- Выпустите меня отсюда! Вы, критины! - она пнула с силой табурет. Длинные черные волосы сначала качнулись за табуретом, но потом легли на плечи.
В комнате не было окон. Была кровать, стол, табурет, лампочка под потолком и дверь. Единственное живое существо в этой комнате, кроме нее - кактус в коричневом горшке. Она снова рухнула на пружинистую кровать. Подушки тоже не было. Две простыни и покрывало. Вцепившись худыми пальцами в ворот своей длинной рубашки и закрыв им лицо, она громко зарыдала.
Каждое утро она заправляла кровать. Никто не мог увидеть порядка или беспорядка ее постели, но она продолжала совершать этот утренний ритуал - по привычке, которая неизвестно когда возникла и укоренилась в ней. Так же каждый день она передвигала мебель, чтобы чем-то себя занять. Сегодня стол стоял у одной стены, завтра - у другой, на следующий день перегораживал дверь.
Она часто думала о том, кто ее запер и за что, и чтобы она с ними сделала, если бы смогла их достать. Пыталась нарисовать в своем воображении их образ, но каждый раз он выходил новый и приходилось начинать все с начала. Она пыталась вспомнить свое прошлое и понять, возможно, кто-то ее наказал. Ничего не приходило в голову, кроме этой белой палаты. Как будто она здесь родилась и, самое страшное, ей суждено здесь было умереть. Она гадала: что же такого невыносимо ужасного она могла совершить? Предать, украсть или, может, убить. Она не знала.
Она придумывала миры, вне этой палаты. Каждый раз новый и каждый раз не похожий на предыдущий. Мир лилипутов, мир великанов, мир животных, мир цветов, водный мир, космический мир и еще множество других, но никогда - мир людей. Часто она вглядывалась в лампочку и думала, что там тоже кто-то живет, строит планы, мечтает, придумывает, сопереживает, чувствует и пробует на вкус. Они казались ей такими совершенными, что в каждом из них ей непременно хотелось жить.
Она не знала, сколько дней прошло и сколько еще пройдет, но знала, сколько шагов от одной стены до другой. Иногда она кричала, иногда пела, иногда сама с собой разговаривала. Любимым ее занятием было рассматривать кактус, следить за его изменениями: мерить длину, считать количество иголок, крутить горшок в разные стороны.
Она перестала рыдать. Уткнувшись в колени лицом, она раскачивалась на кровати из стороны в сторону. Вдруг она остановилась, соскользнула на пол и двумя легкими шагами приблизилась к дверям. Прислонила к ним ухо и попыталась вслушаться. Какой-то неясный шум происходил где-то там далеко или ей это казалось, она и сама не знала.
Не знала она и того, что за этими белыми дверями, неподалеку, располагалась еще одна такая же палата, а за ней еще одна и еще одна, огромное количество похожих комнат. Только люди в них были разного роста, пола, возраста, цвета кожи, длинны волос, разреза глаз. Они совершали много действий, но все одинаково пытались чем-то заполнить свое время. Они не знали, что каждый из них ухаживал или не ухаживал за одним своим определенным цветком. Они не знали, что дверь открыта. Они не знали, потому что никогда не пытались ее открыть.