Русса - кошачий город. Настя поняла это сразу, в первый же день после приезда. Кошаки вальяжными тройками и двойками спали на скамейках, на крыльце дома, на подоконниках; потягивались, разговаривали, снисходительно позволяли себя погладить - в общем, вели себя вполне по-хозяйски. Из-за их явного численного перевеса даже собаки выбирали тропинки подальше от кошачьих сборищ.
В Руссе было теплее, чем в Питере, по всему городу цвели огромные мальвы, свежо пахло листьями и травой и ветром с реки, и Настя ни минуты не пожалела, что сюда приехала. Тем более, что альтернатива была много хуже - опять ехать с матерью и младшим братом в несносную Турцию, где, как всегда, придется работать нянькой, пока родительница занята поисками подходящего кавалера. Причем Вовик будет капризничать еще хуже, чем в городе: жара, по ночам спать не дает дискотека, (на которую Настю, кстати, еще и не пускали), днем на пляже народищу, как шпрот в банке: вопли, визг, топот - ужас!
А эти уж попытки навязать Насте позапрошлогодний купальник в горошек и отослать с Вовиком подальше, играть в песочек, пока очередной козел...пардон, кавалер, не разглядел, что у 'молодой' матери слишком взрослая и фигуристая дочь...
В общем, счастливая мысль уехать в Руссу, (якобы по путевке от института), была так же счастливо реализована, квартира удачно снята, необременительные полоскания в минеральной воде в санатории удачно назначены и впереди было целых 14 дней блаженного безделья.
Для начала Настя побродила по санаторскому парку и выкупалась в соленом и холодном маленьком море. Вырвавшись из заключения под землей тугими родниками, море оказалось заключено в границах небольшого минерального пруда. Вода в нем была зеленой, ярко бликовала на солнце и пахла йодом, а купание было похоже на сауну наоборот: наждачное ледяное прикосновение влаги, шок, визг и восторг, а потом такое ощущение, что у тебя новая кожа.
Погладив, угостив и пофотографировав окрестных котов и кошек, до которых она была большая охотница, Настя пообедала в кафешке и отправилась на экскурсию по городу. Как все провинциальные города, этот умилял столичных жителей отсутствием пробок на дорогах, пасущимися кое-где на газонах коровами и вообще всяческой экологией. А еще в городе была река - большая, неспешная, цвета чайной заварки. На мосту через реку спал опять-таки котяра: рыже-полосатый, судя по всему, наслаждающийся легким ветерком и речной прохладой среди жары. В ответ на Настино тисканье он едва поднял сонную моську и разморенно буркнул 'Мр-р', после чего вернулся в исходное состояние - боком кверху.
За мостом, на той стороне, был клуб, но оборванная афишка уничтожила Настины надежды на вечернюю дискотеку: дискотека была вчера, а следующая должна была состояться завтра.
Тем не менее, откуда-то из-за клуба доносились слабые звуки музыки, кажется, фолка... Взятая ими за ухо, Настя прошла метров 50 вдоль реки, вдоль ряда толстых ив, полюбовалась белыми купеческими особняками на другом берегу, а справа от себя увидела кирпичное здание, изрядно разрушенное, вроде заводика или чего-то такого...промышленного.
Музыка стала отчетливой и к своему удивлению Настя поняла, что слышит уже не фолк, а 'Macavity' Вебера, транспонированное на октаву ниже и исполняемое глубоким, красивым и сильным контральто.
Девушка подошла к полуоткрытым и висящим на 1 петле дверям и встала в проеме. Источником дивных звуков оказалась девчушка лет 15, худенькая, светленькая, веснушчатая - никак нельзя было понять, где в ней вообще помещается такой голос. Пела она в микрофон, время от времени неодобрительно стуча по нему, отчего динамики взрывались хрипом и грохотом:
Macavity, Macavity, there's no one like Macavity,
He's broken every human law, he breaks the law of gravity.
His powers of levitation would make a fakir stare,
And when you reach the scene of crime-Macavity's not there!
You may seek him in the basement, you may look up in the air -
But I tell you once and once again, Macavity's not there!
Макэвити, один такой - преступит без сомнения
Закон любой, вот хоть закон земного притяжения,
Как воспарит - факир любой сочтет себя задетым:
Вы - к месту преступленья, но -Макэвити там нету
Хоть ищи его в подвале, хоть за тучкою, при этом
Я повторю хоть тыщу раз: Макэвити там нету!*
Настя дослушала песню и с любопытством перешагнула порог. Потолок помещения зиял дырками, но на дощатом полу не было ни крошки мусора; у стены стояли динамики, а в тени, как оказалось, скрывались еще несколько девушек. Когда Настя вошла, они оставили свои занятия и с любопытством на нее посмотрели. Но раньше, чем Настя успела произнести хотя бы 'здравствуйте', певица наклонилась к микрофону и спросила: 'Ты новенькая, да? Меня зовут Клеопатра, их - Притти, Шеба и Долли, а тебя?'
'Анестезия' - буркнула Настя. Почему она представилсь старым нелюбимым ником, бог весть, но ведь таких имен, которые ей назвали, у нормальных людей тоже не бывает...Впрочем, у всякой молодежной тусовки свои правила, и спорить с ними Настя не собиралась.
Девочки в углу разбирали, как оказалось, какие-то проводки от аппаратуры. Тут Настя ничем помочь не могла, и потому подошла к 'Клеопатре', которая уже нащелкалась по микрофону вдосталь и повесила его на стойку. Клеопатра потянулась, на минутку став вроде как сантиметров на 30 повыше ростом, прищурившись, посмотрела на Настю и заговорщицким шепотом спросила:
- Первый раз на балу, Анэстези?
Бал? Настя в замешательстве уставилась на голубое, с блестками, платье Клео.
- Ничего, не тушуйся, все путем - продолжала трепаться Клеопатра - скоро ребята приедут, уху сварят, потом танцы...Она внезапно замолчала и требовательно уставилась на Настю большими серыми глазищами. Слово 'танцы' несколько вывело Настю из ступора, она с умным видом покивала и спросила :
- А мне можно поучаствовать в танцах?
- Господи, да конечно, а зачем же ты пришла иначе?- отозвалась из угла плохо видимая 'Шеба' или 'Долли'.
Настя села на какой-то ящик, чтоб не путаться у людей под ногами, и в этот момент появился первый из обещанных ребят - вроде как из пролома в стене. Не заметить его было трудно даже в полумраке, потому что он был в белой рубашке с черным галстуком- бабочкой и в черных брюках с полосой стразов по боку. Настя разглядела, что он совсем еще пацан, впрочем, обещающий через пару лет превратится в весьма интересного типа. Уже сейчас задорная улыбка, длинная черная косая челка и загар, различимый по контрасту с рубашкой, придавали ему вид вполне стильный.
- О! Мисти! - девочки сразу облепили его, хихикая и суя в руки разнообразные проводки, уходившие в темноту, а Настя всерьез задумалась, годятся ли ее джинсы с футболкой для сегодняшнего мероприятия. Идти переодеваться почему-то было лень, вернее, оставаться было интереснее.
Молодой человек тем временем перегнулся пополам и свесился вниз головой с обратной стороны огромного пристенного динамика, пытаясь воткнуть проводок в нужное 'гнездо'. Поняв, что, наконец, адаптировалась к сумраку, Настя поразглядывала заодно и девочек. Чем-то они все были неуловимо похожи - стройные, гибкие, но разной ' масти' и в разного цвета платьях. Нет, одна - рыженькая - в бордовых брючках и таком же топе, еще одна стриженная и русоволосая - в белом платье, а третья - брюнетка с немного 'восточным' типом лица - в переливчатом зеленом сарафане. Вопрос, кто из них кто все же?
С улицы послышалось и затихло тарахтенье моторки, раздался плеск и голоса.
- Вот и ребята с Ильменя вернулись!! - объявила Клео и все радостно бросились на улицу. Вышла и Настя, к своему удивлению обнаружив, что под ивами уже горит костер, висит над ним большой котелок, у берега стоит синенькая моторка, а у костра пятеро парней дружно режут и засыпают в котелок рыбу, картошку и специи. Мальчики были примерно Настиными ровесниками и одеты в совсем не бальные шорты и закатанные до колен джинсы.
Не успело солнце опустится и на пол-локтя к горизонту, как Большая Уха была готова. Есть уселись тут же, на корнях, пнях и траве. Вкусно пахло рыбой и речной свежестью. Начали приставать комары, но быстро убрались, потому что на них все дули и замахивались, загоняя в дым от костра. Уха была потрясающей. Настя облизала ложку и огляделась в поисках мусорного пакета или чего-то похожего, один из ребят (представился он, кажется, Тайгером), забрал у нее тарелку и унес. Между тем ребята сбегали куда-то и вернулись в цветных шелковых рубашках и черных брюках, опять ввергнув Настю в гардеробные сомнения. Но поздно было думать - началась, собственно, дискотека. Тут же поперек музыки раздался адский грохот и в светлое небо полетел фейерверк, крутясь, треща и рассыпая звезды. Примчался Мисти, донельзя расстроенный, на все корки костеря какого - то Мака, который (у, гадина!), пробрался на чердак и поджег раньше времени петарды и салюты. Девчонки всей толпой его утешали, и Настя их понимала - он был так забавен даже сердитый, что хотелось подойти и почесать его за ухом...
Еще раз музыка замолкла, когда с чердака по щербатой стеночке спустился виновник переполоха. В отличие от остальных чернобрючников он был в бежевом костюме, по стрелкам брюк и рукавам которого шла коричневая широкая, к краям бледнеющая полоса. Сам Мак оказался светло-рыжим, с золотым колечком в ухе и с насмешливой ухмылкой поперек довольной морды. Выслушав все причитающиеся упреки, вопли и ворчание честной компании, он пожал плечами и не торопясь направился прямиком к Насте, как будто так и надо было. Когда он уставился на нее, не мигая (как Настя заметила, это вообще было здесь принято - замолчать на полуслове и таращится, будто упражняясь в телепатии), ей на секунду показалось, что голубые глаза подошедшего отсветили вроде бы красным бликом. Анэстези списала это на мигающие по стенкам цветные лампочки и в свою очередь, молча и пристально посмотрела ему в лицо. Игра в гляделки завершилась тем, что он представился:
- Арни, можно Мак, как тебе больше нравится.
- Сильва - на сей раз Настя назвала имя, под которым общалась в чатах только с приятной компанией.
А дальше...была бешеная сальса, потом танго, потом пара рок-н-роллов, потом фокстрот...Настя вспомнила все, чему успела научиться за полгода танцевальных курсов, запыхалась, но, как ни странно, ни разу не запуталась в собственных конечностях. Благодарить за это стоило, конечно, Мака - он от нее не отходил, а сам танцевал просто замечательно. Все, что требовалось от Насти, это следовать за партнером и не спотыкаться...Подбор музыки Настю чрезвычайно удивлял и радовал - она непрочь была бы попрыгать и под глупые современные ритмы, но так было гораздо интереснее.
В принципе, мама напрасно не отпускала Настю на дискотеки на море - все, что положено было знать современной девушке, она изучила еще в 9 классе с помощью старшего брата одной из своих подружек, но изученное ее тогда, скорее, разочаровало. А сейчас, танцуя, она, кажется, поняла, что выражение 'под ногами пол горит' - это не совсем метафора...
Наконец, объявили вальс, (тоже, кажется, из Вебера, из 'Фантома'), а когда он закончился, Настя с удивлением обнаружила, что стоит посреди зала, держит Мака за руку, а остальные вокруг скандируют что-то типа 'Reginae - Rex'**. В довершение непонятного Мак наклонился к ее уху и заговорщицки спросил: 'Будешь моей королевой?'. 'Вот бредятина!' - подумала Настя, но почему-то кивнула.
Оказывается, в дырки крыши уже заглядывал рассвет, вернее, его робкое предвестие. Макавити очередной раз выжидательно уставился на Настю и спросил еще непонятнее: 'Тебе помочь обернуться?'. Невольно Сильва обернулась безо всякой его помощи - яркие пятна цветных рубашек и платьев, разбросанные как попало, и ни следа их владельцев! Никого, кроме ее и Мака, похоже, уже не было в здании, хотя...из-за динамиков, из-под наклонно лежащей доски, из дверного проема выглядывали настороженные кошачьи мордочки. Мак посмотрел на все светлеющее небо, его лицо стало встревоженным, он мягко взял Сильву и за другую руку и спросил:
- Ты ведь из наших, хоть и не отсюда? Прошу тебя, поторопись, не хочу зависнуть на год в этой форме, и город оставлять без присмотра совсем не годится!
Легкие прикосновения на запястьях внезапно сделались жесткой хваткой, Настя зашипела, сердито высвободилась, сдернула футболку и джинсы, зажмурилась.
До этого, в Питере, она оборачивалась только однажды, с перепугу, в первые свои женские дни, и ощущения от процесса остались препакостные. Но в этот раз все прошло на удивление легко - пара ударов сердца, и изящная русская голубая кошечка подошла и потерлась о щеку крупного бежевого сиамца.