Блюстительство изнуряло Ирину. Но что поделаешь? Три года в питомнике интерпрограммеров - отработка после Академии психологии. Когда минует этот срок, Ирине будет двадцать шесть, она найдет интересную работу и заживет нормальной жизнью нормального человека: с улыбками и слезами, страстями и разочарованиями. У Ирины была знакомая, прошедшая трехлетнее блюстительство. Так вот, та девушка уверяла, что напрочь забыла о детях сильвер, едва ушла от них.
Просыпаясь, Ирина говорила себе: осталось столько-то месяцев и столько-то дней, и выходила к питомцам. Обычно все они уже плескались под душем или застилали кровати. Первым делом Ирина находила глазами свою любимицу, рыжеволосую Катю: "Бедная девочка..." Даже незнающий о детях сильвер чувствует, каким холодом от них веет. Двенадцать ребятишек, просчитывая траектории движения, без шума и толкотни совершают утренние процедуры. Ирина блюститель двенадцати детей, и все они целы! Ни один не погиб! А в питомнике хорошим результатом считаются три потери за год. Можно бы гордиться собой, но Ирине было очень тяжело...
На часах семь. Тикающие часы повешены на стену специально для нее. Питомцы пьют сок, неспешно подносят ко рту ложки с овсянкой. Казалось, Ирина должна привыкнуть к этой картине, но нет, не получается. Послушные, беспроблемные дети... Ирине безумно жаль их! Ведь это не роботы, у каждого из них были родители, которым "посчастливилось? произвести на свет ребенка сильвер, имеющего бесценный мозг и лишенного сердца. Ирина жалела их за бессердечие, хотя в каждом детском тельце билось сердце. Считать их бездушными, что было ближе к истине, Ирина себе не позволяла. Любая, будь то положительная или отрицательная, эмоция способна переполнить душу ребенка сильвер. Силясь проанализировать и осознать чувство, такой ребенок сходит с ума... Ирина представляла себе душу ребенка сильвер озером, блестящую серебряную гладь которого ничто не должно потревожить, ни одна стрекоза не должна пролететь над ней... Ирина - блюститель, ее долг - отгонять "стрекоз" от питомцев.
Дни в питомнике интерпрограммеров были похожи друг на друга, как череда единиц. Или нулей... При этом дети исправно прибавляли в весе, увеличивались в росте, приближались к Учителю - главному процессору обучающего сервера. Теперь уже все дети приконнектились к Учителю, телепатически скачивали с него разумные порции информации, заказывали книги и пособия, тотчас же поступающие на их компьютеры. Из-за малости лет пока никто не умел влиять на программы, но до завершения Ирининого срока кто-нибудь научится. Наверно, это будет Катя, ведь она первой стала общаться со своими компьютерами без монитора.
Бедные бесчувственные девочки и мальчики... Элита человечества, интерпрограммеры. Им предстоит провести жизнь без любви и сострадания, но девочки, возможно, станут матерями, а мальчики непременно получат вместе с качественной пищей и удобным жильем здоровых женщин. Если прежде не сойдут с ума.
***
Вновь сердце Ирины сжалось от жалости к питомцам. Теперь декабрь, за окном холод и тьма, а в доме тепло и тихо. Завтрак. Размеренно стучат по тарелкам ложки. Внезапно в столовой погас свет. Ирина вздрогнула: прежде никогда не случалось перебоев с электричеством. Но темнота не смутила детей, не нарушила мирного стука их ложек.
- Ребята, знает кто, что там случилось?
- Авария на четырнадцатой подстанции, ничего серьезного, - отозвалась Катя.
Ирине сильнее прочих жалела эту девочку, но ничем себя не выдала. Рыжеволосую Катю было бы так легко любить, будь она обычным ребенком: старательная умница, чем-то похожая на младшую сестренку Ирины. Или будь Катя фарфоровой статуэткой... Бедная девочка... Ирина резко поднялась, уронив стул, и подошла к окну:
- Ребята, идите сюда! Смотрите, снаружи светлее, чем здесь. Луна довольно яркая, снег блестит...
Дети послушно встали и направились к блюстителю. Кто-то упал - и в комнате вспыхнул свет. На полу растянулась Катя, споткнувшаяся об опрокинутый стул. Все уставились на девочку - из ее коленки сочилась кровь. "Асфальтовая" болезнь, с детства знакомая обычным детям, не была известна питомцам.
Ирина ощутила небольшую флуктуацию вблизи нулевого эмоционального уровня. Таня поморщилась, увидев ссадину (сочувствие), Олег помог Кате подняться, опередив остальных (чувство победителя), а Катя посмотрела ему в глаза (благодарность). Сразу три "стрекозы", опасно.
- Таня, поврежден верхний слой эпидермиса, открылись множественные капилляры, кровотечение незначительное. Принеси мне из аптечки зеленку и бинт. Олег, ты оказался ближе всех к Кате, твоя помощь была наиболее целесообразной. Катя, я все объяснила Олегу... Болевые ощущения пройдут через 18-26 часов, угроза твоему здоровью минимальна. Ребята, заканчивайте завтрак, впереди много интересного!
Дети разошлись по местам, день покатился по обычным рельсам, но что-то настораживало Ирину. Что? Над чьим-то озером зависла "стрекоза"? Занятия, прогулка на свежем воздухе, бассейн, обед. Дети размерено поглотили пищу, перед дневным отдыхом Ирина подошла к Кате: "Заметь, повязка сухая, то есть предприняты необходимые предосторожности". Час тишины, чай с шоколадом, учеба, вечерний километр по утоптанным дорожкам питомника, ужин, душевая, отчет Васи (его очередь) за день. В нем - ни слова об утреннем происшествии. При обсуждении - тоже ни слова. "Спокойной ночи, ребята! Отдыхайте, завтра отчитывается Лена".
Ночную тишину питомника разрезают на крошечные дольки тикающие часы, повешенные исключительно для блюстителя. Ирину не оставляла тревога: что-то не так, не так... Решила обойти спальни. У мальчиков - прохладно, все спят. У девочек - чуть теплее, тоже все... Не все. Катя лежит на спине с открытыми глазами. Ирина присела кровать.
- Катя, время сна, в чем дело?
- Я не понимаю, Блю.
- Конечно, не понимаешь, твои познания биологии пока невелики. Кожный покров способен к быстрой регенерации, поврежденная часть капилляров... Впрочем, обратись к Учителю, все довольно просто.
- Нет, я не понимаю другое. Если бы сегодня у меня случилось... например, артериальное кровотечение, вследствие которого я перестала бы существовать, ты, Блю, ты - разве продолжала бы жить, как прежде?
У Ирины бешено застучало сердце. Спокойно, опасность, надо собраться. Благо, шепот не передает волнение...
- Разумеется, я продолжала бы жить. Как прежде.
- Это ложь. Я опять не понимаю. Я не могу понять, зачем ты лжешь.
- Нет смысла искать ответ на несущественный вопрос, - Ирина с трудом подбирала слова: надо немедленно успокоить девочку. - Хотя ладно, объясню. Как блюститель я должна заботиться о питомцах. Без тебя у меня осталось бы одиннадцать детей.
- Нет, Блю, я знаю, ты по-особому ко мне относишься. Я давно просчитала, что ты смотришь на меня чаще, чем на других. Я знаю, мои успехи являются следствием твоего отношения. Я всегда стремилась радовать тебя. Но сегодня, когда я испытала боль, а ты не изменилась... Сегодня я сомневаюсь. Мне стало неинтересно жить.
- Перестань! Прекрати думать о том, что невозможно вычислить! Катя, это опасно в первую очередь для тебя!
- Знаю, не маленькая. Мозг сильвера не в состоянии осмыслить чувство. Блю, а хочешь меня успокоить? Разреши мне просканировать твой мозг!
Ирину била дрожь, нахлынувший ужас неизбежной потери не позволял ей сосредоточиться.
- Делай все, что считаешь необходимым...
Девочка выбралась из-под одеяла, села рядом и замерла на миг, глядя на Ирину.
- Нет, Блю, в твоей голове полный хаос, никакой системы... Что, и у всех людей так? А можно, я еще поищу в тебе программу? Например, в сердце? Ну можно?
- Ради Бога, девочка, только успокойся...
Сердце Ирины разрывалось от жалости к девочке, лоб покрылся испариной. Вдруг Катя тихонько рассмеялась. Словно серебряные колокольчики зазвенели. Люди сильвер не умеют смеяться. И плакать не умеют.
- Ну вот же, Блю, вот. Ты меня любишь, ты боишься меня потерять. И я тебя люблю! А еще ты отчаянно жалеешь всех питомцев... Я не сошла с ума, видишь? Блю, будь за меня спокойна. Ты добрая, у тебя большая теплая душа. Ты самый хороший блюститель в мире! - Катя прижалась к груди Ирины, руки девушки обвили хрупкое тельце девочки.
Что произошло? Что? Две сестры сидели, обнявшись, и тихонько хлюпали носами...
- Катюша, объясни мне, я ничего не понимаю...
- А тебе и не надо ничего понимать. Ведь ты чувствуешь? Чувствуешь, что все обошлось. Только ты не обижайся, Блю, завтра ты забудешь об этой ночи, вам еще не время знать о возникновении людей голд... А когда я стану взрослой, я разыщу тебя. Вот тогда ты вспомнишь, как поделилась со мною своей душой. Спасибо тебе, Блю. Я буду всегда тебя любить...
***
Проснувшись, Ирина сказала себе: осталось всего-то пять месяцев и тринадцать дней. И отправилась к питомцам. Первым делом отыскала глазами Катю. "Бедная девочка..." - как всегда, пронеслось в голове.