. Ведите себя культурно!
Напрасно культработник старалась. От начала и до конца кинофильма из всех углов слышался приглушенный треск и стоял густой запах жареных семечек.
Приобретя билет, Павел однажды умышленно не стал спешить и пришел к самому началу сеанса, когда уже все до единого зрителя вошли в зал. Предъявил киномеханице билет, а она ему не верит. Для нее было непонятно, как это деревенский мальчик не давился в очереди и не толкал других? Ты, говорит, у кого-нибудь из зала билет взял. Как же, отвечает он, взять можно, если и контроль не оторван?
Подозрительная попалась женщина. Не пустила Павла в кино. Раз не давился в очереди, значит что-то тут не так. Оставила его на улице и заперла дверь на крючок. Мимо проходил кто-то из знакомых мужчин. Мальчик к нему: помогите, растолкуйте ей, что он не жулик. Да и свидетели есть в зале. Прохожий только пожал плечами и пошел своей дорогой.
В клубе шел сеанс. Все смотрели фильм. А Павел с билетом в кармане оказался на улице. Но в окно не полез. Хотя мог бы. Он точно знал, что не менее десятка его сверстников смотрят фильм бесплатно. Видимо, и киномеханица это знала. Характер не позволял ему унизиться до такой степени, чтобы воровски пробираться в зал через окно на виду своих односельчан. Он считал лазание через окно позорным, равносильным воровству.
И ушел он домой ни с чем. Но, пожалуй, это не так. Павел сделал вывод: в определенных обстоятельствах нельзя быть или казаться особенным. Прежде всего в глазах людей невысокого полета и ограниченного ума. Вроде этой женщины-киномеханика. У нее только и было власти, что не пустить подозрительного на ее взгляд мальчишку в зал. И она ее применила. А то, что в зале не менее десяти безбилетников, - это ее мало волновало. Для таких вот и надо быть, "как все". Иначе они, не понимая, что происходит, начинают опасаться, чего бы не вышло. И никакой "прохожий", то есть посредник, тебя не выручит.
"Может быть, в верхних эшелонах власти совсем другой порядок", - раздумывал Павел, когда стал взрослым? Но вскоре убедился, что правило "будь, как все", универсально. "Киномеханики", иначе говоря - власть предержащие, тоже кое-куда его не пускали, хоть и билет он имел по всем правилам хороший - билет члена КПСС. Потому что он все так же считал позором "лазить в окно" за чем-нибудь бесплатным и осуждал за это других. И руководителей критиковал, которые, видя, как "через окно" разворовывают предприятия и целое государство, не пресекают, а негласно потворствуют этому.
Чиновник от партии натолкнул его на интересные мысли. Выходит, что и сегодня он не нарушил свой принцип, не был таким, "как все"? Да, таков уж характер. А против природы не попрешь! Думал он и о том, сколько честных, преданных делу людей пострадало от таких "бдительных"! Если токарь или слесарь постоянно перевыполнял норму, а иногда мог выработать две-три нормы за одну смену, то ему эту норму увеличивали. Чтобы "не высовывался", а был - "как все". И обоснование находили: "Он больше директора будет получать денег!" Передовиков производства даже товарищи по профессии одергивали: "Из-за тебя нам всем норму повысят".
Вспомнил Павел, как недавно, уже в начале перестройки, газета "Комсомольская правда" отстаивала право дворника ЖКХ на высокий заработок. Человек проявил смекалку, за свой счет механизировал уборку территорий и взял четыре дворницких участка. Вовремя успевал подмести и очистить их от мусора. Дворы его стали образцово-показательными. Он работал за четверых, а ему заплатили всего полторы ставки. "Не положено платить больше"! Уволился изобретатель, вместо него приняли четверых дворников, но дворы чище от этого не стали.
Развитие производства по тупости руководителей тормозилось во всех направлениях. И привело к отставанию во многих отраслях. В Кузбассе бригаде коммунистического труда Полухина в Киселевске, выполнявшей высокие социалистические обязательства, другие шахтеры писали угрозы и оскорбления. Смысл их все тот же: "Не высовывайся, будь, как все!"
...В том же году КПСС была распущена. Не стало и СССР. Чиновника от партии с четвертого этажа выгнали вместе с обкомом. И никаких секретных документов там не было. У самого же у него не оказалось политических убеждений, партийной закваски коммуниста. Он не стал членом Компартии Украины, а за деньги пошел в услужение другой политической партии, молодой и богатой, и успешно пристроился к "вертикали власти".
Павел остался верен своим принципам. Он считает, что допустившие развал СССР и КПСС, - преступники, что народ обманули и обворовали. По выходным дням со своими товарищами выносит он на площадь к памятнику погибшим воинам усиливающую аппаратуру, и ветераны и все недовольные выступают на эту тему. А мимо идут с базара горожане, заплатив за продукты и промтовары последние деньги. Редко кто из пенсионеров останавливается, чтобы купить или взять бесплатно партийную газету. За двадцать лет всем изрядно надоели политические речи. А вот патриотические песни советских лет люди слушают с удовольствием.