В жизни каждого человека был такой случай, который, возможно, перевернул все его интересы и заставил измениться. Мой случай был ужасен. Причем 'ужас', понятие, с которым ассоциируется то происшествие, был в полной мере этого слова. Некоторым даже покажется, что и этого понятия не достаточно, чтобы дать моей истории подобающий жанр. Кто-то скажет, что это мерзость, ничтожество, не достойное для чтения. А многие вообще не поверят в мою историю. Но я буду даже рад, ибо записывал я эти строки не для того, чтобы кого-то удивить. Я лишь хотел освободить свою душу от гнета, выложить пережитое мною в эту повесть, и пусть лучше повесть гниет, а душа моя родится заново.
Мне очень трудно рассказывать эту историю. Каждый раз, когда я заглядывал в прошлое, пытался воспроизвести в памяти все события, стараясь не упустить ни единой детали, по телу моему пробегала дрожь.
Так вот. В школе учился я плохо. Я совершенно не посещал уроки. Меня больше волновали мои друзья, компьютерные игры, кино, спорт. После школы я не особо-то заинтересовался изучением специальности в институте, в который поступил, естественно, не за счет своего ума. Я пил спиртное, встречался с девушками, ходил в ночные клубы, словом - жил, очертя голову.
И как-то вечером (уже стемнело), я шел домой. Идти мне предстояло около десяти минут (а я ужасно не люблю ходить пешком), и вот решил я вдвое срезать путь и пройти через стройку. Перелез я через какое-то бетонное препятствие, и только было успел почувствовать себя на территории объекта, как неожиданно поскользнулся на заледенелой поверхности (была зима), и сила тяжести сразу же поволокла меня по ходу уклона. Проехав по льду несколько метров, я полетел вниз, словно с обрыва. Казалось, что я падал на дно гигантской котловины. Но высота, видимо, была не более трех метров. Когда я достиг точки приземления, то почувствовал, как с хрустом ломаются доски от столкновения со мной. Но и это оказался не предел падения: пробив доски, словно с потолка я свалился в чьи-то покои.
Я определенно знал, что уцелел, но в голове немного помутнело. Когда я пришел в себя, то обратил внимание, что нахожусь в тускло-освещенной комнате (я почему-то сразу подумал, что это подсобное помещение строителей). И я оказался прав, потому что когда осмотрелся, то в стороне от себя увидел кучку гастарбайтеров - они обратили внимание на меня, но ни один из них не удосужился подойти ко мне и предложить помощь.
Потом я увидел такое, что от страха похолодело в груди. Рядом с рабочими лежал человек, что-то с ним было не так. Сразу в глаза не бросилось, но потом я заметил, что у него не было рук - по самые плечи! Мощный всплеск адреналина произвело мое сердце. Человек был еще живой - он посмотрел на меня таким умоляющим взглядом, словно я оставался для него последней надеждой. В глазах его я прочел всю боль и страдание, что он переживал. Но не человек меня озаботил в эти мгновения, ведь не совсем я был глуп, и понял, что попал в далеко не доброе местечко. Первое, что пришло мне на ум, это как бы не оказаться рядом с этим бедолагой, который уже сильно истек кровью. Тут-то я впервые почувствовал, как дорога мне моя жизнь, и более того, как дороги руки и ноги, которые были еще при мне.
Теперь холод разошелся по всему телу. Во рту пересохло до такой степени, что языком можно было покарябать нёбо. Воцарилась полная тишина, и лишь до боли в груди удары моего сердца слегка нарушали ее. Казалось, время остановилось, но эта длительная пауза была мгновением, за которое перед глазами пронеслась вся моя жизнь. Пьянки, гулянки, тусняк. Но и это прошлое стало мне очень дорого. В моем мозгу пробежала даже такая мысль, что - какого черта я вообще решил сократить путь! Ведь я шел в нормальном, безопасном месте - но нет же, хитрость всегда приводила меня к очередной глупости.
И не удивительно, что в такой критической ситуации мои мысли крутились в голове бесконечным вихрем. Но, несмотря на весь этот сумбур, я понял, что, протяни я еще две-три секунды, ничего не предпринимая, то попросту сам подпишу себе смертный приговор. Понятное дело - в чьих руках инициатива, тот и хозяин положения, хоть и не хозяин помещения. Вариантов, для какого-либо предприятия я не видел. Единственный путь на спасение был на противоположной стороне комнаты - дверь, по-видимому, на лестничную площадку. Добраться до этой двери было не так-то легко, ведь нужно было пройти через сидящих на полу строителей, которым я прервал ужин. Какие твари! просто мерзкие животные! ведь их ужин и составляли конечности того человека. Ко мне подкралась тошнота.
И так, положение мое, как уже понятно, было не из лучших. Даже если бы я предпринял попытку вскочить и броситься наутек, мне нужно было бы либо оббежать дюжину рабочих, сделав полукруг, что вряд ли бы увенчалось успехом, либо перепрыгнуть их кучку напрямик. Последний вариант я счел совсем нереальным, так как на мне была зимняя одежда, а прыжок на три метра в длину был не под силу моим возможностям.
Отказавшись от скорого бегства, я решился заговорить. Но о чем можно было говорить с этим отродьем? Человек, которого они искалечили, возможно, встречался мне на улице. Может быть, мы даже здоровались когда-то. Мне даже смотреть на них стало противно.
Конечно, сейчас, записывая свою повесть, когда мне ничего не угрожает, я могу спокойно рассуждать, может быть даже вместе с вами. Ведь тот способ, который показался мне наиболее подходящим для спасения, сейчас кажется мне очень омерзительным. Возможно, вы будете укорять меня за это, ненавидеть. Но смею заметить, что в тот момент временем на раздумия я не располагал. Было бы рабочих, скажем, три-четыре человека, мне бы наверняка удалось убежать, даже дюзнув парочке из них. Но их было, по меньшей мере, двенадцать или тринадцать человек. Думаю, не всякий боец смог бы одолеть такую толпу.
Примерно десять, может быть пятнадцать секунд прошло с того момента, как я свалился в это логово смерти. Я начал разговор, можно сказать, сочиняя на ходу.
- Уфф, - выпалил я, - минут десять искал, как к вам спуститься! По запаху ведь учуял эту вкуснятину!
Ублюдки смотрели на меня, не зная, что сказать. По лицам их я понял, что своим заявлением ввел в замешательство.
- Ну вы чего, ребят, - продолжил я говорить, вставая, чтобы подойти к месту их трапезы, - какие-то вы негостеприимные. Может, все-таки попробовать дадите? Я, года два назад, как попробовал это мясо, так лучше пищи не знаю. Это еще когда в Монголии был, у родственников.
Я говорил с дрожью в голосе, которую, при всем желании мне не удалось скрыть. Присаживаясь на корточки между двух рабочих, я сделал такой непоколебимый вид, будто я был у них свой человек. В самом центре была самодельная электрическая плитка, на которой стоял котелок с варевом из человеческого мяса. Ненароком я взглянул на того человека: бедняга, он уже потерял сознание. Один из гастарбайтеров щипцами достал из котелка кусок мяса и вручил его мне. Я почувствовал, как затряслась моя рука. Я даже чуть было не выронил этот кусок. По-видимому, это была часть предплечья.
Приблизив кусок к носу, я втянул его запах, сделав при этом деликатное выражение лица. Но на самом деле, я чуть было не потерял сознание.
- Ммм... вот люди дураки, - сказал я, - не понимают ничего в этом.
Тот, кто дал мне этот кусок, ответил на ломаном русском. Я, конечно, не особо разобрал, что он сказал, но из некоторых слов догадался, что он имел ввиду: 'мясо не доварилось'.
Стоило ему заговорить, как все остальные тоже открыли рты. Но их речь была мне уже непонятна. От этого я затрепетал всем телом.
Ничего не происходило. И так как я уже сидел, можно сказать, в их руках, мне ничего не оставалось, как продолжать разговор. Но противнее того, мне пришлось сделать надкус, ибо вступив в эту игру, нужно было играть до конца. Вопреки тошнотворному рефлексу, я продолжил откусывать и откусывать, пережевывать и глотать, каждый раз подмечая, как мне вкусно. При этом я разговаривал - болтал обо всем, что приходило на ум, лишь бы не молчать. Но как я ни старался, их лица так и оставались злыми. Они продолжали переговариваться, то и дело указывая в мою сторону, будто спорили о чем-то.
Скоро я не знал, что им говорить. Кусок, который я постепенно обгладывал, превратился в косточку. Голова закружилась не на шутку.
Неожиданно, спор их затих. Я тоже умолк. Снова тишина.
Как ни в чем не бывало, несколько рабочих - те, что сидели поодаль от меня, встали с места, с тем видом, мол - ужин закончен, и стали расходиться по комнате. Я понял, что дело идет не к добру, да и заметил, как начали коситься на меня еще сидящие рядом людоеды. Которые же встали, делали вид, что озабочены своими делами, но я точно знал, что они потихоньку окружают меня.
Этого-то я и ждал. Толпа передо мной разошлась. Проход открыт. Это мой единственный шанс!
Последняя фраза как-то сама слетела у меня с губ. Все услышали ее. Короткая пауза. Сердце готово было вырваться наружу! Медлить нельзя! В одно мгновение я подскочил и как одержимый бросился к выходу! Поднялся страшный вопль, рабочие заорали как звери. Пока я бежал, за мою куртку два раза хватались. Но меня было не остановить. Практически выбив полуоткрытую дверь, я выбежал на лестничную площадку и кинулся наверх. За мной погнались следом.
На следующем этаже дверь не поддалась, я побежал выше. По дороге меня вырвало, но я не останавливался. Еще одна дверь - та же проблема. Сзади бешеные крики преследователей. Еще один этаж, двери нет, небольшой коридор, открытое окно. Выглянув из окна, я увидел сугробы. Это единственный путь - нужно было прыгать. Но мало ли что там могло торчать - под снежной целиной. Плевать. Я прыгнул. Все-таки тот страх, что меня могли схватить, оказался сильнее, чем напороться на какую-нибудь арматурину. Мне повезло - пролетев два этажа, я по колено воткнулся в сугроб. Молниеносно я вылез из снега, потеряв при этом шапку и ботинок с правой ноги. За мной никто не прыгнул. Полу-босой я выбрался из стройки и поковылял в сторону дома. Меня снова вырвало - тошнота не прекращалась.
Я ликовал. Я благодарил Бога, судьбу, ботинок, который остался в снегу. Пока я шел домой, меня трясло. Но идти было так легко, словно полет над землей.
Дома я не стал отвечать на вопросы, а впопыхах переобулся и вышел, сказав лишь, что все расскажу позже. Забежав к своему другу, который жил по соседству, я в двух словах накидал ему, что со мной произошло. Через пятнадцать минут мы уже собрали десять человек и отправились на ту стройку. Естественно мы шли не с пустыми руками. По дороге я постарался более подробно все рассказать. Не сказал я только, что пришлось съесть кусок человеческого мяса.
Мы вошли на территорию объекта, но уже другим путем. В стороне я увидел место своего приземления, где потом подобрал потерянные вещи. Проходя за угол, я так же заметил и обрыв, посредствам которого провалился в логово. Внутри здания никого не было. Осмотрев тот самый подвал, мы обнаружили лишь пустой котелок, да большое кровавое пятно на бетонном полу. Помимо этой комнаты, лестница вела еще ниже. Мы спустились и туда, но там был тупик. По мне пробежала дрожь, когда я представил, что если бы случайно побежал вниз, а не наверх. Обойдя всю стройку, мы никого не нашли.
Друзья, конечно же подумали, что я их разыграл. Была еще, правда, мысль обратиться в полицию. Не стал.
Несколько дней я восторгался своим спасением. Я понял, насколько мне дорога жизнь. Впредь, я начал ценить каждый прожитый мною день, и более того, перестал тратить его на глупости, которым раньше отдавал годы.
Я увлекся литературой, стал много читать. Потом занялся творчеством, своего рода хобби - начал писать притчи. Современные.
Часто вспоминаю того человека. Жаль его. Думаю, при всем желании мне не удалось бы его спасти.