Густая рожь, поля что золотом покрыты сплошь,
ультрамарин прозрачен, густ, хорош,
 слегка  разбавлен облачками;
или петляющий средь девственных порош
широкий след, и запряженный  в сани  приверед 
 с крутыми запотевшими бочками.
У путника наряд почти до пят,
крыльца  ступени царственно скрипят:
старушка с киселем или окрошкой;
старик, с окладистой, с морщинками у глаз,
неторопливый у огня рассказ...
Весь этот антураж - 
мираж, фантаз...
  альбом  под малахитовой обложкой.

А у меня окно во двор:
листва пожухлая, забор, наивный сбор 
всего, что за ноябрь осталось цело.
окно во двор - ворот широкий створ,
провал, простор меж двух вершин прицела.
Лови в него без промаха и бей,
 во что? Все проще, очевидней   и грубей:
Ни галок, ни ворон, ни голубей,-
картина, что до пепельности  стерта.
Ни с чем не ощущается родство.
Придумать вот такое баловство,
возможно, не смогла б и свита черта.