Гусев Вольдемар. Мерцание блох

РД-8. Владимир Гусев

Мерцание блох во тьме

А смерть твоя, милок - на конце иглы,

Игла та - в яйце, яйцо в утке, утка в

зайце, заяц в сундуке, а сундук на ветвях

дуба на острове в море-окияне, но вот

широту и долготу его сам узнаешь, -

недосуг мне.

Перефраз напутствия Кащея Бессмертного.

Хотя Светлана Федоровна и не любила бывать на даче внука, она все-таки вынуждена была хоть изредка, но навещать этот "очаг разврата", как она иногда называла его своей ближайшей подруге Кристине Эдуардовне. Вот и сейчас, за неделю до Нового Года, когда на улице вроде бы установилась подходящая для встречи праздника погода - небольшой морозец с солнышком и хрустящим под ногами снежком, бабушка по звонку Игоря сорвалась с насиженного около телевизора местечка, добралась до виллы, как про себя называла трехэтажное помпезное строение а-ля вилла Фарнезе, в котором жили ее младшие родственники, и теперь терпеливо выслушивала от Игоря душераздирающую историю.

Речь шла о том, как он с неделю назад отдал подаренный ему в детстве бабушкой елочный набор на время Вике, своей дочери, еще подростку, а на западный манер, тинейджеру которая захотела вдруг, как она выразилась, "для прикола", отпраздновать Новый Год под наряженной елочкой. По дороге на дачу к ее бойфренду Никите одна из коробок с игрушками помялась, а на даче выяснилось, что самый большой (ну просто огромный шар из елочного набора, подаренного бабушкой, раскололся, а внутри него оказалась вот эта вещь, - тут Игорь продемонстрировал Светлане Федоровне нечто, похожее на не имеющий ни дна ни крышки овальный сосуд гранатового цвета высотой сантиметров тридцать, по бокам которого змеились инкрустации, сделанные, по-видимому, из золота.

- Тебе это ничего не напоминает? - почему-то недружелюбно осведомился внук, а бабушка лишь утвердительно покивала головой, но ответить не успела, - Игорь продолжал на нее наседать:

- А мне вот напомнило виденное однажды в Интернете одно из Яиц Фаберже. Поэтому я, - он испытующе взглянул на уже начинающую нервничать бабулю, - отнес эту вещь одному моему приятелю, а тот связался со знакомыми специалистами по ювелирке, и выяснил, что это вовсе не Яйцо Фаберже, как мы оба думали, а вульгарная, пусть и превосходная, подделка. Поэтому у меня к тебе, родная моя, - тон Игоря при этом вовсе не был родственным, - вопрос: что это за фигню ты мне подарила уже, дай Бог памяти, лет тридцать как, и в чем вообще дело?

Светлана Федоровна, из-за нелицеприятного тона внука вообще не понимавшая, как себя вести в этой ситуации, тем не менее собралась и выложила ему историю о том, что она сама унаследовала эту вещь от матери, а та - от тетки, служившей у князей Юсуповых, от которых и получила ее на хранение, когда князь Феликс Феликсович-младший с семьей эмигрировал.

- К тому же про Яйцо в тот момент, когда дарила тебе набор, я твоему отцу рассказала. Конечно, не могу уверенно сказать, что оно, когда попало ко мне, выглядело точно так же, как и сейчас, но ведь ты его в первый раз увидел уже после того, как выпало из елочного шара, так ведь?

Игорь с некоторым неудовольствием согласился с этой неопровержимостью, но тут их беседу, как раз принявшую, по мнению Светланы Федоровны, верный тон и направление, неожиданно прервали, - и это могла быть, разумеется, только Альбина, без всякого стеснения (хотя бы во взоре) ворвавшаяся в полуприкрытую дверь столовой и начавшая с порога отвлекать мужа от важного разговора.

Было бы неправдой сказать, что Светлана Федоровна не любила эту женщину, уже вторую жену своего внука Игоря, просто она не могла, возможно, просто из старческого каприза, выносить тот стиль поведения, который почти сорокалетняя "девица" пыталась навязать всем окружающим. Старушку просто бесило, что эта безработная (нельзя же было назвать стоящим занятием для приличной супруги преуспевающего бизнесмена написание поделок, которые сбитая с толку публика под управлением опытных дрессировшиков называла "ироничными" детективами), публиковашая свои опусы под псевдонимом Лукерья Земцова и лелеявшая мечту перегнать по популярности Донцову, а, может, даже и Хмелевскую, и при этом жила с двумя взрослыми детьми от прежнего брака в "собственном" загородном поместье, полученном в наследство неизвестно от кого, а скорее всего, как подозревала Светлана Федоровна, построенном на деньги ее внука. Их дом был постоянно битком набит гостюющими полузнакомыми, дальними родственниками и просто неизвестно откуда появившимися проезжими, не считая кучи "домашних любимцев" во главе с ненавидимыми Светланой Федоровной мопсом Купчиком, котом Регланом и черепахой Сорокой.

Но все это было лирикой, а бабушка из-за вторжения в их с внуком разговор своей, как принято выражаться у англичан, внучки-по-закону, не смогла сразу рассказать Игорю о самом интересном в ее части истории. Это удалось сделать только после посещения навязанного ей Альбиной обеда, где в числе прочих она была вынуждена терпеть присутствие майора Дягилева, по ее мнению, отъявленного бездельника, способного посреди рабочего дня шататься по гостям, и вовсе не заниматься своим непосредственным делом -- поиском убийц и грабителей, оскверняющих своим присутствием чистые улицы Краснохолмска.

А самой нужной сейчас для Игоря Олеговича Свитского , носившего фамилию бабушки, впрочем, как и его отец, была информация о том, что прежде чем в канун 1980 года подарить внуку, тогда еще семилетнему оболтусу, шикарный елочный набор, бабушка по совету давней подруги Кристины передала полученное ей по завещанию незадолго до того Яйцо Фаберже старому приятелю, приличному в свое время ювелиру Моисею Цвиркзиккелю, который и "зашил", так сказать, эту вещь в большой елочный шар.

- Конечно, сама я при этом не присутствовала, но Моисей меня не стал бы обманывать, поэтому откуда вдруг в разбившейся игрушке оказалась эта подделка, не знаю. Ты уж прости меня, старую, может, что по глупости упустила, - покаялась Светлана Федоровна, впрочем, не совсем искренне, потому что уже имела к этому времени кое-какие идеи по поводу случившегося, требующие срочной реализации, и демонстрация собственного маразма была просто провокацией, способной успокоить внука. Засим бабушка распрощалась с хозяевами, пообещав писать эсэмэски, чего, впрочем, делать не умела, да и, честно говоря, не собиралась, но зато с большим моральным удовлетворением на прощание лягнула Купчика и показала хомячку Тарзану кукиш.

*****

Колокольчик над головой Криса привычно звякнул, и он в клубах морозного пара вошел в лавку Цвиркзиккеля, вынудив женщину за прилавком, окруженную сверканием драгоценностей в витринах вокруг нее, оторваться от созерцания экрана монитора и переключить внимание на посетителя. Вадим Кирвесниеми, еще в детсадике обзаведшийся прозвищем "Крис", из принципа называл это небольшое (не больше тридцати квадратов) помещение лавкой, резонно считая, что название "магазин", а тем более "Модный ювелирный бутик", как значилось на вывеске, к нему совсем не подходят. Внутри молодой мужчина за последние полгода бывал уже не раз, и визиты эти были связаны по преимуществу именно с женщиной за прилавком, которую он знал еще с детства и с которой не так давно познакомился вновь. Но сегодня он пришел сюда по делу, и Лита Нефф, как он думал, что-нибудь, да смогла бы ему по этому делу рассказать. Но им не пришлось перемолвиться даже словечком - Крис услышал на пороге за дверями шарканье подошв по решетке и, повинуясь какому-то наитию, скользнул направо, за штору, отделяющую комнату с витринами и плакатами на стенах от закутка со столиком, двумя стульями и кофеваркой.

Уже исчезая к этом отнорочке, он посмотрел на Литу и успел приложить палец к губам, предупреждая ее о молчании. В тот же момент колокольчик прозвенел, и в лавку вперлись (другого слова не подберешь) два субъекта, присутствие которых для этого места было таким же обычным, как вид джентльмена во фраке около свалки биоотходов. Лита была женщина понятливая и много чего успела повидать за свои неполные тридцать пять лет, но и она, скорее всего, слегка, как бы сказал непродвинутый гопник, "труханула", потому что в голосе ее, произносившем сакраментальное "Что вам будет угодно", Крис отметил признаки замешательства. И хотя он сам не видел эту сцену, но очень хорошо мог представить себе и облик вошедших и общее впечатление Литы от них, потому что в ответ на ее обычный вопрос услышал не вполне ожидаемое, а очень даже грубое "Не твое дело, цыпа, нам хозяин нужен".

А ведь только сегодня утром, всего-то пять часов назад, один только вид вошедшей в его офис благообразной старушки, начавшей разговор с того, что пришла она "по совету Галины Кузьминичны, для которой вы два месяца назад нашли улетевшего Жако" (она так с большой буквы и сказала), предупредил Криса, что речь, скорее всего пойдет о тех бреднях, которые несет собачка соседки, когда та ее прогуливает возле подъезда. Но нет, разговор зашел вовсе не о пропаже домашней живности, хотя Крис уже привык, что просто с улицы чаще всего к нему приходят старые маразматики, и уже давненько научился их отбивать.

Светлана Федоровна Свитская поведала ему, практикующему фрилансеру, то есть попросту вольному художнику, ранее работавшему юристом в ЧОПе, а ныне в перерывах между редкими юридическими консультациями знакомых подхалтуривал нелегальным частным сыском под прикрытием друзей из мэрии, о таких вещах, что Крис, сначала смело отнесший бабулю к подвиду маразматиков, к концу их разговора все же согласился взять на себя розыск пропавшей у ее внука вещи, хотя и со скрежетом зубовным и даже с мыслью, а не отнести ли к подвиду маразматиков самого себя.

Дело, показавшееся поначалу несерьезным, оказалось очень даже стремным: пропавший предмет, который посетительница тридцать лет назад подарила внуку Игорю, был, по ее словам, Яйцом Фаберже (да- да, вот именно так, ни много, ни мало), о чем сам внук, оказывается, до вчерашнего дня даже не подозревал. Именно слово "Фаберже" (а вовсе не ожидаемое "любимый Чарли") смогло немного дисциплинировать мозговую деятельность Криса, и он начал вести диалог со старушкой вполне осознанно, хотя со стороны их разговор, возможно, несколько напоминал опусы сюрреалистов:

- Извините, уважаемая, но как к вам вообще могло попасть "Яйцо Юсупова"? Насколько я слышал, оно эмигрировало вместе с самими Юсуповыми и сейчас находится то ли в каком-то серьезном музее, то ли у не менее серьезного коллекционера.

- Видите ли, молодой человек, - начиная нервничать и-за того, что ей здесь, кажется, не верили, произнесла Свитская, - за границу с собой князь Феликс увез не само Яйцо Юсупова, а его отличную копию, сделанную самим автором Яйца. Подлинник же был оставлен на сохранение Елизавете Дмитриевне, доверенной горничной его супруги Ирины Александровны, бывшей, если вам неизвестно, троюродной кузиной Николая II, последнего нашего императора. А Елизавета Дмитриевна - это моя двоюродная бабушка, она не захотела передавать Яйцо своим детям, и оставила его племяннице Наташе, моей маме, а та перед своей смертью в 1979 году завещала его мне.

- Простите меня, ради Бога, - все-таки перебил ее Крис, уверившись в приверженности собеседницы монархическим идеям, которые сам он не одобрял, - но мне все-таки кажется, что сам Феликс Юсупов под сохранением Яйца имел в виду вовсе не передачу его потомкам горничной, которые, между прочим, в конце концов не доглядели и упустили его. И как это, кстати говоря, произошло? Вы же мне пока что об этом ничего не сказали.

Не ожидавшая напора субтильная Светлана Федоровна разволновалась и начала в поисках патентованного средства "Аспидрол" ("вот растеряха, как всегда, наверное, дома оставила") быстро перебирая артрическими цыплячьими лапками, рыться в старомодном ридикюле размером с коробку из-под процессора, откуда на стол к доморощенному сыщику поочередно начали вываливаться старые билеты, скрепки, карандашики, исписанные листочки, тюбики разноцветной помады, куча разрозненных таблеток и капсул разного цвета, пока этот водопад мусора не завершил сложенный вчетверо экземпляр вчерашней газеты "Янтарные перезвоны", с разворота которой на Криса глянуло знакомое лицо, текст под которым вовсе не соответствовал тому, что он знал о женщине на фото. "Так это ж Тьма!" - неожиданно для него самого вырвалось у мужчины, на что сидящая напротив него старушка, уже нашедшая и даже скушавшая свое лекарство, среагировала по-своему, пролепетав: "Да вовсе и нет, я правду говорю".

- Простите, ради Бога, это я не о вашем рассказе, а об этой женщине, - вынужден был извиниться Крис, указав при этом на портрет в газете, текст под которым гласил:

"ПРОВИДИЦА РУЖЕНА

Знает все о том, что ждет в будущем вас и ваших близких.

Снятие порчи и сглаза, нейтрализация проклятий.

Детокс кармы и консультации по паранормальной активности.

Запись на прием по тел. 223 - 322 - 223"

Фото и текст зацепили в мозгу Криса давние воспоминания, и на него неожиданно напала несвойственная ему словоохотливость, так что пришлось посетительнице самой выслушать россказни, которые со стороны напоминали так не нравившиеся самому сыщику маразматические пересуды о том-о сем: "Дело в том, что это знакомая моей бывшей жены Милы, и раньше ее звали вовсе не Ружена. Даже больше вам скажу - лет пятнадцать назад она сильно пила, и один раз , выйдя в подпитии выносить мусор, около контейнера поскандалила с соседом, - бедняга в марте месяце вспомнил о том, что Новый Год уже прошел и вроде бы надо выбросить хлам от елочки, за что Рая и получила от него по голове мешком с крестовиной и елочными игрушками, и оказалась с тяжелой травмой головы в больнице. Ну а там над ней крепко поработали - врачи даже вроде бы какие-то нервы сшили не совсем так, как надо, и у бедняжки начались галлюцинации, - иногда вдруг среди бела дня наступала темнота, и постоянно по всему телу бегали колючки, и моя жена Мила, которая ходила ее проведывать, часто слышала один и тот же бред, что, мол, "темно, колючки, тьма колючек, снимите их скорей" - в общем, не иначе как Раю Белка посетила. Вот после этого супруга моя бывшая и дала ей прозвание "Тьма Колючая", но так ее только мы вдвоем и называли. А если теперь она, простите, косит под провидицу, то, может быть, и на самом деле, после ЧМТ у нее в мозгах что-то сдвинулось, и она смогла получить, говоря высоким слогом, "ДАР ПРЕДВИДЕНИЯ".

Судя по ее виду, бабушка Светлана Федоровна на рассказ о псевдо-Ружене вообще не отреагировала, а, довольная тем, что Крис отвлекся от неприятных вопросов, быстренько пересказала ему то, о чем они с Игорем говорили вчера, дала ему телефон внука, - "он, все лучше меня расскажет, скажите, что вы от бабушки", не забыла про небольшой аванс (всего-то тысячу шестьсот рублей вместе с деньгами на недельные расходы) и быстро откланялась.

...Вспоминая эти утренние перипитии, Крис продолжал подслушивать из-за шторы разговор пришедших в лавку бандюг, которые уже получили от Литы адрес офиса Якова Цвиркзиккеля, но на этом не остановились, а, сославшись на Путилу (про которого Лита деловито ответила, что "он сам с хозяином дела ведет, а тот мне ничего не рассказывает"), захотели сдать ей в залог золотое с драгоценностями ожерелье, в чем преуспели, получив от женщины квитанцию и несколько тысяч рублей. Вообще-то Светлана Федоровна не говорила Крису, что Цвиркзиккели еще и ломбард держат, но она могла об этом и не знать, потому что после кончины старшего партнера наследник, видно, пустился во все тяжкие. А вот Крис об этом знал - и от Литы, пользовавшейся доверием Якова, и от Кости Климова, своего бывшего компаньона по юридической практике, а до этого крутого братана, ныне же помощника мэра Краснохолмска по связям с общественностью. Хотя их городок по меркам метрополии считался провинциальным, но в нем до перестройки вовсю гнали план несколько крупных заводов союзного, а один даже европейского значения, поэтому мэр, тоже, кстати, бывший криминальный авторитет, заручившись поддержкой криминально-чиновничьего лобби столицы, набрал себе в команду соответствующих соратников, и смог с их помощью взять под контроль и деятельность крупных производств и суету богемы и происки местных братков, среди которых выделялся Путила - крестный отец регионального масштаба, с которым Крис был даже поверхностно знаком. Поэтому он не очень бы удивился, если под вывеской этого "модного бутика" вдруг обнаружился пункт приемки краденого, хотя от доверявшей ему Литы ничего такого до сих пор не слышал.

Мужчины же, сдав ожерелье и получив деньги, вышли, а за ними на улицу выскользнул и Крис, на ходу бросив Лите, что скоро вернется. В переулке парочка остановилась около потрепанного "Рено", посовещалась и, видимо, решила идти пешком, благо офис Якова Цвиркзиккеля находился всего через две улицы отсюда. Следовать за ними Крис посчитал пока ненужным - ему было о чем поговорить с Литой, поэтому и вернулся в лавку.

Еще утром, после визита Свитской, он позвонил Климову, обладавшему в регионе громадным массивом связей, и тот посоветовал навестить одного своего "карманного" ювелира, некоего Ефима Груштелю. От этого угрюмого субъекта, с виду неразговорчивого хитрована Крис узнал, что несмотря на обилие новоруссов и даже долларовых миллионеров, ювелирная деятельность в Краснохолмске развита недостаточно, все хорошие, а тем более порядочные ювелиры наперечет, и что сам Ефим может с уверенностью назвать всего двоих, которые могли бы справиться с той задачей, что вы обрисовали, то есть сделать копию ювелирного изделия высокой сложности, для человека со стороны неотличимую от подлинника, - это недавно почивший Моисей Цвиркзиккель и, простите великодушно, ваш покорный слуга.

Но я вам честно скажу -- сам я этого, во-первых, не делал, а, во-вторых, даже и браться бы за такое, извините, насквозь незаконное дело не стал бы. А что касается наследника Моисея, то Яша, конечно, мастер неплохой, но и только -- он такое сложное изделие не потянет, а дело Моисей ему оставил, потому что Яша администратор отличный. К тому же слыхал я краем уха, что он связан с неким Путилой, и даже, скорее всего, заведует у него приемом и сбытом нелегально приобретенных драгоценностей, что для нашего брата, согласитесь, как-то даже неопрятно выглядит. Был у Моисея еще один племянник, Савва, - вот он и ювелир был отличный, и голова у него работала дай Боже, но он вроде как в уме повредился еще при жизни Моисея, и тот его в желтый дом сдал. Но это все я вам говорю только потому, что вы пришли от Климова, а я его очень уважаю и даже считаю себя его должником, так что, надеюсь, что дальше вас эта информация не пойдет". Крис, разумеется, уверил Груштелю, что ни о какой пустой болтовне с его стороны не может быть и речи, гарантом чему -- слово Константина Климова, "моего старинного приятеля и даже в свое время коллеги", которое, как он сам иногдалюбит пошутить, куда как тверже гороха.

После разговора с Груштелей псевдосыскарь окончательно уверился в том, что следы пропавшего изделия мастеров Фаберже можно будет отыскать только в офисе Якова Цвиркзиккеля, почему и направился в его лавку. Раньше он, хотя и постоянно общался с Литой, но специально интересоваться делами ее хозяина у него причины не было, и если та что-то и говорила ему о делах Яши, как она за глаза называла все-таки уже приближающегося к шестому десятку босса, то эта информация оседала в мозгу Криса в том отделе, что заведовал слухами и домыслами. Сейчас же в разговоре с этой женщиной хотелось бы прояснить вопрос об обоих племянниках ушедшего из жизни ювелира, "вшившего" разыскиваемую Крисом вещь в елочный шар, в котором позже вдруг оказалась подделка. Но ломиться напрямую, конечно, было нельзя, поэтому наш фрилансер начал издалека, предложив Лите выпить чайку с тортиком -- фишкой, срабатывающей всегда и привлекательной для всех без исключения женщин.

В разговоре за чаем (лавку Лита предусмотрительно заперла, повесив на двери плакатик "Ушла на 20 минут") Крис выяснил, что у самого Моисея Цвиркзиккеля, которого Яша почему-то зовет Кащеем, ей пришлось поработать только в последние месяцы его жизни, и, конечно, в 1980 году, когда была еще дошкольницей, она о нем вообще не слышала. У него должно было быть двое наследников -- Яков, не более чем очень хороший менеджер и его старший сводный кузен Савва, по слухам человек очень умный и хитрый, но тот года три назад отчего-то с катушек съехал, и Кащей его в психушку запрятал. Яша иногда, обычно после визитов к брату в клинику, подвыпив, вспоминает, что у того бзик был на певце Хиле, и он любил (да, наверное и сейчас, сидя в асихкшке, любит) напевать, что "потолок ледяной, дверь скрипучая, за шершавой стеной тьма колючая" - ну и так далее, а Кащей перед смертью, наверное, точно такой же бзик поймал, и Яша частенько от него этот куплет слышал. Кроме того, Яша однажды невзначай поведал Лите о последних словах, произнесенных умирающим Моисеем -- это была непонятная фраза о чьей-то "смерти в яйце".

В этот момент Криса вдруг посетило видение -- сверкала гирляндой стоявшая в полутьме наряженная елка, блестели раскачивающиеся цветные шары, по которым с одного на другой попрыгивали мерцающие насекомые вроде блох. Спустя несколько секунд видение исчезло и мужчина впервые в жизни испытал озарение, которое, как он знал, не может прийти просто так, а только на фоне решения какого-то сложного вопроса. Сверкнула и очень интересная мысль, и он как бы между прочим (или это ему только показалось) поинтересовался у Литы, а не был ли Савва из психушки знаком с "провидицей Руженой", которую в последнее время и по ТВ и в газетах рекламируют. Сначала не понявшая смысла вопроса Лита призадумалась, а потом выдала, что "Яша точно не знаком, но слышал о ней, а вот Савва, скорее всего, ее знал, потому что у Яши один раз проскочило, что тот, как и дядя, не мог просто так спятить, а на них порчу навели, иначе с чего бы это им обоим какие-то одинаковые глюки про ледяные потолки и шершавые стены вдруг стали приходить".

- Это ведь, добавила Лита от себя, - сильно попахивает дурной наследственностью, замешанной на эзотерике", - и тут она, не выдержав, беззлобно захихикала. Ее собеседник, у которого к этому моменту в голове уже связались многие ниточки, решил, что пора уединиться и обдумать дальнейшие действия, поэтому тепло поблагодарил Литу за компанию, и двинулся пока в направлении небольшого парка около местного УВД, где, как он знал, есть очень даже приличная кафешка, посещаемая "сотрудниками властных структур", а потому чистая м спокойная. .

После утреннего визита к рекомендованному ей дознавателю со странной финской фамилией Светлана Федоровна Свитская не очень-то хорошо поняла, будет ли от этого деляги толк, поэтому, придя домой, и обнаружив там свою лучшую и давнюю подругу Кристину Эдуардовну Балтос, сначала пересказала ей все содержание разговора с "сыщиком", а потом, как и в большинстве непонятных для нее случаев, попросила у той совета. Кристина же, будучи по натуре существом сентиментальным, к тому же очень суеверным снобом, не придумала ничего лучше, как посоветовать сходить к провидице Ружене, что она уже пыталась сделать, когда еще только узнала про неприятность с внуком подруги. Свитская, к этому времени уже порядком уставшая морально, согласилась без уговоров, хотя раньше была категорически против.

Отстояв небольшую очередь к "провидице", принимавшей народ в обыкновенной "двушке" с проходными комнатами, старушки, как и ожидали, попали в антураж, полностью соответствующий представлениям простого обывателя о "пещере ведьмы" - развешанные по стенам циновки с надписями на неизвестных языках, свисающая с потолка мишура, курящийся в углу треножник, от которого шел сильный запах ладана, разбросанные по журнальному столику карты, а на почетном месте в центре большого круглого стола, застеленного скатертью со свисающей до пола бахромой - "Хрустальный шар". После их рассказа провидица начала нон-стоп комментировать собственные "видения" в Хрустальном шаре, что звучало довольно бессвязно, но, впрочем, в умах обеих посетительниц согласовывалось с тем, что им было известно:

-- Ваша вещь пока в безопасности, но находится у плохого человека, работа которого связана с металлом и высокими температурами. Он сам - - племянник хорошо вам известного человека. За этой вещью охотится не только нанятый вами сыщик, но и еще два человека, нанятых другим вашим знакомым. Сам этот предмет, скорее всего, в самое ближайшее время, будет найден сотрудниками власти, а о том, окажется ли он у вас, в Шаре ничего не видно, кроме того, что сама эта вещь окажется сложнее, чем вы о нем думаете. Это все, что я здесь вижу".

-- Конечно, "провидице Ружене", знающей об этом конкретном случае больше, чем могли представить Светлана Федоровна и Кристина Эдуардовна, и к тому же на самом деле обладающей необходимым минимумом экстрасенсорных способностей, было бы проще совсем задурить им голову, но она в таких случаях всегда старалась хотя бы часть правды, но довести до клиента, - неизвестно ведь, как события срастутся, - возможно, и так, как она говорила. Поэтому надолго задерживать женщин она не стала, а напоследок предупредила, что "вам стоит остерегаться кникенсов, невыключенных электроприборов и не выбрасывайте мусор после захода солнца. У меня все, можете идти, с вас 100 долларов, оставьте секретарю, она вам выпишет приходник. До свидания, дорогие мои. При получении других, даже самых неблагоприятных новостей можете снова посетить меня, но из-за сезонного наплыва клиентов лучше хотя бы за два часа договоритесь через секретаря. Она вам оставит свои и мои позывные. Всего хорошего. И все таки хотелось бы предупредить вас еще раз - остерегайтесь кникенсов, в это время года они особенно навязчивы"

Выйдя от Ружены, ошеломленные услышанным старушки сначала несколько минут просто не хотели ни о чем говорить, и молча шли по укутанной морозцем улице. Первой нарушила тишину Светлана Федоровна, которая была все же старше подруги Кристины на семь лет:

- Да, вот уж действительно Тьма Колючая, у меня до сих пор мурашки по всему телу, - то племянник вашего знакомого, то два плохих человека, да еще кникенсы какие-то. Ничего не понимаю.

- А я думаю, - успокоила подругу Кристина Эдуардовна, более сведущая в оккультных делах, - вскоре все разъяснится, просто сильно не волнуйся и в голову много не бери, особенно кникенсов.

отпустив бабушек домой, Раиса Ивановна Курочкина, она же "Провидица Ружена" и по совместительству "Тьма Колючая", отказалась на сегодня от приема других клиентов и отпустила секретаря, потому что, работая одновременно на трех серьезных нанимателей и будучи женщиной вовсе не эмоциональной, знала, что для того, чтобы получать приличные бабки, она должна была в срок исполнять кое-какие свои обязанности. Первый звонок она сделала Степану и сообщила, что его подруга только что вместе с "нашей клиенткой" только что были у нее, доложила об их вопросах и своих ответах, а также попросила (хотя вовсе в них не нуждалась) о дальнейших инструкциях. В ответ Рая услышала ошеломившую ее новость, что люди Степы только что узнали у Яши Цвиркзиккеля о бегстве "пациента" и, вероятно, тот может направляться в ее сторону . Кроме того, Рая с неудовольствием выслушала матерную угрозу все подать Путиле в самых жутких тонах, но не испугалась (хотя сделала вид) , слезно попросила прощения и поблагодарила за науку. Путила вовсе не был главным из ее спонсоров, поэтому его отношение к ее делам Рае было до фонаря. Второй звонок она сделала менту и конспиративно сообщила ему, чтобы он был наготове, потому что "котел начал бурлить" и развязка вскоре наступит. Третьего звонка делать было не надо, потому что в том месте, где находился ее третий спонсор, власти пока еще не получили указаний устанавливать аппараты для связи "пациентов" с волей. После этого женщина не спеша приняла ванну, оделась в заранее приготовленный добротный дорожный костюм, достала из сейфа деньги и нужные вещи (а ненужные оставила) и, прихватив также заранее собранную симпатичную дорожную сумку, отбыла из дома, не забыв обесточить электроприборы, отдав ключи соседке и, не беспокоясь о нападении кникенсов, которые "в это время года особенно навязчивы", двинулась в сторону вокзальной стоянки такси, чтобы со знакомым таксером преодолеть первый этап неблизкого, но наверняка приятного путешествия.

Сидя в кафе "Простор" в парке УВД Крис, которому особенно хорошо думалось во время ходьбы пешком, и успевший проанализировать все известные ему на этот момент факты, сделал вывод, что "проделку с подделкой" (господа, небольшой каламбурчик) с очень высокой степенью вероятности могли осуществить только Моисей Цвиркзиккель и его умный (и, наверное, более любимый) племянник Савва, поэтому сыщик позвонил Косте Климову и попросил того протолкнуть его к нотариусу, ведущему наследственные дела в районе, где был прописан Моисей Цвиркзиккель, он же Кащей. Ответный звонок Крис получил от Костиного референта через пять минут и отправился в указанную тем нотариальную контору. Там он, представившись доверенным лицом Климова, смог получить листочек с распечаткой завещания Моисея Соломоновича Цвирзиккеля, 1923 -- 2009 гг., и, поблагодарив, пошел снова в сторону кафе "Простор". Не мешкая, он еще на ходу рочитал духовную и, присев за столик, позвонил Игорю Олеговичу Свитскому. Ему он сказал, что почти уверен в том, где находится пропавшая у того вещь, а звонит потому, что хочет узнать -- следует ли ему самому завершать расследование или с согласия Игоря передать все добытые сведения в уголовку, чтобы уже доблестные милиционеры подставляли свои тщедушные тела под вполне возможные бандитские пули. Внук Светланы Федоровны думал недолго и дал свое согласие на второй вариант, который избавлял Криса от лишних хлопот, но с гарантией приносил ему достойный гонорар, соответствующий затраченным на расследование этого непростого дела умственных усилий. Тут же Крис дозвонился до майора Дягилева и договорился о встрече с ним.

Честно говоря, сведения сыщика бравому майору нужны были только для протокола, потому что после звонка Курочкиной он уже отправил три усиленных наряда: в деревеньку Недосеково под Краснохолмском, где находился дом, завещанный Моисеем Цвиркзиккелем своему племяннику Савелию, на квартиру гадалки Курочкиной и на поиски по горячим следам недавно сбежавшего из психиатрической клиники особого содержания самого Савелия Цвиркзиккеля. Равда, поимка Саввы была нужна Дягилеву тоже только для того, чтобы составить задним числом необходимый (в рассуждении возможной будущей проверки) протокол с изложением всех нюансов коварного плана, задуманного двумя членами семьи Цвиркзиккель "в целях обмана гр. С.Ф.Свитской, доверившей М.С.Цвиркзиккелю ценную (со всех точек зрения) вещь - "Яйцо Юсупова", изготовленное в 1914 году мастерами фирмы К.Г.Фаберже.

Лейтенант Пронин, возглавлялший наряд в д.Недосеково, через некоторое время сообщил по телефону, что в указанном доме никто не живет, а в одной из комнат при обыске в полу обнаружены следы тайника размером с небольшой ящик. Младший лейтенант Смирнов, возглавлявший наряд, посланный на квартиру гр.Курочкиной Р.И., вернувшись в УВД, сообщил, что в квартире обнаружен незапертый сейф с закрытым потайным отделением, из которого после вскрытия (разумеется, в присутствии понятых) извлечена коробка, доставленная в УВД. Из нее после открытия в присутствии начальника отдела уголовного розыска майора Дягилева М.Ю. извлечен предмет эллипсовидной формы высотой 30 см и диаметром 17 см, который по описи передан майору Дягилеву М.Ю.

Майор Дягилев, с виду незатейливый как грабли служака, не стал дожидаться экспертов, а со слов "Тьмы Колючей" зная почти наверняка, что они обнаружат внутри, не удержался и в порыве алчности разбил-таки "Яйцо Фаберже" сам, и действительно, нашел в нем неизвестного предназначения предмет из слоновой кости, похожий на небольшую кубышку с прорезями и винтовой резьбой по большому диаметру, оказавшийся внутри полым. Узнавший впоследствии об этом акте вандализма Яков Цвиркзиккель испытал тяжелейший сердечный приступ и через неделю скончался, подтвердив тем самым предсмертное пророчество Кащея.

И только его кузен Савелий, сошедшийся наконец с женщиной своей мечты, бывшей "Тьмой колючей" и "провидицей Руженой", мог теперь в спокойной обстановке получить удовольствие от ее уже озвученного ранее предсказания о гениальной махинации Ф.Ф.Юсупова - младшего, обманувшего не только потомков горничной своей супруги, но и преемников так ненавидимой им власти большевиков, причем добившегося таких результатов всего лишь загнав в копию Яйца Фаберже предмет туалета дам Ренессанса -- обычную в те времена поголовного педикулеза блохоловку, возможно, принадлежавшую даже Чечилии Галерани, героине "Портрета дамы с горностаем". Но это уже совсем другая история.

Комментарии: 3, последний от 24/12/2012. © Copyright Гусев Вольдемар (aver_2002@hotbox.ru) Размещен: 23/12/2012, изменен: 23/12/2012. 33k. Статистика. Рассказ: Детектив		Ваша оценка:
Аннотация: Конкурсный рассказ

Гусев Вольдемар : другие произведения.

Мерцание блох