Принято считать, что у каждой истории есть начало...
- Так не бывает, потому что не бывает, это неправильно...
- говорила Яна своей визави. Они рассматривали фотографии недавнего путешествия Яны.
- Человек не может просидеть десять лет безвыездно на одном месте. Это
самоубийство.
Яна, молодая энергичная женщина, как бы ставя точку, пристукнула чашкой с каким-то необычно ароматным чаем.
- Ах, ну не могу я себе позволить путешествовать, ты же знаешь...
- Чуть капризно ответила вторая женщина, продолжая перебирать и рассматривать фотографии.
- И ничего я не знаю; если тебе нужны деньги - я тебе дам, потом
вернешь,
продолжала гнуть свою линию Яна.
- Нет, не люблю я брать, а потом еще и возвращать,
- Оторвалась, наконец, от фотографий Валентина.
- Не могу я путешествовать с группой - один хочет в туалет, второму не нравится вид из окна, экскурсовод считает, что эта картина интереснее той, и всюду надо успеть вовремя. Я на работе устаю, и жизнь у меня, и так, сплошные приключения. А путешествовать одна, как ты, не могу - языков не знаю.
Яна внимательно посмотрела на, забравшуюся с ногами в кресло, женщину. Валентина выглядела усталой, усталость не сегодняшняя, тяжёлая, многолетняя.
- Послушай, давай поедем вместе. В конце концов со мной-то ты можешь
поехать?.. Только реши, где бы ты хотела побывать.
Предложила она.
- Нет у меня каких-то особенных предпочтений. Что-что, а любопытство меня не снедает. Дело в том, что никуда-то я и не хочу,
- Будто прося прощения, сказала Валентина.
- Мне достаточно ваших рассказов. Мне кажется, что всюду-всюду я была
и даже все перепробовала. Так замечательно мне все обо всём рассказывают. Нет, не знаю, куда бы я хотела поехать.
Ужин подходил к концу. Валентина была довольна, что не зря повозилась, что Яна хорошо отдохнула и вкусно поела. Она была старше, считала себя, в некоторых вопросах, опытнее, и это отражалось на ее отношении к Яне. Взгляд Валентины случайно задержался на шести книжках, стоящих особняком на полке.
- Знаешь,
- - в раздумье сказала она,
- я бы поехала, как бы это сформулировать?.. по местам...
Яна внимательно посмотрела на подругу.
- Это должно быть интересно. Я берусь все организовать.
Зима в Подмосковье стояла мягкая, снежная. Уже несколько лет Валентина делила отпуск пополам и две недели зимой проводила в Москве. Жила в гостинице, несколько раз, это было совершенно необходимо, навещала родственников. Все же остальное время проводила в музеях, бродила по старым московским улицам, паркам. Наслаждалась вкусом, цветом, запахом зимы. Теми волнующим и редкими для неё ощущениями, которые, приведись ей подолгу жить в подобном климате ... Кто знает, как она относилась бы ко всему этому, перестань зима быть для неё экзотикой. В том же, году ей по-настоящему посчастливилось - прекрасный отдельный номер в новом корпусе подмосковного дома отдыха обещал тишину и покой. Конец января - мертвый сезон. Отдыхающих немного. Ни с кем из соседей за столом она не познакомилась, ограничиваясь "здравствуйте, приятного аппетита". Все время проводила в лесу - гуляла, дышала и не могла надышаться воздухом, настоянным на морозе и хвое. Вечерами читала. В местном клубе оказалась неплохая библиотека. Прошла неделя ее пребывания в ***, когда случайно среди библиотечных книг она обнаружила серенький трехтомник Джейн Остен. Совершенно неожиданно судьбы молодых английских девушек заинтересовали ее, нашли отклик в ее душе. Манера изложения, мягкий юмор писательницы притягивали, звали войти в этот мирный круг проблем. Желания, чувства юных провинциалок были созвучны ее собственным ранним девичьим мечтам. Их моральные принципы, такие старомодные сегодня, были и ее принципами; может быть, не всегда она придерживалась их, находя разнообразные оправдания самой себе. Но было так приятно и успокаивающе осознавать, что был еще один человек, мысли и чувства которого совпадали с твоими, и этот человек - далёкая женщина обладала мужеством раскрыть их, доверив бумаге. И вот, теперь, спустя почти два века, другая женщина, читая эти непритязательные повествования, получала привет и поддержку, мягкую улыбку далёкой подруги.
И вот через столько лет совсем в другой жизни Валентина сумела найти заново эти книги. Правда, были они в другом издании, без тех прелестных иллюстраций прижизненных изданий, которые, кто бы мог тогда поверить, она сможет увидеть воочию, как бережно сохраняемые музейные экспонаты. Но тогда важно было главное - она снова может читать эти простые, чуть грустные истории, черпать жизненную стойкость и благородство.
Разговор "за чашкой чая" происходил в последних числах октября. Яна только что вернулась из Японии. Она была опытной и отчаянной путешественницей. Свои туристские маршруты разрабатывала сама. Заказывала билеты и гостиницы, подучивала язык той страны, куда собиралась ехать, и отправлялась в путь. Сейчас перед Яной стояла задача потруднее - надо было учесть вкусы и запросы ещё одного человека. Они с Валентиной были достаточно давно и хорошо знакомы, и Яне хотелось, с одной стороны, помочь Валентине, а с другой, все-таки, понять, что привлекает женщину неистеричного склада, достаточно прагматичную, стоящую, как говорится, обоими ногами на земле, в этих книгах, почему она так с ними носится. Решено было отправиться в путь весной, а зиму с ее плохой погодой использовать на подготовку к путешествию. Начав поиски в интернете, Яна, к своему удивлению, обнаружила, что не одна Валентина повернута на Джейн Остен. В Америке существовало несколько обществ любителей и почитателей творчества Остен, а в самой Англии - несколько её музеев. Валентина взялась перечитать романы с тем, чтобы точно определиться, в каких графствах им следует побывать, что именно посмотреть. Яна уже была в Лондоне, как, впрочем, и во многих других местах на обоих полушариях. Но в этот раз она отправлялась в путешествие не одна, и маршрут должен был пролегать по совершенно не туристским местам, что, осложняя задачу, делало ее интереснее. Яне пришлось полазать по интернету, просмотреть много дополнительной литературы. Делала она всё не спеша, вдумчиво, согласовывая маршрут, пытаясь предусмотреть возможные неожиданности. Для Валентины же это было первое за много лет путешествие и, вообще, первый отпуск за последние десять лет. Подготовка к нему была для нее такой интересной и волнующей. Не знаю, как пройдет само путешествие - говорила она себе - но готовиться и ожидать его - ни с чем несравнимое удовольствие. Я довольна, что мы это затеяли.
И вот, как это и положено, после зимы наступила весна. Отпуска были оформлены, билеты взяты, гостиницы заказаны, рюкзак и чемодан уложены. Две путешественницы поднялись по трапу British Airways. Путешествие началось.
Была вторая неделя мая, когда леди приземлились в Хитроу. Им понадобилось сорок минут, чтобы добраться до гостиницы. Путешественицы были достаточно неприхотливыми и выносливыми, но очень любопытными, и заранее договорились, что постараются как можно меньше пользоваться внутригородским транспортом, поэтому местоположение гостиницы на Russell Square было очень удобно. Первые три дня было решено посвятить Лондону и его достопримечательностям.
Чуть дождливым майским утром - погода благоприятствовала хорошей прогулке - после отличного завтрака путешественницы отправились на Лэйстер-сквер (Leicester Square). В десяти минутах ходьбы - правильно выбрали гостиницу! - Британский музей. Приземистая старинная постройка с внутренним двором, удачно дополненная высокой современной стеклянной крышей и зданием библиотеки. Конечно, надо было хоть на пару минут зайти, осмотреться; и, конечно, эта пара минут растянулась почти на час. Леди решили, что те несколько дней, которые они собирались пробыть в Лондоне, они будут начинать с посещения Британского музея. Бодро шагая по направлению к Лэйстер-сквер, они почти не разговаривали, оглядывая все вокруг, впитывая новую обстановку. Все вызывало интерес - дома, машины, деревья и, конечно, впервую очередь, люди. Нельзя сразу понять, решить - что они собой представляют, как живут. Наивны почти детские понятия большинства людей о том, что в другой стране люди чем-то отличаются от твоих соотечественников. Верно, есть отличия в одежде, обычаях, но суть-то человеческая всюду одинакова. И довольно странно поначалу было увидеть в Лондонской подземке индусов в тюрбанах - основной обслуживающий персонал, девушек-мусульманок, закрытых по самые глаза, около Лондонского университета. Это ломало привычные стереотипы, помогало понять, что наши теоретические представления и построения не выдерживают экзамена жизни.
На Лэйстер-сквер путешественницы попали в шумную толпу - здесь была молодежь, уличные артисты всех возможных жанров и национальностей. Всё двигалось, пело, свистело, вертелось - оставалось только, открыв рот, поглощать это не совсем понятное бурление жизни. С трудом вспомнив, для чего, собственно, они сюда пришли, леди отправились к театральным кассам. Выбрали два спектакля, которые могли посетить в ближайшие два вечера. Целью их путешествия не был театральный шекспировский фестиваль, не были они и завзятыми театралками. Поэтому выбрали "Фантом оперы" ("The Phantom of the Opera") как достаточно известный мюзикл, и "Мою прекрасную леди" ("My fair Lady"), My fair Lady? Да, хотя бы, потому что, сами сейчас живём в тех же декорациях, и люблю эту легкую, запоминающуюся музыку.
Приобретя билеты, путешественницы спустились до Трафальгарской площади, поглазели на знаменитую Нельсоновскую колонну, голубей, туристов, фотографирующихся на их фоне, и продолжили двигаться в сторону Вестминстерского Аббатства. Прошли мимо огромного здания Адмиралтейства, конечно, задержались вместе с многочисленными зеваками у конных стражников. Все фотографировали серьезных молодых людей в форме, восседающих на красивых, ухоженных лошадях. Ребятишки с упоением гладили хорошо воспитанных лошадок, пытались дотронуться до обмундирования конников. Трудно было решить, кто привлекает большее внимание. Леди прошлись по улице Уайтхолл. Подъездная дорожка к дому премьер-министра на Даунинг-стрит, 10 была перегорожена, стояла охрана. Их здесь явно не ждали, и, решив не обижаться, путешественницы отправились дальше. Не успели они отойти далеко, как часы на высокой башне - всем известном Биг Бэне - указали, что леди находятся напротив Парламента. Мимо красивой старинной решетки, за которой был памятник первому демократу Англии - Кромвелю, оставляя справа полную лозунгов и демонстрантов площадь, они вошли в тихий скверик, у входа в который их приветствовала леди-феминистка. И здесь на скамейке с видом на Темзу путешественницы присели отдохнуть. Отцветала белая сирень, через кружево белой акации просматривалось величественное здание Парламента. Между деревьями сновали белки, не обращая никакого внимания на огромный город за оградой. Удивительно, это ощущение полной отрешённости, отгороженности от всего суетного возникало каждый раз, стоило только переступить невидимую черту между городом и парком. Ты попадаешь, как бы, в совсем другой мир, другое время. Время, которое и течёт по своему, по особенному медленнее, давая возможность отдохнуть и восстановить силы за очень короткое время. Напротив Парламента в небольшом скверике, зажатом между шумными улицами, среди памятников выдающимся деятелям Британии внимание леди привлек один - грузная глыба темного камня, перерастающая в фигуру грузного мужчины. Ни единой буквы, цифры нет на этом памятнике. Как же сильна должна быть уверенность в том, что заслуги этого человека перед нацией огромны, как глубока благодарность и неизживна память - Черчилль.
Полюбовавшись Биг Бэном и Парламентом с Вестминстерского моста, леди отправились в Сент-Джеймс парк. На широкой, окруженной раскидистыми деревьями аллее под необычным названием Birdcage Walk навстречу им двигалась процессия.
Препровождаемые конной полицией и военным оркестром, четко печатали шаг, сохраняя дистанцию, пожилые джентльмены в штатском. Путешественницы с толпой любопытных отправились вслед за ними, и стали свидетелями церемонии памяти и возложения цветов к монументу военной славы. Была первая половина мая. Каждой из них было немного стыдно - вне привычной среды, всецело занятые новыми впечатлениями, они все равно невправе были забыть эту дату. У себя на родине, в родных городах, они привыкли к пышному, иногда помпезному празднованию этой Даты. Цветы, стяги, парад - неотъемлемые атрибуты праздника. Здесь же, всё было намного скромнее, сдержаннее. Притом, что были и вооружённые всадники, и немногих, старавшихся (и им это удавалось) выглядеть бодрыми, и шагать наравне со всеми, ветеранов окружали и поддерживали молодые военнослужащие, были и речи, и цветы, и венок, который в торжественной тишине возложили к подножью обелиска. По сути, по сути это был тот же торжественный ритуал памяти, уважения и надежды. В чужой стране, за тысячи километров от дома, от родных, участвовавших в этих эпических событиях, обстоятельства дали им возможность выполнить долг, почтить молчанием память погибших, вспомнив героизм и заслуги живых.
Тем приятней было теперь войти под сень Сент-Джеймс парка. На зелени травы небрежно рассыпаны ромашки - как будто кто-то чуть-чуть присолил газоны. Весенняя свежесть деревьев еще непыльна, блестит прозрачная вода узкого озера. Почти все скамейки заняты - пожилые люди и молодые родители с детьми, разноязычные туристы - все отдыхают под нежным весенним солнцем. Огромное разнообразие водоплавающих - лебеди, утки всех видов. Внимание путешественниц привлекла бойкая небольшая уточка черной окраски, энергично ковыляющая на тоненьких зеленых, похожих на веточки хвои лапках. "Fulica atra" (coot, лысуха) прочли они на одном из разъяснительных щитов у воды. Потом встречали они эту уточку и на прудах и Риджент-парка, и Гайд-парка, и каждый раз вызывала она симпатию - задиристая, полная жизни. Привиредливые закормленные белки, выбирающие еду, и неприлично ленивые толстые голуби чувствовали себя хозяевами этого парка. Они, верно, и были ими. Удобно устроившись на одной из скамеек на берегу озера, леди отдыхали. Незаметно прошло пол-дня.
На обратном пути в гостиницу они хотели зайти в Национальную картинную галерею. Будучи маленькой девочкой, в иллюстрациях "Огонька" Валентина увидела портреты мальчика в голубом и "Голубую даму". Так назвала она для себя красавицу с высокой голубоватой прической. Позже узнала, что так понравившиеся ей картины написал английский художник Гейнсборо. Яну же интересовал Тёрнер - единственный, пожалуй, импрессионист Англии. Каждая предвкушала радость встречи. Начав осмотр с западных залов, стараясь не устать от обилия цвета, повозможности быстро прошли они мимо полотен Эль-Греко и Гольбейна, Микельанджело и Тинторетто, Тициана и Веронезе. В северных залах, переходя от Рембрандта и Клауде к Вермейеру и Рубенсу, задержались у картин Веласкеса и Караваджо. Как рождаются наши вкусы и пристрастия, кто рассказывает нам, подсказывает: вот это красиво и хорошо? Почему что-то мы любим сразу и навсегда, для чего-то другого требуется время и терпение. Одна и та же вещь, явление, человек, наконец, для одного из нас наслаждение, смысл жизни, другой, хорошо, если просто равнодушно пройдет мимо. И вот они вошли в залы Гейнсборо и Констебля. Ощущение узнаваемости - оно еще не раз придет к Валентине за время путешествия - вот главное, что она почувствовала, вглядываясь в эти лица, пейзажи. Встречая упоминания о картинах Констебля во многих книгах, видеть сами картины ей не приходилось, и знакомство со спокойной, "солидной" живописью, передающей ощущение стабильности даже в самых бурных, нахмуренных, пасмурных пейзажах, было очень приятным. Излучающий свет, ускользающий Тёрнер увенчал это пиршество духа и цвета.
Готовясь к путешествию, Валентина составила список лондонских улиц, упоминавшихся в романах. Все они - Бэркли-стрит, Пэл Мэлл, Сент-Джеймс, Кондуит-стрит, Секвил-стрит - были расположены на относительно небольшом участке между Сент-Джеймс парк и Грин-парк, с одной стороны, и Оксфорд-стрит, с другой. Для нее, даже и не объяснишь, почему, было очень важно пройти по этим улицам, попытаться увидеть их глазами юных героинь, понять, как эти места связаны с событиями, рассказанными мудрой Джейн Остин. Поэтому, выйдя из Галереи на Трафальгарскую площадь, они прошли по Пэл Мэлл до Сент-Джеймс стрит, свернули на Беркли-стрит, покружили, добрались до Олд Бонд стрит и от нее - до Кондуит-стрит. Нашелся и Гановер-сквер между Нью Бонд стрит и Риджент-стрит. Не было большого архитектурного разнообразия. Все дома примерно в одном стиле - аккуратные, ухоженные, очень достойные, скорее всего, сохранившиеся с тех достославных времён - спокойно позволяли рассматривать себя, снисходя до вежливого любопытства путешественниц. Ухоженные и достойные - именно в таких домах и должны были жить героини Джейн Остен. Или их прототипы. Вот теперь, увидев эти улицы и дома, наконец-то поверив, что да, они здесь, можно было возвращаться в гостиницу.
На следующий день утро было достаточно пасмурным. Накрапывал дождик. Но, разве это преграда для отважных путешественниц!! Сегодня они хотели познакоимиться с Темзой и добраться до Гринвичской Обсерватории, расположенной неподалеку в небольшой деревне Гринвич.
- Значит, по реке - до нулевого меридиана!
Как и собирались, леди начали день в Британском музее. Как можно быстрее пройдя через Египетский и Ассирийский отделы, они ненадолго задержались в Греческом отделе музея. Нельзя не отдать должного титанической работе англичан по всему миру, их стремлению к систематизации и сохранению раритетов. Может быть, а скорее, наверняка, только благодаря их усилиям многие фрагменты сохранились до наших дней. Но как странно было видеть части древних построек и скульптур вне их естественного окружения - не хватало воздуха, запаха, света - ауры тех далеких и загадочных мест. Настроение затаившейся злобы, недовольства витало в этих залах; казалось - что-то здесь никогда не согласится и не смирится с положением экспонатов. О саркофагах же египтян вообще больно говорить. Смерть настолько интимна, личностна, вызывает такое почтение и удивление, что вторжение в это таинство невольно вызывает протест. Можно постараться понять необходимость изучения саркофагов и прочих артефактов для целей науки, хотя вырванные из контекста жизни, они вряд ли дают неискаженную картину. Но как культурный народ может выставить на всеобщее обозрение погребальные принадлежности другого народа, остается загадкой. В Греческом зале атмосфера была чуть полегче, может быть, благодаря более жизнерадостной философии и скульптуре самих греков, а может быть, более просторному и лучше освещенному расположению экспонатов - кто знает? Но путешественницы смогли отдышаться и по желанию Яны решили зайти еще в Японский отдел. Яна любила Японию; ее древняя история, культура интересовали, волновали ее, вызывали чувство причастности. Несколько лет назад, хорошо подготовившись: освежив знание японского языка, доучив необходимое количество иероглифов, она совершила путешествие по Японии, небезразлично и внимательно вглядываясь в поток жизни, где на фоне классических пейзажей и обычаев бурлила современность, где так стремились и умели ценить прошлое, где оно ненавязчиво присутствовало во всех сферах жизни. Небольшие помещения Японского отдела были почти пусты - единицы добирались до верхнего этажа музея. Скромные, по сравнению с другими отделами, коллекции нэцке, утвари, ширм и оружия были с пристрастием осмотрены и обсуждены. Но, время, время - пора продолжать двигаться к реке.
У Вестминстерского моста леди поднялись на борт небольшого речного пароходика и в компании разноязычной публики отправились вверх по Темзе. Мимо зданий Скотлэнд-Ярда, колеса обозрения, Шекспировского театра, застроенных набережных Вест-Энда и домов Ист-энда, сопровождаемые комментариями капитана по корабельному радио, проплывая под знаменитыми и не очень лондонскими мостами, путешественницы незаметно добрались до небольшой пристани Гринвича. Знаменитую обсерваторию, вернее, ее купол, они заметили еще с реки, а теперь надо было только правильно выбрать дорогу через небольшой красочный городок. Поплутав немного в трех соснах нескольких улиц, они вышли к подножию холма с дорогой к Обсерватории. Поднимались по пологому покрытому сочной зеленью холму. Дорога петляла, то уводя в сторону групп старых-престарых узловатых деревьев, то почти налетая на стену цветущих кустов - приземистое здание Обсерватории открылось неожиданно. Леди осмотрели экспозицию небольшого музея, из автомата за символическую плату получили свидетельство о посещении нулевого меридиана, сфотографировали полосу, разделяющую Западное и Восточное полушария. Вот где раздолье для любителей пофилософствовать, провести сравнения, выстроить аллегории! Ведь как условно многое в нашем мире. По обе стороны "нуля" зеленела та же трава, кряжились те же вековые деревья, шустрились белки, не подозревая, что пересекают "нуль". Да и прекрасный вид на реку, открывающийся с вершины холма, не имел ничего общего с постановлениями и условностями людей. Спускаясь к пристани, путешественницы не могли не уделить внимания многочисленным белкам, привольно чувствующим себя в раскидистых деревьях, самим деревьям, существующим здесь наверняка еще до провозглашения нулевого меридиана, и не подозревающим о существовании оного. Леди ещё немного побродили по городку. И вот они на борту теплоходика, возвращающегося в Лондон. У каждого из капитанов были, наверняка, свои любимые места на реке, и весь обратный путь прошёл в сопровождении эмоционального рассказа, разбивавшего все стереотипы, капитана маленького судёнышка. Леди повезло увидеть, как разводится знаменитый Лондонский мост. Капитан даже приостановил теплоходик, давая возможность пассажирам заснять это интересное зрелище в лучах заходящего солнца.
Пообедав в уютном ресторанчике и немного передохнув, путешественницы отправились в театр. То, как они были одеты и как выглядели после насыщенного дня, даже в самом грубом приближении не могло соответствовать архи либеральным меркам и представлениям о том, как надо выглядеть, в подобном месте. И, в другой обстановке, леди даже подумать не смогли бы приблизиться к театру в таком виде. Но здесь, на галерке, среди зрителей, большинство которых было одето примерно так же, они вздохнули с облегчением. Их ждал знаменитый мюзикл Вебера "Фантом Оперы" ("The Phantom of the Opera"). Великолепные декорации, переполненный зал создавали праздничное настроение, ожидание сказки. Действие началось. И, несмотря на прекрасные костюмы, волшебную музыку, что-то не получилось, не совпало. Путешественницы обращали внимание на проволоку, по которой летал призрак, на не вовремя затемненный люк в полу сцены, на реакцию публики. Зачастую это всегда так - большие ожидания порождают разочарование. Посмеиваясь над собой, вспоминая прекрасную музыку, леди медленно (и пешком, пешком, конечно!) вернулись в гостиницу.
На следующее утро после вкусного завтрака в гостинице, быстро посмотрев китайский отдел Британского музея, путешественницы отправились в Тауэр. По пути, перейдя Темзу по мосту Ватерлоо, они зашли на вокзал Ватерлоо - огромное современное сооружение, под сводами которого располагалось множество билетных касс. Организовано здесь все было превосходно. И, несмотря на большое количество народа в здании вокзала, леди довольно быстро удалось выяснить время отправления поездов в интересующем их направлении - на следующий день путешественницы уезжали из Лондона.
День был ветреный, и вернувшись по мосту в Вест-энд, они решили идти не по набережной Темзы, как полагали, а по Стренду, Флит-стрит и далее - это удлиняло путь, но также давало возможность осмотреть большой своеобразный район города. Путешественницы шли мимо Сомерсет-хауз, занимающего целый квартал здания с прекрасным внутренним двором; с огромным интересом рассматривали удивительную архитектуру здания Суда Справедливости; задержались около кафедрального собора Св. Павла, на величественный купол которого они обратили внимание еще во время своего путешествия по реке. Так, задерживаясь у каждого заинтересовавшего их объекта - будь то здание, дерево или скульптура, обмениваясь мнениями, они незаметно дошли до глубокого рва и суровых серых стен одной из известнейших тюрем мира. В этой-то возможности ни от кого не зависеть, не быть ограниченными временными рамками плана экскурсии, в отсутствии обязательств перед остальными членами группы - полная свобода выбора и возможность менять планы, буквально, на ходу и заключалось огромное (для них) преимущество путешествия без группы.
Пройдя с толпой туристов под сводами крепостных ворот через подъемный мост мимо рва, заполненного водой, вдоль старинных валов и крепостных стен, места казней, обнесенного оградой, леди попали на центральную площадь Тауэра. Среди разноязычных туристов расхаживали девушка и мужчина в стилизованных одеждах, они охотно разговаривали и фотографировались с желающими. Форма охраны и ритуал смены караула у королевской сокровищницы также были выдержаны в духе эпохи. Серые приземистые здания с трех сторон площади, низкое небо с серыми облаками, наполненными влагой, порывы ветра с Темзы - все вместе производило довольно мрачное впечатление. Не большие любительницы и ценительницы драгоценностей, путешественницы все же решили посетить выставку королевских драгоценностей, в надежде понять, почему именно эта экспозиция привлекает наибольшее количество посетителей. Заняв места среди любопытствующих, леди вступили в лабиринт королевской сокровищницы. От обилия драгоценных камней, золота, символов королевского достоинства кружилась голова. Невозможно было не отдать должное художественным достоинствам вещей. Но меч с разукрашенным драгоценными камнями эфесом выглядел бутафорским, несерьезным. То ли дело отполированные лезвия элегантных катана, хранящихся в японском отделе Британского музея, вызывающие осторожное уважение и почтение. Какой-нибудь философ на примере только этих двух предметов мог бы составить целую теорию, касающихся сравнительных характеристик и различий этих двух великих народов, например, о том, как философия, религия, образ жизни накладывают свой отпечаток на предметы обихода. Но наши путешественницы не были философами, пышность и богатство не вызывали у них особого трепета. Скорее, вся помпезность антуража выставки и самих экспонатов, вызывали какие-то неловкие ощущения, давили. И леди вздохнули с облегчением, выйдя под серое лондонское небо. Около Белой Башни два важных королевских ворона развлекали туристов. Они как будто понимали, что от них требуется - важно поворачивались, переминались с лапы на лапу, приподнимали крылья, принимали горделивые позы, терпеливо позволяя себя фотографировать. Пройдя по реставрированным этажам Белой Башни, осмотрев латы, копья, ядра - все, чему положено быть в таких местах, путешественницы еще немного полюбовались видом на Темзу и Тауэрский мост через зубья крепостной стены и, с чувством исполненного долга - как же не побывать в Тауэре! - двинулись в обратный путь.
Возвращаться решили через Сити - деловой, динамичный район города, где здания современной архитектуры соседствуют на довольно узких улицах с многовековыми монстрами. Это - лишённая всемирно растиражированных достопримечательностей, а потому и "скучная" (в представлении туристов) часть Лондона, и леди, по всей видимости, были одними из немногих иностранцев на этих улицах. Шли они по направлению к Друри-лэйн. Здесь в Лондонском Королевском театре (The Royal Theatre - Drury Lane) им предстояло увидеть "Мою прекрасную леди". Пообедав и отдохнув в одном из многочисленных кафе этого театрального центра Лондона, путешественницы были готовы к встрече с известным мюзиклом, созданным по пьесе Бернарда Шоу. По театральным постановкам, по замечательному мюзиклу с Одри Хэпберн они знали эту пьесу почти наизусть и с нетерпением ожидали начала представления. И надежды их оправдались - веселый спектакль с прекрасными массовыми сценами, легким, чуть прикрывающим грусть юмором, мелодичной музыкой пришелся им по душе.
Поутру следующего дня леди распрощались с Лондоном на вокзале Ватерлоо. Один из самых знаменитых в мире вокзалов запомнился ни величиной, ни архитектурой, а маленьким, характерным для Лондона, приключением. Попытка понять объяснения кокни закончилась сокрушительным поражением. Пришлось путешественницам поднапрячься, и, сообразуясь с указаниями многочисленных табло и стрелок, самим найти нужную железнодорожную платформу.
За окнами поезда был утренний Суррей. Миссис Элтон не зря назвала его цветником Альбиона. Где-то в этих краях "красавица, умница, богачка" Эмма Вудхаус прожила на свете, "почти не ведая горестей и невзгод". Нельзя было и надеяться найти в этих современных, густо заселенных пригородах Лондона "Хартфилд" или "Донуэлл"; однако весенние поля и рощи были не менее прекрасны, чем в те времена, и леди не уставали любоваться сменяющимися за окном вагона пейзажами. Готовясь к путешествию, Яна нашла в интернете сведения о доме-музее Джейн Остен. К своему удивлению она обнаружила также несколько клубов любителей Джейн Остен. Откровенно говоря, это порадовало ее - ведь при всей широте взглядов пристрастие подруги казалось ей несколько эксцентричным. Почему незамысловатый сюжет, неспешное повествование и тривиальный "хэппи энд" вызывает такой интерес - было для нее не совсем понятно, не соответствовало духу, ритму напряжённого, быстро меняющегося сегодняшнего времени. Но просматривая довольно обширный интернетовский список, она успокоилась - "ведь вместе только гриппом болеют". На фоне остальных фанатов Джейн Остен, её подруга выглядела ещё как адекватно!
Путь леди лежал к дому Джейн Остен. Поезд остановился у платформы станции Винчестер. Получив в информационном центре на станции разъяснения, как добраться до гостиницы, путешественицы вошли в древнюю столицу Англии. Окруженный холмами, на берегу реки, почти нетронутый временем и необремененный вниманием туристов, городок никак не отреагировал на появление на его древних улицах двух леди. Довольно быстро, дойдя до гостиницы и располажившись в комнатах, они поспешили осмотреть город. Неширокие улицы, застроенные небольшими ухоженными домами, как бы стекались к административному и торговому центру. Быстрая, чистая, веселая речка Итчен с первого взгляда завоевала симпатии путешественниц. Они шли вдоль покрытых пышной зеленью берегов, любуясь многочисленными выводками уток в быстром течении реки. Свежий воздух, тишина, цветы - леди почти совсем забыли о времени и только поздним вечером вернулись к гостеприимным хозяевам гостиницы. Отель "Гиффард-хаус" (Giffard-house) не вписывался в их, надо признаться, провинциальные, представления о гостинице. Небольшое здание старинной архитектуры туристкая фирма перестроила под гостиницу, сохранив его внешний вид и отделав номера с современными удобствами, гостиную и столовую для постояльцев в квази-старинном стиле. Ограниченное количество номеров (всего десять) позволяло держать небольшой персонал. Приветливая пара - муж с женой, да приходящая для уборки девушка, помогали поддерживать ощущение теплой домашней атмосферы. Рассмотрев обстановку гостиной, холла на втором этаже; обменявшись впечатлениями о прошедшем дне и договорившись о планах на завтра, леди разошлись по своим комнатам.
Утром, сидя в уютной столовой и чувствуя себя, ну "настоящими леди", путешественницы отдали должное прекрасному, тут же при них приготовленному, завтраку. Но позволить себе слишком углубляться в кулинарные изыски, тем более, что завтрак был "типичный английский брэкфаст", только очень обильный и исключительно свежий они не могли себе позволить - цель-то путешествия другая! И, немного, совсем немного опечаленные (в душе) леди отправились на автобусную станцию. Пустынными утренними улицами путешественницы дошли до Гилдхолла - муниципального центра города. Здесь, на пересечении улиц, стоял памятник королю Альфреду. Вероятно, много информации и о короле, и о многочисленных интересных событиях прошлого, и о многовековой традиции города можно было бы узнать в расположенном рядом городском музее. Но, честно говоря, леди не были такими уж любителями и ценителями истории, и, обойдя памятник несколько раз, с чистым сердцем перешли улицу, направляясь к зданию автобусной станции. Вместе с немногочисленными в это время дня пассажирами - в основном домохозяйками и школьниками - они дождались автобуса, идущего в нужном им направлении. Очень интересно и немного страшно было сидеть на втором этаже автобуса, выписывающего замысловатые виражи на узких улицах. Город остался позади. По прекрасным рощам Гэмпшира пролегала дорога в Олтон (Alton), в миле от которого, в селенье Чотон (Chawton) и находилась цель их поездки - дом-музей. Олтон, небольшой, почти крошечный городок, мог похвалиться и гостиницей, и музеем, и информационным центром. Очень милые дамы объяснили путешественницам, как пройти в Чотон. Леди шли по небольшому шоссе, любуясь разнообразными деревьями, стеной поднимающимися по обе стороны дороги.
Путешественницы не успели устать, как дорога перешла в главную улицу селенья, в конце которой, по правую сторону двухэтажный, из красного кирпича, под простой крышей, стоял дом - цель их путешествия. В этом доме, снятом братом для Джейн Остен и ее матери и сестры, писательница провела последние годы жизни. Выкупленный одним из почитателей Остен и переданный в фонд ее имени, дом стал музеем во второй половине XIX века. Как и в любом другом музее, здесь можно найти прижизненные издания и иллюстрации к ним, обстановку и утварь той эпохи, личные вещи и переписку, портреты и воспоминания. Но путешественницы не были случайными посетительницами - они пересекли почти пол-мира, чтобы попасть сюда, и, конечно, отнеслись ко всему пристрастно, с любовью. Все в этом доме дышало милой простотой. Такими, наверно, были и его хозяйки. Скудно, если не сказать бедно, обставленные комнаты; листы рукописи, заполненные ровным красивым почерком, почти без помарок и исправлений; прижизненный портрет, выполненный сестрой писательницы Кассандрой, скромный, приветливый дом. На тот момент они были единственным посетителями, хранящего достоинство скромной бедности, дома-музея. После осмотра экспозиции путешественницы присели отдохнуть в симпатичном садике, прилегающем к дому. Кусты полуотцветшей белой сирени в сочетании с полными жизни пионами, небольшими садовыми цветами и зеленью лужайки, сочетание оттенков цвета и нежных ароматов, тишина и покой создавали неповторимую, присущую именно этому месту атмосферу.
- Мне кажется, что они жили не просто скромно - это скромность на грани
бедности.
- Ты видела эти комнаты, обстановку, одежду?!
- Да и питались они наверняка не так чтобы очень...
- Три женщины - мать и две незамужние дочери, которые почти наверняка
знали, что до конца своих дней они так и пробудут вместе, что вряд ли им предоставится случай выйти замуж, зажить своей семьей.
- Как при этом человек сохраняет присутствие духа, доброжелательность,
интерес к жизни... на каком стержне все это держится?? - воспитание, религия?? - и при этом, вспомни, какие книги - добрые, с чувством юмора.
- А какие герои?.. Где, когда она могла наблюдать такое разнообразие
характеров? Ведь за всю свою недолгую жизнь только один раз она покинула Гэмпшир - четыре года провела в Бате, а так - до 25 лет прожила в Стивентоне (Steventon), потом, после Бата, вернулась в Саутгэмптон (Southampton) и, прожив там 3 года, обосновалась здесь, в Чотоне.
- Знаешь, хорошо, что мы сюда пришли... Как-то лучше понимаешь то, о
чем она писала...
- Да и сама она вызывает огромную симпатию и уважение.
Так сидели путешественницы и говорили, говорили, обсуждая то, что увидели, что - может быть - поняли. Время пролетело незаметно. Не хотелось, но пора было возвращаться. Той же дорогой, но уже более молчаливые, переполненные впечатлениями, с маленькими сувенирами - как же иначе! - они вернулись в Олтон, а оттуда автобусом - в Винчестер.
Чем можно заняться вечером в незнаком месте, незнакомом городе, в Англии, в самом её сердце? Конечно - паб! Леди не с кем было проконсультироваться, насколько это прилично - две одинокие дамы в таком неоднозначном месте, но искушение любопытством непреодолимо! И они отдали должное и традиционному " fish and chips" и тёмно коричневому с густой пеной кремового цвета непревзойдённому guinness. И, конечно, только пинта этого плотно - горького пива, которое надо пить смакуя и наслаждаясь каждым глотком, помогла путешественницам высидеть вечер в гуле и гаме заполненного густым табачным дымом паба. Что ж, ещё одно неожиданное приключение - впечатление . А сколько ещё ждёт их впереди!
Довольно пасмурным утром, экипировавшись зонтиками, леди подходили к железнодорожной станции - мечта Лидии и Китти - Брайтон! Сегодня они отправлялись туда. Путь лежит через Саутгэмптон, минуя Портсмут (Portsmouth). Невозможно оторваться от окон вагона. Рощи Западного Сассекса только чуть-чуть раздвинулись, позволяя людям проложить железо дороги. Деревья, кустарники, почти касающиеся несущихся вагонов - вот хозяева этих мест. Путешественницы прибыли в Брайтон. От железнодорожной станции главная улица круто спускалась к морю и весь город, как бы, нанизывался на нее расходящимися в обе стороны параллелями улиц. Портовый город - и сразу - ассоциация: мачта с пересечениями рей, где дома - туго стянутые паруса. ( Мы тоже умеем быть романтичными! В меру, конечно) Совершенно неожиданно для леди, море штормило! Конечно, им и не пришло в голову ознакомиться с особенностями местного приморского климата. И вот вам! Тяжёлые, упорные волны катали крупную гальку пляжей, не позволяя даже приблизиться к кромке воды, сильные порывы ветра подгоняли низкие облака. Одинокие "охотники", закутанные в плащи, длинными щупами проверяли вынесенный на берег мусор. Большие морские чайки, подхватив крыльями ветер, радостно носились над прибоем. Валентина, выросшая на море, не могла насмотреться на милую сердцу картину. Яна же, верная своей привычке вплотную знакомиться с природой любой страны, где она бывала, так близко подошла к кромке прибоя, что приветственный "душ", холодного в это время года, Ла-Манша, мог бы испортить весь остальной день, а, может быть и всё, ещё далеко не законченное, путешествие. Но, у бывалых путешественниц с собой было всё и на все непредвиденные ситуации!!!! Hurray!!! Как говорят на этой стороне пролива.
На длинном молу, далеко вдающемся в море, расположен парк аттракционов. Всевозможные увеселения и кафе, несмотря на ветреную погоду, собрали множество отдыхающих с детьми - кончался май, начинались каникулы. Потолкавшись в толпе развлекающихся, полюбовавшись морем, таким непривычно светлым и холодным, шеренгой гостиниц, занявших всю видимую прибрежную полосу, леди вернулись в город, в его прекрасный, засаженный розами городской парк. Ветер утих. Множество людей расположились на зеленых лужайках парка под ласковым майским солнцем.
- Можно, конечно, понять этих молоденьких барышень, ничего, кроме
своего селения, не видавших, живущих мечтами и слухами. Им, конечно, хотелось попасть в Брайтон! - Но, чтоб так хотелось!!!
- Ах, мы, наверное, уже не в том возрасте. Да и "душек-офицеров" нигде
не видно!
Так, посмеиваясь и переговариваясь, "сверяя" впечатления и припоминая истории из любимых романов, путешественницы отправились в обратный путь в удобном вагончике, петляющего внутри зелённого туннеля, поезда.
В первый же вечер в Винчестере леди открыли для себя местный паб, в котором кормили не просто, а очень вкусно. Да и, кроме того, возможность наблюдать, как проводят свое время местные жители, давала безграничную возможность для всякого рода "околонаучных" рассуждений и теорий, в которых, как они сами себе, не без иронии, признавались, леди были, как и мы все, крупными специалистами. В основном в пабе были молодые мужчины и женщины. Но в этот вечер, к своему немалому удивлению, путешественницы "обнаружили" также группы старшеклассников, праздновавших, по всей видимости, окончание учебного года. Шумно, многолюдно, весело - невольно хочется или присоединиться, или, понимая, что это невозможно, погрустить и о своей молодости, и о Своём месте. Скорее всего, женщинам в их возрасте, одним, было, всё таки, не очень прилично появляться в подобном месте и в подобное время, но, помня, что "мы не местные", леди и этот последний вечер в Винчестере провели в уютной обстановке городского паба.
Грустно было покидать, на первый взгляд, сонный, не торопящийся поделиться тайнами своей почтенной истории, Винчестер. В милых комнатах Гиффард-хауса можно, казалось, прожить всю оставшуюся спокойную и размеренную жизнь. Но приехали-то они сюда с определённой целью. И, возможно, когда ни - будь.... Что можно загадывать в нашей жизни!
За окном вагона был Гэмпшир - прекрасная земля Джейн Остен, и разговор от обсуждения попутчиков, достоинств удобного вагона постоянно возвращался к ней и ее произведениям.
- Подумать только, все сюжеты довольно тривиальны и похожи, всюду
она описывает знакомую ей жизнь, обстоятельства.
- Но какая подкупающая искренность, какое чувство меры, строгий вкус.
- И, несмотря на благополучные развязки, никакого сладкого сиропа, все
естественно, просто.
- А ты обратила внимание, что она нигде не описывает своих героинь -
глазки, зубки и т.д.?
- Нет, нет, вспомни, ведь Эмму она описывает достаточно подробно: "и
чистейший карий цвет глаз, и румянец, и правильные черты, и хороший рост, прекрасная, прямая фигура"...
- Это ты называешь подробно, хотя, если сравнить с описаниями типа
"слыла красоткой" или "казалась почти хорошенькой", то ты права.
- Какое это мастерство - не дав прямого описания, косвенным образом
подвести каждого к своему видению героя.
- Это как "дама приятная" и "дама приятная во всех отношениях", и ты
уже понимаешь, о чем идет речь.
- Ну да, а попроси тебя рассказать, как ты ее представляешь, возможно, этобудет прямой противоположностью того, о чем подумала я.
- Правда твоя, но, по-моему, в этом и истинное мастерство, позволить нам
самим додумывать...
- Как крепко выстроены произведения - незамысловатые сюжеты, Кажется, с первых страниц знаешь, чем все это кончится...
- Ну не совсем так, помнишь, как я удивилась, когда выяснились
намерения генерала Тилни??
- А я, когда узнала за кого Элинор выходит замуж?
- Да, да, но все же это не детектив, не приключения, а оторваться трудно...
- Мне кажется, в этих романах намешано всего понемножку - тут тебе и
небольшой трактат об английской литературе того времени, и описание нравов, и любовные интриги, и путешествия, и ландшафты, и все это в обрамлении легкого юмора...
- Чувство юмора: она не вышучивает героев, не выставляет их на посмея-
ние, но так поворачивает, так показывает их нелепые или смешные стороны.
- Конечно, конечно, тонкий ненавязчивый юмор - и в манере повество-
вания, и в описании ситуаций он придает дополнительное очарование - все повествование как бы искрится улыбкой.
- Но самое главное, я думаю, что у всех у них - героев, есть точное,
выверенное чувство долга. Они понимают свою ответственность, у них есть свои идеалы, они стремятся следовать добрым примерам; их моральные нормы, принципы высоки и, прежде всего, направлены на самих себя.
- Ты знаешь, и мне этого тоже не хватает в современной литературе,
жизни.
Поезд приближался к Бату, городу, в который так стремилась одна из героинь Остен. И который так не любила другая. И в котором обе они нашли свое счастье. Первый раз за время путешествия, заняв общий номер в гостинице (цены в Бате кусались - ведь и сегодня это известный бальнеологический курорт, предоставляющий страждущим свои воды и ванны, известные еще со времен римлян), вооружившись зонтиками, путешественницы отправились осматривать город. Лицо города определяли выстроенные в одном стиле ансамбли домов и улиц. Река Эйвон (Avon), довольно широкая и полноводная, подковой разделяла город. На набережной их внимание привлек водослив (weir) - рукотворные полукруглые ступени, почти перекрывающие Эйвон - река с шумом и брызгами преодолевала преграду, создавая интересное зрелище. Не такой быстрый и веселый, как Итчен, Эйвон, тоже был полон всякими водоплавающими обитателями. (Утки, гуси, чайки, бекасы - пусть простят путешественниц истинные знатоки фауны.)
Полюбовавшись на реку и, по достоинству оценив количество и разнообразие птиц в её и над её водами, леди пошли в центр Джейн Остен. Расположенный на Гей-стрит (Gay street), центр воспроизводил небольшую часть жилого дома времён Джейн Остен, включая экспозицию, посвященную ее творчеству и периоду жизни в Бате. Эти несколько скудно убранных комнаток были гораздо скромнее Дома Остен в Чотоне. Но, по-видимому, пользовался большей известностью но больше посещался - все-таки курорт, не провинция. Прослушав небольшую обзорную лекцию, путешественницы решили пройти по улицам, наполненным воспоминаниями. Вот здесь, на Пантини-стрит удобно устроилась Кэтрин с семьей Аллен. На Лаура-плейс жили "наши родственницы леди Дэлримпл и мисс Картерет". Сюда, на Мильсом-стрит, в дом генерала Тилни, торопилась Кэтрин. Здесь же, на Мильсом-стрит Энн случайно встретила капитана Уэнтуорта, а Изабелла Торп присмотрела шляпку. На Гей-стрит расположились Крофты. Семья баронета устроилась на Кэмден-плейс. На Риверс-стрит жила леди Рассел. Далеко от них, в Уэстгейт-билдинг снимала жилье миссис Смит, вдова мистера Смита. А вот и Юнион-стрит, где встретились герои, чтобы никогда не расставаться. Было забавно, интригующе остро и, в чём-то, поучительно представлять вымышленных людей на реально существующих улицах реального города. Появлялась особая окраска, становились выпуклыми, жизненными прочитанные страницы. По сравнению с Винчестером "аристократический" Бат казался более строгим, сдержанным. Меньше зелени, прямее улицы, более величественный кафедральный собор, другая публика заполняет улицы. Конечно, суточного пребывания явно недостаточно для того, чтобы узнать и полюбить этот своеобразный город-курорт. Путешественницам было жаль покидать Бат, увозя лишь беглые впечатления. Но.... Время, время... Опять - время! И расписанный до мелочей - гостиницы, поезда - график поездки.
Их путь лежал на север. На большой железнодорожной станции Бристоль леди пересели на поезд в направлении Бирмингема. Выехав из Лондона почти неделю назад, они проехали графства Суррей, Сассекс, Гэмпшир, Дорсет, Сомерсет. Передвигаться с такой скоростью во времена Джейн Остен!!! И вот леди в Дербишире. Как изменился вид за окнами вагона! Равнинный ландшафт, горизонт далеко-далеко, не дотянуться взглядом. Кое-где мелькают небольшие группы деревьев, красивое небо с грядой облаков, собирающихся в сказочные композиции. Появились трубы заводов, характерные башни химических предприятий. Город Дерби встретил путешественниц мелким дождиком.
Устроившись в небольшом уютном отеле (the Royal Stuart Hotel), леди отправились осматривать город. Небольшие улицы исторического центра, более узкие, чем в Бате и менее цветные, более скучные, чем в Винчестере, привели их к Кафедральному собору Дерби - известной классической постройке XYIII века. Архитектура виденных ими англиканских соборов чрезвычайно выразительна. Центральная часть, возвышающаяся над всей постройкой, создает впечатление поднятых - простертых вверх, к Богу - рук. Особенно это впечатляет на фоне сумрачного, дождевого неба. Осмотрев собор, путешественницы через небольшой скверик, полный цветущих роз, вышли на набережную Дервента (Derwent) - прекрасной в своей задумчивости реки. Полюбовавшись тихим течением, отражающимися в зеркальной воде берегами, они вернулись в центр города. Помня свои вечерние посиделки в Винчестере, путешественницы и здесь, в Дерби, разыскали паб. Помещение было больше, и обстановка, в понимании ощущения, оказалась гораздо менее дружелюбно-интимной. Но еда была такая же вкусная, а пиво "гиннесс" превосходным. Вечерний Дерби разительно отличался и от Бата, и, конечно, от Винчестера. Конечно, в Бат леди приехали довольно поздно вечером и успели только занять номер в ужасно снобистской и дорогой - единственной в городе гостинице, но взяли на себя смелость судить о вечерней жизни города, основываясь на общем, хотя и поверхностном, впечатлении от жителей. Публика в Дерби была более разнородная, встречались явно деклассированные, бездомные люди. Промышленный север накладывал свой отпечаток и на этот древний город. Путешественницы находились в Южном Дербишире - стране вольных стрелков Робин Гуда. И вот поутру леди отправились в местный заповедник - Лесной центр Рослистон (Rosliston Forestry Centre). Они доехали поездом до Бёртона-на-Тренте (Burton-upon-Trent) - крошечного зеленого городка на берегах реки Трент. Отсюда было, по рассказам местных жителей, около 4-х миль до Лесного центра Рослистона, и леди решили отправиться туда пешком. Пройдя влажными от росы дорожками большого городского парка, они вышли на заливной луг, покрытый сочной зеленью; в воздухе стоял звон от слетевшихся на душистые луговые цветы насекомых. Отсюда был хорошо виден противоположный берег реки. Через небольшой пешеходный мост - трудно было оторваться от созерцания многочисленных невозмутимых в своём бесконечном спокойствии и простоте семейных групп лебедей, живописно расположившиеся на реке и прибрежных откосах - путешественницы вышли в заречную часть Бёртона-на-Тренте. Расспросив повстречавшихся местных жителей, леди довольно быстро вышли на окраину города. Вот и последние дома позади. Путешественницы вступили на дорогу, ведущую в Лес.
- Ты уверена, что мы попадем туда, куда хотим?!
- Мне очень хотелось бы, но, как ты сама понимаешь, всегда существует
несколько предсказуемых возможностей и еще множество непредсказуемых, так-то... Вперед!
- Все-таки мы немного авантюристки...
- Ну, вся наша жизнь - одна большая авантюра, со всеми вытекающими
неожиданностями...
- Но, не подводя теоретическую базу - ужасно интересно, куда мы придем,
- и придем ли! - Так что, запевай!
Это была прекрасная прогулка. Дорога шла меж полей. Не очень-то разбирающиеся в сельском хозяйстве, путешественницы могли только любоваться молодой зеленью да вдыхать ясный терпкий запах весенней земли. Ныряя с дорогой в сумрачную зелень рощиц, слушая жужжание пчел и птичьи переговоры, они бодро шагали по Дербиширу, распевая песни своего пионерского детства. Необыкновенно чистый воздух, высокое ясное небо - прекрасное начало дня. И сам летний день, и пейзажи, неспешно сменяющие друг друга виды. Как права была Лизи - нет ничего лучше прогулки пешком! А вот здесь, по этой тропинке, из-за этого, пышно расцветшего куста, могла бы выйти и она сама. А там, чуть вдалеке - не характерные ли очертания, как будто простёртых в молитве рук - церковь, в которой отправлял службу преподобный Ричард, отец Кэтрин Морланд, пока дочка искала и нашла своё счастье - милого Генри Тинли, в Бате. А вот здесь, за этим небольшим холмом, если спуститься и хорошенько осмотреться, конечно, конечно, на противоположной стороне окажется скромный дом. Уинтроп! Скучный дом присадистый и длинный, зажатый между служб и сараев. Сюда, по своему хитрому плану Луиза и Чарльз Мазгроув привели всю честную компанию, чтобы Генриета, как-то так, случайно смогла помириться с кузеном Чарльзом. И разве не здесь, объясняя капитану Уэнтуорту свою полную непричастность к семье кузена Чарльза, досадовала Мэри Мазгроув, урождённая Эллиот, на это пренеприятное обстоятельство. И, ведь, именно здесь, всё тот же, капитан Уэнтуорт и Энн Эллиот случайно узнали что-то очень важное друг о друге. До бесконечности можно искать, находить, представлять - как будто специально подобранные "иллюстрации" и безудержная фантазия - они творят чудеса!
Лесной центр несколько разочаровал: леди ожидали увидеть 154 акра молодого леса, обещанного в рекламном проспекте, но, видимо, понятие "молодой" очень и очень растяжимо, и рядом с небольшими островками старого леса они увидели совсем свежие посадки. Полюбовавшись прекрасным видом на зеленые дали, порадовавшись за англичан, что через несколько лет (этак, скажем - 300 ), у них будет хороший Шервудский лес, путешественницы решили добраться до деревни Тикнол (Ticknall), но не тут-то было. Из Рослистона транспорта практически не было. Ни назад, в Бёртон (разве что через несколько часов! а там - неизвестно, есть ли автобус в Тикнол и когда!), ни напрямик в Тикнол попасть отсюда было невозможно. Так что пришлось леди добираться автобусом до небольшого городка под названием Свадлинкот (Swadlincote - местные жители называли его ласково Свод), а уж оттуда, с пересадкой, до Тикнола - небольшой деревни в окрестностях куда более знаменитого селенья - Мельбурна, давшего имя огромному городу на Австралийском континенте. Тикнол "возник" в их планах не случайно.
За время путешествия леди побывали в доме Джейн Остен в Чотоне, побродили по улицам Бата, видели особняки Лондона и кое-какое представление о том, в какой обстановке жили герои Остен, у них сложилось. Интересно было бы побывать и в загородном имении. Как это - замок, или большой господский дом!? Что ты чувствуешь, как воспринимаешь, как жилось в подобных местах. Что можно понять, почувствовать за небольшой, в несколько часов визит! Но... Хотя бы немного, краешком глаза, несколько вдохов "того" воздуха. Может быть, удастся заметить тень, на грани сознания мелькнувшего прошлого, покажется, что услышал лёгкий звук, давно отзвучавшей музыки, тела коснулся ветерок из небрежно пртворенного окна. Бывает всякое. В Дербишире оказалось достаточно и старинных усадьб и замков-музеев. Выбор пал на Аббатство Кок (Calke Abbey), которое, помимо всего прочего, привлекло леди своим месторасположением (маршрут выстраивался очень удобно) и тем, что с 20-х годов прошлого столетия хозяева не жили в имении - можно было надеяться на отсутствие нововведений. ( И присутствие привидений. Жаль, нельзя было остаться в доме на ночь!)
Путешественницы сошли на единственной остановке автобуса в небольшом селении Тикнол, расположенном около арки ворот в Аббатство Кок. Дорога медленно поднималась, петляя по прекрасному ландшафтному парку. Многочисленные овцы свободно паслись на зеленых лужайках. Разноцветные ягнята, больше похожие на шерстяные игрушки, очень непосредственные и любопытные, пытались познакомиться с леди. За каждым поворотом перед ними открывался еще один замечательный вид - или большое раскидистое дерево-патриарх, ветви которого образовывают зеленый навес над целой лужайкой, или группа стройных деревьев, в тени которых неожиданно блеснет небольшое озерцо. И вот за очередным поворотом дороги с высокого пологого холма (почти, как Лизи!) леди увидели усадьбу. Построенный в 1701 году трехэтажный, замкнутый в "каре" дом с колоннадой центрального портала. Слева службы, конюшни (сегодня в них разместились билетные кассы, ресторан, крохотный магазинчик сувениров), небольшая готического стиля церковь, прячущиеся в зелени рощицы. Аббатство Кок считается одним из типичных английских загородных домов - усадеб XYIII столетия. Эту усадьбу окружают 600 акров исторического парка. Хозяева усадьбы были страстными коллекционерами и, наряду со старинной мебелью, посудой можно рассматривать коллекции бабочек, минералов, орнаментов, любоваться фамильными портретами. Прекрасная семейная библиотека, точное количество книг в которой до сих пор не установлено, содержит много старинных манускриптов и карт. С огромным интересом переходили путешественницы с этажа на этаж, из зала в зал, рассматривая мебель, картины, коллекции, представляя в этих залах любимых героев и героинь. В надвигающихся сумерках одними из последних они покинули Дом и медленно возвращались парком под прощальный шум вечерних рощ.
- Можно представить себе Пемберли или Киллинч-Холл, да и Мэнсфилд-
парк, я думаю, не постеснялся бы выглядеть как Аббатство Кок.
- Без сомнения, есть постройки более роскошные, наверное, более
изысканной архитектуры.
- Да, дом не имеет того блестящего вида, который можно было бы
ожидать от подобной усадьбы.
- Это, вероятно, вторая сторона того, что жизнь здесь замерла почти 80 лет
назад.
- Но возникает, может быть, и из-за многочисленных коллекций, собраний
всякой всячины - ощущение дома, уюта. Появляется желание здесь пожить, побродить по этому парку, познакомиться с соседями... Признайся, ты согласна с Лиззи, что началом ее чувства к мистеру Дарси "можно считать тот день, когда она впервые увидела его восхитительное поместье в Пемберли..."
- Что ж, она сказала это в шутку, а я по-настоящему влюбилась в эти
места.
- Сильная, несуетная земля, замечательная животворная зелень, много
воды и воздуха.
Долго, очень долго пришлось ждать автобус. В какой-то момент леди даже немного заволновались - для ночлега под открытым небом они не были экипированы. Но, потом решили, что любое путешествие - это приключение, и что будет - так тому и быть. И, возможно, мечта о привидениях готова осуществиться. Но автобус пришёл. (И, как оказалось, по расписанию, которого, почему-то не было ни в одном путеводителе). А потом - пересадка на ещё один автобус, а потом - вечерний поезд. И бесконечно усталые - от воздуха ли, видов, дороги - путешественницы вернулись в гостиницу.
Жаль было уезжать. Что-то недосказанное, недопонятое. А, возможно, наоборот - что-то только-только начинает проникать, укрепляться где-то глубоко, в зыбком, особом состоянии души. Они не осмотрели и сотой доли того, что заслуживало внимания - так, общее, беглое впечатление; они здесь путешественницы - "люди пути", но почему так тяжело... Расставаясь с Гэмпширом, его прекрасными рощами и заливными лугами, или бросая прощальный взгляд на чуть мрачноватый Бат, они знали, что это лишь середина пути, а сейчас...
Дерби, Дербишир - конечная, самая северная точка их путешествия. Именно здесь им придётся расстаться с Землёй Джейн Остен, с её героями. Составляя маршрут, путешественницам пришлось учитывать множество, зачастую, трудно совместимых, условий. И главные из них - время, и, совсем не стоит этого стесняться, средства. Из Хэмпшира, Винчестера по железной дороге можно было попасть и в Брайтон и в Бат. Хорошо было бы задержаться в Бате. Здесь в Нижних и Верхних залах, в Галерее - Бювет, театре, на променаде Кэтрин Морланд познакомилась с Генри Тилни, здесь начался и расцвёл их нежный, юный, бесхитростный роман. И здесь же, на этих самых улицах, в тех же залах и галереях встретились, скорее - заново нашли друг друга Энн Эллиот и капитан Уэнтуорт. У обоих, умудрённых годами и обстоятельствами, хватило мужества и любви искренне объясниться, открыть друг другу свои сердца с тем, чтобы никогда - никогда больше не расставаться. Но Бат, чопорный, помнящий лучшие времена Бат, такой дорогой (во всяком случае, для путешественниц) город, ч то задержатся в нём более, чем на сутки они позволить себе не могли. Хотя от Бата "рукой подать" - всего 20 миль до Лайма. Вот бы пройтись по знаменитой стене гавани Кабу ( Coob), вновь вдохнуть морской воздух, так отличного в Лайме от Брайтонского побережья, Ла-Манша. Ведь именно здесь познакомилась с "морской семьёй" капитана Уэнтуорта Энн Эллиот, здесь начали они, наконец-то, понимать друг друга. Но, как попасть в современный Лайм - Роджис, крохотный курортный, даже и не городок, посёлок на западе графства Дорсет? Последний поезд пришёл сюда в 1956 году! Да и на Ла-Манше, в том же, Брайтоне, они уже были! Что может быть нового, интересного - скрипя сердце, уговариваешь себя.
По тем же причинам не побывали они и в Портсмуте. А ведь отсюда по инициативе миссис Норрис, вялой доброте леди Бертрам и взвешенному согласию сэра Томаса привезли маленькую Фанни Прайс в Мэнсфильд Парк. И сюда же, под отеческий кров отправил сэр Томас повзрослевшую Фанни. Более чем скромный дом отставного капитана Прайса должен был отрезвить, привыкшую жить в роскоши и элегантности, девушку, излечить разум, который сейчас надобно считать поражённым болезнью. В Портсмут за Фанни приехал самый лучший на земле Эдмунд, чтобы забрать её, навсегда возвратить под сень любимого Мэнсфил Парка. В Портсмут, большой порт на побережье Ла-Манша можно было попасть, сделав крюк по дороге из Винчестера в Брайтон, или на обратном пути. Но ... К "доводам рассудка" следует прислушиваться и в современной жизни. Как-то так.
Поезд прибыл на вокзал Юстон (Euston). И, не успели леди выйти на перекрытый высокой стеклянной крышой перрон, как тут же оказались втянуты в ритм большого города. Гостеприимно распахнул двери перед "старыми знакомыми" отель Президент (President Hotel) - еще несколько дней они могли провести в Лондоне.
Путешествие в Англию Джейн Остен, к сожалению, закончилось. Воспоминания, фотографии, видео, несколько камней с побережья Брайтона - все это, бережно упакованное, будет ждать своего часа; они же, путешественницы, должны теперь по возможности полнее использовать оставшиеся дни. И первая заповедь - подарки! Конечно, никто не ждал ничего особенного и не настаивал - привези, привези. Наоборот, как всегда, все говорили - не трать деньги и время, никому это не нужно... Но в душе каждого из нас живет ребенок, ждущий подарка из далекой страны, а тому, кто должен привести этот подарок, так приятно и интересно его искать, прикидывая, чем именно он может порадовать друга. И в первый день по возвращении в Лондон путешественницы решили, прежде всего, озаботиться подарками. Недалеко от гостиницы на Саутгэмптонской линии (Southampton Row) был магазин сувениров, но кто же покупает подарки рядом с домом!! В лавочках и магазинчиках Лэйстер-сквер они нашли тот же джентльменский набор подарков. Зато на прилавках Ковент Гардена (Covent Garden) было такое изобилие и разнообразие - глаза разбегались. Вокруг бурлила толпа, выступали артисты. Где-то здесь затерялась Элиза со своей цветочной корзинкой, или она приходила только вечером, к театральному разъезду? Купив несколько понравившихся сувениров, путешественницы не смогли не задержаться, хоть на недолго почувствовать себя, теоретически, участницами, а, на самом деле, лишь сторонними зрительницами этого бесконечного круговорота. На сегодня у них было запланировано посещение еще нескольких музеев, и надо было поспешить, в первый раз, воспользовавшись лондонским метро (Tube). Сделав несколько пересадок под землей, отметив, что московское метро "таки самое-самое", путешественницы вышли на Бэйкер-стрит (Baker street) к памятнику знаменитого сыщика. Молодой человек, обмундированный под Холмса, и даже с трубкой, собирал всех желающих отправиться в музей имени Холмса; другие молодые люди не менее энергично формировали группы в музей мадам Тюссо. Поинтересовавшись, "почем стоит посмотреть?" и на что в музее знаменитой Мадам, наши "мадам" решили, что за такие деньги они прогуляются до музея Шерлока Холмса. Благополучная, уверенная в себе улица привела их к музею знаменитого сыщика. Двери музея были полуоткрыты, но до очередной экскурсии по экспозиции оставалось еще довольно много времени, к тому же начал накрапывать дождик, и путешественницы зашли в маленькое уютное кафе. Здесь, за чашкой чая и пирожными они переждали дождь, а заодно и спустили выделенные на "мадам Тюссо" средства.
Дождь кончился, а вместе с ним прошло и желание осматривать музей Холмса. Путешественницы отправились в манивший их свежей зеленью Риджент-парк (Regent"s Park). Посмотрели, как рабочие обновляют клумбы, высаживая свежую цветочную рассаду, как молодой фотограф прилаживает аппаратуру, стремясь выстроить наиболее выигрышные кадры для отдыхающих в сюрреалистических позах лебедей. Здесь на берегу озера они вновь увидели и серую цаплю, и полюбившуюся им "фулику атру" (fulica atra). Набродившись уютными аллеями и надышавшись чистым, промытым дождем воздухом, путешественницы спустились в подземку (Tube) - чтобы попасть в галерею Тейт (Tate gallery), надо было пересечь всю центральную часть города. В светлых залах расположенной на тихой набережной Темзы галереи Тейт как старых знакомых приветствовали они картины Гейнсборо, Констебля, Тёрнера. И сейчас после путешествия, картины Констебля стали более узнаваемыми: вот такой же пейзаж они видели там-то, а это очень похоже на..., а портреты Гейнсборо как будто перевезли из галереи Аббатства Кок (Calke), и они любовались не только техникой исполнения, мастерством художников, но радовались своей, как бы, причастностью. А вот Тёрнер поражал и восхищал своим светом, необыкновенными цветовыми решениями. Трудно было отвести взгляд и, в то же время, невозможно было вобрать, осмыслить всю волшебную палитру его красок. Переполненные впечатлениями, путешественницы вышли на набережную.
Современный архитектурный ансамбль на противположном берегу реки привлек их внимание. По мосту Воксхолл (Vauxhall Bridge) они перешли Темзу и за фасадами в стиле "модерн" обнаружили совсем другой город: небольшие, очень скромные дома, довольно непрезентабельного вида улицы, прохожие, вид которых красноречиво говорил сам за себя. Путешественницы не были наивными девочками и хорошо, даже слишком, знали, что почем в этой жизни, потому то, что они увидели, не могло их слишком удивить. Но "переход" с одной стороны реки на другую был неожиданно резок и потому достаточно неприятен.
- Что ж, этого и у нас дома много.
- Давай сделаем вид, что мы не переходили реку, оставим социально-
экономические проблемы до лучших времен.
Так они решили, возвращаясь на пристойную набережную Милбэнк (Milbank).
Следующий день обещал быть теплым и солнечным. По прогнозам синоптиков осадков не ожидалось. (Лёгкий дождик, подобный вчерашнему, на Бэйкер-стрит, по меркам туманного Альбиона, не в счёт). Путешественницы хотели как можно полнее использовать оставшееся у них время. Поэтому быстро позавтракав, они отправились в путь. Привычной дорогой мимо Британского музея, перейдя Оксфорд-стрит, мимо Лейстер-сквер они вышли на Трафальгарскую площадь. Час был достаточно раним для туристов, но не для голубей. Адмирала Нельсона бесчисленные, откормленные, наглые птицы, несомненно, считали своим "лучшим другом". Путешественницы решили на прощанье зайти в Национальную Галерею. Как и в прошлый раз, здесь было довольно много посетителей. Почти в каждом зале - на это они обратили внимание и в первое посещение - проводились уроки со школьниками. Одетые в форменную одежду (у каждой школы свою), ученики, в зависимости от класса и, соответственно, возраста, получали разные задания. Одни пытались скопировать изображения понравившихся им животных, с другими преподаватель беседовал у жанровых полотен, стараясь заинтересовать и вовлечь в дискуссию как можно большее число детей. В других залах, у других полотен читали недлинные эмоциональные лекции для групп старшеклассников. Ученики вели себя тихо, дисциплинированно, и это не могло не вызывать уважения. Путешественницам очень хотелось еще раз увидеть работы Констебля и Гейнсборо, поэтому, особенно не задерживаясь в других залах, они прошли к интересовавших их полотнам. Вот именно сейчас пейзажи и портреты Гейнсборо заговорили с ними в полный голос, стали понятны и близки. Можно было бы часами любоваться лесом или разливом реки, или едущей на ярмарку телегой, или восхитительными милыми личиками дочерей художника. А можно было, отдав должное величественной осанке и модной одежде Миссис Сиддонс (Mrs. Siddons), просто представить себя на утренней прогулке с семьей мистера Халлета (Mr.Hallett). Почувствовать легкое дуновение ветерка, вдохнуть свежий утренний воздух; и отсюда, с пригорка, полюбоваться знакомым пейзажем. Ощущение причастности было настолько ясным, а желание оказаться "по ту стороны рамы" столь сильным, что только случайно обращенный кем-то вопрос разрушил очарование. Возвращаться в действительность было грустно и тревожно. Что-то осталось там, "по ту сторону", что-то звало обратно ... Но, вменяемость - во всеобщем представлении - надо подтверждать. Они полюбовались точными колоритными пейзажами Констебля, восхищенно замерли у полотен Тёрнера... Но время, время...
Сегодня путешественницам предстояло еще раз воспользоваться лондонской подземкой (Tube). Им хотелось побывать в южном Кенсингтоне. Привлекали их расположенный в этом районе музей Естественной истории и знаменитый магазин "Хэрродз". Выйдя из подземки, они решили начать с магазина, принадлежащего известному отцу известного сына, в надежде прикупить недостающие подарки. Огромное с "излишествами" здание, заполненное сумасшедшей стоимости обычными вещами, являло миру еще одну сторону человечества. Переходя с немногочисленными покупателями из отдела в отдел, наши "дамы" изрядно заскучали и с радостью направили стопы к музею Естественной истории. Связанный переходами с геологическим музеем и Музеем Науки, музей занимал целый квартал. Нечего было и думать о подробном осмотре, но пройтись по залам, постоять у действующих моделей, войти вместе с экскурсией школьников в недра земли путешественницам очень хотелось, и они с удовольствием посвятили этому несколько часов.
От музея было совсем недалеко до садов Кенсингтона (Kensington Gardens), а не заглянуть туда хоть ненадолго было выше их сил. Величественный мемориал принцу Альберту надолго привлек внимание путешественниц. Памятник представляет собой скульптурный ансамбль, по замыслу авторов, отражающий огромный вклад Принца в историю Великобритании. Четыре скульптурные группы - по четырем сторонам света, символизирующие Европу, Африку, Азию и Индию, предваряют высокий постамент с горельефами. Постамент венчает импозантная фигура Принца. Достаточно красноречиво и помпезно. Но парк! Какая ненавязчивая свежесть и красота. В очередной раз путешественницы согласились сами с собой, что, так организованная и ухоженная природа "имеет место быть". Они побродили по прекрасным аллеям парка, задержались напротив Королевского Альберт Холла (Royal Albert Hall) и по прямой как стрела Эксибишн Роуд (Exhibition Road) отправились к метро в сторону Челси.
- Ты знаешь, я положительно влюбилась в этот район, - они гуляли по
Челси уже несколько часов.
- Да, он совершенно не похож на то, что мы видели в Лондоне до сих пор.
- Вроде оказались в другом мире.
- Примерно так и представляешь Диккенсовский Лондон - чуть ли не с
мылом вымытые тротуары небольших улиц, тесно стоящие, выкрашенные в разные цвета дома, цветы - цветы на всех окнах и у всех дверей; прохожие никуда не спешат, да и средний возраст их гораздо выше, чем в других районах. Путешественницы вышли на набережную Челси, устроились на удобной скамейке под сенью многовековых деревьев. Прекрасный вид на реку, чистый "зеленый" воздух, неброская архитектура старинных зданий - все так покойно, мило, неспешно.
- Надо двигаться дальше, не то, того гляди, захочется тут и навсегда
остаться.
- Правда твоя, уже хочется, так что не расслабляться - и вперед!
Перейдя незримую границу по Слоун-стрит (Sloane street), путешествен-
ницы зашагали по Белгравии (Belgravia) - одному из аристократических районов, почти на каждом шагу "натыкаясь" на здание какого-либо посольства. Прямые ухоженные улицы, застроенные невысокими, но очень солидными зданиями, привели их Вестминстерскому Собору (Westminster Cathedral). Отсюда, минуя Галерею Королевы (Queen"s Gallery) и Букингемский дворец (Buckingham Palace), они вышли к Сент-Джеймс парку (St.James Park). Вот-вот должны были начаться празднования в честь королевы и приготовления шли полным ходом. Перед Букингемским дворцом сооружали трибуны, на аллеях Сент-Джеймс парка устанавливали большие телевизионные экраны, такие же экраны устанавливались и в других местах, сновали рабочие, появились конные полицейские.
По улицам вечернего Лондона, то многолюдным и шумным, то тихим, медленно погружающимся в дрёму, путешественницы возвращались в гостиницу.
Погода расщедрилась - такого красивого солнечного утра не припомнить за все время пребывания в Англии. Им повезло, и ведь последний день путешествия они решили провести в парках Лондона.
- Но сначала мы зайдем в Британский музей?
- Японский отдел?
- Конечно.
Поднялись по высоким ступеням. Сквозь величественные колонны портика
вошли в вестибюль, отсюда во двор, перекрытый стеклянным куполом, мимо многочисленных групп туристов, по тихой лестнице знакомым путем они поднялись в небольшие залы Японского отдела. Это не отняло много времени - пройти вдоль витрин, еще раз полюбоваться выставленными там экспонатами, мысленно попрощаться с приглянувшимся катана, сфотографировать стенд с нэцке.
И вот они на шумной торговой Оксфорд-стрит. Уделив минимум внимания сувенирным лавочкам, путешественницы подошли к Кумберлендским воротам (Cumberland Gate) Гайд-парка (Hyde park). Под ласковым майским солнцем на зеленых лужайках парка располагались группы отдыхающих. Тут же суетились белки, вперевалку ходили перекормленные голуби. Устроившись на уютной скамейке в теннистой аллее, путешественницы просто сидели, наблюдали, радуясь прекрасному дню. Казалось, что само время приостановилось и отдыхает рядом с ними, пристроившись на краюшке скамейки, и только кружевная тень деревьев медленно перемещалась по дорожкам парка. Пройдя до "Серпантина" и полюбовавшись многочисленными утками и лебедями через ворота Кёрон (Curron Gate) путешественницы вышли к Грин-парку (Green park). Здесь чувствовалось приближение праздника. Некоторые дорожки полиция уже перекрыла, направляя гуляющих по обходным аллеям. В Сент-Джеймс парке тоже вовсю шла подготовка. Массы людей заполнили его дорожки - одни располагались на зеленых лужайках, запасшись едой и питьем, другие непрестанно передвигались, высматривая, и выискивая, что-нибудь поинтересней. На площадке перед Букингемским дворцом гарцевали конные полицейские, техники возились с многочисленным оборудованием. Казалось, воздух наполнен ожиданием и любопытством. И вот за дворцовой оградой появились гигантские фигуры, символизирующие певцов и музыкальные инструменты, послышались звуки, приглашающие к началу концерта, зажглись большие телевизионные экраны. Концерт, проходивший в глубине парка за оградой Букингемского дворца, могло видеть и слышать множество людей, расположившихся в Сент-Джеймс парке. Над вечерним парком, окутывая и проникая в самые отдалённые его уголки, струились звуки прекрасных мелодий. Началось празднество, посвященное юбилею королевы.
А путешествие закончилось - пора возвращаться.
Если начать распутывать любой узор - будь-то золотое шитье, мулине или суровое домотканное полотно, усердный и терпеливый сможет проследить определенную нить, но распадется общность, сотрется целостное впечатление - исчезнет жизнь.
- Жаль, что мы не побывали в Лайме.
P.S.
Путешествие в Англию, знакомство, хоть и поверхностное, с некоторыми местами, связанными с жизнью и творчеством Джейн Остин, действительно состоялось. За вымышленными именами - реальные женщины. Одна из них постаралась, как сумела, рассказать об этом нетривиальном приключении.
Во время путешествия что-то случилось, произошло. Невозможно с уверенность определить, что именно - новые впечатления, аура скромных, пронизанных таинством неброских цветов мест, связанных с именем Джейн Остен, что-то ещё - сыграло решающую роль, повлияло на каждую из них. Что-то неуловимо изменилось в самих женщинах, в их внутреннем, неизъяснимом состоянии. Вскоре их дороги разошлись.
Только засушенные лепестки пионов, привезенные из города Дерби, что на реке Деруент, левом притоке реки Трент, ещё долго сохраняли свой нежно зовущий аромат.