Старый лес хранил тайны Мейса Черного Града, теперь сохранит и ее. Эти старые деревья не рассказывали историй. Она засыпала яму и, чтобы замаскировать, забросала свежую землю опавшими листьями. Встав, расправила платье и оглядела сделанное. Пойдет.
Она созвала псов, закинула за плечо пустой вьюк и отправилась за Милашкой.
Всем хотелось пить, и она повела их к ручью. Вода была прохладной и изумительно вкусной. Пока они пили, над ними колыхались ветви плакучей ивы.
Поняв, что слишком утомлена, чтобы седлать Милашку, она повела ее по тропе южного подхода к круглому дому. Огромный лесной массив, образующий южную границу Черного Града, издали выглядел тонкой черной линией. Южная дорога вела от нее на север без единого изгиба, нарушающего прямизну. Кот Мэрдок рассказывал всем, кто его слушал, что дорога изначально была прорублена и проложена суллами, но Кот Мэрдок погиб, когда взорвался Градский священный камень, и эта истина умерла вместе с ним.
Южная дорога была для Черного Града источником гордости и одним из его главных защитных сооружений. Местность была плоской и ничем не загороженной на протяжении девяти миль. Врагам Черного Града прятаться было бы негде. Рейна увидела двух всадников раньше, чем они ее. По их силуэтам поняла, что ради скорости они отказались от доспехов и тяжелого оружия. Они мчались во весь опор, копыта коней барабанили по твердому грунту дороги. По пояснице пробежали мурашки, будто на плечо положил руку Мейс Черный Град.
Ее победа в Старом лесу начинала таять.
Когда всадники подъехали ближе, она увидела, что на них черные плащи и черная кожа. Оба были худощавыми, смуглыми и юркими. Опытные наездники, они, казалось, парили над конями, как вороны.
Скарпийцы. Она чуяла это мозгом костей и поясницей. Инстинкт подсказывал бежать, вскочить на Милашку и со всех ног нестись к Старому лесу.
Они скакали бы быстрее.
Это владения клана и клановая дорога. Круглый дом находился менее чем в двух милях к северу, ее оттуда видно. Это означало, что, если кто-то стоял на главном дворе и смотрел на юг, ее бы видели.
Боги, ну пусть кто-нибудь смотрит.
Она вышла на дорогу, поставила Милашку так, чтобы кобыла загораживала четверть ее ширины. Приказала псам сесть в ряд с другой стороны дороги, перекрыв еще четверть, а сама встала по центру.
Девичий защитник, небольшой совок, четыре пса, кобылка, на одну шестнадцатую сулльская: посмотрим, на что способна такая пестрая компания.
Всадники замедлили шаг. По обе стороны дороги тянулись ровные пастбища. Они, если б захотели, могли бы ее объехать, но никакой всадник не любит, чтобы за ним гнались псы. Собаки пугали лошадей. Шенковых псов выводили для травли медведей и кабанов. Если вы не знали их, а они - вас, они могли быть смертельно опасны. Понимание этой истины стоило Нелли и Катти Мосс жизней. Челюсть Нелли Мосс ведь так и не нашли.
Опасения Рейны почуяли псы. Шерсть на спинах и загривках встала дыбом, сделав их неприятно похожими на койотов. Из глубины горла лохматого вожака раздалось опасное басовое ворчание. Остальные подхватили, и над Южной дорогой понеслись глухие раскаты.
- Спокойно, девочка, - сказала она себе и Милашке, когда всадники приблизились. - Мы королевы.