Гусаров Андрей Владимирович :
другие произведения.
Сказание о Мэте
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Комментарии: 1, последний от 21/06/2005.
© Copyright
Гусаров Андрей Владимирович
(
andergrim@mail.ru
)
Размещен: 21/06/2005, изменен: 17/02/2009. 16k.
Статистика.
Поэма
:
Фэнтези
Самое последнее
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Фактически, 1/4 текста.
"Мне не легко сказанье о гибели героя
Земли британской, сразу вам спеть в один присест.
Но слову быть и, значит, пока нам светит солнце,
Пока рука и голос не дрогнут, буду петь", -
Так молвил Бран-сказитель. Глаза закрыл устало,
Как будто вспоминая. Но, первый взяв аккорд,
Очнулся от раздумий. "Предательство - оружье,
Меч обоюдоострый. И должен помнить тот,
Кто бьёт врага иль друга клинком презренным в спину,
Что и во тьме кромешной предателей Бог зрит.
Но если небо стерпит, то всё земля припомнит.
И меч в руке холодной, не дрогнув, отомстит...
Не так давно случилась, ещё при наших дедах,
История, что вам я желаю рассказать.
Оставили римляне Британь. В лесах дремучих
Зашевелились пикты. Вождей смутила власть.
Как листья, облетали в то время жизни бриттов.
И каждый знатный воин мечтал стать королём.
Предательство царило в сердцах людей, и сила
Мечей торжествовала. И это было злом.
Лекарство оказалось болезни много горче -
И Вортигерн, предавши соперников земле,
Стал королём Британи, но не принёс ей мира.
И север был подобен горящей головне.
Вот только почему-то король решил полымя
Тушить иным пожаром и к саксам он воззвал.
Перехлестнуло пламя Вал Антонина. Саксов
Прошла волна, оставив лишь пепел да окал.
У северной границы патриций жил в усадьбе.
Когда-то в римском войске трибуном он служил.
И если легионы покинули наш остров,
То их пенсионеры остаться предпочли.
Среди них был Амброзий. Построивши усадьбу,
К себе он ветеранов на службу принимал.
За Валом Антонина хозяйничали саксы
А, значит, жди набега - он это понимал.
Семьёй довольно поздно Аврелий обзавёлся.
Женился он на бриттке. Недолог был их брак.
Она ему родила дочь, через год и сына.
Но хворь её в могилу седьмой зимой свела.
И звали сына Гаем. Был малый шустрым парнем.
Проказами своими он радовал отца.
Но Луция братишку с пелёнок невзлюбила.
Ему, как только можно, жизнь портила она".
Сказитель перевёл дух, мелодии рисунок
Повёл иным мотивом. "И вот в одном году
Холодным было лето, дожди шли повсеместно,
И урожай в полях сгнил почти весь на корню.
В стране начался голод. Ударили морозы.
Саксонские отряды вновь стали нападать.
Они жгли поселенья, усадьбы, даже замки.
Казалось, что нет силы их рати удержать.
Тогда собрал Аврелий семью и домочадцев,
Сказал, увы, опасно им оставаться здесь,
И потому решил он податься в Эбуракум,
Так звался Йорк в то время, и там уже осесть.
По снегу они вышли. Обоз, наверно, в двадцать
Повозок, растянувшись на милю, полз едва.
На каждую охраны по десять пеших воев
С мечами приходилось, а всадников по два.
Амброзий в авангарде обоза ехал, дети
В повозке в середине колонны беглецов.
И хоть готовы были защитники к напасти,
Но пикты, Дети Леса, застали их врасплох.
Из-за деревьев, словно сам лес, оживши, двинул
Еловых воев, с криком посыпались они.
Удар посредь колонны пришёлся. У повозок
Началась свалка. Стоном звучали в ней мечи.
Тогда впервые брата сестра предала, сбросив
Трёхлетнего мальчишку с повозки прямо в снег.
Надеялась, что в битве затопчут Гая, чтобы
Любовь отца пребыла отныне только с ней.
Когда отбили пиктов, то, сосчитав потери,
Аврелий лишь одною из них был потрясён.
Пропал в кровавой схватке его сын, Гай Амброзий.
И ни живым, ни мёртвым он сына не нашёл.
Но, что поделать, люди предполагают, только
Господь располагает чему быть суждено.
Погоревав о сыне, другой свой долг исполнил
Аврелий - в Эбуракум своих людей привёл.
Когда-то с легионом он охранял тот город.
И как трибун Амброзий был памятен ещё.
Во время лихолетья известный тан с дружиной
Для града у границы, охваченной огнём,
Божественным стал даром. Не стоит удивляться,
Что город его вскоре "
Dux
Bellorum
" назвал.
Не знал отец, что сына его забрали пикты,
И потому о Гае лишь с горем вспоминал.
А дикари друидам мальчишку передали,
Чтоб с жертвой заручиться удачей от богов.
Нож из обсидиана в священной роще мог бы
Прервать жизнь Гая, только спасение пришло
В лице богини-Девы. Она его забрала
За сизые туманы в озёрный замок свой.
И там, не зная рода, рос Гай, но даже имя
Теперь носил другое - был Мэтом назван он.
Весна сменила зиму, весну сменило лето,
А лето - осень, снова зима настала, но
На острове чудесном шло время по иному,
Шло время, как хотелось владычице его.
В волшебном замке мальчик не по годам рос быстро.
Пока был малым, феи играли в прятки с ним.
Когда же с пятилетним по росту он сравнялся,
Впервые на коня сел и меч свой получил.
Пусть меч был деревянный, а конь - всего лишь пони.
Теперь его не играм наставник эльф учил.
И вскоре в обращенье с копьём, мечом и луком
Со взрослым мог поспорить мальчишка лет семи.
Ему другой наставник преподавал науки:
Историю британских, заморских королевств,
Письмо и счёт, а третий учил игре на арфе,
Стихосложенью, танцам, манерам при дворе.
В учении и играх стремился Мэт к признанью.
И были им довольны его учителя,
Когда свои желанья он подкреплял уменьем.
Но ученик мог, статься, и звёзды возжелать.
Издалека следила богиня за успехом
Воспитанника, словно в лесу растила тис,
Который в своё время рука мастеровая
Согнёт и срежет, чтобы в оружье превратить.
Пять лет минуло в мире, на острове пятнадцать.
Не мальчиком, но мужем покинул замок Мэт.
Богиня на прощанье три вещи подарила:
Оружие, доспехи, коня белей чем снег.
И так ему сказала: "Тебя держать не в силах.
Твой путь вне провиденья. Последний дар прими.
Пока родную землю ты защищаешь, будет
Она тебе защитой. Но меч лишь обрати
Не за неё, но против, предай огнём, железом
И духом дуб и жёлудь, тебя я прокляну.
Не будешь знать покоя ты в свете звёзд и солнца -
Деревьям, зверям, птицам добычей объявлю".
И, под уздцы коня взяв, богиня проводила
Воспитанника через туманы по воде.
"Прощай", - она сказала ему и, повернувшись
Спиной, в туман шагнула, тот скрыл её в себе.
Мэт выехал из леса на старую дорогу,
Поросшую травою, что с севера на юг
Тянулась. Но для Мэта все направленья были
Едино безразличны. На север он свернул.
Два дня скакал, не зная, что ждать за поворотом
От следующей мили. Но вот на третий день
Ему в дороге конный отряд, сопровождавший
Повозку, повстречался. Обрадовался Мэт
И, поравнявшись с ними, приветствовал учтиво.
"Езжай своей дорогой", - сказал ему один
Из всадников угрюмых. Отряд проехал мимо.
Коня в недоуменье Мэт приостановил.
Привыкший к уваженью и вежливой беседе,
Он оскорбился было, но гнев в себе унял.
Да, люди вам не эльфы! И Мэт, махнув рукою
На человечью грубость, в галоп пустил коня.
Но не успел отъехать всего на два полёта
Стрелы, как вдруг услышал он крики за спиной.
Мэт быстро развернулся и вдалеке увидел,
Что встреченный им ране отряд там держит бой.
Взыграла кровь, и к месту сражения, не зная,
Кто правый, виноватый, направил Мэт коня.
Увидел, приближаясь, что всадников саксонцы
Разбойничьего вида со всех сторон теснят.
И, подскакав, ударил копьём он в спину сакса.
Другой сакс, развернувшись, коня мечом подсёк.
И Мэт упал на землю, но быстро подобрался.
Клинок врага взрыл почву. Он откатился вбок,
Ногой того ударил в колено. Хруст раздался.
Сакс дико взвыл. Вскочил Мэт, противнику локтём
Заехал в нос, из ножен меч потянув, споткнулся,
И ткнул врага неловко под горло остриём.
Впервые кровь вкусил меч, но, не теряя время
На лирику с моралью, он хищно замелькал.
И в бое том преградой ни сталь, ни плоть, ни кожа
Ему не были. Кровь он, как бог нектар, алкал.
Глаза горячка боя застила, так что вскоре,
Когда враги бежали, азарт не отпускал.
И стоило большого усилия сдержаться.
Окинул место схватки Мэт взглядом и упал.
Предал его желудок и обессилил сразу.
Преневозможив слабость, поднялся Мэт с колен.
Ему один из воев, чью сторону принял он,
Помог, подавши руку, и хлопнул по спине.
"Силён рубиться, парень!" Но тут же повернулся
К товарищам, прикрикнув на одного из них.
Засуетились вои, сбираясь путь продолжить.
Мэт поискал глазами коня. В кустах густых
Запутался тот. Вывел его он на дорогу.
Пока с конём возился, отряд в седле уж был.
И вой, что подал руку, направил к Мэту лошадь
А, поравнявшись, с ними поехать предложил:
"Куда дорогу держишь?" И Мэт ему поведал,
Что сам пока не знает. "Так, значит, нет преград.
Мы едем в Эбуракум, где правит тан Амброзий,
Хорошему рубаке в пути я был бы рад".
"Корнелий". "Мэт". "Не больно на бритта ты походишь", -
Корнелий улыбнулся. "Как есть", - ответил тот.
В седло запрыгнув, парень спросил: "Ну, что в дорогу?"
"В дорогу". Предводитель скомандовал: "Вперёд!"
Возница щёлкнул плетью. Пошёл возок со скрипом
И всадники пустили коней в неспешный шаг.
"До вечера", - Корнелий сказал, - "должны доехать
До перекрёстка, дальше свернём мы на большак".
Доехали до Йорка быстрее, чем за месяц,
Без происшествий, больше никто не нападал.
Стать каждому в отряде товарищем сумел Мэт.
Открытым нравом дружбу он их завоевал.