Аннотация: Своеобразная предыстория "Ненавижу драконов", попытка объяснить куда делись создатели и каким образом Ярослав попал. Вроде довольно логично, немного художественно и совсем не смешно.
Последний создатель, первый создатель
Раз.
Ирей Ратка понятия не имел, каким образом здесь оказался. Нет, он понимал, что не по собственной воле. Но последнее воспоминание было о том, как он старательно и последовательно напивался, поэтому вспомнить, что было дальше не мог, как бы ни старался.
- Глупо, - голос отразился от преграды, не дающей магу покинуть это место, исказился и зазвучал музыкой. - Очень глупо. А еще создатель. Обладатель почти безграничного могущества. Вот тебя и ограничили. Интересно только, как и чем?
Два.
То, что вокруг находятся составляющие какого-то дракона, Ирей понял почти сразу. Драконы особые существа. Они живые, как люди, как животные, как растения, в конце концов, но при этом умудряются среди составляющих выглядеть как что-то неживое. Часть мира. Его фундамент. Основа, на которой растет и меняется все, что столь недолговечно из-за обладания жизнью. Жизнь она требует платы, она быстро сжигает своего носителя, чтобы на его месте появилось что-то новое, возможно более совершенное. Удержать жизнь возможно, при некоторых условиях. Но еще никому не удавалось удержать ее настолько долго, чтобы сравнить свое существование с существованием гор.
Драконы это воплощенное знание. Знание не может быть не живым, но оно и не может не быть основой мира. Знание миры меняет. Иногда сразу, а иногда тихо и незаметно. Оно заставляет их расти.
- Заставляет расти неживое, - произнес Ирей, наслаждаясь звуком собственного голоса. - Очень противоречиво звучит. Но все равно глупо. Я сижу и размышляю внутри составляющих дракона. Я тут очнулся. Еще глупее было бы очнуться в желудке дракона и начать размышлять. Но делать ведь больше нечего.
Три.
Попытки понять, что его держит и почему он не может дотянуться до составляющих мира ничего не дали. Больше всего преграда была похожа на зеркало, отражавшее все, что к нему прикасалось. Но дотянуться было необходимо, или хотя бы докричаться. Если составляющие его услышат, они сделают то, что он попросит. Точнее сделают так, как поймут его просьбу, но это должно помочь покинуть дракона, ставшего тюрьмой.
Времени в этой тюрьме либо не было, либо его было настолько много, что Ирей не успевал его почувствовать. Еще ему казалось, что он сходит с ума. Разговоры с самим собой никого до добра не доводят. А сумасшедший создатель это на самом деле страшно. Составляющие ведь не перестанут слушаться, они будут сплетаться и расти так как он захочет, превращая миры и живущих в них в нечто невообразимое, неспособное существовать долго. И тогда составляющие начнут умирать. Рассыпаться пеплом, оседать на других составляющих, заражая их безумием создателя. Так уже было.
Еще Ирей подозревал, что окончательно обезумев выбраться сможет, ведь тогда он вряд ли задумается о последствиях того, что делает.
Доведя себя этими размышлениями до отчаяния и решив больше не думать о том, что ранение дракона может обернуться для какого-то мира гибелью Ирей попробовал зеркало разбить. И ведь у него получилось. Невидимые, но ощутимые осколки разлетелись как та самая пыль безумия и так же осели на составляющих живого и неживого даруя ему новые способности.
Ирей долго вглядывался, анализировал свои ощущения и наконец, улыбнулся.
- Теперь где-то появятся люди и вещи способные отражать изменения. Вот маги удивятся. Жалко, что мне это ничем не поможет.
На месте разбитой преграды тут же появилась ее точная копия, словно разлетающиеся осколки были плодом воображения сходившего с ума человека.
Четыре.
А потом дракон решил поговорить. Пожаловаться своему пленнику и Ирей долго смеялся. Это же надо. Все так глупо. Знания захотели жить вечно, захотели, чтобы миры перестали меняться.
Ирей конечно знал, что большая часть создателей ушла выращивать новую вселенную. Старая им стала неинтересна, слишком медленно и неохотно она меняется. Точно как величественное дерево с густой кроной, новые веточки в которой не сразу и разглядишь, даже если перед этим умудрился запомнить все старые.
Оставшихся создателей должно было хватить для того, чтобы дерево продолжало жить и расти. Но драконы решили иначе. Знания не захотели больше умирать и избавились от тех, кого посчитали виноватыми в смерти своих сородичей. Одному Ирею повезло. Его дракон следил за ростом своего продолжения. За новым знанием, которое пока только начало зреть, вплетаться в основы миров, постепенно превращаясь в их часть и немного их меняя. Дракон это знание воспринимал как собственного детеныша, ведь изначально росток отделился от него и до сих пор не стал полностью самостоятельным. Дракон побоялся, что смерть создателя помешает детенышу развиваться, и сохранил ему жизнь. Временно. Но это не помогло, неродившийся застыл, превратился в нечто неживое и незаконченное.
Ирей выслушал эти жалобы и начал смеяться. Долго смеялся, всхлипывая и желая побиться головой о невидимую преграду.
- Идиоты, - сказал отсмеявшись. - Мыслители. Дерево, которое перестает расти мертво. Даже если оно еще некоторое время будет давать новые ростки и шелестеть листьями. Вы сами убили своих детей. Нет-нет, они еще будут рождаться. С каждым разом все меньше и меньше, а вы все равно будете умирать. Неразвивающиеся миры деградируют. Какие идиоты. Воплощенные знания столь глупы и так боятся смерти, подумать только. Знания глупы. Какое странное сочетание.
Пять.
- Все должно меняться, - сказал Ирей. - Эта вселенная вовсе не бесконечна и для того, чтобы в ней появилось что-то новое должно исчезнуть что-то старое. Твой неродившийся застыл вовсе не потому, что ты меня запер здесь. Я всего лишь часть. Я влиял только на некоторые составляющие. А твой детеныш был связан со многими. Знание не может принадлежать кому-то одному. Оно собирается из множества кусочков, накапливается и наконец, становится единым целым. Ты заблуждаешься, я тебя не создавал. Я просто собрал тебя в целое из никому не нужных, разбросанных по вселенной кусочков. А к твоему детенышу я вообще не имею ни малейшего отношения. Кто-то просто оттолкнулся от того, что успел создать я.
Дракон слушал внимательно, как прилежный ученик. А Ирей пытался объяснить. Да, создатели создают миры, да они их меняют и наполняют. Но миры создаются из составляющих. Из свободных составляющих, желающих во что-то воплотиться. А составляющие растут сами по себе. Не без помощи создателей, но без их контроля. Просто тянутся за чем-то, раздваиваются, когда что-то в каком-то из миров становится ненужным. Накапливаются и ждут, когда их кто-то позовет.
Неужели в это так сложно поверить?
Создатели растят вселенную, направляют и меняют. Но она бы существовала и без них. Как тот неживой камень не способный самостоятельно превратиться в дом.
Вселенная, которая перестает расти, рано или поздно перестанет жить. И первыми начнут умирать самые старые ветви.
Шесть.
А дракон взял и поверил.
Однажды.
Наверное, поверил потому, что прошло много времени, и он смог заметить признаки умирания дерева. Или все еще надеялся, что его продолжение однажды сможет стать единым целым и на свет появится новый юный дракон. Такой же красно-золотой, с черной каймой на крыльях. Ирей в подробности вдаваться не стал. У него было слишком мало времени для того, чтобы еще и копаться в драконьей душе. Дерево нужно было лечить, пока изменения не стали необратимыми. А для этого времени нужно гораздо больше, чем способен прожить последний создатель этой вселенной.
- Их нужно вернуть, - сказал Ирей, опираясь на драконью морду. - Нужно, но невозможно. Они не бросят молодое дерево, оно без них не выживет. Следовательно...
Дракон недовольно мотнул головой, скидывая руку наглого человека.
- Следовательно, нам нужно где-то найти новых создателей для этой вселенной, - продолжил Ирей, щелкнув дракона по носу. - А это столь же нереально, как и вернуть ушедших. Тупик.
Где взять создателей в мире, в котором создатели рождаются крайне редко, ибо мир стар? А те, кто еще родится... Их не хватит, да и не смогут они стать полноценными создателями. Для того, чтобы родился полноценный создатель где-то недалеко от места его рождения должен что-то изменять создатель живущий. Влияние, чтоб его. Составляющие человека реагируют на влияние и развиваются. А если никто на составляющие не влияет, точнее, почти не влияет, ведь любой человек может поменять какую-то малость... В общем, не важно. Полноценные создатели на свет в умирающей вселенной не появятся.
Наверное, Ирей все-таки успел сойти с ума. Ведь только безумец мог придумать столь странный план. Если на составляющие не могут влиять люди, пускай на них влияет сама вселенная. В одном определенном месте, чтобы изменения накапливались, заставляя людей становится чем-то большим, чем они могли стать изначально. Очень долгий процесс, но дерево не должно успеть умереть.
- Мы их запрем. Запрем в отдельно взятом мире и сделаем так, чтобы люди вообще не могли изменять однажды сплетенный узор составляющих. Просто лишим их энергии, канал перекроем. Знаешь, что будет дальше?
Дракон мотнул головой.
- Не знаешь. А я знаю. Мы проводили такие опыты, правда не над людьми и на очень маленькой территории, но у нас получилось.
Да, получилось. Крохотные живые комочки шерсти однажды просто удрали. Телепортировались как бы странно это не звучало. Телепортирующиеся мыши, разбежавшиеся по несчастному невезучему миру. Попробуй таких вылови. А ведь мышей даже не лишали способности чувствовать живое, просто отрезали от остального мира, заперли в пустоте и ускорили время. У Гражека, затеявшего тот безумный эксперимент, была теория, что жизнь покинувшая тело, она же душа, вовсе не стабильна. Она тоже умеет расти и если ей не хватает пространства, начинает это пространство менять так, чтобы оно стало больше. Или меняет тех, кто способен ее принять, хотя бы в виде энергии нужной для изменений.
Значит должно получиться. Люди не грызуны, им незачем бежать, когда проще заставить мир расти. А если захотят сбежать, то для начала им придется открыть дверь, ведь одного мира им будет мало. Накопленная энергия на них будет давить, требуя выхода или применения.
- И все-таки я успел сойти с ума, - грустно произнес Ирей.
Семь.
Успел сойти с ума.
Только безумием можно было объяснить то, что однажды он решил дождаться полноценного создателя. Или не безумием? Ирей путался и сомневался, но решил ждать. Первому создателю нужен будет учитель, который станет его направлять и не даст случайно уничтожить то, что не успеет уничтожить время.
Но люди не способны столько прожить. Даже большая часть драконов не способны, но у драконов есть выход, они сохраняют себя в неживых вещах. В амулетах. Или в живых существах, даря роду необычные способности.
Драконы - знания. Люди нет. Дракона можно разделить на части для того, чтобы потом собрать, когда он станет нужен. А человека...
А почему нельзя разделить человека. Расплести составляющие и...
- Я успел сойти с ума, - сказа Ирей. - Но мне придется это сделать. С нами обоими. Зато мы увидим, что останется от нашего мира. Позлорадствуем. Посмеемся над многомудрыми и древними, если они доживут.
Злорадствовать почему-то не хотелось.
Дракон, отныне носящий имя Вечный согласился на изменения. Ирей осторожно вплетал в него знания, которые было необходимо сохранить, и столь же осторожно превращал его составляющие в основу мира. Теперь этот дракон сможет перестать существовать не раньше, чем исчезнет вселенная, растущая на его костях и прочих частях тела.
А потом стал отделять. Части дракона. Превращая их в слабых и не столь прекрасных существ. Одну, чтобы следила за запертым миром и помогла расти изменениям в нем, вторую запер в вещи, как первичные знания для своего будущего ученика и как защиту для него. Обидно будет, если первого создателя убьют раньше, чем он успеет что-то сделать.
- Я успел сойти с ума, - сказал Ирей, удивленно прислушиваясь к пустоте в самом себе. Он все еще выглядел человеком, но большая часть его составляющих уже была от него отделена, воплощена в подсказки-ступени для того, кто однажды придет. - Я успел сойти с ума.
Утешало только то, что однажды будущий ученик соберет своего учителя в единое целое. Обязательно соберет. Если он будет этот ученик.
А если не будет, то терять все равно нечего. Ирей умирающую вселенную покинуть был неспособен. Она его держала. Он был последним, кто заставлял ее расти.
- Смогу ли я опять стать человеком? - спросил у самого себя последний создатель, наблюдая за тем, как к оторванной по живому составляющей, несущей в себе что-то забытое в тот же момент, когда она перестала быть частью Ирея, притягиваются новые и новые нити, воплощаясь в крошечного полосатого грызуна. Первая ступенька на пути к знаниям.
Восемь.
Проснуться, оглядеться и застыть столбиком перед лежащим человеком. Всмотреться в него, а потом решить, что делать дальше. Люди и раньше появлялись, некоторые даже были способны добавить капельку жизни в умирающее дерево, но они были несовершенны и незакончены. Поэтому очень скоро обладающий чужим разумом грызун опять засыпал, дожидаясь того, нужного.
И вот он дождался. И теперь растерянно смотрел на такое ожидаемое чудо. Откуда-то пришло слово "мальчишка". Бестолковый и бесполезный мальчишка, уж в людях крошечный грызун научился разбираться за столько времени. Но другого мальчишки нет.
Опустившись на четыре лапы, грызун по одежде забрался на человека, прошелся по груди, пощекотал усами шею, вслушиваясь в пульсацию крови, и решительно полез на лицо.
Человек скривил нос, когда грызун пощекотал его усами и открыл глаза. Голубые, совсем не такие как у смутного отражения в зеркале из чужой памяти.
"Ну, здравствуй, ученик", - мысль легко пронеслась и заставила улыбнуться, игнорируя то, что принадлежала она сейчас крошечному грызуну.
- Ты чем здесь питаешься? - спросил ученик, не подозревавший о своем новом статусе.
Грызун задумался о том, где это здесь? Принюхался и обнаружил совсем рядом такую необходимую часть дракона Вечного. Похоже, все идет, так как надо. Впервые за много-много времени.
- Ладно, пригодишься в хозяйстве, - сказал мальчишка и сгреб возмущенного таким обращением грызуна в ладонь.
Впрочем, особо грызун не сопротивлялся, точнее совсем не сопротивлялся. Кто этого ученика знает, еще оставит, уйдет куда-то, бегай потом за ним.
- Ну, народ, - сказал мальчишка и засунул своего учителя в карман. Чтобы спустя несколько долгих секунд заглянуть туда и поинтересоваться: - Как думаешь, куда нам теперь идти?
Учитель громко фыркнул. Не способен этот человечек пока чувствовать сильные вещи. С другой стороны, он пока не способен даже отделять свои мысли от внушенных, а это хорошо. Пока его можно направлять, ничего не объясняя. Такая экономия времени. Но об этом можно будет подумать потом.
А сейчас нужно забрать спящую в неживом предмете часть дракона, понять в котором из миров они все находятся и решить, что делать дальше.
Главное ведь уже произошло. В этой вселенной появился первый создатель. Значит, появится и второй, а потом и третий. Великое множество создателей.
И почти умершее дерево опять начнет расти.
Возможно, даже нерожденное продолжение дракона ставшего Вечным когда-нибудь сможет ожить.
А последний создатель, чьего имени грызун не помнил, опять станет человеком. Смертным, несовершенным, но умеющим фантазировать и менять миры.
Наверное, он уйдет вслед за теми, кто отправился растить новое дерево.
И это будет правильно. Его память слишком стара и будет цепляться за давно умершие образы. Невозможно вернуть то, что ушло, лучше попытаться его создать на новом месте.
Девять.
Интересно, а драконы успели понять, в чем именно они ошиблись?
Десять.
А сложности закаляют характер. Так этому бестолковому ученику и надо.