В этот утренний час в " Слепой сове" было малолюдно. Десятка полтора горожан чинно сидели за столами и неторопливо, вдумчиво вели свои беседы. Гул голосов, казалось, перемешивался с висящим под потолком дымом от большого очага и неумолимо навевал дремоту.
Ильм отхлебнул темного ячменного пива и задумчиво оглядел представительную фигуру хозяина заведения, высившуюся за стойкой. Трактирщик стоял, расправив плечи, уперев волосатые руки в прикрытые кожаным фартуком бока, и хозяйским взглядом обозревал свои владения. Прямо как капитан корабля. Пиратского корабля, если сделать поправку на внешний вид. Вон и вышибала поближе к нему пристроился. Позу эффектную принял. Легко хорохориться, когда вокруг все тихо и спокойно. Совсем другое дело выглядеть бодро на фоне упившихся до потери сознания уродов. Когда один стремиться помочиться прямо посредине зала, другой служанок задирает, третий норовит хозяину морду начистить, за кислое пиво, которого все равно мало.
Некромант покосился на Санти.
Сержант сидел, уткнувшись в глиняную тарелку, и методично расчленял жареную курицу, совершенно не отвлекаясь по сторонам. Он такой. Сам сюда притащил. Заказал свою любимую курятину и теперь пока не съест все, к окружающему миру будет глух. Даже, если здесь затеется драка, и полетят в разные стороны столы и скамейки, он будет спокойно сидеть и жевать. Есть у Санти пристрастия, которым он отдается всецело. Их целых три: оружие, девки и жареная курица.
Ильм отпил еще немного пива и осторожно потрогал затылок.
Чуткие пальцы ощутили обширную припухлость. Интересно чем его так приголубили? История вполне могла закончиться значительно хуже. Проломили бы череп и весь сказ. Лежать ему тогда в братской могиле вместе с Мартином, Ругом, Диком и другими... Видать бил его человек плохо обученный или просто досталось вскользь.
Ильм тихонечко вздохнул, припоминая события позапрошлого утра.
В себя он пришел, когда место побоища уже осмотрела высокая комиссия во главе с гарнизонным головой и похоронная команда приступила к растаскиванию трупов. Сознание вернулось в тот момент, когда его самым незатейливым способом поволокли за ногу к стоявшей неподалеку телеге. Он инстинктивно дернулся и лягнул тащившего его молодого стражника ногой. Паренек вскрикнул от неожиданности и выпустил сапог из рук.
К нему сразу подбежали. Стали, что-то говорить, много и шумно, перебивая друг друга, хлопать по спине. Ильм почти ничего не понимал и на все вопросы лишь морщился в ответ. В голове все ходило ходуном, гремела гроза и звонили колокола. И вдруг сквозь этот дурман, как луч солнца через тучи пробилась одна, единственная мысль. Жив. Жив. Жив.... И сразу же темной стаей полезли в голову воспоминания о событиях прошедшей ночи.
Он оперся о услужливо подставленные руки и попытался подняться. Его терзало лишь одно желание - увидеть все самому. При свете дня. Он попытался встать и не смог. Дрожащие ноги предательски подкосились, и сознание покинуло его вновь.
Когда он открыл глаза во второй раз, то с немалым удивлением обнаружил проплывающие над собой фасады городских зданий. Под спиной, даже через кольчугу ощущались какие-то неровности, наводящие на очень неприятные мысли. Ильм повернул голову вбок и почти прямо перед собой увидел торчащую из под груды заскорузлых от засохшей крови тряпок скрюченную серую руку. Будь он трижды некромант, но позволить себе ехать на трупах он не мог.
Ильм скривился от боли в затылке, приподнялся на локте и слегка ткнул рукой в понурую, сутулую спину возницы. Старик вздрогнул, а потом вспомнил, видимо, что везет не только мертвецов и помянул нежную молодежь крепким словцом. Мол, что с того, что на покойниках приходится ехать. Лежать удобно? Удобно. Зачем пожилого человека зазря ручонками в спину тыкать? Мертвецы они ж не кусаются. Да и приехали почти. Вон главный гарнизонный дом уже недалече. Мастера офицера приказано доставить именно туда. И так из-за него какой крюк по городу завернул, а ему, старику, еще ходку к башне делать....
Поворчал, поворчал, но повозку остановил.
Ильм неловко спрыгнул на мостовую и взялся рукой за шершавую боковину телеги. Старик громко причмокнул губами и потянул вожжи. Доходяга, лишь по недоразумению именуемая лошадью изо всех сил напряглась, с трудом сдвинула воз, уныло опустила голову и, медленно перебирая ногами, побрела дальше. Так они и продолжили свой путь, заставляя встречных прохожих опускать глаза, и молчаливо расходится по сторонам. Старый божедом на телеге полной трупов и Ильм, отчаянно боровшийся с приступами головокружения и тошноты, всколоченный, заляпанный с ног до головы пылью и кровью...
Сдав беспокойного спутника с рук на руки подбежавшим стражникам, возница облегченно вздохнул и, кряхтя, полез на передок своего нехитрого транспортного средства. Ильма же, аккуратно придерживая со всех сторон, привели прямиком в святая святых - личный кабинет полковника Ульриха. Там его уже ожидали три важные персоны. Сам полковник Ульрих, господин Жильбер первый советник графа и бургомистр Турова, а так же смиренный брат Гийом.
Встретили его благосклонно, но при этом весьма сдержанно. У всех присутствующих был такой многозначительный вид, что поневоле в голову лезли мысли о том, что все если не раскрыто уже, то уж точно находиться под самым пристальным контролем. Брат-куратор, кстати, при виде Ильма даже бровью не повел. Ильм в ответ тоже. Не до того ему было. Важней всего было не наблевать на шикарный ковер, расстеленный на полу.
Сначала его поблагодарили от лица гарнизона, города и графства за честно исполненный долг и поднесли богато отделанный самоцветами кубок с вином. Причем кубок поднес ни какой-нибудь слуга, а лично сам бургомистр.
Ильм поначалу думал отказаться, не желая усугубить и без того скверное самочувствие, но почти сразу осознал, что не выполнив церемониал, может усугубить отношение к себе. Пришлось, скрепя сердце приобщиться к крепкому вину.
К его удивлению тошнота и головокружение, а так же боль в затылке очень быстро сошли на нет и во всем организме появилась приятная легкость. Даже горечь потерь, стала не такой режущей сердце.
Заметив, что лейтенант немного ожил, важные господа приступи к доверительной беседе. Вопросов, впрочем много не задавали, а те что прозвучали, оказались сугубо по делу. Как протекало дежурство, не было ли чего подозрительного, что может сказать о погибших и так далее....
Удовлетворив свое любопытство, брат-куратор и первый советник поспешили откланяться, ссылаясь на неотложные дела. Полковник подождал, пока за важными гостями закроется дверь, хитро подмигнул Ильму и вручил ему небольшой кошель с деньгами, в награду за службу. Потом подумал еще немного и предоставил дюжину дней отпуска.
Ильм поблагодарил за проявленное к его скромной персоне внимание и по- уставному отдав честь, отбыл до казарм, стоявших поблизости. Дальше идти он просто не решился. Упал на первый свободный лежак и забылся сном, как будто в бездну провалился. Проснулся он только вечером. Сил ощутимо прибавилось, и некромант смог позволить себе немного омыться от грязи. Немного приведя себя в порядок, он поплелся домой.
Родная комната подействовала на него как хорошая доза снотворного. Только и нашлось сил, что стащить кольчугу и сапоги. Меч потерялся где-то у Восточной башни.
Весь следующий день он пролежал на кровати, бездумно глядя в потолок и периодически погружая себя в транс. Где то ближе к полудню забежал Санти, но Ильм только рукой махнул в ответ на поток вопросов. Сержант понимающе кивнул и сразу же оставил его в покое, пообещав вернуться на следующий день.
Мастер Ольд тоже зашел - слухи в городе распространялись как лесной пожар. Посидел, помолчал, не зная, куда деть загрубевшие от работы руки, пробормотал что-то про ратные подвиги, покраснел и тихонько удалился.
Гораздо хуже дело обстояло с Хилькой.
Подмастерье бродил по маленькой комнатке как неупокоенный мертвец, вздыхал, трагически закатывал глаза. Не дождавшись никакой реакции, убегал, потом появлялся снова. Ильм лежал, терпел, пытаясь сосредоточится на медитации. К вечеру он почувствовал облегчение. Хилька, к своей неописуемой радости, был послан за мясом и пивом, а потом, получив свою долю угощения, приставлен к чистке кольчуги...
Сегодня с утра, как и обещал, заглянул на огонек Санти и очень настойчиво предложил прогуляться по свежему воздуху. Ильм отказываться не стал. Свежий воздух, как он и ожидал, закончился в таверне. В довесок ко всему по пути в " Слепую сову" пришлось вновь, со всеми подробностями, рассказать обо всем. Сержант слушал, изредка задавал вопросы, и все больше мрачнел.
Теперь вот молчит и уминает курицу....
Ильм сдвинул брови и еще раз приложился к кружке.
Санти тем временем доглодал последнее крыло и с сожалением воззрился на грудку костей на тарелке. Некоторое время он молча созерцал птичьи останки, потом отодвинул тарелку в сторону и обтер губы тыльной стороной ладони.
- Считай, что ты в рубашке родился. Или в кольчуге. Как тебе больше нравится.
- И это все?
- А что ты хотел услышать?
- Не знаю если честно,- Ильм допил остатки пенного напитка,- ты человек бывалый. Неужели нечего больше сказать?
-Гнилая история. Самое главное, что концов теперь не сыскать. Ясно одно - не наши это. Наши ночной договор нарушать не станут. Больше ничего в голову не приходит. И Кейт, если разобраться тоже не при делах. Ничего такого не совершил. Ну, подумаешь, хотел выслужиться. Так не в первой такое с ним происходит. Никто уже и внимания особого не обращает на него. Все знают, что он одно место порвет за возможность продвинуться туда, - Санти многозначительно указал, заляпанным жиром пальцем в закопченный потолок, - и вообще я тебе не советую вокруг него копать. Ни к чему хорошему это не приведет. Дядя у него в королевской канцелярии служит. Да и друзья у него еще те...
- Что за друзья такие?
- Говорят сам Подкова...
- Да ну, - недоверчиво поморщился Ильм,- сам подумай, ну зачем Кейту такое пятно на послужном списке. И вообще такая дружба может боком выйти.
-Тем не менее,- Санти развел руки,- знаешь что? Выкинь все это из головы. Пойдем лучше к девкам.
- Не хочется что-то.
-Узнаю ранимую некромантскую душу,- Санти беззлобно усмехнулся, - лучше свежий покойник, чем несвежая проститутка.
- Вроде того. Скажи, а откуда ты про Кета знаешь? И про Подкову...
- Знаю и все. Оттуда не спрашивай. Лучше дыши полной грудью и наслаждайся дюжиной свободных дней. Так что, может в бордель?
- Нет, Санти. Я что-то должной резвости в теле не ощущаю.
- Как хочешь. Мое дело предложить, твое отказаться. Хотя на пару мы бы ух...,- Санти выловил из миски косточку и доглодал оставшееся мясо,- кстати, раненых пока не навещай. Вот свою дюжину отгуляешь, тогда можно будет и зайти.
- Раненых? - удивленно воззрился на сержанта Ильм.
- Ну да. Оле и Лосось. Ты, что не знал?
- Кто бы мне сказал. И у кого я спрашивать буду? Не у Ульриха же. Значит живы...
- Живы.
- Так я может, чем помочь смогу?
- Не надо Ильм. Поверь, не надо. Лучше боевые раны магией не лечить. Говорят солдатская удача уходит. Поверье такое.
- А на войне?
- Там лекаря не выбирают, - сержант еще поковырялся пальцем в тарелке,- любого в зад расцелуешь, кто твои раны пользовать возьмется. Поверь моему опыту.
- Может тебе еще одну курицу заказать?
- Не, хорошего понемножку.... Кстати,- Санти на миг задумался, - я ж тебе одно местечко показать хотел. Погода сегодня вполне. Давай прогуляемся, а? В лесу сейчас хорошо, тихо...
- И куда мы с тобой пойдем?
- Недалеко. За озера.
- Вот еще. Чего я там не видел. Я лучше пойду по оружейным лавкам пройдусь. Клинок себе присмотрю.
- Чего уперся? - сержант досадливо хлопнул ладонью по колену, - ты что думаешь, что все окрестности знаешь?
- Думаю да. Исходил вдоль и поперек. И за озерами твоими был. И не раз. Сырой осиновый лес и все.
- А статую на холме видел? - азартно прищурился Санти.
- Какую еще статую...
- Вот. Я там грибы который год собираю. И тоже никогда ничего интересного не замечал. А тут прямо как кто-то в спину ткнул. Решил в кусты залезть.
- Это в шиповник что-ли?
-Во-во... И какой гад здоровенный вырос и колючий,- сержант выдержал драматическую паузу,- продрался значит, а там внутри небольшой холм и посреди него памятник. То есть постамент и две ноги сколотые. И лесенка уходит под землю. Правда вся дерном заплыла...
- Вот, леший, - изумился Ильм, - а я те кусты всегда стороной обходил. Шиповник и шиповник, он мне без особой надобности.
- Пошли, пороемся там, посмотрим. Я один не решился лезть.
- Если там и было что-то ценное, то все давно растащили.
- А вдруг не все? Вдруг золотишко найдем? Или чего еще...
- Пойдем,- решился Ильм,- но с тебя меч. Все равно через твою башню выходить будем. Кстати, а почему ты не на службе?
- С утра Отто вместо меня. Я дожил до того, что могу иногда оставить все хозяйство на верного капрала. Ну, понятно , что лишь до заката.... И никто, на меня косо не посмотрит. И плевал я на всех. Раз мимо пойдем, то и инспекцию небольшую моим людям устроим, и оружие тебе поищем в моих закромах.
ХХХ
У городских ворот жизнь как всегда била ключом. Трое стражников во главе с капралом дотошно обследовали крикливо раскрашенные фургоны бродячих комедиантов, судя по всему, очень желающих въехать в город. Два потрепанных жизнью типа в старых трико возбужденно махали руками и трясли перед солдатами желтоватым пергаментным свитком. Общение протекало на повышенных тонах и грозило превратиться в самое обычное рукоприкладство.
Чем ближе Ильм и Санти подходили к хозяйству сержанта, тем отчетливее слышались возмущенные вопли бродячих артистов и зычные, уверенные голоса солдат. Городская стража и циркачи явно не находили взаимного понимания.
Некромант вопросительно глянул на своего спутника. Санти удивленно приподнял правую бровь и слегка пожал плечами. Мол, ну и что? Видали мы и не такое. Сами разберутся, и громко поприветствовал капрала. Отто коротко кивнул головой, облаченной в кольчужный капюшон и как ни в чем ни бывало обернулся к артистам. Помощь ему явно не требовалась.
Внезапно полог ближайшего фургона откинулся, в сторону и на мостовую спрыгнула высокая изящная девушка с гривой рыжих волос. Она окинула быстрым взглядом яростно препирающихся мужчин и неожиданно мило улыбнулась сержанту, видимо женским чутьем угадав в нем самого главного начальника.
Санти шумно выдохнул и расправил плечи.
Ильм едва слышно вздохнул. Теперь без вмешательства командира Северной башни дело не обойдется. И верно, Санти уверенной походкой направился прямиком к месту событий. Некромант, засунув большие пальцы рук за ремень, пошел следом.
- Вы не имеете права,- один из комедиантов, круглолицый и синеносый, как бойцовый петух грудью напирал на стражников,- да вы знаете, кого здесь держите? Да мы в столице перед самим королем играли! Да-да! И нас, заметьте, вызывали на бис.... Да лучше нас....
- Куда, куда? - Санти немного оттеснил плечом капрала, - на что?
- Да что ты ему объясняешь, - второй циркач, украшенный засаленной бородкой и оспинами на щеках, картинным жестом поправил длинную челку,- не видишь, здесь не ведают о великой силе свободного творчества.
- Это вы зря,- сержант ловко выхватил из его рук свиток, развернул и быстро пробежал по нему взглядом - очень даже мы ценим ...творчество. Особо ежели оно, творчество это самое, касается подделки подорожной. Эх, хороша бумажка, нечего сказать. Такие вот дешевки в Косых Хребтах лепят. За пару серебряных монет.
- Королевскую бумагу дешевкой называть!- не очень убедительно вскинулся владелец синего носа,- да сей пергамент позволяет нам свободно гастролировать по всему королевству. И нигде, слышите, нигде не чинили нам, людям свободной профессии, таких терний как здесь. В этом захолустье.
- Ишь ты,- восхитился Санти,- слыхал, капрал, как наш город обозвали. Захолустье. Спасибо, люди добрые, что глаза открыли. А я-то все удивлялся, почему это к нам всякая вшивота вонючая желает в гости заехать и непременно на главной площади дешевые фокусы показать. Королевская бумага у них. Ага. Я вот сейчас приглашу сюда пару арбалетчиков и под их прицелом ты, штаны в обтяжку, у меня эти самые штаны снимешь и прилюдно навалишь кучу. А потом эту саму кучу в эту бумагу завернешь. Чтобы знал перед кем можно выделываться, а пред кем вести себя смирно и уважительно. Короче, вертайте свои гадюшники и валите отсюда пока по шее не получили.
Синий нос разом сник и тихонько ретировался за фургон.
Рябой потер небритую щеку давно немытым пальцем и внимательно посмотрел на сержанта.
- Может, договоримся?
- Не хочется под кустом ночевать? - участливо посмотрел на него Санти.
- Не хочется. Последний месяц только тем и занимаемся. Двое наших за это время Единому душу отдали. Один горячку подхватил, другого волки задрали... Жрать нечего, денег нет. Вообще ни лешего нет.... В Ноште последнее представление давали, так не угодили шишке какой-то из их магистрата. Как щенков выкинули. Весь реквизит переломали...
- Как договариваться будем?
- Я смотрю мастер, ты на девчушку нашу поглядываешь. Давай обмен. Она тебе, а мы в город, а?
- Маловато будет.
- Она у нас одна, зато к таким делам привычная.
- Ладно, договорились, -нехотя согласился Санти и посмотрел на капрала,- Отто выпиши этим бродягам нормальную подорожную в пределах графства, а девку в караулку... Нет, отставить. Девку в баню сведите. Пусть там вшей своих погоняет.
- Благодарю, мастер,- рябой низко поклонился,- мы не доставим хлопот.
- Еще чего не хватало. Значит так. В богатые кварталы не лезть. Езжайте куда -нибудь ближе к порту. Мои люди дорогу укажут. И чтоб рассосались по задворкам так, как будто вас и нет вовсе.
- Конечно, мастер.
- Тогда у меня все. Пойдем, лейтенант, а то аж дух от этой братии захватывает.
Они сошли с мостовой и углубились в густые, высокие заросли лопухов и крапивы.
- Запущено тут у тебя,- Ильм почесал обожженную о крапиву руку.
- Это не у меня. Это у гарнизона. Маскировка специальная такая, чтобы никто не догадался.... Сейчас пустырь пересечем, и будет тебе маленький склад.
- Получается, что все оружейные закрома по таким вот задворкам попрятаны?
- Нет. Наши главные закрома под казармами находятся. Только туда просто так не попадешь. Пока докажешь, что имеешь необходимость к оружию подойти, любая война закончиться.... А здесь лежит всякий хлам для городского ополчения.
- Значит хлам,- Ильм отмахнулся от колючек, норовивших вцепиться в волосы,- ничего лучшего, значит, я не заслужил....
- Ну не так чтобы совсем. Сейчас сам все увидишь.
Оружейный склад оказался обычным большим сараем, пристроенным прямо к городской стене. Ничего примечательного в нем не было - деревянный сруб, лишенный окон, да односкатная крыша, заросшая мхом. У входной двери в непринужденной позе стоял небритый молодчик с всколоченными короткими волосами. Бойца украшали короткие сапоги, кольчужные штаны и коричневая кожаная безрукавка поверх туники. В руках он держал взведенный арбалет.
- А это кто?- шепотом поинтересовался некромант.
- Из последнего набора придурок, - Санти презрительно сплюнул,- еще вчера коровам хвосты крутил, а сегодня штаны железные на толстую задницу натянул и гонор сразу стал как у гвардейца. Ульрих распорядился пока таких вот болотных дятлов ставить в места, где их никто не увидит. Позор один... Ты посмотри, даже арбалет взвел.
- Стрелять то он, надеюсь, не станет?
- Пусть только попробует...
- Если попробует, то поздно будет. Не рогатка все-таки в руках.
- Ты думаешь, он пользоваться им умеет? Промажет, как пить дать промажет.
- Ты его знаешь?
- Ага. Вир его зовут. И еще один... Его не помню. Три дня назад познакомились. Мало мне башни, так теперь приходиться по нескольку раз этих чудаков проверять. Раньше стоял сарай, сам по себе, никому не мешал. А теперь вот охрана появилась, разорви ее ветер. Хорошо еще, что у начальства ума хватило их только на день здесь ставить.
- Не повезло, - с сочувствием в голосе произнес Ильм.
- Да ну, - Санти раздраженно махнул рукой,- не буду я за ними следить. Что хотят пусть, то и делают.
Завидев появившихся из зарослей стражников, караульный с явной неохотой принял более подобающее для несения службы положение.
- Всё спокойно? - поинтересовался сержант.
- Дык! Вы ж знаете, мастер,- Вир сделал неудачную попытку пригладить волосы,- когда я в карауле мимо птица не пролетит, зверь не прошмыгнёт....
- Ага, и рыба не проплывёт.
Стражник смущённо улыбнулся и засопел носом.
- Что ты тут мне улыбки давишь, оглобля, - неожиданно взвился Санти,- как ты
стоишь на посту?
Сержант насколько позволила кольчуга, вычурно изогнул бедро и прислонился к брёвнам.
- Как шлюха последняя стоишь, больного дятла тебе в ухо! - пояснил он словами свою позу,- Да ты знаешь кто ты? Ты в городской страже теперь служишь. Ты, опора нашего короля! Понятно тебе, жаба, ты деревенская?
Новообретённая опора короля подобрала живот и выпятила грудь.
Санти склонил голову набок, внимательно оглядел плоды своего труда и, удовлетворившись результатом, похлопал детину по плечу.
- Вот так, уже лучше. Давай, открывай дверь.
Вир, источая крепкий запах перегара и чеснока, присел, изо всех сил стараясь сохранять равновесие, осторожно положил арбалет на землю, развернув его острием болта в противоположную сторону от честной кампании, и так же осторожно поднялся. Порылся во внутреннем кармане безрукавки, достал ключ и со второй попытки справился с большим амбарным замком и распахнул дверь.
Санти скептически наблюдавший его телодвижения недовольно повел носом.
- Скажи-ка мне Вир, что за муть ты пил накануне?
Молодой стражник сразу сник. Ильму даже показалось, что он покраснел. Сержант тихонько хрюкнул, видимо предвкушая очередное развлечение.
-Ну, это.... значитца ....
- Что ну?
- Мы, это.... то есть я, значит, да еще ребята немного бражки....Ой, дурная....
- Где взяли?
- В " Гнутой подкове" корчмарь, грит.... вот вам, значитца, служивые, в общем скрасте тяготы, от души мол за так,- стражник потупил очи,- а че, дух от меня? Таки я чесноком заел....
- Да ты смердишь на полгорода, - скривился командир северной башни,- а в " Гнутой подкове" за так ничего брать не советую. Хозяин ее мужик добрый, но немного не в себе и брагу на мхе настаивает.
- И еще куриный помет добавляет, чтобы забористее была,- встрял в служебное расследование некромант и тихо, чтобы только Санти расслышал, добавил - это я его прошлой зимой научил.
Детина загрустил окончательно.
Сержант решительно отстранил его в сторону и потянул за собой Ильма.
Внутренности склада оказались густо затянутыми паутиной. Из земляного пола робко тянулась вверх чахлая трава. Меж ее белесыми от недостатка солнечного света стеблями было навалено то самое пресловутое оружие. Оружия было много. Но количество его значительно превосходило качество.
Ильм наугад взялся за торчащую в его сторону, обмотанную кожаными ремешками, деревянную рукоять и выудил одноручный топор. Внимательно осмотрел зазубренное, покрытое ржавчиной лезвие и крутанул оружие в руке. Просто так. Владение топором никогда не было его сильной стороной. Высохший распорный клин тут же благополучно вылетел, и металлическая часть топора продолжила свое движение уже самостоятельно.
Санти едва успел пригнуться.
-Ты, это, не так яростно.... Покалечишь, не ровен час.
- Здесь все такое?
- Обижаешь. Вот, например..., - сержант нагнулся и вытянул из кучи длинный меч, ржавый, зазубренный и без ножен вдобавок.
- М-да....
- Согласен, плохой. Тогда вот этот.
Еще один меч явил себя белому свету. Ильм прищурил глаз и присмотрелся к лезвию.
- Этот кривой. И трещинка поперек лезвия едва заметная. Сам посмотри.
Сержант с вздохом принял оружие из рук некроманта и, не разглядывая особо, закинул обратно в общую кучу.
- На тебя, лейтенант, не угодить.
- Ты пока и не пытался. Я лучше сам посмотрю.
Ильм решительно шагнул внутрь и сразу увяз в паутине. Чихнул, постоял немного, давая привыкнуть глазам к темноте, щелчком сбил с рукава крупного паука и принялся ногой ворошить драгоценные гарнизонные залежи. Маленькое помещение разом наполнилось звоном и лязгом.
- Ты поаккуратнее там,- забеспокоился Санти.
- Не пережиавй, хуже уже не будет, - Ильм с интересом опустился на одно колено.
- Нашел что-то?
- Кажется.
-Ну-ка дай посмотрю. Так-так. Даже с ножнами,- сержант аккуратно обнажил меч, - тупой, правда, как валенок, но баланс сносный. Не полуторная орясина, как ты любишь, но очень даже ничего. В общем бери....
Ильм убрал меч и прицепил ножны к поясному ремню. Одной головной болью стало меньше. Вечером Хилька получит точильный камень и вернет клинку былую остроту.
- Ильм, а что там ты говорил насчет куриного помета?- как бы между прочим спросил Санти.
- Я в одной книжке прочитал, что гоблины в ворованные эльфийские вина его добавляют, чтобы так сказать эффект усилить. Две зимы назад я в "Подкове" будучи изрядно навеселе рассказал об этом курьезе трактирщику. Он, похоже, принял все за чистую монету. Повторять не советую.
- А я что?- смутился сержант,- у нас с тобой прогулка на свежем воздухе и никаких излишеств,- кстати, хочешь небольшое пари?
- Пари?
- Ну да. Сейчас я заставлю этого голубя из арбалета стрельнуть. Если он попадет в указанное место то золотой тебе, если промахнется, то мне.
- А золото чье ставить будем на кон?
- Твое.
- Нет, я так не согласен,- Ильм сразу воспротивился идее столь легкой наживы не его сбережениях.
- Тогда давай просто на интерес.
- Это совсем другое дело.
Они вышли из склада.
- Где мишень? - некромант с азартом осмотрелся по сторонам.
- А вон,- Санти указал на крохотное оконце, расположенное под самой крышей трехэтажного дома, стоящего неподалеку,- по-моему в самый раз.
- Да уж...
- Эй, Вир, а ну, поди, сюда.
- Слушаю, мастер-сержант,- Вир постарался изобразить на лице служебное рвение. Получилось не очень правдиво.
- Вон в то окно попадешь?
- А то,- не очень уверенно подбоченился молодец,- ща поправку до ветру возьму и как раз....
Санти сложил руки на груди и ухмыльнулся. Усмешка его не предвещала ничего хорошего.
Вир половчее ухватился за оружие и сделал вид, что прицеливается. Арбалет качнулся в одну сторону, потом в другую, явно не желая слушаться трясущиеся с похмелья руки.
- Пли,- неожиданно рявкнул сержант.
Вир вздрогнул и нажал на спусковой крючок. Звякнула и подпрыгнула скоба-фиксатор, щелкнула, наконец освободившаяся от ее крепкого захвата тетива. Болт с шуршанием ушел вверх.
Как Ильм и ожидал, металлическая стрела пролетела мимо заявленной цели, угодила в печную трубу, отбив кусочек кирпича и с жалобным звоном покатилась вниз по крыше.
- Баран,- Санти с чувством заехал кулаком Виру в ухо.
Неудачливый стрелок упал, выронил из рук арбалет, и со стоном схватился за пострадавшее место. Сержант навис над ним то сжимая, то разжимая кулаки и злобно сопя.
- Это тебе урок за самоуверенность без повода и за вольности не по сроку службы,- процедил он сквозь зубы и ударил молодого стражника ногой,- а это за то, что арбалет снаряженный держал без нужды. Еще раз такое замечу, парой синяков ты у меня не отделаешься. Ты понял меня?
- Да, мастер,- просипел корчащийся от боли Вир.
- Тогда у меня все,- сержант обернулся к Ильму, с видом человека до конца исполнившего свой долг, - пойдем, дружище отсюда...
ХХХ
Лес встретил приятелей упругим разноцветным ковром из опавших листьев и легкой голубоватой дымкой окутывающей деревья. Ильм шел, придерживая бьющие по бедру ножны и прислушиваясь к чуть слышному хрусту под подошвами сапог. Рядом чуть слышно вступал Санти, меланхолично пожевывая тоненький прутик.
Несмотря на свежий воздух и почти полное слияние с природой в голову лезли всякие дурные мысли и все то, о чем вспоминать совсем не хотелось. Ильм попытался отвлечься, но молчаливый лес неумолимо возвращал его на пятнадцать лет назад...
...Осень прохладная, пасмурная, дождливая неохотно уступала свою власть зиме. Всё чаще по утрам первые робкие морозцы тонкой корочкой льда схватывали озёра и лесные болотца. Власть их, однако, была ещё не сильна. Уже к полудню под ногами одиноких путников опять чавкала грязь, обильно налипая на скрипящие колёса редких бедняцких телег, а молчаливые лесные водоёмы, в своих тёмных зеркалах, вновь отражали низкое хмурое небо.
Снег и ветер тоже старались не отставать. Налетая неожиданно из-под тёмных, почти чёрных туч они ловко, почти в мгновение ока покрывали тонким белым саваном пепелища пожарищ, заметали лежащие по полям, лесам, и вдоль дорог полусгнившие трупы, весело кувыркая в воздухе разжиревшее на падали воронье.
Однако, проходило совсем немного времени, и белый покров истончался, стаивал, открывая густые, серо-коричневые краски осени.
Снег пока ещё отступал, но с каждым новым разом заявлял о себе всё с большей и большей силой....
Дураку ясно, что скоро эта игра в догонялки между осенью и зимой закончиться и вот тогда лучше оказаться где-нибудь поближе к населённым местам. Поближе к жаркому очагу и плошке с горячей кашей. Где только искать эти самые населенные места? Пока, куда ни посмотри только разруха и смерть...
Ильм угрюмо хлюпнул носом и сбавил шаг. Пора подумать о ночлеге. Сумерки уже ложатся. В прошлую ночь ему повезло: на пути попался брошенный дом, каким то чудом уцелевший в огненном месиве войны. С разбитыми окнами и сорванной с петель входной дверью.
По пустым комнатам гулял лихой сквозняк, но Ильм принял пустое жилище как подарок судьбы. Впервые за несколько недель странствий ему удалось провести ночь на сухих досках, а не на сырой, холодной земле. Утром, покидая место ночлега, он очень надеялся, что грядущей ночью ему снова повезет, но на этот раз надеждам сбыться было не суждено.
Ильм поёжился и посмотрел вверх. Над ним, почти касаясь верхушками низких облаков, высились, раскинув разлапистые ветви огромные ели. Лес, бесконечный лес.
Около полудня дорога по которой он шел нырнула в небольшой лесок, полный старого сухостоя. Ильм поначалу решил, что вошёл в очередное редколесье, какое уже неоднократно попадалось на его пути. Не глядя по сторонам он методично месил грязь, ожидая, что скоро вновь окажется среди полей с полегшей, никем не убранной пшеницей. Однако время шло, а лесок и не думал заканчиваться. Наоборот с каждым поворотом он становился всё гуще и вот наконец превратился в настоящий, глухой еловый бор...
Ильм сошёл с дороги, подобрался к толстому замшелому стволу, и постучал по нему сапогами, сбивая опостылевшую грязь.
Он решил немного отдохнуть и осмотреться.
В конце концов можно наломать еловых веток и найти место посуше. Накидать их под себя, может и сверху положить. Так и заночевать. Все равно пытаться развести костер
совершенно бесполезно- бесконечные дожди так промочили всё вокруг, что можно простучать кремневыми камушками до утра и не добиться результата. Может оно и к лучшему. Мало ли кто на огонек может заглянуть...
Ещё неплохо было бы, найти пару съедобных грибов...
Желудок молниеносно отреагировал на эту неглупую в общем то мысль и утробно проурчал хвалебную песнь догадливому хозяину. Ильм приложил ладонь к животу, стараясь приглушить издаваемые им звуки. В холодной, пропитанной запахом хвои, тишине они прозвучали как -то уж слишком громко и неуместно.
Без сомнения повод тревожиться у желудка был. И весьма основательный, ибо последний сухарь Ильм употребил на завтрак. Больше провизии у него не было.
Ильм вздохнул и медленно пошёл между деревьям, стараясь двигаться так, что бы оставленная им дорога оставалась в поле зрения. Как ни оглядывал он пристально покрытую толстым слоем еловых иголок землю, все без толка. Расковырянные белками шишки валялись тут и там. Грибы не попадались вовсе. А чего он собственно ждал?
Слишком поздняя пора. Что- то съели лесные зверушки, а всё остальное сгнило.
Стараясь, заглушить голод Ильм оторвал кусок коры и принялся методично жевать. Кора горчила и отдавала смолой. Эх, зря он так задёшево отдал на днях свой длинный нож, найденный в лесу рядом с полуистлевшим трупом.
Надо сказать, что проблема теплой одежды встала перед Ильмом в полный рост с первыми заморозками. Идти в одной шерстяной тунике стало попросту невозможно.
Зуб на зуб не попадал от холода. И вот несколько дней назад, когда он уже совсем смирился с мыслью, что замерзнет насмерть, перед ним, как по мановению волшебной палочки, возник худой, неказистый мужичок в латанном-перелатанном халате, перевязанным обыкновенной верёвкой.
Щуря плутоватые глаза, хозяин халата представился бродячим торговцем и предложил осмотреть товар. Ильм лязгая зубами подошел поближе.
Мужик осмотрел трясущегося парня опытным глазом, извлёк из мешка драную меховую куртку с капюшоном и ласковым голосом предложил меняться. Мол, тебе добрый господин эта замечательная куртка, а мне твой ножик. Или если куртка не по душе, то есть хлебушек на обмен. Он ловко извлёк из мешка три каравая хлеба, стараясь как можно незаметней грязным рукавом стереть с одного из них изрядную толику зелёной плесени....
Ильм попробовал поторговаться, и предложил обменять один каравай и куртку в обмен на нож.
Меняла закатил глаза и с придыханием воззвал к совести молодого вымогателя. Мол, и так куртку от сердца отрывает...в другой день ни за что бы не отдал за этот дрянной ножик. Только сегодня. И только потому, что в этот день родилась его покойная матушка, которую он до сих пор чтит и любит всем своим сердцем и поэтому в этот день творит добрые дела. Короче, куртка на нож.
На том и порешили.
Куртка оказалась теплая на меху. Три рваные дыры в спине были не в счет. Если в них и задувал ветер, то почти не ощутимо.
Ильм отправил в рот очередную порцию коры. Желудок немного утих, видимо пытаясь оценить неведомую ранее пищу.
А может, стоило надавить на этого типа ? Упрямее повести себя, несговорчивей. Нож, явно дороже стоил, чем весь предлагаемый ему товар....Был бы сейчас с хлебом.....
Ильм задумчиво потеребил зубами нижнюю губу и остановился.
Дальше идти особого смысла не было.
Лесной тракт шагах в двадцати от Ильма неожиданно исчезал в глубокой низине. Там среди потемневших от сырости деревьев уже начали сгущаться лёгкие сумерки. Идти туда, значит оказаться в местах ещё более влажных, чем здесь...
Ильм развернулся к ближайшей ели и, потерев друг об друга, застывшие ладони принялся ломать ветки.
Почти сразу же стало понятно, что на эту работу потребуется гораздо больше времени, чем предполагалось. Крепкие сучки поддавались неохотно, древесина слоилась, кора не желала отрываться.
Наломав большую кучу лапника, с грехом пополам, Ильм не то что бы выбился из сил, но изрядно вспотел. Многое бы он сейчас не пожалел отдать в обмен на топор. Пусть старый и тупой. Он устало уселся на лапник и посмотрел на ладони. Красные, покрытые ссадинами, они были выпачканы в смоле и пахли хвоей.
Так же пахло в доме отчима, когда в нём затевалась большая уборка,... Тщательно скребли пол железными скребками, а потом тщательно тёрли ошпаренными кипятком в большой бадье еловыми ветками. А закончив гонять по дому накопившуюся пыль и грязь, торжественно развешивали по углам избы свежие, ароматные колючие лесных красавиц, что бы болезни и беды обходили дом десятой дорогой.
Эх! Теперь, кажется, что это было не с ним и в другой жизни.
Ильм поднялся, что бы продолжить работу. И неожиданно замер, учуяв едва заметный запах дыма. Ильм принюхался еще раз. Да, действительно, дым. Костром пахнет.... Где - то недалеко есть люди, и может быть еда.
Ильм вспомнил как солдаты стоявшие в их селении, по вечерам жарили в больших сковородках на костре поджарку с салом и рот его наполнился слюной. Нет, не обязательно туда ломиться, ломая деревья. Можно подойти осторожно и посмотреть, кто устроил лагерь. Если что - то покажется не так, обойти стороной. И всё.
Уговорив себя таким образом и подавив, буйным цветом разросшуюся за недели странствий настороженность, Ильм тихонько пошёл на запах. Хорошо бы там за деревьями оказался добрый человек.... Тогда можно надеяться чуть-чуть, перекусить и погреться у огня. А вдруг им по пути окажется? Вместе - то идти, гораздо веселей. И не так опасно. Будет с кем, словом перекинуться. Да.... А вот если не добрый? Тогда прощай еда и тепло....Или вдруг, эльфы? А что, вполне возможно. Даже здесь. Разведчики к примеру...
Ильм даже остановился, испугавшись своих мыслей. А стоит ли действительно испытывать судьбу? Злые люди просто прогонят взашей, а вот эльфы церемониться не будут. Убьют изощренно. На это они большие мастера.
Он подавил в себе возникший приступ паники и прислушался. Вроде ничего подозрительного. Хотя какой из него к лешему следопыт? Только стоит и попусту уши напрягает.
И что он так всполошился? Сам себя застращал. Сколько дней в открытую не таясь, он шёл по дорогам и всё обходилось. И люди ему попадались. Не было им никакого дела до бредущего одинокого парня. У них свои горести и заботы, у него свои.
Даже однажды пролетел мимо него конный отряд наёмников.
Ильм тогда поспешил убраться с дороги. Он стоял среди порыжелой травы и во все глаза смотрел на кольчужные накидки боевых коней, вороненые пластины доспехов воинов, на притороченные за их спинами мечи и топоры... Отряд пронёсся прочь, а он постояв ещё немножко двинулся дальше, стараясь не слишком внимательно рассматривать содержимое придорожных канав....
Ильм ещё раз принюхался. Теперь дымом пахло со всех сторон. А вдруг этот дым ветром принесло издалека? Тогда он просто попусту тратит время и рискует повторно заблудиться. Он осторожно развел в стороны колючие ветви.
Впереди, едва заметный глазу, мелькнул оранжевый огонёк.
Ага. Вот и костер. Теперь, можно посмотреть, чей это лагерь. Осторожно, разумеется, посмотреть. Издали. Через какие-нибудь заросли. Так, что бы при случае можно было незаметно убраться прочь. Главное, не шуметь...
Ильм пригнулся и аккуратно пошёл вперёд. Совсем не шуметь, однако, не вышло. Ельник вокруг с каждым шагом, как назло, становился всё гуще и гуще. Сушняк, своими костлявыми пальцам цеплялся за откинутый капюшон куртки, обдирал руки, норовил поцарапать лицо, метил острыми сухими прутьями в глаза.
Ильм сопел, пыхтел, закрывал лицо рукой, поворачивался и продирался боком, а то и вовсе разворачивался и шёл вперёд спиной, потея от каждого громкого хруста. Ему казалось, что шум, который он издает, слышен на сто шагов вокруг.
Вообще очень хотелось надеяться, что ему хотя бы дадут возможность поздороваться, а не влепят без предупреждения арбалетный болт .....
Наконец он подобрался достаточно близко. Ильм опустился на колени в мягкий влажный мох, неуклюже сделал ещё один шаг и внимательно прищурил глаза.