Гуринович Артур Михайлович. Ультрафиолет. Часть 2

Ультрафиолет. Часть вторая.

Тарковский в последний раз оглянулся на останки колонны.

Он стоял в колее, проложенной в невысокой траве цвета поспевающей вишни. Ветер гнал по ней волны, шелестела листва деревьев по обе стороны дороги. Стоило поторопиться: солнце уже поднималось над лесом, который во все голоса хвалился жизнью. От звуков, доносящихся из его чащобы, Тарковскому становилось неуютно.

Пускай жужжат метацикады, посвистывают членистые белки-листоеды и хор жуков выводит брачные рулады, соревнуясь с электронным синтезатором. Даже визгливый рёв, прерываемый похабным хохотом, не пугал учёного: он знал, что так голосит тварь, похожая на черепаху-переростка, у которой на панцире обитает целая колония огненно-красных "термитов", поедающих кость и строящая причудливой красоты замки. Эта тварь медленная, а пассажиры большие гурманы: им человек противен, ибо покрыт плотью. А вот утробный клёкот, вой, похожий на гудок и костяные кастаньеты вдалеке его не радовали. Хотя бы потому, что он банально не знал, что это.

Вдобавок скоро запах крови разнесёт о округе, и на пир явятся все, кто в состоянии ходить, ползти или прыгать. Насекомые уже приступили к трапезе, и пришлось поспешить. Хотя бы ради того, чтобы не блевать в шлем при виде копошащейся массы, сверкающей радужным хитином кучи на месте аспиранта. Хорошо, что он сразу всё забрал с собой, лезть в жерло бокса, когда он похож на улей голодных ос, не было ни сил, ни желания. Тело, что осталось внутри, тоже было желаемо местной флорой. Плоть здесь не пропадает, твари вычистят всё, включая останки в раздавленных напрочь машинах. И всё равно останутся голодными.

И пока не начался пир горой, следовало уйти.
Вариантов выбора, куда идти, было целых два. Первый - идти по колее назад в надежде, что маяк его костюма заметят те, кто непременно пойдёт следом, проверяя причину молчащей экспедиции. Второй - попытаться прорываться через лес на восток, так как там был самый короткий путь до опушки "М-сектора".

Оба варианта не гарантировали ровным счётом ничего. Второй сулил прелести непролазной чащобы, а потом пойму реки в россыпи аномальных полей. Первый же шёл вдоль края лиловой чащи, позволяя экспедициям вести наблюдения и собирать образцы, и шёл довольно долго - около восьми километров.

Насколько помнил Тарковский, случаев счастливого спасения в "М-секторе" не было. Чёрный Бор вовсе не жаловал людей, и его лиловый придаток следовал за папой. Года полтора тому, когда восточные границы мутировавшей опушки ещё не были покрыты "стеклянной паутиной", и в глубине лесных тенёт не роились пищевые споры грибов-каннибалов, изучение сектора велось более расслаблено.

На этой почве экспедиции в стиле "давай сгоняем на опушку, я на полчаса" даже не регистрировались и состояли максимум из двух машин. Это и сыграло роковую скрипку в потрясающей череде случайностей. Зона вообще любит случайности, превращая из в узоры извращённого рока.

В очередной паре машин - сразу в обеих, что сродни выигрышу в лотерею - сменились оба техника, уйдя в отпуск. И оба забыли сделать отметки в журнале техобслуживания о необходимости замены фильтров кабин. Фильтр кабины водителей особенный, это фильтр ULPA, его эффективность 99,9999 процентов. По сути, в кабину входит стерильно чистый воздух, не проходят даже вирусы. Но для этого нужно регулярно менять сам фильтр, который забивается пылью и спорами и теряет свои свойства.

В итоге обе машины встали где-то в глубине Леса после того, как новые активные споры радостно миновали импотенцию фильтров и начали пожирать лёгкие тех, кто ехал в водительской кабине. Обе колёсных лаборатории мягко уткнулись в кусты "ёжевики" и заглохли. Пассажиры - а это было четверо человек, трое кандидатов биологических наук и одна ассистентка - быстро сообразили, как они влипли, перевели костюмы на внутреннюю фильтрацию и пешком двинулись обратно.

Назад дошёл только один: "Маклауд" - старый бородатый дядька, который умер от обширного сепсиса и токсикоза уже в боксе приёмного покоя Врат. Останки двух других были найдены на расстоянии 2 и 3,7 километров от Периметра соответственно. Один погиб, наколовшись ногою на стеклянный шип "росянки Аддамса", второго банально загрыз какой-то хищник. Дошедший до Периметра был напичкан спорами и микрофлорой лилового ада из-за неправильно пристёгнутого шлема. Ассистентку вообще не нашли - ни следов борьбы, ни фрагментов костюма, ничего.

После этого особым постановлением было навсегда запрещено самовольное помещение "М-сектора", и тем более пешие прогулки без сопровождения техники и проводников. А теперь Тарковскому предстояло идти назад на своих двоих. Вопреки эмоциям, он выбрал первый путь. Восемь километров лилового ада пешком. И призрачная надежда на то, что потухшие импульсные маяки колонны вызовут беспокойство на Периметре. Последнее обычно сопровождалось разведывательно-эвакуационными рейдами военных.

Сдохнуть на этом пути можно было за любым деревом - Зона устроит это без проблем. Но есть призрачный шанс, что на дороге он встретит спасателей. А в чащобе можно было лишится и этого. Поэтому пешком обратно по следам колонны. Главное - верить. К сожалению, Тарковский был скорее реалистом. Тем не менее, он проверил, как вынимается из кобуры тазер, приладился к мачете, взмахнул им пару раз, и, непечатно выговорившись, шагнул в направлении спасения.

Бодро отшагать удалось метров пятьсот. Колонна придавила траву знатно, аномалии объезжала исправно, и Тарковский решил не терять подарок судьбы - быстрым шагом удалялся от кошмарного пира на поляне. Деревья росли не так часто, кустарников было мало и окрестности просматривались хорошо. Вон пара шестилапых чешуйчатых белок дерутся за труп третьей, которую не доел "зелёный долгоносик". Через сотню шагов гигантский фиолетовый муравейник жуков-листорезов пытается выжить в россыпи мелких "ноголомок". Стайка мокриц размером с суповую тарелку облепила гнилое бревно. В густых кронах деревьев свистели и щёлкали мелкие создания, заменяющие птиц. Идиллия.

Но потом светлая полоса закончилась.
Во-первых, подлесок разросся неимоверно. Какая-то помесь папоротника с хвощом активно занимала место под солнцем, забивая всё поле зрения мясистыми стволами. Колонна прошла прямо через них через старую просеку. Остался коридор в лиловых зарослях, в котором кроны плотно смыкались, образуя натуральный тоннель поперечником метров шесть. И через него надо было идти. Но у Тарковского не было ни армированных колёс, ни гусениц. Летать он тоже не умел, поэтому в эту западню нужно было лезть буквально через смятые, измочаленные стволы молодой поросли.

Насекомых там было сказочно много. Тропический рай, а не аномальный лес. И это могло стать проблемой. Хотя... какие уж тут проблемы-то? Куда больше?
Тарковский обработал забрало и фильтры репеллентом, пшикнул пару раз на грудь руки. Костюм хороший, ему укусы и химия до лампочки, но учёный брезговал видеть на прозрачном забрале всю эту неизученную мерзость. Её интересно наблюдать в коллекциях, но на себе - увольте. Да и чуют твари запахи, набиваются в решётку фильтрационной установки, а она потом вырубается. В машинах стоит специальная система очистки сетки от частиц, там проще. А здесь всё вручную.

Тарковский вступил в фиолетовый сумрак, стараясь не запнуться о перекрученные стволы. Под ногами противно чавкало. Заработала система очистки визира шлема, силиконовые реснички раз за разом снимали мошкару. Не будь репеллента, сейчас было бы худо. Заметно потеплело, пока климат-система перестроилась, внизу забрало чуть запотело.

Тарковский сквозь зубы сказал, что он думает про эти чертовы джунгли. Тесак натурально помогал освобождать ноги. Это в кроссовках или в ботинках можно бегать по бурелому, а в скафандре не так всё кошерно: размер внешнего "ботинка космонавта" пятьдесят последний, и двигаться в них неудобно всегда. Ещё надо смотреть, обрубая поросль вокруг ботинка, чтобы не задеть костюм, иначе на этом приключение закончится.

Так прошло полчаса. Тарковский безбожно взмок и порядочно устал, когда впереди забрезжил просвет. Заросли заканчивались, впереди было теоретически легче. Болела рука от махания тесаком, болели ноги, болела поясница от всего этого барахла в ранце. Тарковский вознамерился по окончанию зарослей попить сока из рациона и передохнуть минут пятнадцать где-нибудь на безопасном пятачке. Хотя бы просто постоять на ветерке, пускай всю эту копошащуюся мерзость сдует к чертям.

На этой оптимистичной ноте Тарковского едва не обнулили.
Едва он скорчил гримасу в ожидании окончания этой каторги, как сильный удар в спину сбил его с ног. Не будь там ранца из армированных полимеров, сейчас бы он точно плевался кровью. Но звезда была с ним, и Тарковский неэлегантно рухнул головой вперёд прямиком в лиловую стену растительности. Приложившись подбородком о край шлема - больно, зараза! - он при этом шустро извернулся и, насколько позволял скафандр, полулёжа -полусидя развернулся лицом к опасности, выставив тесак перед собой. Пусть будут долгими дни того, кто в штатному тесаку приделал темляк. В перчатке костюма выронить сей инструмент - дело быстрое. Чудо также состояло в том, что Тарковский не пропорол сам себя при падении.

Но всё это к нему пришло позже. Сейчас же всё внимание его было приковано к существу, стоящему перед ним.

Что-то, отдалённо напоминающее гуманоида, покрытое лиловой (не может быть!) махрой пополам с чешуёй. Тонкий, почти нереальный торс и костлявые, но широкие плечи. Что-то странное вместо обычных суставов, какие-то сочленения. На угрожающе протянутых к Тарковскому руках кажется по пять пальцев, искривленных и когтистых. Что там с ногами, Тарковский уже не успел рассмотреть: тварь наклонилась вперёд и, раскрыв вертикальную зубатую щель на месте лица, завизжала.

Тарковский среагировал инстинктивно: опустил руку с тесаком к бедру, разжал ладонь и вытащил тазер. Тесак висел на запястье, мешая всему. Не целясь, учёный навел ствол на страхолюдину и нажал на спуск. Лёгкий хлопок, игривые блестящие пружинки проводов унеслись к цели вслед за иглами контактов. Пятьдесят тысяч вольт добра передались от человека местному жителю.

Тварь заткнулась и выгнулась дугой, судорожно сведя корявые конечности. Потом картинно завалился назад. Один - ноль. Второго выстрела не потребовалось.

Тарковский не стал ждать, когда тварь очухается - тазер был нелетальным оружием - и припустил в сторону просвета, оглядываясь через шаг, чтобы не пропустить появления друзей мутанта. Сейчас бы сюда того идиота, что дал эту батарейку Тарковскому вместо нормального оружия. Вон, у немцев на соседних Вратах у всех Зиг-Зауэры в укладке. А у них вот это вот недоразумение. Отечество заботится о своих детях, жалко только будет не дожить до момента, когда он выскажет благодарность за такую заботу.

Наконец, дебри кончились, пошёл какой-то инопланетный питомник фиолетовой капусты пополам с черными извилистыми хлыстами, уходящими в небо. В Зоне часто так и бывает - начинается новый биом как по линейке. Порою даже закрадывается мысль, что это искусственно засеянные участки.
Вот и теперь была та же картина. Тарковский оглянулся в последний раз. В приторно розовой полутьме, да через запотевшее забрало, заляпанное соком и насекомыми, не было видно ровным счётом ничего. Там ли эта тварь, или уже ушла к маме - Тарковский не знал. Было ясно лишь одно - его сейчас спасут только ноги и удача.

Обмахиваясь на ходу от копошащейся кашицы из насекомых, он быстрым шагом пошёл по колее. Бежать было нельзя, надо дать возможность климат-системе высушить шлем и охладить тело, иначе он или поймает тепловой удар, или наступит на какую-нибудь пакость. Вот, приснопамятная "росянка Аддамса" поблёскивает на обочине иглами. Надо смотреть внимательно и назад, и вперёд, и под ноги, иначе конец. И "росянок" этих что-то многовато даже на колее.

Небольшое растение, с полторы ладошки. Лодочка из органики и кремнезёма. И адски острые шипы, прозрачные и сверкающие на солнце, словно алмазы. Каждая игла имеет систему каналов, закрытых мембраною. Внутри - сильнейший нейротоксин. Толщина иглы атомарная, но прочностью колючка может мериться с нержавеющей сталью. Тяжёлая техника их давит, конечно, но копыта, подошвы и костюмы "росянки" пробивают на раз. А дальше, если жертва живая, нейротоксин её тут же иммобилизует и кладёт рядом с растением. Кушать подано.

Так что Тароковский крутил головою, насколько позволял шлем, особое внимания уделяя дороге. Отойдя на достаточное, по его разумению, расстояние от злокозненных джунглей, он перезарядил картридж тазера. Всего у него с десяток этих плоских штук. Если не тормозить и не мешать мутантам выстроиться в очередь, то он ещё сможет кого-нибудь удивить.

Перед глазами загорелся жёлтый индикатор, мяукнула система предупреждения о заражении. Ого, да местная "капуста" не так проста, как кажется! Ладно-ладно, не будем здесь задерживаться, повода нету. Да и в костюме стало заметно суше и прохладнее, а значит от перегрева он не загнётся. И то дело.

Сзади-слева вдалеке кто-то завыл на высокой ноте, перекрывая гомон мелочи. Вой перешёл в невнятный речитатив. Вот, сглазил. Только бы не за ним. На дороге особо не развернёшься, прятаться в мясистых лопухах по обе стороны себе дороже. Тарковский встал в полный рост, обернувшись назад. Постоял минуту, не двигаясь. Вроде не видать никого. Что ж, продолжаем героический поход.

Тут в пяти метрах впереди шевельнулись заросли, и на дорогу вывалилось ...нечто. Какой-то колобок размером с кресло, увешанный тончайшими жёлтыми шевелящимися нитями. Существо явно заметило Тарковского и застыло, поводя бахромою макарон-щупалец. Потом просто перекатилось на бок и вломилось в хрустящие заросли на другой стороне дороги.

Тарковский не успел обрадоваться или удивиться, как из кустов полыхнуло фиолетовым, в стороны потянулись малиновые молнии разрядов, грохнуло... и в стороны полетели белёсые куски плоти и щупалец. Докатился колобок, да уж. Прямо в аномалию докатился. Надо быть повнимательнее.

Тарковский осторожно миновал место яркого финиша неизвестной твари и продолжил путь. Лопухи становились всё мельче, их постепенно сменяла нежно-фиолетовая трава высотою не более колена. Кочки цвета зреющей сливы уходили метров на семьсот в обе стороны, пока не начинались стены аметистового леса. Насколько помнил Тарковский, подобные луга несли в себе много сюрпризов.

То трясина образуется под нормальным с виду дёрном. Да не простая, а полная то кислот, то мелких паразитов. Или стадо каких-нибудь ядовитых ящеров найдут. Или... Ну его, не поминай лихо. Тарковский остановился. Очередная лотерея намечается. А вон и участников шоу видно: у опушки, аккурат в пятне голубых "одуванчиков" , виднелись три черных холмика, утыканных радужными заострёнными пластинками.

Голозавры. Как не вовремя.

Иной человек, неискушённый Зоною, просто воспримет эти странные штуки за аномалию или даже артефакты. Или просто за странное образование, коих здесь много. Поэтому пройдёт мимо, оставив их за спиной. Это и послужит причиной гибели. Голозавры нападают внезапно, молниеносно и без сомнений. У них, по словам коллег из отдела аномальной зоологии, напрочь нету скромности. Это местный аналог росомахи, только уж совсем нестандартный.

Шесть лап с когтями, при помощи которых тварь бегает быстрее человека. Невероятно прочная шкура, гибкая и устойчивая к повреждениям. Длинный крысиный хвост, усеянный острейшими шипами. Шесть - шесть! - глаз, которые устроены вовсе необычно - имеют каждый по два зрачка. Биохимия полностью не местная - что-то с органикой на основе кремния и кислот. Кровь и слюна тоже едкие, само собою. И залитые по самые брови агрессией мозги. Где располагались последние, никто доподлинно не знал. Когда голозавра удаётся подстрелить из автоматической пушки, его внутренности вступают в реакцию с кислородом воздуха, в результате чего труп превращается в кипящую жижу примерно за десять минут. Тарковский сам видел однажды, как это происходит: зрелище кошмарное и тошнотворное, хотя и интересное с точки зрения науки.

Интересно, они его уже заметили? Наверняка да, иначе бы не изображали бы сейчас три холмика с украшениями. Пластины эти, что торчат из твари, как из стегозавра, состоят из какой-то хитрой модификации кремния и ценятся среди ювелиров из-за своей уникальной преломляющей способности. Очень красивое зрелище, когда в виде запчасти лежит на столе. А вот на спине голозавра смотрится не очень позитивно. Острые они до безобразия, и тварь ими умеет пользоваться. Например, когда нужно выпотрошить заблудавшего кабана или даже кислотного слизня.

Тарковский остановился, напряжённо из выход из ситуации. Идти вперёд смысла нету, его просто схарчат до опушки. Вправо- влево ходить себе дороже, вне дороги здесь везде плохо. Назад?...

Только Тарковский подумал о том, чтобы отойти назад и поискать альтернативу в более спокойной обстановке, как с тыла донёсся знакомы вой, переходящий в бормотание. Ему ответил другой похожий. Недалеко, гораздо ближе, чем в прошлый раз. Значит, всё-таки идут следом.

Сзади - местные мартышки в зарослях, впереди - ящероподобная росомаха-маньяк, справа и слева - просто безликая смерть. Не очень удачный выбор. Нету его совсем. Тарковский пал духом. С его тазером можно было бы ещё отбиться от одной обезьяны, но от нескольких вряд ли. Он просто не успеет перезарядиться, да и дистанция критично мала. В поле у него есть возможность пробежаться, но в скафандре это скорее быстрый шаг. Голозавры его вразвалочку догонят. И на тазер с тесаком им плевать.

С другой стороны, стоять здесь, как баран на заклании, Тарковский тоже не мог. Поэтому плюнул на всё и припустил изо всех сил вперёд, на поле, забирая по дуге вправо от голозавров. Пока они увидят его спину и рванут с места, у него будет пара минут. Все другие варианты ему не давали и этого времени. Как говаривал персонаж одного фильма, лучше помучиться.

Сзади явно заметили конкуренцию. Опять заорали, визгливо и тонко. Потом ещё два голоса присоединились к выступлению. Тарковский оглянулся на ходу. Мать честная! На поле выходили скорченные лиловые силуэты. Пятеро, не меньше. Увидев, что добыча делает ноги, гуманоиды при этом не спешили догонять. Переминались и орали. Выходит, знали, что тут территория голозавров.

Но это длилось секунд пять. Когда Тарковский опять обернулся, то с похолодевшим сердцем увидел, что преследователи решились-таки забрать добычу себе. Двуногие твари вприпрыжку рванули в поле за учёным.

Голозавры среагировали мгновенно. Все три "холмика" пружинами подскочили, превратились в печально знакомые силуэты. И все трое метнулись навстречу конкурентам. За еду никто не беспокоился, она не уйдёт.

Тарковскому на мгновение стало очень обидно - даже мутанты его уже оценили как потенциальный обед. Что ж, обедать будете уставшими, суки. И Тарковский припустил изо всех сил к опушке. Сзади сшиблись два вида хищников, визг и шипение говорили о активном диалоге. Тарковскому было плевать, в каком формате у них общение проходит - он нёсся по колее, молясь, чтобы не наступить на иглу "росянки". Опушка приближалась с каждой секундой.

На ходу оборвав жёлтую паутину лишайника - редкий здесь цвет, кстати - Тарковский ввалился в полутень очередного леса, надсадно хрипя. Ещё один такой забег, и его мотор пошлёт его лесом. Стараясь рефлекторно не опираться на ствол дерева рядом, Тарковский обернулся. В поле разворачивалась драка, достойная кисти Гигера.

Голозавры разделились и носились кругами, разбрасывая обезьян. Последних значительно прибыло, не менее десятка тварей танцевали гопак, уворачиваясь от ящеров и молотя конечностями по противнику. Сразу трое двуногих облепили одного из голозавров, и визжащий комок покатился по траве. В воздух полетели какие-то ошмётки, издали было плохо видно.

А затем сработал "трамплин". Его басовитый пинок было сложно перепутать с чем-то другим. "Буммм!" - и клубок дерущихся тварей, распадаясь на части, стартовал куда-то ввысь. Свалка на мгновение замерла, потом снова возобновилась.

И Тарковский понял, что Зона даёт ему уникальный шанс. Он повернулся и побежал вглубь леса. Может, он выиграет пару минут форы. Возможно, даже твари перебьют друг друга, и победителю будет не до еды. Возможно.

А пока следовало быть аккуратнее. Начинался местный грибной биом, паразитирующий на местной флоре. Пузырчатые наплывы на стволах, голубые и прозрачные диски с пластинками на тонких ножках, слизистые гирлянды всех оттенков синего. И токсины, которых было полно везде. Воздух здесь был особенно плох. Касаться чего-либо было себе дороже. Худшее место из худших, чемпион среди ядовитых пейзажей. Но вполне посещаемый, если вести себя осторожно.

А ещё здесь не росла "росянка Аддамса". Тарковский позволил себе чуть ускориться, выжимая из себя остатки сил. Сейчас или никогда. Грибы не успели затянуть "просеку" после прохода машин, поэтому путь стал легче. Пришлось отмахнуться тесаком от какого-то комара-переростка размером с голубя. Дать пинка жуку-водянке, благо Тарковский знал, что они почти безвредны. Перешагнуть через странного вида щель в почве.

А потом бензин у организма кончился. Тарковский понял, что если он ещё пару минут будет так бежать, то спечётся окончательно. Нужно было решать. Откуда-то сзади донёсся вопль, подстёгивая к действиям. Всё-таки мартышки взяли верх. Что ж, и то хлеб. Ну, держитесь, суки.

Тарковский стал . Выпрямился, разминая вспотевшую спину. Смахнул труху и грязь с дисплея на левом рукаве: монитор системы жизнеобеспечения - очень блатная вещь даже в среде специалистов. Тыкаем в иконку с крестиком: меню автоматической аптечки. Режим "5", красная цифра в кружке. Да, подтвердить. Да, я уверен, ещё раз подтвердить. Диагностика модуля препаратов: пройдена - замените текущий модуль на красный. Отлично, это и нужно.

На груди костюма отщёлкнулась пластинка, внутри на направляющих лежала шестиугольная пластинка в сотовых же пузырьках, цвет белый. Стандартная укупорка антидотов для полевых работ. Получил прокол костюма или укус - автоматический инъектор введёт через катетер препарат по команде с дисплея. Из-за крепления этой иголки у ключицы, кстати, многие не любили эти скафандры. Тарковский же просто привык, да и не боялся уколов с детства. В Зоне такой девайс очень удобен: здесь нету возможности пользоваться шприцем или пневмопистолетом - здесь всё должно быть с собой. И аптечка справлялась, спасая жизни фармацевтическими бульонами из прозрачной соты.

Но было также ещё два типа модулей. Жёлтые - для лежачих и эвакуируемых, с препаратами поддержки стабильности. И красные - для военных. Как говорил инструктор, который обучал работе с этой аптечкой, когда вставляешь красную кассету, жить будешь ярко, но недолго. Всё зависит от того, как скоро тебя подберут и отправят на детоксикацию.

Тарковскому было не на что надеяться, поэтому он выбросил под ноги прозрачную пластину и достал из кармашка рядом её красную копию. Вырезом в этот выступ. До щелчка закрыть. Лючок пшикнул дымком азотной отсечки, на дисплее загорелся маркер готовности.

Тарковский поднял голову. В просвете просеки мелькнула одна тень, вторая. Пора.
Он ткнул пальцем в экран, давая команду на инъекцию. Где-то внутри костюма сервоприводы вонзили иглы в нужные пузырьки, смешивая боевой коктейль, который точно отмеренной дозой смешался с физраствором и был закачан в вену пассажира скафандра.

Мир вокруг Тарковского внезапно сжался в точку внутри черепа. И затем взорвался, ошеломив его. Мир приобрёл нездоровые серые оттенки, зрение стало непривычно четким. Он услышал, как воздух с шипением проходит в его лёгкие, как щёлкают выпускные клапаны при выдохе. Услышал он и как скрипит многослойная ткань костюма, и как работают вентиляторы ФВУ. Чувства обострились до предела. Ушла тоска и сожаление, хотелось прыгать и кричать от восторга. Ему надо домой, а эти мартышки его не пускают. Сейчас он за это их и накажет.

Тарковский потянул тазер из кобуры, подивившись тому, как медленно это происходит. Переложил тесак в другую руку, примериваясь к ставшему неожиданно лёгким инструменту. С шипением выдохнул воздух. Хорошо-то как!

Из-за ствола, изъеденного жуками, на колею шагнула первая тварь. Тарковский непривычно детально видел рану у неё чуть ниже шеи. Лиловые чешуйки и жёлто-розовая плоть, сочащаяся сукровицей. Мутант успел сделать один шаг, как Тарковский выстрелил в него из тазера. Тварь свело в позе бодибилдера, и он не стал ждать - сделал шаг и ударом тесака наполовину отрубил ей голову с раззявленной слюнявой пастью.

Уловив сбоку движение, Тарковский присел, пропуская летящую в прыжке подружку мартышки. Та с утробным вяканьем врезалась в ствол обросшего грибом папоротника и свалилась на землю. Тарковский подскочил, занеся тесак, снёс выставленную кисть и всадил лезвие пару раз в шею твари. Сзади кто-то обхватил его,пытаясь повалить. Тарковский рухнул туда, куда его и тянули, придавливая противника собою. У мутанта от неожиданности разжались руки. Его добыча извернулась в объятиях и всадила выстрел из тазера прямо в пасть в упор. Сверху добавить тесаком, чтоб голова долой.

Рядом завыли. Тарковский перекатился под упавшим и повисшим в развилке деревьев бревном, выигрывая секунды. Подскочил, чувствуя, как хрустят суставы. На ходу выдернул картриджи к тазеру, вставил один, второй уронил под ноги. Зарядил другой. Развернулся.

Его сбили с ног могучим ударом в грудь с захватом "в замок". Ох и силища у этой твари, настоящая горилла! Зубастая пасть пыталась выгрызть ему лицо, царапая плексиглас забрала, он же орудовал тесаком, вонзая его раз за разом в бок твари. Наконец, хватка ослабла. Тарковский выпрямился.

Ещё трое тварей не спешили нападать, стоя в отдалении и наблюдая. Кто следующий, ну?

Внезапно троица распалась и разбежалась в стороны, охватывая его с боков и заходя сзади. А вот это уже плохо. Если поодиночке ещё как-то он мог достойно отбиться, то тут сложнее. Страха не было, нет - Тарковский думал ясно и логично, но с лёгкой ноткой эйфории. Просто просчитывал свои шансы. А они стремительно таяли.

Вот слева бросилась в атаку первая тварь. Выстрел из тазера. Мутант молниеносно меняет траекторию, уходя от контактов. Тарковский делает второй выстрел почти в упор. Туша сбивает его с ног, он неудобно падает на спину, ударяясь затылком о задник шлема. Шинкуем, шинкуем пациента тесаком, пока не очухался.

Сверху наваливается второй желающий отведать свежего мясца. Тарковский швыряет ему в рыло бесполезный тазер. Тварь визжит, отшвыривает оружие и пытается добраться до учёного, сволакивая погибшего собрата, лежащего поверх. Тарковский наконец-то получает возможность достать правой рукой до бедра, достаёт ракетницу, взводит курок и почти в упор всаживает противнику единственный заряд прямо в харю. Даже сквозь прикрытые веки видна яркая магниевая вспышка, по ушам бьёт грохот выстрела и шипение.

Тварь встаёт (!) и, шатаясь, слепо бредёт куда-то, разбрасывая раскалённые искры из факела, в который превратилась её голова. Сзади на спине лиловые колтуны прикрыты почему-то оранжевой тканью. Тарковский машинально проверяет, не его ли костюм порвался. Нет, всё вроде в норме, показатели на герметичности зелёные.

И тут препарат прекратил действовать. По голове словно приложились доской. Тело внезапно обрело всё удачно забытое - от боли в мышцах до чудовищной усталости и бессилия. Тарковский внезапно понял, что это конец. Всё, кина не будет. Отбегался Рэмбо.

Из-за ствола дерева шагнул третий мутант. Умный, падла, ждал финала. Сзади его от упавшего тела с сигнальнй ракетой в башке занялся ствол папоротника, голубое пламя с треском и гулом пожирало грибные наросты. Да, они горят, что-то там из нефтяных фракций выделяется. Интересно, его успеют сожрать, пока он не сгорит заживо? Эй, мартышка, ты как думаешь?

Мартышка не успела ответить ничего. Потому что её смело стеною огня с малиновым огоньком. Просто сдуло, расплескав словно сырое яйцо ударом кувалды. Многоствольный пулемёт. Тарковский видел их работу в живую не раз, но не думал оказаться ТАК близко. На пару секунд вал огня прекратился, в наушниках сквозь вату шока Тароковский услышал чей-то голос

- Лежи, не двигайся! Прикрой забрало! Мы идём!

И снова заработал роторный пулемёт. Именно он мог прорубать в местных джунглях целые коридоры, кроша всё, что вило в поле зрения. Горящий папоротник напротив лишился части ствола, осел и завалился куда-то в кусты, на лету расщепляясь пулями на горящие ошмётки.

Судя по звуку и летящим брызгам сока, сзади творилось то же самое. Вокруг Тарковского попросту выкашивалось пространство в ноль, минимизируя любые угрозы. Наконец, нужная степень разрушения была достигнута. Выстрелы стихли. Опять тот же голос:

- Жив? Штаны сухие? Погоди, сейчас обработаем поляну и тебя подберём.

За штаны Тарковский не ручался. Сейчас он просто обессиленно лежал под фиолетовыми листьями гигантского ложного папоротника. Выше шелестели на ветру пурпурные листья мутировавшего дуба. Сзади хлопнули мортиры с брони, невдалеке в кашу из растений и местных тварей плюхнулась пара баллонов, из которых пошёл белёсый газ. Заметно похолодало. Инсектициды и низкая температура делали местность вокруг него условно безопасной.

Иссиня-чёрная, с яркой красной полосой на спине, сколопендра вынырнула из тёмно-сливового опада и вцепилась в ботинок скафандра. Тарковский прижал её другим ботинком и растёр, разрывая тварь надвое. Обе половинки шустро закопались обратно в листья. Какой-то жук на полпути по забралу склеил ласты и скатился вниз. Всё шло к тому, что Тарковскому ещё суждено пожить.

Его спасут, вывезут как дивное диво - единственного, кто выжил в "М-секторе" без техники. И пускай ему повезло в том, что он выбрал правильное решение - идти по колее назад. И в том, что его позиционный маяк скафандра чудом засекли с беспилотника, когда потеряли колонну.

Всё равно, он стал человеком совершившим почти невозможное. Запись его сражения с мутантами, снятое с воздуха в ИК-диапазоне, показывали как образец стойкости духа спецам, готовящимся к работе в Зоне. Фамилия "Тарковский" в который раз стала легендарной.

Записи с двух камер скафандра Тарковсокого - нашлемной и фронтальной грудной легли в архив НИИ ЧАЗ после тщательного анализа. Были внесены изменения в аварийные комплекты машин русскоговорящего сектора и исправлены некоторые инструкции. Костюм же был признан наиболее успешной моделью для работы в глубоких секторах Зоны.

Останки одного из мутантов, которого Тарковский расстрелял из ракетницы, были определены как останки пропавшей в "М-секторе" ассистентки Марии Ивановны Голудь. Обрывки комбинезона с биркой, вросшие в кожу, и генетический анализ проб тканей подтвердили жуткую правду - Зона временами превращала людей в нечно непотребное.

Останки экспедиции так и не получилось обнаружить, равное как и захоронить погибших - тот район через двое суток подвергся местной аномальной терраформации, покрывшей всё стеклянно-металлической порослью неизвестной природы. Дорога через сектор официально была признана потерянной.

А ещё на одной из встреч Тарковский выбил пару передних зубов инициатору замены огнестрельного оружия в аварийных комплектах на тазеры.

Но это уже совсем другая история...

Конец.

? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ?

Бар "Боржч"
https://vk.com/bar_borz4

Оставить комментарий © Copyright Гуринович Артур Михайлович Размещен: 23/06/2023, изменен: 23/06/2023. 32k. Статистика. Рассказ: Фанфик Фантастические повести.		Ваша оценка:

Гуринович Артур Михайлович : другие произведения.

Ультрафиолет. Часть 2