Гусейнова Ольга Вадимовна : другие произведения.

Счастье на снежных крыльях

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.71*22  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не люби по дружбе! Иначе может так случиться, что в самый важный момент выбор окажется не в твою пользу!
    И вот ты уже в другом мире, где опасность за каждым камнем, да и ты сама пусть и белая и пушистая, но руками посторонним лучше не трогать!
    Остается лишь надеяться, что среди белоснежных вершин и холода, твое горячее сердце оценит прекрасный принц.
    Даже если принцев в этом мире не бывает, главное верить в сказку, а чудеса иногда случаются!
    Дилогия!
    .


    Купить книгу на "Литрес"

  Автор: Гусейнова Ольга
  
  Счастье на снежных крыльях!
  Глава 1
  Впереди показалось здание аэроклуба. Чуть дальше высятся ангары, за которыми раскинулся аэродром. Помимо двух тренировочных Ан-2 вылета дожидается чешский Турболет. На сегодня мы забронировали этот борт.
  Мерседес плавно замер на парковке, и личный охранник Володя поспешил открыть мне дверь. Забрал у водителя мой рюкзак с вещами, ранец с парашютом и проводил в клуб.
  Поторапливаясь в раздевалку, я с улыбкой приветствовала всех знакомых, пока не увидела в небольшом кафе пару. Крепкого молодого брюнета и яркую блондинку, которых знаю настолько хорошо, чтобы не отметить очевидное - они слишком заинтересованно смотрят друг на друга. И интерес этот, как бы мне не хотелось, не деловой и даже не дружеский.
  Мужчина с четким благородным профилем еще не заметил моего присутствия. Но я и так знакома с каждой черточкой его лица: высокими скулами, глубокими черными глазами, прямым римским носом. Тщательно причесанные, коротко стриженые волосы - работа отличного мастера. Сейчас его вниманием полностью завладела другая, а еще совсем недавно этот брюнет с полночными глазами смотрел на меня с теплой, добродушной улыбкой, освещавшей его мужественное лицо. Обожаемое лицо Игоря Лесина - моего друга юности, сокурсника и единственного мужчины, которого я захотела и пустила в свою душу, сердце и постель. Как оказалось - зря!
  Одно дело - чувствовать и догадываться, что наши с Игорем отношения дали трещину, другое - собственными глазами видеть подругу Машу, вешающуюся на него. Мой мужчина, оказывается, теперь ей дарит ласковые улыбки, держа ее руки в своих ладонях. Больно, грустно и как-то пусто стало на душе от осознания предательства двух близких друзей. А ведь я не дура и могла бы их понять, если бы мне просто сказали, признались. Простила бы со временем, может быть.
  Игорь почувствовал взгляд и обернулся. Я растянула губы в улыбке, приветственно махнув ему рукой. Вываливать свои чувства на публику не привыкла, поэтому легкой походкой пошла дальше, в раздевалку. Володю - охранника, несущего мой ранец с парашютом, - попросила уточнить у Игоря и Маши, готовы ли их ранцы. А сама раздумывала: может быть дать им шанс - самим рассказать о своем романе? Поступить порядочно. И в тоже время опасалась, что Игорь не решится поставить сейчас финальную точку в наших отношениях - его карьера стремительно идет в гору, благодаря моему отцу.
  В раздевалке не оказалась никого из парашютистов и инструкторов. Все, наверное, уже были готовы, осталась только я, опоздавшая. Впрочем, сегодня мы втроем летим - хорошо иметь приличный счет в банке и ни в чем себе не отказывать. Я вытащила костюм любимого ярко-оранжевого цвета с белыми вставками, очки в тон и мягкий текстильный шлем, затем надела удобные оранжевые кроссовки. Вместо того, чтобы, как обычно, взять берцы, утром словно черт дернул 'прифасониться', как бабушка шутила. Ранец с парашютом, который я оставила у Володи, тоже был апельсинового цвета. В общем, я сегодня очень яркая и заметная.
  Именно из-за Игоря - экстремала, любителя пощекотать себе нервы - к двадцати пяти годам я попробовала многое: ездила верхом, ходила в горы, прыгала с тарзанки, носилась на байке, а последнюю пару лет 'увлекалась' парашютным спортом. Хотя тайно ненавижу летать, мотоциклы, от тарзанки меня вообще тошнит, лошади порой пугают до икоты, но любовь зла, заставит обрести крылья, даже если не хочешь. И вот теперь мы с Лесиным активно занимаемся групповой акробатикой или фристайлом.
  О том, что Игорь заинтересовался белокурой принцессой Марией, я поняла, когда он пригласил ее на гонки на байках. А потом и к другим нашим совместным развлечениям начал приобщать. Сегодня Игорь решил, что Маша перейдет на новую ступень: мы будем пробовать составить в небе фигуру и удерживать ее как можно дольше. Проще говоря, на первый раз схватимся руками и продержимся хотя бы несколько секунд. Сам Игорь прыгнет в качестве оператора.
  Рассеянно глядя на опустевшую сумку, я неожиданно решила: сегодня прыгну послед... крайний раз. Попрощаюсь с небом и чужими увлечениями. Пора искать свои, по душе и нервам! Потом замерла у зеркала, придирчиво разглядывая себя - высокую, стройную девушку с округлыми бедрами, длинными ногами и полной грудью в ярком облегающем костюме для парашютной акробатики. Узкое пыльное зеркало отразило мои редкого фиалкового цвета глаза; чистую золотистую кожу; от природы пухлые чувственные губы. Небольшой подбородок выдает мягкий характер. Шлем скрыл мой высокий лоб и тщательно зачесанные в низкий хвост тоже натурального, пепельного, цвета волосы. У меня шикарная внешность, но при этом ни тени эмоций на лице, словно из мрамора вырезанном, - холодная северная красота уроженок норвежских фьордов, откуда моя мать родом.
  Сколько помню, отец любит окружать себя красивыми вещами, жаль, что и к женщинам он относится как к вещам, и, по-моему, плохо разбирается в них. Мою маму - неотразимую Солвейг Хелле - отец встретил на одной из международных выставок, работала она там промо моделью. Солли, как он, в зависимости от обстоятельств, называет ее либо с презрительной насмешкой, либо грустной улыбкой, поразила его с первого взгляда именно своей ледяной красотой. А еще, видимо, европейским гражданством прельстила и фамилией, поскольку первым делом свою родовую мой будущий папа, Михаил Шмырь, заменил на показавшуюся ему более благозвучной и подходящей - Хелле.
  Тем не менее, спустя пару лет бывший Шмырь понял, что модель мирового уровня не согласится бросить карьеру ради русского бизнесмена, на тот момент не слишком богатого и малоизвестного, как он ей ранее хвалился. После моего рождения Солли продержалась в роли домохозяйки и мамочки почти год, который ей потребовался для возвращения прежней формы. С тех пор я видела маму вживую от случая к случаю. За короткие визиты та успевала приобщить меня лишь к трендам нового модного сезона, в чем разбиралась гораздо больше, чем в родительских обязанностях. На материнскую любовь и ласку времени уже не оставалось.
  А отец создавал свою строительную империю. Красивая фамилия Хелле значилась на многомиллионных контрактах, упоминалась в СМИ, мелькала на рекламных баннерах. Папу я видела по выходным. Это, конечно, случалось гораздо чаще, чем встречи с блистательной мамой, но тоже маловато, чтобы прочувствовать родительское тепло и любовь в полной мере. Самой близкой и родной для меня стала бабушка Лена, папина мама, вот она-то за всю семью одарила меня заботой, лаской и любовью, поделилась мудростью прожитых лет. Потомок русской интеллигенции в энном колене, Елена Петровна, в отличие от сына, гордилась фамилией Шмырь, которую получила от мужа - хорошего, сильного, благородного офицера, к прискорбию, давно погибшего.
  Со временем у нас в доме появилась прислуга, охрана, бывали адвокаты, нотариусы, прочие доверенные лица. Менялись отцовские жены, одна краше другой. Теперь я точно знаю, в какую сумму обходится развод, если брачный контракт составлен криворуким юристом. Моя мама и вторая папина супруга, по словам бабули, чуть не оставили его без штанов. Папа же вынес очередной жизненный урок: известные актрисы и модели - слишком дорогое удовольствие, которое можно себе позволить исключительно при участии хорошего юриста и ловкого адвоката.
  Как ни удивительно, папа себе не изменял - с редким постоянством брал в жены симпатичных длинноногих блондинок, весьма и весьма заботившихся о своей внешности. И поскольку они тщательно берегли фигуру, других наследников корпорации Хелле до сих пор не появилось. Было время, я даже пыталась убедить очередную мачеху, что дети - цветы и гарантия безбедной жизни, а не обуза и угроза красоте. Но, увы, когда 'мамочки' доходили до этой мудрости собственным умом, бракоразводный процесс подходил к завершению. И бывшие мачехи, образно выражаясь, оставались на бобах - уходили с тем, с чем приходили к нам в дом.
  А я оставалась наедине с навязчивой идеей отца, твердо намеренного сделать из меня преемника. Ну или, на худой конец, вдолбить мне основы бизнеса и финансов, чтобы я нажитое его непосильным трудом не потеряла. А я, как и бабушка, полюбила театр и оперу. Кроме того, трое из восьми бывших официальных папиных жен оказались хорошими актрисами и разделяли мою любовь к прекрасному и высокому...
  - Привет, снежинка! - Я вздрогнула от неожиданно раздавшегося громкого приветствия.
  Обернулась к одному из тренеров клуба, ярко-рыжей и очень доброй Зое, с которой впервые решилась сделать первый прыжок и от души улыбнулась:
  - Привет, солнышко! Рада видеть тебя!
  - Смотрю, Игорь решил приобщить к спорту нашу Мерилин Монро? - с понимающей грустной улыбкой спросила она, автоматически осматривая мое снаряжение.
  - Да, Мария у нас девушка видная, - хихикнула я, оценив юмор.
  Хорошенькая подруга действительно похожа на знаменитую актрису и, кто бы сомневался, всячески демонстрирует сходство с гремевшей когда-то мировой звездой. Вместо того, чтобы сгонять лишние килограммы, Маша подчеркивает фигуру 'песочные часы'. Даже не помню, когда видела ее без стрелок на веках и ярко-красной помады, плюс светлые крашеные волосы а ля секс-символ пятидесятых годов прошлого века, но с поправкой на двухтысячные.
  - Если честно, я удивилась, когда Игорь привел ее сюда, - призналась Зоя. - Да еще на акробатику... с такой-то фигурой.
  - Машка гибкая, не переживай, справится. Она все схватывает на лету, - не смогла я пропустить шпильку в адрес подруги... бывшей. И настроилась на деловой тон: - Уверена, у нас сегодня все получится.
  - Ну смотрите сами, - покачала головой Зоя. - Вылет уже запросили, все готово. Там твоя охрана уже их в кучу собрала, караулит ранцы. Игорь правда в туалет отошел...
  - Спасибо, - поблагодарила я и поспешила из раздевалки.
  Чем раньше прыгнем, тем лучше. А то потом группы полетят, придется ловить 'окно'.
  Маша - подруга детства, дочь профессора и юной хорошенькой студентки, ставшей его второй женой. Сначала мы ходили в один частный детский сад, потом в начальную школу, но, когда Машин отец, с которым, к прискорбию, случился инсульт, из-за немощности больше не смог работать, мало того, нуждался в дорогостоящем уходе и лечении, ее жизнь круто изменилась. Из маленькой папиной принцессы, которой много дозволялось, она превратилась в золушку. Золушку, абсолютно не готовую чистить чужие камины, а желающую срочно найти принца, чтобы с его помощью решать насущные проблемы. Идея далеко не новая, но хорошо известно, что свободных принцев мало и на всех их не хватает.
  Мы долгое время не виделись, но год назад Маша меня сама нашла и началась у нас активная 'дружба'. Потом она узнала, что мой отец твердо намерен сделать Игоря Лесина, моего жениха и по-настоящему умного и дельного мужчину, своим преемником. Более того, двигает его в совет директоров. Как говорится, если любимая и единственная доченька рогами упирается, избегая подобной участи, значит нужно запустить план 'Б'. Ведь Игорь - будущий родственник. Возможно.
  Справедливости ради, Машка не подлый человек. Просто она считает: все в жизни происходит, устроено, делается для нее любимой. Друзья- подруги, подарки и прочие блага обязаны появляться в ее жизни, ведь она этого заслуживает. Я уверена, что она считает Игоря законной добычей, а мои чувства и мысли... Зачем, если у меня и так все есть? А ей нужнее.
  Свою группу я обнаружила на улице. Маша сидела на моем ранце, блистая в белоснежном костюме, который отлично смотрелся с ее белыми, скорее всего уже неживыми волосами, и выглядела настоящей принцессой. Глядя на эту эффектную голубоглазую блондинку, я подумала, что мой отец и Игорь похожи как отец и сын. Отличные предприниматели, предпочитающие определенный тип женщин.
  Зря Маша считает, что ее семейная жизнь с Игорем будет долгой и обеспеченной. Отец женат в девятый раз, и уверена, не последний... А мой бывший жених умеет учиться на чужих ошибках и имеет отличного адвоката, так что будущая бывшая жена вряд ли отхватит большие отступные. Но проводить разъяснительную беседу с Машкой не хочу, всепрощением не страдаю. Да и вряд ли она поверит. Скорее, решит, что я посягаю на ее 'заслуженное' счастье из ревности и обиды.
  - Привет, прости, немного задержалась на работе, - обратилась я с натянутой улыбкой к Маше.
  - Ничего страшного, Кай, мы хорошо посидели, пока ждали тебя с Игорешей, - прощебетала она безмятежно, поерзав на моем рюкзаке, словно ей мешало что-то под задом.
  - А где твой ранец? - не смогла я скрыть недовольства посиделками на моем парашюте.
  И почему мой охранник выпустил из рук доверенный ему ранец? В этот момент подошел Володя и протянул ей ярко-голубой рюкзак:
  - Вот, Мария Павловна, мы заменили на новый. Все проверили ребята в клубе.
  - А что случилось с прежним? - удивилась я, посмотрев на напряженного охранника.
  - Представляешь, там в одном месте крепление лямки отошло. Как это случилось - не могу понять! - развела руками Маша. - Спасибо твоему охраннику: заметил и быстро вопрос решил.
  Свой парашют я всегда собирала и проверяла сама. Только сегодня, расстроившись, доверила нести его Володе, а он, бегая с чужим ранцем, оставил сторожить мой Машке. Потом наедине выскажу ему за это, а то руки чесались проверить укладку. Но тут пришел Игорь и сообщил, что борт готов и нам дали добро на взлет. Времени в обрез. Думать и заострять внимание на том, что он первым делом помог надеть ранец Маше, а потом мне, с едва заметной виноватой улыбкой пожав плечо, не стала. Все, переживу и эту потерю. Сколько их было в моей жизни? Привыкла. Затем взлет. Я сидела напротив них и ждала выхода, привычно нервничая. Правда еще почему-то зудела спина, заставляя ерзать и дергать лопатками. Вот точно, сегодня в последний, ой, крайний раз. Прощаюсь с небом. Небеса - не моя стихия. Я сухопутная крыса!
  Поправила шлем, очки, передернула в очередной раз плечами, ощущая тяжесть ранца. Все как всегда - и вот-вот бездна разверзнется под ногами, вызывая ужас и восторг. Игорь проверил крепление камеры - хочет снять наши 'пируэты'. Подмигнул мне задорно. Я невольно улыбнулась ему, как прежде. Несмотря ни на что, мы по-настоящему дружим слишком давно. Жаль, 'баба' влезла между нами. Может быть, нам удастся сохранить дружеские отношения, ведь я хорошо его знаю и отлично понимаю, что отец с Игорем - два сапога пара.
  Сигнал готовности сегодня почему-то словно бритвой полоснул по нервам. Потом открылся люк - и мне распахнуло объятия небо. Внизу плыли пушистые белые облака, а ветер встретил бешенной лаской, унося прочь грустные мысли. Эмоции зашкаливали, внутри все привычно сжалось, перед тем как сделать первый шаг. Я, самая легкая, вышла первой, затем - Маша, за ней - Игорь.
  Сначала, как и планировали, мы с Машей подлетели друг к другу и, схватившись за руки, запищали от восторга. Нам удалось продержаться несколько секунд, во время которых мы столкнулись взглядами. Неожиданно Маша скуксилась, в ее глазах за очками блеснули слезы и вина, а губы шепнули: 'Прости!' За что ее простить? За то, что Игоря увела? Нашла время извиняться. А дальше наша фигура распалась и, отлетев на должное расстояние, я дернула кольцо.
  Возникло ощущение, что меня за шиворот дернули и замотали. Я нервно считала - парашют должен полностью раскрыться. В первый момент не испугалась, все еще бурлил восторг от свободного падения. Но как же так, почему ничего не изменилось? Вдруг упала часть строп, концы болтались, словно их мыши погрызли, или... разъела кислота. Замирая от страха, я задрала голову, а там - ветер словно играл с рваными парусами старой яхты. Трепал ярко-рыжее полотнище с дырами, которому уже никогда не стать красивым правильным куполом. Облака, обещавшие пуховую мягкость, и виднеющаяся сквозь них земля, недавно восхищавшая множеством квадратов зеленой травы, пашни и нитями речушек, вызвала удушливую панику, приближаясь с каждой секундой. Меня полностью затопил ужас от осознания происходящего. Судорожно опустив голову, я нашла взглядом и пальцами кольцо страховочного парашюта. Дернула. Но ситуация не изменилась: разбитой гоночной яхтой с рваными парусами я стремительно летела на рифы. Точнее, к земле.
  Я заорала, ища взглядом Игоря. Он пытался подлететь ко мне. Возможно, нам удастся образовать тандем. Но в этот момент завизжала и Машка - подлая дрянь, которая явно полила кислотой мой парашют. Вселенная, похоже, очень любит равновесие: новый парашют интриганки оказался бракованным. Она истошно звала Игоря, но сразу двух женщин наш общий герой, увы, спасти не сможет.
  Мы вновь обменялись с Игорем взглядами. В его глазах отразилась невыразимая боль и вина - а затем он неожиданно рванул к Машке. Я слышала вой ветра, трепавшего над головой рваное полотнище, бесполезное, словно сломанные крылья, и не могла оторвать взгляд от удаляющейся фигуры бывшего друга. Вот они схлестнулись, Машка вцепилась в него, как обезьяна, затем над ними раскрылся яркий, красно-синий купол, унося пару в небеса, прочь от меня.
  Время будто бы остановилось, падение замедлилось, я обреченно смотрела на чужой купол. Когда-то близкие мне люди сделали свой выбор: кому жить, а кому умереть. Ветер словно по носу щелкнул, я закрутилась, падая все быстрее, и неожиданно увидела под собой радугу! Неужели где-то идет дождь? Странно... Какие глупые мысли приходят в неподходящий момент. Вдруг взявшаяся откуда-то радуга приобрела более четкие очертания и расплылась, разлилась пятном, будто собралась в большую лужу. В следующий момент я ухнула в эту переливающуюся разноцветную лужу. По телу пробежала дрожь, будто от электрического разряда.
  Сначала меня оглушило, а дальше я пыталась понять, на чем же таком я лежу плашмя, не на радуге же, в конце концов. Секундное, но сильнейшее облегчение, притупившее панику, вновь сменилось страхом. Подо мной оказалось нечто странное, будто разноцветная пленка, откуда-то взявшаяся в небесах. Она дрожала, вибрировала, прогибалась, словно держала меня из последних сил. И я, каким-то седьмым чувством сообразив, что надо избавиться от бесполезного, рваного, но прилично весившего парашюта, извивалась ящерицей. Затем, проводив его дальнейшее падение взглядом, я заметила побежавшую подо мной трещину на радужной пленке. К моему ужасу, образовавшаяся щель стремительно увеличивалась, грозя отправить меня к земле вслед за оранжевыми клочьями бывшего парашюта.
  - Нет-нет-нет, только не это, - просила я небеса в отчаянье, судорожно оглядываясь, куда бы передвинуться.
  А рвавшаяся, расходившаяся пополам пленка дрожала сильнее, почему-то сияя все ярче. Под ней - лишь облака! Равнодушные, белые, холодные.
  - Помогите-е! - истошно заорала я, словно меня кто-то мог услышать.
  Скоро я болталась в небе, как над бездонной пропастью, отчаянно цепляясь руками за разноцветный край. Неужели это происходит со мной?! Разве подобное можно представить? Как можно висеть в небе, держась за бывшую радугу? Бред! Но реальность умеет удивлять. Я то кричала, то молилась, надеясь удержаться. А когда переливающийся сполохами радужный край истончился и наконец растаял под пальцами, в моей голове отчетливо прозвучала мысль: 'Почему у меня нет крыльев?! Ведь они мне так нужны сейчас!'
  Словно согласились со мной, ярко вспыхнув, исчезли остатки радужного пятна - и я с криком полетела к земле, растопырив руки, пытаясь замедлить падение. Как учили. Вдруг рядом с моими руками небо с шумом разрезали белоснежные крылья. Откуда они, чьи? Поверить, что они мои, хоть и замедлилась, я была не способна и инстинктивно планировала, раз мне снова удача оскалилась.
  Сюрпризы на сегодня не закончились: подо мной между облаками, опять откуда-то взявшимися, - я же точно помню, что уже пролетела их, - совершенно неожиданно показались горные вершины, покрытые снегом. Какие, ко всем чертям, горы? Откуда здесь горы и снег? В голове у меня творилось невообразимое: ужас, паника, недоумение, шок... Но надо было отстраниться от всего, мешавшего сосредоточиться, и приземлиться. Не убившись при этом.
  Управлять чужими, непонятно откуда взявшимися крыльями, не получалось, но каким-то чудом я спланировала на склон горы. И с визгом заскользила вниз по обледеневшему снегу, пока не рухнула с небольшого обрыва в сугроб. Зад, локти, бедра нещадно горели от ожогов - ткань комбинезона не выдержала испытания льдом. Побарахтавшись в снегу, я с трудом выбралась на твердую поверхность, кое-как скрючилась на корточках, боясь пошевелиться и побеспокоить раны; положила голову на колени и тупо смотрела на раскинувшиеся вокруг меня, израненные крылья. Ободранные и окровавленные, жутко выглядевшие на белом-белом снегу. Смотрела сквозь застилающие глаза слезы, боль, страх... пока не потеряла сознание.
  
  Глава 2
  Жарко! И мокро! Я попыталась открыть глаза, но веки будто слиплись, как бывает под утро, когда сон не отпускает. Сделав еще одно усилие, коротко моргнула - на ресницах повисли переливающиеся на свету прозрачные капельки. Зажмурилась посильнее и стряхнула их. Побежавшие по скулам влажные дорожки сразу разбудили меня, словно умылась. Я пошевелилась - и тут же зашлась от боли, задрожала, заныла каждая клеточка моего тела. Никогда в жизни не испытывала подобного: холеная, изнеженная авантюристка поневоле. Но главное - я жива!
  Опершись на ладони и зашипев от боли, я с величайшим трудом приподнялась. Осмотрелась и замерла в изумлении: каким образом меня занесло в ледяную яму, на мокрые грязные камни? Я же точно помню, что рухнула в сугроб и там отключилась... вроде. Яма метра два глубиной и такой же шириной очень напоминала колодец, холодный и страшный, из которого нужно срочно выбираться. Сразу вспомнила о крыльях, испуганно обернулась и застонала: огромные белые, они никуда ни делись - росли из моей спины и занимали все пространство позади! Им точно не хватило места в ледяной ловушке. Мало того, бедным крыльям досталось еще: выглядели они более плачевно, чем тогда, на снегу, и болели... сильно болели. Как собственные руки и ноги!
  Только хотела осмотреть крыло - а оно неожиданно дернулось ко мне, раскрывшись шире. Я испуганно вскрикнула, отшатнулась, потом неуверенно, с опаской, нервно посмеиваясь над своими глюками, протянула к крылу руки. Осторожно сняла рваные перчатки, чтобы ощутить в полной мере, насколько же реальна новая часть моего тела. И наконец коснулась...
  Немыслимо! Мягкие, упругие перья плотно прилегают друг к другу, но кое-где некоторые были вырваны с корнем, проплешины пестрели бурыми пятнами спекшейся крови - крылья серьезно пострадали во время падения. Я нервно передернула плечами, чем вновь вызвала движение крыльев, и заодно ощутила, откуда у меня теперь растет лишняя пара конечностей. Между лопатками! И главное - что спину ломит от несвойственной мне работы - никогда махать крыльями не приходилось.
  'Кажется, ты слишком сильно ударилась головой!' - ошеломленно проскрипела я, подсознательно опасаясь поверить собственным глазам. Болезненно поморщилась и положила руку на осипшее и саднящее от крика горло. Сколько бы ни пыталась отрицать, крылья - это не глюк, а реальность, суровая и жестокая правда! Я потерла лицо ладонями, пытаясь привести мысли в порядок, - и зашипела от новой волны боли. Оказалось, не только мои ладони сплошной ледяной ожог - лицо местами тоже. Проверила кончиками пальцев: левая щека горит. Сглотнула и осторожно вытерла слезы, непроизвольно катившиеся по щекам и щипавшие кожу. Впрочем, спуск с горы отзывался болью во всем теле и особенно крыльях, еще и костюм порвался в самых 'контактных' местах. Задом, локтями и бедрами я отчетливо ощущала сырое колкое дно ямы и свежий ветерок.
  Но я жива! Жива!
  Постанывая от боли и жалости к себе, я встала. Крылья повисли тяжелым лишним грузом. Как с ними обращаться? Как парашютом управлять? Или все-таки по-птичьи. Еще бы знать, как они это делают. Только подумала, что бы с крыльями сделать, чтобы разгрузить спину, - и едва не приложилась лицом о стену. Они с невероятной силой раскрылись в слишком тесном пространстве, а у меня в глазах потемнело от боли. Надо думать, ширина обретенных 'конечностей' не два метра, как размер ловушки, а гораздо больше. Это тебе не бабочку в детсаду изображать. Выругавшись сквозь зубы, я отлепилась от стены и обеими руками попыталась сложить непослушные конечности. Получилось не очень. Видимо, сила мысли избирательно действует.
  'Как мне дальше жить с вами? - пробормотала я, испугавшись последствий, вновь упираясь руками о стену проклятой ледяной ловушки. - Ведь если меня такую вот крылатую 'птицу' найдут спасатели' ... Лавина образов всевозможных последствий выстудила душу. Еще сильнее напугала тонкая, узорная пленочка изморози, побежавшей от кончиков пальцев под рукава. В первый момент я залюбовалась серебристым кружевом, словно сплетенным из тысяч снежинок в единое искрящееся великолепие, покрывшее мои руки. А во второй - запаниковала: оттолкнувшись от стены, попыталась стряхнуть непрошенные снежные 'перчатки'. Еще не хватало отморозить руки. Сунула ладони под мышки и, сжавшись, зажмурилась, обмирая от страха и прислушиваясь к ощущениям на кончиках пальцев.
  Переждав пару минут, пока пальцы перестало покалывать, медленно вытащила руки из тепла и с колотящимся сердцем осмотрела. Невероятно! Я чуть не расплакалась от счастья: снежной пленки как небывало, а руки оказались целыми и... невредимыми! 'А где?..' - потрясенно спросила я неизвестно у кого, пытаясь обнаружить следы ожогов и ссадин на руках. Ничего не нашла! Словно исчезли вместе с таинственной изморозью. Даже с горьким смешком пожалела, что с такой же легкостью можно было бы и горящий зад 'отморозить'.
  Я подозрительно покосилась на стену, о которую опиралась, когда руки волшебной изморосью покрылись. Может это природное воздействие? Что-нибудь наподобие полезного Теплого ключа на Алтае, святого источника, Стены Плача. Да мало ли в мире мест силы или целительных источников?! Бабушка, например, регулярно ездила на курорты и по святым местам: то суставы лечила, то нервы после очередной невестки. Поэтому я решила повторно приложиться к стене. Бедром. На штанах зияла заляпанная кровью дыра, а под ней... В общем, на красную ободранную кожу было страшно смотреть. Я осторожно прислонилась раной к ледяной стене, постояла, подождала - но чуда больше не произошло. Увы.
  Тяжело вздохнув, я пожалела, что чудес хватило только на крылья и руки, а все, что ниже спины, как обычно, с редким постоянством собирает неприятности. Задрала голову и над ледяным краем ямы увидела лишь часть пологой горной гряды, по которой, собственно, и скатилась сюда. Эта громада скрыла меня от солнца, оставив в тени. Но может там кто-то есть? Надеюсь, меня уже давно ищут. Мой отчаянный вопль 'Помогите!' походил на карканье измученной вороны. Даже вместо эха - пугающая, буквально звенящая тишина.
  'Спасение утопающих - дело рук самих утопающих!' - упрямо пробурчала себе под нос. Страшно было до обморока, до головокружения, ведь я никогда в жизни не оставалась одна. Всегда либо родные, либо няни были рядом, прислуга, потом охрана и Игорь заботились. Сейчас же, разговаривая сама с собой, я разбавляла страшную тишину, давившую на сознание, странно оглушавшую. А вокруг лишь ледяные стены. Лед гладкий, подтаявший, на таком бы на коньках кататься. Скользить будешь как по маслу... Не о том думаю. Надо выбираться. Во мне метр семьдесят два и вроде два метра глубины - пустяк. Всего-то подпрыгнуть и подтянуться, но, когда за спиной - тяжелые сломанные крылья, сама - сплошная рана, а препятствие - скользкие стены, задача усложняется. Пришлось острым камнем долбить ступени, чтобы выбраться наружу. А попутно, окончательно срывая горло, звать на помощь.
  Думать, как в разгар лета вместо Подмосковья я очутилась в заснеженных горах и с крыльями, запрещала себе. Проблемы правильнее решать в порядке очередности, так мне бабуля твердила. Иначе можно утонуть в их пучине. А так, возможно, что-нибудь само по себе рассосется. Немилосердно хотелось пить, есть, спать, но в горах промедление и смирение - смерть. О чем я знаю не понаслышке. Двое друзей Игоря вопреки метеопрогнозу ушли покорять не сложную, но оказавшуюся своенравной вершину. Их останки нашли случайно, спустя несколько лет, когда сошла очередная лавина, открыв небольшую пещеру, где эти несчастные пережидали бурю. А вот Лесин тогда с ними не пошел. Хоть и экстремал, но осторожный и дальновидный. Как мой папа.
  Мысли о подстерегающих в горах опасностях подстегивали меня быстрее долбить лед. Каждый удар отдавался болью в теле, но я терпела, сжав зубы и старалась. Сделав несколько ступенек, я полезла наверх. Срывалась пару раз и когда, наконец, перевалилась через край и подтянула за собой крылья, с облегчением уткнулась в снег. Несколько минут я лежала, пытаясь отдышаться и привыкнуть к режущему глаза ослепительному свету, а потом с трудом поднялась. Сначала на колени, затем во весь рост.
  Передо мной простирались горы, до самого горизонта, на все четыре стороны лишь снежные пики. Я словно видела себя со стороны: одинокая жалкая песчинка среди девственно чистого снежного безмолвия в драном рыжем костюме, стильных кроссовках последней коллекции, шлеме... и с истрепанными крыльями за спиной. Словно сделала селфи и удивленно разглядывала собственное на редкость незавидное фото. Жаль, мобильник потерялся...
  А вокруг... не Россия!
  Я отчаянно заорала, вернее захрипела, сжимая кулаки и задрав лицо к небу, и захлебнулась: куда меня занесло! На необыкновенно чистом светло-сиреневом небе целый парад планет выстроился. Большой полудиск с сиреневым оттенком висел настолько близко, что темные жерла кратеров просматривались еще лучше, чем лунные. Дальше расположился полудиск поменьше и побледнее, но 'украшенный' кольцами. За ним третий, крохотный, словно дитя выглядывал из-за пышной материнской юбки. А напротив них, с другой точки небосклона, весь этот невероятный и неожиданный пейзаж освещало... Солнце, наверное. Хотя, уже очевидно, другая, неведомая звезда.
  Это не Земля!
  Чужие небеса настолько потрясли, выбили дух и полоснули по сердцу, что я невольно сжалась в комочек, страдая и жалея себя. И крылья вновь послушались, словно выполнили мой безмолвный приказ: обняли меня, укрыли, спрятали от незнакомого мира и бесконечного отчаяния. Ноги предательски дрожали, нет, каждая клеточка дрожала от страха, одиночества, бессилия и полного отсутствия мыслей как спастись, даже надежды, что кто-то спасет.
  Не спасет! Не придет и не заберет! Неужели никогда?!
  Я вдруг вспомнила, как сюда попала: упала на странную радугу, а потом вывалилась в образовавшуюся в ней дыру. У меня дыхание перехватило - может это был тот самый, всем известный портал в другой мир, о котором часто пишут не только в сказках, фэнтази и фантастике!? Ведь, вполне возможно, если существует параллельная реальность, - а я в нее почти поверила! - то должен быть 'тоннель', соединяющий Землю и этот мир. Задрав голову, я до боли в глазах, до ломоты в шее всматривалась в небо, пытаясь отыскать в вышине радужное пятно. А вдруг?! У меня же крылья...
  Небо, безмятежное, прекрасное и высокое, было по-прежнему чистым, ни пятнышка, ни облачка, такое абсолютно прозрачное, лилово-голубое, неземное совершенство. Да, да, радуга тогда исчезла, растаяла под моими руками - схлопнулась, наверное, пропустив меня в другой мир. Но сейчас я в отчаянии пыталась найти хотя бы кончик ниточки от клубка надежды, цепляясь за любую возможность вернуться домой.
  А в небе ничего! И я разрыдалась, обиженно причитая, что хочу к папе, в наш уютный, теплый дом, в горячую ванну с ароматной пеной. Хочу, чтобы бабуля накормила меня пышным омлетом, какой умеет готовить только она, и чтобы апельсиновый фреш... Но не будет этого: ворота обратно закрылись, а ждать, когда откроются и именно здесь, и откроются ли вообще, - не в моем положении. Горькая правда, угнетающая настолько, что больно шевелиться. Можно упасть прямо сейчас, закрыть глаза и ждать, когда холод и голод возьмут свое. Просто и легко. Слышала, это не больно. Заснешь - и все.
  Я выбрала: мучительно и тяжело. Видимо, мироздание рассудило, что мне слишком все легко давалось на родине, и решило взыскать долги разом в иномирье. Припомнились злые, виноватые слезы в Машкиных глазах и ее 'прости'. Я глухо, истерично рассмеялась: если бы она знала, за что просит прощения. Руки сами потянулись к спине, зудевшей между лопатками. Я нащупала не только плотные основания выросших между лопаток крыльев, прорвавших широкую полосу на костюме, но и множество мелких дыр.
  Хлам, в который превратился мой парашют, - действие кислоты, попавшей в подлые руки. Я читала о подобном устранении конкурентов на соревнованиях золотой безбашенной молодежи. Но чтобы мой парашют залили кислотой - такое в страшном сне не приснилось бы! К тому же, если бы не это - я в очередной раз подняла глаза к небесам с тремя спутниками -мое тело нашли бы в любом случае. Папа перерыл бы полмира. И уничтоженный неординарным способом мой парашют тоже бы отыскали. Сто процентов. Интересно, на что надеялась Машка? Ведь ее вычислят однозначно!
  'Дура! Какая же ты дура, Машка!' - зло прошипела я.
  Видимо, в отношениях с Игорем не все шло, как хотелось этой принцессе, если она решилась на подобный шаг. Убийство! А сам Игорь? Вряд ли он в курсе намерений новой подружки: сначала хотел рискнуть ради меня, образовать тандем. Эх, если бы у Машки не случился 'бракованный парашют'. В момент, когда на раздумья нет времени, выбирать приходится сердцем. Игорь предпочел Машу, а не меня. Ее! Не меня! Больно. Но Бог тебе судья, я же простила. Нельзя обижаться на выбор сердца, ведь оно не думает о выгоде.
  Шмыгнув носом, я уверенно двинулась к горизонту: какая, к черту, разница, куда идти. В моем случае, движение - жизнь. Дальше я терзалась тяжелыми раздумьями, с трудом пробираясь по снегу, проваливаясь порой по колено. Что случилось с Машкиным парашютом? Почему другой не раскрылся? Принес его... Володя, мой охранник и приближенный папочки. Михаил Хелле кровно заинтересован в союзе единственной дочери с Игорем Лесиным. Наверняка следил за нами и занервничал, заметив нешуточный интерес будущего родственника и партнера к моей подруге. Неужели настолько обеспокоился? Неужели по его приказу Машке повредили старый рюкзак и подменили на бракованный новый? С каких это пор мой дорогой папочка превратился в хладнокровного убийцу? Хотя, я, в сущности, мало знаю о нем, а строительный бизнес - это не игры. Слышала, что папа прослыл жестким и коварным дельцом, но чтобы настолько... Если бы не 'помощь' отца с возвращением блудного жениха Игоря Лесина в лоно семьи, не второй испорченный парашют, я бы осталась жива. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Самые близкие люди постарались сжить меня со свету - во истину благими намерениями вымощена дорога в ад. Теперь папа и официальное расследование провести не сможет - вскроется, что именно Володя принес Машке новый ранец.
  Голос полностью отказал мне и, открывая для себя очередные жуткие подробности последних событий, я нервно, как полоумная, хихикала. На Лесине камера была. Если он не забудет уничтожить ее перед приземлением, все увидят, что произошло. Как он отказался от меня в пользу Машки. Кто знает, простит ли Михаил Хелле такого партнера, хоть они с Игорем на одной волне? А вот Машку грохнут, однозначно, когда (или все-таки если?) увидят на видео состояние моего парашюта. Кому еще выгодно меня извести? В бизнес отца я с бараньей упертостью не влезала. С большинством мачех ладила, с парочкой даже после развода в приятельских отношениях оставалась. А угроз от конкурентов отцу не поступало. В противном случае меня бы на время, как обычно, посадили под домашний арест и все.
  Эх, Машка, Машка...
  Если Игорь не догадается про камеру, им обоим конец: без суда и следствия в бетон - и дело с концом. А я тут по милости родных и близких тащу свои крылья черт знает куда, заедая слезы снегом и периодически падая в него на колени.
  Усталость, раны, голод и страх путали мысли, забирали остатки сил, замедляли мой и так не быстрый шаг. К вечеру я перевалила один хребет и добралась до второго. Глянув на дорогой, престижный хронометр, вяло удивилась: кажется, время здесь течет по земному. Только привычная темнота не наступила. Планеты или луны-спутники разбрелись по небосклону и теперь на первый план вышла 'дама в юбке', бледным, почти лунным светом заливая край белоснежного безмолвия, доводящего до безумия. Третий спутник, мелкий заморыш, совсем побледнел и спрятался за 'мамку' окончательно.
  Все, рухнув в снег совершенно без сил, я подумала об уюте и защите, как делала уже не раз в течение перехода, - и сразу оказалась в надежном коконе крыльев. Кроме того, меня настойчиво терзал вопрос: как я до сих пор не замерзла на лютом морозе в кроссовках и легком драном костюмчике? И тем не менее, я не мерзла! Наоборот, словно легким океаническим бризом веяло. И не мерзла, не потому что двигалась, - я не ощущала холода вообще. Странно, но мне ли жаловаться?
  Еще я озадачилась полным отсутствием местных обитателей. На Земле даже в заснеженных горах не бывает пусто, жизнь всегда найдет себе пропитание или способ существования. Так почему же здесь за целый день я не встретила ни одной живой души, даже птицы не летали. Словно этот мир пустой и я абсолютно одна здесь. Жутко. Раньше лишь мечтала побыть в одиночестве, а сейчас оно страшнее плотоядного хищника гложет изнутри. О такой опасности как зверье я не задумывалась - куда хуже просто не сделать следующий шаг и навсегда остаться здесь...
  Утро я встретила, свернувшись калачиком на мокрых камнях. За беспробудную восьмичасовую ночь тело затекло настолько, что больно было распрямляться и вставать. Со стоном потянулась, во рту пересохло, пить хотелось неимоверно, есть - еще больше, не то собственный желудок сожрет. Как же мне чудовищно плохо! Первым делом взглянула на небо. Увы, чуда не случилось! Только теперь ярко светился спутник 'сынок', оттеняя бока поблекших 'родителей'. Такой круглый, маленький, сияющий розовый проказник.
  Тяжело вздохнув, я выбралась, на этот раз из небольшой ямы, на искрящийся хрустящий снег и замерла: неужели моего тепла хватило расплавить его за несколько часов? Что происходит? Но времени нет, пищи тоже, зато апатия и безысходность наступали, раскрывали смертельные объятия. Нет, я все еще боролась за свою жизнь и медленно переставляла ноги в направлении следующего перевала. Спустя несколько минут подхватила горсть снега, приложила к лицу и сунула в рот, пытаясь утолить жажду. Бесполезно, конечно, но хоть что-то.
  Не предназначенные для горного туризма очки почти не спасали глаза от сияющей снежной белизны и уже к полудню глаза болели и слезились. Порой я шла, зажмурившись, не глядя, просто передвигая ноги. Один раз попала в яму, упала и больно ударилась бедром. Потом корчилась и рыдала, лежа на боку и прижимая ладонь к кровоточившей ране поверх ожогов. И вновь, как вчера, от кончиков пальцев к локтю побежала 'снежная' перчатка, покрывая кожу серебристым кружевом. Она немного охладила горячие ладони, а потом я ощутила, что боль стихла.
  В этот раз любопытство пересилило: не стала засовывать руки под мышки, а осторожно приподняла ладонь и с облегчением и восторгом увидела под ней чистую, здоровую кожу. 'Перчатка' осталась на руке, и я спешно приложила ладонь к щеке, потом успела задницу вылечить, но, как только таинственное кружево исчезло, время чудес тоже завершилось. Зато есть захотелось с такой силой, что вспомнила про птиц, специально клюющих камешки и песок. Я бы, пожалуй, тоже проглотила камней: почти не сомневалась - переварятся.
  Благодаря чудесам я невольно подумала о невероятном - существовании какой-то магии. Красивой и полезной. Назовем это явление хотя бы так, пока не разберусь, что со мной творится. А то крылья, теперь вот снежные перчатки и никого, чтобы объяснить откуда и зачем.
  К концу третьего дня моего похода в неизвестность, сил больше не осталось. Упав в снег, я жадно наелась его, а после просто отключилась. А вот четвертая встреча с 'сынком' оказалось поворотной в моей дальнейшей судьбе. Я, наконец, встретила местных жителей!
  Сначала я почувствовала боль в руках и ногах, потом ощутила мерное, ритмичное покачивание. С трудом приоткрыв глаза, к вящему удивлению, увидела, что меня, подобно крупной добыче на охоте, привязали к толстому суку и несут. Точнее, везут двое аборигенов, ловко и синхронно скользя по снегу. Сквозь дымку, застилавшую мои глаза, я смогла разглядеть смуглые до черноты, сморщенные лица незнакомцев в меховой одежде, показавшихся мне гуманоидами. С этой мыслью я снова провалилась в темноту.
  
  Глава 3
  Ощутив влажную ткань под щекой, я жадно прижалась к ней губами и пыталась высосать воду. Жажда мучила настолько сильно, что все мысли были только о том, как бы напиться. Увы, удалось лишь смочить губы и опухший язык. Зато я вырвалась из мутного, обморочного забытья и, открыв глаза, увидела мокрые камни, на которых растянулась, положив голову на руку. Другой рукой пошлепала по маленькой грязной лужице и только потянулась к желанной воде, охнула от боли - в спину больно ткнулось что-то острое. Затем снова и снова, дальше досталось заду и ногам. С мучительным стоном я приподнялась и огляделась, обмирая от страха и радости.
  Меня поместили в большую квадратную клетку со странными прутьями. Кажется, из костей какого-то гигантского животного, связанных меду собой кожаными веревками. Даже страшно представить размер зверюги с такими-то костями. Сразу вспомнились скелеты динозавров из берлинского музея естествознания. Дверь в противоположном углу тоже завязана веревками. Обернулась и увидела рядом неглубокую большую миску с прозрачной водой. Моей радости не было предела, вот только поднять эту тяжелую каменную посудину не смогла. Да плевать на подобные сложности! Склонившись над миской в три погибели, я, как собака, пила воду - чистую, холодную и такую прекрасную!
  Вдоволь напившись, я вновь осмотрелась. Другая серая посудина, больше похожая на тарелку, была почти до краев наполнена какой-то бежево-серой массой. Нос сразу уловил запах еды, живот призывно заурчал. Попробовала пальцем - вязкое теплое варево. Понюхала, лизнула. Еда! В следующую секунду я хватала ее руками и быстро отправляла в рот; жадно глотала, не чувствуя вкуса, - лишь бы насытиться! Не до вкусовых ощущений. И только когда начала выскребать остатки варева, поняла, что оно напоминает овсянку. Неплохо и, надеюсь, питательно. Сытно уж точно.
  Утолив главные потребности, совершенно не дававшие разумно мыслить, я оценила свой вид: мокрая, грязная, волосы спутанной массой свисают вдоль лица, уже не белые, а грязно-серые крылья беспомощно лежат на камнях. Шлем и очки исчезли, как и кроссовки с носками. Мои босые ступни в серых разводах подсохшей глины и ярким розовым лаком на ногтях довели до слез: картина полной обездоленности и горести. До чего я докатилась?!
  Крыло обожгло острой болью, я обернулась, смахнула слезы и, наконец, увидела, куда меня занесло. Притулившаяся к скале, моя костяная клетка находится в центре настоящей первобытной деревни, расположенной на небольшом заснеженном плато. Вокруг высятся белые горные пики. От костров у приземистых юрт, а может чумов, сделанных из шкур, поднимается дым. На небосклоне бледно-лиловый полумесяц 'отца' - значит сейчас день в разгаре. Сколько же я провалялась в беспамятстве?
  Тем не менее, поселение дикарей, вода и еда, и даже эта клетка, так сильно напугавшая вначале, принесли непередаваемое облегчение. Я не одна среди безмолвия бесконечных гор, не одна в этом мире - вот главное! С радостно колотящимся сердцем я присмотрелась к детям, собравшимся вокруг клетки и откровенно глазевшим на меня. Эти одетые в меховые шкуры маленькие жители снежного мира выглядели весьма примечательно: такие же темные до черноты, сморщенные лица, как и у тех взрослых, что тащили меня сюда связанную, словно дичь, но ниже ростом. И тут в голове взорвалась ужасная мысль: а вдруг они питаются человечиной?
  Я вздрогнула, холодная, липкая волна страха прошила меня от макушки до грязных голых пяток. Да еще дети, вооруженные длинными острыми палками, с голодным любопытством смотрели на меня, слабую, беспомощную пленницу. Тут один из них подскочил к клетке ближе и снова ткнул мне в бок палкой, заставив зашипеть от боли и отшатнуться к скале. Следом в меня полетели камни, причем крупные такие булыжники. Я пыталась спрятаться, увернуться, укрываясь крыльями, прятала голову, а маленькие дикари продолжали свое гнусное дело. Это они от нечего делать развлекаются так, причиняя боль живому разумному существу? Зоопарк устроили!? Неожиданно во мне вскипела дикая ярость. За что так со мной? Что я сделала этим мелким злобным паршивцам?
  Произошедшее дальше я вспоминала с содроганием. Взмахнула крыльями и, заревев от бешенства, ринулась на прутья, чтобы дотянуться хотя бы до одного поганца и надрать ему уши. Горькое 'увы', видимо, в этом суровом, чужом мире для меня будет постоянным разочарованием. Коснувшись костяных прутьев руками и крыльями, я захрипела от невыносимой боли. Отшатнулась, но задела крылом кости с другой стороны. Так бы и металась в клетке, отчаянно воя, рискуя заживо сгореть от опалявшей меня боли, но единственная в тот момент мысль, куда бы спрятать огромные неуклюжие крылья, неожиданно исполнилась. Несколько дней назад бывшие белоснежными, а теперь сплошь в черных подпалинах и крови, крылья покрылись дымкой, туманом, и - растаяли, словно втянулись в спину. Кажется, я кожей почувствовала это движение.
  Опешив, я закрутилась волчком: крылья действительно исчезли, а сама ощутила знакомую легкость движений, когда сзади ничего не тянет, не мешает. Только вот голод начал терзать меня с новой силой. Отступив к скале, я со слезами смотрела на красные обожженные ладони, потом глянула на мелких жестоких гаденышей, с еще большим азартом примеривавшихся ко мне, теперь они обменивались короткими лающими фразами. Задумали новую 'шалость'? Еще я увидела едва заметную, видимо появившуюся после моего прикосновения сияющую кромку-ауру вокруг прутьев-костей. Это какая-то энергетическая защита? Или... магия? А то представить здесь энергетические установки для тюремных камер было просто невозможно. Значит, магия...
  В нее верилось больше, хоть и смешно от самой этой мысли.
  Хотелось потереть лицо, чтобы проснуться, наконец, от этого кошмара. Остановила обгоревшая кожа на ладонях. Так мы и стояли, глядя друг на друга: я - босиком на мокрых камнях, хотя вокруг клетки утрамбованный множеством ног снег, а на свободе - издевавшиеся надо мной дети. Родители - более крупные и высокие аборигены, мелькавшие то тут то там, в жестокие детские игры не вмешивались. Кто из них женщины, а кто мужчины я могла предположить лишь по размерам. Объемные меховые одежды скрадывали другие различия.
  В этот момент я увидела немного сгорбленного, похоже от старости, мужчину в красивых белых шкурах. Он не спеша шел к клетке и выделялся из толпы аборигенов одеждой и почтением, что оказывали ему другие. Этот незнакомец явно непрост и обладает здесь властью. Но не почет и подобострастие остальных дикарей были причиной моего внимания к этой личности. 'Личность' гордо ступал по снегу в моих оранжевых 'найках', нацепив на голову очки и шлем. Приоделся, мародер проклятый! Даже страх пропал, сменившись презрением.
  Наконец, престарелый модник остановился у клетки, внимательно рассматривая меня, сцепляясь со мной взглядом. А я отмечала непривычные черты его лица, мелкие, резковатые. За стеклами очков блестели черные узкие глаза, смотревшие на меня с неодобрением и почему-то опаской. Чего ему меня опасаться? Темная, словно дубленая, почти черная кожа напоминает шкуру шарпея - все лицо в шелушащихся морщинах-складках. Наверное, это отличительный признак снежных жителей, ведь даже у детей кожа морщинистая. Короткий, слишком приплюснутый нос, узкие губы, но при этом выдающийся, несколько загнутый кверху подбородок, словно нос ладьи.
  В общем, встретила я крайне примечательную расу - чернокожих жителей снежного мира, гуманоидов на нижней ступени цивилизации. Любопытно: они в этом мире одни живут, или еще кто-то есть? Сейчас, внимательнее рассмотрев иномирян, я мысленно взмолилась, чтобы это был не мономир. Иначе...
  Мое обращение к высшим прекратил Белый Старик, как я мысленно назвала его, - приказал соплеменникам что-то. Скоро прибежал один из подростков, дальше двое других таких же юных стражей, просунули в клетку длинные копья и угрожающе нацелились на меня. Мое сердце колотилось в горле от страха: убьют!.. Но тут парнишка открыл дверь в клетку, юркнул внутрь и что-то кинул мне на тарелку из-под каши. Кажется, вяленое мясо, причем разного цвета. Еще поставил сосуд с водой, или что там плеснуло в кривобоком 'кувшинчике', и кожаное ведро, наверное, для отходов жизнедеятельности. Паренек мгновенно вылетел из клетки, дверь закрыл, завязал веревкой, пики охранники убрали. А у меня вырвался вздох облегчения: не убили! Пронесло!..
  Развязать веревки и сбежать - не выход, даже не потому, что у меня горят обожженные магией руки, еще и потому что - некуда. Не бродить же опять в одиночку по снежной пустыне. А здесь мне вновь дали еды, воды и покинули клетку. Раз кормят, есть надежда, что не съедят. Сразу!
  Белый Старик приглашающе указал рукой на подношение и, величаво развернувшись, ушел. Я проследила, как он шел, поскальзываясь на снегу в моих кроссовках, совсем не предназначенных для зимних прогулок и для него лично. Но это неудобство его не смутило. Другие, взрослые 'дяди и тети' тоже разошлись, а злобные мелкие мучители остались зорко следить за каждым моим движением.
  А, плевать! Я подошла к тарелке и сначала понюхала, а потом осторожно попробовала пищу (когда первый голод утолен, прежняя брезгливость и опасения вернулись). Оказалось, это действительно вяленое и слегка подкопченное мясо. Кого именно - неизвестно и неважно, раз хорошо пахнет и на вкус вполне устраивает. Кусочки другого цвета напоминали сыр сулугуни. Я быстро съела все, до последней крошки. А проверив кувшинчик и обнаружив там еще и теплое молоко, напилась до отвала. Облокотившись на стену, ощущая набитый до отказа живот, я впервые за последние дни почувствовала себя живой и почти счастливой.
  Неожиданно напомнила о себе знакомая морозная пленка, которая лечила мои руки и лицо, - она поползла от рук по всему телу. Ласковая теплая 'изморозь' снова согрела и уняла боль, свела ожоги и синяки. Фантастика! Это мое обретенное волшебство в который раз не только приятно поразило, но и немало порадовало: ага, значит, на сытый желудок дела идут гораздо лучше - энергия для восстановления появилась.
  'Все страньше и страньше! Все чудесатее и чудесатее! Все любопытственнее и любопытственнее! Все страннее и страннее! Все чудесится и чудесится!' - пробормотала я себе под нос знакомую фразочку из 'Алисы в стране чудес'. Бабушка всегда так ворчала, иронизируя, когда папа представлял нам очередную будущую жену. Сейчас фраза известной попаданки Алисы отлично подошла для описания всего творящегося со мной и вокруг меня.
  Боль ушла, холода я совершенно не чувствовала, хоть это и удивительно: сижу полуголая и босая на морозе, на сырых камнях - и ничего, инеем не покрываюсь. Местные, в отличие от меня, в мехах с головы до ног. Радовалась недолго - организм напомнил о других существенных потребностях. Ведерко нет-нет, да притягивало взгляд. Но вокруг столько навязчивых зрителей, а на актрису я совсем не тяну. Ладно, подожду, когда им наскучит, и они оставят меня в одиночестве.
  Но приятная расслабленность и сытость принесли с собой и другие заботы - горькие раздумья о будущем. Выбраться из этого мира и вернуться домой я вряд ли смогу - это уже почти очевидно. Найти место своей 'высадки' и 'проникновения' сюда невозможно. Если только есть похожие в другом месте? Сомнительно, что и они ведут именно на Землю...
  Нет, надеяться я буду до последнего - папа, мама и финансовый факультет учили реально смотреть на вещи. И быть крайне прагматичной. Так, что мы имеем в активе? Крылья? Сомнительный бонус, пользоваться ими я пока не умею. Надо заняться этим в ближайшее время. Второй бонус - загадочная и красивая снежная магия, к тому же исцеляющая меня? С этим более понятно, но опять же, пока слишком неоднозначно. Подо мной все время мокро, что может иметь и неприятные последствия.
  И аборигены... с лицами, похожими на чернослив, такие же темные и сморщенные. Если меня примут здесь, то какое будущее возможно среди этих 'сухофруктов'? Не представляю. Вечно ходить в мехах, жить в примитивном чуме, без благ цивилизации, без театра и оперы, без всего, даже без апельсинового фреша на завтрак? Без бабушки и папы. Без отца я бы, пожалуй, справилась. Не привыкла к его присутствию за двадцать пять лет. А как без бабушки, моей самой близкой и родной, моей лучшей подруги, наконец? И содрогнулась, неожиданно представив, что с ней будет, когда я не вернусь домой вечером. Вернее, уже не вернулась... Пожилой женщине под восемьдесят пережить такой удар будет практически нереально. Я беззвучно плакала, жалея себя и бабулю.
  А в мыслях засела злая мысль: папочка наверняка заставит как можно скорее очередную жену родить ему нового наследника. Дикое одиночество накрывало с головой: одна в чужом мире среди непонятных, непривычных гуманоидов. Они похожи на людей, но такие... чужие. Между ними и избалованной, изнеженной, практически ничего не умеющей псевдоаристократки, как дразнила меня бабушка, наблюдая за нашим приобщением к 'высшему обществу'. Элите! Эх, и чего стоят теперь все мои дипломы, манеры, замашки!
  Подтянула колени к груди, обняла их руками и положила подбородок сверху. Так я просидела долго, тоскливо разглядывая первобытную деревню, затерянную в горах. Аборигенов, которые живут своей жизнью. Детей, неотвязно следящих за мной, пока взрослые занимаются делами. Вот пятеро мужчин поволокли здоровенную тушу животного - смесь огромной кошки и быка. Несколько женщин подоили 'коз' в загоне на краю деревни и шли обратно с 'кувшинами', подобными тому, из которого я пила молоко. Кто-то скоблил шкуры, расстеленные на снегу у чума. Все при деле.
  Очередная волна мыслей о будущем захлестнула так, что мне стало страшно до ужаса - неужели в этом мире есть только эта раса? Только эта унылая деревня. А других, похожих и привычных мне, - нет? Неужели проведу свою жизнь в этой клетке в качестве игрушки для забавы? Мишенью для кольев и камней у злобных деточек? Горестно вздохнула и нашла глазами ведро. Первым делом решила разогнать зрителей - с воплями ринулась к ним. Напугала и вдобавок еще и камнями забросала. Площадка вокруг клетки быстро опустела, а я кинулась к ведру облегчаться.
  Пока я приводила себя в порядок, клеветники и жалобщики, видимо, донесли о моей выходке: из большого чума вышел Белый Старик и, довольно оглядев собирающихся около места моего заточения сородичей, направился ко мне. Вновь встал у клетки, возглавив толпу, и, заложив руки за спину и выпятив грудь, высокомерно уставился на меня. Правда, в его черных узких глазах под набрякшими веками сверкнул огонек страха. Чего он все-таки опасается? Неужели меня?
  Неожиданно Белый Старик резким, нетерпящим возражений тоном обратился ко мне. Даже не сразу поняла, что именно ко мне - думала, что будут делать глазевшие на меня аборигены. И похоже, их вождь это заметил, бросил несколько коротких фраз, причем, кажется, использовал разные вариации или наречия, даже потряс кулаком. Я выразительно пожала плечами, показывая полное непонимание. Старик замолчал, смерил меня злобным, затем удивленным взглядом, а потом с досадой плюнул себе под ноги. Обратился к толпе, нашел взглядом детвору и, если я не ошиблась, строго запретил меня трогать. Фу-ух, надеюсь, никому не придет в голову ослушаться.
  Вскоре я осталась в одиночестве наблюдать за суровой жизнью аборигенов. Полумесяц 'отец' начал светлеть, а юбки 'матери' проявлялись все четче и ярче - близился вечер. Неожиданно, к моему полному удивлению, между прутьями-костями в клетку скользнул небольшой зверек, напоминающий хорька. С длинным пушистым тельцем, кошачьим хвостиком, узкой вытянутой мордочкой с носом-пятачком. Видимо, клетка охраняет и действует исключительно на меня, а другие вон и копья суют и между прутьев лазят.
  Пушистый зверек выглядел настолько милым и неопасным, ну прямо как домашний котик, что я решила с ним подружиться и протянула руку. И вновь пресловутое 'увы', а ведь вроде только-только выдалась передышка, - 'снежный котик' оказался злобным. Вместо того, чтобы позволить себя погладить или хотя бы просто понюхать мою руку и гордо уйти, подняв хвост, он, яростно зашипев, тяпнул меня за палец. Я вскрикнула, а в следующий момент буквально задохнулась от шока.
  Неожиданное нападение спровоцировало реакцию моего тела: сначала вырвались крылья и укутали меня защитным коконом, а прокушенные пальцы словно кипятком опалило, затем из них вырвалась знакомая лечебная изморозь. Только вот пушистый зверек мигом свалился набок ледяной фигуркой. Я в ступоре, в полном недоумении подняла руку, не веря своим глазам: неужели это я только что заморозила, убила живое существо? Да я даже мух дома никогда не трогала, паучка, сплетшего паутинку в моей спальне, оберегала - просила горничную не трогать. А тут...
  Мир сморщенных снежных неандертальцев с их кусачими домашними животными напомнил о себе шорохом. Подняв потрясенный взгляд, я заметила Белого Старика. Он сверлил меня внимательными черными глазами, что-то явно выясняя для себя. Скривился в хитрой морщинистой ухмылке - и молча ушел. Неужели это он подстроил? Зачем натравил на меня звереныша? А я? Я умею убивать лишь прикосновением пальцев? Как же жить дальше? Если я не смогу ни до кого дотронуться, чтобы не убить?
  Трупик я вытолкнула из клетки, а сама до полного воцарения 'матери' на небе таращилась в пустоту, пытаясь осмыслить, понять, что произошло и как с этим жить дальше. Снежная магия, оказывается, имеет не только бонусы, но и страшные последствия.
  А вот крылья... пока еще неуклюжие, тяжелые, словно чемодан без ручки, который нести тяжело, а бросить жалко, вернее, в моем случае не выйдет. Оказывается, крылья - моя защита. А ведь я совсем недавно, в самолете, перед катастрофой, решила для себя, что небо - не для меня. И быть мне сухопутной крысой. Выходит, судьба не согласна с моим решением.
  Я закуталась в снова белоснежные и здоровые крылья, неким образом полностью регенерировавшие в моей спине, и почувствовала себя в тепле и безопасности. Словно кто-то родной и близкий обнял меня и защитит от невзгод, и поделится своим теплом. Привалившись к стене, я, наконец, провалилась в сон... темный, подсознательно пугающий...
  
  Глава 4
  Розовый проказник 'сынок', настойчиво лез в глаза, заставляя проснуться. Широко зевнув, прикрывшись краешком крыла, я с наслаждением потянулась на шкуре. Эту почти деревянную от старости и мороза подстилку мне принесли две недели назад, на второй день моего появления в деревне. Но разве жалкой ли пленнице дикарей, ничего не знающей о новом мире, роптать на более чем скромное 'постельное белье'. Зато теперь подо мной сухо. Камни, мокрые по началу, давно уже высохли. Более того, снежный покров постепенно растаял на несколько метров вокруг клетки, образовав темную зону отчуждения.
  Толстая шкура спасала от мелких острых камешков, поэтому лежать и сидеть было вполне терпимо. Холод меня не беспокоил: ледяной ветер ощущался теплым бризом с неповторимыми свежими и радостными оттенками наступающей весны. От свежести которого мое тело наполнялось ощущением силы, жаль только, смертельно опасной и оттого совершенно мною не используемой. По незнанию применять ее просто невозможно. Нет ни наставника, ни литературы соответствующей.
  Протерев глаза, я села, сонно оглядевшись. Деревня так же неохотно просыпалась, в небо устремлялся дым из чумов, а тишину гор все чаще нарушали нетерпеливые крики домашних животных, требующих еды и обихода. Собственно, здесь вообще жизнь идет спокойно, размеренно, никто никуда не несется, не торопится.
  Спустя дня три после появления здесь мне удалось выгородить в своем скромном жилище закрытый уголок для личных нужд. Повезло: сильным ветром с чума сорвало потрепанную мешковину, которой накрывали тюки с вещами, подвешенными веревками. Принесло ее на мою клетку, а что с возу упало... Чуть позже мне даже помыться и простирнуть одежду удалось - принесли целое ведро теплой воды, наверное чтобы в мелкой посуде несколько раз не носить, вызвав у меня море радости. И видимо, я настолько бурно радовалась, что теперь ведро воды мне носят регулярно, даже гребень простенький подарили чесать длинную, густую, платинового цвета гриву. Правда, подарки на этом прекратились надолго.
  После туалета у меня обязательная тренировка. Йогой я занималась с детства - бабушка увлекла в свое время. К знакомым до автоматизма движениям я добавила силовые упражнения для спины от тренера по фитнесу. И пустое ведро для 'душа' для этого очень пригодилось. Я заполняла его камнями и тягала вместо гирь. Махать в 'огненной' ловушке крыльями больше не рисковала, а вот готовить спину к полетам необходимо заранее. Зато спустя всего две недели тренировок моя новая пара конечностей не ощущались пудовым грузом, так и тянущим хозяйку назад.
  Ощутив приятную усталость от хорошо проделанной работы, я умылась и села на шкуру в ожидании кормильцев. Еду и воду мне таскала пара подростков. Довольно быстро аборигены поняли, что опасности я для них не представляю, и посылали мальчишек кормить меня. Один на всякий случай угрожал копьем, второй сноровисто заносил пищу, уносил ведро с отходами. Мы даже приноровились не мешать друг другу: завидев стражей, я отступала в свой уголок и садилась на шкуру, чтобы они могли спокойно меня обслуживать.
  Вот и сегодня, уже совершенно без опаски, ребята принесли мне свежей воды, кувшинчик парного молока, миску с кашей и вяленое мясо. Боженька, как же хочется апельсинового фреша. Да я согласна даже на морковку, вялую и старую, ну хоть на кусочек овоща какого-нибудь - привыкла к совершенно другому, почти травоядному рациону, а от однообразной пищи организм протестовал.
  Но жизнь, как известно, научит всему. Например, не обращать внимания на свой внешний вид. Чистая и расчесанная - уже радость. Подумаешь, ноги грязные, костюмчик оранжевый весь драный. Ну не все же сразу человеку дается, многое приходится зарабатывать трудом, терпением, хитростью. Глядишь, и я прорвусь сквозь тернии к звездам. Когда-нибудь. Или, к примеру, одетые в меховые одежды аборигены имеют весьма специфический, неприятный запах животного жира и дыма; и к нему я тоже привыкла, как и к их сморщенным лицам, словно стае шарпеев. Присмотревшись, научилась отличать одних от других, подмечать особенности и даже характер наиболее часто мелькавших и значительных жителей деревни. Совсем незнакомцами они быть перестали. Еще я успокоилась: человеческими жертвоприношениями и каннибализмом эти дикари, к счастью, не занимались. По крайней мере, пока!
  Я неторопливо завтракала, наблюдая за однообразной и трудной, на мой взгляд, жизнью аборигенов. За почти три недели в клетке многое успела заметить. Они поклоняются трем спутникам, олицетворяя их с некими божествами. Утром, когда всходит 'сынок', женщины кидают в костер какой-то белый порошок, всего от одной щепотки огонь яростно вспыхивает, словно пробуждается.
  Небесному 'отцу' подношение делает Белый Старик. Каждый день к обеду он рисует на камне загадочные закорючки и засовывает в самый жар костровища. Любопытно, что иногда пламя после этого меняет цвет: то голубой, то рыжий, то кроваво-красный. Вчера оно было темно-бордовым и с того момента Белый Старик не появляется из своего чума, а остальные селяне выглядят подавленными, озабоченными, даже вездесущие дети заметно притихли. Да и сама второй день подряд ощущаю напряжение - в груди будто натянулась, дрожит, вибрирует от напряжения струна.
  А вот 'матери' подарки делают мужчины. Опять-таки в костер ежедневно, в сумерках, с шипением выливают кружку крови от живности, которую приносят с охоты или используют домашнюю скотину. На мой взгляд, расточительно и жутко.
  Скоро я поняла, что Белый Старик - здешний духовный лидер, напоминающий земного шамана. А вот главой поселения является сурового вида, самый высокий и плотный мужик с самым громким голосом, которым он отдает короткие, беспрекословно выполняющиеся команды, за что мысленно называю его то вождем, то старостой, то Червонным Королем. Особенно когда смотрит на меня с затаенной злостью, будто в ожидании крупной подлянки. Словно я у него мешок сухарей в голодный год украла или прокляла всю семью до седьмого колена. В связи с чем радует то обстоятельство, что нахожусь в ведении именно шамана.
  Как бы там ни было, надо срочно решать вопрос с побегом. Долго так продолжаться не может: 'Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?' Не хочу быть червем! Только как мне выйти из магической клетки? Еще не лишним было бы раздобыть обувь. Если ноги точно не отморожу, но об острые камни и лед легко раню и далеко босиком не уйду - по кровавым следам вычислят в два счета. А крылья... крылья - пока уютное одеяло и ласковые 'руки' в трудную минуту. Не лишними будут вода и еда с собой, но с ними потом можно разобраться, по ходу дела. А вот с обувью и клеткой...
  Мои размышления прервал странный нарастающий гул. Вечно спокойные и неторопливые деревенские забегали, запаниковали. Наверняка им все ясно и понятно, в отличие от меня. Женщины и дети вопили, часть мужчин понеслись к чуму шамана, другие карабкались в гору. Посмотреть, что за ней происходит? Или скрыться от опасности?
  Белый Старик резко отодвинул полог своего чума, растолкал соплеменников и ринулся к ближайшему костру. В огонь полетел белый порошок для 'сынка', камни с рунами - для 'отца' и кровь самого шамана, полоснувшего по ладони ножом, - для 'матери'. Меня даже передернуло от этого действа.
  Тем временем страшный гул нарастал, земля мелко содрогалась, как и я сама, глядя на происходящее с колотящимся сердцем и клацая зубами. Боже, это же землетрясение! От этой догадки стало жутко, ведь в горах это грозное явление природы еще страшнее. А мне даже деваться некуда: из клетки не выпустили. Я стояла, бессильно сжимая кулаки и нервно переминаясь с ноги на ногу. Отчаянно глядя на жителей в надежде, что может хоть кто-то сжалится и выпустит меня из смертельной ловушки. Что же делать?
  
  Неожиданно который день натянутая у меня внутри струна словно лопнула, отчего в груди разлилось тепло. Я замерла, прислушиваясь к себе. Крылья заботливо укрыли меня. А дальше я увидела несущихся с горы мужчин, недавно туда поднимавшихся. Они скользили вниз по склону или катились кубарем, явно пытаясь успеть предупредить об опасности, яростно орали и махали руками. Паника и хаос вокруг меня усилились. Народ разбегался, некоторые кинулись вниз по тропинке; большинство шаман с вождем гнали под защиту скалы с большим каменным козырьком. И если охваченные страхом мужчины сопротивлялись, метались в раздумьях, то более покладистые женщины с маленькими детьми послушно торопились в укрытие. Их мужья и отцы тащили еще и животных.
  До меня, наконец, дошло, что происходит, когда снежная пыль слишком густо посыпалась с неба. Лавина! Им все равно далеко не убежать. Я за долю секунды успела буквально нырнуть с головой в кошмар, ярко представив, что будет дальше. Тонны снега вот-вот накроют это жалкое плато, а козырек не спасет - только отсрочит мучительную смерть. Мы задохнемся и замерзнем под толщей снега и камней. Я помню, знаю, как это бывало не раз с друзьями Игоря, их лица, знакомые и известные по фото, встали перед глазами словно наяву. Да и альпинисты на базах любят делиться страшилками, а у меня память слишком хорошая и воображение живое. Значит - мы все умрем! Тем более, моя клетка стоит прямо под скалой, никакого укрытия, козырька или еще чего-нибудь.
  Запрокинув голову, я в полнейшем ступоре смотрела, как с вершины горы на нас несется снежный вал, легко переваливая более низкий утес, закрывающий от меня общую картину местности. Такое я только в кино видела: огромная клубящаяся масса снега летит с бешеной скоростью и оглушающим ревом. Человек на ее пути от ужаса даже пошевелиться не в силах.
  Краем глаза я заметила суматошную беготню деревенских, тех, кто еще зачем-то пытался спасти свой скарб, или тех, кто натужно тащил домашнюю скотину к скале, преодолевая животный ужас. И жавшихся к камням мужчин и женщин, закрывающих собой детей, готовясь принять первый удар.
  Мир сошел с ума, на нас не в кино, а в жестоком реале летел снежный вал - сама смерть. Видимо, мои страхи и желания подтолкнули тело к действию, упреждая разум, а может рефлекторно, я выставила руки, будто отталкивая, защищаясь. Ужас был настолько силен, что заполонил разум, буквально отключил его, отдав тело инстинктам. В следующий миг, когда хотела уже зажмуриться при столкновении с волной снега, из моих рук наперерез белой смерти прыснула знакомая изморозь.
   Удивляться, почему в лицо ударила вода, а не снег, облила от макушки до голых пяток и сбила с ног, времени не было. Моя клетка тоже не выдержала напора и прутья понесло к обрыву. Меня тащил поток, прикладывая о камни, трещала и рвалась одежда. Я судорожно цеплялась за любые выступы, не думая о порезах и травмах, главное - удержаться, не сорваться с обрыва со сломанными крыльями. Но несмотря на ужас и боль, я упрямо, зачарованно таращилась вверх, не в силах поверить в то, что сотворила. Офигеть!.. Вместо снега нас накрыли тонны воды, которые теперь срываются с выступа, не попадая на укрывшихся под скалой 'людей', перелетают площадку и несутся дальше с горы. Эх, жаль, что место моего заточения не под выступом, а прямо по ходу водяного потока.
  Заживо мы не полегли, но промокли качественно. Большинству жителей деревни повезло спастись, особенно тем, кто не рванул вниз по тропе, а остался с племенем под горой. Но чумы, много скотины и скарба унесло беспощадным потоком. Пока я отфыркивалась и приходила в себя, лечила синяки и ушибы и, главное, крылья, шаман приказал взять меня в кольцо. Чтобы не сбежала в суматохе, надо думать. Гад! Я их спасла, а они в меня копьями тычут. Тьфу!
  Остальные, по приказу вождя, кинулись искать и собирать свое добро и выживших. Пока вода и мороз не превратили все в лед, из которого придется выдалбливать имущество и скотину. Хотя... погибших животных вполне можно пустить на мясо. Это я поняла, когда нескольких мужчин сноровисто разделывали пару котобыков, которых принесло лавиной. Хозяйственные. Некоторые собирали дрова...
  Уже к вечеру дружно работавшие аборигены установили чумы заново, сушили на установленных там очагах имущество и обогревали детей и раненых. Сбили загоны для выживших домашних животных и мою клетку тоже - шаман постарался, заодно и восстановил магическую защиту, заботливый ты мой. А вот мертвых соплеменников они уносили куда-то вниз, обрядив в серые холстины. Что с ними потом делали, я не знаю, но и спустя пару дней собирали погибших, и надрывный прощальный вой разносился далеко и долго. Может скинули с обрыва, или где-то закопали?! Меня подобные подробности не волновали - нет, не из черствости и равнодушия, просто сама никак не могла отойти от случившегося. Любой громкий звук - и мне казалось, что на нас снова идет лавина. Так и просидела двое суток, прислушиваясь и приглядываясь, как параноик. Зато под прощальные завывания женщин меня почему-то отпустило, даже сморило.
  После похорон и возвращения жизни в деревне к обычному распорядку дня и укладу кормить меня стали обильнее. То ли чтобы добро не пропадало и так потонувшее, то ли оценили мои усилия по спасению. Хотелось бы верить во второе. Особенно, когда утром, на следующий день после трагедии и ночевки на мокрых камнях и в сырых лохмотьях, ко мне пришли две селянки и боязливо сунули через прутья серую плотную рубаху и кожаные штаны. Спасибо им: мягкий внутренний ворс приятно прилегает к телу. Вдобавок мне заменили уплывшую старую шкуру новой. Сам шаман принес мне обувь - меховые мокасины, как я их назвала, покрутив в руках. Ничего особенного: три грубо сшитые между собой меховые полоски, две - с дырочками, в которые продеты кожаные шнурки-завязки, чтобы меховой носок не спадал с ноги.
  Кроссовки Белый Старик не вернул, но ощущать себя не жалким босяком, а одетой и обутой - гораздо приятнее. К тому же, чувству гордости и собственного достоинства лохмотья и голый зад не способствовали. Я благодарно кивнула и широко улыбнулась, приняв благодарность. Шаман тоже ухмыльнулся, только хитрый, странный огонек в его черных прищуренных глазах мне не понравился. Он явно что-то задумал, увидев силу неведомой мне, но наверняка известной ему магии. Ведь не зря подослал ко мне зверька, заставив напасть, не зря найденную чужачку в магическую клетку запер. А что это значит? Значит, о таких как я, возможно даже с крыльями, он слышал, а может и видел.
  Нужно бежать, срочно!
  ***
  Детвора, которую еще месяц назад я считала злобными монстриками, с гиканьем и радостным визгом каталась с горы, обледеневшей после катастрофы. Наблюдая за юными аборигенами, мне тоже очень-очень хотелось окунуться в это безмятежное веселье и беззаботность. Взять шкуру, кинуть на лед и с ветерком прокатиться по длинному пологому склону в узкую долину. Деревенские даже во льду ступени прорубили, выложив их камнями для безопасного спуска и подъема.
  Но, увы, мне оставалось лишь сидеть по-турецки и изо дня в день покорно наблюдать за чужой жизнью. А попутно усиленно обдумывать побег. Я уже месяц пленница. На мясе, сыре и молоке, постоянных тренировках окрепла и даже немного подкачала спину и руки. По крайне мере, выпуская крылья, не заваливаюсь назад - 'ношу' их с гордостью и почти с легкостью. Привыкаю! Жаль, полностью расправить нельзя, а то меня все чаще одолевает неведомое ранее томление, желание летать, ощутить силу движения крыльев. Со стороны мое трепыхание, наверное, походит на куриное - смешное и нелепое.
  Эх, мне бы только за клетку вырваться, а там можно с обрыва прыгнуть и спланировать подальше. Планировать я умею, с горем пополам, конечно, но пробовала, летала. Мясо и сыр я начала запасать сразу после катастрофы. В кусок ткани от куртки своей заматывала и под камни прятала. Воду растопить, я думаю, теперь смогу при случае. Только вот магическую защиту не преодолеть.
  А вокруг пейзаж и настроение народа вновь неуловимо поменялись. Пока дети веселились, взрослые к чему-то готовились. Мне было тревожно и в этот эмоциональный костер, разгоравшийся в моей душе, постоянно летели толстые сухие поленья - всякие легенды и поверья из прошлой, земной жизни. Внутреннему разладу способствовала не только обстановка в деревне - на небе происходило нечто мистическое и потому тревожно-жутковатое. Семейство спутников немного растянулось вдоль горизонта, и за 'сынком' с каждым днем все ярче и ярче проявлялась еще одна троица. Сначала, еще пару дней назад, маленькие звездочки, а сегодня они стали гораздо крупнее. Горят фиолетовым светом и даже пульсируют, заливая сиянием всю округу.
  Потрясающе красивое зрелище, но очень необычное и оттого страшновато мне. К полудню, когда три новые звезды застыли над 'отцом', 'матерью' и 'сынком', образовав над семейством своеобразную корону, я нервничала во всю. Снежная гладь в горах словно оделась в розово-лилово-фиолетовое искрящееся кружево.
  Пока я смотрела в небо и любовалась горами, неторопливо доедая свой обед чемпиона, пропустила момент, когда закончилось всеобщее веселье. На маленькой площади зажгли три костра - каждый из трех жердин, устремленных в небо, и выстреливающих яркие искры.
  Из чума торжественно явил себя соплеменникам Белый Старик. Сегодня он без моих кроссовок и шлема с очками - исключительно в своих белых мехах, чем напряг еще больше, ко всему прочему ступал важно и торжественно. А уж когда неторопливо подошел к клетке, глядя на меня со знакомой торжествующей хитрецой, не в силах спрятать ее под тяжелыми веками и кустистыми черными бровями, при этом вроде бы мягко, дружелюбно улыбаясь, насторожил до чертиков.
  Я дочь своего отца - прожженного дельца и интригана и супермодели. Расточать ничего не значащие улыбки на светских и деловых приемах научена с детства. В конце концов, единственная наследница, преемница и опора. Ну что мне стоит в ответ нацепить 'дружелюбную' улыбку? А сама косила взглядом по сторонам, соображая, куда бежать, если появится возможность. Судя по тому, что шаман и его сопровождение заметно расслабились, я 'дружить' улыбками умею гораздо лучше и профессиональнее, чем менее продвинутые аборигены.
  И вот долгожданная свобода: под прицелом пик вышла из клетки, шаман 'собственноручно' повел меня к кострам - шла почти рядом. Если не ощущать сразу два копья у лопаток, можно помечтать, что на прогулке; скажем, на встрече с официальными дружественными лицами. Только расправить крылья я не рискнула - вдруг пырнут с перепугу в спину.
  Между кострами было жарко, устроили толстый настил из нескольких циновок, застланных шкурами, поставили поднос с кувшином и парой чашек-пиал. Похоже, меня решили либо соблазнить, либо принеси в жертву. Ну не чествовать же? Парад планет и звезд и простецкий сельский праздник прямо кричат об этом. И пока я с намертво приклеенной, самой радостной улыбкой усаживалась на шкурах, хотела с криком рвануть прочь отсюда.
  Но я улыбалась! Отец редко чему-то прикладному учил, но частенько говорил: улыбка - это проявление доброты, вежливости и хорошего нрава, а еще оскал смерти для врага, отражение скрытой силы и предвкушение скорой демонстрации спрятанного от противника козыря. Даже если козыря нет, блефовать с улыбкой легче и надежнее.
  Мы сидели напротив друг друга и вглядывались в глаза. Я буквально чувствовала его острый черный взгляд, впившийся в напряженный фиалковый мой. Такого же оттенка, как и чужие небеса над головой. Мне кажется, шаман подумал о том же, бросил короткий задумчивый взгляд на спутники этой планеты, потом на вершины гор и затем опять на меня.
  Рядом, но за пределом меховой подстилки, присел на колени вождь. Он негромко уточнил что-то у моего пока торжественно помалкивающего собеседника. Видно, задумчивость шамана отметила не только я, но сомнение в голосе Червонного Короля вызвало у Белого Старика раздражение и гнев. Всего на мгновение шаман вышел из себя, а потом, будто по мановению волшебной палочки, вернул себе благодушный вид духовного отца племени. Сел удобнее, расправив полы белой меховой шубы, подогнул ноги в обуви, похожей на унты, и стянул варежки из 'овчины'.
  Затем шаман разлил по пиалам напиток, белесый, на основе молока, но с запахом алкогольной кислинки. И предложил мне. Сам выпил чашу целиком, позволив предположить, что не отравит, и, вероятно, для подтверждения дружественных намерений. Но я только пригубила, кончиком языка распробовав, что, кажется, в чашке айран. Эх, мне бы фреша сейчас апельсинового, пусть даже разбавленного этим айраном. Всего месяц без любимого напитка - и даже не думала, каково будет без ароматного солнечного сока с тоненькими фруктовыми волокнами. И без родной, обожаемой бабушки.
  Собравшаяся вокруг ярко пылающих костров толпа иномирцев с не менее жарким любопытством следит за каждым нашим движением, словно происходит что-то невероятное, из ряда вон. А может и правда происходит, только я, бывшая сухопутная, а ныне крыса с крыльями, пока не в курсе. Поэтому нервно, непроизвольно поправила свою рубаху и огладила ноги в широких плотных штанах, обтянувших мои бедра. Странно все-таки мы выглядим: окружающие, закутанные в меха, и я - раздетая крылатая девица, с пиалой в руке. Сижу, беседую... почти...
  Неожиданно шаман поднял руки и коснулся моих волос, заставив испуганно отшатнуться, потерять улыбку и пролить немного напитка. Чем только добавила уверенности и апломба шаману, а вождь расслабился и виновато поморщился за свои сомнения.
  Шаман что-то заворковал, глядя мне в глаза, а его руки словно перебирали в воздухе невидимые струны. Он широко улыбнулся, поднял чашу и настойчиво предложил выпить. Злить хозяина деревни было чревато, я сделала еще глоток. Но, похоже, и этим порадовала 'собеседника'.
  Белый Старик снова медленно поднял руки, говорил и говорил, мягко улыбаясь и поглаживая меня по волосам. Словно восхищался густотой и цветом моей светлой шевелюры. Более того, явно не боялся околеть от моей магии. Сама я, того не заметив, впала в транс: все вижу, понимаю, но пошевелиться не могу. Передо мной стояли черные, разгорающиеся загадочным светом глаза шамана, в ушах - его напевный голос, скрипучий от старости, глухой, но странно притягательный. Кажется, такой родной, уговаривающий верить, чтить, впустить и отдать... что именно - не знаю, но все, что попросит.
  Незаметно для себя я потерялась в черном пламени всезнающих, мудрых глаз, а совсем скоро будто грань перешагнула: позади - корыстная, жадная чернота, а впереди - фиолетовая пустыня бескрайнего космоса, в которой сияют три звезды. Только я теперь знаю, не ведаю откуда, но знаю, что зовут их Яз, Аяз и Яза - два брата и сестра, великие когда-то высшие, что давно ушли из этого мира, но раз в сто лет приходят ровно на три дня. Их возвращение влечет большие перемены. Иногда эти перемены очевидны лишь избранным, а иногда затрагивают целый мир.
  И вновь неведомо как, но я поняла, что шаман по имени Зорь ждал третьего дня, когда 'корону' возглавит Яза, старшая сестра, - та, что дарит, забирает и распределяет. В том сонном, заторможенном состоянии, в котором я находилась, было сложно досконально разобраться в хитросплетениях способностей высших 'звезд'. Перед глазами все ярче разгоралась Яза, фиолетовый свет вокруг становился более насыщенным, темным, пугающим, и в сияющий звезде неожиданно проявились черные глаза шамана. Между нами протянулась незримая темная нить, связала, затем пришли мои воспоминания. Сначала они текли медленно, напомнив о кошмаре месячной давности: о путешествии сквозь белые поля между горных вершин, о том, как я очнулась в яме, с крыльями и в крови. Как летела по небу, расправив крылья. Как висела на краю радуги. Даже сейчас, вспомнив тот момент, я не могла поверить, понять, как можно держаться за то, чего нет? За край радужного энергетического пятна?
  Мои воспоминания поглощались нитью, связавшей нас с шаманом, утолщали ее и исчезали из памяти, подгоняя новые и новые. Совсем скоро они непрерывным потоком лились к старику, а я рыдала, вспоминая родных и близких, самое сокровенное и почти тут же забывала о них. До одного момента...
  Пять лет назад я заболела - взрослая двадцатилетняя девушка лежала в кровати и надсадно кашляла. Любимая бабушка поила меня малиновым чаем, потом ласково растирала спину медом и тихонечко пела колыбельную, как в детстве. Привыкшая к бабушкиной заботе, в другое время я бы и не вспомнила об этом случае, но теперь, когда догадалась, что, скорее всего, ее уже нет, это воспоминание и бабулин голос так зацепили, вызвали такую сильную боль, что была не в силах отдать эту дорогую сердцу частичку прежней жизни кому-то другому, не в состоянии лишить себя последнего, что еще осталось. Полностью погрузить свое сознание и душу в одиночество? Нет! Протест души стал призывом встряхнуться, очнуться от навязанного гипноза и торопливо и жадно загребать уже не ручеек, а полноводную реку призрачными руками обратно. Мое, мои воспоминания, моя любовь к родным, их тепло и ласка, без них меня не было и не будет.
  Я так истово загребала самое себя и свою суть обратно, так испугалась остаться ни с чем, что с легкостью перехватила управление в нашем с шаманом гипнотическом тандеме. И совсем скоро, вернув себе все до последней капельки, начала тянуть знания шамана. Зорь, оказывается, знал много. Даже слишком много, нажив огромный опыт аж за сто с лишним лет: несколько языков; примитивную географию этого мира; магию, мне совершенно бесполезную, но зато способную вычистить мою память и личность до чистого листа, чтобы создать послушную марионетку и в нужный момент пользоваться для защиты от непогоды, лавин и других племен, конфликтующих за ресурсы и женщин.
  Кайя Хелле - иномирянка с крыльями - не жалкая, ненужная пленница, а оружие, защитница и непременно послушная марионетка. Должна была стать такой для беспринципного старика, но не зря Язу называют Справедливой. Она не просто распределяет - дарует правым выиграть, а ворам - лишиться всего, проиграв. Хотя порой она слепа. Ее сила связывает судьбы, магию и миры. Легенды гласят: именно сила Язы создает дыры, сквозь которые в этот мир приходят неведомые твари или заносит предметы, которые меняют будущее всех или некоторых. Но шаман надеялся с помощью магии Язы связать воедино свое и мое сознание, чтобы с помощью древнего заклинания забрать у меня память и душу.
  Но что-то пошло не так - я обездолила его. Правда, когда перед моими глазами начали появляться воспоминания о его юности, о том, как наставник Белого Старика, ныне покойный прежний шаман, показывал ему, ученику, как спасти племя от голода, приманить зверя и прочие премудрости для выживания сородичей, я сдалась. Просто не смогла, по сути, убить старого человека, оставив от него лишь оболочку со способностями к магии. Даже вернула часть воспоминаний - племя не виновато в хитромудрых намерениях шамана, а нового у них пока нет. Старик не хотел терять власть и все никак не брал ученика.
  Правда мои благие намерения выбили из меня всего одним мощным, сокрушительным ударом кулака по лицу. А следом за болью меня укрыла темнота.
  
  Глава 5
  Узкая четырехколесная телега длиной метра два, на которую переставили клетку с саней в очередной дружественной деревне-стойбище, стала моим средством передвижения по долине, где снег почти сошел. От постоянного покачивания на ухабах и выбоинах примитивного транспорта меня частенько мучила морская болезнь. И думается, я не первая пленница, которую перевозят таким вот мерзким образом. Сурово и жестоко обошелся со мной вождь - посадил в 'автозак' и куда-то отправил. Не в 'сибирскую' ссылку точно, потому что с каждым днем становилось теплее и тревожнее.
  Только одно послабление - прутья, к слову, не металлические, а из чрезвычайно прочной древесины, не были защищены магией, поэтому теперь с меня не спускали глаз вооруженные колюще-режущим конвойные небольшого обоза. Кроме того, клетку полотном накрыли - то ли 'живой груз' скрыли от чужих глаз, то ли мне много показывать не хотели. Поразмыслив на досуге, решила, что, скорее всего, меня прячут.
  Ветер принес запах испражнений шайгала, который спокойно, покорно тащит за собой мою повозку. Этот огромный, мохнатый еще и рогатый зверь внешне напоминает земного бурого медведя, но здешний 'косолапый' исправно служит тягловой силой, вьючной и верховой. По-лошадиному фыркает и объедает любую зеленую поросль вдоль дороги и на полянках во время привала.
  Увидев шайгала впервые и услышав его рев, я испугалась до потери пульса. С трудом разлепив глаза после ритуала, закончившегося моим нокаутом, я увидела, что лежу в другой клетке, только уже на санях. Рядом стоял недовольный шайгал - вот так мы с ним и познакомились. Видимо, этих больших ездовых животных племя держало где-то внизу, под горой. Как и собственно свой 'автопарк'. Эх, многое, оказывается, было скрыто от моих глаз, очень многое.
  В момент встречи с новой реальностью, оглашенной рыком шайгала, я привстала, опираясь на ладони в тесной клетке, с гудящей головой и горечью во рту. Вокруг народ возился с тюками и веревками - мужчины собирали обоз в путь. Вскоре ко мне подошел вождь. Видимо, ему сообщили о пробуждении. Неожиданно я вспомнила, что его зовут Даяр и, когда поймала мертвенный взгляд черных глаз, содрогнулась от страха. Даяр не просто ненавидел меня - таким взглядом расчленять можно.
  Я невольно отшатнулась от осатаневшего Червонного Короля. Еще пришибет. Первой мыслью было: 'За что? Вроде все нормально было. Почему изменилось?' А потом моя память, наконец, робко напомнила обо всем, что произошло во время ритуала. Как отбирала у коварного Белого Старика не только собственное 'я', приобретенное личным жизненным опытом, но и трофеи в запале захватила - его знания и воспоминания. Едва вспомнила о Зоре, появился он сам, правда совершенно другой, непохожий на себя. И я догадалась о причине лютой ненависти вождя ко мне.
  Шаман шел непривычно легкой, какой-то бесшабашной походкой, в моих кроссовках и шлеме. Но если прежде он ступал неторопливо и степенно и потому держался на ногах, то теперь постоянно скользил и падал. Но нисколько не смущался и не расстраивался, наоборот, был весел и общителен. У одного из чумов этот престарелый 'предприниматель', собиравшийся сделать из меня марионетку, глупо хихикая, зажал подвернувшуюся под руку молодку и под аккомпанемент ее визга облапил. Игриво шлепнул ее под зад и двинулся к нам. Скоро стало понятно, что после ритуала он хоть и остался физически стариком, а вот в памяти ему - лет двадцать. Да и в душе тоже: жизненный опыт добавляет душе возраста.
  И вот, пока изменившийся Зорь, как подросток, таращился на меня, улыбаясь щербатым ртом, осторожно выясняя у Даяра, что будет с пленницей, тот еще больше вызверился на меня. Еще бы, такая потеря: духовного лидера лишились, которого знала большая часть горных жителей и уважала за силу магии и коварство, получив взамен его жалкое подобие. Это прямо читалось в глазах вождя, когда он, нет-нет, да с тоской и сожалением смотрел на Зоря. А ведь совсем недавно, как я поняла всего сутки назад, вождь беспрекословно выполнял указания Белого Старика, с почтением и подобострастием уточнял у него о дальнейших планах. Теперь все изменилось. Несмотря на свой резко возросший у соплеменников вес, Даяр ярился, хотя я чувствовала, видела в его глазах, что побаивается свалившейся на него ответственности. Разделять ее с кем-то, просить совета у более мудрого и опытного всегда легче. А сейчас...
  Кайя Хелле - главный враг и виновник грядущих проблем Даяра, и плевать на причины и следствия!
  Следующие два дня, пока неспешно и основательно собирали торговый обоз, меня не кормили и не давали воды. Наказали! Ох и тяжело же мне было без воды и пищи, да еще испытывала иррациональную вину за содеянное. Чуть не оставила племя без шамана. И даже логичные доводы, что племя знало о его намерении превратить меня в бездушную, управляемую куклу, не спасло от мук совести. Каждый за свои грехи расплачивается сам. Они вот частично лишились знаний и опыта Белого Старика (язык не поворачивается дальше называть его так, стал просто стариком). Придется прилагать больше усилий, особенно для защиты от других племен. А мне - терзаться совестью и сомнениями: правильно ли поступила, могла ли повернуть все иначе в тот момент?
  Потом мы двинулись в путь, и по злобному, мстительному взгляду Даяра, который провожал нас до границ своих территорий, я поняла: сюда вряд ли вернусь. Наверняка мне приготовили что-то очень нехорошее. Зато во время спуска с гор, во сне и наяву, я усваивала, принимала знания, доставшиеся с чужой памятью. Даже те, что оставлять себе очень не хотелось: любовные похождения Зоря в молодости, его нелестные мысли о соплеменниках или знакомых, впечатления о давно прошедших событиях. Злобный, хитрый и властный старикашка вышел из когда-то молодого, открытого миру Зоря, жадного до приключений, знаний и женщин.
  Этот мир жители так и назвали - Мир. Не было других названий, да и зачем? Мир - так понятно и звучит по-доброму! Юный Зорь объехал не весь мир, но многие земли обошел пешком или на своем шайгале. Успел пожить в разных местах, в той или иной степени изучил несколько распространенных языков. Узнал о живущих в этом мире расах и народах с разных сторон. Встречался и с нечестью, и с разбойниками. На себе испытал чужое коварство и предательство. К сожалению, под влиянием обстоятельств слишком сильно ожесточился и изменился сам. А я, блуждая по лабиринтам его воспоминаний, по ночам проживая их как свои, порой просыпалась в слезах или с колотящимся от ужаса сердцем. Вот и расплата за мой грех - забрала чужое.
  Но столь бесценный опыт и знания, полученные даже таким фантастическим способом, не измерить. Поэтому, приходя в себя по утрам, я возносила молитвы своему богу и местным высшим. Вдруг да услышат и вновь уберегут. Но уже после первого воспоминания Зоря о встрече с местной нечистью, мое представление о новой реальности изменилось. Чего я там боялась недавно? Лавину? Есть явления и сущности гораздо, гораздо страшнее. К примеру, заснуть под деревом лапуг, а проснуться в коконе паутины его обитателя - огромного паука. А потом мучительно долго гнить заживо, служа пищей для него и личинок.
  То воспоминание Зоря вырвало меня из сна с криком и рвотой, переполошив конвоиров, сразу ощетинившихся оружием. А я ошалело озиралась по сторонам, пытаясь осознать, что не меня хотели сожрать - это далекое чужое прошлое. Зорю повезло тогда: друг вырвался из плена и освободил его. Правда, выбираясь потом из топей, Зорь бросил своего зараженного гнилью и личинками спасителя, даже не попытавшись помочь. Да, удивительно, но преданный своими Зорь скоро предал и сам. Именно с того момента его нутро начало меняться, пытаясь заглушить совесть. Страх смерти меняет личность, мне ли не знать.
  Вцепившись в толстые прутья, балансируя на корточках, я с жадным интересом рассматривала в прореху в пологе окружающий пейзаж. Мы пару дней назад покинули предгорье и двигались по утоптанной дороге, проезжая скромные поселения, встречая или провожая настороженными взглядами другие обозы.
  Удивительно и от души радует, что квошики - горняки, которые меня подобрали, - не совсем уж дикари на первой ступени развития, как я полагала, наблюдая за ними из клетки. Нет, просто они выбрали такой образ жизни и следуют укладу и традициям предков уже тысячи лет. Ну как какие-нибудь индейцы или русские староверы. Приблизительно, конечно, но я не могу не сравнивать. Их вотчина - снежные горные просторы, которые весь мир называет Квошем, здесь они хозяева и мало кто рискует соваться на территории этих довольно воинственных племен, схлестывавшихся даже между собой за ресурсы и женщин. А вот внизу, в долинах, все совершенно по-другому. Нет, это уже не средневековье, но, увы, не далеко от него ушли разумные этого мира в своем развитии. Остается надеяться, что в этом мире есть более близкие мне по уровню развития народы. Все-таки Зорь давным-давно не выбирался 'в свет' и обошел его не полностью.
  В первые дни нашего путешествия, когда мы спускались с гор, ветер отчаянно трепал полог клетки, я мало интересного и примечательного видела. Лишь на привалах, когда меня скудно кормили и меняли ведро, я могла разглядеть окружающее пространство более детально. Почти неделю мы шли по узкими заснеженным тропам, останавливались в других становищах, где меня показывали - крылатую диковинку, хвастались. Цирк-шапито, чтоб им...
  Обозники, или мой конвой, периодически проверяли клетку - вдруг я там подкоп устроила или прутья погрызла, или, следуя здешним нравам, руны проклятийные начертила. От нечего делать в дороге я пыталась освоить языки, подаренные чужой памятью. И постоянно бубнила себе под нос сложно произносимые слова, чтобы хотя бы приспособиться и нормально выговаривать непривычные звуки. А конвойные постоянно отдергивали полог, заглядывая ко мне, выискивая признаки зловредной магической деятельности... или помешательства. Второе, мне кажется, их больше устроило бы.
  Не дождутся! Из принципа была любезной и сообщала, что все в порядке.
  В долине я впервые увидела не чернокожих сморщенных квошиков, а других жителей мира - оливково-смуглых, узкоглазых дашамов, с вполне гладкой кожей лица, одетых в уже знакомую, грубо пошитую меховую одежду. Живут они не в чумах-шалашах, а в глинобитных круглых домиках, похожих на юрты. Такое жилище не свернешь и не увезешь - это уже не 'стойбища' квошиков. Дашамы живут в своих селениях годами, и лишь природная катастрофа или голод могут вынудить их убраться с насиженного места.
  Благодаря памяти Зоря, я понимаю чужую речь, в курсе традиций и уклада жизни всех, кого встретила в пути. Поэтому, несмотря на мое незавидное положение пленницы, жить стало если не веселее, то точно спокойнее: когда знаешь о мире и его жителях столько, сколько я теперь, строить планы на будущее проще. И чувствуешь себя увереннее.
  Сквозь собственноручно увеличенную прореху в пологе, я увидела очень примечательных всадников из очередного обоза. Когда ездовые приблизились, я тщательно рассмотрела удивительных верховых животных - дохов, более крупных, чем наши лошади, высоких мохнатых, с мощными кошачьими лапами, вместо копыт. И наездников - гошаров в кожаных дубленках мехом внутрь, а гладкой промасленной стороной наружу. Такая одежда отлично греет и защищает от дождей и ветра (в долине ранняя весна) и придает гошарам грозный, лихой вид.
  Прильнув к прутьям, я рассматривала этих невиданных существ, раздраженно порыкивая, когда ветер шевелил полог, закрывая обзор. Ведь посмотреть было на что. До этого встречались в основном дашамы, бойко шнырявшие туда-сюда так часто, что уже приелись. Периодически и квошики мелькали - везли ценные шкуры и драгоценные камни, добытые в горах, на продажу.
  Гошары немного походят на орков из 'Властелина колец': огромные, с крупными головами и широкоскулыми лицами, носом-картошкой, сверкающими белыми клыками. Эх, жаль, я на Земле мало увлекалась фэнтези, только несколько известных фильмов и посмотрела. И вот как жизнь сложилась: стала неподготовленной попаданкой, Алисой в Стране чудес!
  Гошары подозрительно и настороженно проводили мою клетку мелкими, глубоко посаженными, темными глазами-бусинами. На их совершенно несимпатичных лицах прямым текстом читалось, что они знают: в накрытой тряпкой клетке сидит пленник. Только, наверное, гадают, кто бы это мог быть.
  Из памяти Зоря выяснила, к какому виду проживающих здесь разумных сама отношусь. Оказалось, к самому закрытому и таинственному народу - леарам. Леары, в отличие от остальных рас, веривших в избранность святой небесной троицы, поклонялись своим богам, которых называли ларами. Ну надо же, на Земле так назвали богов древние римляне. Леары верили, что произошли от своих богов - ларов. Соответственно в это верили и приземленные горняки квошики и другие народы Мира.
  Вообще, смерти я избежала именно потому, что квошики, сочли меня леарой. Крылатых детей ларов боялись все. По моему мнению, слишком сильно и суеверно. В чем кроется причина страха Зоря и остальных перед 'моей' расой мне пока не известно. Ну хоть не дали умереть в горах и подобрали из-за поверья: смерть леара, особенно белого, влечет жуткие природные явления. Какие именно - Зорь не знал, но был свято уверен в этом и боялся очень. Мало того, увидят крылатые сородичи след гибели белого леара - накажут все племя. Мысли шамана про 'особенно белых' уже который день не давали покоя. А какие еще есть? И в чем разница? Жаль, что сам Зорь видел леаров издали, да и мне они показались какими-то серыми птицами, парившими в небесах...
  Когда шаман понял, что я на этом свете ноль без палочки, сама всех боюсь до ужаса и ничего не знаю о своей магии, вполне закономерно сделал вывод, что я подкидыш Язы, свалившийся сюда в прореху мироздания по ее воле.
  Печально получить очередное подтверждение, что домой я вряд ли вернусь. Радужные дыры, или порталы в другие миры, образуются раз в сто лет, когда Аяз, Яз и Яза приближаются к Миру. Конечно, Зорь никогда не слышал, чтобы кто-то возвращался обратно. Как работают порталы - тоже никто не знает, зато остерегаются подкидышей Язы, хорошо известных и наверняка обрастающих мифами. Это отнюдь не крылатые 'прекрасные девы', а всякая гадость, типа нечисти и 'темных властелинов', норовящая устроить локальный 'конец света'.
  И вот Зорь, уверившись, что я бесхозная белая леара, за которой никто не стоит и не призовет к ответу, решил прибрать меня к рукам. В прямом смысле. Превратить в ручную зверюшку, которая 'лает и кусает' по его велению. Мало того, что племя защитит, так еще старый прохиндей размечтался подмять под себя все племена окрест... а может и дальше. Тем более, сами высшие благоволили, раз Яза меня подкинула и в зените стояла. Почему бы не провернуть сложнейший и древнейший ритуал?
  А затея, к слову, сомнительная, не удалась! И вновь белые крылья защитили меня от смерти. Вождь племени о грандиозных планах шамана не ведал. Подозревал кое-что, про подкидыша тоже мог догадываться, но не был уверен. Поэтому меня оставили живой, но месть Даяра будет жестокой. В чем я уже не сомневаюсь.
  Проводив взглядом обоз гошаров, я улеглась на полу. Сидела на корточках у прутьев долго, пока руки устали и ноги затекли. Самое время полежать, подумать о будущем. Итак, что я знаю о мире и о себе? Что мне пригодится в будущем? Нескольких языков - огромный плюс. Самый главный подарок богов. Ведь без общения ты словно младенец, всегда в опасности и зависим от чужой воли. Благодаря даже небольшому словарному запасу можно уже не на пальцах объясниться с кем-то. Или подслушать, понять, что замышляют против тебя.
  Магия? Увы, знания Зоря в этой области для меня почти бесполезны. Совершенно разные наши виды и методы использования силы. Зорь применял кровь и ритуалы. В моем случае - это чистая энергия внутренних резервов, о чем тоже от него известно. Плохо, что нет у меня наставника, чтобы научил использовать магию не методом тыка, а целенаправленно. Пока я лишь исцеляться могу и воду из снега получать. А по другим направлениям у меня фантазии не хватило придумать, куда бы еще 'изморозь' приложить.
  Помимо разной магии, новый мир населяют различные расы, здесь богатый растительный и животный мир, чему периодически способствовали высшие. К примеру, паука, коварного обитателя дерева лапуг, сюда тоже занесло сквозь дыру в пространстве много столетий назад стараниями той же Язы. Согласно легенде, это был как раз тот случай, когда она не одну парашютистку-неудачницу подкинула, а огромное болото. Этот грандиозный подарочек кардинально изменил животный мир. В чужих топях оказалось множество кошмарных и не очень тварей, которые за столетия расселились по разным территориям в поиске приемлемых условий.
  Вообще, Яза с братьями не дают обитателям Мира расслабиться, держат в тонусе. 'Подарочки' звездно-фиолетовой троицы периодически меняют мир, способствуют естественному отбору, населяя Мир новым жителями, иногда при этом уничтожая старых. Поэтому здесь великое разнообразие разумных рас - Зорь даже половины не видел воочию, только по рассказам.
  Был и повод для радости - здешняя природа и климат похожи на земные, даже чувство полного одиночества и собственной чуждости отступали. А еще старый квошик Зорь верил и слышал от других, что есть всего один континент - Твердь без грани. Нет, здесь есть моря, как есть озера и реки. Если покопаться в памяти шамана, то 'всплывали' некоторые водоемы. Здесь горы перемежаются бескрайними степями. Иногда границы природных зон являются границами отдельных государств. Каких только форм правления не видел Зорь, но милее всего его сердцу, а главное, истинно правильным он считал управление в племенах квошиков. Где вождь и шаман делят суетное и духовное пополам, а совет старейшин судит, если главные не нашли точки соприкосновения.
   К сожалению, отныне Даяру придется взять на себя гораздо больше забот, но, надеюсь, со временем он поймет, что самое важное для племени я оставила Зорю, и вождю будет легче, когда над ним не будет довлеть злобная, властная суть старого шамана. А вот 'юный', добрый и не испорченный грузом пережитых невзгод Зорь, закончивший обучение у хорошего и мудрого наставника, поддержит и поможет Даяру. Я очень надеялась на это.
  И еще - молилась всю дорогу своим и чужим богам. Вечером, глядя в небо, я верила, что небесная троица - отец Мок, мать Моика и сынок Комок - добрые и, возможно, наблюдая за жителями Мира, иногда помогают им. Странное чувство и мысли, но хотелось верить хоть во что-то хорошее. Иначе надежда на светлое будущее сгинет в беспросветности бытия. Пусть леары поклоняются другим богам, но я буду чтить и этих, ведь именно они встретили меня в этом мире и наверняка помогли. Раз я жива до сих пор, вопреки всему! Чем не доказательство?!
  Шум нарастает, видимо, мы приближаемся к большому селению, которые встречаются все чаще и чаще, а может даже городу. Не думаю, что квошики, жители холодного высокогорья, захотят и в силах удалиться слишком далеко от дома, от привычной среды. Последние дни им и так не легко приходится: тяжело дышат, словно при гипервентиляции, заметно нервничают, им явно некомфортно в тяжелых меховых шубах. Чем дальше от гор, тем теплее становится. Даже для меня жарковато.
  Судя по звукам и речи, мы прибыли на огромный базар. Я тревожно приникла к дыре в пологе, вцепившись в прутья. Предчувствия меня не обманули - базар сродни старому восточному, как я его себе представляла. Вокруг разномастный торговый люд, потрясающий воображение, повозки, тягловые животные - словно огромный зоопарк, только вот в клетке я, а они спокойненько снуют туда-сюда, вызывая у меня огромные опасения.
  Когда мимо повозки прошла высоченная двуногая рептилия зеленого цвета, но одетая в привычную человеческому глазу одежду, я от неожиданности отшатнулась и громко ударилась о противоположную стенку. 'Зеленый рептилоид' тут же остановился, бросил короткий опасливый взгляд по сторонам и решился проверить, кого везут в клетке. Морду этой 'неведомой зверюшки' лицом было сложно назвать: скуластая, сужающаяся к носовым щелям гребнем, узкий длинный рот-прорезь, выпуклые, как у хамелеона, глаза - и все это смотрит на меня из-под широкополой шляпы из валяной шерсти и ежится в овчинном тулупе. Жесть!
  И вот, пока этот выпуклый глазище омерзительного 'василиска' приближался к прорехе и разглядывал меня в тени полога, я с трудом сдерживалась, чтобы не ткнуть в него пальцем. А нечего пялиться, вдруг повышенное внимание кому-нибудь не понравится. Мне так точно не по душе откровенный интерес зеленого двуногого 'товарища', смахивающего на не в меру любопытного местного жулика. Наконец, визуализировав меня, глаз, наверное, вывалился бы из орбиты от потрясения, если бы не громкий, гневный окрик одного из моих конвоиров. Любопытствующий хозяин глаза вздрогнул, отшатнулся и кинулся прочь, правда несколько раз ошарашенно оглянувшись. Кажется, эта Ящерица Билль сам не верил собственному глазу. Забавно.
  А я 'вспомнила', кто любопытствовал - вашан. Если проводить аналогии, то это нечто напоминающее василиска, но не настолько опасное - от взгляда не окаменеешь, от укуса не умрешь. Зато отличается беспримерной наглостью, беспринципностью, отсутствием общепринятых норм морали и склонностью к воровству, если исходить из личного мнения Зоря. Хотя он и сам не отличался хорошими манерами и нравом. Страшно представить тогда всю степень ужасности этих вашанов.
  Пока знакомилась с очередным 'сказочным персонажем', мою телегу куда-то 'припарковали', спустя еще томительный час полог резко содрали. От неожиданности я привычно выпустила крылья и встала, укрывшись ими как белоснежным плащом, осмотрела большую площадку, окруженную высоким забором-частоколом, частично закрытую навесом, длинное, высокое, лишенное архитектурных изысков строение напротив ворот. Внутри все похолодело. Но напугали меня не 'люди', собравшиеся вокруг повозки. Теперь я всех, кто походит на меня, приравняла к людям, даже гошаров, ну кроме всяких зеленых вашанов-василисков - слишком уж страшные. В любом случае, раз мы социальные существа и разумные, тем более взаимодействуем, значит мы 'человечество'. До животного ужаса меня довели клетки с животными и 'людьми', которые выстроились вдоль забора едва не в три ряда, подняли мощный внутренний протест.
  Невольничий рынок - вот куда меня привезли! От того же Зоря мне известно, что подобных этому мест, где можно легко и просто купить хоть разумного, хоть редкого зверя не так уж и много, особенно в этой части света. Но есть, черт бы их побрал. Рабами несчастные люди не считаются, нет, лишь невольниками, а велика ли разница? Невольниками разумные становятся за долги, которые не в силах отдать, либо пленные в силу разных, очень неудачных обстоятельств. Или преступники, осужденные на конкретные сроки. И все носят ошейник подчинения, который при продаже передают новому хозяину. Как только невольник отдаст или отработает долг, ошейник перестанет действовать и тот обретет свободу. Да только долги бывают разными и не всегда их можно вернуть.
  Помня о недоразумениях во время встреч с представителями Мира и об отсутствии у меня долгов перед квошиками, соответственно - ошейника, я выпрямилась и обвела торговый народ хмурым взглядом. 'Я не червяк, вы меня не раздавите', - твердила себе как мантру.
  Вокруг телеги собралось пятнадцать заинтересованных лиц, включая пятерых квошиков из моих конвоиров и, уже без сомнений, продавцов 'живого товара'. Среди покупателей, точнее, если судить по клеткам вдоль забора, посредников, выделялся приблизившийся ко мне более других рослый (как я отметила, высокий рост здесь скорее норма, чем исключение), бледный, с яркими красными губами и глазами мужчина, а вот это уже отличительные черты. Почти обычный человек, если бы не кроваво-красные губы и поразительно красные радужки глаз. Глаз, которые оценивающе скользили по мне. Я бы назвала его вампиром - высокий, худощавый, бледный, но с красными глазами и губами, - если бы память услужливо не подсказала, что кровососущие в этом мире - насекомые и некоторая нечисть. Еще в брачных обрядах некоторых рас присутствует обмен кровью, но не более.
  Вспомнила: красноглазый деятель относится к предприимчивым и не менее ушлым, чем вашаны, аяшам - прирожденным торговцам, азартным без меры, прекрасным певцам и вечным путешественникам, кочевникам. Именно от них пошло невольничество. Представители аяшей частенько удостоверяют долговые клятвы, договоры и прочие жизненно важные акты гражданского состояния. Этакие нотариусы, правильнее будет сказать, мировые стряпчие. К тому же, аяши - ростовщики и менялы. Магией, как и квошики, владеют далеко не все, но торгаш сидит в каждом из них с пеленок.
  За красноглазым предводителем местных деловых кругов дугой выстроились вашаны и еще парочка аяшей. Все недоверчиво и напряженно пялились на меня.
  Наконец, главарь презрительно произнес, глядя на квошиков:
  - Пять литов, не больше. Если бы предупредили заранее о крылатой, время на вас не тратил. Сплошные убытки несу, будто Яз забрал удачу!
  - Это редкий гость в наших краях! Когда еще, уважаемый Тейш, тебе выпадет случай выставить на торги леару? - возразил один из моих конвойных.
  Ого, квошики, оказывается, не только короткими фразами общаются, как делали всю дорогу, даже между собой.
  Аяш иронично дернул уголком рта:
  - Ожидать от горняка большого ума не приходится, но ты должен знать, что использовать крылатых могут избранные. А без договора и подавно!
  Квошик пропустил оскорбление мимо ушей и продолжал 'нахваливать' товар:
  - Она - подкидыш Язы, убогая, слабая, беззащитная, без магии и... -
  Торговец резко вскинул узкую холеную ладонь, останавливая:
  - Я - шакрэ, лишние слухи мне ни к чему. Мое дело - принять товар и продать, а с проблемами пусть разбираются будущие хозяева. Или бывшие...
  - Они не имеют права меня продавать, - перебила я посредника, мрачно взглянув на описывавшего мою ущербность дикаря, и добавила с нажимом: - И ты тоже, уважаемый Тейш!
  И только потом осознала свою ошибку: аяши азартны, а я бросила ему вызов. Эх, говорил же папа, что опытный состоятельный продавец говорит тогда, когда его спрашивают, и отвечает на конкретный вопрос. И только голодный и безденежный говорит без умолку, навязывая свой товар. С другой стороны, кажется у меня получилось, наконец-то, общаться с жителями Мира!
  - Пять литов! - красные губы аяша раздвинулись в неприятной ухмылке. Затем он обернулся к одному из аяшей и приказал: - Тшень, заплати им. А ее пусть отправят в аид и приготовят. Завтра торги; видимо, великий Яз еще недалеко удалился и позволил вернуть потерянное.
  Ну да, если Яза тащит в мир подкидышей и все-таки славится справедливостью, то ее средний брат зовется Язом Куражом и покровительствует торговцам, наемникам и артистам. А вот старший, Аяз, называется неоднозначно - Расчет. Олицетворяя не столько финансы, сколько месть - кару небесную за дела, грехи и поступки. Я не удивлюсь, если оказалась на невольничьем рынке не без участия Аяза - произвел расчет, так сказать. Видимо, посчитал, что слишком легко мне много знаний достались, вот и предложил отработать. Я тоже решила воспользоваться лишними словами покупателя:
  - Они не имеют права меня продавать, а ты - покупать. Думаю, Аяз тебе скоро об этом напомнит.
  Покупатели, продавцы и наблюдатели замерли, деляга аяш, сузив вампирские глаза, посмотрел на меня, дернул губой и с кривой насмешкой выдал:
  - Слишком много о себе мнишь, леара, чтобы за твоей судьбой следил сам Аяз. Он уже в пути домой и обратно вернется через сто кругов. - Даже красные глаза к небу выразительно поднял, хмырь. - И если тебе еще удастся его дождаться и попросить расчета, то мой бренный путь закончится гораздо раньше.
  - Лучше обратись к великой Моике, раз ваши лары отвернулись от ущербной крылатой, отобрав у нее магию и разум! - злобно поддакнул ему Тшень.
  Я мотала на ус новую информацию. Значит, квошики схитрили: мол, я не опасна, раз без магии, да еще и головой повредилась. Молчание - золото, не зря меня бабушка учила, выслушивая очередную говорливую жену 'непутевого' сына. И я решила промолчать, но намекнуть, ведь кое-что мне удается. Раскрыла крылья, насколько было возможно в клетке, затем встряхнула руками и изморозь сразу побежала от пальцев к локтям. И грозно посмотрела на болтливого Тшеня, многозначительно приподняв бровь.
  - Забирайте ее и мотайте отсюда! - нервно выпалил этот молодой аяш моим погрустневшим продавцам-квошикам.
  - С каких это пор сын моей сестры решает за меня дела? - зашипел главный аяш, заставив квошиков благоразумно отойти на два шага от начавших делить между собой власть родственников.
  - Прости, уважаемый Тейш, я погорячился, - покаянно склонился Тшень, затем шагнул к дяде и сбивчиво зашептал: - К чему такой риск с леарой? Мы только-только десяток шордов потеряли, а эта может накликать еще больше неприятностей!
  Я мысленно с ним соглашалась на все сто: да-да, много-много неприятностей. Дайте только освободиться - непременно что-нибудь придумаю. Еще поймала себя на том, что словно заразилась азартом аяшей, заинтересованно прислушивалась к их речи, наблюдала мимику, жесты. Не то что в горной деревне.
  Дядя тихо пенял племяннику:
  - Ты слишком молод, Тшень, у тебя пока мало опыта, поэтому прощаю, но в первый и последний раз. Даже подарю тебе немного своего драгоценного времени, чтобы пояснить очевидное. На нас повис долг, Тшень, огромный долг, а завтра начинаются торги. С чем мы выйдем на них?
  - У нас еще много товара...
  - Тшень, заставь работать свою голову, иначе мне придется подумать о другом преемнике, - повысил голос старший родственник. - Большая часть товара - красные, за этих преступников мы жирный кусок отдаем в казну и судейским. Несколько зеленых. Ты сам видел, какие нынче пошли обычные должники - тощие заморыши. Много ли такие принесут дохода?
  - У нас почти два десятка синих есть, а военные - крепкие ...
  - Да что ты знаешь про вояк, сопляк? - снова оборвал его дядя и продолжил поучать. - Синие руны - это всего пять лет обязательных работ, наказание за ослушание - не более десяти плетей, крупных и крепких кормить надо, как трех обычных должников. Вояки приучены убивать, в поле пахать такие будут хуже, чем шайгал без кнута. За пленных вояк нам в лучшем случае по паре лит сверху накинут.
  - Но леара? Да еще неизвестно откуда и какая... - упрямо гнул свое Тшень.
  - Редкий товар, который еще и привлечет внимание к остальным нашим невольникам. А откуда она и что собой представляет - не наша забота. Нам ее продали, мы тоже продали. Подробности сделки только усложняют жизнь! Если Яз позволит, на нее найдется свой покупатель; так часто бывает: самое редкое кому-то позарез нужным оказывается. Кроме того, за редкости платят, как правило, щедро!
  С трудом выудив некоторые знания Зоря из своей памяти, я пригрозила:
  - Даже на этом богами забытом рынке надзирают за продажей невольников и следят за исполнением законов. На моей шее нет ошейника, а значит - нет договора и оснований для продажи или покупки. За нарушение закона вы сами можете попасть на мое место.
  Тшень напрягся, а вот его наставник и ухом не повел:
  - Вот видишь, юнец, как хорошо, когда ты не знаешь лишнего про товар. И еще важно иметь крепкую семью, особенно когда близкий родственник надзирает за торговлей и как раз на неделе будет здесь. Насколько помню, у нашего уважаемого Жимуша бывают провалы в памяти и порой плохо с глазами. Так что риск, связанный с продажей леары, ничтожен против вполне вероятного дохода, который поможет нам исправить плачевное положение.
  Вау, и здесь коррупция и клановость! Я зло дернула крыльями и от бессилия вцепилась в прутья, замораживая их и дергая на себя в попытке сломать. Торговцы отшатнулись, а квошики, наоборот, придвинулись.
  - Это все, на что она способна, уважаемый Тейш, - быстро сориентировался в критической ситуации голова обоза горняков. - Если вы еще сомневаетесь, берите ее бесплатно.
  Я зло посмотрела на него и попыталась достучаться, заставить забрать меня отсюда:
  - Аяз еще недалеко удалился и, уверена, рассчитается с теми, кто продал леару, спасшую вас во время лавины. Или великий Мок, который сейчас смотрит на нас, - я, по примеру уважаемого Тейша, выразительно возвела глаза к небу, - тоже не останется равнодушным наблюдателем вашего беззакония. Вспомните, Зорь приносил ему дары перед лавиной, просил о помощи - вам послали меня. И вот чем вы платите Моку за бесценный дар - предательством и местью. Запомните, неблагодарные, вырыл яму другому - сам в нее попадешь!
  - Проклятая посланница Язы, ты взываешь к справедливости? - зашипел квошик, подавшись к клетке. - Знаешь, сколько теперь поляжет наших мужчин, если соседи разузнают про Зоря?
  - Нет, не знаю, а вот вы знали, что он хотел сделать со мной: забрать память и душу! А Яза справедливо сочла его недостойным своей силы. И наказала. Она, а не я!
  Квошики сникли, в душе они согласились со мной, злились, конечно, но ничего не могли поделать.
  - Даяр приказал - мы выполнили. Зорь не послушал его. Вот к чему приводит, когда не слушают избранника духов племени, - упрямился обозничий квошиков и, обернувшись к аяшам, добавил: - Забирайте ее даром, уважаемый Тейш, даже если потом выставите за ворота - это будет ваше решение.
  Мои дарители быстро сняли клетку и поспешно ушли, забрав шайгала с повозкой. Вашаны и аяши сверлили меня красными и змейскими глазами. Кого они опасаются? Кары моих загадочных соплеменников леаров? Язы? Или спутников этой планеты, которых почитают как богов?
  Более трусливый Тшень все же решился на последний шанс отвязаться от рисков в моем лице:
  - Может, и правда - за ворота? Пусть ее...
  Но более меркантильный, азартный и бывалый Тейш, на котором висит очень большой долг, решил иначе:
  - Может, это Яз подкинул нам удачу, а мы ее - за ворота? Нет, обидеть высшего еще хуже: лишимся удачи. Три дня от завтрашних торгов. Если никто не заинтересуется, значит - таково решение самого Аяза. Мы в любом случае ничего не теряем...
  - Кроме хлеба... - буркнул один из вашанов.
  Чтоб ему эта краюха в горле застряла.
  Все вновь посмотрели на меня, мрачно взиравшую на них, скрючившись в клетке. Тейш криво усмехнулся:
  - Нет, полноценный стол и достойная замена жалким лохмотьям на ней - наш дар Аязу, если мы не правы! В аид леару, а то дохода с нее еще нет, а времени заняла, как полноценный шорд.
  Про шордов я тоже 'погуглила'. Зорь встречал и не раз этих широкоплечих великанов метра под три ростом - серокожих, сероглазых, могучих жителей степей. Не особо умных, зато сильных и верные своему слову, шордов часто нанимали для охраны богатых обозов. Из их речи я знаю довольно много слов, хоть и меньше, чем у аяшей, язык которых был одним из самых распространенных в этом мире. Как и сами они.
  Послушав аяшей, потерявших сразу десяток шордов, стоивших, судя по обмолвкам, огромных денег, стало понятно, почему опытный торговец решился выставить меня, леару, на торги, да еще и без договора и ошейника. Сейчас он готов делать деньги любым путем, чтобы самому не оказаться в клетке на невольничьем рынке.
  Мою клетку подняли за поручни, и унесли в пугающий аид, представлявшийся как минимум темным подвалом. На самом деле оказавшимся просто тем самым незамысловатого вида длинным зданием. Пока меня в клетке тащили по широкому коридору, я разглядывала интерьер, не забывая отметить расположение внутренних помещений. Аид, я соотнесла его с постоялым двором и караван-сараем, стоит из двух половин: хозяйской, или жилой, высокая широкая арка у входа туда позволила увидеть ковры и богатое убранство; и, скажем, служебную, поделенную на небольшие комнатки-клетки с прутьями вместо дверей. В одну из них отправили меня, пересадив таким образом из маленькой клетки в большую. Аид намекает на ад, но все оказалось более прозаично и терпимо. За ширмой нашелся уголок, где можно справить нужду и даже в лохани помыться. Какая маленькая радость после изнурительного пути.
  Вечером я засыпала сытая, чистенькая и переодетая, но с мыслями о срочном побеге. На досуге вспомнился анекдот: мексиканский парашютист, если ветер попутный, - становится американцем, а если нет - колумбийским наркобароном. Моим крыльям очень, очень нужен попутный ветер! Сколько можно сидеть в клетке!?
  
  Глава 6
  Второй месяц в клетке. Жизнь - как затяжная выставка достижений Земли! Хотя, судя по тому, что третий день на рынке экспонируюсь, а на меня только таращатся и даже не прицениваются, - достижения так себе. А ведь еще два месяца назад мнила себя красавицей: стоит только пальцами щелкнуть - и весь мир будет лежать у моих длинных стройных ног. Спихнуть ответственность за столь скромный, вернее, никакой, результат на иные критерии красоты или мои старания выглядеть экспрессивно? Рада бы, но бабушкино 'не говори гоп, пока замуж не выйдешь' заставляет терпеливо ждать, когда меня, наконец, выкинут за ворота. Может быть...
  Словно невзначай проверила свою 'прическу', которую каждое утро старательно сооружала, прикрывая лицо, надеясь выглядеть как русская Баба Яга. Все в порядке, вернее, в беспорядке: мои от природы гладкие волосы не успели распрямиться и стоят дыбом. Не нужен мне товарный вид! Вот и сижу в клетке словно нахохлившаяся сова, злобно зыркая на любого любопытного, - шел бы ты... дальше куда-нибудь. Если честно, я сильно удивлюсь, если такой непредсказуемой, вымораживающей все вокруг леарой, да еще страшной и лохматой, вообще кто-то заинтересуется больше, чем 'на посмотреть'.
  Встала, неосознанно поправляя одежду, - надо ноги размять, а то затекли, - эх, еще не избавилась от привычки всегда выглядеть идеально на публике, даже в таких условиях. 'Служители аида' накануне торгов принесли мне 'выставочный' наряд. Я искренне давилась от смеха, увидев серые стеганые штаны галифе; короткие полусапожки из валяной шерсти с кожаным 'носком', защищающим их от влаги и грязи, собственно это наши родные валенки; и практически смирительную рубашку из стеганой синей ткани, скроенную, чтобы не мешать крыльям, и с завязками на спине у талии. О том, что мне выдали наряд, а не робу, догадалась по затейливой бисерной вышивке на горловине и рукавах. Рыженькие помпончики, украшающие валенки, видимо, были призваны придать аутфиту законченный вид.
  Кое-как рассмотрев себя в обновках от местных производителей, решила, что в этой форме красноармейца времен революции и Гражданской войны мне свою красоту прикрывать крыльями не нужно. Все женственные округлости надежно скрывает. Прятать крылья Тейш строго-настрого запретил; стоило только раз попытаться, меня хлестнул плеткой один из вашанов. Благодаря ватным штанам больно не было, но обидно - слов нет!
  Потом я поняла, что плеткой получила не только в наказание, это еще и маркетинговый ход - обратить внимание на леару, которую можно вот так запросто взять и ударить, а в ответ - ничего не будет. Поняла, когда толпа любопытных стремительно собралась вокруг, а махровый торговец Тейш назначил мою стартовую цену - пятьсот литов. Не знала, много это или мало, но против жалких пяти квошикам... Скотина вампирская! Пришлось действовать быстро и решительно: взревев раненным бизоном, я кинулась на прутья, заморозила их и воздух вокруг клетки, заставив народ разбежаться. Давка была что надо: налетали друг на друга, вопели, падали, лезли по головам и валялись в пыли.
  Ажиотаж я создала нешуточный. Хорошо, что не в свою пользу. Во-первых, повышенная суета и толкотня привлекли внимание к 'залежалому' товару - матерым преступникам, получившим срок в судах и выставленным на продажу, чтобы вернуть в казну и жертвам преступлений хотя бы часть долгов. В сущности, выгодно: никаких тюрем, вынесли приговор - и вперед, работай на благо общества в ошейнике, который обезопасит хозяев и честной народ. Во-вторых, на моем злобном и неадекватном фоне хилые и затюканные обычные должники расходились как горячие пирожки. С десяток военнопленных разобрали. Тейш с племянником только радостно руки потирали, с хитрецой поглядывая на меня.
  На следующий день меня снова попытались хлестнуть плеткой, но я была готова: перехватив кожаный конец, ответила изморозью. Скалившийся вашан, который вчера глумливо лыбился, стегнув дорогую невольницу, сегодня выл на высокой ноте, баюкая обмороженную руку. И снова многострадальное 'увы' сработало: реклама бывает разной, уж мне ли, наследнице строительного магната Хелле, не знать, как успешно продать долгострой, - черный пиар с обмороженным вашаном вновь вызвал горячий нездоровый интерес среди покупателей.
  Теперь возле моей клетки толпились целыми семьями. Кто только не проходил мимо, еще с десяток новых рас встретила. И привычных, приятных, красивых лиц среди них оказалось предостаточно. А вообще, развелось в этом мире столько разумных, прямо не знаю, как уживаются в такой тесноте. Благодаря повышенной проходимости я увидела несколько женщин, большей частью почему-то гошарок, этаких орчанок, более изящных, чем их мужчины, в чем-то даже экзотично привлекательных. Смотрела на иномирцев из-под копны спутанных волос и время от времени бубнила, как заведенная: 'Я без договора, это незаконно... позовите стражу...'
  К моему горькому сожалению, на местные органы правопорядка надеялась я напрасно. Как Тейш - чтоб ему самому сидеть в клетке! - и предупреждал, контролировавший соблюдение законности сделок на невольничьем рынке родственник оказался коррумпированным. Он важно прошелся мимо, продемонстрировав народу, что все в порядке и законно. И лично мне 'любезно' улыбнулся - ухмыльнулся, скривив кроваво-красные губищи. Эх, вот чувствую, наверняка Аяз Расчет сейчас не аяшей, а меня по своим и по папиным долгам платить заставляет. По полной, так сказать!
  После полудня, на второй день торгов, всем было не до меня. У торговца, который выставил свой товар напротив тейшевского, случился форс-мажор. Один из невольников, вроде спокойный мужик в дубленке и плотных штанах, как гошар-обозник, правда, чересчур плотоядно и мрачно поглядывавший на проходивших мимо покупателей, взбрыкнул. Именно так мягко, по-моему, сказал продававший его вашан, когда объяснялся с 'оборотнем в погонах' Жимушем.
  Дело было следующим образом. Клетку с внешне 'почти приличным человеком' с лицом слегка зеленоватого оттенка и черными глазами навыкате вытащили из общего ряда поближе к покупателям и начали довольно сложную и длительную процедуру передачи ошейника новому хозяину. А невольник 'взбрыкнул' - содрал с себя еще не 'закодированный' ошейник, разметал металлическую клетку, будто декоративную, надавал по мордам рядом стоявшим продавцам и покупателям, кое-кому даже голову оторвал... Потом и вовсе чудеса - мгновенно отрастил вторую пару ног и был таков. То ли улетел, то ли ускакал в неизвестные дали. На свободу, надо думать.
  Вместе с остальными свидетелями происшествия я ошарашенно провожала взглядом загадочного беглеца. И главное, в памяти Зоря этот приличный зеленый 'богомол' не всплыл. Как жить? Сколько еще вокруг подобных неопознанных объектов бродит? Меня не в аид поселили, а словно в ад переселили! Для себя отметила, что вот такие 'приличные люди слегка зеленого оттенка' - не от плохого самочувствия, а весьма неоднозначного и опасного внутреннего содержания. Держаться от них следует подальше или вести с ними очень, очень вежливо, чтобы не взбрыкнули. Защити меня великие Мок, Моика и Комок...
  Захотелось встретить принца или, на худой конец, рыцаря в сияющих доспехах. Чтобы спас, укрыл, защитил. И чтобы в его замке непременно подавали на завтрак апельсиновый фреш. У меня прямо идея фикс проявилась во всей красе. Апельсиновый сок стойко ассоциировался с хорошей, безопасной жизнью.
  Между тем, пока я рефлексировала, 'правоохранитель' во всю выписывал кучу штрафов и, по требованию опомнившихся пострадавших, вешал долги накосячившему вашану, продававшему сбежавшего особо опасного невольника. Причем делалось все прямо на месте преступления, не отходя от кассы, как говорится. Кажется, бедолага василиск, обреченно страдальчески вращавший зенками, в процессе разбора полетов уже мысленно примеривал на себя освободившуюся клетку.
  На третий день невольничьих торгов ждать и терпеть с каждым часом становилось все сложнее. Клетка настолько обрыдла, что тело чесалось от нетерпения. Вот бы размять крылья, раскрыть во всю ширь и попытаться взлететь! В груди горело от жажды свободы, пусть вновь голодной и с неизвестной перспективой, но свободой!
  С полудня я уже уговаривала себя: осталось потерпеть всего полдня! А потом, по словам Тейша, меня выставят за ворота, на свободу. Вспомнила, как попав к аяшам, рыдала, проснувшись среди ночи, ужаснувшись своему новому будущему невольницы, а потом такая злость взяла на судьбу, что до утра строила планы побега и отмщения. И затем прилежно воплощала их в жизнь, пытаясь навести ужас на покупателей своим зверским видом. К вечеру первого дня настроение и вера в светлое будущее вернулись. А к третьему дню я и вовсе посмела мечтать о дальнейшей свободной жизни за воротами.
  Очередной любопытствующий иномирец замер в паре шагов от моей клетки, с недоверием и недоумением оглядывая. Позволить ему более глубоко задуматься, как здесь леара затесалась, я не собиралась - зашипела с перекошенным лицом и стряхнула с рук изморозь. Отлично, и этот потенциальный покупатель отшатнулся и, сплюнув, пошел прочь!
  Мимо меня нескончаемым потоком ходили 'посетители': праздные зеваки, лишь удовлетворявшие интерес, и деловые люди, прибывшие издалека специально за одним или несколькими невольниками. Кого только я не видела! И важных господ, кутавшихся в шикарные меховые плащи, чинно ступавших в сопровождении высоченных охранников шордов. И местных фермеров, придирчиво и очень тщательно проверявших каждого невольника, с неохотой расстававшихся с деньгами, торговавшихся до хрипа. Эти частенько были с женами и взрослыми детьми, шумной, многоголосой и эмоционально яркой толпой создавая гвалт восточного базара.
  Удивительно, но за три дня на торгах и двухнедельное путешествие по долине, мне ни разу не встречались женщины в юбках. И мужчины, и женщины носили исключительно штаны, разного покроя и материала. Может это у них дорожная униформа? Хотя мне тоже галифе выдали.
  К продавцам живым товаром обращаются - шакрэ. Это не только обращение, но и должность, или профессия, - неуважаемая, опасная и весьма денежная. Именно шакрэ продают расписки владельцы неисполненных обязательств по долгам. Именно к ним привозят целые обозы с бесчувственными военнопленными, которых держат в состоянии магического сна. Свозят преступников из судов, только тем помимо ошейника на щеки ставят магическую печать с руной, означающей вид совершенного правонарушения и срок 'отсидки'.
  Я видела множество ошейников, слушала переговоры шакрэ и покупателей и узнала, что ошейник и есть договор купли-продажи невольника, содержащий все необходимые условия. Этот металлический обруч с грубым замком и цветными магическими рунами, которые неким волшебным образом обязывает невольника к послушанию и служению хозяину. На военнопленных ошейники синего цвета, зеленые - на потухших, усталых должниках. А вот на преступниках ошейники красным огнем горят, и чем страшнее преступление, тем ярче и злее полыхают. Таких покупают в основном для работы в шахтах и на других опасных объектах, гонят словно скот, пешком, а не везут в повозках, как других.
  Экспонаты, подобные мне, без договора, - увы, в этом 'честном' бизнесе живым товаром тоже имеет место беззаконие, - шли не учтенной статьей. Продавались 'левые' на страх и риск покупателя и продавца. Есть кому прикрыть шакрэ - хорошо; не оторвали в процессе передачи товара голову - отлично. На каждый товар, даже редкий и проблемный, действительно найдется свой покупатель, в чем я убедилась за три дня.
  На середину площадки, куда каждое утро ставили клетки с 'человеками', как я называла всех разумных, более-менее похожих на людей, прикатили повозку с мужчиной. Неожиданная доставка, ведь обычно товар расставляли заранее, с самого раннего утра, стоило только 'сыночоку' Комку забрезжить розовым светом. Хозяин клетки, тот самый неудачливый вашан, видимо, решил экстренно поправить дела после большой неудачи с 'богомолом'.
  Новый невольник - высокий, мощный, черные волосы до плеч, тело бугрится мышцами - красовался в кожаной, явно не по погоде одежде, которая подчеркивала его скульптурное тело. 'Раздетых' здесь было не так уж и много - я да еще пара-тройка. Поэтому мне было вдвойне любопытно: кто он такой? Узкое лицо с хищными угловатыми чертами - высокими скулами, твердым, упрямым подбородком, тонкими губами. Клыки не как у гошаров, маленькие, а как у пса, длинные и выдаются наружу. Похож на оборотня и скорее всего передо мной рейт. Этот народ широко распространен на востоке, как и леары. Здесь, на севере, рейты - редкий гость.
  Рейт стоял прямо, держась за прутья, и с такой ненавистью рассматривал сразу же собравшуюся толпу, что я передернулась от сочувствия и страха. Вдруг бешеный и тоже взбрыкнет? На участке, которым заведовал Тейш, а его племянник Тшень с парой подручных вашанов присматривал за товаром, было, в общем-то, спокойно. Видимо, в совсем уж сомнительные авантюры осторожный аяш не ввязывался, в отличие от соседа вашана.
  Новичок произвел не меньший ажиотаж, чем я, а может и посильнее. Похоже, пользы от оборотней больше, чем от крылатых ледышек леар. Да только мне, как и остальным, тоже было очевидно, что ошейника-договора на мощной шее рейта нет. Левак! Большая часть покупателей сразу отсеялась, но оставшаяся представляла достаточно внушительную группу крайне заинтересованных лиц. Пока они суетились, мы встретились глазами с рейтом. У него зрачки расширились при виде меня и брови полезли на лоб. Я виновато и с горечью пожала плечами, разведя руками, мол, вот так бывает, к несчастью. Рейт взглядом метнулся вдоль ряда с клетками, я через мгновение поняла, что он искал моего хозяина. Болотные глаза рейта вспыхнули темным огнем, словно запоминая, а потом его отвлек вашан - хлестнул по ногам кнутом.
  Я воочию убедилась: рейты - это сила, страшная и клыкастая. Клетка уцелела с трудом, и то потому, что, в отличие от моей, была не деревянная, а металлическая. Приспешникам чересчур предприимчивого вашана пришлось хлестать рейта со всех сторон, чтобы загнать его вглубь. Как, и, главное, каким образом этому шакрэ удалось заполучить такого пленника?! Скоро я узнала.
  Рейта выкупил загадочный, высокий, тощий незнакомец в длинном кожаном плаще на меху. Из-под низко надвинутого капюшона был заметен лишь острый загорелый подбородок и тонкие поджатые губы. Губы жестокого и коварного существа. Как только рейт понял, кто его приобрел, - взбесился, пытаясь вырваться на свободу. А вашан с подручными нещадно лупили рейта плетками, поражая меня до глубины души. Разве можно так обращаться с разумными? В конце концов, с товаром, за который заплатили, по местным меркам, огромную сумму.
  Я не выдержала, просто не смогла отстраниться и, просунув руку между прутьями, выпустила струю изморози, которая отсекла клетку с рейтом от продавца и покупателя. 'Шпала' в плаще, увидев, что рейт, благодаря моей поддержке получив несколько мгновений передышки, буквально раздирает прутья в стороны, чтобы пролезть сквозь них, откинул меховую полу. А дальше сизый туман окутал голову рейта. Он дернулся, неуверенно шагнул назад, с болью посмотрев на жуткого незнакомца, а затем медленно осел на пол, глядя уже на меня, словно пытаясь сконцентрироваться и... не уснуть.
  - Хаоши... хаоши... хаоши... - зашелестел по рядам испуганный шепот очевидцев.
  На памяти Зоря это служители ордена убийц.
  Уже через пару минут рейта, будто младенца, пеленала пара незнакомцев, похожих на усыпившего его гада одеянием, но не субтильной комплекцией. Причем рейт вяло боролся со сном, пытался не закрывать глаза, смотрел на направлявшегося в мою сторону - только не это! - хаоши.
   За все приходится платить в любом мире - помощь товарищу по несчастью привлекла ко мне внимание 'шпалы'. Он медленно подошел к моей клетке. Я напряглась в ожидании, смутно мелькнула мысль, что этого доходягу просто так не отпугнуть. Подскочил Тейш и радостно назвал сумму в пятьсот литов. Вампирская зараза, чтоб тебе самому в этой клетке сидеть пришлось!
  Какое там, аяш едва не лопнул от счастья, когда кто-то, сильно запыхавшейся, из-за спины хаоши выкрикнул:
  - Шестьсот литов - и она моя!
  Следом на передний план выдвинулся вашан, тот самый, кто первым встретил обоз квошиков на въезде. Которому я сейчас, уже не раздумывая, не только пальцем, но и кулаком бы двинула в выпуклый, вращающийся от волнения глаз.
  Хаоши, словно в отместку, прошелестел необычным, пробирающим до дрожи загробным голосом:
  - Тысяча литов!
  Тейш на пару с жуликоватым вашаном чуть не свалился в обморок, только первый - в эйфории, а второй - страдая от расставания с деньгами, потому что прорыдал:
  - Тысяча и один лит!
  Я ощутила, как хаоши из-под капюшона смерил меня оценивающим, кажется, осязаемым взглядом, пробирающим до костей, а потом молча отвернулся, как бывает, если теряют интерес. Только глухой не услышал наш с вашаном общий всхлип облегчения. Поспешила радоваться: почти неуловимое движение хаоши - и сизый туман опускается на меня, забирая ясность ума, силу и волю. Пока я медленно оседала на пол, 'шпала' обернулся к моему новому хозяину и зловеще, словно пропитанным смертельно опасным ядом голосом, прошипел:
  - Это ей наказание за вмешательство в наши дела, а тебе - помощь, Цирик. Но ты же знаешь, мы бесплатно не помогаем, с тебя пятьсот литов.
  Вашан, которого назвали Цириком, обессиленно привалился клетке. Видимо, покупка стоимостью тысячу пятьсот один лит подкосила. Зато Тейш с Тшенем на радостях возносили хвалу великому Язу за удачу. Тейш еще и прошелся по спине племянника хлыстом, по-родственному напомнив ему о том, как хотел выставить меня за ворота, презрев кураж и удачу.
  Затем сон увлек меня в темные дали безнадеги и беспросветности. Эх, Аяз, как же ты суров в своих расчетах.
  
  Глава 7
  В гостях у другой сказки
  Как-то я уже обыденно выбиралась из забытья, без лишней паники и страха перед неизвестностью. Похоже, человек ко всему привыкает довольно быстро. Так и я, еще не открыв глаза, сначала прислушалась к окружающим шорохам, звукам, запахам и затем приоткрыла глаза. Чувствовала себя вполне сносно - немного вялой, будто переспала или недоспала.
  Реальность неожиданно порадовала, словно Мир решил устроить мне каникулы. Я с удовольствием потянулась на большой кровати с мягким высоким изголовьем, осматривая просторную светлую комнату. Как будто на пляжном курорте, когда можно никуда не торопиться, опереться на это замечательное изголовье... почитать... позвонить... посмотреть телевизор... Жаль, очень жаль, что телевизоров здесь нет. Интернета тоже... и гугла, и самого завалящего GPS навигатора, чтобы выяснить, куда меня на этот раз занесло. Был ли тот ветер попутным?
  Ну ладно, хоть никто не пинает, не будит, не лезет. Неторопливо села и полюбовалась красивой нежно-персиковой драпировкой стен из ткани, напоминающей парчу, толстый бежевый ковер, высокие французские окна, завешенные белоснежным кружевным тюлем. Кроме шикарной кровати, после квошевского минимализма, радовала глаз изящная мебель для будуара высокородной дамы восемнадцатого века, каким я его представляю. И вся эта старинная красота явно для трепетной, лелеемой лани предназначена, а не прожженной соблазнительницы. Если кто-то неизвестный так для меня постарался, то я оценила: люблю воздушные и светлые интерьеры.
  Сердце хоть и трепыхалось от страха неизвестности, но в душе я надеялась на попутный ветер, ну или хотя бы не штормовой. Брезгливо посмотрев на свою 'красноармейскую форму', в которой было невероятно жарко. И которая смотрелась в прелестной комнате совершенно чужеродной. Я моментально вспотела, но сдирать с себя одежду и топтать босыми ногами было бы, по меньшей мере, неразумно. Зарылась в высокий мягкий ворс ковра босыми ногами, уставшими от хождения по камням, от меховых тапок, от валенок, от того, что без педикюра, в конце концов, и блаженно вздохнула.
  Потопталась, подошла к окну и, слегка отдернув занавеску, почувствовала вибрацию защитной магии на стекле. Наученная горьким опытом, я осторожно коснулась пальцем оконной задвижки - и одернула руку, ужаленная охранными чарами. Увы, мексиканский парашютист летит в сторону границы с Колумбией, а ведь светлое будущее было так близко.
  В следующее мгновение у меня перехватило дыхание от пейзажа за окном. Горы! Но не знакомый до боли Квош. На горизонте высятся настоящие исполины, прячущие снежные пики в сиреневых облаках. Судя по цвету небес и спутникам, утро плавно переходит в день. Я словно приклеилась к этому окну в мир, где все казалось сочным, ярким, согретым щедрым солнцем...
  Трехэтажный дом, куда меня занесло свежим ветром перемен, разительно отличается от приземистых одноэтажных домишек предгорья Квоша. Большие - южные - окна выходят в пышный рукотворный сад, за которым видна узкая, мощеная камнем городская улочка с добротными домами, с кованными заборами. Изловчившись, чтобы обзор не закрывали раскидистые плодовые деревья, я разглядела и прохожих с вполне симпатичными лицами - мужчину и женщину, облаченных в широкие брюки, сандалии и легкие рубахи-туники с разрезами от талии до середины бедра. Значит, климат здесь гораздо теплее.
  Хотелось бы знать, как мне удалось добраться так быстро из одной климатической зоны в другую? Я, конечно, голодна, но не умираю от истощения. И еще немаловажный момент - нарядные, в по-летнему легкой одежде мужчина с кинжалом за поясом и женщина, обвешанная украшениями с головы до ног, шли вполне спокойно. И выглядит все это за окном нисколько не мрачным средневековьем, а уже более продвинутым и приемлемым, как какой-нибудь квартал старой застройки, оставленный в современном городе для истории. Я много подобных видела, путешествуя на родине.
  Замерев у окна, я погрузилась в воспоминания Зоря и, за неимением там скоростных средств передвижения, смогла найти лишь один подходящий вариант быстрого перемещения - пространственные порталы. Или дыры, создаваемые с помощью черных пентаграмм редкими магами-портальщиками, которых смешно называют дыроколами. Как в русских сказках - махнул рукой и перенесся куда захотел - здесь не работает. Дыроколы находят места силового напряжения и в буквальном смысле делают пространственный прокол в четко оговоренное и хорошо известное место. Путешественники и торговцы ориентируются по пентаграммам и рунам, указывающим, куда ведет та или иная дыра. Правда, сила в них со временем истощается и проход закрывается. Поселениям, рядом с которыми открывают подобные транспортные тоннели, это весьма выгодно, вот они и платят дыроколам за работу, а затем своими силами собирают пошлину с желающих сократить путь.
  Хорошо, что меня вырубили: страшно представить, как проходил пространственный переход. Я бы сошла с ума только от мысли, что сила в дыре закончится именно на мне, и она схлопнется, либо размазав меня, либо порвав на кусочки.
  Отпустив нежную кружевную занавеску, я задумалась. Судя по магической защите на окнах, я по-прежнему пленница. Хозяин пока неизвестен. Вряд ли вашан приобрел меня для себя, наверняка бегал к хозяину или заинтересованному лицу, раз отсутствовал три дня и с невыразимой мукой расставался с деньгами. Вероятно, ему выдали определенную сумму, из которой он надеялся урвать что-то себе. Но не вышло! Нарвался на хаоши.
  Несколько блюд и бокалов на небольшом круглом столике радовали глаз, но сначала надо бы найти санузел. Он непременно должен быть в этих шикарных покоях, хотя бы примитивный. Я обнаружила его с первого раза - толкнув дверь, увидела помещение, выложенное яркой желто-голубой мозаикой, с почти родным унитазом, правда с ручным сливом с помощью медного ковшика и ведерка; огромным зеркалом; раковиной-тазиком и настоящим маленьким мозаичным бассейном. Я радостно ринулась к благам местной цивилизации, раздеваясь на ходу, презрев страхи и условности. Быстренько вымылась, благодаря всех, кого только можно, за счастье почувствовать себя человеком.
  Завернувшись в мягкую белую простыню, я осторожно высунулась из чудесной купальни проверить - не появились ли хозяева. Спальня оказалась по-прежнему пустой. Уныло обернулась на свою скромную одежду от Тейша, сваленную на пол у бассейна, - надеть ее означало бы просто умереть от жары, и вообще, это какие-то жалкие тряпки. А не проверить ли мне размеры гостеприимства очередного хозяина?
  Открыв вторую из трех дверей, я обнаружила заветный гардероб, заставленный сундуками с одеждой. Бегло осмотрев содержимое самых близких, я призадумалась: ничего подходящего для себя в крылатом облике не нашла. И дело даже не в отсутствии привычных платьев и юбок. Здесь достаточно легких штанов-шароваров с украшенными бисером поясами и манжетами, просто широких шелковых брюк светлых тонов (я сразу выбрала для себя такие). Проблема была с верхней частью. И опять-таки, коротких кофточек, которые, как у индусок, оставляют живот открытым, скрывая плечи и грудь, было полно. И легких, летящих рубашек до середины бедра, какие я недавно видела в окно на парочке прохожих, - хоть бутик открывай.
  Все эти наряды не для крылатой девушки. Даже если втянуть крылья в спину, стоит занервничать, они оставят меня в лохмотьях или голой. Покопавшись в третьем сундуке, я нашла подходящий голубой топ с открытой спинкой, который не будет мешать крыльям. Осмотрев выбранную одежду, надо отдать должное, хорошего качества и приятную на ощупь, я вновь тяжко вздохнула: раньше шопинг настроение поднимал. А теперь... Счастье - не моль, в шкафу не поймаешь!
  Я впервые после появления в этом мире увидела себя в настоящем большом зеркале: та же девушка с гладкими платиновыми волосами ниже лопаток, обрамляющими овальное личико с точеными чертами, пухлыми губами и большими блестящими фиалковыми глазами. Печальными глазами. Изящная линия плеч и шеи подчеркнута голубым топом, плотно облегающим мою высокую грудь, открывая светлую нежную кожу живота. Светлые свободные брюки, сшитые из тонкой, слегка просвечивающейся и будто ласкающей кожу ткани, подчеркнули длинные ноги.
  Мягкие мюли на кожаной подошве с множеством тоненьких, затейливо переплетенных, светлых кожаных ремешков только усиливали эффект хрупкости и ранимости. В зеркале отразилась яркая, но при этом бесстрастно холодная красавица а-ля натюрель. Крылья шевельнулись за спиной, и я с горькой усмешкой подумала, что сейчас похожа на ангела - красивого, но слишком отстраненного от всего земного жителя высоких далеких небес.
  Возможно, кто-то гордился бы такой внешностью, а мне она пока не очень улыбалась. Даже дома. Нормальные мужчины меня опасались, считая ледяной королевой, а ненормальных я сама обходила. Одного Игоря хватило: меня его 'любовь' в другой мир выкинула...
  Так, долой печальные воспоминания, иначе расклеюсь, а мне нельзя - хозяин новый наверняка где-то рядом. Надо не только внешне, но и морально подготовиться к торжественной встрече. Интересно, в какой части света я сейчас нахожусь? Вдруг загадочные леары, за одну из которых меня принимают, живут неподалеку? Может, если сбегу, обращусь к ним на ПМЖ? Вот только вряд ли белоснежные крылья и ледяная магия сделали из меня принципиально новое существо. Вполне вероятно, настоящие, коренные леары быстро определят подделку. Что будет после этого - сложно представить.
  От тяжелых мыслей отвлек голодный рев желудка. Странно, почему меня никто не пришел будить до сих пор? Ведь утро в разгаре. Я помялась у накрытого разной снедью стола в сомнениях. Но блюдо с красивыми, наливными, слишком ароматными и влекущими попробовать фруктами оказались выше моих сил и сомнений. Послала все 'против', 'не удобно' и тому подобные и присела поесть. На голодный желудок воевать тяжело. Друзья не покупают, а спасают - это пока очевидная реальность. Если не будет доказано обратное.
  Я ощущала себя Красавицей в замке Чудовища: вокруг красиво, нарядно и кушать подано, но в ожидании того самого скрытого и от того еще более загадочного 'но'.
  Наевшись, как говорится, с запасом, вдруг в следующий раз не скоро такое случится, я решилась пойти на разведку - проверить, что за третьей дверью. Откинула немного влажные волосы за спину, крылья втянула для удобства, одернула подол кофточки, безуспешно попытавшись натянуть ее на живот. И, глубоко вдохнув, представив себе, что там коридор, открыла третью дверь...
  На этот раз я попала в гостиную, пожалуй. Просторную, роскошную, обставленную старинной мягкой мебелью, статуэтками и цветами в высоких вазонах. Но рассмотреть детали интерьера в восточном стиле мне помешал мужчина, сидевший в кресле с высокой спинкой. Бордовая узорчатая ткань обивки резко контрастировала с пепельно-русыми волосами незнакомца и его бледной, можно сказать, благородной светлой кожей.
  За моей спиной мягко щелкнула дверь в спальню, но я мысленно приказала себе стоять на месте и, стараясь делать это не слишком бесцеремонно, рассматривала мужчину, совершенно спокойно смотревшего на меня. Его волосы лежат на плечах свободной волной, словно стекая по рукам, по спине; узкое лицо, тонкие губы, прямой нос с широкими крыльями, которые трепещут, словно он жадно принюхивается. Особенно удивительные у незнакомца глаза, большие, более выпуклые, чем обычно у людей на родине, но, благодаря немного раскосой форме и глубокому, насыщенному серому цвету, его лицо можно было считать не только экзотичным и ярким, а экзотично красивым.
  Такой же необычной была его одежда, вернее роскошное многослойное одеяние из тонких дорогих тканей: своеобразный зеленой кафтан, отороченный серебристой вышивкой, с рукавами чуть ниже локтя и без воротника, а под кафтаном белая рубашка с длинными манжетами и высокой горловиной, застегнутыми на маленькие пуговицы-жемчужинки. Полы кафтана, схваченного на талии серебристым поясом, свободно расходятся, открывая красиво драпирующуюся до самого пола рубашку (или это платье такое?). Я уловила какое-то движение у ковра и попыталась рассмотреть обувь, но заметила лишь, как что-то мелькнуло и исчезло под подолом.
  Кроме необычных глаз, иных отличий от человека разумного у этого иномирца я не заметила. Но вот в памяти он никак не идентифицировался с какой-либо расой здесь, заставляя беспокоиться: мало ли как этот высокий, мускулистый, неземной красоты мачо взбрыкнуть может.
  Наконец, дав достаточно времени себе и мне внимательно рассмотреть друг друга, незнакомец плавно поднялся и негромко прошелестел:
  - Приветствую тебя, прекрасная шааза, в моем скромном доме!
  Двигался он невероятно пластично; не наклоняясь вперед, поднялся из глубокого кресла, как сделал бы не каждый человек. Этот момент зацепил, добавив мне тревоги, но анализировать детали было некогда. Надо было срочно ответить на приветствие.
  - Приветствую, уважаемый, - я не нашла в памяти другого обращения, тем более, заговорил хозяин дома со мной на 'международном' аяше, и сразу решила узнать, что за неизвестное слово прозвучало - оскорбляться или радоваться: - Шаазу? Ты уверен?
  Кажется, на красивом лице незнакомца отразилось недоумение. В следующее мгновение он оказался рядом со мной и чересчур пафосно прошелестел:
  - Белоснежные крылья не дадут даже сомнению закрасться у любого, кто знает про великих леаров не понаслышке!
  Сверлил меня внимательным взглядом, но при этом руки не протягивал. Заметно держал дистанцию. Боится ледяной магии? Или проявляет вежливость? Почему бы не задать прямой вопрос или два:
  - Чего ты хочешь от меня и почему я здесь?
  - Я всего лишь твой спаситель, не более...
  - Ты купил меня как вещь, хотя никто не смеет продавать без договора. На окнах охранка, которая лучше любых слов говорит, что я здесь не гостья, а пленница. На спасителя ты не слишком похож.
  Пока я высказывала свои претензии и делилась наблюдениями очень вежливо, но твердо, в удивительно серых, необычных глазах 'спасителя' разгорался интерес. Слишком горячий интерес, мужской, почти плотоядный. Вот и думай что хочешь, тем более сама убедилась: в этом мире все возможно, и какой-нибудь взбрыкнувший 'богомол' вполне может сожрать недоделанную леару.
  - Прошу прощения, сладчайшая, но мой поверенный совершенно случайно наткнулся на тебя на севере. Ему пришлось действовать по обстоятельствам, спешить, чтобы уведомить меня о том, что прекрасная леара попала в беду. Мне понадобилось время найти три тысячи литов, ведь на меньшую сумму...
  - Полторы тысячи потратил ваш поверенный. Я не ошибаюсь, это Цирик? Да, и еще один лит в придачу! - сдала я проныру вашана.
  Хозяин, которому я дорого обошлась, приподнял серые брови в неприятном удивлении, но быстро обратил эту информацию себе на пользу:
  - Прекрасная леара стоит любых литов, ничего не жалко!
  - Я свободная и совершенно бесценная, поскольку не имею цены! - не сдержала я злости.
  Едва заметная тень скользнула по лицу незнакомца, прежде чем он мягко возразил:
  - Каждый из нас, увы, имеет свою цену.
  Я упрямо фыркнула:
  - Тот, кто знает себе цену, явно привык ее называть!
  Мужчина склонил голову к плечу, рассматривая меня сверху вниз, а я в очередной раз подивилась, насколько здесь высокие жители.
  - Боюсь, как хозяин дома я не проявил должного уважения к своей драгоценной гостье. - Он взмахнул рукой в направлении кресел, одно из которых занимал, и предложил: - Присаживайтесь. Может освещающего вина?
  Мы расположились в креслах, оба как на иголках, готовые вскочить немедленно.
  - Нет, спасибо, я перекусила в спальне... - И смутилась, вспомнив, что и в чужой гардероб лазила без разрешения. - Очень благодарна тебе... э-э-э... за завтрак и одежду.
  - Меня зовут Шедвик, - слегка склонил голову любезный хозяин дома, - родом я из Серого подземья.
  - Кайя, - я повторила его движение и осторожно уточнила. - Подземья?
  Шедвик внимательно уставился на меня, как будто сканировал полыхающими серыми глазищами. Затем резко спросил:
  - Откуда ты, Кайя? Из какого рода?
  Врать бессмысленно, все равно нечего. Зато финт с амнезией во всех фильмах отлично срабатывал, может и здесь попробовать?
  - К сожалению, кроме имени я о себе ничего не помню. Меня нашли в горах квошики, а потом обманом продали аяшу. Я немного помню языки, еще кое-что и, пожалуй, все...
  Эта новость ошеломила Шедвика, причем, как мне показалось, кардинально изменила его планы в отношении моего пребывания здесь.
  - Мне очень жаль, что тебя постигла большая беда. Я постараюсь стать тебе настоящим и самым преданным защитником, а не просто спасителем.
  - Я...
  Шедвик резко поднял руку, останавливая мою попытку напомнить, что я свободная:
  - Да-да, я понимаю твои чувства и сомнения, Кайя. Уверяю, ты не пленница, а охранки на окнах от ворья и лиходеев снаружи. К сожалению, в наше время состоятельные миряне могут рассчитывать только на себя и лично заботятся о защите своих близких.
  Я профессионально улыбнулась, показывая, что поверила, но напомнила:
  - И все-таки, зачем я тебе нужна?
  Кажется, Шедвика отпустило: он заметно успокоился. Неужели полностью поверил? Теперь уже мне стало не по себе: этот красавчик выглядел и вел себя как прожженный делец, тогда почему вдруг поверил незнакомой крылатой? Может, ему Цирик что-то рассказал о моей трехдневной выставке-продаже, но ведь его там не было в то время? Или я веду себя слишком непривычно для леары, поэтому моя легенда не вызывает сомнения? Можно еще, конечно, думать, что каждый верит в то, во что ему больше хочется.
  Пока я задавалась вопросами, Шедвик подался ко мне ближе, опираясь локтем о подлокотник, и, заглядывая в глаза, проникновенно зашелестел:
  - Не хочу недомолвок, Кайя, раз уж у нас такой необычный случай. Попробую открыться и сделать все, чтобы ты поняла и доверились мне.
  - Я буду очень благодарна тебе, - поддержала благие намерения очаровательно-доверчивой улыбкой, - особенно если коснешься жизни леаров и своей.
  Шедвик тоже улыбнулся, вероятно, думал, что мягко и по-доброму, но мне показалось - торжествующе и снисходительно. Либо я параноик, которого происки Зоря здесь и близких мне людей там довели до ручки, либо в улыбке очередного иномирца действительно отразились эти чувства, но внутри у меня все скрутилось в тугую пружину.
  - Леары - прекрасный крылатый народ, выбравший для жизни вон те снежные вершины, что видны из окна. - Рассказчик повернулся к окну, приглашая присоединиться к нему. - Далеко-далеко тянется Великое восточное высокогорье, и полностью принадлежит вашим родам. Вы обладаете необычной для большинства мирян магией - ледяной. Там, высоко в горах, не холодно, как кажется отсюда, поскольку леары вытянули весь холод и теперь среди вершин благоухают сады и стремятся ввысь белоснежные дворцы.
  - Прямо райское местечко, - шепнула я сдавлено.
  - Райское? - переспросил Шедвик.
  - Избранное богами, самое прекрасное, облагодетельствованное. Заметив тень подозрительности на лице собеседника, я, не моргнув глазом, соврала: - Так квошики называют места, куда мечтают попасть после смерти.
  Шедвик сразу успокоился и продолжил вещать:
  - Да, райское место. Только жить там непросто. У вас жесткая иерархия силы. Черные ша - самые слабые магически. Белые шаазы - самые сильные. Никто из мирян к шаазу не смеет прикоснуться - иначе смерть. В Высокогорье шааз - носитель эйфории, прикоснуться к которому мечтает каждый леар, чтобы окунуться в наслаждение, получить частичку магии, усилить свой дар. Но шаазов из года в год рождается все меньше, они с огромным трудом находят себе пару, чтобы получить потомство. А внутренние интриги, стычки и столкновения идут за каждый клочок Высокогорья, каждую женщину или плод с дерева. Я не знаю народа более воинственного и жестокого, чем леары.
  Я сипло спросила о том, что меня неожиданно задело:
  - Пару для потомства?
  И вновь мне показалось, что Шедвик обрадовался этому вопросу:
  - Да, потомство у леары бывает лишь от пары. Если... - и многозначительно замолчал.
  - Если что? - настояла я.
  - Да, может, к счастью, а может, нет, леары совместимы еще с одним видом. Мы живем в Сером подземье, которое тебя так заинтересовало.
  - А вы кто? - натянуто улыбнулась я. - Ну кто живет в этом подземье?
  - В народе нас обычно называют ледяными, а боги нарекли ледяными змейсами. Мы те, от кого леара легко может понести...
  - Легко? - сипло переспросила я, хотя в данный момент меня больше волновало другое, я смотрела вниз, на подол платья змейса.
  Мужчина удовлетворил мое любопытство. Из-под платья показался мощный, не очень длинный хвост во всей своей красе. Толстый конец, покрытый переливающейся серой чешуей, стучал по ковру, выдавая нетерпение и волнение хозяина, а может и еще что-нибудь.
  - А... а как же ноги? - выдохнула я в полном ступоре.
  Такое чудо ползающее я впервые видела, чтобы сверху - шикарный красавец, а снизу - змей! Вот тебе, Красавица, Чудовище... 'ужасно симпатишное'.
  - Мы можем изменить хвост на ноги... ненадолго... - вкрадчиво, будто уговаривая, шепнул Шедвик.
  Я ошеломленно подняла взгляд и тихо спросила:
  - А как же магия ледяная? Я тебя не заморожу?
  И словно смела дистанцию между нами. Шедвик плавно скользнул ко мне, опустился на один уровень со мной и произнес:
  - Нет, сладчайшая, магия леар на ледяных не действует, как на остальных жителей Мира. У нас схожие энергетические потоки, поэтому мы совместимы. Прикосновением ты доставишь мне удовольствие. И присутствием в моей одинокой жизни сделаешь самым счастливым змейсом. Я стану для тебя самой надежной опорой и защитником, лучшей половинкой...
  - А где же яблоко? - едва слышно шепнула я, ощущая себя Евой в Раю, искушаемой Змием.
  - Что? - замер Шедвик, а потом, не дожидаясь ответа, медленно взял мои руки в свои. - Я могу стать лучшим выбором для тебя, прекрасная Кайя.
  Чешуя на жутком змейском хвосте встопорщилась, зрачки огромных серых глаз расширились, как у наркомана. Да я даже руками ощутила, что его тело зашлось мелкой дрожью... блаженства. И совершенно хладнокровно поняла: вот еще один неучтенный 'бонус' моей магии - батарейка или стимулятор эндорфинов. Все страньше и страньше...
  Шедвик неожиданно порадовал и тем самым успокоил: заметив горечь на моем лице, резко отстранился и выпустил мои руки. Ласково и мягко улыбнувшись, он хрипловатым голосом заверил:
  - Не надо, не думай о плохом, Кайя! Ты вне опасности! Я покажу тебе весь Мир, брошу к твоим ногам все богатства. И поверь, сделаю тебя счастливой! Просто доверься.
  - Как? - подняла я на него измученный взгляд.
  Довериться хотелось хоть кому-то, нести ношу одиночества и бороться со всем миром - не для меня. Я бесконечно устала биться как рыба об лед.
  - Выбери меня, - мягко, с надеждой прошелестел Шедвик. - Ты только выбери меня для жизни, стань моей. Мы наденем брачные браслеты и больше никогда не испытаем одиночества.
  Словно по волшебству в его руках появились два тяжелых на вид, широких браслета, сияющих замысловатыми рунами. Красивые, но мне показались слишком громоздкими для ежедневного ношения. Я завороженно смотрела на них, не в силах оторваться, мысли и чувства мешались, переплетались... как-то неправильно, сами по себе. Пришлось зажмуриться, чтобы отвернуться. Сжимая на коленях кулаки, я попросила:
  - Мне надо подумать, ладно?
  - Ты забыла, что не пленница, а гостья? - по-доброму укорил змей, покачав головой, прямо как моя бабушка и незаметно, словно иллюзионист, спрятал браслеты. - Ты можешь все, тем более - подумать над очень важным шагом в своей жизни. Просто помни: стать твоим - моя заветная мечта.
  - Спасибо, - я погладила его руку, испытывая огромную благодарность за щедрость и доброту.
  - Моя драгоценная, ступай в опочивальню, тебе надо еще отдохнуть после чудовищных событий, скитаний и невольничьей клетки. Поесть тебе накроют там же. Поспи, расслабься в купальне, подумай - и верное решение придет само собой.
  Кажется, устами гостеприимного змея глаголет истина. Зачем торопиться - лучше отдохнуть, поесть и спокойненько подумать. Поэтому согласно кивнула, улыбнулась и отправилась в спальню.
  
  Глава 8
  Трагедия
  За моей спиной вновь захлопнулась дверь в спальню, я рассеянно обвела взглядом прихотливую, карамельно-воздушную комнату, словно из сказки или покоев прекрасной принцессы. В голове после общения с Шедвиком сплошной хаос, закрутившийся с момента, когда он взял мои руки в свои и с дикой надеждой заглянул в глаза. Мыслей много, но какой-то сумбур: не могу сосредоточиться на важных вещах, а перед глазами стоят прекрасные серые глаза змея, такие удивительные, огромные, буквально отключающие все мои разумные доводы 'против'.
  Наверное, насмотрелась я за два месяца на разных страшил, вот теперь на первом же рядом оказавшемся красавчике мозг и решил 'отдохнуть', кроме того, все завертелось, закружилось, навалилась легкая усталость. Вроде только встала, знакомство со змейсом было весьма коротким, но я, будто по чьей-то указке, подошла к кровати и легла поверх покрывала. Только одна мысль зацепила и то как-то смутно: кровать убрали, стол заново накрыли. Кто-то незаметно прошел мимо нас в гостиной и навел здесь порядок раньше, чем Шедвик предложил для успокоения нервов? Все чудесатее и чудесатее!
  Спать перехотелось. Открыв глаза, я лежала, сложив руки на животе, словно труп, и думала о прекрасном Шедвике: какой он мужественный, какие потрясающие у него глаза, руки сильные, но такие нежные. Хвост... тьфу, про эту часть лучше не думать, а то в душе что-то неприятное сразу поднимается, протестующее. В прошлой жизни на змей я даже по телевизору смотреть не хотела, от одного вида содрогалась. А тут...
  Надо поспать, расслабиться в купальне, поесть - и верное решение придет само собой. Да-да, именно так звучали слова Шедвика. Мудро, правильно, так и надо поступить!
  Странный звук вдруг нарушил уютную тишину, хорошо знакомый, но резанувший по нервам. Я чуть приподнялась над кроватью, но, не обнаружив источник звука, снова легла и расслабилась... ожидая, когда верное решение придет ко мне само-собой. Только перед глазами возник прекрасный образ змейса, который несет мне на золотом подносе высокий стакан с холодным апельсиновым фрешем, по запотевшему стеклу даже капелька побежала завлекающая и обещающая все блага этого мира, - как вновь раздался хруст. Словно кто-то рядом громко откусил большой кусок яблока.
  Я потерла лицо, но увлеклась легким, едва уловимым ароматом, который исходил от моих ладоней. Да, так пах Шедвик, этот запах я отчетливо ощутила, когда он приблизился вплотную и взял за руки. Тонкий, нежный аромат, будто крадущийся за мышкой кот, проникал в нос. И вновь в мысли полез Шедвик с просьбой взять его в пару. Призывно сверкали красивые толстые серебряные браслеты со светящимися рунами, манили всяческими благами, если приму их добровольно и сама надену.
  Мою наверняка глупейшую восхищенную улыбку стерла другая мысленная картинка, ошеломительная в своей простоте: большое, наливное яблоко, которое совершенно наглым образом, с хрустом и смаком жрал... змей, почему-то смахивающий на обычного мультяшного червяка. Откусив очередной кусь, он флегматично жевал, поглядывая на меня черными глазами-бусинками, в которых отчетливо светилось нахальство, ирония и насмешка: лежишь тут, дуреха, время тратишь, мечтаешь о черте чем...
  Меня даже подкинуло после очередного демонстративно-смачного отгрызания змеем-червяком куска. Я резко вскинула руки протереть глаза - и снова в нос полез запах Шедвика, но в этот раз он показался навязчиво приторным, словно опиум, который забирает все, а дарит лишь краткий миг иллюзии. Сорвавшись с кровати, я ринулась в купальню, где тщательно смыла, соскребла с себя чужой аромат.
  Вернувшись в спальню, я задумчиво осмотрела щедро накрытый стол с красивыми тяжелыми бокалами с вином и водой. Вот что-то мне подсказывало: не стоит это есть. Ведь Шедвик сделал мне фактически установку - поспать, принять ванну и поесть, - значит, дело не только в его запахе или каких-либо феромонах, что он выделял, охмуряя меня. Я бы их смыла, о чем он не мог забыть. Видимо, та дурь, которая мутит мысли и подсовывает чужие желания, либо магическое воздействие, либо подмешивается в еду и питье, а возможно и то и другое вместе. Это как ранец с парашютом, в который налили кислоты!
  Еще раз подозрительно взглянув на стол, я решила: не буду ничего, кроме фруктов. В конце концов, недавно плотно поела и проголодаться не успела. Взяв фрукт, похожий на яблоко, и, чтобы больше не забываться, откусила. Похоже, на подсознательном уровне своевременно дошло, что меня пытались загипнотизировать или каким-то другим образом внушить чужие мысли. Вот подсознание и подкинуло самый доходчивый образ змея с яблоком. Не зря во время разговора я думала о нем.
  Хищно, со злостью откусив следующий кусок, я еще и громко почавкала, чтобы окончательно прочистить заплывшие мозги. Затем решила, время лучше не терять, разлеживаясь здесь, а пойти хотя бы дом осмотреть. Вдруг что-то полезное узнаю. Предъявлять претензии за гипноз и обман не буду, пусть мой новый хозяин и дальше считает, что дочь владельца русского строительного бизнеса, который одним взглядом может загипнотизировать до вечной икоты кого угодно, можно обмануть настолько дешевым способом.
  Я заплела косу, скрутила ее рогаликом на затылке и закрепила вилкой, спрятав ее в волосах. Пусть такое, но оружие! Быстро обследовав комнату, потайных дверей не нашла, увы. Время поджимало, вряд ли Шедвик оставил меня в покое надолго - часа на три-четыре, не более. Приоткрыла дверь в гостиную и порадовалась: никого нет. Змеей скользнула к двери в коридор, подбадривая себя, вспоминая маму, когда та вкрадчивым хрустальным голоском вела переговоры о размере своего гонорара. С такими родителями остаться доверчивой и наивной просто нереально. И довольно доедающий огрызок червяк где-то на задворках моего сознания этому доказательство.
  В коридоре царила тишина, с одной стороны, пугающая, с другой -обнадеживающая. Мягкие мюли позволяли бесшумно идти по коврам. Дом оказался огромным, и я не решилась покидать третий этаж. Я заглядывала во все комнаты подряд, они походили одна на другую: большие, воздушные, карамельные, словно выставочные или призванные пустить пыль в глаза таким как я, расслабить, запутать мысли.
  Один раз меня напугала змейса, какая-то серая и с хвостом, в унылом платье, похожем на одежду Шедвика. Она 'выползла' из соседнего коридора с тяжелым подносом в руках и, не заметив меня, заскользила вниз по ступеням. Отдышавшись от страха и вернув себе самообладание, я двинулась дальше, туда, откуда появилась змейса.
  Этот коридор привел к небольшой лесенке, ведущей наверх. Ого, кажется, меня в высотку поселили. Я сомневалась, стоит ли подниматься или лучше пройтись еще по третьему этажу, но любопытство, а может опять подсознание, толкнули продолжить путь. Держась за стену и чутко прислушиваясь к любому шороху, я поднялась наверх. И оказалась в полумраке напротив распахнутых двойных дверей, хотя всюду, где я до этого побывала, было светло. Я невольно прижалась спиной к стене и уже хотела уйти, но из открытого помещения раздался странный шум. Меня словно магнитом туда потянуло. Любопытство или вновь подсознание сработало, но я подкралась к дверям, с замирающим сердцем заглянула внутрь и заледенела от страха...
  В большой комнате, убранством напоминающей дорогой бордель, произошло - убийство! Поперек огромной постели раскинулся в позе звезды незнакомый змейс - обвисший безжизненный хвост не дал обознаться - в такой же, как у Шедвика одежде, залитой яркой, темно-красной кровью. Прямо свеженький труп, только-только убиенного! Второй змей, в светло-желтом платье с коричневым узором, находился при смерти, пуская кровавые пузыри и свернувшись жутким клубком, - был скорее уже мертв, чем еще жив.
  Его лицо, не менее экзотично красивое, чем у Шедвика, застывшее в предсмертной гримасе ярости и ненависти, было обращено к другому действующему лицу этой трагедии. Третьей и последней была девушка - совсем юная, с белоснежными волосами до талии, с бледным, почти обычным, если бы не идеальные черты, человеческим лицом, на котором ярко и безумно горели темные провалы глаз. Казалось, черный - не родной цвет, ведь не бывает такого, чтобы даже белок подернулся самой тьмой.
  Большие полураскрытые белоснежные крылья трепетали за ее спиной, не обнимали как меня в защищающем жесте, а походили на последнее орудие возмездия. Девушка зябко сжимала хрупкие плечики, на которых висели клочья белой туники, от которой я отказалась именно из-за опасения порвать крыльями. А она зачем-то выбрала эту легкую одежду вместе с такими же как мои штанами и надела толстые широкие браслеты, смотревшиеся на ее тонких нежных руках более чем странно. Хотя, конечно, все это не портило облик прекрасного белоснежного ангела, а наоборот.
  Затаив дыхание, я следила, как девушка-ангел медленно выпрямлялась, будто ее сильно ударили в живот, а может ей было плохо физически. При этом она крепко сжимала в маленьком кулачке устрашающий кинжал. На тонком клинке светились черные руны, и я, если глаза не обманывают, видела черный ореол, подобно пламени охвативший кинжал и руку девушки. Страшно до жути!
  Вот я и встретилась с крылатой леарой!
  Измученная леара, с трудом отвернувшись от лежащего у ее ног змея, подняла голову и увидела меня. В ее широко распахнутых, удивленных глазах колыхнулась, словно тоже удивилась чернота, прежде чем она с усилием прохрипела:
  - Беги, сестра, иначе они и тебя выпьют досуха!
  И, не раздумывая ни секунды, звякнув тяжелыми браслетами, ударила себя кинжалом в живот - и как подкошенная упала рядом... со своими мучителями.
  Я с криком дернулась к ней, чтобы остановить. Но, увы, слишком поздно. Упав перед несчастной самоубийцей на колени, я так и замерла, протянув руки, но не в силах коснуться ее, и бессильно выдохнула:
  - Зачем? Ведь пока живешь, можно все исправить...
  Побелевшая, словно полностью обескровленная, умирающая леара лежала на ковре, раскинув крылья, почти накрыв ими убитого змея. Она с невероятным трудом дернула рукой со слишком тяжелым, каким-то чуждым и неправильным для ее хрупкой руки браслетом. 'Словно кандалы'! - подумала я.
  - Беги, глупая! Для меня уже не исправить... - прохрипела она, пуская кровавые пузыри, пачкающие красивые синеющие губы. - ...затуманили разум и обманом заставили надеть самой... глупая, я мечтала о приключениях и путешествиях... сбежала... это не брачные, а браслеты Канубы.
  - Я не...
   Она выгнулась от боли, выдергивая кинжал, и прошипела:
  - Беги! Браслеты Канубы навечно привяжут тебя к хозяину, как меня, полностью подчинят. Затем тебя выпьют досуха, а когда сила закончится, заберут душу. Я смогла сохранить свою, а тебе может не повезти... - Хриплый судорожный выдох и - тишина, мертвенная, ужасающая.
  Я не могла сдвинуться с места, потрясенно глядя на неожиданно разгладившееся, спокойное и прекрасное лицо леары, словно она получила отпущение грехов. А может и правда радуется, что сохранила душу? Слезы пробежали по моим щекам, упали на ее крыло. Вдруг крылья леары стали истончаться, превращаясь, как и у меня, в сизый туман, но не исчезли в спине, а словно взорвались - разлетелись в клочья. Следом меня прошила мощная волна, которая кругами разошлась от мертвой девушки, искажая пространство. Все мое тело наполнилось лютым холодом, а затем будто превратилось в огненный факел.
  Опираясь ладонями о пол, я хрипела от непереносимой боли. Казалось, вот-вот упаду замертво рядом с ней, но через несколько секунд боль сменилась эйфорией, переполняющей мое тело. Дальше пришло странное ощущение: во мне что-то меняется, растет и обретает крылья, как при переходе на новый уровень. Как будто тщательно распрямили и прогладили утюгом мятую-перемятую, завалявшуюся купюру, а та взяла да и стала новенькой пятитысячной.
  Я пыталась отдышаться от кошмарной смеси ощущений, когда стены и пол сильно содрогнулись как от зарождающегося в глубине земли землетрясения. Мне повезло сидеть на полу, а громкие ругательства, раздавшиеся с лестницы вместе с глухим стуком падения, свидетельствовали о том, что те, кто спешил сюда, рухнули и наверняка пересчитали не одну ступеньку. Услышав шум, я судорожно завертела головой в поиске места, где можно спрятаться. Только не под кровать - лежать рядом с трупами!
  Тело леары испускало энергетические волны, которые расходились кругами, и стены им явно не были преградой. Весь дом дрожал, грозя обвалиться. Тело несчастной неожиданно занялось голубым пламенем, начавшем закручиваться в воронку. Ковер под ним начал тлеть. В панике откатившись к стене, я не придумала ничего лучше, чем залезть под низенький столик метрах в двух от открытой двери, заставленный какими-то фигурками.
  Только скрючилась под столом, в комнату ворвались двое змеев. Один из них со знакомым хвостом - Шедвик! - приказал:
  - Закрываем, быстро, не то скоро здесь будет половина Леарата!
  - Хозяин, надо бежать, толчки тверди все равно без внимания крылатых не останутся, ведь эту шаазу ищут, я сам слышал в городе.
  А вот этот голос я навсегда запомню - Цирик, чтоб тебе вечно в клетке сидеть!
  - Молчать! - рявкнул Шедвик.
  Вместе со вторым змеехвостым, раскинув руки, они образовали энергетический кокон вокруг мертвой леары, блокируя высвобождение ее магии. Обоих трясло от напряжения, даже кровь носом шла от натуги, а синее пламя ревело, бесновалось под чужим куполом, пытаясь преодолеть сопротивление.
  - Остаточная магия... Если удержим и погасим, то такой слабый толчок могут принять за обычный... какие здесь часто случаются... - скрежетал зубами Шедвик.
  Сжавшись комочком, я следила за... продолжением трагедии, с одной стороны, радуясь, что магия леары сильнее змейских потуг и пробивает себе путь, а с другой - стоит только представить, во что превратится этот дом, если купол не выдержит... Внутренности сводило судорогой от страха и восторга: неужели и я наделена такой силой, раз белая? А главное, погибшая леара, наверняка будучи еще в ясном уме, приняла меня за свою. Быть может, Справедливая Яза, подарив мне крылья при переходе, скорректировала и мой геном, немного? И теперь я настоящая, всамделишная леара, а не фальсификат?
  - Она их убила, тварь!.. - проревел незнакомый змейс, вливая свои силы в купол и напрягаясь всем телом, чтобы удержаться на месте, краем глаза разглядывая своих сородичей. - Я же предупреждал: юные - самые нестабильные...
  Шедвик покосился на трупы хвостатых собратьев и в ярости прошипел:
  - Причем тут возраст, Деш? Просто твои парни слишком нетерпеливые и голодные. Я тоже предупреждал твой молодняк, не надо торопиться! Леары - эгоистичные твари, больше всего ценят силу. Они жадничают делиться ею даже со своими, а что говорить про чужих. А вы?.. - Шедвик все сильнее закипал от злости. - С таким трудом добыть белокрылую и через три дня опустошить ее целиком... Глупцы!
  Деш ладонями усиливал натиск на магический кокон леары, словно стискивал его, поглощая волны, и ответил не менее зло:
  - О чем ты? Я месяц караулил ее в горах, чистил ее разум, привязывал, дарил подарки и обещал весь мир. Месяц! И вот она сбежала со мной в Байсакал...
  - И ты не нашел ничего лучше, чем поделиться ею с братьями спустя три дня после привязки? - взревел Шедвик. - Посмотри, мы с трудом выброс удерживаем, а ведь ей всего пятнадцать и лишь два перехода. Если бы вы потерпели, браслеты связали ее волю полностью, а магия леары созрела окончательно. Она кормила бы весь твой род годами. Годами! Но нет...
  - Я же говорю, слишком юная и нестабильная леара. Ее магия только раскрывается, браслеты всю сковать и связать не смогли... похоже, - упрямо оправдывался Деш.
  Я сидела ни жива ни мертва, затаив дыхание. Только благодаря чудовищному напряжению змеюки еще не увидели меня, занятые блокировкой 'взрыва'. По их бледным лицам тек пот, из носов срывались красные капли крови. Если бы не вашан в дверях, я бы могла выскользнуть. Что же делать?
  Внутренний голос, словно в насмешку, ехидно нашептывал, что мне пару часов назад тоже обещали брачные браслеты вместе со всем миром. От ужаса, что получила бы в подарочек, руки начали покрываться изморозью, ковер и стол подо мной - настоящим льдом. Я тут же засунула руки под мышки, и глубоко задышала, пытаясь успокоиться: нельзя, нельзя, чтобы меня тут обнаружили. А чешуехвостые козлы продолжали ругаться, убирая последствия магического выброса, особенно горячился Шедвик:
  - Недоумки, какие же вы еще молодые и безмозглые. Немного подождать, полностью взять контроль над мыслями и чувствами - и она ваша со всеми потрохами. Почему ты передал ее другим? Перетрудился, ублажая девчонку? Ее магия кормила бы твой род годами, а тело приносило магически сильное потомство. Я пошел навстречу вашему дашату, отдал долг твоему роду самым выгодным образом, еще и дом предоставил, а вы не только не оценили, но и испортили все окончательно.
  - Не волнуйся, дашат Шедвик, если нагрянут крылатые, мы возместим ущерб за поместье. Но я слышал, ты нашел еще одну белую? Мой род мог бы дать тебе за нее хорошую цену и...
  - Она бесценна! И не продается! - Только я посмотрела на спину сватавшегося ко мне змея с благодарностью, невольно обвешав его сияющими доспехами, он продолжил язвительно: - Поймать шаазу стоит большого труда, а вы втроем осушили ее, не раздумывая. Только из-за огромного долга я отдал вам эту белую, вторую - вы точно не получите. Ее магия усилит мой род, возвысит над другими. К тому же, после трех моих наследников, я могу передать ее своим сородичам, достойным змейсам, мы усилим ледяную магию в потомках.
  Меня затрясло от отвращения. Вот так, на миг сверкнут рыцарские доспехи, а потом будешь вечно избавляться от налипшей ржавчины.
  На мое счастье, Цирик зачем-то пошел к мертвецам. Сегодня великий Яз точно на моей стороне! Вашан прокрался мимо меня буквально в трех шагах. С колотящимся в ушах сердцем, молясь всем высшим, проводила благодарным взглядом его легкие светлые шаровары и тунику. Убедилась, что змеям не до меня, а Ящерица Билль заинтересовался трупами на кровати, и на четвереньках рванула на выход. Я еще полкоридора быстро перебирала коленями и руками, затем вскочила и полетела со всех ног в свою комнату. Сбежать сейчас, сразу после ЧП, вряд ли удастся. А вот чуть позже, когда все успокоятся, буду рвать когти или крылья...
  Я металась по спальне, пытаясь придумать, что делать дальше. Может стекло стулом разбить? Вспомнила свои попытки булыжниками разломать клетку у квошиков, но защитная магия не только жарила меня, но и не давала сломать прутья. Если стекло уцелеет, то Шедвик сразу поймет, что я пыталась сбежать. И, вероятно, найдет способ надеть на меня кандалы Канубы. К примеру, насильно напоит какой-нибудь гадостью, подчинит сознание - и поминай мою душу как звали. Удалось же им леару провести.
  Я прижала дрожащие ладони к горящим щекам. Надо успокоиться и умыться! В зеркале отразилось мое лицо с лихорадочным румянцем на щеках и сверкающими, потрясенными фиолетовыми глазищами. Минут пять я плескалась в раковине, чтобы кожа побледнела, а глаза не напоминали сумасшедшие блюдца. Затем забралась под покрывало: меня била мелкая противная дрожь. Впервые в новом мире я замерзла. Вагон новостей и тележка мрачных перспектив от коварных змеюг сделали то, что не удалось шаману квошику и шакрэ аяшу. На фоне этого комфортабельного гадюшника пребывание у горняков и торговцев людьми покажется детскими приключениями Алисы.
  Извечное 'что делать' встало со всей остротой. Убийства, самоубийства, буйство магии и побеги - не для моей ранимой натуры. Я холеная, изнеженная и, откровенно сказать, избалованная женщина, привыкшая к горничным, охранникам, любящей меня без меры бабушке, постоянно ощущавшая заботу родителей, опосредованную, но всеобъемлющую. Я не воин, не добытчик - просто слабая женщина, которая не в состоянии противостоять местным 'змеям'.
  Истерика в купе с паникой набирала обороты. В какой-то момент я не выдержала и решилась бежать прямо сейчас, вдруг змеев в доме немного и, пока те разгребают трупы, у меня все-таки есть шанс, а я его тупо теряю, належивая бока. Я вновь вскочила и бросилась в гостиную. Выйти в коридор не успела, только протянула руку - дверь резко распахнулась и передо мной предстал Шедвик. Видно, он торопился сюда, если явился в заляпанной кровью одежде и с кровоподтеками под носом. Впился в меня цепким, подозрительным взглядом.
  Громко сглотнув, я испуганно пролепетала, не забывая изобразить полное неведение:
  - Ой, ты ранен! Что случилось? Я почувствовала землетрясение? Мы должны покинуть дом, иначе нас завалить может!
  - Прости, драгоценная, я не был рядом и заставил тебя поволноваться. Это обычный толчок, такое здесь часто случается. Ничего страшного: тряхнуло разок и успокоилось.
  Фу-ух, кажется, пронесло, он поверил, но на всякий случай проблеяла, невольно отступая в гостиную:
  - Ты уверен? Может, все же стоит выйти и подождать снаружи, вдруг снова тряхнет, но уже опасно?
  Подавление чужой магии и злость на сородича поколебала его терпение, потому что в ответ он рявкнул:
  - Уверен, дорогая! Волноваться не о чем. Ты подумала о моем предложении?
  - О каком из них? - я запаниковала.
  Серые глаза Шедвика потемнели, словно штормовое море.
  - Стать моей, надеть брачные браслеты и навсегда забыть об одиночестве. Идти рука об руку...
  Внутри все похолодело, я спрятала руки за спину оттого, что они начали покрываться изморозью. Если что, попытаюсь его заморозить. Ох, он ведь тоже ледяной! И продолжила играть прелесть какую дурочку:
  - Но дорогой, когда бы я успела подумать? Только искупалась, стены задрожали. Тут на уме лишь одно: срочно спасаться, бежать из дому.
  - Бежать ты должна ко мне в объятия, сладкая моя, а не из дому! - сбавил тон Шедвик.
  Схватил меня за плечи и сразу же закатил глаза от наслаждения. Фу-у-у, как же противно! А зелье или что там еще могло быть, недавно так легко подчинявшее меня, больше не работало. Надеюсь, леара перед смертью прочистила мои мозги окончательно.
  - Пойми, выбор суженого - самое важное решение в жизни любой девушки, - защебетала я, положив ладони поверх его рук и невольно выпустила магию.
  К сожалению, изморозь не спасла от змея и не оттолкнула - легко впиталась в его руки, а судорожный довольный мужской вздох подсказал, что я не только усилила его магию.
  - Красивая моя, сильная, сладкая, ты станешь украшением моего рода. Моей главной драгоценностью. Я буду беречь и лелеять тебя, Кайя. Соглашайся...
  Он уже едва сдерживался: то ли завалить меня на ближайший диван решил, то ли - высушить. Отправить стул в окно больше не казалось мне сомнительной идеей. Упершись ногами в край дивана, я поняла - это намек высших. Плавно вытащила вилку из узла на голове - и со всего маху двинула ею ему 'между ног'. Шедвик выпустил меня и с глухим мучительным стоном согнулся. Сказать, что это доставило мне злорадное удовлетворение, - ничего не сказать. Злорадство буквально взорвалось в моей душе. Вот тебе, мразь!
  Схватив стул, я рванула к окну, но добежать не успела. Стекла брызнули во все стороны. Окна вместе с рамами вынес кто-то очень крупный и мощный. А дальше я выглядывала из-за стула, защитившего мое лицо от осколков, на огромных чернокрылых мужчин в облегающей кожаной одежде, врывавшихся в оконные проемы и занимавших стратегические позиции. Попытавшегося разогнуться Шедвика убили на месте длинными узкими стилетами, похожими на короткие шпаги.
  Затем четверо леаров - кто же еще? - удивленно воззрились на меня, замершую со стулом наперевес, потом на Шедвика, в паху которого расплывалось кровавое пятно и торчала вилка. Чернокрылые синхронно, горделиво усмехнулись, сообразив в чем дело. Ближайший ко мне, поклонившись и закрыв рукой лицо на миг, уважительно произнес:
  - Приветствую шаазу из рода Ланей! Мы за тобой и рады, что нашли вовремя.
  
  Глава 9
  Крылатый десант
  Несколько секунд я пыталась осмыслить сказанное леаром, потому что говорил он, скорее всего, на своем родном языке, а не привычном мне аяше, ну как, условно привычном, конечно. Вернее, суть уловила по отдельным знакомым словам, а не перевела. Но добил не чужой язык, а незнакомое имя. Это не меня прилетели спасать крылатые сильные мужчины. Я вообще никому не нужна! Если только для того, чтобы забрать мою магию, о которой еще пару месяцев назад не знала, и попользовать всем родом, как собирались подлые, хитрые змеюки.
  Я едва не уронила стул, который так и держала наперевес, словно защищалась. Стул гулко ударился об пол, и я устало опустилась на него, прижала дрожащие руки к лицу и горько разрыдалась. Я долго содрогалась всем телом, выплескивая боль и обиду. Раньше тряслась от страха, даже ужаса, от неизвестности, но верила в светлое будущее: вот еще чуть-чуть потерплю - и жизнь изменится, найду выход, нормальное место для жизни, более цивилизованных людей, которые не продают себе подобных, чтобы поправить свои дела, не отрывают головы... Есть же здесь, в конце концов, не только зеленые или на сушеный урюк похожие, а вполне привычного вида, как те, которых видела в окно утром.
  А что теперь? Есть ли в этом мире у меня приемлемое будущее? Ледяные змейсы быстро указали мне 'нормальное место'. Нет, сначала были дикари квошики с 'мудрым' шаманом, потом предприниматель-вампир аяш и жуткий убийца хаоши, которому я со своей изморозью не конкурент. Завершили полную картину нового мира с моей перспективой змей, проповедывающий 'поменьше кусай, на дольше хватит', и несчастный ангелочек в браслетах-кандалах, которому, чтобы спасти свою душу, пришлось убить двоих гадов, а затем умереть самому. Наверное, гибель леары больше всего поразила меня, запала в душу - бессмысленная и оттого еще более печальная. Смерть была слишком близко, только протяни руку. Даже мой поступок - удар вилкой в пах Шедвику ни в какое сравнение не идет именно с этой смертью.
  Кайя Хелле теперь леара - новая реальность, ведь и эти крылатые незнакомцы приняли меня за свою, а значит, я совместима со 'своими' или чешуйчатыми хвостатыми - моральными уродами, которые могут украсть душу. Да лучше умереть сразу и больше не мучиться, чем попасть к ним.
  Как сказал Шедвик? Поймать белокрылую очень сложно, зато кормиться можно годами всем змеюшником. Разве мне нужна такая жизнь? Мучиться в постоянном страхе: сожрут или только откусят. Если останусь здесь, среди обычных мирян, придется прятать крылья и магию, по сути, свою новую сущность. Это не реально! А что меня ждет там? У леаров? Змейс о них не лестно отзывался, возможно и там горяченькое место в аду!
  Я услышала шелест крыльев - рядом со мной на корточки опустился леар, едва ощутимо повеяв морозной свежестью, словно успокаивая. Он не касался меня, тихо, мягко о чем-то спросил на своем языке, только я ни слова не поняла. Подняла голову и, посмотрев в лицо леару, наклонившемуся ко мне и явно хотевшему утешить, прошептала на аяше:
  - Шааза Ланей умерла! Вы ошиблись, я не она.
  Пронзительно черные глаза утешителя расширились, на скуле дернулся мускул, выдавая недоумение, затем он быстро переглянулся со своими спутниками. Я проследила его взгляд и отметила, что двое оставались со мной рядом, третий стоял у открытой двери, контролируя коридор, четвертый, видимо, пошел разведывать обстановку в доме.
  Леар, которому выпало успокаивать меня, по-прежнему сидевший у моих ног, что-то уже настойчиво, с нажимом спросил, но я, шмыгнув носом и вытерев лицо, призналась:
  - Я не знаю ваш язык, только пару слов приветствия, не более.
  - Ваш? - удивился леар, верно не сомневаясь в моей 'национальности', и вдруг, прикрыв глаза, жадно втянул воздух у моей шеи. Я настороженно отклонилась, а он подтвердил: - Шааза, твою силу ни с чьей не спутать, хотя сейчас я чувствую, что ты прошла лишь два перехода...
  - Что за переходы? - оборвала его, решив выяснить, о чем уже слышала, когда речь шла о покойной леаре.
  В одно мгновение к двум чернокрылым бойцам присоединился третий. Они смотрели на меня, сжавшуюся на стуле как больной воробей, с высоты своего роста, будто сканировали, выискивая малейшие секреты. Я же могла ответить им лишь напряженным ожиданием, по очереди заглядывая каждому гиганту в глаза, совершенно разной формы и цвета, не в силах предугадать, чем для меня завершится знакомство с ними.
  - Из какого ты шаазата? - наконец спросил мой собеседник на аяше, по-прежнему очень вежливо.
  - Ни из какого, - по-детски прохлюпала я, зажав ладони коленями, чтобы не видно было, как они дрожат.
  Глупо и недальновидно врать и сочинять, если леаров слишком мало, а белокрылых - вообще слезы, и значит - каждая наперечет. Вон какие бойцы пропавшую шаазу искать прилетели и, по словам Цирика, город прочесывали. Но сразу в лоб сообщать, что я из другого мира, тоже не стала, ограничилась лаконичным:
  - Меня нашли без сознания и памяти, умиравшей в горах Квоша.
  Леары внимательно меня выслушали и быстро заговорили на своем языке - спорили, наверное. Пару раз слышала 'шаэр'. Если память не врет, так называют их правителя. Ну и плевать, пусть оно все идет лесом. Поразительное равнодушие и смирение навалились на меня.
  - Шааза, ты помнишь свое имя? Сколько тебе лет? - переговорщик был безупречно вежлив.
  - Да, имя, некоторые языки, кое-что по мелочи, - и кратко обозначила себя. - Меня зовут Кайя, мне двадцать пять лет.
  Все трое скупо улыбнулись, но не хитро, как змейс, не по-деловому, как аяши, а скорее чисто по-мужски не привыкли демонстрировать голливудскую улыбку. Но благодаря этим улыбкам на душе у меня стало теплее, и почувствовала я себя увереннее.
  - Шааза Кайя, - обратился ко мне второй крылатый, - прости за нескромный вопрос: твои волосы давно стали светло-серыми? Они посветлели здесь?
  - С рождения, - гордо ответила я, но сообразив, что будто бы почти ничего не помню, пожав плечами, добавила, - наверное, по крайне мере, о смене цвета не помню, но думаю, всегда была такой.
  Леары многозначительно обменялись взглядами и мнениями, затем Первый предположил:
  - Возможно, ты пропала недавно, поэтому о тебе не заявляли, а искали силами шаазата, чтобы не привлекать внимание?
  Я выпустила крылья, решив не вводить 'своих' в заблуждение. И сама удивилась: цвет крыльев оказался не просто чисто-белым, а искрящимся снежным! Отметив это очередное волшебство, я рассеяно пояснила:
  - Ледяной змейс Шедвик купил меня вчера у шакрэ Тейша и хотел использовать как шаазу. А квошики нашли меня в горах... более шестидесяти суток назад. Почему-то мне кажется, шаазат уже давным-давно нашел бы свою пропажу, вы же другую всего за три дня отыскали.
  Леары отступили на шаг, чтобы не мешать мне укрыться крыльями. Было заметно, что к белому они относятся с большим почтением. Третий боец, до сих пор молчавший, произнес взволновано:
  - Необычное распределение цвета: серые волосы, но абсолютно белые крылья, - значит вы очень сильная шааза, достойная совета девяти...
  - Судя по запаху силы, всего с двумя переходами. Хотя к двадцати пяти годам ее созревание уже должно было завершиться. Может так случилось, из-за чего-то оно замедлилось и цвет волос изменится со временем? - поддержал его Первый.
  - По запаху? Переходам? - тихо всхлипнув, напомнила я.
  - Запаху силы, - более открыто улыбнулся Первый. - От твоей веет утренним морозцем, как у совсем юной леары, лет десяти-двенадцати, но которая обещает стать белоснежной шаазой, неповторимой и сладкой. Для этого с рождения любому леару нужно пройти четыре перехода...
  - ...почти как заново родиться, - с улыбкой добавил Второй, словно соревнуясь за мое внимание. - Может, вспомнишь первые два перехода? Это ощущается, будто огонь переходит в лютый холод, затем дикая боль сменяется наслаждением. Так рождается магия леар, так она созревает, требуя жертв...
  - ...и определенного состояния, сильного стресса, ярких эмоций или помощи родителей, - подключился к моему образованию Третий леар.
  Вспомнила, что испытала эти чувства, когда леара покончила с собой. Тогда я подумала, что это выхлоп ее магии, а, оказывается, она подтолкнула развитие моей, вызвав самоубийством дичайший стресс. На душе стало больно и противно, вот так - кто-то умирает, а другие приумножают свои силы или приобретают что-то другое.
  - Помню, - хрипло призналась я, вспомнив, какие ощущения испытала и в тот день, когда попала в Мир.
  Продолжить разговор мы не успели: вернулся четвертый чернокрылый леар, следом за ним пришел другой, с серыми волосами и крыльями, в отличие от остальных. Черные бойцы сразу вытянулись по стойке смирно, глядя на него в ожидании приказа. Серый держал в руке сложенную белую ткань, а увидев меня, удивился, развернул ее и показал яркий большой голубой кристалл.
  - Она выжгла себя до сути? - хрипло спросил на аяше один из моих собеседников, разглядывая красивый, светящийся изнутри кристалл.
  - Да! Видимо, змейсы сделали защитный купол и вырваться магии не дали - вот и все, что осталось от шаазы из рода Ланей. - высказался Первый. - Надо передать его семье...
  Я зачарованно любовалась ярким, мерцающим, словно живое сердце кристаллом, не в силах поверить, что это 'все, что осталось' от бедной девушки, которая хотела всего лишь приключений и мир повидать. Моргнула пару раз, а то глаза вновь защипало от подступивших слез, и просипела:
  - Я тайком обследовала дом и нечаянно нашла ее в комнате на четвертом этаже. Она... ей обманом надели браслеты Канубы... Как потом сказали змейсы, сила еще нестабильная из-за возраста... была, поэтому она преодолела подчинение ... и убила сначала тех, кто забрал ее магию, а потом - себя, чтобы сохранить душу.
  Серый хрипло и резко обратился ко мне, но я поняла только 'шааза'. Не успела открыть рот, Первый быстро заговорил с ним на леарском, повторив 'шааза' и 'Кайя', надо думать, пояснял ситуацию. Чем несказанно удивил Серого - у него по-земному брови поползли на лоб.
  - Ты видела это, шааза? - повторил на аяше Серый.
  - Да, - кивнула я, мысленно представив трагическую картину. - Незадолго до вашего прихода, а словно целая жизнь позади. Мечты и планы...
  - Планы? Вы были вместе?
  Я тряхнула головой, вырываясь из кошмара, и закончила рассказ:
  - Мы увидели друг друга в тот момент, когда она зарезала второго змейса. Я даже слова сказать не успела, она приказала мне бежать и... и... и ударила себя ножом. А я... так было жутко, что я не могла к ней прикоснуться, только рядом сидела и слушала. Она предупредила перед смертью про браслеты, назвала себя глупой, что не почувствовала сути Деша - подлого змейса, который месяц прятался у вас в горах и внушал ей чувства к себе. Девушка сама сбежала сюда за приключениями...
  - Сама? - не поверил Серый.
  - Сама, хоть и под внушением. Думаю, невозможно внушить что-то полностью противоречащее мировоззрению или восприятию конкретной личности, - вымученно, словно раб на галерах, выдохнула я. - Вот тот змей у дивана, - указала на труп Шедвика, - тоже меня какой-то дрянью опоил и внушал надеть брачные браслеты, обещал весь мир, но хвост вместо ног для меня оказался слишком большим препятствием для... - я чуть не сказала большой и чистой любви, - ...беспрекословного подчинения.
  Серый резко обернулся на 'протянувшего хвост' хозяина дома. Думаю, увидел вилку в паху убитого с небольшим кровоподтеком на ткани вокруг с таким же облегчением, как и я, только, честно говоря, сама испытала это чувство, потому что только ранила. А вот узкие, словно в вечном подозрительном прищуре серые глаза леара вспыхнули удовлетворением. Я внутренне содрогнулась, отметив тоже самое на лицах остальных, - все безмолвно похвалили меня за членовредительство!
  Дома папа или бабуля уже тащили бы меня к психологу за подобную выходку. Папа - за то, что сделала это собственноручно, а не подождала пока он сам негодяя в бетон закатает. А бабуля - за жестокость, которую нужно лечить с помощью психотерапии. Моя любимая бабушка считала, что женщина априори должна быть слабой и милосердной. Иначе мир окончательно скатится в тар-тарары.
  Хотя мой мир однозначно уже там! А рыцарей все нет и пока даже проблеска их сияющих доспехов не видно. Сложная ситуация затягивалась, Серый завернул сердце магии погибшей шаазы, посмотрел на своих бойцов, на меня и обратился:
  - Шааза Кайя, не помнишь, из какого ты шаазата?
  - Нет.
  Молчание затянулось. Наконец, переварив тот факт, что вместо одной белой, обнаружили полторы, с учетом кристаллизации беглянки, командир отряда хрипло уведомил:
  - Уважаемая шааза, в связи с открывшимися обстоятельствами, мы вынуждены доставить тебя к шаэру. Беспокоиться не о чем, шаэр позаботится о твоих насущных проблемах, полностью взяв под крыло.
  Я вымученно улыбнулась и мысленно поморщилась. Подобные обещания уже слышала не раз и все они были не к добру. Но выбор у меня чисто теоретический: либо с ними лететь, либо пешком на свободу... до первого змейса. Я слишком наивно считала, что, спрятав крылья, сольюсь с 'окружающей средой'. Запах магии, оказывается, не скрыть и водой не смыть. К тому же, если поставить вопрос ребром: а хочется ли мне всю жизнь прожить отшельником в одиночестве, всего пугаясь, бездетной и несчастной?
  Встала на подрагивающих ногах, с большей уверенностью в глазах, чем в душе посмотрела на Серого и решилась еще побороться за личное счастье:
  - Я готова отправиться с вами, но есть одна проблема: не умею летать!
  - Совсем? - дружно изумились леары.
  - Только планировать, да и то один раз пришлось. Сомневаюсь, что получится снова.
  Они замерли, задумчиво глядя на меня и, видимо, решая вопрос с транспортировкой недолеары. Пришлось им помочь подсказкой:
  - Может быть, кто-то из вас меня на руках понесет? Если втяну крылья, то весить буду совсем немного...
  Странный голод, неуверенность и сомнение застыли в глазах пятерых бойцов и дело, кажется, было не в моем весе - мускулы у них ого-го. Наконец Серый осторожно пояснил:
  - Прости, шааза, это невозможно. Мы понимаем, что ты потеряла память и не знаешь всех нюансов о своем народе...
  - Так расскажите! - в отчаянии воскликнула я. - Изо дня в день, словно слепой детеныш, тычусь носом в поисках, а попадаю исключительно в неприятности. Я устала выглядеть полной дурой, тем более, в своем неведении не виновата!
  Неожиданно Первый развернулся, взмахнул огромными крыльями, сметя несколько ваз, поднялся к потолку и выдернул из креплений штангу, на которой висели шторы. Затем проделал то же самое со вторым окном. Далее вместе со Вторым чернокрылым в полной тишине закрепил стул на шторах полосками ткани, в которые они превратили длинное желтое платье Шедвика, поразив меня бесцеремонностью и, мягко выражаясь, странным отношением к покойнику. Из скатерти сделали лямки, за которые мне сказали держаться во время полета.
  - Откуда такие познания? - усмехнулся Серый.
  - Младшего поверенного так переносим, он же из апиков, бескрылый. Но такой умный и ловкий, что эрат скорее на его мнение полагается, чем на старшего.
  Я 'вспомнила', что апики - почти привычные люди, с кожей землисто-желтого цвета, насыщенного шоколадного цвета волосами, с круглыми глазами. Живут большими родами, где ведущая роль за женщинами. Законченные трудоголики и жуткие педанты. Согласна на все сто: поверенный в делах трудоголик и педант - это самый лучший сотрудник. У папы тоже есть такой. Занимает должность заместителя финансового директора, хотя выполняет не только его функции. А должность поскромнее, чтобы в случае чего не посадили. Умный, очень умный.
  - Располагайся, шааза Кайя, не будем терять время, по дороге мы тебе обо всем расскажем. - Широким жестом указал на импровизированный трон Серый.
  - А мы что - в окно прыгать будем? Прямо со стулом? - испугалась я, проверяя конструкцию на прочность.
  Чернокрылые старательно прятали усмешки, а Серый явно смутился. В итоге, меня проводили к парадному выходу. Мы никого не встретили в коридорах, словно дом срочно покинули все обитатели (а может так и есть). Оказавшись во дворе, я жадно вдохнула горячий воздух, щедро напоенный запахами лета и трав. Прохожие останавливались и с почтительным любопытством наблюдали, как леары посадили меня на носилки-леталки и осторожно взлетели. Ох, хоть и с крыльями я теперь, но сидеть на шаткой, тряпочно-деревянной конструкции из подручных средств, когда хорошо так внизу мелькают черепичные крыши, жутковато.
  И тем не менее, приказав себе дышать ровно и привычно посчитав, я успокоилась и отвлеклась, во все глаза рассматривая город, который мы покидали. Город, который, на мой взгляд, спокойно отнесся к тому, что леары среди бела дня штурмовали особняк со всеми вытекающими. Наверное, и в этом мире 'лицензию на убийство', а равно право сильного никто не отменял. Но мне ли жаловаться?
  Скоро моим вниманием завладел большой и, видимо, столичный город, потому что некоторые строения выглядели как дворцы, были дома и поменьше, и победнее, и попроще - все как везде. Камень, дерево, металл иной раз причудливо переплетались, заставляя меня приятно удивляться. Но самое, на мой взгляд, замечательное, что столица буквально утопала в буйной зелени, цвела и бурлила жизнью.
  Затем под нами начались луга и поля с отдельно стоящими постройками и стадами неведомых животных. Решив, что это фермерские хозяйства, и несколько устав от впечатлений, когда наш 'косяк' направился в сторону высившихся у горизонта гор-исполинов, я полезла к своему кортежу с вопросами:
  - Как вы нас нашли?
  Как и в прошлый раз, Первый взял инициативу на себя:
  - Проверяли все сомнительные места в Байсакале, надеялись, что беглянка лишь ищет развлечений. Шаазат Ланей сообщил, что она часто просилась в столицу Байса. Апики, которые здесь живут, - народ спокойный, трудолюбивый, мирный. В столице порядок. Никто не предполагал, что здесь обоснуются ледяные с далеко идущими планами.
  Неожиданно Серый, послав Первому предупреждающий взгляд, забрал роль собеседника:
  - Мы ощутили выброс нашей магии и взяли след. Прибыли к дому, звали из окон на разных этажах, поэтому мы разделились и врывались одновременно в оба места.
  - Звали? - недоуменно уточнила я, хватаясь за лямки сильнее, а то порывом ветра тряхнуло мое шаткое посадочное место. - Кто?
  - Женская сладость звала, - несколько растерялся Серый.
  Часть моих вопросов вызывала инстинктивное удивление, не трудно догадаться, что это касалось базовых понятий и для них - как дышать, но я-то не в теме. На этот раз Серый едва заметно сморщил нос с досады, прежде чем пуститься в объяснения:
  - Магия леар разносторонняя, для большинства мирян необычная и непостижимая. Мы управляем льдами, снегом, водой, сочетание холода и воды - вот наша вотчина. Чем морознее вокруг, тем более сильными мы становимся и многое можем. Мы тянем холод отовсюду, поэтому в наших горах всегда лето, но дома мы строим под облаками, чтобы заряжаться естественным образом.
  - А кроме как заморозить, что еще мы можем? - с детской непосредственностью выпалила я.
  Мой непринужденный порыв явно доставил леарам удовольствие. Отвечал 'старший по званию' Серый:
  - Мы можем исцелять себя и друг друга. Мы можем построить магией льда что угодно и закрепить это на века. Мы можем создавать купола, которые защищают вечнозеленые сады от вымерзания. Магия наполняет нас силой, благодаря ей мы живем дольше, чем любой другой мирянин. Для леаров не существует смены сезонов, у нас под куполом всегда лето, а за пределами -зима.
  - Тогда почему я лечу на стуле, а не в руках сильных мужчин? - решила пококетничать я. - Значит и в нашей магии есть неприятный нюанс.
  - Как сказать, - уже с горькой досадой поморщился Серый. Вообще, мимика у него более выразительная, чем у других. И по возрасту он казался гораздо моложе своих бойцов, но командиром назначили его.
  - Как есть! - дернула я уголками рта, намекая на смущенную улыбку.
  Отвечать выпало чернокрылому, четвертому, с которым мы еще ни разу не общались, - сурового вида, мощному, крупному леару в такой же, как и у других 'форме' из тонкой кожи. Жилетки с оголенной спиной на них держатся за счет ворота и пояса на талии.
  - Как и у всех, при рождении магия распределяется не равными частями, - начал издалека Четвертый. - Поэтому у нас есть разделение по цветам: черные крылья у ша, на языке леар это означает 'земля'. Низшие. Нас больше всего. Вторая ступень - серые шаа, буквальный перевод - между или срединные. Их гораздо меньше, чем черных, но достаточно много. И третья ступень - шаазы, или землей владеющие. Именно они имеют право создавать шаазат, или дословно главный род, куда входят сотни серых и тысячи черных.
  Нить разговора перехватил Серый:
  - На данный момент шаазатов тысяча пятнадцать. Но истинно белых эратов, достойных войти в высший совет, лишь девять. Остальные запятнаны серым цветом настолько, что шаазами их более не называют. Мир теплеет, или утрачивает мощь, по-другому ослабление магии у леаров мы объяснить не можем.
  - Эрат - это?..
  - Эрат - это глава шаазата, самый сильный и белый носитель магии ведущего рода. Эрами называют его наследников.
  - Значит, я шааза без шаазата? - встрепенулась я. - И имею право создать свой?
  - Нет, - весело, но все равно очень вежливо ответил Серый. - Создать шаазат имеет право только мужчина. Женщину введут в уже существующий. И скорее всего, это будет решать именно шаэр.
  - Понятно, - уныло кивнула я. Теперь буду гадать, куда включат меня. И чем для меня это пахнет. - А шаэр - это ваш верховный правитель?
  - Да, - вновь улыбнулся Серый, - Шаэр - наш верховный, - слово 'наш' он выделил особенно. - Он эрат первого шаазата, возглавляет высший совет, который регулярно собирается в столице Леарата Ларане, куда мы направляемся. Скоро ты увидишь самый прекрасный город во всем мире. Там стоят дворцы девяти эратов, остальным разрешено строить небольшие поместья в низинах.
  - Круто, - натянуто улыбнулась я. Серый говорил про эратов из девятки с каким-то заоблачным пиетом, как о небожителях. - И все же, что не так именно со мной и моей магией?
  - Ты женщина, леара, причем белая, и этим все объясняется, - пришел на помощь Серому Первый чернокрылый.
  - Змейс Шедвик сказал, что для всех мирян шааз - смерть, а для своих - носитель эйфории, прикоснуться к которому мечтает каждый леар, чтобы окунуться в наслаждение, получить частичку магии, усилить свой дар. То есть шааза - это просто силовая кормушка. Это правда?
  Я внимательно следила за выражением их лиц и сразу ощутила смену настроения и эмоций. Все пятеро помрачнели и явно разозлились, но, к счастью, не на меня. Серый ответил резко, раздраженно:
  - Ледяные - вруны с рождения, по-другому у них не выжить. Они же пиявки энергетические, вся их суть на этом вскормлена.
  - Но ведь он прав, и я любого могу заморозить?
  - Да, белые для любого мирянина действительно смерть. Вы средоточие ледяной магии, у вас ее так много, что она образует непередаваемо прекрасную морозную ауру вокруг тела. Каждый леар ее ощущает, чувствует по запаху и некоторому влиянию на окружающих. Даже капля вашей магии согревает, по этому тепловому флеру мы и нашли вас. Даже посмертный кристалл все еще фонит.
  - Ясно-о, - выдохнула я потрясенно.
  Серый продолжил:
  - Белые настолько сильны, что могут делиться магией, частично передавать ее другому, к кому проявят благосклонность. Даже просто быть рядом с вами для практически пустых чернокрылых ша - удовольствие, ведь вы непроизвольно делитесь с ними силой, наполняете их самой жизнью, а потому - радостью и удовольствием. А прямой контакт - еще больше силы, больше удовольствия, поэтому прикоснуться к вам - равно испытать эйфорию... Этот праздник жизни на какое-то время выводит из строя, поэтому нести вас на руках никто из ша не смог бы.
  - Слишком быстро можно привыкнуть, а вот отвыкать - тяжело вдвойне, - вмешался в эмоциональную речь командира мрачный Пятый, а потом с некоторой злой насмешкой добавил: - Кстати, на более сильных и наполненных серых шаазы оказывают такой же эффект, пусть и не столь сокрушительный.
  - Вы забыли о главном, - спокойно и даже немного весело заметил Первый, глядя на товарищей.
  - О чем? - спросила я за них, находясь под большим впечатлением.
  Я не просто батарейка, а целая урановая руда! Фоню дальше некуда, облучаю любого прохожего, а при прямом контакте наступает критическое перенасыщение, лишающее тех мозгов, что не отключились при облучении.
  - Коснуться шаазы можно исключительно с ее позволения! Так что, уважаемая Кайя, тебе не грозит потратить хоть капельку своей силы не желая того.
  - Я о ней пока мало знаю, поэтому не волнуюсь, - отмахнулась я. - Тем более, у меня было достаточно других забот.
  - Вам не о чем больше волноваться, за внимание новой шаазы будут соревноваться сотни свободных белокрылых...
  Я чуть со стула не рухнула от таких перспектив, а горы приближаются. Хорошо летим, быстро так.
  - Шедвик сказал, что семью и детей я могу завести лишь с избранной парой. Разве он соврал?
  Даже глухой, наверное, расслышал в моем голосе дикую надежду. Но ее не оправдали.
  - Не соврал, - с некоторым сочувствием признал Серый. - Чем сильнее леары, тем большая должна быть совместимость у партнеров, чтобы передать магию потомству. Проблемы истинности почти нет у обычных ша, но она проявляется у полноценных серых: чем светлее, тем труднее зачать без знака избранности. А вот у шаазов с этим совсем туго: вероятность зачатия без знака избранности - минимальна. Леары живут долго, а находят пару редко, поэтому уже давно создают семьи без знака. Порой, с помощью специальных ритуалов и милости ларов такой паре удается завести одного ребенка.
  - Но почему бы тогда белым мужчинам не заводить детей с чернокрылыми женщинами, раз у них почти нет проблем с магией и потомством? - осторожно спросила я. - Ведь тогда вероятность появления детей выше?
  Черные ша дружно рассмеялись:
  - Чернокрылая ша с истинным шаазом не совместима.
  - Но почему? - удивилась я. - Ведь вы сами сказали, что белые могут делиться магией и...
  Они синхронно усмехнулись, и отвечать взялся Серый:
  - Леары делятся не только по цвету, но и полу. - Не сказать, чтобы меня озадачили этой новостью. - Если шааза горяча и щедра, ее союз с ша и шаа возможен... предположительно...
  - ...в мечтах обделенных разумом, - мрачно буркнул Пятый.
  Серый, гневно сверкнув на него взглядом, продолжил с мягкой улыбкой:
  - Союз маловероятен, потому что ни одна истинная шааза не захочет лишить свое потомство большей части силы, тем самым послав дитя вниз иерархии леаров. Да и зачем? Девочек у шаазов рождается в разы меньше, чем мальчиков, значит у женщин огромный выбор.
  - А мужчины? - увлеченно поторопила я.
  - Шааз может завести лишь кратковременную связь с черной, или более длительную - с серой. В отличие от женщин, мужчины леары не испускают, а поглощают магию. Ша - пустые, им нечего дать белому, да и находиться с ним они могут недолго, иначе начинают отдавать свою жизненную силу. А это - преждевременная старость и смерть. В принципе, связь серого с черной тоже приводит к плачевным последствиям.
  - И никакого выхода? - я настойчиво пыталась разобраться в нюансах брачных и сексуальных контактов крылатых.
  Серый вместе со мной проводил взглядом пролетевшую под нами птицу, подумал, затем признался:
  - Есть, шааз, как и шааза, может ненадолго поделиться силой с любым, но если женщина может отдать часть своей силы насовсем, то мужчина - только на время. И то при тесном контакте... интимном. Как ты понимаешь, шааза Кайя, постоянно такую связь поддерживать невозможно, а значит, в ближайшем обозримом будущем более слабый магически партнер умрет.
  - Но ребенка же...
  - Пустая ша или даже серая шаа не сможет физически выносить ребенка от белого шааза, еще в самом начале формирования плод высосет всю жизненную силу у более слабой матери. Ну а дальше...
  - Смерть? - повторила я уже не раз прозвучавший исход.
  Почему этот мир не назвали Смерть? Какой же он Мир, если все сплошь и рядом умирают? То в неволе, то прорываясь на свободу, то явится какая-нибудь троица звезд и навалит всяких болот с жуткими пауками и другой опасной живностью, притащит Черных Властелинов с непомерными запросами или мор и болезни.
  За что меня сюда, а?! Или больше некуда было? Неужели в других мирах еще хуже? Я сама себе опять напомнила нахохлившуюся сову, круглыми от страха глазами вытаращившуюся на неумолимо приближающиеся горы. Как же страшно жить, правда умирать еще страшнее. Ведь если умереть здесь, в этом 'мире', то куда потом меня отправят платить за грехи?
  Устало посмотрела на своих спутников и наконец решилась спросить:
  - Могу я узнать, как вас всех зовут? Мне сложно общаться, не имея возможности называть собеседника по имени.
  Мне подарили сразу пять улыбок, открытых и даже немного заискивающих:
  - Ша и шаа называют свое имя только если шааз или шааза его спросят.
  
  Глава 10
  После запоздавшего представления друг другу мы словно перешли на другой уровень общения, стали намного теплее и дружелюбнее. К своему стыду, из-за необычных имен я быстро перепутала чернокрылых, кто есть кто, но, ничего страшного: у леаров имя не несет сакрального смысла и ни к чему не обязывает. Все банально: шаазов мало, а подчиненных и дальних родственников слишком много, чтобы разводить лишний официоз. Поэтому белые спрашивают имена у серых в случае необходимости, что уж говорить про черных, - только в случае большой нужды. Наградить или наказать. Либо для обращения к приближенной прислуге.
  Третий поделился, что в нашем отряде воины-пограничники из двух шаазатов: Ланей и Иси - рода самого шаэра. Может статься, я войду либо в один, либо в другой. Мне обязательно назначат личную охрану и, вероятно, если захочу, кого-то из моих спасателей повысят до почетной и полезной для самочувствия должности. Обещать ничего не стала, увы, решения пока принимаю не я.
  Мы достигли предгорья. Высоченные горные пики становились все ближе, поражая размерами и какой-то необузданной мощью. Вновь вспомнила свои ощущения в горах Квоша: маленькая, никчемная песчинка среди белого каменного безмолвия. А эти горы, наоборот, буквально кишат жизнью и разумными. Широкой лентой змеится тракт, по которому в обоих направлениях движутся многочисленные обозы и одиночные путешественники. Причем, дорога с каменным покрытием и выглядит немногим хуже асфальтированной. Только разносится по округе не гул моторов и шелест шин, а грохот деревянных колес с металлическим ободом, крики извозчиков и тянущих повозки животных.
  Глядя вниз, я с улыбкой наблюдала за местным вариантом скоростного автобана. Расставшиеся с северными тулупами гошары бодренько скачут на больших дохах. Аяши, вашаны и другие миряне со свистом погоняют шайгалов, которым здесь не до флегматичной неторопливости заснеженных троп - приходится ускоряться и тащить не сани, а высоко нагруженные телеги. То здесь то там мелькают внушительные фигуры шордов - надежных и устрашающего вида охранников. Правда, здесь они редко хватаются за грозные секиры, если видят незнакомцев.
  Деловитые апики в легких светлых одеждах путешествуют в изящных открытых пассажирских повозках. Любопытно, что на границе своей Байсы и Леарата они чувствуют себя как дома и частенько раздраженно покрикивают на других путников, требуя предоставить им дорогу.
  Глядя на мирян, я поймала себя на мысли, что за два безумных месяца уже почти освоилась здесь. Шорды, гошары, шайгалы, похожие на медведей, кажутся такими обыденными, привычными.
  Горы становились все выше; в долинах, как и вокруг Байсакала, пестрили фермерские плантации с различными растениями, даже самих горных фермеров высоты с птичьего полета рассмотрела. Только под широкополыми шляпами не понять: леары там или кто-то еще из мирян.
  Первый пограничный отряд пролетел в нескольких метрах мимо нас и странным образом поприветствовал, левой рукой прикрыв на миг глаза и нос.
  - Шаа Ювел, - окликнула я серого бойца. - Что означает этот жест? Какое-то специальное приветствие?
  Серый, поощренный моим вниманием, пояснил:
  - Этот жест для тебя, шааза. Он означает: 'Сияние твоей красоты ослепляет, а запах столь силен, что перехватывает дух!' Так выражают почтение только шаазам, остальным леарам, более низкого общественного положения, коротко кланяются: 'Вижу, добра желаю'.
  - Если честно, сильный запах, перехватывающий дух, мне кажется немного сомнительным комплиментом, - хихикнула я.
  Первый усмехнулся, они со Вторым запомнили, как я волновалась, когда мне про ароматы магии рассказывали, поэтому пояснил:
  - Запах не в том смысле, который, догадываюсь, ты вкладываешь. Леары всегда пахнут своей магией, чем ее больше, тем ярче аромат и насыщеннее. Так как шаазы - средоточие ледяной магии, то ваш запах очень сильный, особенно после полного созревания силы. И еще, наша магия накладывает отпечаток на внешность - некрасивых шаазов не бывает. Ни женщин, ни мужчин. Поэтому приветствие не только комплимент, но и признание вашей избранности.
  Ювел посмотрел вниз. На небольшой площадке обозники устроили привал, чтобы не только отдохнуть и поесть, но и с 'развлечением'. Двое гошаров подрались. И скорее всего, из-за дамы. Орчаночка в сторонке отчаянно заламывала руки, явно переживала. Тяжко вздохнув, видимо в его жизни драка из-за женщины тоже случалась, командир добавил с потаенной горечью:
  - Шаазатов осталось тысяча пятнадцать, а вот право на такое приветствие имеют главы лишь половины из них. Остальные уже настолько серые, что эратами считаются по праву наследования, а не силы. Поверь, шааза Кайя, любой пошел бы на что угодно, чтобы пограничники из первого шаазата при встрече с ним закрыли лицо.
  - Спасибо за науку, учту на будущее, - удивленно, но честно поблагодарила я.
  Судя по печальному голосу Ювела, он как раз из тех, или знает того, кто мечтает о таком приветствии. А мне хотелось как можно больше узнать о новых сородичах. Особенно вот таких элементарных бытовых нюансов, чтобы лишний раз не вызывать недоумение хотя бы по мелочам.
  Я скосила глаза на своих спутников. По-моему, все пятеро вполне интересны внешне. А вот 'запах' - да, от чернокрылых легко, едва ощутимо веет снежным утром. У серого Ювела к морозцу добавляется свежий ветерок. Как выяснилось, вполне закономерно, ведь его крылья темно-серые, так что не слишком он сильнее обычных ша.
  Внизу, на склоне горы, я увидела огромную каменоломню. Чернокрылые работники поднимали из шахт каменные пласты, грузили их в сети и уносили прочь. Третий, заметив мой интерес, сразу пояснил:
  - Это кварц, отличный камень для дорог. Его не сложно добывать, залегает не глубоко, а при правильной обработке в темноте немного светится, тем самым облегчает путь путешественникам. Через Восточное высокогорье пролегает крупнейший и оживленный торговый путь, который соединяет Восток и Запад - Великий каменный путь. Шаэр и другие эраты тщательно заботятся о благосостоянии леаров и спокойствии путников.
  - И конечно же, берут пошлины за такой замечательный и неопасный проезд? - усмехнулась я.
  Мужчины обменялись ухмылками, и Ювел уточнил:
  - Пошлины - да, но этот путь дешевле, чем проход через портал дырокола. На всем его протяжении леары и апики обеспечивают безопасность караванам и путникам. Здесь повсеместно можно торговать. Еще в Леарате, помимо прочего, добывают и продают самые ценные, концентрирующие силу камни. Так что многие торговцы предпочитают пользоваться нашей дорогой, нежели сразу оказаться на Западе.
  - Вы правы, торговцы открывают и закрывают города, - улыбнулась я. - Только там, где оживленная торговля, кипит жизнь.
  Мы летели дальше и дальше. Я поймала себя на том, что стало легче дышать, кровь бурлила, словно шампанское, переполняя вены. Хотелось расправить крылья и взлететь уже наконец. Мое беспокойство и нетерпение отметил Ювел и с мягкой улыбкой спросил:
  - Чувствуешь прилив сил, шааза? Ты быстро привыкнешь. Мы летим высоко, здесь прохладно и легче дышится, чем в душном Байсакале. И вообще, Восточное высокогорье - это средоточие силы леаров, здесь в каждом уголке можно ощутить влияние наших прародителей и покровителей - ларов. Совсем скоро мы преодолеем первый купол, а дальше начнутся предместья Лараны, там много жителей, а значит и магии.
  Я поблагодарила за очередной рассказ и вновь крутила головой, стараясь рассмотреть все, что можно. Стали чаще встречаться леары, но только черные и темно-серые. Они провожали наш отряд удивленными взглядами, особенно меня, путешествующую на самодельном 'насесте', но встречали неизменно с большим почтением и закрывали лицо ладонью. Я обратила внимание, что крылатые женщины одеваются по-разному. Но все в брюках! Каких-то ярко выраженных предпочтений в цвете нет. Кто побогаче, еще и в драгоценных украшениях. Волосы у дамочек чаще всего распущенные, в свободном полете, а ветер радостно треплет длинные пряди.
  Горы менялись до неузнаваемости. Замелькали многочисленные зеленые террасы, где в водяных... о, вспомнила, чеках зеленеют ростки. Будто рис в Азии. Загорелые спины тружеников полей блестят от пота. В низинах, где селятся чернокрылые, все засажено плодовыми деревьями и кустарниками. А чем выше, тем солиднее и оригинальнее выглядят дома. Светлые, просторные с башенками, террасами, большими окнами и белоснежными занавесками, которые ветер звал поиграть.
  Я ждала, когда увижу эти хваленые купола, которые сохраняют тепло, но потом дошло, что не верно поняла их природу. Догадалась, когда заметила странное движение воздуха над очередной узкой долиной между двумя высокими скалами. Так, значит купол, по сути, из теплого воздуха, который не позволяет холоду спускаться в долину. Возможно, его как-то удерживают, магически или физически. Последнее мне, бывшему жителю техногенного мира, Земли, ближе и понятнее, чем местное волшебство.
  Затем мы пролетели над очередным перевалом и передо мной открылась невероятная картина.
  - Ларана, - тихонько и гордо подсказал Ювел, с довольной улыбкой отметив мой восторг.
  Три необозримых горных исполина образовали треугольник, стремясь далеко ввысь, скрываясь в облаках. Большое плато в подножье треугольника походит на рай только невообразимо яркой, буйной растительностью. Здесь все зреет, цветет, благоухает, порхает, а еще бегает, толкается и суетится. Население - тысяч сто, не меньше. Для этого мира столица Леарата - густонаселенный город, я полагаю. Торговый путь, над которым мы все время летели, спускается вниз и проходит мимо Лараны дальше. Вдоль дороги выстроилось множество гостиниц и складов, вокруг снуют тысячи торговцев, охранников, ребятни и женщин. Здесь же шумит веселый, пестрый, большой рынок, на котором продают, кажется, все, что душе угодно. Слава святой небесной троице, только невольников не видно.
  За рынком начинаются ухоженные улочки с простенькими домиками, где живут чернокрылые 'пустые' ша, которым вечное лето не доставляет слишком большой дискомфорт. Даже огромное унылое здание тюрьмы из темного камня стоит в центре зеленого сада. Здесь, в жаре, держат преступников. Однако! Чем дальше от тракта, тем больше и красивее дома. Более привлекательные и хорошо спланированные строения красуются на склонах гор-исполинов. Чем ближе к облакам, тем более изощренная фантазия у архитекторов и флер богатства их высоких владельцев.
  Когда мы преодолели облака, мой рот открылся уже непозволительно широко, потому что пришлось задрать голову. Каждую из трех вершин на разном уровне облюбовали по три дворца. Дворец, расположенный выше всех, почти венчает самого могучего исполина. Наверное, так должен выглядеть вход в рай - искрящееся кристальное чудо с готическими стрельчатыми крышами и окнами, словно подпирающее Мока, Моику и Комка. Со множеством воздушных арок, мостов и переходов, большими и маленькими башенками. И все это великолепие растет прямо из горы и словно купается в сиреневом свете трех светил. Это чудо можно назвать только Кристальным дворцом. И я не ошиблась!
  - Это Кристальный дворец шаэра, эрата первого шаазата Иси! Моего шаазата, - похвастался Ювел. - Здесь собирается Совет Девяти, проходят выборы следующего шаэра и принимаются самые важные решения!
  Первого и Второго тоже явно распирало от гордости, ведь они, как и Ювел, из Иси. А вот двое других чернокрылых едва заметно поморщились, но вскоре ринулись хвалиться. Мы как раз пролетали мимо нижнего дворца, расположенного прямо над облаками. Но по-своему не менее привлекательного, прямо-таки сказочного, с круглыми голубыми башенками, резными, расписными воротами, арабесками.
  - Это дворец шаазата Ланей, наш эрат девятый по силе и входит в Совет, - посветлел лицом мрачный Четвертый.
  - Какая прелесть! - искренне восхитилась я.
  Ювел заделался экскурсоводом: указывая то на один, то на другой дворец, высившийся перед нами, рассказывал чей. Помимо первого, меня покорило владение второго шаазата - белоснежный дворец будто с заставки Уолта Диснея, весь такой сказочный, воздушный, словно из облаков и света сотканный. В противовес этой зефиринке, на другой горе высится дворец третьего шаазата. В отличие от остальных, более простых, строгих форм, построенный из камня песочного цвета, но я сравнила его с Альгамброй. И аж сердце защемило, так захотелось прикоснуться к вязи каменных кружев, украшающих каждую стену, сводчатые окна и колонны, поддерживающие величественные арки, приглашающие внутрь.
  Как не согласиться с утверждением Ювела, что Ларана - самый потрясающий воображение город, который я видела!? И безусловно, красивый город, а я повидала их множество, не в этом мире, конечно. Признаю, ледяная магия действительно способна творить чудеса.
  Мой отряд, неспешно рассекая воздух мощными крыльями, торжественно направился к Кристальному дворцу. Я наслаждалась видами Лараны и приятным легким ветерком. И снова диссонанс: здесь, на большой высоте, приличный минус, а у меня - словно второе дыхание открылось или вторая пара крыльев за спиной выросла. Хотелось петь и обнять весь мир. Сплошная эйфория!
  Белые леары все еще не появлялись, зато здесь, выше облаков, целыми стайками носились серые: женщины, мужчины, праздные и деловые, разные. Увидев меня на стуле, они с трудом скрывали удивление и торопились приветствовать. Я кожей чувствовала их взгляды, которыми они провожали меня.
  На подлете к Кристальному дворцу у меня внутри все сжалось от страха и напряжения. Очередной этап моей новой жизни. Как она повернется? Как же так вышло, что мне 'повезло' обернуться леарой, да еще и белой? Можно, конечно, предположить, что во время перехода сюда, а попросту, когда я висела, цепляясь за края 'радуги' и орала на оба мира от ужаса, молясь о крыльях, очень 'справедливая' Яза исполнила мою просьбу. Буквально! А у кого из разумных и человекоподобных в этом мире есть крылья? Правильно, у леаров! Видимо, Яза решила не заморачиваться и 'отнесла' меня к существующему виду согласно типажу. Интересно: если бы я была брюнеткой, а не блондинкой, то обрела бы черные крылья? Вот оказалась бы в самом низу иерархии леаров - и тогда никакого апельсинового фреша по утрам, а пахала бы на плантации или ферме от зари до заката. Или во мне изначально был какой-то магический потенциал и поэтому 'посчастливилось' стать белокрылой?
  Мы приблизились к громадному дворцу. Камень, из которого его построили, действительно блестящий, но не прозрачный, а как слегка матовое стекло. Но впечатляюще, однозначно. Любопытно, что строители почему-то не подумали о дверях - одни проемы или большие окна. Ах да, все рассчитано исключительно на летунов, а не ходоков, вернее, альпинистов.
  Леары приземлились на широкой террасе с балюстрадой в виде жутковатых фигур зверей и птиц. Вокруг никакой растительности и цветных пятен, белым-бело - царство камня и льда, словно я попала в замок Снежной Королевы. Не хватает уюта и душевного тепла, слишком торжественно и пафосно. Не хотелось бы жить в таком месте. Эх, все опять не так, как казалось!
  К нам спешил серый крылатый мужчина, обратившийся к командиру отряда на леарском:
  - Мне доложить шаэру, что прибыл эш третьего звена пограничников с шаазой Ланей?
  Ювел перевел мне вопрос 'придворного', отказался и быстро ушел с ним, приказав звену охранять меня.
  - Ша, я бы не отказалась посетить туалетную комнату после долгого пути, - обратилась я к бойцам.
  Первый обменялся вопросительным взглядом с товарищами и решил взять ответственность на себя:
  - Пойдем, шааза, в соседнем коридоре есть комната. Но нужно поспешить, шаэр может потребовать встречи с тобой немедленно, как только узнает.
  Я шла за крылатым бойцом, невольно любуясь его сильным телом, органично сложенным крыльям за спиной. Очень интересный мужчина. Правда, с эстетической точки зрения. Странность моей жизни: за всю жизнь моим любовником был один Игорь, и то после того как стал настоящим другом. Когда мы лучше узнали друг друга. Да и не горела я с ним от страсти - грелась в его тепле и заботе. Может поэтому в тот момент, когда не было времени на раздумья, он следовал чувствам и инстинктам и выбор его пал на Машку. Он принес мне боль, но не забрал жажду жизни. Больно было терять друга, а не любимого человека. Здесь я о нем почти не вспоминала. Так, изредка, с досадой и грустью. Разве истинно любимых быстро забывают? Мое сердце тоскует о бабушке. К сожалению, даже отец и мать не были мне по-настоящему близки. Я была их продолжением, родной кровью и наследницей, чтобы дело и нажитое не пропало.
  Дворцовый туалет оказался на уровне. В нем нашлось все, что нужно, и даже больше. Умывшись, я замерла у зеркала с удивлением. Приятным! Да, заоблачный холод сделал свое дело. Моя кожа светится здоровьем, фиалковые глаза сияют. Если посмотреть под определенным углом, виден тот самый флер силы, что дрожит, перетекает вокруг тела словно аура, только зримая. Кайя Хелле - настоящий маг и это тоже реальность!
  Промокнула лицо и руки белоснежным полотенцем, взяв его из целой кипы, сложенной на полочке у раковины. Затем решила привести в порядок растрепавшиеся волосы. Заплела французскую косу, оставив парочку прядок-завлекалок. И осталась довольна своим отражением - молодая, посвежевшая, красивая, стройная женщина. Само очарование! Голубой топ облегает высокую грудь, белые штаны немного помялись, но не испачкались и общий вид не портят. Просто и элегантно. Я распрямила плечи, вновь выпустила крылья для солидности, глубоко вдохнула, стараясь обрести уверенность, и вышла в коридор.
  - Скорее, скорее шааза, шаэр и совет ждут вас, - настойчиво торопил меня встретивший нас серый.
  Мои спутники, оставшиеся на террасе, где мы приземлились, ободряюще кивнули мне. Светло-серые крылья сопровождающего дрожали от нетерпения, он постоянно оборачивался, взглядом умоляя меня идти побыстрее, но, даже выполняя приказ повелителя, не посмел и пальцем коснуться, чтобы ускориться. Так и семенил впереди, пока не замер у высоченных двустворчатых дверей, судорожно вздохнул и плавно, почтительно распахнул их передо мной, предлагая войти.
  Задержав дыхание, я сделала шаг, второй...
  
  Прода от 08.07.
  Глава 11
  Смотрины в Большой Девятке
  За дверью, вопреки моим представлениям, оказался не королевский тронный зал или классический зал какого-нибудь высокого собрания, нет. Застыв на верхней первой ступени широкой лестницы из белого камня, я рассматривала пространство, походившее на широкий амфитеатр под открытым небом, где в самом центре царственно восседают в больших белоснежных креслах, расставленных в форме овала, девять леаров. Рядом с каждым стоит круглый белый столик с напитками. И это великолепие каким-то фантастическим образом возникло на вершине горы в средоточии Кристального замка, а легкая узорчатая изморозь стелется у них под ногами - все слишком нереальное, какое-то сказочное, и от того еще более пугающее.
  Я успела лишь мельком пробежаться по лицам самых влиятельных и сильных мужчин Леарата. Вернее, целого мира, если смотреть шире. Ведь шааз для любого мирянина - смерть, даже у ша и шаа с ними немалые проблемы. А эти леары искрятся ярким белым цветом. Но двое действительно 'испачканы' серым, Ювел был прав.
  - Подойди, дитя, я хочу рассмотреть тебя получше, - позвал меня на аяше сильным, басовитым голосом белоснежный леар, возглавляющий 'овал'.
  Я невольно передернулась, вспомнив сказку про Красную Шапочку и Серого Волка. Пока осторожно спускалась по ступеням, слышала, что ушел сопровождавший меня серый, а обратившийся ко мне леар, видимо, шаэр, неожиданно встал.
  Остановившись в паре шагов от него, я замерла. Как быть дальше? Нужно ли мне закрыть лицо рукой, как приветствовали меня другие. Или кивнуть? Поэтому натянуто улыбнулась и, кашлянув, сказала:
  - Приветствую вас, уважаемый шаер!
  А сама, затаив дыхание, рассматривала правителя. Он оказался очень высоким, крупным и подавляющим. Вряд ли я достану макушкой ему до ключиц. Его коротко стриженые белоснежные волосы, зачесанные назад, словно припорошены свежим, искрящемся на солнце снегом. Бледная кожа, широкое, скуластое лицо, тонкие губы и узкие, раскосые, ярко-зеленые глаза, будто светящиеся внутренним светом. Внешностью этот леар напоминает потомков азиатов и европейцев, когда метисам волей природы достаются самые лучшие черты родителей. Необыкновенная красота, правда, словно замороженная, застывшая.
  Одежда шаэра походит на азиатскую - широкие белые штаны с поясом, щедро украшенным драгоценными камнями. В этом мире явно знают толк в их обработке. Рельефный мускулистый торс слегка облегает жилет с воротником-шалью и драгоценными пуговицами, подчеркивая скульптурную красоту тела. Эффектный мужчина и наверняка следит за собой. Особое внимание привлек резной браслет на его запястье - затейливо ограненный, сверкающий в лучах светила, как цельный кристалл.
  Заметив мой интерес, шаэр мягко усмехнулся и, будто флиртуя, приподнял руку с браслетом, сообщив:
  - Да, прекрасная шааза, увы, я уже занят.
  У меня щеки загорелись огнем. Правитель леаров - безусловно красивый мужчина, но меня совершенно не интересовало его семейное положение и он сам в качестве пары. Видимо, считает себя главным призом для любой женщины. Поэтому с вежливой улыбкой ответила:
  - Шаэр, я рада, что вы обрели свое семейное счастье!
  - Кто ты? Расскажи о себе, - потребовал повелитель. И пока я собиралась с мыслями, добавил: - Пограничники доложили о твоей совершенно немыслимой истории и спасении из лап ледяных.
  - Меня зовут Кайя, мне двадцать пять лет - это почти все, что я помню о себе с момента, как меня нашли полумертвой в горах квошики. Они долго держали меня в плену. К сожалению, сбежать не было возможности. Затем продали шакрэ Тейшу в предгорье. Тот перепродал меня вашану Цирику, который прислуживал змейсу Шедвику. В Байсакал, к нему в поместье, меня доставили вчера. Ваши лю... воины убили его, пытаясь спасти шаазу Ланей. Увы, больше мне нечего добавить к своей истории...
  Эраты молчали, хотя я печенкой чувствовала их горячий интерес. Еще ощущала их запах, вот теперь-то я точно уловила разницу между черными, серыми и белыми леарами. Пол под ногами покрывал тонкий узор изморози: шаазы не сдерживали себя - магия немного чудила. В воздухе буквально закручивался снежный вихрь, пахло лютым морозом, он щипал ноздри и, самое удивительное, горячил кровь, приятно опаляя кожу, покрывающуюся мурашками. Казалось, внутри у меня все дрожало и гудело, как под высоким напряжением, будто попала в сильнейшую грозу и вокруг бьют тысячи молний.
  Шаэр пристально следил за моим лицом. Как только я замолчала, он криво усмехнулся, затем шагнул ко мне, пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Шаэр взял мой подбородок пальцами, и, не дав отстраниться, вдохнул мой аромат, прикрыв глаза.
  Его ответ, напугал до дрожи:
  - Возраст и имя, а еще, как сказал командир звена, ты четко запомнила, что цвет твоих волос - истинный. Необычный для шаазы.
  - Я...
  - Ты, Кайя, - легко улыбнулся шаэр, но выглядел настолько опасным, что у меня сердце ухнуло. - Чистокровная шааза, двадцати пяти лет, как утверждаешь, а пахнешь девчонкой. Но я чувствую, уверен и другие тоже, что потенциал у тебя очень-очень-очень сильный. И грани перехода всего две ощущаются. У твоей силы все впереди...
  - Шаер, Ювел рассказывал мне в пути про переходы и силу, - пролепетала я, чтобы не молчать.
  - Да, о твоей якобы абсолютной неосведомленности о леарах мне тоже доложили. Но вот что любопытно, сладкая Кайя, ты хорошо помнишь свое имя, возраст и цвет волос с рождения. А все остальное - почему-то частично. Не находишь?
  - Такое бывает, - пискнула я, защищаясь.
  - Бывает, - зловеще усмехнулся шаэр. - Бывает у подкидышей Великой Язы. Вот у тех много чего необычного бывает. К сожалению, не всегда полезное мирянам.
  - Я не...
  - Исходя из положения Мира в момент приближения Великой Троицы, твое появление в Квоше абсолютно закономерно.
  - Вы полагаете? - выдавила я.
  - Нет, - спокойно ответил он и, только я выдохнула, добил: - Я уверен! Поскольку за свою долгую жизнь не раз сталкивался с подкидышами Язы.
  - Сколько же вам лет? - потрясенно прошептала я мысли вслух, вспомнив, что Яза с братьями появляется здесь раз в сто лет. А шаэр видел не раз! Не к месту вспомнила о пауках, живущих на дереве лапуг, и по-детски выпалила: - И как болото знаменитое рухнуло, тоже видели?
  Мгновение молчания - а затем грохнул общий заливистый хохот. Со стыда я готова была провалиться. Молчание - золото, а я так бездарно мелю языком. Но падающее с небес болото... эх, моя фантазия, подстегнутая чужими воспоминаниями, разыгралась до неприличия, вот и мучила.
  - Нет, оно упало далеко отсюда, а я не вездесущ. Но последствия разгребать пришлось и нам еще долго! - с улыбкой ответил шаэр.
  Возраст так и не назвал, но дал подсказку, что ему, на вид лет тридцати, на самом деле хорошо за четыреста.
  - Представляю, - согласилась я и предприняла последнюю попытку скрыть свое происхождение: - Но почему вы безоговорочно уверены, что я...
  Заработав тяжелый вздох шаэра и раздраженные взгляды остальных членов совета, я получила резковатый ответ:
  - Появление шаазы такой силы в любом из шаазатов скрыть не удалось бы. А пропажу на более, чем два месяца, - тем более. Твои волосы серые, но крылья леара - это олицетворение сути магии, а они у тебя абсолютно белые. Столько магии мог передать своему потомку только кто-то из присутствующих здесь эратов. Надеюсь, ты поверишь на слово, что ни один из нас не почуял в тебе свою кровь и силу.
  Даже обидно стало: волосы мои ему не нравятся, видите ли. Да сам ты седой как лунь. Но вслух продолжала гнуть свое:
  - Вдруг какая-то из менее сильных пар провела ритуал, чтобы без знака избранности родить ребенка? И...
  - За последние сто лет погибли лишь двадцать восемь леар с уровнем силы выше среднего. Остальные живы и здоровы. Но чтобы произвести на свет подобную тебе, они должны были передать ребенку все, что могли наскрести и...
  - Умереть? - я почти не сомневалась, ведь этот мир так любит смерть.
  - Да, - подтвердил Шаэр, немного раздраженно глядя на меня.
  Ой, зря, зря думала, что в малочисленном обществе, где белых кот наплакал, сойдет за правду моя амнезия. А Ювел, гад такой, понял все сразу, слушал, соглашался и быстро доложил хозяину.
  Я глубоко вздохнула, собираясь с силами и, глядя в безумно яркие зеленые глаза повелителя, расчетливые глаза, призналась:
  - Вы правы, шаэр, я пришла... прилетела из другого мира. Там мне грозила смерть, потому что люди, как и апики, летать не умеют, а я падала с огромной высоты. Я не знаю, почему провалилась в странную цветную дыру в небе и очутилась в горах Квоша. В момент перехода через тот портал я молила богов о крыльях. Видимо, Великая Яза услышала меня и одарила. Некоторое время я приходила в себя, затем шаман племени квошиков в пик прихода Троицы решил сделать из меня личную послушную игрушку. И провел ритуал подчинения и передачи памяти...
  - Дастарис? - потрясено выдохнул один из белых, подавшись вперед из кресла. - Неужели то давно утерянное знание...
  - Ты запомнила его? - впился в меня взглядом шаэр.
  Это жадное, нехорошее любопытство напугало до колик. Но я преданной болонкой посмотрела правителю в глаза:
  - Нет, тогда я не знала языка квошиков, меня опоили каким-то зельем. Но мне удалось нарушить ход ритуала и перетянуть часть знаний шамана себе. А вождь, почувствовав неладное, сильно ударил меня в тот момент и уничтожил все остальное. Хвала высшим, что я осталась при своей памяти и получила некоторые знания шамана - несколько языков, сведения о народах и географии Мира. Немного, но жить стало гораздо легче. А вот сам шаман лишился всего, что нажил, очистив память до двадцатилетнего возраста. Старик с повадками не отягощенного жизненным опытом парня - печальное зрелище.
  Фу-у-х, я с облегчением отметила искреннее расстройство на лице шаэра. Значит, поверил! Не зря старалась, чтобы у этих великих и ужасных даже сомнения не закралось в моей благонадежности. Достало! Как же меня достало изворачиваться, терпеть, играть кого-то другого! Как же хочется жить, но пока я стараюсь лишь выжить!
  - Ты помнишь, где живет это племя? - полюбопытствовал шаэр.
  Я заволновалась: зачем ему это знать? Чтобы выпотрошить и так обделенного шамана? Или отомстить всему племени за издевательства над леарой? Ни то, ни другое мне лично ни к чему, поэтому уверенно мотнула головой, тут же пояснив:
  - Сначала меня держали в клетке у скалы. Я мечтала сбежать, но прутья защищали палящей магией, поэтому я даже коснуться их не могла, и камни их не брали. Много ли там увидишь? Потом везли в клетке, которую накрыли тряпкой. Я не знаю, где мы ехали. Только то, что спустились с гор. Хорошо рассмотрела невольничий рынок за три дня, а потом меня купил вашан Цирик, подручный змейса Шедвика. Дорогу в Байсакал я тоже не помню, меня усыпил хаоши, содрав за эту услугу с Цирика лишних пятьсот литов.
  - Литы ходят на Западе, в Веруне и Ходжуне... - вслух задумался белокрылый, заинтересовавшийся ритуалом Зоря.
  - Мы отошли от главной темы, - неожиданно раздался громкий голос с хрипотцой. - Она - леара, причем шааза, и мы все это видим и чувствуем. Лиаша из моего рода погибла, первыми эту белую нашли мои звеньевые - значит она принадлежит моему шаазату!
  Эрат Ланей встал, и я смогла хорошо рассмотреть очередного претендента на мои крылья. Не такой высокий, как шаэр, коренастый и выглядит старше, по-моему, на сорок, а сколько ему на самом деле - страшно подумать. Красивый кареглазый блондин, но несколько серых прядей в его волосах и серых перьев 'портят' идеальную снежную картину. В отличие от правителя, одет эрат в свободную белую рубашку с длинными рукавами, сверкающую серебристой вышивкой. Зайти бы ему за спину и посмотреть, как в этой рубашке у него крылья появляются? Его левую руку тоже обвивает брачный кристальный браслет. Можно выдохнуть: в невесты меня ему точно не прочат.
  - Ты забылся, Лаэно, звено состояло из воинов твоего и моего шаазата, - жестко парировал шаэр. - Более того, ты, глава рода, не уберег свое главное сокровище - юную сильную шаазу, а сейчас претендуешь на ее замену? Мне кажется, ты слишком расстроен новостью о гибели племянницы, поэтому плохо соображаешь...
  - Я свободная! И никому не принадлежу! - не выдержала я. - Надеюсь, командир звена Ювел доложил вам, что, в отличие от шаазы из рода Ланей, я не поддалась, не подчинилась, а ранила змейса и уже собиралась бежать. Мне чужая помощь не требовалась!
  Повелитель посмотрел на меня строгим взглядом, но я упрямо задирала подбородок и сжимала кулаки.
  - Абсолютно свободных леар не существует, подкидыш, - поставил меня на место шаэр. - Даже я, эрат первого шаазата Иси, вынужден подчиняться совету и служить своему народу. Каждый леар входит в какой-либо шаазат. И тебе придется!
  - Мне кажется, неважно, кто ее нашел! - я обернулась на вкрадчивый, обманчиво мягкий, баюкающий голос и посмотрела на еще одного эрата с серыми прядками, худощавого и одетого, как Лаэно, в белый свободный наряд.
  - Да? Полагаешь это не важным, эрат Одэко? - резко переспросил шаэр.
  Ну прямо не совет глав девяти родов, а сборище котов в период весеннего обострения половой активности. Когда порвать готовы за что угодно, был бы повод для драки.
  - Я полагаю, эрат Иси, - намеренно сравнял правителя Одэко, - что это вопрос эратов, а не шаэра. Ничейная шааза такого уровня - сама по себе ценность, которую сложно верно оценить. Так почему бы Кайе самой не выбрать шаазат, в который она захочет вступить?
  - К примеру, посредством брака с эром главного рода... - неожиданно вступил в диалог следующий 'сенатор'.
  Но тут возмутился еще один, молчавший до этого:
  - Свободные эры есть только у пяти из нас. Остальные - не наследные. Таким образом эрат Керук хочет отстранить нас. Почему мой племянник не достоин истинной шаазы?
  Я вспомнила имена родов, чьи дворцы мне показывали. Керук - третий по значимости шаазат возглавляет. А вот Одэко, который ратует за мой свободный выбор, - всего лишь шестой в иерархии.
  - Я свободная...
  На мой протест никто не обратил внимания. Семеро 'сенаторов' препирались, а двое молчали: шаэр высокомерно внимал чужим речам, но уже все за всех решил, или я не дочь своего отца; и высокий, широкоплечий, мускулистый эрат, невозмутимо наблюдавший за перепалкой, опершись о подлокотники и сложив пальцы домиком перед собой. Члены совета в запале перешли на леарский, и молчавший шааз невольно завладел моим вниманием.
   Даже одет этот эрат не как его коллеги - в безрукавке и штанах из тонкой коричневой кожи он больше похож на воина, и никаких украшений. Браслета на руке тоже не было. Золотистый загар и кожаная одежда подчеркивают мощь и внутреннюю силу этого мужчины. А вот лицо... пугает холодным безразличием. Неужели ему нет никакого дела до того, о чем спорят остальные? Вообще? Длинные, до плеч, белоснежные, густые волосы, белые брови, бледно-голубые, почти прозрачные глаза хорошо оттеняют загорелую кожу. Лоб пересекли две морщинки, словно эрат часто приподнимает брови, выражая так чувства и эмоции. Нос чуть-чуть выдающийся, чтобы быть идеальным, с заметной горбинкой. Четко очерченные, плотно сжатые губы, похожие на луки, глубокая ямочка на подбородке. На мой взгляд, привлекательный мужчина, но чувствуется в нем большой хищник. И в данный момент этот хищник спокойно, терпеливо ждет в засаде свою добычу с обманчивой отстраненностью на лице. Но не в глазах! Нет у меня никаких сомнений в том, что он все видит и слышит, а не витает где-то далеко в своих мыслях.
  Между тем 'высокий' спор набирал обороты и больше походил на скандал. Поймав мой отчаянный взгляд, голубоглазый эрат какое-то время смотрел мне в глаза. Опасный, очень опасный мужчина от такого лучше держаться подальше - слишком похож на моего отца. Власть превыше всего! Я ощутила едва заметное движение сбоку, прервала зрительный контакт с молчаливым эратом и успела заметить, что шаэр видел наши гляделки. Едва слышно иронично хмыкнул и, резко взмахнув рукой, распорядился:
  - Довольно! Я выслушал вас и принял решение!
  - Какое? - наконец-то замолчали эраты и уставившись на повелителя с жадным вниманием.
  - Свободная шааза Кайя включена в первый шаазат Иси. - Эраты возмущенно загалдели, шаэр опять резко поднял руку, останавливая их и продолжил: - Но она прямо сейчас выберет себе супруга либо из присутствующих, либо из ваших прямых наследников. Так как у меня есть пара, а мой наследник слишком мал, выкуп за нее вы заплатите первому шаазату!
  - Но среди нас всего четверо свободных! - возмутился эрат восьмого шаазата.
  Пятый эрат Митво, рявкнул, поддерживая:
  - А кто-то не имеет прямых свободных наследников!
  - Это их проблемы! - заявил шаэр. - Кроме того, можно сменить первого наследника, особенно, если племянник гораздо сильнее и умнее. Сильная белая шааза укрепит твой род магией, раз твой эр женился на почти серой. Думаю, вы вскоре потеряете право входить в совет и нас останется лишь восемь...
  Видимо, проблема ослабления или 'посерения' очень острая, если после монаршей отповеди эраты вмиг замолчали, тем самым согласившись с решением, и дружно посмотрели на меня. Первый гад шаазата Иси с ухмылкой в глазах обратился ко мне:
  - Кайя, то, что должно случиться, все равно произойдет. Ничьих шааз не бывает! Я даю тебе возможность выбора, можешь подойти к каждому из нас, прочувствовать запах силы, сравнить внешность. Поверь, наши наследники очень похожи на своих родителей. Чаще лишь внешне и силой, но, бывает, и умом.
  Кажется, последний выпад был в сторону эрата Митво, вон как он напрягся. Шаэр выдержал 'театральную' паузу и продолжил напутствовать:
  - Помни, сейчас ты выбираешь свое будущее. Здесь собрались девять представителей сильнейших шаазатов, более того, сильнейших семей Леарата. Это огромная удача для тебя - девчонки, пришедшей из другого мира, не знающей наших реалий. Тебе оказали высокую честь лучшие из наших родов, которые тысячелетиями служат силой и опорой Леарату.
  Я посмотрела прямо в лицо шаэру и, чтобы не считали, что подкидыша облагодетельствовали, любезно 'поблагодарила' за оказанную честь:
  - В своем мире моя семья занимает не худшее положение. Я и сюда попала, потому что недоброжелателям захотелось занять мое место, отхватить хоть часть состояния. Поэтому поверьте, место повыше и денег побольше - не предел моих мечтаний и гарантия счастья. Жизнь наглядно показала, что власть - это скорее лишние проблемы и источник опасений.
  Эрат Иси скрипнул зубами и с плохо скрытым недовольством и угрозой процедил:
  - Иди, выбирай себе супруга, пока тебе дают это право!
  Я судорожно вздохнула, нервно дернула плечом и неуверенно обернулась к эратам. Некоторые из них встали, другие продолжали сидеть, но все без исключения, даже 'хищник' пристально наблюдали за мной.
  - Хочешь, я выберу за тебя? - поторопил меня шаэр, похоже, смотрины и непокладистая попаданка с претензией на собственное мнение его утомили, вот и решил больше не церемониться.
  Я резко обернулась и с горечью взглянула на него. В ответ 'его величество' мне кивнули, мол, шла бы ты... выбирать свою судьбу быстрее. Почему, почему все так не по-людски? Эти унижающие человеческое достоинство торгашеские споры: кому достанется сильная магически самка, которая усилит потомков, а значит поднимет в иерархии? Это безразличие всесильных мужчин к личности, ведь они 'спокойненько' ругались между собой и никого не интересовало, что у меня на душе. Нет, только хищник с голубыми глазами смотрел на меня...
  Я неуверенно подошла к Керуку - эрату третьего шаазата, большому, представительному мужчине. Он поощрительно улыбнулся, разглядывая меня с не меньшим интересом. И пахнет февральской метелью.
  - Мой сын сильнее многих здесь будет, - похвалил он свой 'товар'. - Хорош, умен...
  - ...мужчина за триста, а до сих пор без пары, - ядовито прервал его эрат Скал, глава восьмого шаазата. - А Кайя - девочка совсем, двадцать пять и лишь два перехода за спиной. Ей бы кого по возрасту и интересам...
  Я изумленно глянула на родителя трехсотлетнего сыночка. Тогда сколько же папе стукнуло? Но Керук мудрый, очень мудрый, не повелся на провокацию, так и смотрел с мягкой улыбкой мне в глаза. И неожиданно, тихо посоветовал:
  - Не слушай их, выбирай сердцем. Ведь тебе потом жить с этим выбором.
  - Как? Я никого здесь не знаю. Это невозможно, - тяжело вздохнула я.
  Я покорно обошла почти всех эратов, слушая их громкие и тихие заверения, похвальбу, увещевания и заинтересовалась двумя. Хорошее впечатление произвел солидный и спокойный Керук, жаль, его сына нет рядом, чтобы сравнить с отцом. И словно магнитом притягивал, наверное, на контрасте с остальными, молчаливый эрат, имени которого я до сих пор не услышала.
  Он сидел, сложив нога на ногу, даже позу не сменил. И все же смотрел, словно мы на одной... волне. Только из светло-голубых, почти прозрачных глаз ушел, нет, спрятался интерес к происходящему. Но эрат смотрел не отрываясь. Он пах самым лютым морозом, какие изредка случаются в конце декабря или начале января, в разгар зимы. Пока я смотрела на него, в ушах зашумело, словно попала в ледяную метель, закружившую, захватившую... Если бы я не смотрела на эту ледяную статую пристально, то, наверняка бы подумала, что хватит испытывать свое и его терпение, пора и честь знать. Но нечаянно заметила, как нервно бьется жилка у него под левым глазом. Поэтому непроизвольно кивнула, подсознательно принимая решение.
  Хищник понял сразу, его глаза чуть-чуть потемнели, словно он одобрил мой выбор, затем расцепил руки и протянул мне правую. Чтобы скрепить союз? Я неуверенно улыбнулась и протянула ему руку. А дальше что-то странное произошло: не успели наши пальцы соприкоснуться, между ними вспыхнуло и заискрило золотое сияние - маленькое облачко. Ни спросить, что это, ни испугаться я не успела. Едва уловимое движение эрата - и золотистое свечение исчезло. Никто ничего не заметил, это точно, я загораживала нас крыльями, да я даже сама не могла с уверенностью сказать, что мне не почудилось.
  Голубые глаза словно изморозью покрылись.
  - Скажи им, - едва слышно приказал он, подаваясь ко мне ближе.
  - Хорошо, - кивнула я и обернулась к остальным, чтобы озвучить свой выбор.
  - Не верю своим глазам! Арэнк? Она хочет в Арэнк? - неприятно удивился эрат Тито, глава четвертого шаазата.
  - Я не согласен с этим выбором в принципе! Кто дал право девчонке принимать столь важные политические решения? - яростно поддержал его Митво. - У меня двое наследников, почему я должен соглашаться передать ее второму шаазату? Он единственный, их род почти угас, а я должен...
  - Изумрудные шахты за нее! - поразил меня до глубины души глухой, чуть надтреснутый голос моего избранника.
  - Ты отдашь мне Блак за нее? - опешил даже шаэр, что говорить об остальных, кажется, потерявших дар речи.
  Видимо, эти шахты, или Блак, - очень жирный кусок, раз их так проняло. Браво, шаэр! Вы блестяще соблюли не только государственный интерес, но и свой.
  - Почему нет? - спокойно ответил дорого давший за меня мужчина. - Иметь постоянную женщину гораздо проще, чем менять их вместе с бельем. Я устал делиться, хочется, чтобы поделились, наконец, со мной.
  Теперь настала моя очередь изумленно хлопать глазами, не в силах поверить: как я могла выбрать этого абсолютного циника, как могла настолько ошибиться! Как я могла выбрать такое бесчувственное бревно? Где были мои глаза!
  - Согласен! - Шаэр напоминал довольного кота, обожравшегося сметаны. - Шааза Кайя переходит во второй шаазат Арэнк на правах твоей невесты! - Затем его пафосный тон скатился до меркантильных подробностей: - Йелли, прежде чем заберешь ее, надо заплатить. Мои поверенные составят договор на передачу Блака в качестве выкупа за шаазу Кайю.
  Новоявленный жених плавно поднялся и встал почти вплотную ко мне, монолитной плитой нависая надо мной и морально подавляя, коротко ответил шаэру на леарском. И тут до меня дошло: Йелли - это имя 'хищника'? Боги, у этого супербрутала такое нежное девчоночье имя! Мысленно я нервно захихикала, но старательно держала лицо, потому что нестерпимо хотела кричать от злости и обиды и топать ногами об бессилия. Причем прекрасно понимая, что совершенно бессмысленно обижаться на сильных мира сего.
  В итоге, 'свои' меня опять продали, хоть я и сама выбрала покупателя!
  
  Глава 12
  Бракосочетание по-леарски
  Над амфитеатром Совета Девяти неожиданно зажглись тысячи светлячков, резко разогнав незаметно подступившие сиреневые сумерки. Непривычно близко нависли кольца Моики, а Мок и Комок совсем побледнели, уступая место 'даме'. Кристальный дворец сиял. Казалось, сама Моика любовалась им, как и я сама, как весь мир. Запредельное зрелище, особенно если смотреть издали или снизу, когда небесный чертог Иси не закрывают облака.
  В душе защемило: невероятная, потрясающая воображение картина далекого и неведомого космоса! Кто бы мог подумать, что чужой мир, чужие звезды и спутники вдруг станут не 'прекрасным далеко', а до боли реальными и отождествляемыми с богами?!
  - Все свободны! - объявил шаэр, невольно нарушив очарование момента. - Йелли, у нас еще осталось дело.
  Я устала, смертельно устала за этот бесконечно длинный день, насыщенный трагическими событиями, дальней дорогой, знакомством с леарами, массой впечатлений. Даже странно, как я еще держусь на ногах. Я бы с удовольствием свернулась калачиком прямо здесь, в каком-нибудь кресле, и отключилась. Надо же, неужели столько всего случилось сегодня? И вот, наконец-то, вечер, а дела все никак не кончаются. Никто не предлагает отдохнуть и поесть. Они думают, я железная?
  Эраты смотрели на нас с женихом с пронзительно холодным любопытством, не хорошим таким, пробирающим до дрожи. А я недоумевала: почему? Ведь выборы жениха, шаазата, хозяина для ничьей леары прошли, в сущности, легитимно, если так можно сказать в данной ситуации. Почему кандидатура эрата Арэнка вызвала неприятие у его коллег в совете? Или любой мой избранник вызвал бы недовольство? Странно, очень странно! Ну ладно, посмотрим.
  Несколько мгновений эраты не реагировали на распоряжение шаэра покинуть дворец, видимо показывали, или на самом деле считали, что им, великим и сильным белокрылым, никто не указ. Наконец, важные государственные мужи неторопливо зашевелились. Вдруг в воздух взвился десяток снежинок, больших, как те, которые в качестве новогоднего украшения используют. Одну из них прямо на моих глазах, щелкнув пальцами, сформировал мой жених. Магические снежные кристаллы сияющими росчерками мелькнули и исчезли, а я удивленно хлопала глазами: что это было и для чего?
  Шаэр кивнул Арэнку, приглашая с собой. Они направились в другую сторону от остальных, а я замешкалась, провожая взглядом белокрылых леаров, продолживших горячо обсуждать что-то. Слишком уж сюрреалистично выглядели эти семеро темпераментно беседовавших 'ангелоподобных' существ.
  - Не отвлекайся! - негромко окликнул меня Арэнк, заставив поспешить.
  Повелитель шел на шаг впереди, мы, не касаясь друг друга, следовали за ним по широкому коридору, из которого открывались террасы с выходом в небо и, вероятно, огибавшему дворец по кругу. Мимо сновали леары, поголовно серокрылые, и прикрывали лица, при нашем приближении. Несколько женщин буквально облизали горячими взглядами шаэра, но меня больше интересовали их наряды и манеры.
  Большинство серокрылых русоволосых стройных чаровниц были в топиках, украшенных камнями и вышивкой и шароварах с широкими нарядными поясами и манжетами. Распущенные волосы у всех красивыми волнами лежали на плечах. Глаза в пол эти хорошенькие 'придворные дамы' не прятали, наоборот, буквально прожигали белокрылых шаазов многообещающими взглядами. Хотя и моя скромная персона с косой вызывала у них жгучий интерес. Но, видимо, белокрылые мужчины вне конкуренции.
  - Кайя, - неожиданно обратился ко мне шаэр, - мне любопытно, почему ты выбрала Йелли?
  - Я бы не...
  Иси обернулся и насмешливо улыбнулся:
  - Сравнила уровень силы и выбрала эрата второго шаазата? Раз я занят?!
  Повелитель намеренно, откровенно провоцировал меня, чтобы узнать. Да пожалуйста! И спокойно ответила:
  - Нет, ваши магические уровни для меня до сих пор загадка. По запаху я могу судить, что распределение с первого по девятый весьма условное.
  Моим мнением заинтересовались оба эрата:
  - Да?..
  - ...почему ты так решила?
  Я пожала плечами, непроизвольно дернув крыльями и чуть не задела Арэнка. Он едва уловимо, стремительно ушел от соприкосновения. Кажется, даже шаэр не заметил. Я ему настолько неприятна? Тогда зачем собрался платить за меня громадный выкуп, потрясший 'большую девятку'? Маневр жениха меня задел, поэтому дерзнула высказать как есть:
  - У эратов первого, второго и третьего шаазатов, по моему ощущению, схожий по силе запах, тогда почему род Иси возглавляет совет?
  Шаэр смерил меня нечитаемым взглядом, от которого по позвоночнику пробежались испуганные мурашки, но счел нужным пояснить:
  - К сожалению, сила в потомках не увеличивается. Эры рождаются со своим уровнем магии. В моих предках в начале времен ее было немеряно, потом - с переменным успехом. Я немного слабее своего отца, но не переживай за род Иси, Кайя: мой наследник гораздо сильнее меня.
  - Эрат Керук во всеуслышание хвалился, что его великовозрастный сын сильнее многих советников... - осторожно напомнила я.
  Арэнк и Иси одинаково хмыкнули. Разговор по-прежнему поддерживал шаэр:
  - Эра Хинто родился благодаря ритуалу. Его родители - не истинная пара и просто передали ему часть своей магии. Ему три сотни лет, он так и не нашел свою избранную пару, а значит потомство, скорее всего, зачать сможет тоже через ритуал. Его наследник однозначно не будет таким же сильным, как отец, и уж тем более, как дед.
  - Ну, может, второй сын или дочь и...
  - С помощью ритуала можно произвести на свет одного ребенка, иначе родители полностью обессилят. Знаешь, это весьма опасная процедура. Повторно на нее идут лишь совсем отчаявшиеся леары, когда род может и вовсе остаться без наследника.
  Я невольно бросила взгляд на Арэнка, из спора других эратов, я поняла, что он тоже родился благодаря ритуалу. Избранную не нашел, а значит, ребенок будет только один и тоже через ритуал. Поэтому за меня дорого заплатили? Чтобы получить сильную шаазу и тем самым по максимуму дать будущему наследнику? И тут я успела поймать странный взгляд Йелли, как будто он нервничает перед грандиозной сделкой: вдруг кто-то узнает о некоем суперсекретном ноу-хау. Это не могло не настораживать и даже пугать непонятными перспективами.
  - Так почему ты выбрала Йелли, Кайя? - настаивал шаэр.
  Я решила пропустить вопрос и ничего лучше не придумала, чем мягко, любезно спросить:
  - В мире, где я жила, проявляя уважение к посторонним, обращаются на вы, а здесь даже повелителю все тыкают. Почему?
  Оба мужчины остановились у высоких белоснежных, как и все здесь, дверей и посмотрели на меня сверху вниз. Высоченные, мужественные, каждый по-своему красив и чрезвычайно опасен. Как не задаться вопросом: кто они по сути? Орлы или вороны? Гордые хищники, покорившие мир и небеса, или падальщики?
  Ответил, как ни удивительно, Арэнк:
  - На 'вы' в нашем мире обращаются к богам и высшим. Все остальные - 'ты', но с причитающимся каждому уважением.
  Его глухой, словно немного простуженный голос вновь вызвал у меня странную реакцию: отозвался где-то внутри, царапнул душу, зацепил. Я ловила взгляд жениха, но он намеренно меня игнорировал, глядя поверх головы.
  В этот момент к нам подлетел, причем в буквальном смысле, серокрылый леар с папкой в руках, подобострастно закрыл лицо и распахнул двери. Как оказалось, в кабинет, вполне уютный, даже, можно сказать милый, мягкий и не белый - глаза отдыхают. Я сразу присела в ближайшее кресло, не спрашивая разрешения, предположив, что возиться будут долго, ведь привычной оргтехники здесь не видно. Леары прошли к столу и занялись 'выкупом за жену', как выразился поверенный шаэра.
  Однако не прошло и пяти минут, а Арэнк замер у моего кресла. Я устало подняла глаза, пропутешествовав взглядом от мягких коричневых сандалий на его стопах, длинным мускулистым ногам в узких кожаных штанах, зацепилась за широкий пояс, лишенный местного декора, и жилетку, красиво облегающую сильный торс, плечи и руки жениха. Он приподнял кисть, показав, что и пальцы у него красивые, длинные, с аккуратными ногтями, но тут же разрушил хорошее впечатление коротким, показавшемся мне невежливым жестом, фактически приказав встать и следовать за ним.
  На выходе из кабинета я обернулась, чувствуя спиной взгляд, и заметила в глазах шаэра подозрение или сомнение. Жаль, не понять, чем он обеспокоен: поведением Арэнка или размером выкупа? В коридоре нас ждали трое серокрылых незнакомцев. И когда они с суровыми лицами направились к нам, я испугалась, ожидая очередных происков судьбы.
  - Твоя охрана, - походя 'представил' их Арэнк.
  Я вяло кивнула, поторапливаясь за быстро шагавшим женихом.
  Охранники при этом выглядели если не потрясенными, то озадаченными точно. Изумленные глаза одного из них сверкнули злобой. Хотя, могла и ошибаться.
  - Скорее! - скомандовал Арэнк, не поворачивая головы.
  - Ав-ав! - не сдержалась я
  - На каком это языке и что значит? - замедлился Арэнк.
  - А есть разница?
  Он смерил меня нечитаемым взглядом и устремился к террасе, опять вынуждая меня бежать. Следом парили три серые тени. На 'взлетном поле' я заартачилась, потому что дальше - бездна.
  - Что опять? - сухо спросил жених.
  - Дальше мы полетим?
  В ледяных глазах недовольного мной мужчины застыл немой вопрос
  - Я не умею летать! - объявила я, бесстрашно глядя ему в лицо, а в душе обмирая.
  Зачем? Зачем я выбрала его? Резко повернула голову и поймала взгляд одного из серых. Я не обманулась: на дне синих глаз охранника помимо злости мелькнула тень презрения. Ко мне? За что? Потому что не умею летать? А ведь до этого ко мне, белокрылой, ша и шаа проявляли уважение, были неизменно вежливы. Ситуация не нравилась мне все больше, вернее, откровенно пугала.
  Дальше Арэнк удивил и очень сильно и не только меня. Он стремительно пощелкал у меня над головой пальцами, обсыпав снегом, подхватил на руки - и камнем ухнул вниз. Мелькнули дружно вытянувшиеся лица охранников. Взвизгнув от ужаса и клещами обхватив шею Арэнка, я уткнулась в него лицом. Легкий аромат кожаной одежды и сильнейший запах мороза и вьюги окутали меня, успокаивая, обещая, ну прямо как экипаж самолета, приятного полета и мягкого приземления. Толчок - 'самолет' раскрыл крылья, пропало ощущение бесконтрольного падения. 'Борт' выровнял положение, и я рискнула выглянуть из-за его плеча, судорожно выдохнув от облегчения: не умрем! Йелли нес меня на прекрасных белоснежных крыльях, светящихся в темноте.
  - Вы напугали меня до смерти! - хотела гневно прошипеть, но из перехватившего от страха горла выдавила измученный лепет.
  - Ко мне можно обращаться по имени, до высокого ранга ларов еще рановато.
  Ядовитая ирония моего жениха задела настолько, что я взглядом бесстрашно выразила все, что думаю о нем. Так мне казалось, пока он не заглянул мне в лицо. Смотреть в холодные, бесстрастные глаза смертельно опасному хищнику выдержала не долго. Внутренне содрогнувшись, отвела взгляд и уткнулась носом в широкое мужское плечо. Мощное, сильное, на котором, кажется, мог бы держаться весь мир. Огромные крылья мерно взмывали и опускались. Неужели и я так когда-нибудь смогу?!
  А если переиграть неудачный выбор? Эх, зря я сына Керука не выбрала! Но уже совсем скоро мои черные мысли отступили перед новым впечатлением: мы летели прямо к зефирно-воздушному 'диснеевскому' замку. Точно-точно, Ювел же говорил, что этот чудесный дворец принадлежит второму шаазату. Теперь мне жить в нем? Это моя личная сказка? Про кого? Золушку? Спящую Красавицу? Что-то я сильно сомневаюсь встретить там принца и любовь!
  - Йелли, а как давно построен этот дворец? - как ни в чем не бывало спросила я, сгорая от любопытства: кто такое светло-сахарное чудо придумал? Вопреки мрачному и хищному хозяину.
  - Четыре тысячи восемьсот шесть лет назад от года Торжества ларов и независимости Леарата.
  - А над чем они восторжествовали? - поинтересовалась я.
  Йелии смерил меня насмешливо-ироничным взглядом:
  - Хорошо, учителя по истории я тоже в список необходимого включу!
  - Твоя забота и щедрость не знают границ, - съязвила я ангельским голоском.
  - Надеюсь, как и твое уважение к супругу и послушание.
  - Ой, не переживай! Конечно, надейся. В долгу не останусь, ровно столько же верну обратно.
  - Ты еще не получила желанный официальный статус жены, а уже угрожаешь? - делано округлил глаза Йелли.
  - Кому желанный? - я тоже округлила глаза, но искренне. Впрочем, ненадолго. - Какие угрозы? Я всего лишь обещала щедро отблагодарить тебя за заботу, которую ты проявишь ко мне.
  Нет, такая язва в семейной вечности мне не нужна. Нужно найти способ переиграть выбор, только одно 'но': кто еще захочет отдать за меня изумрудные шахты? И все же, пока есть время, есть и возможность выбора!
  Арэнк не ответил. По-моему, он торопится домой или вообще не привык баловать дам светской беседой. На миг замер у дворца, как будто определялся с террасой для посадки. Наверное, шум крыльев известил обитателей дворца, что их эрат вернулся с совета. Началось движение: зажглись огоньки-светлячки, зашевелились тени, послышались шаги и стук дверей. Охрана с нами не приземлилась, а полетела дальше. Навстречу нам на площадку вышли красивые беловолосые леары, мужчина и женщина. Ан нет, с серыми отметинами. Скорее всего, близкие родственники, вполне возможно, родители. Особенно похож мужчина, лицом почти копия Йелли. Или наоборот. Возраст леаров по внешности определить практически невозможно.
  Супружеская пара, если судить по идентичным кристальным браслетам на руках, молча вытаращилась на меня, я - на них, отмечая красивый серебристый наряд на женщине. Ее сложную прическу: густые белые волосы с серыми прядками собраны наверху несколькими 'иглами', кончики которых украшены неприлично большими изумрудами. Впрочем, на поясе и манжетах шаровар тоже мерцают зеленые камешки, даже ленточки на сандалиях в тон украшениям. Утонченная, нереальной красоты женщина. Как и мужчина рядом с ней в белой рубашке и штанах, таких как на Лаэно и Одэко. И седина - признак силы - бобра, то есть леара, не портит, наоборот, подчеркивает природную безупречность черт и совершенство.
  Вместо того, чтобы представить нас друг другу, Арэнк, едва у наших ног улеглась легкая снежная поземка, резко обратился к красавице:
  - Мама, ты приготовила наряд для шардиса? Надо быстро переодеть Кайю, до заката слишком мало времени, поторопись!
  - Что такое шардис, и зачем нам торопиться? - напряглась я.
  - Йелли, что происходит, из какого рода эта леара? - напряженно спросил мужчина.
  Как я сразу и подумала, это отец, раз рядом с ним мать.
  - Шардис? - изумилась красавица. - Сейчас? Ты шутишь?
  - Мне тоже так кажется! - поддержала я маму Арэнка. - У меня был слишком тяжелый, длинный день, чтобы на ночь глядя участвовать в чем-то еще...
  Меня проигнорировали, уже привычно как-то, подняв во мне яростную волну раздражения, к сожалению, абсолютно бессмысленную в данных обстоятельствах. Сын посмотрел на родителей таким взглядом, что оба вздрогнули, но продолжали подозрительно и хмуро смотреть на меня. Ах да, сероволосую и бескрылую - крылья еще во дворце сразу после сделки спрятала.
  - Поторопись, мама! - в глухом голосе Йелли крошился лед, потом он приказал мне: - Выпусти крылья!
  Сжав зубы, я с трудом поборола желание тоже игнорировать, но, глядя на недоумевающих, взволнованных и расстроенных родителей, сделала, как велел их сын. В следующую секунду глаза у супружеской пары, увидевшей мои белоснежные крылья, жадно заблестели.
  - Но она же... - Леаров в крапинку тоже мой натуральный платиновый не устраивает.
  - Я же сказал, нет времени! - в голосе Йелли уже не лед крошился - металл.
  Ничего пояснять жених не стал, вновь бесцеремонно надо мной пощелкал пальцами, уже собирая снежинки. Шумно расправил свои крылья, пряча нас от нечаянных взглядов, и впервые взял меня за руку. Все-таки я не ошиблась! Стоило нашим рукам соприкоснуться, вокруг них появилось то самое сияющее золотистое облако, оно росло, а в месте соприкосновения, словно пожар разгорался. Через несколько мгновений Йелли отдернул руку и отодвинулся от меня, но и этого родителям хватило убедиться в чем-то важном. Нет, из ряда вон, потому что они перевели на него потрясенно-радостные взгляды.
  - Я подготовлю храм, - ринулся папа прочь с террасы.
  - Зачем нам храм? - напряженно спросила я под впечатлением от золотистой... магии, не иначе, и рассматривая руку.
  - Хвала Лару Дома, я храню наряд у себя, - засуетилась мама, подхватив меня под руку и пытаясь куда-то увести.
  Я выдернула у нее руку и, обернувшись к Йелли, глухим от волнения голосом спросила:
  - Это какой-то знак? - Хищное, но красивое лицо жениха потемнело и закаменело, словно он безмолвно предупредил помалкивать. Я поняла, что на верном пути: - Значит, да?! Знак избранности? Мы пара?
  - Мама, одна льдинка, не дольше! - предупредил 'простуженным' голосом Йелли, взмахнул крыльями и улетел.
  Я попала в точку. Но почему жених шарахается от меня и, похоже на то, скрывает факт избранности от других белокрылых?
  Оставшись наедине, мы на миг замерли, разглядывая друг друга. Красивая мама у эрата. Да какая она мама? Девушка! Фигуры у нас с ней похожи, и роста мы одинакового. Честно признаться, мама Йелли красивее меня. Она совершенна, прекрасна, только какая-то неземная, холодная и отстраненная. А еще недавно, на родине, так говорили обо мне.
  Одарив меня холодным оценивающим взглядом, прекрасная леара официально вежливо пригласила:
  - Прошу за мной, Кайя. Дел много, времени нет.
  - Я бы сначала узнала, в чем причина спешки и что такое шардис? - не сдвинулась я с места.
  Ее белые брови взлетели на лоб, когда она спросила:
  - Из какого ты шаазата, если не знаешь прописных истин?
  - Из земного! Вы о нем даже не слышали и, уверена, не видели, - буркнула я.
  - В такой глуши находится? - возможная будущая родственница надменно вздернула идеальный нос.
  - Еще какой! - согласилась я. - Так что за шардис?
  Женщина еле заметно нахмурилась, явно подозревая подвох и сомневаясь, стоит ли со мной говорить. Пришлось направить разговор в нужное русло:
  - Это помолвка? Обручение невесты и жениха?
  Тень недоумения скользнула по совершенному лицу леары, прежде чем она произнесла:
  - Видимо, да. Шардис - это шардис.
  За руку она меня больше не брала, коротким жестом пригласила пройти за собой. Мы оказались в личных покоях, по-другому их не назвать. Белая с серебристыми искорками драпировка, мебель из очень светлого дерева с белой обвивкой. Стеклянные, а может ледяные, скульптуры в самых неожиданных местах подсвечивались светлячками. Шикарная гостиная, но, на мой взгляд, слишком официозная, как в безумно дорогом медицинском центре.
  - Меня зовут Кайя, а ва... тебя? - успела я крикнуть вслед маме Йелли, которая молча скрылась за другими дверьми, оставив меня в одиночестве.
  Правда через пару минут она вернулась с серокрылой леарой, если судить по темно-серым волосам, - прислугой, которая несла перед собой белый наряд.
  - Амила, - лаконично представилась хозяйка покоев.
  Похоже 'разговорчивость' в крови у этого семейства.
  - А твоего супруга? - намекнула я.
  - Ниол.
  Прислугу поторопили жестом и началась суета. Воцарявшаяся на небе Моика, заглядывая в огромный оконный проем, играла сиреневым светом на белоснежной легкой ткани, развевавшейся на сквозняке, сверкавшей сотнями мелких... бриллиантов, наверное.
  Меня, ни о чем не спрашивая, живо освободили от топа и штанов, позволили сходить в туалет облегчиться и освежиться (вот честно, если бы не успела за минутку, выгнали бы). Затем нарядили в фантастически красивое платье, сияющее и нежное. Без сомнений - свадебное. Мое сердце ухнуло вниз!
  Впервые в этом мире я увидела платье. И оно сказочно прекрасное, бесподобное, потрясающее воображение. С открытой спиной и плечами, воротом-шалью, сверкающими бриллиантовыми пуговичками от низкого декольте до талии. Свободная шелковая юбка до самого пола сплошь в бриллиантиках, словно маленьких звездочках.
  Мне помогли обуться в изящные белоснежные сандалии и... никакого белья.
  - А бель...
  - Поспеши, Кайя, близится закат, времени совсем нет, - Амила говорила вежливо, вроде бы, но опять ощущение, что это приказ, только уже будущей свекрови.
  Странное, раздвоенное состояние, помноженное на отупляющую усталость: мои мысли, чувства, хваленое подсознание, в конце концов, судорожно метались, а я тщетно пыталась сообразить, что делать. Если я права: это спешная свадьба! Тогда любой мой выбор сейчас канет в лету - ничего не исправить, не переиграть... Могу я отказаться? Вряд ли. Амила коршуном следит за каждым моим движением, словно боится, что сбегу, либо меня украдут. Серокрылая шаа, прислуживающая мне, даже взгляд боится поднять. У нее ничего ни спросить, ни попросить. Арэнк считаться с моими хочу-не хочу не будет - это стало очевидным практически сразу.
  Попытаться сбежать? Куда? Обратно к шаэру и попросить вернуть изумрудные шахты, от которых у него аж дух захватывало? Да там у всех дыхание сперло, когда Арэнк выкуп предложил. И главное - как сбежать? Летать по-прежнему не умею, а планировать можно только вниз, в тюрьму, за побег от шааза. Ведь за невесту 'уплочено'!
  Я устала, дико устала. Причем больше морально вымоталась, чем физически. Столько событий за один день - это чересчур. Для любого, а я несчастная одинокая попаданка, слабая и беззащитная. Слезы подступили к горлу, защипали в глазах - вот-вот разрыдаюсь от души, с подвыванием. Да если бы хорошая истерика хоть раз в этом мире мне помогла!
  Поэтому, когда Амила придирчиво осмотрела меня и сказала 'пойдем', я покорно, медленно двинулась за ней. В душе кошки не просто скреблись, они яростно орали от голода, холода и полного и беспросветного одиночества. Эйфория, горячившая кровь, когда мы поднялись за облака, сменилась противным ознобом, хотелось свернуться клубочком, укрыться крыльями и отключиться от всех проблем. Но Амила как на буксире тащила меня по многочисленным анфиладам, беломраморным лестницам и наконец привела к скале.
  Наверх, к темному каменному проему едва видимого снизу зева пещеры, ведет узкая тропка, по которой пройти может пара человек. У входа завис Ниол, мерно помахивая белыми в серую крапинку крыльями. Сам жених ждет меня внизу, у начала тропы, а вокруг сгущается темень. Закат вот-вот уступит место сиреневой ночи. Слева и справа - бездна. И безнадега.
  Стоило нам выйти из коридора к Арэнку, от него в стороны прыснула парочка серокрылых красоток. Не знаю, что они рядом с ним делали, но мне показалось, заигрывали. Кровь зашумела в голове: он, собственно, жениться собрался, на мне жениться, между прочим, и прямо сейчас, а флиртует с другими? Наглыми курами! Сразу вспомнила Игоря, выбравшего не меня. Там я чуть не погибла из-за измены, так почему должна терпеть подобное здесь?
  Йелли - мягкое имя, таким бы любимого называть, лаская его слух и свое сердце. Поэтому даже мысленно называла его Арэнком, 'по фамилии'. Он встретил нас с недовольным видом, и Амила повинилась:
  - Прости, но она, оказывается, не умеет летать и...
  - Не надо извиняться, - сухо оборвала я. - В отличие от вас... тебя, он об этом знает. Забыл - его проблемы!
  - С послушанием и уважением у нас большие проблемы, - не менее сухо заявил эрат, обратив на меня ледяной взгляд.
  - Думаю, у нас, - я выделила обобщение, - могут быть и другие большие проблемы.
  - Где твоя вежливость и воспитание? - возмутилась Амила.
  - В глухомани остались, - бесстрастно парировала я. - Там же, где и любовь, счастье и надежда. А у вас здесь с этим глухо...
  - Разговорчивая? - тихим, каким-то механическим голосом спросил жених, беря меня за руку и направляя на тропу.
  - Да, мы с тобой - абсолютная противоположность. И духовно не совместимы. Может, отправишь меня обратно и вернешь свои изумрудные шахты?
  Мы прошли полпути, когда он выказал едва ощутимое любопытство:
  - И кого бы ты выбрала на этот раз?
  Я пожала плечами, но призналась:
  - Керука? Он вдумчивый и спокойный мужчина...
  Арэнк неожиданно усмехнулся, ответив:
  - Да, эрат Керук хорошо известен тем, что любит обстоятельно подумать, прежде чем кого-то уничтожить, а потом спокойно, без сомнений убить. Чтобы провести шардис с любимой женщиной - шаазой, предназначенной другому, - вырезал весь ее род подчистую, предварительно выпив силу каждого, а потом без тени сомнений провел ритуал разделения, породив своего сына. Кстати, Хинто не далеко ушел от отца, корень от корня...
  Я не чувствовала ног от потрясения, каким-то образом все-таки их переставляя, и совсем замерзла, слушая жениха и ужасаясь. Мои крылья уже привычно обняли, укрыли меня, словно теплые заботливые руки, бабушкины руки. Голубоглазый мужчина мое состояние отметил, почудилось, даже посочувствовал. Но, наверное, все-таки почудилось.
  Ниол, улыбнулся нам, не по-отечески, а с каким-то шальным, азартным весельем:
  - Я призвал духов, все готово, вас никто не потревожит!
  Мы молча шагнули в загадочный проем.
  Толстый ледяной слой покрывал свод, стены и пол пещеры, переливался и искрился. В толще льда периодически вспыхивали голубые огоньки... или глаза? Жутковатое место, к тому же следом за нами проход тоже затянулся льдом.
  - Это храм и сердце шаазата Арэнк, - призрачный шепот жениха царапнул мою кожу. - Здесь обитают высшие лары, которые покровительствуют нам, духи предков.
  Слушая его, я рассматривала... наверное, большой алтарь в центре пещеры. Не сказать чтобы я видела много алтарей, но что-то необычное было в этом, из прозрачно-голубого камня и похожего на ледяную глыбу. С примыкающей к нему скамеечкой из такого же камня. Впрочем, алтарь со скамейкой, если присмотреться, из одного монолита. Подойдя ближе, я увидела в центре алтаря углубление. Туда принято что-то жертвовать?
  - И что теперь? - прошептала я.
  - Мы пройдем шардис и обретем единство, - бесстрастно сообщил жених.
  - Я стану твоей женой?
  - Да.
  Я устало, апатично посмотрела на алтарь, разом прекратив переживать и волноваться. Дошла до предела, истощились еще пару часов назад. И одновременно, что называется, кожей чувствовала, что это неправильно, что надо еще потерпеть, а не смиренно внимать Арэнку. Какое ему дело до моих чувств и переживаний, если перед храмом красивые шаа липли. Но если выбора нет, то почему не сделать его на своих условиях?
  - Можно я присяду на скамейку? - попросила я.
  - Нет, она не для этого, - категорично отказал жених.
  - Скажи честно, я твоя избранная пара? - спросила я и сглотнула, смачивая сухое горло.
  Арэнк несколько мгновений смотрел на меня сверху вниз, пока не подтвердил:
  - Да.
  Лаконичный ответ меня не устроил, и я зашла с другой стороны:
  - Как это происходит?
  - Я зачитываю слова ритуала, затем нашей общей клятвы, ты повторяешь...
  - То есть, мы даем друг другу одинаковые обещания? - перебила я.
  Арэнк дернул уголками губ в едва заметной понятливой усмешке:
  - Да.
  - Поклянись в этом!
  Он произнес клятву, четко проговорив условия. Ой, а алтарь - настоящий! Вон как вспыхнул, принимая клятву. В душе шевельнулась надежда на хороший исход. Раз будущий муж поклялся, значит шардис - это не просто шардис!
  - Главное условие моего согласия на...
  - Я не принимаю никаких условий и не давал тебе право на это! - с глухой угрозой произнес жених, придвинувшись ко мне, откровенно подавляя морально.
  - А я не прошу у тебя. Я свободная леара! - резко и зло заявила ему в лицо. - Насколько я понимаю, добровольное согласие все равно требуется?
  - Чего ты хочешь? - скрипнул зубами Арэнк, невольно подтвердив мою догадку.
  - Верности! - выпалила я. - Не хочу, чтобы мой муж менял белье вместе с женщинами. Поэтому ты поклянешься мне в верности, отныне в твоей жизни буду только я.
  - Зачем тебе моя верность? - нарочито спокойно поинтересовался он.
  - У нас весьма специфический брак, так что будем мучиться вместе!
  - Заметь, не я просил о верности! - с отчетливой угрозой проскрипел жених. - Если ты намерена мучиться вместе со мной, тогда и клятва верности будет обоюдная. - Повторяй за мной!
  Дальше мы на аяше произносили друг за другом слова клятвы. Мой будущий муж явно подозревал меня в коварстве и обмане, поэтому клялись одновременно.
  Хорошее начало семейной жизни, просто замечательное!
  Тем не менее, алтарь и духи приняли наши клятвы верности и мы, наконец, приступили к бракосочетанию. Никаких жрецов и свидетелей в леарском 'ЗАГСе' не полагается, все по-простому. Мы принесли очередную клятву, на этот раз на древнем языке ларов. Я тщательно повторяла слово в слово. И по окончании алтарь вновь вспыхнул таинственным голубым светом. В пустовавшем ранее углублении сияли знакомые кристальные браслеты.
  Йелли выдохнул с явным облегчением - опасался, что духи или боги не ответят, не сочтут меня настоящей леарой и не одобрят брак? Губы мужа сложились в скупую, нет прямо скупердяйскую улыбку, затем он торжественно склонился над алтарем и взял браслеты. Через несколько мгновений я рассматривала наши руки, на которых он застегнул эти брачные кандалы.
  - Все? - вымученно спросила я.
  - Нет, теперь нужно поблагодарить высших, чтобы активировать их.
  - Давай пуговицы с платья оторвем? - мрачно предложила я.
  Арэнк смерил меня укоризненным взглядом и пояснил:
  - Нет, высшие принимают лишь личное, сокровенную влагу жизни.
  - Например? - скривилась я.
  - Влага от соития, - предложил Йелли, кивнув на скамейку у алтаря.
  Надо же! Как раз я без трусов, только подол задрать.
  - Я знаю лучший способ, - нагло заверила я и, собрав слюну, уже хотела смачно плюнуть на алтарь.
  Мой пока-еще-не-муж стремительно перехватил меня, закрыл рот ладонью и прошипел:
  - Только попробуй оскорбить наших духов, и я клянусь: всю ночь напролет буду благодарить высших, выжимая из тебя все соки на этой скамье!
  Я испуганно замерла, схватившись за его запястье. Затем судорожно сглотнула, давая понять, что плеваться передумала. С трудом подняла лицо и виновато взглянула на него. И неожиданно утонула в его глазах, ощущая, как крепкая мужская ладонь медленно переместилась с моей талии на полуобнаженную грудь. От кончиков его пальцев по моему телу разошлась горячая волна наслаждения от чего побежали мурашки, приятно опаляя кожу, заставляя выгнуться и сладко вздохнуть. Вокруг нас появилось и расширялось золотистое облако знака избранности. Йелли, тоже судорожно вздохнув, обеими руками ласкал меня, словно приклеенный, глядя в лицо. Его глаза полыхали голубым огнем желания - это несомненно. Я зажмурилась, погружаясь в невероятно приятные ощущения - и тут мою ладонь опалила жгучая боль!
  Вскрикнув, я попыталась выдернуть руку, но коварный леар крепко держал ее над алтарем, мало того, из его ладони тоже текла кровь и смешивалась с моей. Алтарь в третий раз вспыхнул голубым светом - благодарность приняли. Следом засияли наши брачные браслеты, а место соединения исчезло.
  - Кровь - это вторая сокровенная влага жизни, которой мы можем расплатиться за брачную связь, - пояснил уже очевидное муж.
  Сморгнув слезы и сжимая раненную ладонь, я выдохнула:
  - Я тебя ненавижу!
  - Я рад! - спокойно ответил он.
  - Чему? - опешила я.
  - Что ты способна на такие сильные чувства. Благодаря клятве верности, мне повезло вдвойне - досталась страстная женщина.
  Дар речи мне отказал напрочь. Поэтому уходила из храма об руку с самым-настоящим-мужем, одобренным высшими, в полном молчании.
  
  Глава 13
  Я остро ощущала брачный браслет, который, по словам мужа, навечно обвил наши запястья. И теперь только от нас двоих зависит: как кандалы или символ любви и счастья. Перед ледяной перегородкой, затянувшей вход в храм, Йелли неожиданно переплел наши пальцы. Я невольно опустила взгляд на руки: кристальные браслеты светились в полумраке мягким голубым цветом. Вокруг наших ладоней опять начало распространяться золотистое облачко истинной связи, если я верно поняла природу этого странного явления. Короче, настоящая магия, куда я пока не в зуб ногой. Даже кожа на наших руках золотилась по самый локоть.
  - Мы теперь всегда так отсвечивать будем? - устало вздохнула я, невольно залюбовавшись игрой света и прислушиваясь к своим ощущениям.
  Йелли поднял наши руки, рассматривая дары высших сущностей, и в своей лаконичной манере ответил:
  - Нет, до утра.
  - Почему именно до утра? - с подозрением уточнила я.
  - К утру мы полностью соединим свои энергии, - ровно ответил он и с некоторой ехидцей добавил, - и полноценно сольем сокровенные жидкости.
  Я как вкопанная замерла у ледяной завесы.
  - Это ты на лавочку намекаешь?
  - Нет, я прямо предупреждаю о том, чем мы займемся чуть позже. Можешь предвкушать.
  - Я...
  Отказаться не успела, Арэнк одним коротким ударом сломал ледяную стену, та белесыми осколками рухнула нам под ноги, невольно заставив меня вздрогнуть, и приказал:
  - Выпусти крылья!
  Мои крылышки не по приказу, а еще до него инстинктивно, привычно материализовались, чтобы защищать или утешать. Арэнк тоже выпустил свои огромные крылья, благо высокий свод и проход позволяли. Мы торжественно, под хруст льда под ногами (чем не свадебный марш?) вышли на небольшую площадку у пещеры, и я увидела сияющие в ночи дворцы, особенно прекрасен был Кристальный. Вряд ли мы с новобрачным уступали им: золотое сияние окутало нас с головы до ног, приятно покалывая пальцы и словно лаская, ластясь к коже. К нам сразу полетели родители Арэнка. Не иначе с поздравлениями.
  Амила торжествующе улыбнулась, глядя на литые браслеты на наших руках. Ниол тоже выдохнул с нескрываемым облегчением и триумфом. А я разглядывала новых родственников, за время нашего пребывания в храме переодевшихся. Опять в белые, но гораздо более нарядные одежды. Оба зависли над пропастью, мерно помахивая крыльями, и я хорошо рассмотрела, что не только волосы у них частично серые, но и достаточно широкий край крыльев, резко переходящий в белый. Для непосвященного в магию леаров этот серый кант выглядел бы естественным украшением, данным от природы. Но теперь я поняла, что сие означает: ради ребенка эта не истинная пара шаазов лишилась, наверное, не менее трети своей магии. Зато сыну повезло: серого цвета нет, значит, боги наградили дополнительной силой и его самого.
  За родителями маячили трое знакомых серых охранников, за ними - примерно с десяток других серокрылых и лишь двое черных ша.
  Налюбовавшись сверху, родители плавно опустились рядом с нами, вытянув все семейство в линию лицом к зрителям. Мы с Амилой внутри, мужчины по краям. Вокруг вились тысячи светлячков, создавая праздничную атмосферу. Мое платье искрилось в этом искусственном свете, переливаясь множеством бликов. А усилившийся ветер-хулиган так и норовил задрать легкую юбку повыше. Йелли держал меня за руку с одной стороны, Амила - с другой; Ниол зачем-то создавал между нами и публикой прозрачную ледяную пленку два на два метра.
  Им хорошо, кто бы сомневался, а мне хотелось - спать, есть и пить, ведь с самого утра ни маковой росинки во рту! А сколько крови и нервов потеряла! Да мне не то чтобы наслаждаться торжественным событием - на ногах бы удержаться.
  Ниол щелкнул пальцами, и мои родственники склонились перед зрителями, заставляя и меня наклониться. А ветру только этого и надо: мои руки заняты, платье легкое, отчего бы не похулиганить. Голова кружилась, слегка подташнивало, а мы вчетвером почему-то продолжали стоять в молчаливом поклоне, слегка приподняв головы, чтобы смотреть на зрителей.
  Это что за театр? Неужели семья эрата второго шаазата настолько уважает своих подчиненных, что мы вот уже минуты две стоим, согнувшись чуть не пополам?
  Моя старая выдержка закончилась, когда, помимо головокружения и тошноты, мой голый зад 'обласкал' ветер, задрав подол. Я тихонько, чтобы зрители в отдалении не слышали, спросила:
  - Нам еще долго так стоять? А то ветер поднялся!
  - Тс-с-с, - зашипела свекровь, не меняя положения и с приклеенной улыбкой глядя на зрителей.
  Все, мое терпение ушло в минус, поэтому не выбирая слов и грубо ответила:
  - Вы меня простите, но не я такой наряд придумала для обряда. На мне белья нет, а ветер подол задирает. Ваш сын и так выжал из меня все возможные сокровенные соки у алтаря, а сейчас я своим голым задом еще больше порадую ваших ларов. Мне кажется, это будет уже излишняя им благодарность. Так с благодарностями и перестараться можно... а к хорошему быстро привыкают...
  Амила сжала мою руку, с яростью покосившись на меня из положения 'зю', Ниол с трудом сдерживался от смеха, а вот Йелли не стал - расхохотался в затянувшемся поклоне. Вот это уважение к народу! Наконец-то его отец разогнулся, тем самым и нам дав команду выпрямиться и, задрав головы, свысока взирать на присутствующих. Затем очень ровным голосом, четко, внятно и с расстановкой, словно для глухих или совсем недалеких заговорил, сначала на языке леаров, а затем на аяше:
  - Уважаемые шаазы, шаа и ша Великого Леарата! Спешим сообщить вам радостную новость: эрат второго шаазата Йелли Арэнк нашел свою избранную, золотой знак этого события, мы уверены, виден всем. Прекрасная и сладчайшая шааза Кайя, посланница Справедливейшей Язы, попала в наш мир совсем недавно. Чудесным образом она сразу обрела дом и защиту в лице эрата Арэнка. Возрадуемся за соединенную ларами пару! Поблагодарим Высших. Порой они дарят своим детям самые прекрасные подарки. Не просто так, а за заслуги перед своим народом, родом и за истинное и искреннее служение на благо Мира!
  Берегите Леарат, защищайте свой шаазат, служите верой и правдой Высшим и Ларам, и тогда, возможно, как и моего сына, эрата Йелли Арэнка, Боги вознаградят вас тоже, подарят вам истинную любовь!
  Ниол замолчал. Я была шокирована: мою иномирность так легко и просто вывалили на всеобщее обозрение, выдав за высшее благо! Затем на полшага выдвинулась Амила, не выпуская руку мужа и мою, и громко оповестила тоже на двух языках:
  - Уважаемые шаазы, шаа и ша Великого Леарата! Спешим сообщить радостную новость: эрат второго шаазата Йелли Арэнк и его истинная избранница Кайя Арэнк объявляют о проведении через две недели, на день Бьюла Морозного, торжественного бала по случаю единения! Также эрат с супругой хотят разделить свою радость и великую благодать Язы. Всем сородичам шаазата Арэнк будет выплачено равное вознаграждение. Каждый из вас в нашем сердце, каждый ценен и уважаем! Благодарим за внимание!
  Очередной поклон, в сущности, небольшой группе леаров, которые таращились на нас огромными, но очень радостными глазами. Давая понять, что они и есть те сородичи, которые благодаря мне получат внеплановые премиальные.
  Ниол хлопнул в ладоши, ледяная стена перед нами исчезла со странным, очень мелодичным перезвоном. После этого Амила отпустила мою руку и, повернувшись ко мне, зашипела:
  - Как? Как ты могла так вести себя в такой момент?
  - В какой - такой? - я удивленно посмотрела на женщину, с виду мою ровесницу, но, самое малое, на пару веков старше. - Я же тихонько спрашивала, вряд ли кто-то из тех леаров, - мотнула головой в сторону зрителей, - слышал.
  Что происходит? Только что мы гнули спины, проявляя великую вежливость перед третьими лицами, а сейчас при них ругаемся. Все чудесатее и чудестее.
  - Амила, дорогая, этот промах, наоборот, нам только поможет, - мягко возразил, вернее уговаривал супругу Ниол, нежно привлекая ее к себе.
  - Как? - не поверила она, причем не шепотом, не боясь быть услышанной сородичами, при которых сейчас ругает меня сама. - Кайя опозорила нас перед всем Леаратом!
  Амила пылала праведным гневом, причину которого я в принципе не могла понять. То есть, выпустить в народ невестку без трусов - легко; благодарить неизвестных духов сексом прямо в храме на скамье - запросто; поливать алтарь кровью - без проблем. А вот шепотом пожаловаться, что голая задница скоро достоянием общественности станет, - позор. Ну это уже перебор, о чем я попыталась сказать вежливо:
  - Вы полагаете, мнение нескольких шаа и ша имеет столь большой вес во всем Леарате?
  - Мама, ты не права в корне, - вмешался совершенно спокойный, даже наоборот, какой-то слишком довольный Йелли, уголки его рта дрожали от сдерживаемой улыбки. - Главное, все услышали, что обмен сокровенным произошел, причем полноценно. И не от нас, а от нее.
  Амила несколько мгновений продолжала зло поджимать губы, а затем ее голубые, такие же как у сына глаза торжествующе вспыхнули, рот скривила зловещая ухмылка.
  - Нужно закрепить успех! - она неожиданно сменила гнев на милость и первой ступила на тропинку.
  Достали! Я устала все это терпеть и холодно заявила:
  - Простите, но давайте уже без меня! Меня только вчера протащили через пространственную дыру, сегодня утром я познакомилась со подлыми змейсами, потом была свидетелем убийства и самоубийства. Пережила магический шторм умирающей леары, да так, что сама перешла на другой уровень. Потом чуть не прибила змейса. Многочасовой перелет в Ларану из Байсакала, после которого попала на 'праздник жизни' - Совет Девяти с вашим предприимчивым шаэром и выбором мужа. А под конец еще и брак с представлением. Все! Хватит! Я устала, хочу есть, спать, вы все мне надоели!
  Я позорно скатывалась в истерику, но настолько устала, что задумываться о последствиях, подборе слов и вежливости больше не было ни сил, ни желания. Выдернула ладонь из руки Йелли, спрятала крылья и направилась вниз по тропинке к дворцу. Надеюсь, прислуга подготовила мне хоть какую-нибудь комнату, а нет - лягу 'в коридоре на коврике'.
  Надо учиться летать, срочно! Это самая первостепенная задача, чтобы не зависеть ни от кого. А еще нужен наставник по магии, овладеть силой - вторая по важности задача. Тогда обеспечу свою безопасность хотя бы на минимальном уровне, смогу улететь, сбежать или что-то сделать, или повлиять на события вокруг. Да хотя бы настоять на собственном мнении и желании. А пока я по-прежнему слепой котенок, куда пнут, туда и ползу.
  Накрутить себя окончательно и расплакаться от усталости не успела, через несколько шагов меня догнал муж и, подхватив на руки, взлетел. Бояться сил тоже не осталось, поэтому я даже не вскрикнула, молча прижалась к нему, обняв за шею. Через пару минут мы оказались довольно близко к тем покоям, в которые меня изначально доставили. Вслед за нами на большую террасу с уже знакомой по Кристальному дворцу ледяной балюстрадой с жуткими животными приземлились свекор со свекровью.
  Мои руки плетьми сползли с плеч Йелли, когда он поставил меня на пол. Молча проводил в просторную гостиную, наверное; неожиданно в теплых кремово-бежевых тонах, в отличие от стерильно-белых покоев Амилы. В Леарате, полагаю, темные цвета не в чести в принципе. И хоть эти тоже в минималистичном стиле, по-мужски строгом, но, на мой взгляд, обставлены и отделаны с большим вкусом. Тяжелая, рассчитанная на большого хозяина мебель сделана из дерева, напоминающего светлый дуб; плотная обивка, как ни странно, с еще более темными цветочками. Любопытно, что в этой комнате я впервые в этом мире увидела на стенах картины. Пейзажи. И никаких ледяных скульптур.
  Мне понравилось здесь, достаточно уютно и комфортно. Тем более, массивный круглый стол заставлен яствами и напитками, и пахнет как вкусно, и выглядит... Сглотнув слюну, я сразу ощутила прилив сил и настроение поднялось.
  - Прошу к столу, - с холодной вежливостью пригласила Амила. - Знаешь, подкидыш Язы, у леаров единение принято отмечать в кругу семьи...
  Я присела, подвинула к себе тарелку с вилкой, положила еды, не вызывающей сомнений, и строго посмотрела на 'любезную' хозяйку:
  - Я уже обещала вашему сыну не остаться в долгу и щедро вернуть и заботу, и вежливость...
  Амила все верно поняла, села так, словно палку проглотила, - суровая, неземная, ледяная... как фигуры на террасе. Такие же неживые и жуткие.
  - Ты удостоилась чести быть принятой...
  - Хватит, мама, - остановил ее Йелли, а она, услышав спокойный, вроде бы, тон сына, испуганно побледнела и даже чуть сжалась. - На родине Кайя занимала не менее высокое положение. Поэтому будь готова: на любой твой выпад она ответит не раз и не два. Я не потерплю в своем доме склоки между матерью и женой, мне хватает проблем с другими шаазатами. И главное, если я еще хоть раз услышу, что ты или кто-то другой назвал мать моих будущих детей подкидышем Язы, пощады не будет. Невзирая на положение и родство. Ты поняла меня, мама?
  - Прости, Йелли, - Амила опустила взгляд. - Я не подумала об этом.
  - Эту проблему мы решили, - холодно подытожил эрат, нечитаемым взглядом проследив за мной, ловко разделывавшей ножом и вилкой вареное мясо.
  Пусть разбираются между собой на здоровье, а я банально есть хочу, вернее, жрать как мамонт после ледникового периода.
  - Тебе придется заняться ее обучением, мама. Кайя - иномирянка, все ее знания о Мире от старого шамана квошика.
  - В первую очередь, нужно выучить леарский, - быстро вернула себе апломб Амила. - Ужасно, если на балу она будет говорить на языке низших: торгашей и ростовщиков.
  Терпеть чужое высокомерие я больше не согласна, но сначала прожевала очередной кусочек, чем-то запила и похвасталась:
  - Не обязательно на аяше, я знаю пять языков вашего мира и еще три своего. А вот сколько знаете вы? На троих хоть половину наберете?
  Мне достался возмущенный взгляд Амилы, предупреждающий - Ниола и бесстрастный - Йелли. Последний неожиданно предложил:
  - Отлично! Мама, если на балу хоть кто-то выскажется так же, как и ты, закроешь им рот словами Кайи.
  Амила опешила, глубоко вздохнула, видимо, собиралась воспротивиться, но, заметив нежную улыбку супруга, неожиданно зловеще усмехнулась:
  - Хорошо, сын. Ты опять прав.
  Я чуть не поперхнулась от такого поворота, отчего свекровушка еще больше растянула кривую улыбку. Ясно, друзьями мы не будем, а вот мелко пакостить другу на словах - вероятно. А, не страшно, не очень-то и хотелось подлизываться. Подобные отношения у меня были минимум с пятью папиными женами, привыкла уже.
  - Могу я узнать, чтобы при посторонних не сказать лишнего? - Все трое подняли на меня одинаковые глаза. - Почему при живом и здоровом отце сын управляет шаазатом?
  Мои родственники сразу помрачнели. Понятно: наступила на общую больную мозоль. Как ни странно, Ниол ответил вполне доброжелательно:
  - Мы - вторые в Леарате, но входить в Совет Девяти имеют право белые, в крайнем случае, не более чем с четвертью серых меток. Я это право утратил, когда мы с Амилой провели ритуал разделения и зачали сына. Йелли вернул себе право, когда вошел в полную силу после четвертого перехода.
  - Когда это случилось? - осторожно спросила я, пытаясь хоть таким образом выяснить возраст супруга.
  Уже узнала, что магически леары созревают к двадцати пяти годам. Судя по дернувшимся уголкам рта Йелли, он понял мою маленькую хитрость, поэтому, откинувшись на спинку стула, пояснил сам:
  - Мне сто восемьдесят один год, единственная моя. Так что в Совет я вошел давно. Моему отцу шестьсот три года, маме - четыреста восемь. Они долго, очень долго ждали моего появления, но пришлось действовать своими силами, больше не уповая на милость высших.
  - Да, а то за время ожидания наши враги почти уничтожили белый род Арэнков, - с горечью и печалью отозвался Ниол.
  Только я хотела узнать имена и явки врагов, Амила меня опередила:
  - Она прошла всего два перехода, на балу все почувствуют ее слабость. Надо как-то спровоцировать... помочь ей созреть...
  'Помогают' сильные эмоции, жестокий стресс и родители тоже, я думаю, не просто так. Проглотив кусок, я предупреждающе глянула на свекровь и мужчин:
  - Я сама кому хочешь могу помочь созреть. К примеру, вилкой в пах, как одному шустрому змейсу, обещавшему весь мир к моим ногам вместе со счастьем и богатством. Шаа Ювел не даст соврать.
  Амила удивленно смотрела на меня, даже рот приоткрыла после упоминания о членовредительстве. Йелли даже бровью не повел - флегматично крутил в руке толстый бокал, рассматривая меня из-под густых белых бровей. Ниол тоже потрясенным не выглядел, скорее заинтригованным. И ведь как похожи отец и сын, словно братья погодки. Хотя разница в возрасте - сотни лет! Интересно: я тоже проживу долго и молодой?
  - Второй переход она прошла сегодня, поэтому не торопи ее, - предостерег маму Йелли, чем немного успокоил меня, а потом вполне вежливо посоветовал: - Надо немного подождать, а пока научить самым важным вещам, которые приняты в Леарате.
  В отличие от собеседников, я с удовольствием ела, а вот они в лучшем случае пили и вяло ковыряли вилками еду. Напрасно, все оказалось вкусным, а напиток напоминал ягодный компот. Надеюсь, не я им аппетит испортила, воспользовавшись ножом.
  - Я приглашу твоего учителя, - предложила Амила. - Шаа Фэй, хоть и мужчина, но, мне кажется, гораздо быстрее разберется, что из детской программы можно пропустить, а на чем сосредоточить внимание.
  - Согласен, мудрое решение, - поддержал жену Ниол.
  - Ты идеальная, мама, - неожиданно с мягкой улыбкой сделал комплемент Йелли.
  Амила порозовела от удовольствия и вновь переключилась на меня, окинув быстрым взглядом:
  - Портнихи сошьют ей наряды дня за два, не раньше. Я правильно поняла, что кроме того дешевого, пресного наряда у нее ничего другого нет?
  - Вообще-то, был, - сухо заметила я. - Хороший, дорогой спортивный костюм, уверена, у вас такого нет и еще пару столетий не будет. Но, к сожалению, он порвался, когда меня о камни било, пока я катилась с горы. Еще был кожаный наряд от квошиков; потом серый стеганый с шикарными тапками из валяной шерсти на невольничном рынке выдали для украшения. Пришлось его у змейсов оставить, не по сезону оказался.
  - И долго тебя о камни било? - с показным сочувствием спросила Амила.
  Я не обиделась, наоборот, смешно стало. Эта язвительная перепалка неожиданно дала ощущение семьи. В моей собственной за общим столом частенько так же 'душевно' было. Только бабуля приструнивала особенно ехидных, а остальные с энтузиазмом упражнялись в остроумии.
  Поэтому я пожала плечами и перед тем как сунуть в рот очередную порцию еды согласилась:
  - С трудом жива осталась. А последствия... прямо ужас, вон, в леару превратилась...
  Ниол с Йелли загадочно улыбались. Амила раздраженно звякнула вилкой, опять высказавшись на мой счет:
  - Несносная девчонка.
  - Научите меня управлять магией, я к вам сразу подобрею, - заискивающе предложила я.
  - Так ты и это не умеешь? - укорила свекровь.
  - А вы на байке ездить умеете? - парировала я. - Свести финансовый отчет огромной корпорации? Провести платеж через интернет-банк? Нет? Ну тогда мы в одной лодке... только, боюсь, плавать на веслах вы тоже не умеете.
  - Девочки, мы теперь один род, давайте жить дружно! - призвал нас Ниол, жестом останавливая разошедшуюся жену.
  Она царственно встала, передернула плечами и обратилась ко мне:
  - Завтра, как прозвучат девять глыб, будь готова к приему портних, на них уйдет много времени. После полудня будешь знакомиться с мастером Фэйем, необходимо составить учебный план. К вечеру я выделю для тебя время. Посмотрим, что там с твоей магией...
  - А летать? Когда меня научат летать? - поспешила я с главной своей проблемой.
  - Этим я займусь лично, - наконец определился Йелли. - Перед сном каждый вечер будешь тренироваться.
  Ура, наконец-то мне все всё пообещали и собрались оставить в покое, а то после плотного ужина того и гляди усну лицом в тарелке. Но я все-таки напоследок еще спросила:
  - Один единственный вопрос: как шаазы приветствуют друг друга?
  Все замерли: прямая как скала Амила, вставший вслед за супругой Ниол, Йелли, приподнявший зад со стула. Амила отмерла первой, приставила ребром ладонь к виску:
  - Другие закрывают лицо при встрече с нами, а между собой же мы прислоняем ребро ладони к лицу. Приветствуем, проявляя уважение, не более.
  - Ясно, большое спасибо, - я вымучила улыбку. Тоже встала и спросила у Йелли: - Где моя комната? Спать хочу, сил нет.
  Он коротко обвел рукой пространство, ответив:
  - Наши покои здесь.
  Родители направились к выходу, и я заметила, как ехидно ухмылялась свекровь, видимо думая, что сын меня поставит на место, непременно. Дождавшись, когда они уйдут, я решила обойти 'княжеские' покои. И сразу зашла в огромную, просторную спальню с необъятной кроватью. Встала возле нее, мечтая просто упасть и больше не двигаться, тяжело вздохнула и выпалила:
  - Я не буду спать с тобой в кровати, на которой белье меняли вместе с женщинами. Да и в принципе пока не готова... сливать с тобой сокровенные жидкости. Мы знакомы всего полдня. Я могу лечь спать в другой комнате? Здесь же не одна кровать?
  - Не переживай, белье здесь поменяли! - в хриплом голосе Арэнка, плавно приблизившегося ко мне вплотную, подобно огромному хищнику, отчетливо звучала ярость. - Кровать поменяем завтра, а сегодня тебе придется спать либо в ней, либо на полу. Покои у нас будут общими! Я никому не позволю усомниться, что мы не... прошли полноценного единения и тем более не позволю своей паре спать отдельно, оставляя меня голодным и без обмена.
  - Я не готова к единению, - отчаянно простонала я. - Ну не могу я так, с первым встречным и по нужде и...
  Йелли поднял руку, останавливая мою мольбу. Смотрел на меня ледяными глазами, вымораживая остатки моей решимости настоять на своем. Тоненькая жилка под левым глазом снова пульсировала, выдавая его крайнее напряжение. У меня остался только один довод:
  - Я думаю, тебе не понравится бесчувственное бревно вместо женщины в брачной постели.
  Несколько мгновений он продолжал морозить меня взглядом, прежде чем сделал шаг назад.
  - Повторяю: из-за сияния любому очевидно, что мы полноценно не закрепили брак. Пока тела и магия не объединятся в единое целое, мы будем сиять...
  - Но мы же смешали кровь, и я думала...
  - Кровь лишь благодарность и плата за образование брачной связи, но ее нужно закрепить полноценно. Большинство пар не теряют время, а сразу же проводят слияние прямо у алтаря, тем самым благодаря ларов и объединяя энергии. Особенно избранные, чтобы никто не помешал браку. Истинная связь - это защита пары, это всегда усиление магии избранных и их детей. А значит более сильный род и его шаазат.
  - Я слишком устала чтобы даже думать и не могу...не хочу и не готова и... - простонала от усталости и шума в голове.
  - Хорошо. Я смогу скрывать нашу незавершенную связь два дня, не более. Тебе придется срочно привыкнуть ко мне. Мы прошли шардис и теперь зациклены друг на друге, а полноценного обмена энергией не происходит, в результате мы ослабеем, будем голодать энергетически, а источники силы закрыты. Ведь ты забрала мою верность! Поэтому вынужден предупредить, что совсем скоро ты лишишься даже иллюзии выбора. Мой резерв опустеет и, даже не желая причинить тебе боль и вред, я возьму тебя быстро и жестко...
  Я рухнула на постель, потерянно глядя на Йелли, сказавшего слишком много. Такой красивый, но такой холодный, расчетливый и далекий. Отсрочка на пару дней - риск для гордого шааза, но он пошел на него ради меня. Надеюсь, что ради меня, а не каких-то своих интересов. Я скинула сандалии, блаженно вытянулась и закрыла глаза...
  
  Глава 14
  Дела домашние
  Горячее, нежное прикосновение скользило по шее сверху вниз, посылая по моей коже мурашки, погружая в истому... Мягкие губы коснулись обнаженного плеча, а большая твердая ладонь спустилась до кисти, мои пальцы переплелись с чужими, сжались в единый кулак. Все мое тело горело, словно его окунули в источник чистой энергии наслаждения. Я инстинктивно прогнулась, отклоняя голову в сторону, чтобы этим волшебным, уже не мягким, а властным и твердым губам было проще целовать мою шею и...
  Мозг словно прострелило воспоминание: боль и вина в глазах Игоря, когда он отталкивал меня и улетал к Машке. Дальше мое тело сработало рефлекторно: я саданула локтем назад и вверх, а сама откатилась в сторону, шипя от злости, страха и боли в локте.
  Соблазнителем оказался Йелли - лежал навзничь и потирал кровоточившую губу, которая быстро покрылась изморосью; и все - никаких следов. И тем не менее, бледно-голубые, почти бесцветные глаза супруга взирали на меня зло и возмущенно, а вот мой взгляд сам по себе прикипел к его потрясающему телу, прикрытому лишь легкими белыми штанами. Высокий, мощный, невероятно фактурный мужчина, без перекаченных мускулов, которые бы утяжелили, добавили массы. Поджарое тело Йелли дышало силой и мощью, в нем не было ничего лишнего или неправильного, оно казалось идеальным! Источало флюиды чувственности и желания. На меня подействовало точно, даже дыхание перехватило. Впервые в жизни!
  - Кайя, эту выходку я тебе прощаю, таким горячим взглядом меня мало кто одаривал.
  Ленивый циничный тон Йелли подействовал на меня как холодный душ, нет, как ледяной. Мысленно обругав себя, я пришла в чувство, демонстративно закатила глаза и тоже пожелала ему 'доброго утра':
  - Нельзя быть таким доверчивым и самоуверенным, это может привести к плачевным последствиям.
  Тем более убедилась, что под простыней на мне платье. Я выспалась и чувствовала себя прекрасно, несмотря на бесстрастный взгляд мужчины, с которым проснулась в одной постели. Впрочем, взгляд этот не вязался с едва заметной ухмылкой на его чувственных губах.
  - Знаешь, Кайя, со мной впервые спорит женщина, даже больше - играет. Это, оказывается, забавно и даже... возбуждает, - глухой голос Йелли с тягучими нотками, с определенным намеком почти осязаемо коснулся моей кожи, слегка царапнул, как вчера в храме-пещере.
  - Игры до добра не доводят! - Я наставительно подняла палец, но нервно сглотнула, что не укрылось от него.
  - Смотря с кем, какие, когда и где, - шире усмехнулся муж. - Хочу предупредить тебя, Кайя, что леары любят играть, правда в большинстве своем это опасное занятие. Настоящих мастеров мало, но мнят себя таковыми многие.
  Я встала, поправила платье, волосы и уже хотела высказаться не менее иронично, но Йелли опередил меня:
  - Кстати, ты храпишь во сне!
  Мои щеки опалило жаром смущения и стыда. Я кашлянула, прочищая горло, и буркнула:
  - Это небольшая особенность моего рода...
  - Ясно. Значит, именно благодаря твоему роду, мои ночи никогда не будут тихими и спокойными, - сделал вывод Йелли, садясь на кровати.
  Ну знаю я, что храплю тихонечко. Это действительно наследственная особенность строения носоглотки, которая передалась мне по отцовской линии. Даже записывала в юности свой сон, чтобы определить, насколько громко, и точно знаю, что это не 'классический' храп, а легкое посапывание. А меня тут прямо нарушителем спокойствия выставили.
  - У каждого свои недостатки! Я же твое излишнее красноречие терплю и не жалуюсь, не нравится - не слушай, - разозлилась я и, круто развернувшись, пошла искать ванную.
  Вслед донеслось насмешливое довольное хмыканье. Похоже, мужу доставляет удовольствие выводить меня из себя.
  Я уже стояла обнаженной в роскошной бежево-терракотовой ванной, вытирая волосы полотенцем, как вдруг раздалась знакомая мелодичная трель, словно звонок. Затем передо мной, прямо посредине просторной комнаты появилась, кажется, голограмма. С огромного прямоугольника на меня смотрели несколько мужчин и женщин, вставших тесной группой и с образцово-показательными улыбками, как для селфи, - все серокрылые, в нарядных одеждах, молодые, а как на самом деле неизвестно. Впереди всех сияли довольством двое похожих друг на друга мужчин и яркая красотка.
  Спустя мгновение, наверное, увидев меня, некоторые из них подняли брови в удивлении, потом все дружно поклонились. Почти как мы вчера, приподняв лица, они смотрели на меня и чего-то ждали с приклеенными улыбками. И тут до меня дошло, что стою совершенно голая, придерживая полотенце на голове! Быстро закрыв мокрой тряпкой стратегические места и, вымучив улыбку, больше походившую на оскал, я вежливо кивнула и на всякий случай добавила:
  - Здрассте...
  От стыда я готова была провалиться сквозь пол.
  - Приветствуем тебя, о прекрасная и сладчайшая! - сделавший мне комплемент мужчина был из тех троих, впереди стоящих, и смотрел на меня с таким горячим интересом и восхищением, что хоть плачь. - Спешим сообщить, что эр Шагэ, наследник триста пятьдесят восьмого шаазата объявляет о поиске пары. Мы знаем, что ты юна и хороша собой, твой запах - как ночная вьюга в самый лютый мороз, поэтому ждем тебя на представление и отбор в день Эмила Штормового...
  - Простите... уважаемые, но я замужем. Мне как-то поздно уже участвовать в отборе невест и...
  Моим сиплым возражениям не вняли. Серокрылый красавчик, видимо, тот самый жених, выдвинулся на полшажка вперед и, слегка наклонив к плечу голову, посмотрел на меня приторно-карамельным, горячим, соблазнительным взглядом, переполненным желанием и восторгом:
  - Ничего не бойся, о прекрасная, триста пятьдесят восьмой шаазат обеспечит твою безопасность на несколько увлекательных дней, наполненных развлечениями и подарками. Я жду тебя, сладкая моя, мечтаю о тебе, грежу...
  Пока наследник облизывал меня глазами, его сородичи тоже таращились и улыбались. Даже показалось, некоторые насмешливо и похабно. Дальше я не выдержала, сорвалась с места и бросилась прочь из ванной. Оказавшись в спальне, я бросилась на кровать и разрыдалась.
  Йелли замер изваянием у накрытого к завтраку стола. Наконец, он отмер, стремительно подошел к ванной и, заглянув туда, осмотрел. Затем в некотором недоумении присел рядом со мной и осведомился:
  - Что случилось? Не подошел запах мыла?
  Глупейший вопрос! Судорожно всхлипнув, я пожаловалась:
  - Это ужасно! Я сейчас так опозорилась, не передать словами. Нет, я весь шаазат опозорила! Ну кто, скажи мне, кто так делает?
  - Как именно? Я не...
  - У вас что - вообще нет комнат, где можно уединиться? Куда без разрешения никто не войдет или не явится со своим телевизором?
  - Каким телефисором? - холодные глаза Йелли напоминали два удивленных блюдца. - К тебе никто не входил, я все контролирую и...
  - Зато залетал! - заорала я от бессилия. - Целой толпой на каком-то огромном экране появились. Я там голая стою, а они пялятся на меня все и совершенно бесцеремонно зовут на смотрины жениха. Даже не извинились за вторжение и...
  - Послушай, Кайя, я, кажется...
  - Все! Это позор! Боже, как же стыдно, меня целый шаазат голой видел. Теперь они обсудят все мои недостатки с другими и вчерашние трусы уж точно покажутся Амиле мелочью, по сравнению с этим событием.
  Я лила слезы в три ручья, куталась во мокрое полотенце и простыню и не могла успокоиться. Перед глазами так и стояли похабные ухмылки посторонних леаров.
  Йелли взял меня за обнаженные плечи и встряхнул со словами:
  - Успокойся! Я не знаю, что такое телефисор, но ты ошибаешься! Тебя никто не видел!
  - Но как же, прямо посредине комнаты целая толпа и...
  В следующий момент Йелли потряс меня еще сильнее, чем посторонние леары в ванной. Он мягко усмехнулся, погладив меня по макушке, тряхнул белоснежной головой, отчего пара прядок упала ему на лоб. Затем и вовсе привлек к груди, положил тяжелую, большую ладонь между моих лопаток, словно утешал, потом я услышала его глухой, но уже не равнодушный голос:
  - Это ледая - извещение, которое может создать и разослать любой эрат, если уровень силы позволит. Оно одностороннее! Ты картинку и звуки видишь и слышишь, а тот, кто передает, - не видит никого из зрителей. Ниже пятисотого шаазата эраты могут создавать ледаю исключительно в пределах своего шаазата, слишком слабые. Выше - способны оповещать выборочно как своих сородичей, так и остальных леаров. Более сильные могут известить нужную категорию лиц, видимо, как в твоем случае, только женщин.
  Новость, что меня голой никто не видел, вызвала шквал облегчения. Но тут всплыла одна мысль, весьма настораживающая:
  - А вчера у пещеры мы случайно не...
  - Да, - коротко насмешливо хмыкнул Йелли, подтвердив мои опасения, - вчера мы тоже создали ледаю и оповестили весь Леарат о нашем браке. Если ты помнишь, отец сформировал ледяной экран, который запечатлел наше послание и передал его всем и каждому...
  Я отстранилась от такой горячей и широкой груди мужа, чтобы в ужасе заглянуть ему в глаза:
  - То есть, это было представление не для тех, кто кружил неподалеку, а всему Леарату? - И совсем глухо уточнила: - Мою фразу про трусы и благодарность ларам тоже слышали все?
  Йелли хохотнул и кивнул согласно.
  - Но если это была запись, то почему мы не переписали ваше оповещение заново? Без дурацких ремарок с моей стороны? - взвыла я.
  Кривая, ироничная ухмылка испортила красивое лицо Йелли, а я поняла, что лимит его сердечности и мягкой заботы исчерпался.
  - Это энергоемкий процесс, если ты еще не знаешь, и требующий много времени. Его нельзя просто взять, оборвать на полпути и начать заново. Поэтому мы вчера вчетвером так долго кланялись и улыбались. Ждали, когда те, кто получат извещение, будут готовы смотреть. Затем отец произнес заранее подготовленную речь. Если бы мы прервались в середине процесса передачи, часть все равно бы отправилась адресатам. А прерванная передача ледаи - еще больший позор, чем твои нескромные замечания. Ведь кто-то может решить, что мой отец - слабый шааз, раз нити заклинания не удержал.
  - Прости, - шепнула я, тайком вытерев нос полотенцем.
  - Не переживай, твой промах оказался полезным, - вновь безэмоционально успокоил Йелли.
  Словно его чувств хватает очень ненадолго. Затем он мельком мазнул взглядом по моим обнаженным плечам, и напомнил:
  - Завтрак на столе, но не забудь: мама с портнихами придет совсем скоро, к девятой глыбе. Она и так дала слишком много времени на отдых.
  - Я не поняла: что за глыбы? - встрепенулась я.
  Йелли заглянул в свою гардеробную, судя по количеству одежды, разложенной на более привычных мне полках, а не наваленной в сундуки. Быстро окинув меня взглядом, достал белоснежную, наверное, шелковую рубашку и предложил мне. Затем, пока я с благодарностью неловко натягивала ее на себя, разглядывал ножки кровати.
  Рубаха оказалась почти до щиколоток, приятно холодила кожу и выглядела как свободная пляжная туника. Лишь отсутствие белья под ней напрягало.
  - Иди есть, - приказал Йелли, а затем просветил. - У нас немного иное времяисчисление, чем у других мирян. Глыба почти равна мирскому часу, льдинка - это примерно шесть минут, осколок - одна.
  Присев за стол, я собралась не только есть, но и беседовать. И не удержалась, высказав свое мнение:
  - Все же леары - большие задаваки. Весь мир давно говорит на аяше, но только для вас это язык низших.
  - Ты права, и тебе следует это не только запомнить, но и учитывать в будущем. Ты супруга эрата второго по силе и старшинству шаазата. И должна соответствовать положению.
  - В одежде тоже можно отличиться? - в предвкушении улыбнулась я.
  Йелли смерил меня оценивающим взглядом и вернул мне не менее предвкушающую те самые запретные игры ухмылку.
  - Можно, но будь осторожна. Лучше слушай маму, она бережет честь и благо нашего шаазата даже больше отца.
  - Я учту, - легко согласилась я и испуганно ахнула, глядя как Йелли мощным ударом ноги сломал сначала одну ножку кровати у изножья, затем вторую: - Зачем!
  Он сформировал снежинку-оповещение, как я уже догадалась, и, отправив ее по назначению, спокойно пояснил:
  - Ты же сама потребовала заменить супружескую кровать.
  - Причем тут сломанные ножки?
  Муж едко улыбнулся:
  - Это прекрасная причина для замены кровати. Особенно после первой брачной ночи у истинной пары. Особенно у эрата сильнейшего шаазата Леарата.
  Несколько мгновений я сидела молча, переваривая отдававшую горечью информацию, пока не выдохнула возмущенно:
  - Так ты за мой счет решил...
  Йелли взмахнул рукой, останавливая меня, и холодно произнес:
  - Запомни Кайя, все, что я делаю, - на благо шаазата. Всегда! Даже эта кровать послужит на благо. Зато ни у одного, поняла, ни у одного леара не возникнет ни капли сомнения, что мы полностью не завершили связь. И главное, что сегодняшняя ночь может подарить шаазату Арэнк более сильного наследника. Или нескольких, тем самым еще больше усилив нас.
  - Я ненавижу тебя, - горько выдохнула я, но уже без вчерашней экспрессии.
  Муж мне достался бесчувственный, расчетливый и коварный.
  - Можешь, конечно, но учти, теперь мы едины, и каждый будет думать, что главная шааза Арэнк после этой ночи могла понести ребенка. Наследника! Если неудача и беда постигнет меня, следующей будешь ты. Со временем - и наши дети. Поэтому, если хочешь покоя и безопасности, надеюсь, ты будешь хорошей матерью и преданной женой. Раз верность уже моя.
  Ответить я не успела, раздался звук, Йелли позволил зайти чернокрылым слугам и вынести кровать. Они с улыбками тащили огромное ложе, явно собираясь продемонстрировать ретивость хозяина и другим. Дальше я завтракала машинально, даже запивала еду вкуснейшим фруктовым соком, о котором мечтала несколько месяцев, без удовольствия. Просто механически жевала, наблюдая как заносили другую кровать, еще более внушительную, затем горничные быстренько застелили ее, с невероятным почтением и восторгом улыбаясь мне.
  Горничные принесли мне от Амилы презент - красивый белый наряд, пока своих нет. Хорошо, что чернокрылые ша не имеют права даже имя свое назвать, не то что пошутить про трусы и голый зад, о которых я так неосмотрительно вчера ляпнула. Все впереди, и к этому, как и многому другому, нужно готовиться.
  Совсем скоро в компании симпатичных, улыбчивых серокрылых шаа в покои вплыла женщина-само-совершенство Амила. Я встретила ее в гостиной, но она, заглянув в спальню, триумфально окинула взглядом новую кровать, вызвав у меня глухое раздражение. Никакой личной или частной жизни! Каждый будет норовить сунуть в нее свой любопытный леарский нос.
  Дальше я несколько часов посвятила себе, чтобы обрести уверенность. Ведь чем лучше одета женщина, тем меньше ее волнуют условности и чужое мнение. Категоричное 'нет' и недоумение на лице Амилы я, конечно, учла, но выбор тканей, как и эскизы будущих нарядов, взяла в свои руки. Даже рисовала сама. Ух, вот я им покажу!
  - Кайя, черный - цвет низших, ты не можешь его носить... - чуть не плакала Амила.
  Шипеть и яриться она уже определенно была не в состоянии.
  - Я видела столицу сверху, была в Кристальном дворце и успела убедиться, что белый, максимум серебристый - это единственные цвета, которые вы предпочитаете носить. Но ведь строго установленных запретов нет? И лары, насколько я понимаю, не против конкретных цветов, а любят каждое свое дитя. Так почему я должна ограничиваться чужим мнением? Придерживаться чужого, ничем не обоснованного вкуса?
  - Но так одеваются все, это негласное правило! - рявкнула Амила, невольно одергивая свой очередной белоснежный наряд, практически ничем не отличающийся от вчерашнего.
  - Я, так уж вышло волею Язы, белокрылая. Шааза! Причем первая леара целого шаазата. Так почему я должна следовать чужим правилам? Всем уже известно, что я иномирянка. Так пусть у меня хоть одно преимущество от этого статуса будет?!
  - Великие лары, образумьте несчастную, - причитала Амила, заломив руки.
  - Подкидыши Язы всегда приносят беды, - проворчала одна из портних.
  Я вскинула брови, обратив на нее предупреждающий взгляд. А вот моя свекровь резко изменилась, кардинально, можно сказать. Вместо взбалмошной, истерившей дамочки передо мной предстала Снежная Королева, абсолютно ледяная и... отмороженная. Потому что через секунду она стегала девушку, которая так неосмотрительно оскорбила первую шаазу Арэнк, голубыми энергетические плетями. Бедняжка корчилась от боли на полу, а Амила, окруженная сиянием магии, стегала и стегала. Наконец, когда та затихла, а я смогла вдохнуть глоток воздуха в горящие легкие, свекровь медленно втянула плети в ладони и обернулась к остальным девушкам, застывшим в ужасе, но со странным выражением муки наслаждения на лицах. Их била мелкая дрожь, но эйфории или страха - не понятно. Я ощущала лишь яркую холодную вспышку чужой магии.
  - Никто не смеет оскорблять Арэнк безнаказанно. Если кто-то повторит ошибку этой низшей, если кто-то услышит о подобном от других и не доложит мне об этом тотчас, будет наказан еще больше. Всем понятно? - смертельно холодным, леденящим душу голосом произнесла Амила.
  - Да, шааза, - пролепетали девушки, низко кланяясь.
  Я с трудом удержалась, чтобы не склониться вместе с ними, ощущая себя бандерлогом перед исполняющим танец смерти в заброшенном дворце Каа. Сердце бешено колотилось. Я бы запросто исполнила любую волю Великой Амилы против собственной!
  Обед прошел на 'месте расправы' под впечатлением от публичной порки и без аппетита. Учиться придется не только летать и магичить, но и многому другому. Я думала, что, будучи дочерью одного из богатейших людей России, знаю как управлять другими, не испытывая сомнений и угрызений совести, и жить на широкую ногу. Не-ет! Я ошибалась. Ошибалась настолько, что теперь страшно представить, как исправлять эту ошибку.
  Рассеянно ковыряя вилкой в тарелке, я думала, стоит ли мне следовать совету Амилы и стать как все: полностью белой и идеальной внешне, но жестокой и черной внутри? Или найти собственный путь? Попытаться совместить внешнее и внутреннее. Но тогда мне придется стать по-настоящему сильной шаазой, ведь только сильные маги в этом мире чего-то стоят.
  - Долго учиться управлять магией? - спросила я у Амилы, сидевшей за столом напротив меня.
  Она немного расслабилась, словно из нее кол вынули, прежде чем ответить:
  - Кайя, ты могла подумать, что я бессердечная и... но ты просто не понимаешь... не знаешь, кто мы такие.
  - Уже догадываюсь, - вяло, не искренне улыбнулась я.
  Амила задрала подбородок, отложила вилку и произнесла жестко:
  - Нет! Я же вижу насколько шокировала тебя. Не знаю как у вас все устроено, но леары признают только силу и иерархию. Дал слабину - тебя съели. Причем, в прямом смысле - выпили магию досуха. Знаешь, откуда появились ша? Это потомки тех несчастных, кого насильно лишили магии. Белокрылые предки оказались слишком мягкими и слабыми, их выпили, а потомки превратились в чернокрылых пустых ша.
  - Своих же выпили? - потрясенно выдохнула я.
  - Да. - Амила подалась ко мне, почти легла грудью на стол. - Серые не столь сильны как белые, но при определенных условиях и толпой способны выпить и шааза. Одинокого, с незавершенной связью. Поэтому любой леар - белый или серый - стремится обрести пару и защитить себя от подобного. Традиции и страх перед белыми пока удерживают леаров, но жажда власти все чаще толкает низших бунтовать и нападать. Серых становится больше, а истинных шаазов - меньше. Тем более, белые враждуют между собой даже за крохи силы и власти. За последние сто лет погибли двадцать восемь белых, шестеро наших, из Арэнка. Мы, один из самых сильных некогда родов, самый богатый шаазат, на грани уничтожения. Нас планомерно убивают по одному.
  - Я...
  - Ты теперь одна из нас! Возможно, до тебя это пока не дошло, но для всех остальных - да. Ты мне не нравишься. Совсем! Но запомни, Кайя, теперь ты Арэнк - значит, Йелли, Ниол и я на твоей стороне. В любой ситуации! Даже, если мне захочется тебя убить, медленно и жестоко.
  - Благодарю, - глухо ответила я, потом с улыбкой, слабой, но уже искренней, добавила. - А вы мне, наоборот, нравитесь. Вы похожи на жен... жену моего отца. Мы привыкли с ней пикироваться, такая у нас игра была.
  Амила вернула себе внешнее спокойствие и расслабленность, а мне - тень улыбки. Встала и уже приказным тоном уведомила:
  - Доедай. С нарядами мы завершили на сегодня, первые уже к вечеру приготовят. Через глыбу прилетит шаа Фэй, я тоже буду присутствовать, чтобы согласовать программу обучения.
  - Могу я пройтись после обеда недолго? Подышать свежим воздухом и хотя бы осмотреть дворец.
  Амила поколебалась, было заметно, что она очень хочет отказать, но с великим трудом согласилась:
  - Пять льдинок, не более.
  Полчасика мне на прогулку отвели. Хвала всем ларам!
  
  Глава 15
  Нелегкая это работа - быть крылатой.
  Допив сок в одиночестве, я задумчиво рассматривала фруктовые волокна на дне бокала. Вкус приятный, нежный, освежающий, хоть и не апельсин, но почему-то не доставил мне ожидаемого удовольствия?! Ведь сама же грезила о фреше, как символе утраченного благополучия. Видимо, не те ценности считала важными и нужными, надо было мечтать о мире и любви что ли?
  Так, хватит рассиживаться, у меня всего полчаса на прогулку. Я поднялась, одернула белоснежный наряд, одолженный Амилой, и невольно коснулась волос, машинально проверяя прическу. Свекровь с утра просветила, что, в отличие от шаа и ша, предпочитающих распускать волосы, шаазы делают сложные прически, используя драгоценные камни и украшения. Благо помощниц в их распоряжении достаточно. Опять привилегия, по-моему, сомнительная - обязывает, но не всегда радует. А так как сегодня я отстаивала свой стиль одежды, волосы собрала в высокий хвост на макушке, закрепив его подаренной Амилой красивой заколкой с изумрудами. Интересно, сын родителей уже предупредил, что отдал шахты за жену?
  За дверью покоев меня ждала знакомая троица серокрылых телохранителей. Их одежда словно скопирована с хозяйской: жилетка и штаны из тонкой кожи отличной выделки. Только расцветка гораздо светлее - бежевая. Интересно, занимающие более низкое положение в иерархии леары шаазата Арэнк носят кожу светлых тонов, а эрат Йелли, вопреки традиционному белому, предпочел коричневый. Зато эта 'форма', как и у воинов пограничников, не стесняет движений и отлично подчеркивает атлетические фигуры 'твоей охраны'. Один из телохранителей стоял ко мне спиной, позволив рассмотреть сзади на жилетке длинный разрез, в который свободно выдвигаются крылья.
  Охранники, увидев меня, прикрыли лица, почтительно приветствуя. Мощный взмах крыльями - и ко мне то ли подлетел, то ли шагнул в полете самый светлый и сильный магически шаа.
  - Шааза Кайя собралась на прогулку? - уважительно обратился он. - Могу я спросить, куда именно?
  Помня, что сами представляться они не имеют права, уточнила:
  - Добрый день, уважаемые шаа, как вас зовут?
  Серые, раскосые глаза леара вспыхнули в приятном удивлении. Он чуть-чуть склонился, представляя себя и остальных:
  - Я командир звена твоей охраны - Льил. И твоя тень вне дворца. Это Алел, - Льил указал на симпатичного худощавого шаа, ростом и в плечах меньше, чем двое других, затем кивнул на третьего, в глазах которого вчера отразилось презрение ко мне, - и Хтон. Они две твои тени во дворце. Мы личная охрана и карающая рука, если тебе потребуется кого-то наказать.
  - Надеюсь, карающая рука окажется без лишней работы, - натянуто улыбнулась я. - А пока хочу просто пройтись и посмотреть дворец.
  - Хорошо, как скажешь, шааза. Если я понадоблюсь, в любой момент пришли мне вестник. В течение льдинки я буду в твоем распоряжении, - улыбнулся Льил, поклонился, сделал несколько шагов, а затем взмахнул крыльями и улетел.
  Вестник - это те самые снежинки, что отсылали эраты, заседавшие в Совете Девяти? Еще бы научиться их создавать, а то это становится весьма важным и насущным навыком для меня, поселившейся в VIP-квартале, на вершине горы, а летать пока не научившейся и запросто способной заблудиться.
  - Алел, тебя не затруднит показать мне дворец и рассказать о моем новом доме? Я буду спрашивать, а ты пояснять, где, что и как. Хорошо? -обратилась я к 'щуплому' шаа, опять подметив, как потемнели синие глаза второй тени.
  Хтон явно уязвлен тем, что экскурсоводом выбрали не его, хотя по цвету крыльев и запаху магии, мне показалось, оба на одном уровне.
  - Почту за честь и удовольствие, шааза, - коротко поклонился довольный Алел.
  Дальше мы с полчаса разглядывали залы, переходы, террасы. Прошли в рабочее крыло дворца, как его назвал Алел. Вопреки моим представлениям, это оказались не мастерские, кладовые и кухня, а офисные помещения, в которых осуществляют прием посетителей эрат и его подчиненные, там же находятся финансовые и управленческие службы всего шаазата; Соответственно - кабинеты эрата и его отца. Хтон вмешался в разговор лишь однажды, ровно уведомив, что рабочие кабинеты шааз тоже в этом крыле расположены.
  Кивнув ему, я свернула на террасу и постояла у балюстрады, разглядывая пейзаж. Как и вчера, между верхними и нижними ярусами столицы царила деловая суета. И никаких пробок. Серые, черные крылья, иногда и с белыми вкраплениями мелькали постоянно, жизнь кипела. Вон чернокрылые здоровяки понесли к Кристальному дворцу в двухместном паланкине важного апика и, наверное, его помощника.
  - Шааза Кайя, в покоях тебя ждет шааза Амила и мастер Фэй... - осторожно вмешался в мои мысли Алел.
  Ясно, мое свободное время истекло, пора бежать на занятия. И никакого недовольства, наоборот, мне очень хотелось узнать как можно больше о новом мире и леарах. Поговорка: меньше знаешь - крепче спишь не про этот мир. Здесь скорее подойдет: больше знаешь - дольше живешь. А живут леары долго.
  Поблагодарив Алела, я оттолкнулась от балюстрады и поторопилась вернуться в покои. Но в момент, когда заворачивала в общий коридор, столкнулась с женщиной. Она так спешила покинуть дворец, что неслась на всех парусах. Хтон шел позади, поэтому женщина едва не влетела в нас с Алелом, но тень успел оттолкнуть ее от меня, не позволив даже коснуться. Я замерла, с сочувствием разглядывая красивую жгучую брюнетку с полночно черными глазами, смуглой кожей и иссиня-черными крыльями, растянувшуюся на каменной террасе. Этакая яркая цыганка Кармен лет тридцати пяти-сорока, только в местном светло-сером костюмчике - топе и шароварах.
  Незнакомка приподнялась на полу и уставилась на меня ненавидящим взглядом, сморгнув слезы. На ее крыльях, черных, как самая безлунная ночь, выделялось белое пятнышко - на самом верху левого крыла белело перо. Оно казалось чужеродным, словно случайно прилипло и нарушало идеально черное оперение.
  - Делария, ты не только остатки силы потеряла, но и последние мозги? - прошипел Хтон, грозно надвигаясь на нее.
  Возмутительное неуважение к женщине! Этот серый ненавистник вместо того, чтобы предложить, как положено сильному мужчине, руку более слабому, тем более, даме, и помочь встать, еще и наезжает. Шагнув к ней, я сама предложила руку и извинилась:
  - Прости, ша, мы не хотели тебя задеть, это случайно вышло...
  Брюнетка побледнела, непонятно, то ли от ярости, то ли от боли и унижения. Села на колени, беспомощно подметая поникшими крыльями пол. А затем, задыхаясь от эмоций, буквально выплюнула мне в лицо, заставив отшатнуться:
  - Ты! Ты забрала у меня все! Я мечтала... хотела... у меня получилось - эрат был мой, а ты пришла и... все испортила своими белыми крыльями...
  - О, да! - злобно процедил Хтон. - Целых две недели тебе позволяли шастать в покои эрата. Но жадность и глупость черной Деларии не знает границ. Ты стала жалкой и старой! Скажи, свой дом и счет в байсакальском банке того стоят? Чтобы умереть так скоро?
  Меня словно оглушили. Значит это любовница Йелли и ее срочно попросили на выход. Еще бы, не зря я вчера с него клятву верности стрясла. Но я помню, до сих пор помню свои ощущения, когда Игорь оттолкнул меня и полетел спасать Машку. Боль потери и предательства, испытанная самой, вынудила спросить:
  - Ты так любишь Арэнка?
  - Люблю? - зло удивилась леара, поразив меня.
  - Эта тщеславная ша любит лишь себя! - высокомерно заявил Хтон. - И только из-за тщеславия в двадцать два выглядит как тысячелетняя старуха. Ради денег и призрачной власти тайком забралась в кровать эрата, а потом молила ее там оставить...
  - Ради тебя! - то ли всхлипнула, то ли прошипела уязвленная Делария. - Слышишь, Хтон, ради тебя я пыталась возвыситься и решилась на связь с эратом. Отдала за тебя молодость и...
  - Пустышка никогда не сможет возвыситься, - цинично припечатал этот грубиян.
  - Ты крошишь чистый лед, - тихо пытался остановить его Алел непонятной мне фразой.
  Женщина вскочила, взмахнула крыльями, собираясь улететь, но в этот момент все участники некрасивой сцены увидели, как белое перо отделилось от ее крыла и воспарило.
  - Получила? Эрат выгнал тебя не только из постели, но и дворца? - продолжал злобствовать Хтон.
  Я расстроенно смотрела, как леара в отчаянии мечется по террасе, пытаясь поймать ускользающее, тающее словно облачко перышко. Наконец, она схватила его, но приоткрыв ладони и увидев лишь пустоту, горько расплакалась. И такая безнадега ощущалась в ней, такое крушение всего и вся, как тогда у рейта на невольничьем рынке, будто отбирали последнюю надежду на свободу и счастье. Я не выдержала и попыталась ее утешить:
  - Не плачь! Не плачь, пожалуйста. Разве какое-то перо стоит слез? - Содрогнувшись от короткой боли, я вырвала из своего крыла сразу два пера и под ошарашенным взглядом Деларии воткнула по одному в вершину каждого ее крыла. - Вот, бери сразу два взамен пропавшего. Для симметрии.
  - Нет! - заорал Алел. - Вы не можете, ведь это связь между вами...
  Мои белоснежные перья на чужих черных вдруг начали блекнуть, словно растворяясь в них, а вот идеально черный цвет крыльев Деларии, слегка посерел. Даже ее волосы - словно мелированию подверглись. И лицо! Только что была женщиной под сорок, а стала юной восемнадцатилетней девушкой. Жаль, жгучей брюнеткой ша она выглядела гораздо ярче и эффектнее, чем темно-серой шаа.
  Делария разглядывала свои изменившиеся крылья, судорожно хватая ртом воздух, словно не в силах ни вдохнуть, ни слово вымолвить. Но одно точно: она была в неописуемом восторге, с которым, наверное, не могла справиться.
  - Спасибо, шааза! - наконец выдохнула она с благоговением, вновь падая на колени, но теперь от ее горя остались лишь подсыхающие дорожки от слез на щеках.
  Кажется, я сделала что-то неправильно. Алел подтвердил, напряженно обратившись ко мне:
  - Эрат потребует разорвать вашу связь. Лучше это сделать прямо сейчас. Нельзя шаазе бездумно раздаривать свои силы на ненужных и...
  Я подняла руку, останавливая панику и оскорбительный поток высказываний, краем глаза отмечая поникшие плечи Деларии. Она смотрела на свои посеревшие крылья, наверняка прощаясь с мечтами и жизнью.
  - Что я сделала не так, подарив лишь пару своих перьев?
  Хтон слегка отодвинул плечом товарища и пораженно спросил:
  - Ты действительно не знаешь? И не чувствуешь?
  - Нет, - я покачала головой и на всякий случай добавила, - думаю, вы видели вчерашнюю ледайю Арэнков с бракосочетания и в курсе, что я - иномирянка.
  Сполох, блеснувший в красивых синих глазах этого неприятного телохранителя мне не понравился. Очень! Я решила, что потребую его замены. Этому шаа я не доверяю. А вот Алел быстро, кажется, поторапливаясь исправить свое упущение, пояснил:
  - Любая леара, обладающая силой, особенно белая, может добровольно передать часть своей энергии другому. Поделиться! Но это значит, что ее сила уменьшится, а чья-то в ответ прирастет. Да, сейчас ты отдала лишь пару капель своей, раз даже не почувствовала, но сила ограничена. И такие подарки сродни великой награде и только для избранных. Редких, очень редких избранных, с которыми ты полетишь по жизни. Сейчас разрыв не принесет боли, но, как только Делария усвоит твою силу, ваша связь укрепится. Разве тебе нужна рядом та, что ради положения и власти наделала столько глупостей?
  Я посмотрела на девушку, стоящую на коленях в паре шагов от меня. Сначала ее темно-серые крылья лежали возле нее, но пока я молчала в раздумьях, они медленно, но верно подбирались к хозяйке и затем укрыли ее, утешая после удара очередных не сбывшихся надежд. Нет, не важно, что скажет Арэнк и остальные родственнички. Не важно, что будет дальше, но лишить живое существо последней надежды и разрушить мечту я не могу, не хочу, не буду. Мысленно иронично посмеялась над собой, а вслух сказала уверенно и твердо:
  - Личная помощница мне все равно нужна. А зависимая от моей магии девушка, к тому же знающая дворец и... - 'пристрастия мужа' решила все-таки не озвучивать, дабы не шокировать народ, - ...порядки в шаазате, мне пригодится. Так, все, надо бежать на занятия, а то меня Амила за опоздание убьет...
  Я махнула рукой ошеломленной и, видимо, до конца не поверившей, что осталась серокрылой, Деларии и рванула к своим покоям. Сбегать от проблем - это, конечно, по-детски, но порой очень удобно таким способом решать сложные вопросы или убегать от них.
  Эх, если бы я знала, куда неслась, не торопилась бы. Алел Амиле доложил об инциденте сразу. В итоге она попросила мастера Фэя - солидного, пожилого леара, о возрасте которого мне было даже страшно думать, увидев его морщины, - ненадолго оставить нас. Потом свекровь орала на меня, захлебываясь в своем праведном гневе, де я украла капельку силы не у себя, а всего рода! У своих потомков до двадцатого колена и вообще я... не хорошая, не достойная... не... и так далее.
  Запрет Йелли упоминать 'подкидыша Язы' она не нарушила, ни в коем случае, зато знает множество более вежливых, но весьма двусмысленных эпитетов.
  До самого ужина я под бдительным оком Снежной Королевы Амилы внимала шаа Фэю, молча и с большим вниманием. Чтобы даже случайным жестом не напомнить ей о своем существовании и великом грехе перед родом и шаазатом. Что ждет Деларию - бывшую любовницу ее сына - думать не стала. Выживет - хорошо; нет - помолюсь ларам, испросив у них прощения за грехи и глупость. За нас обеих!
  Час работы с магией дался мне тяжело: все время чувствовала, что ведьма-свекровь не только мечтает, но и собирается меня убить. Она это наглядно продемонстрировала, заставив отразить хлесткий удар голубой плетью, которой утром секла оскорбившую меня портниху. Сначала я плохо сработала - пришлось с подвыванием лечить травмы изморозью. Зато потом я крутилась ужом и совсем скоро сама вызвала это оружие. Амила, зараза редкостная, улыбалась с видом маньяка, узревшего жертву своей мечты.
  Прямо перед ужином мне доставили парочку новых нарядов, нижнее белье и одежду для отдыха - уже моих собственных. Причем, первыми пошили самые провокационные туалеты, из-за которых Амила утром неистовствовала и истерила. Длинная туника с разрезами по бокам из полночно-синего шелка с открытыми плечами и верхней частью спины, с воротником-шалью. Пуговички из камешков, похожих на агат, черный широкий пояс и слегка облегающие прямые брюки. Этот наряд я оставила на завтра.
  А вот на ужин я надела красивый топ, открывающий плечи, и легкие шаровары, пояс и манжеты на которых так же украсили 'агатами'. Амилу 'убил' черный шелк с вышитыми серебряной нитью снежинками. Облачаясь в одежду низших, я мелко мстила ей и бросала вызов пока еще жителям шаазата, но в будущем - и обществу леаров в целом. Ходить вечно бледной молью я не хочу. Поскольку не обладаю ангельски идеальной красотой настоящих шааз, которым белый, безусловно, к лицу.
  Ужин накрыли на нарядной, усеянной светлячками террасе, видимо специально выделенной для подобной цели. С видом на 'площадь' девяти дворцов, как я про себя назвала окружающий пейзаж. В общем, ужин был настолько хорошо обставлен, словно мы чей-то юбилей праздновать собрались, а не перекусить перед сном.
  Йелли и Ниол уже сидели за столом и тихо беседовали. Первой к ним подошла царственная Амила. Я следовала за ней незаметной тенью. Охранники помогли придвинуть нам стулья и исчезли из поля зрения. Родственники дружно рассматривали меня. Еще бы, среди трех белоснежных орлов завелась черная ворона. Но я не каркала, в смысле помалкивала и таинственно улыбалась, раскладывая на коленях салфетку и бросая короткие взгляды на Йелли.
  Муж оценил: откинувшись на спинку кресла, кривил рот в насмешливой ухмылке, едва заметной, но понятной мне. Игра началась! Странно, но его в этот раз не холодный, а заинтригованный взгляд, расслабленная поза и длинные сильные пальцы, которые играли с вилкой, оказали на меня странное впечатление. У меня взыграл чисто женский интерес, не с эстетической точки зрения, как все остальные особи сильного пола, а именно как мужчина. Надо полагать, вчера даже будучи уставшей до смерти, я не просто так застряла взглядом на нем, выбирая мужа.
  Интересное кино. Кроме Игоря я никогда и никого не рассматривала в качестве сексуального партнера и, тем более, мужа. Но Лесина знала долго, успела изучить как облупленного, привыкнуть к нему, к мысли о близости и о чем-то большем, нет, скорее, общем будущем. А вот теперь муж у меня уже есть, даже либидо просыпается, но я его совершенно не знаю. Как строить с ним отношения? Стоит ли? Хотя, кровь и магия нас уже связали, а его верность отобрала сама. Надо попытаться построить семью.
  Так я думала, пока Йелли, поглаживая мои обнаженные плечи, стоял у меня за спиной и тихо объяснял принципы полета. Его горячее дыхание шевелило прядки у моего виска, а волна снежной магии вызывала дрожь удовольствия. Пока он командовал раскрыть крылья, перебирал мои белоснежные перышки, я была решительно настроена на укрепление семейных отношений. Тем более, на возмущенные жалобы Амилы за разбазаривание 'родовой и наследной' магии на всяких проходимок мой муж даже слова не сказал. Да, его пристальный взгляд посуровел, выдавая недовольство мной. Но промолчал.
  Затем мы взлетели и зависли над бездной, Йелли, держа меня на руках, еще раз напомнил базовые принципы полета. Я наверняка восторженно глупо таращилась на него, красивого сильного леара, околдованная его хрипловатым мужественным голосом. И вот как раз в этот волшебный момент, когда вечер плавно переходил в ночь, вокруг сгущались таинственные сумерки, мелькали светлячки - сплошная романтика, я резко изменила мечтам о супружеском счастье.
  - Ненавижу-у-у тебя-я-я!!! - орала я, кувыркаясь и падая в страшную, клубящуюся темноту.
  Облака приближались, у меня возникло дежавю: все это со мной уже было. Я на всю Ларану орала 'Помогите!' и вновь инстинктивно выпустила крылья и размахивала ими вместе с руками и ногами, забыв все предполетные инструкции. Ко мне спикировал Йелли, чуть не снеся меня в сторону огромными крыльями. Дальше он громко, но без воплей, как его матушка, напомнил о том, что говорил минуту назад. В облака я вошла уже не кувырком, а почти плавно. И так опускалась, точнее, судорожно махала крыльями, с трудом удерживая руки, чтобы не подключить их к процессу.
  Во дворец Арэнк я возвращалась мокрая как мышь от напряжения, обессиленная и злая. Ни правильного обучения! Ни методики! Сплошная засада. Как кутенка на глубину кинули - и выплывай как хочешь! Мало ли что такая 'наука' сработала - помогла если не взлететь, то хоть удержаться в воздухе с первого раза. Может это случайно, на нервной почве, на инстинктах, в конце концов. Опять на какую-нибудь богиню надеяться? Йелли точно в мать пошел, хоть внешне - вылитый отец. Оба 'разговорчивые' до нельзя - двумя словами в день замучить могут. К тому же, учителя из них... Легче с пауком с дерева лапуг договориться. Но зато скорость обучения потрясает, всем бы так, за год профессорами стали бы.
  О слиянии сокровенных жидкостей муж сегодня даже не заикнулся. Видимо, у меня был слишком красноречивый вид, когда я брела к новехонькой кровати. Нет, полуголый Йелли растянулся на своей половине постели и с ухмылкой следил за мной, пока я, кряхтя и мысленно костеря весь род Арэнков, залезала под простыню.
  
  Глава 16
  Предательство
  Из сна меня вытолкнул мощный удар в спину. Кувыркнувшись, я плашмя свалилась на каменный пол, а мягкого пушистого коврика у кровати не оказалось, к великому сожалению. Так что я приложилась об пол и лицом, и телом основательно. А ведь только начала отвыкать от экстремальных побудок!
  Со стоном приподнявшись на локтях, в призрачно-лиловом свете Моики я увидела более чем странную картину, даже поморгала и помотала головой, не желая верить собственным глазам. Стремительно села, невольно дернувшись назад, испугавшись до чертиков: большая часть постели, особенно та, где я только что лежала, была густо, как еж, утыкана длинными ледяными иглами. Останься я там лишнюю секунду - и ни одна магия не спасла бы!
  Свет ночного светила щедро заливает огромную спальню, добавляя страшной картине жути. Я с трудом отрываю взгляд от утыканной сосульками постели, чтобы посмотреть на зависшего в метре над ней раненного Йелли. Сейчас он совсем не похож на ироничного, мало эмоционального красавца, с которым я общалась два дня. Нет, сейчас это настоящий карающий ангел, широко распахнувший белоснежные крылья и мощно, медленно помахивающий ими, возвышаясь над смертными - окружившими нашу кровать серокрылыми леарами, вооруженными короткими ледяными мечами. Не с мирной же целью они явились. Что это: разбой, рейдерский захват, месть, заговор?..
  Из залитого кровью Йелли торчали ледяные иглы и места колотых ран, покрывавшихся изморозью, - плечо, часть спины, талии и бедра - свидетельствовали о том, что он спас меня от, казалось бы, неминуемой смерти. Почувствовал опасность за доли секунды и сначала позаботился обо мне, а только потом о себе. Потрясающий мужчина! Я смотрела на мужа, истекающего кровью и с кривой ухмылкой выдергивающего из своего тела тонкие ледяные иглы. Белые штаны на нем тоже окрасились красной кровью. Я чувствовала, что ему больно, очень, но он ни вздохом ни словом не выдавал насколько, пристально глядя на врагов.
  Между нами и ночными 'гостями' поблескивала, дрожала от напряжения защитная ледяная пленка-стена, созданная Арэнком. Но двое шаа явно что-то задумали: с их пальцев к ней потянулись тонкие серые энергетические нити. Неужели взломают до того, как подмога придет?
  На всякий случай я пересчитала шаа и каждого рассмотрела, вдруг портрет преступников составлять придется, на отличительные приметы обратила особое внимание. Все они показались мне блеклыми и серыми тенями - сложенные за спинами крылья, серая одежда и волосы, симпатичные мужественные лица, но без харизмы, без изюминки, которая так привлекает женский пол. Обычные серые шаа, каких тысячи. Непримечательные, если бы не оружие явно магического происхождения. В гости с оружием не ходят, особенно по ночам!
  Из десяти серокрылых убийц - я уже не сомневалась, с какой целью они пришли, - узнала Хтона. И нисколько не удивилась, увидев его перекошенное злостью лицо. Понятно, он ненавидит не столько меня, сколько своего хозяина, которому на зависть всем еще и удалось найти белокрылую жену, тем более - избранную.
  - Зачем, Хтон? Ради чего ты предал своего эрата и шаазат? Ведь я тебя недавно возвысил, - бесстрастный, какой-то механический голос Арэнка звучал так, словно он спросил для проформы, а в ответе не нуждался.
  Не ошиблась я вчера, посчитав Хтона заносчивым, высокомерным придурком. Он двинул в плечо стоящего впереди него соучастника, чтобы тот опустил крыло и, чуть выдвинувшись, злобно прошипел:
  - Твое время пришло, шааз! Всего твоего рода! Я не предавал шаазат, я спас его от вас. Вы, белые, - паразиты! Да-да, вы - жалкие паразиты, которые высасывают из нас силу и мнят себя высшими. Пришла пора менять порядок, Арэнк! Теперь у власти встанем мы, а ты и подобные тебе окажутся там, где вам самое место.
  - Знаешь, Хтон, мне неожиданно стало стыдно, - с искренним сожалением в голосе заявил эрат, чем поразил не только меня, но и серых бунтарей, надо думать. А затем продолжил язвить в привычной манере: - Я наивно полагал, что дворцовому охраннику не обязательно быть большого ума. Просмотрел, что ты чересчур уж глуп! Оказывается, это опасно...
  - Ты...
  - Если сейчас вы встанете на колени и принесете клятву верности на крови, я пощажу ваши семьи, - леденящим кровь голосом произнес Арэнк, обводя холодными глазами каждого из заговорщиков-революционеров.
  Один из них, из первого ряда, передернув серыми крыльями, спокойно, но с едва уловимым удивлением ответил:
  - Арэнк, ты впервые, насколько я знаю, кого-то пожалел. Тем более, женщину! Зря, очень зря ты не завершил шардис сразу у алтаря. Теперь и ты, и подкидыш Язы сдохнете здесь и сейчас.
  Хтон его поддержал и даже более того:
  - Сегодня мы поменяемся с тобой местами, эрат.
  - Для этого ты слишком темный и тупой. Может расскажешь, кто стоит за вами? - не согласился Арэнк, выдернув предпоследнюю сосульку из своего тела.
  Осталась одна - застряла у него под лопаткой и наверняка мешала махать крыльями. Но вел себя эрат при этом достойно, не выдавая насколько ему плохо. Поэтому, думаю, никто, кроме меня, не догадался, какую дикую боль причиняет ему ледяная заноза.
  А мне не оставалось ничего, кроме как трусливо отползти к стене и прижаться к ней спиной, решив лучше не вмешиваться в чужие распри и дележ власти и полностью положиться на мужа. В конце концов, моя задача - в наследниках, насколько я поняла, а вот его - защищать и хранить наше семейное счастье и очаг. Ну что я могу? В магии - новичок, драться совсем не умею. Побои Даяра, вождя квошиков, долго снились мне в кошмарах и ощущались на лице. Лазать по горам да на байке и верхом ездить?! Так нет тут ни лошадей, ни мотоциклов. Еще с парашютом прыгать... но меня крылатые убийцы догонят в два счета. Если только поступить, как настоящие женщины?..
  - Помогите-е! Убиваю-ют! - завопила я во все горло неожиданно для леаров. Потом, вспомнив, что желающих рисковать всегда мало, сменила тему: - Пожа-ар! Гори-им!
  Серокрылые преступники нервно вздрогнули, вызвав у меня второе дыхание, а вот Йелли бросил удивленный взгляд, на большее не отвлекся.
  Дальше начался ад! Ледяная стена мигнула: двоим шаа все-таки удалось взломать защиту шааза. В него полетели ледяные иглы, но ни одна не достигла цели, потому что сразу две новые стены выросли между нами и убийцами в ту же секунду. Одна - закрыла меня от любых угроз, вторую - Йелли использовал для собственной защиты. На мои вопли и призывы о помощи никто не реагировал, помощи не было, паника накрыла с головой: это что выходит - нас все предали? А как же родители? А где Алел и Льил? Тоже переметнулись?
  Арэнк разметал иглы и послал в заговорщиков сгусток магии, попытавшись заключить их в ледяной кокон. Те рассредоточились по комнате. Мелкая мебель летала и ломалась, крупная - покрывалась иглами и дырами, прожженными энергетическими шарами. Пол и стены покрывались льдом. Хруст, треск, лязг... Я ужасалась, ведь муж предупредил, что в результате шардиса мы связали нашу магию, но у леаров мужчины, в отличие от женщин, собирают силу извне. А я ему путь подпитки перекрыла! Значит - его резерв ограничен.
  Мой голос сел, а хрип точно уже никто не услышит в огромном дворце. Эрат Арэнк продолжал потрясать меня: ринулся на ближайших серокрылых с мечами, возникшими в его руках. Магия! Я зачарованно, затаив дыхание, восторгалась лучшим бойцом, какого можно только вообразить. Его сильная спина блестела от пота, мышцы напряженно перекатывались под кожей, руки походили на ветряные мельницы - с такой скоростью работали. Он бился как бог!
  Я не успевала следить за нюансами боя, настолько стремительным он был. Мгновение - и у ног Арэнка... три сломанные фигуры с тающими почерневшие крыльями. Сразу развернувшись, он разметал своими крыльями троих. Следом запустил странную голубую волну. Уцелевшие заговорщики начали закрываться, тоже создавать ледяные стены. Не все успели: на пол осело еще трое чернокрылых леаров - Арэнк не только убивал, но и высасывал силу и жизнь из своих противников.
  Наблюдая за эратом, врагами, буйством магии, я думала, чем бы ему помочь. Дикий страх сковал душу и сердце: если он не справится, нас убьют обоих. На Арэнка насели сразу трое противников - не деревенщины, не бандиты с большой дороги, а профи, знающие и умеющие сражаться и убивать. Он менял тактику: то посылал магические сгустки и волны, то отмораживал им конечности, то бился мечами, заставляя исцеляться раз за разом, тратить энергию. Но десять против одного раненного, потерявшего много крови, с кровоточащей из-за проклятой сосульки под лопаткой раной - это слишком, каким бы сильным он не был. Ведь серые убийцы тоже не слабаки и владеют магией и мечами!
  Неожиданно мне в голову пришла абсолютно дурацкая идея отвлечь убийц, ну хотя бы на мгновение, чтобы предоставить Йелли преимущество. Сердце колотилось в горле, пока я решалась просто сдвинуться с места, подняться и привлечь к себе внимание. Наконец я вскочила и - распахнула рубашку.
  'Ух, что полноценный третий размер делает!' - мысленно ликовала я, когда сразу двое противников, увидев мою полную, без хвастовства, красивую обнаженную грудь, на миг отвлеклись. Одному это стоило жизни! А вот Йелли зло сверкнул глазами, тоже отметив, что его жена демонстрирует врагам. Так я решила в первый момент, а вот когда взбешенные убийцы запустили в меня иглами, доперла, что муж испугался за мою глупую голову. Я с визгом упала на пол и полезла под кровать, а рядом вонзалась в пол ледяная смерть, прошившая постель. Совсем забыла, что меня окружает ледяная защитная 'стеночка', которая отражала все подобные атаки. Только вот Йелли и на нее тратит свои ограниченные энергетические ресурсы.
  Когда трое разъяренных врагов, оставшихся в живых, возглавляемых Хтоном, до этого державшимся за спинами других, разом навалились на слабеющего Йелли, у меня чуть сердце не остановилось. Арэнк с трудом избавился от одного, оттолкнул второго и запустил в них голубым валом энергии, откидывая в сторону и разворачивая боевые действия и их участников ко мне спиной. Я почти поверила в нашу победу, супруг словно рисовал в воздухе пальцами, чтобы запустить в противников чем-то из своего магического арсенала. Но в этот момент в руке Хтона словно по волшебству появился какой-то предмет, завернутый в тряпку. Едва уловимое движение, флером возникшее ощущение чего-то до ужаса знакомого и мерзкого, - а затем я ошеломленно смотрела, как в грудь Йелли впился кинжал, вокруг которого набухает кровь и расползается... фиолетово-сизое марево... Магия хаоши!
  Я поняла: это конец! Дальше мной управляла жажда жить, победившая кромешный ужас! Вспомнился оседающий в клетке рейт, которого пеленают прислужники хаоши. Не хочу! Не могу! Не дам! Мое! Змеей скользнула за спину торжествующего Хтона, который наслаждался видом оглушенного, изумленного Йелли, пытавшегося устоять на ногах и все более вяло отражавшего атаки противника. И со всей дури, на которую только была способна, опустила стул на голову Хтона, вложив в удар всю силу и злость. Ура, он рухнул как подкошенный! Дальше я стремительно прыгнула на спину второму противнику, последнему, надеясь и его сбить с ног. Он как раз заносил меч добить оседающего на пол Йелли, снести ему голову. Уничтожить мою новую семью и будущее...
  Цепляясь за шею этому гаду, устоявшему на ногах, я царапалась и кусалась, хрипела как резанная. Заметила, что Йелли все видит, хоть и глаза его затуманиваются навязанным сном, но отвлечься на него - значит погибнуть. Высокий серый мерзавец хрипел и дрожал, пытаясь стряхнуть меня, словно бешеную собаку, рвавшую ему загривок. Наверное, я ему что-то на шее передавила, жаль не до конца. Грязно выругалась по-русски... Ну почему у меня такие короткие ногти...
  Убийца, в которого я вцепилась мертвой хваткой, странно дергался и стонал. Сейчас бы так пригодилась вилка - единственная разумная мысль, которая смогла пробиться в полыхающий ужасом и безумием разум, запустила магию. Как уже не раз случалось, я неведомо как среагировала на угрозу: мои ногти вытянулись, превратившись в тонкие смертельные иглы, которые прошили противника там, где я в него впилась, пытаясь удержаться и не рухнуть ему под ноги и получить мечом. Дальше мы оба упали, только он - замертво, а я - задыхаясь от ощущений.
  Отползла от трупа и замерла, изумленно вытаращившись на собственные - о, ужас! - окровавленные, но вновь нормальные руки, вернее, ногти. Затем, подвывая, на коленях подползла к Йелли и, обернув ручку кинжала подолом, вытащила его из груди. Всхлипнула от облегчения, увидев исцеляющую изморозь: 'Жив!' Наши взгляды встретились: наверняка безумный - мой, грустный и захватываемый сном - его.
  - Чтоб ты сдохла, иномирная тварь! - раздалось у меня за спиной.
  Я обернулась: Хтон, покачиваясь, вставал с явным намерением добить нас. Каким-то образом у меня получилось создать ледяную стену, не зря же сегодня столько раз видела. Серый предатель врезался в нее с разбегу, со всей яростью и - отлетел назад.
  - Сам ты тварь! - удовлетворенно прохрипела я.
  Меня колотило от напряжения: на защитную стену уходили все мои силы. Вдруг двери в спальню распахнулись: объявились долгожданные Льил и Алел - все в крови, в рваной одежде, явно с поля боя. Мгновенно оценив обстановку, они кинулись на Хтона. Тот сопротивлялся отчаянно, но вскоре упал замертво. После предательства моего телохранителя я не могла довериться его сослуживцам и упорно держала ледяную стену.
  Муж лежал у моих ног с полузакрытыми глазами. Казалось, он видит, что здесь происходит, но не может двинуть даже пальцем, чтобы подсказать мне, как поступить дальше. Что же делать?
  - Пропусти нас, Кайя, - попросил Льил. - Все закончилось, мы отразили нападение.
  Я мотала головой, со слезами глядя то на них, то на безмолвного Йелли:
  - Хтон ваш, и он предал. Да еще и магию хаоши использовал...
  - К сожалению, ты права. Но мы с Алелом оба на крови поклялись в верности роду Арэнк, - попытался достучаться до меня Льил. - Хтона повысили недавно, он проявил себя в одном очень важном деле и эрат решил, что Хтон достоин доверия. Мы все ошиблись, понимаешь. Все! Но сейчас все закончилось и...
  - Позовите Амилу, - прорыдала я. - Или Ниола. Я верю только им!
  Мое тело ломило от напряжения, я ощущала себя засыхающим в пустыне путником, из которого уходят последние капли живительной влаги. Умирала! Но сейчас меня заботил только Йелли - полностью беззащитный, а ведь он сделал все, чтобы я... мы выжили. Я его не предам, не брошу, как другие!
  Алел рванул из спальни, а Льил с горечью смотрел на нас с Йелли. Неожиданно он с невыразимым сожалением покаялся:
  - Простите, нас не было рядом. Напал большой отряд - часть наших, часть чужаков. Мы уже выяснили, что Хтон провел их через посты и защитный контур дворца. Основная часть напала на Ниола и Амилу, посчитав их более опасными противниками, оба сильные шаазы. А ты один... с незавершенной связью и иномирянкой за спиной, которая, по их мнению, скорее обуза, чем помощница. Хтон каким-то образом догадался, что вы не завершили шардис. Кайя толком не владеет магией, ничего о ней не знает, поэтому они торопились напасть именно этой ночью. Чтобы уж наверняка... вдруг вы сегодня будете заняты. В итоге, нас всех отвлекли, задержали у покоев Ниола и Амилы, не пропускали к вам...
  Двери опять открылись: вошли, поддерживая друг друга, с трудом переставляя ноги, Амила с Ниолом в сопровождении не многим лучше них выглядевшего Алела. Да, их действительно сочли более сильными противниками - выжаты как лимон. И тем не менее, увидев родителей, я чуть не разрыдалась от счастья и облегчения: теперь есть кому решить проблемы за меня, подсказать, что делать!
  Родители, увидев нас с Йелли, кажется, забыли про себя и поторопились к нам.
  - Кайя, убери ее, - неожиданно непривычно мягко попросила Амила, замерев у стены.
  - Не знаю как! - всхлипнула я. - Она сама собой как-то вышла, а теперь я просто не знаю, что делать...
  - Втяни силу в себя и расслабься, - пояснила свекровь.
  Выполнив указание, я ощутила себя так, словно из меня вынули все кости, и бессильно осела рядом с Йелли, навалившись ему на ноги.
  - Что с ним? - обеспокоенно спросил Ниол. - Я не вижу смертельных ран, но почему он недвижим?
  - Хтон ударил его вон тем кинжалом, окутанным магией хаоши, - показала я глазами. - Меня такой же вырубили, когда продали на рынке. Я узнала ее...
  Каждая клеточка моего тела дрожала, колотилась, казалось, плакала, истекая кровью. Начала подниматься температура, я ощущала ее слишком остро, словно горела. Пока умница Амила занималась сыном, Ниол в тревоге наблюдал за мной, вскоре его лицо, заляпанное, обезображенное кровавыми разводами, исказилось от гнева. Он коснулся моего лба ледяной рукой и зарычал:
  - Будь они прокляты! Выродки!
  - Она ранена? - испугалась Амила.
  Мне стало неожиданно приятно, что Снежная Королева беспокоится и обо мне.
  - Нет, третий переход, но, всемогущие лары, слишком рано! - выдохнул Ниол в отчаянии, а затем резко приказал: - Ставим купол, не выпускайте ее...
  Кого 'ее' - понять не успела. В следующую секунду по моим венам побежала лава, выжигая внутренности. А следом меня словно жидким азотом заполнили, вымораживая все, что не успело сгореть. Я хрипела, выгнувшись дугой, скребла ногтями пол. Казалось, я билась в агонии вечность... а дальше - погрузилась в океан наслаждения и эйфории, крылья распахнулись, тело само по себе оторвалось от пола. Меня переполняла энергия, била во мне гейзером, пытаясь вырваться наружу; сердце - или сама душа? - колотилось в грудную клетку, рвалось на свободу, но купол, вспыхнувший надо мной, не давал. Не пускал! Боль ушла. Я больше не соображала, парила в небесах и - менялась, обновлялась, пела. Перед глазами вспыхивали звезды, магия играла со мной, ласкала, баюкала, заполняла мое тело, казалось, проникая в каждую клеточку...
  Потом как-то незаметно пришла темнота и укрыла меня от невзгод и тревог.
  
  Глава 17
  Казнь
  Из тьмы забытья меня вытянула жажда и боль - не острая, а глухая, сродни усталости, разлитая по всему телу, завладевшая каждой клеточкой. Словно я треснувший сосуд, из которого вытекла вся жизнь... Ну или почти вся, я же чувствую боль, значит жива. И еще слышу тихие голоса. Голоса отнюдь не ангелов, а Амилы, услышав который мысленно улыбнулась, и еще один - знакомый женский. О, вспомнила, - Деларии! И так у меня на душе хорошо стало, что я решила послушать. Делария не просто 'стучала', она довольно артистично передавала нюансы и интонации провинившихся леар, выдерживала паузы:
  - ...вчера шаа Чатима в разговоре с шаа Уоне несколько раз нехорошо говорила про род Арэнк, особенно досталось шаазе Кайе. И слово 'подкидыш Язы' тоже не раз упоминалось! Их слышали трое посудомоек и лишь ша Кичи, невзирая на свое более низкое положение, возмутилась оскорблениями и пыталась совестить обеих мерзавок. За что от них получила плетьми...
  - Прискорбно! - тон Амилы был до жути ледяным. - Этих двух - к лишению; тех, кто промолчал и не доложил, - в поле. Ша Кичи назначить главной по кухне!
  - Но... она же черная? - засомневалась Делария.
  - Для рода Арэнк каждый леар шаазата ценен одинаково, мы всегда это подчеркивали и доказывали своими делами. Главное - верность шаазату и преданность Арэнк!
  - Я сообщу волю шаазы, - с воодушевлением и беспредельным подобострастием выдохнула Делария.
  - Это уже какие по счету? - задала странный вопрос Амила, еще больше заинтриговав меня.
  - Двадцать восьмые. Своих наказали, осталось еще тридцать три, но те соседские.
  И вновь меня поразил заискивающий и восторженный голос Деларии, отчитывавшейся перед Амилой. Будто ее допустили к трону и доверили нести королевский шлейф.
  - Большинство из третьего и четвертого, - сухим, надтреснутым голосом, словно вся тяжесть мира давила на нее, задумчиво произнесла Амила.
  - Но ведь эраты Керук и Тито немедля выдали своих?! - осторожно заметила ее собеседница. - И главное, сам шаэр сейчас там, на площади Лараны, следит за исполнением наказания. Это значит, он солидарен с Арэнк? Признает ваше право? И готов разделить ответственность?
  - Иси просто воспользовался ситуацией, чтобы чужими руками предупредить своих недовольных о последствиях, если кто-то вздумает напасть на первый шаазат, как и на нас, - слишком спокойно ответила Амила, в ее ровном тоне крылось нечто более глубокое и злое, а может - мстительное.
  Приоткрыв глаза, я увидела собеседниц. Они стояли возле террасы и свет, бьющий в глаза, мешал их хорошенько разглядеть. Обе смотрели на 'экран', или ледаю два на два, транслирующую столпотворение на городской площади. Ого! Мои глаза сами по себе широко распахнулись: огромная толпа крылатых, стоявших рядами, паривших в небе потрясла и напугала. От траурных серо-черных цветов рябило в глазах. За их спинами не было видно построек, а над головами возвышалась черная твердыня тюрьмы.
  В центре площади на коленях стояли заговорщики, их серые крылья трепетали за спинами, а фигуры походили на сжавшиеся пружины: тронь - и они либо сломаются, либо распрямятся, жестко сопротивляясь судьбе. Позади каждого конвоир. Ряды серокрылых суровых мужчин - тех, кто готовился расстаться с жизнью и тех, кто сопровождал их на эту казнь, - выглядели настолько впечатляюще, что у меня сердце сжалось.
  В стороне от коленопреклоненных преступников стояли разнополые группы леаров. Мне показалось, собравшиеся по семейному признаку и явно не для средневековых забав, когда горожане приходили на казнь преступников и подбадривали палачей. Нет, каждый из них замер с выражением ужаса на лице, трагедии и безнадеги.
  Прямо перед экраном замерли двое белых шаазов, таких похожих, но в тоже время неуловимо разных - отец и сын. Знакомые лица, свои, но такие далекие, бесстрастные, бездушные. Не просто леары, а - палачи! Высшие судии! И великолепные белоснежные крылья у обоих не трепещут, как у осужденных, ни одно перышко не шевелится у этих жутких карающих ангелов.
  И все-таки я выдохнула с невыразимым облегчением: мой муж жив! Трагические события минувшей ночи привязали меня к нему больше, чем обряды и браслеты. Йелли, не раздумывая, спас меня в ущерб себе, тратил магию на мою защиту, а не собственную. Ради меня, кроме бабушки, никто не жертвовал чем-то важным. Временем, вниманием, тем более - жизнью.
  Затаив дыхание, я смотрела как эрат Арэнк подошел к очередному преступнику, стоящему на коленях, соткал над его головой знакомый голубой купол. Щелкнул пальцами, превратив купол в волну, а та - прошила насквозь поверженного преступника. И вот у ног эрата уже не мощный русоволосый мужчина с красивыми светло-серыми крыльями - а безжизненное тело брюнета с распростертыми, абсолютно черными крыльями. Конвоир жестоко и бесцеремонно схватил труп за крылья похоже и потащил прочь с площади.
  Я задыхалась от страха, ни вдохнуть, ни моргнуть, и все-таки глаз не могла отвести от страшного зрелища леарской казни. Выходит, Йелли выпил жизненную силу и всю магию до суха из преступника, отправив его на тот свет?! А черные - пустышки, поэтому никаких тебе природных катаклизмов после смерти. За крылья уволокут в неизвестность и забвение. Глаза защипало от слез, но 'кино' продолжалось, вопреки моему желанию, вопреки моим земным представлениям о гуманности, вопреки...
  Ниол махнул рукой, и конвоиры вывели из толпы группу серокрылых леаров. Мужчины впереди, ссутулившиеся, обреченные. Женщины на руках несли самых маленьких детей, младшие держались за старших родственников. Всего пятнадцать леаров, от скорбно-обреченного вида которых во мне будто все замерзло.
  Эрат Арэнк подошел к очередному коленопреклоненному шаа, который с невыразимой болью и страданием смотрел на своих родственников, и громко спросил о чем-то на леарском, конечно же, чтобы услышал каждый на площади и во всем Леарате благодаря ледае. Его голос скрипел, как у простуженного и вместе с тем звучал бесстрастно.
  - Кайя, ты проснулась? - взволнованно спросила Амила, увидев, что я проснулась. - Не надо тебе на это смотреть. Поверь, там страшно и мерзко для всех... А ты и так слишком много пережила!
  - Нет, я должна! Нельзя спрятаться под одеяло от жизни, мне все равно рано или поздно придется столкнуться с какими-нибудь неприятными или мерзкими ее сторонами, - прохрипела я, набравшись храбрости. Вдох-выдох. Я почти приказала: - Амила, я очень прошу, переводи!
  Не знаю почему, но она послушалась. Видимо железная леди приняла мои доводы.
  - Ты знаешь законы Леарата? - скрипел Йелли.
  - Да, эрат! - ответил шаа.
  - Ты считаешь, что мечты о власти стоят благополучия твоего рода?
  - Нет, эрат! - прорыдал серокрылый мужчина, скрючившись в ногах Йелли. - Простите, молю, пожалейте их!
  - Когда ты пришел убивать меня и мой род, ты думал о жалости и прощении? - скрежетал эрат.
  - Нет, эрат, но я не...
  - Ты не думал, что можешь проиграть, так? Когда шел убивать меня и мой род, ведь ты был уверен в успехе! И уж точно не думал, что твою семью и весь род постигнет заслуженная кара?
  - Нет, я просто не...
  - Да! Ты не ду-ума-ал! - ожесточенно протянул Йелли, чуть наклоняясь к несостоявшемуся убийце. Дальше каждое его слово походило на гвозди, которые он забивал в крышки чужих гробов: - Вас было порядка шестидесяти, все опытные воины, умеющие убивать! Все серые - сильные маги! Вы не думали, что моя семья и несколько преданных нам телохранителей легко и просто остановят нападение! Уничтожат вас! Ты не подумал о возмездии, ты предал не только своего эрата! Ты предал собственный род! Украл у них силу, вечную молодость и долголетие. Ради своих амбиций и жажды власти собственными руками ты лишил своих детей дома, благополучия и надежного будущего. Лично выкинул на обочину! Ты сам лишил магически одаренных потомков силы.
  - Молю, пожалейте моих детей... - голосил приговоренный.
  - Разве ты пожалел тех, кто встал на защиту своего эрата и шаазата? Тех, кто до конца выполнил свой долг, сохранил честь рода, слово и был предан до конца? За что ты убил их? Вы походя осушили и убили шестнадцать наших женщин, больше двадцати мужчин, которые не смогли оказать вам должного отпора и спастись, а просто встретились на вашем пути к цели! Вы напали ночью, как воры и убийцы, прокрались во дворец. А теперь ты молишь о пощаде?..
  Вперед выступил Ниол, мне показалось, что Йелли на грани и может сорваться, настолько глухо скрипел его голос на последних словах. Словно Йелли обвинял убийцу в том, что сейчас происходит. В том, что он вынужден сейчас делать - карать женщин и детей. Это выворачивало его наизнанку, но переложить обязанность на других он не мог. Свекор обернулся и посмотрел на обреченно поникших родичей леара, который унизительно валялся в ногах эрата Арэнк и молил о пощаде.
  - Леарат существует тысячелетия! Первый закон высшего Тойлеса тоже. Тот, кто злонамерено поднял оружие или применил силу против эрата, его семьи или главы своего рода будет казнен! Его род - осушен! Это придумано не нами, но нам положено блюсти законы! Глава вашего рода - шаа Яс - родился и вырос со знанием этого закона, насколько я знаю, сам применял его десять лет назад к своему племяннику за попытку сместить его. А теперь решил, что сам выше законов Леарата? И сам нарушил главный закон! Ради чего? Чтобы получить для себя больше власти!
  Мы, Йелли и Ниол Арэнк говорим: смотрите! Смотрите в лицо тому, кто забрал у вас благополучную жизнь, здоровье и долголетие, силу! У вас и ваших детей! Не мы! И не род Арэнк! А ваш глава, сын, брат, отец, дед! Пренебрег вами, забыл, проклял в своей ненасытной жажде власти и денег! Смотрите и помните об этом!
  Дальше я безмолвно плакала, глядя, как голубая волна высасывает силу у всего рода преступника, у взрослых и детей. Да, их не тронули и пальцем, они остались живы, но их волосы и крылья почернели абсолютно. Признаться, меня, иномирянку, факт, что не казнили семьи предателя и убийцы, примирил с происходящим. Я облегченно вздохнула, ведь еще не успела привыкнуть к своей магии, только начав разбираться с ней. Но отметила, как содрогнулась Делария. Видимо, для нее это хуже смерти.
  Затем Ниол казнил следующего преступника так же, как до этого его сын. Несколько мгновений оглушающей тишины на площади - и снова раздался голос Йелли:
  - Те из вас, кто принесет клятву крови на верность роду Арэнк, останутся во втором шаазате со всеми его милостями и привилегиями согласно иерархии и обязанностям. Те, кто не захочет, покинет второй шаазат, останется без нашей защиты. В течение суток леары, не захотевшие принести клятву, обязаны навсегда покинуть наши земли и дома! Они получат метку, из-за которой больше не смогут пересечь границы второго шаазата без высочайшего позволения эрата или его рода.
  Все убитые горем лишенцы, ставшие чернокрылыми, как это ни поразительно, дружно, заставив повторять даже детей, сделали надрез ладони, пустив кровь и принесли клятву роду Арэнк. Но почему? Неужели остаться без рода и шаазата настолько страшно? Или второй шаазат не так уж плох, раз живые, но 'высушенные магически' родственники бывшего главы готовы забыть о мести и ненависти к палачам и принести нерушимую клятву верности?!
   - Кайя, достаточно! С тебя хватит, - объявила Амила, решительно хлопнула ладонями и экран исчез.
  Свекровь с Деларией подошли к моей кровати. Приятно было видеть Деларию живой и здоровой, в нарядном светло-сером костюмчике, я вытерла слезы и не сдержала восклицания:
  - Боги, ты чем-то заболела? А то немного... подурнела!
  Бывшая жгучая красавица брюнетка, превратившаяся в русоволосую шатенку со слишком смуглой кожей и, на мой взгляд, выглядела как девица, перестаравшаяся с загаром. Удивительно: черный из колера Деларии исчез полностью, теперь она темно-серая шаа и весьма собой довольная. А вот светло-серый наряд производит унылое впечатление. Девушка поблекла, посерела, потеряла былую яркость.
  Услышав мой 'комплимент', улыбающаяся Делария запнулась, выпрямилась, словно кол проглотила, на миг бросила счастливый взгляд на свои однотонные серые крылья и не без язвительности посоветовала:
  - На себя посмотри! Усопшие в храме и то симпатичнее бывают...
  - Шаа, ты забываешься! - Амила таким ледяным тоном одернула ее, что даже я немного струхнула.
  - Да, - весело поддакнула я. Деларию прочила себе в помощницы и ее излишняя угодливость мне точно ни к чему. Хочется хотя бы подобия дружбы и откровенно - искренности. - Между прочим, я - твоя магия, а ты так невежливо со мной.
  - Простите, шааза, подобное больше не повторится, - заискивающе склонила голову Делария... перед Амилой.
  Довольная этим свекровь кивнула, мое недоумение поведением новоявленной шаа тоже отметила, и оно ее откровенно позабавило. Ведьма!
  Делария тем временем опять прогнулась - придвинула удобное кресло-стул для Амилы, а для себя поставила подальше, видимо чтобы шааза ни в коем случае не заподозрила, что обычная шаа пытается сравняться с ней хоть в чем-то.
  Наконец-то я поняла, чем же изменилась и сама Амила. В отличие от Деларии, она побелела. Серых прядок осталось совсем мало, так, едва заметные тени в ее волосах и крыльях. Получается, она апргейдилась накануне? Или...
  - Долго я тут валяюсь? - заволновалась я.
  - Часть ночи и весь день. Скоро ужин, - любезно улыбнулась Амила, невольно отправив меня в нокаут. - Не переживай, Кайя, к утру все будет в полном порядке!
  Мягкий тон и даже толика нежности в глазах и голосе свекрови насторожили. Прежде она этим не страдала по отношению ко мне.
  - Хочешь сока? - спросила она и протянула руку к бокалу на столике, притянула его голубой 'плетью' и поднесла мне. - Я заметила, что ты предпочитаешь сок гуаши. Выпей, он очень полезный.
  Рывком приподнявшись, я с наслаждением выпила сок. Действительно, сразу стало легче. Вернув бокал подскочившей ко мне Деларии, я со вздохом облегчения откинулась на подушки, которые она быстренько поправила. Амила продолжала поражать - смотрела на меня с почти материнской, вернее бабулиной, заботой, беспокоилась о моем здоровье.
  Прочистив горло, я поблагодарила:
  - Спасибо, Амила! Я тронута твоим вниманием, это так приятно...
  - О, не обольщайся, Кайя! Йелли приказал мне присмотреть за тобой, - 'успокоила' она, ехидно хмыкнув.
  - Твоя жертва просто не оценима! - уныло похвалила я.
  Тем не менее, настроение сразу вернулось: привычная свекровь-ведьма мне знакома, как с ней 'обращаться', тоже приблизительно знаю. А вот ласковая и мягкая - как обезьяна с гранатой, не знаешь, когда и где подорвет.
  Но Амила умеет удивлять. Она спрятала крылья, удобнее уселась в кресле и, сложив перед собой пальцы домиком, спросила:
  - Кайя, полагаю, увидев нас, у тебя возникли вопросы?
  - Вы не представляете, как много! - улыбнулась я грустно. - Ты вновь практически белая? - Затем вспомнила Ниола с белоснежными крыльями и добавила: - Ниол тоже изменился.
  Довольно улыбнувшись, Амила неосознанно поправила белый локон, который вчера был серым, и совершенно без ехидства пояснила:
  - Да, благодаря тебе! Нападение, смерть, предательство настолько сильно потрясли тебя, что спровоцировали третий переход.
  - Но после второго перехода, наоборот, было легко, словно я заново родилась, а сейчас такое ощущение, что по мне слон потоптался.
  - Я не знаю, кто такой слон. Дело в том, что ситуации бывают различные. Тогда погибла Лаиша. Умирая, шаазы выпускают всю свою магию. Да, девочка была слишком юной и еще не полностью созревшей, но даже она помогла тебе достаточно легко совершить переход и значительно расширить собственный резерв. К тому же, второй переход обычно бывает у детей в возрасте восьми-десяти лет. Их магия не столь сильна, а резерв невелик, поэтому тебе всего хватило.
  - Но Йелли сказал, что для третьего перехода слишком рано и...
  - Нет строго установленных временных перерывов. Есть средние значения, но у каждого рода они разнятся в зависимости от силы и многих других факторов. В твоем случае имеет место принудительное взросление. Магия защищала хозяйку от эмоционального выгорания, поэтому так скоро начался следующий этап взросления. Причем, за счет собственных сил, прилично оскудевших, когда ты неконтролируемым потоком вливала их в стену, защищая моего сына.
  - А как тогда, если без сил и...
  - Третий переход - это преддверие полного раскрытия и созревания магии, подготовка всех энергетических каналов, максимальное расширение резерва. Самый энергоемкий и сложный период! В этот момент внутри у леары все перестраивается, меняется, буквально заново рождается магия и происходит ее всплеск. У белых он столь силен, что может вызвать природные катастрофы. Остановить его невозможно - только удержать, закрыв куполом, что и делают родители или опекуны. И те, кто оказался рядом, особенно внутри купола, принимают часть всплеска на себя. Усваивают! В редких случаях, к примеру, если взрослеет сильная шааза, можно в процессе перехода расширить и собственный резерв. Или, как в нашем с Ниолом случае, вернуть утраченное.
  - То есть, мы вместе 'повзрослели' вчера? - хихикнула я.
  - Более чем, - улыбнулась Амила.
  - И я тоже! - не утерпела похвастаться Делария, получив косой взгляд Амилы.
  - Каким образом? - я посмотрела на свою 'подопечную'.
  Ответила свекровь, под взглядом которой серокрылая опустила хитрые глазки и притихла:
  - На моей памяти, подобное ни разу не случалось, наверное по той причине, что дураков привязывать черную к белой раньше не находилось.
  - Я не совсем поняла, - нахохлилась я.
  Делария, втянув голову в плечи, изображала немую и глухую - переживала за обретенную магию. Но исподтишка влюбленно поглядывала на свои посеревшие крылья, которые, несмотря на некоторое неудобство (сидела эта хитрюга на краешке стула), не спрятала.
  - Твой неожиданный переход и ваша обоюдная связь спровоцировали первичный переход и у Деларии. Теперь она - полноценная шаа с собственным энергетическим резервом, правда пока с уровнем младенца. Но даже если ты разорвешь вашу связь, черной она больше не станет.
  - И возможно, с твоим последним, четвертым, переходом я тоже стану полноценной, сильной серой, - восторженно выдохнула Делария, не в силах справиться с эмоциями.
  Я улыбнулась бойкой шаа, порадовавшись, что ее мечты сбылись. Сбылись самым невероятным образом. Как в сказке!
  - Если я позволю вам сохранить связь к тому моменту! - строго заявила Амила.
  - Нет, только я решаю, как долго продлится наша связь! - не выдержала я. Это уже чересчур!
  Делария сразу успокоилась, а Амила, кажется, ничуть не была задета моим 'самоуправством', царственным жестом позволила:
  - Не важно, в любом случае шаазату не помешает еще одна сильная серая леара. Тем более, ночью мы столько подданных потеряли из-за чужой глупости и жажды наживы.
  Мысли и действия моей свекрови непостижимы. Мало того, Делария пытается подражать ее манере держаться. Даже в кресле сидит точь-в-точь, как шааза, для чего ей все-таки пришлось втянуть свои драгоценные серые крылья. Забавно наблюдать, как бывшая ша стремится походить на шаазу, быть как она.
  - Амила, неужели публичная казнь на площади была необходима? - спросила я глухо о том, что терзало меня, пока пикировалась с ней.
  Шааза вскинулась, как перед дракой, но сдержалась, села ровнее и напряженно, с жаром ответила:
  - Запомни! Здесь никто не терпит слабости. Слабость тебе никто не простит, не спустит, не пожалеет. Пока все видят, знают, что ты силен, - ты жив. И не просто небо коптишь, а живешь так, как хочешь и можешь! Если ты проявишь слабость - тебя сразу сожрут! А мы, род Арэнк, отвечаем за весь шаазат, за всех, доверивших нам свои жизни!
  - Но шаазат - это лишь дворец и его...
  - Глупая! - рыкнула Амила, вскакивая с кресла, затем потерла ладони, наверное, 'успокаивала' магию, передумав хлестать меня плетьми. - Ладно, шаа Фэй еще не успел тебе разъяснить основы. Шаазат - это не дворец! Дворец - главное представительство в Ларане! Это отражение нашего места в иерархии, мы - вторые и это видно всем и каждому! Шаазат включает в себя земли, множество богатых родов, которые возглавляют менее сильные леары, и отдельные семьи. Касаемо нас: Арэнк - не только название шаазата, это имя самого сильного рода, семьи эрата. Мы создали второй шаазат, он носит имя Арэнк несколько тысяч лет! Но если бы нас всех вчера убили, шаазат достался бы следующему, самому сильному леару. Возможно, Арэнку из другой ветви наследования. А может и нет! И тогда второй шаазат сменил бы имя и сразу же потерял позицию в иерархии Леарата. Ведь в Совет Девяти могут входить лишь те, кто серый не более чем на четверть. Но при этом шаазат сохранил бы все свои земли и богатства, только под управлением семьи другого, нового эрата!
  - То есть шаазат - это такое специфическое территориальное образование, которое включает разные роды и семьи? А управляет и владеет всеми территориями только эрат?
  - Да, почти так. Хотя территории, которые принадлежат одному шаазату, могут быть в совершенно разных частях Леарата. Управляют и владеют этими землями доверенные эрату леары - главы, которые свой пост и владения могут передавать по наследству. Но если кто-то из глав утратит доверие эрата, то запросто может лишиться всего.
  Из сказанного бывшей 'первой леди' следовало, что шаазаты -местные княжества, где князь-эрат - самый главный и может назначать и выделять земли всяким 'баронам'. И в случае чего лишать 'баронства' неугодных.
   - Я правильно поняла: вчера была попытка силовой смены власти? Раз эратом может стать любой, лишь бы магически сильный?
  Гнев Амилы выдохся так же быстро, как и возник. Она глубоко вздохнула, сцепила тонкие изящные пальцы в перстнях и призналась, буквально исходя желчью и яростью:
  - Вчера убили больше сорока наших шаа и ша. Обычные леары: горничные, кухарки, пара моих помощниц и портниха. Охрана дворца. Черных убивали, серых еще и выпивали перед нападением на нас. Убили одиноких и семейных... наших родственников, убивали тех, кто пытался поднять шум и тех, кто спал не на своем месте, выпив лишнего. А ведь все мы считали, что дом - наша надежнейшая защита! Но нашлись предатели, которые обманули и взломали защитные заклинания, пустили сюда врагов. Таких же отщепенцев, убийц, проклятых теперь даже своими родными!
  - Что теперь с защитой? - хрипло спросила я, кровать перестала казаться уютным островком.
  - Сын с Ниолом восстановили ее еще ночью, - успокоила меня Амила. - Твой всплеск энергии полностью очистил Йелли от магии хаоши и основательно прибавил сил нам всем. Даже исцеление прошло за мгновения. Затем я занялась тобой, а они решали насущные проблемы. Ночью подняли всех жителей дворца, каждый принес клятву крови в верности роду Арэнк и преданности шаазату. Утром у нас был список нападавших. Двадцать восемь из них были из шаазата Арэнк, еще тридцать один - из двух других шаазатов, третьего и четвертого. Керук и Тито без проволочек выдали нам преступников с их семьями.
  - Прямо ударно поработали, - буркнула я.
  - Да, - согласилась Амила, глядя мимо меня. Я заметила серые тени у нее под глазами и затаенную боль. - К полудню шаэр сам вызвался начать церемонию наказания и первых преступников и их семьи казнил лично...
  - В назидание другим? - тихо спросила я, вспомнив ее горькие слова. - Чтобы неповадно было?
  Амила наверняка устала и глаз с ночи не сомкнула, но виду не подавала - прекрасна и бодра; взглянула на меня красивыми голубыми глазами, чуть нахмурилась, но кивнула, пояснив:
  - Такого хорошо организованного, многочисленного нападения не было уже лет триста. Время от времени убивали по одному, ну по двое, выдавая за несчастный случай или происки врагов из других стран. Разное случалось. Но открытые военные действия против высшего рода верховного шаазата - это переходит все границы!
  - Йелли говорил, что Хтон - не главный, за ними кто-то стоит, - вспомнила я.
  Амила расстроенно поморщилась и сухо пояснила:
  - Точно пока неизвестно. Возможно, это был анклав заговорщиков. Всегда были, есть и будут серые, которые недовольны своим более низким положением в обществе. Периодически эраты с помощью преданных подданных находят подобные тайные общества и уничтожают. У некоторых шаа жажда власти так горит, что в одном месте аж подгорает. Может быть, за ними стоит кто-то из белых. Но тому, кто вчера натравил на нас этих недовольных, хватило для обострения ситуации всего лишь ничьей белой шаазы. Пришелицы из другого мира, которая неожиданно вошла во второй шаазат и может усилить род Арэнк!
  - О-о-о... я виновата, что...
  Амила вскинула руку, останавливая мое нытье:
  - Нет! Ты - следствие, причина - в другом! Раньше эратом мог стать исключительно белый шааз, но нас становится все меньше, а магия слабеет. Сейчас уже больше половины шаазатов возглавляют большей частью серые эраты. Пройдет еще несколько столетий и белых, возможно, не останется вовсе. Но власти хочется всем! Белые шаазы грызутся за абсолютную власть. Чем меньше сильных конкурентов, тем выше положение эрата, ближе к Кристальному дворцу. Это значит: никаких ограничений, абсолютное всевластие! Серые эраты пока дерутся за лишние земли, богатства и сферы влияния, скорее, как апики и аяши, как торговцы. Но больше всего земель и богатств именно у девяти верховных шаазатов, а значит - против нас постоянно плетутся интриги и козни более мелких соседей. В общем, белые гибнут часто. То от рук своих, то от серых. А рождаемся мы все реже, ведь встретить пару так сложно, а потерять магию, чтобы получить хоть одного наследника, так легко. Наша жизнь и уклад меняется незримо, но заметно нам, долгоживущим!
  - Амила, вы с Ниолом теперь снова белые и можете завести еще одного ребенка, наверное, - робко улыбнулась я, необдуманно 'намекнув' на выход из ситуации.
  Шааза застыла, словно эта идея ей в голову не приходила. Уголки ее рта дрогнули в намечающейся улыбке, но она так и не показалась.
  - Возможно, мы решимся на это когда-нибудь. Но только в крайнем случае. Если с тобой что-то случится!
  - А почему именно со мной? - воспротивилась я.
  Амила глянула на меня холодно:
  - Ты забрала верность Йелли, а значит, если тебя убьют, он не сможет получить наследника даже с помощью ритуала. Хотя истинные все равно друг без друга долго не живут. Энергетическую связь супругов слишком сложно разорвать, а многие и не хотят...
  А если с Йелли что-то случится, что станет со мной?
  Амила подумала и добавила 'приятных' ощущений:
  - Кайя, тот, кто возглавлял заговорщиков, преследовал несколько целей. Повезет: разом обезглавит второй шаазат и сможет прибрать его к рукам. Не повезет... Видимо, рассчитывал покончить с тобой или Йелли. Если бы погибла ты, главная цель - обезглавить шаазат - все равно была бы достигнута. Йелли связан с тобой магией и верностью и умер бы довольно скоро. А мы... нам пришлось бы отдать всю магию в ритуале, чтобы родить еще одного наследника. В общем, если бы ты оказалась слабее, менее доброй, - Амила насмешливо улыбнулась, - или менее заинтересованной моим сыном, и не защитила бы его, то будущего у нас не было бы в любом случае. Но наш враг не учел тебя в своем раскладе - и просчитался. Ты не переживай, мы найдем его. Обязательно найдем, это дело жизни и чести!
  - Уверена, у нас получится, - решилась я подбодрить воинственную и конечно же расстроенную свекровь.
  - Делария тебе поможет привести себя в порядок. Пока отдыхай. Все важное оставь на завтра, когда резерв восстановится.
  - Хорошо, так и сделаю, - заверила я, в тайне радуясь, что свекровь собралась оставить меня в покое.
  Амила осмотрела меня странным оценивающим взглядом, как если бы изменила мнение о чем-то, переосмыслила, затем, перевела его на Деларию и ушла. Даже моя мама не смогла бы так пройтись! Даже не шла, а ступала, казалось, не касаясь пола. Смешно, но стоило закрыться за ней дверям, мы экс-любовницей моего мужа одновременно облегченно выдохнули.
  
  Глава 18
  Зачем мне нужна тень и телевидение
  - Тебе лучше встать и привести себя в порядок перед приходом супруга! - категорично заявила Делария, едва за Амилой двери закрылись. Мне дар речи на несколько секунд отказал, а она наставительно добавила: - Эрат не любит, когда женщина...
  Преодолев чудовищную слабость, я села и ледяным тоном оборвала нахалку:
  - Я больше чем уверена, ты даже представления не имеешь, что Йелли любит, а что нет! Две недели ваших, хм-м... коротких контактов проходили явно не с целью общения на тему его жизненных предпочтений и интересов. Поэтому никогда не смей при мне его обсуждать или давать ценные советы, как себя вести с собственным мужем!
  - Ты мало знаешь о...
  Я одарила ее коронным папиным взглядом 'еще слово - и ты труп'. Подействовало! Затем решила расставить все точки над 'ё' - мне одной ведьмы-командирши здесь за глаза хватает, чтобы позволить им плодиться на мою голову. Тем более, терпеть бывшую любовницу мужа. Эх, не ищу я легких путей. Должна же была ситуация с Машкой хоть чему-то научить, но, кажется, я вновь наступаю на одни и те же грабли, поэтому, взяв официальный холодный тон, заявила:
  - Делария, давай сразу проясним важные условия наших взаимоотношений. Первое: я уже достаточно взрослая, чтобы самой отвечать за свою жизнь и решения. И командиры мне не нужны. Второе: так уж вышло, что главная в этом доме - я, хоть и под присмотром Амилы. Пока. Поэтому твои наставления мне точно не нужны! А если потребуется совет, то я обязательно обращусь за ним... к более опытному.
  Шаа слушала с прямой спиной, словно оскорбленная пружина, и сверлила меня возмущенным полночным взглядом. Единственное, что в ней не 'посерело' - глаза, они по-прежнему были очень яркими, раскосыми и красивыми.
  - Хорошо, шааза, я поняла, - произнесла она глухо.
  - Мне нужна спутница, которая ответит на вопросы, ответы на которые я не знаю, - продолжила я, смягчив строгий тон. - Помощница, в конце концов. Подруга, а не руководитель! Верная и надежная.
  Делария заметно расслабилась, изящно оперлась локтем о подлокотник и веско заметила:
  - В отличие от большинства служащих дворца, я дала расширенную клятву верности и преданности. Не только роду Арэнк, а тебе лично!
  - Да-а-а?.. Когда это? - опешила я.
  Почувствовав себя более сведущей и на шаг впереди, моя не состоявшаяся начальница не сдержала самодовольную ухмылку:
  - Еще утром, когда тебя сюда перенесли из ваших разгромленных покоев. Шаазы, прежде чем уйти по делам, заставили меня поклясться, что твоя жизнь будет важнее моей. Поэтому твое благополучие и жизнь теперь для меня на первом месте. Мы связаны не только магией, но и клятвой.
  - Странно, что Амила позволила, - удивилась я. - Меня она вчера чуть не расчленила за раздачу магии направо и налево.
  Делария зябко повела плечами и радостно сообщила:
  - Ох, шааза Кайя, если бы не нападение, меня бы точно расчленили. А так повезло просто. Когда тебя сюда принесли, мне приказали заблокировать связь, но я - осталась серой! Шаазы втроем посовещались недолго, затем приказа... сделали мне предложение, от которого никто бы в здравом уме не отказался. Так возвыситься...
  - А как ты тут с утра оказалась? Так рано? - я подозрительно уставилась на нее.
  Карьеристка с видом оскорбленной невинности закатила глаза, поморщилась и смущенно призналась:
  - Я ночевала во дворце! Надеялась с утра прийти к тебе и пробиться в помощницы.
  - Пробиться? - удивилась я
  От смущения шаа не осталось и следа. Эта всезнайка быстренько меня просветила по части леарских дворцовых традиций:
  - Какая же ты наивная! Если бы не злосчастное нападение, с утра у твоих покоев толпились десятки шаа, чтобы попытаться возвыситься - получить при главной шаазе Арэнк теплое местечко, продвинуться в иерархии, улучшить положение и...
  - Я поняла, спасибо, - вздохнула я, останавливая рассказчицу, а потом нервно уточнила. - Значит, нам это еще предстоит?
  Делария цвела и пахла от удовольствия:
  - О, да! Завтра или послезавтра тебе придется объявить о наборе личной прислуги. Портные, горничные, голоса шаазы и...
  - Кто? Голоса? - Моему удивлению не было предела.
  - Да, использовать повсеместно ледаю невозможно. Снежные вестники служат для связи с избранным кругом. Поэтому каждый эрат и его родные имеют 'голоса'. Это назначенный вестник, который выполняет личные распоряжения хозяина, призывает в назначенный час, или сообщает волю хозяина. Это очень важная должность, у голосов огромные полномочия, но таких служащих нужно выбирать очень осторожно. И клятву они дают не менее расширенную, чем тени.
  - Тени? - устало уточнила я.
  Делария хоть и улыбалась, но в ее глазах мелькнула неуверенность, когда она ответила:
  - Да, тени. Те, кто всегда за спиной шаазы для любых задач и услуг. Тени никогда не предадут, они абсолютно верны! Хозяина с тенью связывают узы магии. Твоя тень - я! Ведь мы уже связаны магией и мне позволили... назначили твоей тенью.
  Я окинула девушку взглядом, действительно тень, серая, даже чересчур. Протянула ей руку, предложив:
  - Хорошо, давай скрепим наш союз.
  - Тебе пока нельзя делиться силой, - строго, как доктор больному, запретила Делария. - Ты сейчас пустая, как чернокрылая. Я же говорю, эрат заставил меня временно блокировать нашу связь, чтобы ты восстановилась быстрее.
  Я с досадой шлепнула себя по лбу:
  - Черт, совершенно вылетело из головы, что мое прикосновение может сорвать у других крышу от удовольствия.
  - Ты так забавно, непривычно выражаешься! - по-девчоночьи хихикнула Делария и вернулась к наставлениям: - У серых от прикосновений эйфории не бывает. А вот черные, даже если рядом находятся, радуются и наслаждаются. Просто до этого ты была совсем, хм-м... юной, поэтому не особенно влияла. После четвертого перехода и полного раскрытия ты поймешь, насколько сильно действуешь на окружающих. Во дворце чернокрылые служат на нижних ярусах, чтобы, как ты сказала, крышу не рвало от счастья. Выше работают серые, причем, чем ближе к шаазам, тем светлее.
  Откинув простыню, я поправила сбившуюся ночную сорочку, вспомнив, что вчера была в другой одежде, испорченной в бою. Оттолкнувшись от кровати, с трудом встала. Голова кружилась и очень хотелось есть. Голод последние месяцы меня постоянно преследовал и временами - нестерпимый.
  - Я в ванную, а ты попроси, пожалуйста, накрыть нам стол, есть хочу.
  - Нам? - осторожно переспросила Делария.
  Она подалась ко мне, словно не верила тому, что слышит.
  - Э-э-э... разве тебе нельзя есть со мной за одним столом? -поинтересовалась я.
  - Можно, но это высшая степень доверия и благоволения, - уныло пояснила Делария, поняв, что я просто не знала очередных нюансов этикета.
  Призадумавшись о благоволениях для бывшей любовницы моего мужа, а теперь моей тенью и магреципиентом, я, твердо взглянув ей в глаза, поставила жесткое условие:
  - Если ты никогда и ни при каких обстоятельствах не посягнешь на моего мужа и...
  Делария фыркнула:
  - Да нужна я ему, как шаазу шерстяная шапка апика в Кристальном дворце! Скажешь тоже. Я вообще удивляюсь, как мне смелости... да чего уж там, глупости хватило приблизиться к нему. И пережить эти две недели... только на одном упрямстве. Видимо, великие лары специально ненадолго забрали у меня разум, чтобы чуть позже одарить... тобой!
  Я с улыбкой покачала головой: неужели кого-то можно наградить мной, вот рассмешила. Делария напомнила мне третью папину жену. Та блондинка любила весь мир, но особенно себя в нем. При этом была по-своему доброй, искренней, немного глуповатой, на бабушкин взгляд. Про таких на родине говорили со снисходительной улыбкой: 'Прелесть какая дурочка!' А не зло шипели: 'Ужас какая дура'.
  Тем временем 'прелесть какая дурочка' решилась уточнить:
  - Шааза Кайя, можно спросить? - Я кивнула, обернувшись от двери в ванную. - Эрат такой... такой жуткий... в общем... не понимаю я: зачем? Зачем ты забрала у него верность? Ведь теперь тебе придется терпеть его близость... каждый день...
  В ее голосе было столько страха и неприязни, что я замерла в изумлении. Странная мысль, что Йелли незаслуженно обидели, засвербела в душе, поэтому ответила, снисходительно усмехнувшись:
  - Одна очень умная женщина из моего мира сказала: 'Хранить верность - это достоинство, познать верность - это честь!'
  Делария нисколько не прониклась классикой моей родины. Пожав плечами, она встала, направляясь ко мне:
  - По мне, верность порой лишняя, а частенько и непосильная обязанность!
  Я хотела уколоть ее и уже хотела выдать ироничное 'фи', но вспомнила Игоря и Марию. Верность для него действительно оказалось непосильной обязанностью, поэтому промолчала. Открыла дверь в ванную и шагнула в более вычурное помещение, чем в наших с Йелли покоях. Делария попыталась пройти вслед за мной. Я подняла руку, останавливая ее, и строго предупредила:
  - Нет-нет, я привыкла заниматься столь интимными делами в одиночестве. Я ненадолго... постараюсь.
  Плескалась я, наверное, полчаса, все-таки нет тут замечательных душевых и прочих банных прелестей. Но выходила довольная, благоухающая, чистенькая и зверски голодная. С улыбкой отметила, как Делария командовала шаа, накрывавшими стол на террасе. Если бы не темные волосы и серый наряд, можно было бы подумать, что передо мной клон Амилы. Увидев меня, русоволосые девушки почтительно закрывали лица, а потом поедали глазами, явно надеясь понравиться, зацепиться в моей памяти. Теперь понятно, для чего: все открыто и откровенно метят на лучшие места в леарском обществе, ну и вакансия вкусная открылась.
  Утолив первый голод, отдав должное хорошей кухне и огромному выбору фруктов или овощей (пока не знаю, что из них что), я спросила у Деларии, евшей тоже с огромным удовольствием:
  - Может расскажешь о себе? Как случилось, что ты решилась 'постареть'?
  Она поморщилась, вымученно улыбнулась, а потом немного наигранно откинувшись на спинку кресла, начала рассказывать:
  - К сожалению, моя история мало чем интересна. Я сирота, родители погибли. Отец - под обвалом в шахтах, в Блаке, а мать... тоже погибла. Папу она любила больше, чем меня. - Кажется, мама у Деларии совершила суицид. - В Ларане верховные шаазаты держат приюты для детей, вот там меня до двенадцати лет и воспитывали. Потом отправили на работу, сначала в одно место, потом в другое... В восемнадцать я попала в горничные в поместье рода Люверно; Хтон - младший брат наследника главы. Он показался мне тогда таким... таким умным, сильным, красивым, что просто забыла, кто он, а кто я. Я старалась, так сильно старалась, чтобы он заметил меня, выделил. Мечтала, чтобы полюбил. Ну и пусть бы я рано умерла, но тогда я считала, что его любовь стоит всего на свете. Даже моей жизни.
  - А он не оценил, - посочувствовала я.
  - Он просто не замечал. - Делария отвернулась и грустно смотрела на светлячков, разгонявших наступающие сумерки. - Я крутилась изо всех сил: за четыре года пробилась в старшие горничные, потом - в личные помощницы хозяйки. Тогда он меня и заметил, на пару ночей. Забрал невинность, получил мои признания в любви - и выгнал взашей из своей спальни.
  - И тогда...
  - Было так больно, обидно, я не знала, что делать со своими чувствами и как отомстить или вернуть его внимание, и... совершила еще большую глупость! Задумала соблазнить эрата, чтобы стать богатой и важной! Хтон последнее время, как безумный, пробивался в личную охрану семьи Арэнк, поэтому я решила: сведу с ума шааза Йелли и попрошу его выгнать Хтона. И тогда он сам приползет просить у меня прощения и... милости. А я...
  - А ты? - я подперла кулаком щеку, в сущности, зная о концовке истории, но решив, что лучше узнать из первых уст.
  - О, я не только пустышка, о чем не раз говорил Хтон. Я вообще ничто! Мечтала соблазнить? Властвовать умами мужчин? Ха! Мне потребовалось четыре года, чтобы привлечь Хтона, а его внимания хватило на пару ночей. Эрат меня выкинул из кровати сразу же, как приблудного тошика, когда я тайком пробралась в его покои впервые. Представь, сколько безрассудства и смелости нужно, чтобы решиться на связь с эратом. О нем ходит очень жуткая молва как суровом и очень жестком шаазе. Я лежала в его пустой кровати и тряслась от страха. А он лишь взглянул раз - и за шкирку прочь, на террасу... Потом я умоляла его оставить меня хоть ненадолго, наврала, что мне лары во сне это приказали. А кто из леаров рискнет не выполнить волю ларов? Я даже не думала, что эрат настолько силен и моих жизненных сил практически ни на что не хватит. Что он такой... холодный. Хотя... может это было наказание ларов за вранье.
  - То есть, ваши отношения с Йелли...
  - Наши несуществующие отношения завершились гораздо раньше, чем он встретил тебя, шааза. Просто я снова... наврала всем, что он увлечен мной и околдован. Вчера я с трудом попала к нему в кабинет и попыталась добиться какой-нибудь должности во дворце. Он отказал. Я в ногах валялась, а он лишь деньги предложил в качестве подъемных - не захотел портить настроение жене. Так все глупо вышло, неправильно. Но меня будто кто в спину толкал, гадкий и дурной. Дергал за язык... Стыдно, но не исправить уже.
  Я наблюдала за Деларией. Рассказывая об особо грустных и неприглядных событиях, она явно играла веселую самоиронию, улыбалась, помогала себе жестами. Если бы я не жила с несколькими актрисами в одном доме почти всю сознательную жизнь, могла бы ошибиться в эмоциях этой леары. Но я четко видела, что веселости в ней ни на грош нет. Самобичевание - да, уязвленное самолюбие и гордость - да, стыд - с лихвой. Вот это актриса!
  Я крутила бокал с соком в руках, откинувшись на кресло, внимательно слушая и разглядывая ее. А в голове появилась и неотступно свербела совершенно безумная идея. Что же, почему бы и нет? Чем не занятие для юной, по местным меркам, шаазы, когда все бразды правления находятся в руках гораздо более старшей?
  
  Последняя прода от 08.08.2019
  - Чего ты хочешь от жизни? Только скажи хоть раз абсолютно честно! - предложила я Деларии, очень пристально вглядываясь в ее глаза.
  И она не подвела:
  - Быть известной... уважаемой... богатой...
  - Короче, ты хочешь славы и денег? - хихикнула я.
  - Можно и так сказать, - смутилась моя тень.
  - В моем мире есть такой... вид искусства, деятельности - телевидение. Почти как ваша ледая, только круглые сутки показывает интересные программы.
  - Моих сил на ледаю не хватит, - приуныла она.
  - А моих - да! - подняла я указательный палец вверх. - Мы сделаем тебя великой актрисой, звездой телевидения!
  - Звездой... этого теловидения... зачем? - опасливо уточнила она. - Может, не надо, я...
  Я махнула рукой с досадой:
  - В общем, создадим свой телек. Звезда у нас уже есть, осталось только выбрать интересный сюжет и набрать других актеров. А потом покажем всем жителям шаазата нашу постановку и...
  - Ой, а что скажет шааза Амила? - всплеснув руками, забеспокоилась Делария.
  Я постучала пальцами по столу - и решительно отмела любые 'нет':
  - Это я беру на себя. А ты набери труппу леаров - десять мужчин и женщин. И найди здесь светлое, просторное помещение.
  - Трупы? Целых десять штук? - вытаращилась она на меня.
  Чуть не плюнув с досады, я пояснила что такое актерская труппа. Идея начала стремительно обрастать подробностями, а энтузиазм - фонтанировать. Делария прямо светилась от радости и робкого предвкушения.
  - Только знаешь что, - встрепенулась я. - для звезды у тебя имя длинное, давай сократим. К примеру, Делла тень Арэнк. Звучит?
  Агатовые глаза новоиспеченной Деллы заискрились ярче черных бриллиантов.
  - Еще как звучит!
  - Значит, завтра с тебя к полудню группа леаров, согласных играть в нашей постановке. И помещение! С меня - идеи и руководство...
  В этот торжественный момент рождения в Мире телевидения и кино на террасе приземлился Йелли. Весь в белом. Наверное, как был на площади, так и не переодевался. Я замерла, во все глаза разглядывая мужа: высокий, стройный, буквально пронизанный силой и властью с головы до ног! Пока он шел к нам, спрятал крылья, перестав походить на ангела, но не потеряв и толики невероятно мощной ауры хозяина жизни.
  Белые брюки и рубашка мягко облегают его мускулистое тело. Золотистая от загара кожа, блестящие белоснежные волосы и брови, удивительно прозрачные глаза, пронзительные, голубые. Сжатые в тонкую линию губы и глубокая, ярко выраженная ямочка на подбородке. Мой муж!
  Белая прядка упала ему на лоб, прикрыв глаз; у меня руки зачесались, до чего захотелось убрать ее и еще - пожалеть, ведь я видела, какой ценой далось ему восстановление порядка не только в шаазате, но и в Леарате.
  Делла сразу вскочила, закрыв лицо ладонью, затем глазами попросила у меня разрешения уйти и - сбежала, словно мышка от голодного кота.
  - Не понимаю: зачем ты решила ее приблизить? Была возможность сразу все исправить, - спокойно, но с легкой досадой спросил Йелли, присаживаясь на освободившийся стул рядом со мной.
  Я пожала плечами, устроилась поудобнее, подобрав ступни под себя, и предложила:
  - Будешь ужинать?
  - Нет, я только что поел с родителями. Они сказали, что ты сейчас отдыхаешь, приходишь в себя.
  Йелли устал, очень заметно устал. Темные круги еще сильнее подчеркнули слишком светлые глаза, придав им опасного блеска. Но мне больше не страшно. Наоборот, в очередной раз чуть не умерев, я решила брать от жизни все и по полной, не откладывая на потом. А то ведь может и не случиться. Муж сел напротив, внимательно, чуть сощурившись, прошелся по моей фигуре. Криво усмехнулся и похлопал по своим по коленям:
  - Иди ко мне!
  Я хмыкнула, подалась вперед и, положив локти на стол, с некоторой веселой иронией спросила:
  - Знаешь, твоя ситуация выглядит немного странно.
  - Какая именно? - удивился он.
  - Для моего бывшего мира более чем странно, когда взрослый мужчина живет с родителями. И предпочитает ужинать с ними, а не с молодой женой... Там бы такого посчитали незрелым маменькиным сынком!
  Йелли весело расхохотался, запрокинув голову, и потом, кажется нисколько не обидевшись, ответил:
  - К счастью, в нашем мире мы живем родами. У нас принято совместное проживание сразу нескольких семей. Если откровенно, то мама выразила опасение, что после казни ты могла решить, будто я чудовище и попытаться сбежать. Она просила дать тебе время успокоиться и... забыть об этом.
  Я поморщилась, вновь откидываясь на спинку кресла, в котором уютненько уселась, согнув ноги в коленях, словно отгораживаясь от проблем. Но ответила честно:
  - Йелли, я слишком мало знаю об этом мире, однако успела убедиться, что он не так прост и хорош, как хочется. К тому же, была с тобой ночью и помню... знаю, что вас... нас предали. - Закусила губу от волнения, а потом призналась: - Я, если тоже откровенно, рада, что подобные решения и вопросы лежат не на мне. Могу лишь посочувствовать тебе.
  Арэнк молча смотрел на меня, как и на совете, когда я увидела его впервые; так же, как его мать, сложив пальцы домиком перед собой. А потом неожиданно глухо спросил:
  - Почему ты спасла меня? Ведь могла сбежать? Или еще что-то придумать? Я заметил, что фантазия у тебя богатая и самобытная. Думаю, могло бы получиться...
  Я машинально выпрямилась. Не обиделась на него, нет, ведь не раз и не два рассматривала вариант побега, - ощутила в хрипловатом, будто простуженном, бесстрастном голосе Йелли нотку заинтересованности, надежды, тайной, глубоко спрятанной. Но улыбнуться не решилась, зато ответила максимально откровенно, ведь мы впервые наедине беседовали по душам:
  - Я не могла бросить чел... того, кто ценой своей жизни меня защищал. Больше того, когда ты проснулся, наверняка почуяв опасность, первым делом вытолкнул меня из-под удара.
  - Не обольщайся, Кайя! Первым делом я подумал о тебе по той причине, что ты - будущее моего шаазата. Без тебя все остальное уже не имело бы смысла!
  - Ты правда так думаешь? Совершенно искренне? - горько улыбнулась я. - А мне кажется, что во сне человек... леар за долю секунды не может думать рационально - действует на инстинктах. Ты рефлекторно сначала позаботился о моей жизни, о женщине рядом с собой, а потом уже подумал о себе и шаазате.
  - Откуда ты знаешь? - хмыкнул муж.
  - Не знаю, могу лишь догадываться, что в той ситуации по-другому ты поступить не мог, - я настояла на своем.
  Мы посидели молча пару минут, разглядывая друг друга. В глазах Йелли затеплился хороший интерес, прогнав ледяной, бездушный холод, и та самая надежда, которую он, несомненно, скрывал и не собирался кому-либо выдавать. Я умею видеть сквозь маски, опыт большой.
  - Может поделишься, о чем ты грустишь сейчас? - нарушил хрупкую тишину Йелли.
  - Может, о моем вынужденном браке? Не по любви. - Я рисовала пальцем по мраморно-белой столешнице, искоса глядя на него.
  - Знаешь, Кайя, в нашем мире очень высока цена за счастье. Поверь, твоя цена за безопасную и благополучную жизнь не очень высокая. Всего лишь быть моей женой, - муж иронично улыбнулся уголками губ.
  - Скажи, Йелли, я тебе хотя бы нравлюсь? Как женщина? - решилась я на важный вопрос.
  - Более чем! - До чего бесит его безэмоциональный ответ и неподвижная фигура! Сухарь!
  - Твое красноречие меня порой поражает. Ты бываешь таким убедительным.
  Он усмехнулся, неожиданно тепло и по-дружески:
  - Я рад, что ты оценила мои старания. Идем спать, я слишком устал сегодня, чтобы вести длинные дискуссии. Хвала ларам, у нас для этого еще много времени.
  Йелли встал и легко поднял меня на руки. Уложил в кровать и присел рядом. Мы вновь смотрели в глаза друг другу: я - настороженно, опасаясь, что вот сейчас меня поставят перед фактом обязательного обмена сокровенными жидкостями, а он - просто рассматривал мое лицо, наверное.
  Я тяжко вздохнула, в душе прекрасно понимая, что необходимо закрепить связь. Иначе мы оба будем по лезвию бритвы ходить, как выяснилось. Не хочется повторения прошлой ночи. С другой стороны, вот как вынужденно переспать с вполне законным мужем, но пока еще практически незнакомцем? Внутри все переворачивалось.
  А Йелли смотрел, проникая мне в душу, читая сомнения, впаиваясь в мои чувства, ощущения, завладевая мыслями. Затем с понимающей, даже немного грустной улыбкой произнес:
  - Успокойся, сладкая, сегодня ты пустая, как ша, а завершение связи требует полного обмена энергией.
  Простите меня, лары, но я не сдержала облегченного выдоха. Он покачал головой, еще шире улыбаясь.
  - Это не из-за тебя, - поспешила я успокоить его самолюбие и гордость. - Просто обязательные постельные игрища это... сложно.
  - Игрища? - белые брови взлетели на лоб, а потом он меня добил. - Да ты шалунья!
  Я было нахмурилась, но Йелли осторожно погладил меня по волосам, затем обхватил лицо ладонями и медленно, предоставив возможность отстраниться или отвернуться, наклонился и поцеловал. Не спеша, мягко, лаская каждый миллиметр моих губ, проник внутрь и углубил поцелуй. Не знаю, в какой момент я расслабилась полностью, растворилась в этом поцелуе, горячей волной побежавшем по моим венам. Йелли творил свое волшебство, ласкал мои губы своими, а руками знакомился с моим телом, заставляя его просыпаться, откликаться на прикосновения. Тянуться за ними...
  - Нам будет хорошо вдвоем. Поверь! Я понял это сразу, как увидел тебя в Зале Совета, с первого взгляда, - хрипло, напряженно выдохнул Йелли, неожиданно прервав волшебный поцелуй.
  - Ты решил отдать за меня шахты до того, как узнал, что я твоя истинная, или после? - прошептала я, отчаянно желая получить заветный ответ.
  - До, - не задумываясь порадовал Йелли. И едва все не испортил, ухмыльнувшись, как бандит с большой дороги: - Когда я увидел знак избранности, то отдал бы за тебя и больше. Хорошо, что больше никто его не заметил!
  После недолгих размышлений 'финансовые' откровения мужа пришлись мне по душе. Если восемь советников и самых богатых леаров страны сочли, что шахты Блак - огромная цена за невесту, значит я ему действительно очень понравилась. Во всех отношениях.
  Последовавшее затем разоблачение Йелли я восприняла как короткий стриптиз и во всю любовалась представлением. И даже не сопротивлялась, когда, улегшись рядом, он по-хозяйски притянул меня к себе под бок.
   Продолжение следует...
   КУПИТЬ ЭЛЛЕКТРОННУЮ КНИГУ
  
Оценка: 5.71*22  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"