Аннотация: ЭТО - РОЖДЕНИЕ НОВОГО ЖАНРА В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ!Если не верите, то прочтите это произведение до конца и Вы твердо убедитесь в этом.ВСЕМ ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ! (Холдор Вулкан)
Холдор Вулкан
Член Союза писателей Узбекистана
Далаказан
(Повесть)
Любое коммерческое использование повести Холдора Вулкана "Далаказан" запрещено без предварительного письменного согласия автора.
(Холдор Вулкан)
Глава 1
Ограбление банка средь бела дня
В банк неожиданно ворвалась вооруженная до зубов банда грабителей в масках, с дикими криками, угрожая пристрелить как куропатку каждого, кто осмелится оказать малейшее неповиновение или сопротивление. Они приказали всем сотрудникам банка лечь на пол и не двигаться.
- Тот, кто попытается поднимать голову, тут же получит пулю в лоб! - крикнул один из них.
Одного из сотрудников банка, лет сорока, высокого роста, худошавого телосложения, с носом, похожий на клюв орла по имени Далаказан, бандиты подняли, направив на него нервно дрожащими руками дуло автомата:
-Ставай, гад! Ты нам поможешь совершить ограбление века!Давай, падла, открой сейф и быстро положи деньги в эти мешки! Попытаешься подать сигналы ментам, нажимая на кнопку тревоги, то тебе хана, моментально превратишься в труп! Давай шевелись задницей! -крикнул бандит, изо всех сил ударив ногами по заднице Далаказана.
-Хорошо, хорошо! Я сделаю все, что вы прикажете!Только, прощу вас, не убивайте меня!У меня семья и несовершеннолетние дети! -умолял их Далаказан. Он покорно шел в сторону кассы, высоко подняв свои худые руки, как молодой солдат в горячей точке планеты, который только что попал в плен.Но он неожиданно повернувшись назад, молняносными движениями повалил бандита на пол и быстро отобрал у него автомат "Калашников". Потом нажал на курок автомата, чтобы обезвредить банду грабителей и спасти сотрудников, но выстрела не последовало.Тут раздался громкий крик! - Стоп! Все, отбой! Учение прошло отлично!Спасибо всем участникам незапланированного учение и мы просим прощения за то, что мы провели учебную тревогу, заранее не предупредив группа сотрудников нашего банка! Это было тренировочное мероприятие!Тренинг! Мы должны учиться вести себя правильно в таких сложных ситуациях!Хотя господин Далаказан Оса ибн Коса оставил в опасности жизни других сотрудников нашего банка и заложенников, но он все же сумел проявить героические качества смелого человека!Мы благодарим его за проявленную храбрость! - крикнул начальник охраны банка.
-Хух! Ну и у вас учения!Я чуть не укокошил этих ни в чем не повинных ребят!Слава Богу, что все обошлось! -сказал Далаказан, обессиленно приседая на пол и облегченно вздыхая.
Псевдограбители дружно захохотали, гляда на потолок, снимая маски с лица.
После этого Далаказану дали отпуск и путевку в Ялту, чтобы он отдохнул вместе с семьей на лазурном берегу Черного море, за проявленный подвиг во время учение.
Да, работать в банке, всеравно как сидеть над проснувшим исландским вулканом Эйяфьядлайёкюдль , который вот вот рванет. Далаказан рискуя своей жизнью работает вот в таком опасном учреждение, как коммерческий банк, ради своей верной и очаровательной возлюбленной жены Садокат и любимых своих дочерей.Его жена активно занимается воспитанием дочерей.Она и ее муж Далаказан живут дружно, как говорится, душа в душу. Далаказан иногда с гордостью думает, глядя в окно своего кабинета о том, что он самый счастливый человек на белом свете.Красивая, пухленкая, молоденькая, любяшая жена, дочери, роскошный дом, машина, престижная работа.Как будто этого мало, управляющий банком, где он работает, является его другом.Это значет, что у него есть реальный шанс подняться высоко по карьерной лестнице. Ну что еще нужно человеку, чтобы он мог чувствовать себя самым счастливым человеком на планете? Такими мыслями Далаказан решил сегодня пообедать дома со своей женой, за семейным столом, в романтической обстановке, при свечах и обрадовать свою жену с дочерьми, сообща им об отпуске и о бесплатной путевке в санаторий "Ялта". Далаказан поехал домой на своей иномарке "Хонда сивик" японского производство.Ехал он по дороге, крутя баранку одной рукой, локот другой руки высунув из окна машины, весело свистя и запевая какую то песню о любви.Наконец он приехал и оставив свою машину на обочине улицы, зашел на цыпочках в дом, чтобы случайно не разбудить свою несравненную жену, которая спит на италянской шикарной двуспальной кровати, дыша духами. - Сейчас войду в спальную комнату и моя любимая принцесса проснется и обрадуется как маленькая, увидев меня и услышав об отпуске, о бесплатной путевке, бросается мне в объятия, зацелует меня, даже заплачет от радости - подумал Далаказан.Но тут он замер, услышав тревожный топот шагов и таинственный шёпот.Он постоял нимного, не зная что делать и осторожно поднялся по леснице на второй этаж. Когда он зашел в спальню, Садокат лежала на роскошной кровати, словно принцесса и спала сладким младенческим сном в нежном шелковом халате. - Слава Богу, что с моей женой все в порядке.Мне послышалось наверно.Это все от усталости.Ну, ничего, теперь у нас есть путевка в санаторий и я буду отдыхать как следует на берегу море вместе со своей семьей, излечивая свои расшатанные нервы, лежа на гамаке, глядя на алые закаты, внимая шелестящим волнам и печальному крику чаек - продолжал он думать. Тут он увидев разбросанные одежды своей жены, поднял их, чтобы повесить на вешалки.Потом открыл шкаф и одеревенел от увиданного на миг, как околдованный. В шкафу сидел голым его лучший друг - управляющий банком, прижимая к груди свои одежды, которые он не успел надеть.Его друг, который клялся все время в верности, заявляя о том, что он готов умереть за Далаказана, если это потребуется.Он дрожа от страха начал говорить:
-Далаказан, друг мой, я не виноват!Поверь мне!Клянусь Богом! Эта, неверная жена твоя Садокат виновата во всем! Она попутала меня, словно шайтан, уверяя меня в том, что мы успеем... ну, это... согрешить... Прошу тебя, ради нашей старой дружбы, не убивай меня! Пощади, Далаказанджан, у меня маленькие дети!Хочешь, завтра же я сделаю тебя своим заместителем? Ну, подумай сам, зачем тебе такая развратница? Найдешь другую.Я тебе дам деньги - сказал он, дрожа от страха.
Далаказан обернулся лицом в сторону спальной кровати и увидел Садокат, которая готовилась бежать.Но ей это не удалось.Далаказан поймал ее за волосы.
-Ах ты сука! Неблогадарная тварь! Я считал тебя самой верной, идеальной женщиной на планете, свято верил в тебя, а ты сука наставила мне рога! Хорошо, что здесь не оказались дочери!Господи, как теперь будут жить мои бедные дочери?!Ты опозорила всю семью! Как ты смела изменить мне, да и с этим подонком, которому верил все эти годы и считал гада своим преданным и верным другом!Ты же день и ночь клялась о том, что любишь меня и не можешь жить без меня на этом свете ни дня! Я же тебя любил! Какой пазор!Ой какой пазор!-орал разгневанный Далаказан.
-Отпусти меня, скотина!О какой любви, ты говоришь вообще?! В этом мире нет любви!Ты чего, не слышал поговорку, типа "Зачем любить и страдать, когда все дороги ведут в кровать!" Эх ты, наивный и тупорылый харып, деревеньщина! Поверил на мои слова!Да я никогда тебя не любила и не надейся!Это во первых, во вторых ты не имеешь права говорить о моих дочерей! Потому что они не от тебя! -сказала Садокат.
После этих слов Далаказан вместо того чтобы задушить свою неверную жену и убить, почему то отпустил, сказав: - Все, от ныне ты не жена мне, потаскуха! Кумталак! Страшное слово "кумталак" по шариатским законам означает окончательный развод супруг перед Всевышнем Богом.
После того, как Садокат и ее любовник выбежали из комнаты, Длаказан захохотал как джын из волшебной лампы .Потом начал кричать во весь голос: -Жить -жить -житталалалу лалула! Жить -жить -житталалалу лалула!Через несколько часов приехала бригада вежливых врачей в белых халатах и увезли Далаказана в рубахе с через чур длинными рукавами, которые туго скрутили.По дороге нимного придя в себя, Далаказан спросил у врачей о том, куда его везут.Врач очкарик с бархатным голосом, объяснил.
-Успокойтесь, голубчик, вам нельзя волноваться.У вас усталые нервы и вам необходимо отдохнуть в нашем уютном санатории.Там мы позаботимся о вас - сказал он.
Услышав такое, Далаказан снова стал кричать:
-Жить -жить -житталалалу лалула! Жить -жить -житталалалу лалула!
Глава 2
Возвращение Далаказана
Далаказан пол года лечился в уютной и тихой больнице, расположенной на окраине города, где нет городской суеты, вой тормозов и сирен.Наконец его выписали из больницы, по заключению врачей, где написано о том, что Далаказан не опасен для общества. Но, когда он вернулся домой, у калитки его встретил совсем ему незнакомый человек и он удивил Далаказана странным вопросом?
-Вам кого, господин? -спросил он.
-Что за странный вопрос и кто вы такой? Что вы делаете в моем доме? - ответил вопросом на вопрос Далаказан.
-Ах, вы бывшый владелец Далаказан Оса ибн Коса? Простите, господин, от ныне этот дом принадлежит нам.Пол года назад мы купили его у вашей жены по имени Садокат.У нас есть юридический документ, подтверждающий эту сделку, заверенный нотариусом.То есть все по закону - объяснил новый владелец дома Далаказана.
Услышав такое, Далаказан замер на миг от удивления.Потом, взяв себе в руки, сказал: - Понятно... Ну что же, как говорится, низкий поклон моей бывшей жене, что она оставила мне машину, чтобы я мог ездить на ней на работу! А где ключи от моей машины?
-Простите еще раз, господин. Машина тоже куплена нами у вашей бывшей жены.Если хотите, мы можем вам показать документы и договора купли-продажи - сказал новый владелец имущества.
- Аха...Вот как. Ну, тогда, простите за беспокойство - сказал Далаказан и хотел было уходить, его остановил новый владелец.
-Постойте, она, то есть ваша жена Садокат вам кое что оставила! - сказал мужик.
-Да? А что она оставила? - удивился Далаказан.
-Вот эту старую мебель - сказал мужик, указывая на шкаф, лежащий рядом с сараем.
Далаказан подошел и открыл дверь шкафа, посмотрел.Внутри него кроме его полосатой пижамы ничего не было.
-Ну ладно, я пошел.Вы, это, не выбрасывайте его.Я приду позже и заберу - сказал Далаказан.
-Хорошо - согласился новый владелец.
Далаказан стал уходить.Он шел по дороге, украдкой утирая слезы с глаз. - Ничего, поработаю пару лет в банках и все образуется.Куплю снова дом и машину. Буду жить один до конца своей жизни и никогда не буду жениться - подумал он, продолжая идти.Шел он по улице и ему казалось, что его односельчане, боясь даже здороваться с ним, обходили стороной, делая вид, что его не замечают.Далаказан автостопом поехал в город, чтобы найти себе хоть какую нибудь работу, но каждый раз охранники предприятий и учрежлений остановливали его в контрольно - пропускных пунктах.А руководители предприятий, которые он смог связаться по телефону, вежливо объясняли ему о том, что они не могут принят его на работу, так как это противоречит уставу учреждения.То есть ему, страдающему болезнью, связанной с душой, нельзя работать в банке.
После этого Далаказан пошел в сторону своего дома, который продала его бывшая жена Садокат, чтобы забрать шкаф.Там он переоделся в полосатую пижаму и сделав из прочной постромки плечевые лямки, прикрепил их в шкаф.Потом, взгромоздив его на свое плечо, словно огромный рюкзак, пошел в сторону поле. Выйдя на безлюдную проселочную дорогу, он попробовал бежать со шкафом на плечах и посколько он был физически сильным мужиком, это ему удалось.Он бежал босиком, громко крича:
-Жить -жить -житталалалу лалула! Жить -жить -житталалалу лалула!
Он долго бежал по полю, не смотря на сопротивления бродячих ветров, которые вздували его пижаму, словно полосатый парус.Когда он остановился на берегу реки "Кашкалдак", чтобы немного передохнуть у прозрачного родника, где растет огромная ива, прибежали гурьбой местные мальчики и девочки, которые пасли коровы и овец в пойме реки. Они с удивлением смотрели на Далаказана и на его шкаф, похожий на гигантский рюкзак и не боялись Далаказана, хотя знали о том, что его пол года назад отправили в психбольницу, на принудительное лечение. Один из мальчиков смело подошел к нему и сказал:
-Дядя Далаказан, мы жарили на костре картошку.Хочешь попробовать? Она очень вкусная -сказал он, протягивая ему картошку.
-Спасибо тебе, добрый мальчик - сказал Далаказан и бережно очистив картофель от кожуры, начал есть.Дети с любопытством наблюдали за каждым его движением.Далаказан, поев картошку, поблагодарил еще раз и попил воду из родника.Потом, повернувшись к детям лицом, предложил: -Ребята, хотите покататься на моем шкафу? - сказал он. - Даааа! - ответили дети хором.
-Давайте тогда, залезайте быстро в шкаф и крепко держитесь за поручни и я покатаю вас - сказал Далаказан. Дети залезли в шкаф и он побежал босиком по лугу с веселым криком:
-Жить -жить -житталалалу лалула! Жить -жить -житталалалу лалула!
Глава 3
Шкаф-школа учителя Далаказана
Далаказан последное время начал понимать язык птиц и даже стал с ними беседовать на разные темы.Потом в его голову взбрело уникальная идея - учить детей "Таппикасода" птичьему языку. Он так и сделал. После того, как он агитировал местное население, многие родители привели своих детей в его школу.
Ученики Далаказана, увлечённые современной наукой, связанной с птичьей филологией, усердно учились в новой деревянной шкаф-школе. Из чувства патриотизма учитель птичьего языка и литературы Далаказан пошёл навстречу пожеланиям своих учеников и согласился преподавать бесплатно.
Он, работая в две смены, вечером до глубокой ночи писал конспекты при свете керосиновой лампы, проверял тетради учеников, с упражнениями по птичьему языку, диктантами и сочинениями на птичьи темы. Параллельно народный учитель писал докторскую диссертацию. Иногда выходил он на улицу и, глядя на луну, кричал во весь голос:
- Жить-Жить Житталалалу -лалулаааааа! Жить - Жить Житталалалу - лалулаааааа!
Кроме всего прочего, он изготавливал различные наглядные пособия для использования на уроках. Работал он до глубокой ночи, когда усталая луна уходила к горизонту, тихо освещая берега, оврагов и полей, и звезды начинали тускнеть.
В тот день он встал рано, когда за рекой начали кричать первые петухи и на утреннем небосклоне Таппикасода появились бледные полосы. Начинало медленно рассветать. Вдалеке, в прохладном клеверном поле, пели перепелки:
'Вывык! Вывык! Битбылдык! Битбылдык!'
Но, не дожидаясь песен жаворонков, Далаказан сонно зевнул и заснул сладким сном. Через часа два он встал, как молодой солдат, и, умывшись, позавтракал, съев хрустящие куски засохшего хлеба, которые ученики оставили под партой. Оставшиеся крошки он высыпал в кормушку для птиц.
Каждое утро он выходил к своим ученикам в полосатой пижаме. Но это ничуть не смущало его. Самое главное - это народное образование, считал он. Когда он вёл урок, из шкаф-школы доносились голоса похожие на птичьи песни.
- Чырррр, чку - чку - чку! Чирик - чирик! Фиииийт - фиииийт - фю - фю - ди - ди - ди - ди - ди - ди! Чяааак! Чяааак! Блю! Блю! Карррр! Карррр! - кричали дети, осваивая новую науку в истории человечества.
Однажды, во время урока Далаказан выглянул в окно и увидел милицейский газик с группой оперативников из отделения родной милиции. Он страшно испугался. Его лицо резко побледнело.
- Кажется, снова оклеветали меня. Сейчас опергруппа ворвется в шкаф-школу, менты заломят мне руки, наденут наручники и, закрыв шкаф-школу, увезут меня, подвесив под брюхо вертолета-подумал он.
Чтобы дети не испугались, Далаказан опередил милиционеров. Нет, он не сбежал, ускользнув от них через проем в шкафу, наоборот, вышел навстречу к милиционерам с поднятыми руками.
- Я сдаюсь добровольно, начайники! - крикнул Далаказан.
Но милиционеры в ответ только заулыбались.
- Что вы, гражданин учитель, опустите руки. Мы приехали не для того, чтобы арестовать вас, а по совсем другому делу - сказал один пузатый милиционер в звании младшего лейтенанта.
- Аа-аа, вы пришли за учениками, чтобы отправить их на полевые работы?! - обрадовался Далаказан.
- Нет, гражданин учитель, не угадали. Мы приехали учиться в вашей шкаф-школе! - сказал пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем за плечами.
Услышав такое, Далаказан, окосел от удивления.
- Да, вы что, начайник, шутите что ли? Дык, у вас эвон сколько спецшкол и академий!
- Да, гражданин учитель вы правы. Есть у нас свои спецшколы и академии, но, к сожалению, там не преподают птичий язык и литературу. А мы хотим изучать птичий язык. Почему? Объясню четко и ясно. Допустим, мы нашли в юлгуновых зарослях труп неизвестного человека с многочисленными ножевыми ранениями. Голова трупа, к примеру, так изуродована, что даже его родственники не в силах опознать. Судя по червям, которые едят тело убитого, можно сделать хоть какие-то выводы о том, что его убили, скажем, три дня назад. Ну, скажите сами, как нам найти убийцу, который в это время успел уехать из страны и скрыться? Не знаете? Мы тоже. А ваши друзья знают - сказал пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем за плечами .
Далаказан побледнел еще сильнее.
- Какие мои друзья? О каком трупе и убийце вы говорите, начайник? - спросил он удивлённо.
- Ну, эти ваши пернатые друзья - объяснил пузатый милиционер с лысой головой и с ученической сумкой за плечами.
- Аа-аа, так бы и сразу сказали, гражданин начайник. А то от испуга я чуть не наложил в штаны - сказал Далаказан, облегченно вздыхая.
- Знаете, гражданин учитель Далаказан Оса ибн Коса, преступники обычно совершают свои преступления в безлюдных местах, в зарослях, где растут деревья и думают, что их злодеяния, кроме них, никто не видит. А там на деревьях сидят наши пернатые друзья с фотографической памятью всё фиксируют. Они бесценные свидетели. А в этом космическом веке задержать преступников не так-то легко, как вы себе представляете. Говорят, что за рубежом на каждом углу установлены камеры наблюдения, которые помогают поймать преступников. Но преступники тоже не лыком шиты, правильно? Они ведь, прежде, чем совершить свое гнусное злодеяние, либо отключают установленные камеры, либо действуют в масках. А тут у нас под рукой бесплатная живая система наблюдения. Прилетит птичка, сядет на ветку дерева за окном отделения милиции, чирикнет, и родная милиция во время будет проинформирована. Возьмём оружие с боеприпасами, сядем тихонько в уазик и направляемся по указанному адресу, где злоумышленник пытается совершить преступление. Незаметно окружаем здание и цоп - злоумышленник в наших руках. Потом увезем его, затолкнув в воронок, пинком по заднице, похожей на рюкзак. Он удивится, подумав, мол, у них, то есть у нас наверно, появилось какое-то новое и сверхсовременное оснащение. А мы скромно улыбнёмся ему в ответ. Одним словом, птичий язык для нас тоже является большим открытием. Овладев птичьим языком, мы быстро будем находить преступников, работая на опережение. Так будет происходить со всеми делами, и, глядишь, через месяц станем старшими лейтенантами, через два - майорами, а через год будем носить погоны подполковника. А для того, чтобы завербовать птиц-информаторов и работать с ними, мы должны знать их язык основательно. Теперь поняли, гражданин учитель Далаказан Оса ибн Коса?! - сказал пузатый милиционер, со школьным ранцем за плечами, снимая фуражку и почёсывая свою лысую голову.
- Да утто начайник! Теперь понятно! - сказал Далаказан и радостно крикнул: Жить - Жиииить Житталалалулалулаааааа! Жить - Жиииить Житталалалулалулаааааа!
Таким образом, группа оперативников из отделения родной милиции во главе с пузатым милиционером начали учиться в шкаф-школе Далаказана Оса ибн Косы вместе с остальными учениками. Пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем за плечами, который хотел быть отличником, сидел за передней партой. Поскольку он был намного постарше своих одноклассников, его тело мешало детям видеть, что написано на доске. Поэтому дети, которые сидели позади него, вытаскивали из своих карманов маленькие рогатки и заряжая их бумажными пулями стреляли в ухо пузатому милиционеру с лысой головой. Тот сердился, оглядывался назад и хмуро угрожал кулаком трудновоспитуемым однокласникам.
В один прекрасный день Далаказан проводил очередной урок на природе, где щебетали птицы, и вдруг издалека раздался печальный голос одинокой кукушки. Учитель с учениками умолкли, внимая голосу бедной птицы.
- А ну-ка гражданин начайник, то есть пузатый ученик с лысой головой и со школьным ранцем за плечами, попробуйте-ка поговорить с кукушкой - сказал Далаказан.
- Хорошо, гражданин учитель - сказал пузатый милиционер с лысой головой, с ученической сумкой за плечами и начал говорить на ломаном птичьем языке:
- Кук - ку! Кук - ку!
И тут же из-за юлгуновых зарослях на краю обрыва, где колыхались на вольном ветру дикие тополя и ивы, на его вопрос последовал ответ.
- Ну, что сказал Ваш пернатый партнер, гражданин пузатый ученик с лысый головой и с ученической сумкой за плечами? - спросил преподаватель Далаказан Оса ибн Коса.
- Она говорит о каком-то Куке, который отправился на корабле через океан в Гаваи, и там его укокошали месные жители - сказал пузатый милиционер, сжимая в руках фуражку и задумчиво почёсывая свою лысую голову, на которой солнечные зайчики играли как светомузыка в ночном баре.
- Ну вот, видите, разговаривая с птицами, можно многому научиться. В этой информации есть ценные исторические, а также географические факты -сказал преподаватель Далаказан.
После этого другие ученики тоже стали развивать свою птичью речь, вступая в разговоры с птицами различной породы. Потом они возвращались в шкаф -школу, по пути разговаривая между собой на птичьем языке.
Глава 4
Журавли над Таппикасодом
В эти осенние дни село Таппикасод совсем опустело. Нет, сельчане не уехали на фронт или на заработки в чужые края, всей семьей, нет. Они все работали на хлопковом поле. Собирали хлопок. Ученики шкаф-школы великого педагога, преподавателя птичьего языка домли Далаказана не были исключением. Далаказан тоже работал не покладая рук, собирая хлопок со своей шкаф-школой на спине, и был похож на живой комбайн с деревянным бункером. Затерявшись среди высоких густых кустов хлопчатника, низкорослый пузатый милиционер с лысой головой со школьным ранцем на плечах проворно бегал от одного ряда к другому, усердно собирая хлопок в свою ученическую сумку.
В это время высоко в небе послышались журавлиные голоса, и все, кто работал на хлопковом поле, смотрели вверх, любуясь красотой полёта медленно улетающих вдаль птиц. Журавли летели высоко, выстроившись клином, переполняя небо своими криками.
- Пузатый ученик с лысой головой, со школьным ранцем на плечах! Быстро забирайтесь на крышу шкаф-школы и переведите речь улетающих на юг журавлей! - крикнул Далаказан.
- Есть, утто учитель! - сказал пузатый милиционер, с лысый головой, со школьным ранцем на плечах и, пыхтя и кряхтя, забрался на крышу шкаф-школы Далаказана. Потом принялся переводить печальные слова журавлей.
- Я задаю им вопрос: - Крук - крук - крук?! То есть куда вы летите-ее-ее, граждане журавли-ии-ии?! - начал он.
А вожак журавлей мне отвечает:
- Крук - крук! Ну, ты пузатый милиционер с лысый головой и со школьным ранцем на плечах! Глупые вопросы задаешь! Куда же еще нам лететь?! На юг, конечно! Прощайте, сволочи двуногие! Из-за вас, из-за неправильного распределения водных ресурсов в Средней Азии не осталось чистых водоемов и лугов! Аральское море засохло!Год за годом всё труднее становится жить, где зеленые луга покрывают солёные пески! Не осталось в водоемах лягушек, чтобы полакомится ими! А поэты ваши пишут стихи о том, что мы, летая над осенними просторами плачем! А что нам остаётся делать? Мы не можем смеяться, когда глупые люди загрязняют окружающую среду, применяя для уничтожения сорняков и насекомых-вредителей ядовитые препараты. Они бездумно опрыскивают хлопковые плантации опасными пестицидами! А ты говоришь, куда летите?! Тебе какое дело, пузатый ученик с лысой головой с ученической сумкой на плечах?! Мы, слава богу, не люди, а свободные журавли! Куда хотим, туда и летим! Или ты хочешь установить для нас, журавлей, визовый режим?! Даа-аа, видно, в этих краях не только людям, но и птицам стало невозможно жить! Всё! Мы улетаем, и больше никогда не прилетим в эти края!
Пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем на плечах, стоя на крыше придвижной шкаф-школы профессора Далаказана - перевёл слова вожака журавлей. Все, кто услышал слова журавлей в переводе, взгрустнули, глядя вслед журавлиной стаи, которая покидала грустное небо осеннего Таппикасода.
- Да-аа - сказали они, вздыхая, и задумались.
Преподаватель Далаказан вытер слезы своей поношенной тюбетейкой, которой он махал журавлям, как бы прощаясь с ними. Осенние поля словно осиротели после того, как умолкли голоса журавлей, которые растворились за горизонтом в синеве небосклона. Сельчане стали задумчивыми и молчаливыми. Они работали, молча собирая хлопок. Человеку, который собирает хлопок, приходится нелегко. Дело в том, что ему или ей приходится гнуть спину, работая внаклонку, передвигаясь по труднопроходимым рядам, на ходу собирать хлопок, волоча при этом тяжелый фартук, набитый хлопком. Через час у хлопкороба появляется боль в бедрах, и ему трудно расправить свою спину. Одним словом, выращивание и сбор хлопка - это адский труд! А еще хлопкороб глотает на десерт добрую порцию ядовитых дефолиантов-пестицидов и других гадостей.
К ноябрю, если разрешат власти, в опустелых полях, где стар и млад собирали хлопок, окликая друг - друга на осенних закатах, сельчане начинают очищать поля, собирая стебли хлопчатника, завязывая их в снопы и сооружая из них стога. Если посмотреть на этот пейзаж в тумане, вам кажется, что чернеющие стога начинают двигаться, словно танки по дымящему полю битвы. Ряды этих стогов - ровные, чтобы дехкане могли загрузить в прицепы трактора эти тяжёлые снопы хлопчатника, подавая с помощью вил людям, которые аккуратно раскладывают их в прицеп трактора так, чтобы они потом не выпали во время езды по неровной проселочной дороге. Загрузив снопы от хлопчатника в прицепы трактора, дехкане довольные возвращаются домой, сидя с вилами над лихо качающимся грузом как над огромным слоном. Бывают случаи, когда неправильно загруженные снопы сваливаются по дороге, и трактор с прицепом переворачивается. Для узбеков, которые живут в сельской местности, стебель хлопчатника является стратегическим сырьем, то есть топливом на зиму, для тех у кого нет газа и угля. По этому узбеки, шутя между собой, это топливо которое называется 'гузапая', они называют газопая, то есть газ, с помощью которого они топят свои дома в суровую зиму. Теперь вот опустели хлопковые поля, и птицы улетели на юг. Первыми улетели ласточки, собираясь в огромные стаи, которые совсем недавно сидели на проводах, греясь на осеннем солнце, и шумели как депутаты - патхалимы на сессиях, принимающие решение после первого же чтения и единогласно одобряющие любые проекты законов, который придложит Президент страны.
С такими мыслями Далаказан махал рукой журавлиным караванам, направляющиеся на южные края, трубя свои печальные и прощальные песни. Было у него и у его учеников такое чувство, что вся округа, поля и луга сиротливо провожают журавлей, которые отдалялись всё дальше и дальше в сторону горизонта на пасмурном небосклоне.
Глава 5
Человек, который живет в дупле тутового дерево
Писатель Хорухазонов Пахтасезон лет тридцати пяти, сорока, среднего роста, худощавое телосложение с лошадиным лицом, грустными глазами, похожими на глаза осла, лохматый и бородатый, живет на краю хлопковых полей в огромном дупле столетного одинокого тутового дерево. Поскольку это тутовое дерево растет вертикально, писатель спит в дупле стоя. Его самодельная кровать стоит вертикально, словно кресло астронавтов. Иногда Хорухазонов Пахтасезон чувствует себя космонавтом, который полулежит внутри космического корабля перед отлетом в космические просторы с космодрома "Таппикасод". На потолке дупла висит старая керосиновая лампа, которая светит в летнее время по ночам, и вокруг неё вращаются мотыльки и майские жуки, придавая дуплу романтический вид. Хорухазонова Пахтасезона привело в это дупло искусство. То есть литературное творчество. Он остро нуждался в спокойствии, в арктической тишине, чтобы писать литературные произведения, глядя на ночное небо через щели дупла на звезды, на луну, прислушиваясь к безмолвию хлопковых полей и освещённых луной берегов. Хотя в дупле тутового дерево было тесновато, но это ни чуть не смущало его, так как самое главное для него - душевный покой, духовная независимость, творческая свобода и жить в гармонии с природой.Он живет на этом свете только ради искусство, ради литературы. Правда, жена его Ульпатой ушла от него из этой тесноты и сейчас живет в городе со своим новым спутником жизни. Ну что из этого? Небо то не свалилось на землю после её ухода. Оно все еще висит над планетой слвоно гигантский колокол без языка.Ульпатой всегда пугала его своим уходом, говоря мол я ухожу от тебя, выйду замуж за богатого бизнесмена и буду жить в роскошном особняке в швецарских альпах.Она ушла от него, как обещала, но вышла замуж не за миллиардера, а за горбатого сторожа Краеведческого музея.Таким образом Хорухазонов Пахтасезон избавился от лишних забот-хлопот, которые мешали его творчеству. Что поделаешь, ежели женщина не понимает писателя.
Однажды зимой, сидя в дупле закопавшись в клеверное сено, Хорухазонов Пахтасезон увидел через проем дупла падающий снег и обрадовался как маленький.
- Смотри, Ульпатой, как валит за проемом дупла тутового дерева снег, тихо и медленно покрывая наши опустевшие хлопковые поля!Как будто в этих полях хлопчатники снова раскрыли свои коробочки с мягким, пушистым хлопком и нашим гвардейцам хлопковых полей, доблестным дехканам, школьникам, студентам учебных завенеий, старикам и старухам, воспитанникам детских садиков еще предстоит работать до самой весни, собирая хлопок в холодных бескрайных полях вручную.Будто в этих безлюдных полях еще есть миллионы и миллионы тонн хлопка сырса!Какая белая блаженная тишина!Какая снежная мгла! Гляди, как будто не снежные хлопья летят коса за проемом дупла тутового дерева, а мягкие и легкие пушинки одуванчиков над летними полями под луной, словно белые медузы в море! - сказал он, восхищаясь ночным снежным пейзажем.
А Ульпатой, его бывшая жена, даже толком не прореагировала на это, не проявила к снежному пейзажу никакого интереса. Наоборот, она сказала, чего, мол, тут хорошего? Ну, падает снег. Пусть падает.Что тут удивительного? Этот снег - романтика только для чиновников. А для бедных людей этот снег может оказаться бесплатным белым саваном в холодных хижинах и квартирах, похожие на холодилник. Я боюсь, что завтра начнутся небывалые холода, и мы с тобой можем замерзнуть в этом дупле, как пойманные рыбы в замерзшей реке в суровую зиму, как мамонты замерзшие в ледниковом периуде.
-Вот на каком уровне было сознание и мировоззрение у Ульпатоя.
- Все нормальные мужчины, оставив своих жен в покое, поехали на заработки в соседние страны, а ты сидишь тут в тесном дупле и пишешь никому не нужные вещи! -говорила она и плакала.Необразованная дура. Но мир не оскудел умными женщинами, которые всю жизнь мечтают быть женой или хотябы любовницей настоящих одиноких писателей.
Хорухазонов Пахтасезон точно знает, что его бывшая жена Ульпатой скоро пожалеет, что бросив его, вышла замуж за сторожа краеведческого музея. Через пару лет Хорухазонов Пахтасезон прославится на вес мир своими книгами бестселлерами и станет самым знаменитым и лучшим писателем планеты. Тогда Ульпатой, бросив своего сторожа краеведческого музея, прибежит к нему. Но, к её сожалению, она не найдет Хорухазонова Пахтасезона в этих краях. Потому что к тому времени он переберётся во Францию и начнёт жить в роскошном дупле огромного каштана, который растет в аллеях Парижа близ Эйфелевой башни. Ну, а пока он поживет здесь и не намерен жаловаться. Потому что свои самые хорошие произведения писатели пишут именно в трудные времена, когда им грозит нищета, голод, изгнание и одиночество.
С такими мыслями Хорухазонов Пахтасезон налил в консервную банку водку, который он сам приготовил из риса, и залпом выпил. Потом продолжил писать.
Весной и летом в этом дупле тутового дерева живется легче, чем зимой в лютых холодах. Но у летних сезонов тоже есть свои проблемы. Весной в дождливую погоду на проселочных дорогах и на скользких тропинках передвигаться очень трудно. Тем не менее Хорухазонова Пахтасезона манили весенние ивы, которые распускают свои почки ярко - желтого цвета на берегу реки "Кашкалдак" в мелколесьях, где растут джигиды, дикие тополя, задумчиво глядя на свои тени, отражающиеся в проталинах. Летом он сидит в дупле, у проема, любуясь огромным ободом медленно поднимающейся луны, прислушиваясь к пению сверчков и внимая далекому усталому лаю бродячих собак. Он больше всего на свете любит летнюю предрассветную тишину. Особенно тихий полумрак, когда ещё воздух прохладный и в далеком клеверном поле запоёт дикая перепелка издавая звуки "Вывык! Вывык! Так-талак! Так-талак!". В такие моменты у Хорухазонова Пахтасезона где то в глубине души пробуждается божественное вдохновение, и он напишет пейзажные стихи и рассказы, о безлюдности полей в предрассветном часу, об одиночестве и уединение душы. Днем бывает жарко и можно будет внимать голосу далекой кукушки, которая поет где то там, в оврагах или в тополиной роще на берегу реки "Кашкалдак". Он прислушивается в тишине к раскатистому и дробному стуку дятла, который барабанит клювом по сухим стволам деревьев в рощах. К вечеру усиливается духота, и Хорухазонов Пахтасезон выходит из дупла тутового дерево, чтобы любоваться тихим закатом, где огненный шар солнца медленно утонит в лаву горящих облаков, как сожженный корабль. Загудят комары, кои роями окружают человека в надежде полакомится его кровью, надрывно распевая свои песни, похожие на жуткий плач зыбучих песков.Они пьянеют, попробывав кровь Хорухазонова Пахтасезона, хмелеют, словно от красного отменного ирландского векового вина. В такие моментах Хорухазонов Пахтасезон, отбиваясь от крылатых кровососов, сжигает кизяки, которые он собирал на лужайке и с помощью едкого дыма прогоняет рой гудящих надоедливых комаров. Правда, зимой кровожадные комары исчезают вместе с грязью, и у Хорухазонова Пахтасезона появляется возможность, ходить по чистому снегу как северный пастух-оленевод, который гоняет стадо северных оленей по просторам заснеженной тундры, где гигантская стадо кружится, гудя как водоворот, как сама вселенная. Но лютый холод, проникая через рукава его рваного ватного чапана, пронизывает его до костей, и ему приходится целыми днями сидеть в дупле тутового дерево, укрываясь сухим клеверным сеном. В пургу голые ветки тутового дерева, похожие на согнутые сабли, завоют словно стая голодных волков вдалеке. При сильном штормовом ветре дерево, в дупле которого сидит Хорухазонов Пахтасезон, качается словно шаткая башня и он молится Богу, чтобы его жилище не снесло штормовым ветром. В такие моменты из-за сильного снегопада хлопковые поля исчезают в вихрях снежных хлопьев. Не смотря на это, Хорухазонову Пахтасезону нравилось прислушиваться к свирепой вьюге, которая плачет и свистит в снежной мгле. Когда утихает пурга, берега обледенелой реки "Кашкалдак" со среднеазиатскими лесами и хлопковыми полями, напоминают ему огромный белый рояль, а заснеженные поля и берега превращаются в музыку, в белую симфонию, которую Хорухазонов Пахтасезон слушает глазами, словно музыкальные произведения Фредерика Шопена, Франса Петра Шуберта и Себастяна Баха. В бабье лето на лужайках бродит тихий ветерок, сорвав пушынки одуванчиков и разнося их по полям. Пушинки одуванчиков летят над лугами и полями, словно снежные хлопя в свете уличных фонарей в метели. Осеню жизнь в дупле становится гораздо спокойнее.В тополиных и ивовых рощах, в садах, где задумчиво облетают деревья, рассеянно шепчет тихий листопад. Хорухазонов Пахтасезон смотрит, высунув свою голову из проема дупла тутового дерева на журавли, пролетающие над осенними опустевшими полями и лугами, слушая их печальные прощальные крики. Он махает им своей старой поношенной тюбетейкой до тех пор, пока они не растворяются в серых небосклонах, пока не утихнут их крики, пропадая за горизонтом. Потом, снова начинает писать в тишине. Его душа плачет, а бумага, наоборот смеется, издавая звуки похожие смех, "крак - крак, крак - крак", когда карандаш щекочет её бок своим острым кончиком, похожым на клюв дятла. К концу осени начинается сезон холодных и задумчивых дождей.Будто не дождь, а слезы небес стучит каплями о его капюшон. За проемом дупла шелестит дождь как промокший шелк, а он сидит в дупле, словно в утробе матери, где он побывал девять месяцев, прежде чем появиться на этот свет. Мать Хорухазонова Пахтасезона тоже похожа на тутовое дерево, особенно её лицо, морщинистый лоб и грубые руки, костлявые пальцы, похожие на бамбук. Её зовут Купайсин. Два раза в неделю она навещает его, принося ему еду. Придет она, постучит по стволу дерева, и из дупла выходит его сын Хорухазонов Пахтасезон. Он садится рядом с мамой и ест еду, которая она принесла. Пока он ест, Купайсин тихо плачет, задумчиво глядя на своего сына, поглаживая его длинные волосы, похожие на гривы льва, и причитает с горечью.
- Сынок, неужели нельзя писать эти, как их там, ну эти твои рассказы и романы в доме престарелых, где я нынче живу? Давай, сынок, поедем ко мне. Там в пансионате тебе тоже найдется место. Государство позаботится о тебе. Ведь вся деревня смеётся над нами, говоря, мол, сын Купайсина сошел с ума и живет в дупле тутового дерева, которое растет на краю далекого хлопкового поля. Из-за твоего жалкого существования, твоя жена Ульпатой тоже бросила тебя и вышла замуж за горбатого сторожа краеведческого музея. Отец твой, царство ему небесное, перед смертью завещал мне, чтобы я тебя снова поженила. Если я умру, не выполнив завещание твоего отца, то моя душа никогда не успокоится, даже в раю, и кости мои не остынут в холодной могиле до самого судного дня. Ну, посуди сам, сынок, кто захочет сроднится с нами и выдать свою дочку замуж за тебя, если ты будешь жить вот в этом проклятом дупле? Я тоже старею год за годом и хочу, чтобы ты женился и чтобы появились, наконец, у меня внуки и внучки - плакала мать, вытирая слезы с глаз краем платка, у которого добрая часть обгорела и в нём образовалась дырка величиной с грецкого ореха, когда она разводила огонь в очаге и дула на дымящийся кизяк, чтобы приготовить чай в доме престарелых.
- Не плачь, мама - успокаивал её сын - люди, которые смеются над нами не понимают что такое литературное искусство и что такое поток сознания в современных произведениях. Им чужды гиганты мысли, такие как Ницше, Альбер Камю, Джеймс Джойс, Сартр, Беккет, Кортасар, Достоевский, Толстой, Борхес, Хемингуэй, Кафка, Карпентьер, Наваи, Румий, Пушкин, Абдулла Кадирий и в том числе скромный писатель, который живёт один в дупле тутового дерево и пишет романы. Не стану называть его имени, я думаю, ты сама наверняка догадываешься, кто это такой. Мама, ты даже не представляешь себе, какого писателя ты вообще родила на свет! Пройдут века и человечество поймет суть моих произведений и хором будет плакать в огромные дырявые носовые платки из-за того, что они достойно не оценили мои литературные труды, когда я был еще жив и здоров как бык! Люди нашей планеты вечно будет казнить себя за это, и скажут друг другу, что они проспали те годы, когда по небу мировой литературы пролетела могучая комета моего творчества! Они пожалеют, ой как пожалеют, о том, что не присудили мне престижную международную премию за мои литературные произведения, и, проснувшись от так называемого литературно летаргического сна, неожиданно вспомнят о тебе тоже. Потом они, быстро выделив из бюджета колоссальную сумму денег (в долларах, разумеется) воздвигнут тебе восемнадцатиметровый памятник из чистой бронзы в самом центре нашего села "Таппикасод"! Так что не унывай, мамань! - сказал Хорухазонов Пахтасезон, облизывая миску и деревянную ложку с узорами гжельских мастеров.
- Зачем мне памятник, сынок, когда одна моя нога здесь, а другая уже в могиле. Для меня самое главное, чтобы ты был здоровым и уважаемым человеком в деревне "Таппикасод". Я хочу, чтобы ты не одичал и не сошел с ума от одиночество - сказала Купайсин, продолжая надрывно плакать и вытирая слезы с глаз краем платка, у которого добрая часть обгорела и в нём образовалась дырка величиной с грецкого ореха, когда она разводила огонь в очаге и дула на дымящийся кизяк, чтобы приготовить чай в доме престарелых.
- Эх, мамань, ты знаешь, человек рано или поздно все ровно станет одиноким и будет лежать в могиле до самого судного дня. Представляешь? Так что мы должны тренироваться при жизни, чтобы овладеть сложной наукой одиночества. Быть одиноким не каждый может. Ибо одиночество - это изящное и тонкое искусство. В одиночестве адепт приобретает космическое сознание, распознает суть своего существование и предназначение - объяснял Хорухазонов Пахтасезон, выпивая рисоваую водку, налитое в консервную банку. Потом, громко рыгнув, поблагодарил Купайсин, за то что она принесла ему еду.
- Спасибо тебе, маманя, за еду. Знаешь, ты сильно не переживай за меня и не приноси мне еду. Что я, маленький, что ли? У меня, слава Богу, есть удочка, и я иногда ловлю рыбу, сидя на берегу реки, варю уху и ем на здоровье. Лишнюю засушиваю на солнцепеке на зиму в запас. Вон они висят на натянутой веревке!Может, я кажусь тебе бедным человеком, но на самом деле это совсем не так, мамань. Я иногда питаюсь яйцами диких перепелок, словно богатые аристократы, которые кушают яичницу по утрам из яиц соловья. Иногда в петли, которые я расставляю на ветках деревьев, попадают певчие птицы, и я, тщательно зажарив их на костре, ем словно дичь, которую подают в китайских дорогих ресторанах Торонто. Если хорошенько зажарить тушу птицы, то её кости тоже будут хрустящим деликатесом. Ты, мамань, не обращай внимание на смех неандертальцев. Вот когда мировая общественность признает мои литературные труды, издатели сами прибудут сюда из-за океана и будут умолять меня с горькими слезами на глазах, чтобы я подписал контракт на миллиарды долларов США. Тогда мои книги начнут издаваться многомиллионными тиражами по всему миру! Эх, знала бы ты, какие бешенные деньги я буду зарабатывать тогда, Господи! Мы с тобой будем путешествовать по миру, и я покажу тебе, людей которые читают мои книги в Нью-Йоркском метро и в английском двухэтажном автобусе, который несётся с бешенной скоростью, лихо поворачивая в сторону Трафальгарской площади в туманном Лондоне. Придет время, и я стану самым знаменитым писателем мира! И мои произведения превратятся в настольные книги для всех, от простого жителя планеты до президентов развитых стран Запада Востока и Европы! Вот тогда я буду жить в многоэтажном дупле огромной сосны, которая растет в швейцарских Альпах. У меня будет много детей. В роскошном дупле установим большой аквариум с рыбами. В свободные время я буду поднимать свое настроение, глядя на рыб и на бело - снежные кувшинки и лилии, кои будут цвести в том аквариуме - сказал Хорухазонов Пахтасезон и снова выпил небольшую порцию рисовой водки.
Услышав слова сына, Купайсин зарыдала и, собрав вещи, стала уходить домой, в дом престарелых , по узкой тропе, которая извивалась словно змея среди зарослей хлопчатника.
Глава 6
Оперная певица на хлопковом поле
Тихая, задумчивая осень самая любимая пора писателя Хорухазонова Пахтасезона. Он сидит в дупле тутового дерева, наблюдая за движениями хлопкоробов, которые вдалеке собирают хлопок, передвигаясь среди кустов хлопчатника словно буйволы, которые переплывают широкую бурную реку, устремляясь на другой берег, где растет сочная трава.
В этот момент недалеко от его тутового дерева женский голос запел арию "Отмагай тонг" из оперы "Тахир и Зухра". Женщина пела таким божественным нежным голосом, что Хорухазонов Пахтасезон замер от восторга, словно околдованный. Песня буквально загипнотизировала его. Ему казалось, что там поёт не человек, а небесный ангел. Хорухазонов Пахтасезон слушал песню и не шевелился, чтобы не вспугнуть певицу как певчую птицу и не помешать ей своим шумом. Он хотел, чтобы это песня не кончалась никогда. Это была не песня, а невидимая небесная безбрежная река, у которой нет конца и края, которая течет при тихо сияющей луне. Голос и исполнение были как у профессиональной певицы, которая обладает редким талантом. Хорухазонов Пахтасезон, глядя в щель дупла тутового дерева увидел певицу и ахнул от восторга. Это была красивая женщина среднего роста лет тридцати, с черными лоснящимся волосами и с красивой фигурой.
- Господи, какая красивая женщина, и какая несправедливость! Поёт она лучше чем певицы профессионалы, которые почти каждый день поют на телевидении, ездят с гастролями по стране и шляются по свадьбам до утра, сгребая бешеные деньги. А скромные, талантливые самородки, такие как она, трудятся на хлопковых полях, оставаясь в тени. Это не голос, а чистые звуки скрипки Страдивари, на которой когда то играл легендарный скрипач Микола Паганини - подумал Хорухазонов Пахтасезон.
А женщина всё пела арии из различных опер. Хорухазонову Пахтасезону очень хотелось увидеть лицо певицы и узнать, кто она такая. Но он боялся, что когда он выйдет из дупла, женщина увидит его и перестанет петь. Хотя Хорухазонов Пахтасезон сидел в дупле, затаив дыхание, словно зритель, который сидит в концертном зале без билета, но он всё же был рад тому, что слушает такие красивые песни, причем бесплатно. Голос поющей женщины летел по просторам хлопковых полей словно птица, которая освободилась из золотой клетки.
Между тем, солнце начало садится на горизонт. В такие моменты, когда всё вокруг утихает, человек может четко услышать голоса даже издалека. То есть Хорухазонову Пахтасезону казалось, что песню, которую пела неизвестная певица, люди слушали даже вдалеке, на другом краю хлопковых полей. Но когда прозвучал крик табельщика в хирмане, призывая хлопкоробов, чтобы они прекратили сбор и хлопок, которые собирали принесли на взвешивание, песни неизвестной певицы прервались. Хорухазонов Пахтасезон, чтобы не потерять навсегда певицу, спешно вышел из дупла и увидел эту красивую, грудастую женщину лет тридцати, с изящной фигурой. Кроме неё поблизости никого не было. Когда Хорухазонов Пахтасезон незаметно подошел к месту, где стояла женщина, она испугалась и быстро заговорила.
- Ой, кто Вы?! Как тут оказались?! Вы испугали меня до смерти. Я думала, что вокруг никого нет - сказала она и невольно покраснела.
- Здравствуйте, не бойтесь, сударыня. Это я, писатель Хорухазонов Пахтасезон. Я просто прогуливаюсь на свежем воздухе. Живу я в дупле вон того огромного одинокого тутового дерева. Там и мой кабинет, где я пишу романы в основном о любви, об одиночестве и печали - сказал Хорухазонов Пахтасезон.
Услышав эти слова женщина захохотала на всё поле. Её смех напоминал звон чистого китайского фарфора.
- Да что вы несёте? Разве может человек жить в дупле тутового дерева в нашем космическом веку?! Еще вы занимаетесь творчеством! Мне кажется, вы работаете клоуном в цирке. Здорово рассмешили меня. Честное слово! По правде говоря, я давно так не смеялась от души. Спасибо вам! - сказала прелестная грудастая женщина с красивой фигурой, вытирая слезы в кончик своего нежнего прозрачного шарфа.
- Вы что, не верите, что я творческий человек и живу в дупле тутового дерева? Тогда я могу прочитать наизусть печальные строки хокку, которые я написал буквально вчера - сказал Хорухазонов Пахтасезон и начал читать хокку с особой интонацией и махая в такт рукой.
Сидя в дупле тутового дерева
Ел я грубый помол
И захлебнулся...
Как только Хорухазонов Пахтасезон завершил чтение, женщина взорвалась смехом и захохотала еще громче. От смеха у неё даже слезы на глазах навернулись.
- Ну, что сы смеётесь на самом-то деле, вместо того, чтобы плакать а, сударыня? Не хорошо смеяться над бедным поэтом. Этот хокку написан на основе реального события, которое произошло со мной. Между прочим, у этого хокку есть продолжение. Вот послушайте. И Хорухазонов Пахтасезон прочитал продолжение хокку наизусть, рассердившись на женщину.
Я ел грубый помол и захлебнулся сильно,
Глаза тарелкой от нехватки воздуха,
И чуть не умер я тогда...
Грудастая женщина долго смеялась. Потом придя в себя, немножко передохнула и хотела что-то сказать, но взглянув на Хорухазонова Пахтасезона, она снова засмеялась.
- А что тут смешного? Перестаньте же смеяться, мадам - сказал Хорухазонов Пахтасезон.
Женщина еле подавила свой смех и вытерла слезы с глаз фартуком, в который она собирала хлопок.
- Простите. Но ваш хокку оказался очень смешным, поэтому я смеюсь... - сказала она всё продолжая смеяться, тряся плечами.
- Что вы, наоборот, это хокку символ грусти и печали. Я чуть копыто не откинул тогда. А вы смеётесь - сказал Хорухазонов Пахтасезон, делая серьезное лицо.
Грудастая женщина снова начала смеяться.
Хорухазонов Пахтасезон, не ожидая ответа продолжал:
- А скажите, пожалуйста, это вы пели недавно оперные песни? - спросил он.
- Да, а что? Эти песни только о любви. Там нет никакой политики - сказала женщина.
- Ну вот, слава Богу, подтвердились мои предположения. Поверьте, вы так красиво пели, что ваш голос просто околдовал меня, и я не мог двигаться, сидя в дупле. Я даже испугался тогда, подумав, неужели меня хватил паралич. Это было чудо исполнение и природное явление, высший пилотаж искусства! Кто вы? Я почему-то раньше не видел вас в этих округах и по телевизору тоже - сказал Хорухазонов Пахтасезон.
Женщина снова покраснела и начала рассказывать про себя.
- Меня зовут Сарвигульнаргис. Я работаю в стоматологической клинике. Мы приехали на помощь хлопкоробам вашего колхоза "Яккатут". Нас разместили вон на том полевом стане - сказала грудастая женщина, указывая на полевой стан, который белел вдалеке, рядом с ивовой рощей.
- Да? Ну судьба! А я как раз хотел пойти к стоматологам, чтобы они вставили мне зубы с золотыми коронками. Я очень рад с вами познакомится, Сарвигульнаргис. Вы очень красивая женщина, как ваша имя, а ваш голос, похож на звуки скрипки Страдевари. У Вас не только звонкий голос похожи на звон серебряного колокольчика, но и огромный талант. Поверьте мне, вы настоящая певица. Не хуже, чем Монсерат Кабалье и Селен Дион - сказал Хорухазонов Пахтасезон.
- Да бросьте, какой у меня может быть голос и талант? Мне кажется, что вы слишком преувеличиваете. Но всё же, спасибо на добром слове, господин писатель, который живет в дупле тутового дерево, несмотря на свой незаурядный талант - сказала Сарвигульнаргис.
- На здоровье, Сарвигульнаргис - улыбнулся Хорухазонов Пахтасезон и спросил:
- А кем вы работаете в стоматологической поликлинике? Зубным врачом или техником? - спросил он.
- Я там работаю уборщицей. Мою полы. Убираю поликлинику со шваброй в руках, действую как хоккеистка сборной команды женщин туда-сюда, только без шайбы. А что касается зубов с золотыми коронками, то я вам не советую это делать. Во-первых, наш стоматолог Келсинбай покажет вам настоящие золотые коронки, а вставит Вам зубы с медными коронками, которые мгновенно заржавеют, как только вы выпьете воду. Вставлять зубы - это все равно, что пытка в следственных изоляторах в некоторых странах, где пытают узников совести, вырывая им здоровые зубы, в целях выбить у них признание о преступлении, которое они не совершили. Раньше я боялась, когда слышала вопли пациентов, у которых доктор стомотолог Келсинбай безжалостно вырывал зубы без ледокаина. Но постепенно я как то привыкла к этому. Теперь дикие крики пациентов слышатся мне словно веселая музыка. С этими словами Сарвигульнаргис связала концы огромного фартука в тюк с хлопком, который она собрала, и стала поднимать его. Она с трудом взгромоздила тюк на голову. Но от тяжести она потеряла равновесие и начала падать. К счастью, её вовремя ухватил Хорухазонов Пахтасезон, и она оказалась в его объятиях. Хорухазонов Пахтасезон носом уткнулся в нежные и густые волосы Сарвигульнаргис и его губы случайно коснулись гладкой шеи, похожей на слоновую кость, красивой женщины, Тут запах французских духов сильно одурманил Хорухазонов Пахтасезона и он слегка опьянел от этого райского аромата. Сарвигульнаргис резко выпуталась из объятий Хорухазонов Пахтасезон и начала поправлять волосы, лоснящиеся словно черный шелк.
- Эх, вы, Сарвигульнаргис! Иногда нужно ходит в тренировочные залы и поднимать гири со штангами. Поднимая тюк, вы чуть не свернули себе шею. Да, о чем я говорю. Это вам не песни петь. Вы родились чтобы петь, а не собирать хлопок и поднимать огромные тюки. А ну-ка, дайте мне этот тюк. Я помогу вам отнести его до самого хирмана - сказал Хорухазонов Пахтасезон и взвалил его на плечи.
Они пошли в сторону площадки, которая называется хирман, где табельщик взвешивает тюки с хлопком. В это время погасли последние лучи солнца на закате и опустился черный занавес вечерних хлопковых полей. Вдалеке в домах один за другим зажглись огни, похожие на сверкающие алмазы.
Глава 7
Ночные уроки на кладбище
Однажды в полночь, посадив своих учеников за парты и взгромоздив шкаф-школу на плечи, он отправился на кладбище, чтобы проводить уроки на природе, демонстрируя ученикам живой язык птиц на практике. Ученик-отличник, пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем на плечах шел впереди с зажжённым фонарем в руке. Он шёл пешком, так как класс был переполнен учениками, и пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем на плечах не влез в него из-за габарита своего тела и живота. Шел пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем на плечах строевым шагом, время от времени отдавая честь деревьям, которые стояли в лунной тишине, задумчиво глядя на свои тени. Где-то жалобно завыла голодная собака, загоготала какая-то ночная птица, сидящая на ветке чахлого дерева у руин разрушенных домов в заброшенном дворе, которые чернели без окон, словно выколотые глаза.
Наконец, передвижная школа Далаказана прибыла на кладбище, где печально возвышались надгробные камни, скорбя об усопших людях, которые ушли на тот свет неграмотными, так и не познав секреты птичьего языка и литературы. Испуганно оглядываясь вокруг, Далаказан тихо прошептал:
- Жить - жить - житталалалу - лалула. - Жить - жить - житталалалу - лалула.
Ученики один за другим выпрыгнули из шкафа-школы, так же, как их домля Далаказан, с испугом оглядываясь по сторонам. Вдруг с дерева слетела большая сова и, хлопая крыльями, полетела в сторону учителя птичьего языка и литературы Далаказана Оса ибн Косы и его учеников, сильно напугав их. Она села на один из надгробных памятников, где чернели, холодно блестящие мраморные могильные плиты.
- Самый раз - сказал учитель Далаказан и сказал, обращаясь к своему ученику-отличнику, пузатому низкорослому милиционеру с лысой головой и со школьным ранцем на плечах: - А ну-ка, пузатый ученик с лысой головой и со школьным ранцем за плечами, попробуйте поговорить с совой - сказал он.
- Хорошо, урто учитель - ответил пузатый милиционер с лысой головой, с ученической сумкой на плечах перед тем, как вступить в полемику с совой, тщательно помассировав свои губы, чтобы правильно произносить трудные птичьи слова, особенно совиные.
- У-у-у! - произнёс, наконец, пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем на плечах.
- У-у-у! - ответила сова.
- Ну, о чем она говорит, уважаемый пузатый ученик с лысой головой и со школьным ранцем за плечами? - спросил преподаватель Далаказан, пытливо глядя в глаза своему низкорослому пузатому ученику с лысой головой и со школьным ранцем за плечами. Пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем на плечах начал дословно переводить на вид короткие, но невероятно длинные по содержанию слова совы.
"Ассаламу алейкум, уважаемые гости, плоть да кости!
Меня зовут Сова, и вы это прекрасно знаете. Мы, совы, не такие, как другие дневные птицы, которые стаями летают на юг, совершая перелет через океаны. Увидев нас в лунную ночь среди руин или на кладбище, вы, двуногие твари, боитесь нас. Но не знаете, какие мы, совы, на самом деле. Мы не такие страшные по сравнению с вами. Вот я расскажу сейчас немного о двуногих существах, и из моего рассказа вы узнаете, настолько мы добры. Я не случайно назвала вас гостями. Мы с вами все гости на этом свете, и никогда не будем хозяевами. Прекрасным примером этому служат эти печальные могилы, в которых покоятся такие же двуногие существа, как и вы. Они тоже жили, смеялись, любили, плакали, и им казалось, что жизнь не имеет ни конца, ни края. Многие из них были чиновниками, правителями, могучими финансовыми магнатами, которые не признавали смерти, полагая, что с помощью дорогих омолаживающих уколов можно продлит жизнь и наслаждаться роскошной жизнью вечно. Они ели деликатесы, икру различных сортов, пили отменный столетний коньяк, спали в мягкой, как облако, постели с красивыми, стройными, молодыми любовницами. Они выбирали девушек с маленьким ротиком, похожим на спелую клубнику или на бутон душистой розы и меняли их как носки. Они всю жизнь обманывали своих верных бедных жен, изменяя им на каждом шагу. Воровали народное добро в колоссальных размерах, угнетая народ, который еле сводил концы с концами, страдая от безработицы и нищеты. Забавы ради, подвыпив, они охотились на благородных оленей в заповедниках, стреляя в них из ружья с оптическим прицелом. Строили себе замки высоко в горах, на берегу чистого голубого озера, покрытом хвойными вечнозелеными лесами. А народ, который когда-то за них проголосовал, поверив их пустым обещаниям, трудился на голодный желудок на хлопковых плантациях в рабских условиях, под палящим солнцем. Более того, они притесняли и жестоко убивали своих политических оппонентов в тюрьмах и в лагерях за то, что они говорили народу правду. Правящие круги и богатые люди таким способом оберегали свои розовые пухлые тела. И вот теперь они все лежат сейчас в сырых и темных могилах, словно в одиночных камерах смертников, вскармливая своими ухоженными и пухленькими телами отвратительных могильных червей. А некоторых живых чинуш от правящего режима, которые расстреляют свой народ, когда он требует соблюдения человеческих прав, мучают по ночам кошмарные сны, в которых им мерещатся страшные звери, кои прыгают с диким рёвом, грызя стальные решетки, предвещая им приближение кровавой мести".
В этом месте пузатый милиционер с лысей головой и со школьным ранцем на плечах сделал паузу. Потом он обратился к сове со следующим вопросом.
- Уууу - у?! - сказал он на ломаном совином языке.
- У - уууу! - ответила сова.
- Ну, что вы стоите как этот самый, переводите дальше речь вашего пернатого друга, пузатый ученик с лысей головой, со школьным ранцем на плечах - строго потребовал Далаказан.
- Ладно, хоп булади, утто учитель - с готовностью ответил пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем на плечах и продолжал перевод.
"А вы знаете, пузатый студент с лысой головой и со школьным ранцем на плечах, в этом мире у каждого из них есть свой родной язык и своя литература. Есть поэзия.Остается только правильно понять их. Вот вы по ночам, когда за окном льёт осенний дождь, тихо прислушиваетесь, но слов дождя не понимаете. Если посмотреть на дождь, который плачет за окном, роняя свои слезы в лужу, многое можно понять. Дождь плачет, сутками рисуя на поверхности лужи цифру ноль. Дождь говорит, эй, незаконно обогативщие богачи -грабители и злые правители! Напрасно вы собираете и прячете баснословные деньги, золото и бриллианты! Напрасно считаете себя миллионерами, миллиардерами! Ваши несметные богатства, в конце концов, превратятся в ноль, который я рисую на этих лужах. Это точно! Смотрите, земля, на которой вы живете похожа на ноль. Солнце тоже. Вы двуногие посмотрите на фотосъемки галактик и туманностей, которые снимали ваши же друзья космонавты и астронавты! Эти изображения тоже похожи на цифру ноль! Цифра ноль означает пустоту. Она означает "nihil", "ничто". А это значит, что Всемогущий Бог создал вселенную из ничего! А вы, хвастливые двуногие твари, сможете создать что-либо из ничего?! Нет, никогда! Так что живите, уважая друг друга, в этой жизни, которая, в конце концов превратится в ничто, в ноль, в пустоту! Живите в этой мимолетной жизни скромно и честно, в мире и согласии, как единая семья, независимо от вашего вероисповедания, национальности и расы! На этом я вынуждена прервать нашу короткую беседу, так как у меня много дел. Я должна ловить мышей для своих птенцов, которые ожидают меня в гнезде, построенном во-о-он в тех руинах в заброшенного дворца усопшего правителя" - закончил переводить речь совы пузатый милиционер с лысой головой и со школьным ранцем на плечах.
Сова улетела в сторону поля, освещенного луной. Ученики умолкли.
- Вот, слышали, дорогие мои ученики, сова знает буквально всё! Какая умная и мудрая птица!.. Ну что же, на этом наш урок окончен. А ну-ка залезайте быстро в шкаф-школу. Возвращаемся домой! - сказал Далаказан.
Школьники залезли в шкаф, и Далаказан понёс их домой, шагая по лунной тропинке, которая извивалась по краю обрыва. Впереди шел пузатый милиционер с лысой головой, со школьным ранцем на плечах, держа в руках керосиновую лампу, вокруг которой вращались мотыльки. За ним следовал Далаказан со шкаф-школой на спине, шагая в порванных старых галошах. В тихом сумраке пели сверчки, то рядом, то вдалеке.
Глава 8
Бессонница
Проводив Сарвигульнаргис до полевого стана, Хорухазонов Пахтасезон вернулся в дупло старого тутового дерева и зажег керосиновую лампу. Потом сел на табуретку и решил написать пару хокку про одиночество и разлуку, но он никак не мог сосредоточиться. Ему не давали покоя мысли о красивой женщине Сарвигульнаргис. Её песни до сих пор звенели у него в ушах. Желание еще раз увидеть её мучил Хорухазонова Пахтасезона, и он понял, что по уши влюбился в неё, как говорится, с первого взгляда. Он все глядел через узкую щель дупла тутового дерево и никак не мог отвести глаз с полевого стана, где грустно сияли далёкие огни. Как раз за этим полевым станом сиял ясный месяц, освещая мрак. На небесах, где-то вдалеке таинственно мерцали синие звезды.
Хорухазонов Пахтасезон почувствовал голод и, решив приготовить себе ужин, вышел из дупла. Потом он разложил сухой хворост, зажег костер и на огне стал жарить кукурузные початки, которые принес с колхозного кукурузного поля. Когда он жарил этот початок, воздух наполнился запахом жареной кукурузы. Хорухазонов Пахтасезон взял один горячий початок и стал перекидывать с руки на руку, одновременно дуя на него, чтобы он остыл. После этого он принялся есть жареную кукурузу с большим аппетитом. Он кушал, закрывая глаза от наслаждения, не видя своего почерневшего от копоти рта, как белка, которая грызет шишку на лапе старой скрипучей сосны в сосновых лесах далекой Канады.