Дождавшись пока орки уснут, я тихонько поднялся и прислушался. Они уже храпели во всю мощь.
Ночь выдалась безоблачная, луна ярко освещала лужайку, на которой устроили привал.
Я раскрыл рюкзак, все эти дни служивший верной, хоть и жёсткой подушкой. Достал фотоаппарат. Интересно, батарейка не села? Если села, то план не удастся.
Как опытный фотограф, я обходил спящих, выбирая наилучший ракурс.
Вдруг под ногой предательски хрустнула ветка. Я аж подскочил от неожиданности, испуганно покосился на орков. Те дрыхли, как ни в чём не бывало, мощный храп заглушал ночные шорохи. Рядом стадо слонов пробежит - не проснутся! И как они до сих пор живы в этом жестоком мире?
Зелёных не разбудила даже фотовспышка.
Спрятав заветные снимки, я спокойно уснул. Утром, когда я проснулся, орки, как обычно, ещё давили ухо. Я посмотрел на плод своих ночных стараний, на всякий случай сфотографировал зелёных ещё раз. Надо признать, ребята оказались не очень-то фотогеничными.
Теперь можно спокойно прилечь и ещё отдохнуть.
Примерно через час проснулся Зуб и пинком разбудил друга. Потом он увидел, что я преспокойно валяюсь на травке, хотя должен собирать хворост для костра. Зуб уже занёс ногу, но я резко откатился в бок, уворачиваясь от тяжёлого сапога.
- Ловок ты, сопляк, - буркнул орк, угрожающе надвигаясь. - А ну быстро за дровами!
- Сегодня сам сходишь, - невозмутимо парировал я.
На лице Зуба застыло недоумение. Зябба, тем временем, кряхтя, поднялся, протёр глаза.
- Ты чего это удумал, бледнопузый? Бунтовать решил?! За работу!
- Достаточно я на вас уже поработал! Конечно, вы сильней меня...
Зуб при этих словах насмешливо фыркнул. Но я спокойно продолжил:
- Только и на вас управа найдётся. Я всю ночь молился своим Богам, и они не оставили меня! - последнее предложение я произнёс со всей торжественностью, на какую был способен. Я вошёл в роль, заговорил громко и уверенно:
- Ночью приходил волшебник, посланец Богов!
- Это какой ещё такой волшебник?! - перебил Зябба. Я на минуту призадумался:
- Он назвался Гарри Поттером.
- Никогда не слыхал, - буркнул Зуб.
- Он сказал, что присмотрит за мной и не даст в обиду! А на всякий случай, чтобы вы не очень-то борзели, дал мне вот это! - Я показал зелёным фотографии.
- Ну и кто эти уроды?! - вопросил Зябба.
Тут меня пробрал холодный пот. Что если орки никогда не смотрелись в зеркало?! Да они, поди, и слова такого не знают! Ну хотя бы в речке своё отражение они должны были видеть! И тут Зуб присмотревшись получше сказал:
- Эй, Зябба, вот этот мордоворот очень уж на тебя похож! Даже кость в носу такая же!
- А этот страшок - вылитый ты, - откликнулся Зябба. - Только ты чуть поуродливей!
Зуб сжал громадные кулаки. Я уж думал быть драке. Но орки расхохотались, указывая на снимки. Отсмеявшись, они вспомнили обо мне:
- И что ты сделаешь нам этими картинками?!
Вот тут-то и надо блефовать как можно более убедительно. Я собрался с духом и очень серьёзно и уверено заговорил:
- На этих картинах запечатлены астральные отображения ваших душ!
Я старался говорить витиевато, непонятно, и в то же время внушительно, осторожно подбирая каждое слово. Языкастый Васян наверняка бы придумал в этой ситуации что-нибудь поинтересней. Но и я не зря читал в детстве фэнтези:
- Если порвать изображения, тонкая линия, связывающая ваши души с телами оборвется, и вы умрёте в муках!
Я сделал вид, будто собираюсь порвать фотографию.
- Стой, стой! - в один голос завизжали орки.
Неужто сработало?!
Зябба осторожно двинулся ко мне.
- Отдай мне это, соп... - орк осёкся.
- Пётр Вадимович! - с вызовом сказал я, убирая фотографии в карман. Потом смягчился. - Ладно, просто Пётр. Изображения пока побудут у меня, а вам ребята надо ещё хворост для костра собрать...
***
До Стронгхолда добрались через трое суток. Эти дни я провёл великолепно. Не надо было больше вкалывать. Орки сами катили тележку, сами разбивали лагерь, собирали хворост, носили воду.
По ночам я надёжно прятал снимки во внутренний карман куртки. Так оркам не добраться до них, не разбудив меня. Они и не пытались. Вздор про нити, связывающие снимки с астральными душами, произвёл на них сильное впечатление.
Теперь меня уже не называли сопляком или бледнопузым, а всё чаще - парнем или пацаном.
Поначалу я вообще охамел. Мало того, что ничего не делал, так ещё и издевался над зелёными как мог. Но потом смекнул: Стронгхолд не за горами, скоро мы будем там, а на всех орков моего фотоаппарата не хватит. Так что последний день мы толкали тачку по очереди.
***
Город, который орки называли Гадюшником, оказался великой твердыней.
Деревья расступились, взгляду предстало огромное ровное плато. Когда-то здесь был лес. Теперь пространство перед городом было расчищено, все деревья вырублены подчистую, остались только обросшие мхом пни. Днём к Стронгхолду незамеченным не прошмыгнул бы и заяц.
А вдали, километрах в пяти, возвышалась исполинская городская стена. Сложенная из грубого камня, она была высотой метров пятнадцать, а то и больше!
Стронгхолд казался неприступным. С юга, запада и востока он был окружён горами, с севера - защищён стеной. Город-крепость словно прилепился к рыже-коричневым скалам.
Мы шли по тропинке, лежащей между пнями, а я всё не мог оторвать взгляд от города.
Если Валорион напоминал Диснейленд, то Стронгхолд скорее смахивал на комнату страха в этом самом Диснейленде.
Сверху из камня стены торчали ржавые железные прутья, похожие на арматуру. На эти прутья были насажены черепа разных зверей. Одни выбеленные временем, другие ещё в ошмётках плоти, источающей мерзкую вонь, но это, видимо, никого не беспокоило. Присмотревшись, я с ужасом обнаружил, что среди черепов животных встречаются и человеческие!
А на самом почётном месте - над воротами - висело несколько свежих эльфийских голов. Они выглядели совсем как живые. Ну и жуть!
Сами ворота были выстроены из брёвен такой толщины, что Зябба с Зубом, взявшись за руки, вряд ли обхватили бы самое тонкое из них. Заточенные сверху стволы были вплотную пригнаны друг к другу и поперёк обшиты железными листами. Зябба объяснил, что дерево пропитано специальной смесью, и ни один поганый ушастик не сможет поджечь его.
Сейчас ворота были гостеприимно распахнуты.
Я и мои зелёные попутчики беспрепятственно вошли в обитель орков. Часовые, что по идее должны были охранять ворота, не обратили на наш отряд ни малейшего внимания. В тот момент у них нашлось занятие поинтереснее. Они делали ставки.
В пыли катались два орчонка. В стороны летели ошмётки одежды, клоки волос и выбитые зубы.
Помимо охранников здесь собралась куча народа. Все оживлённо наблюдали за дракой. Каждый что-то кричал, советовал, а седой орк принимал ставки. Из толпы доносились выкрики типа: "Давай, наподдай ему!" или "Ломай сосунку рёбра!".
В общем, было весело.
Когда драка закончилась (один из зелёных уже не шевелился, а у второго не осталось сил его добивать), нас, наконец, заметили.
- Эй, смотри-ка! Зябба раздобыл пищу!
Я с гордостью глянул на тачку, в которой, несмотря на прожорливость братьев, ещё осталась львиная доля кабанятины. Но следующая фраза мне очень не понравилась:
- Давненько мы не поджаривали бледнопузых!
- Спокойно, ребята! - Зябба заслонил меня широкой спиной, - Вам не на что рассчитывать, кроме как на кабанчика. Парень со мной!
Толпа разразилась криками негодования.
Я догадывался, что в Стронгхолде меня не встретят с распростёртыми объятьями, но такой приём, надо признать, заставил серьёзно забеспокоиться.
Орки жрут всё - начиная с крыс и заканчивая людьми! Мало ли какое положение занимают в этом обществе Зябба и Зуб. Эти парни - простые охотники, смогут ли они меня защитить?!
- Заткнитесь! - гаркнул Зуб. - Это друг Агырра и наш, между прочим, тоже. Он помогал нам охотиться.
Крики помаленьку стихли, лишь кто-то тихонько ворчал.
Я сделал выводы, что либо дружба много значит для этого народа, либо Агырр имеет здесь вес. Скорее, конечно, последнее.
- Пойдём, пацан, и не трухай, тебя никто не обидит.
Мы двинулись вглубь Стронхолда.
Вскоре я понял, что солидно смотрелась только городская стена. То, что скрывалось за ней, выглядело далеко не так презентабельно.
Главная улица проходила через весь город, а от неё ответвлялись улочки поменьше. Немощённые, сплошь исчерченные глубокими колеями от телег, они беспорядочно тянулись во всех направлениях.
Дома, напоминавшие казарменные бараки, тесно лепились друг к другу. Краска на стенах давно поблекла и облупилась. Тут и там попадались горы хлама, состоявшие из тряпья, огрызков, костей, кожуры и прочего мусора. В них копошились крысы размером с собаку. Чистота заботила орков меньше всего.
Время от времени мои провожатые спрашивали у прохожих: "Не видал ли кто Агырра?" Встречные бросали на меня заинтересованные взгляды, которые я не назвал бы дружелюбными, отвечали коротко, мол, тролль шляется где-то в городе.
Стронхолд оказался больше чем я предполагал. Зябба сказал, что здесь живёт не меньше двух тысяч орков.
Незатейливо размалёванные вывески украшали стены некоторых домов. На оружейных - скрещенные топоры, на трактирах - кружки с пивом, на постоялых дворах - кровати, а что на борделях - итак понятно. И ни одной надписи - по всей видимости, грамотный во всём городе был только я.
Из трактиров доносился звон посуды и хриплый хохот. Иногда хлопала дверь, и грузная туша вылетала из кабака с разбитой мордой.