Девственный лес полон опасностей. Под широкими листьями илссы может скрываться гнездо ядовитой атки, хвоя тефы - оказаться роем кусачих путов, а сиренный кусочек неба в кроне деревьев - переспелым плодом шохи, который ждёт зазевавшегося зверя, чтобы вонзить в его плоть семена-иголки. Но эти опасности - не самые страшные. Атка не проползёт и двух шагов, чтобы укусить жертву, путы останутся лежать на земле, если не наступишь на них, а шоху можно обмануть, надев шапку, сплетённую из веток калпы. Но под сенью синелистого леса бродят хищные кусы и яростные таапки, роют землю когтистые хваты, а по ветвям скачут летучие лиссы. Ради шкур последних Пихсс и ходил в девственный лес.
До прибытия человеков ни один ксаф не рискнул бы охотиться на лиссу. Мясо этого хищника ядовито для них, а вонючая шкура годится разве что для пытки иноплеменника. Но человеки - странные создания - давали за шкуру бесценный напиток пыыво, от которого воины ксафов впадали в боевой раж, а мудрецы - в пророческие видения. Благодаря этому занятие охотника считалось не только смертельным, но и весьма прибыльным, и даже немного священным.
Пихсс по праву слыл в среде охотников самым опытным и везучим. За свою полную опасностями жизнь ему удалось добыть три лисских шкуры. В результате, обладая ящиком пыыва, родное племя смогло завоевать соседние, а мнение его мудрецов приобрело решающий вес на ежесезонном сходе ксафских племён.
Сегодня знаменитый ксаф в четвёртый раз вышел на охоту, и интуиция не предвещала надвигающейся катастрофы.
Крадучись Пихсс пробирался между высоких деревьев, выискивая под ногами ловушки и прислушиваясь к шорохам над головой, когда издалека послышался усиливающийся гул человекской летающей машины. Ксаф разочарованно выдохнул. Охоту можно было считать проваленной - обитатели леса до ужаса боялись урчащих и гудящих механизмов, даже глухие от природы хваты зарывались в землю с их приближением. И действительно мирную тишину леса наполнили первые звуки паники. Заканючили птахи, заревели тлуты и завыли таапки. Звериная разноголосица по нарастающей возвысилась сначала до гомона, а затем и вовсе превратилась в какофонию свиста, воплей и ора. Интуиция подсказала ксафу, что волна обезумевшего зверья пройдёт стороной и, если верить ушам, так и происходило, а вот человекская машина, наоборот приближалась. Он задрал к небу голову, чтобы рассмотреть виновника, сорвавшего охоту, но плотная листва закрыла обзор. Наконец, судя по гулу и сгустившемуся сумраку леса, машина зависла над ксафом. Интуиция молчала и Пихсс растерялся, не зная, что делать. Вдруг гул изменил тональность и с четырёх сторон раздались недалёкие взрывы. Ксаф упал на траву и затаился. Летающая машина издала скрипучий звук и земля заходила ходуном. Паника охватила всё существо Пихсса и, никогда не будучи религиозным, сейчас он забормотал детскую молитву, ощущая нутром, как часть леса, поднимается к небу, словно бог взял её в руку.
Однако со стороны это выглядело совсем по-другому. Блюдообразное судно висело над деревьями. Исходивший от его подбрюшья, столб света тянул к разверзнутой пасти, словно вырезанный кусок торта, частичку леса, заглотнув которую, блюдце стряхнуло крошки земли и по гиперболической траектории устремилось в небо.
Прибывшие на место вторжения человеческие флаеры обнаружили только дыру в лесу. Покружившись над ней, они улетели ни с чем. Загадочное происшествие по традиции было засекречено, но ещё долго в барах Фэа старожилы пугали переселенцев сказками о гигантском хвате-проглоте.
А Пихсс тем временем переживал не лучшие дни. Место, куда его перенесла некая сила, было неправильным во многих отношениях, начиная с жуткого бессолнечного света и заканчивая атмосферой, пагубно действующей на растения, вырванные вместе с ксафом из родного мира. Здесь ничего не происходило, а тишину нарушал только сам Пихсс. Место было похоже на загробный мир человеков, как представлял ксаф по их рассказам - полный покой и никакой охоты. Видимо кто-то из богов пошутил или напутал, определив его сюда.
В мире, где нет смены дня и ночи, трудно определить прошедшее время и, только сверяясь с голодным урчанием в животе, Пихсс мог сказать, что прошло несколько дней к тому моменту, как мёртвый мир изменился. Изменения начались с того, что кусок ксафского мира основательно тряхнуло, а бессолнечный свет сменился голубоватым сиянием. Прокравшись к самой границе земли, Пихсс увидел стену, обыкновенную, каменную, правда, отполированную до зеркального блеска. Ксаф плюнул на неё и с удовлетворением убедился, что плевок стекает, а не шваркает, как раньше, когда вместо стены стояла странная звенящая вода вся в прожилках маленьких молний.
Пробежав вдоль границы, ксаф убедился, что стена полностью окружает его маленький мирок. Но когда он смиренно лёг в тени сохнущей тефы, вдруг пошёл чудо-дождь. Там, где падали капли, сухая трава поднималась, лиловея и набирая вес прямо на глазах. Деревья вокруг зазвенели стволами, вытягиваясь в струнку и сбрасывая пожухшие листья, место которых тут же занимали новые, свежего синего цвета. Пихсс подставил ладонь, и на неё упало несколько капель. Морщинистая зелёная кожа, которой так гордился ксаф, моментально покрылась пучками чёрной шерсти. Ошеломлённый Пихсс попытался стряхнуть непрошеный нарост сначала вяло, затем яростно, но только ещё больше промочил руку, которая тут же заросла. Неожиданно одна из капель упала на его лысую макушку, и ксаф взбесился. Словно одержимый злым духом он выбежал из-под укрытия и побежал, покрываясь новыми зарослями шерсти на каждом шагу. Чудо-дождь прошёл быстро, буквально вдохнув жизнь в умиравший лес. Но ксаф, превратившийся в волосяной ком, поносил на чём свет стоит подобное дыхание. О да, после вынужденной водной процедуры он почувствовал себя намного лучше - исчезла ломота в неправильно сросшейся руке, заново вырос, откушенный лиссой хвост. Но какую цену пришлось за это заплатить! Цену красоты!
Рассвирепевший ксаф решил, во что бы то ни стало, добраться до своих мучителей, затащивших его в человекский загробный мир и наградивших густой шерстью, под которой ужасно зудела кожа.
Почесываясь, Пихсс поднялся на самое высокое из деревьев и его взгляду предстала странная панорама чуждого мира. Солнце светило ровным голубым светом, почти сливаясь с лазоревыми небесами и не раздражая глаз. До горизонта тянулись ячейки, ячейки, ячейки. Ближайшие к ксафу пестрели всеми оттенками растительной жизни, но чем дальше он смотрел, тем больше увядания наблюдал. Между ячейками пролегали гудящие тропы, по которым иногда проносились какие-то машины, похожие на человекских роботов, что Пихсс видел на территории фаэского космодрома (по крайней мере, такие же блестящие).
С удивлением обозревая окрестности, ксаф не заметил, как унялся его пыл, зато урчащий желудок вновь напомнил себе и Пихсс решил проведать соседние ячейки на предмет какой-нибудь съедобной живности.
Перебраться через стену по одному из деревьев не составило особого труда - так Пихсс оказался рядом с гудящей тропой. Плюнув на неё для проверки, ксаф с огорчением услышал шварканье слюны - однажды он коснулся оголенного электрического провода и с тех пор взял за правило проверять плевком подозрительные предметы, что возможно не раз спасло ему жизнь. Как ему показалось, широкую тропу было невозможно перепрыгнуть, и поэтому ксаф пошёл вдоль неё, выискивая возможность попасть в другие застенные миры.
Спустя некоторое время ему посчастливилось наткнуться на остов большого зверя. Неведомому чудищу хватило силы проломить стену собственного мира, но не достало ума держаться подальше от гудящей тропы, которая, судя по всему, его и убила. С сожалением Пихсс отметил, что найди он тушу на год раньше, пока от неё не остались одни лишь кости, он мог бы питаться мясом погибшего зверя не меньше трети сезона. Ксаф заглянул в проём, но обнаружил за ним лишь пыль да тлен. Убитый горем он сел подле звериных костей, не зная, что делать дальше, и вдруг ощутил знакомое предчувствие - интуиция подсказывала, что решение рядом. И точно, едва знакомая теплота обняла виски, взгляд ксафа упал на ветвистые рога мёртвого зверя, и Пихсса осенила идея, как перебираться через стены. Однажды в баре он видел человекский фильм о племени нинтсей, живущих под покровом вечной темноты. Так вот те самые нинтси, словно летучие лиссы, лазали по ветвям и крышам домов, а чтобы забраться на них использовали странное устройство, которое, как пояснил Пихссу бармен, называется "коска". Рога могли заменить металлические крючки, но чтобы сделать верёвку предстояло потрудиться. Сломав зверю несколько рёбер, ксаф заточил о гудящую тропу их острые сколы и с удовольствием приступил к стрижке, срезая с себя длинную шелковистую шерсть. Работа в четыре руки спорилась, и очень скоро Пихсс стал выглядеть гораздо приличнее в соответствии с ксафскими вкусами. Также быстро из получившейся кучи шерсти ему удалось свить и веревку. Привязав один её конец к рогам, он опробовал "коску" на ближайшей стене и о, чудо! нинтсевское устройство действительно зацепилось за её край, и ксаф без проблем забрался на вершину стены. Впрочем, ячейка за ней была в таком же запустении, что и та, откуда вырвался мёртвый зверь. Разочарованный ксаф решил вернуться назад, вспомнив, что живых миров было больше около той стены, за которой размещался уголок родного Фэа.
Вместо того, чтобы каждый раз залезать наверх для проверки новой ячейки, ксаф, раз забравшись на стену, шёл по ней, прислушиваясь к шуму жизни чужих миров. Увы, если некоторые из них и были когда-то обитаемы, то в лучшем случае он замечал между засохших кустиков звериные косточки, но чаще его встречала только мёртвая тишина.
Однако вероятность - такая шутка судьбы, что когда-нибудь нужное событие да случается. Проходя по стене одной из ячеек, Пихсс услышал долгожданную возню. Сбросив вниз верёвку, он спустился по ней на землю и крадучись направился в сторону, откуда был слышен звук. Незнакомые растения приятного зелёного цвета частично скрывали его в своей тени, мягкая трава, в которой не было видно ни сучка, приятно ласкала ступни. Подбираясь ближе к источнику звуков, Пихсс определил их как чавканье. Кто-то ел, а, значит, была возможность, что и ксафу могло что-то перепасть. Приблизившись, он осторожно выглянул из-за дерева и присвистнул от отчаяния - перед ним был человек. Странно обросший, с неестественно выгнутыми конечностями, но всё-таки он. Ценой гибели нескольких племён человеки стали строжайшим табу в рационе ксафов - торговать с ними было гораздо выгоднее, чем воевать.
Этот человек ел длинный в ярко-желтой кожуре плод, но, когда ксаф присвистнул, бросил есть и воинственно ударил себя в грудь, издав ужасный рык. Пихсс удивился и в то же время проникся уважением к человеку, сведущему в тонком этикете ксафов. Порычав друг на друга и постучав лапами по земле, они быстро нашли общий язык, но когда ксаф обратился к нему на человекском наречии, тот лишь недоуменно проворчал нечто нечленораздельное.
- Петный человек, - пожалел его ксаф. - Совсем отичал пес сопственноко племени. Что ж путем выпилаться?
Объясняя знаками свой замысел, Пихсс проводил человека к стене, с которой свисала верёвка. Товарищ по несчастью видимо был знаком с подобным устройством, поскольку сразу сообразил для чего оно и ловко взобрался наверх. Ксаф последовал за ним. Судя по реакции человека на открывшийся вид, он также впервые попал в загробный мир. Пихсс утешался только тем, что раз мир был человекским, то его товарищ сориентируется в нём быстрее ксафа. И действительно, тот первым придумал, как передвигаться по гудящей тропе. Всё гениальное - просто - он всего лишь запрыгнул на проезжавшего мимо робота и поехал на нём. Ксафу не составило труда догнать их и присоединиться к человеку на спине машины.
- Ты плавильно сооплашаешь, - уважительно сказал он непонимающему товарищу. - Кте-то у лопотов есть паса, а кте паса - там тлукие человеки и ета.
Ксаф мечтательно вспомнил мясное меню бара и напрасно - живот заныл как ненормальный. Вдобавок к неистовству желудка от быстрой езды у него начала кружиться голова. А вот человек получал от поездки истинное удовольствие, иногда корча ксафу умопомрачительные рожи.
Прошло некоторое время, показавшееся Пихссу вечностью, и стены ячеек наконец-то пропали. Робот выехал на открытое пространство, голое как взлётное поле космодрома. Вдалеке виднелись очертания зданий и, судя по всему, к ним и направлялась машина.
Тонкий слух ксафа издалека расслышал звуки человекской речи. Спасение было близко! Говорили двое, но из-за расстояния и гудения тропы до Пихсса доносились только бессвязные обрывки их разговора.
- ...Эльдорадо! - восторгался один.
- ... Палеоксенологи! - возражал другой.
- ... Зоопарк! - смеялся первый.
- ... Мёртвая цивилизация! - басил в ответ второй.
И тут человеки видимо обратили внимание на подъезжающего робота, на спине которого сидели их заросший соплеменник и немногим менее волосатый ксаф.
Видя их замешательство, Пихсс решил первым начать разговор.
- Пихсс! - ударил он себя в грудь, спрыгнув с робота.
Человеки изумленно на него вытаращились.
- Лат витеть вас человеки. Есть ета? - перешёл он сразу к насущному вопросу.
Те двое продолжали недоуменно пялиться. Наконец один из человеков вышел из ступора и закричал:
- Смотрите, док! Обезьяна и говорящая муха! Возьмём их собой?!
- Да, Питер, - неуверенно пробасил другой и вдруг, словно его посетила гениальная идея, радостно добавил: - Они станут неплохим приложением к моей научной работе. Всё-таки живые экспонаты галактического зверинца. Запомни! Этот день войдёт в историю палеоксенологии!