1.
Створка окна, изнутри наглухо забранная роллетом, бесшумно отъезжает в сторону, и четырёхгранная световая труба, пробив коридор в сонном полумраке, упирается в стену косым срезом. В пыльном параллелепипеде шевелятся длинные тени, отбрасываемые проворными пальцами, затем раздаётся визг резины по бетону, ни к чему не относящееся слово 'балет', и с улицы просовывается болванка безволосой головы с оттопыренными ушами. То Гипс, цыган и бывший карманник, перевоспитанный подпольщиками и щедро пригретый у революционного мешка, но не отмытый до конца от налёта блатной романтики, поэтому не могущий отказаться от своих замашек. Впрочем, по бытующей здесь давней традиции ко всему на свете пририсовывать знак плюс, каждый приступ гипсовской клептомании уважительно именуется престидижитацией.
--- Там эта, --- говорит Гипс в окно, --- Лена встала...
Распахивая двери, в коридор бросаются профессор Марк Евгеньевич Рэй и Юра, остальные только начинают возбуждённо передвигаться по комнате. Постепенно успокаиваются и рассаживаются по своим местам.
---Она такое со своим телом вытворяет, --- говорит писатель Тамир Раднаев, пряча улыбку в свою эпатажную бороду, --- индийская народная медицина, беспощадная и бессмысленная, Патанджали с Катьяяной нервно курят в сторонке. От тратаки вблизи себя ничего не видит, а с гирей только не спит, вы её руки трогали? Железо просто.
---Тебя бы такой кондрат разобраль, слущий, пасматрель бы я на тебя, сидишь тут умный, --- запальчиво произносит Ургенч Ниязов, узбек по национальности, воин по духу, --- при паралич низ не работает, и человек на руках двигалься вместо ногов!
Писатель Раднаев, вытаращив глаза, кладёт безвкусно унизанную разноцветными стекляшками пятерню себе на лицо, но никто не смеётся.
Снаружи раздаются торопливые шаги, открывается дверь, и в проёме появляется профессор: грязные ботинки, рваная одежда, морщинистое лицо, заросшее жёстким серебристым волосом. Полубокс и запущенная эспаньолка --- в точности --- стандартный фрэйм из старинного фотошопа. Но на профессоре всё равно сидят оригинально. Винтаж, надо полагать.
--- Æ, --- говорит профессор, выставляя в начало фразы свою знаменитую лигатуру, --- а когда к нам вернётся эта женщина с гетерохромией и именем дрожжевой культуры?
Да кто ж её знает, когда она вернётся, как решит всё, так и вернётся, с учётом времени, которое она потратит на инициацию какого-нибудь новичка. А то и не одного, настоящее мясо нынче в цене, не в пример искусственному.
---Кандида за Уду жы поехаль, сам знаешь, там быки разбушивалься, тебе сказаль, звони иё, на Боря телефон, --- отвечает Ургенч.
---В Зауду, --- не разжимая зубов, исправляет Раднаев народное название городского района. Остальное правке не подлежит.
---Что с Леной? --- поднимает голову статный мужчина лет сорока пяти с якутским именем Сэргэх, он один только без движения сидел в кресле, когда все бегали. Но за Лену переживает больше остальных. Световой луч, бьющий из растворённого цыганом окна, слабыми и бессильными на своём исходе областями скупо подсвечивает его скуластое азиатское лицо: кожа морщиниста и имеет желтушный оттенок, губы сухие, растрескавшиеся как при обезвоживании, левая щека обложена жутким розовым келоидом. Якут болен, и профессору жаль его, но что-то ещё кроме сострадания читается в его умных серых глазах, что-то похожее на профессиональный интерес.
---Æ. Она спит, мы поставили ей укол, --- наконец произносит он.
Лена --- племянница профессора, очень красивая и несчастная женщина. Сэргэх испытывает к ней тёплые чувства, но в данный момент печален не из-за неё и даже не из-за собственной болезни. Он сокрушённо рассматривает всё это разношёрстное сборище и не может поверить своим глазам. Да это клоуны какие-то, а не повстанцы. Хоть и на расправу с предателями скоры. Два часа назад только ездили одну блоггершу убивать, из-за которой эсбэбэшники накрыли зеленхозовскую ячейку, и десять семей на Андаманские острова свезли. Жён, детей, а дома сравняли с землёй. Потери для движения не ахти какие, но попахивало попустительством, и нужен был кровавый вброс.
Была ли несчастная по-настоящему виновата в случившемся, или просто паслась в сети через стандартный браузер, подарок один ---пеньковый галстук, или в особых случаях вроде этого --- красный цилиндр, как называет это варварство писатель Раднаев, уважающий Набокова исключительно за слог. Умел ведь, убийца бабочек, при сюжетном минимализме и порнографической тематике являть отличную поэзию в прозе, жаль, что эта гнида так и не заехала к хозяину по нехорошей педофильской статье, весьма своевременно смазав в Гансландию лыжи.
Последняя ремарка, принадлежащая далёкому от истории, а ещё дальше от литературы цыгану, вызвала долгую полистилистическую полемику, завершившуюся потерей всякого достоинства участников. Гипс выхватил из-за голенища сапога нож, и сказал, что 'кто прётся за фуфлыжников и мразишей, предавших родину, он попишет, почём зря'. Раднаев через карман вздыбил ствол трофейного ТТэшника, бывший обладатель которого уже больше года покоился в стеклозаводских лесах, и, даже, может быть, испортив превосходный вельветовый пиджак, спустил бы крючок в кленовую панель к коллективному порицанию и индивидуальной злости краснодеревщика, в данный момент притаптывающего саженцы на дворе, но тут надо было собираться. Паковать камеру, звонить, чтобы с мясокомбинатовской явки убирали лишних и расстилали целлофан. Якут, совсем опечаленный этой сценой, до последнего отказывался ехать, ссылался на температуру и слабость, но его принудили, всё доказать пытаются свои серьёзные намерения.
Красавица-блондинка покорно села в автомобиль, дала связать себе руки за спиной, а её роскошное тело, уже готовое к деспиритуализации, конвульсировало, заранее начиная проживать кошмары предсмертной агонии, чтобы разгрузить последнюю минуту. Оно распадалось в метафизическом смысле на части, сохраняя лишь видимую цельность. А неугомонное сознание выныривало по очереди через эти части, словно отыскивая возможность пролонгировать свою экспансию в физическом мире путём давления на человеческое: сочный рот произносил 'мама не надо', похожее на щенячий скулёж, маленькие плечи трогательно съёживались под куцей джинсовочкой, глаза цвета осеннего неба в ужасе выворачивались из век, причём, взгляд был направлен только на него. Видимо, чувствовала она, что якут не перешагнул ещё черту. Что жалел, и, может быть, хотел вернуть свою жизнь в прежнее русло, всё забыть, но для него это вряд ли было возможно, свобода подобна неизлечимой болезни --- отнимает жалкие привязанности.
Блоггершу подняли в квартиру, холодную, будто склеп, положили на целлофан, о чём-то спросили, а потом Гипс перевернул её лицом вниз, достал нож, нестерпимым блеском клинка вызывая барабанную дробь где-то в голове у якута, и начал свой жуткий фокус 18+: с мясницкой скрупулёзностью кругом обрезал шею, завернул голову на плечо и с диким хрустом отломил от позвоночника. Стараясь не налить на сапоги, на вытянутой руке поднял за длинную косу свой страшный реквизит. Зал ахнул. Дробь пошла на крещендо. Казалось, что цыган сейчас крикнет 'Voi la!', приставит голову назад, и она чудесным образом прирастёт, избыточно обеспечивая кровавого кудесника шквалом аплодисментов, криками 'Bravo!' и прижизненной славой. Но голова не прирастала, и опрофанившийся иллюзионист с совершенно опечаленным видом водрузил её на спину обезглавленному трупу, вкручивающим движением проверил, не свалится ли инвентарь, и, забросанный объедками и нечистотами, под улюлюканье толпы покинул сцену. Занавес.
По полу растекалась бурая лужа. Над струганными досками нёсся низкой волной тяжёлый смрад, будто сознание, так и не найдя ничего человеческого в этих палачах, унеслось ввысь, изъяв все свои прекрасные qualia, включая шанелевый, с вкраплениями терпких нот женского пота запах, а миру оставило этот уродливый смердящий кадавр с головой на пояснице. Рот оскален. Глаза цвета осеннего неба распахнуты. Мимикрирующий в голубом смертельный ужас застыл в своей последней инсталляции.
Звуки всё-то не покидают якута, на полотне его слуха стоят неподвижно, как грязные илистые пятна на глади пруда: 'мама не надо', --- превращающееся в длинный кошачий вой, на конце лопнувший булькающими шариками, и хруст позвонков. А ещё изображения. Жёлтая коса, пропитанная кровью, смятый брыкающимися ногами полиэтилен, дымящийся отрез шеи с двумя угасающими фонтанчиками крови. Для него старались, чтобы впечатлило, но что он там не видел? Пусть своих мальчиков пыривом пугают, мясокартель, ИГИЛ желтожопый. Да, они жестоки, принципиальны, но куда им против Нанацу, грандиозного тетраэдра нечеловеческой власти?
И заправляющая здесь разноглазая бабища эта, по чьей воле как насекомых давят по подвалам оступившихся, сгорают японские магазины, как безмозглые националисты насмерть хватаются с жандармами боевики на площадях, на свалках гниют тонны испорченных биоэйзоптрических расширений, она сама не верит ни в какую победу, позиционирует своё сообщество лишь как банду диверсантов и саботажников, пытающихся максимально навредить врагу перед своей кончиной. И в малодушии её не упрекнёшь --- враг стяжает власть поистине колоссальных масштабов.
Все эти люди, собравшиеся здесь, как и многие представители так называемых средних поколений, ещё помнят о державном становлении NMH . Ныне уничтоженные старые информационные носители могли хоть как-то помочь проследить тернистый путь к трону всеазиатского господства, который проделала корпорация 731.
Установить диктатуру в юго-восточной Азии за сотню лет --- задача почти неразрешимая, но черносолнечники подошли к ней творчески, не гнушаясь ничем.
Вполне допустимо, что ровесников первичной азиатской клетки, теперь выросшей до размеров мироздания, не осталось в живых. Сегодня трудно поверить, что этот индустриально-технократический монстр берёт своё начало от 731 эскадрона Квантунской армии, во время Второй мировой войны ставившего бесчеловечные опыты над людьми. Какой историк посмеет потревожить бронзовую память об отцах-основателях NMH, какой безумец скажет теперь, что в 1935-ом году это была всего лишь трёхтысячная банда образованных злодеев, вскрывающая животы беременным женщинам и сбрасывающая на мирные китайские сёла керамические бомбы, начинённые чумными блохами? В наши дни вряд ли где-то можно найти фильм 1988 года 'Человек за солнцем', в котором откровенно была показана осмысленная жестокость японских милитаристов. Все авторы, когда-либо прибегнувшие к этой тематике, предаются забвению. Мрачные порождения ада в человеческих оболочках, вивисекторы и мясники, убийцы и враги человечества легализуются и возводятся в ранг учёных. Нынешние возвышенные трансгуманисты из Нанацу Мицу Хитоцу, на первое место выдвигающие науку, возводящие тело в степень золотого тельца, уничтожают всякую достоверную информацию о своём происхождении, потому что их 'трансгуманизм' есть лишь чудовищных масштабов лицемерие.
И однозначно так, что люди новой эпохи, созерцающие конечный историографический продукт, поколения, рождённые уже внутри завершённого построения, не в состоянии выйти за его пределы.
Человек мыслящий понимает ещё на школьной скамье, что история --- вещь искусственная и существует лишь в сознании индивидуума в виде когнитивной совокупности, как шахматная доска пестрящей пробелами. Процесс спайки 'по углам' самостоятельно осуществляет интеллект, не желающий мириться с пугающей разрозненностью. Но вся беда в том, что неизбежная дискретность этого полотна предполагает открытый и свободный доступ к вниманию каждого. 'Вакуумом' этих пробелов спекулирует посредник между человеком и 'ничем', по причине естественного отсутствия последнего заменяющий его собой. И называется он безобидным на первый взгляд словом 'медиа'.
Днём и ночью громадный механизм Нанацу двигают в сторону относительно истины миллионы людей, сотни тысяч историографов-негационистов переписывают его временны́е и исторические координаты. Плетёный мяч мира, как называют планету Земля современные поэты, будучи погружённым в вечнокипящее информационное море, перегоняет по своим оптическим артериям иоттабайты контента, несущего обман забвения в каждый дом, в каждый мозг. Скоро даже самый справедливый человек махнёт рукой и скажет: 'Что было --- то было'. Но остальные здесь потому, что не имеют права забыть. Светлый гений высшей правды, самая соль земли, вручила каждому из них пунцовый королевский штандарт с золотым кистями, ткани же на гробы не осталось.
Хотел ли Сэргэх занять место в этом строю вечно неприкаянных, трудно сказать, он и сам не знает, тем более теперь, когда назад дороги нет.
Он сейчас вспоминает, как тут оказался во второй раз. Про первый вспоминать не хочется. Перелом основания черепа врагу не пожелаешь. Не профессор, отправился бы сахаляр , как бабка называла, в нижние миры, демонов кормить своей искалеченной душой. Тогда-то профессор и поведал страшную правду про здоровье. Не поверил. Два месяца псу под хвост. А теперь одна надежда на этого мясника с замашками клоуна.
Важных причин заявиться сюда у якута не было, делать инъекции профессор приезжал сам, поэтому напялить благопристойную личину гостя было нельзя. Но неизвестность тяготила не меньше мыслей о болезни. Устал ждать, когда с ним свяжутся, дадут хоть какие-то инструкции. Уселся в лесочке с биноклем. С детства в шпионов играл. Доиграется когда-нибудь, Штирлиц.
---Цейсовская десу? --- бархатисто спросили сбоку. От неожиданности чуть глаза не выбил. Повернулся. Она. Как всегда ухоженное властное лицо, правый красный глаз горит неугасаемой ненавистью, левый, зелёный --- насмешливой добротой. К такому привыкнуть надо.
---Пошли хоть чаю попьём десу, чего ты тут засел как партизан, --- сказала она, --- Кайрон где свой бросил?
---Да я на метро.
---Это ты с Ярославской пешком шёл? Ну ты конспиратор.
И заливистый, но не обидный смех.
---Что-то у тебя лицо какое-то... болеешь десу? --- помрачнела она вдруг.
---Да простудился, --- соврал он.
---Я тебя вылечу, идём.
Когда прошли через лесок, из расступившихся деревьев выплыла разноцветная громада особняка.
Самое интересное, что никого на территории не было, и даже было нельзя сказать, что теперешняя клоунада тут имела место. Жилище безутешной вдовы. Ни оружия, ни техники, ни людей. Конный стадион, этакий частный ипподром, маленький стипль-чез, никогда не видевший ни одного постороннего зрителя, блажь богатых людей, ностальгирующих по красивым временам, в которых им приходилось жить, был пуст. Зелено тянулись беговые дорожки, освежённые утренним дождём, пустые трибуны розовели откинутыми сиденьями кресел. Чистокровные верховые были загнаны в длинное, крытое ондулином помещение, где за ними обычно ухаживал Гипс, а жокеи отправлены домой.
Войдя за железные ворота, якут очень долго разглядывал окрестности. Пуста и молчалива трёхэтажка особняка, раскрашенная в весёлые краски, никто не бродит по брусчатым дорожкам, не чадит в воздух сигаретным дымом. Никого! Ничего, напоминающего бурную деятельность, даже серверная избушка безжизненна, окна раскрыты настежь, дверь снята с петель. Вместо дорогостоящего оборудования --- железный хлам.
И тут он услышал пение. Голос, не то мужской, не то женский, выводил невероятные колоратуры. Поднимался по полутонам, и, подержавшись немного на верхней ноте, обрушивался вниз.
---Кто это там надрывается?
---Жаргал Иванов, брат Игорька, помнишь, нашего повара, ему репетировать негде, а у него в октябре конкурс.
---А где остальные? --- спросил он.
---Кто? (Придуривается).
---Ну, все. Гипс, Лора, Раднаев?
---Ты знаешь десу правила. Главное --- не кучковаться.
Холодный самовар, местный эмпатический ретро-фетиш, в надраенных боках которого вечерами отражаются стянутые от частых пришвыркиваний повстанческие мордашки, был мёртв и мутен. Кандида принесла горячий чайник из кургузого строения за кустами. Бросила в прозрачные кружки по пакетику, залила кипятком, и, испытующе кидая на гостя короткие взгляды, молчала. Якут попытался было потянуться к ней, как это полагается --- жест, прикосновение, но в ответ никаких эмоций. Будто не было той ночи.
---Как там Марк Евгеньевич? --- спросил он, чтобы отвлечься.
---Хочешь, навестим его?
---Я бы и без тебя это сделал.
---Ну-ну, мой маленький десу, пока чай не выпьешь, никуда не пойдёшь.
Он послушался. Выцедил грамм двести пятьдесят зеленоватой жасминовой жижи, и даже погрыз длинную полосатую конфету, хотя было не до сладкого.
Пятнадцать минут спустя Кандида провела его лесом к блиндажу, так искусно спрятанному от посторонних глаз, что если не знаешь точно, где он, найти его нельзя.
---Внутрь заходить не будем, там у него своя атмосфера, да ты и не любишь, знаю, на такое смотреть.
На такое смотреть любят только маньяки. Весёлого ничего: мартышечьи головы, нашпигованные краниооптическими нейронавигаторами, живые собаки с вынутыми внутренностями, подключённые через ауросканеры к окнам рефлексометров, дисплеи, забрызганные красным, эндовизоры, трепаны и лапароскопы в запёкшейся крови, а профессор там и спит и ест, как безумец. Забыл про всё на свете, одна цель, найти средство. Как ни странно это звучит. Цель сжигающая, уничтожающая, не дающая спать по ночам.
Журналист-якут уже тогда был на короткой ноге с профессором. Посещал его на производстве и дома, где во дворе этот безумный мясник устроил лабораторию. Искал баги, уязвимые места в биоэйзоптрической продукции. Никогда не забудет Сэргэх ни стеклянных цилиндров с оформившимися телами, погружёнными в мутную жидкость, в которой ему самому впоследствии придётся не единожды сиживать, ни длинных, уже сочленённых ножных костей, с шипением заезжающих по транспортёрным лентам из вертебросинтезационных блоков в педикулярные капсулы, ни 3D карту коннектома человека, столь огромную, что даже если рассматривать маленький фрагмент, нужно ходить как по стадиону. Журналист повидал многое, и гаджетами его было не удивить, а ещё меньше человеческим мясом, на последнее он насмотрелся достаточно, залезая в такие ады, где не ступала нога некомбатанта. Но там всё было понятно, направление жизненного потока, в конце обрываемого смертью, есть движение в правильную сторону, а здесь? Откуда появляется энергия? Как известно, её нельзя создать, и, хоть профессор множество раз ему на пальцах объяснял, что эту энергию человек берёт из себя, так как сублы это просто продолжение его тела, якуту всё равно это казалось незаконным и зловещим.
Кандида вывела старика из блиндажа как ребёнка, держа за руку. Для него это было унизительно. Его, доктора философии, гражданина мира, генетика и врача, спасшего жизнь сотням тысяч людей, автора более восьмидесяти трудов по регенеративной медицине и когнитивной нейропсихологии, выводит за руку эта незаконнорождённая дочь индийского бандита, в Бутане торговавшая телом и трижды сбегавшая из тюрем. Его, Марка Ланберга, сына великого историка и учёного-востоковеда! Якут не смел смотреть на профессора, старик выглядел раздавленным. Нет. Просто показалось. Просто солнце, выскользнувшее из-за тучи.
Марк Евгеньевич поморгал, привыкая к дневному свету, увидел якута и улыбнулся.
--- Æ. Здравствуйте юноша, как вы? --- сказал он скорее для Кандиды, ибо 'как он', прекрасно знал.
---Всё в порядке, снова можем в хуэйдан ехать. Ответ тоже для неё.
--- Æ. Хорошо, а как ваша голова? Показалось, что профессор даже подмигнул.
---Всё плохо, спасибо.
---Мы можем поговорить с глазу на глаз? --- заискивающий вопрос Кандиде, отбрасывающий старика в ещё большую бездну унижения. Нет. Снова солнце.
---Идите, мальчики, посплетничайте десу, --- насмешливый ответ женщины, знающей цену не только себе, но и окружающим. Проведала про всё? Кто сдал, Фрол, Раднаев?
---Скажите, скажите, как там Лена? --- с полыхнувшей в глазах тоской спросил Рэй, как только Кандида удалилась.
---Нормально, чувствует себя хорошо.
---Вы уж там присмотрите за ней, Сэргэх, пока всё не уляжется, дальше я сам, не доверяю я этим фондам, а ещё меньше пустоголовым крашеным канарейкам.
---Делаю всё, что могу.
--- Æ. Ну как вы? --- шёпотом поинтересовался профессор, тревожно оглядывая лицо гостя.
---Плохо, слабость, тошнит постоянно и такие невероятные сны...
---Не курите больше?
---Нет, у меня друг от этого погиб, как-то не хочется, а сны всё равно есть.
---Это ничего, пройдёт, а шрамы, рубцы на теле появляются, парестезия, æ... тяжесть в костях?
---Суставы болят, и на щеке вот.
---У вас здесь был, как это говорят, дебют. Сыворотка превратила его в келоид, это ничего, сидите больше в растворе, три... нет, четыре часа, иногда можете аэм пятьсот тридцать четыре пропускать, но 'ликавендрол' ни в коем случае...
---Что-то идёт не так, не получается?
--- Æ. Всё хорошо, --- улыбнулся профессор, --- нашему проекту ничто не угрожает.
---Кандида знает?
---Это не имеет значения.
---А почему эти штуки у меня? Ке... Келоиды.
--- Æ. Понимаете, --- быстро заговорил профессор, --- короткие палиндромные локусы архей эйзоптрируют химерные спейсеры, заимствованные нокс-эдьюконами из бактериофагов, а белки кэс, транскрибирующиеся с локусов криспа, обеспечивают э фом оф экуайд эмьюнити. Æ. Крисп спэйсерс ракигнайз анд кат дыз ексодженос джейнетик элементс...
---Марк Евгеньевич...
---Ин э мэннэр аналогоус ту эрэнэй интерфэрэнс ин юкэйриотик оугэнизмс!..
---Марк Евгеньевич, я пойду?..
---Æ?...
---Меня ждут.
---О, Сергей, вы меня не понимаете, я прошу прощения, всё это значит, что с вами всё хорошо, всё идёт по плану.
---Я рад.
---Я прошу вас, присмотрите за Леной, Сэргэх, пока я не могу отсюда уйти! Обещайте мне!
---Обещаю, Марк Евгеньевич.
Он не врал, и правда, присматривал. Заезжал, правда, реже, чем профессор желал. Тогда её сюда привозить было нельзя, а его и по сей день в город не выпускают, боятся потерять. А Лена, теперь след запутался, и можно иногда даровать отдохновение её прекрасным глазам от убогой обстановки неуклюжего фанерного строения, названного по прайсу 'быстровозводимым канадским домом', наскоро сколоченного строителями по заказу старика в посёлке Аршан, ещё в те далёкие годы, когда учёный осел в Бурятии.
Но ни тогда, пребывая в благом неведении относительно кровожадности своих хозяев, в двадцать первом веке содержащих лаборатории для опытов над людьми, ни сейчас, осознав всю глубину своих преступлений, бросив свою жизнь на исправление чужих ошибок, Марк Рэй счастлив не был. Таким людям чужды даже подобные слова.
---Юноша, --- говорит якуту профессор, в полумраке комнаты пристально рассматривая его обезображенное лицо, --- зря вы думаете, что для меня было секретом, что вся их регенеративная медицина и генная инженерия основана на голом садизме, на том, что земля имеет удивительное свойство носить на себе нелюдей вроде Широ Ишии, у меня ведь отец был историком, он отслеживал 'чёрных врачей' от 'Хабаровского процесса' до становления в девяностых годах 'Кенко́ Корпорэйшн', и только американский иммунитет позволил этим нелюдям поживью-поздорову вернуться на острова и возглавить там новейшее врачебное движение, но надо отдавать себе отчёт в том, что препарировав в Пинфане живьём тысячи маруто , они как никто в мире были посвящены в тайны жизни и смерти!
---Да нет, Марк Евгеньевич, я никогда про такое и не думал, --- как-то по-детски всхлипнув, отвечает ему якут, и виновато глядит на седого старика, сгорбившегося в кресле перед ним. Был ведь когда-то доктором наук. Генетик, врач. Весь мир --- родной дом. А теперь --- нелегал, скрывающийся по подвалам и дачам. За несколько месяцев лишился всего: имени, званий, в том числе своего неизменного дресс-стайла. Какая-то грязная тужурка поверх заношенной рубахи с чужого плеча, дырявые на коленях бесформенные штаны. А глаза --- две светло-серые миндалины, по углам заплывшие кровью от хронического недосыпа. Ладно, хоть Гипс его ещё стрижёт, подравнивает бороду, стирает одежду, не цыган бы --- давно стал похож на индийского бомжа с берега Ганга или российского алкоголика, забывшегося в самадхи у пивного ларька, как шутит Раднаев, недолюбливающий ни первых ни вторых.
--- Это меня не оправдывает, --- чуть успокоившись, продолжает профессор, --- но мне никогда не нравилась их наглость, ноэскьюз этот, какое-то запредельное хамство, Начиро Исимару, этот сопливый мальчишка, это же сын моего друга Акено, брата по реторте, --- а они ведь все потомки Ёсимуры Хисато, даже фамилию не погнушались оставить! Как-нибудь бы постеснялись, что ли! Вы вот меня порицаете. Но куда бы вы мне приказали деваться, гастроподой спрятаться в далёкую от реальности раковину под названием РосГен? Или может, в Сайбер двадцать-восемьдесят? В эту, чёрт возьми, киностудию?
---Марк Евгеньевич, извините, наверное, я не так выразился, --- оправдывается якут, но никто его уже не слушает, --- произнесённые вслух имена подняли из бессознательной глубины облако воспоминаний, как бы общее для всех, и Сэргэх тоже погружается в эту бесплотную белую хмарь, присоединяясь к коллективной прострации.
Длинноволосого юношу Начиро ещё в начале его карьеры прижимал к груди сто двадцать седьмой император Такаяма, пророчащий ему высоты научного олимпа. Династия Ёсимуры подготовила всё для выхода на сцену своего лучшего потомка, и он пришёл в зенит своей славы в какие-нибудь десять дней.
Якут писал в одном из своих репортажей о биоэйзоптрической продукции, (который не был опубликован из-за стремительного поворота событий) что 'учёные из Нанацу совершили революцию в науке'. Чрезмерная выспренность этой фразы продиктована тем, что он был вынужден петь лживые дифирамбы, будучи заложником своего отцовства, но язык всегда выдаёт человека с головой.
Написанные им абзацы полностью приводить нет необходимости, тем более, что они не редактировались, и трудны для восприятия. Можно сказать только, что Сэргэх использовал здесь свои журналистские уловки с целью популяризации продукта и избавления потребителя от естественного страха перед неизвестным.
Вот что он написал: (цитаты приводятся в первоначальном виде, без доработки)
'При помощи операции на мозге человек получил возможность управлять искусственно выращенной тканью на расстоянии. Пожелавшие расширения люди имеют теперь по два-три клона, ничем не отличающихся от своих хозяев, и клоны могут выполнять их работу'.
С ним можно согласиться в том, что основная масса человечества ленива. Никто не любит работать. Вот если бы можно было, не покидая зоны комфорта, привлекать материальные средства. Послать какую-нибудь железяку в человеческой маске вместо себя. Идея эта давно мешала человеку жить на белом свете. Тут самое интересное, что никому и в голову не приходило, на чём эти 'железяки' станут работать, казалось, что это будет некая техническая возможность, а то и тайная сила каббалистической тетраграммы, вдыхающая жизнь в глиняных големов.
Сидя в кафе Ангри бёрдс, столь памятном для него теперь, якут сочинял статью и вспоминал старые фильмы, хорошие, но одеревеневшие от времени, сюжет которых почти одинаков: бескрайний жирдяй, давно потерявший контуры человеческого тела, надевает очки, и, лёжа на кушетке, за пять километров управляет искусственным телом желтоволосой красотки посредством неведомой ерунды, которая будет покруче всякого вайфая, как выражаются журналисты местного значения.
Красотка в торговом центре Лос-Анджелеса подрывается на гранате, профанически подсунутой в повествование неряшливым сценаристом, главный антагонист которого почему-то не потерял передние зубы, вырвав чеку, не разогнув усиков. Граната с апломбом баллистической ракеты, наделавшая разрушений в здании миллиона на полтора по смете, достаточно бережно выносит взрывной волной красотку на улицу, и та падает на асфальт, а субультразвуковой писк показывает нам, что у неё контузия. Из пробитой резиновой био-кожи выбрызгивается зелёная кровь, а жирдяй приходит в себя в захламлённой квартире, усыпанной кусками недоеденных полуфабрикатов. Дальше он на негнущихся ногах идёт в какую-то фирму и заказывает себе новое тело. Помнит якут и фабулу. Там где-то в точке золотого сечения, как это принято у творцов всех мастей, появляется спаситель человечества, брутальный и со щетиной, и отключает всех зеленокровных в конце фильма, тем самым освобождая мир от кибернетического засилья.
Испокон века люди стремились влиять на окружающую среду как можно с большим покрытием, чем это им позволила природа. Телекинез и телепортация, парапсихология и жизнь после смерти, сегодня признающиеся материалистами как побочный эффект деятельности мозга, показывает желание это влияние расширить. Пристальный интерес масс к ныне уничтоженной шаманской культуре вызван именно подобным желанием. В этой области Сэргэх рассматривает несколько средств, так называемого выхода из тела. На первое место по шкале эффективности он ставит вещества.
'Многие религиозные культы используют наркотики чтобы 'расшириться', 'выйти из себя', --- писал он, --- но выходы эти не систематизированы, лихорадочны и беспорядочны, и при помощи них совершенно не представляется возможным изучить хоть как-то этот запредельный мир. Каждый видит, что это всё работает, но работает как-то неадекватно. Опыт переживания по сути - индивидуален, и не может трактоваться как истина.
Существует ещё один метод, метод Йогический. Но он невероятно труден, хоть адепты и утверждают, что доступен всем людям на земле, и что для этого не надо уходить в горы, или предаваться умерщвлению плоти'.
И здесь якут не кривит душой, следует только заметить, что по-настоящему никто не проходит хоть сколько-то далеко, мешает пирамида Маслоу,какая-то из её вариантов, в которой самовыражение в обществе стоит на первом месте, а пункт 'богореализация' вообще отсутствует, ушло заменённый каким-нибудь скользким термином 'Духовные ценности'. В эти 'духовные ценности' может входить всё что угодно, от тусовки с друзьями в Гаграх под чачей, до странного хобби собирательства старых колымских обоев. Индийский бомж-антиконсьюмер, кутающийся в пятьдесят сантиметров ткани при попытке бегства от холода гималайской пещеры, равно как и американский мультиквинтилионер, посылающий сотни тысяч долларов в Замбезийскую епархию Макаронного Летающего монстра, суть стяжатели этих ценностей. По своей метагеометрии эта фигура представляет собой макет потребностей оверживотного общества, этакого надзверинного интеллигентума, к которой вышеупомянутые фрики имеют отношение как крайности и исключения, а они, как известно, призваны лишь подтверждать правила. Объёмный треугольник сосуществования биологических видов, в котором любой ценой надо оказаться главнее, и, разрабатывая по ночам бизнес-план по изготовлению эксклюзивных сортов мыла, злорадно посмеиваться над бесталанным соседом, работающим на заводе. Ты продашь много мыла. Только после этого тебя будут уважать и почитать, потом будут любить близкие, государство за налоги обеспечит безопасность, а потом у тебя появится много колбасы и тандырных лепёшек, а мыло за тебя будут варить десятки биоэйзоптрических расширений, названных на российском рынке сублами.
Впрочем, всеми уважаемый мистер Маслоу, по-видимому, вообще не стал заморачиваться подобными мыслями, и просто исключил данный пункт.
'И уж совсем традиционный метод - смерть', --- писал Сэргэх, --- 'хотя тут не может идти речь о каком-то исследовании, потому что ещё никто не вернулся оттуда и не передал свой бесценный опыт. А если и вернулся, как гласят некоторые религиозные тексты, то с абсолютно размагниченным разумом, то есть со стёртой памятью, иначе божественная игра, называемая жизнью, утратит остроту'.
Здесь с ним спорить нет нужды, каждому однажды хотелось стереть из памяти какую-нибудь хорошую книгу, чтобы ещё раз насладиться в процессе чтения восстановлением полной картины, которую коварный автор, конечно же, не показывает сразу. Ощутить это великое чувство защёлкивания последних паззлов в закрывающийся гештальт. 'Разве можно ругать Бога за это пристрастие к такому великому наслаждению? Любое перечитывание такой книги - лишь взгляд на готовое полотно, в создании которого ты уже один раз принял участие'.
Якут был в одном неправ, когда назвал изобретение биоэйзоптрии революцией. Никакой революции не было. Сотни лет учёные изучали человеческий мозг, пытались создать его аналог, открывали целые сектора науки, а в перерывах баловались игрушкой гомункулуса Пенфилда, электронными импульсами облучали участки мозга, на потеху обывателя искажая свою речь. Корбиниан Бродман, учёный из Швеции, ещё в двадцатом веке разделил неокортекс на зоны, каждая из которых отвечала за тот или иной аспект жизнедеятельности. Великие Рамачандран и Оливер Сакс, Джакомо Ризолатти, Уильям Хирстейн и Дэвид Иглман, а за ними ещё целая замечательная плеяда блистательных учёных, отдавших свои жизни нейробиологии, занимались многие годы тайной серого вещества.
А потом на сцене появился Начиро Исимару, в чьей голове наконец-то перекрестились множественные теории и пути наук.
Он подключил к мозгу своего товарища-учёного некое живое существо, выращенное на основе его ДНК. Существо напоминало страшного уродливого паука, у которого вместо лап были человеческие руки. Паук этот бегал по сцене и показывал неприличные жесты зрителям. Управляющий им учёный был из тех, кого называют 'хам'.
В Ангри Бёрдс в тот незабываемый для него вечер, якут безуспешно пытался перевести на доступный язык сам принцип этого подключения. Начал он издалека. Неумелой рукой нарисовал на салфетке какой-то грецкий орех, избавленный от шелухи, красным выделил на нём область, которую нейробиологи называют седьмым цитоархитектоническим полем Бродмана, от красного пятна отчеркнул многоступенчатые молнии, на их концах поместил маленькие ручки и ножки. Молнии должны были изображать некие астральные провода, при помощи коих мозг управляет конечностями. Здесь крылся ключ, потому что такими же молниями мозг соединялся и с биойзоптрическими расширениями, их и предстояло рекламировать якуту. Но вместо позитивных идей, как это обычно бывает, он переключился на системные баги, всё ещё имеющими место в достаточно развитой индустрии, и о которых, кому-кому, а ему уж точно следовало умалчивать.
Марк Евгеньевич Рэй, как оказалось сам специалист по этим багам, часто рассказывал ему про людей, которые, будучи в здравом уме, ампутируют свои конечности. Сотнями их исследовали в медицинских университетах, и не всегда причиной было повреждение цитоархитектонического поля Бродмана 7.
Некоторые больные признавались, что части тела казались им чужими, такое расстройство называется соматопарагнозия. Причины его следующие: в неокортексе есть представительство органов тела, так называемый артериорный или моторный кортекс, и каждый участок отвечает за ту или иную конечность. Наибольшие участки в представительстве имеют язык, губы и пальцы. В случае с наблюдаемыми пациентами, моторный кортекс неправильно определил границы тела, пугающая 'чужая' конечность стала частью окружающей среды, а не его продолжением. У этого явления есть обратный вариант. Фантомные боли, мучающие пациентов, объясняются с этой точки зрения просто. Конечность ампутирована, но её представительство в моторном кортексе осталось. Начиро Исимару первый предложил блокировать участки мозга для лечения фантомных болей.
Длинноволосый юноша, одиннадцатый младший сын Акено, последний в династии Ёсимуры Хисато, того самого 'бравого медика' из семьсот тридцать первого отряда, по признаниям профессора Марка Рэя, фактически присвоил достижения своего отца. Евгений Ланберг, отец профессора, известный своими историческими трудами, писал, что 'династия никогда не отличалась сплочённостью'. Не приводя указанных Евгением Ланбергом имён, можно выборочно цитировать, как братья отбивали друг у друга невест, какой-то Ёсимура, проигравшись в ноль на фондовой бирже, обвинил в этом своего брата, и, сводя счёты с жизнью, 'забрал его с собой', убив из пистолета, некий отец, узнав, что его сын гомосексуалист, пустил его по миру, завещав всё своё имущество обществу по охране собак. И Начиро, если верить профессору, чтобы не портить традиции, перенял лучшее у предков, но по миру не пошёл, так как его отец, Акено, был к тому времени мёртв.
Полумрак зала, перемешанный нарушителями покоя с пыльным светом, оседает по углам и восстанавливает своё монохромное естество. Масло поднимается в стакане вверх и становится тем, чем было --- прозрачной линзой. Створку прикрыли, и сонная хлябь медленно овладевает обитателями особняка. Силуэты нанайских учёных, лаборатории, какие-то ужасные уродливые существа, всё это растворяется и становится невидимым. Но кое-кто при помощи памяти сейчас рассматривает и другие значительные исторические фигуры, как бы затягивая их в круг общего мысленного внимания.
Писатель Раднаев вспоминает скандальный ролик двадцатилетней давности: Начиро и 127 император Такаяма стоят возле молитвенного стенда, расположенного на территории храмового комплекса Ясукуни, где почитают память погибших с конца XIX века японских воинов, в том числе признанных судом военными преступниками, а чуть поодаль влажными глазами глядит в камеру Катсуро Танака (Огава --- партийная кличка, не будем уподобляться беспардонным нанайцам, не кличка --- секайтотем), тот самый крайний директор Нанацу, натворивший дел. Про него --- плотнее и ниже, личность слишком неоднозначная и противоречивая, и требует более пристального внимания, чем беглый увертюрный обзор.
Идеологическая программа, претворяющая сорокалетнюю паранойю yellow peril в жизнь, 'второй шёлковый путь' --- инфраструктура на территории Казахстана, стоимостью четыреста миллиардов долларов, азиатский военный блок UIАA, а так же снисходительный взгляд Такаямы с хризантемового трона, пару топорных памятников жертвам Нанкина (чтоб не возникали), это дело его оч.умелых рук.
За Амуром всё вышло не так чисто, --- кого не возмущали эти два года 'марионеточной войны', выкроенной по универсальным американским лекалам (два года! какого чёрта этих косорылых там наши ракетами не закидают?), но Амурская область давно уже не часть ДВФО РФ , а многонациональный конгломерат ТОРов (территорий опережающего социально-экономического развития) , со своими законами, властями, с особым правовым режимом деятельности. Благовещенск в народе давным-давно прозван ирредентой Китая, и не зря, есть основания --- за три поколения 'сопроцветания' трудовые мигранты из Поднебесной без отрыва от производства размешали в себе белых аборигенов до неузнаваемости. Теперь там маленький Китай, спаянный в семейные соты, принадлежащие громадному восточно-азиатскому улью. А Забайкалье? Кто когда в последний раз ездил в какой-нибудь Могойтуй? Безразлично отворачивался от заборов из профнастила, шатких, как железные сборчатые паруса, с которых тебе на твоём родном языке, изувеченном до идиотического косноязычия, на твоей же земле угрожают стрельбой? Бродил по Чите что по Харбину, заглядывая в какие-то тщедушные лица, скупые на эмоции, будто выполненные из жёлтого воска? А север? Сколько лет там уже лоскутное одеяло консорциумов и объединённых хозяйств, на котором ни одна вша по-русски не разговаривает?
Столкновения за независимость WSP (Западно-славянского Префектората) , ставшие внешней причиной возникновения таких немыслимых ранее явлений как Дальневосточная Народная Республика или амурская автономия 'Сирхай - чжянь', созданы искусственно, и поддержаны обеими сторонами для пиара патриот- стайла, и существуют лишь на правах информационной оболочки медиавируса, в действительности всё давно решено. Вывешенные перед промытыми от гуманизма узкими глазами японские карты мира образца 1890 года, на которых только материально --- Нихон на островах, дух же высовывается далеко за Урал, начинают совпадать с реальностью, хоть и демаркационные линии остаются на месте. Для духа ведь нет границ:
Выйдем в поле --- усеем трупами,
Выйдем в море --- окрасим в красный
Солнце светит для Отца и нас,
Весь мир будет под японской крышей.
[детская песенка]
---Но если они так технично всё оккупировали, --- спрашивает кок-Игорёк, человек с незаурядными талантами при полном отсутствии амбиций, --- зачем им весь этот идиотизм с толерантностью и мультикультурализмом, нэ?
---Гоша, --- с лёгким турецким акцентом говорит Фрол Багдасаров, прошедший всю амурскую мясорубку от начала до конца, --- в наши гуманные времена такие песенки не симпатизируют, надо больше няшки, понимаешь? Либерасты и пидриоты нынешнего созыва --- люди мирные, с тонкой душевной организацией. Для них-то Огава и замутил всю эту слащавую кухню. Умный мужик. Даром что ли он у Овертона оконный завод купил? Медиашаман, глядь, сверхгосударственный гроссмейстер, сэнсэй психологической войны, чтоб ему пусто было! Контора, сока, склёпана конкретно и всем миром. И няшки, Игорюша, там совсем нет. Но ты и сам это знаешь. Целое поколение медиа-активистов выпестовали, от бесполых телеведущих до главарей сект, а там такие рыси, по сравнению с которыми Асахара --- просто ребёнок! Подумаешь, тыщонка-другая жертв, главная цель --- привлечение общественного внимания. А в эти бездонные дыры можно бросать всё, что угодно. Проверено: исторический ревизионизм пипл хавает с особенным треском за ушами. Аж бугры по спине!
---Ты всё со своим тюркским, Фро, --- вздыхает писатель Раднаев и зажигает трубку, --- Вася-Гипс тебе тайно завидует.
С трубкой Раднаев похож на капитана дальнего плавания: борода волнисто стелется поверх галстучного узла, трубка густо чадит в упрямом рту, зоркие бесстрашные глаза, кажется, видят сквозь стены за тысячи миль землю обетованную.
Фрол пожимает плечами и отворачивается к окну. За ним вразлёт городятся какие-то разноцветные домишки, сверкают стеклом оранжереи, уносятся вдаль постройки непонятного назначения, густо обсаженные буйной зеленью. Где-то там и пропал этот Вася-Гипс, своими алогическими минимумами ввергающий Раднаева в бесконечные рассуждения. Новояз и эрративы? Или афазия и аграмматизм?
Игорюша вздыхает. Он и без Фрола прекрасно знает, что 'няшкой' тут и не пахнет. Едва ли не каждый день в качестве 'двухминутки ненависти' всем показывают ломаные видео-отчёты с подконтрольных Нанацу островов, для чего держат тут кинотеатр восьмого поколения, гаптоклоника, олфактографика, ультракороткие лазеры. На сетчатке глаз повара навеки отпечатались длинные бетонные строения, с внешних камер наезжающие на него как в жутком кошмаре, разевающие свои решётчатые бойницы с целью сожрать маленького гурмана, а за ними, о боже! люди, не люди, --- расходный материал, ежедневно растрачиваемый на всех уровнях в лабораториях и цехах. Цех, какое слово. Больше всего поварёнка поражает оборудование, детали, в которых скрывается дьявол. Вот панель, металлическая, с рост человека. Имеются выемки под затылок, плечи, ягодицы. Даже ямочки под позвонки видно. Это значит, что существует целая литейная индустрия. Где-то же отливают эти панели. И лагеря эти, разве не видно их со спутников? Разве не понятно, что это не тюрьмы, а фермы, где био-инженеры целыми популяциями разводят модифицированных людей, манипулируют с генами, разрабатывая шкалу 'дегенерат/сверхчеловек'?
И не поспоришь тут с Фролом, что такую жуткую антигуманистическую рожу Огава просто обязан был прикрыть цветастой фанеркой человеколюбия, потому он и не идиот, а мультикультуралист.
Трамплин глобального пиара, со всех сторон обмазанный медиасоплями, был продуман грамотно и оскользнуться не дал: образ государства-страдальца, вечно сидящего на пороховой бочке Огненного пояса с незаживающими на историческом полотне гнойниками Хиросимы и Нагасаки, открытый честный народ, обманутый кровожадным Сталиным, в сорок пятом пустившим на папильотки 'Пакт о ненападении', а дальше Хигаси Нихон дайсинсай и Фукусима , а потом всплеск лейкодистрофии и муковисцидоза , бросивший в пасть смерти сотни тысяч островитян.
---Мне, знаете, в связи с этим вспоминается анекдот, --- с усмешкой произносит Лора, как его здесь все зовут. Привыкнуть к его внешности невозможно --- неизменный звёздчатый баттэрфлай-бэтвинг под вечной улыбочкой, пушистое облако белоснежных волос над роговыми очками, сюртуки и фраки самого невероятного покроя, Ив Сен Лоран, да и только.
--- Короче, фермер, третий год подряд находящий уничтоженные стихией посевы, взывает ко Всевышнему, мол, за что? А тот раздвигает облака и говорит: 'Лол, не люблю я тебя, не-люб-лю', хаха. Да.
Боян этот настолько древний, что очугунел и давно напоминает советский радиатор, но все злобно смеются.
И дальше, пока Лора рассказывает вторую часть анекдота, где Всевышний раскаивается в своём эгоизме и погребает фермера вместе с семьёй под тоннами урожая, разговор приобретает серьёзность и распадается по тредам, как бывает в разгар застолий, когда торжественная часть прошла, и люди группируются по интересам.
В дальнем углу с Раднаевым и кем-то высоким в плаще переговаривается Игорь, изумляется 'такой живучести', интересуется у высокого 'откуда у них берутся силы подниматься всякий раз с колен'. 'А в сорок пятом --- из положения ничком, с переломанными костями', --- беллетризирует Раднаев. Высокий рассказывает о патриотическом духе и долге перед родиной, впитываемых островитянами с молоком матери. Прямой, как оловянный солдат, Фрол возражает высокому от окна, что 'одной этнической сплочённостью тут не обойдёшься, нужны ещё и матсредства, индустрия, готовые рынки сбыта, добропорядочные торговые отношения'. Сидящий напротив якута сонный профессор бормочет про 'Кенко Корпорэйшн', про то, что всё это было задумано очень давно, слева от него Юра, --- длинноволосый врач, --- говорит про то, что 'экономика тесно связана с китайскими ресурсами', про 'германский след', про какого-то Отто Брауна, но якут их не слушает, занятый своими безрадостными мыслями.
Кто-то ещё где-то разговаривает, но тема одна --- откуда дует 'Ками казе', божественный ветер. Так откуда он дует? В наши дни в этом вряд ли можно разобраться.
Инфосфера сегодня предлагает на выбор потрясающий ассортимент теорий от вполне правдоподобной субколониальной до блокбастера под названием 'Золото Чингисхана на Хоккайдо', но если не брать во внимание все эти великолепные сюжеты и руководствоваться чисто эмпирическим, то в любом случае получается, что руководителей Нанацу дёргает за нитки кто-то очень большой и крайне заинтересованный в процветании корпорации.
---Вообще-то, англичане у нас --- вечный гегемон, --- хмуро глядя за окно, бормочет Фрол, --- но воля ваша: назовите это работой СШЫ , столетними планами глобалистов-масонов из Женевы-Гааги, происками рептилоидов с планеты Нибиру, нужное подчеркнуть, фак остаётся факом: история делается руками, которые ещё пока чистотой не отличаются... Оп-па!
Он достаёт из кармана своих брюк телефон и хмуро всматривается в экран. Углы его губ медленно ползут вверх и образовывают некое подобие улыбки. Нахмуренные брови, впрочем, остаются на месте, и эта псевдоулыбка вкупе с напряжённым лбом, создают такой физиономический эклектизм, что любой мультипликационный супермен снял бы здесь шляпу, если бы она была предусмотрена аниматорами.
---Минуточку внимания, камрады,--- говорит Фрол, --- Кандида сообщает, что начаты переговоры с представителями Армии Освобождения по выдаче монтажников из Тошиба Нуклеар, говорит, что сепаратисты отпустили одного многодетного семьянина домой. Его обследовали, угрозы здоровью нет. Руководство Нанацу склоняется принять условия ополченцев. Всё.
Люди начинают хаотическое движение по комнате, этот длинный в плаще картинно заламывает руки, Фрол снова оборачивается и смотрит за окно, кого-то взглядом выискивая среди деревьев, Лора прокашливается, будто собирается двинуть весёленький спич, профессор заснул, якут не шевелится, Ниязов давно молчит, Раднаев опять курит, и рассуждает вслух о 'БэПэ'.
---Рано или поздно, этого надо было ожидать, --- оттопыривает указательный палец Лора, --- Сидорычев вояка грамотный, да ещё мент, да ещё и сидел, такую школу не пропьёшь! Понимает он, что свои миниреспублики надо обеспечить автономным питанием, а то обрежут провода нахрен, при свечке не навоюешься! Как это он просчитал, что закопать не успели? Не иначе как своя крыса у него там.
---Да брось, Лор, это всё не иначе как флэшмоб. Голимая провокация, у быков столько людей и денег, что они на пердячем пару в новый век въедут, и не нахер им реакторный модуль, --- со смехом говорит Фрол, --- макаки Сидора провоцируют, а он ведётся, или прощупывает, докуда терпеть будут, тоже акула добрая, армию собрал, не хуже тороповской, правда, свиньи они там все...
---Воть вы токо вспомните, как всё начиналось, --- дискантом выводит Игорёк, --- волонтёры, милиция, общественно-полезный труд, кто знал, что из этого получится такая некузявая фигня!
Бывший майор Сидорычев, когда-то сделавший головокружительную карьеру в МВД, за жадность был забанен и сослан в архангельский лагерь для бывших сотрудников. Суровый климат неприветливой земли оказался благотворен для умственной деятельности разжалованного майора, и Сидорычев, разматывая семь лет строгого режима, вместе с зубом на бывших коллег, отточил и свои лидерские качества об лагерный фрезер. Именно там он задумал Белые Коммуны. Любители конспирологии, однако, говорят, что алкоголик-майор не мог выдумать столь динамичную структуру, за несколько лет превратившуюся из спортивного кружка в полноценную республику с армией, с полицией и парламентом, и отдают авторство гениальным политархитекторам из российской ФСК, к которой, по их словам, Сидорычев был прикручен во время отсидки.
Вернувшись, бывший майор основал политическую партию 'И:ГО' (Идеология: Гражданская оборона) и стал главным вдохновителем 'Белых Коммун' (в народе --- БыКи). Начинал с нескольких спортзалов в городе, а когда количество последователей стало расти в геометрической прогрессии, ему выдали землю на левом берегу Селенги. Сто жалких халуп, разграбленный дачный посёлок и четырнадцать ржавых автомобильных ангаров за пять лет расползлись в своевременно национализированный многокилометровый город, с инфраструктурой, с пищевым и промышленным производством. Расположен географически выгодно. Автомагистрали, железнодорожные пути. Экспроприированный под шумок недостроенный аэропорт 'Байкал' в посёлке 'Беркут'. Существует администрация, органы управления, милиция, вооружённые объединения. Людей, так или иначе имеющих отношение к организации, трудно подсчитать, цифра едва ли не пятизначная. Пророссийский сепаратизм, так это называется сегодня в официальных источниках. Но гораздо интереснее различного рода неофициальные интернет-издания, как утверждается владельцами доменов, не ангажированные ни в чью пользу. По поводу инцидента с инженерами самый читаемый в регионе сайт encyclobook.az выдаёт следующее:
Семнадцатого июля боевая группа пророссийски настроенных сепаратистов совершила вылазку на север, в ходе которой были взяты в заложники специалисты-ядерщики японской компании Toshiba Nuclear, командированные из Токио для установки портативного реакторного модуля на территории опережающего развития 'Багдарин-Голд'. Во время операции похищен ПРМ 'Toshiba 35', порядковый номер 23081459/85. Требования террористов таковы: установка двух реакторных модулей в указанных ими районах.
Как считается, этому виду энциклопедий безоговорочно доверять нельзя, так как редактируют страницы сами пользователи, но всё-таки сайт, своим названием вызывающий ассоциацию с очень мудрой инопланетной коброй, клянчащей денежку, чтоб не закрыли, порой предоставляет исчерпывающую и достоверную информацию.
Несколько статей, посвящённых Армии Освобождения Бурятии, (так называются Белые Коммуны после объявления борьбы за независимость Бурятии от интервенции ESCAN ) были заблокированы по решению Октябрьского районного суда, авторы и правообладатель ресурса привлечены судом к ответственности по статьям 282, 280, ч.1. Меры предосторожности, предпринимаемые ведомствами по коммуникационному надзору, по понятным причинам ни к чему не приводят, и в наши дни смешат детей. Страницы по теме и по сей день доступны любому пользователю, хоть сколько-нибудь давшему себе труда выйти из стандартных систем доступа.
В отличие от официальной версии, здесь сообщается, что нападения сепаратистов на жандармские части Советского района, после сецессии переименованного на монгольский манер в Зублэл аймак, начались в ответ на карательные акции со стороны служб безопасности Бурятии в отношении мирных граждан, якобы разделяющих политику Белых Коммун и партии И:ГО. Причиной столь жестоких мер называлась предположительная лояльность жителей бывшего Советского района (ныне Бурятская Народная Республика со столицей в г. Борсоев) действиям сепаратистов. Гражданское население оказывало всяческую поддержку незаконным бандформированиям, укрывало у себя принадлежащее террористам оружие и технику, снабжало Коммуны материальными средствами, ГСМ, продуктами питания, что послужило причиной их массовых арестов.
Акты насилия против жандармерии и гражданского населения со стороны западных сепаратистов начались в городе Красная Уда в январе 20** года, а 14 октября 20** года Армия освобождения Бурятии (АОБ) провозгласила начало вооружённой борьбы за независимость края от ЕСКАН.
В конце января 20** года, в ответ на ряд нападений боевиков АОБ на жандармские расчёты, размещённые на правом берегу Селенги в Зублэл районе, служба безопасности Бурятии и военные патрули регулярных частей вооружённых сил БДР под началом генерала Торопова, атаковали ряд селений, расположенных неподалёку от посёлка Пойма в южной части города. В ходе операции был убит один из полевых командиров и лидеров АОБ Булат Джунгаров, известный как Була Славянский, а также 44 местных жителя, включая 15 женщин и детей. Этот инцидент привлёк внимание международной общественности к конфликту и стал поводом для его интернационализации.
Впоследствии несколько офицеров из армии генерала Торопова, а так же из ведомства СББ, были судимы как превысившие служебные полномочия. Это, конечно, перебор, --- думается якуту, --- судить спецназ за убийство бандитов во время спецоперации? Коппола просто.
Якут, многолетний обитатель дипнета, как камбала сплющенный его однонаправленным давлением на психику в сторону предполагаемой кровожадности властей, до тошноты зачитывается всякими полулегальными страничками и недоумевает, зачем нынешние власти так снисходительны к сепаратистам? Бандитам, убийцам, террористам? Однако, однозначность его суждений продиктована личным мотивом, априори вызывающим неприязнь к Белым Коммунам. Вот и теперь он недоумевает, как Нанацу терпит похищение своих (СВОИХ!) инженеров? Почему не устроит ковровые бомбардировки Бурятской Народной Республики? Разумеется, после предварительной эвакуации мирных жителей (добрый якут), а особенно одного совершеннолетнего гражданина по фамилии Дьуластан... |
![[]](/img/h/hara_dashibalbar/babylonian_pit/b.jpg)
![[]](/img/h/hara_dashibalbar/babylonian_pit/2.jpg)