Хачатрян Арсен : другие произведения.

Восток-7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Космос, как много в нём неизвестного даже в наше время. Даже когда Илон Маск отправляет в него свой электромобиль на высокотехнологичной ракете мы не знаем, чего от него ждать. Что уж говорить о золотых временах покорения космоса. Тогда, когда первые люди отправлялись в него по космической программе "Восток", человечество не представляло, что же находится за облаками. Технологии не стояли, на замену старой программы "Восток", приходила новая "Восход". Что же случилось с запланированными полётами старой программы. Их отменили. Но было ли это из-за прихода новшеств или же из-за истории, которая, казалось бы, должна была остаться неизвестной...
  Когда всё вокруг гремит как стиральная машина "рига" невольно забываешь обо всём. Всё трясётся, зубы стучат даже если их стиснуть, щёки болтаются как желе. Точно меня загрузили в машину заместо белья. Вот только стиральные машины обычно стоят в ванной, а не летят с орбиты, охваченные пламенем. Только если у стиральной машины заклинит люк, то ты просто возьмёшь отвёртку, да и открутишь его, а у меня не хватит на это времени.
  Мне осталось падать пару минут. Именно падать, не приземляться. Я чётко вижу это ошибку в градусах, она может меня погубить. А если не она, то другая, задержавшая двигатели третьей ступени и отклонившую мою орбиту. Если даже не эта, то сотня других, незримых, мною ошибок. Ошибок, которые безусловно были совершены в этом треклятом полёте.
  И вот остаётся дёрнуть за рычаг, покинуть "Восток-7" и жать лучшего, ждать наконец завершения этого длинного полёта. Если люк не откроется, а кресло останется исправно, то двигатели запустятся, а моя голова на невероятной скорости встретит иллюминатор. Если люк исправен, а двигатели нет, зажимы отпустят меня, и я буду болтаться как шарик в погремушке пока корабль не раскроет свои парашюты, и не ясно что будет со мной к тому моменту. Это лишь из того что я знаю, из того что вижу и могу прикинуть за пару минут. А сколько ещё мелких, неисправностей, о которых остаётся только гадать, но способных лишить меня жизни? Не то что бы я скептик, верю, что всё должно сломаться одновременно, вовсе нет. Но беда, как мы знаем, не приходит одна.
  Беда показалась ещё на стартовой площадке, отвлекла всех понемногу, то там, то сям, и полёт отложили на несколько часов. Она привела своего муженька, "мастера на все руки", он до того дочинил корабль после проверок, что третья ступень и подвисла. Своего сына она конечно не забыла, этот радиолюбитель завёл шарманку, забил частоты, поэтому связь, в последнее часы, и пропала. И подругу свою тоже взяла, она своей "красотой" затмила "взор" и градусы сбились. Хоть последнее я, наверное, преувеличиваю, тут сам оплошал, плохо рассчитал новую орбиту. Тем не менее Беда пришла целым табуном, и мне остаётся лишь гадать кто, там, за спинами уже явившихся.
  Конечно это всё фантазия. Никто не приходил на космодром. Я не верю в саботаж. Легче поверить, что я приземлюсь, мне подарят медаль лётчика-космонавта, за заслуги, и у всех детишек советского союза будет перехватывать дыхание только они услышат моё имя по радио.
  Волна хлестнула мне в лицо сразу, как только люк открылся. Настоящая вода, целый поток разбивается о шлем прямо перед носом. Может я упал в океан? Приземление, то есть приводнение в океан нельзя было исключать как конечную точку. Но мне всё-таки кажется рановато для воды, не мог же океан за время моего путешествия подняться на семь километров вверх. Я ведь не на планету Миллера приземляюсь, а на Землю.
  Двигатели в кресле, несмотря на воду, смогли зажечься и катапультировать меня. Я вышел гладко, как по маслу, и сразу ударился о грубый, как щебёнка, ветер. Оказалось, это даже не дождь, это буря, ураган, тайфун, шторм. Даже в Ленинграде, когда Нева поднялась и затопила город в декабре шестьдесят четвёртого, я не видел, чтобы земля принимала столько воды.
  Вот Беда и показала вечно плачущую дочь своей подруги. Если бы я не знал, что приземляюсь сейчас на Землю, то не поверил бы что над головой небо. Облака больше похоже на чёрные пустоты космоса в которых изредка поблёскивает молния. И язык не поворачивается назвать их чем-то обыденным.
  Молнии клубятся в небе как змеи в своём логове, перекатываются с одного пушистого комка в другой. Стабилизирующий парашют открылся и меня закрутило, быстрее меня крутило разве только на центрифуге.
  Ветер швырял меня как помятый фантик от конфеты, то туда, то сюда. Дождь всей стеной извивался за бурей как в самом экзотическом танце. Парашют раскрылся, я смог отличить в зелёном пятне, леса, луга, вдали где-то там даже есть город.
  Корабль тоже раскрыл свой парашют, похоже ветер не может ему помешать, он упадёт на луга.
  Всё затмила светом.
  Змея нанесла удар.
  Укусила и тут же растворилась, исчезла, ушла обратно в своё логово. Гром на востоке прокатился по небу оживляя остальные молнии и их насмешливые вспышки. Она ударила точно в корабль и жгучим ядом стала сжигать его.
  Скоро нужно отделяться от кресла.
  Огонь изрыгался из обоих шлюзов. Он облизывал своими языками наружность шара, обугливает всё что не успело сгореть в атмосфере, но похоже сгорит от небесного разряда в несколько тысяч вольт.
  Все данные, вся миссия, цель полёта. Всё горит. У меня осталась только тетрадь, но вряд ли в ней есть хоть одна десятая того что находилось на корабле.
  Кресло сползло из-под меня, мягко, я даже нечего не почувствовал. Несмотря на лёгкость оно было моими кандалами. Теперь же оно падает вниз и закручивается ветром, как монетка, подброшенная на жребии. Орёл или решка? Это конец, или только начало?
  Когда кресло отпустило меня я смог поменять курс, подальше от деревьев, от леса. Мокнуть на ветках дуба пока приедут спасатели не в моих планах.
  Мои ноги коснулись земли. Я тут же упал, будто без сил, хотя бодр как никогда. Мокрый парашют накрыл меня. Здесь так хорошо. Травинки колются в стекло скафандра прямо перед моим лицом. Дождь стучит по парашюту, а не по мне. А главное земля такая твёрдая.
  Невероятно как я успел забыт всё это за такой короткий полёт. После всего нескольких дней над планетой всё кажется каким-то новым. Другим. И уже неродным.
  Я нашёл хорошее укрытие за густыми ветками дуба. Тут можно и скафандр снять и дождаться пока за мной придут. И подумать, ведь есть о чём. Миссия, можно сказать, провалена. И мне нужно будет ответить, поскольку вопросов меня ждёт не мало.
  Однако вертолёта что-то долго нет. Молния с такой простотой превратила, труд сотен людей который рассчитан на колоссальные перегрузки, в негодный кусок угля. От вертолёта молния не оставит даже дымящейся кучки. Можно понять почему они медлят.
  Я покинул своё укрытие и вышел из-под увесистой кроны дуба. Буря рассасывается, туман дождя спадает, ветер и совсем утих, а небо светлеет. Вертолёт показался, стоило мне чуть взойти на холм. Ми-1, старичок, его треск я узнаю даже за километры. Сам летал на таком, причём на именно таком. Он, наверное, даже из первых серий. Покрасили, раскрасили, чтоб он выглядел по новее, но меня не обмануть, вижу, как он стар. Он же весь дряхлый, только на тренировки и годиться. Чтобы, так сказать, сразу познать, как управлять пьяным шмелём и после летать на всём как на собственных крыльях. Где они только откопали его?
  Вертолёт сел прямо передо мной. Из него тут же показался человек, военный, полковник, судя по погонам. Его волчье лицо хмуриться явно не к добру.
  - Какова была ваша миссия? - перекричал он вертолёт.
  Вопрос застал меня врасплох. Он сам знает цель моего полёта. А если нет, то это странно. Но нужно что-то ответить...
  - Правильно, - продолжил он. - Молчите. Её не было, как и всего полёта. Всю вашу программу свернули в угоду новой под названием "Восход". Полёта не было. Понимаете?
  Неужели они уже всё знают. Знают, и сразу присылают ко мне человека для разъяснений. Вот так вот сразу, с поисковым вертолётом. Они даже не дают мне снять скафандр, переодеться и быть готовым отвечать. Вот он корабль, лежит дымящейся кучкой, и я могу только лишь смотреть на него.
  - Да, - ответил я.
  Мы оба отвернулись от корабля.
  - Отчёт жду к вечеру. В нём должно быт всё, не только причины провала и ваши попытки его предотвратить. Абсолютно всё. Данные которые вы получили, записи и воспоминания, каждое ваше движение на корабле, и особенно в момент приземления. Вам ясно?
  - Да.
  - Блокнот. - Он вытянул руку.
  - Что?
  - Блокнот товарищ.
  - Я приложу его к отсчёту, он мне понадобиться чтобы не запутаться.
  - Хорошо, - он опустил руку, - проследуйте в вертолёт.
  За время разговора винты остановились так что им пришлось заново набирать скорость.
  - Как, вы не летите? - спросил я.
  - Машина должна быть уже рядом. - он опять перешёл в крик.
  Мы взлетели, и я увидел колону из трёх машин. Они вероятно были посланы за мной и как-то даже слишком оперативно прибыли особенно если вспомнить что вокруг бездорожье. За мной и моим аппаратом, ведь они прихватили автокран.
  База была совсем рядом. Аэропорт, час на самолёте, и я уже тут. Если бы я сейчас не видел базу в окно машины ни поверил бы. Я бы скорее поверил, что упаду прямо на мой дом, жене на порог. Дом то хотя бы мог в теории быт на моём пути, база же не могла оказаться так близко. Насколько же сильно отклонился курс? Хорошо ещё на какую-нибудь гору не грохнулся, или землю похуже, менее дружелюбную. В море то уж ладно, приводниться смог бы, если конечно не в такую бурю. Синоптики обещали не единого облачка, как же это они такой шторм проглядели?
  Королёв встретил меня в окружении инженеров. Они были уже в курсе всего. Глаза их блестели как у стервятников, и почти в той же манере они кружили вокруг меня. Их навыкам позавидует любой допросчик. Запутается любой. Совершенно каждый. Даже если всю мою жизнь записать на листок и сунуть перед носом, толку ноль. Через пять минут от этой биографии останется жменя рваной бумаги. И главной причиной будет не столько нервы, сколько нужда. Необходимо взять каждый кусочек и попытаться соединить его с другим. Связь пропали из-за замыкания проводов, из-за перепада давления в баках, из-за моего завтрака перед вылетом. Любая даже самая безумна версия будет озвучена. И это только одна из многих неполадок. Они так старательно вертятся вокруг меня, будто бы специально хотят запутать. Меня спасёт только медпункт, благо вот он уже за углом.
  Осмотр показал, что я в порядке. И он же был единственным моим отдыхом. Стоило мне только выйти за двери как снова вопрос, ответ, вопрос ответ, иногда даже доходило до откровенных глупостей. Не дважды два конечно, но, например, где какие тумблеры и переключатели находились. Именно где, не в каком положении, а именно где они были на приборной панели. Я даже возмутиться не успел таким вопросом как тут же мне задают новый потом ещё, и ещё. А самое главное, я безупречно помню где был этот тумблер. У меня не фотографическая память, я запомнил весь корабль чисто рефлекторно. И, для того чтобы вспомнить такое нужно разобрать всю цепочку рефлекса, а это минимум секунда раздумий. Сейчас же её не было. Я знал где тумблер, но не знал ни одного лица окружавших меня инженеров. Наверное, я устал.
  Королёв только к вечеру смог выцепить меня из лап дознаек чтобы я хоть немного отдохнул. Но кровать мне даже не снилась. Спать то некогда, нужен отчёт. А за окном уже темно. Время убегало от меня на пару с отдыхом, схватились за ручки и давай улепётывать, оставив меня одного с авторучкой и горой бумаги.
  Я вошёл в свою комнату, прошёл мимо двери ванной слева, и когда её стена кончилась я был уже в маленькой квадратной комнатке. Кровать, тумбочка слева от неё, кресло справа, у другой стены стол, на котором стоит радио, да стул. Хмм, странно... Ну ладно.
  Стул как-то непривычно скрепит. Стол вроде низковат. Но не в космос же на нём лететь, и на таком смогу набросать слов на бумагу. Правда в голове всё перемешалось. Люк открылся, двигатели кресла не сработали, я болтался в корабле как шарик в погремушке. Люк заклинил, корабль не раскрыл парашют и в него ударила молния...
   Военным не понравиться мой отсчёт. Всё перемешалось. Лучше бы полёт и вправду отменили. В космос должны летать исследовать, познавать, экспериментировать чтобы потомки жили в нём. Жили, а не воевали.
  Отчёт я закончил только когда взошло солнце. И даже не уверен избавил ли я его полностью от бредятины и спутавшихся мыслей. Если где-то посреди их важнейших исследований вдруг окажутся слова: "выпеть бы сейчас киселю", они точно не посмеются.
  Сразу за дверью меня ждал Королёв. Он пришёл напомнить насчёт отчёта, и он уже хотел уходить, дать мне немного поспать, как я сам к нему вышел.
  - Слушай, ты хоть спал? - Спросил он. - Погано выглядишь.
  - Подремал немного, - соврал я. - Сам понимаешь.
  - Понимаю. Сейчас все на нервах. - Мы размеренно зашагали по коридору. - Не ну это ж надо, заминки, неполадки там, это ладно. Гагарина вон тоже не без проблем пускали. Но, чтобы вот так, всё и сразу. Попомни мои слова, эта история ещё несколько лет будет плясать у нас на нервах. Генералы эти всё строят планы. Говорю им: Сворачивайте миссию, у нас "Восход" на подходе. Они - нет! Им понимаешь нужен космос, весь и целиком... Слушай, что-то ты совсем как неживой.
  - Голова болит. Наверное, из-за недосыпа.
  - Да ты не переживай. Сегодня все будто из могилы вылезли и даже чаю не попили. Далеко тут идти не надо, хоть на меня посмотри, - я посмотрел.
  Он и вправду выглядел совсем небодрым. Но не только. Я конечно ударился немного головой, когда корабль толкнуло при отделении третьей ступени, но, чтобы не узнавать Королёва, это что-то дрянное. Лицо его, конечно его, но не то. Это он, но, нет. Ладно. Просто спешу всё на усталость.
  - Чего ты на меня так смотришь? Ладно, я схитрил, ты меня поймал. Я не спал, да ещё и чай успел попить. Всю ночь осматривал остатки корабля. Только под утро вырвался домой, попил чаю и сразу сюда. Зато знаешь, как светофор красный показывает, я так, глазки прикрываю, подремлю, а как сзади гудеть начинают так сразу еду.
  - Но это вы зря...
  - Да, да, знаю. Не стоило садиться за руль в таком состоянии. Но раз уж ты смог, прости меня, на развалюхе сесть на землю без единой царапинки, то что я не справлюсь с обычным автомобилем? Заболтались мы. Дуй к полковнику, раз-раз-раз, отчёт сдал и сразу к нам. Будем осматривать твой корабль.
  Наверное, стоило мне всё-таки поспать. Лучше бодрым, ну или полубодрым, стоять и выслушивать за то как я плох, как ужасен мой отчёт и что я виновен чуть ли не в болезнях Ленина. Но нет, я решил не спать, под землю провалиться лишь бы настряпать им отчёт, а в итоге буду выслушивать всё тоже, только валясь при этом с ног.
  Секретарша при полковнике попросила обождать. Сказала он занят, но скоро освободиться. Его занятия были слышны сквозь закрытую дверь. То ли он кричал, то ли дверь настолько тонкая, но я буквально слышал каждое его слово. Вот только понять всё равно ничего не мог. Может от усталости. А может просто он так говорит. Ни слова не понимаю. Он вообще на русском говорит? Телефон прозвенел будто на него кинули трубку.
  - Войдите! - прокричали сквозь закрытую дверь.
  - Пройдите, - пригласила секретарша.
  Да отчёт ужасен. Да почерк не разобрать. Да я почти ничего не записал в свой блокнот. Да тут нет и трети данных. Да я никак не мог ждать что молния попадёт в корабль. Да я бы сейчас выпел киселю. Да с вишней. Да к вечеру предоставлю нормальный отчёт. Да можете оставить себе блокнот. Да, будьте здоровы товарищ.
  Ангар пустовал. Свет был включён только над нами, над обломками корабля. Солнце светила сквозь западные окна и тоже на нас. А вся восточная часть тонула в полумраке. Я мог разглядеть только огромные вигвамы накрытых брезентом кораблей на сером полу. Неужели у нас начали так радикально экономит электроэнергию? Или это просто все лампы разом перегорели?
  Я стаю тут как мебель. Как шкаф. Нет, скорее, как торшер. Никто на меня даже не смотрит. Все бегают вокруг. Они уже разложили все детали, ну или то что от них осталось. Каждый обугленный болтик лежал отдельно друг от друга. Все что-то записывали, каждый в свой блокнот. Ходят. Туда-сюда. Перешёптываются.
  - Винт Т-13 обгорел меньше остальных...
  - Наверное он был в глуби...
  - Говорят в крушение обвиняют пилота...
  - Но это не он, уж мы то знаем...
  - Все знают, что дальше с ним делать у нас есть чёткий...
  - План, интересно был ли задействован план аварийной посадки...
  - Да, да конечно потом его на электрический...
  - Стул, нужной найти стул, я уже валюсь ног...
  - Ситуация под нашим контролем, остаётся только...
  - Выжать всё из него...
  Шепчут. Как же громко они шепчут. Как же в этом гуле я выуживаю такие слова.
  Во рту так липко, так мерзко, будто у меня в нём слизняк поселился. Голова звенит как треснувший колокол. О чём они шепчут? Зачем они накрыли аппараты брезентом? От пыли? Может от сквозняков? Или...
  - Степанов что-то ты совсем поплохел, - сказал Королёв. - Посмотри весь потом обливаешься.
  - Я нормально... Устал только.
  - Чёрт с тобой. Иди отдохни. Такой ты нам всё равно ничего не расскажешь.
  Я развернулся и выдохнул. Это был последний мой спокойный выдох. С каждым шагом я хватал всё больше воздуха. Не дойду. Уже тут в коридоре готов упасть, так и не дойдя до комнаты. Как мало воздуха. Как же сложно делать вид что его хватает. Не могу так идти. Не могу ступать спокойным шагом, когда лёгкие разрываются, а мозги стучат как барабан и готовы выпрыгнуть в любую минут. Не дойду, упаду прямо здесь в коридоре, всего за пару шагов до комнаты.
  Это кровь льётся у меня из носа? Нет. Капля пота. Когда я успел так вспотеть. Даже ручку сложно повернуть такой промокшей ладонью. Дверь хлопнула. Чёрт. Дверь хлопнула. Я не смог её удержать. Надеюсь никто этого не заметил.
  Не смогу. Дальше не смогу. Не смогу пройти даже коридор. Я облокотился о стену. Какой странный звук. Я облокотился о стену, а она будто из фанеры. Да стучит как фанера. За ней точно ничего нет. Строили на скорую руку. Как и всё.
  Ноги перестали меня держать. Они не могут выдержать груз правды. А я не хочу в него верить. Я приземлился. Упал. Я упал не на территорию советского союза. Я стою на земле буржуа. Я дышу Американским воздухом.
  Тот полковник. Колонел, или как там его звание правильно звучит. Он говорил не на русском. Не на украинском или белорусском. И не на одном из ста двадцати языков любого типа и звучания который бродит по советским землям. Это был английский. Ломаный, звенящий в голове, и такой фальшивый в истинно русских устах, предателя. Полковника. Колонела.
  Ни одной звезды. Ни одного флага. Ни одного портрета. Вероятно здесь всё под запретом. И даже для меня. Советского космонавта с целым, почти целым, аппаратом. Даже для меня не смогли подыскать декораций, на такую-то облаву.
   Буря. Её не могло быть. Наши синоптики не ошибаются. А здесь. На этом континенте. Тут всегда буря или торнадо какое нагрянет. Это лишь из того что я знаю. Из того что вижу и могу вспомнить за пару минут...
  Но как же Королёв. Теперь я уже точно знаю. Это не он. Но как я мог видеть в том человеке Королёва? Они мне что-то подмешали. Или вкололи. Когда они это сделали?
  В самолёте. Или нет. В аэропорту. Когда вертолёт сел, я попросил попить. Что-то было в воде. Да они мне что-то подмешали. Поэтому я вижу Королёва в том в ком его нет. Поэтому я не могу заснуть. Поэтому я даже имя своё сейчас не смогу сказать...
  Они пришли за мной! Я слышу, как они ходят за дверью. Они видели, слышали, как я хлопнул дверью. Теперь они всё знают. Знают, что я знаю. И хотят знать, чего не знают.
  Им нужны технологии. Я слышал о программе "Аполлон". В моей голове есть столько всего что поможет им. Главное не даться им. Не дать им возможность заполучить себя. Кто знает на что они способны. Кто знает, как они могут добыть из меня нужную информацию. Может я им и живым вовсе не нужен. Но им точно понадобиться мой мозг.
  Я вижу их тени. Они готовятся штурмовать меня. Тут даже оружия нет. Зеркала, которое можно разбить. Даже кружки все и те железные. Нет шансов на самозащиту. А ноги как ватные. Они не хотят меня нести. Не дают убежать.
  Они ворвались сюда. Выбили дверь будто она картонная.
  Нет не трогайте меня!
  Уберите мешок!
  Мне нечем дышать.
  Выстрел!
  Это был выстрел.
  Вся комната затряслась, будто табун гуннов с востока прискакал. Мне не хочется вспоминать свой сон. И не хочется знать, что было сном, а что нет. При одной мысли меня снова продирает холодный пот. Нужно успокоиться, понять, что к чему, прийти к ответу. А он может быть только в одном месте.
  Вот какая странность. Я иду по коридору, и не могу вспомнить такой он был у нас, или нет. Не могу припомнить были ли стены синего цвета, а пол коричневого, на таком ли расстоянии находились двери друг от друга, такой ли острый был поворот.
  Меня чуть не сбили с ног два парня. Мне не кажется, что Американцы пустили бы таких на свою имитацию. Они с ног до головы промокшие в мятых майках и с грязными лицами. Но это сейчас не так важно, просто запомню это, отложу в общую копилку разных странностей. Кабинет Королёва совсем рядом. Я увижу его, и кое-что сразу станет ясно.
  Это не он. Это не Королёв, оно и понятно, я такого и ждал. В этот раз я сдержал своё тело, только дыхание немного сбилось. Нельзя равнодушно смотреть на хамелеона, который претворяется твоим другом. Пускай он похож на него, пускай так же сидит в окружении бумажных пиков. Пускай он выглядит как Королёв, говорит, как он, и даже двигается так же. Я стою перед ним и не чувствую, что много лет знаком с этим человеком. Как и с любым другим человеком или даже местом. Это самые первобытные инстинкты, отличать кто свой, а кто чужой. И сейчас передо мной, в стенах, увешанных разными наградами, медалями и грамотами, за огромным столом заваленным бумагой, на красивом стуле, сидит незнакомец. Что бы они мне не вкололи, подмешали или внедрили, оно не отключило мои инстинкты. Они отобрали у меня память, страну и мой, пускай и сгоревший, но мой аппарат...
   - Ты что-то хотел? - спросил Королёв видимо не в силах больше терпеть моё молчание.
  - Можно мне домой? - Нужно проявлять настырность, но аккуратно.
  Но что для меня дом. Та фальшивая пятиэтажка, с моей квартирой которую они уже наверняка выстроили?
  - Хочешь сбежать от нас? - спокойно спросил он, перекладывая бумажки и смотря только на них.
  Язык моментально пересох. Но даже на нём умудрилась остаться капелька слюней. Глубоким, резким вдохом я загнал её в дыхательное горло. И тут же заплясал в истерике кашля. Я как минимум пару минут повторял движения: разогнуться, вдохнуть, три-четыре раза кашлянуть в кулак попутно сгибаясь, повторить упражнение. Удивительно, но слёзы не выступили от такой натуги. Это может быть обезвоживание, либо просто слёзы пересохли, как и язык. Но я скорее поверю в то что я умер при той странной вибрации на апогеи, когда моя голова чуть не разорвалась от боли, чем в то что это не обезвоживание. Особенно учитывая, что последний раз я пил в аэропорту.
  - Жену давно не видел, - сказал я.
  Но дома, или того что они покажут мне как мой дом, не будет моей жены. Будет женщина, похожая на неё или нет, наплевать. Я всё равно не помню, как выглядит моя жена.
  - Ааа, Машку то. Да я и забыл, она ведь не имеет понятия где ты был и через что прошёл.
  - Именно.
  - Но ты её ничего не говори, помнишь, всё засекречено.
  - Само собой, - подтвердил я.
  - Знаешь я бы сейчас сказал: пойди позвони ей, услышь её голос, успокоишься, а то ты больно напряжён. Но я не могу, так сказать. Наш полковник запретил тебе даже совершать звонки, не то что домой уехать.
  Сковывают мне ноги.
  - Так значит я остаюсь здесь?
  - Ну-ну, не считай себя заложником. - Он как-то слишком спокойно это сказал. - Чем быстрее ты убедишь полковника в том, что ты пытался сделать всё для спасения корабля, тем быстрее отправишься домой.
  - Что мне стоило громоотводом послужить?! - На миг я забыл где я, на миг я увидел в лице этой твари лицо друга, которому не плевать. Но лишь на миг.
  - Алексей не горячись, и не кричи. Я на твоей стороне. - Сказал он. И конечно я в это не верю. - Военные они же как дети малые, хоть ты тресни, а они будут стоять на своём. Как только им, вот это, указ сверху и придёт так они сразу и поверят, что ты не шаман никакой и молниями заправлять не можешь.
  - Погодой я действительно не управляю. Но как же мы могли так с ней промахнуться?
  - Слушай теперь и ты запел с ними по одну дудку? Давай хоть ты не будешь на меня наседать. Ведётся проверка, проверка Алексей. Виновные будут наказаны, а ошибки мы навсегда запомним. А теперь иди давай, у мне бумажек полно, а времени нет.
  И что мне теперь делать, я не знаю. Я отвечаю сам на свои вопросы, почему? Потому что больше ответить некому. Куда мне дальше идти, какие действия предпринять, если стоит вообще какие-то предпринимать. На это я пока ответить не способен. Они сковали мне ноги, и у меня всё меньше сомнений о том, кто они.
  Мои силы исчерпались, я поспал всего пару часов. Но дело даже не в этом. Пусть я как никогда, за последние дни, бодр. Ум мой, не считая некоторых огрехов с памятью, чист. Но всё что я могу сделать с этими, казалось бы, обыденными ресурсами, так это пуститься в ожидание. Попутно я смогу контролировать зверя в своей груди. Если его отпустите, то он наверняка сорвёт занавеску с этого окна. Он вырвет стенды из стен вместе с гвоздями, которые их держат. Он пуститься бежать по коридору разнося в нём крик, расталкивая всех на пути, и в попытках удержать ещё больший вопль он будет держаться за голову.
  Я вошёл в кабинет Королёва.
  Это порыв вызванный только ветреным импульсом. Я как закрученный осенний листок на ветру нависших проблем. Ветер набирает силу, завывает всё суровее, уносит меня всё дальше. Но я сопротивляюсь порыву. Вместо того чтобы просто лететь куда он меня несёт, я кружусь на месте. Он всё равно унесёт меня, но я буду виражировать, буду оттягивать неизбежное.
  - Алексей... - он поднял на меня глаза.
  Я прервал его:
  - Сергей Павлович у меня к вам просьба... просьба... да просьба государственного значения.
  Он сложил пальца рук в замок у себя перед ртом и похрипывающий выдохнул на них расширяя ноздри. Мне нужно получить от него хоть что-то. Сил хватит только на одну попытку. Да и если она провалиться мне тут же конец. Слишком решительный и неаккуратный вариант, но он единственный что у меня остался. Мне нужен только Королёв.
  - Пройдёмте в мою комнату. Только там я смогу... только там смогу.
  Я нагнулся у стены опёршись о которую и ночевал. Королёв стоял в глуби комнаты с руками в карманах.
  Удар.
  Только хруст моих костяшек.
  Удар.
  Опять только он. Нет ни отголоска пустоты за стенкой. Я ладонью давя на лицо провёл вниз, будто стирая все раздумья. Удар. Удар.
  - Послушай...
  - Нет, нет-нет-нет. Одну секунду.
  Я достал нож из кармана. Мне удалось позаимствовать его из столовой, когда я проходил мимо. Такое лезвие с лёгкостью рассечёт любую плоть, а может даже и с костью справится. Даже в моей сумке выживания нож был помельче. Да что там у солдат ножи не такие крупные. А они ими даже ими способны делать много чего. Добывать истину даже если придётся её выбивать.
  Я ударил со всего размаху.
  Королёв пошатнулся.
  Первый же удар сломал лезвие. Большая его часть осталась воткнутой в стене. Но этого маленького железного рубило с удобной рукояткой мне хватило. Я отковырял от стены небольшой кусок.
  В дыре кирпичи и серый раствор между ними.
  Улыбка скакнула у меня на лице.
  - Проворные, - прошептал я.
  - Что там? - наклонился Королёв.
  Я опустился на колени, но и они сразу перестали меня держать.
  - Уложили кирпич. Пока меня не было, уложили кирпич.
  - Кто уложил? О чём ты говоришь? У нас везде за деревянной стекой кирпичи.
  - Они влажные. - Я приложил ладонь к кирпичам. - Он влажный. Раствор ещё влажный, не затвердел.
  - Так труба лопнула, прямо над тобой. От этого бабаха, - он изобразил руками бабах, - все и попросыпались. Я думал ты тоже... Алекс, что происходит?
  - Неважно. - Побормотал я и встал. Королёв уступил мне путь, и я плюхнулся в кресло у кровати. - Неважно. Это всё неважно. Я ведь не у звёздного городка, не в центр подготовки космонавтов, не у космодрома. - Он стоял предо мной и просто смотрел. - Я ведь не на территории СССР. Меня, Степанова Алексея Александровича, капитана военно-воздушных сил, вооружённых сил Союза Советских Социалистических Республик, нет на территории не одной из республик. И я это понимаю. Правда понимаю. Но хочу знать. Мы в Америке? Это всё что я хочу. Мне не нужно знать было ли всё подстроено. Был ли саботаж при старте, чтобы всё сложилась так, как оно сложилось. Не нужно знать, когда меня расстреляют. Казнят электричеством как шпиона или же заметут меня тихонько, где-то в лесу. Мне не нужно это знать, но это будет. Будет ведь вы получили всё чего хотели. Наши технологии в лице полусгоревшего корабля, и меня. Всё что я хочу... всё что мне нужно только знать. Знать, что я в Соединённых Штатах Америки. - Я зажмурил глаза чтобы из их уголков не полились слёзы. Я стиснул зубы, сжал пальцами подлокотники и продолжал твердить своё. - Я в Америке... Я в Америке... В Штатах... В Америке, в их штатах...
  Я затих. Продолжал мямлить что-то непонятное даже для себя самого.
  - Я Королёв...
  - Нет. - Прервал я, не открывая глаз. - Нет. Ты выглядишь как он. Говоришь, как он. Ведёшь себя как он. Но ты не он. Я знаю это. Я это знаю. Знаю, поверь.
  Тишина давали, редкое шуршание в коридоре резало как нож. В голове будто не хватает места на всё. И с каждой секундой нож режет всё жгучее. Режет прямо по мыслям. Вся моя жизнь все знания и события теперь не имеют какой-то последовательности. Всё это теперь просто куски ничем не скреплённые. И с каждым шелестом ножа жизнь рушиться...
  - Я поговорю с ним. - Я взглянул на Королёва. - С полковником, с генералом, с любым, кто выше. Да хоть до него доберусь. - Он указал на портрет Хрущёва над столом. - Но тебя к семье выведу. Отдохнёшь. Выветришь всё... Отстранишься от всего. Понимаю стресс, усталость... Домой ты попадёшь. - Он опустился на колени, положил свои ладони мне на руки. - Но пообещай мне. Поклянись. Ты пойдёшь к психиатру. Сам, по своему желанию, будешь идти с ним на контакт, и пытаться понять... понять что-то. Попытаешься помочь себе. Хорошо?
   Меня вывезли с восточных ворот базы. Я гляжу на всё как в первый раз. Возможно отчасти это правда. Но что если нет? Я смотрю на дома и не припомню, столько ли в них было этажей, такого ли они были цвета. Я ходил этой дорогой много раз, но сейчас этот для меня как первый.
  Меня привезли прямо к моему порогу. Машина уехала, Королёв им ничего не сказал. Два парня что были в машине не кидали на меня странных взглядов, не перешёптывались. Они вели себя спокойно, один, расплываясь в улыбке, смотрел на фотографию молодой девушки, настоящей колхозницы, другой внимательно следил за дорогой. Я не показался им чудным, хотя стоял как вкопанный, как только вышел из машины. Я не попрощался с ними, а они только пожали плечами и уехали. Королёв ничего не сказал им. Точно рассказал всем сверху, но не им.
  Они уехали, а я смотрел на своё окно третьего этажа. Смотрел и не мог вспомнить какого цвета у нас были занавески. Это странно, я точно помню, как Маша меня доставала с их выбором. Но вот какие они были, голубые, как сейчас, или другие?
  Когда пытаюсь вспомнить, ничего не выходит. Так же и с домами, их расположением, цветом, названием улиц. Пытаюсь вспомнить и меня бросает в дрожь. Меня начинает трясти так же, как и тогда, в самой высшей точке моей орбиты. Корабль затрясло как не трясло его при старте. В голове тут же будто молоток отбойный включился, всё тоже началось колотиться. Так же и сейчас. Голубые или нет? Всё тело трясётся. Может это никак и не связано, может случай в космосе ни причём что меня так трусит. Но как только я думаю, только допускаю, что та незримая волна достала меня здесь, дрожь продирает меня ещё сильнее.
  Уже свечерело. А может мы выехали вечером, я не помню.
  Даже не стоит удивляться. Да я этого и не сделал. Можно было догадаться что если я не узнал Королёва, путь домой, шторы и ещё много чего, то я и не узнаю жену. Её ли это карие глаза на крохотном будто вечно уставшем лице с короткой чёлкой на лбу? Этому ли лицу я посвящал стихи в молодости отделяя каждую тонкость и выразительность, с хорошей рифмой или не очень?
  Я даже не буду думать об этом, вспоминать это. Особенно сейчас, когда она кинулась обнимать меня. Сейчас я не могу выдать дрожь. Показать, что я знаю, что я догадываюсь.
  Как я и ожидал заснуть я тоже не могу. Может диван не удобный, может стоило заставить себя лечь в одну кровать той женщиной. Сон лишним не будет. Или будет, в конце концов я не знаю сколько мне отвели времени. А может его и не отводили, может тот Королёв прав. Возможно со мной действительно что-то не то. Со мной, а не с миром. Может что-то случилось со мной, в космосе, а может и не со мной...
  Не знаю сколько уже я корю себя догадками глядя на этот потолок, но луна уже заползла мне на правый глаз. Она светит так ярко, режет сиянием как никогда. Нужно всё проверить. Совершенно всё.
  Трубка телефона не звякнула. Я снял её очень аккуратно и так же набрал цифры. Нет надежды что я узнаю брата, но нужно проверить. Ту-ту-ту. Короткие гудки. Москва молчит. Дедушка в Минске. Ту-ту-ту. Короткие гудки. Хорошо, ладно, в следующий раз так в следующий раз.
  Потолок над моей головой не менялся. Луна не сменялась на солнце. А я не мог отличить сон это или реальность. И кажется не в первый раз. Необъяснимо, уж для меня то точно, как настало утро. Я лежал, не смыкая глаз глядя на потолок, может быть только немного моргнул и комната уже залита светом из окна. Женщины рядом не было.
  Звонок слишком уж вовремя.
  - Слушай, - сказал из трубки Королёв, но не тот Королёв, - за тобой заедут. Помнишь наш уговор?
  Да помню. Да буду. Да постараюсь. Он положил трубку, я нет. Звонок брату - гудки. Звонок деду - гудки. Женщина появилась в дверях спальни. Я объяснил, что мне пара и стал одеваться.
  Я уже почти ушёл, я почти смог, но она остановила меня. Постукала себе пальцем по щеке. Могу ли я это сделать. Поцеловать женщину, которую не знаю, которая возможно так вероломно выдаёт себя за ту которую я люблю. Прикоснуться губами к её щеке, к щеке чужого человека или даже...
  Нет, нет, конечно человека...
  Сигнал машины за окном придал решимости. Я не могу так просто уйти. Это будет странно подозрительно. Я аккуратно прикоснулся к ней губами. Ничего. Я не умер, она не завопила, всё просто. Хорошо ли это?
  У входа в больницу стояли таксофоны. Денег у меня не было, даже не знаю где бумажник. Белобрысый парень с сеточкой полной апельсинов, одолжил мне пару копеек. Может он даже знает меня, космонавтов не так много, нетрудно запомнить всех. Во всяком случаи есть всего два варианта откуда он меня знает. Но правильный точно мой. Потому что я так хочу. Он отдал мне монеты и исчез за дверями больницы. Брат. Дед. Гудки.
  Нужный мне кабинет находился совсем далеко и глубоко. Я спустился в подвал. В эти дебри длинных зелёных коридоров с кучей дверей. Нет врачей, медсестёр, пациентов. Ни одного человека не видать. Мысли о расстреле пришли сами собой. Приговорённых выводили на прогулки. Никто из них не знал, когда придёт их время. Их выводили на прогулки через коридор. Когда они останавливались перед дверью. Бах.
  Им даже не давали знать койкой день последний для них. Жить в страхе. Вот единственное что они оставляют.
  У них хорошо это выходит. Каждый мой шаг по этим зелёным коридорам стучит для меня как последний колокол. Любая из десятка дверей по правую руку может распахнуть потайное окошко. Бах.
  За очередным углом, в конце коридора, стоял Королёв.
  - Заходи. - Сказал он. - Я дождусь тебя здесь...
  - Это не обязательно. - Сказала женщина в уже открытой двери. - Такие, инциденты, могут потребовать и весь день. Я позвоню вам, как мы закончим.
  Королёв кивнул.
  В кабинете пахло кремом, для рук что ли. Но смотря на то как блестело её лицо, скорее, как раз для него. Для женщины средних лет это нормальная практика.
  Её стол сразу притянул мой взгляд. Он аккуратно, возможно даже по какой-то не понятной для меня системе, завален разными папками дел. Не расстрельных дел конечно, немного других. По объёмам похоже там мог быть переписан весь наш город. Может я даже увидел, пару знакомых фамилий. Глубокий вдох нагнал раздор в мою и без того непрочную уверенность. Но нет. Знаю ли я те фамилии? Я не могу этого сказать. И не могу присмотреться, поскольку она предложила мне сесть на кресло, а сама взяла себе стул.
  Продолговатая лампа над головой жужжала и трещала.
  - Ну что? Попытаемся в вас разобраться.
  От этих слов сразу стало не по себе. И мне всё стремительнее становилось хуже. Я рассказал мою историю. Полностью. Без фальши. Всё как это вижу я. Всё как рассказал бы сам себе.
  И зачем только нужно было целовать ту женщину, ведь всё равно тут я всё вскрываю и все, в любом случаи, всё узнают.
  - Что тут скажешь. - Сказала она, отложив на стол папку с помощью которой терроризировала меня последний час. - Ваш рассказ вызывает опасения. Его уж точно никак нельзя назвать обычным и повседневным. Но! А у нас есть, но. Вы товарищ, прошли все тесты в пределах нормы. И это немного удивляет. Я не припомню на моей практике чтобы все тесты был пройден так... нормально. Вы нормальный. Вы безусловно человек, гораздо больше многие. - Это уж точно, подумал я, но это ведь не конец её слов, точно будет ещё одно, но, оно просто обязано быть. - На этом всё. У вас стресс, сильная истощённость. С такими результатами тестов я не могу ничего сделать. Мои руки связаны. А ваши нет. Вы свободны.
  Я не сказал ни слова. Мои, или не мои, часы "восток" показывали два часа. Молчал я и дожидаясь приезда Королёва.
  Это разрушило всё. Почему она это сказала? Зачем она это сказала? Это уничтожает всё. Она не признала меня психом. Не запрела. Не назначила лекарств. И я не сумасшедший раз скажу, что это самое худшее что могло только быть. Я сумасшедший, когда верю во всю эту историю. Я должен был им быть.
  Но рас я не он...
  Нужно уходить. Мне нужно домой. То есть в ту квартиру которую мне выдают за дом. Если они хорошо всё сымитировали...
  - Эй-эй, - остановил меня Королёв на выходе из больницы, - куда спешишь? Мне сказали. Всё сказали.
  Что же ему сказали?
  - Я рад, - продолжил он. - Рад что ты в норме. Нервный срыв. Пфф, пустяки. Ты то сам уже понял, что нёс полный бред? Ты ведь ни в какой не Америке?
  - О да, я не в Америке... Когда я смогу полетать? Снять стресс и не обязательно отпускать меня одного, я могу быть вторым пилотом. - Сказал я только чтобы проверить теорию.
  - Тут вот какое дело. Сам понимаешь. Шумиху мы с тобой подняли знатную. В общем так сказать, в ВВС тебе не рады. Не говоря уже о космонавтике.
  Они не хотят, чтобы я летал. Чтобы видел всё. Землю. Небо. Развязали ноги. Обрубили крылья. Не хотят они пускать меня на небо. Ведь я не в Америке. Не в США. Я даже не на Земле. Я же ещё тогда подумал. Я подумал тогда. Как это Земля могла так переместиться. Меня не закрутило. А даже если закрутило, то никак не могло просто остановить. После той тряски Земля встала в другом месте. Они забрали меня. Знать бы ещё кто они. Но это не важно. Они следили. За мной. За нами. Они смогли создать всё. Неотличимым, капля в каплю. Они создали всё. Точно так как это выглядит на Земле. Но это не земля. Слишком многое не сходиться. Моё прибытие. Я должен был сгореть в атмосфере. У меня было время. Такой градус входа убил бы меня. И убьёт любого, кто попытается пройти атмосферу Земли. Но только Земли. Не другой планеты. Луна не может светить Как Солнце. А она светила. Не сходиться слишком многое. Зря я не осматривал местность с вертолёта. Может заметил бы что-то. Смог бы раньше всё понять. Может заметил бы. Каждый человек только кажется им. Они не люди. Вот почему они так непохожи. Они следили за нами. Вот почему они так похожи. Смогли сделать Королёва. Смогли сделать остальных. Но не смогли меня обмануть. Это всё лишь жалкая иллюзия. Как и всё что они показывают. Они сказали я не псих. Хотели показать, что всё нормально. Они сказали я нормальный. Это всего лишь нервный срыв. Я космонавт. Я не паникёр. Хотели успокоить меня. Чтобы я не рыпался. Космонавт - противоположность паникёра. Моей планеты нет под ногами. Моего воздуха нет в лёгких. И даже одежда не моя. Бах.
  Где мой сейф. Они ведь всё хорошо сымитировали. Значит и сейф будет. И в нём будет.
   Да.
  Пистолет Макарова на месте. Прекрасная имитация. Пули тоже. Хорошо. Одна зашла в магазин. Ещё одна соскочила с руки, полетела вниз. Закружилась как подброшенная монетка. Орёл или решка?
  Они не оставили мне выбора.
  Входная дверь скрипнула.
  Магазин вошёл в пистолет.
  Они не оставили мне выбора.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"