Описывать человека, который утратил понимание хода событий своей жизни - невероятно трудно. Как вообще можно описать того, кто потерял себя? Депрессия в молодежной литературе часто упрощается до такой степени, что нюансы теряются, и сопереживать становится невозможно. Всякое бывает, и главный герой страдает. Среднестатистический читатель скорее проявит нетерпение, чем сочувствие.
Депрессия - это не просто подавленное настроение. Депрессия - это полное отсутствие чувств к тому, что когда-то было для тебя ВСЕМ. Занятия, в которые когда-то вкладывался, теряют всякий смысл, даже победы кажутся провалами. Теряешь понимание хода событий своей жизни, и застываешь, повторяя то, что не работает, и уходя на второй план по сравнению с лучше ориентированными людьми.
Лично я считаю, что писать о депрессии как об одном из самых распространенных психических заболеваний очень важно... Но в то же время писать о ней чертовски трудно, потому что это действительно проклятие увлекательной, интересной литературы. Настоящая депрессия не привлекательна, настоящая депрессия - это то, чего каждый будет изо всех сил стараться избежать. Самый быстрый и неэстетичный способ - сыграть на чувстве тревоги, погрузить главного героя в некрасивую историю, из которой нужно выпутываться. Они могут упорно отстаивать свою позицию или раздражаться - что угодно, лишь бы не застревать в негативе. Альтернатива - облечь все в метафору. Ваш Герой теряется в лабиринте вариантов, или Артакс и Атрейо увязают в болотах печали. Эмоционально давит (иногда), и это можно сделать искусно, но какая-то часть меня категорически не желает ухищряться и лукавить.
Иногда большая часть меня хочет просто написать что-нибудь ужасное, какие-то моменты, которые просто ну очень-очень хреновые. Что-то, что не упрощено до бессмысленности, не облечено в аллегорию, не относится предвзято к желанию выжить. Но кто, блин, захочет это читать? Разве что...
- Что читаешь? - прервал ее Эйден.
- Боже правый! - миссис Мур подпрыгнула, едва не уронив папку на клочок голой земли, под ногами.
Она с трудом поймала ее, шлепнув ладонями по страницам табитиной "Принцессы гоблинов", прежде чем та успела соскользнуть с ее колен. Папка была толстой, и, если быть с собой честной, с каждой прочитанной страницей казалась все тяжелее. Иногда она могла только читать и снова и снова беспомощно перечитывать слова дочери, испытывая замешательство и недоверие.
- Молодой человек! - миссис Мур наконец собралась с силами и возмущенно рассмеялась. - Вы мне чуть не устроили сердечный приступ!
- Эйден! - крикнула Табита с дальнего конца детской площадки. - Пожалуйста, не беспокой тетю Шеннон, когда она читает. Извинись и иди с братьями сюда.
- Простите, - послушался Эйден, еще раз посмотрел на миссис Мур и побежал к остальным.
Шеннон Мур с замиранием сердца долго смотрела, как ее дочь играет с четырьмя братьями. Табита выстроила их в ряд и показывала какой-то танец или что-то еще - миссис Мур не имела ни малейшего представления о современных танцах и не могла сказать, что это могло быть: электрик слайд или макарена, - но дочь все еще выглядела такой юной, что было просто невозможно совместить эту хрупкую девочку с человеком, способным писать обо всех этих ужасах.
Я знаю, что Табита сообразительная, миссис Мур наблюдала за происходящим со смешанным чувством. Но так...? Она не просто умный ребенок, она... я не знаю, что с этим делать. Она выразила словами ощущения, которые я испытываю уже давно. Очень давно. Она не просто выражает их словами, она их понимает. Для нее они - полностью готовые идеи, которые она может обдумать и проанализировать, идеи, которые она уже пытается согласовать с другими идеями.
Миссис Мур поправила парку и снова положила "Принцессу гоблинов" на колени, бережно прижав к себе.
Мне, как матери, так нелегко оценить, насколько она повзрослела! Она всегда будет моей маленькой девочкой, но теперь она подросток. И каким-то образом она поняла. Действительно поняла, что я полностью дезориентирована. Что я думала, что стану моделью, красивой голливудской актрисой, звездой, КЕМ-ТО, и я была так зациклена на том, чтобы мчаться по этому пути, что как только я перестала ею быть - от меня ничего не осталось. Ни искры, ни драйва, ничего, кроме сплошной горечи.
Тревожило, что Табита так много поняла, тревожило, что миссис Мур почувствовала ту же горечь, исходящую от написанных девочкой слов. До такой степени, что они, эти слова, жгли! За всю свою жизнь она не читала ничего такого, что заставило бы ее так легко потерять самообладание - ведь это писала та самая дочь, с которой ей этим летом так и не удалось наладить контакт. Это были некоторые из тех чувств, которые Табита испытывала и пыталась описать.
Господи, помоги мне - растить дочь-подростка так нелегко.
Миссис Мур сидела здесь, у площадки, якобы для того, чтобы сопровождать мальчиков и присматривать за Табитой на случай, если та снова почувствует себя плохо, что все еще случалась достаточно часто -- тогда у миссис Мур внутри все скручивалось в узел. Но на самом деле она боялась выпускать Табиту из виду.
Когда Табита затевала небольшую прополку по соседству, и оба раза, когда Табита готовила к весне садовый участок в их дворе, миссис Мур подкрадывалась к окну и все время тайком за ней наблюдала. Чувство вины, облегчения и какое-то трудно определимое ощущение зависимости продолжало сводить мать с ума. У нее взыграли инстинкты чрезмерной опеки - по пустячным поводам и слишком поздно - и она понятия не имела, как с ними справиться.
В то же время миссис Мур знала, что Табиту подавляют ограничения, наложенные на нее ради выздоровления. У Шеннон существовало множество предлогов, чтобы присматривать за девочкой, когда та готовила или гуляла с мальчиками, но также было и постоянное стремление следовать за Табитой всюду, куда бы она ни пошла, даже в доме из комнаты в комнату, и это было уже слишком. Незнание того, чем занимается дочь каждую секунду, вызывало беспокойство, но мысль о том, что Табита начнет возмущаться ее присутствием, приводила ее в ужас.
Я двуличная мать, миссис Мур не удержалась и бросила на Табиту еще один взгляд. Все эти годы, когда я была ей нужна, я не могла находиться рядом с ней. Теперь она в том возрасте, когда пытается стать самостоятельной, а я не могу оставить ее в покое.
- Всё в порядке? - спросила Табита.
- Да-да, - миссис Мур принужденно улыбнулась, переводя взгляд с Табиты на записи и обратно, скептически качнув головой. - Это всё... ну просто невероятно, милая.
- Хорошо. Читай дальше. Если, конечно, хочешь, - даже издали она разглядела, что Табита выдавила из себя нервную улыбку. - Я постараюсь занять мальчишек.
Чувствуя необъяснимое напряжение, миссис Мур заставила себя переключить внимание на следующую часть "Принцессы гоблинов".
-Перестань греметь оковами, маг, - тихо предупредил Сенсед, осторожно вынимая обветренную руку из-под плаща, увешанного по подолу костями. - Мы прибыли - это шелковый путь.
Гоблин-мудрец, юная безымянная девушка и плененный ими маг стояли вместе на последнем подъеме плато Остскалы, любуясь видом, где бесплодные скалистые пустоши внезапно сменялись отвесной пропастью. Это не было похоже ни на что виденное девушкой раньше -они стояли на скальной площадке, а дальше перед ними лежала пустота. Ничего, кроме какой-то диковинной скрученной белой лианы, цепляющейся к краю утеса перед ними путаницей волокнистых нитей, а затем как-то натягивалась и уходила высоко и далеко-далеко. Гораздо дальше, чем она могла разглядеть.
- Вы идиоты, - хрипло прошептал Беон, в ужасе вытаращив глаза. - Вы два клятых идиота! Вы хоть представляете, что это такое?!
- Одиночная нить из сети Великого Ткача, что раскинулась в небесах, - сурово ответил Сенсед. - Это наш путь, и мы должны быть осторожны.
- Быть осторожны? "Великого Ткача"?! Так о таких вещах знают даже гоблины, - Беон горько усмехнулся и снова начал яростно бороться со своими цепями. - Что за дурацкая затея. Похоже, это один из причальных канатов паутины Ужасного Химерического Ткача. Довольно старого Ужасного Ткача. Ему, как минимум, несколько веков - посмотрите на толщину этого шелка! Они -- погибель. Бедствия. Разрушители мира. Говорят, они могут жить вечно, что великие вьют гнезда между планетами и лунами и заманивают в них виверн, драконов, низших божеств и боги знают кого еще, словно насекомых!
- Шелковый путь ведет к луне? - спросила девушка, провожая зелеными глазами туго натянутую белую нить, уходящую от скалы в небо.
Жгут выглядел светлой нитью, которая уходила в небо до полного исчезновения на далеком горизонте. Шириной с узкую тропинку, и казалось, что идти по нему не сложнее, чем аккуратно перешагивать ветку дерева. В отличие от старых корявых болотных деревьев, на которые девушка взбиралась в прошлом, этот шелковый путь, казалось, висел на высоте десятков, сотен и тысяч футов. Она могла только бледнеть, представляя, как преодолевать такое непостижимое расстояние на такой невероятной высоте.
- Нет, дитя, - заверил ее Сенсед. - Всего лишь до северных горных вершин. Наш Великий Ткач - он еще не настолько стар, чтобы забраться за облака.
- Она, - с горьким смешком поправил Беон. - Ваш "Великий Ткач" - самка. Это очевидно.
- Великий Ткач... самка? - морщинистое лицо Сенседа при этих словах застыло, он не знал, не было ли это богохульством.
- Так и есть, - сказал Беон. - Самцы паутину не плетут. И не вырастают до таких ужасных размеров. Самцы Ужасных Ткачей выше двух-трех метров не вырастают, против компании магов они вообще пустое место. Говорят, что самцы в основном становятся пищей для самок, Химерических Ткачих, хотя...
- Целой компании магов? - лицо безымянной девушки сникло. - Ты... ты не можешь так считать.
- Убить самца - да. А самку? Ха-ха! Мы не можем идти по этому "пути", - Беон выругался. - Нижние боги, Химерический Ужасный Ткач. Здесь. Один такой рядом с границей. Эта ужасная сеть должна тянуться на целые лиги... через все небо над Восточным морем, как некая ужасная незримая ...! Боги, помогите нам. Вы должны меня освободить, вы должны позволить мне вернуться. Умоляю вас, хотя бы предупредить столицу.
- Предупредить врага? Мы этого не сделаем, - усмехнулся Сенсед. - Мы идем по Шелковому пути.
- А мы к ней не прилипнем? - спросила девушка, на пробу ткнув носком ботинка гигантскую дорожку паутины.
- Нет, балда, это же радиальная, - недовольно объяснил Беон. - Эта часть конструкции не липнет. Ловчие нити строятся уже на их основе по спирали, начиная с... знаешь откуда? Не имеет значения. Мы не можем идти этим путем. Мы погибнем. Никаких шансов. Никаких.
- Ты очень здраво рассуждаешь, колдун, - Сенсед окинул пленника оценивающим взглядом. - Но тебе не хватает мужества.
- Я маг, а не колдун, - с усмешкой поправил Беон старейшину гоблинов. - Полагаю, ты собираешься пройти от этой закрепленной оттяжки к соединительной нити вдоль внешнего края паутины. Возвратиться на землю где-нибудь на другой стороне Остерсьона, минуя заставы и блокпосты Северных магов. Говорю вам: это не сработает. Это безумие и самоубийство, и единственное, к чему приведет этот ваш "путь" - это прямиком в пасть Химерическому Ужасному Ткачу.
- По шелковому пути могут пройти те, кто относится к нему с должным почтением, - фыркнул Сенсед. - Мы очень малы. Если наши шаги будут легки, дорога не будет дрожать так, чтобы это вызвало недовольство Великого.
- Да? Правда? Правда? - Беон расхохотался. - Значит, ты уже ходил этим путем?
- Да, - кивнув, серьезно ответил Сенсед. - Давным-давно, с моим Учителем и тремя другими учениками-гоблинами.
- Невероятно, - покачал головой Беон. - Не может быть, никак не может быть, чтобы какие-то невежественные гоблины пробрались по лигам такой паутины и как-то выжили.
- Под началом вашего Учителя был и другие ученики? - заинтересовалась Сьерра. - Значит ли это, что есть и другие гоблины-мудрецы? Союзники, к которым мы могли бы обратиться?
- Когда-то у великого Мудреца гоблинов было много учеников, - морщины на зеленом лице Сенседа сложились в горькую улыбку. - Теперь остался только я. По Шелковому пути можно пройти, но он небезопасен. Все три остальных ученика в том путешествии мужественно упали с паутины.
- Они мужественно... упали с паутины? - в шоке повторила девушка. - Но...
- Да. Упали, один за другим, - признался Сенсед. - Ступать нужно легко и предельно осторожно, но при этом держаться вертикально и быть готовым умереть. Нельзя сомневаться в себе или позволить своему сердцу дрогнуть даже на мгновение - если равновесие потеряно и ты начал падать, ты должен упасть! Ты не можешь ловить нить и висеть на ней, потому что малейший рывок вызовет Великого Ткача и тем самым обречет твоих спутников на съедение.
Это звучало... совершенно ужасно! Миссис Мур невольно еще раз посмотрела на дочь.
Каждая страница истории была написана на белой тетрадной бумаге, за которой следовал комментарий Табиты на желтом листе стандартного формата, и порой на каждый белый лист приходилось три или четыре желтых. Миссис Мур сначала читала страницу с историей, затем углублялась в желтые стандартные страницы, где Табита часто объясняла, как эти замыслы связаны между собой, и обрисовывала цель, которой они служат в общем повествовании. Миссис Мур перечитывала эти страницы снова и снова, выискивая и изучая каждую крупицу информации и намеки, которые Табита хотела раскрыть, прежде чем вернуться и с новым пониманием перечитать страницу с историей.
Хотя Шеннон Мур, разумеется, читала раньше сценарии, но регулярно для развлечения она не читала, и писательский талант ее дочери, откровенно говоря, пугал. Некоторые детали она легко ловила еще при первом беглом чтении - в конце концов, книга предназначалась для подростковой аудитории - но чтение страниц с примечаниями неизменно ее шокировало.
Сколько идей вкладывает сюда Табби!
Табита, похоже, создавала свою методику в процессе написания. Девочка пыталась использовать регулярное чередование чувственных описаний - визуальных образов, звуков, запахов, тактильных ощущений, температурных и так далее - одновременно применяя стратегию "экономии слов", просто упоминая данные ранее характеристики, чтобы опускать длинные повторяющиеся описания.
Рабские кандалы на руках Беона были подробно описаны в предыдущей главе, как из-за того, что они олицетворяли для него, так и из-за того, что он звенел и тряс своими цепями, чтобы позлить своих конвоиров - деталь характера. Первая фраза Сенседа в этом разделе сразу же вызвала в памяти читателя эту картину. По мере развития сюжета Табита переставала напрягаться и лишь намекала на предыдущие образы или слегка их дополняла, с каждым разом используя все меньше слов для большего эффекта, поскольку эти "декоративные элементы" и их значимость в читательском воображении уже существовали.
Многие из самых полных заметок были излишне многословными, чтобы в них вчитываться, но миссис Мур по-настоящему удивляла не только сложность их интерпретации, но и то, что вся эта история была как-то обработана и подана строго беспристрастно. Эти бессистемные заметки миссис Мур обожала и просматривала снова и снова; большинство из них было бессвязными фразами, важными тезисами, которые Табита до конца еще не систематизировала. Каждый из них казался миссис Мур драгоценным камнем, который мог бы позволить ей лучше понять истинные чувства и ход мыслей дочери.
Совершенно завороженная, она нетерпеливо перешла к следующей желтой странице.
В фэнтези гигантские пауки - такое клише! Хотя я не люблю следовать избитым сюжетам (и - да, о, да, лично я пауков ненавижу. Как и большинство людей? (арахнофобия в какой-то степени, кажется очень распространенной, но я могу связать ее здесь со страхом высоты!)). Когда большой паук в рассказе оказывается просто гигантским монстром, мне кажется, что суть того, что делает паука страшным, теряется. Пауков нужно описывать как хищников, нападающих из засады! Просто злоде зловещее напряжение. Скрытые и невидимые. Если герои его видят, то уже поздно!
Меня всегда восхищали их сети. Паучьи сети так красивы и занимательны, и я никогда не чувствовала, что в книгах, которые я читала раньше, им в самом деле отдается должное.
Самому понятию паутины как таковой. Не только паучьей. Как устроена паутина, как она работает, её функциям и почему. Прекрасной природной геометрии.
Но дело даже не только в этом. Для меня в них всегда было что-то немного волшебное.
Когда я была совсем маленькой (3-й класс? 4-й?), помню, мы отправились в случайную веселую поездку на блошиный рынок, и там был один киоск, где художник продавал картины, выполненные аэрографией в стиле VANART. Феи с крыльями бабочек, паутинки на цветах, тигры, сидящие на грибах, и радужный дым, который (оглядываясь назад), вероятно, представлял собой клубы марихуаны или что-то в этом роде. Очевидно, нет смысла вдаваться в подробности, но заимствование эстетики, которая производит на людей сильное впечатление, может быть жизненно важно! Рассмотреть альт худ стили вместе с Алисией?
В любом случае, хотелось сделать акцент на паутине, на пугающей прогулке по натянутому канату, а сам паук был бы скорее невидимой угрозой/напряжением, нависшим над ними. Само испытание - это, очевидно, метафора, большей частью основанная на неких ранее представленных "гоблинских" заповедях. Главному герою нужно просто осознать всё это, а затем решить, что принять и с чем бороться. В глубине души я тоже так считаю.
Миссис Мур откинулась на спинку сиденья, вспомнив, как водила совсем маленькую Табиту на блошиный рынок. Поездка через Сэндборо получилась долгой, более сорока пяти минут, и она запомнила это место как полное народу и неприятное. Ряды прилавков стояли под крышей длинного крытого павильона, но все равно было слишком душно и влажно. Маленькая Табби проголодалась и заныла, выпрашивая один из тех отвратительных хот догов по заоблачной цене, которые продавал какой-то грязный торговец, и лично миссис Мур решила никогда больше семьей на блошиный рынок не ездить. Так что больше они это место не посещали.
Но она здесь написала, что помнит, как там было весело, поразилась миссис Мур. Никогда не задумывалась, как это могло выглядеть для ребенка. Для нее это не было ужасно, просто новый захватывающий опыт. Часть ее нового сюжета. Все эти годы, а мы даже больше никогда не говорили о блошином рынке. Говорили о походе куда угодно. Эти ее заметки - не дневник, но в какой-то степени... им являются.
Были и такие разделы, которые миссис Мур вообще не могла понять.
На момент написания моего исходного черновика "шелковый путь" был уже популярным термином из-за появления теневого рынка, но я всегда ценила это название как отражение его исторического прошлого как торгового пути. Может быть, если мои книги на этот раз будут пользоваться успехом, где-нибудь на вики-странице мой собственный Шелковый путь займет место в этимологии термина? (SILK ROAD - один из первых теневых рынков даркнета - прим.перев.)
Рынки теневой сети...это что? повторила про себя Шеннон, перечитывая фразу в поисках подсказки, которую пропустила. Никогда о таком не слышала. Шелковый путь? Вики? Что за, черт возьми, вики-страница?
Хотя Табита иногда ошибалась в написании слов, все эти ошибки были уже выловлены и зачеркнуты, вероятно, задолго до того, как тетрадь попала в руки миссис Мур. Возможно, "Вики" - это какое-то сокращение... но она не могла представить, что это могло бы быть. Вики? Ее догадки простирались от города Уичита в Канзасе до бамбуковых факелов "тики", и не было никакого конкретного способа связать различные возможные значения во что-то, что она могла бы понять.
Хотя сама история Табиты была написана довольно простым языком, рассчитанным на аудиторию определенного возраста, ее бессистемные записи часто были совершенно чудными. Видимо, искусственный язык и выражения для неизвестных понятий были общепринятыми, а еще в примечаниях появлялась странная привычка так непостижимо смешивать времена глаголов, что трудно было понять, идет ли речь о событии, которое произошло в прошлом, или о том, которое, возможно, случится когда-нибудь в будущем. Табита, похоже, не умела отделять наблюдения от домыслов, но почему-то ни одно из ее нечаянных утверждений не казалось детски наивным. Что-то во всем этом казалось миссис Мур очень странным, но она не могла понять, почему.
Кроме того, всякий раз, когда в ее записях появляется слово "гоблин", оно несет на себе клеймо неполноценности. Мне кажется, стоит поговорить с ней об этом. Но в то же время - с чего начать? Мне нужно, чтобы кто-то поговорил об этом со мной. Видя, как Табита разбирает все эти понятия, я вдруг осознаю, как много собственных проблем мне еще предстоит решить. Пугает, что она способна писать такие вещи. Она так старается не упустить ничего, что может быть важным для ее истории, ее собственного пути...
Мысли миссис Мур невольно возвращались к идее пути. Ее собственный сценарий о Шеннон Дилейн, очевидно, уже закрыт - с ним давно покончено. Но после столь долгого - слишком долгого - периода страданий, вызванных отвращением к себе и погружением в то, что она теперь определяла как тяжелую клиническую депрессию, для нее началась история с новым смыслом. Та, которая началась после того, как она поздно вечером прозрела, приготовив эту богомерзкую брокколи... а, может, все началось с неожиданных стычек с Табитой этим летом.
Может быть, я начала обретать новую личность, когда решила гулять по утрам, размышляла миссис Мур. Это было большое изменение - ощутить свою решимость во всем. Может, это был тот момент, когда я снова занялась любовью с Аланом, после стольких лет. Чертовски долгих лет! Кто знает, может, настоящая Шеннон Мур появилась, когда мы думали, что потеряли нашу малышку? Может быть, то, кем я стану, чем буду заниматься, все еще висит в воздухе, то, что еще не решено, то, чему только предстоит сбыться.
Она стала задумываться обо всем этом только после того, как их семья посетила церковную службу. Поднялись какие-то ее страхи перед тем, как снова предстать перед обществом, они буквально душили ее, в то время как другие страхи, казалось, отступили, словно и не бывало. Может, так проявлялась диссоциация? Или же это из-за того, что она начала освобождаться от висящего на ней мертвого груза Шеннон Дилейн? Было так странно снова чувствовать себя живой, после стольких лет снова видеть цель и ощущать драйв, видеть свое преображение.
Странное и довольно пугающее, особенно осознавая, сколько лет она потратила впустую. Но миссис Мур нуждалась в этих переменах. Ее семья росла, и она была полна решимости стать лучшей матерью. И Табита, и их новый ребенок заслуживали большего, чем равнодушие, которое миссис Мур проявляла раньше - им нужна была семья. Всем детям нужна была семья, даже этим четырем сорванцам, с которыми на другом конце двора играла Табита. Ее племянники из маленьких разбойников, о которых она даже помыслить не могла, что они станут семьей.
И ведь они все слушают ее вместо того, чтобы беситься, подумала миссис Мур, удивленно покачав головой, когда позволила себе снова отвлечься на то, чем опять занялись дети. Я даже... не понимаю, что это за танец такой, когда она заставляет мальчишек вот так вышагивать и всем вместе изгибать руки!