Аннотация: Строй и лад Языка Другой Жизни, жизни, заряженной предельным смыслом.
• Два-жды-два. Два жди два. Четырехзначный алгоритм космоязычия.
• Язык, в котором окончательно определились краевые значения мысли, является законом единственного в своем роде мирового существа. Дружелюбие и Солидарность создаются только законными языками. Язык законченный есть единственный в своем роде Законодатель. В Речи он есть Судья и Правитель.
• Возьми свой Крест и следуй с лидирующими в место с-пра-вед-ливости и солидарности.
• Возможно, высочайший язык сокрушит власть убогих ущербных "законов" и воскресит нетленное Существо Действительного Мира.
• Формула космического Разума чрезвычайно проста, стараний только не достаёт людям преодолеть власть привычных понятий, завязанных в плотный узел. Узел этот не развязать ни одному человеческому существу, длинная история его завязала. Постигни же мастерство рассекающего удара. Призри мир, прозри мир, пре-зри мир, создавая Государство мира.
• Де-фисом мы де-корируем, об-нажаем родовой смысл я-зычества и с-разу же декорируем, о-граняем его значениями, которые, разрушая убогие значения языка, его залежавшиеся "богатства", разрешают Рост Зерна.
• Выявляя Словом Мысль, три различим значения: Кто-Как-Кому. Они диа-лектичны: Отец Сыну Заповедь вверяет, Сын Человечность Свершает. Синонимичность укрепляет единственного Кто. Антиномичность уместна только в различии действующих начал, в опыте Обращения. Омонимами восстанавливаем значимость Слова, слова высшей культуры, слова амби-валентного, слова качественного, знающего КАК чествовать Сословие Славы Мировой
• Есть три системы различения. Соответственно, три языка. Один от Отца, другой от Сына и третий от Святого Духа. Первая система различает значимые моменты индивидуального роста среди обстоятельств объективного мира. Эта система работает как интеллект, обеспечивающий становление индивида, его приспособление к окружающей среде. Вторая система выражает отношения крайне значимой, законченной вещи всего мирового многообразия, с множеством индивидов. Особь, вполне сознающая себя, реально пребывает (вы-бывает) за пределами полномочий исторически складывающегося интеллекта, непонятна ему. Третья система, различая особость вполне равноценных индивидуальностей, есть система реального содействия. Одну можно назвать системой обусловливания, другую законодательной, третью правящей. Говоря о языке в целом, мы настаиваем на строгом различении трёх порядков разумения. Отца, Сына и Святого Духа мы определяем как Миф, Метафору и Мистерию, располагая их значения в стороне от панели религиозного понимания. Законы причинно-следственных отношений заканчиваются в существе Закона, единственной особи законного Языка. Здесь заканчивается язычество и начинается исполнение Закона языком Единственного Христа (хоруса, хризоса, кризиса). И язык этот необходимо метафоричен, символичен. На стороне обусловливания он созерцательно-философичен, на стороне Закона, он вполне практичен благодатью ничем не обусловленной Любви.
• Несмотря на обилие синонимов в языке, все они только поясняют смысл одного Слова, в противном случае они становятся значениями деградирующей материи и растлевают единый смысл.
• Антонимы значимы только в опыте непосредственного Обращения, в противном случае они только на руку всяким посредственным, замкнутым на себя "синтезам", становящимися заклинательными формами сознавания мира.
• Омоним смысла раскрывается в объективности мира Поли-семией значений. Омоним венчает смысл реального Со-бытия. Омоним есть Реальное Слово Homo sapiensа. Одно слово может сообщать о разных вещах. Здесь неизбывная неопределенность, бис-конечность слова, восхищающая истинных любителей Слова.
• Слово как эпитет это эпителий смысла, его корочка, внешняя поверхность, застывшая лава огненной с-мышленности.
• Твердость и Мягкость мы полагаем предельно точной характеристикой смыслового "бейта" Кто-Кому. "Кому" всегда внемлет своей абсолютной мягкостью, младостью. Твердость, авторитарная, абсолютная воля Мысли в "Кто" Существа Мысли, и она всегда сопряжена с абсолютной его внятливостью, родовой понятливостью и только тогда такое существо способно обратится твердо-несомненно к Кому-то снаружи, изобретая--обретая в нем Кто. У Твердости может быть множество синонимических значений, антонимов, омонимов необходимых в великом искусстве состыковки мысли с её материалом. В нашей Азбуке твердые и мягкие знаки складывают симметрию смысла.
• Моногенез всех человеческих языков это не одна из теорий, но выражение абсолютного порядка мысли во времени. Только, исходя из абсолюта мысли, можно проектировать интернациональное сближение народов, как и личностей. Только в родоначальной Мысли мы можем вспомнить своё Будущее. В материальной памяти мы вспоминаем только прошлое.
• Живое Слово есть Граница между деятельной Мыслью и подвижной материей. Раздельность субъектов мысли обеспечивается материальностью их облачения. Говоря о субъектах, мы уже прибегаем к свойству материи. Субъективность самой Мысли абсолютно монолитна, нераздельна, но не в пространственном смысле, а точном-точечном. Творящая все Мысль едина, вечна, не рожденная и не рожающая, и не имеющая никого равного себе. Каждый сознающий ЕЁ есть бог.
• Обращение Мысли к своему материалу можно определить как Дух. Обращение субъектов мысли друг к другу можно назвать душевными. Душа как форма о-правленности субъектов мысли. Дух Законодатель, Душа Судья и Правитель.
• Дух безымянный, его веяние не присвоишь, не поймаешь и не поймешь. Душа же оправленная определяется в Имени своём.
• Правда Языка есть правда жизни народа, пользующегося этим языком.
• А в начале мужественно. А в конце женственно. Русское Я значимо как женщина-королева. Ай английского значимо как король. Одно явление понимания, другое,- действий. При этом местоимение второго лица, Ты, действенно, а английское Ю-призыв к пониманию. Я настолько ёмко (яма), что Ты становится попыткой превзойти понятность Я, выпрыгнуть из Я-мы. Русское Я чудотворит в Ты. То, что выражает слово "люблю", предельно точно показывает английское Ю. Так прокладываются фонологические мосты между разными нациями.
• Когда мы написали-сказали слово, мы или утверждаем что-то наверняка, или наверняка о чем-то вопрошаем, либо мы произвели на свет нечто незаконнорожденное, недоношенное. Если слово законченно-законно, то его окончания показывают его право сочетаться в некоторые правильные предложения. Друг другу. Из незаконных слов возникают уродливые псевдопредложения, которым всегда есть что сказать, но нет существа обращения-Предложения. Морфология Закона и Синтаксис Права, таковы две принципиальных основы разумного языка и речи. Псевдопредложения всегда заражены какой-то псевдомотивацией.
• Слова "потока сознания" могут захватить внутренние состояния, но в них еще нет наружной значимости, они, собственно, ни к кому не обращены, демонстрируют некий нарциссический процесс.
• Насколько важен законный статус единичного слова-морфемы, настолько важно обратить внимание на форму словосочетания, синтаксиса, в котором каждый может превзойти Закон, выразить по Праву свою оригинальную самобытную породу.
• Знакомые слова имеют значения, но для того чтобы вернуть им значимость, необходимо ре-анимировать значение, вернуть его в глубины субъективного понимания, где слова становятся верными. Здесь высвечивается определенный порядок толкования, на путях понимания слова. Пример слога. Гласные звуки обеспечивают смысловую строгость погружения: на-ну-но-не-ни, ба-бу-бо-бе-бы, словно регистрируют расположение согласия на волне субъективного воления. "На" различение знакомого и значимого, сущего и существенного и выбор последнего. "Ну" побуждение следовать вглубь, к сути. "Но" нахождение верной ориентации. "Не" непрестанная коррекция, редактирование, правка значимого. "Ни" искомый проницательный, искренний, победительный (Нике) смысл; который можно выражать наружу, искомая инициирующая сила.
• Выверенные в герметическом объеме понимания, в опыте герменевтики значения, могут выражать надежную, нагруженную (награда) внутренним смыслом значимость. Значимый смысл в этом случае необходимо двузначен, обращенный наружу он способен устанавливать смысловые завязи в предложениях. Такие предложения уже не выхолощенные сообщения о чем-то, но Предложения Любви и Дружбы. Любовь есть то, что найдено внутри и предложено наружу Другу. Любовь как Сокровище Единственного Сердца, дружба и Радость как Откровение явных отношений.
• Только плодоносные Слова, нагруженные внутренним смыслом, могут быть дарами Речи. В противном случае мы имеем пустые значения, которые из-за внутренней выхолощенности постоянно порождают утилитарные соподчинительные модели нужного действия-"после слов". Выражение слов не действенно, не определяется как действие, высокая речь смолкает, на её место приходят "деятели", произвольно манипулирующие знакомыми, но бессмысленными словами.
• Только Друг является истинным восприемником Слова значимого по смыслу, остальные воспринимают только часть его значений и, следовательно, не могут услышать Предложения любви и дружбы.
• Космо-язычие проясняет герменевтическую ситуацию "погружения" и социологическую ситуацию "выныривания". Такую ситуацию можно метафорически назвать "две рыбы", в ней исполнение двух принципиально отличных друг от друга задач.
• Погружение есть формирование группы Избранников способных решительно отстраниться от утилитарных интересов выгоды и пользы ради толкования значений общего Языка, корпус которого является основой строительства Государства, толкования достаточно долговременного, предполагающего регулярное общение. Располагаясь в своеобразной алхимической "пещере", погружаться, пока не будут расставлены все значимые акценты, числом мерой и весом. Благих намерений недостаточно, чтобы управлять государством. Заниматься решением только экономических вопросов, значит рано или поздно и себя и свой народ загнать в ловушку. Язык несет в себе полноценную систему приоритетов, не освоив которую, невозможно выправлять, гармонизировать жизнь сообщества.
• Выныривание есть непосредственная Политика, обращенная к своему Народу, политика право славных Государей нашедших общий язык друг с другом и могущих обратиться к Мирянам.
• Те, кто уходят от толкового разговора, всегда втихомолку настаивают на том, что уже нет необходимости говорить о значениях, вопрос решенный. Обычно какой-то авторитетной стороной.
• Космо-язычие, та часть нашей Книги, которая проясняет ключевой порядок значений языка необходимый в деле создания Мирового Государства. Он складывается из Логоса Наименования существа дела и Логоса Призвания дельного сообщества. Один логос воспитывает-питает индивидуальное именитое существо жизни. Метафорически назовем его "пятью хлебами", поскольку в нем пять разных питающих существо жизни инстанций, пять измерений живого, пять ключевых вопросов позволяющих критериально-уравновешено располагаться в своем жизненном пространстве. Второй логос, "две рыбы", проясняет задачу человеческого призвания. Отношения Имени и Звания асимметричны, то как представляет себя в Имени существо "звезды", отлично от того как её зовут.
• "Пять хлебов" и "две рыбы" достаточно, чтобы насытить свой народ, научить его не упускать из виду принципиальные вещи.
• Конечно, наиболее точно выговаривают питающую суть "хлебов" гласные звуки языка, роль которых наиболее заметна в окончаниях слов и менее заметна в корневой основе слова. Гласные в языке, собственно, его глаза способные усмотреть другое слово и бросить ему "конец" ради словосочетания. Править словосочетание не такая простая вещь как может показаться на первый взгляд. Мастер-правитель может построить правильное Предложение как Корабль и на-править его в порт к другому, возможно разумному существу. Такой Корабль плывет по Ра-дуге обоюдного разумения-воления.
• А - Активный, аналитический, абстрагирующий Разум. У - уникальное умно-умелое Чувствование. О - однородность основы Памяти, понимания, воли. Э - эмоционально-значимое Воображение. Ы - высшее выражение силы Желания жить. Условно-символически можно представить эти функции как голова (а), левая рука (у), левая нога (о), правая нога (э) и правая рука (ы).
• Местоимения наиболее древние части речи, они есть в каждом человеческом языке, в них есть место, предназначенное для Имени. До срока они могут выступать вместо имени. В них величие той силы, что настолько неопределенна, насколько благожелательна к любому имени. Именно в порядке личных местоимений можно усмотреть причину борьбы древних (э) и новых (о) богов.
• Силу древних богов язык хранит как свой иносказательный, символический ресурс. У новых богов (и их ставленников) каждое существо находится внутри пространства единого главного Творца, в его единственной вселенной. Все связи складываются однозначно по логике причинно-следственных отношений, с первопричиной в Творце. Потому так легко технари и ученые-естественники, изыскивающие единую теорию причинного Поля, находят общий язык с монотеистами. Метафорический язык как бы допускается, но в виде эпитетов, а не по существу дела.
• Восстанавливая силу древних богов (Кроноса, Медузы Горгоны) в языке, мы открываем не новое время жизни, но давно забытое Настоящее время событий, в котором нет общего пространственного мешка "мы", а каждое разумное существо жизни располагает своим пространственно-временным континуумом, в котором самоорганизуется как существо жизни, "звезда", "зверь". Как невыносим для новых богов, Зевса, Афины-Паллады, Аполлона, образ головы Медузы Горгоны, каждый волос которой представлен в виде змеи, то есть, самостоятельной самоорганизующейся воли. А уж посмотреть в глаза её не отваживается даже такой смелый герой как Персей. Чего же бояться? Остановки своего героического деяния? Глядя в зеркало (тема привычной диалектической рефлексии, дискурса), он отрубает ей голову. Но отрубил ли или увидел сей подвиг в зеркале своего отражающего "реальный" мир сознания.
• Голова Медузы, на которой Космы (космоса, как множества миров), отнюдь не означает единоначалия власти, одной причины, но представлена проективно-символическим единением, соборной собранностью единодушных. Единодушие обеспечивается исключительно символическим образом, погубить который не в состоянии никакой Персей, он просто отодвинется в недосягаемые глубины сознания, пока не закончится история прямых "реальных" влияний. И в конце её каждому предстоит встретиться глазами со взглядом Медузы, медоносной и легкокрылой.
• А-финному закону выгодно вводить людей в виртуальную реальность дисплея, подменять честь вполне своенравного индивида технологическим образцом, информационной моделью. Человек, обесточенный в своей уникальной смысловой начинке, становится псевдочеловеком, имитацией, всегда куда-то устремленной, но потерявшей на-правление, потерявшейся в каше разнородных целеполаганий, своих биологических и психических нужд и потому прибегающего к защите закона. Закон, не умея стать плотью самобытного существа, живой иммунной системой конкретной общности, порождает искусственные технические оболочки, человек надевает скафандр, идентифицирует себя как скафандр (шкаф+андро) и перестает контактировать с наружным миром, выпадает в осадок. А-финное течение жизни закономерно приводит к иммунодефициту и разрушению биопсихологической и социальной цельности человека. Ме-дузная же оправленность это соединительная ткань, это вечная юность и открытость к чужому. Медуза=легкие моря (людского), орган дыхания, праобраз нашей свободы, неподконтрольный никакому пред заданному установлению.
• В моём Мы пребывает единственное Я. В твоём Вы пребывает единственное Ты. Четыре местоимения третьего лица не участвуют в реальном событии и являются информационными двойниками действительных мировых Мы и Вы, действующих начал мира.
• Вопрос об Имени, в котором Я самоопределяюсь пред Тобой, разрешается просто, Я есть именно Зверь. Но зверь говорящий, вызывающий величайшее удивление. Мы настолько загипнотизированы местоимением "Мы" новых богов, что сходство по образу превратили, не заметив того, в родовой признак "человека", а подобие наделили еще более высоким качеством чего-то сверхчеловеческого. Мы же подобны, когда вполне самоопределились в самобытном родовом характере своей живой индивидуальности. Поскольку наше Мы не множится, а выражает индивидуальность, единственного существа жизни, Мы есть Зверь законный, законченный в самосознании, отсюда говорящий. Сначала про себя, свидетельствуя себя в языке особого рода, особи рода своего. Затем именующийся в обращении как Человек.
• Однако, Ты, слушающий говорящего Зверя, если сбросишь с себя гипноз-сон понимания меня по образу как Человека, остановишься и спросишь: ты что ли Человек? Вот именно, Ты и присваиваешь мне Имя Человек, но не Я себе. Так Имя Человек становится основой солидарности всего мирового множества живых существ. Человек не тот, кто выше Зверя, но тот, кто по горизонтали обращается к нему, как равный к равному. Обращается и разговаривает и дружит, когда слышит говорящего Зверя. Почему речь Зверя артикулирована, членораздельна? Да просто, потому что он вместил в своё понимание опыт истории своего Рода, рода условного (нереального еще) "человека".
• Так что же такое пятиконечная "звезда", как логос именования, Человек или Зверь? И Зверь и Человек. Такая двойственность совершенно невыносима для умных человеков, уже, несомненно "готовых" изделий, с явной определенностью общечеловеческого свойства. Такие человеки всегда норовят превзойти "звезду" всё новыми и новыми измерениями жизни, в тщетном усилии доказать себе своё превосходство не только над животными, но и над своими сородичами.
• Мы, словно древние египтяне, скорее в образе животных показываем своих богов (родовые силы). Неправильно говорить что Зверь это Человек, такое предложение не полно. Полноценное предложение складывается как Предложение-обращение со стороны выражающего себя в имени Зверя (птички, рыбки, божьей коровки, тигра, собаки...) к тому, кто определит его иначе и это инаковое имя является чистой символической формой возможного совместного осмысленного труда-творчества. Честность содержательная заявляет себя именно в имени Зверя, честность формальная, символическая в имени Человека. Потому Человек это всегда некоторый Проект общего дела, а не самоназвание существа стоящего выше Зверя.
• Пять управляющих импульсов точной мысли создают целостный живой организм. В человечестве можно выделить пять мировых религий, пять ключевых обязанностей человека. Квинтэссенцию существа дела.
• Все можно определять с точки зрения Живое или умирающее (мертвое).
• Пять концов звезды показывают пять видов обращения - животный (ы), растительный (э), минеральный (о), полевой (у) и энергетический (а).
• Персей заворожен отражением медузы на своем щите, а не её прямым взглядом, его приучили не смотреть на это "чудовище". Так ли уж чудовищны наркотики, СПИД, психозы, онкология, терроризм? За ними разве не стоит другая жизнь, не поддающаяся рациональному сводничеству? Выправить отношения с этой другой жизнью можно, если осмелиться вглядеться в другую рациональность, в мудрость Медузы Горгоны.
• Аромат, источаемый Медузой, это аромат Моды, с её неуловимой игрой знаков, призванной быть судебной инстанцией в повседневной жизни. Но вот мода угасает, как только законодатель вторгается в мудрое течение жизни со своим агрессивным законодательством. Изнанка моды, способствующая скорости круговращения значений и лишенная, углубленной в существо дела особи, гибельна. Здесь всё вращается вокруг желаемого наслаждения, игнорируя особый труд, извлекающий осмысленность существования. Преображение неактуально, все подчинено комбинаторике поз нацеленных исключительно на получение удовольствия.
• То, что я "озверел" совсем не говорит о моём оскотинивании, это скорее свойственно тем, кто уверенно именует себя "человеком".
• Правда звероидна по содержанию, но в слове самоопределения, она человечна и в поступи своей божественна, ибо оправдывает все виды жизненных мотивов.