Цзен Гургуров : другие произведения.

Золотая нить приключений часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.49*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман с комментариями - "философия приключений" Читатель! Если тебе понравился текст, можешь оценить его в рублях. Счет 2200 1529 8365 1612

Цзен Гургуров

ЗОЛОТАЯ

НИТЬ

ПРИКЛЮЧЕНИЙ

Роман с комментариями

Москва

1995

   ББК 84.Р.
   Ц 93
   ISBN 5-900241-45-9
   Цзен Гургуров, 1995

ПРЕДИСЛОВИЕ К КОММЕНТАРИЯМ

   Для тех, кому кажется, что приключения не такая простая штука, и за всей мишурой шпаг и кружевных воротников, суровой романтикой морей и свистом картечи скрыто нечто большее, но неуловимое, данные комментарии и предназначены. Автор не счел возможным привести их язык к канонической научной форме, равно как и к целиком популярной. Посему он рискует быть отвергнутым как широкой публикой (в силу непонятности), так и "научной общественностью" (в силу вульгарности). Оба варианта автора нимало не смущают, поскольку между этими полюсами возможно обнаружение нескольких человек, которым комментарии покажутся интересными.
   Строгая герметичность научного языка призвана, вроде бы, вносить ясность в не менее строгое соответствие описываемых категорий тем терминам, кои их описывают. Но на самом деле большинство публикаций ничего, кроме этого соответствия не содержат (кроме споров о соответствии, несоответствии). Важны только идеи, излагаемые автором, а не приумножение его списка цитируемости. Сомневаюсь, что людям простого состояния, которые всем и каждому твердят: "я простой человек", - необходимо такое количество пространных комментариев к чему бы то ни было. Слишком много категорий затрагивает предмет приключений, пройдя которые человек может по-иному взглянуть на мир. Посему автору не след придуриваться и переводить написанное на язык популярных статей для "Техники - молодежи", равно как на язык столь умных журналов как "Вопросы философии" или альманаха "Одиссей".
   В той же мере выдержан компромисс между общеизвестным и оригинальным. В некотором роде - это развитие (или отыскание) непонятых самим авторам идей. Так что пусть простит взыскательный читатель необходимое изречение банальностей с умным видом и отсутствие ссылок на надлежащие источники. Публичное навешивание авторских ярлыков на идеи общественного сознания, изреченные публично, только вредит как идеям так и авторам. Поскольку аналогичные или подобные идеи могут прийти в голову массе других людей, с оными авторами не знакомыми. Истина остается истиной, выскажи ее Декарт, Аристотель, Маркс или Ницше.
   Поэтому комментарии представляют собой лишь изложение некоторых идей (отнюдь не бесспорных даже с точки зрения автора) в определенной концепции, условно названной "философия приключений".

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТЕКСТУ

   Поскольку предисловия читают редко, по большому праву считая их лишь рекламной заставкой-закуской перед "la grande bouffe"* книги, в нем можно писать что угодно: голодный поедает все подряд, а гурман пробует по кусочку от каждого блюда.
   Для чего заварена и зажарена эта огромная жратва? Удовлетворюсь ответом: для подстрекательства и смущения умов. Для чего вообще пишут авторы? Разумеется, не для чего, а для кого. Для читателя. Ну, одни для того, который выложит деньги за книгу.
   Разумеется, если развивать эту здравую мысль: читатель платит свои деньги и хочет того, чего хочет, - то можно прийти к обоснованию идеи соцреализма. У тех писателей был очень узкий круг сознательных читателей - цензоры. Они-то и определяли в конечном итоге размер тиража и гонорара. Ну а свободный читатель свободного мира? Он и является цензором автора, поскольку сам "платит за музыку". Ну и что он может воспринять? На это я попытаюсь ответить, поскольку даже в соцреалистическом мире читатель имеет все же некоторую свободу маневра и симпатий. В общем, читатели, платящие деньги, готовы читать всякую белиберду, лишь бы им это нравилось.
   Ну а писатели-филантропы, одержимые различными идеями и вдохновениями, стремящиеся донести до сердец, посеять, взрастить? Идеалисты? Их тоже читают, и еще как. Только вот эффект их книжек какой-то странный. Их всерьез не воспринимают, разве что дети и такие же идеалисты. Кто-нибудь знает любимого автора Гитлера? Карл Мэй. Ничего не говорит? Так его герой известен всем - Винету сын Инчучуна. Странно, не правда ли? Всех неполноценных - в печку, вместе с их книжками. А тут индеец - любимый персонаж. Вообще-то, большинство переустроителей мира любили почитать нечто романтико-патетическое.
   Есть еще авторы, подкидывающие людям смачные куски грязи, смотрите какая хреновина - ваша, дорогие читатели, жизнь. И вы такие же, вы ее такой сделали. Провокаторы, считающие - если начнут счищать эту грязь, заодно и свою соскребут. Конечно, подкидывают не без задней мысли. Но это первая категория, до денег жадная.
   _* Большая жратва (фр.)
   _____________
   Ну, все! - скажете вы. - надоел этот мизантроп и моралист. Обещал приключения, а сам о несчастьях. Приключений впереди еще полно, а вот несчастий...
   Великое несчастье литературы - все без исключения люди на Земле прожили свою собственную жизнь, а созданные и описанные персонажи никогда реально не проживали авторские сентенции. Иногда авторы бросались описывать прожитые биографии (свои или чужие), но неизменно выходило подобие иллюзий автора, поскольку надо расписать по секундам жизнь клиента и знать стенограмму его мыслей, чувств и переживаний.
   Великое утешение литературы - удачно созданные герои находят массу подражателей в жизни и элементы фантазийных характеров и поступков начинают появляться и существовать в жизненных поисках сознательных и бессознательных подражателей.
   Итак, герой мой появился на этот свет (да и на все прочие) не для разочарования и утешения литератора, не для пополнения кошелька или агитации, а лишь для развлечения автора. Поэтому я отметаю всякие там дурацкие обвинения в несостоятельности или нежизненности описываемого. По большей части, все нижеизложенное - игра воображения и памяти, иногда логики, и всегда - удовольствия рассказчика.

ТЕКСТ

АНАБАСИС

   Нет, сначала приключения,--

нетерпеливо перебил его Грифон.

   - Объяснять очень долго.
   Л.Кэрролл. Алиса в Стране чудес
  

ТЕНИ МРАКА

   ... - Этот человек мертв. Мастерский удар. В самое сердце, - произнес мой суроватый спутник, вытаскивая кровавый стек из сердца трупа. - Оружие - метательная стрелка, кровь запеклась, труп закоченел, давно лежит.
   В другое время я, без сомнения, проявил бы живейший интерес к происходящему, прежде всего к оружию. Но после дурацкой гонки по горам, после трех суток без сна, под проливным (чуть не сказал ливнем), с ободранными руками, избитыми ногами и страхом смерти в сердце понял лишь одно - враг рядом и все напрасно. Мало того, что четверть суток мне на все наплевать. Так теперь и совсем конец.
   Честно говоря, я обожаю то состояние усталости, когда на все наплевать. Голова воспринимает лишь необходимое, решения приходят сами собой и исполняются без лишней суеты. Но сейчас... Но сейчас страх не давал почувствовать прелесть смертельной усталости.
   Когда говорят о ежовых рукавицах, не всем известно, за какое место ими держат. Поясню: ими держат за живот, причем изнутри. Тяжелая холодная рука в тысяче иголочек сдавливает желудок и диафрагму, иногда сжимая, иногда отпуская. При сильном сжатии страх холодным электричеством взбегает по позвоночнику и рассыпается в голове, парализуя разум и волю. Члены начинают подрагивать, и стоит огромных усилий их унять. И, если ты уже не впал в ступор, остается или бежать сломя голову, или встать лицом к опасности, сдавить страх в животе и превратить его в лютую ненависть, воспламенить холодные иголки и пушечным выстрелом выбросить их во врага, и драться насмерть, сокрушая все и вся на своем пути.
   Но враг был невидим, неуловим, и это радости не прибавляло.
   - Слушай, давай посидим, покурим, выпьем водички и прикинем, что дальше.
   Мой спутник извлек из-под плаща сигареты. Затянулись, закрывая ладонью огонек от капель и возможного наблюдателя. Я прислонился к дереву и услышал шум дождя в листьях. Немного непривычно отсутствие звука хлюпанья грязи под ногами. Вечерело. Опять за ночь продрогну, если до очи доживу.
   - Что ты говоришь?..
   - Его-то за что?
   - Знаете, он чем-то похож на нас, вот и перепутали.
   - Ничего себе путаница! Прихлопнули мужика за здорово живешь - и привет. Перепутали...
   - Как свойственно русским, ты говоришь странные вещи.
   (Почему он удивляется, мне всегда непонятно. Видите ли, он все время удивляется! Я тоже удивляюсь, откуда здесь завелись, например, ниндзя, но молчу, а ему это как раз не удивительно. Насмотрелся видиков - и привет, нормально - ниндзя? Порядок, значит так и надо.)
   - Лучше скажи, почему убили стеком, а не пулей из беретты с глушителем?
   - Механика иногда отказывает под дождем.
   - А... понятно.
   Поглядел на труп - виден из-под монашеского дождевика-капюшона лишь заостренный нос и бородка клинышком, довольно странная для мулата. Лежит себе, как чучело в фильме. Дождь по нему стучит, струйки воды стекают по черному глянцу плаща, смывают кровь и мешают ее с грязью тропинки.
   - Выходит, мой нож и топорик надежнее твоего "Ягуара".
   - Не спорю. Но чувствую с машинкой себя спокойнее, чем просто с заточенной полосой железа.
   (Да ты, парень, как всегда, гнешь свою технологическую линию.)
   Мы кончили курить, поскольку окурки, пошипев немного, затухли в мокрых пальцах. Уставшему человеку всегда не хочется возвращаться старой дорогой. И ужасно трудно вставать после короткого отдыха. Поэтому я отвинтил пробку и дал ему глотнуть, потом сам долго цедил воду сквозь зубы.
   - Куда теперь?
   Сейчас мы были под нависающей грядой скал и шли по поросшему зарослями откосу. Тропа вела с запада на восток к Испанскому седлу - проходу между скалами во Внутренний Район.
   Там точно нас ждали, поскольку мы шли на восток. Тропинка была надежнее любого другого пути в горах, хотя все время сползала из-под ног.
   "Профессор" стал щелкать на своих часах-калькуляторе.
   - Время 18.43, высота - 1476 футов, долгота-широта, влажность, север у нас за спиной. Телефон жены 212... (212 - это Манхаттан, в остальном номер, как мой московский. Что странно...)
   - Телефон Интерпола. Телефон...
   - Прекрати этот бред!
   - Я подумываю, не включить ли радиомаяк, но батарейка сядет за 3 минуты, и я ставлю 100 против 1, что эти чертовы тени найдут нас быстрее полиции по нашему SOS.
   (Это точно, они же японцы).
   - Поэтому я считаю необходимым спуститься вниз на 500 футов. Там есть дорога, и через полторы - две мили мы у людей.
   - Хоть ты и частный сыщик, но в голове у тебя кукуруза. Поэтому слушай сюда.
   Раз труп со стрелкой - это для нас (в этом было сомнение).
   Раз для нас - они теперь и впереди, и внизу, и, наверное, сзади.
   Раз они там - остается подняться вверх (что очевидно).
   (О, Господи! Меня чуть не стошнило от перспективы отмахать еще 20 верст до ближайшего селения в той стороне).
   А стало быть пошли, и не смей гундеть, толстяк! (Это слишком, за эти дни он сбросил этак 50 фунтов и выглядел огурчиком, правда, старым и соленым).
   - Говори как хочешь, но мыслю я не банально, и вряд ли эти чертовы тени устраивают на лесных тропинках такие указатели... Но идти надо.
   Решение принято - уже легче. А тут еще ветка в кустах треснула - вскочили как с раскаленной плиты и полезли наверх через заросли. Сквозь кусты я еще раз взглянул на труп. Он... сидел. Все ясно - зомби. Хорошо, что мой приятель не увидел этой картины. Времени не было понаблюдать, куда он пойдет. Впрочем, это уже не важно. Хотя у зомби здоровье получше, чем у сумасшедших, но поражение сердечной мышцы даже они не выдерживают долго. Стек я засунул в пазуху ножен и всю дорогу вспоминал, как он по науке называется. Тонфа - это жернова мельниц (в общем, доски с ручками), тигирики - цепь с гирьками на манер кистеня, нанчаки или нунтяку - цеп о двух палках. Так как, черт возьми, они называются? С... Сс... Серу... Серу...как? Сюрикэн - это звезды, да и стрелки тоже.
   Острые колючки хлестали в лицо, плащ путался, как шлюха с моряками, бедняга Джерри пыхтел паровозом, трещал ветками на манер слоненка. Потоки грязи, камни вырывались из-под рук, черт бы побрал этих романтиков. Все! Мы подошли к отвесу вокруг расщелины - наверху скалы, кругом ни черта не видно.
   Маленькая серая площадка с парой кустиков. Здесь можно прилечь на часок, закемарить. "Частник" сразу согласился. Выпили водички, пожевали галет, выкурили сигаретку (одну на двоих). Поматерились, просто так, вообще. Прилегли где посуше: спина к спине. Сквозь дремоту я почувствовал - рядом стоит третий. Покосился.
   Действительно стоит, весь в черном, в узкой щели глаза. Рука у меня на ноже - недавно приобретенная привычка. Может, заснуть еще хоть на пару минут перед смертью? Закрываю глаза. Не спится. Сыро и противно. Ну, ничего не попишешь, значит, надо биться-драться до конца. Двумя пальцами нащупываю этот, как его, суринак, или хрен его знает, неважно. Ниндзя плавным движением вытягивает какой-то боевой предмет. Ну все, внезапность утеряна. Эх, помирать, так с музыкой.
   - Ты чего так вырядился, парень? - спрашиваю как можно громче.
   Он совершенно не прореагировал, зато Джерри взвился, как тарантулом укушенный. Этот в черном резко перевел взгляд на него. А зря. Классная штуковина этот серукак. Вонзается в живот без звука. Ниндзя согнулся. Я успел вскочить и - наотмашь левой по занавешенной морде. Только кусты внизу затрещали. Жалко серукак. Хорошая вещь.
   Джерри, вращая глазами, прижался к скале, в правой "ягуар". Он трясся и тяжело дышал.
   - Убери свою пушку, дурень.
   - Ага, понял.
   - Сматываемся.
   Хорошо сказал, но куда сматывать? Некуда.
   Парень продолжал вести себя в манере тарантеллы, вскочил и убежал, естественным образом повернувшись на 180 градусов, исчез в расщелине. Остается одно - за ним. Только успел сказать себе: "Осторожно, Петька", - и полез, разумеется, поскользнулся на втором же выступе и заскользил вниз по глине и острым камням. Ноги уткнулись в мягкое - это мой детективчик застрял в щели между камнями. Я потянул за плащ: он весь обмяк. Прильнул ближе: жутко бледный, но дышит. О`кей. Не знаю, куда я его тащил, двигался-то спиной вперед, но в таких ситуациях даже на затылке есть глаза - вытащил, дал глотнуть из фляги, парень ожил. Все нормально.
   - Что-нибудь болит?
   - Живот.
   - Что за чушь?
   - Есть очень хочется и выпить. Хоть что-нибудь.
   - Не шути, парень. Как ноги?
   - По-моему, ты забыл мои ноги в той щели, разгильдяй.
   - Ну, тогда я сбегаю за ними, пока ты тут развлекаешься.
   - Не бросай меня, Пит, на заклание дикарям.
   - Тихо.
   Вдалеке прокричала птица. Человеческим голосом прокричала.
   - Своего нашли, кукуют.
   - Сейчас прочесывать начнут.
   - Слушай, Джерри, где птицы кричат, туда не пойдем.
   - Давай спускаться по ложбине.
   (Голова у него заработала. Только где эта ложбина?)
   - Пошли.
   Сделали несколько шагов. Впереди зашипело. Вспомнив детские упражнения с томагавком, я метнул топорик. Хороший был топорик. Шипение не стихло, понятное дело - змея. А я в нее топориком. Пошли в другую сторону, опять зашипело. Гадюшник какой-то, да и только. Палкой, что ли, стукнуть? Потянулся за ближайшей палкой, а она из-под рук - удавчик оказался. Ну, я за камень, Джерри за револьвер. Тут меня в полусогнутом положении и огрели. Вот тебе и глаза на затылке. Помню: все хотел вдохнуть воздух и всасывал в себя вонючую липкую грязь, обтекающую лицо...

ТЕКСТ

   Помните, что на марше скорость движения партизанского отряда равна скорости того его бойца, который ходит медленнее всех.
   Э.Че Гевара. Партизанская война

ТЕНИ ДНЯ

   Меня привели в чувство нестерпимая жара и свет солнца... Попугаи судачат. Пальмы прихотливо перебирают сотнями своих зеленых пальцев. Поворачиваю голову. Джерри. Сидит и смотрит.
   - Что случилось?
   Он пожал плечами.
   - Где мы?
   Он защелкал часами. - Время - 10.10 Нью-Йорка, высота 831 фут, долгота-широта, температура - столько-то по Цельсию, а столько по Фаренгейту, влажность, север сбоку, телефон любовницы 212- ... далее не важно.
   - Не валяй дурака, у меня голова трещит ужасно.
   - Странный ты. Я тебя валял всю ночь, и ты просишь прекратить, неблагодарный.
   - Спасибо. Так что случилось?
   - Ты извини, Пит. Нагнулся ты за камнем, тут тебе на спину упала змея, желтая такая, полосатая, и к шее поползла. Я стукнул ее револьвером по голове, а ты вдруг отрубился. Я тебя стал вытаскивать, свалился в яму, стал выбираться и замер. Стоят около тебя черные ребята, то змею разглядывают, то тебя. Покрутили в воздухе пальцами и исчезли, рядом прошуршали. Посидел я так немного, вылез. Вижу - на тебе скорпионы так и кишат, штук двадцать -тридцать. Твоего тела не видно - сплошное хитиновое месиво. Но я не растерялся, нет. Выхватил баллончик с усыпляющей аэрозолью и все обрызгал. Потом ссыпал с тебя уснувших насекомых и оттащил сюда. Ты заснул не приходя в сознание. Такие дела.
   - Такие дела, - машинально повторил я, ощупывая голову.

КОММЕНТАРИИ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

   Капитан сказал нам и слишком много, и слишком мало, и я имею право попросить у него объяснений.

Р.Л.Стивенсон. Остров сокровищ

ОБЩЕЕ.

   Прежде чем отправиться за приключениями, человек начинает испытывать их внутри. Все начинается с приключений фантазии. Ты отдаешься этой волне и плаваешь в ней, пока не заметишь, что уподобился известному предмету в проруби. Тогда твое тело начинает тянуть тебя. Ты готовишься к этому, как винтовка, и дух твой замирает патроном, чувствующим холод нацеленного в зад бойка. Ты готов испытать.
   Вообще приключения - суть поиск (как сказали бы даосы - Дао-путь). Удивительная задача из учебника математики. Динамика, движение, которое имеет своего антагониста - статику, то есть препятствия. Особая игра. В ней задействованы все эмоции в борьбе с главным препятствием - застоем чувств. Чувства - это узко сказано. Играют обычно тело, интуиция, интеллект и фантазия. В подлунном мире полно чудаков, которые любят игры (то есть однобокие приключения), спокойно отправляя одно чувство - эмоцию в путь, заставляя другие следить издалека за его полетом. Например, игры интеллекта, вроде шахмат. Люди веруют в Бога, отправляя свое сознание в путешествие по подсознанию с картой поиска духовных богатств, начертанной Вседержителем. Некоторые, как расчетливые купцы, идут на биржу церковной проповеди, где им сообщается текущий курс спасения души. Иные презирают ортодоксию и достают на черном рынке религий экзотические путеводители по подземным мирам черной магии и оккультизма. Многие не любят духовных путешествий в себя. Для них на сей ярмарке припасены другие туры, скажем, во времени. Память заставляет их часами перебирать былое, иногда в одиночестве, чаще в устном изложении для публики.
   Частенько за недостатком собственных воспоминаний они обращаются к чужим, здесь их караулит суммарная память человечества. Отсюда шаг к чужим фантазиям посредством книг, театра, кино, чего угодно. Путешествия и приключения иного духа обращают вас в созерцателя, но если чувству в одиночестве путешествовать скучно, берется напарник - колода карт (или компьютер с играми), и дальше, дальше.
   Путешествия обращают людей на путь познания и поиска истины. Сидя за рабочим столом, можно гнаться за ускользающим феноменом клеточной проводимости, кварками и нейтрино, математическими моделями девятого измерения, и препятствия будут на каждом шагу.
   Но всякое препятствие таит в себе опасность, бороться с ним - значит рисковать, то есть возможность потерять имеющееся. Риск - это тревога и страх. Борьба же со страхом мучительна. Страх страхует нас, как полис. "Не делай этого, - говорит он - не то хуже будет". Ты заводишь свои чувства-двигатели. "Смогу, я сильно", - говорит тело (или слабо - не смогу), "должен", воля, "хочу", - говорит чувство-дух, "очень возможно", - вторит интеллект, "знаешь, как здорово будет, если преодолеем", - манит фантазия. Собранные вместе чувства бросают тебя на препятствие за наградой: радостью преодоления. Препятствия всегда имеют степень ожидаемости (или предсказуемости), а также силу противодействия. Именно это и создает его коэффициент опасности, который делится на следующий коэффициент - знаний о нем, посему путешествие твое ляжет в формулу:
   M*S*Kn (C1 + C2 + C3 + C4)
   0x08 graphic
0x08 graphic
E = ---------- или S * ------------------------------------------------------- = E
   N*D*T n1(K1 *K2) nn(K1 * K2)
   --------------- + ... + --------------- * T * D
   Kn1 Knn
   Где: Т - время путешествия;
   D - длина пути;
   E - эффект путешествия;
   М - совокупность тебя;
   С1 - твоя физическая сила;
   С2 - твой интеллект;
   С3 - твоя воля;
   С4 - сила фантазии и интуиции;
   N - препятствие (n - соответственно количество препятствий);
   К1 - вероятность его появления;
   К2 - сила противодействия;
   Кn - сумма знаний о препятствии.
   Итак, самое главное - формула. Ах да, чуть не забыл.
   S - цель путешествия (или степень притяжения тебя к цели).
   Составляющие формулы:
   M = (C1 + C2 + C3 + C4) * Kn;
   N = (K1 * K2 * n);
   Как скучно получилось, но это естественно - я экономист, и обожаю подобную белиберду. Эта общая формула допускает и отдельные частности. Например, T и D можно представить как своеобразные препятствия, несмотря на их обособленность. Времени может быть и слишком много, и слишком мало, а путь может быть и по горам, и по морю.
   Всякое путешествие из точки А в точку В (О дьявол! С детства эта фигня про точки АВС вызывает у меня непроходимую скуку), так вот, движение из А к В - это не только приближение к В, но и удаление от А (ну и зануда). Проще сказать бегство. А если еще и точка догоняет тебя, то еще интереснее.
   Замечу только, что без этих самых предварительных фантазий, то есть не по внутреннему велению, а силою внешнего воздействия, человек, ввергнутый на путь из А в В, считает это все не приключениями, а вредными и опасными мучениями.
   Что поделаешь? От рождения до могилы (от А до В)... Счастлив тот, кто избирает путь, несущий удовольствия (удовлетворение чувств). Несчастлив тот, кто не делает этого.
   Ты бы мне хоть трубку разжег, - дружески обратился Швейк к Ходоунскому, - если уж поднялся, чтоб подглядывать в чужие карты. Долгий марьяж - вещь серьезная, серьезнее, чем вся война и ваша проклятая авантюра на сербской границе.
   Я. Гашек. Похождения бравого солдата Швейка

ИГРА

   Сайентологи говорят: "Если хочешь научиться понимать жизнь простейшим способом, представь ее как игру". О, если бы это было так просто!
   "Что наша ж-и-знь - и-гра-аа" - поется в известной арии, ставшей для героя анекдота XIX века роковой. Что игра? Игра - это моделирование процесса в его упрощенной, часто внешней или умозрительной сути и воспроизведение ее участниками. Играют детеныши зверей и сами звери, птицы, рыбы; увы, не в шахматы (может, это утешит человека). Там, где появляется нервная деятельность, там появляется игра и тренировка. Честно живут только амебы и губки. Честно делятся, пожирают пищу, плодятся и дохнут - без дураков. Поскольку игра это все же обман (в ней все понарошку, условно). Увы, это - основной и необходимый элемент умственной деятельности.
   Увы, этот элемент присущ не только человеку, восходя от простых к сложным формам. Жизнь создала социум, хотя бы разделив полы. С той поры стал вопрос об общении, передаче информации. Представить жестом (или чем угодно) информацию об ином. Вывести систему знаков, обрисовывающий интересующий объект общения. Из этой знаковой системы (вербальной) и рождаются игры.
   Сама по себе игра - это моделирование реального процесса в доступных формах и терминах (знаково-действенное описание). В лексике той же игре придается подсознательное толкование, не свойственное ей в прямом виде (игра воображения, слов, случая и т.д.). На этом можно и закончить. Только остается вопрос соотнесения: игра - реальная жизнь. Дело в собственном отношении к игре (степени серьезности ее восприятия). Здесь - играем (моделируем), здесь - живем. Процесс игры есть отработка модели (например, маневры - приближенная к реальности модель войны, а игра в карты - смоделированное бескровное единоборство на уровне интеллекта и интуиции с введением элемента случайности).
   Но все в человеческой жизни было смоделировано! Человек наперед знает модель жизни и строит разные модели семьи, общества, мироздания, предварительно помоделировав в уме (в чувствах, воле и т.д.).
   Увлечение процессом игры зовется азартом. Подсознательное увлечение процессом игры в ущерб прагматическому результату (ведь в теперешнем взгляде философов доминирует природная основа, процесс игры щенков с целью их развития. Мол, детям свойственно поиграться, взрослым - пожить, они выучились. В известной степени это все ерунда. Жизнь взрослых это трансформированная, развитая идея игры. Все взрослые играют в игры под названием работа, семья, отдых. Каждой игре присуще правило (изначально заданная система законов, то есть абстракции ).
   Дуализм обмана и честности заложен внутри ее, поскольку она предполагает как замену (подмену) одного предмета, образа - знаком, так и правило этой замены - само понятие обмана есть вторичная подмена понятия - нарушение правила. Но поскольку само правило - абстракция, только приближенно описывающая реальность, то и обман есть суть дуализм: как умышленное нарушение правил, так и умышленное же задание новых, более соответствующих реальности.
   Что за ерунда? Что за махизм (маразм)? К примеру, арбуз это ягода, большая, зеленая, сладкая, и как ты ее не называй, она будет лежать себе на бахче, пока ее не снимут. Да. В реальности это так и есть, и у знающего русский язык сразу возникнет образ этого зеленого большого. Но у украинца - дыня! И при том все думают, что арбуз - фрукт. Но это не имеет значения - ягода или фрукт, или то и другое, людей (кроме ботаников) это не интересует, их интересует сорт и спелость. Все. Ну и цена, разумеется.
   Я говорю не о реалиях соотношения реального мира и сознания, а о реалиях феномена наших представлений и отношений.
   Один из прагматических эффектов игры - снижение степени риска. Человек давно пришел к этому выводу (и не только он). Система брачных поединков (и брачных игр вообще) приняла правило - зачем убивать друг друга, достаточно доказать, что ты сильнее (хитрее, ловчее, красивее, умнее), в общем жизнеспособнее, и получаешь приз - самку. Приз в игре (вот вам и риск - ставка потеря - выигрыш) - явление обязательное . Любая игра изменяет состояние игрока, даже если он играет на "интерес". Плохое или хорошее настроение, самоутверждение.
   Итак, мы подошли к сущности игры, пока не к метафизической, а логической.
   Внутренняя сущность - имматериальная потребность в игре. Потребность духа, чувства, воли, разума - субстанций, готовых в этом и ограничиться. Внешняя потребность - материальная, приспособление потребностей духовной жизни к утилитарным целям. В настоящее время при известной специализации общества существует (и довольно давно) профессия игрока, человека достаточно высокого мастерства в постижении этих правил и их реализации. Причем прагматичные люди издревле научились (это вообще так) создавать реализованные материальные модели. Простейшие двухсторонние биты или камушки, мишени, игральные кости, карты, теперь игральные автоматы и компьютеры отчасти заменили или унифицировали, свели к правилу обман, заложенный в сущности знаковой системы.
   Порода искателей приключений в XX веке переметнулась (в основной своей массе, поскольку каждой структуре социума соответствует своя пропорция основных видов жизнедеятельности) в области политики и спорта и, пожалуй, бизнеса, поскольку предыдущие века уже почти выработали ресурс видов иной деятельности. Прежние авантюристы нашествием прошлись по ниве приискания чинов, славы, богатств, пока не выработали правила, по которым стали действовать целые армии адептов (правила колониализма, мошенничества и пр.). С той поры эти области перешли к фаланге серьезных людей, для которых оная деятельность утратила изначальную сущность - азартный риск.
   Торговля, коммерция, бизнес - хорошо иллюстрируют этот процесс. Будучи изначально, в глубине веков, одним из самых авантюрных предприятий, она периодически исторгала из себя самые рутинные отрасли с четкими правилами - складской учет, бухгалтерию, калькуляцию, менеджмент, статистику, биржевые правила, банковское дело. Пока не свела к определенному минимуму авантюру и риск (собственно коммерцию, спекуляцию и проч.). Процесс рутинизации наступает и в этих областях.
   В играх при их теперешнем разделении на проффи и люби (поток хлынул и сюда) вторичное разделение перешло в деятельные и созерцательные ипостаси, в отождествление себя с образом кумира при всей невозможности стать таким.
   Еще один интересный аспект: множественность и единство понятий, их значение и классификация. Одно понятие, скажем, "камень", обозначает класс минералов, да и вообще твердых тел. Посредством незначительного количества существительных, прилагательных и глаголов можно описывать невероятное разнообразие явлений, и наоборот. Существование неадекватных определений создает умозрительную реальность, а способность комбинировать - раздвигает границы сознания. (Впрочем, все это изучает семиотика). До представления человеческого мира как тотальной игры Homo ludens - человека играющего. Моя скромная цель - раздвинуть рамки до Vita ludens или даже Natura ludens, поскольку каждое явление можно рассмотреть со множества сторон.
   Обращаясь к источнику , то есть непосредственно к "Homo ludens" И. Хайзинги, следует сказать - он все же не пошел на абсолютизации игры до тотального уровня, а лишь выделил ее как главный элемент в поведении человека. Как мы увидим дальше, он мог бы это сделать, лишь выделив метафизическую суть игры из ее реального существования в человеческой ипостаси.
   Само существование понятия "игра" предполагает нахождение чего-то вне игры. Игра как общение это сообщение информации о чем-то, таким образом начало игры следует искать там, где информация существует отдельно от объекта или явления, или же способна восприниматься отдельно другим объектом в любой форме. Таковым свойством обладают именно все иные объекты. Разница лишь в форме восприятия информации и способов на нее реагирования. Камень лишь резонирует музыке Баха, человек, случается, плачет.
   Чем полнее и сложнее реагирует объект на информацию - тем выше развитие игры. Таким образом, Герман из "Пиковой дамы" излагал действительно метафизическую истину огромной глубины. Достойный финал жизни.
   Следовательно, не игрой является статика, устойчивые рутинные формы, а восхождение по ступеням эволюции можно представить как восхождение на новый уровень игр. Разумеется, эволюционный подход (вкупе с принципом историзма), о необходимости всестороннего применения которого так долго говорил де Шарден, просто универсален, ибо все, что мы имеем, это результат эволюции. Современная концепция эволюции сводится в целом к или концентрической одинарной спирали, или к двойной спирали типа ДНК. Мне же дело представляется несколько посложней, с переходом к новым качественным уровням через фазы синтеза и кристаллизации (то есть соединения и появления качественно новых явлений с их последующим развитием и новым синтезом),то есть возможностью качественных скачков и остановок, разумеется при общем вращательном и поступательном движении. При подобном допущении старые качества, предыдущие ступени переходят из динамики в статику.
   Слишком запутано? - поясню. Если с физиологической точки зрения процесс поглощения пищи игрой не является, но только до той поры, пока не приходит момент наслаждения процессом еды. Гурман играет в еду, а не ест. Американец и француз - два известных полюса. Хотя теперь процесс обставлен мощным игровым моментом - рекламой. Американская тенденция - индустриализация, рутинизация еды. Баланс жиров, холестерина, вкуса, цены, времени поглощения. Французская - максимум удовольствия. В обоих случаях в базу заложены национальные кухни. У американцев - пуританская, как источник поддержания жизни в бренном теле, у французов - роскошная, как составной элемент культуры удовольствий. Отсюда общеизвестный консерватизм американцев в еде (условный, ибо их кухня эволюционирует в заданном ключе) и изобретательность французов. Так что процесс эволюции игр и двоичной системы не избежал эволюции, и вчерашние игры становятся рутиной.
   Ну а как же старый добрый консерватизм? Неужели в нем не найти того универсума спасения в Вечных истинах от всеразъедающей ржавчины циничной иронии игры? Консерватизм, философский базис которого, на первый взгляд, на удивление прост и запутан: И до нас люди поумнее жили". Следствием этой посылки является поминутное подглядывание в шпаргалку мировой и собственной традиции и культуры. Но именно это заглядывание в свод правил подсказывает, что консерватизм это тоже игра. И вот почему: истинными правилами являются не "хорошо забытые старые" или просто старые а лишь существующие и действующие в теперешнем настоящем, то есть все правила применимы к категории "теперь". Эта безоговорочная основа которая вообще не требует формализации, поскольку является комплексом заученных приемов поведения, не требующих ни осознания, ни постижения игроком - это и есть рутинный базис жизни. Рутине не свойственно ни старое, ни новое, поскольку ее удел есть настоящее. С одной стороны, рутина адаптирует Новое, одновременно заменяя этим новым нечто старое. Но как только Старое выбывает из естества настоящего, оно подлежит или забвению, или традиционализации. Традиция теряет корни в настоящем, естественном и органичном, приобретает элемент новой игры (утратив серьезность), тем самым вторично рутинизируясь. Здоровый консерватизм становится игрой, в основе своей локальной, становится носителем знаков специфической идентификации. Обычно это национальные и религиозные традиции, праздники, обряды, костюмы (иногда даже и сами религии и языки). Как только на поддержание традиции начинают затрачивать силы значительно большие, чем на аналогичное по своему эффекту нововведение, или традиционное действие вызывает иные эффекты, чем декларирует (когда квас удовлетворяет более не физическую а национальную жажду), не заключающие в себе тот смысл, коий сей традиции приписан - традиция становится игрой. Самое неуловимое в игре - это ее рутина (на предмет ее обнаружения). Совокупность жизни-игры можно сравнить с сочетанием рутинного базиса-фильтра или скорее плота, связанного из составляющих элементов, плывущего по реке: он и противится течению(игра), и несет на себе следы прежних катастроф, а также грузы и случайно прилипшие водоросли (традиции и культура), и гонит перед собой вал воды новое). Выигрывает в игре "консерватизм" тот, кто скрупулезнее соблюл правило, в отличие от игры в "новое", где победителем становится тот, кто эффектнее нарушил правила консерваторов и рутинеров.

ТЕКСТ

ТЕНИ ДНЯ (продолжение)

   - Он был неплохим каратистом.
   (О черт, он что, читает мои мысли?)
   - Вовсе нет, не читаю. Профессия такая, - несколько обиженно процедил Джерри.
   Так. Хороша же у меня рожа, раз на ней все написано, как на рекламном щите: "Добро пожаловать в Мальборонию". Выходит, он меня изучает. И как часть меня уже изучил мои вещи. Рука потянулась к рюкзаку. Стоп. Он все поймет. Да у меня там ничего особенного и нет. Все у меня в голове. Что не выбили, разумеется.
   - Пить очень хочется. Не видел моего баллона?
   Я давно отказался от дурацких алюминиевых фляг, предпочитая легкие пластиковые баллоны для минералки на 2-3 пинты. Только бросаю туда серебряное кольцо, чтобы вода не тухла.
   - Он булькал в твоем мешке.
   - Пить хочешь?
   - Я уже... - (он слегка смутился). - С твоим сенсеем все элементарно. Ты занимался каратэ - это видно по движениям и рукам. Ощупывая затылок, ты прикидывал, какой был удар, и тут же сравнил его с классическим, какой бил сенсей. Ну а не вспомнить сенсея в такой обстановке подольше... Подсознательная защита: Проигрывание его уроков... Думая о нем, ты забыл, о чем думал до этого. Поэтому мое замечание застало тебя врасплох.
   - Слушай, умник. Ты скажи лучше, откуда эти ребята в черном взялись. Сколько стоят сутки его работы? 1-2 пачки зеленых. А их сколько - не менее девяти (это я усвоил крепко). Прикинь. 20 тысяч в день. А они, наверное, здесь давно - кто это кидается лимонами в этой дыре? И зачем?
   - Жаргон у тебя интересный, сведения специфические. Тебе не кажется, что для такого языка ты слишком умен?
   (Придурок. Ты мало общался с русско-советскими. Да у нас почти каждый член-корреспондент так болтает, в том числе и о натурфилософии.)
   - Извини, сленг я подцепил от негров, да у грузчиков в порту. А изящество изложения - на ускоренных курсах языка для отъезжающих в Москве.
   - Ладно, сейчас подумаем.
   Он вытянул из внутреннего кармана коробку вроде готовальни. Это его гордость - несгораемый и непотопляемый складной РС. Легкий щелчок, и пожалуйста. Голубой экран на жидких кристаллах. Пенал микродискет, которые он развернул колодой карт. Ни дать ни взять, сбежавший с уроков отличник режется во дворе в секу. Вот нашел нужную, вставил. Застучал клавишами. Самое время разобраться с вещами.
   Вещи были уложены так, что трудно заметить мелкие перемещения. Стоп. Карту я всегда складываю актуальной стороной вверх. Сейчас свернута как положено. Гнида. Пошарил, значит. А вроде один хлеб ели, сигареты делили. Скотина. Надо было прийти в себя и скрыть эмоции, поэтому я занялся умыванием и чисткой одежды от грязи, прежде чем спросил:
   - Ну, что там у тебя?
   - В мире есть две школы ниндзя и около двух десятков команд. Если отбросить те, что работают только на правительства - остается не так уж много. Остальные работают в кино, в японских театрах. Никого, кто мог бы предложить услуги за деньги.
   - Почему?
   - Почерк ниндзя легко различим, все особенности известны, вычислить команду проще простого. Это анахронизм, ничего более.
   - Ты хочешь сказать, что их нет. Да я сам смотрел ему в глаза. Раскосые такие, жесткие.
   - Вот как?
   - Ты спал в это время.
   - Интересно, расскажи поподробнее.
   (Нет, с ним надо поосторожнее.)
   - Ничего такого. Он к нам подкрался, я услышал и запустил той штуковиной, что мы вынули из трупа.
   - Как же ты увидел глаза? Было темно. Значит, вы были очень
   близко друг к другу.
   - Верно. Он скорчился, посмотрел на меня, я его кулаком и добил. Дождь кончился, и его осветила луна.
   - Во что он был одет?
   - Наверное, как и те, которых ты наблюдал из ямы.
   От созерцания этого компьютерного сеанса мне пришла в голову очень интересная мысль.
   - Ты уверен, что обладаешь всей информацией?
   - У тебя есть какие-нибудь сомнения?
   - Разумеется. Насколько мне известно, в мире от Японии до Индонезии и далее до Ближнего и Среднего Востока имеется или имелось в течение веков этак 150-200 подобных школ. Выжило, может, более 50. Кто сказал про них - ниндзя? Может, еще кто.
   - Ерунда. Романтический бред. Иллюзия врагов. Только в воспаленном сознании может...
   - Ты меня понимаешь.
   - Сейчас уже не совсем. Подобные вещи определяет мастерство - сумма тысяч приемов и методик. Гигантское наследие воинской культуры. Там, где эта связь порвалась, - порвалась навсегда. И не отвлекай меня больше.
   - То, о чем я говорю, между прочим, нас очень касается! Не более как цена за нашу жизнь.
   - Хорошо, говори, только быстро.
   - Что есть ниндзя? Это призраки, по сути своей привидения, рожденные в нашем подсознании и поражающие наше воображение. Они мимолетны, загадочны и очень опасны...
   - Вот уж действительно - патологический бред!
   - ...И поэтому люди, избравшие путь тайны, смерти и неуловимости, играют привидений. Да, как актеры. Одни талантливо, другие нет, и используют при этом магическое оружие потустороннего мира. Вот та стальная стрелка, столь успешно утерянная, обозначает тайную молнию, меч - явную, и так далее. Поэтому невозможно узнать все тайны восточных разведчиков. Но, напрягши память и воображение, покопавшись в мистических легендах, вполне можно воссоздать нечто подобное. Например, советские разведчики во время войны эмпирически нащупали внешность леших и болотных водяных и успешно использовали...
   - И у тебя есть обо всем этом информация?
   - В компьютере, который всегда при мне и сейчас нестерпимо трещит.
   - Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Породу колледжских умников. У которых на все есть ответ и многочасовая речь. Все, что им нужно, - это аудитория, внимающая их менторскому тону. Но для полноты картины тебе не хватает отличного произношения, аристократизма и налета небрежности и безразличия.
   - А тебе что не нравится, что я умник? Или что я не сноб?
   - И то, и другое... Оставим эту тему. И не говори, что люди, преследовавшие нас, обратились в доберманов, нет, лучше в вервольфов, искусно им подражая.
   - Во-первых, это не доберманы, а особые ловчие собаки, выведенные для поимки бежавших рабов с плантаций. Их далеких предков кормили негрятиной. И я не дал бы ни копейки за наши шкуры, спусти их по нашему следу. Ни одной ничего не стоящей копейки. Во-вторых, с вервольфами мне тоже все давно ясно.
   - Шутишь?
   - В средние века у германских народов существовал обычай в голодную зиму относить младенцев в лес. А самое голодное время - начало весны. У многих волчиц уже есть волчата. Очень велика вероятность подбросить младенца кормящей волчице. Я сам видел в Туркмении человека, воспитанного волками. Именно таких людей принимали за оборотней. Ты мне не веришь, а напрасно. Почему тебя не заметили молодцы, могущие различать запахи лучше собак и видеть ночью как днем? Наверное, это и для тебя загадка. А объяснение простое - от ужаса ты оцепенел, как игуана. Даже мысли остановились. Ведь так?.. Любой из этих ребят желает быть невидимкой - замирать полностью и не излучать мысли, запахи, звуки.
   Но они не знают страха. У них на это способны только мастера после целой жизни тренировок. У тебя получилось сразу и без подготовки. Удивительно только одно - почему, выйдя из оцепенения, ты не обделался?
   - Этот парень готов заболтать любое дело! Ты не видишь - я
   занят делом. Зачем ты мне мешаешь? Заткнись лучше.
   Я заткнулся.
   Как оказалось, ненадолго. Поскольку Джерри вопросил:
   - Кидать стеки тебя тоже научили в секции каратэ?
   - О, черт! Как радостно это утро, и как зануден туман в твоей голове. Кто блуждал в полутемных туалетах пивных, кто много страдал с похмелья, кто слетал с крутых лестниц, неся в себе непосильную тяжесть пяти галлонов пива, тот это может. Это умеет знающий. Он без сожаления тратит время за столом паба, за пивом и сигарами, он липкой рукой привычно мечет дротики дартса, зная, что только один выигрыш его успокоит.
   - Это похоже на цитату.
   - Да, это парафраз на роман об обращении с огнестрельным оружием, где ни словом не обмолвлено о патронах.
   - Наверно, автор был гениален, я думаю.
   - Конечно гениален. Этот наркоман превзошел всех русских писателей в искусстве затуманивания мозгов.
   Теперь заткнулся Джерри. Он опять углубился в своего голубоэкранного помощника. На кой черт он со мной увязался?
   Это было внизу, в баре у дороги. Там обычно заправлялись все, кто таскается в горы. Старина Хенк показал на меня, и этот
   тип подошел. Представился как Джерри, фамилия какая-то дурацкая, протянул визитку, оказался частным детективом из N.Y. Я еще сказал, дескать, его далеко занесло. Но он парировал тем, что ищет некую Эллен Марф и ее спутника. А я до этого рассказал ребятам, как видел далеко в буше свежую надпись: "I (сердечко) ELL". Кто-то вырезал на платане свое желание жить во флигильке. В тех местах редко кто бывает, разве что водуисты или сантеро. Все ржали и просили еще раз пересказать (надпись можно прочитать и как Я ЛЮБЛЮ АЛ(коголь), то есть выпить). Все подходили к стойке, клали деньги и кричали негру-бармену: "Я люблю Элл", и он им наливал. Меня угостили, как виновника веселья (угощают меня всегда почему-то водкой, большим стаканом; я его всегда выпиваю залпом - знай наших! - и стараюсь не морщиться).
   Естественно, я ни на какие разговоры о Эллен Марф настроен не был. Мы сидели в уголке с Туйханом Гайдэром по прозвищу Кисмет и по обычаю обсуждали мировые проблемы. Туйхан работал на метеостанции, периодически отсылал сводку погоды на мыс Канаверал и местным властям. Окруженный своей техникой, в одиночестве на высоком мысу Канайма, он все свободное время посвящал конструированию. На этот раз он излагал, как заработает большие деньги на маркетинге (или промоушене?) шлягеров.
   - Я выбираю самый хороший, прокручиваю его несколько раз - и все начинают его напевать. Никакой рекламы, только напряжение поля в 500 джун. Миллионные тиражи гарантированы, как и мои доходы.
   Суперквазиментальная установка его состоит из телевизионных тарелок, напрягающих информационное поле. В свое время я подсказал Туйхану название единицы мощности.
   - Но если текст не очень, он вызовет агрессивность, насилие, положенное на мелодию и ритм они разовьются в ужасные последствия. Те, в свою очередь, вызовут экономические потрясения. Деньги превратятся в бумагу.
   - В другое время я буду крутить Баха, Бетховена, Моцарта и Вивальди.
   - Это все христианская музыка, ты ущемишь поливариантность культур. Весь мир устремится в одно лоно.
   - И пять раз в день будет петься намаз...
   -...и читаться буддистские сутры - мир погрязнет в клерикализме.
   - Хорошо, я буду транслировать по техническому каналу идеи всех гениальнейших изобретений, время которых еще не пришло, это вызовет общественное признание и глобальный прорыв в сознании, наступит новая технологическая революция. Но я не только вызову прорыв технологий и образования, я напрягу экологическую нравственность. Понимаешь? И даже больше, моя установка наложит табу на наркотики, курение, алкоголь.
   - Это слишком.
   - Ну ладно, на алкоголь не очень сильно. Представляешь, Пит, я усилю иммунную систему людей до такой степени, что период инкубации СПИДа увеличится до 100 лет, и с ним не надо будет бороться. Отступит рак, эпидемии, медицина будет не нужна. Я поставлю свои установки во всех активных точках Земли, я защищу человечество от войн, насилия, болезней. Заставлю оросить пустыни и очистить Землю от грязи. Представляешь?
   - Здорово. Но у твоей утопии два врага. Первый: людям начнут приходить в голову только уже известные мысли. Второе: ты перенапряжешь поле до десятков миллионов джун, люди не выдержат такого напора, будут грезить наяву и сходить с ума.
   - Но я...
   - Простите, могу я переговорить с Питом Ногаевым? - вмешался этот толстяк, подсаживаясь к нашему столику.
   - Не мешай нам, у нас свои дела.
   - Речь идет о жизни человека.
   - Валяй коротко - извини, Кисмет... Так с кем имею честь?
   ...Угостил "Данхиллом". Попросил показать место на карте. Угостил виски. "Джонни Вокером", между прочим (он мне нравится, этот "Вокер", он же - "Ванька-Ходок" или, как говаривал Лякс, "Янек Шляходрал"). На карте нужного платана не оказалось, чему я нисколько не удивился. Он попросил проводить. Сошлись на двухстах пятидесяти баксах плюс кормовые, плюс у меня тоже были дела в тех местах.
   Заночевали у него в отеле. Я попарился в ванной, посмотрел телек, съел ужин из ресторана. Наутро отправились к месту.
   А к полудню началось. Какие-то негры с мачете посоветовали нам вернуться (впрочем, весьма дружелюбно). На мой вопрос о мачете сказали, дескать, срубают пьяную лиану. Это на хребте-то! Дольше - больше. Ночью по долине кто-то ходил, звякал коваными ботинками и кашлял (тоже редкое явление). Мы спали на холме, и я все слышал. А наутро, только подошли к лесу Абрама Терца, как защелкали затворы ремингтонов и вокруг засвистела картечь. Мы уходили зарослями, а вечером нас спрятал дождь. По повадкам гнавшие нас были американцы (или что-то в этом роде - иначе бы не притащили с собой помповые ружья -спринцовки, лязг затворов которых распугивает дичь на целую милю вокруг; вот и нам дали драгоценных 4 секунды пригнуть головы), а с ними несколько здешних негров. Но белые ребята не очень доверяли черным, а зря. Давно бы наши головы сушились на солнцепеке. То, что нам удавалось от них скрываться, объясняется отчасти везением, отчасти дождем, отчасти моим навыком скрываться от лесной стражи в браконьерских походах. Но главное - нас гнал страх, а у страха длинные ноги (как говаривал мой сосед по подмосковным дачам - Сергуня). Наш план был таков: пробраться по краю хребта к шоссе, по шоссе - короткий рывок, и мы в полиции.
   Но вчера утром наш путь пересек странный след. Я старался вспомнить - кто носит на ногах варежки, поскольку большой палец отделен от остальных.
   - Черепахи, - сказал мой "профессор".
   Грешным делом я решил, что он перешел тот рубеж усталости,
   из-за которого не возвращаются в трезвом уме.
   - Пацаны-мутанты, - пояснил он.
   Тут я вспомнил: у них в Америке одно время был популярен сериал про черепашек-ниндзя. Что? Ниндзя? Этого еще не хватало.
   - Значит, ниндзя?
   Мы помчались еще быстрее. Особенно когда я засек обезьяну, которая вела себя довольно странно. Возможно, она была больна, но разбираться было некогда. Тем более, этот тип был уверен, что обезьяны здесь вовсе не водятся.
   Это, собственно, и все. Теперь к постоянному мельканию за спиной широкополых стетсонов, свисту картечи и тропических разрывных пуль "Папа Док" прибавились еще и японцы с их чертовыми сирюканами и, по моему подозрению, классной техникой.
   Нет, не все, Джерри, как его там, я обязательно вам скажу, когда достану визитку со дна рюкзака, вроде бы интересуется более мною, чем этой полумифической Элл.
   - Слушай, Джерри, мы торчим на виду битых полчаса, а это опасно для здоровья - попадаться на глаза убийцам.
   Вместо ответа он выставил из-за спины вскрытую голубую баночку черной икры, пару кусков хлеба в целлофане, пластиковую флягу "матрац" и пластиковый же портсигар.
   - Перекуси пока.
   Икры было больше полбанки, хлеб - как свежий, нашлась и упаковочка масла. Наверное, запасливый детектив достал НЗ из своей сумки. Отхлебнув из фляги "Джони Вокера", я протянул виски ему. Он не глядя отказался, я хлебнул еще и затянулся "Данхиллом". Прилег, читая русские надписи на банке и вспоминая, что значат аббревиатуры.
   И вовсе он не плохой мужик. Меня он изучал, дабы взвесить свои шансы на спасение, карту мою, потому что она лучше его, еле видной на микроэкране часов. И вообще, я без карты знаю о селении, которое в двух километрах на юго-восток, только пройди заросшую долину и гребень холма.
   Осторожным шагом - и через два часа мы в Деревне Дохлого Каплуна, неосторожным - полчаса. Но неосторожным мы туда не пойдем, потому...
   Джерри снял часы и приставил их к компьютеру, в них что-то защелкало, запищало, затикало. Эти звуки были как бы с того света, что ли, из технического центра информации, и в лесу они совсем ни к месту.
   Закончив возню с техникой, он посмотрел на меня сурово и уверенно, как Александр Невский на ливонцев.
   - Нам следует пойти на юго-запад, до Старого водопада. (Вот еще новости, Старый водопад - самое глухое место в округе.)
   - Да? Но вы туда не дойдете один.
   - Мы туда пойдем вместе. Я вам плачу, мистер Кожаный Чулок, и вы меня туда проведете.
   - Да подавись ты своими баками. Ты меня просил провести в лес Абрама Терца, мы до него почти добрались. Дальше мне нет дела до твоих делишек. Я лично пойду в другую сторону, предварительно запасшись чеком на четверть тысячи.
   Поглядев на него, я добавил:
   - Могу и без чека, но с целой шкурой.
   Джерри нервно сложил все пожитки в сумку. Спрятал свой компьютер, всем своим видом демонстрируя крайнюю решимость. Напоследок он достал "ягуар", выдвинул барабан, проверил патроны и взвел курок, держа ствол в мою сторону. Ну, это уже не по-товарищески.
   Наш спор прервал лай собак за спиной. Теперь мы поскачем по-зайчьии туда, куда нас погонят. Я вскочил, надел рюкзак, скомкал дождевик и направился к кустам. По дороге проверил, как там нож. Все в порядке.
   - Стой! - услышал я за спиной и повернулся.
   Джерри стоял, держа руку с револьвером у живота. Вид у него стал настолько решительным, что я заулыбался.
   - Держи вправо, или я... - он заметил нож в моей руке; я отвел руку с ножом вбок, плавно скользя по траве к нему. Такого афронта он не ожидал, потому опешил, а яркость сверкающего лезвия привлекла его внимание больше, чем мои телодвижения. Левой ногой я нанес маховый удар, называемый "микадзуки", прямо по кулаку с пистолетом. "Ягуар" черным дроздом выпорхнул из руки "профессионала". А я уже повернулся вполоборота и бил правой "ура-микадзуки". Попал неожиданно точно - прямо в ухо - и вслед за пистолетом улетела его комичная шляпа. Джерри схватился за голову и осел. Как-то так получалось, что в этой гонке мы больше ударяли друг по другу, чем по врагам. Я отыскал в траве револьвер, нахлобучил на голову "профессора" шляпу, поднял его под руки и сказал:
   - Идем, в нашем распоряжении всего четыре минуты.
   И неуверенным шагом мы пошли. Джерри раскис. Он полушепотом, полуноем умолял отдать ему оружие, повернуть вправо. Говорил, что многого я не знаю и тем смертельно рискую. В этом я ему верил, но никак не реагировал.
   Сзади захлопали тугие выстрелы гладкоствольных ружей, послышался собачий визг и скулеж, что-то вроде истошного мата и короткие очереди автоматов "узи".
   - Наверное, эти напоролись на тех.
   ("Этими" я называл ребят с ремингтонами, неграми и собаками, а "теми" парней в черном).
   - Сейчас разберутся. А пока они будут это делать, им будет не до нас.
   - Слушай, Пит, пойдем к Старому водопаду. Я дам тебе две, я
   дам тебе все три тысячи долларов, если ты доведешь меня туда.
   (Я покачал головой. Теперь он расколется.)
   - Хорошо, я скажу тебе, зачем я здесь, и, уверяю, ты поймешь, - лишь там наше спасение.
   - И четыре тысячи долларов для меня... в качестве аванса.
   - Хорошо.
   (Вот это да!)
   Опасность Старого водопада заключалась в каменных мешках и скрытых промоинах, поэтому люди сюда ходили редко. Но избежать опасности было просто - надо идти по руслу речки, не боясь окунуться по пояс в холодную воду. К руслу мы спустились быстро, но прыганье по камням быстро доконало моего толстяка.
   Когда шум схватки стих, сели передохнуть и послушать - нет ли погони. Деревья здесь смыкались кронами, подымаясь над ущельем. Ноги мерзли от воды в ботинках. На Джерри было страшно смотреть: он напоминал развалины пирамиды.
   - Вот что, братец. Пока нас еще не прихлопнули, скажи-ка, зачем?
   Джерри обречено взглянул на меня. В глубине его души еще жила надежда промолчать. Я сделал вид, что собираюсь идти дальше. Маленькие хитрости иногда лучше больших. Хотя понимал - узнай что-то лишнее, и сегодняшнее приключение с призом в четыре штуки обернется маетой на всю жизнь. Впрочем, теперь для меня и четыре штуки не деньги. Рискнем.
   - Ну?
   "Профессор" исступленно выпучил глаза, поднял правую руку и указал перстом на меня. Теперь он действительно стал похож на профессора богословия, обличающего пороки.
   - Все дело в тебе, Пит. В тебе! К черту Элл Марф и ее любовника. Все, все в тебе! И в твоих дурацких рисунках. Ты понял, не прикидывайся дураком. Ты все понимаешь.
   (Честно говоря, ничего не понял. Да, иногда рисую разную фиговину, которую одни принимают за абстракции, другие за узоры. Но это все умозрительные вещи. Я их редко кому показываю. Впрочем, недавно несколько штук продал Алексу из Филадельфии по пять долларов за штуку. Он их бросил в папку со своими пейзажами и сказал, чтобы я не обижался, если увижу свое в его картинах. "Бизнес," - пояснил он. Бизнес так бизнес, ничего не поделаешь. Но если им пришла охота охотиться за картинками, причем тут автор?)
   - Да ни черта я не понимаю! Ну ни хрена! Если кому неймется поиметь картинки - так бы и спросили, на хрена же подставлять меня под пули?
   - Не дури, Пит. Ты временами прикидываешься дурачком. Но я тебя раскусил. И это-то тебе не по вкусу. Ты хочешь услышать, как я тебя разгадал? Твой приятель, Алекс Паркин, устроил коктейль в своей мастерской, хвастался здешними пейзажами. Об этом написали. Он стал пускать к себе в мастерскую разных знаменитостей, пока не пришел некий психолог. Он увидел твои картинки и сказал, что именно так видит мир человек, опившийся "ниоппы". Даже напечатал статью в умном журнале, разрекламировав тебя как уникального наркомана, способного войти в состояние "зомби" и снова выйти. За пару сотен Алекс назвал тебя, и вот я здесь. Ты догадываешься, зачем?
   Ниоппа, зомби. Никогда не нюхал, не курил и не кололся. И рисовал всегда по трезвянке. Вот так переплет! Первый белый, овладевший секретом "зомби". Претендент в последние. Потрясенный таким открытием, я плюхнулся на камень. Никогда не доверял психологам, и все же достали. Хорошенькая научная ошибочка вышла.
   - Вот, парень, я тебя нашел. Отковырял в здешнем дерьме. Предлагаю сделку. Ты мне секреты зомби - я тебе... (он подумал) пятьдесят тысяч... (еще подумал) и тридцать процентов выручки после продажи секрета мною.
   Сейчас мне нужно выиграть время и все обдумать.
   - Сначала речь шла о 250, потом о 4 тысячах, теперь о полуста. Как насчет пары миллионов? С собаками, картечью и черными призраками в придачу. Остановимся на четырех штуках. А потом поговорим об остальном.
   Он достал еще один футляр, я опять решил - компьютер. Но в этом футляре оказались "зеленые". Он протянул мне пачку сотенных бумажек. Это правильно, в здешних местах люди любят наличность и не доверяют различным кредитным карточкам и чекам. Но в последний момент он остановил руку и сказал:
   - Во-первых, револьвер - теперь ты понимаешь, мне незачем тебя убивать. Во-вторых, ты не довел меня до водопада.
   Резковатым движением забрав деньги, я спросил:
   - Тебе к первому или, например, к пятому?
   Такого оборота он не ожидал. Заерзал, стал смотреть на часы, пощелкал ими. Потом просиял:
   - Ко второму.
   Пошли ко второму. По дороге я спросил:
   - А что, Элл Марф не существовало? Зачем было городить всю историю?
   Страшно довольный собой, постоянно ощупывая "ягуар" на бедре, толстяк говорил теперь без умолку.
   - Эллен Марф. Ух! (Джерри влетел в воду.) - Это дочка магната Марфа из Филадельфии. Она поехала в эти места с дружком и пропала. За заказ никто не брался две недели, пока мне не пришло в голову его прихватить. Если бы ты оказался вымыслом Паркина, я бы поискал ее. А так я приехал сюда за счет папаши Марфа, да еще с командировочными. Потом часть верну, удержу неустойку, и порядок.
   Он очень гордился своим умением обделывать дела.
   Я интуитивно чувствовал подвох, которого не замечал Джерри. Здешние места не из тех, куда удирают с любовниками. Ее мог сюда завести интерес к... стоп. Это чушь. А может?..
   - Когда была опубликована статья про меня?
   - Десять дней назад.
   Моя кандидатура отпадает.
   - Десять дней назад он опубликовал статью. После этого Паркин надулся как петух и стал изображать себя этим самым "зомби", созерцающим иные миры. Но я-то его раскрутил и даже заставил сфотографировать для меня картинки.
   - Покажи.
   Это были пять фотографий из очередного футляра. Не очень хорошо получились. Но о чем-то мне напомнили, я и сам не понял, о чем. Засунул фотографии в карман, сделал прыжок подальше. Джерри это воспринял как должное. Миновали изгиб реки и два притока. Вышли к первому водопаду. Высотой он был метра два, не спрыгнешь. Обдирая мох с камней, вскарабкались по скалам наверх. Услышали свист и замерли. Это было насвистывание мелодии и затем говор двух человек на креоле. Бедный "профессор" вдавился в скалу и затих. "Неужели конец?" - вот что выражало его побледневшее лицо в ту минуту. Негры говорили про ужасного Мобуту-Джона и его неверную жену со свойственными неграм повторениями. Все ясно, этот крестьянский диалект ни с чем не спутаешь. Жители Дохлого Каплуна отличаются куриными мозгами. Сейчас я нагоню на них страху. Повернулся к Джерри, вытащил нож и прижал палец к губам. Тот кивнул и побледнел еще больше. Подтянувшись на руках, я выпрыгнул вперед. Передо мной была площадка, на которой сидели два молодых негра в рванье и вели беседу. Около одного лежала палка, около другого мачете. Весь вид говорил о напроказивших и сбежавших в лес юнцах. Я выбежал на площадку, крича: "Монгала, Монгала!!!" Ребята онемели и пали ниц. Тем временем я вытянул за шиворот Джерри, который тут же стал истерически смеяться. Путая креоль с испанским, вставляя американские словечки, парни запричитали. Мол, мы ни в чем не виноваты. Мол, мы только выпили скокиана с женой Мобуту-Джона, когда принесли ей маиса. А та жена сама уж согрешила с ними. Когда же пришел ее муж, он бросился убивать всех троих. Но начал убийства с своей жены способом "Великого креста". Это развеселило меня еще больше, поскольку "Великий крест" это доведение женщины до полного бесчувствия посредством соития. Я пояснил им, что нечего трястись, поскольку Мобуту-Джон еще долго будет занят. Дело в том, что здешние негры из сел презирают всякое разнообразие в сексе, зная только позу "мужчина сверху".
   Тем временем ребята смотрели уже за меня и просили их не убивать. Ну, конечно, - Джерри вытащил свою пушку и направил на них.
   - Убери машинку, - тихо сказал я.
   Машинка нехотя исчезла в кармане.
   Ребята оживились. Сейчас начнут крутить своими каплуньимимозгами. Надо засыпать их вопросами.
   - Что вы пели? Отвечай. Быстро, быстро.
   Они, дескать, хотели принести жертву богу водопада, чтобы он защитил их от лесных духов и Мобуту-Джона.
   - Разве здесь живет Монгала или Огун?
   Нет, они здесь не живут, разве иногда Папа-Легба заедет. Теперь здесь живут ночные духи гор, которые очень-очень страшны.
   - Они что - недавно пришли с гор сюда?
   Наверное, давно, но замечать их стали совсем недавно. Лес стал ночью опасен, и ни один негр в лес ночью не войдет. Разве Мобуту-Джон, но он не негр. Его отец был мулат с побережья, поэтому Мобуту любит морских богов, Деву Марию, ром и деньги. Он сильно дерется и страшно ругается. Мобуту Джон такой...
   Эту чушь можно было бы долго слушать, если бы мы не торопились. Тем более, Джерри начал проявлять нетерпение ничего не понимая из нашего разговора. Достав из кармана для часов две монетки с луной и колоколом (1$), (здешние негры пуще бумажек обожают металл), я протянул их юнцам и громко заявил:
   - Белый Босс хочет принести в жертву белые монеты, для боги Вогала и Обуна. Он говорит вам - сделайте это быстро-быстро, и Белый Босс не накажет вас. Белый Босс пошлет вас проводниками монет к Волгале-Монгале. (Настоящее её имя - Домбала, но негры считают уже мертвыми белых, призывающих это прозорливое божество.)
   Схватив монеты, юнцы громко завопили, похватали свое нехитрое вооружение и в один миг скрылись в кустах.
   - Что ты им сказал?
   - Послал купить пивка.
   - Думаешь, вернутся?
   - Наверняка нет, сейчас напьются тростниковой водки где-нибудь внизу и будут всем рассказывать, как обманули Белого Босса.
   - Как бы не вернулись.
   - Негры? с деньгами? Да ты что?
   С площадки мы спустились к руслу, удачно обогнув водопад.
   - Про какого Мобуту-Джона они упоминали? Это их бог?
   - Нет. Некий громила, терроризирующий их деревню.
   - Значит, вождишко негрский?
   - Не похоже. Вроде бы, негр с побережья. Но может, и парень из Партизанской зоны.
   Джерри остановился. Вынул пистолет и еще раз проверил его.
   - Выходит, в этой стране идет гражданская война? Я никогда об этом не слышал.
   - Успокойся. Эта зона далеко на западе. И никакой гражданской войны нет.
   - Понимаю. Историческое название.
   - Просто партизанская зона. Знаешь, кто такие партизаны?
   - Да.
   - Ну вот видишь.
   - Коммунисты? Сепаратисты? Кокаиновая республика?
   - Не угадал. Просто они там живут.
   - За что воюют-то?
   - Да ни за что. Модус вивенди.
   - Не понимаю. Воюют всегда за что-то. Слишком дорогая это штука - человеческая жизнь. Может, это грабители, живущие добычей?
   - С чего ты взял? Трофеи у них одни - оружие. Правительство держит там батальон. Летом перебрасывают еще один. Лето называется у них "Сезон наступления". В сезон дождей наступают партизаны. Так и живут.
   - И все-таки это очень загадочно.
   В жизни не встречал такого непонятливого человека. Пройдя еще немного, остановились покурить, попить и отлить. Видя, что гримаса озадаченности не сходит с лица моего спутника, прочел небольшую лекцию.
   - Опасности это не представляет никакой. Они от века воюют, вернее, уже лет 200. Как тогда взбунтовались, так и живут. Может, сначала у них были какие-то цели. Свобода или, предположим, месть. Теперь они всех анархистов-комми посылают к черту. Они так приспособились. Нация героев. За героев выходят замуж. О героях слагают песни. Живут военным лагерем. Законы военного времени. У них даже мальчиков рождается вдвое больше девочек. В общем, по другому не могут.
   - А правительство? Почему не уничтожит их или не договорится?
   - Тоже приспособились. Зона военных действий. Двойные оклады. Место ссылки неугодных офицеров. Большие операции дороги и неэффективны. Противник хорошо приспособился к местности. От переговоров отказывается. Не дают расползтись этой заразе. В общем, все давно к этому привыкли. Вот вы привыкли в Нью-Йорке к ежедневным убийствам и насилию. Почему нельзя привыкнуть к совершенно бескорыстной войне?
   - Ну... у нас на это свои причины. Комплекс социальных и расовых проблем. Но чтобы просто так? И все время? Не понимаю. Только я тебе скажу, умник. По личному профессиональному опыту знаю: если есть замкнутый круг мести или ненависти - причина лежит вне этого круга. Теперь идем.
   Мы потащились дальше. Но заведенная пружина разговора при отсутствии внешних раздражающих причин опять заставила меня болтать.
   - "Комплекс социальных и расовых" - что ты вкладываешь в это?
   Запыхавшийся Джерри прерывисто отвечал:
   - Если тебя интересует мое мнение, умник, я отвечу...
   - Только не про все сразу. О наркомании, к примеру.
   - Гм... Если ты меня поймешь. Человек машина сложная. Но к ней есть стартер - принцип удовольствия. Центры удовольствий раздражаются положительными импульсами. Неудовольствие заглушается эндоморфинами. Но сейчас человека темп жизни заставляет бежать. Эндоморфины не успевают вырабатываться в таком количестве, а центры удовольствий работают на износ. Человеку необходим внешний приток морфинов и алкалоидов. И как только он переходит грань - он подрывает собственные фабрики морфинов и попадает в порочный круг.
   - На манер диабетика или курильщика.
   - Только пострашней. Кто курит марихуану - раздражает только центры удовольствий, ему не хватает морфинов, и он их находит: садится на иглу.
   Парень явно увлекался психопатологией или, вернее, специфической ее частью - по работе, наверное.
   - Выходит, наркодиллеры - невинные доктора, поставляющие лекарства.
   - Я этого не сказал. Я назвал лишь источник проблемы. Суть в том, как найти эндоморфин, который не разрушает организм. Может, ты поможешь?
   - Посмотрим.
   - Не понял.
   - Я сказал - посмотрим, поскольку не уверен, что ты прав. У меня свой взгляд на причину.
   - Вот как?
   - Ты знаешь, сколько болезней у человека? 12 тысяч! Из них 3 тысячи связаны с перекосом эндофитов. Щитовидка, вообще гормоны, ожирение, ферменты и прочее. И среди этих тысяч ты видишь только одну причину.
   - Ты спрашивал о наркомании - я ответил.
   - Любую болезнь можно победить наркотиком - посредством погружения пациента в небытие. Только проживет он час - или год. Ваша медицина лечит симптомы - сдирает рекламную вывеску товара. По вашему выходит: нет рекламы - нет продажи, резанули опухоль - вылечили рак. Вот и выходит, что вся медицина ваша наркосеятель. А реклама?
   - Ты или патологический комми, или одичал в этих лесах. Хотя я догадываюсь, куда ты клонишь. Может, скажешь еще: "Дурь полезна"?
   - В английском жаргоне совмещены понятия "лекарства" и "наркотики". Видал ли ты людей в горах - у них только и есть лекарство - настой опия на роме. Лечит и кишечных паразитов, и неврозы, невралгии, кишечник - половину болезней. У них редко найдутся деньги даже на аспирин. А бедуины в Аравии жуют бат вовсе не для удовольствия, а чтобы не сойти с ума в монотонности пустыни. А алкоголь, сигареты?
   - А еда? Все было бы просто, не выскажи эту мысль еще древние китайские философы: поиск бессмертия в ядах, вине и наркотиках. В глубине подсознания человек хранит эту неразрывную связь страх смерти (яд) и стремление к удовольствию (вино). Поэтому и связывает их воедино в наркотике. Твое отшельничество с навязчивым уединением, наркотическими экспериментами - это только бегство от жизни, значит и от страха смерти. Поэтому брось дурить, Пит! Не беги от неизбежного, а займись стоящим делом.
   - Видишь те камни - это и есть твой водопад.
   Теперь мы шли по расширившемуся руслу. Джерри вытащил пластиковую трубочку вроде карандаша и рассматривал в нее окрестности. Он прямо нашпигован техникой. Дай бог, чтобы она ему помогла. Тем временем, пока я был занят своими мыслями, он узрел нечто и просиял.
   - Пошли туда, - и указал на группу черных дзелькв растущих из-под глыб.
   Ничего примечательного я не увидел, но детектив весь сиял.
   - Отодвинем этот камень.
   За камнем были корни и земля, но стоило Джерри там покопаться, как показались зеленая стенка контейнера с ручками. В контейнере оказалось: винтовки типа М16, ящик магазинов к ним, гранаты, рации воки-токи, одна переносная полевая рация, разовые гранатометы, аптечки, ящики с консервами, наборы пластиковой взрывчатки, альпинистские шнуры, 2 автомата АК-47, 6 рожков к ним и еще куча разных необходимых штучек.
   - Это склад ЦРУ на экстренный случай. Однажды мне посчастливилось проникнуть в их компьютерную сеть и узнать эту информацию, ну и кое-что еще. Тогда меня чуть было не выловил их сетевой сторож. Единственное, что меня спасло - то, что я подключался к служебному интерфейсу в одном департаменте. Эта информация записалась попутно, и все время чесались руки ее стереть. Хорошо, не стер.
   Он прямо светился весь, вертя в руках М16 с укороченным стволом и гранатометом (кажется модель С-16 или С-18). Я выбрал "калашник", оказавшийся китайским. Ну ничего, сгодится и китайский. Джерри пристегивал патронташи, стропорез, взялся за полевую рацию, протянул мне воки-токи. Теперь мы весим килограммов на 15 тяжелее каждый. Но уверенности в завтрашнем дне прибыло тонны на полторы.
   В сухом пайке икры, конечно, не оказалось. Перекусили консервами, и фляга виски пригодилась. Пока я рылся в анналах тайника, Джерри уволок рацию на вершину одной из глыб и стал вытаскивать антенны. Последнюю он развернул зонтом, потом включил, стал шарить в эфире.
   - Нас не ищут, - трагически произнес он, потом покрутил еще
   что-то, пощелкал кнопками и снял трубку.
   - Алло, Кристин (стало быть, он звонит через спутник). Это я, твой толстяк. Как ты? Хорошо? (И так далее).
   Он трепался минут десять, сохраняя на лице умильно-ласковое выражение, потом начал о делах, о звонках и вдруг:
   - Передай Тому, что этот парень согласен. (Наверное, это обо мне. Нет, так дело не пойдет.)
   - Пусть вылетает быстрее и ждет нас у устья Старого водопада в заливе Лаит.
   Я подскочил к нему, вырвал трубку и нейтральным голосом заявил: "Время разговора вышло", на что скрипучий женский голос ответил: "Не разъединяйте, я заплачу". Но было поздно, я дернул тумблер "POWER". Джерри, выпучив глаза, отползал.
   - Так, парень, ты меня уже продал? Нехорошо...
   - Пит, Пит, у меня с этим господином договоренность, я не понимаю ни в химии, ни в психиатрии. Он специалист, он нам поможет.
   Как мне хотелось въехать ему по роже, кто бы знал. Но разок я его побил, на сегодня хватит. Тем более, я не имел понятия, как справиться с этим ящиком. Я вновь нажал "POWER", лампочки замигали.
   - Свяжись с местными властями.
   - Но тогда они спросят - откуда говорите. Если все объяснять - потом вмешается ЦРУ, а если не все - не поверят.
   - Хорошо, я настрою свой воки-токи на SOS, пока не сядет батарея. Выберемся отсюда.
   - Нас сразу засекут эти - или те (он тоже использовал мою терминологию). Пойми, спутниковый луч узкий, его не поймать, а это (он показал на воки-токи) - сразу.
   Он долго уговаривал меня пойти с ним к морю и ждать там его компаньона, и уехать отсюда, пока не прихлопнули. Будь я тем, за кого он меня принял, может, я так бы и поступил, но теперь нет. "Я еще поиграю с вами в кошки-мышки, а также и с теми, и с этими", - думал я, передергивая затвор "калашника".

КОММЕНТАРИИ

   0x08 graphic
   Дурное Хорошее
  
   Я заброшен судьбой Но я жив. Я не уто-
   на унылый необитаемый нул, как все мои спу-
   остров; у меня нет тники.
   никакой надежды на
   избавление.
   ..................... ...................

Дневник Робинзона. Д.Дефо. Робинзон Крузо

  

ЖИЗНЬ

   Немного о той загадочной S в формуле приключений. Нетрудно заметить, что по своему определению эта S является двигателем всего механизма приключений. Она дает энергию притяжения и определяет там различные величины (знание о S; вероятность и прочие). Поскольку, как следует из пространной преамбулы, формула абсолютно универсальна и приложима ко всему.
   Да что там греха таить. S - это смысл жизни (поскольку этой формулой преспокойно можно описать всю жизнь)*.
   "Ну, давай же - говори!" - скажет скептик и будет прав. Не такой я дурак, чтобы взять и расколоться так сразу. Вот, например, китайские философы высказывались лишь сентенциями, поелику никого не интересовало в древнем Китае "как" человек додумался до такого. Их интересовало само содержание, или, чаще всего, путь к мысли, обрывавшийся в шаге от истины. В Европе к каждой теореме непременно нужно доказательство. А к каждой мысли - чертеж мануфактуры, в которой сия мысль произведена. Посему, если я начну рассуждать, начнут говорить: "Ну вот, начинается...". Если скажу - то-то и то-_________________________________________________
   * Разумеется, не стоит путать смысл жизни с целью приключения. Цель - это формальное проявление скрытого смысла, зачастую приложенного к незначительному происшествию.
   то - "Ну и что все это значит?". На самом деле язык не является достаточно универсальным средством для подобных упражнений, и я повторю с большим удовольствием: "Мысль изреченная есть ложь", ну и так далее.
   Про смысл жизни спокойно можно сказать: "Эти философы написали столько всего, а на самом деле - можно все изложить в короткую книжку афоризмов". "Философом"-Достоевским спокойно можно растапливать печку (хотя я вам делать этого не советую), оставив только про великого инквизитора, и то только ради одной фразы о великих завоевателях (впрочем, и это изречение не его, оно записано со слов Чингисхана). Остальное к философии отношения не имеет. Тот же занимательный Честертон насинтезировал куда больше. Иное дело, что писания оные для философии вовсе не предназначены. Это все "метафизика" или, лучше сказать, метафилософия - мудрствования, заумь. А заумь нужна поглощателям романов Достоевского, картин Дали, фильмов Тарковского и прочая, прочая. Для ощущения своего интеллекта. В этих путешествиях их цель - не глубокое познание истины, а переживание или созерцание картин внутренней изящной патологии. Посмотреть фабрику атомных бомб интереснее, чем обзавестись хотя бы одной штучкой продукции. Особенно когда только намекают на эти бомбы, а изготовить могут и петарды. Поскольку с бомбой человек не особенно управится (на самом деле он не знает, куда ее приткнуть), а вот допуск к секретности, блестящие сложные штучки, мириады светящихся кнопок - это придает ощущение собственной значимости. Бедолаги "философы" большей частью мучаются вот с этим самым ощущением интеллекта, чем с растолковыванием своих положений. Поди разобъясни, что это водородка - не обычная хлопушка.
   "Как же-с, как же-с", - возмутятся интеллектуальные неврастеники, которые кладут "Братьев Карамазовых" под подушку, и бац - цитату Эйнштейна. Ну а я что говорил? Именно к атомной бомбе и пришли. Что там у нашего почтенного автора в подоснове: "Мир не имеет права на существование, если в его основание заложена хоть одна слеза ребенка", "Мир спасет красота", "Что есть великая идея? - спросило заплаканное дитя" - приблизительно так.
   Но представьте себе на миг этот ужасный мир, где дети не плачут. А не плачут они тогда, когда запуганы ужасно. Молчат, повинуясь утробному инстинкту затаившегося детеныша. Когда плачут - взывают к родителям, сообщают им - не все в порядке. Общаются, так сказать. И нет в мире ничего более лукавого, чем слезы капризничающего младенца. Ребенок должен плакать, потому что он ребенок. Его будет обижать его собственное желание есть, спать, просыпаться, его будет обижать не к стати очутившийся на пути угол стола и пол, оказавшийся сильнее неокрепших ног. И лишь повзрослев и возмужав, он высушит слезы. Никто не запрещает ребенку мочиться, почему же надо запрещать плакать? Разумеется, травля борзыми собаками тоже не лучшая метода возмужания.
   Теперь о красоте. И только для христиан. Мир должен спасти Спаситель - уразумели?
   Не только для христиан: от чего должна была спасти красота мир, когда не было ни атомной бомбы, ни кризиса экологии? Допустим, он прав. Что станется с уродцами физическими и нравственными? Ах да, обушком по головке. Но человек не вошь. И был ребенком, и плакал от ощущения собственного уродства. Что есть великая идея? Потрескавшееся стекло ауры, полупрозрачное от слез и неизбежных соплей, сопутствующих плачу. Еретический искус риторических вопросов. И как заманчиво петлять в матовом стеклянном лабиринте. Это дает больше для теории относительности и складывания урановых половинок, чем вся предшествующая физика и игра на скрипке. Не правда ли? *
   Благо, я испытываю некоторое удовольствие от подобных праздных рассуждений, а то вовсе не стал бы и утруждаться. Так вот, смысл жизни - в Жизни. И все - или почти все. Обидно как просто и не ново (после Бергсона). И наивно предполагать иное. Если это процесс, предназначенный для чего-то иного (скажем , увеличить концентрацию СО в атмосфере до 100% или наоборот), то жизнь, конечно, на этом и закончится. Ни одно _________________________________________________
   * Здесь имеются в виду почитатели великого писателя. Сам Федор Михайлович писал больше детективы и авантюрные романы. Романы о одержимых. "Преступление и...", "Братья Карамазовы" - детективы, "Игрок" - авантюрный роман, "Бесы" - революционная дьяволиада и т.д. Внешнее действие сопровождается внутренним путешествием по тайникам человеческой души (размышления, сны, видения), и сюжет заканчивается по окончании этого второго плана. Достоевского никак нельзя отнести к так называемым "реалистам", если рассматривать поэлементно мифологемы романов. К реализму принадлежит только стиль.
   живое существо на это добровольно не согласится. Оно скорей умрет от усилий выжить. Объявите завтра по телевизору: так, мол, и так, теперь все понятно - надо взорвать все ядерные заряды разом, это изменит орбиту Земли, что вызовет вспышку сверхновой (Солнце), подвижку спирали галактики, новое сжатие вселенной. Посему давайте завтра нажмем на кнопки, но прежде усыпим младенцев и стариков морфием, сами напьемся до беспамятства, не забыв и братьев наших меньших. В это время стрелки будильников в урочный час нажмут на кнопки, и мы обратимся в пепел, ничего не заметив. Так нет, все будут мучаться, страдать, пока не закончат атомной войной.
   Осталось расписать ту маленькую хитрость, существующую в формуле - "Смысл жизни - в Жизни". Как видно, первая жизнь -s с маленькой буквы - это жизнь одного Я-человека, Жизнь-2 (S) - это посложней. С большой натяжкой ее можно назвать инстинктом самосохранения, равно как инстинктом продолжения рода. Для Жизни это все частности, не имеющие принципиального значения, поскольку это лишь ее крайние точки. Жизнь бессмертна, динамична, энергична, это движущийся сгусток энергии, который ведет себя весьма логично и которому в равной мере присущи и самосохранение, и продолжение существования в иной форме. Правда, в отличие от умозрительных сгустков
   неживой энергии, ей присуща и внутренняя динамическая логика (или разум), в основе ее иная информация, которая... Стоп, дальше ни слова, ибо я тут же буду обвинен в витализме и метафизике. Однако, не отрицая разумности положений этих достойнейших направлений, говорю я совсем о другом - о форме человеческого восприятия феноменов жизни и бытия, поелику философия приключений, и никак иначе, равно как и всякая другая философия - может быть воспринята пока лишь человеком. Спешу заметить, что только что описанное тоже модель для восприятия, а не научная формулировка.
   А посему различные философы и их художественные интерпретаторы любили поразмышлять о внутренних мотивах жизни, ставя на лабораторный стол своего любимого подопытного кролика - человека. Надобно заметить, что человек - это частность системы земной жизни, хотя, возможно, самая существенная. Почему великие философы не взяли амебу? Трудно понять. Хотя и можно им это простить. Так вот, начинали они с самого сложного, но приходили к довольно простым истинам.
   Ну, например, Фрейд * - движущая сила человека - секс (либидо), все прочее - сублимации или вспомогательные действия; Зощенко (он был еще и врачом) - страх смерти; Ницше - жажда власти; Сад - удовольствия; Толстой - платоническая любовь; Маркс - ну, это всем известно - на языке вязнет; Дарвин - борьба за выживание.
   И так далее и далее. И у всех логично, во всяком случае, доказательно. Удивительно - но всем скажу: "Ребята, вы по-своему правы, ваши учения комплиментарны в своей основе, и спорить с вами совершенно незачем". Актуальность каждого значения обостряется от внешних условий и внутренней логики жизни, и многие практические рекомендации в этом плане весьма полезны (разобраться бы - когда?).
   Остается ерунда. S - цель путешествия. Большинство людей никогда не формулируют смысл своей жизни логической формулой Поскольку интуитивно понятное не нуждается в логическом обосновании. Посему смысл этого самого S или, вернее, s (малого) есть подсознательное добавление малого для функционирования S (большого). Насколько цель способствует развитию жизни и Жизни (сохранению или продолжению), настолько она притягательна. К примеру, богатство - в лучшем случае им можно бесконечно любоваться, но реально богатства взыскующий удовлетворится записью в бумажке - мол, миллион. Богатство для его искателя (да и в основном обладателя, за исключением комплекса Креза) - это огромное количество предметов удовольствий и услуг, приобретаемых и используемых авантюристом. Но удовольствия, вещи - это лишь законченная сознательная и подсознательная картина жизни обладателя.
   Отстранившись от этих бесконечных умозаключений, остается выяснить с сюжетом расхожих приключенческих романов, чтобы при дальнейшем написании можно было сказать что-то вроде: цель N5; герой N3; среда ___________________________________________________________
   * Фрейд, будучи интеллигентным ашкенази, метался в тисках амбивалентности меркантильности и идиосинкразии к мелочным расчетам, попытался психоанализом проделать в психологии работу аналогичную проделанной трудовой теорией стоимости Маркса в политэкономии, вывел единый эквивалент чувств, вообще внутреннего мира. Мерилом этим стало сексуальное влечение. Удивительно, как он еще не вывел единицу измерения - 1 экстаз (оргазм)
   N128; сюжет N80315 и т.п. (уж не является ли моей целью отбить охоту ко всякому чтиву и заставить честно взглянуть реальности в глаза?).*
   Теперь стоит вспомнить о другом. О человеке, стремящемся к цели. Романтическая литература, как порождение писаний развратных авантюристов XVI-XVII веков, узаконила в умах устойчивый стереотип личности, созданный для приключений - благородный, аристократичный молодой человек - спаситель всех и вся. (Это эталон, все прочие (- +) от эталона, но несущие его клише.)
   Аналогично строился и образ, не созданный для приключений, обыватель. (В некотором роде Дон Кихот и Санчо Панса на англо-немецкий лад.)
   В великом и могучем не существовало определенных аналогий, приспособленных к тому. Были богатыри-витязи (ратным делом занятые), те, кто неправедно приискивал богатства, именовались не иначе как лиходеи (де, лихие люди), разбойники. А кто искал воли и удали - казаки.
   Посему галантный век ввел в оборот европейское понятие - авантюрист (ищущий авантюр, то есть приключений). Но в нашем сознании так и засела смысловая разница: авантюрист - соискатель богатств неправедных, искатель приключений - со скуки бесящийся.
   Так вот, об авантюристах. И с точки зрения политэкономии. Романтичные писатели были правы хотя бы в одном - в разделении психологических типов. Действительно, благосостояние мира покоится на обывателях, на их однообразном каждодневном труде, на маленьких горестях и радостях. На их скудном примере и свил теоретическое гнездышко незабвенный Смит, из которого и выпорхнул Маркс. Слагание достаточно честного, монотонного труда в мифические трудодни доставляет работникам пропитание, а товару стоимость. Производительность такой клеточки общественного организма невелика, риск минимальный, равно как и прибыль. Над этими клетками существует организм государства с системой капельного отсоса, направляющей живительные соки вверх по пирамиде. Наверху монотонная чиновничья система перераспределяет их в более выгодных для себя _________________________________________________
   * Нет ничего нового под солнцем, все сюжеты фольклора уже систематизированы, пронумерованы и выглядят примерно так: сюжет о мальчике, объявившем, что его женой станет та, которая съест гриб. Съедает его собственная сестра, мальчик в страхе убегает. Сюжет N 365.3.2
   пропорциях. Образуется рутина прусского образца. В ней и купцы строят барыш на прибыли невеликой. Чудесная обывательская Зимняя сказка. Но мир не укладывается в трезубец "орднунга, арбайта унд" дисциплины. В реалиях политэкономических тип авантюриста - тип получателя посредством одной операции огромной прибыли. Это человек, стремящийся приложить минимум труда с его максимальной эффективностью, попросту говоря - мыслящий и творческий тип. Но эпитеты эти не являются ни хвалебными (как принято думать), ни ругательными. Они просто характеризуют человека (равно как изобретателя, так и грабителя). Такой человек имеет мало богатства, но достаточно ума, смелости и честолюбия. Поэтому он повышает коэффициент риска выше разумно допустимого, полагаясь на запредельные факторы: судьбу, случай, провидение, удачу - назовите как хотите. И в случае с ними действует другой политэкономический закон трудовой стоимости - незабвенного (но незаслуженно забытого) "самого вульгарного" и т.д. Бастиа. Сей достойный муж действительно наговорил много чепухи (а кто из политэкономов может похвастаться обратным?), но что стоит эта чепуха перед следующим перлом: стоимость такого труда (возьмем идеальный случай, отбросив все разрушительные моменты) не слагается из унылых трудодней. Такой труд экономит месяцы и годы других трудяг, то есть доставляет такие товары и услуги вмиг, на приобретение которых (самостоятельную добычу) средний трудяга истратит целую жизнь. Подобный авантюрист, однако, не просит с трудяги плоды его всежизненного труда, а лишь мелочь - плоды десятка лет (достаточно благородно с его стороны). Показателен в этом смысле труд ученого. Он не уверен в исходе опытов, требует себе больших средств на эксперименты (90% или 99,9% из которых неудачны), но при этом наука как отрасль - самая выгодная (при этом и самая рискованная). Разумеется, он и просит себе соответственно.
   Ученый - авантюрист из уже упомянутой области путешествий в интеллект. Но наука по своей природе привязана к месту, к обществу. Все ее находки рано или поздно попадают в руки обывателя (что тоже не похвала и не оскорбление), зачастую задаром, и используются утилитарно. А искатель сокровищ - самый заслуженный персонаж? Он возвращает миру утерянные им огромные богатства, но с точки зрения обывателя - забирая чужое, не принадлежащее ему.
   Самое забавное, что и те и другие есть часть общества, и как бы они друг друга не любили и не завидовали друг другу, они - два полюса магнита. И это все иллюзии, что спокойно выживет обывательское общество - оно закиснет и загнется, поскольку природа человеческой жизни и прирост благ зависит во многом от работы ума. Впрочем, как и общество авантюристов неминуемо сорвется в пропасть, превысив степень риска (чему немало в истории примеров).
   Это социальные корни авантюризма. Они и резко умножали богатство народов, и губили миллионы людей (вспомните конкистадоров). Вообще, ставить плюсы и минусы - прерогатива морали. А мораль - вещь весьма аморфная даже в партикулярном обществе. Оговорюсь, что авторский взгляд на стоимость как научную категорию несколько отличается от изложенного, но об этом много ниже.
   Столь долгие досужие рассуждения понадобились для отвращения случайно читающих сей опус людей, представляющих типы идеологий, враждебных авантюризму, и, в силу невозможности его извести, презирающих его*. Это - мещанское благодушие, мудрозубый скепсис и бесполый сентиментализм. Вовсе не надо быть Достоевским, чтобы его критиковать, равно как и быть Дюма Тургеневым или Гете. Суть в том, что все названные идеологии зациклены на себя и обессилены и, более того, готовы к переходу в авантюрное состояние - это-то их и пугает - и привнести в него свою мораль и вообще взгляд на вещи.
   Так как там пишут в романах?
   Там пишут примерно так: "Однажды..." и так далее.
   Любое искусство суть изображение. А изображение в романах это, соответственно, описание. Так что описывают?
   Любой роман можно сравнить с фильмом. Всем известно, что фильм - быстро бегущие кадры.
   Описание сводится или к статике, когда описывают объект, или к динамике - когда описывают событие. Кратко - в девизах - "Однажды жил человек" и __________________________________________________
   * Отнюдь не самое большое достоинство пересыпать речь вульгаризмами и прибегать к пошлым трюкам, но взявшийся за философию приключений и пытающийся объяснить мир с авантюрной точки зрения, поневоле должен прибегать к азбуке китча. Почему - станет ясно позднее, а пока автор предлагает не бросившим чтение потерпеть до следующей главы.
   "Однажды произошло событие". То есть имеется в виду цель романа, типа вот он - типичный представитель нашего времени, обычно он делает то-то и то-то, но может - то-то и то-то, хочет того-то, ест это, думает о том и о сем, и так далее. Короче - фотография этакого рефлексивного парня (действие подчинено описанию). Дерево, ветром колышимое.
   Иное дело приключенческая литература, цель которой описание действия. Картинки-иллюстрации напоминают кочки на болоте, по которым бежит действие (стоит ему остановиться, и засосет - погиб роман о приключениях).
   Кто читает романы про приключения? Дети, подростки, молодежь. Детективы читают все. Кто постарше и поинтеллектуальней, читает нравственные и философские штучки-дрючки. Кто попроще - мелодраматические жвачки. Склонные к фантазиям читают, соответственно, фантастику (как научную, так и мистико-религиозную).
   В любом случае процесс чтения производит человеческая среда, существующая в пространстве -времени бытосознания (то есть обыденного, каждодневного восприятия и построения жизни). Хотя и в этой среде происходит немало интересного, все, что реально разрушает ее, воспринимается достаточно негативно. Иное дело - чтение: восприятие отстраненного (или созерцание в телевизор). Книгу можно закрыть, телевизор выключить. Можно перечитать заново, посмотреть еще раз по видео. Вполне достаточная степень свободы.
   Интересы же следующие. Происходящее должно быть экзотичным (путешествие всегда раскрашено экзотикой), но не настолько, чтобы понимание ее отняло много времени и сил. Поэтому среда воспринимаемого должна быть узнаваемой и экзотичной одновременно. Противоречие разрешается необычной социальной средой в привычной материальной: например, проститутки, полицейские, артисты (лучше звезды кино), художники, журналисты и пр., вокруг которых существует определенный ореол, жизнь которых динамична и непредсказуема (кстати, в привычную среду могут быть включены необычные явления, инопланетяне, нечисть, колдуны и прочие, но о них разговор особый). Доходит до смешного - невозможно воспринимать книги о некоторых профессиях иначе, как книги приключенческие. Ничего серьезного.
   Противоречие может разрешаться и через главного героя. В таком случае он должен вызывать симпатию или даже реакцию подмены, сиречь эмпатии (читатель сам чувствует себя героем). Такового героя должно поместить в экзотическую среду (социальную, материальную).
   Итак, экзотичность героя, экзотичность материальной Среды, экзотичность социальной среды, экзотичность ситуации.
   Сочетание всех этих факторов можно найти только в литературе другой цивилизации (лично я обожаю "Речные заводи" Ши Най Аня), для массового зрителя (читателя) непригодной (можно, конечно, прочесть разочек для разнообразия, да и то в адаптированном переводе).
   Если все перечисленные факторы помножить на динамизм, получится роман-идеал (к сожалению, нечитаемый).
   Если все определения "экзотичный" мы заменим на "обыденный", а "динамизм" - на "плавность", получим идеальный реализм (разумеется, бытореализм и, разумеется, тоже нечитаемый).
   Что? Идея. Ах, идея! Кого интересуют идеи? Идеями сейчас именуют все, что угодно, кроме идей. Ну, что ж, извольте.
   На метафизическом уровне западные идеи сводятся к понятию равенство-неравенство (это примитивно и не слишком понятно, пока не сведено до уровеня бытовой философии). Здесь понятие можно интерпретировать как демократическую (эгалитарную) и аристократическую (как социальную так интеллектуальную и духовную) литературу, а также как понятие баланса и дисбаланса.
   Хотя бы идея детективной литературы - неотвратимость наказания за совершенное преступление. Она разрешается посредством раскручивания загадки преступления. Поскольку эта схема уже достаточно выжата и сплошь и рядом не соответствует жизни, в детективе живет и антидетектив - преступление не имеет наказания. Антидетектив использует христианское понятие греха, которому, по неумолимой логике этого понятия, подвержены все. И умозрительное поедание запретного плода убийства дает читателю эмоциональную подмену совершения преступления. Но в любом случае, даже если нет физического наказания, есть нравственное осуждение преступления - все одно наказание.
   Или бытоописание как жанр - читатель хочет видеть: все более или менее одинаковы.
   Литература приключений - воздаяние за перенесенные лишения и трудности героя, причем в коммунистическом обществе - воздаяние нравственное (нематериальное, в лучшем случае - медаль или орден, для несогласных на медаль). В капиталистическом - материальное и моральное. Богатство, то есть возвышение над людской массой в логике приключений совершенно заслуженно и неосуждаемо (равенство затрат сил героя на приобретение богатства, и неравенство - возвышение в социальной иерархии).
   Нравственная литература - поиск оптимального соотношения я-он (она); они; или мы-он; они. Описание попыток возможного (или невозможного) построения подобных сбалансированных отношений.
   Литература популярной фантастики - возможные фантазийные и фантастические варианты разрешения вышеописанных противоречий.
   Литература популярной философии - объяснение на смысловом уровне описанных только что взаимоотношений. Перечень можно и расширить.
   Не рискну взять всю литературу (особенно философскую и фантастическую), обращенную как ко всему человечеству, так и к элитарным его частям. Речь идет о массовом читателе, которому не нужно и не должно жить в постоянном раздумье о высоком предназначении (впрочем, я знаю один народ, у которого редкая пьянка обходится без этого). Простые люди хотят просто жить, и в это "просто жизнь" входит искусство просто жизни (то есть не простой, конечно, жизни, а жизни без дураков, читай - без умников), и это нормально. Глупо и преступно требовать от людей больше того, на что они способны, тем более постоянно*. Литература, вообще искусство, для них не более, чем игра, развлечение, соответствующае их уровню.
   Вот такая метафизика.
   Давно известно - литература оперирует мифами и мифологемами, создает новые мифы или реализует старые. Но, прежде чем вторгнуться в область мифов, рассмотрим структуру, сенсографию и эстетику приключений.
   _________________________________________________
   * Живой организм имеет запас возможностей на экстренный случай. Но постоянное использование экстренного запаса снижает выживаемость, случай потому и экстренный. И всякий призывающий людей раскрыть в себе скрытые резервы, зовет их в ситуацию стресса и гибели. На это способны лишь люди с большим скрытым резервом - так они и сами его реализуют. Раскрытие скрытых возможностей возможно лишь эволюционным путем.

ТЕКСТ

Средь долины, над рекою,..

Г.Лонгфелло. Песнь о Гаявате

МЕЖДУ ДЬЯВОЛОМ И МОРЕМ

   Солнце опускалось за гряду холмов. По долине Старого водопада журчала речушка, сужаясь и бурля у груды стискивающих ее камней, прежде чем упасть с двухметровой высоты четвертого водопада.
   В камнях залегли и двое - каждый на своей стороне потока, головами строго на север. На правой стороне угрюмо морщил лоб странный, тот, кто пониже. Он на кого угодно произвел бы впечатление сочетанием чисто городской внешности пухлого коммивояжера и экипировкой заправского рейнджера - вплоть до муфлонового бронежилета. Как и его спутник, он томительно ожидал появления кого-то на пожухлой траве долины, совершенно безлесной в этой
   своей части. Ждал он, наверное, больших неприятностей. Он привык их ждать. Они с ним случались всю жизнь. И если бы не его фантастическое упорство и временами светлая голова, лежать бы ему давно в другом месте. Теперь он держал в руках рацию и отвечал на вызов своего напарника с другой стороны ручья.
   - Слушаю тебя, Пит.
   - Сдается мне, дружище Джерри, мы напрасно пролеживаем штаны. Как ты думаешь?
   - Я думаю, что тебе захотелось поболтать. Конец связи.
   Толстяк нажал кнопку и засунул "воки-токи" в накладной карман штанов. "Кретин,"- подумал он и вернулся к прерванным мыслям.
   "По каталогу в моем компьютере модернизированная СА-13 прицельно бьет на 800 метров. До тех кустов по дальномеру полмили, значит, есть запас. Подствольный гранатомет поражает лишь на 150 метров. Ага - вон до того камня 80. Значит, как пойдут - можно стрелять. Видимость в "циклоп" падает при полной темноте до 700 метров. Но это не прицельная видимость. Для точного поражения необходимо 200 метров. С такого расстояния они меня сделают быстрее, чем я - их. До темноты еще минут 50. Ночью они не сунутся. Так что ждать осталось недолго. Расход патронов в бою-перестрелке - маленький магазин в минуту или большой в пять. У меня шесть - хватит на полчаса, плюс гранаты. Продержусь, наверное ."
   Внезапно на стройном небосклоне его формул пролетела красная комета.
   "А этот русский? Несмотря на любовь к рассуждениям, его поведение в целом алогично. Он может выкинуть все, что угодно. Ну зачем нужно было экипироваться в тайнике ЦРУ, словно в супермаркете? Зачем ему вещи длительного пользования? Ночной бинокль, нож, понятно. Но новая куртка, штаны и прочее? Он даже старый дождевик не выбросил. Будто этот парень собирается всю оставшуюся жизнь лазить по этим горам. Наверное, в его медвежьей башке не уложилось: все, эта жизнь закончилась.
   И начинается настоящая. Впрочем, может, это и есть везение.
   Может, эти негры такому и доверили свой секрет, сочли за своего по образу восприятия. Если разобраться, он лучше понимает здешних черных, чем кто-либо еще. Кто знает? Лишь бы его не убили. А вот бронежилет и каску он взять отказался. "Лишняя тяжесть" - кого это тянула когда-нибудь собственная жизнь? Вряд ли он будет стойко держаться в перестрелке, если не будет чувствовать свою безопасность.
   Нелегко его будет раскрутить. Но благо доллар - универсальная отмычка. Привычка к деньгам сродни наркомании. Поживет в роскоши и сломается".
   Он любил делать работу, используя минимум информации, но выбранной четко и сжато. Это был опасный капитал. Джерри любил перебирать фактики, испытывая немного сладострастное чувство опасности наказания, радости подглядывания в замочную скважину и ощущение власти.
   Теперь его обширный капитал информации, опыта и логики в основной своей части был капиталом мертвым. Из него никак нельзя было вытянуть необходимые факты, сделавшие бы понятным происходящее.
   "Фильм Хичкока перед кульминацией", - заключил он, вздохнул и еще раз оглядел в огромный оптический прицел долину. Никого.
   Рация запикала снова.
   "Да ну его, трепача. Эти чудаки-робинзоны, возомнившие себя в одиночестве богами, терпеть не могут ждать, в то время как ожидание - их главный удел."
   Слева неожиданно резанула ухо очередь "калашника". Джерри повернул туда голову, но увидел лишь брызги от упавших в проток гильз. Оцепенение исчезло. Джерри вновь осмотрел долину. "Неужели он сошел с ума? Испугался? Выстрелил из себя страх". В дело пошла рация.
   - Смотри за трассером! - услышал он.
   Следующая трасса легла у края скал. Когда светящиеся ленты
   отскочили от камней в разные стороны, из высокой травы вскочил негр с "Ремингтоном" и помчался к лесу. Джерри оторопел: "Вот это да!!"
   - Да стреляй же ты, мать твою разэтак! - вопил "воки-токи".
   Мозг воспринял команду, палец нажал курок.
   - С предохранителя сними!
   После поворота предохранителя раздалась очередь. В щеку
   ударила отскочившая от скалы гильза, другие забарабанили по пластиковой каске. Конечно, он промахнулся. Отдача от первого же выстрела задрала ствол вверх, и остальные пули послужили лишь украшением вечернего неба. А что? Как частный детектив, Джерри лишь иногда доставал свой "бульдог". Стрелял в тире редко, экономил на патронах. Теперь приходилось тупо щуриться в прицел, не обнаруживая ничего живого.
   - Так, парень, со зрением у тебя неважно. Совершенно хреново - даже в оптический прицел с дальномером тебе не удастся попасть в слона с 10 метров, - слова прозвучали над самым ухом. - Но ничего - теперь эти ребята долго будут думать, прежде чем снова сунуться.
   И Пит выпустил остатки рожка в сумерки, с восхищением следя за удаляющимся неоном трассера.
   - Ты думаешь?
   - И думать нечего. Для них останется большой загадкой, откуда у нас такие шмайссеры.
   Прежде чем уйти от склада, возник спор. Пит хотел взорвать
   все "к едрене Фене"(?), Джерри - спрятать все как было. Мол, "нашим" еще пригодится. Пит послал его ко всем чертям с "вашими", поскольку его "нашим" до этого склада никогда не добраться. В конечном счете этот патриотически-идеологический спор разрешила логика Джерри:
   - Не надо оставлять следов, поскольку враг по раскиданным остаткам склада сможет определить, как изменилась ситуация, и переменить тактику.
   Ящик задвинули обратно, закрыли камнем и все вокруг посыпали "антидогом" - средством отбивающим собачий нюх. А преследователям решили устроить сюрприз и покарать за дни и ночи страха. В самом деле! Кто им дал право охотиться на людей средь бела дня?
   Каждый внутренне порадовался, что никого не прикончил, и, осудив в душе товарища за то, что тот не пришил продажного "ниггера", хотя у него-то была стопроцентная возможность это сделать, они спустились под скалу и закурили.
   Оставалось только попить чайку и улечься спать. На сегодня
   с противником покончено. В армейский котелок налили воду, вставили в пазуху дна термическую капсулу, раздавили и через минуту опустили туда разовые пакетики и кубик сухих сливок.
   - Кружечка горячего чая с молоком на ночь - это как раз то, что надо. Американская армия всегда умела заботиться о своих солдатах, и удача не оставляет их.
   - В отличие от нас?
   - Я думаю, да, - Пит благодушничал, потягивая любимый
   напиток. - Везет, не везет - это все ерунда. Почему? Вот в чем вопрос. На мой взгляд, существует четыре типа неудачников. Ты сразу думаешь: "Интересно, я в каком ранге?"
   Замечание было в точку. Поэтому Джерри проявил живейший интерес. Пит тем временем продолжал.
   - Я их классифицирую по причинам неудач. Первые неудачники - неумехи и бездари. Им не повезло в главном - при мизерном таланте, смелости и трудолюбии иметь большое честолюбие. Вечно им лень выучиться чему-то хорошо. Все у них валится из рук, все у них вкривь и вкось, ни черта не получается, а кончается тем, что они за свое бездарное неумение обижаются на весь мир. Все им чего-то должны. Все обязаны им помочь. Самая неприятная категория. Вторые, - он сделал многозначительную паузу, - парапсихологи особого рода. У них внутреннее чутье на всякие тонкие места, готовые разорваться. Но, поскольку они не понимают, что их влечет, их постоянно преследуют разные странные неприятности. Впрочем, это люди относительного душевного покоя, у них привычка. С ними интересно, пока сам не привыкнешь, потом надоедает. Третьи - особый вид одаренных людей. Они выдвигают хорошие идеи, но в силу особой оригинальности остальные их не воспринимают. Талант думает, что вся причина в преждевременности идеи, и выдвигает новую. Постепенно он вырабатывает презрение к этим несчастным дуракам, не принявшим его гений. Окружающие платят ему той же монетой. В итоге - Робинзон в миллионном городе. По-своему он даже счастлив, но с житейской точки зрения вроде нищего сумасшедшего. Четвертые - те, которым не везет чисто по закону вероятности. Везение, удача поднимает человека в каком-то виде, или материально, или морально - он как бы попадает на следующий этаж жизни. Там ему опять кидается монета. Половина людей идет по линии: 4 этаж - 5, обратно 4, опять 5; но есть четверть, которой на каждом этаже не везет. Они выпадают на дно. Итак, четыре категории - в какие запишем себя?
   Джерри задумался. Черт бы побрал этих русских с их извечной тягой к никчемной философии, но тушеваться нельзя. Чем больше очков набрать сейчас, тем сложнее Питу будет отыграться потом.
   - Надеюсь, ты не обидишься, если я возражу?
   - Нет.
   - Ну, во-первых. Мы разные, хотя хорошие парни. Вот ты - из
   России. А это что значит? То, что ваша нация - неудачница. По
   прихоти судьбы вы не можете пользоваться выпавшим вам богатством, потому что балдеете от самого понятия "я богат" - в этом ваш кайф. А постичь, что капитал только тогда богатство, когда вложен в дело и приносит проценты, вы не в состоянии. И в этом ваша главная неудача. Поэтому вам никогда не везло с правительством, религией, идеологией. А мне повезло - я гражданин Соединенных Штатов. Перед нами ваших проблем не стоит. Вам кажется, что причина ваших неудач в системе, которая не дает вам развиться. Так, кажется. - (В этом месте он цитировал известную статью известного политолога.) - У нас каждый ищет причину неудач, в основном, в себе. Поэтому само понятие "неудачник" у нас более жестко, не дай Бог кому носить на себе такую вывеску. Все бегут от него, как от больного СПИДом. Все считают: раз ему не везет, значит есть причина, какая - не мое дело. Но раз есть причина - то мне тоже с ним может не повезти. А стало быть, не будь себе врагом, держись от него подальше. У нас все хотят успеха. И все стараются представить свои неудачи в выгодном свете или не афишировать. Главная неудача - поверить, что ты неудачник. Все. Крылья складываются, и камнем вниз. О неудачниках заботится только Армия Спасения. Самое большое американское великодушие - дать еще один шанс неудачнику. Но только один.
   - Да?.. - Пит задумался. В этой задумчивости он опять наполнил флягу и раздавил следующую капсулу.
   - Знаешь, одно другому не мешает. Я говорил о причинах, ты - о следствиях.
   - Но в меню причин ты забыл о промысле Божьем.
   Усталый проводник поглядел в глаза поизносившемуся сыщику, похлопал по плечу и снисходительно произнес:
   - Если честно, то я в Бога-то не верю.
   - Как это так? В глубине каждого человека лежит это чувство: вера в бога, и это нечестно не признавать.
   - Честно - это не верить. Честно - это знать наверняка. Для меня совершенно не важно, есть бог или нет. Если тебе так хочется - пусть будет!
   Джерри разволновался до невозможности говорить. Пит продолжал:
   - Разумеется, ты кое-что слышал о парапсихологии. Каждый человек излучает смысловое поле. Кое-кто обладает силой внушать. Миллиарды человек мысленно ежедневно отправляют этот энергетический посыл в небо, и, сдается мне, так называемое смысловое поле Земли и есть это излучение. И когда к человеку или толпе сходит Богородица - они под внушением этого поля. Почему теперь никому не является Аполлон, как дельфийскому оракулу? Нет энергетической подпитки, но, возможно, смысловое поле где-то еще витает. Как тебе такой бог, в прямом смысле созданный умами людей? И дьявол тоже? Честно ли после такого верить в сказки про папашу с сыночком и непорочно-порочную матушку?
   Ладно - черт с ним, с Богом. Вопросы чести меня не касаются. Мне на них наплевать.
   - Тогда о разуме. Неудача - это неотъемлемый спутник разумного человека. Человек строит план, что-то понимает отлично, о чем-то не догадывается, что-то успевает просчитать и обдумать. Реализуя свою идею, допустим, даже гениальную, он сначала имеет удачу, которая подкрепляет уверенность. Но вот начинают возникать непредвиденные просчеты. Дилемма: изменить план или отмахнуться от просчетов. Если изменить план - отказаться от первоначальной идеи, поскольку та логически выстроена, если не заметить просчетов - обречь в дальнейшем на неудачу.
   - Понимаю: идея - прямой меч, реализация - удар, который рассекает, задевая нужное. Нужны повороты.
   - Правильно. Правильная идея долго работает, потом умирает от накопившихся просчетов. Нужна новая идея.
   Он стал чертить на земле кривую.
   - Вот смотри, - Джерри ткнул в начало отрезка кривой. Здесь не очень везет - здесь много трудностей, в середине везет
   больше - трудности преодолены, результат в кармане, в конце -
   вылезли просчеты. Выходит, сначала ты так - ни то, ни се, потом счастливчик, потом неудачник. Если в миг удачи ты не задумаешься о последствиях - твое дело плохо.
   - Джерри, ты играешь не по правилам. Это диалектика идей. А идеи возникают из опыта. Опыт набирается из самой реализации жизни человека. Я сам могу построить тебе кривую своих идей, их умирания, рождения новых. Но кривая имеет вектор, от начала к концу.
   Пит удивленно взглянул на не менее удивленного собеседника.
   - Тебе не кажется, Пит, что мы попросту теряем время?
   - Да, хорошенькая интеллектуальная разрядка после интересно проведенного вечера. Пора и о насущном подумать. Как с нами-то? Ты американец, я советский - а дальше?
   - Дальше непонятно. Я нашел статью о тебе, нашел тебя, мы
   стали сотрудничать. Мы ушли от преследования, мы вооружены, и скоро придет помощь. Неудачи следующие: я повел тебя в лес, считая это место лучшим для разговора с тобой, в лесу оказались враги, еще враги - и те и эти готовы нас убить. Поэтому шансов у нас полно, но и у них тоже.
   - Что-то я не понял насчет сотрудничества - я тебе никаких обещаний не давал.
   - Это дело времени. Как настоящий русский, ты не сможешь воспользоваться своим богатством - тебе и в голову не приходило его продать. Кончил бы смертью от наркомании. А тут верный шанс - большие деньги и роскошная жизнь. Предел твоих мечтаний.
   - Я не делился с тобой мечтами.
   - Это очевидно, ты знаешь - с логикой у меня все в порядке.
   - Иди ты со своей логикой! Неужели ты думаешь, я болтаюсь здесь, а не в засраном Нью-Йорке, повторяю - говном засраном,
   только от неумения зашибить деньгу и выбраться наверх?
   - Да, именно так ты и думаешь.
   - И у меня нет других причин? Раз уж я сижу здесь, так на то есть свои причины. Не скажу серьезные, но есть. Наш классик Гончаров как-то иронизировал на эту тему. Что там Ливингстон какой-нибудь, пройдет сотню миль, подстрелит кучу львов, и о нем кричит весь мир, удивляясь его приключениям. А какой-нибудь капитан-исправник, выправляя служебный пакет по казенной надобности, пройдет пол-Сибири, включая хребет Джур-Джур, испытает столько всего невероятного и ничего, сядет в присутствии днями ждать своей очереди к генерал-губернатору. Реальные приключения это не роман. У русских приключения всегда безалаберны, нелогичны, окрашены в цвета беспросветные из-за постоянного нависания над нами воли какого-нибудь царя-батюшки и слуг его нерадивых и нужды общества или Родины. А я хочу нормальных людских приключений. Для себя только.
   - Ну и как - получается, невозвращенец липовый?
   - Не очень.
   Пит допил третью уже кружку чая и прикурил, наверное, сотую сигарету, а может быть восьмую.
   - Ладно, черт с ними, с мечтами. Ты просто не догадываешься о многом. Вернее, не знаешь, что за сволочная порода эти русские, а тем паче советские интеллигенты. Знаешь, о чем я сейчас подумал: раз есть причины неудач - можно сделать вывод об обратном, найти рецепт удачи. Смотри: неумеха-лентяй - долой лень, да здравствует знание и умение. Антипарапсихолог - пойми и избегай. Тайный гений - читай Дейла Карнеги. Арифметика вероятности - стань шулером, они-то знают, как обойти случайность расклада. Этакая смесь Отто Краузе и Казановы. Только к этому нужно одно - хоть толику таланта.
   - Талант от Бога.
   Но Пит его не слушал. Он погрузился в свои мысли и долго
   сидел, пока огонек его окурка не подобрался к зажимавшим
   сигарету пальцам и коварно щипнул их.
   - О черт, об охране мы и забыли. Поспи пока - я подежурю. Через часа два сменишь меня. Хотя, спи. Мне все равно не уснуть.
   Джерри и так спал, утомленный, как солнце.

КОММЕНТАРИИ

ОЩУЩЕНИЯ

Как свищет ветер осенний!

Тогда лишь поймете мои стихи,

Когда заночуете в поле.

Басё

СЕНСОГРАФИЯ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

   Характерной чертой приключений является повышенный эмоциональный статус - вывод человека на переживание сильных чувств, эмоций и страстей. Наукообразно это можно выразить следующим образом: постоянное провокационное раздражение лимбической системы мозга, вызывающее наркотический эффект, отличающее особое "состояние приключения" от обычной активации, характерной для человека. В обычном, "нормальном" состоянии ослабленная энергия проявления чувств, попеременное отвлечение на рассеянный размеренностью ход событий, не позволяют выпускать из внимания большинство аспектов жизни (то есть не разрушает образ бытосознания) и довольно продолжительное время концентрироваться на одной идее или теме.
   При качественном скачке активности одного из значимых (с точки зрения индивида) аспектов жизни происходит акцентация на нем и ответная реакция: увлечение темой, которая в свою очередь и вызывает конечную реакцию, как то: эйфорию, при благоприятности фактора, или жесткую реакцию ответа-агрессию или бегство-эскападу при враждебности фактора, или состоянии тревоги - при неизвестности.
   В любом случае весь остальной мир перестает иметь значение в данный момент времени, а раздражающий фактор приобретает архиважное значение. Это происходит даже в случае переживания эмпатии (сопереживания) при просмотре приключенческого фильма или чтении детектива. А в случае исчезновения ситуаций, вызывающих тревогу или страх, наблюдается вышеупомянутый эффект эйфории.
   Сильные эмоции всегда провоцируют состояние эйфории или даже экстаза, при благоприятном исходе приключения. Как блаженное состояние эйфория привлекательна, тем более что она в принципе не зависит от вида деятельности, универсальна и может присутствовать при любом виде возбуждения (даже при мазохистском истязании.) Любое увлечение уже вызывает эйфорию, следуя по пути ее возрастания человек рано или поздно впадает в экстаз.
   Итак, эйфория - "повседневная пища" искателя приключений, экстаз - его конечная цель. Общая закономерность при этом - повышение эмоционального качества жизни. Культурологическим отражением подобного феномена служит высокая степень условности приключенческого жанра, когда не принимаются во внимание факторы, препятствующие авантюрной монофилии.
   В обычном приключении превалируют ситуации напряжения, тревоги или страха. Психологический механизм подобных ситуаций строится на последовательных реакциях реактивного состояния, резистентности и релаксации. Реактивное состояние (первоначальный всплеск эмоций) наблюдается при вхождении в ситуацию, резистентность - привычное состояние нахождения в напряженной ситуации, релаксация - реакция спада напряжения после выхода из ситуации, при условии, если выйти удалось, да еще с не разрушенной психикой.
   Характерна простая схема: трудности - преодоление - экстаз, что и отличает методику опьянения ситуацией от собственно опьянения или наркотической эйфории, где трудности наступают после блаженства, а их устранение становится навязчивой идеей. Например, экстаз, многократно испытываемый в постели супружеской парой - есть лишь хорошо налаженный психологический механизм, экстаз соития, следующий после ухаживания или флирта любовников имеет уже авантюрную основу.
   Напряжение чувств имеет и свою утилитарную сторону. Любое дело, совершаемое в состоянии эйфории, с предварительным настроем на это действо, удается лучше и дает кроме практического результата еще и повышение морального статуса, равно как и социального*.
   Впрочем, человек не может находится в постоянном возбуждении не рискуя нервным истощением. Период активности сменяет период депрессии (часто краткий). Поэтому поле развития авантюр должно иметь дискретный и циклический характер: море-порт, шторм-штиль, фронт-тыл.
   Еще одна особенность - идилизация процесса. В реальной жизни большинство людей испытывают неудачи при столкновении с большими трудностями, или, во всяком случае имеют менее предполагаемого. Но опыт, извлекаемый во время неудач, большей частью питает идеализированное представление о процессе, поскольку односторонняя увлеченность не позволяет анализировать происходящее объективно (не позволяет взглянуть трезво на себя со стороны). Причины неудач списываются на недостаточную опытность в деле, а при приобретении опыта на случай и, как следствие, - судьбу, фатум или фортуну. Очевидна чрезмерная суеверность бывалых авантюристов, вошедшая в поговорку. Реальные же причины неудач кроются именно в одностороннем взгляде на процесс, отсутствии обобщений и связи с другими процессами. Выигрывая в частном, авантюрист теряет в целом. И, если в обществе односторонность одних компенсируется как общей их разнонаправленностью, так и наличием большой массы "добропорядочных граждан" или жесткостью социальных институтов, то в личном плане статистика говорит об обилии личных драм и трагедий.
   _________________________________________________
   * Азарт игры имеет свою прагматику: реальный результат редко дается даром, его надо заслужить или добыть. Думающий прежде всего о результате не в силах полностью сконцентрироваться на происходящем, в отличие от пристального упорства игрока, "забывшего" о цели (на самом деле вытеснившего цель в подсознание). Отсюда абстракция - самый удачливый тот, кто действует бескорыстно, ради самого процесса, будто добыча для него уже потеряна. Кстати, у профессионалов азарт подлежит табуированию, а рассуждения о целях - деньгах или бабах, носят ритуальный характер: ради сокрытия секретов "мастерства" и истинных движений души, создания образа суровости и бывалости.
   Не стоит при этом идеализировать и уравновешивающие факторы. При угрозе миропорядку обывателей или при задании государственной машине соответствующей идеологии-программы регулятор начинает отказывать. Если в "спокойном" обществе авантюристами становятся в силу характера, воспитания, генов или возраста лишь небольшая часть населения и "отсасывается" различными авантюрными профессиями (армия, авиация, флот и т.д.), то при дисбалансе авантюрную психологию начинает разделять большинство. Происходит массовое одержание авантюрной идеей: национализмом, религией и прочими навязчивыми идеями. И здесь не обходится без насильственного приведения к балансу: "вольномыслящие подстрекатели" - "активные" - "жестокие" - "спокойные". По чести сказать, это увлечение (насильственно решаемое) превращается в искушение увлечением.
   Само увлечение пройдет лишь в случае достижения результата и преодоления соответствующих трудностей и конечного осознания - "цель иллюзорна" поскольку ущемляет иные стороны жизни. То есть только при отработке всей логики идеи приключения.
   Фетишизация судьбы, рока, удачи подсознательно рождает идею о потустороннем руководстве событиями, большей частью суеверную. Корни религиозного сознания произрастают в суеверной среде, поскольку сознание опирается на опыт, в том числе и на подсознательный. Окончательная картина мира есть не только и не столько результат логических построений, сколько его, мира, эмоционального восприятия.
   Наличие в сознании базовой эмоциональной формулы приключения, культивирует производные: комедию, драму, трагедию. В комедии трудности преодолеваются не путем напряжения всех сил, а обратным действием - релаксацией. Осмеяние преград представляет их в несерьезном, смехотворном виде, то есть разрушает их. Драма и трагедия - это основная формула без хэппи-энда или с нарочито жестокой назидательной концовкой. Наличие базовой формулы восприятия предполагает домысливание ситуации, а конфликт между предполагаемым счастьем и случившейся трагедией вызывает шок. Сознание воспринимает действие адекватно, подсознание- интенциозно. "Домысливание" - выработка единого образно-смыслового представления о случившемся (как говорят психологи: переход от общего и диффузного представлений к определенному и детальному ) - вызывает эффект катарсиса, столь мудро подмеченного Аристотелем "очищения через ужас, страдания". Пережитый шок и необходимость выхода из него служат воспитанию чувств, облагораживает. Хотя реальная трагедия, разыгранная жизнью, а не представленная на театре, обычно ломает и калечит тела и души. Если трагедию, драму ещё можно отнести к области "высокого искусства" (из-за несоответствия сюжетного построения и базовой формулы, что и вызывает сложный наплыв чувств), то произведения напрямую реализующие эту формулу, отнесены к жанрам "низкого искусства". Все, что действует "в лоб" на основной и ключевой пласт психики читателя (что не требует искусственности применяемых приемов), отнесено к "вульгарному", массовому и примитивному чтиву: приключения и авантюры, детективы, любовные романы и романы эротические, легкие комедии, романы ужасов, комиксы и т.д., благо простая базовая формула внесена всем - и соответственно всем понятна. Для восприятия "высоких образцов" требуется нечто большее, чем примитивное детское усвоение. Требуется багаж знаний, культуры, обладание некими своеобразными "ключами"-кодами к произведениям. Но когда область знания и вечных метаний в поисках как утраченного, так и не найденного времени иссушает душу, лишает жизнь энергии и смысла и погружает в непроходящее уныние - тогда "низкий жанр" оказывается единственной возможностью обрести утерянные силы и смысл молодости. Как бы ни старалось "высокое искусство" подняться над своим природным - "низким" основанием, оно никогда не сможет избавиться от этого источника своего вдохновения и идей.
   Но вернемся к чувствам авантюриста. При повторном переживании ситуации приключения, когда память притушила все неприятное, а депрессия, как следствие отсутствия уже привычных эйфории и экстаза, сделала спокойное существование больше невыносимым, у него наблюдается эффект привыкания, привычки к приключениям. Повышается порог реактивного состояния, как наркоману, ему требуется все более сильные дозы эмоций, в противном случае он сам провоцирует их. Назовите его кем угодно: профессиональным искателем приключений, дон-жуаном, бандитом, которому "сам черт не брат", обстрелянным бойцом или морским волком. Суть не в профессиональной выучке (хотя и она имеется), а в эмоциональной закалке, в особом типе поведения, характерном напряжении жизни, связанной с основным возбуждающим фактором.
   Погоня за этим фактором, постоянное противостояние ситуации "возбуждение - экстаз" есть одновременно и бегство от действительности из энергетического болота уныния или от неизбежно давящего, угнетающего фактора. Ведь лучший способ бежать от тирании - это вступить с ней в борьбу. Романтика строительства социализма с его культом воинов, революционеров, полярников, метростроевцев, геологов, трудоголиков-стахановцев и подпольным расцветом блатарей и шпаны - была эмоциональной эскападой нации, благословляемой сверху, от ужасов террора и лагерей. Причем люди зачастую сами теряли осторожность и заигрывали со смертью. Впереди их ждала кульминация этого культа с конечным экстазом победы в страшной войне.
   Между прочим, аналогичная привычка к авантюрам-приключениям сгубила небезызвестного графа Калиостро. Достигнув огромного богатства и всемирной славы, он было удалился на покой в Рим, где зажил жизнью роскошной, но спокойной. Казалось, он получил все, к чему стремился всю жизнь, однако при этом утратил главную составляющую этой жизни. Лишь немного пожив в спокойствии и достатке, он опять принялся интриговать и мистифицировать, уже совершенно "бескорыстно", за что и попал в лапы инквизиции, где был казнен или умер в заточении. Наверное, в последние часы своей жизни, помышляя о побеге, он был более счастлив, чем в своем роскошном палаццо, ведя жизнь богатого обывателя.
   Избравший путь испытания сильных чувств, восхождения к экстазу по ступеням эйфории, всегда обречен на неведомую дорогу, поскольку опыт ощущений вербальным путем можно передать лишь косвенно, в лучшем случае лишь через переживание эмпатически, то есть нечто подобное, но не тоже самое. Сильные ощущения, помимо незнания их до момента переживания, еще чреваты опасностью срыва в бездны ужаса, гнева и отчаянья. Самые незначительные в обычной жизни огорчения могут восприниматься в возбужденном состоянии как трагедии, а малейший испуг от неожиданности повергнуть в ужас и панику (особенно в толпе). Поэтому идущий к экстазу всегда скользит над пропастью ужаса и сумасшествия. Присутствие ужаса желательно, если ни необходимо, и качество конечного экстаза во многом зависит от него. Так влюбленный постоянно борется с ужасом лишиться объекта страсти, воин - погибнуть, не победив, моряк - шторма в тридцать баллов, а святой - увидеть Бога и сойти с ума от счастья.
   Равным образом все объекты, ранее удаленные за ненадобностью из внимания авантюриста, если вновь привлекут его внимание, воспринимаются через призму эйфории. Влюбленные поэтизируют природу, моряки - драматизируют её в минуту опасности, но в любом случае природа, равно как и все иное занимающее внимание, эмоциализируется и персонифицируется, что вызывает построение контрастных оппозиций типа: очень важно - не существенно, друг - враг, благоприятно - опасно. Предметы и явления, по существу своему нейтральные и безразличные к авантюристу, одухотворяются и начинают соответствовать или препятствовать его действиям. На самом деле разум сам подсознательно или суеверно-сознательно ищет этого соответствия, пытаясь выявить причинно-следственную связь в случайных совпадениях (и находит, поскольку провоцирование ситуации в заданном режиме вызывает нахождение искомого с большей вероятностью), выстраивает алогичную цепь, но эмоционально верную, неблагоприятные факторы представляет как действие злой воли, а благоприятные - как дарованную свыше удачу*. Не случайны табу на "реальные" предметы добычи у первобытных охотников. За реальную добычу должно следовать искупление (прощение жертвой). Пережитки этого табу сохранились в морализаторском осуждении героев - служителей добра, польстившихся на богатство, власть или женщину. Если средства, добытые приключение, используются положительными героями не на всеобщее благо добра, герой не застрахован от опасности и гибели (опасность безвозмездного подарка), а сами сокровища становятся проклятыми. Это уже область эстетики.
   При переходе от "субъективного объективизма" простого человека к "авантюрному обскурантизму" происходит основательная перестройка личности (в отличие от ее распада при наркомании). Меняется образ жизни, привычки, система ценностей, восприятие времени. Не освещенные лучом приключений качества остаются невостребованными, мешающими. Происходит процесс их отмирания, кризис перестройки сознания. При умирании старого душевного мира неизбежны образы разрушения смерти, гниения, черноты, ужаса.
   _________________________________
   * Это относится и к путешествиям внутрь себя, безразлично, находятся ли в фокусе внимания внешние или внутренние явления. Метод увлеченного подхода не оставляет шансов объективизму.
   Причем эти процессы не охватываются узконаправленным увлеченным сознанием находясь, тем самым, вне поля зрения активного воображения и интеллекта. Лишь в конце пути удивленный бывший неофит с изумлением констатирует: Я стал совсем другим человеком".
   Химии озаренного, просветленного сознания следует алхимия подсознания. При максимальной активности чувств, эмоций, интеллекта, при переживании стрессовых ситуаций старый душевный мир также активизируется, его комплексы вступают в противоборство с новыми устремлениями личности. Наступает период душевной борьбы. Счастливчик выходит из борьбы победителем, внутренне преображенным. Иные "ломаются", не в силах преодолеть свой душевный мир, свой круг защиты, или, вернее, гибнут под обломками его.
   Неизбежен еще один вывод - внешним испытаниям соответствуют внутренние, и в них старая личность должна умереть, дабы воскреснуть преображенной.
   Не стоит обольщаться на счет моральных качеств новой личности, в данном случае имеется ввиду лишь ее цельность и сила. Побудительная причина здесь не имеет значения. Равным образом это может быть и порок, и добродетель. Единственно лишь одно - старая мораль обыденного мира умирает. В одинаковой мере психологии приключений подвержен и святой, "поднимающийся" над бытовой моралью и попирающий ее как недостойную, так и великий грешник, попирающий тоже самое. Причем спектр морали порока обратен "божественной" морали. Любые благородные порывы в других вызывают у порочной личности чувство собственного превосходства: он стоит над этим, он выше любой слабости, особенно слабости соплей. При этом он пребывает в истинной уверенности в своей силе и правоте своей силы. Источник его наслаждений лежит в области аномальных наслаждений (или считаемых бытосознанием аморальными). Святой в своем презрении к пороку очень на него похож.
   Все вышеизложенное очевидно и широко известно из распространенных курсов психологии экстремальных ситуаций. Сама же обильная река наук о человеческой психике протекает в русле о двух фарватерах: психологии и психиатрии. Причем первая строит свои теории на базе "нормальной", нормативной психики вторая - на аномалиях нормальной. Разумеется, в различных направлениях (детская, социальная и т.д.) и школах (психоанализ, гештальтпсихология, австрийская, женевская и пр.) основным критерием практики, нормы является опыт современной психики. Исключение составляет, пожалуй, этнопсихология отсталых народов, но и здесь существует критерий неразвитости, культурной отсталости по сравнению с нормой цивилизованного европейца. Правда, одним из камней преткновения базиса является комплекс, обычно внесенный в психику ребенка и развитый в дальнейшем. Наличие комплекса есть безусловное зло, разрушающее личность (но при этом во многом определяющее индивидуальность). И стоит довести до сознания человека причину этого комплекса, дать тем самым ему оружие в борьбе с самим собой, и большинство проблем отпадут сами собой. Но если исходить из этой посылки, то выяснится, что не существует человека без комплекса (расхожее выражение: "без комплексов" - подразумевает, обычно, нахалов, поведение которых настолько нарочито вызывающе, что сторонний наблюдатель, как правило, угадывает за этим желание что-то скрыть от всеобщего обозрения или доказать нечто самому себе). Почему-то каждый ребенок обязательно запомнит на всю жизнь один из ранних испугов или страхов. Значит все больны? Значит механизм детских страхов, внесения их в память и последующего развития есть некая ошибка эволюции, досадный рудимент? Но, несмотря на всеобщее присутствие комплексов, миллиарды людей живут и воспроизводятся. Выходит комплекс необходим? Но что же делать с миллионами неврозов, столь сильно влияющих на жизнь людей? Для ответа на этот вопрос разумно обратиться к истории, то есть к психологии неолита. Разумно предположить, что нормой пещерного человека была именно стрессовая психика. Что основным типом поведения был авантюрный. Вернее будет употребить термин - психология охотника или первичная психика. Жесткие условия существования предполагали периодическую мобилизацию всех сил на борьбу за выживание, в том числе и сил душевных. Тогда усвоение детских страхов играло одну из основополагающих ролей. Человек с гипертрофированными комплексами был обречен, поскольку не мог преодолеть страхи и тем самым не мог оказывать должного сопротивления. Равно как и с ослабленным комплексом не мог соблюсти меру опасности. "Нормальный" комплекс был необходимым защитным и мотивационным элементом. При мизерности накопленного опыта и ненадежности передачи любой другой информации культура комплекса была одним из вернейших и надежных источников выживания.
   С течением времени названная область переживаний стала заменяться эмоциями более спокойными и размеренными. Человек развивал в себе более тонкие чувства и находил все более действенные способы защиты. Современная психология имеет дело с человеком постфактум эволюции. Поэтому современная норма кардинально противоположна исходной.
   Входящий в область экстремального на самом деле не создает истинно новую личность, а лишь активизирует спектр невостребованных ранее качеств, то есть переходит в иное состояние личности *. "Новая" личность есть лишь старая в новом качестве. Это не отменяет всей совокупности душевной борьбы, сопровождающей этот переход, внутреннее движение по разрушению или "консервированию" прежней духовной жизни. Именно здесь комплексы работают нормально, по своему прямому назначению, являясь и двигателем и страховкой психики. Даже попадание в иной культурный и социальный пласт заставляет человека раскачать свой маятник поведения и восприятия больше нормальной, обычной амплитуды. "Новая" личность изменяет точку крепления самого маятника. Сам маятник - сущность личности - при этом не изменяется (при благоприятном результате, разумеется). Новая норма, таким образом, также нормальна как и старая. Это, в своем роде, возврат к первобытной психике. При этом не происходит изменений рефлексов, инстинктов, уровня интеллекта (меняется его направленность). Меняется лишь стиль жизни: со "спокойной" на "активную". Жизнь по старым нормам психики вызывает теперь депрессию. Комплексы выталкивают авантюриста в новые похождения.
   Здесь важны не только мотивы, толкающие на авантюрный путь, но и само качественное направление этого пути: через какие цвета спектра прошел человек и в какой последовательности, поскольку переживания того или иного рода формируют отношение к следующим.
   Рассмотренный выше пример со святым и грешником при таком взгляде будет весьма занимательным. Преступник силою обстоятельств может иногда перейти в иную область чувств. Стать героем в штрафбате или вследствие потрясения или под действием _________________________________________________
   * Вопрос, часто ставящий в тупик судебно-медицинских экспертов. Зачастую маньяк совершающий патологические преступления оказывается "нормален".
   харизматического лидера удариться в мир религиозных грез или благородных иллюзий.
   Тем не менее это перерождение все равно не сотрет память о величии порока. В конечном итоге идея раскаяния и блатные навыки будут неизгладимо угадываться во всех его действиях и мироощущении.
   Характерен пример с окрыляющей идеей раннего коммунизма. "Озарение" идеей всеобщего счастья испытали в массе своей бывшие глубоко верующие люди, точнее верующие с юношеским восторгом (Ленин, Дзержинский, Кастро) или преступники (Сталин). История Сталина вообще показательна: бегство из семинарии в абреки, затем в коммунизм, в азарт подполья, позже в мир революции, интриг захвата власти и, наконец, упоение тиранической властью, где в пике своего могущества "гений всех времен и народов" сочетал в себе черты главы духовного ордена, пахана блатной шайки, коммунистического светоча и восточного тирана. Пресловутая мудрость его зиждилась на богатом эмоциональном опыте и эмпирическом знании различных типов поведения, а не на могучем интеллекте, как всех уверяли. И вовсе не паранойя определяла патологический, роковой характер его действий (хотя полностью ее влияние отбрасывать не следует, она лишь усугубляла жестокость). Спектр Гитлера был иным, но не менее ярким. Католицизм, патриотизм, национализм, художество, фронт, военная карьера, мистика, идея фашизма, борьба за власть, сама власть. Для обоих характерно распространение некоторых моделей своего поведения (своей эйфории), считаемых, по их мнению, наиболее подходящими для собственных идей и своего народа на политику и пропаганду, как то: страх , истерия, культ силы и порыва, служения, долга, святой веры в идею и прочие.
   Формально круг человеческой психики и личностный круг принято изображать в виде колеса сансары (равно как и колеса фортуны, корабельного штурвала, о четырех-шести и более спицах, велосипедного колеса), предполагающего определения судьбы (пика, вершины фортуны, курса корабля, колесницы, велосипеда - только не едущего и не стоящего у стенки, а находящегося в состоянии сюрплятц). Если индивидуальность можно представить в образе формы, отделки и длины спиц, а индивидность предполагает наличие мира (судьбы, корабля, велосипеда) и способ сообщения колеса с "машиной", то фокус внимания личности можно определить как место соприкосновения колеса с землей. Изменение личности, переход ее в иные измерения ориентации представить как поворот этого колеса (смена курса, поворот судьбы).

ТЕКСТ

МЕЖДУ ДЬЯВОЛОМ И МОРЕМ

(окончание)

   Впрочем, солнце взошло с удивительно свежим видом. Пит, заснувший на посту, проснулся чуть раньше. Первой его мыслью был не ужас умереть спящим, а радость, что Джерри не заметит его проступка. Но Джерри все понял по заспанным глазам спутника и ужаснулся от мысли о нечаянной смерти, но тут же вздохнул, что все обошлось. "Незачем его ругать, мог бы и сам проснуться".
   - Сегодня спустимся к морю. Завтра на рассвете нас заберет Том, - сказал он, поглощая завтрак.
   Пит медлил с ответом. Ему не хотелось расстраивать друга. Тем более, он не поверит, примет все за отговорку. "С другой стороны - иного выхода нет. Можно, конечно, потянуть время, подурить этих ребят, но специалист меня быстро раскусит. Чего доброго, вкатят какой-нибудь пентатал или ЛСД. Б-р-р-р."
   Внезапно его пронзило чувство чисто физиологического свойства... и отошел в кустики, где стал опорожняться. Пример оказался заразителен. Джерри сел рядом, смущенно молча. Куря, они с удивлением и большим удовлетворением вспоминали, что это - первый стул за четыре дня. Говно шло медленно, потом вдруг вырвалось наружу жирными вонючими колбасами. Организм благодарно реагировал.
   В это мгновение сзади раздался щелчок, и на две присевшие
   фигурки опустилась сеть.
   Джерри вскочил, пытаясь вырваться, но дикая боль в паху
   заставила его вновь опуститься.
   - Не дергайся, сеть с железными крюками, поранишься, -
   предупредил Пит.
   Джерри замер. Из кустов вышли люди в черном и навалились на пленников.
   - Весьма невежливые люди, - услышал он от Пита, который так и не успел вытащенным ножом ни разрезать сеть, ни пырнуть кого-нибудь.
   - Да, даже задницу подтереть не дали.
   Глупый разговор накануне, вся предыдущая возня, затраты денег, сил и вся жизнь летели к черту. Накаркали беду, неудача подкралась к ним и дохнула в лицо обжигающе, как пустынная буря. Чувство невероятной досады охватило Джерри, которую перебила сильная боль в паху - крючок разорвал кожу члена.
   - Накаркали беду, - процедил Джерри.
   Это было последнее, что он запомнил. Чья-то жесткая рука
   нажала на некую точку тела, словно выключая свет памяти и сознания.
Оценка: 4.49*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"