"Сатраповские шимейлы!" - выругался Лаврентий, едва не подавившись бутербродом со шпротами. На комлинк только что упало судебное постановление, которым гражданин Павлов Лаврентий Петрович ограничивался в правах на распространение публичной информации.
Кандидат исторических наук, специалист по раннему периоду новоимперской России приуныл: "Фул бан, как казали бы древние. Хорошо, что только в Россети".
Провокацию на вебинаре "Личность премьера Далина в становлении имперских институтов России" ему оплатили практически онлайн. Ирония заключалась в назначении платежа - аванса за биографию того же Далина, которую заказало Лаврентию черногорское облачное издательство "Мао-дзы". Основные тезисы будущей книги предоставило оно же.
Поскольку просторы Россети на год стали недоступны для выражения исторической позиции Лаврентия, оставалось приступить к работе над заказом. Не цензурированные воспоминания современников премьера он уже скачал с пиратских островов глобанета.
Наскоро дожевав крошащийся бутерброд, Лаврентий приступил к чтению и анализу. Под вечер историк уже наметил, как обыграть "суицидность" исследуемого объекта - только в детстве Далина три раза спасали от смерти - тот и из окна выпадал, и тонул, и перебегал дорогу на красный свет. Но каждый раз рядом появлялся доброхот-лапоть, спасающий будущего премьера.
С хрустом в суставах Лаврентий потянулся и с молодецкой лихостью кликнул по экрану макбука, запустив дешифровку очередного архива. Мгновение... и сразу в доме наступил локальный конец света.
Как установила потом следственная экспертиза, программный вирус инициировал скачок напряжения на эппловских виртулинзах, буквально вскипятив Павлову мозги, одновременно вирус заблокировал искина умного дома и закоротил батарею в макинтоше. Корпус оплавился, а от нагрева вспыхнула архаичная бумага на столе. Квартира выгорела дотла.
* * *
Дикая слезодавильная боль растянулась на вечность и вторую половину вечности затухала приливно-отливными волнами. Мозг словно отформатировали и записали на него заново операционку, да не одну, и пока человек не очнулся, эти две сущности конфликтовали за доступ к управлению.
Сознание Лаврентия включилось мгновенно, как по щелчку пальцев. Руки и ноги ощущались так, словно набиты ватой. Глаза открылись, но не по его воле. Тело приподнялось... без его участия... и село на край кровати. "Вот это меня шандарахнуло", - сказала оно незнакомым голосом. С ужасом Лаврентий понял, что сидит наблюдателем в чужой голове, видит, слышит и чувствует, но не может и пошевелиться самостоятельно.
"Мамочка!" - запаниковал мысленно (а больше никак не получалось) Лаврик.
- Что за шиза?! - воскликнул владелец их общего тела.
"Он меня слышит!?"
- Ты кто?
Судя по архаичному, но понятному говору, разум историка из будущего забросило в аборигена древней России. Собравшись с духом, он вывалил на сожителя (по-другому и не сказать) всё, что помнил о себе.
- Так ты попаданец, - протянул тот, схватил со стола банку мутноватой жидкости и сделал из неё пару жадных глотков. Мысли его, не обращённые к сожителю, были тому не доступны, но зато в эти мгновения Лаврентий смог, наконец, осмотреться.
В жилище царил беспорядок - валялась по стульям одежда, витала пыль в лучах яркой световой панели, на столе хаотично громоздились дурно-пахнущие контейнеры. Царём горы высился древний визор, привязанный к черному моноблоку.
"А какой сейчас год?" - поинтересовался Лаврентий.
- Две тысячи ...-дцать четвёртый.
"Семнадцатый до провозглашения империи, - перевёл историк в привычное времяисчисление. - Это что же получается, меня перенесло ин момент, когда закладывался базис новой России? Это же какие...".
Лаврентий не стал проговаривать очевидное, он сразу понял, что своим послезнанием может повлиять на ход всего исторического процесса. Тот же Далин в этом времени ещё мальчишка, и, убери его кирпичик из фундамента строящейся империи, кто заменит будущего премьера, не рухнет ли колосс? Даже убивать не надо - только толкнуть под руку лаптя-доброхота.
"А какая сейчас дата, что это за город?"
Ответ поверг историка в трепетный шок.
"Это судьба! Сама судьба избрала меня! Тот самый город! Тот самый день!"
Абориген не на шутку взволновался: "Ты... это что задумал?"
"Некогда объяснять! - возопил Лаврентий. - Мы успеем! Мы спасём Россию!"
Он привычно попытался вскочить, бежать, но тело не слушалось его.
- Чего успеем? - затупило оно, точнее сожитель в нём.
"Летим! По дороге расскажу!"
Ватный абориген, понукаемый возбуждённым историком, кое-как оделся в тканевые обноски, едва прикрывающие срам, обулся в шлёпающую обувку и выудил из мусора на столе древний кнопочный комлинк.
- Куда едем?
"Заказывай флаер на городской пляж".
- Машину, - поправил абориген. - Минут за сорок доберёмся, если без пробок.
Он связался с диспетчером и уточнил, что через десять минут подъедет такси. Вышел во двор одноэтажного деревянного домика - место буквального воцарения дикой природы: травы, деревьев, мусорных цветов и кусачих насекомых. Беспощадно палило солнце, нефильтрованный свет припекал раздражённую кожу. Как древние терпели всё это - пришлось познавать на собственной шкуре. Пока ждали, сожитель закурил, и закашлялся с затяжки.
"Как в первый раз", - прохрипел он, отбрасывая тлеющую бумажную палочку, и сплюнул.
"Отвратительно! - возмутился историк. - Надо же было попасть в наркомана. Неудивительно, что до пятидесяти лет в ваше время доживал только каждый второй".
- Каждый второй кто? - переспросил ошеломлённый абориген.
"Неважно. Смотри уже подъехала какая-то повозка. Ну, хоть на колёсах".
- Ты не бушуй, а то пешком пойдёшь.
"Да, надо бы осторожнее, - подумал про себя Лаврентий. - Я ведь без него как без рук... и без ног. А как тебя зовут, - вдруг спохватился он, - не Иван ли?"
- Иван. Ты как узнал? Прошлое моё увидел?
"Да какое там прошлое, всё логично. Древняя Россия. Тут каждый второй либо Иван, либо Владимир".
- Либо Вася, - буркнул Иван, - забираясь внутрь душной повозки. - Поехали, шеф, на пляж!
В машине не отвлекаясь на исторические пейзажи, Лаврентий вдохновенно вещал, что всего одним действием они с Иваном повернут будущее страны в русло всеобщего братства и мирового единства. Но, судя по реакции аборигена, ценностей глобализма тот не разделял. Тогда историк пошёл с припасённого козыря: "Пойми, если бы не Далин, Россия бы не ввязалась в войну с Китаем на Балканском полуострове".
- Какие, в жопу, китайцы на Балканах?! - проняло, наконец, Ивана. - А американцы?
"Если ты про северный альянс, то он распался, и после второй войны афро- и латиноамериканцев, ещё лет тридцать их штаты пребывали в мировой изоляции. Так вот, вдумайся! Россия потеряла в том конфликте "стописят" миллионов человек..."
- Может, сто пятьдесят? - переспросил подавлено Иван.
"Именно "стописят"! - отрубил Лаврентий. - Это на порядок больше! Я сам лично видел скрин того древнего форума, где современники войны обсуждали потери сторон".
- Мы хоть победили?
"Ну как сказать... Китай теперь в Африке, - историк предпочёл умолчать, что беженцы из Китая рассеялись после войны по всему миру, как полумифические евреи и цыгане, и только недавно на крайнем юге африканского континента несколько крупных городских агломераций объединились, провозгласив восстановление Китайской империи.
- "Стописят" миллионов - это, получается, полтора миллиарда, - поразился абориген.
- Приехали! - грубо прервал его мысли таксист. Бормочущий под нос клиент в поношенных шортах и шлёпках внушал опасения. Но тот, пусть и пребывая в заторможенном состоянии, к облегчению водителя расплатился сполна.
- Так что мне делать? - спросил Иван, оглядывая пляж полный отдыхающих.
"Давай пройдёмся, присмотримся. Думаю, что я узнаю Далина по его детским фото", - ответил возбудившийся историк из будущего.
Абориген походил по пляжу, делая вид, что ищет свободное место.
"Вон тот, вроде похож, который с толстой женщиной рядом лежит, - остановил свой выбор Лаврентий. - Как только пойдёт в воду, следуй за ним и, если будет рядом с Далиным какой человек, отвлеки".
Вскоре мальчик пошёл купаться. Иван стянул майку, бросил шлёпки на песке и поплёлся за ним следом.
Прохладная вода прогнала по телу мурашки. Абориген неуверенно оттолкнулся и поплыл, медленно загребая воду.
- Что-то я устал, - сообщил он сожителю минуты через две. - Я вообще не очень плаваю, да и выпивши вчера.
"Выбирайся к берегу, - ответил ему тот, - вон Далин с детьми играет, а рядом какой-то мужчина подозрительный. Наверно, тот самый спасатель".
Иван посмотрел в сторону компании, игравшей в мяч, и поплыл к ним. Вдруг его слегка обдало брызгами.
- Дяденька! - крикнул один из мальчишек. - Бросьте мяч!
Иван неуклюже пихнул, качавшуюся на воде игрушку, но неудачно, в сторону, сам погрузившись с головой.
- Я сейчас, - другой мальчик бросился вплавь за мячиком. Иван только неуклюже барахтался, не понимая, плыть ли к берегу или оставаться на месте, потому что сожитель буквально вопил в его голове: "Это он! Сейчас! Не упусти момент!"
Мальчишка почти доплыл до мяча, как вдруг резко ушёл под воду, на мгновение показалась его голова, и с криком пацан пропал вновь.
"Смотри! Спасатель заметил Далина! Отвлеки его!"
Дрожащий то ли от страха, то ли от холода Иван попытался возразить: "Но он же тонет!"
- Да пошёл ты! - вдруг резко выдохнул абориген и нырнул.
Попаданец не в силах повлиять на Ивана, зашёлся руганью. Разум Лаврика словно помутнел, поэтому он едва ли заметил, как в отчаянной попытке абориген нашарил утопающего и подтолкнул того вверх. Дёргающийся мальчишка попал пяткой спасителю в переносицу, и от удара потемнело в глазах. Что было дальше, Лаврентий не запомнил и вовсе. Вроде, падал он в какой-то тёмный туннель. Долго падал, пока не вынырнул из забытья.
* * *
Лаврентий открыл глаза не сразу. Вслед за осознанием себя, чувствительность возвращалась к нему постепенно. Также постепенно открывался и доступ к памяти, его памяти... Лауры Питеровны Павловой... ЧТО?! Лаврентий забился в припадке истерики, теряя контроль над собой...
Привлечённый криком квартальный санитар прибежал из соседнего сектора и полчаса вынуждено прождал окончания агонии. Пускавшая слюни тушка человека, наконец, затихла у глухого панельного забора. Лаки навёл на неё сканер. "Biomass. Disposal required. Take it, Lucky", - пропищал ИИ смартхата. Доберман по-человечьи вздохнул и направился к трупу, взялся зубами за край вонючего тряпья, бывшего одеждой мертвеца, и потащил в сторону утилизационного реактора. Доволоча тело до люка у стены, пёс лапой ткнул по красной кнопке, активируя сброс тушки. "Good, Lucky, - пискнул динамик. - Take your food". В стене открылся паз с миской исходящего паром мясного паштета.
"Нет! Нет! Нет!" - выл рядом с чавкающей псиной дух Лаврентия, покинувшего телесную оболочку, но не затянутого почему-то в тысячный раз обратно в туннели времени. Никто его, разумеется, не слышал. Ну, почти никто.
* * *
Два старых седых чёрта смотрели в блюдечко с золотой каёмочкой на душевные терзания призрака.
- Какой круг у него, Владимирыч?
- Девятьсот девяносто девятый.
- О, почти отмучался!
- Очистился, Вольфыч, очистился.
- Так что? В рай его или...
- Или.
- Ну да, что-то рано он в этот раз разнылся. А уныние грех.
- Ещё на круг, - предложил Владимирыч.
- А, давай! - мазнул хвостом-хлыстиком Вольфыч. - Я альтернативку могу смотреть вечно.
![[]](/img/g/gusarow_a_w/ne_vse_popadancy/newsepopadancy.jpg)