Когда Доминик ушел, внезапно нарисовавшийся папаня просто таки возгорел желанием поговорить с блудным сыном, но Виктор в достаточно жесткой форме дал ему понять, что сейчас его желание удовлетворено не будет, сказав, что Май, то бишь я, расстроен случившимся, и хочет побыть со своим будущим супругом. Чем именно я так расстроен, он уточнять не стал, а просто подхватил меня на руки и понес в нашу спальню. Я не особо вслушивался в их препирательства с Александром и думал о несчастном Венике. Был ли я расстроен его смертью? Трудно сказать... Зла я ему не желал, но и реально изменить теперь уже ничего не мог. Я просто не хотел, чтобы такое повторилось в будущем. Невиновные не должны погибать из-за слепой случайности и одного придурковатого парня, не умеющего управлять проклятой магией!
- Вадик, ты не хотел! - я очнулся от своих раздумий, услышав пылкое высказывание Варнагара, уже сидя в кресле, куда меня опустил Виктор. Варнагар стоял чуть сбоку от брата и очень обеспокоено на меня смотрел. По лицу Виктора прочитать что-либо было нельзя. Он спокойно отошел к шкафу с одеждой и стал доставать свежие вещи, потому что его рубашка была слегка подпалена мною. Варнагар опустился на корточки и взял мои руки в свои, желая, видимо, поддержать. Но мне не нужна сейчас была ничья поддержка! Я взорвался.
- А должен был?! - зло крикнул я ему, вырывая свои руки. - Вениамин, конечно, не ангелом был, но и не заслужил поджарится за простое любопытство!
- Не вини себя! - продолжал увещевать меня Варнагар, но я видел в его глазах легкую обиду и непонимание.
- Со своим чувством вины я разберусь как-нибудь сам! - отрезал я, вскакивая и в бессильной ярости сжимая кулаки. Мне не нужна была жалость! Жалеть надо было Веника и его родственников, если таковые имелись!
- Вадик, ты не мог... - никак не унимался Варнагар. В глубине души я понимал его стремление помочь, но все-таки я считал себя уже достаточно взрослым человеком, чтобы не нуждаться в такого рода утешениях. Уже гораздо позже, повзрослев, я понял, что на самом деле тогда во мне говорил именно детский максимализм и неумение просто принять то, что тебе предлагают, мотивируя это своей мнимой "взрослостью". А сейчас Варнагар чертовски бесил меня, заставляя только еще сильнее погружаться в чувство вины, потому что не давал мне элементарно забыть. То ли Виктор действительно понимал меня лучше, то ли сам когда-то проходил подобное, но он прервал своего брата на полуслове:
- Выйди, Варнагар!
- Но, Вик... - вампир поднялся на ноги, и голос его звучал очень растерянно.
- Я сказал, выйди! - Виктор говорил спокойно и очень хладнокровно. Он уже успел сменить рубашку и сейчас держал в руках новые брюки. Варнагар раздраженно хмыкнул и вышел, слегка громче, чем нужно было, хлопнув дверью. Виктор подошел к кровати, кинул на нее брюки, которые держал в руках и уселся рядом, не заботясь о светлом покрывале. Он не пытался дотронуться до меня, не пытался успокоить или ободрить. Он просто начал рассказывать историю, задумчиво глядя мне в глаза и вспоминая. Его красивый голос действовал на меня как-то странно, мягко обволакивая мою внутреннюю ершистость, заставляя хотя бы на время спрятать колючки и просто слушать:
- Я был не намного старше тебя, когда умер мой отец, герцог Девоншир, и мне пришлось принять на себя управление его маленькой империей. Я не был готов к этому. Мой отец был еще достаточно молодым человеком, но чума не разбирает возрастов и рангов. Она просто забрала его, его и еще сотни тысяч человек, которые погибли в страшных муках. Я не знал, что делать. Я был растерян и угнетен. Но моя мать, младшие братья и сестры, да и, в общем то, все герцогство нуждались в сильной руке, способной поддержать их в это нелегкое время. И мне пришлось принимать тогда очень жесткие, порой даже слишком жестокие решения, от которых зависело множество жизней. Мне пришлось изолировать от здоровых людей их больных родственников, даже детей, оставляя их умирать в запертых снаружи домах. Мне пришлось казнить тех, кто пытался в это время поднять против меня мятеж, утверждая, что род наш проклят, и что это именно из-за нас начался мор. Зачинщики мятежа были моими родственниками, давно мечтавшими прибрать к рукам герцогство. Король не мог тогда помочь, потому что такое творилось по всей стране. Это было страшно. Тут и там вспыхивали восстания, и без того увеличивая немалое число жертв. Кровь лилась рекой, а жизнь стоила очень дешево. Люди целыми семьями уходили из деревень, в надежде спастись от чумы, и многие из них находили смерть в руках разбойников, которые наводнили леса. А разбойниками зачастую становились обычные крестьяне, которые потеряли всякую надежду и просто хотели выжить. Чума выкосила треть населения герцогства. Когда болезнь отступила, стало еще хуже. Начался голод. Люди падали прямо на улице, пока остальные спешили прочь, и благословляли Господа за тот кусок хлеба, который им удалось добыть сегодня для себя и своих детей. Мне пришлось открыть герцогские запасники для простых крестьян, хотя многие так называемые аристократы не поддерживали такой политики. Они заботились о своей собственной шкуре, и обжирались, как боровы, в то время, как простой народ умирал. И тогда я возненавидел власть! Возненавидел все то, что было олицетворением силы, что ассоциировалось у меня с жестокостью, смертью, и болью. И только спустя много времени я смог, наконец, осознать, что сила - это не только большая ответственность и обуза. Она может приносить и радость, если уметь ею управлять. И ты обязательно научишься управлять ею, Вадик! Я не говорю, что будет легко. Возможно, ты даже станешь жалеть, что у тебя вообще проявилась магия. Но когда-нибудь придет день, когда твоя сила поможет выжить тебе или тем, кого ты любишь. И чем больше сейчас ты вложишь в себя, тем большую отдачу получишь в будущем. А смерть... Без смерти, к сожалению, в этом мире ничего не обходится. И у всего есть своя цена. Ты просто знай, что, чтобы ни случилось, у тебя теперь есть семья. Я и Варнагар поддержим и защитим, если тебе нужна будет помощь, так же, как, я уверен, ты поддержишь и нас с ним, если помощь потребуется нам.
Сказать, что я был под впечатлением, это не сказать ничего! То, что Виктор впервые рассказывает мне о своей жизни, что делится своей болью и радостью, значило для меня чертовски много. Рано потеряв родителей, всю жизнь прожив с теткой, которая не слишком то меня любила, я привык быть один и самостоятельно решать все свои проблемы. Я не ждал помощи, надеясь только на свою природную наглость и живучесть. И то, что сказал Виктор о том, что у меня теперь действительно есть семья, стало для меня лучшим признанием в любви из его уст. Обо мне заботятся, меня любят, и во мне нуждаются так же, как я нуждаюсь в них. И мне вдруг стало мучительно стыдно перед Варнагаром, который просто хотел помочь, а я так грубо его оттолкнул!
- Я должен извиниться перед Варнагаром... - едва слышно прошептал я внезапно пересохшим горлом. Виктор встал с кровати, подошел ко мне и обнял, подняв с кресла.
- Он поймет, Вадик! Не переживай из-за этого... - шепнул он мне в волосы, ласково поглаживая спину. - На самом деле все это такая ерунда! Надеюсь, ты не забыл еще, что через два дня состоится ритуал? - Виктор сменил тему, отстранившись и лукаво мне подмигнув. - Готов начать изучать то пособие, которое тебе Варнагар презентовал?
Вспомнив о картинках в книге, которую не так давно я шваркнул о стол Виктора в его доме, я мучительно покраснел. Готов ли я? А что, у меня есть выбор? Я ответил Виктору одним единственно возможным способом, подтянувшись и прильнув к его губам... "И все-таки некоторые позы ему придется осваивать хоть с лысым чертом, но только не со мной!", - улыбнулся я про себя, вспомнив особо "трогательные" (в смысле площади соприкасающихся поверхностей) узлы.