Гур Карин
Миражи, миражи...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дорогие читатели! Представляю вашему вниманию новую повесть "Миражи, миражи..." Действие начинается в 80-тые годы прошлого века, плавно перетекая в новый ХХI век. Юные девушки одержимы утопической идеей проникнуть в мир кино, стать актрисами. Они готовы на многое ради осуществления своей мечты. Стоит ли цель затраченных на неё средств? А что с простыми жизненными ценностями? В повести присутствуют эротические сцены. Тех из вас, кто считает что об ЭТОМ нельзя ни читать, ни писать, прошу целомудренно покинуть мою страничку. Приятного чтения!
Портрет девушки [Анна Бегун]
  Портрет Девушки.
  Автор: Анна Бегун
  
  
   ГЛАВА 1
   ДЖЕННИ
  
   После нескольких бессонных ночей я снотворное так и не приняла - боялась проспать. С вечера заказала такси, собрала сумку. Бельё и косметика, несколько тёплых вещей, Янки - Сити не Хорой, в конце августа уже довольно прохладно, особенно по вечерам.
   Грязный, загазованный Хорой уже с утра превратился в одну сплошную цепь медленно плетущихся машин. Водители включали кондиционер, натягивали наушники с орущей в уши музыкой, что-то жевали на ходу. По двум сторонам дороги стояли рекламные щиты. Сегодня на них красовалась голливудская актриса Адель Линден, подносящая сосиску к своим пухлым, знакомым всей стране розовым губкам. Какая пошлость! Озабоченные мужчины вполне могли, глядя на плакат, удовлетворять все свои сексуальные фантазии, стоя в пробке. Мерзкий город, как же я его ненавидела!
  
  
   Самолёт компании American Airlines, вылетел вовремя, уснуть так и не удалось и пяти часов полёта оказалось достаточно, чтобы вспомнить семью, детство, братьев.
  
   Я родилась, когда моим родителям было уже за тридцать. Ранний климакс, решила мама. Кевину исполнилось восемь, Тони - четыре.
   После родов мама погрузилась в затяжную послеродовую депрессию. Отказавшись меня кормить, перевязала груди, ни с кем не разговаривала, ни на что не реагировала. Оживлялась, лишь когда после школы возвращался Кевин, красавчик сын, мамин любимчик. Меня растила Флора, одинокая старшая мамина сестра, жившая недалеко от нас. Кормила из бутылочки, пеленала, пела мне песенки, укачивая на руках. Я, конечно, ничего этого не помню, но мне рассказал Тони.
   Потом в один прекрасный или не очень прекрасный день мама пришла в себя, мне уже было года три. Привела себя в пристойный вид и выгнала Флору из дому. Был страшный скандал с криками и ссорой.
   "Мама говорила, мол, катись отсюда колбаской, ты тут не хозяйка и нечего воспитывать моих детей и спать с моим мужем, а Флора плакала и клялась, что ничего такого и в помине не было", - шёпотом пересказал мне Тони их разговор. Сидя в туалете, он подслушивал. Он всегда подслушивал взрослых и был в курсе всех дел, происходящих дома. Я не очень понимала, какая разница кто с кем спит, очень скучала по Флоре, но Тони объяснил, что так нужно и у папы не могут быть две жены.
   Мама вернулась на почту, где работала в отделе сортировки писем. У меня появилась нянька, толстенькая круглая мексиканка Химена. Папа работал водителем на дальних перевозках, его порой неделями не было дома. Если у мамы была ночная смена, Химена оставалась у нас ночевать. Химена любила меня и тайком водила к Флоре в гости.
   Самые яркие воспоминания детства - возращение папы из поездок. Целую меня, кружил над головой и восклицал:
   - Как же ты выросла за эти недели, моя любимая Дженни!
   Папа всегда привозил мне из поездок новую Барби, пополняя большую коллекцию разнообразных кукол. Мальчишки получали свитера и обувь, а мама - косметику и духи. Мы вместе ужинали, мама готовила что-то очень вкусное. Не слазив с папиных колен, так и засыпала у него на руках...
  
   Кевин никак ко мне не относился, принимая моё присутствие в доме, как неодушевлённый предмет мебели. Иногда он возвращался поздно, от него странно пахло, глаза блестели. Застав меня выходящей из туалета или пьющей молоко на кухне, щипал за щеку:
   - Как дела, Кнопка? - И, не дожидаясь ответа, уходил к себе.
   Тони стал мне не только братом, но и самым лучшим другом, заменив маму, папу и подруг. Со всеми радостями и горестями бежала к нему, и он терпеливо выслушивал и давал дельный совет, несмотря на свой юный возраст.
   В десять лет у меня случилось то неизбежное, что рано или позже настигает каждую девочку. Вернувшись со школы, с нетерпением ожидала, когда появится Тони, чтобы поделиться новостью. Он не успел зайти в дом, как я схватила его за руку и потащила в свою комнату.
   - Дженни, - Тони пытался вырваться, - пусти, я хочу кушать, что случилось с тобой такого, что не может подождать ещё часик...
   - Случилось, случилось... Подожди, не умрёшь от голода...
   Я закрыла дверь на ключ и прошептала, заикаясь от возбуждения:
   - Тони, у ме... ня... ме... ня... кровь идёт...
   - Кровь? Откуда у тебя идёт кровь?
   - От... ту... да...
   Тони усмехнулся:
   - Что-то рановато. Тебе сколько? Десять? Поздравляю, ты уже можешь делать детей.
   Делать детей в ближайшее время я не собиралась, меня интересовали другие вещи:
   - Тони, а это надолго? Это пройдёт или теперь я уже всю жизнь буду ходить с запачканными трусиками?
   - Пошли. - Тони открыл дверь и решительно направился по коридору в сторону родительской спальни.
   - Тони, ну куда? Мама не разрешает к ним заходить, ты же знаешь... И откуда ты всё это знаешь?
   Мы вошли в спальню, Тони открыл мамину тумбочку и протянул мне пачку прокладок:
   - Иди в ванную, переоденься и положи прокладку.
   Вернувшись, обнаружила Тони сидящим на маминой половине кровати и нюхающим её духи.
   - Дженни, знаешь, сколько интересного можно узнать, если порыться в грязной белье и в мусоре. Я однажды обнаружил мамино бельё, испачканное кровью, а в мусоре грязные прокладки, решил, что наша мама тяжело больна и умирает, хотел побежать и спросить, что с ней случилось. Но выглядела она абсолютно здоровой, и я решил понаблюдать и вскоре пришёл к выводу, что это с ней случается только один раз в месяц. Нашёл медицинский справочник в библиотеке. Там, между прочим, тоже есть много чего забавного... Из книжки узнал, что за чудеса происходят с женщинами раз в месяц. Не трусь, лет в пятьдесят всё это закончится, так что поспеши нарожать детей, чем пораньше. Подожди, сейчас я тебе покажу что-то очень интересное.
  
   Из нижней тумбочки Тони вынул коробку, открыл и извлёк на свет очень необычный предмет, похожий на то, что я видела у Тони, когда нас мама маленьких купала вместе в ванной, но намного больше и толще.
   - Возьми в руку, - Тони протянул мне странную игрушку, - погладь, не бойся. Это мамина любимая штучка, она с ней забавляется, когда папа надолго уезжает в далёкие края.
   Я отдёрнула руку, мне совсем не хотелось это гладить.
   - Тони, это что, у взрослых мужчин всегда такое, когда они вырастают? И у тебя будет?
   - Не всегда, только когда они хотят с женщиной делать детей. Я ещё не вырос, но когда стану по - старше... Ты такое видела?
   Пришло время моего триумфа, время раскрыть тайну, которую я столько лет хранила.
   - Да, - ответила я, - видела...
  
  
  ГЛАВА 2
   АДЕЛЬ
  
   В Хорой съезжались, слетались юноши и девушки со всех концов Веспучии, загипнотизированные одним словом: Холливуд.
   Холливуд, могучий и волшебный, манил к себе надеждой, мечтой, призраком будущей славы и богатства. Верили, что их заметят, оценят за красоту, необычность, стройность и грацию. И какой-нибудь Великий Режиссёр, затормозив рядом, окликнет:
   - Эй, ты, блондинка (брюнетка, рыжая, лысая), блондин (брюнет, рыжий, лысый), я сделаю из тебя Великую актрису (Великого Актёра). Садись ко мне в машину, и мы полетим к заоблачным высотам, где живут небожители, где на Аллее славы есть свободное место для звезды с твоим именем.
   Единицам удавалось взлететь. Остальные либо вернулись домой, либо ударились во все тяжкие, либо нашли себя на другом поприще, либо продолжали до седых волос верить, что их заметят всё-таки...
  
   Окончив школу, я год вкалывала в кафешках быстрого питания, иногда по две смены. Свободное время посвящала урокам танцев. На соседней улице бывшая танцовщица, чтобы не скучать, снимала три раза в неделю после обеда небольшой зал в ночном клубе Sugarland NightClub*. Клуб открывался для посетителей после девяти часов вечера, и у нас было несколько часов на занятия. Она обучала нас всему понемногу: брейк-данс, хип-хоп, джаз, диско, латина, чечетка.
   Денег, оставшихся после оплаты за уроки танцев, должно было хватить на билет до Хороя и неделю экономной жизни, пока найду себе подработку и съёмную квартиру недалеко от Холливуда. Дома оставила короткую записку о том, что уезжаю в Хорой и сообщу свой адрес, когда устроюсь.
   Побродив часок по терминалу, заглянув в дьюти-фри, поднялась на борт самолёта и прошла в хвост, где были самые дешёвые места. У иллюминатора сидел пожилой худой мужчина, рядом с ним девица, на которую он пялился, не замечая ничего вокруг. Девушка, по виду моя ровесница, выглядела, как клоунесса. Короткие волосы, крашенные в морковный цвет, торчали во все стороны, на круглые очки падала фиолетовая чёлка, нос украшали неестественно большие, явно нарисованные веснушки. Когда она, разговаривая, наклонялась, любой желающий мог разглядеть в вырезе широкой блузки крепкую округлую грудь с торчащими сосками. Девушка, довольная производимым эффектом, энергично жевала жвачку, а увидев меня, радостно улыбнулась и похлопала рукой по сиденью рядом:
   - Садись скорее, а то ещё один старый хрыч присоединится и их обоих хватит инфаркт от моей красоты, - громко заявила девушка, нисколько не смущаясь, что сосед всё слышит. - Ты чего, тоже летишь покорять Холливуд?
   Усевшись, я пожала в ответ плечами. Это был мой любимый жест. Понимай, как пожелаешь: то ли да, то ли нет, то ли просто не знаю...
   - Тебе есть где жить? - И, не дожидаясь ответа, предложила, - давай вместе снимать квартиру.
   Я согласно кивнула.
   - Как ты думаешь, из меня выйдет характерная героиня? Я уже себе и псевдоним придумала. Отныне я - Рина... нет, лучше - Нина... нет, Соня, во! Соня Рубин, нравится? Болтая, новоявленная Соня не выпускала жвачку изо рта.
   Сосед у иллюминатора заткнул уши берушами и задремал. Я тоже отключилась от Сониной болтовни, лишь изредка вставляя "да" или "нет" и кивая головой. За час до приземления, Соня удалилась в туалет и не возвращалась так долго, что, забеспокоившись, пошла её искать. Туалет был закрыт, я покрутилась рядом и вернулась. На Сонино место уселась светленькая курносая девушка с коротко стрижеными волосами. Я уже хотела возмутиться, но увидев, как та энергично жуёт жвачку, рассмеялась:
   - Соня? Ты, что ли?
   На табло загорелось долгожданное:
  "No smoking! Fasten your seat belts, the plane comes in to land. Overboard + 87,8 F."**
  
   Прошли две недели. Летний день не заканчивался. Огромное красное солнце, похожее на раскалённую сковородку, принципиально, обморочно висело над горизонтом, любуясь своим отражением в волнах Тихого океана.
   Мы плавились на лежаках пляжа Санта Марина, решая непростую задачу - как жить дальше. Денежки таяли, работу искать было некогда. Целыми днями под жгучим солнцем мы мотались по Хорою в поисках доступного по цене жилья. Давно забыты дорогущие кварталы Западного и Восточного Холливуда, Беверли Хиллз, долина Сан-Фернандо.
   Ещё несколько дней проживания в мотеле Коралл Сендс, и мы переберёмся в квартал Скид Роу, пополнив ряды бездомных жителей Хороя или, собрав вещички, вернёмся домой.
   Ни за что! Я лучше утоплюсь в холодных даже летом водах океана.
   Чья-то тень закрыла солнце. Раздались над головой мужские голоса:
   - Привет, красавицы! Скучаем?
   Я лежала на животе. Мне неохота было оборачиваться. Да и вряд ли моя маленькая задница могла кого-то соблазнить, когда рядом раскинулась на спине Соня, выставив на обозрение длинные загорелые ноги и, символически прикрытую лоскутами материи, шикарную грудь. Сегодня она была блондинкой с родинкой на левой щеке "а-ля Мэрилин Монро".
   - Скучаем. - В Сонином голосе слышались игривые нотки явной заинтересованности. Не желая выглядеть бестактной, повернулась и уселась, подтянув к себе ноги.
   Перед нами стояли двое молодых ребят лет двадцати пяти, выше среднего роста, стройные и атлетически сложённые, держа в руках доски для сёрфинга. Один зеленоглазый блондин, второй - мулат с кожей цвета молочного шоколада. Безразлично оглядев меня, они зацепились взглядом за мои губы, и откровенный интерес сменил бесследно исчезнувшее безразличие. Как мне знакомы были все эти мгновенные превращения. Что виделось мужчинам в двух розовых полных изогнутых складках? Какие скрытые мечты и фантазии они будили у сильной половины человечества?
   Юноши опустились на песок, блондин рядом со мной, мулат у ног Сони.
   - Поехали к нам. - Блондин не стал разводить антимонии. - У Майкла...
   Мулат перебил друга:
   - Мы с Иланом, - Майкл кивнул в сторону блондина, - снимаем маленькое бунгало в районе Мид-Сити***. Предлагаем присоединиться, места хватим всем.
  
   Соня вскочила на ноги:
   - Мы согласны, давайте только заедем и заберём из мотеля наши вещи.
   Она и не подумала посоветоваться со мной...
  
  
  * - Клуб "Сахарная земля"
  ** - Не курить! Пристегните ремни! Температура за бортом + 87,8 F (+31 C)
  *** - Мид-Сити - центральное место между "звёздами" Голливуда и небоскрёбами Даунтауна
  
  
   ГЛАВА 3
   ДЖЕННИ
  
  
   Пришло время моего триумфа, время раскрыть мою тайну, которую я столько лет хранила.
   - Да, - ответила я, - видела...
  
   ... Это случилось лет пять назад, меня ещё нянчила Химена. Папа ездил по стране на своём грузовике от компании "Moving companies". Мама в ту ночь работала в ночную смену.
   Было жарко и сухо. Проснувшись, босиком отправилась на кухню попить. Прошлёпав вниз по лестнице, подошла к кухонному проёму и замерла... На кухне кто-то был. Привыкнув к темноте, разглядела странную картину. На кухонном столе, согнувшись буквой "Г", лежала толстая голая Химена. Не видя лица, узнала свою няньку по курчавым, коротко стриженым волосам. Сзади стоял Кевин. Понимая, что происходит нечто, что мне не положено знать и видеть, прислонилась к двери, не шелохнувшись, затаив дыхание, словно приклеенная к полу.
   Кевин подошёл к Химене вплотную, спустил трусы и, вынув оттуда нечто длинное и толстое, вставил в неё, и начал равномерно двигаться вперёд-назад... Химена застонала, видно ей было больно. Я хотела крикнуть брату, чтобы перестал её мучить, но язык не поворачивался в пересохшем рту. Кевин равномерно двигался, Химена стонала сильней и сильней... И вдруг всё закончилось. Кевин отодвинулся, натянул трусы и в этот момент повернул голову в мою сторону. Я не понимала, разглядел что-то брат в темноте или нет, как вдруг он улыбнулся и подмигнул.
  
   Забыв о том, что хотела пить, бегом поднялась в свою комнату, легла и укрылась с головой. Мне казалось, что Кевин сейчас заявится и начнёт меня бить, но в коридоре стояла тишина. Я уснула...
   Он заявился утром уже умытый и как всегда очень красивый, просто копия наш папа. Почему мы с Тони не похожи на них? Я изо всех сил жмурила глаза, притворяясь, что ещё сплю. Кевин присел рядом и потрепал меня по щеке:
   - Кнопка, открой глаза, я знаю, что ты не спишь. Я уезжаю в скаутский лагерь. О том, что ты видела сегодня ночью никому ни гу-гу. Поняла? Я спрашиваю: ты поняла?
   - Ыгы...
   - Ыгы... будет тебе ыгы, хоть слово ляпнешь. Папа прибьёт меня, а я тебя, обещаю. Поняла? Так-то...
   Наклонившись, поцеловав меня в волосы, ушёл. Я никому ничего не сказала...
  
   С тех пор прошли пять долгих лет. Лишь теперь я решилась поделиться с Тони. Он выслушал молча, не перебивая, но похоже, был не очень-то удивлён.
   - Кевин - шалопай. Мама его избаловала, он, дескать, в детстве очень болел. Болел или нет, я не помню, но он делает всё, что ему вздумается. Ты, Дженни, будь с ним осторожна.
   Что Тони имел в виду, не знаю, а переспрашивать не хотелось, и вскоре этот разговор забылся, чтобы вспомнится спустя два года.
  
   Кевин окончил школу и ещё с двумя друзьями отправился бродить по свету. Они улетели в Австралию, оттуда в Новую Зеландию, Таиланд и другие экзотические места. Три года его не было дома.
   Он вернулся, когда мне уже шёл тринадцатый год. Проснувшись утром и спустившись к завтраку, обнаружила его на кухне пьющим кофе. Он стал ещё красивее, повзрослел, загорел. Русые волосы выгорели на солнце, став почти белыми. Мама смотрела на него с обожанием, подкладывая на тарелку кусочек за кусочком.
   - О, Кнопка! - Кевин поднялся навстречу, обнял и прижал меня к себе. Он обнял меня чуть крепче, чем просто полагалось, и прижал чуть сильнее, чем просто соскучившийся брат. Я выскользнула из кольца его рук.
   - Ты стала совсем большой... как бежит время. Вот, приехал на недельку, а это тебе.
   Из открытого чемодана Кевин вытащил деревянные оригинальные бусы:
   - Иди, я их тебе надену.
   - Не нужно, я сама.
   Нацепив бусы на шею, повернулась, чтобы уйти к себе.
   - Что? Даже не поцелуешь брата? - И рассмеялся, сверкая белыми зубами.
   - Не люблю эти телячьи нежности. Всё, мам, я пошла к подруге, мы едем в бассейн.
   Мама прокричала мне в спину:
   - А позавтракать?
  
   Вернулась поздно вечером. Ни одно окно не светилось, видно никого не было дома.
  Не зажигая свет, поднялась к себе и легла. Где мои братья? Мама на работе, она ещё с утра сокрушалась, что Кевин нагрянул неожиданно, и она не успела поменяться сменами. Папа в отъезде, Тони, наверное, рано уснул, а Кевин где-то гуляет. Я уснула.
   Разбудило меня чьё-то тяжёлое дыхание рядом и руки, шарившие по телу. Это был Кевин. Я попыталась вскочить, но он удержал меня:
   - Кнопка, не дёргайся... Увидишь, всё будет хорошо, тебе понравится...
   Он гладил мне шею, плечи, сжимал до боли маленькую грудь. Щипал за бёдра... Потом его рука опустилась по животу вниз. Я не чувствовала боли, словно онемела, от страха не могла ни двинуться, ни крикнуть, всё не в состоянии поверить, что это не просто такая игра брата с сестрой, а он может сделать что-то нехорошее.
   Но Кевин уже навалился на меня, и колено с силой раздвинуло мои ноги... Я шептала: "Прошу тебя, не надо... не надо..."
   В этот момент Кевин дёрнулся, уронив голову вниз, больно ударив меня по носу, и что-то тёплое потекло по моему лицу. Я вытерлась рукой и при свете луны обнаружила на ладони кровь.
   Рядом с кроватью стоял Тони, держа в руках молоточек, которым мама отбивала мясо. Вскочив, я с ужасом глядела на лежащего неподвижно Кевина. Мой средний брат, любитель подсматривать и подслушивать пришёл вовремя на помощь.
   - Тони... Тони... Ты его убил?
   Тони подошёл поближе:
   - Надеюсь, что да...
   - Тони, что ты такое говоришь? Нас теперь посадят в тюрьму... Тони...
   - Не нас, а только меня. Короче, я знаю, что нужно делать. Мы сейчас оттащим его в ванну, распилим на кусочки, а потом по частям закопаем в соседнем парке.
   Я потеряла сознание...
  
  
   ГЛАВА 4
   АДЕЛЬ
  
   - Мы с Иланом, - Майкл кивнул в сторону блондина, - снимаем маленькое бунгало в районе Мид Сити. Предлагаем к нам присоединиться, места хватим всем.
   Соня вскочила на ноги:
   - Мы согласны, давайте только заедем и заберём из мотеля наши вещи.
   Она и не подумала посоветоваться со мной...
  
  
   На стоянке нас ждала очень симпатичная серебристая "Субару", в которую мы и загрузились.
   "Маленькое бунгало" оказалось одноэтажной виллой в виде подковы с бассейном внутри. "Ничего себе мальчики живут! Новая Субару, вилла в дорогом районе... Они что, банки грабят или киллерством промышляют?" - подумала я. Я лишь подумала, а Соня не постеснялась спросить:
   - Мальчики, откуда вся эта роскошь? Вы мафиози или торгуете наркотой?
   Те дружно рассмеялись. Майкл ответил за двоих:
   - Нет, до мафиози нам ещё далеко. Мы промышляем в кинопромышленном бизнесе. Дублёры и каскадёры. Знаете, что это?
   Мы переглянулись. Вот она дорожка зыбкая и призрачная пробраться на съёмки в Холливуд, хотя бы в массовку.
   Илан с удовольствием поиграл красивыми мышцами:
   - Кого мы только не заменяли. - Он сыпал известными именами. - И не только в опасных трюках. Многие избегают сниматься в постельных сценах, тела уже не те, сами понимаете, а мы тут как тут. Правда, сниматься чаще всего приходится тоже с дублёршами.
  
   - Ладно, девочки, располагайтесь, - моя спальня здесь, а Майкла - чуть подальше. Ужинать будем на улице у бассейна. Кстати, это вам.
   И он вручил каждой по пачке противозачаточных таблеток.
   Как только юноши удалились, я продолжила начатый раннее с Соней разговор, когда ребята, оставив нас в машине, заскочили по пути в корейский ресторанчик:
   - Соня, это что же получается? Мы будем с ними спать?
   - Я не понимаю, что тут такого? Или тебе больше нравится остаться бездомной? Или ты... Ой, я не могу... Ты что ещё ни с кем... ни того?
   Я пожала плечами.
   - Перестань пожимать плечами, ответь мне на вопрос: да или нет.
   - Да... Но...
   - Тебе девятнадцать лет, пора начинать. Мальчики красивые, тебе кто больше нравится?
   - Мне как-то всё равно. А тебе?
   - Если тебе всё равно, то оставь мне Майкла. Договорились? Илан такой красавчик, будет тебе о чём вспомнить на старости. Давай, старуха, не трусь...
  
   Расположились мы на подушках вокруг бассейна. Пиалы и тарелки с закусками поставили прямо на пол. Еда одуряюще пахла острыми пряностями, но я всматривалась подозрительно, нет ли в блюдах мяса, ведь корейцы известные любители поедания собачины. Но были только рис, лапша, морковка и сладости.
   Наевшись, решили поплавать в бассейне, сбросить калории. Ни минуту не раздумывая, юноши сбросили одежду и нырнули в воду. Соня тут же последовала за ними, сняв свой белый парик и всё остальное. Я всё не решалась, но решив, что уже темно, присоединилась к весёлой компании. Илан плыл легко и красиво, то брассом, то кролем. Майкл с Соней, обнявшись, вовсю целовались, смеясь, ныряли под воду и, вынырнув, прилипали друг к дружке. Минут через десять они покинули бассейн и ушли в дом, не прекращая целоваться.
   Стало совсем темно. Илан продолжал плавать, я, лёжа на спине, созерцала звёздное небо.
   Наверное, я осталась одна - одинёшенька во всём мире... Майкл с Соней уединились. Их вздохи и стоны вылетали в открытое окно и органично вписывались в эту тёплую южную ночь. Илан пересёк бассейн и отправился в дальнее плаванье по Тихому океану. Он долго-долго, обнажённый и красивый, как морской Бог Нептун, будет огибать Землю по экватору. А я буду лежать вечность, пока одна из далёких звёзд не позовёт меня к себе...
   То, что должно произойти сегодня, произойдёт, я никого не предаю, никому не изменяю, жаль только, что юноша мне нисколечко не нравится. Наконец Илан вышел из бассейна, нырнул под душ и позвал присоединиться к нему. Укутавшись в полотенца, мы прошли в спальню и улеглись на постель, как давно прожившие вместе супруги. Не теряя зря время, Илан пристроился сверху и без прелюдий и поцелуев, проник в меня. Я не издала ни звука, лишь прогнулась под ним...
   Всё оказалось не так страшно. Звёзды не рухнули в пучину океана, выплеснув его на берег, Земля не сошла со своей орбиты. Просто ещё одна глупая девочка променяла свою невинность на крышу над головой и тарелку корейской морковки. Больше поразился Илан, обнаружив на простыне неоспоримые доказательства моей утраченной девственности.
   - Ну и ну... Вот так дела, ты девушка, кто бы мог подумать... У меня, кстати, ты первая девственница. Даже моя первая подруга в четырнадцать была...
   Опасаясь, что воспоминания о боевых подвигах затянутся до утра, я перебила Илана:
   - Прости, мне нужно в душ.
   - Да, да, конечно, иди, я тут пока наведу порядок и буду тебя ждать с нетерпением.
   Вернувшись, застала своего случайного любовника крепко спящим. Он ровно и глубоко дышал, чуть улыбаясь во сне. Видно снились ему его многочисленные боевые подружки, которых он освятил своим жезлом. Улегшись рядом, ни единой слезинки я не проронила, поминая свою утерянную девичью честь. Повернувшись на бок, крепко уснула.
  
   Я проснулась позже всех. Со двора доносился звонкий Сонин голосок, и пахло жареным мясом. Умывшись и натянув купальник, вышла наружу. Илан отрешённо сидел в шезлонге у бассейна с видом новобрачной после бурных ночных баталий, Соня расположилась на краю, болтая в воде ногами и жуя жвачку. Майкл жарил на газовом мангале гамбургеры и сосиски.
   - Видишь, говорят, что в нашей стране отменили рабовладельческий строй. Все отдыхают, а я жарю мясо. Всё, готово, Илан, принеси из холодильника пиво и колу.
   После завтрака, опять разошлись по спальням, договорившись вечером пойти на дискотеку.
   Илан в этот раз не спешил. Обнимал меня, целовал губы, шею, покусывал соски, лизал живот и всё ожидал ответной ласки. Преодолевая себя, стала поглаживать его безупречное тело, отвечать на поцелуи. Взяв меня легонько за волосы, ткнул носом в пах, обозначив свои желания. Я сделала всё, что он пожелал. Любовные игры затянулись надолго...
   Илан лежал рядом умиротворённый, и пока он не стал рассказывать о своих любовницах и не уснул, я спросила :
   - Ты бы мог мне помочь попасть на массовку?
   - Что, тоже хочешь стать актрисой?
   - Нет, просто интересно, жить рядом с Холливудом и не увидеть, как снимается кино.
   - Не ври... - он притянул меня к себе...
  
   Терпеть не могу дискотеки с их громкой музыкой, сигаретным дымом, толпой разгорячённых мужчин, так и норовящих прижаться к твоему заду. Все топчутся на маленьком пятачке, не обращая внимания на ритм и песни. Илан потянул меня в круг, я, покрутившись немного, сбежала в угол и уселась за столик, потягивая через соломинку колу. Майкл и Соня не замечали никого вокруг, сплетаясь разгорячёнными руками и ногами... Будущее виделось мне весьма неутешительным.
  
  
   ГЛАВА 5
   ДЖЕННИ
  
   - Тони... Тони... Ты его убил?
   Тони подошёл поближе:
   - Надеюсь, что да...
   - Тони, что ты такое говоришь? Нас теперь посадят в тюрьму... Тони...
   - Не нас, а только меня. Короче, я знаю, что нужно делать. Мы сейчас оттащим его в ванну, распилим на кусочки, а потом по частям закопаем в соседнем парке.
   Я потеряла сознание...
  
   Ещё не рассвело. Тони вёл меня, дрожащую и зарёванную к Флоре. Мы не успели позвонить в дверь, как тётка появилась на пороге. Ни о чём не спросив, впустила нас в квартиру.
   - Ну, я пошёл. Вы тут, значит, отдыхайте.
   - Тони, может, тоже останешься?
   Тони молча покачал головой и ушёл.
   Флора набрала полную ванну тёплой воды с пахучей пеной и мыла меня, как ребёнка. Я всё ещё оставалась для неё маленькой девочкой, от которой отказалась мама. Высушив волосы полотенцем, натянула на меня свою ночную сорочку. Она, видя синяки на моём теле, обо всём догадалась, но дала мне возможность прийти в себя. Уложив в кровать, опустила шторы и вышла из комнаты. Я закрыла глаза. И опять Кевин щипал меня и гладил, а потом ронял пробитую голову, из которой текла тёплая кровь... Не знаю как, но я уснула.
   Проснувшись в тёмной комнате, не сразу поняла, где я и который час. Тотчас отворилась дверь, вошла Флора с подносом.
   - Проснулась, моя хорошая. Попей, это придаст тебе силы.
   Так странно, дома я почти не ем пищу, приготовленную мамой. Да она не очень-то и старается, готовит лишь в дни приезда папы, когда мы все вместе усаживаемся к столу. А питаемся мы хлопьями, яйцами, покупаем пиццу или готовую еду в кафе. У Флоры мне всё было вкусно, я выпила, обжигаясь, бульон и с удовольствием откусывала маленькие кусочки от превосходно поджаренной, сочной, в меру сдобренной пряностями котлетки. Наевшись, откинулась на подушки и рассказала обо всём Флоре. Закончила я вопросом:
   - Флора, что мне теперь делать, как жить дальше, как вернуться домой и делать вид, что ничего не случилось? Если папа обо всём узнает, я Кевину не завидую. Мы его не убили, а папа так точно его в живых не оставит?
   Тётя гладила меня по руке:
   - Конечно, такие вещи нельзя оставлять безнаказанными. Я на месте Кевина собрала бы свои вещички и смоталась из дома куда подальше. Путешествовал он где-то три года и преспокойно жил без вас, вот и сейчас пусть продолжает свою жизнь вдалеке от дома.
   - Да, но...
   В это время зазвонил телефон. Флора сняла трубку и молча протянула мне. Мама рыдала:
   - Дженни, Дженни, я прошу тебя, вернись домой. Сегодня приезжает папа, что я ему скажу?
   Конечно, она не волновалась, что со мной, а переживала за своего любимого сыночка, как бы папа его не обидел.
   - А ты ему скажи правду, расскажи, что мой старший брат хотел меня изнасиловать...
   - Дженни, он раскаивается, они выпили с друзьями, он не сознавал, что творит, вернись, он завтра уедет. Что я скажу папе?
   - Скажи, что я у Флоры, она себя плохо чувствует... - Я бросила трубку.
  
   Коль у нас пошёл такой откровенный разговор, я решилась спросить у Флоры о том, что не давало мне покоя все эти годы:
   - Скажи, почему ты одна? У вас что-то было с моим папой? Ты его любила?
   - Дженни, никаких шекспировских страстей. - Флора улыбнулась, погладила меня по голове. - Мы с твоим папой дружили ещё со школы. Это была детская, юношеская влюблённость. Потом я уехала учиться, встретила парня, влюбилась. Он тоже встречался с другими девушками. У твоей мамы нет никаких поводов для ревности. Почему я не вышла замуж? Так случилось. Возлюбленные были, а предложение никто не делал. А когда нашёлся желающий, я уже так привыкла к своему одиночеству, что не пожелала менять свою жизнь. Иди домой. Сделай это ради папы.
   - Но, Флора, мы вместе ужинаем. Как я сяду с Кевином за один стол? Я не могу его видеть? А потом, папа увидит его перевязанную голову, что мы ему скажем?
   - Не волнуйся, Кевин как-нибудь выкрутиться. А насчёт кому где сидеть... Дам тебе совет: садись рядом с ним и не будешь его видеть.
   Вернулась я домой очень вовремя. Мама ничего не успевала. Тони, увидев меня, удивлённо поднял брови, но я приложила палец к губам - молчи! Мы занялись уборкой. Кевин заперся у себя и не показывался.
   Но когда вернулся папа, всё случившееся со мной отошло на второй план...
  
  
   ГЛАВА 6
   АДЕЛЬ.
  
  
   Прошёл год, наступило новое лето. Это только так говориться: "наступило лето". Просто сменился на календаре май на июнь, а в погоде и окружающей природе всё осталось как было. Ленивое солнце, холодная вода, ветер и песок с гор.
   Для Хороя нужно вводить свой особенный отсчёт времени, продолжающий от одного Оскара до другого. Отшумели торжества, вручили награды, полюбовались на звёзд в сногсшибательных нарядах, пошушукались, посплетничали, поплакали... И опять погрузились в иллюзорный мир кино. Снимать, творить, мечтая о следующей церемонии. Вот в этот-то раз тебя точно не обойдут, заметят, оценят.
  
   Я в полном одиночества пила кофе на улице у бассейна. Илан не появлялся уже несколько дней, Майкл с Соней уехали куда-то с утра пораньше, пока я ещё спала.
   Постепенно наши романтические отношения с Иланом сошли на нет. Я переселилась в другую комнату, благо на вилле их хватало. Наша общая спальня осталась в полном владении Илана. Он приводил туда новых подружек, калейдоскопически меняющихся, уступающих место новым красоткам, похожим друг на дружку, как сёстры - близнецы. Меня с виллы не выгоняли, так уж получилось само собой, что я взяла на себя обязанности экономки. Загрузить в подвале стиральные машины, вызвать чистильщика бассейна, уборщицу, вовремя набить холодильник едой и напитками. Занималась всем этим с утра, потом уходила в кафешку, где работала официанткой. Возвращалась, когда все уже спали, просыпалась, когда все разъезжались по своим делам.
   Выпив кофе и жуя банан, размышляла, что ситуация зашла в тупик и совсем не нужно было ехать для этого на западное побережье. Жаль, что я не курила и не грызла ногти, говорят, это успокаивает и активизирует мыслительный процесс.
   Ни на какую массовку Илан меня так и не свозил, и попала я туда только благодаря Майклу. Он пристроил Соню на съёмки, а заодно и меня.
  
   Первый раз мы снялись в художественном - документальном фильме о пернатых. Несколько часов нас заставили полуголыми бегать по полю, размахивая разноцветными платками. Денежки заплатили, но фильм так и не вышел на экран.
   Второй раз было намного интересней. С утра пораньше, одетые как тинейджеры , мы явились на съёмки в новый павильон, отстроенный в районе Вестсайта. Соня по такому случаю нацепила свой морковно-фиолетовый парик.
   Известный режиссёр Марк Неполэ снимал дебильную кинокомедию о чокнутых старшеклассницах.
   Зря мы явились так рано. Все бегали, занятые освещением, декорациями, гримом. Расположившись на травке вне павильона, мы подремали, пожевали булочки, попили сок из картонных коробок, обсудили режиссёра и оператора. Неполэ выглядел урод - уродом. Маленький, тоненькие ручки, ножки, рельефный семитский нос на пол лица. Хотя он покрикивал на всех, но впечатление складывалось, что ему скучно, всё осточертело, и он желает лишь завалиться рядом с нами на травке и поспать пару часов.
   - Он разводится с женой, - прошептала Соня. - Там скандал грандиозный, она хочет всё отобрать и оставить его нищим.
   - Разводится? А кто она?
   Соня посмотрела на меня, как на инопланетянку:
   - Ты чего? Правда не знаешь? Ну ты даёшь... Тереза Прайс, кто ЭТО ты хотя бы в курсе?
   Вот бы не подумала! Суперзвезда Холливуда, блондинка, красавица Прайс и этот урод... Вот так совершаются киношные браки...
   Оператор Рауль Дельгадо, красивый, как римский бог, дымил паровозной трубой, разговаривал, командовал, всматривался в объектив, не выпуская сигару изо рта. Наконец на площадке появились главные герои. Нормальные девушки и ребята, ничем особенным не отличающиеся от нас с Соней. Мы отправились в "класс". Съёмки начались. И вдруг оператор высмотрел в толпе морковную Соню.
   - Стоп, чёрт, - заорал он, - это что за чучело?
   И ткнул в Соню сигару, на минуту вынув её изо рта:
   - Сними это... блин... набирают всяких...
   Перепуганная Соня послушно стянула парик и положила рядом на парте.
   Неполэ поднялся и на коротеньких ножках подошёл к оператору. Они долго шептались. Наконец оператор утвердительно покачал головой и вновь направил на Соню свою вонючую сигару:
   - Эй, ты, натяни эту штуковину и садись поближе...
  
   Смотрели мы фильм с подругой не помню сколько раз. Соню показывали крупным планом раз пять и даже я промельком: нос и, конечно, губы.
   И всё... Моя холливудская карьера на этом закончилась.
   Что делать? Что? Включив музыку, взяла большой полиэтиленовый мешок и отправилась вокруг бассейна собирать мусор, приплясывая на ходу. Там- там, тарам, поворот, прыжок, бутылки в мешке, там-там, носок, пятка, посуду пластиковую в мешок... Полотенца, халаты, купальники в плетённую корзинку... Неряхи... Там - там...
   Тут мне явилось видение, нечто неясное сверкающее, отражающееся в воде солнечными сполохами и молвило:
   - А почему бы тебе не заниматься тем, что хорошо умеешь делать? - и, не дождавшись моего ответа, продолжило, - иди танцевать...
  
   Когда через несколько дней вечером Илан равнодушно предложив пойти с ними на дискотеку, я с энтузиазмом согласилась.
   Трепетавшая от возбуждения и предчувствия судьбоносных событий, я предстала перед друзьями в красном платье с косым вырезом, оголившим плечо. Расклёшенная юбка в любой момент готова прилипнуть к бёдрам или с восторгом кружиться вокруг ног, оказавшихся длинными и стройными в туфлях из тонкой кожи на высоченных шпильках. Тушь на ресницах, блеск на губах... Я затмила сегодня Соню, изображающую в прозрачной тунике и чёрном парике с косичками царицу Клеопатру. По восхищённому взгляду, брошенному на меня Иланом, поняла, что вечер удался...
  
   ГЛАВА 7
   ДЖЕННИ
  
   Папе не исполнилось ещё и пятидесяти лет, а выглядел он намного старше. Неделями сидя за рулём, питаясь всякими гамбургерами и хот - догами, запивая пивом, он отрастил себе толстый живот, футбольным мячам свисающий над ремнём брюк. Волосы поредели, под глазами мешки. Тяжелым трудом папа зарабатывал свои денежки. Он всегда внушал нам:
   - Дети, не берите с меня пример, учитесь на адвокатов, стоматологов, они зарабатывают прилично и каждую ночь ночуют дома под боком у своей жены.
  
   К его приезду всё было готово, дом блестел, стол накрыт, мама принарядилась и подкрасилась.
   Папа нас удивил. Он выглядел помолодевшим, явно похудевший, подтянутый, отёки сошли с лица. Раздал всем подарки, и мы уселись вокруг стола. Кевина я не замечала впритык, шутила и расспрашивала папу о последней поездке. Он всегда рассказывал всякие забавные истории, случающиеся с ним в пути. Мне кажется, что большую часть он просто выдумывал, но всё равно было интересно его слушать.
   В этот раз он скупо отвечал на мои расспросы, вяло ковыряясь в тарелке, хотя мама постаралась на славу. Положив себе большой стейк и гору аппетитной жареной картошки, я с удовольствием принялась за еду.
   Наконец мы с мамой подали чай и пирог. Папа словно ждал, пока все закончат кушать.
   - Я должен сообщить вам кое-что важное. Только прошу выслушать меня внимательно. Вы выросли, должны меня понять. Я... - папа замолчал, потом решительно отодвинул от себя тарелку с пирогом, к которому не притронулся. - Я встретил другую женщину и перееду жить к ней в Чикаго. Ездить я больше не буду, у неё есть небольшой ресторан, мы будем там работать вместе. За дом осталось выплатить небольшую ссуду, я её покрою. Вам, дети, тоже буду помогать.
   Все молчали, не двигались, не поднимали головы. Мои братья превратились в маленьких мальчиков, я стала старшей сестрой, почувствовав ответственность и тревогу за маму.
   Мама ела пирог, словно ничего не произошло. Мне кажется, что до неё не дошло, о чём папа говорит. Она повернулась к нему:
   - У тебя чай остыл. Давай я налью тебе горячего.
   И, схватив со стола стакан, убежала на кухню.
   Я почувствовала, как всё съеденное мною просится наружу. Усилием воли сдержала себя и, несколько раз глубоко вздохнув, посмотрела папе в глаза:
   - Она молодая? Моложе мамы? Красивая? Вы с ней родите новых детей и будете счастливы? А маму можно выкинуть на помойку? - Я поднялась. Проклятая семейка, вот кого нужно было бы стукнуть чем-то тяжёленьким по башке.
   - Дженни, как ты со мной разговариваешь? - Отец тоже поднялся, он был выше меня на две головы. - Ты... ты слишком мала, чтобы судить о таких вещах. Ты ничего не знаешь о нашей жизни, ничего...
   Резко отодвинув стул, так, что тот упал, выскочил из дома.
  
   На кухне раздался звон посуды и плач, похожий на вой. Я бросилась к маме.
   Она сидела посреди кухни, вокруг валялись осколки разбитой посуды, слёзы текли по лицу, смешиваясь с краской. Задыхаясь от жалости, обняла её за плечи:
   - Мама, мамочка, не плачь, он не стоит твоих слёз, пусть катится отсюда, проживём без него. Мы тебя никогда не оставим.
   Сбросив мои руки с плеч, мама вскочила, глядя на меня с ненавистью:
   - Что ты понимаешь? Что значит "катится"? Я не могу без него жить, не могу...
   Кевин, выбрав момент, потянул меня за рукав:
   - Кнопка, ты прости за вчерашнее... Я, когда выпью, не знаю, что со мной происходит... Прости, если можешь..
   Я смотрела на него, чувствуя себя внезапно повзрослевшей, поумневшей, прожившей трудную несчастливую жизнь.
   - Кевин, бросай пить. Всё, что случилось сегодня, должно бы тебя хоть чему-нибудь научить. Тебе крупно повезло - мне сейчас не до тебя...
   Мама бросилась вдогонку за отцом, но с улицы раздался шум заводимого мотора, и машина отъехала от дома...
  
   Кевин уехал через неделю. Сбежал, оставив нас с полупомешанной мамой. Папа дома больше не показывался, ничего с собой не взял, развод оформил через адвоката.
   Мы с Тони по очереди приглядывали за мамой, опасаясь, как бы чего с собой не сотворила. А однажды ночью, пока она уснула под действием снотворного, собрали все папины вещи, одежду, обувь, книги и выбросили в мусор. Вслед я отправила всю, подаренную папой, коллекцию кукол Барби.
  
   Долгих шесть лет я папу не видела, и встретились мы при весьма печальных обстоятельствах...
  
  
  
   ГЛАВА 8
   АДЕЛЬ
  
   Прошли два месяц после моего триумфального выступления на дискотеке. Лето в разгаре, пляжи и синяя гладь океана зовут позагорать и расслабиться. Только мне не до загаров. Я покидаю виллу и перебираюсь на снятую только для себя квартирку. Салон с большим окном, две спаленки, кухонный уголок. Всё меблировано, чистое и новое. Завтра начинается новая жизнь, а вскоре и съёмки в фильме Марка Неполэ. Я звала Соню присоединиться ко мне, но та со смехом отмахивалась:
   - Я не смогу изменить свою жизнь, люблю мужчин, шумные компании, гулянки допоздна, мы просто с тобой рассоримся. А так - останемся хорошими подругами. Ты ведь не в Китай уезжаешь и не в Россию, а только лишь перебираешься на соседнюю улицу... Я тоже вскоре покину виллу, лишь найду нового поклонника. Майкл уезжает во Францию. Ты не поверишь, он самый настоящий принц, сын марокканской семьи из династии Алауитов. Мама - француженка, Майкл живёт на две страны. Зовёт меня с собой, только... Не моё это, не выйдет из меня верной и преданной жены. Я уже заразилась Холливудом, а эта болезнь неизлечима.
  
   Собирая вещи, побросав свои платьица и кофточки в чемодан на колёсиках, обнаружила, что кое-чего недостаёт и отправилась на поиски в комнату к Илану, наше бывшее "любовное гнёздышко". Чтобы не скучать, поискала пульт от телевизора. Их нашлось два, я оба и включила. Один из них оказался пультом от видика. На экране, естественно, оказалось порно. Под весёлую музыку обнажённые девицы и юноши совокуплялись, строили дурацкие рожи, издавая громкие стоны и вскрики: "О! О! Ещё... О! Давай..." Я потянулась выключить и... застыла с пультом в руке. Эта девушка в центре, в зелёном парике, очках с зелёной оправой и с зелёной помадой на губах... Я не верила своим глазам, но... Это она - моя подруга Соня. И её имели со всех сторон мужчины разных возрастов и цвета кожи.
   Я опустилась на кровать. Не могу сказать, что уж так очень удивилась, что-то такое я подозревала, но Соня уверяла, что прошла кастинг на какой-то молодёжный сериал и получила аванс. Этим и объясняла новые дорогие наряды, украшения и навороченный мобильный телефон, недавно появившиеся у неё. Но я бы её ни в чём не попрекала. Каждый выбирает свой путь, но зачем меня обманывать? Я в её глазах выглядела отставшей от жизни, старомодной пуританкой, Соня боялась, что я её не пойму... Видимо, и "каскадёры-дублёры" занимались тем же, втянув Соню в лёгкий заработок.
   Бросив искать старое тряпьё, закрыла сумку, здраво рассудив, что остальное докуплю по мере необходимости. Вызвав такси, захлопнула дверь, положила ключ в почтовый ящик и, распрощавшись ещё с одним эпизодом моей жизни, отправилась на новое место жительства.
  
   ... Тогда, в тот вечер, мною вела некая сила, направляла и вдохновляла. Ввинтившись в центр потной, трясущей толпы, я топталась вместе со вместе, дожидаясь подходящей мелодии. И когда диск-жокей включил композицию "Bad Boys Blue - Pretty Young Girl"* я, отталкиваясь локтями и коленями от прилипших кавалеров, вступила в соло. Илан и Майкл, сообразив, что происходит нечто неординарное, окружили меня, не давая никому приблизиться. Постепенно толпа расступилась. Танцуя, вспоминала все па и маленькие хитрости, которым обучала на курсах бывшая танцовщица. Вслед за Bad Boys, Roxette* запела свою знаменитую Wish I Could Fly. Тут ко мне присоединился Майкл и мы закончили наш дуэт на бис. Я пристально следила за диск-жокеем, за его реакцией и заметила, как из глубины сцены вышел мужчина и пристально наблюдал за происходящим. Худощавый, с изломанным носом бывшего боксёра, он внимательно следил за мной...
  
   Но всё заканчивается. Закончилась и дискотека, смолкла музыка, мы направились домой. Илан всё уговаривал вспомнить молодость, тряхнуть стариной, но я, сославшись на усталость, убежала к себе. Глядя в ночное окно, я сокрушалась: "неужели всё зря..."
  
   Спустя неделю поздно вечером у Сони зазвонил сотовый телефон. Ответив, она в недоумении протянула трубку мне и беззвучно прошептала губами: "Тебя". Пожав плечами, я ответила:
   - Алло...
   На меня обрушился шквалом, штормом, поток громогласной брани:
   - У всех нормальных людей давно есть собственный мобильный телефон. Почему я должна переворачивать весь город вверх дном, укорачивая себе жизнь...
   Воспользовавшись неожиданной паузой, я робко спросила:
   - Вы кому звоните? Кто это?
   - Кто? Мои цурыс**. Венера Миловски с тобой говорит...
   - Венера? Милоски? - что за дурацкий розыгрыш?
   Я хотела отключиться, но Соня услыхав названное имя, стала размахивать руками, указывая на телефон.
   - Весь Холливуд знает кто такая Венера, только ты не знаешь... Мой мишигиный*** папа Миловски, портной из Одессы, не придумал ничего смешней, чем назвать меня Венерой. Мы действительно очень похожи, у неё нет рук, а у меня - мазыл****. Короче, кто такой Неполэ ты знаешь?
   Совершенно одуревшая от её криков, молча кивнула.
   Но ей и не нужен был мой ответ.
   - Чтоб ты завтра была в десять ноль - ноль... - и продиктовала адрес...
   - Утра или вечера? - всё, что сообразила спросить я.
   - Очень смешно. - Венера отключилась...
  
  
  
  * - Музыкальные группы:
   https://www.youtube.com/watch?v=8pe7Mkn3MRY
   https://www.youtube.com/watch?v=RBswiNn23RU
  
  ** - несчастья (идиш)
  *** - сумасшедший (идиш)
  **** - счастье (идиш)
  
  
   ГЛАВА 9
   ДЖЕННИ
  
   Мы с Тони по очереди приглядывали за мамой, опасаясь, как бы чего с собой не сотворила. А однажды ночью, пока она уснула под действием снотворного, собрали все папины вещи, одежду, обувь, книги и выбросили в мусор. Вслед я отправила всю, подаренную папой, коллекцию кукол Барби.
  
   Долгих шесть лет я папу не видела, и встретились мы при весьма печальных обстоятельствах...
  
  
   Мама изо всех сил старалась не впасть в депрессию, граничившую с помешательством. Мы просили показаться врачу, но она отвечала, что в состоянии справиться с собой. Легче всего ей было на работе. Она словно переносилась в другой мир, вырвавшись из привычных стен. В мир, где никто её не бросал, дети были маленькими, а папа просто долго не возвращался из очередной поездки.
   Кевин изредка писал маме. На конверте красовались адреса разных стран и городов, по ним можно было изучать географию планеты.
   Однажды за завтраком мама вяло сообщила нам:
   - Кевин женился. Обещает приехать летом с женой.
   Приехать, так приехать. Всё случившееся в те далёкие сутки осталось в прошлом.
   Мне недавно исполнилось шестнадцать, я бурно переживала первую юношескую влюблённость. Избранник моего сердца, мальчик старше меня на год с красивыми голубыми глазами и тёмными волосами. Мы жили по соседству, вместе в автобусе возвращались домой после уроков. Сидя рядом, он рассуждал о политике Билла Клинтона, чьим горячим сторонником был:
   - Ты понимаешь, Дженни, что такое авторитет личности? Несмотря на сексуальный скандал с Левински, его избрали на второй срок. Благодаря ему наша страна стала лидером в области высоких технологий в сфере IT. Его администрация пролоббировала запрещение испытаний ядерного оружия во всем мире... и так далее... Я слушала, раскрыв рот.
   Мы прощался на углу, не доходя до моего дома. Больше, чем успехи Клинтона меня мучил извечный вопрос: "Я ему нравлюсь или нет? Мы с ним просто друзья или что-то большее?"
   Увы... Оказалось, что мне и президенту голубоглазый брюнет предпочёл высоченную одноклассницу, чемпионку школы по прыжкам в длину. Утонула моя детская любовь, захлебнулась в ночных слезах .
  
   Кевин приехал летом, как и обещал, с беременной женой и заявил, что пока будет жить с нами.
   До встречи с Клер я не могла понять значение слова "волоокая". Мне представлялась толстая корова, с дымчатыми влажными раскосыми глазами, молча жующая свою жвачку. Клер оказалась именно такой - толстенной, с глазами цвета дыма и длиннющими ресницами. Кевин уходил с утра на поиски работы, а его молчаливая супруга со своим огромным животом усаживалась на кухне и так сидела до его прихода, опустошая содержимое холодильника. Тони долго наблюдал за ней и неожиданно сразил меня наповал, выдав восхищённо:
   - Дженни, посмотри, какая она необыкновенная красавица...
   Вот пойми после этого мужчин...
  
   Через несколько дней настойчивых поисков Кевин явился довольный.
   - Я устроился на работу garbage man* . Отличная зарплата, скоро получу отдельное жильё, плюс куча свободного времени. Я прошёл такую проверку, словно меня принимают в FBI**.
   Где и сколько он работал, знал только он, но Кевина сутками не было дома, похоже, что его раздражал вид волоокой красавицы.
  
   Вскоре Клер родила дочку, но перебираться от нас они не спешили. Молодая женщина после родов похудела, и в ней действительно проступил образ той красавицы, которую высмотрел Тони. Кевин работал, Тони учился на бакалавра, чтобы поступить потом на медицинский факультет, я заканчивала школу.
   Мама слегка прибодрилась, заботы о новорождённой Сюзанне отвлекали от грустных мыслей.
  
   Это утро 11 сентября 2001 года ничем не отличалось от остальных. Тони отправился в университет, я - в школу на школьном автобусе. Кевин ещё не вернулся с работы. Мама отдыхала после ночной смены, а Клер возилась с маленькой Сюзи...
  
  
  * - уборщик мусора
  ** - ФБР
  
  
   ГЛАВА 10
   АДЕЛЬ
  
  
   - Чтоб ты завтра была у Марка Неполэ в десять ноль - ноль... - Венера продиктовала адрес...
   - Утра или вечера? - всё, что сообразила спросить я.
   - Очень смешно. - Венера отключилась...
  
  
   Венера представлялась мне толстенной бабой с двумя подбородками и слоновьими ножищами. Воображение меня подвело. Секретарша Неполэ оказалась стройной рыжеволосой женщиной лет сорока с тёплыми карими глазами. Узкая тёмно-синяя юбка обтягивала стройные бёдра, короткий белый пиджак подчёркивал тонкую талию.
   Не успела я переступить порог, она окинула меня оценивающим взглядом, задержавшись на мгновение на моих губах:
   - А, это ты, мои цурыс. Марк уже заждался.
   И добавила вдогонку:
   - Умеет же он отыскивать сокровище на помойке...
  
   Чувствуя, как подкашиваются ноги, я вошла в кабинет к Неполэ.
   Режиссёр сидел в кресле с видом Рыцаря Печального Образа. Он ещё больше похудел, осунулся. Видно бывшая супруга, Тереза Прайс, вытянула из него не только всё до последнего цента, но и желание жить.
   Он махнул рукой на стул напротив.
   - Ну, чего ты пришла?
   Вот так вопросик! Я не нашла ничего лучшего, как пожать плечами.
   - Понятно... Так как тебя зовут, юное дарование?
   Сглотнув ком в горле, ответила:
   - Аделаида Линденбергер.
   - Как, как? Адела... чего-то там ...хер... Вот представляешь себе, деточка, тебя номинируют на Оскар, ты побеждаешь. Ведущий вызывает тебя на сцену: "Адела-ла-ла Лин...". Пока он это всё прочитает, церемония закончится и зал опустеет. Короче, - Неполэ хлопнул худенькой ладошкой по столу, - согласна быть отныне Адель Линден?
   Я пожала плечами.
   - Скажи, Адель, а разговаривать ты умеешь? А что ты вообще умеешь? А ничегошеньки ты не умеешь, кроме как крутить тощей задницей под музыку... (Видно тот, с поломанным носом уже доложил!) И пришла сниматься в кино.
   - Я? Я пришла? - возмущению моему не было предела. С какой стати он меня обзывает? - Вы же сами позвали... - Я поднялась со стула...
   - Браво! Так мы оказывается умеем проявлять характер... И разговаривать умеем. Сядь! - неожиданно крикнул он так сильно, что Венера приоткрыла дверь. - Убирайся...
   Я опять вскочила.
   - Это не тебе. Сиди и слушай. Я запускаю новый фильм. Понимаю, что ты ничего не знаешь и не умеешь, будешь учиться. Тебе и не придётся ничего особенного делать, только то, что ты умеешь - танцевать. Это роль второго плана. Главные роли играют Эндрю Краутс и Тереза Прайс.
   Вот тут я растерялась окончательно. Эндрю Краутс, дважды оскароносный, актёр с неподражаемой харизмой, любимец всей Веспучии...
   Тереза? Как он может снимать свою бывшую жену?
   Все вопросы были написаны на моём лице огромными буквами. Марк утолил моё любопытство.
   - Тереза большущая стерва. Она может отравить жизнь любому, устроить скандал из ничего. Бросить на пол тарелку из китайского сервиза второй половины XVIII века, если ей кажется, что каша слишком холодная или слишком горячая. Но на съёмках ей нет равных. Она будет спать в холодном доме, писать в кустики и пить остывший кофе. Её обожают гримёры, костюмеры и операторы. Тереза не выносит меня на дух, но на съёмочной площадке смотрит мне в рот, выполняет все мои указания. Учись! Она готова сниматься с раннего утра до позднего вечера, повторять сто раз один и тот же дубль. И Эндрю не бойся, он тактичен и терпелив. Рискни, детка, тебе понравится. Ступай к Венере, она даст тебе сценарий и расскажет, что дальше делать. Для начала выпишет тебе гонорар...
   Я не поверила в реальность названной им суммы. Пять нулей! Просто не поверила.
   Венера вручила мой экземпляр сценария, чек, и я расписалась в каких-то бумагах.
   - А это тебе подарок лично от меня, чтобы я не бегала в поисках по всему городу. Цени, я не очень щедра на подарки. Оплаченных разговоров хватит тебе на месяц. Дальше будешь сама платить, ты теперь богатенькая.
   Венера протянула мне новенький мобильный телефон, объяснила, куда и когда явиться на репетиции. Я бросилась ей на шею.
   - Ладно, ладно, иди уже, мои цурыс...
  
   Это не сон. Неполэ! Снимает! Меня! Вот оно - счастье в чистом виде. Не знаю, придётся ли мне пережить ещё так остро когда-нибудь радость бытия и свершения задуманного.
   Я тут же позвонила Соне. Мне ответил грубый мужской голос:
   - А Соню можно? - я орала на всю улицу.
   - Можно, это я, у меня жуткая ангина, вот и хриплю.
   - А слушать ты можешь? Отныне я - Адель Линден. Запомни это имя, скоро его узнает вся Веспучия. Неполэ взял меня на фильм. Представляешь, с Прайс и Краутсом. Соня, я не верю...
   Я спохватилась:
   - Ой, Соня, я такая эгоистка, тебе что-нибудь нужно? Я приеду.
   - Нет, у меня всё есть, спасибо, вдруг заразишься, а тебе нужно быть в форме.
   Потом я позвонила Илану, потом - Майклу, потом опять Соне, а так как говорить было уже не о чём, я вопила:
   - Соня, я тебя люблю, я тебя обожаю, выздоравливай поскорей, пойдём на дискотеку и будем плясать до утра...
   Никто не оглядывался мне вслед, не крутил пальцем. В Холливуде видели и не такое...
  
  
   ГЛАВА 11
   ДЖЕННИ
  
   Это утро 11 сентября 2001 года ничем не отличалось от остальных. Тони отправился в университет, я - в школу на школьном автобусе. Кевин ещё не вернулся с работы. Мама отдыхала после ночной смены, а Клер возилась с маленькой Сюзи...
   Мы не успели войти в класс, как громкоговоритель голосом директора велел собрать сумки и выйти во двор. В классе поднялся шум и невообразимая суматоха. Последний раз нас срывали с уроков три года назад. Тогда пропали две подружки старшеклассницы и спустя несколько дней их нашли в 200 километрах от города изнасилованными и задушенными. Школьников отправили по домам, понимая, что никому нет дела до уроков.
   Толкаясь, мы выбрались наружу, гадая, что могло случиться.
   Со стороны океана над городом подымался столб дыма и пыли. Третьеклассница ревела, вцепившись в юбку учительницы:
   - Война, началась война. На нас напали русские или японцы. Сбросили атомную бомбу... Я хочу домой, я хочу к маме...
   Директор вышел на крыльцо:
   - Произошёл теракт. Взорваны обе Башни Близнецы. Подробности я пока не знаю. Вас сейчас развезут по домам и будьте так любезны, сидеть дома и никуда не бегать.
   В автобусе по дороге домой я думала лишь об одном - где мои братья. Занятия в колледже ещё не начались, но Тони должен был заехать в магазин и купить какие-то препараты для кафедры гистологии. А вдруг его понесло в ВТЦ?
   Подозрение, что у Кевина есть подружка, появилось у меня давно. Где можно пропадать чуть ли не каждую ночь? Я не собиралась делиться своими тревогами даже с Тони, не говоря о волоокой. Сейчас в голову мне пришла жуткая мысль - не связан ли Кевин с террористами? Может ночами он где-то со своими единомышленниками, сидя в сыром подвале, готовил бомбы? Но почему? Что ему могло не нравится в его сегодняшней жизни, чтобы пойти на такой поступок? Нет, я не имею никакого права так о нём думать.
   Дома я застала Флору и Клэр с мокрыми от слёз щеками. Клэр металась по квартире, пыталась куда-то позвонить, но всё бесполезно. В муниципалитете её просто послали, понятно куда...
  
   Fox News, прервав передачи, транслировала жуткие сцены, как самолёты врезаются в ВТЦ, как башни обваливаются вниз, погребая под собой всё живое. Испуганные люди бежали не понятно куда, охваченные страхом за свою жизнь. Я не верила своим глазам, мне казалось, что это сцены из боевика 'День независимости'. Может и правда на нас напали инопланетяне? Этого не могло быть по-настоящему...
   Где наш чёртов Президент? Почему он не выступит перед своим народом и не скажет правду? Это только начало или на нас и в самом деле начнут падать атомные бомбы? Мне стало так страшно, как не было никогда в жизни...
   Впервые за эти годы я позвонила отцу. Я долго вслушивалась в гудки, но никто не ответил. Может они в своём ресторане? Не могут же папа не слушать радио и не волноваться, всё ли в порядке с его семьёй, пусть бывшей?
   Но где мои братья? Какое счастье, что мама спит. Она бы уже нам головы снесла своими воплями.
   Одно порадовало (если что-нибудь может радовать в такой ситуации), Кевин - не лётчик, не мог он стать террористом.
   Зазвонил телефон. Он звонил и звонил и никто из нас не решался поднять трубку. Мы смотрели друг на друга уже предчувствуя, что нам придётся сейчас услышать. Я ответила, надеясь, что это папа.
   Это был чужой человек. Я молча выслушала ровный монотонный голос, сообщивший о постигшем нас несчастье.
   - Нужно будить маму. Погиб мой брат, её сын...
  
   ГЛАВА 12
   АДЕЛЬ
  
   ... я позвонила Илану, потом - Майклу, потом опять Соне, а так как говорить было уже не о чём, я вопила:
   - Соня, я тебя люблю, я тебя обожаю, выздоравливай поскорей, пойдём на дискотеку и будем плясать до утра...
   Никто не оглядывался мне вслед, не крутил пальцем у виска. В Холливуде видели и не такое.
  
   Дома я прочла сценарий. Герой и героиня, прожив десять лет в браке, ощущают кризис в отношениях. После очередной ссоры, герой, мотаясь из бара в бар, знакомится со стриптизёршей. Он увозит её в мотель и проводит ночь. Герой увлечён юной девушкой, но и чувства к жене ещё не остыли. Вот такая любовная дребедень...
   Но... постельная сцена... я с Краутсом, обнажённая, на глазах у всех изображать страсть... Получится ли у меня? Ведь опыта-то никакого. Нужно посоветоваться с моей подружкой Соней.
   Соня после отъезда Майкла осталась жить на вилле. Майкл ни за что не соглашался, чтобы она съезжала, к ней подселилась подружка порноактриса.
   Соня сидела у бассейна с компрессом на горле и кашляла.
   - Ты понимаешь, этот придурок врач спрашивает, есть ли у меня аллергия на антибиотики. А я откуда знаю? Я никогда ничем не болела... Послал меня на анализы. Ух, чувствую себя столетней старухой...
   - Давай я тебе согрею молока.
   - Ой, Адель, вот на молоко у меня точно аллергия. Лучше попьём пива.
   Наружу вышел голый, накачанный небожитель Илан. Приветственно махнув мне рукой, нырнул и поплыл, уверенными движениями рассекая голубую воду. Мы проводили его восхищёнными взглядами и вернулись на грешную землю.
   Я поделились с подругой своими тревогами и сомнениями.
   Соня выслушала меня очень серьёзно:
   - Значит так, никаких преувеличенных охов и ахов...
   Она расхаживала вокруг меня, размахивая руками, как учительница географии,
   указкой:
   - Когда будешь сверху, голову наклони вниз, кудри так красиво разлетаются при движении, а потом резко подыми лицо наверх, откинув волосы. Это очень сексуально. Чуть покусывай губы, но только слегка и прикрой глаза... А в конце издай такой лёгкий стон и... всё.
   Я отправилась домой вполне подкованная теоретически. Не верю вовсе в эти оргазмы и прочую чушь. Это мужчины выдумали, чтобы чувствовать себя СС (Совершенным Самцом). А женщины притворяются, чтобы им угодить...
  
   Последующие полгода пролетели, как одно мгновение. Марк заставлял меня ходить на все съёмки, даже в которых я не принимала участие.
   - Учись, - твердил он, - учись. Смотри, как Тереза ходит, как разговаривает. Забудь обо всех вокруг, стань маленьким ребёнком, с азартом играющим с любимой игрушкой.
   Я не высыпалась, не отдыхала. На меня кричал оператор Рауль, всё тот же, со своей неизменной вонючей сигарой. На меня орал Неполэ, декораторы, я всем мешала, путалась под ногами.
   Первые кадры снимались в съёмочном павильоне. Процесс съёмки завораживал. Синхронное отрепетированное до мелочей действие. Включалось световое табло 'Тихо! Съёмка!'. Звучала команда 'Внимание! Приготовились!' - предупреждение для актёров и технического персонала, а команда 'Мотор!' - сигнал к запуску оборудования. Выходит помощник режиссёра с 'хлопушкой', на которой обозначены название фильма, киностудия, имена режиссёра и оператора, вид съёмки (синхронная или немая), номер кадра и номер дубля. После срабатывания, она выносится из кадра и звучит команда 'Начали!'.
   Звук хлопушки ввергал меня в ступор, начинали дрожать ноги, я забывала всё, что должна была делать в этот момент. И "кара Господня" обрушивалась на меня в лице оператора, режиссёра и всех присутствующих на площадке. Приходилось начинать всё сначала...
   Как Неполэ меня не выгнал... Лишь позже я узнала, что за меня заступился Краутс. Он видел во мне подходящую героиню, с которой сможет сработаться.
   Всё изменилось, когда перед началом очередного дубля, Эндрю, взяв меня за руку, вывел на помост, на котором я должна была танцевать topless*, изображая ту самую стриптизёршу. Сам он уселся перед сценой со стаканом 'виски' в руке и сказал:
   - Танцуй, пока снимать не будем.
   Заиграла музыка. Я начала pole dance**, не видя никого и ничего, лишь мужчину напротив, смотревшего на меня с восторгом... Танцуя лишь для него, тонула в его глазах, не слыша ни хлопушки, ни стрекотания операторской камеры и пришла в себя, лишь услыхав команду 'Стоп'... На площадке зааплодировали.
   Всё пошло легче. Даже постельная сцена меня не пугала. Мы были обнажены лишь до пояса, прикрытые шёлковой простынёй. Но Эндрю страстно меня обнимал, целовал, глядя так, что это было похоже на настоящее чувство. Реальность смешалась с миражами. Я с восторгом, смешанным с ужасом, стала понимать, что влюбляюсь в него, не в силах устоять перед его обаянием...
   Осталось доснять несколько сцен на природе, и вся съёмочная группа уехала на полуостров Грэм.
   Здесь самой природой создана декорация для любви и страсти. Среди гор, покрытых вечнозелёными хвойными деревьями, на берегу тёплого океана, где луна висит так низко, словно можно дотянуться до неё рукой, в первый же вечер я оказалась в гостиничном номере в постели с Эндрю Краутсом...
   - обнажив грудь. (англ.) - разновидность танца, в которой исполнитель выступает на одном или двух пилонах (шестах). (англ.)
  
  
   ГЛАВА 13
   ДЖЕННИ
  
   ... Я сняла трубку, молча выслушала ровный монотонный голос, сообщивший мне о постигшем нас несчастье.
   - Нужно будить маму. Один из моих братьев, её сын погиб...
  
  
   - Кевин - её любимый сын. Как она это переживёт...
  
   События этого рокового ужасающего утра слились в нашей семье с личным горем. Обо всём, что случилось с Кевином, рассказал нам его приятель, водитель мусорного трака, живший с нами по соседству. Он и помог в своё время Кевину устроиться на эту работу.
  
   Накануне они и ещё несколько машин были задействованы на уборке промышленного мусора после сноса группы домов. Закончили очень поздно и, отогнав машину в гараж, искупавшись и переодевшись, отправились выпить и поиграть в карты. Гуляли до часов трёх ночи. Потом 'сняли' девочек и веселились с ними до утра. (Об этом водитель рассказал по секрету лишь мне и Тони. Так что насчёт 'подружки' я ошиблась, но не очень). Отправив барышень восвояси, друзья подремали пару часиков и на машине водилы поехали домой.
  
   Первый самолёт врезался в северную башню ВТЦ практически на их глазах. Развернув машину, приятели отправились вслед за пожарными, полицией и скорыми. Оставив машину сбоку, они бросились через туннель к рухнувшему зданию, помогая вытаскивать пострадавших. 'Скорые' не справлялись с потоком раненых. Оглушённого подростка, двух женщин с залитыми кровью лицами и ещё одну с переломом ноги водитель загрузил в свою машину и направился вслед за машинами скорой помощи в госпиталь. Кевин бросился спасать остальных. В это время рухнула южная башня...
   Мой бесшабашный брат, выпивоха и гуляка погиб, как герой.
  
   Хоронили Кевина через три дня. Приехал папа. Общее горе объединило нас, создало видимость семьи. Мама держалась на удивление хорошо. Мы очень боялись за её неустойчивую психику, но она справилась. У неё хватило сил пройти похоронную церемонию, поминки, нескончаемые визиты знакомых и незнакомых нам людей пришедших выразить своё соболезнование.
   А потом дом опустел, папа уехал. Я с ним даже толком не поговорила, мы с Флорой разрывались между кухней и гостями, приглядывая за мамой. Пришедшие стояли группками, разговаривали шёпотом, потрясённые до глубины души произошедшей трагедией. Делились друг с другом новыми подробностями случившегося, и кое-кто высказался, что нам ещё повезло найти погибшего Кевина и предать его прах земле. Тони опекал молчаливую, опухшую от слёз Клер.
   Папа и мама находились рядом всё это время, но, по-моему, не сказали друг другу не единого слова.
  
   Наступил этот вечер, когда мы уселись на кухне вчетвером - я, мама, Тони и Клер. Маленькую Сюзи Флора забрала к себе. Все вяло ковырялись в своих тарелках, мама не прикоснулась к еде, уставившись в одну точку.
   - Значит так, - сказала мама, - я хочу, чтобы ты отсюда убралась. Из-за тебя Кевин погиб. Уезжай куда хочешь, я не желаю больше тебя видеть в этом доме.
   Клер побледнела, у неё затряслись губы, она не могла вымолвить ни слова от горя и обиды.
   Тони поднялся и подошёл к маме:
   - Мама, ты что такое говоришь, причём тут Клер? Ты же прекрасно знаешь, что случилось. У неё никого нет, куда она пойдёт с маленьким ребёнком? Мы теперь её семья...
   - Нет... нет... пусть убирается... мой мальчик, кто мне вернёт моего мальчика... ненавижу... всех ненавижу...
  
   Только через полчаса, когда Тони сделал ей укол, она уснула, продолжая всхлипывать во сне. Я просидела до утра рядом с её постелью ...
  
  
   ГЛАВА 14
   АДЕЛЬ
  
   На полуострове Грэм самой природой создана декорация для любви и страсти. Среди гор, покрытых вечнозелёными хвойными деревьями, на берегу тёплого океана, где луна висит так низко, словно можно дотянуться до неё рукой, в первый же вечер я оказалась в гостиничном номере в постели с Эндрю Краутсом...
  
   Пять дней длились съёмки. Пять дней и ночей мы провели вместе с Эндрю, не расставаясь ни на минуту. Засыпая и просыпаясь в его объятиях, не верила, что это реальность.
   Помню каждое мгновение, каждый час, каждое слово и взгляд. Обводя пальцем контур моих губ, Эндрю шепчет:
   - Адель, девочка моя, как я мечтал целовать эти прекрасные губы...
   Я смеялась, удивлённо:
   - Но ты же целовал меня, ты, что, не помнишь?
   - Нет, это не я целовал, а мой герой, а сейчас я, Эндрю Краутс, буду целовать тебя, обнимать и ты будешь, наконец, моя.
   "И ты мой, ты только мой", - думала я, сливаясь с ним в одно целое, повторяя, как молитву, как заклинание, под мерный ритм любовных качелей.
   Спускаясь по ночам на пляж, мы долго плескались на волнах, дурачились, целовались и вновь соединялись плоть с плотью под нереально красивым, бархатно-чёрным небом, украшенным россыпью звёзд.
   Затаив дыхание, прислушивалась к себе, всё ожидая испытать то необычное острое ощущение, о котором столько говорят и пишут. Но тело моё не откликнулось, осталось безучастным. Это лишний раз убедило меня, что женщина предназначена лишь доставлять радость и удовольствие мужчине. А мне достаточно было его поцелуев, кольца тёплых рук вокруг тела, прерывающего дыхания от наслаждения, которое я ему дарила.
  
   Но всё заканчивается, подошли к концу и съёмки фильма. Неполэ собрал всю группу в лобби гостиницы и стоя перед нами, как Наполеон, произнёс проникновенную речь:
   - Друзья мои, мы это сделали, отсняли этот фильм, ставший частью нашей жизни. Не знаю, понравится ли он зрителям, на сколько Оскаров будет номинирован, но приглашаю всех в ближайшую субботу в ресторан, отметить это событие. Все приезжайте на такси, будем пить до упаду.
   "Только бы не в корейский!"- мелькнуло у меня в голове.
   - Естественно, за твой счёт! - Съёмки закончились, Тереза "показала зубки"...
  
   На арендованном Неполэ автобусе, мы вернулись в Холливуд. Молча, положив голову Эндрю на плечо, мечтала о нашем совместном будущем. Я выходила первая, он поцеловал меня в щёчку:
   - Пока...
   Дома, разбирая вещи, наводя порядок, я всё ждала его звонка. Нужно позвонить Соне, узнать о её самочувствии. Соня никак не выбиралась из обрушившихся на неё болячек. К врачам не ходила принципиально, лечилась народными средствами, всякие травки, настойки. Воспрянув, прекрасная, обнажённая, неузнаваемая в своих многочисленных париках и очках украшала страницы "Плейбоя". Но я боялась занимать линию, вдруг именно в этот момент позвонит Эндрю, а у меня будет занято.
   Отправившись в ванную, сотовый положила рядом. Ждала до утра, но он так и не позвонил.
   "Ну не позвонил, и что? Мы ведь увидимся через пару дней. Ничего не могло случится, только прошлую ночь мы были рядом и любили друг друга". Успокоившаяся и повеселевшая, отправилась на бульвар Сансет за покупками. Деньги даны, чтобы их тратить. Я хотела купить что-нибудь сногсшибательное, Эндрю должен быть от меня без ума... Обойдя несколько бутиков, выбрала бледно салатовое обтягивающее платье в пол, с открытой спиной и плечами, Оно очень шло к моим светло карим глазам и волнистым каштаново-рыжим волосам.
   Накануне вечером подкрасилась, помня правило: или глаза или губы. Ресницы мазнула тушью, губы подвела и нанесла красную с блеском помаду. Отойдя на шаг назад, полюбовалась собой в зеркало. Выглядела я отлично.
   Встречались мы в японском ресторане Катана в западном Холливуде. Ресторан дорогой, я там ни разу не была, и лишь явившись, поняла, какого дурака сваляла. Все пришла одетыми предельно просто. Мужчины в джинсах и рубашках с закатанными рукавами. Тереза - в маленьком чёрном платье, нитка алых бус на шее, красные босоножки без каблука. Золотистые волосы стянуты в простой узел на затылке. Выглядела актриса на лет двадцать, не больше. Эндрю, кивнув мне издалека, прилип к Терезе и не отходил от неё ни на шаг весь вечер. Все были достаточно тактичны и не сказали мне не слова. Я, как в добрые старые времена, забилась в угол, чувствуя себя брошенной невестой на свадьбе, на которую жених так и не явился... Я пила и пила...
   Венера отвезла меня домой и осталась до утра. Первую половину ночи я просидела в обнимку с унитазом, извергая из себя все водочные пары. Вторую - рыдала, повторяя:
   - Она его бросит, как всех бросала... Он ещё приползёт ко мне... А я, я... - я всё не могла решить, прощу его или нет.
   Кстати, и года не прошло, как Тереза его бросила, но ко мне он так и не приполз, утешившись в объятиях молодой поп-звезды, на которой вскоре женился.
  
   Через месяц, поздно вечером я приехала к Венере. Мне нужна была её помощь, я была беременна...
  
  
   ГЛАВА 15
   ДЖЕННИ
  
   ... Тони поднялся и подошёл к маме:
   - Мама, ты что такое говоришь, причём тут Клер? Ты же прекрасно знаешь, что случилось. У неё никого нет, куда она пойдёт с маленьким ребёнком? Мы теперь её семья...
   - Нет... нет... пусть убирается... мой мальчик, кто мне вернёт моего мальчика... ненавижу... всех ненавижу...
  
   Только через полчаса, когда Тони сделал её укол, она уснула, продолжая всхлипывать во сне. Я просидела до утра рядом с её постелью ...
  
  
   Время шло, но состояние мамы оставляло желать лучшего. Замкнувшись, практически ни с кем не разговаривая, она большую часть времени проводила в своей комнате. Уже не требовала, чтобы Клер покинула нашу квартиру, просто её полностью игнорировала. Выходя, бесцельно бродила по дому, иногда застывала у манежика, с интересом наблюдая за малышкой, даже крайне редко брала Сюзи на руки. Девочка боялась её, начинала хныкать, тянуться ручками к другим членам семьи.
   Тони упорно водил маму по врачам, её проверяли, делали всевозможные анализы и заверяли, что это следствие перенесённого шока. Выписывали успокаивающие, снотворные таблетки, рекомендовали больше спать, хорошо питаться и не волноваться. Время сделает своё дело.
   Прошла зима, настала весна 2002 года. Снег сошёл, но со стороны океана дул холодный сырой ветер, пробирающий насквозь. Через несколько месяцев я заканчивала школу и не имела представление, чем буду заниматься. То, о чём я фантазировала, казалось мне столь несбыточным, что я упрятала свои мечты в ларёк не исполненных желаний, заперла на замок и опустила в глубокий бездонный колодец.
   Как уехать из дома? Как оставить маму без надзора? У нас не было средств, чтобы нанять постоянную сиделку, Тони и так умудрялся учиться, подрабатывая санитаром в клиниках и на пунктах "Скорой помощи", его сутками не было дома. Флора нянчила маленькую Сюзанну, как когда-то меня, а Клер устроилась в соседнем детском садике на три часа в день помощницей воспитателя.
  
   Пришло по почте официальное уведомление, что семье положена материальная помощь за потерю погибшего в теракте, но сколько денег и когда мы получим, неизвестно, а пока нужно выживать.
  
  
   В этот день Клер уходила на работу к двум часам дня. Покормив малышку, уложила её спать и отправилась в душ. Искупавшись, привела себя в порядок, высушила волосы и зашла на кухню перекусить. Она приготовила тост, налила себе чашку кофе, когда на кухню вошла Флора и удивлённо спросила:
   - Почему открыта входная дверь?
  
   Как раз сегодня у нас была контрольная по физике. Легко справившись с первым заданием, я задумалась над решением второй задачи и сидела, покусывая ручку. Тихонько открылась дверь и на цыпочках в класс вошёл директор. Подойдя к учителю, что-то прошептал ему на ухо и они, посмотрев в мою сторону, жестом указали мне на дверь. Я недоуменно пожала плечами, думая про себя, что же такого я успела натворить, что меня срывают с контрольной.
   Директор ждал меня за дверью:
   - Пойдём, Дженни, я отвезу тебя домой, у вас чрезвычайное происшествие. По пути заедем в колледж, заберём твоего брата. Пропала твоя племянница...
   Я уставилась на него, не понимая, о чём он говорит:
   - Что значит "пропала"? Куда мог деться ребёнок, которому ещё не исполнился годик и который умеет только ползать?
   - Твоя мама исчезла вместе с девочкой...
  
   ... Когда Флора пришла к нам и обнаружила, что дверь не заперта, женщины, ошарашенные одной догадкой, бросились к Сюзи в комнату.
   Кроватка была пуста, исчезли коляска, тёплое одеяло и детская сумка.
   Мамы тоже не было дома...
  
  
  
   ГЛАВА 16
   АДЕЛЬ
  
   ... Венера отвезла меня домой и осталась до утра. Первую половину ночи я просидела в обнимку с унитазом, извергая из себя все водочные пары. Вторую - рыдала, повторяя:
   - Она его бросит, как всех бросала... Он ещё приползёт ко мне... А я, я... - я всё не могла решить, прощу его или нет.
   Кстати, и года не прошло, как Тереза его бросила, но ко мне он так и не приполз, утешившись в объятиях молодой поп-звезды, на которой вскоре женился.
  
   Через месяц, поздно вечером я приехала к Венере. Мне нужна была её помощь, я была беременна...
  
   Венера молча выслушала меня, налила крепкий чай, поставила на стол печенье:
   - Мои цурыс... Ты хорошо всё обдумала? Обратного пути не будет. Кстати, Неполэ скоро будет снимать новый фильм, что-то из рыцарских времён. Главная роль - твоя, ты прекрасно будешь смотреться в кринолинах и кудрях, на лошади со шпагой.
   Я пожала плечами...
   - А этот... отец, знает?
   - Никакого отца не было.
   - Ага, понимаю, непорочное зачатие. Со мной тоже такое случалось раз пять. Коль ты решила окончательно, я всё организую. Не бойся, сделают анестезию, ты ничего не почувствуешь.
   На следующий вечер Венера отвезла меня в клинику. После укола я погрузилась в липкий чёрный тягучий кисель потусторонности. В пронзительной этой пустоте колокольчиком звенел плач моего сыночка, когда его по кусочкам выскрёбывали из меня. Частичка моего сердца покрылась ледяной корочкой...
   Утром Венера отвезла меня домой и велела недельку отдыхать, спать, восстанавливать силы. Только особенно поваляться не пришлось.
   На следующий день позвонил Илан. Запинаясь и всхлипывая, он сообщил новость, повергшую меня в шок. Я велела ему тут же приехать за мной. Уже в машине, по дороге в госпиталь, я орала на это ничтожное совершенство, упрекая, что не сообщил раньше. Кричала на него в смятении, пытаясь за истерикой скрыть терзающие меня невыносимые угрызения совести. Бросить Соню один на один с бедой, подруга называется. Да, у меня были проблемы, да, у меня были причины, но... Нет мне оправдания.
   Илан слабо сопротивлялся:
   - Но Соня велела никому, понимаешь, никому не рассказывать...
   В приёмном покое какой-то дежурный врач всё пытался облачить меня в некое подобие космического скафандра, но я послала его подальше и вошла в палату. Здесь в одиночестве умирала от СПИДА моя лучшая подруга, весёлая жизнерадостная Соня.
   Обтянутый бледной кожей, лысый скелет, лежащий на постели, окутанный проводами, подключёнными к мерцающим приборам, даже отдалённо не был похож на мою любимую Сонечку. Она была в сознании и, увидев меня, с трудом приподняла иссохшую руку и прикрыла лицо:
   - Не смотри на меня, не надо, я не хочу, чтобы ты запомнила меня такой, - Соня еле шептала...
   Сев рядом с ней, я взяла в ладони её невесомую руку:
   - Соня, ты выздоровеешь, увидишь, всё будет хорошо. Поправишься, а лысина - ерунда, у тебя столько красивых париков, будешь носить, пока волосы не отрастут...
   Она отрицательно покачала головой:
   - Нет, ничего уже не будет хорошо... Прошу тебя, сделай для меня две вещи. Позвони Майклу, пусть он не беспокоится, всё случилось после его отъезда.
   Она помолчала, собираясь с силами:
   - Нас позвали на вечеринку, заплатили кучу бабла при условии - не предохраняться. Я решила - пронесёт... Не пронесло... И ещё. Пусть с меня всё это снимут, мне оно уже не нужно...
   Я сунула врачу тысячу долларов и стояла в стороне, пока Соню освобождали от облепившей её паутины.
   Потом легла с ней рядом, положила её голову на своё плечо. Я рассказывала феерические истории, как она выздоровеет, и мы отправимся в кругосветное путешествие, которое завершим в Париже. За это время у неё отрастут волосы. Нас встретит Майкл, и они с Соней поженятся. Соня будет самая красивая на свете невеста, настоящая принцесса. В подробностях описала, какое на ней будет шикарное платье и кольцо с бриллиантом и музыка и танцы до утра. А я, как подружка невесты, нацеплю её морковно-фиолетовый парик, и, может быть, в меня тоже влюбиться принц или, в крайнем случае, король...
   Соня слушала, улыбнулась, закрыла глаза и, вздохнув в последний раз, отправилась в вечность...
  
   Смерть Сони добавила льдинок в моё раненое сердце. Образовалась ничем не заполненная пустота, и я не знаю, что бы с собой сотворила, если бы не работа, не главная роль в новом фильме.
   Я любила, страдала, сгорала от страсти, но только на экране.
   В один из дней, во время съёмок Венера пригласила меня к себе и начала странный монолог. Она смущалась, запиналась, и это было так на неё не похоже...
  
  
   ГЛАВА 17
   ДЖЕННИ
  
  
   ... Когда Флора пришла к нам и обнаружила, что дверь не заперта, женщины, ошарашенные одной догадкой, бросились к Сюзи в комнату.
   Кроватка была пуста, исчезли коляска, тёплое одеяло и детская сумка.
   Мамы тоже не было дома...
  
   Мы с Тони, приехав, застали дома плач, стоны и океан слёз. Клер сидела на стуле, тихонько покачиваясь, и повторяла, как испорченная пластинка:
   - Девочка, моя доченька, где ты? Я плохая мать... Меня нужно посадить на электрический стул...
  
   Флора вторила ей в такт:
   - Я виновата, во всём я виновата...
   Некогда мне было выяснять, в чём она виновата, я бегала на кухню за каплями, и это отвлекало от печальных мыслей.
   Я бы так и бегала дальше, но Тони схватил меня за руку. Он единственный сохранял видимость спокойствия:
   - Ты ни тем занимаешься. Иди к маме в комнату, проверь, во что она оделась. И взяла ли деньги...
   - Я не знаю, где деньги.
   - Никто ничего в этом доме не знает. Картина висит над кроватью, осенний пейзаж, за ней она прячет деньги... И ещё... Так, чтобы Клер не видела, посмотри, во что она одела ребёнка.
   За окном, усугубляя наше невесёлое настроение, нависли тёмные тучи, и пошёл дождь вперемежку со снегом. Тревога не покидала меня, холодно, дождь. Куда, куда маму понесло в такой день с маленьким ребёнком!?
   Флора перестала плакать и ушла хозяйничать на кухню. Клер перестала бубнить и отправилась помогать Флоре. Присутствие Тони внушало всем надежду. Я пошпионила по комнатам и доложила брату результаты:
   - Ребёнок тепло одет, шерстяной костюмчик и утеплённый красный комбинезон на меху. Мама надела джинсы, сапоги и синюю длинную куртку с капюшоном. Денег нет, паспорта тоже нет.
   - Так, я звоню в полицию. - Заявил Тони.
   - Да? И что ты там скажешь?
   - Как что? Так и скажу, что пропал ребёнок...
   - Ребёнок пропал... ха, восьмимесячный ребёнок вот так просто взял и пропал...
   - Не просто так, Дженни, не делай из меня идиота. Скажу, что мама увезла ребёнка неизвестно куда...
   - Ага... А тебя спросят: "Она кто ребёнку?"
   А ты скажешь: "Бабушка".
   А они тебе: "Так что бабушка не может погулять с внучкой?"
   А ты: "Бабушка у нас ненормальная!"
   А они тебе: "Кто же оставляет маленького ребёнка с ненормальной бабушкой. И вообще два часа ещё не повод для волнения..."
   Тони задумался... Он думал пять минут:
   - Я знаю, где мама. Она уехала к папе в Чикаго.
  
  
   Прямой поезд The Lake Shore Limited из Янки-Сити в Чикаго отправляется в полдень с Ренн Стейшн. К вокзалу подъехало такси, водитель помог женщине в синей куртке достать коляску, уложить ребёнка и проводил её до входа. Женщина купила билет в купейный вагон с детским креслом и разместилась на нижнем сидении. Вскоре в вагон вошла ещё одна женщина с билетом на верхнюю полку.
   - Какой очаровательный ребёнок, - сказала она женщине в синей куртке. - Внук? Внучка?
   - Нет, это мой мальчик, мы едем к папе.
   Удивлённая попутчица промолчала, маме ребёнка было явно под шестьдесят. Но ещё больше она поразилась, когда та, покормив ребёнка детским питанием из баночки, стала менять подгузник. Это была девочка, а не мальчик... Попутчица решила, что она просто ослышалась и соседка сказала не "бой", а "бэби".
   Поезд прибыл в Чикаго утром. Мама позвонила папе с вокзала:
  
   - Дорогой, ты так долго не приезжал. И мы решили с Кевином навестить тебя.
   Папа ждал её звонка, предупреждённый нами:
   - Хорошо, любимая, - ответил он, - я уже еду за вами...
  
  
  
   ГЛАВА 18
   АДЕЛЬ
  
   Я любила, страдала, сгорала от страсти, но только на экране.
   В один их дней, во время съёмок Венера пригласила меня к себе и начала свой странный монолог. Она смущалась, запиналась, и это было так на неё не похоже...
  
   Съёмки происходили на территории киностудии, где за павильоном располагался огромный тенистый парк-лес, использующийся для натурных съёмок. Хотя и обещали дождь, но день был тёплый солнечный, ветер приносил запахи хвои и приятную прохладу. Венера выходила из здания с блокнотом в руке, что-то осматривала, ощупывала и уходила. В один их таких променажей она позвала меня за собой. И пока гримировали под "меня" профессиональную наездницу, пока Рауль Дельгадо, окутанный дымом сигары, передвигал свои камеры с места на место, а Неполэ меланхолически допивал чай, я испарилась вместе с Венерой.
   Надет на мне был мужской костюм для верховой езды, бежевые кожаные брюки, синий фрак, на ногах - высокие ботфорты. Согласно сценарию, я убегала, переодевшись от строгого батюшки, вознамерившегося выдать дочь замуж не по любви.
   У меня маленькая ножка, с трудом подобрали сапоги, да и те были мне велики, внутрь натолкали бумагу. В коже и шерсти было безумно жарко, и я с удовольствием сбежала в прохладу кондиционера.
   Венера в павильоне занимала одну комнату с Неполэ. На её столе стоял пузатый компьютер, печатающее устройство, факс, лежали бумаги. Стол режиссёра был девственно чист. Всё, что ему нужно было для работы, предоставляла Венера, остальное он хранил в голове.
   Поправив идеально сложенную стопку бумаг, Венера произнесла:
   - Адель, ты молодая красивая девушка, начинающая актриса, без пяти минут звезда. Пора создавать свой имидж. А ты всё одна и одна... Ты знаешь, публика любит любовные романы, скандалы, свадьбы и разводы...
   Я не успела раскрыть рот и напомнить Венере о своём пяти дневном романе с Краутсом, но она перебила:
   - Знаю, знаю, что ты скажешь. Это был мимолетный эпизод, о нём почти никто не знал, а кто знал, давно забыл.
   Меня осенило! Озарило! Венера сватает мне Марка Неполэ! Ужас! Ужасный ужас! Знаю, так не говорят "ужасный ужас", но именно "это" я испытывала в данный момент. Я очень уважаю режиссёра, преклоняюсь перед его талантом, но... Но при одной мысли, что можно улечься с ним в постель, и заниматься тем, что интеллигентно называют любовью, меня передёрнуло... Всё это, похоже, было отражено на моём лице, потому что Венера расхохоталась и смеялась от души так, что тушь потекла по её щекам. Мне же было не до смеха. А в голову заползла новая мысль, абсурдней первой. Она лесбиянка и пылает ко мне страстью, потому так смущается и запинается. Я ведь ничего не знала о её личной жизни. Да, у неё есть взрослый сын, которого Венера тщательно ограждала от мира кино. Я никогда не видела её с мужчиной, но... и с женщиной тоже... Нет... не может быть... Как мне из всего этого ужаса выпутаться... Ни до чего я не додумалась, так как Венера меня ошарашила:
   - А что ты скажешь о Рауле Дельгадо? Красив, успешен, богат и явно не равнодушен к тебе.
   - Кто? Этот с в... вечной сигарой во рту? Как можно с таким поцеловаться? И с чего ты взяла, что я ему нравлюсь?
   - Да ты посмотри, как он тебя снимает. Как его камера любит твоё лицо, глаза, губы. Подумаешь, курит... А если он бросит?
   - Бросит? Если бросит, я подумаю. - Я ляпнула просто так, лишь бы прекратить этот бессмысленный разговор.
   И тут меня вновь осенило-озарило! Второй раз за одно утро. Звезда что ли родилась новая или умерла? Или просто сегодня Всемирный День Озарений?
   - Венера, скажи, вы с Неполэ любовники?
   - Ишь ты, какая догадливая. Да, мои цурыс... Уже много лет. И сын от него.
   - А почему вы...
   - Адель, ну какой из Марка муж. Я ему Терезу Прайс сосватала, думала общность интересов, а ничего хорошего из этой затеи не получилось. Он двадцать четыре часа в сутки думает лишь о фильмах, снятых им, снимающихся и тех, которые он будет снимать. Нам и так хорошо.
  
   Влюблённый в меня Дельгадо орал в рупор:
   - Где эта чёртова Линден, туда её растуда? У меня освещение налажено, дублёрша готова, через час будет дождь. Кто-нибудь притащите её на площадку за волосы, только причёску не испортите...
  
   Через три дня, сняв с себя кринолин и корсет, я стояла обнажённая в своей раздевалке и почёсывала спину. Без стука отворилась дверь, и вошёл Рауль. Я даже не дёрнулась, чего уж там. Он видел все мои прелести, когда снимал в интимной сцене с Краутсом, только сейчас на мне и трусиков не было. Мужчина критически оглядел меня с головы до ног:
   - Ты, как на мой вкус, худовата, но вполне соблазнительна. Я вечером за тобой заеду, и поедем кутить?
   Пожав голыми плечами, я прикрылась полотенцем.
   Рауль помолчал, повернулся и вышел, тихонько закрыв дверь. Я не знала, что и подумать, значит это не просто выдумки Венеры... Как же я с ним пойду, он будет обкуривать меня со всех сторон, а потом сразу в койку? Я не готова...
   Дверь приоткрылась. Рауль всунул голову и добавил:
   - Одевайся попроще. Кстати, я бросил курить...
  
   ГЛАВА 19
   ДЖЕННИ
  
  
   Поезд прибыл в Чикаго утром. Мама позвонила папе:
   - Дорогой, ты так долго не приезжал. И мы решили с Кевином навестить тебя.
   Папа ждал её звонка, предупреждённый нами:
   - Хорошо, любимая, - ответил он, - я уже еду за вами...
  
   Папа отправил свою новую жену к родственникам и привёз маму в свой новый дом. Он ждал, пока прилетит Тони, боялся, что не справится с мамой и ребёнком сам, если у неё начнётся истерика.
   Он сам выкупал малышку, накормил и уложил спать. Мама внимательно следила за ним:
   - Ты стал очень хорошим отцом. А знаешь, там у нас дома в Янки - Сити поселилась чужая женщина. - Мама понизила голос и тревожно осмотрелась по сторонам.
   - Она хочет украсть нашего мальчика, - продолжила мама шёпотом. - Спит с ним в одной комнате, купает, кормит, а Флора ей помогает. Какая предательница! Скажи, ты её больше не любишь?
   Папа с ней не спорил:
   - Нет, конечно, нет, всё это осталось в прошлом.
   О Тони и обо мне мама не вспоминала, словно мы не существуем, а папа не задавал ей лишних вопросов.
  
   Тони прилетел к вечеру. Мама спала, а они долго сидели на кухне, решая, что делать дальше. Оставлять маму дома было опасно и для неё и для окружающих. Выхода не было - нужно поместить её в специальное учреждение, где за ней будет надлежащий уход. Они всё не решались сказать самим себе: пришло время отправить маму в психушку. Это было тяжёлое решение, потому что мужчины понимали, это безвозвратный шаг и мама уже никогда не станет тем нормальным человеком, которым была несколько лет назад. Тони взялся всё организовать, найти хорошую больницу, где к ней будут относиться по-человечески.
   Резко похолодало, пошёл снег, аэропорт в Янки-Сити закрыли. Пришлось ночевать ещё одну ночь и лишь на следующий день уехать поездом. Папа долго колебался, что ему делать, ведь у них был ресторанчик, где они трудились с новой женой, она нуждалась в его помощи, но он решил довести дело до завершения, и приехал вместе с Тони к нам.
  
  
   Клер, уже уставшая плакать, до последней минуты не верила, что увидит своего ребёнка, обнимет и прижмёт к сердцу. Никакие доводы и утешения не доходили до неё, пока Тони с девочкой на руках не переступил порог дома. Мама устала и не в состоянии была реагировать на что-то. Мы уложили её спать. Она на удивление послушно отправилась в постель.
  
   Прошла зима. А потом и весна, и я заканчивала школу. Мама вполне комфортно себя чувствовала в госпитале. Бродила по коридору, сама с собой разговаривая. Никого не узнавала, ни о чём не спрашивала, ни на что не жаловалась. Флора приезжала к ней почти каждый день. Она привозила семейные альбомы и показывала маме чёрно-белые фотографии:
   - Посмотри, вот папа и мама, вот мы маленькие у них на коленях...
   Дедушка умер до моего рождения, а вот бабушку я помню. На этих старых фотографиях, где они молодые, я удивительно похожа на неё. Те же черты лица, улыбка, волосы длинные и пышные. Мне едва исполнилось пять, когда она умерла.
   - ... смотри, вот мы школьницы. Какие смешные банты у нас на голове. А вот ваша свадебное фото. Ты такая хорошенькая в этом коротеньком белом платье, видно какие у тебя стройные ножки. Посмотри же, не отворачивайся, вот маленький Кевин. Видишь, какой он был толстячек. Помнишь, он не мог выговорить своё имя и называл себя "Вин". А вот здесь, глянь...
   Мама уставилась в окно, там она видела нечто недоступное нашему воображению.
   Мы тоже её посещали, по крайней мере, два раза в неделю. Она молчала. Между нею и нами выросла стена.
  
   Я готовилась к экзаменам, сидела допоздна и ранним утром вышла на кухню попить молока. И совсем не удивилась, увидев Тони, выходящего из комнаты Клер. Он махнул мне рукой, улыбнулся и присел рядом весь взлохмаченный и вполне счастливый. Отобрав у меня стакан, выпил залпом и спросил, смешно гримасничая:
   - Ты меня осуждаешь?
   Я рассмеялась и поправила его вихры:
   - Что ты, я за вас рада.
   - Ты, Дженни, уже совсем большая. Занимайся своими делами, стремись к своей цели, за нас не волнуйся. Я тебя поддержу во всём.
  
   Через год я улетела в Хорой, завоёвывать мир. Я подумала, что нужно мне сменить имя, выбрать что-нибудь созвучное моим новым планам.
   В самолёте рядом со мной оказались пожилой мужчина и девушка примерно моих лет...
  
   ГЛАВА 20 (Часть1)
   АДЕЛЬ
  
   Рауль помолчал, повернулся и вышел, тихонько закрыв дверь. Я не знала, что и подумать, значит это не просто выдумки Венеры... Как же я с ним пойду, а потом сразу в койку? Я не готова...
   Дверь приоткрылась. Рауль всунул голову и добавил:
   - Одевайся проще. Кстати, я бросил курить...
  
  
   Ровно в семь он ждал меня у подъезда пятнадцатиэтажного дома в Западном Холливуде, где я снимала двуспальную квартирку. На особняк в Беверли-Хиллс я ещё не заработала.
   Смуглый, черноглазый, с гладкими блестящими тёмными волосами, стройный и гибкий, он вскружил голову не одной женщине. Правда, никаких скандальных историй о нём и его похождениях я не слышала, он легко сходился с женщиной и так же легко расходился, оставаясь со всеми в хороших отношениях. А сейчас Рауль обаял меня. Ни в каких корыстных замыслах его заподозрить я не могла. Просто уложить ещё одну артистку в постель? Ради этого расстаться со своей любимой сигарой? Стоила ли наша интрижка таких жертв?
  
   А пока я уселась с ним рядом в Lexus ES на удобное кожаное сидение бежевого цвета. Взглянув друг на дружку, мы дружно расхохотались. Рауль надел рубашку поло цвета фуксии и белые джинсы. На мне ситцевая короткая туника малинового цвета и белые капри в обтяжку. Начало взаимопониманию положено...
   - Слушай, Адель, - Рауль положил руку на моё сидение, - коль мы решили познакомиться поближе, предлагаю поехать ко мне, поужинать и побеседовать.
   Не дожидаясь моего согласия, спросил:
   - Ты, надеюсь, не вегетарианка?
   - Нет, я ем всё, кроме собак, тараканов и лягушек.
   Рауль улыбнулся:
   - Насчёт лягушек ты зря. Я пробовал в Париже, довольно вкусно. А вот я не ем всяких крабов, раков и прочих санитаров морского дна, питающихся падалью. Значит, паста с томатами и к ней бутылочка Кьянти, сойдёт? А на десерт мороженое ...
  
   Рауль снимает квартиру в Беверли-Хиллс в тихом месте, но в шаговой доступности от множества магазинов, кафе и ресторанов. Его апартаменты состоят из большой гостиной, оборудованной современной техникой кухни, двух спален с ванными комнатами и гардеробной, а также балконом с потрясающим видом на город. Но всё безликое, чувствуется, что хозяин живёт здесь в ожидании лучших времён. Белые стены, стандартная мебель.
   Единственное, что оживляет скучный интерьер, развешанные по стенам фотографии. Пока Рауль, посвистывая, возился на кухне, я знакомилась с его шедеврами.
   Это оживший мир Холливуд наизнанку. Я их такими не видела. Вот Неполе в позе Роденовского мыслителя. Марк сидит голый, в очках и с бабочкой на шее. А рядом на стене Тереза Прайс. Юбка у неё поднялась, как у ММ, только Тереза смотрит вниз с весьма недовольным выражением лица. Ещё много знакомых и мало знакомых персонажей. А это... Небеса! Это же я! Какая красивая, не может быть... Не зря Венера говорила, что оператор смотрит на меня особенным взглядом. Янтарные блики в глазах, живые волосы, блестящие и отливающие медью. И губы... Полуоткрытые, манящие в ожидании поцелуя. Я смущённо оглянулась по сторонам, словно меня застукали за подглядыванием в замочную скважину, и отошла в сторону.
   - Прошу к столу, всё готово.
   Соус Раулю удался, в меру острый, сладковато-кислый. Пармезан прибавлял блюду пикантности.
   Мы расположились на балконе, пили вино и любовались панорамой лежащего внизу города, сверкающего огнями реклам, вспышками фар, пролетающих по проспекту Сансет машин. Город-картинка, созданный для роскоши, кино, безумного секса и аплодисментов.
  
   Рауль расспрашивал меня о моей жизни и я, обычно отнекивающаяся, отвечающая неопределённо или просто пожимающая плечами, разоткровенничалась с ним, поделилась своими бедами и сомнениями. Дельгадо внимательно слушал, не перебивая и не давая ненужных в данной ситуации советов. Положив руку на мою, тихонечко пожал. Потом, чтобы отвлечь меня от печальных мыслей, стал рассказывать об интересных случаях на своей работе, вспомнил Соню в её умопомрачительном парике и мы помолчали, отдавая дань её памяти...
   Время пролетело удивительно быстро. Наступила полночь, пора возвращаться.
   - Адель, оставайся ночевать здесь...
   ... начинается, а всё было так прекрасно...
   ... у меня есть гостевая спальня, пойдём, покажу.
   Кажется, он не собирался посягать на мою честь. Обняв за плечи, Рауль проводил меня до комнаты, открыл дверь и, не заходя вовнутрь, приподнял мой подбородок и быстро крепко поцеловал.
   - Спокойной ночи, ты найдёшь там на кровати всё необходимое.
   На оранжевом покрывале лежал свёрток, обёрнутый в золотистую бумагу. Я быстренько его развернула. Он знал, что я останусь! Внутри оказалась ситцевая пижама, вся в кружевах и рюшечках, новые в упаковке трусики, зубная щётка и расчёска. Приняв душ, я разлеглась на шелковистой простыне и, не успев ни о чём подумать, уснула так крепко, как не спала уже давно. Мне ничего не снилось.
  
   Холливуд бурно обсуждал последнюю новость: у Дельгадо роман с Линден. Мнения разделились. На нас ставились ставки, разыгрывались пари. Обе стороны начинали с одного - и что он в ней нашёл? О том, что наш роман будет длительным и речи не шло. Пессимисты давали нам не больше месяца. Оптимисты, подумав, полгода.
   Больше всех веселился Рауль. Он рассказывал мне все последние сплетни.
   - Линден! Чёрт возьми! Я ещё не уложил тебя в постель, а мы уже стали героями дня! Линден! До каких пор ты будешь меня мучить?
   Он пылко целовал меня в губы и, шлёпнув легонько по попке, отправлял домой. Ситуация вначале меня забавляла, но в конце концов, я пришла к выводу, что вовсе ему не нравлюсь, он меня не домогается, у него есть тайная любовница, а со мной он возится только ради всей этой шумихи и рекламы.
   Накануне Рождественских праздников, провожая меня домой, он вручил мне толстый пакет, вновь обёрнутый в золотистую бумагу:
   - Открой дома и, если мой подарок тебе придётся по душе, позвони и скажи "да".
  
   Как ребёнок, дрожа от нетерпения, я рвала бумагу на кусочки и разбрасывала по комнате. Всё оказалось в лучших традициях снимаемых Раулем "лав стори".
   Он подарил мне белое воздушное свадебное платье с трёх метровым шлейфом, маленькую фату и туфельки точно моего размера. Я взвизгнула от восторга. Из одной туфли торчала свёрнутая в трубочку записка:
   "Линден! Чёрт! Я не умею всё это говорить... Я тебя люблю, выходи за меня замуж!"
   Да, конечно, да!
   Холливуд рухнет перед ним на колени.
  
   Ранним утром мы выехали в Лас-Вегас...
  
  ГЛАВА 20 Часть 2
   АДЕЛЬ
  
  
  
  
   Рауль подарил мне белое воздушное свадебное платье с трёх метровым шлейфом, маленькую фату и туфельки точно моего размера. Я взвизгнула от восторга. Из одной туфли торчала свёрнутая в трубочку записка:
  
   "Линден! Чёрт! Я не умею всё это говорить... Я тебя люблю, выходи за меня замуж!"
  
   Да, конечно, да!
  
   Холливуд рухнет перед ним на колени.
   Ранним утром мы выехали в Лас-Вегас...
  
   Рассказывать об этом городе-тайфуне, цунами, поглощающем людей вместе с их толстыми и тонкими кошельками, бесполезно - нужно приехать и увидеть. Рауль позаботился обо всём заблаговременно. Отдохнув после поездки, мы нарядились, как жених и невеста. Я - в подаренный им свадебный комплект, он - в арендованный смокинг. Ослепительно красивые, спустились в холл отеля, где у входа уже ждал лимузин, увёзший нас на свадьбу нашей мечты (Рауля мечты). Мы чуть не опоздали. Он два часа фотографировал меня в одеянии невесты, пока не вспомнил, что сегодня женится.
  
   В часовню Little White Wedding Chapter очередь стояла, как за билетами на фильм "Титаник", но нас пропустили без лишних слов. По толпе пронёсся восхищённый шёпоток: "Это холливудские... Линден... Линден... оператор... Дильдаго... или как его там..." Появились репортёры. Бедняги часами сидели в засаде у часовен в ожидании очередной сенсации. Щелкали фотокамеры, было весьма лестно, что меня узнавали. Какая-то шустрая девчушка с пухлыми щеками вызвалась понести мой шлейф. Вся в пирсинге и тату, с волосами выкрашенными в синий цвет, она напомнила мне Сонечку. Мою подругу Сонечку, благословляющую нас с небес.
   Так мы и ввалились в часовню шумной толпой. Внутри уже ждал толстый министр*, похожий в белом облачении на снежную бабу. Он произнёс торжественную речь, мы повторяли за ним свадебные клятвы. Затем одновременно зажгли свадебную свечу - символ соединения двух любящих сердец в Вегасе и, под восторженные аплодисменты присутствующих, обменялись пылким поцелуем. Мы стали мужем и женой и отправились на прогулку по городу миллионов огней. Министр бросил вдогонку ухмыляясь:
   - Дети мои, плодитесь и размножайтесь!
   Плодитесь! Я мысленно поклялась, что буду Раулю хорошей женой, сделаю всё, чтобы он во мне не разочаровался. А пока, поменяв в лимузине венчальную мишуру на обычные одежды, мы посетили казино, проиграли кучу денег и лишний раз убедились, что молодожёнам везёт в любви. Вертолёт сделал круг в нашу честь над городом. Мы любовались великолепной шумной Стрип, Гранд Каньоном, фальшивыми "Эйфелевой башней" отеля "Париж" и "Статуей Свободы" над казино "Нью-Йорк, Нью-Йорк". Темнело, город вспыхнул огнями, и мы вернулись в отель, где в номере ждал романтический ужин при свечах.
  
   В серебреном ведёрке охлаждалось шампанское, от тарелок, накрытых крышками, исходил восхитительный аромат. Сидя по разным сторонам стола, мы смотрели друг на друга и не могли есть. Ожидание близости превалировало над чувством голода.
   - Адель, ты меня любишь? Только не вздумай пожимать плечами...
   Я поднялась со своего места и медленно направилась к нему, расстёгивая пуговицы и сбрасывая по пути свою одежду, пока не осталась в одних кружевных трусиках. Лифчики я не носила. Приблизившись, села на колени к своему красавцу мужу и стала целовать его лицо, щёки, глаза. Губы слились в страстном поцелуе. Он на руках унёс меня в спальню.
   Приняв Рауля в себя, я решила, что вполне счастлива, доставляя удовольствие мужчине, которого любила и чьей женой сегодня стала. В какой-то момент Рауль прекратил двигаться, сполз набок и встревоженно спросил, не выпуская меня из объятий:
   - Любимая, что-то не так? Я сделал тебе больно, почему ты безучастна к моим ласкам?
   Я разревелась:
   - Прости, я, наверное, не должна была выходить замуж. Но мне так хотелось сделать тебе приятно... А по другому я не умею.
   - Не выходить замуж? Ты лесбиянка? Бывший мужчина? Адель, я сам себе сделаю приятно, а ты думай о себе. Расслабься, ты сможешь, ты артистка, чувствуй лишь своё тело и меня в тебе. Девочка моя, любимая, хочешь сегодня отдохнуть?
   - Нет, нет... Я не хочу отдыхать...
  
   У меня получилось. В какой-то момент мир раскололся на куски, комната исчезла, осталось лишь острое чувство наслаждения и безмерная любовь и благодарность к мужчине, давшему мне это познать.
   Лёжа на кровати, куда я спустилась с заоблачных высот, прислушивалась к последним затухающим толчкам внутри себя.
   - Адель!
   Я вздрогнула.
   - Не шевелись, не моргай...
   Мой голый сумасшедший муж склонился надо мной со своей фотокамерой.
   - Чёрт! Какая ты красивая... Ты Афродита, ты Венера...
   - Рауль, перестань чертыхаться. Брось свою игрушку. Ты знаешь, чем люди занимаются в медовый месяц? Иди ко мне, я тебе напомню...
  
  
   Через неделю праздники закончились, мы вернулись в Холливуд и продолжили участие в фильме Неполэ.
   Мой возлюбленный муж орал на весь павильон:
   - Линден! Чёрт тебя подери. Проснись, шевели задницей. Мухи дохнут, глядя на тебя...
  
  
  
  
  * - исполняющий обряд венчания
  
  
  ГЛАВА 20. Часть 3
  
   АДЕЛЬ
  
  
  
   Через неделю праздники закончились, мы вернулись в Холливуд и продолжили участие в фильме Неполэ.
   Мой возлюбленный муж орал на весь павильон:
   - Линден! Чёрт тебя подери. Проснись, шевели задницей. Мухи дохнут, глядя на тебя...
  
  
   Такой он, мой Рауль. Беззаветно преданный своему любимому делу, пылкий в любви. Открыв для себя новую сторону отношений между женщиной и мужчиной, я смела все путы и преграды. Великая страна чувственных наслаждений поглотила все мои помыслы. Я не могла насытиться, искала близости с мужем в любую свободную минуту, в любом месте. Он с готовностью откликался. Любовь и страсть, преобразив меня, помогли стать более раскованной, дерзкой и уверенной в себе.
  
   Три года спустя мы купили виллу со вторых рук в районе Холмби Хиллз, расположенном на холмах к западу от Беверли-Хиллз. Место прельстило нас тишиной и изолированностью, практически полным отсутствием туристов и любопытных. Кроме того в доме всё нам подошло, ни ремонта, ни переделки он не требовал, у нас на это не было времени. Мы искали кого-нибудь, кто мог бы взять на себя управление нашим нехитрым хозяйством, тем более, что на территории пустовал стоящий в стороне двухэтажный особнячок.
   Поздним вечером я отдыхала после съёмок, Рауль ещё не вернулся с телевидения. Приняв душ, развалившись в тишине на диване во дворе, я с тоской думала о том, что бассейн давно пора почистить, кусты подстричь и установить на воротах систему безопасности, чтобы вездесущие репортёры не лезли в нашу личную жизнь. Позвонил мобильный. Номер мне был не знаком. В первый момент решила не отвечать, но какое-то седьмое чувство подсказало, что это важно.
   - Линден, здравствуйте. Меня зовут Гарриет...
   Ну, надо же, очередная старлетка. Уже решила отключиться, когда девушка поспешно добавила:
   - Я подруга Илана. С ним случилась беда...
   Через час я приехала в голливудскую больницу Queen of Angels-Hollywood Presbyterian Medical Center, где Илана госпитализировали с тяжелейшей травмой позвоночника. Вскоре прибыл Рауль.
   Девушка рассказала, заливаясь слезами. Илан, она и их друг, бывший за рулём, возвращались с очередной гулянки. Все выпили и не только... На повороте машина не справилась с управлением и врезалась в скалу. Друг погиб на месте, Гарриет отделалась царапинами и лёгкими ушибами. Илан шепнул девушке: "Позвони Адель..." и потерял сознание.
   Сейчас врачи боролись за его жизнь, хотя, если он и выживет, велика вероятность, что останется обездвиженным инвалидом.
  
   Через неделю Илан пришёл в себя. Гарриет практически переселилась в его палату. После консилиума врач сказал нам, что нужна операция. Сделать её могут только в Германии или Израиле, где есть два профессора ортопеда, специализирующиеся на подобных операциях. Но есть ещё проблема с транспортировкой. Нужен самолёт, приспособленный к перевозкам таких больных.
   Я звонила в Израиль, Рауль- в Германию. Через неделю Илан был переправлен и госпитализирован в подразделении спинальной хирургии Тель Авивского медицинского центра Ихилов, где ему сделали операцию. С ним улетела Гарриет.
   Пройдя курс лечения и реабилитации, он вернулся в Хоррой. Мы встречали их в аэропорту. Илан вышел к нам, слегка хромая и опираясь на палочку, на лице написано выражение глубокой депрессии и отчаяния. Понимая, что каскадёром ему уже не быть никогда, а ничего другого он делать не мог.
   Мы с Раулем всё уже давно обсудили и пришли к единодушному решению -предложить Илану стать управляющим и остаться с Гарриет жить у нас. Когда я заговорила об оплате, Илан меня перебил:
   - Никаких денег, вы достаточно на меня потратились. Мы будем работать за жильё и питание.
   Он был в таком состоянии, что я не стала с ним спорить.
   Спустя два года, Илан явился ко мне смущённый и озабоченный. Поговорив о разных хозяйственных делах, он, наконец, промямлил:
   - Адель, я бы никогда не стал просить для себя лично...
   Он замолчал. Я молчала тоже. Илан должен был переступить черту и сам попросить.
   - Гарриет беременна. Двойня и есть осложнения. Её нужно госпитализировать. Одолжи мне деньги, я отработаю и верну. Одолжишь?
   - Нет... - я выдержала театральную паузу - ...у тебя есть свои. Вот номер вашего счёта. Неужели ты мог подумать, что я позволю работать у нас бесплатно? Времена рабов давно канули в лету.
   Благополучно родив двух пухленьких блондинчиков, Гарриет с помощью Илана успешно справлялась со своими материнскими обязанностями и уходом за домом. Верные и преданные - они были больше, чем просто работники - мы с ними одна семья.
  
   Год 2013.
  
   Десять лет мы с Раулем женаты. За это время я снялась в пяти картинах и трёх сериалах. Дважды была номинирована на Оскар за лучшую женскую роль.
   Я стала взрослей, опытней, красивей. Время украсило шевелюру Рауля серебристыми нитями. Он активно сотрудничал в сфере телевидения, снимая документальные и художественные фильмы, клипы по заказу. Мне поступало множество заказов на участие в рекламных роликах, но Рауль соглашался лишь при условии, что снимать их будет только он.
  
  
   По-прежнему влюблённые друг в друга, успешные в карьере, богатые, но... Я до сих пор не родила девочку или мальчика, ребёнка, о котором мой муж так мечтал. Три беременности закончились выкидышем на раннем сроке.
   Вчера Рауль улетел в Канны на кинофестиваль, куда его пригласили в качестве судьи. Я отправилась к Неполэ, у него был ко мне важный разговор. Понятно, что речь пойдёт о новой роли, но к чему такая таинственность... Вот уж кто абсолютно не изменился за эти годы. Марк из той породы людей, которые рождаются старичками и так ими и проживают всю свою жизнь.
   Венера, загадочно улыбаясь, проводила меня в кабинет. Неполэ жестом предложил мне сесть.
   - Адель, есть у меня идея, которую я вынашивал многие годы. Сейчас я созрел, да и ты в полной форме, чтобы сыграть главную героиню. Я буду снимать "Унесённые ветром".
   Он смотрел на меня исподлобья, ожидая моей реакции.
   - Унесённые ветром? И ты... ты хочешь, чтобы я сыграла Скарлезтт О"Хара? Ты в своём уме? Куда мне конкурировать с Вивьен Ли? Опомнись! Я - ни за что!
   - Ой, сколько эмоций, типичная Скарлетт. Чем ты хуже? Красотой? А где в романе сказано, что героиня красавица? И потом, никто уже ничего не помнит, кроме плакатной сцены, где героиня и герой стоят в обнимочку. Я не собираюсь снимать ремейк, это моё видение романа. Прочти сценарий, потом поговорим.
   - А кого ты присмотрел на Ретта Батлера? Эндрю Краутса?
   - Нет, он чем-то похож на Кларка Гейбла*, я ему предложу роль Фрэнка Кеннеди**. Не хочу даже внешней схожести с бывшими героями. Не знаю, пока не решил, кто его сыграет. Адель, нечего думать. Ты и так популярна. А роль Скарлетт сделает тебя звездой. Оскар считай у тебя в кармане.
   Старый хрыч, он знал, какой конфеткой заманить.
   - Марк, и когда ты собираешься начать съёмки?
   Неполэ уставился на меня своими маленькими проницательными глазками:
   - В чём проблема, мадам? Ты беременна?
   - Марк, я тебя умоляю, об этом никому ни слова. Рауль ещё не знает. Не хочу его радовать раньше времени...
   - Договорились, я буду тебя ждать. Ничего страшного. Скарлетт была плодовита, можно тебя снимать и в интересном положении.
   Меня осенило. Со мной такое редко, но бывает:
   - Слушай, Марк. А почему бы тебе не попробовать Рауля на роль Батлера? А?
   - Девочка, ты умница, я подумаю.
  
   Всё складывалось прекрасно. И тут звонок из Янки-Сити и необходимость лететь по столь печальному событию...
  
  
  *- Актёр, сыгравший роль Ретта Батлера.
  ** - Второй муж Скарлетт О"Хара.
  
  
   ГЛАВА 21. ДЖЕННИ И АДЕЛЬ.
  
  Август 2013 года.
   Тони встречал меня в аэропорту Джона Ф. Кеннеди. Он почти не изменился, слегка похудел и полысел. Внимательно оглядел с головы до ног, поцеловал в щеку.
   Перелёт оказался утомительным. Сказались несколько бессонных ночей, воспоминания о детстве и юности. Развод родителей, гибель Кевина, тяжёлая болезнь мамы. Под стать настроению, над мегаполисом висели ватные тучи, моросил дождь. Янки-Сити, серый и пасмурный, город грусти и тоски. Таким он являлся мне в воспоминаниях. Хотя в салоне было тепло, меня стало знобить. Нервы... Замёрзнув, вытащила куртку, натянула на себя, застегнула молнию и надела на голову капюшон - отгородилась от мира в свой маленький частный кокон.
   Самолёт приземлился прямо в эту влажную субстанцию. Конечно, мокнуть не пришлось, давно прошли те времена, когда при посадке пассажиры спускались на лётное поле и в любую погоду ожидали трамвайчики, подвозившие их к входу в аэровокзал.
   Кроме сумки через плечо, багажа у меня больше не было, и мы направились к выходу, сели в машину. На нас оглядывались.
   - Я рад тебя видеть, честно. Ты выглядишь уставшей, но хорошо, что приехала, это мало что изменит, но ты бы себе не простила, если бы не попрощалась с мамой. Заедем к нам или прямо в больницу?
  
   Тони женился на Клер, волоокой вдове Кевина, родившей ему двух сыновей. Компенсации полученной после гибели старшего брата едва хватило на оплату приличного госпиталя для мамы и покупку новой квартиры, в которой ничто не напоминало о прошедших грустных днях. Мой брат, единственный кроме Флоры, заботился обо мне в те далёкие годы. Я приезжала в город детства не часто, у меня своя жизнь, у Тони большая семья, дети, жена и не удивительно, что мы отдалились друг от друга.
   - Нет, я поеду в госпиталь. Как мама?
   - Плохо, перестала принимать пищу, не встаёт, ни на что не реагирует. Врачи пессимистичны, дни её сочтены.
   - Где Флора? У мамы?
   - Да, она и так ездила к ней, по крайней мере, три раза в неделю. Купала, кормила, не доверяя нянечкам. А сейчас сидит при маме безвылазно, не жалея себя. А она уже тоже не девочка, давление скачет, ноги отекают. Сколько раз Клер предлагала сменить её на посту, но Флора упряма, она боится, что как только уедет, мама без неё умрёт.
   Мы подъехали к госпиталю. Тони забрал сумку, пообещав приехать за мной по первому звонку.
   Мама была в палате одна. Флора, при виде меня, вскочила и расплакалась в моих объятиях. Я гладила её по плечам. Какая же она стала маленькая и худенькая:
   - Не плачь, моя дорогая, мама не страдает. Она ничего не чувствует.
   Сев на кровать рядом с мамой, я погладила её по щекам, взяла её руку в свою. Лицо у мамы было спокойным, даже молодым, глаза закрыты, она тихо дышала. Её страданиям подходил конец. Скоро она встретится со своим любимым сыночком Кевином.
   Я позвала её тихонько:
   - Мама, мама, это Дженни, твоя маленькая дочка, я приехала к тебе. Посмотри на меня, ты должна знать, что я тебя не забыла.
   По её лицу пробежала судорога, мама открыла глаза, и в них зажёгся огонёк узнавания, и она молвила чуть слышно:
   - Мама, мама, ты пришла за мной... Спасибо, я тебя так долго ждала. Забери меня с собой...
  
   Мы с Флорой переглянулись. Бедняжка! Она приняла меня за свою маму, за бабушку Иду, на которую я так была похожа. Бабушка Ида... Аделаида Линденбергер, чьё имя я присвоила, отправившись на запад, завоёвывать Холливуд.
   И там с лёгкой руки Марка Неполэ стала Аделью Линден, актрисой, рекламной моделью, женой Рауля Дельгадо, далёкой от той перепуганной одинокой девочки Дженни, чья мама умирала сегодня на больничной кровати.
  
   Больше мама ничего не сказала и ближе к полуночи скончалась. Мы скорбели у её постели, сидя с Флорой и Тони. Папа должен был приехать утром. Как мне хотелось, чтобы в эти минуты Рауль оказался рядом со мной. Нужно позвонить ему, он сейчас так далеко, в Европе...
   Дверь в палату тихонько приоткрылась, и вошёл мой муж. Я не могла поверить. Ах, Неполэ, старый хрыч, мерзкий доносчик, а ведь обещал молчать. Но я ему уже всё простила за счастье видеть рядом любимого, чувствовать его тепло и поддержку.
  - Не злись, дорогая, Марк правильно сделал, что позвонил мне. Он волновался за тебя, за нашего будущего малыша.
   Мы улетели через девять дней. Над Янки-Сити распогодилось. Рауль тихонечко гладил меня по животику.
   Внизу под окном иллюминатора уплывали знакомые картины. Губернаторский остров, небоскребы похожие на кукольные домики, Статуя Свободы размером с брелок для ключей, мемориальный комплекс с ниспадающими фонтанами там, где находились башни Близнецы.
   Я возвращалась домой. В Холливуд.
   Прощай, Дженни, прощай.
  
   КОНЕЦ.
  
  01.06.2015
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"