Храмцев Дмитрий Валерьевич : другие произведения.

Мой город_новая редакция

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Мой город
  
   Очень не советую топиться тем, кто умеет плавать.
   Костас Кариотакис, предсмертная записка.
  
   I.
   Писать тяжело, потому что боль ещё жива.
   Любые эмоции причиняют боль.
   Москва - красивый город. И очень
   грязный. Дома стоят
   надгробиями, серые листья
   чахоточных деревьев
   трепещут на ветру.
   Асфальт меняет цвет только зимой.
   Летом по нему гоняет пыль
   и собакой бросается под ноги ветер.
   Солнце слепит глаза, поэтому они всегда
   умирают первыми, а мы - им вслед.
   Лишь по глазам да по дрожанию уголков рта
   можно узнать душу -
   это брешь в безупречной обороне.
   Московские клубы никогда не меняются.
   В облаках сигаретного дыма
   и в яркой пульсации стробоскопов,
   на танцполе и у барной стойки -
   пьяные и влюблённые пытаются освободиться.
   Там люди открываются,
   как ящики с круглыми ручками -
   на дне их лежит
   самое сокровенное.
  
   II.
   Писать всё труднее.
   В её губах - нераздельные слабость и страх.
   Я рискую. Я запеленован - в коконе.
   Если светловолосую с детскими губами
   посадить в полумраке,
   чтобы слабый, тихий свет
   падал ей на щёки,
   то со спины она будет похожа на Еву,
   единственную, что у нас есть.
   В старых московских двориках первых поцелуев
   воздух движется особенно медленно.
   Московские кладбища переполнены.
   Скоро тела будут сжигать в заводских печах,
   развеивая прах над рекой,
   когда дует восточный ветер.
  
   III.
   Я осторожно постучу в окно
   и почувствую твой взгляд.
   Я войду в дверь и ты узнаешь меня.
   Зачем ты это сделала?
   Теперь я пишу чёрным.
   Ты так быстро всё забываешь,
   а я помню всё отчётливей с каждым днём.
   Между реальностью и нашей
   памятью о ней заключено
   таинственное послание.
   В метро смотрю людям в глаза,
   вижу усталость и смерть.
   Люди вокруг дышат, это невыносимо.
   Выхожу на следующей.
   Иду пешком, асфальт
   словно клянчит кусок -
   собака. Влажная утроба ночи
   сжимается вокруг. Иду домой.
   Я войду и ты, только ты
   узнаешь меня.
  
   IV.
   Nota bene: это всегда начинается без слов.
   На столе огромный букет лилий:
   бледно-розовые, по краям белые,
   с красными родинками, изумрудными стеблями,
   заполняют всю комнату ароматом.
   - Та фотография, ты потеряла её?
   - Нет, с чего ты взял?
   - Мы давно не виделись.
   - Было ли это нашей ошибкой?
   Она повесила трубку, словно
   капли дождя въедаются в асфальт.
   Захотелось курить. Букет
   упал на пол. Грохот. Разбитая ваза.
   Будто сижу за письменным столом
   в комнате горящего дома,
   слушая шипение своих волос.
   Всё кончается словами.
  
   V.
   Она подкрадывается и мягко целует в шею.
   В дальней тускло освещённой комнате
   тихо говорят - обсуждают, исследуют, препарируют, -
   те, кого я люблю, или любил -
   они раскачивают колонны храма,
   чтобы погибнуть в нём.
   Мы заперты в чреве нашей матери,
   мы чувствуем приближение бога,
   его бетонные шаги. Мы, изганные из домов,
   оседлаем бурю, и она бросит нас в небо,
   а девушки в оленьих шкурах будут
   кричать нам вслед признания в любви.
   Злато-огненная высь, прими меня,
   ибо я грешен, безумен, пьян, влюблён,
   и я знаю, что делаю! Будь карим озером
   в центре его остров, вулкан,
   выбрасывающий безумие в небо,
   где оно разлетается паутинками вспышек
   и фейерверков, тускнеет и падает на землю.
   Сверкающей, пенящейся струёй течёт вино,
   и в наших телах рождается вихрь,
   сплющивающий нас вместе, словно
   катышки теста, и нам нельзя уже
   расстаться: ты обречена увидеть
   мою смерть. Крадучись, ты отходишь,
   оставляя отпечаток губ на моей коже.
   Разве не так начинается новая эра?
  
   VI.
   Tu ne mangeras plus hommes, ma belle, c'est tres dommage.
   Я окружён клеткой слов, она сжимается, душит,
   слова рождаются и растут, как волосы, как
   грибы после дождя. Нужно остаться
   одному. Ночная Москва наплывает на нас
   светом фонарей и полосами ливня - дождь
   сжимает мою руку на твоей талии.
   Nota bene: ландыш майский, couralaria majalis, род - мужской, планета - Меркурий, стихия - воздух, божества - Аполлон и Эскулап, используется для укрепления памяти, он радует сердце и глаз,
   а сигаретный дым съедает глаза,
   ты кричишь, но тебе не покорить
   ветер, когда мы на краю пропасти,
   или посреди белой пустыни,
   что зовётся расставанием.
   Ты не голодна?
   Tu ne mangeras plus...
  
   VII.
   Confiteor solum hoc tibi.
   Исповедуюсь в этом
   только тебе.
   Боль - отчаяние,
   страх - любовь,
   взгляд - радость,
   слёзы - оргазм,
   поцелуй - дружба,
   смерть - честь,
   ненависть - сердце.
   Сердце? Боль -
   это начало концерта,
   когда дирижёр
   взмахивает палочкой,
   смычки взлетают
   в первых аккордах; боль -
   первая метель
   в конце ноября.
   Когда поэт теряет
   свою златокудрую музу,
   он умирает.
   Двадцать семь раз
   создавал бог вселенную,
   и каждая смерть -
   как новая
   неудачная попытка.
   Тебя нет.
   Ты ушла.
  
   VIII.
   Нужно спешить - туда,
   где меня ждут. Как
   грозы знаменуют приход мая,
   так я становлюсь одиноким
   в определённые дни.
   Город всё так же счастливо безлик.
   Кажется, у тебя изменился голос.
   Всё хорошо, он менялся
   после каждой Ночи.
   Москва грязна и красива.
   Не нужно искать в ней счастья,
   здесь небо темнеет по утрам.
   Мне нужно очиститься,
   выбелить свою душу.
   Когда поэт теряет
   свою златокудрую музу,
   он умирает,
   но если его душа чиста, она
   перенесётся в самое счастливое
   мгновение его жизни,
   и останется там -
   навсегда.
  
   P.S.
   Станешь ли ты
   моей
   Надеждой Григорьевной
   Львовой?
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"