Гуго Этзер : другие произведения.

"Начало Игры" первая часть романа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.72*4  Ваша оценка:

   ГУГО ЭТЗЕР
  
  ИГРЫ ДЕМОНОВ
  
  ЧАСТЬ I
  
  НАЧАЛО ИГРЫ
  
  
  
  Пролог.
  
  По лесной тропинке шла женщина. Дорога вилась вдоль высокого каменистого берега и сквозь стволы деревьев поблёскивала серебристая гладь моря. Дорожка то вплотную подступала к невысокому обрыву, то убегала вглубь и тогда деревья становились гуще. Для жительницы небольшого прибрежного посёлка здесь был с детства знаком каждый кустик, каждый изгиб тропинки. Всё было обычным - и причудливые выступы кремнистых пород, обвитые корнями низкорослых сосен, и развалины древнего города, голыми серыми костями выглядывающие из буйного зелёного месива. Но тем более странным показалось ей чувство неясной тревоги, которое обычно бывает вызвано ощущением чьего-то незримого присутствия. Женщина не могла видеть, как высоко за её спиной промелькнули и тотчас же растворились в воздухе ярко-красные лоскутки, похожие на оперенье фантастической птицы, но миновав увитую высохшим плющом полуразрушенную стену старой дамбы, она поняла причину своей тревоги. Здесь не пели птицы. Не было слышно даже кузнечиков. Лес, привычно наполненный богатейшей гаммой звуков как будто замер в оцепенении. Женщина тревожно огляделась по сторонам. В этой неправдоподобной звенящей тишине движение любого существа было бы слышно издали. Но единственным звуком, был звук её собственных шагов и звук этот - треск сухой травы под ногами казался пугающе оглушительным. Впрочем, настоящего страха ещё не было. Женщина продолжала свой путь, и только походка её стала чуть менее уверенной. Неподалёку зашелестела задетая ветерком крона.
   Впереди был ещё один неудобный отрезок пути, где узенькая тропинка петляла между колючих кустарников, а дальше за ручьём начиналась широкая открытая дорога. Готовясь свернуть на узкую тропинку, женщина подхватила подол своей широкой холщовой юбки, чтобы не изодрать его о колючки.
  - Стой! - раздался откуда-то сверху тяжёлый, глухой бас.
  Женщина испуганно вскинула голову. Никого. Позади - тоже никого.
   -Не верти головой. Спускайся к морю.
   Второй голос был резким и пронзительным, будто режущим. И доносился он вовсе непонятно откуда. Похоже, говорящий с неимоверной быстротой переносился с места на место.
   -Вы - духи старого города? - пролепетала женщина, продолжая в страхе кружиться на месте, оторопело оглядываясь по сторонам.
   -Говорят тебе, спускайся к морю.
   Первый голос звучал низко и гулко, словно говорили в большую пустую бочку. Но страшнее всего было то, что это не был ГОЛОС ЧЕЛОВЕКА. Об этом безошибочно шептало какое-то необъяснимое чувство.
  "Нелегко говорить с невидимками. Но, может лучше и не видеть". - Подумала она, послушно спускаясь по едва заметной тропинке, ведущей вниз к берегу. Теперь чувство незримого присутствия приобрело полную явственность и физическую остроту, хотя таинственные голоса ничем более себя не выдавали. Повеяло солёным морским ветром. Последний ряд изогнутых, будто в танце, сосен расступился и за ним открылся безлюдный скалистый берег.
  -Держи левее! - пронзительно прокаркал второй голос.
  За врезавшимся в воду уступом показалась маленькая лагуна - полоска мокрого песка, галька с выброшенными на берег водорослями, остов давно разрушенной рыбацкой хижины и старая, глубоко увязшая в песке разбитая лодка. Здесь ничего не менялось уже много лет.
   -Возьми лодку. - прогудел первый.
   -Она же совсем разбита. - возразила женщина, заглядывая внутрь.
   -Поспорь ещё! - резанул воздух второй голос прямо над ухом женщины.
   Лодка неожиданно легко сдвинулась с места и соскользнула в воду. Вёсла были на месте.
   "Это корыто сейчас пойдёт к рыбам" - думала женщина, упираясь ногами в гнилое дно и взмахивая вёслами. "Придётся немного искупаться. Зато эти, может быть, отстанут." Но лодка и не думала тонуть, а напротив, скользила по воде с необычной лёгкостью. Не приходя в себя от удивления, женщина работала вёслами, не отрывая глаз от тёмной воды, отбрасывающей скупые солнечные блики сквозь огромные пробоины в днище прямо у её ног. Лодка неслась как по тёмному зеркалу, и ни одна капля не попадала внутрь.
   - Греби к Мышиному острову. - пронзительный голос вывел женщину из оцепенения.
  -Мышиный остров - это же остров старого Кенхиала! Он был колдуном и никому даже близко не позволял к острову подходить. Поэтому там никого и нет, кроме мышей. А перед смертью, говорят он проклял...
  -Что-то ты много стала болтать. - ухнул первый голос.
  - Может не надо туда? Мне страшно! Знаете ведь, что люди говорят? Говорят, его дом трёхголовый волк сторожит. Всех на куски рвёт!
  Воздух вокруг наполнился странными кашляющими и каркающими звуками, по видимому означавшими смех.
   - Ты слышал, Тунгри! Трёхголовый волк! Чего только не выдумают эти люди! - разошёлся каркающий гортанный голос. - Я б ещё поверил в двухголовую собаку, но трёхголовый волк!
   - Я боюсь!
   -С нами то ?!
  Воздух в том месте, откуда донёсся тяжёлый бас, начал сгущаться и плыть, как над костром. Волны его на глазах становились всё плотнее и через несколько мгновений стал чётко различим колыхающийся клубок полупрозрачных белёсо-голубых нитей. В середине клубка соткалось неестественно вытянутое лицо с тяжёлыми крупными чертами. Водянистые нити превратились в бесконечно длинные, тающие в воздухе пряди волос и бороды. Глубоко посаженные глаза молочно белого цвета с маленькими звездчатыми ярко малиновыми зрачками тускло мерцали из под длинных седых бровей. Перетекание серебристых нитей намертво приковало взгляд женщины. Холодная волна ужаса поднялась от низа живота, как удар хлыста прокатилась вверх по позвоночнику, и отдавшись где-то в голове, зазвучала свистящим шумом в ушах. Вёсла выпали из ослабевших рук.
  -Держи вёсла! - каркнул второй голос и тотчас же в воздухе затрепетали бегающие алые лоскутки. Обрывки красной мозаики быстро увеличивались, соединяясь между собой и вскоре взору женщины предстало причудливое создание. Огромное, почти с человеческий рост не то лицо, не то ослиная морда ярко алого цвета имела какое-то подобие загнутого книзу клюва. Но открывшись, этот клюв напомнил, скорее, пасть змеи с длинными острыми зубами и тонким раздвоенным языком. Огромные прозрачные глаза охристо-жёлтого цвета были похожи и на ослиные, и на птичьи, и чем-то совсем неуловимым - на человеческие. Обрамлением этого невероятного образа служила пышная грива из непрестанно бегающих, мигающих и растворяющихся в воздухе красных лоскутков. Они были похожи на языки огня, но не имели жёлтых оттенков. Женщина продолжала грести, не отрываясь глядя на своих страшных спутников.
   Необычные очертания Мышиного острова становились всё яснее. Плоский, правильной формы овал был будто чьей-то исполинской рукой погружен одним концом в воду так, что противоположный круто поднялся вверх над поверхностью. Уже стали отчётливо видны густые купы деревьев из-за которых показалась и высокий частокол, окружающий дома старого Кенхиала.
  
  * * *
  
  
   Дверь дома, как и калитка, ведущая во двор оказалась не заперта.
  Женщина вздрогнула, когда по косякам двери пробежала ослепительная серебристая змейка.
  -Вот и нет больше проклятья. - довольно заявил красный. - Заходи, не бойся!
   -А волк?..
  -Нету здесь никакого волка. А если бы и был, то не советовал бы я ему путаться к нас под ногами.
   Посетители вошли в дом. Слово "вошли", однако, не слишком подходило к странным спутникам женщины, как впрочем, и выражение "путаться под ногами".
   Пропылённый воздух был едок. Пыль сплошным и толстым бархатным покровом скрывала всё - деревянные стены, полки, скамьи. В полумраке большой комнаты очертания предметов лишь смутно проступали сквозь серебристые потоки, струящиеся в ослепляющих клиньях солнечных лучей, которые с трудом пробивались сквозь затянутые густой паутиной окна. Понемногу глаза привыкли к полумраку, и мир старого Кенхиала стал открываться во всей своей пугающей причудливости. Стоило провести пальцем по бесформенному бархатистому сгустку на столе и под ним блеснуло тёмное стекло диковинной формы сосуда, наполненного густой тяжёлой жидкостью. Такими сосудами, стеклянными и медными, большими и маленькими были уставлены несколько полок. А немного очистив от пыли огромный стол, можно было увидеть кипы древних истрёпанных книг, странные, очень тонкой работы, инструменты и загадочные приборы, исписанные листы пергамента, фигурки людей и фантастических животных, сделанные их цветного камня и ещё множество других странных вещей.
   -ВОТ ОТСЮДА МЫ И НАЧНЁМ НАШУ ИГРУ. - послышался тяжёлый голос серебристого демона.
   -Возьми большую миску - скомандовал сверху гортанный голос красного. Женщина подняла голову. Демона не было видно. Под низким потолком среди гирлянд сушёных корней и ещё каких-то страшноватых заготовок слега покачивалось чучело гигантской желтобрюхой змеи. Голос красного демона мог даже показаться немного смешным, но облик его обладателя мог кого угодно лишить способности веселиться и женщина даже была рада, что её спутники опять стали невидимы. Она выполняла их приказы, с неожиданной лёгкостью находя все нужные предметы. Вскоре на столе стояла большая плоская деревянная миска, наполненная водой. Рядом в плошках, чашках и склянках находились составы, которые демоны велели ей приготовить.
   -А теперь вспоминай сама, - пробасил прозрачный.
  -Я никогда не колдовала.
  -Твоя бабка колдовала. Кому помнить, как не тебе! - красный снова стал приобретать видимые очертания, сгущаясь в полумраке над низким потолком. Его длинная то ли рука, то ли лапа с дюжиной пальцев-щупальцев протянулась вперёд, бесформенная ладонь распахнулась и затрепетала над головой женщины. В тот же миг она почувствовала, как щекочущий дождь из тончайших волосяных нитей коснулся её темени и проник внутрь головы, растворяясь лёгкой звенящей вибрацией. Сердце слегка вздрогнуло и внутри что-то проснулось. Женщина уверенно взяла со стола крыло летучей мыши и плеснув в миску немного вязкого серо-бурого состава стала привычными и размеренными движениями размешивать колдовскую смесь в широкой миске. Содержимое миски уже вертелось волчком, когда в неё отправилась последняя деталь - пахнущий тленом грязно синий порошок. На поверхности расплылось белесоватое грязно-голубое пятно. Центр его стал приобретать сначала кофейные, а затем глинистые оттенки. По пятну пробежала мелкая рябь и оно приобрело черты старческого, будто из песка сделанного лица. Рот мучительно приоткрылся и издал тихий скрипящий звук. Звук этот не был слышен ухом, а прозвучал и отдался тревожным болезненным эхом где-то внутри. От полуоткрытого рта змейками побежали трещины и не прошло и нескольких мгновений, как лицо старца рассыпалось на кусочки, подхватываемые водоворотом слегка пенящейся жидкости. Затем и пена пропала и вращение воды стало таким быстрым, что даже стало незаметным. Поверхность выровнялась и стала похожа на дымчатое стекло.
  -Что ты видишь? - прогудел серебристый демон.
  -Ничего.
  -Смотри лучше! - наставлял второй. Его огромная красная голова зависла над правым плечом новоиспечённой колдуньи.
  Женщина напрягла зрение. Очертания комнаты затуманились и поплыли кругом. Зато в мутных разводах колдовского зеркала стали просматриваться неясные силуэты. Они становились всё ярче и отчётливее и, наконец, сложились в пейзаж, видимый с птичьего полёта. Женщина чувствовала, что каждое движение её мысли меняет видимую картину. Её взгляд, как на крыльях, мог переносится с места на место внутри этого разрастающегося пространства, всякий раз разворачивая новую панораму. Этот полёт захватывал дух, но крылья слушались плохо и точка обзора резко металась вверх вниз и из стороны в сторону.
  -А теперь видишь? - почти шептал красный над самым ухом.
  -Вон каменщики работают.
  - Пускай себе работают- буркнул сверху серебристый.
  -А вон едет кто-то, - продолжала женщина тяжёлым сонным голосом. - Упряжка богатая...
  -А ну? - серебристый бесшумно спустился пониже и склонился над миской. - Всё ясно. Это сборщик налогов. Отчёт везёт в городскую управу. Везёт и дальше будет возить. Кому он нужен. А через четыре года ноги протянет от простуды.
  -Букашка... - шипел красный вращая своими огромными жёлтыми глазами.
  - Посмотри на север, - вступил серебристый.
  - Там..., там... кажется нищие идут. Человек пятнадцать. А навстречу две телеги... Похоже не базар...
  - Есть что-нибудь интересное, Валпракс? - спросил серебристый у красного.
  -Не-е -ет. Простые, короткие судьбы. Один-два поворота за всю жизнь, ум спит и всё определено ещё до рождения.
  -Может вон тот старик?
  -Не думаю. С ним ещё можно было бы поиграть лет пятьдесят назад. Да и то...
  -А что там на западе? Давай заберёмся подальше.
  -На западе? Сейчас... Плохо видно. Вижу... Лес... Деревня..
  -Поднимись повыше. Вот так. Перелети лес. - Стрекотал красный демон, по имени Валпракс. - лети дальше..., ещё дальше.
  -Перед взором женщины проносились лесистые холмы, опутанные золотистой паутиной дорог, речки, деревушки и поместья, бурые заплатки распаханной земли. Проплыл небольшой городок, берег моря скрылся за горизонтом, а дальние горы стали чуть ближе.
  -Спустись-ка вниз! Посмотрим, что здесь.
   Зелёный ковёр надвинулся и проглотил связку змеистых дорожек.
  - Что у тебя на уме Валпракс? Ты даже не остановился над городом, а хочешь искать посреди леса.
  - Я чувствую, мой герой где-то близко. Взгляни-ка туда.
  На узкой, едва различимой сверху лесной дороге просматривались фигуры двух всадников.
  -Ну-ка, посмотри на них получше. - приказал серебристый демон Тунгри.
  - Но как ни странно, даже когда фигуры всадников показывались из-за листвы, их никак не удавалось разглядеть подробно, словно мутная пелена укрывала их от взгляда. Видно было только, что один из них одет в светлую одежду, а другой - в тёмную.
  -Ну вот, кажется я и нашёл. - довольно провозгласил Валпракс.
  - Я тоже вижу. - ответил Тунгри.- это монах Сфагам. Сегодня утром его изгнали братства Совершенного Пути. А с ним его ученик. Едут на юго-восток.
  -Да, Тунгри! Это мой герой. - продолжал Валпракс всё ниже склоняясь над миской. - Я уже лет триста не видел такой таинственной судьбы. И какой непростой характер! Ты видишь Тунгри?-
  - Да, тебе, кажется, сегодня везёт. Игра будет интересной.
  -Ну раз так, тогда я беру себе и ученика. Уцелеет - поймёт кое-что.
  -Теперь посмотри вокруг. - приказал Тунгри женщине.
  - Вижу крытую повозку на западной дороге. Рядом всадники...
  - Это купец из Тандекара. Везёт товар заказчикам в Амтасу. - голос Тунгри звучал слегка зловеще.
  -А что за товар? - спросил Валпракс. - А, вижу! - сам же и ответил он - драгоценности, оружие, посуда, украшения, книги. А всадники - охрана. Почему-то всего двое.
  -В этих местах дороги считаются почти безопасными, а наш купчишка не прочь сэкономить на охранниках.
   -И что с ними будет?
  -Сегодня после полудня, на выезде из леса, недалеко от поворота на главную дорогу на них нападут разбойники и всех перебьют. А из-за драгоценного кинжала, который достанется главарю, через семьдесят три года начнётся морская война.
  -А какие силы стоят за этой цепью?
  - Слабенькие.
  -Да. Я и сам вижу. Мы и не такое ломали.
  - А что разбойники?
  -Разбойники как разбойники. Что с них взять! Там властвуют силы простого случая. Что они нам!
  - Ну что ж, Валпракс, я начинаю - пробасил Тунгри, проводя струистой рукой над миской. Пейзаж преобразился. Ландшафт стал кривиться и растягиваться, будто под действием мощных подземных сил. Дороги изменили свои пути и выстроились в совершенно другой узор.
  - Итак, сегодня на выезде из леса твой герой повстречает купца из Тандекара...- провозгласил Тунгри.
  -И не только его. - многозначительно вставил Валпракс.
  -...Как раз тогда, когда на него нападут разбойники. - закончил серебристый демон.
  - Сдаётся мне, что разбойникам сегодня не повезёт.
  -Как знать! Не будем торопиться.
  -И то верно! Но мой герой всё-таки не прост. Так что подумай пока над ответным ходом.
  -Не забудь правила, Валпракс. Ты можешь только три раза спасать своего героя, если его жизни будет грозить прямая опасность.
  - А ты можешь только три раза создавать ему эту угрозу. А в остальном - твои козни - мои подсказки. И чем меньше, тем лучше.
  - Я всё помню.
  -Тогда, с началом игры, Тунгри!
  -С началом, Валпракс! Здесь нам теперь больше делать нечего.
  Миска подскочила вверх и с силой ударилась о стенку отлетев в дальний тёмный угол.
  Женщина вздрогнула и вскрикнула, будто внезапно проснувшись.
  -Бери лодку и возвращайся домой. - сказал ей Валпракс. Ты забудешь всё, что здесь было.
  -Для твоё же пользы, - добавил Тунгри.
  - Не забудь, лучше сказать мужу, чтобы не строил новый загон на южной окраине - не пройдёт и двух лет, как там всё сгорит.
  -А если игра нам понравится - получишь награду. А теперь иди. В ближайшие пять лет людям сюда лучше не соваться..
  
  * * *
   Поднявшись высоко вверх, демоны уже не обратили внимания на маленькую тёмную точку среди серебристой глади моря. Разбитая лодка столь же легко и быстро двигалась назад к большому берегу.
  Глава 1
   -И всё-таки, Олкрин, ты не слишком многому успел научиться в Братстве. - обратился всадник в тёмной одежде к своему младшему спутнику. - Твой взгляд на мир ещё слишком прост.
   -Но почему же? Я уже целых полтора часа точно вспоминаю всё тайные свойства деревьев, которые мы встречаем. Ни одного не пропустил! - На округлом лице молодого человека лет двадцати отразилась смесь удивления и лёгкой обиды.
   -Это верно. Магию древесных духов ты знаешь неплохо.
   -Я даже говорил с ними в своих медитациях.
   -И это тоже хорошо, - голос монаха Сфагама звучал мерно и спокойно. В нём было то сочетание мягкости и твёрдости, которое настраивало на неторопливые размышления и мирную беседу, где каждое слово взвешивается и слышится как бы изнутри. А главное, в его голосе не было того, что заставляет собеседника защищаться.
   Сфагам не был похож на монаха. Его гармонично сложенной фигуре позавидовал бы любой воин-аристократ. Но, в движениях его не было и тени манерной резкости офицера. Напротив, чувствовалась несвойственная военным гибкость и размеренная плавность, будто пространство вокруг было немного вязким и упругим. Недлинные вьющиеся волосы были подстрижены не светский лад, а безукоризненный порядок в одежде говорил о благородных манерах. Да и в самой одежде, слишком добротной и изящной для обычного путешественника и слишком неброской для светского франта, не было никаких знаков, говорящих о принадлежности к Братству. Мало кто знал, что изображение уробороса на массивной серебряной пряжке, украшающей широкий кожаный пояс, свидетельствует о принадлежности к кругу Высших Мастеров тайных искусств. А на свободном светлом, сшитом из толстого сукна, балахоне Олкрина - ученика, стоящего всего лишь у подножья лестницы мастерства, красовался крупный, вышитый ярко синими нитками зодиакальный круг, заполненный множеством неразличимых издали фигур.
  -А разве в кроне дерева не открывается образ древесного духа, если долго в него всматриваться? Я умею их видеть... А один даже сказал, что станет моим помощником.
  Сфагам едва заметно улыбнулся.
  -Духи редко показывают свой подлинный образ. Они любят играть с нашей фантазией. Но дело не в этом. Попробуй посмотреть на дерево другим взглядом.
   -Что значит другим взглядом?
   -На что похоже дерево?
   - Какое?
   -Всякое. Дерево вообще.
   -Ты хочешь напомнить мне о том, что прежде чем были созданы все деревья на свете, разум создал идею дерева, как такового, и пользовался ей как образцом, а все древесные духи рождаются из этой идеи, как из материнского лона?
   -Нет... Я не об этом. Эти знания доступны всем, кто стал на путь познания метафизики. Хотя каждый толкует по-своему... Всякое дерево не только указывает нам на идею дерева деревьев, оно помогает нам понять одну из граней устройства всего мироздания, включая и всю нашу жизнь и течение наших мыслей. Как и первопричины жизни, смысл нашего появления в этом мире, истоки желаний, суждений и страстей скрыты от понимания - корни дерева спрятаны от взора под землёй. Как и незримый мир тайных сил, корни дерева могут быть разветвлены и запутаны. Но они, поражая нас своей мощью, и жизнестойкостью всегда скрывают первоначальное семя. Годичные кольца ствола, ведущие счёт прожитым циклам, напоминают о законе вечного возвращения, но сам ствол всегда направлен прямо вверх. Его рост необратим. Знает ли дух дерева, что и предел роста и предел жизни отмерен заранее? А мёртвое дерево продолжает стоять и напоминать о вечном круговороте. Каждой ветке кажется, что она живёт самостоятельной жизнью и ничем не обязана стволу, из которого она растёт. Вытягиваясь противоположно стволу, она как бы спорит с ним, выбирая другое направление. Что мы знаем о том стволе, от которого мы растём? Мы лишь иногда его чувствуем. Особенно тогда, когда нас хотят от него оторвать.
   -Или срубить всё дерево. - вставил Олкрин.
   -Да...
   -А можем ли мы действительно узнать о стволе, а от ствола спуститься к корням?
  -Кто знает? Хотелось бы думать, что да. Но ты видишь, рост направлен не к стволу, а от него. Наши стремления, как и рост дерева, направлен на то чтобы вырваться за свои пределы - перестать быть тем, что мы есть в каждый момент времени. И рост этот направлен не внутрь, а вовне. Как и всякое, достигнутое нами состояние или понятая истина открывает новый коридор, куда устремляются наши желания, так каждая ветка служит как бы стволом для следующего ответвления.
   -И так без конца?
   -Нет. Всё отмерено заранее. Ни одно дерево не может расти и ветвиться без конца. Сила, идущая от ствола иссякает по мере ветвления. Ветки становятся всё мельче и слабее, хотя каждая из них продолжает думать, что живёт самостоятельно. Но они уже слишком далеко от ствола. Они легко обламываются и вообще если чего и стоят, то только все вместе.
   -А их зелёное оперенье и создают тот образ дерева, который мы видим.
   -Да, как и видимость жизни, которая окружает и занимает нас - это всего лишь зелёное оперенье маленьких веток, скрывающих ствол.
   -А сами листья?
   -Листья вырастают и облетают постоянно. Это самые простые мысли и желания. Вроде мыслей о пирожках, которые лежат у тебя в сумке и не позволяют твоим идеям воспарить выше.
  -К стволу? - Олкрин почти смеялся.
  -Хотя бы к большой ветке. - улыбнулся в ответ Сфагам. Листья дальше всего от ствола, но именно они обращены к Солнцу. Листьями мы привязаны к жизни, которая течёт к отмеренному пределу.
   -А где заложен предел?
   -Вероятно в семени. Потому-то оно и спрятано. Кто выдержит знание своих границ и пределов заранее? Путь от ствола к веткам и листьям - путь к пределу и смерти. Можно проделать этот путь красиво. Или чему - нибудь послужить.
   -Или кому-нибудь.
   -Можно, смирившись с неизбежностью предела обрести смысл в самом движении.
   -Пройти дюжину ветвлений и расцвести пышной кроной?
   -Почему бы нет? Но это, всё же, движение от ствола. Не случайно, мы ближе всего к стволу в детстве. Истина так близко - только руку протяни. В детской памяти есть многое по поводу ствола или даже корней, если ты, конечно, особо отмечен. Но детский ум не способен это освоить. А развивая ум, мы удаляемся от ствола.
   -Интересно, кто придумал все эти хитрости?
   -Вероятно, тот, кто придумал и само дерево.
   -А у всех ли деревьев есть предел?
   -У всех. И самое главное, что предел есть даже у дерева деревьев, которое кажется нам воплощением вечности. Когда выросли все ветви ветвей и распустились все листья листьев внутренняя жизнь кончается. Но листья об этом не знают, а дерево может стоять уже мёртвым и давать жизнь только грибам-паразитам.
   -А есть ли выход?
   - За свои тридцать пять лет я узнал только два. Или тянутся к солнцу оперяясь всё большим количеством листьев...
   -Или?
   -Или двигаться к стволу. А от ствола к корням. Семя, обретающее знание о дереве, которое из него выросло, получает бессмертие, ибо сливается с тем, кто всё это придумал. Соединяя начало, середину и конец - преодолеваешь время.
   -Непросто.
   -Тот, кто придумывал, знал что делает... Так что, друг мой? Не хочешь ли составить мне компанию по дороге к стволу - первый путь я уже испробовал. Но скажу тебе сразу, я ещё не вышел на прямую дорогу. Я, пожалуй, знаю только как отличать ствол от веток, даже очень толстых.
   -Я попробую. Не зря же я ушёл с тобой из Братства.
   -Это был серьёзный поступок. Не пришлось бы тебе жалеть...
  -Ну вот опять...
  -Слышишь, там сзади?
  Дорога уже давно вынырнула из леса и, сделавшись шире, пошла вдоль его кромки.
  Развернув коней назад, откуда доносились неясные крики, Сфагам и Олкрин увидели добротную крытую повозку, что есть мочи несущуюся вперёд. Хотя возница неистово хлестал лошадей, тяжёлая повозка катилась медленно, неуклюже переваливаясь с боку на бок. Рядом, не вырываясь вперёд, держались двое всадников. За их фигурами виднелись силуэты преследователей. Их было не меньше дюжины. Расстояние между повозкой и догоняющими стремительно сокращалось. Не говоря ни слова, бывшие обитатели Братства пришпорив коней, поскакали навстречу. Вблизи всё стало окончательно ясно. Это был обычный разбойничий налёт. Преследователи нагнали и обогнали повозку. На ходу завязалась стычка с возницей, который, видно, не собирался сдаваться без боя. Теряющие управление лошади шарахнулись в сторону. Повозка опрокинулась и скатилась на лужайку между дорогой и лесом. Защитники спешились и заняли оборону вокруг опрокинутой повозки. Их было трое, включая возницу. Разбойники тоже спрыгнули с коней и окружив защитников, стали медленно к ним подступать, выбирая момент для нападения. Послышались резкие голоса. Вероятно, налётчики предлагали защитникам сдаться, а те, неизвестно на что надеясь, затеяли перепалку.
  -Молодцы! Тянут время! - с азартом комментировал Олкрин, подгоняя коня.
   Окинув взглядом нападающих, Сфагам сразу понял, что ни один из них не представляет для него серьёзной угрозы. В его сознании включился образ воина Первой Ступени. Теперь его тело автоматически реагировало на всё, что происходило вокруг на расстоянии пяти шагов. Эта свора неотёсанных мужиков мало что могла бы сделать, даже кинувшись на него всем скопом. Но разбойники, увлечённые предстоящей схваткой за добычу не замечали приближающихся монахов на удивление долго. Среди обороняющихся Сфагам заметил молодую женщину. На ней было лёгкое боевое снаряжение - тонкие металлические пластины, прикрывающие крепкие обнажённые руки не могли служить защитой от сильного и прямого удара, но вполне уберегали от ударов скользящих и царапающих. Густые чёрно-смоляные волосы рассыпались по плечам. Стоя в низкой боевой позиции и выставив перед собой недлинный прямой меч, она напряжённо следила за каждым движением неторопливо приближающихся противников.
   -Эй, не многовато ли на троих? - крикнул Олкрин, соскакивая с коня. Разбойники с удивлением обернулись. Их предводитель - сутулый чернобородый крепыш невысокого роста в дорогих латах и разукрашенном шлеме, явно снятом с чьей-то несомненно более благородной головы, сделал короткий знак рукой. Половина нападающих, разбившись тройками направилась к непрошеным гостям. Вторая половина бросилась на защитников.
  -Пробивайся к повозке, - тихо скомандовал Сфагам, отскакивая в сторону. Пока двое нападавших обрушивали на него свои суетливые, беспорядочные и бессмысленно яростные удары, третий пытался зайти со спины. Легко увернувшись от нескольких ударов грубой работы мечей, Сфагам, наконец, обнажил свой клинок. Молниеносный выпад сверкнувшего, как осколок зеркала, меча был совсем не уловим для глаза, но первый из нападавших застыл, как вкопанный, выронив своё тяжёлое оружие и прижимая окровавленные руки к низу живота. Не оборачиваясь, монах в ту же секунду перебросил меч за спину, блокируя удар забравшегося сзади. Резкий удар ноги вслепую назад - и хруст сломанной коленки перекрылся истошным воплем падающего на траву разбойника. Чиркнувший по горлу кончик лезвия на мгновенье обернувшегося монаха застал его ещё в падении. В этот же момент рухнул навзничь с нетвёрдых ног первый, а третий спешивший занять его место, даже не был удостоен удара меча. Тонкий, окованный железом носок сапога лёгким, почти танцующим движением ткнулся в его солнечное сплетение. Этот удар мог показаться со стороны слабым и даже почти шуточным. Но после него, как прекрасно знал Сфагам, мало кто поднимался.
  Разбойники всё ещё были уверенны в своём превосходстве. Из трёх нападающих на Олкрина один занял перед ним в боевую стойку, делая обманные движения тонкой пикой с длинным обоюдоострым клинком на конце. Остальные стояли рядом, всем своим самодовольным видом показывая, будто всё это - не более, чем развлечение.
  Возле самой повозки положение было посерьёзнее. Один из защитников уже вошёл в ближний бой с двумя разбойниками и чья берёт - понять было невозможно. Возница довольно умело отбивался пикой, стоя на перевёрнутой повозке, а девушка с трудом сдерживала натиск ещё двоих разбойников, неистово махавших мечами. Их мощные удары, казалось вот-вот собьют защитницу с ног. Она немного отступала, едва успевая защищаться, и казалось не помышляла о контрударах. Замахи разбойников становились всё дольше и шире, а сами удары всё небрежнее. Девушка в очередной раз пошатнулась, но вместо того, чтобы упасть или отступить, она неожиданно изогнувшись всем телом, сделала резкий выпад навстречу широкому замаху противника. Её меч пронзил бок разбойника и, пройдя насквозь, вспорол одежду на спине. "С этими вояками и такие хитрости проходят."- усмехнулся про себя Сфагам, не глядя уклоняясь от удара грубой палицы налетающего на него здоровяка. Меч монаха мелькнул вдогонку и четвёртый разбойник растянулся на траве с перерубленным позвоночником. Теперь предстояло решить, кто более нуждался в помощи: Олкрин или те, кто у повозки. Было видно, как противник Олкрина, вдоволь наигравшись, выбрал-таки момент для решающего выпада. Остриё пики проткнуло крепкую ткань балахона, но не задев тела, на секунду увязла широких складках. Этой секунды оказалось достаточно, чтобы меч Олкрина наполовину вонзился под правую ключицу противника. Опомнившись от столь неожиданного поворота событий, два других разбойника, бросились на парня, изрыгая потоки угроз и ругательств. Один из них - бородатый верзила, обхватил его своими огромными руками и повалил на землю. Другой, видимо решив, что его товарищ справится и один, кинулся к повозке, где женщина и возница и так с трудом отбивались от всё ещё превосходящих сил противника. Краем глаза Сфагам увидел, как Олкрин, выронив меч, старательно бьёт обхватившего его детину руками по ушам, пытаясь вырваться из его полубесчувственных объятий. Преградив дорогу разбойнику, рвавшемуся на помощь своим, Сфагам оказался у повозки вовремя. Воин Первой Ступени знал своё дело. Каскад ударов был столь молниеносен, что получившие неожиданную помощь защитники даже не поняли, что происходит. Они замерли с поднятым оружием, глядя как ещё трое разбойников почти одновременно повалились на траву. Остальные, осознав, наконец, с кем имеют дело, бросились наутёк. Тем временем Олкрин, освободившись от сжимающих его объятий, аккуратно занял позицию перед нетвёрдо стоящим на ногах здоровяком. Он подпрыгнул и забавно взметнув полы своего балахона, нанёс явно чересчур сильный удар ногой снизу в подбородок. Верзила рухнул. Видя. что на него смотрят, парень с наигранной небрежностью подхватил с земли своё оружие.
   Между тем, из перевёрнутой повозки выкатились двое сцепившихся в схватке мужчин. В одном из них нетрудно было узнать чернобородого предводителя разбойников. Второй, который всё время находился внутри повозки и потому не был виден, был намного старше. Его богатая, отделанная золотом одежда явно не была предназначена для боя. Несомненно, это был сам хозяин повозки. Дерущиеся покатились по земле. В руке разбойника блеснул кинжал. Купец глухо вскрикнул и обессилено раскинул руки. Чернобородый вскочил, и отшвырнув ногой свой трофейный шлем, присоединился к убегающим. Он уже был в седле, когда девушка подхватив с земли чью-то пику и пробежав несколько шагов, опытной рукой направила бросок. Остриё вонзилось в бедро.
   -Эй, Кривой! Забери своих дохляков! - резко и насмешливо выкрикнула она. В ответ послышался удаляющийся хрипловатый голос, бормотавший невразумительные ругательства. С трудом удержавшись в седле, предводитель с остатками своего отряда стремительно покидал поле боя.
  -Ублюдки!.. - чёрные глаза женщины возбуждённо блестели. - Рангар убит. - сказала она, склоняясь над распростёртым на траве телом своего товарища. Рядом лежал мёртвый разбойник - один из двух, бросившихся на охранника в самую первую минуту боя.
  -Жалко... Всю жизнь воевал... И погиб вот от этих... - продолжала она глухим сдавленным голосом.
  Возница - крепкий жилистый малый, не обращая внимание на многочисленные, но по счастью, неопасные кровоточащие раны бросился к раненому купцу.
  -Дядя, ты жив? - спрашивал он с неподдельной тревогой, приподнимая голову раненого. Старик не отвечал. Его бил озноб. Руки лихорадочно прижимались к бурому от крови боку.
   -Рана, вроде бы не слишком опасна, - сказала девушка, подойдя к рааненому и осторожно ощупывая его бок.
   -Я не уверен. - возразил Сфагам - кажется, задета селезёнка. Олкрин, принеси эликсир.
   -У нас тоже есть целебные травы, - вставил возница.
   -Это потом... Займитесь вашими ранами.
   -Займёмся, займёмся...- проговорила женщина с привкусом вызова в голосе. Она выпрямилась и, скрестив руки на груди стала наблюдать, как неожиданные союзники умело обрабатывают рану, используя эликсир из маленького тончайшей работы серебряного сосуда.
   -Я - Гембра, - представилась она.
   -А я - Олкрин, - парень вскочил, шутливо приподнимая свою маленькую чёрную шапочку.
   -Стамирх - купец из Тендекара, а Лутимас - продолжала она, кивая на возницу - его племянник. А я охраняю...
   -Меня зовут Сфагам - сказал монах, не отрываясь от дела.
   -Вообще-то я бы и без вас справилась. Не в первой...
   -Ещё бы! Кто б сомневался! - съехидничал Олкрин. - В следующий раз только ручкой помашем!
   Сфагам едва заметно улыбался. Закончив работу, он поднялся. Лутимас тоже ухмылялся разбитыми губами.
   -А вообще, здорово ты их... - голос Гембры стал мягче, - чик-чик - и готово!
   Теперь смеялись все.
   -Ты где так научился?
   -Это мастер. - Неожиданно проговорил раненый купец. Его затуманенный болью взгляд на минуту приобрёл ясность. Нетвёрдая рука указала на знак уробороса.
   -Вот, что значит бывалый человек! Лишних вопросов не задаёт. - прокомментировал Олкрин, искоса глядя на Гембру.
   -А ты, сегодня провинился. - заметил Сфагам ученику.
   -Вот ещё! - наиграно возмутился тот, - за мной сегодня двое! Не то, что у тебя, но всё-таки...
  -Ты пропустил удар. - серьёзно сказал учитель. - И удар смертельный, хотя и простой. Разве можно стоять прямо лицом, когда в тебя целят пикой? Возьми он чуть левее - и неизвестно кто бы за кем сегодня был. Тебе просто повезло... Ладно... завтра отработаем.... В дороге поговорим. - закончил Сфагам, - надо раненого пристроить, похоронить вашего, да и этих тоже. Не бросать же так.
  
  Глава 2
  Настоятель Братства Соляной Горы был с утра особенно задумчив и даже немного хмур. Утренняя медитация была необычной. Сознание сидящего перед окном наставника ещё не погрузилось в транс, когда устремлённый в облака взгляд стал замечать нечто странное. Одна из невесомых белых подушек вдруг стало непонятным образом видоизменяться. Но это были не те изменения, которые фантазия сама придаёт зрению, извлекая из текучей ватной стихии мириады образов. Это облако менялось само. Оно, будто намеренно приближалось, приобретая на лету вид струящейся нитевидной массы. В центре её обозначилось даже нечто вроде лица. А затем появился голос. И голос этот слышался не ухом, а доносился откуда-то изнутри. Слова стёрлись из памяти. Сознание растворилось, мысли уступили место созерцанию всплывающих из пустоты форм. Выход из медитации был почти болезненным... Весь день наставника не покидало ощущение, что кто-то завладел его волей или, по крайней мере, настойчиво пытается это сделать. Он ещё не знал, что хочет от него чужая воля, но сопротивлялся изо всех сил. И вот теперь, к концу дня напряжение стало невыносимым. Ещё лет десять назад ему не составляло труда блокировать любые атаки из тонкого мира. Но теперь... Старость... На огромном покатом лбу легла скорбная складка.
  -Учитель позволит войти? -
  -Войди. -
   Наставник поднял голову. В дверях показался слуга с небольшим глиняным блюдом в руках. На нём был обычный ужин наставника - кружка свежего молока и пресное печенье. Слуга оставил блюдо на низком ореховом столике и с почтительным поклоном направился к выходу. Он уже почти скрылся за дверью, когда его остановил голос учителя.
   -Позови братьев Анмиста, Велвирта и Тулунка. Чужой голос в голове издал гулкий вздох одобрения. Надев шапку с гербом Братства и большой диадемой, настоятель преобразился, приняв торжественный вид. Но и это не помогло скрыть усталость и болезненную тревогу. С этого момента сознание оставило сопротивление. "Пусть делается, то что делается. Как говориться, не я, но через меня..."
   Первым вошёл Тулунк. Это был низкорослый, необычайно коренастый и широкий в плечах мужчина, похожий на степняка-кочевника. У него было скуластое лицо с узкими жёлтыми глазками. На бритой голове чернел узкий чуб - знак принадлежности к особой группе братьев-воинов. Он отпустил короткий энергичный поклон наставнику и, оправив свободный светло-серый балахон застыл в позе ожидания, широко расставив свои короткие ноги и уставившись в пол. Ждать пришлось недолго. Не прошло и пары минут, как в дверях показались остальные двое. Белокурый гигант Велвирт был полной противоположностью Тулунку. Он был очень высок, широкоплеч и несколько медлителен. Длинные волосы были схвачены сзади шнурком. У него было вытянутое лицо с тяжёлым подбородком. Светло-стальные глаза холодно смотрели поверх голов. Большие жилистые руки, сцепленные на груди в почтительном приветствии, незаметно сжимали, висящий на массивной цепи, большой серебряный медальон - атрибут военной элиты Братства. Из-за его спины показался третий - брат Анмист. На первый взгляд в его внешности не было ничего яркого - среднее телосложение, никаких особых знаков. Но лицо его было отмечено чертами тонкой породистости, а в движениях чувствовались утончённость и благородство. У него были большие бездонно-глубокие чёрные глаза, особенно заметные на бледном, почти аскетичном лице. Короткая чёрная бородка и усы ещё более подчёркивали бледность лица, в котором угадывалась некая глубоко скрытая порочность, готовая, впрочем, в любой момент вырваться наружу. Сейчас, как и обычно в стенах Братства Анмист не имел с собой оружия, ибо принадлежал к кругу Высших Мастеров.
  Учитель не спешил с разговором. Несколько минут он внимательно смотрел на братьев не нарушая молчания. Каждый из них был связан с ним особой незримой струной. Настройка на эта струну - тончайший сплав мыслеформ и ощущений позволяла наставнику в любой момент и на любом расстоянии почувствовать состояние каждого из своих подопечных, а иногда даже и прочесть их мысли. Сейчас дух всех троих был спокоен.
  -Сегодня утром, - начал наставник, - в Братстве Совершенного пути произошло исключительное событие. Теперь учитель явственно чувствовал, что его голосом говорит кто-то другой. - Один из Высших Мастеров и его ученик покинули Братство. Такова была воля настоятеля. Эти двое более не причастны к союзу ищущих совершенства. И для нас они теперь столь же чужды, как и обычные люди за стенами Братства.
  Настоятель выдержал долгую паузу.
   -Так вот, - продолжил он, - этот мастер - не просто достиг высот. Он отмечен особо. Если через него в мир попадут секреты нашего мастерства - это ещё полбеды...- Наставник снова умолк.
   -Учитель, - подал голос Велвирт, - разве всякий, покидающий Братство не даёт клятвы молчать о всех тайных знаниях?
  -Кто сегодня верит клятвам? - тихо ответил за учителя Анмист. Учитель удивлённо поднял глаза.
   -Разве я кончил говорить?
   Монахи почтительно опустили головы.
   -Итак, если тайные знания попадут в мир - это ещё полбеды... Дело в том, что этот человек может стать опасным ересиархом и нанести вред самим основам, на которых стоит наше общее учение. Как вы знаете, мы расходимся в некоторых вопросах с братьями Совершенного Пути. Но основы учения едины. Искушение сомнением - вот что он несёт в мир. У него даже есть уже один ученик. Но он пока не опасен. Так вот, я поручаю вам убить этого человека. Ответственность ляжет только на меня.
   Вновь наступила пауза. Теперь наставник чувствовал все три струны предельно отчётливо.
   -Имя?
   -Имя?
   -Имя? - безмолвно вопрошали три внутренних голоса.
   -Его зовут Сфагам. Вы все его знаете. А ты, Анмист, даже имел с ним учёную беседу.
   -Да, учитель. Это был открытый диспут. Мы спорили о толковании второй и пятой части Книги Круговращений.
   -Тогда тебе тем более понятно моё беспокойство. Это будет самой трудной задачей в вашей жизни. И дело не только в том, что Сфагам - сильнейший из мастеров. Есть силы, которые стоят за всем этим... Есть силы, которые будут вам помогать..., но есть силы, которые будут и на его стороне. Я даже сам не понимаю, откуда я это знаю. Ученики едва заметно переглянулись.
   -Голова у наставника слегка кружилась. Он с трудом контролировал свои слова.
   -Отправляйтесь завтра утром. Моя забота будет с вами.
   Ученики с поклоном повернулись к выходу.
   -Анмист, задержись, - приступ дурноты прошёл и голос учителя приобрёл обычную твёрдость. - Подойди ближе...- сказал он, когда дверь затворилась.
  -Всерьёз я надеюсь только на тебя. Может быть братьям повезёт...Но сдаётся мне, кое-кто следит, чтобы в этом деле не было случайностей. А по-настоящему, только ты можешь быть ему равным противником. Я хочу, чтобы ты победил. Сегодня мы спустимся в зал посвящений. Я передам тебе кое-какие ключи к тайным силам твоих покровителей в тонком мире. Это будет твоё последнее оружие. Я нарушу запрет, но и это будет на моей совести. Теперь ты должен подготовиться к ритуалу. Я буду направлять твою медитацию. Иди....
  Оставшись один, наставник впервые за многие годы не мог разобраться в своем душевном состоянии. Короткое облегчение сменилось новой тревогой. Выцветшие драконы и демоны стихий, написанные ещё не одно столетие назад на стенах его комнаты, казалось глядели на него со скрытым лукавством.
  * * *
   Повозка купца Стамирха продолжала свой путь. Потери после налёта разбойников были таковы: Рангар, опытнейший из охранников был убит, сам купец лежал полумёртвым в повозке, его племянник Лутимас был весь перевязан с ног до головы но держался молодцом и, как ни в чём не бывало правил лошадьми. Гембра отделалась тремя лёгкими царапинами на плече, животе и бедре, Олкрин - дыркой в одежде, а Сфагам был, как и обычно в таких случаях, невредим.
   Повозка двигалась медленно - Лутимас правил осторожно, боясь повредить тряской раненому дяде. Гембра, Сфагам и Олкрин ехали позади.
   -Как вы думаете, они не вернутся? - обернулся Лутимас к всадникам.
   -Я бы на их месте не рискнул- ответил Олкрин.
   -А сколько людей у этого Кривого? - продолжал спрашивать возница.
   -А бес его знает! - ответила Гембра, - я слышала, человек тридцать. А может и больше.
   -Теперь, уже поменьше, - вставил Олкрин.
   -Встречу я ещё этого Кривого, - угрожающе проговорила Гембра. - А вы то сами откуда? - обратилась она к новым друзьям.
   -Мы из Братства Совершенного пути, - с гордостью ответил Олкрин.
   -Как я сразу не поняла! Только монахи не от мира сего могли не спросить, что в повозке! Надолго в наш бедлам?
   -Навсегда. А в самом деле, что у вас там интересненького? Уж наверное, не мочёные яблоки! - Олкрин был достойным противником по части колких шуток и ехидства.
   - Драгоценное оружие, посуда и книги. Всё - лучшей тандекарской работы, а кое-что даже с Востока. Больше половины - заказчикам, остальное - на продажу. Я даже не знаю, сколько всё это стоит... Один кинжал для правителя Амтасы - тысячи три виргов, не меньше!
   -Так значит мы едем в Амтасу? - в голосе Сфагама прозвучала лёгкая растерянность.
   -В Амтасу, конечно. А почему это тебя удивляет?
   -Утром я думал, что мы едем по совсем другой дороге.
   -Если б вы ехали по другой дороге... многозначительно заметил Лутимас.
   Сфагам задумался.
   -Покажи мне свой меч. - попросила Гембра. - Шикарная работа! - проговорила она оценивающе поворачивая оружие то так, то этак. - Сколько за него отдал?
   -В Братстве никто не работает за деньги.
   Гембра бросила на монаха недоверчивый взгляд.
   - За просто так, что ли?
   - Никто ничего не делает просто так. Каждая вещь несёт слепок духовного образа того, кто её делает. А делая совершенную вещь, сам становишься совершенным. А затем дух, поднявшего до совершенства мастера незримо передаётся тому, кто обладает вещью. Так передается порыв к совершенству и единению душ, а мёртвый и косный материал становится носителем субстанции духа.
   - Ты дерешься, лучше всякого воина, а говоришь, как учёный книжник.
   -И так бывает... Если ради чего и стоит владеть оружием, то только ради того, чтобы какой-нибудь дикарь случайно не прервал бы путь твой путь к истине на самом интересном месте. Это было бы обидно...
   - А я слышала, что ваше учение стоит на человеколюбии.
   -Не всякое двуногое существо следует считать человеком. Мы все похожи телом, но чего стоит тело, если дух не проснулся? В отношении того, кто несётся на тебя с мечом или дубиной, человеколюбие заключается лишь в одном.
   -В чём же?
   -Надо бить так, чтобы это существо умерло без мучений.
   -Мне это нравится! - Гембра звонко расхохоталась, - Научи меня такому человеколюбию!
   -Всему сразу не научишься, но кое что показать могу.
   - А знаешь, как радовались оружейники, когда настоятель велел им сделать для Сфагама меч мастера? - рассказывал Олкрин. - Меч мастера - это не просто меч, его в лавке не купишь.
   - А, я знаю! Меч должен быть продолжением руки, всё должно быть отмерено и рассчитано, ну и всё такое... Это все знают.
   -Да, но Олкрин говорит о другом... Кстати, твой меч должен быть на треть пальца короче и может быть на одну шестую шире.
   -Это почему ещё?
   -Твоя стихия - ближний бой.
   - Что ж, придётся немного обломать об чьи- нибудь кости. А по ширине и так сойдёт... А ещё, я неплохо стреляю из лука и арбалета. - почему-то добавила Гембра.
   - Так вот, - продолжал Олкрин - Мастера восемь дней медитировали и только потом, совершив все обряды, взялись за работу.
   - Да, вещь, видно непростая - Гембра продолжала любоваться клинком.
   - Настоящий меч - это не просто продолжение руки, это продолжение характера. - пояснил Сфагам.- Иногда меч настолько совершенен, что превосходит мастерство хозяина и тогда хозяин должен догонять.
   - Но это не тот случай, - вставил Олкрин.
   - Меч и хозяин должны обладать внутренним единством и слиться друг с другом. Тогда меч, попадая в чужие руки не будет служить, а настоящий хозяин сможет послать всю свою силу в любую точку лезвия, например в кончик. Такой меч легко вспорет любые доспехи, как простую ткань. Изгиб меча и его голос - всё это продолжение характера хозяина.
   -Но только если хозяин - мастер. - Вновь вставил ученик.
   Гембра с силой рассекла воздух мечом мастера.
   -Это твой голос? - спросила она с улыбкой.
   -Да, но ты его пока не слышишь. - ответил Сфагам, возвращая оружие на место.
   Олкрин хихикнул.
   - Ты бы поразмыслил, лучше, почему мы ехали по одной дороге, а оказались на другой.
   -Оказались, так оказались. Мало ли в мире непонятного! Не всё ли равно, куда ехать. А в Амтасе я вообще никогда не был.... А тебя это тревожит?
  -Не знаю...
  "Для этого мальчика - жизнь пока всего лишь весёлое приключение."- думал Сфагам.
  Солнце почти село. Его пряный мягко-багровый диск едва виднелся из-за тёмных силуэтов придорожных сосен. Подсвеченные снизу редкие облачка золотыми заплатками раскидались по глубокой бирюзе неба.
  -Сейчас, за поворотом будет мост, а оттуда и до Амтасы рукой подать. - Доложил Лутимас.
  -Вот здорово! Значит до ночи успеем! - обрадовался Олкрин.
  -Успеем, успеем. - Гембра озабоченно привстала на стременах, вглядываясь в даль. - Вон, видишь огни - это Амтаса. Похоже, в городе всё в порядке. Давай, Лутимас, чуть побыстрей. Только осторожно...
  
  
  
  Глава3
  
  Гембра проснулась от раздававшихся снизу неясных стуков и приглушённых выкриков, гулко разносившихся в утреннем воздухе. Солнце уже взошло и сквозь узкое окошко был виден внутренний дворик той первой попавшейся гостиницы, где они остановились вчера уже затемно, въехав в город через единственные открытые в ночное время Южные ворота.
  Новые друзья уже занимались делом: Олкрин, вооружившись шестом, изображавшим пику отчаянно пытался достать им своего наставника. Но все его попытки были тщетны - Сфагам с лёгкостью уходил от ударов и шест глухо стукался обо всё вокруг. При этом, ровный голос учителя время от времени пояснял ошибки.
  -Извини, мы кажется, тебя разбудили? -спросил Сфагам, уворачиваясь от очередного выпада.
  -И правильно сделали. Я сейчас...
  "Вот не подоспели бы вчера они и кто бы тогда сейчас смотрел в это окно?" - подумалось ей. Такие странные мысли почему-то стали последнее время приходить к ней, но она их обычно тут же отгоняла.
  Через несколько минут Гембра уже в полном снаряжении выбежала во двор.
  -Всё, всё - махнул рукой Сфагам. Ты уже теряешь спокойствие - машешь как попало.
  Олкрин отбросил шест и тяжело дыша вытер лицо.
   -Вот чего я никак не пойму - это то, что ты двигался не меньше меня, а дыхание у тебя ровное.
   -В том, то вся и суть...
  -Как успехи? - спросила подошедшая Гембра. - может у меня получше получится?
  -Может быть. Только не сейчас. Надо старика проведать и парня вышего.
  -Лутимас в порядке. Деньков пять отдохнёт... Он уже в город побежал.
  - Зачем?
   -У Стамирха здесь есть друзья из старых заказчиков. Переберёмся к кому- нибудь из них. Не торчать же в этой дыре. Сюда даже приличного лекаря не пригласишь. Вот Лутимас, чуть свет, и побежал договариваться.
   Говоря со Сфагамом, Гембра испытывала странное чувство. Она умела давать отпор нахальным приставалам и никогда не лезла за словом в карман, а при случае, не слишком задумываясь, пускала в ход оружие. Но сила, исходящая от этого странного монаха не была агрессивной и это было непривычно. Не чувствуя с его стороны никакого стремления к демонстрации превосходства, она по привычке продолжала защищаться, сознавая, что каждое сказанное ей слово звучит, как удар в пустоту. Как никогда боясь выглядеть глупой или грубой, она мучительно подбирала слова. А ещё раздражал этот ехидный мальчишка...
   Кровать, на которой лежал раненый купец занимала не меньше половины тесной комнатушки - лучшей, что нашлась в эту ночь в гостинице. Стамирх лежал неподвижно. Лицо его было бледно, глаза бессмысленно смотрели в потолок и лишь сделали слабое движение навстречу вошедшим. Было видно, что он крайне истощён. У его изголовья стояли два массивных кованых ларца. .
   -Где Лутимас? - еле шевельнулись бескровные губы.
  - Пошёл в дом Кинвинда. - ответила Гембра. Если там всё в порядке, сегодня же туда переедем. Тебе нужен настоящий уход.
   -Кинвинд... Да, Кинвинд. Я его давно знаю... А здесь... Да, здесь я и двух дней не протяну. Здесь я просто задохнусь... Слушай...У меня на поясе ключи. Этот мерзавец, всё-таки до них не добрался. Откройте ларец. Тот, что справа. Там то, что на продажу. Блеск золота осветил убогую комнатку. Редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь маленькое окошко, почувствовав праздник, заиграли на гранях тончайшей работы кубков и сосудов, искрясь пробежали по перламутру жемчуга, заставив драгоценные камни вспыхнуть глубоким внутренним светом.
   -Гембра. - слабым голосом продолжал купец, - видишь там в углу зелёный кошелёк? Это твоя плата. Наше путешествие закончено. Ты больше не обязана со мной возиться.
   -А я пока не спешу, - ответила та, пряча кошелёк. Обязательно с кем-нибудь поспорю на тысячу виргов, выживешь ли ты, старый скряга, или нет. И тогда уж тебе точно придётся поправляться. А потом мы повезём твои товары на Восток.
   -Ты неисправима.. - Старик попытался улыбнуться, но тут же на его лбу пролегла складка боли.
   -Мастер, - обратился он к Сфагаму, - без тебя мы все были бы мертвы. Что можно предложить в уплату за жизнь?.. Я могу предложить только то, что у меня есть. Выбери в этом ларце любые вещи, которые придутся тебе по душе.
   Сфагам заглянул в ларец. Среди сказочной мешанины аккуратной стопкой лежали книги в золотых с драгоценными камнями переплётах. Почти у самого дна рука нащупала простой сафьяновый переплёт. Извлечённая на свет книга оказалась старой и довольно потрёпанной. Неразборчивым было даже само название этого небольшого по размеру, но толстого и несомненно весьма древнего сочинения.
  - Если позволишь, я бы взял это.
   -Странно... Я не помню, откуда она в моём ларце. Но это не важно... Книга твоя.
   -Тебя не прельщает золото? - с лёгкой насмешкой спросила Гембра.
  - Золото - женский металл, - последовал тихий ответ.
  "Ещё одна загадка" - подумала Гембра, вновь испытывая неловкость.
  -Я люблю загадки, в такт её мыслям добавил Сфагам, рассматривая книгу,
  - А где, заказ правителя?
  Открыли второй ларец. Среди наполнявших его сокровищ правителю предназначались четыре предмета: золотой кинжал с богато инкрустированной рукояткой, серебряный кубок с тончайшей чеканкой, изображающей аллегорию справедливого правления, книга древних стихов в золотом переплёте и ажурный кованый медальон, где филигранное плетение золотых вензелей содержало имена богов-покровителей города и предков самого правителя - Тамменмирта из рода Фургастов. Каждый предмет был аккуратно завёрнут в мягкую ткань.
   -Я сам ему это отнесу, - сказал Сфагам, осторожно укладывая драгоценности в сумку, - У тебя есть расписка?
   - Правители не пишут расписок. - ответил купец, - Слово правителя крепче любого документа.
  - Эх, если б всегда...- вставила Гембра, - Хочешь, я пойду с тобой, на всякий случай... Заодно покажу тебе пару весёлых местечек в городе. Ты ведь здесь давно не был.
  - Нет, извини. Я пойду один.
  -А ты охраняй, охраняй!... - хихикнул Олкрин.
  - Да, ведь переезжать придётся, так что я лучше останусь. Если не застанешь нас здесь, приходи в дом златокузнеца Кинвинда - шестой дом по третьей улице за старым храмом Ставиллы. А мы тут пока...- Внезапным кошачьим движением Гембра, не поворачивая головы, выбросила руку в сторону и с ехидной улыбкой вцепилась Олкрину в затылок, но тот моментально вывернулся и со встречной ухмылкой развернулся в боевой стойке.
  -Поупражняйтесь пока...- улыбнулся Сфагам, - Только не в этой комнате. И хорошо бы все остались живы.
   Прикрыв складкой пряжку с изображением уробороса, Сфагам вышел на улицу.
   Поначалу, идя к центру города, он совсем не смотрел по сторонам - его ум был занят, вот уже в который раз, воспоминанием об утре вчерашнего дня. Вновь и вновь всплывал в памяти последний разговор с настоятелем.
  -Твои речи смущают монахов, брат Сфагам. Ты хочешь искать Истину один.
  -А разве Истину можно искать вместе? -
  Нет, в этих словах не было ни тени вызова или непочтительности.
  -Что ж, таков твой выбор... Ты достиг такого мастерства, что со временем мог бы стать моим приемником. Но твой дух неспокоен. Он неспокоен в самых своих глубинах и я давно это заметил. Такие люди, как ты всё решают только внутри себя. И только ты сам способен избавить себя от тревоги. Братство многому тебя научило, но дальше ты должен идти сам.
  Сфагам понимал, что такие слова настоятель не произносил ещё никогда. Надо было до тонкостей изучить все оттенки его интонаций, чтобы оценить, насколько старика волновал этот разговор.
  -Ты не из тех, кто подчиняет, и не из тех, кто подчиняется. У тебя всё внутри. Братство больше ничего не может тебе дать. - продолжал наставник, - ты много для нас сделал и мы всегда будем это помнить. Покидая нас, ты не должен чувствовать вины. Виноват, разве что тот, кто сделал людей такими разными.
  Настоятель умолк, словно убоявшись своих последних слов.
  -Если я понадоблюсь - призови меня.
  Мы тоже поможем тебе, если понадобится. Олкрин хочет идти с тобой. Я только что говорил с ним. Его право делать выбор. Будь внимательным учителем...
  Вновь и вновь Сфагам мысленно вслушивался в каждое слово этого разговора. Он даже не искал ошибки. Их не было. Надо было понять, откуда исходил исток разговора, его внутренняя причина: был ли это голос судьбы или порыв созерцающей себя воли. Ответ не приходил. Сфагам знал, что если ответ на такие вопросы не приходит сразу, то возможно его придётся ждать очень долго. Может быть годы. Но однажды ответ вспыхнет неожиданно. Действительно, наивысшее из искусств - уметь замечать знаки, посылаемые судьбой. А познав себя, познаешь вселенную.
  -Эй, о чем задумался? Хочешь расскажу, всё что было и что будет? -оборванная черноволосая девчонка назойливо завертелась рядом.
  -Угадай лучше, что с тобой будет завтра. - не думая ответил монах и как бы проснувшись огляделся вокруг.
   Только теперь он заметил насколько сильно изменился город. Амтаса и раньше славилась своими базарами, а теперь появились новые торговые ряды. Они тянулись от самой рыночной площади до храма Интиса - бога-покровителя города. А за храмом виднелся пышный флигель дворца правителя. Город процветал. Тут и там поднимались обнесённые ажурным коконом строительных лесов стены новых зданий. Улицы стали чище, дворы аккуратнее. Город был и тот и не тот одновременно.
  -Так и человек, - думал Сфагам, - живёт и не замечает своих изменений. Думает, что он всё время тот же, а на самом деле - уже другой. Где эта грань? Что связывает мои десять, двадцать и тридцать лет кроме этого пустого слова "я"? Что происходит во мне, когда я становлюсь другим и что мешает этому самому "я", поймать этот момент?
  Шум утреннего города становился всё громче и мешал думать. Сфагам не торопился идти ко дворцу. Не желая пробиваться сквозь тесную и галдящую базарную площадь, он решил обойти её по краю. Здесь один за другим располагались гостевые дворы и небольшие харчевни. Они будто соревновались друг с другом, обдавая прохожих волной завлекающих запахов.
  Сфагам зашёл в одну из них и протиснувшись к дальней стене, присел за единственный свободный стол в затенённом углу. В любой комнате он всегда выбирал самое затенённое и удалённое от входа место. Это была многолетняя привычка. Кроме того, здесь глаза могли отдохнуть от слепящего света улицы с её хаосом звуков, движений и запахов. Мелкая монетка прокатилась по столу и вскоре на нём появилась большая кружка светлого пенистого пива. Сфагам вынул из сумки книгу и открыл её на первой попавшейся странице. Среди полустёртых неразборчивых строк взгляд выхватил небольшой фрагмент.
  Лягушка в колодце крадёт моё время,
  Но прыгнуть не может - монета во рту.
  Сфагам закрыл книгу и убрал её на прежнее место. Было над чем подумать.
  - А я говорю, раньше жизнь была лучше! - донёсся возбуждённый голос из-за соседнего стола. Там расположилась шумная компания мастеровых, судя по белёсой каменной пыли на одежде, это были строители. Посреди стола стояло большое блюдо с жареным мясом, а рядом в окружении многочисленных пивных кружек тарелки с овощами. Строители шумно болтали, размахивая руками и перебивая друг друга. Сфагам прислушался.
   -Нет, вообще, Тамменмирт правит толково, - послышался голос самого старшего и, видимо главного в этой компании. Он говорил негромко, но веско, как говорят люди, чувствующие внутреннюю силу слова.
   -Сейчас в городе у всех есть работа, так?
  -Ну, так.
   -И воров стало меньше. А уж нашему-то брату вообще грех жаловаться! На одной только отделке дворца сколько заработали! Работали сколько? Года три? Ну три с половиной. А заработали чуть не всю жизнь! А другие мастера? Вон их теперь сколько понаехало. Так здесь и остались. А работы всё равно всем хватает.
   - Говорят в городе теперь сто тысяч народу живёт. - сказал один из мастеровых.
   -Врут! - убеждённо возразил другой. - А может и не врут. Кто считал-то?
   -А ещё я слышал, городскую стену расширять будут.
   -Точно, - кивнул старший. Старую разбирать будут, ряд за рядом, а новую строить.
   -Во, работёнки-то будет!
   -Самое время, пока спокойно всё.
   -А если Дивиндал опять полезет, как тогда? Помнишь, еле отбились!
   -А это пусть Тамменмирт думает. На то и правитель. Да и не полезет он! Слишком хорошо ему тогда врезали. А думать, то правитель думает... Да уж больно много там у него развелось людишек всяких пакостных. Темнят, колдуют... А сам-то теперь и в суд не ходит. И в собрание тоже...
   -Говорят, это он такой стал с тех пор, как его жена стала спать с начальником охраны.
   -Как говориться, царь любит царицу, а царица любит попугаев.
   Дружная волна смеха разнеслась по всей харчевне.
   -Да, власть портит людей, - многозначительно заключил старший.
   -Особенно тех, кто уже испорчен по природе, - подал голос их тени Сфагам.
   Встревоженные взгляды устремились на него.
   -Извините, я не хотел вас подслушивать, но вы так громко говорите...
   -Но ты ведь не побежишь на нас доносить? Мы ведь это так всё болтаем, без всяких там мыслей...
   -Я, как раз, иду во дворец, но совсем по другому делу. Не беспокойтесь... Так ты говоришь, раньше всё было лучше. - обратился монах к долговязому малому, продолжавшему смотреть на него тревожно-недоверчивым взглядом.
   -Ну да, лучше. Хотя бы у стариков спросить.
   -Старики заглядывают в детство и видят отблески золотого века, которого никогда не было, но который всегда мерцает в нашей душе. В детстве и в старости нас обдувают ветры золотого века и мы чувствуем ритмы другого времени. Дети в нём живут, старики вспоминают.
   -Что-то уж больно мудрёно ты говоришь.
   -Так значит, если жизнь постоянно портится, выходит, что и ты сам тоже становишься хуже. Сейчас ты хуже, чем в двадцать лет, в двадцать был лучше, чем в десять...
   -А лучше всего ты был, когда ещё не родился! - сострил один из приятелей, давясь от смеха.
   Собеседник Сфагама замолк, сбитый с толку.
   -Но если мы способны замечать изменения к худшему, значит мы сами ещё не совсем пропали. Не так ли? - продолжал Сфагам.
   -Ну, вроде так.
   -А может быть, если мы сами не можем стать лучше, нам приятно думать, что портится сама жизнь вокруг нас. И, таким образом, мы не двигаясь вперёд, возвышаемся в собственных глазах?
   -Может оно и так, - проговорил старший. - Да только нам о таких вещах думать некогда. У нас работа... Охота тебе голову забивать. Выпей лучше с нами вина.
   -Спасибо. - улыбнулся Сфагам, - а я то думал, что и я тоже немножко работаю. Ну что ж, желаю, чтобы ваша работа была вам не в тягость.
   Монах направился к выходу.
   -Вот чудак, - проговорил ему вслед один из мастеровых, - такая похлёбка в голове.
   -Чудак-то чудак... Только бы не донёс.
   -Не донесёт, - заверил старший, - Да и не такой уж он чудак. Разные люди бывают.
   -Слышал, во дворец идёт. Там теперь таких умников - толпа. Всем чего-то надо. Только бы не работать.
  -Ладно, - закончил старший, - не наша это забота. А ты, давай доедай и пошли. Дело стоит.
  
  Глава.4
  
  Пиршественный зал был ярко освещён множеством светильников. Сизыми струйками курились благовония, плавно поднимаясь к высокому, терявшемуся в полумраке потолку. В центре зала под звуки бубнов и флейт кружились полуобнажённые танцовщицы. Их быстрые тени пробегали по уставленному яствами столу, заставляя золото посуды то тускло мерцать, то вспыхивать яркими бликами.
  Правитель Амтасы Тамменмирт из рода Фургастов полулежал на толстых ярких подушках, вяло поигрывая жемчужными чётками. Лиловый с блёстками золотых нитей орнамент его свободных ниспадающих одежд сливался в единое узорчатое плетение с пышной отделкой мягких ковров. Правителю было не более пятидесяти, но коротко подстриженные волосы на его крупной голове были почти все седы.
  -Так что ты там врешь, Асфалих, про свои домашние забавы? - обратился он к своему сотрапезнику, потирая аккуратную полуседую бородку. Возлежащий рядом мужчина в восточной одежде с огромными глазами-сливами придвинулся ближе к правителю.
  -Врать я ещё и не начал. Смею заверить...Так вот. Правую руку я держу во влагалище первой наложницы. Левую - у второй. Пальцы правой ноги - у третьей. Левой - у четвёртой. А пятую в это время спускают сверху на верёвках. Вот так.
  Он выразительно показал руками в воздухе позу женщины с расставленными ногами.
  -Язык-то свободен!
  -Только язык? А что делает шестая наложница?
  -Шестая наложница ничего не делает. Шестая наложница отдыхает. Спросишь почему? Потому...- рассказчик шутливо понизил голос.
  -...Потому, что место шестой наложницы занимает жена!
  Оба громко захохотали.
  -Да, - проговорил сквозь смех правитель, - Надо бы как-нибудь к тебе заехать. На это стоит посмотреть. Да и поучиться есть чему, если конечно ты всё это не придумал... Но один совет я и сам тебе могу дать. Если ты не знаешь, как занять шестую наложницу, посмотри на свой орлиный нос.
  Так нравится ли тебе наше вино?.. - поборов второй приступ хохота выговорил наконец Тамменмирт.
  -О, твоё вино...
  Мелькнули ярко начищенные доспехи - голова дежурного офицера охраны склонилась к уху правителя.
  -Что?... монах... по делу? Ну, пусть войдёт. Что?.. С оружием? Пускай, я не боюсь. Ты ведь не боишься вооружённых монахов, Асфалих, а?
  Сфагам не успел дойти до середины зала, как дорогу ему преградил высокий смуглый старик с необыкновенно густыми закрученными наверх бровями. Одного взгляда на его помпезный, расшитый звёздчатым узором плащ и высокий сине-чёрный колпак было довольно, чтобы распознать фокусника базарного пошиба, выдающего себя за мага или астролога. Старик с суровой недоброжелательностью оглядел вошедшего. Затем он подошёл к правителю и что-то зашептал ему на ухо.
  -А правда ли...- громко обратился правитель к Сфагаму. - Что монахи духовных братств так высоко вознеслись в своих искусствах и оторвались от нашего недостойного мира, что не соблюдают ни ритуалов, ни этикета?
  -Нет. Монахи сразу отвечают на вопросы только тогда, когда им не оставляют времени для подобающих приветствий.
  -Ты слышал, умник! Один шар в его пользу! - бросил правитель магу.
  Теперь старик смотрел на Сфагама уже с открытой неприязнью.
  -Да. Они за словом в карман не лезут. Испытай его. Сдаётся мне, что слава о монашеских искусствах сильно раздута и не даёт им права так свободно разговаривать с облечёнными властью.
  -Ты слышал, монах? Мой придворный маг предлагает тебя испытать. Уж не знаю почему ты ему так не понравился...
  -Если он маг, то я продавец чеснока. Но я готов.
   -Вы слышали! Он готов! Прекрасно! - правитель встал из-за стола и театрально приподняв руки прошёлся по залу. Ему была явно не чужда склонность к артистизму.
  -Сейчас учёный монах покажет нам своё искусство! Рамилант! - правитель щёлкнул пальцами. На середину зала выступил статный отталкивающе красивый молодец в дорогих сияющих латах с надушенной бородкой и манерно высоким зачёсом тёмных холёных волос.
  -Давай сюда пятерых своих лучших ребят. С любым оружием.
  -Имей в виду монах, высокомерно проговорил красавец, - мои молодцы из охраны - люди серьёзные. Уж рубанут - так рубанут! По-настоящему. Без ваших там всяких тонкостей-нежностей. Так, что смотри, не зевай!
  -Запугивание тоже входит в испытание?
  Рамилант усмехнулся и направился выполнять приказ.
  -Раз уж ты осмелился войти во дворец с мечом, то покажи правителю как ты им владеешь, - вновь заговорил старик.
  -Я подчиняюсь твоим желаниям, правитель. - сказал Сфагам, - но избавь меня от необходимости развлекать твоих шарлатанов. Он хочет увидеть в деле мой меч. Он его не увидит. Меч мне не понадобится.
  Чёрные с серебряной отделкой ножны мягко скользнули по гладко отполированному полу и плавно подъехав к столу. Старик суетливо подхватил оружие и подобострастно подал его правителю.
  -Подержи у себя пока. - тихо распорядился тот, - Смотри, монах, я не люблю болтунов!
  Музыка смолкла.
  Пятеро воинов заняли позицию, взяв Сфагама в круг.
  -Дадим ему шанс, - объявил правитель - пусть нападают по очереди.
  Сфагам стоял спокойно опустив руки, глядя куда то вверх, то ли в высокое окно, то ли в потолок. Казалось он вовсе не замечал, рослого воина, медленно подбиравшегося к нему с обнажённым мечом.
  -Разве ты не видишь, правитель, он же сумасшедший! - шептал неугомонный старик, - Не стоит его убивать, отправь его в дом для умалишённых...
  Первый воин, выронив меч, покатился по полу, нелепо махая руками, будто хватаясь за воздух. Сфагам продолжал так же спокойно стоять, по прежнему глядя вверх.
  -Ну вот! Из-за тебя я ничего не увидел! Как это он так сделал? Кто видел? Пошёл, не мешай! - Старик поспешно поклонился и отошёл от стола.
  Второй воин, вооружённый длинным обоюдоострым топором подходил ещё осторожнее. Едва заметным мягким движением увернувшись от пролетевшего над головой лезвия, Сфагам выбросил вперёд руку с вытянутым средним пальцем. Воин, собравшийся было вновь замахнуться своим топором, теряя равновесие покатился назад и громко грохнулся об пол, сбив с ног зазевавшуюся танцовщицу. Её пронзительный визг слился со звоном упавшего топора. В это время первый воин с трудом поднявшись с пола, побрёл в сторону. Сфагам не разгибая пальца медленно поднял руку и поправил упавшую на лоб прядь волос.
  -А ну-ка, ребята, вместе! - скомандовал Рамилант.
  Двое воинов с мечами ринулись на Сфагама с двух сторон. Дальнейшее напоминало хорошо отрепетированную сцену. Чуть не столкнувшись друг с другом, воины даже не успели заметить, как выскользнувший из под их мечей монах сделал руками неуловимое танцующее движение. Как по команде, оба схватившись за шеи, повалились навстречу друг другу и, столкнувшись лбами, рухнули с ног.
   Последний воин весь закованный в латы нападать не спешил. Он продолжал держаться на расстоянии в оборонительной позиции, выбирая момент для удара. Его вид немного смутил монаха. Противник, закованный в доспехи всегда вызывал у него что-то вроде жалости, ибо, скованный в движениях он казался особенно уязвимым и беззащитным, как черепаха. Наконец воин устремился вперёд. Последовал молниеносный танцующий выпад и зал вновь наполнился грохотом падающих доспехов. В тишине притихшего зала поверженные солдаты с трудом поднялись с пола и, согнувшись и хромая заковыляли прочь. В глазах Сфагама появилось едва уловимое выражение скуки.
  Лицо правителя помрачнело.
  -И это твои лучшие люди, Рамилант?
  Ответа не последовало.
  -Почему ты их не убил? - глухим сдавленным голосом спросил Тамменмирт.
  -Они мне не враги. Они лишь выполняли твой приказ. К чему ненужная смерть? Может быть, им ещё предстоит спасти твою жизнь.
  -Ты знаешь изречение: "Если ты спас чью-нибудь жизнь - ты за это в ответе."
  -Если убил - тем более.
  Старик, видимо, разглядев, наконец, знак уробороса на поясе Сфагама, опять что-то возбуждённо зашептал правителю на ухо. Тот помрачнел ещё больше.
  -Поступай ко мне на службу, монах. Я сделаю тебя начальником дворцовой охраны. Нет, ты будешь командовать всей армией Амтасы! Плата любая. И ещё - особо за обучение солдат.
  -Монахи никогда никому не служат. Это запрещено нашим уставом. Ты не можешь этого не знать. Но я буду готов помочь тебе при надобности. Я никогда первым не подниму оружия против твоих людей и, если случится, в бою буду на твоей стороне.
  -Что ж, монах, об этом следует поговорить за столом.
  Правитель сделал приглашающий жест. Сфагам приблизился, не забыв по пути забрать свой меч из рук оторопевшего мага.
  -Вина! - громко распорядился правитель.
  Сфагаму нисколько не хотелось проводить время за возлияниями в компании правителя и его не слишком симпатичных прихлебателей, но он хорошо знал, что облечённых властью нельзя раздражать своенравием сверх определённой меры. Тогда от бессильной злобы и болезненной обиды они начинают срывать свой гнев на подчинённых.
   Вновь заиграла музыка, закружились танцовщицы. Засуетились слуги, уставляя стол новыми блюдами с фруктами, сладостями и винными кувшинами. Сфагам сел к столу и взял в руку массивный золотой кубок наполненный тёмно-красным вином.
  -Это мой гость - Асфалих,- представил Тамменмирт своего сотрапезника. Он уже в пятый раз привозит нам товары с Востока. Сначала он хотел ехать в столицу, но потом решил, что у нас дела пойдут получше. И не жалеет, верно? Асфалих, который за время не произнёс ни слова, а только, приоткрыв рот, смотрел прямо перед собой вытаращенными глазами, бессмысленно закивал, словно потеряв дар речи то ли от выпитого вина, то ли от остроты впечатлений.
  -А твоё имя?
  -Сфагам.
  - Эй, очнись! Правитель смеясь потрепал Асфалиха по щеке и, забросил в его полуоткрытый рот виноградину.
  -Теперь у нас весь город ходит в восточных шелках. И, клянусь, это только начало! Да, я совсем забыл, мне доложили, что у тебя ко мне дело.
  -Да. Я принёс твой заказ от тандекарских мастеров.
  Сфагам достал из сумки драгоценности. Правитель рассматривал вещи долго и с восхищением. Он то подносил их по очереди к самым глазам, то держа их на вытянутой руке поворачивал под разным углом к свету.
  -Вот это работа! У нас пока таких мастеров нет. Сейчас принесут деньги. Насколько я помню, этот заказ должен был доставить из Тандекара купец по имени Стамирх.
  -Точно так. По дороге на него напали разбойники. Я и мой ученик случайно оказались рядом...
  -Дальше я представляю!
  -Стамирх ранен. Боюсь, что тяжело. Сейчас он в доме златокузнеца Кинвинда.
  -Эй! Лекаря в дом златокузнеца Кинвида! Я знаю Стамирха. Это человек достойный. Будет жаль, если он умрёт. А вот разбойники... Кто меня заверял, что дороги очищены? Не ты ли Рамилант? Что? Говоришь это - не по твоей части? А может, ты скажешь мне, что мы будем делать, если к нам перестанут ездить купцы? На что мы будем строить новый мост, а? Я уж нет говорю обо всём остальном!
  -Валтвик послал отряд на поимку этого Кривого. - пытался оправдаться красавец, - они ещё не вернулись.
  -Надеюсь, вернутся! И как всегда ни с чем!
  -Вот этот Кривой и напал, - уточнил Сфагам.
  -Нет! Этому надо положить конец! Послушай, ты сказал, что готов оказать мне услугу. Может быть ты нас от него избавишь. Во-первых, - купцы. А во-вторых, у нас скоро большой праздник Будет много гостей. Так что лучше иметь спокойные дороги.
  -Хорошо. Сколько дней до праздника.
  - Одиннадцать.
  -Думаю, я успею. - Сказал Сфагам, укладывая в сумку туго набитые мешочки с деньгами.
  - Здесь ещё пятьсот виргов сверх оговорённой платы. - Тамменмирт бросил в сумку Сфагама ещё один кожаный мешочек с деньгами. - Пусть старик наймёт лучших лекарей в Амтасе. Да и тебе деньги не повредят...Если не успеешь справиться за оставшиеся дни, всё равно возвращайся к празднику. У нас тут задумано много интересного. Будет всё - от карнавала и ярмарки до бесплатной раздачи вина и публичной казни. В Амтасе веселиться умеют!
  "Ему ведь даже не с кем поговорить." - думал Сфагам, тихонько разбалтывая вино в кубке "Он сидит в клетке своего величия и тоскует по разговору на равных. А потом будет ругать себя за снисходительность. Поистине глуп, кто завидует правителям."
   -А насчёт преступников у нас дела не так уж плохи. Я сейчас тебе кое-что расскажу. И ты, Асфалих тоже послушай!
   Вторая виноградина полетела в полуоткрытый рот и восточный человек подполз ближе.
   -Сейчас у меня внизу - в дворцовой тюрьме сидит одна весёлая компания, -начал рассказывать правитель. А занимались они преинтересными делишками - похлеще, чем просто разбой на дорогах. На первый взгляд - обычные бродячие лицедеи - прыг-скок, фокусы всякие, танцы на угольках, сценки - ну словом, как на любом базаре. Переезжали с места на место, нигде подолгу не стояли. Как обычно. А между тем, делали вот что. Там у них четыре шлюхи... м-м, да, четыре. Так вот, они завлекали кого побогаче, поинтереснее, обкручивали и поили кой чем. Те после выпивки сразу засыпали, а как просыпались - теряли память. Навсегда, понимаешь? Даже имени своего вспомнить не могли. Ну а пока спали, их всех обирали под чистую, одевали в какое попало тряпьё и - на улицу. Тут уж, конечно не только шлюхи работали. Есть там у них один чёрненький, по порошочкам мастер. И мальчишка ещё - вещи награбленные купцам носил. А ещё один малый - убивал в случае чего.
   -А как их поймали? - спросил Сфагам.
   -Выследили. Есть у меня один человечек по таким делам. Его сейчас в городе нет. Уехал по поручению. Но это не важно. Взяли их прямо во время представления. Только эти стервы на угольках танцевать начали, а чёрный на шест полез - тут их всех и сцапали. Жалею, что сам не видел. А ещё жаль, что главного при аресте убили. Пригодился бы он мне. Дело-то вот в чём. Я их, конечно, всех повешу на праздник. По закону, как положено. Но меня здесь особо интересует одна вещь - порошок. Много у них интересных штучек нашли, а мои учёные темнилы разобраться не могут. Ох, выгоню я их когда-нибудь! Так вот, состав для потери памяти - это очень полезная вещь! Ты понимаешь?
   -Смотря в чьих руках.
   -В моих. Ну ничего... Ещё одиннадцать дней - я из них успею что-нибудь вытрясти. По этому делу у меня тоже есть человек - и какой! По заплечным делам такого и в самой столице не найти! И вдобавок - медик, механик и чуть ли не поэт. По ночам сочинения пишет. Жаль вот только в колдовских составах не разбирается. Они ведь не сами состав делали. Узнать бы откуда...
   -Я думаю, мой ученик мог бы тебе помочь. Он неплохо изучил науку о составах и по-моему, у него есть вкус к этому делу. Если ты дашь ему всё необходимое, он, вероятно, сможет изготовить то, что тебе нужно.
   -Прекрасно! Он получит в распоряжение всё, что есть у моих алхимиков и ещё то, что отняли у этих... Завтра же пришли его во дворец.
   -Я попрошу его придти.
   -Попросишь? Г-м... Ну, ладно... А как часто он отказывает тебе в твоих просьбах?
   -Никогда.
   -Что ж, это вселяет надежду. Да, если притащишь этого Кривого живым, мне будет особенно приятно посмотреть, как его посадят на кол. Но меня вполне устроит и его голова. Она и одна неплохо будет смотреться на шесте. Праздник будет продолжаться восемь дней. Но постарайся успеть к началу.
   Сфагам кивнул и направился к выходу. Проходя мимо охранников он заметил, как некоторые из них смотрели на него со злобой, а некоторые с восхищением.
  
  
   * * *
  
  -Ну, я готов, - сказал Сфагам, застёгивая сумку, - Где наша воинственная подруга? Пора бы уж нам и выезжать.
   -Всё утро по городу бегала, а сейчас в комнате заперлась. И всё шуршит, шуршит... - Олкрин подошёл к двери в соседнюю комнату. - Эй, Гембра, сейчас учитель уедет без тебя! - проговорил он нарочито серьёзным голосом.
   -Я готова!
   Дверь распахнулась и Гембра предстала во всём своём великолепии. Чёрная кожаная безрукавка с открытым животом и большим фигурным вырезом на груди была богато отделана сияющими серебряными бляхами и декоративной бахромой. Так же разукрашены были и облегающие кожаные штаны. На толстенном шикарном поясе с огромной бронзовой пряжкой в виде львиной головы кроме меча и небольшой замшевой походной сумки висели ещё кинжал и нож. Одеяние дополнял огромный чёрного бархата плащ с тёмно-синей подкладкой на круглой серебряной застёжке и невысокие сафьяновые сапожки с завитыми серебряными шпорами и широкими фигурными раструбами.
   Олкрин изобразил на лице немое изумление.
   -Ты, никак, с самому императору на приём собралась. А уж разбойники-то сразу попадают!
   -А ты не забудь дырку зашить - во дворец идёшь! - парировала Гембра.
   -Ладно, пора. - сказал Сфагам. - А ты, Олкрин, - во дворце будь поосторожнее. Всякие там люди есть. Обдумывай каждое слово. А лучше всего, постарайся быть незаметнее. Мне почему-то за тебя неспокойно.
   -Да, учитель, я все запомнил.
   -Тогда мы поехали.
   Олкрин, Лутимас и сам хозяин дома златокузнец Кинвинд вышли на широкий двор, чтобы проводить Сфагама и Гембру. Когда накануне вечером она заявила, что обязательно поедет лично свести счёты с Кривым, Сфагам не стал спорить. Даже самой богатой фантазии не хватило бы, чтобы представить, что она устроила бы, если бы он отказался взять её с собой. Солнце стояло уже высоко и за стеной двора уже набирал силу шум нового дня. Прощание было недолгим.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5
  
  Меч Гембры неистово метался, тщетно пытаясь найти уязвимое место в обороне учителя.
  -Спокойнее, спокойнее... Много сил тратишь.
  -А ещё, ты мне не рассказал, каким должен быть человек.
  -Человек не должен быть похож на бегемота.
  -Я серьёзно! Ты ведь сам говорил, что человек не должен увиливать от тех забот, которые ему отпущены.
  -Да, я думаю, что не должен. Если человек, вообще, кому-нибудь что- нибудь должен. Разве я или ты брали свою жизнь взаймы? Или, может быть мы просили, чтобы нас рожали на свет? Так почему же мы тогда должны ходить в должниках? Держи слева... Жёстко отбиваешь... Старайся немного скользить лезвием по лезвию. Как бы размажь силу удара... Тогда отдача пойдёт не в твою, а в его руку. А у тебя уже будет разгон для движения... и время. Ещё раз слева... Другое дело, что родившийся в образе человека может либо соответствовать этому образу, честно перенося все человеческие тяготы и используя все данные ему от рождения возможности, либо не соответствовать.
  -То есть увиливать?
  -То есть увиливать и пытаться обмануть природу.
  -А слабым помогать надо?
  -Помогать надо сильным. Слабые сами помрут.
  -Ох уж эти шуточки твои!...
  -Так, вот уже лучше! Теперь вдвое быстрее! Сверху... Ещё... Не сгибайся так... А если ещё быстрее?
  Мечи замелькали с удвоенной скоростью. Их звон переполнял тихую поляну, вспугивая лесных птиц.
  -Нет, пока не получается. Но скоро будет получаться! - Сфагам отступил на несколько шагов в сторону и опустил меч, показывая, что занятие окончено.
  Мы в Братстве с самого начала упражнялись в боевых искусствах со свинцовыми браслетами на руках и ногах. Иногда по два, по три надевали. Сперва так уставали, что двигаться не могли. А мышцы так болели, что хоть криком кричи. Зато потом, без браслетов...
  - Да уж видела...
  Они вернулись к привязанным неподалёку коням.
  Вот уже несколько дней они ездили по округе и опрашивали местных жителей, тщетно пытаясь напасть на след разбойников. Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал, но никто не говорил ничего вразумительного. А главное, все указывали разные направления. Пока что главной пользой от поездки были постоянные уроки боевого искусства. Гембра схватывала технику на лету и успела неплохо продвинуться. Хуже обстояло дело с самоконтролем, правильным настроем и концентрацией, не говоря уже о дисциплине. Девушка вообще не понимала, зачем она нужна, если есть боевая сообразительность.
  Накануне вечером им встретился отряд солдат, возвращавшихся в Амтасу. Офицер рассказал, что недавно банду Кривого сильно потрепали. Об этом Сфагам и Гембра могли бы и сами поведать лучше кого-либо другого. Половина банды разбежалась. Ещё троих поймали крестьяне: одного забили насмерть, а двух других выдали солдатам. Те, ничего с ходу не добившись, не долго думая, повесили их на воротах у въезда в деревню. Вежливо отказавшись поехать и посмотреть на их работу, Сфагам и Гембра пытались хоть что-нибудь узнать о возможном местонахождении оставшихся. Но солдаты знали только то, что сам Кривой с пятью-шестью самых отпетых головорезов где-то затаился и пережидает. Проку от этих сведений было немного.
  -Ну что, поедем дальше? - спросила Гембра, небрежно накидывая свой роскошный плащ и садясь в седло.
   -Поедем, поедем...
  -Мы ещё не прочесали северное направление. Может туда?
  -Нет. Сделаем иначе. Вернемся на то место, где мы с ними столкнулись. Я попробую кое-что посмотреть по-своему.
  -Это как раз отсюда не слишком далеко. В деревню заезжать не будем.
  -Нет, я думаю, не нужно.
   Место стычки с разбойниками выглядело как-то зловеще. Гембре казалось, что в этом виноваты серые, затянувшие небо тучи и усилившийся ветер, с печальным шорохом трепавший высокую траву.
  -Ты тоже чувствуешь? - спросил Сфагам.
  -Что?
  -Я называю это "сломанный воздух". Когда я был ребёнком, если рядом происходила какая-то ссора или драка, или даже просто кто-то начинал кричать и злиться, мне казалось что воздух вокруг становится сломанным. Мне чудилось, что когда я вдыхаю этот сломанный воздух, он царапает меня изнутри, будто его тяжкие волны несут тысячи заноз. Когда я рассказал об этом наставнику, он сказал, что рад за меня. "Тот, кто так остро чувствует потоки невидимых сил, только и может подняться к вершинам невозмутимости и равновесия." - так он сказал.
  -Ты поднялся?
  -Немного поднялся. Дело ведь не в том, чтобы перестать чувствовать. Дело в том, чтобы научиться оставлять эти чувства где-то внизу. Понимаешь?... А здесь воздух сильно поломан... Сейчас надо пошарить вокруг и поискать какую-нибудь вещь, принадлежащую разбойникам.
   Место было не из самых людных, но окрестные крестьяне или проезжающие по дороге уже успели подобрать всё брошенное оружие.
  -А если ничего не найдём? - Гембра уходила всё дальше и дальше, раздвигая траву носком сапога.
  -Тогда придётся раскапывать могилу.
  -Не хотелось бы... Хотя - подумаешь!... Ой, смотри! Это же шлем Кривого!
  -Вот! Это то, что надо! Давай-ка его сюда.
  -Помнишь, он тогда ещё в сторону укатился?
  Сфагам взял шлем в руки и пристально в него вгляделся. Затем он поднял голову вверх и закрыл глаза. В его сознании промелькнул образ русоволосого мужчины с высоким лбом. Наверняка это был первый и настоящий владелец шлема... Сфагам стоял с поднятой головой и закрытыми глазами, осторожно водя ладонью правой руки по внутренней поверхности шлема. Наконец ему удалось выделить путь Кривого из спутанного клубка образов. Незримая нить, один конец которой начинался от шлема ясно указывала направление.
  -Ну вот, теперь я знаю куда ехать.
  -Правда?
  -Помнишь боковую дорогу к восточным болотам? Мы так на неё и не заехали, а вернулись на большую.
  -Ну да. Та дорога ведь никуда не ведёт. Там несколько деревень и тупик - болота.
  -Вот там он и отсиживается.
   -Ну так поехали!
  Сфагам кивнул.
  -Что-то ты какой-то невесёлый. Это всё твой сломанный воздух?
  -Нет... Не только. Ты знаешь, мы думаем, что мы с тобой ловцы, а ведь мы ещё, к тому же, и дичь.
  -Что-что?
  -Кое-кто нас выслеживает.
  -Нас? Разбойники ведь далеко.
  -Это не разбойник... Он ничего общего не имеет с разбойниками. Назовём его Охотником.
  -А зачем мы ему нужны?
  -Ему нужен я. Это человек из моего мира. Ты здесь не причём. Тебя он не тронет, если, конечно, ты сама не будешь нарываться.
  -Я тебя не оставлю!
  -Спасибо, - Сфагам улыбнулся, -
  -А зачем ты ему нужен?
  -Пока не знаю. Но думаю, не для учёных споров и уж тем более не для прогулки за полевыми цветами. Скажи, ты сама здесь ничего не теряла?
  -Да нет, вроде.
  - Он был здесь до нас. Ладно, поехали. Сейчас он довольно далеко. Вероятно по ту сторону леса к северу. И кажется, пока не торопится приблизить встречу.
  
   * * *
  
  
  -Разгоним немножко эту слизь, пусть они там погреются.
  Демоны летели сквозь сырую вату облаков, то прорываясь вверх к ослепительной синеве, то ныряя вниз и погружаясь в холодную сизую дымку.
  -Будь внимателен Валпракс. Я уже приготовил первый смертельный сюрприз для твоего друга, - голос Тунгри напоминал первые тихо ворчащие громовые раскаты в предгрозовом небе.
  -Мой друг и сам не зевает, - протрещал в ответ красный демон.
   -Не преуменьшай свою помощь. Ведь это ты подбросил ему Книгу.
  -Конечно я. Кто же ещё!
  -Но ты ведь знаешь, насколько это повышает ставку в игре.
  -Тем интереснее! Я не буду против, если однажды это станет не только нашей игрой. Я даже буду горд!
  -Не будем спешить. Пусть сначала выпутается из моей ловушки.
  -Нет, эта дрянь в самом деле мешает мне обозревать панораму!
  Облака с неестественной быстротой скрутились будто внутрь себя и солнце, пронизав ещё мутный от капелек тумана воздух, осветило главную дорогу, отходящую от неё неширокую колею и двух всадников, едущих по ней в сторону небольшой деревни, прижатой лесом к подножью холма.
  * * *
   В деревне Сфагам и Гембра узнали, что бандиты действительно околачиваются в этих местах. Двинувшись дальше в сторону болот и проехав ещё три деревни они к уже к концу дня добрались до последней. Деревня казалась полувымершей. Не менее трети домов стояли брошенными. А харчевня, занимавшая самый большой дом, явно помнила лучшие времена.
  -Теперь наш Охотник у нас за спиной - в первой деревне. Думаю, до встречи осталось недолго.
   Как обычно оставив коней на заднем дворе, Сфагам и Гембра направились к харчевне. До двери оставалось несколько шагов, как вдруг Сфагам почувствовал, будто сверху на него обрушился тяжёлый глухой удар. В глазах потемнело, резкой подкашивающей волной ударила тошнота. Усилием воли он поборол дурноту, но самым страшным было то, что необъяснимым образом исчезли способности к отшлифованному долгими годами упорных занятий сверхчувственному видению. Какая-то сила разом отсекла все ювелирно протянутые нити, связывающие сознание Сфагама с тонким миром и позволяющие ему видеть, чувствовать и распознавать вещи на недоступном обычным людям расстоянии и с недостижимой для них точностью. Мало того, теперь он был даже слабее обычного человека, поскольку видел всё окружающее притуплённо, как во сне, или в тумане.
  -Эй, что с тобой? Чего так побледнел-то?
  -Не знаю... Не обращай внимания. Пройдёт.
  Харчевня была почти пуста - вечерние посетители ещё не начали собираться.
  -Эй, хозяин! Что есть не ужин? - спросила Гембра.
  -Пироги, овощи, пиво... - глухо отозвался тот, как-то слишком внимательно рассматривая вошедших.
  -Тащи! - распорядилась Гембра.
  Сфагам как всегда сел в самый дальний угол и тяжело дыша опёрся о стенку. Это не ускользнуло от внимания присутствующих и новые посетители почувствовали на себе изучающие взгляды.
  -Откуда в нашу глушь? - Спросил хозяин странно отстранённым голосом, ставя на стол блюда с едой.
  -Из Амтасы. Шалят тут у вас, а правителю неспокойно. -Оответила Гембра.
  -Шалят... Это точно. - Хозяин вздохнул.
  -Там, дальше к болотам ещё есть кто-нибудь? - спросил Сфагам не меняя позы.
  -Была деревня, теперь нет.
  -Сгорела, что ли? - поинтересовалась Гембра.
  Хозяин криво усмехнулся.
  - Стоит, не сгорела. А людей нет. Скоро и нас вот... И за что нам всё это? - он вновь окинул гостей странноватым взглядом.
   Сквозь полузакрытые глаза Сфагам видел, как один из мужчин сидящих в противоположном конце тускло освещённой комнаты пристально их разглядывает. Тяжёлый мясистый лоб, редкая всклокоченная шевелюра, крупный нос и тёмные, словно дыры, глазницы.
  -Принеси простой воды, - попросил Сфагам.
  Хозяин грустно кивнул и направился на кухню.
  -Зачем ты с ними,.. мало ли?.. - донесся до Сфагама обращённый к хозяину полушёпот.
  -Что-то мне не хочется оставлять здесь наших коней, - сказала Гембра, откусывая кусок пирога.
  -Пожалуй. Поговорим с кем-нибудь из ближних домов.
  -Я не удивлюсь, если они попробуют ночью перерезать нам горло и пошарить в карманах. Может они сами с разбойниками... Вон тот в углу. Ну и рожа! И смотрит-то как!
  -Не думаю. Скорее, они сами нас боятся. А вот почему?... - Так почему же бросили деревню? - громко спросил Сфагам, обращаясь ко всем присутствующим.
  Люди заёрзали на своих местах.
  -Не спрашивай.
  -Не знаешь - и не надо.
  -Лучше и не знать. - зашелестели нестройные голоса.
  Вновь подошёл хозяин, неся на подносе большую кружку с водой.
  -Там никого не осталось, потому, что...ЭТОТ... Он их всех...
   Кружка неловко стукнула о стол, едва не опрокинувшись. Сфагам вопросительно посмотрел на дрожащие руки хозяина.
  -А теперь...
  -Эй, ты что! Забыл, что ОН появляется там, где о нём говорят?! - в ужасе крикнул кто-то из другого конца комнаты.
  Хозяин потупился и суетливо отошёл прочь.
  Наступила гнетущая тишина.
   Сфагам был бледен. На лбу выступили капельки пота. Мордастый человек продолжал буравить его тяжёлым взглядом. Гембра машинально сунула в рот редиску. Хруст разнёсся по всей притихшей харчевне. Сфагам закрыл глаза и стал маленькими глотками пить воду. Гембра поднялась и подошла к стойке.
  -Налей пива.
  Пенистая струя из бочонку наполнила кружку.
  -Слушай, а твой парень... он как, в порядке? Зелёный весь...
  -Не бойся, не чумной.
  -Судя по выражению лица, хозяин имел в виду что-то совсем другое.
  -Чего вы тут все темните? Что тут у вас творится? Только вошли, а они все волком смотрят!
  Хозяин вздрогнул, посмотрел на Гембру не то с раздражением, не то с укоризной и отвел глаза.
   Дверь распахнулась и в харчевню вошли несколько человек. Это были местные жители, привычно проводившие здесь вечера после окончания дневных работ.
  За окном стало уже совсем темно. В харчевне зажгли свечи.
  Мудрец не знает, что он пишет, палач - какую рубит нить.
  Монета, данная слепому страну способна погубить.
  Сфагам закрыл книгу.
  -Послушайте, - громко обратился он к собравшимся, - мы приехали из Амтасы, чтобы избавить вас от разбойников. Если поможете нам их найти, то тем самым поможете себе.
  -Они сами вас найдут.
  -Вдвоём с бабой на Кривого?
   -Ехали бы вы лучше отсюда. Были здесь уже солдаты - и что? С тремя покончили и уехали. А Кривой-то остался! Вылезет не сегодня-завтра и перережет за них полдеревни. Они ж не люди - звери! А тут вы ещё!
  -Да чего с ними разговаривать! - Гембра уселась на место, потягивая пиво.
  - Верно. Разговаривать не будем. Будем слушать.
  Крестьяне потихоньку успокоились и перейдя к своим обычным разговорам, казалось, перестали обращать внимание на визитёров из города. Только мордастый продолжал следить за ними из полутёмного угла.
  -Слышали, а? - к столу подсел сутулый человечек неопределённого возраста в бесформенной коричневой шляпе, придающей ему сходство с хилым и не слишком благородным грибом. Да и лицо его было бледным и сморщенным, как сморчок. Он то и дело теребил жидкую бесцветную бородёнку, щурился и моргал маленькими красными глазками.
  -Слышали, а? Они говорят - звери. Глупые люди какие! Разве зверь может в человека превратиться? Ведь не может, верно? Ну так ведь, а? Человек - в зверя - это ещё куда ни шло. Об этом и в книгах есть. Есть ведь, а? Вот ты - человек знающий - это видно, ведь правда? Да, знающий... и мысли у тебя... мысли, да мысли... интересные. Так вот скажи, есть ли хоть в одной книге, про то чтобы зверь в человека превратился? Ведь нет, а? Нет?
  -Нет.
  -Вот и я говорю...
  -А они - "звери, звери..." Глаза... глаза у меня болят. Не спал я... - человек надвинул шляпу ниже и часто заморгал, отворачиваясь от света.
  -А уж если и превратится зверь в человека, - бегающие красные глазки неожиданно остановились и долгим немигающим взглядом уставились куда-то вбок, - то не будет же он заниматься такой чепухой, как грабёж и разбой. Верно, а?
  -Кто знает...
  -Я знаю. Точно. А эти не знают ничего. Тёмные они. Дурачки. Я знаю... да знаю... Точно. Я знаю всех своих предков на ЧЕТЫРЕСТА ЛЕТ. - Неожиданно ясно и чеканно сказал он, глядя прямо на Сфагама. - А кто из них знает своего прадеда? А? - красные глазки снова забегали, - Вот я и говорю - тёмные людишки! Живут, как травинка в поле. Куда ветер подует, туда и они. Что с них взять. Так, разве что... А если и знают чего - не скажут. А почему? Потому, что боятся! Всего боятся... А вот вы - другое дело. Да вы не слушайте... Это я болтаю чушь всякую, чтобы эти не слышали. Вон тот в углу. Видите, как смотрит. Видите, да? Нечисто здесь. Это они так думают...
  Это почти бессвязное словоплетение словно клейкой паутиной опутывало и без того усталый мозг Сфагама. "Если он выпрямиться, то будет пожалуй довольно высок." - подумалось ему.
  Гембра рассматривала собеседника со смесью ироничного умиления и какой-то свойственной только женщинам наигранной брезгливости, как рассматривают какого-нибудь диковинного, но не слишком чистого зверька.
  -Вы меня послушайте, - тихо забормотал человечек, - Точно, точно, я то знаю. Длинные желтые ногти заскребли по столу. - Это они боятся. Дурачки такие...
  Сами-то глупые, но при этом..., при этом...Тело много чего знает, правда ведь? Каждое, причём! Знает, но не говорит. Каждое тело знает всё о вселенной, но не говорит и страхом своим защищается, так, нет?
  -Ты хочешь сказать, что каждое тело есть сколок космоса и лишь ум убеждает нас, что оно занято только собой? - устало спросил Сфагам.
  -Во-во, ну да, стало быть. Мысль у меня была вроде этой... Вот эти всё строят, делают, копошатся - умом мир обустраивают, верно? И что? Ничего и не выходит. Как были травинки, так и есть. Не так разве? А если тело, как ты сказал - сколок космоса, то через него, стало быть, можно сразу до всего дотянуться, точно? И сразу всё узнать. А кто знает, тот и хозяин. Уж это точно. Тут и у зверей есть чему поучиться. Правда звери строить не умеют... Но так ведь на то и ум у нас. Уж мы то...
  -У кого у нас?
  -Ну, у нас, стало быть вообще... - пробормотал человечек, глядя куда-то вверх.
  -Но это всё так, в общем, неважно. Вы меня не особо-то слушайте. Находит иногда... Поговорить-то здесь не с кем...-Знаю я, где эти разбойники сидят. - Вдруг быстро заговорил он, наклонившись вперёд. - Знаю, точно. Сейчас расскажу. Только, чтоб эти не видели, то есть не слышали, понятно? А то мало ещё чего придумают... Верно ведь? Вот, отсюда дорога идёт в деревню. Которую бросили. Слышали, да? Дальше - луг будет. Через луг пройдёте - дерево увидите сухое. Одно оно там - не ошибётесь. Оттуда дорожка на болота идёт. Это ничего, там пройти можно. Да, самое-то главное! По дорожке пройдёте - направо дом увидите. Там дорожка-то и кончается. Ну дом, как дом, рядом дерева два-три. А вокруг болота... Да болота там... Вот в том доме они и отсиживаются. А что? Солдаты на лошадях-то в болото не полезут. Да и не узнают они. Не скажет никто. А если узнают, то в болото и не полезут. Кто ж в болото полезет без дорожки то? Верно ведь, а? А дорожка есть там... Да, есть дорожка, есть. Уж я то знаю.
  -А сами они где лошадей прячут?
  -Вот чего не знаю, того не знаю. Врать не буду. Может в другой деревне. У мельника, говорят. А может и нет. Чего не знаю, того не знаю. Врать-то зачем? Вам ведь не лошади нужны, верно ведь, а? Мне тоже лошади не нужны, - опять неожиданно чётко и вразумительно добавил он.
  -Ну вот... Вон опять подслушивают нас. Пошёл я... Пошёл, да. А про разбойников это я вам точно сказал. Точно, да. Только этим не говорите. Пошлют они вас... Ну пошёл я, ага?
  Человек в коричневой шляпе суетливо поднялся и вышмыгнул вон.
  -Чудной какой-то, но проверить надо, - деловито заявила Гембра.
  -Придётся проверить. Пошли. Надо лошадей пристроить. Да и отдохнуть надо. Завтра с утра - на болота.
  
  Глава 6
  
  Сфагам и Гембра шли уже полдня. Дорога оказалась намного длиннее, чем представлялось. Они отправились в путь ещё рано утром, переночевав и оставив коней в доме у пожилой женщины, которая, судя по тому, с какой настойчивостью она отговаривала их идти на болота, казалась вполне заслуживающей доверия.
  Солнце стояло уже в зените, а они дошли только до брошенной деревни. Никаких разрушений не было видно, но и признаков жизни - тоже. Дальше дорога, делаясь всё уже, огибала лес и уходила в сторону болот.
  На душе у Сфагама было тяжело и неспокойно. Утром он уже не чувствовал дурноты, но его многолетние наработки сверхчувственного видения оставались отсечены незримой заслонкой. После утренней медитации он понял только то, что дело не в нём самом. Это были действия какой-то внешней силы, против которой не было возможности бороться. Оставалось лишь приспосабливаться к сложившемуся положению дел.
  Гембра, напротив, всю дорогу пребывала в бесшабашной весёлости, всем своим поведением пытаясь показать, что ей море по колено. Она то ли действительно радовалась предстоящему и давно ожидаемому бою с разбойниками, то ли наоборот, старалась погасить глубоко спрятанную неуверенность и тревогу. А главное, она полуосознанно искала пути как-то приблизиться к своему замкнутому и немногословному другу, с которым, как она прекрасно чувствовала, было что-то неладно. Эти нехитрые попытки развеселить-расшевелить казались Сфагаму трогательными. Он подыгрывал, как мог.
  -А вон и то дерево. Помнишь он говорил? - Гембра, указала на скорченный узловатый скелет высохшего дуба, торчащий среди высокой травы.
  Возле самого дерева дорожка сузилась до едва заметной тропинки. Да и та казалась не слишком надёжной.
  -Это и есть тот самый луг? - спросила девушка.
  -Может он и считает это лугом, но я бы назвал это болотом. Старайся идти за мной следом и с тропинки не сходи.
  -Он сказал, что болота дальше...
  Они довольно долго шли по узкой тропинке, среди высокой травы.
  -Во! Вижу дом! Большой, двухэтажный. Вон там виднеется. Справа, как говорил. Всё точно.
  -Ага. Но идти ещё долго.
  -Слушай, по-моему это всё таки ещё луг. Я хочу идти рядом с тобой!
  -Не сходи с тропинки. Иди за мной.
  Пройдя ещё десяток шагов по узкой тропинке, Гембра не выдержала и свернула вбок, пытаясь догнать Сфагама, не обращая внимания на предательское хлюпание под ногами. Ступив, как ей казалось, на вполне надёжную зелёную кочку, она соскользнула и провалилась по колено в вязкую болотную жижу. Спеша выбраться, незаметно для своего спутника, она стала делать резкие торопливые движения и увязла ещё глубже. Теперь, стоя в трясине почти по пояс, она вынуждена была окликнуть Сфагама. Тот в два прыжка оказался рядом, крепко стал на ближайшую кочку и протянул подруге ножны. Ухватившись за них, Гембра удивилась той силе с которой монах вытягивал её из болота. Предательски отяжелевшие складки плаща путались и тянули назад. Пришлось освободиться от него, расстегнув застёжку на плече. Выбравшись, наконец, на твёрдую землю, девушка обнаружила, что один сапог остался в болоте. Сначала она растерянно оглядела свои ноги, а затем стала деловито стаскивать второй.
  -Придётся пятками посверкать! Ничего, я привыкла. Не в первой! - Она вылила из сапога грязную болотную жижу и с размаху зашвырнула его подальше за кочки. Послышался глухой шлепок.
  -Как я, ничего? Сверкают пятки? - Продолжала она, закатывая свои уже довольно жалкого вида штаны до середины икр.
  -Твои пятки неотразимы. - улыбнулся Сфагам, -Вот солнце сядет - впереди пойдёшь дорогу освещать. Так что постарайся их не особенно пачкать.
  -Точно! Я на носочках пойду!
  Сфагам понимал, что вся эта игривость и напускная бравада - на самом деле бессознательный призыв к защите, хотя сама Гембра ни за что бы в этом не призналась.
  -Поторопимся! Как бы не сверкали твои пятки, лучше бы нам добраться до захода. Ты как?
  -А мне-то чего! Ну колется чуть-чуть, подумаешь! Трава щекотная. Зато с землёй связь... Плохо что ли? А до дома мы сто раз до темноты дойдём. Тут ведь рукой подать.
  -Не нравиться мне эта тропинка. Иди след в след. И давай попробуем побыстрей.
  Беспокойство Сфагама было не напрасным. Происходило нечто странное. Расстояние до дома сокращалось неправдоподобно медленно. Они всё шли и шли, солнце клонилось к закату тоже, казалось, необычно быстро. Дом, вроде бы, становился ближе, но столь незначительно, что точно оценить время оставшегося пути не представлялось возможным. Почувствовала неладное и Гембра. Весь дальнейший путь прошёл почти в полном молчании.
   Наконец, уже к самому закату они достигли злополучного дома. На последних шагах кочки слились в широкую дорожку, а та вывела на окружавший дом твёрдую землю. Дом был очень стар, но явно обитаем. Ставни были плотно затворены, но было видно, что ни в одной из комнат свет не зажжён.
  -Сторожевых не выставили. - заметила Гембра. - А то бы они нас давно заметили.
  -Мы должны были бы увидеть их первыми. Но их действительно нет. Полагаю, и в доме сейчас тоже пусто. Я это ещё издали понял. Надо обойти вокруг на всякий случай.
  Держась близко к стене, чтобы не быть замеченными из окон они обошли дом, так никого и не обнаружив. Задний двор, небольшой сарайчик, дальняя стена - нигде никого. Но по многим признакам было ясно, что люди здесь были и совсем недавно.
  -Теперь попробуем войти.
  Гембра приоткрыла незапертую входную дверь
  -Погоди, я первый.
  Но девушка уже проскользнула внутрь. В этот момент, перед дверью, как и вчера в деревне на Сфагама вновь накатила волна слабости и тошноты. Что-то прозвенело в ушах, перед глазами мелькнула ослепительная голубая вспышка. И внезапно всё прошло. Более того, тяжкая глухая заслонка, отсекающая его от тонкого мира исчезла без следа. Все способности моментально вернулись на миг оглушив лавиной новых мыслеформ, образов и предчувствий.
  "Дорога,... дом...зачем? Ошибка! Нельзя было сюда идти! Не надо было..."
  За дверью Гембра щёлкала огнивом.
  -Ты где? Иди сюда. Я свечку зажгла.
  Передняя комната и следующий за ней зал с очагом выглядели вполне обычно и даже уютно.
  -Точно! Нет здесь никого! - во весь голос провозгласила Гембра.
  -Ты всё-таки пока не шуми. Что-то мне здесь не нравится. Надо всё осмотреть.
  -Я - наверх! - с готовностью отозвалась девушка.
  -Ну давай. Если что - сразу зови.
  -Вот ещё! - обнажив меч, она бесшумно поднялась по лестнице на второй этаж.
  Первое, что заметил Сфагам осматривая первый этаж, было то, что внутренняя планировка дома не вполне соответствовала его внешнему виду. Двери вели в комнаты, которых, если смотреть снаружи, вообще не должно было бы быть. Узкие коридорчики располагались тоже необычно, уводя в бессмысленные тупики. Почти все двери были закрыты. Вернувшись в зал с очагом, Сфагам стал просматривать книги, сложенные стопками на массивной полке. Пыли на книгах почти не было.
  -Ну что там наверху? - не оборачиваясь спросил он Гембру, которая спустившись вниз, старалась тихонько подобраться к нему на цыпочках.
  -Да ничего такого... Комната большая, вроде как эта. Может, меньше чуть... Какие-то стекляшки там и орехи здоровые. С голову величиной. И ещё штука какая-то из тонких палочек.
  -Ты ничего не трогала, надеюсь?
  -Вот ещё! А другие комнаты закрыты... Слышь, тут чего-то мел на полу, что ли? Линии какие-то... - она потёрла пальцами ноги по полу. - Не стирается.
  "Молодец, заметила." - отметил про себя Сфагам.
  -Эти разбойники ещё и колдуют? Ну, дают! А ты что делаешь? О, они ещё и учёные - книги читают! - Гембра подошла ближе.
  -Интересно?
  -Очень, - лицо Сфагама было сосредоточенно-тревожным.
  Он положил на место известный трактат Фареуна "О свойствах живых тел." И взял соседнюю книгу.
  -Я вообще-то читать не люблю, - призналась Гембра, - Понапишут там всякого...А толку-то что? Неохота на это время тратить! Я поэтому и пишу коряво и с ошибками. А читаю нормально. Если, конечно, буквы без всяких там завитушек лишних...
  -А такие буквы видела? - Сфагам протянул раскрытую книгу.
  -Не, это что-то не по-нашему.
  -Да, да, не по-нашему, - он пролистал книгу.
  Перед глазами промелькнули причудливые рисунки - сороконожка с крюком на хвосте и человеческой головой, изо рта которой торчал раздвоенный змеиный язык, хитрые геометрические фигуры с короткими подписями, рассечённый полупаук-полукраб с человеческими внутренностями, собачья голова с неестественно увеличенным лбом, части человеческого тела с искажёнными пропорциями...
  Сфагам закрыл книгу. Его всегда невозмутимо спокойное лицо сделалось почти мрачным.
  -Не, ты не думай, что я совсем уж... Я в книгах разбираюсь. Вот эта из пергамента. А эта, где не по-нашему - из другой кожи.
  -Да уж, из другой... Из человеческой.
  На лице Гембры застыл вопрос.
  -Ну, разбойнички! - наконец проговорила она. - А ты чего такой... Ты их боишься что ли?
  -Разбойники никогда здесь не были.
  -Что!?
  -Разбойники НИКОГДА не были в этом доме.
  -А... а тогда что, то есть это кто... Это твой Охотник?
  -Нет. Хуже. Причём тут Охотник? Охотник ждёт нас на выезде из этой местности. Он знает, что мы никуда не денемся.
  -А кто же тогда? Людоеды?
  -Хм,... людоеды. Людоед глупее обычного человека и слабее зверя. Это не противник.
  -А тогда...
  -Хуже, Гембра. Гораздо хуже...
  -Не говори загадками. Ты меня пугаешь!
  -Вот уж чего я меньше всего хочу, так это тебя пугать. Но я должен тебе сказать, что дела наши - дрянь. Я не уверен, что мы уйдём живыми из этого дома.
  -Ого!
  -Ты слышала что-нибудь о лактунбах?
  - Да нет, вроде... Расскажи.
  -Не сейчас. Помнишь, что говорили в харчевне? "ОН появляется там, где о нём говорят."
  -Кто ОН?
  -Потом, Гембра, потом! Сейчас я уже кое-что понял. У нас два пути: или пытаемся уйти, или пережидаем здесь. Хотя, он именно этого и хотел. Но если он ещё далеко, то надо уходить и побыстрее. Может быть успеем... Значит так... Ты сиди пока здесь. Я выйду во двор, посмотрю кое-что. Проверю дорогу. Посмотрю по-своему, понимаешь?
  Гембра растеряно кивала. Хотя голос Сфагама был, как обычно спокоен, ей ещё не приходилось видеть своего друга таким встревоженным.
  -А потом я тебя окликну и - быстро отсюда. Будь готова.
  -А чего мне...
  -И ничего не оставляй. Я быстро. - Сфагам направился было к двери, но та неожиданно сама распахнулась ему навстречу.
  -А вот и я. - В комнату вошёл человек в коричневой шляпе, привычным хозяйским движением притворяя за собой дверь.
  "Этот ещё здесь откуда?" - пронеслось в голове у Гембры. "И вошёл-то как незаметно! Словно в коридоре сидел."
  -Ну как, нашли разбойников?
  -Нет! - жёстко отрезала девушка. - Нет их здесь. Нет и не было.
  - Не нашли, значит? Ну да... точно. Не было. Вот и я тоже думаю - откуда им здесь взяться-то? Что им тут делать, верно? Они ж не дураки, а? Они ведь себе не враги, так ведь? Ещё б им сюда? Хи-хи... Тоже ведь люди. Люди, не звери никакие. Верно ведь, а? Ну сядем, может, а? Посидим, что ли?
   Усаживаясь напротив своего странного собеседника, Сфагам сделал Гембре едва заметный знак, как бы говорящий "Держись подальше." Но та и не думала садиться. Она стала в паре шагов от стола и упёрла руки в бока, глядя на человека в коричневой шляпе с раздражением и вызовом.
  -А ты чего босиком-то, а? - спросил тот, осматривая девушку цепким бегающим взглядом, - Где сапожки-то потеряла? А хорошие были сапожки-то. И шпоры такие красивые. Вот, - он точно изобразил длинным кривым пальцем изгиб шпоры. Я ведь помню. Я ВСЁ помню. Да, так вот...
  -В болото слазила... Которое вместо луга.
  -А-а-а. Ну понятно. Да... И как теперь-то? Вот так, значит? Не жалко, нет?
  -А что такого! Подумаешь!... В деревне девушки всю жизнь босиком бегают. И в городе, кто победнее - тоже. И ничего! И довольны! А я что - хуже?
  -Ну да... Ага.... Всю жизнь. Это верно. Всю жизнь, да... Всю ночь то есть, да? Ведь настоящая жизнь только ночью-то и начинается. Так ведь, а? - подслеповатые красные глазки не то моргали, не то подмигивали.
  -Ночь - она ведь как; если спишь, то короткая, а если не спишь, то длинная-длинная. Хи-хи. Верно ведь, а? Да-а... Э-э-э... А вот это не твой, нет? А? - он раскрыл сумку, вроде той с которой женщины ходят на базар и вытащив из неё измазанный болотной грязью сапог Гембры, со стуком поставил его на стол. Струйки болотной грязи побежали по сухим доскам, соскальзывая в щёлки.
  Повисла тягостная пауза.
  -Забери, - хрипловато-сдавленным голосом проговорила Гембра,- он мне не нужен.
  -Ну ладно, ладно... Может, и правда не нужен. А может, и зря. Может, и сгодился бы для чего, верно? А то можно ведь и второй поискать, а? Чего там искать-то? Там ведь шагов пятнадцать от первого до второго-то. Ну, может двадцать... Ну ладно, глядишь, и мне в хозяйстве сгодится. Кожа то... - он протянул было руку, но Сфагам, опередив его, в мгновение ока схватил сапог и не глядя швырнул почти через всю комнату. Сапог попал в очаг, взбив облачко холодного пепла.
  Вновь воцарилось напряжённое молчание.
  -Так вы, значит, на ночь? Да? Правильно. Давайте, давайте... Кто ж ночью по болотам-то ходит. Только очаг здесь плохой - не согреетесь. Дыму наглотаетесь - и всё. Лучше и не зажигать. Знаю я этот дом. Да, знаю, знаю. Как не знать...
  -Так чего ж ты нам свистел!.. - Гембра буравила странного собеседника вызывающим взглядом своих чёрных глаз.
  -Ну мне пора. Пора, да. Ну пошёл я, - он встал и направился к двери. - Да, чуть не забыл вот. Голова-то... Вина я вам принёс домашнего. Ночь-то долгая. Может и согреетесь, верно?
  Из той же сумки появилась большая бутыль из толстого тёмного стекла.
  -Так вот, да... Ну пошёл я. А огонь здесь не разводите. Без толку...Тяга здесь плохая. Я-то знаю. А сапоги-то... Это ерунда... Всю жизнь, говоришь, хи-хи. Это здорово! Точно. Правильно. Ну может чего в доме найдёшь. В подвале-то много всякой всячины валяется. Есть, есть точно. Ну всё, ну ладно, ну пока. Не скучайте. Хи-хи...
  Дверь затворилась.
  -Откуда он взялся, сморчок этот? И что он плёл тут?... Ты чего-нибудь понял?
  -Я всё понял. Жаль, что поздно. Он со мной разговаривал.
  -С тобой? А сапог причём?
  -Сапог не причём. Играет он с нами, как кошка с мышью.
  -Вот, мразь! Заманил, как дурачков и куражится! Я б его, плюгавенького такого...
  -Ты б его!... Да ты знаешь, с кем мы связались? Ладно, времени в обрез! Слушай меня. Встречать будем здесь. Эта комната для боя самая подходящая. Вон, видишь стенка, где очаг. Она самая крепкая. У очага и сядем. Теперь быстро разводи огонь.
  -Ага! Сейчас за дровами сбегаю.
  -Какие дрова! Ни шагу из комнаты! - Ломай вон те два стула. Корзина у окна - для растопки.
  Несколькими точными ударами меча Гембра превратила стулья в обломки.
  Огонь разгорался медленно, как бы нехотя.
  -А это что ещё он тут притащил? - девушка взяла в руки бутыль. - Правда что ль вино?
  -Поставь, не трогай. И пить не вздумай!
  Гембра уже вынула пробку и попробовала содержимое на палец. Затем она поднесла горлышко к носу.
  -На кровь похоже, но и не кровь, вроде...
  -Не прикасайся, прошу тебя! И слушай. - голос Сфагама звучал спокойно и серьёзно.
  -Он может появиться в любой момент. В любой, понимаешь? Ты должна быть всё время готова. Делай только то, что я говорю. Когда он придёт, а он обязательно придёт, если только у тебя будет возможность - прыгай в окно и беги со всех ног отсюда. Я уж не знаю, как там будет, но задержать я его смогу. Так, может хоть ты спасёшься. Только осторожней на болоте.
  -Не буду я удирать! Да ещё от такого... Не на ту напал! И тебя не оставлю!
  -Ну, как знаешь.
  -Следи за огнём и заготовь ещё деревяшек. Я сейчас сделаю кое-что.
  Он раскрыл страшную колдовскую книгу и взяв с полки кусок мела, стал рисовать на двери перевёрнутый треугольник с вписанным в него кругом, ставя кое-где рядом необычные буквы.
  -Это его остановит?
  -Немножко придержит и слегка испортит настроение. Во всяком случае сразу в эту дверь он не войдёт.
  -Может ещё столом подпереть?
  -Не смеши.
  -Значит, сразу не войдёт. А потом?
  -Потом не знаю. Он войдёт откуда захочет и когда захочет. Это ЕГО дом. Но до утра он нападёт обязательно. Для того он нас сюда и затянул.
  -Это я виновата! Я тебя сюда притащила!
  -Нет, это я должен был его раскусить! Ещё тогда в деревне. А вот почему не раскусил?...Вот это самое непонятное. Ведь он мне ВСЁ сказал. Сам всё сказал. Прямо в лоб, понимаешь. Я тогда ничего не соображал и он это видел. Когда мы туда вошли, мне кто-то всё перерубил. Ты понимаешь?
  Гембра кивнула.
  У нас это называется "накрыть шапкой".
  -Может это он сам на тебя напустил?
  -Нет. Это даже ему не под силу. Кто-то меня ему подставил. И тебя за компанию.
  -Охотник, что ли?
  Сфагам напряжённо думал.
  -Нет... И хватит пока об этом.
  -А почему ты его не убил сейчас?
  -Я не мог. Он сидел в яйце. Оно бы чуть-чуть раскрылось, только если бы он напал первым. Да и то... Но он не такой дурак. Он приходил нас прощупать. Последняя пристрелка... Как там огонь?
  -Дымит потихоньку. Разойдётся сейчас...
  -И ещё... послушай. - продолжал Сфагам, - когда он придёт, он будет не такой как сейчас, понимаешь?
  -Не- а. Не такой, а какой?
  -Не знаю какой. В том-то и дело.
   -Что ещё противнее?
  -Да. И страшнее...
  
  Глава 7
  
   Огонь, наконец, разгорелся по-настоящему. Сырая кожа сапога испускала густой дым, который однако благополучно вытягивался в трубу.
  -Огня он не любит. И он дал нам это понять. Я бы даже назвал его почти честным противником. К тому же, он полностью в себе уверен.
  -Да кто он, в конце концов, колдун что ли? Змеями кидается?
  Сфагам вздохнул.
  -Ладно, терять нам нечего...Лактунбы - это самая страшная секта древней животной магии. Их запретили ещё лет сто пятьдесят назад. Колдовать у нас в Алвиурии никому не возбраняется. Но они уж такое вытворяли...
  -Это из-за него деревню бросили?
  Сфагам кивнул.
  -Теперь я понимаю... задумчиво протянула Гембра.
  Они устроились напротив огня. Сфагам установил над очагом большое бронзовое зеркало так, чтобы в нём отражалась большая часть комнаты. За окном давно стояла темень. Три обнаруженных масляных светильника было решено жечь по очереди.
  Повернувшись к огню, Сфагам закрыл глаза. Теперь он мог без труда настроится на тонкий образ своего противника. Он явился в виде вязкой пятнистой грязно-серой пелены, которая прыгала, перетекала и пульсировала, то ближе, то дальше. Враг прекрасно знал с кем имеет дело и умел маскироваться. Пелена сгущалось где-то поблизости, но вплотную не подступала.
  -А что он может?
  -Много чего... Мне кажется он не спешит. По крайней мере сейчас. Но всё может измениться каждую секунду. Пока я его держу... Он, может быть ждёт пока мы про него забудем хотя бы на минуту. А может быть, продолжает играть и хочет, чтобы мы потеряли спокойствие. И тогда он возьмёт нас шутя. Без боя. Мне показалось, что ты его чем-то заинтересовала.
  Гембра презрительно хмыкнула.
  -Нет, это не то, что ты думаешь. Совсем не то...
  -Фу! Даже есть расхотелось. - Девушка нервно сжимала рукоятку меча. Каждая секунда молчания казалась невыносимой. Очаг потрескивал предательски мирно. Тихой и спокойной казалась и сама комната, где ничто, не говорило о смертельной опасности, нависшей над её случайными гостями.
  -Ты уже попадала, наверное во всякие переделки?
  -А то! Стычек было - не сосчитать! Тонула... - Гембра изобразила на лице игривую задумчивость. - Три раза. Сегодня не в счёт. С высоты падала - раз пять, не меньше! На колу не сидела - врать не буду! Зато вешали... Вешали меня.... - Она устремила взгляд в потолок, сощурила один глаз, наморщила лоб и почесала макушку, как бы напряжённо вспоминая.
  -Вешали меня три..., не, четыре, точно! Четыре раза. И до сих пор прыгаю.
  -Четыре раза? Не многовато ли?
  -Не веришь? - Гембра искренне обиделась. - Я, если хочешь знать, никогда не привираю! Что было, то было!
  -Да я верю, верю... Но четыре раза!
  Гембра была довольна, что ей удалось хоть чем-то удивить своего невозмутимого товарища.
  -Четыре, точно! Вот слушай. Первый раз давно ещё было. Лет десять назад, а может и больше. Я тогда ещё совсем девчонкой была. Во, и тоже босиком бегала! - Гембра качнула ногой.
  -А за что вешали-то?
  -За шейку, ясное дело!...За проделки всякие. Первая любовь и всякое такое. Ну ты понимаешь...
  -Пытаюсь представить. С твоим-то характером, да с твоими-то проделками...
  -Это точно! Так ведь за правду вешали! За справедливость! Так бы за правду и повисела, если б тогда один козёл со мной развлечься не захотел. Ну перед этим, понимаешь, - Гембра выразительно провела пальцем по тонкой мускулистой шее и подняв его вверх, скорчила рожу, высунув язык. Ну я его развлекла!..
  -Я думаю! - Сфагам улыбнулся.
  - Мне, между прочим, ещё гадалка накаркала. Болтаться, говорит, тебе девка в петле. И никуда тебе, говорит, от этой судьбы не деться! А через два дня её саму на базарной площади вздёрнули. Проворовалась. А может нагадала чего не надо... кому не надо!
  -Драпанула я тогда из дома. И не вернулась больше. Висеть-то неохота...
  -А второй раз?
  -Второй раз приняли меня за лазутчицу. Война, помнишь была. За южные леса?
  Сфагам кивнул.
  -Ну вот. Вешали меня тогда на суку с лошади. У дороги с видом на деревню. Хорошо, на дороге нужные люди оказались в нужный момент. А стояло бы дерево чуть подальше...Так и осталась бы на том дереве. Да и лошадка выручила. Топталась, топталась, время тянула. Как знала. Лошадка-то умная была. Понимала всё...
   А в третий раз под мостом чуть не повесили. Товар везли - всё по правилам. Через мост проехали - ну, на ихнюю землю. Только въехали - раз - слева-справа - молодцы. Все в доспехах. И ещё грамотей с ними один - суслик-глазки узкие. Свиток достаёт. Туда-сюда, мол, платите, говорит, за то, за это. И денег заломил - хоть до гола раздевайся! Ну мы ему, конечно - шиш! Те - за мечи. Ну и поцапались. Думали- отобьёмся, а они как повалят из кустов. Ну и прижали нас. Но их двоих мы положить успели. Построили рядышком нас на мосту. Меня - последнюю с ихней стороны. Всем - петельки и вниз, по очереди. Смотрю, наших уже трое болтается. Скоро до меня дойдёт. А тут с другой стороны едет кто-то. Жрец вроде. Ну туда-сюда... Разговор...Ля-ля, тра-ля-ля! Ну тут я одному ногой врезала - и в воду! Руки-то не связали. Думали, не денемся никуда. А с ними потом тоже разобрались. До императорского суда дошло! Получили своё за обдираловку!
  Гембра вошла во вкус. Сфагам слушал её с радостью. Ему нравилось, что она, наконец, стала говорить привычным для себя простым и бесхитростным языком, оставив мучительные и забавные попытки удивить его правильностью высокопарного слога.
  -Ну а четвёртый раз - целое представление было! Везли мы с Востока товар. Пряности там, составы всякие, для храма всякие штучки хитрые, ну и всё такое прочее. Вся дорога спокойная была. Я аж удивилась. Нет, думаю, так всё просто не пройдёт! И точно! А везли в такой городишко... Ну, не городишко даже, а крепость. На берегу стоит. А оттуда товар уже с другой охраной на кораблях - туда - через залив. Заезжаем в крепость. Рады, понятное дело, - довезли! А начальник гарнизона, самый главный, вроде, так на меня сразу глаз и положил. Ну я ему язычок показала, ну может, разок глазки состроила. Ну так просто, для шутки. Понятное дело! Кто ж знал, что он так сразу заведётся! Как пообедали, так сразу лапать начал. И при любовнице своей, представляешь! Скажи, дурак какой! Когда мужик с головой не советуется - караул! А у той, ну у любовницы - штаны зелёные, а рожа ещё зеленее от злости. Обрыдла, подруга, ясное дело! Туда-сюда, значит... Вечером солдаты заваливают. И к сумкам...Раз - а там у меня и ещё у двух ребят из охраны, ну для отвода, понимаешь...., коробочки, значит. Ну, из тех, что везли. Со всякой этой восточной дрянью. Коробочки-то маленькие - во! А стоят виргов по пятьсот-шестьсот! Ну я то сразу всё поняла. А им ведь разве чего докажешь? Разобрались быстренько! А сука та стоит - скалится. Знаешь, говорит, что тебе, воровка, по закону положено? А я, вообще-то, таких дел не люблю. Цап её за волосы и мордой об стенку! Жаль, меч до того отобрали! Ну те, ясное дело, навалились - растащили. А начальник стоит с постной такой рожей и говорит -"Ничего, говорит, не поделаешь. За такие дела будете завтра утром повешены на городской стене над воротами. Чтоб другим не повадно было!" Наши то другие заступиться думали. Куда там! Дело ясное! А сука эта так и суетится! А ты, говорит, - это мне, - раз такая боевая, будешь голенькая болтаться! Согласен, спрашивает. Ну своему этому... А тот-то согласен. Ещё бы! Если на лежанку не затащил, так чтоб хоть повесить голую. Что б не так обидно... Ну и в подвал нас. А утром вешать потащили. Стою на зубце. Голая. А утром-то холодно. Ветер сильный и камни холодные. Стою - дрожу. Зуб на зуб не попадает. Ребят по сторонам поставили. Парни хорошие, честные. Жалко... Один вообще первый раз в охране. Ну стою, значит. Руки за спиной связаны. Верёвку сначала свободно накинули - вот так, - Гембра провела пальцем над ключицами. Второй конец внизу на крюк какой-то намотали. Ну всё думаю, девушка. Отвоевалась, отпрыгалась! Погремят теперь мои косточки на ветерке.
  -Почему косточки?
  -А ты чего, не знаешь, что ли? Если в городе вешают, ну на базаре там, или ещё где в приличном месте - то на три дня. Чтоб тухлятину не разводить. В особых случаях - на неделю. - Рассказчица наставительно подняла палец.
  А если на стене, то это надолго - пока скелетик не рассыплется! А до тех пор, думаю, будем ворон пугать и стенку украшать прямо над въездом. Навроде герба. Ну вот, значит, подваливает ко мне эта сука с вот такой доской. - Гембра изобразила руками изрядных размеров четырёхугольник. - А на ней написано...Сейчас вспомню... Так, значит...
  " Я Гембра - воровка. А каждой воровке... м-м-м... петля...нет, не так! Сейчас! "А каждой воровке найдём по верёвке!" Во! Или "награда - верёвка!" Ну что-то вроде того. И буквы здоровые, чтоб аж с соседней крепости видно было. Ну это я шучу, ясное дело! - быстро добавила она. - Главный сначала рядом стоял, а потом свалил куда-то. Позвали.
  Сфагам слушал Гембру очень внимательно, глядя, как отражаются и пляшут огненные язычки в начищенном металле носка сапога. Другая часть его сознания пребывала в трансе, принимая сигналы тонкого мира. Внутренний глаз вглядывался в серую завесу, идя ей навстречу и осторожно раздвигая клочья вязкого тумана, из которого выплыли очертания комнаты небедного деревенского дома. "Охотились на тигра!" - высокий мужчина в костюме лесничего бросил на стол что-то завёрнутое в тряпку. Взгляд его был растерянным и подавленным. Одежда на плече - разорвана и в крови. Робкие женские пальцы развернули тряпку. На стол выкатилась отрубленная человеческая рука с неестественно длинными пальцами и острыми треугольными ногтями.. Раздался сдавленный женский вскрик. Несколько детских лиц в ужасе отшатнулись от стола. Мужчина ещё что-то сказал тихим, но твёрдым голосом, но слова были неразборчивы. Комната скрылась в тумане, но через несколько секунд сквозь мглистую пелену вновь начало проступать изображение. Короткая палка шевелила угли в очаге... От бесформенных комков отделился почерневший остов отрубленной конечности. Что-то едва заметно блеснуло. Тонкие детские пальцы осторожно, но без страха сняли с ломкой хрустящей фаланги небольшое кольцо с тусклым, не треснувшим от огня, синим камнем. Тщедушный белобрысый мальчик лет шести поднял ручонку к свету, любуясь украшением в неярком свете узкого окошка. Снова туман... Дальнейший ворох образов и ощущений был труднопередаваем. Их связь была смутной и неизъяснимой, как во сне. Зовущий женский голос, переходящий в стонущий клёкот болотной птицы, и как что-то безусловно связанное с этим, то ли причиной, то ли следствием - тень гигантского богомола, выползающая из тёмного угла за очагом на ярко освещённую стену. И туманная завеса... Сгорбленная старуха закутанная в чёрное берёт мальчика за руку. Она еле идёт, даже слегка опирается на его хрупкое плечико. Они раздвигают руками камыши. Шорох листьев и шум ветра... Старуха идёт уже твёрже и прямее.... А теперь она уже шагает широкой мужской походкой и мальчик едва поспевает за ней. Она, кажется, становится даже выше ростом. Камыши расступаются, открывая тихую заводь с густой зелёной ряской. На другом берегу необычные деревянные постройки. Круг из брёвен. Из центра курится дымок. И опять всё тает в сером тумане. Внутренний глаз более ничего не различал. Впрочем Сфагаму и так было уже всё ясно. Не теряя из виду пелену, он снова перевёл внутренний глаз на рассказчицу.
  -Надевает она мне доску эту...
  "Это повторится" - вспыхнула внезапная мысль. "Верёвка, надпись...Это должно повторится. Это МОЖЕТ повториться. Скоро...Если. Если..." Серая пелена сгустилась и отсекла дальнейшую цепь.
  -А я ей - "Сама, говорю, писала?" А она - Я для тебя, говорит, ещё не так постараюсь! Сейчас я тебе и петелечку поправлю. - И узел за ухом затягивает Ну, мне тут радости мало - верёвка под горлом, доска тяжёлая, вниз тянет. Народ внизу собрался, пальцами тычут. Думаю, самой, что ль прыгнуть? Хоть быстрее будет. А потом думаю - нет! От меня так просто не отделаешься! Выберу, думаю, момент, пока эта сука вокруг меня крутится, цап зубами за одежонку - и вниз за компанию! Мне поближе - ей подальше. Жаль, думаю, не увижу, как её с дороги соскребать будут. А она, сука, как почуяла! Вертится, вертится, а совсем близко не подходит. Стала сзади и пальчикам так между лопаток - тик-тик. Сейчас, говорит узнаешь, как мужикам язычки показывать! Скоро всему городу язычок покажешь! А тут слышу - на лестнице снизу голоса какие-то. Спорят чего-то. Вроде решают чего. Ну думаю - время тянуть надо, мало ли там чего. Вниз-то всегда успеется! Эй, говорю, подруга заботливая, сделай что ли верёвку покороче. А то с такого размаха ещё башка оторвётся. Ворота не отмоете, да и вида не будет. А та, - башка, говорит, не оторвётся, не бойся! А верёвочку я тебе ещё подлиннее сделаю. Чтоб ты у всех проезжающих прямо над головой болталась. Ну и начала там ковыряться. Тут главный поднимается. Рожа - как дерьма наелся! Другие с ним... Нашлась там, выходит, одна душа честная. Видел один из ихних, как эта сука нам коробочки подбрасывала. Ну а как разобрались, что к чему - сука эта так и побелела вся. А сказать то нечего! Вдруг ко мне как кинется! Столкнуть хотела, зараза! Ну ничего... Я её ногой встретила! Ну, те, значит, туда-сюда. Потрепались, извинились. За стол пошли есть-пить, мирится. Лишних сорок пять виргов заплатили, сверх договора.
  -Так они оценили твою жизнь?
  Гембра на мгновение растерялась от неожиданного вопроса.
  -Ну да, вроде того... Выезжаем, значит из ворот. Главный чуть впереди едет. Провожает. Я рядом - чуть подальше. Вдруг смотрю, чего-то главный вроде как задёргался. Повернулся - вся башка мокрая и в дерьме! А народ вокруг хохочет и вверх показывает. Смотрю - а над воротами эта сука болтается. Тоже голая и дерьмо из неё так и валится. Представляешь, какое попадание! Прямо другу на голову! В меня, наверное, целила!
  Гембра по-детски звонко расхохоталась. Её смех прорезал зловещую пустоту притихшего дома.
  -Тише,... слышишь... там, наверху?
  Сфагам застыл, прислушиваясь. -Нет, это не он... А ведь ещё чуть-чуть и на её месте была бы ты.
  -Ну и поболталась бы! Куда б делась-то! Судьба, значит, такая! Хотя, неохота, конечно. Ну вот...Четыре раза вешали, ещё раз пятнадцать твёрдо обещали, раз пятьдесят собирались, раз двести просто грозились, и пока ничего! Я везучая!
  -Я уже заметил.
  -Я тебе ещё не такого расскажу! А бои какие были!
  Неожиданно взгляд девушки стал растерянным и тоскливым.
  -Знаешь, не по себе мне что-то. Когда врага видишь - это ещё как-то... Ну ты понимаешь... А тут... Сама, вроде, не боюсь, а во мне кто-то сидит и боится.
  -Не будем баловать его нашими страхами. Пусть приходит. Встретим, как сможем. Уж если умрём, то не от страха. - Сфагам продолжал смотреть на огонь. "И это тоже повторится... Стихия огня.... Двое у очага. Битва субстанций... Это МОЖЕТ повториться. Не скоро, но может. Позднее. Если... ЕСЛИ..." Снова серая пелена, вязка и тяжёлая. Если удастся прорваться сквозь эту пелену...
  -А с тобой тоже, наверное, приключалось всякое интересное?
  -Мне часто приходилось выезжать за пределы Братства с поручениями от наставника. Всякое бывало... Не то, что с тобой, конечно, но бывало. Но, ты знаешь, я не умею об этом рассказывать так интересно, как ты.
  -Да неужели?
  Сфагам улыбнулся.
  Осень раскинула мокрые крылья,
  Дни всё короче и листья мертвей,
  Тонет в усталости мысли усилие,
  Нет ни весны и не грусти по ней.
   Кутает осень сердечным уютом,
   Здесь мягче вода и огонь горячей,
   Сонна тревога, - развеялась утром,
   И птицей танцует на слабом плече.
  -Это твои стихи?
  -Нет, это из "Осенних песен" Тианфальта. Он считался вторым поэтом в столице после Далринка. Но я назвал бы его первым. Он был любимцем императора, а сам любил вино и развлечения. А потом его отравили завистники. Он было уже умер, но придворные лекари его всё-таки вытащили. Он прожил ещё двадцать один год, но стал совсем другим. Удалился от двора и жил почти, как отшельник. Никого не хотел видеть и писал совсем другие стихи...
  Бессмыслен путь, мечты нелепы,
  Заглохнет эхо - не жалей!
  Ведь дни твои на этом свете, -
  Лишь хоровод больных детей.
  -Это - уже после...
  -Мрачные стихи - проговорила Гембра.
  -Не мрачнее, пожалуй, чем жизнь...А ещё незадолго до смерти он написал своё знаменитое загадочное стихотворение, смысл которого никто до сих пор не разгадал. Оно начинается словами: "Мой старый друг, что завтра умер, давно смеётся надо мной."
   За окном послышался негромкий прерывистый свист. Он становился то тише, то громче, будто описывая круги вокруг дома.
  -Зажигай второй светильник и держи меч наготове, - тихо скомандовал Сфагам.
  Входная дверь не издала ни звука, но свистящий писк, будто бы раздавался уже в самом доме. Затем он прекратился, замерев где-то вверху. Вернулась гнетущая тишина.
  -Слышишь?
  -Нет.
  -Шаги.
  Гембра прислушалась. Теперь уже и она различала странные звуки, доносившиеся из одного из многочисленных коридоров первого этажа. В этих звуках и в самом деле нелегко было распознать шаги. Они не подходили, а будто бы подкатывались ударяя об пол не два, а три раза. И сами звуки были неравномерными, так что нельзя было понять, как далеко находится идущий. ЭТО НЕ БЫЛИ ШАГИ ЧЕЛОВЕКА. Глухой стук всё ближе подкатывался к двери. Внезапно девушкой овладел приступ паники. Её взгляд заметался по комнате: стол, светильник, очаг, книги, меловые знаки на двери, окно, снова очаг, снова дверь, Сфагам стоящий с мечом наготове, стул, окно, снова дверь, засов... Засов!!! Дверь не заперта! Одним кошачьим прыжком она подскочила к двери и с лязгом закрыла засов. Шаги остановились за самой дверью. Паника прошла. Наступило полумёртвое безразличие. Взгляд Гембры медленно и бессмысленно полз по стенке сверху вниз, ощупывая щели, трещинки и пятна. За дверью - тишина. Сползая вниз, взгляд остановился на закрытом засове. Вновь послышался тихий прерывистый свистящий писк. Совсем рядом. Прямо за дверью. Если б не эта деревянная преграда, можно было бы дотянуться рукой. Снова тишина. Чего стоила каждая секунда этой тишины!
   Страшный, сострясший весь дом удар в дверь, казалось оглушил Гембру изнутри. Эхо прокатилось нервной волной по всему телу. Дверь не подалась. Снова тишина. Сфагам продолжал стоять всё в той же позе невозмутимой готовности. За дверью послышался хриплый прерывистый вздох. Он был не менее чем втрое длиннее, чем вздох любого из людей. Сфагам и Гембра молча переглянулись.
  -Иди к окну. Когда он войдёт - беги. Прошу тебя.
  Гембра отрицательно мотнула головой и сжала рукоятку меча.
  Сфагам вздохнул и показал Гембре рукой, чтобы та отошла немного назад. За дверью вновь послышалось хриплое дыхание. Теперь тяжкий вздох показался ещё длиннее. И затем, после очередной паузы невыносимого безмолвия до невольных гостей страшной комнаты донёсся уже знакомый прерывистый писк. Сначала он звенел не громче комариного писка, но затем, набирая силу, перешёл в негромкий и писклявый человеческий смех. Непонятные шаги стали откатываться - глухо и тяжело. Затих и смех. Когда шаги заглохли окончательно, порыв ветра поддел приоткрытую ставню. Громкий хлопок заставил Гембру вздрогнуть. Сфагам подошёл к окну и плотно затворил его.
  -Ты говорил, эта штука испортит ему настроение? У меня, признаться, настроение тоже не очень... Но он всё таки не вошёл.
  -Вся ночь впереди. У него полно времени. - Сфагам вернулся к очагу. - Это конечно глупо, но постарайся успокоиться. Твой страх ему только в помощь.
  -Тогда расскажи ещё что-нибудь.
  -О чём же тебе рассказать? - голос Сфагама стал мягче.
  -Ну, если о приключениях тебе неинтересно...тогда расскажи мне про учителя и ученика.
  Монах задумчиво шевелил кочергой поленья в очаге. Отблески пламени играли светом и тенью на его спокойно-сосредоточенном лице.
  Гембра залезла на стул с ногами и обхватив руками колени, положила на них подбородок, приготовившись слушать. Огненные блики плясали в её огромных чёрных глазах.
  
   Глава 8
  
  Вот уже много дней над хижиной отшельника шёл дождь. - начал свой рассказ Сфагам. Нескончаемые потоки воды, как будто, хотели смыть её с высокого уступа горы, испытывая на прочность ветхую крышу. Отшельник сидел неподвижно возле маленького окошка и с самого утра молча вглядывался в бездонный шумящий туман, пронизанный водяными нитями.
  -Послушай, - сказал он ученику. - Четыре дня мой дух будет витать в созерцании иных пределов. Я оставляю моё тело на твоё попечение. Ты должен всё время находиться рядом и следить, чтобы оно не стало добычей чуждых сил. Ты знаешь, как это делать. Если вдруг тебе надо будет во что б это ни стало отлучиться - сожги тело, но ни в коем случае не оставляй без присмотра. Иначе твоим учителем может стать кто-нибудь посторонний.
  Ученик ответил, что выполнит всё в точности. Отшельник ещё долго смотрел в окошко, а затём лёг на циновку и погрузился в глубокую медитацию. Его тонкое тело, отделившись от бренной оболочки, которая осталась недвижно лежать в тесной хижине, поднялось высоко вверх. Оно летело навстречу ветру и дождю, пропуская сквозь себя потоки густого влажного воздуха, внимая бурым и сине-серым песням гор, отталкиваясь от вязко-колких замшевых волн, которые испускала смятая дождём трава и ловя неслышные шевеления затаённой в камнях жизни. Туманно-серая оболочка пейзажа сделалась прозрачной и открыла сияющее плетение бесчисленных тончайших нитей, пронизывающих всё - и небо, и землю, и камни, и воду и воздух. Все эти нити колебались и вибрировали так, что задень, казалось, одну - и это мельчайшее движение тотчас же отзовётся во все стороны, меняя рисунок мироздания. Но парящие облачка голубых и серебряных блёсток-звёздочек - тонкие тела, путешествующие в эфире, проплывали сквозь эти нити, почти не колебля их. Привычные контуры предметов просматривались сквозь эти сотканные из сияющего кружева фигуры, как едва различимые слабые очертания, как смутный набросок, сделанный художником, ещё не начавшим накладывать краски. Здесь не было разницы между зрением и слухом, а звуки-формы не сталкивались с оформляющей их мыслью, а сами были знанием. Полёт был лёгок и быстр.
  Гембра слушала, как заворожённая, слегка покачиваясь на стуле, машинально стирая грязь с большого пальца ноги.
  Первые два дня ученик провёл в неустанных занятиях, не забывая присматривать за телом учителя. Но уже к середине третьего дня тягостная тревога прочно поселилась в его сердце. Занятия не ладились и он не находил себе места. А присутствие в тесной хижине застывшего в неподвижности тела учителя ещё более усиливало чувство тоски и заброшенности. "Это учитель посылает мне испытание." - думал ученик, решив выдержать срок до конца. Но будто какая-то сторонняя сила терзала его изнутри, подталкивая к тому, чтобы покинуть тесную обитель. Окутанный туманом простор, открывавшийся с горы казался ему тюрьмой. Ему нестерпимо хотелось спуститься с горы в деревню, с кем-нибудь повидаться, с кем-нибудь поговорить, увидеть человеческие лица, услышать голоса. "Ты ещё недостаточен сам для себя. Нити, привязывающие тебя к обыденному миру ещё крепки, как железные цепи." - вспомнились слова учителя.
  Утром четвёртого дня ученик, совершив все необходимые ритуалы, сжёг тело учителя на площадке для обрядов перед хижиной. Теперь его уже ничего не держало и он стал спускаться с горы.
  А внизу в деревенском кабачке играла тростниковая флейта, разносились запахи вкусной еды и слышался тихий неспешный разговор. Ученик присел возле очага рядом с каким-то больным стариком, который пытаясь согреться, всё ближе придвигался к огню. Ученик заговорил со стариком. Тот отвечал глухо и невразумительно, но ученик не обращал на это внимания. Как и большинство людей, он слышал в разговоре только себя.
   Тем временем, дух учителя, возвратившись назад и, обнаружив вместо тела лишь обгорелые останки, тоже направился к подножью горы. Залетев в кабачок, он увидел своего ученика, сидящим у очага и вдохновенно рассказывающего о преимуществах отшельнической жизни и необходимости самоограничений на путях поиска Истины. Старик уже давно не слушал его. Он умирал. Жизненная сила тонкими струйками мельчайших мерцающих частичек исходила из него, как мука из прохудившегося мешка и вот-вот должна была иссякнуть совсем. Дух же учителя, к этому времени, пребывал в затруднении, ибо не мог слишком долго существовать вне телесной формы. Силы его стали уже истощаться и тогда, не дожидаясь, пока последние искорки жизни покинут старика, он стал вселяться в его тело. На короткий момент их тонкие тела встретились и прошли друг сквозь друга. Учитель увидел залитый солнцем берег и убегающий из под ног песок, затем шум фруктовых деревьев высоко над головой. Кто-то сидел на дереве и звал его чужим именем. Потом замелькала неразличимая череда образов и ощущений. Девушка вытряхивала красное покрывало. С каждым взмахом возраст её мгновенно, но в то же время неуловимо менялся. Последний взмах - и из-за тяжёлых складок показался силуэт сгорбленной старухи. Тяжесть... Усталость... Тоска. И боль разочарования - умирающий старик тоже пролистал жизнь учителя.
  -Что с тобой? Тебе плохо? - ученик потряс старика за руку.
  Старик широко открыл невидящие глаза и медленно обвёл ими всю комнату. Затем он устало опустил голову и обмяк на грубом деревянном стуле.
  -Ну, отдыхай, отдыхай.
  Теперь дух учителя должен был осваиваться в новом, случайно обретённом доме. Он проникал в изношенные члены и органы, возрождая их к жизни. "Придётся немало потрудиться, чтобы приблизить это тело хотя бы к малому совершенству." - думал учитель, направляя силовые потоки, то в измученные ревматизмом плечи, то в больную печень, то в ослабленное, отработавшее свой срок, сердце.
  А ученик ничего не заметил. Он продолжал болтать, не подозревая, что перед ним сидит уже совсем другой человек. Тем более странными показались ему слова старика, который, казалось спал и вовсе его не слушал.
  -Кто так горячо доказывает, тратя много слов, не имеет в себе подлинной уверенности, и слова его к себе же и обращены, чтоб смолкла неуверенность, - голос старика был одновременно и чужим, и знакомым. И страх объял ученика...
  -Погоди-ка... У нас, кажется, гости, - тихо проговорил Сфагам, медленно поднимаясь с места, - Меч... и не показывай вида. Он уже в комнате.
  Гембра напряглась, сжав рукоятку меча.
  -Зеркало... - шепнул Сфагам.
  Скосив взгляд на полированную бронзовую поверхность, девушка увидела в нём перетекание смутных очертаний, которые, с каждым мгновением, становились всё более отчётливыми. Сфагам схватил масляный светильник и резко повернулся, держа его на вытянутой руке.
  Существо, стоявшее в двух шагах от них, с трудом поддавалось описанию. Первое, что бросалось в глаза, была массивная, покрытая короткой серо-бурой шерстью фигура. Она была не менее чем на три головы выше самого высокого из людей. Спина была согнута, едва ли не в горб, но при этом держалась неестественно прямо. Фигура двинулась немного вперёд и из густой тени показалась огромная голова летучей мыши с пастью, усеянной редкими, но крупными и острыми зубами. Шеи, будто бы, не было вовсе - оставалось только удивляться, каким образом голове, прилепленной прямо к сутулым плечам, удается так легко вертеться во все стороны. Невероятно длинные руки-лапы гнулись не как у людей, а наоборот, как у насекомого и подгребали к себе сверху. Существо сделало ещё один медленный шаг вперёд. Теперь стало видно, что оно передвигается не на двух, а на трёх ногах. Эти ноги, не то козлиные, не то человеческие, заканчивались мощными тяжёлыми копытами. Голова легонько покачивалась, словно принюхиваясь, руки-лапы тоже слегка шевелились, ощупывая воздух. Внезапно третья "лишняя" нога с неожиданным проворством метнулась вперёд, плотно прижав Сфагама к каменной обкладке очага. Шестипалая перепончатая ладонь с длинными когтистыми пальцами-крюками опустилась сверху на голову Гембры и, сжав в кулак волосы, подняла девушку в воздух. Та выронила меч, но несмотря на пронизывающую боль в шее и позвоночнике, пыталась сопротивляться. Она извивалась, болтая ногами и нанося беспорядочные удары по держащей её лапе. Всё это, однако, нимало не беспокоило нападавшего. Он спокойно поворачивал извивающуюся фигуру то одним, то другим боком, видимо что-то рассматривая в свете огня. Затем Гембра увидела, как открылись, наконец, его как оказалось, закрытые до тех пор, глаза. Они были огромны и светились красным светом. Зрачки были размыты и почти не различались. То ли изо рта, то ли из носа этой безобразной головы стала вытягиваться узкая белая трубочка. Делаясь тоньше, она тянулась всё дальше и дальше, вплотную приближаясь к глазу девушки. Та отчаянно дёргала головой и, превозмогая боль, пыталась отвернуться или отмахнуться рукой. Это, по-видимому, вызывало у чудовища лёгкое раздражение. Тем временем Сфагам сумел таки освободиться от давящего пресса, стремившегося сравнять его со стенкой. Тяжёлое копыто уткнулось в кирпичи, а Сфагам в прыжке нанёс противнику три сильнейших молниеносных удара - в подбородок, в грудь и в пах. Мощнейший из бойцов, получивший хотя бы один такой удар, тотчас же упал бы замертво с размозжёнными внутренностями. Но чудовище лишь слегка отпрянуло, недовольно-удивлённо мотнув головой. Гембра, как пушинка, полетела в дальний угол. Она больно ударилась головой об пол и в глазах у неё потемнело. Последнее, что она увидела, была нелепая тень твари, взметнувшей над головой Сфагама свои длинные крюковатые лапы.
  Но сознание вернулось к ней уже через несколько мгновений. В комнате стоял шум и грохот. Сфагам и его страшный противник метались из стороны в сторону пытаясь достать друг друга. Движения монстра казались противоестественными - так могла ходить деревянная статуя. Каждое движение начинаясь вроде бы неуклюже и вяло, но затем вдруг, приобретало поразительную скорость и гибкость. Его стремительные развороты и выпады невозможно было предугадать. Но Сфагаму удавалось уворачиваться, хотя кое-где на его одежде уже виднелись следы крови. Удары меча Сфагама, которые уже давно превратили бы плоть любого живого существа в бесформенную груду мяса, нередко достигали цели, но оставляли на серо-бурой шерсти лишь едва заметные белёсые полоски, не причиняя противнику явного вреда и лишь на несколько мгновений блокируя его движения. Сфагам чувствовал, что все его удары словно вязнут в непробиваемой оболочке, плотно облегающей тело врага. Едва ли чудовище чувствовало и четвёртую часть силы его ударов. Это была известная неодолимая защита лактунбов, их страшно знаменитое "яйцо", против которого бессильно любое обычное оружие. У воина первой ступени почти не было шансов. Для выхода на вторую ступень требовалось время. Совсем немного, но противник это знал и свободных мгновений не было. Побоище продолжалось. Самое большее, что удавалось Сфагаму - это кое-как отбивать атаки чудовища, уворачиваясь и маневрируя. Не в силах пробить "яйцо", он всё же продолжал искать наиболее уязвимые места. В какой-то момент ему удалось в прыжке сделать сильную и неожиданную подсечку, ударив изнутри под колено опорной ноги. Тварь повалилась на пол, но падая успела поддеть Сфагама своей длиннющей лапой. Тот упал неудачно, сильно ударившись и потеряв несколько секунд. Он ещё не успел вскочить, а над ним уже взметнулись лапы-крюки. Но в следующий момент в голову чудища полетел подхваченный монахом масляный светильник. Пронзительный писк, наполнивший комнату разрывал сердце. Тварь мотала головой и размахивала лапами, поднося их к глазам. Противник был ослеплён, по крайней мере, на время. Успев немного прийти в себя, Гембра двинулась на помощь. Тварь тотчас же повернула голову в её сторону.
  -Осторожно! Он чувствует нас по теплу!
  Даже лишившись зрения, противник неплохо ориентировался в обстановке. Подхватив, как невесомую дощечку, огромный дубовый стол, он с чудовищной силой швырнул его в сторону окна, где стоял Сфагам. Не успей тот увернуться и стол расшиб бы его в лепёшку. Выбив окно вместе с куском стены стол вылетел на улицу. Какая-то щепка или гвоздь из этого грохочущего месива зацепила Сфагама за одежду и потащила за собой. Тварь плавным, замедленно-растянутым прыжком через всю комнату последовала за ним. Гембра, шатаясь, подошла к пролому. Бой продолжался возле дома. Здесь, на маленьком пятачке твёрдой земли противник чувствовал себя ещё увереннее, чем в комнате, где его явно раздражал зажжённый огонь. Его неуклюжие и тяжеловесные движения сменились лёгкими упругими прыжками. К тому же теперь ему было несравнимо легче ориентироваться по теплу, излучаемому телом. Сфагам, пропустивший в первые минуты боя на улице несколько тяжёлых ударов, отступал, выискивая пространство для манёвра. Мерзкий писк не прекращался ни на секунду. Единственная мысль, колоколом раскалывающая отяжелевшую голову Гембры звучала коротко и непреложно. "Это надо прекратить. Как угодно. Немедленно." Видеть и слышать всё это дальше было невыносимо. Как заворожённая, она приблизилась к дерущимся и каким-то для неё самой непонятным образом запрыгнула на спину чудовища. Её меч наносил отчаянные беспорядочные удары куда попало. Затем она почувствовала, как железная лапа вновь поднимает её в воздух и с силой отшвыривает в сторону. Сфагам, в это время, уворачиваясь от удара тяжёлого копыта отпрыгнул на несколько шагов назад и увяз почти по колено в трясине. Сразу поняв, что не успеет выбраться до следующей атаки, он принял самую низкую и самую устойчивую боевую позицию, крепко сжав обеими руками, выставленный вперёд меч. Ничего не оставалось, как вложить все оставшиеся силы в последний удар.
   Чудовище не спешило нападать. Оно протягивало лапы, ощупывая пространство вокруг того места, где стоял Сфагам. Затем наклонилось, вытянулось и принюхалось, не желая или не решаясь подойти вплотную. То ли нечёткость зрения, то ли нежелание ступать в болотную хлябь, то ли уверенность в том, что главный противник скован и никуда не денется заставили тварь отступить. Последнее соображение не было лишено оснований, так как ноги Сфагама всё глубже и глубже погружались в вязкую жижу. Тварь повернулась и направилась к Гембре, которая едва успела прийти в себя после очередного падения.
  -Не беги в болото! - крикнул Сфагам.
  Гембра полезла на дерево. Глаза твари всё ещё оставались незрячими и противник не сразу сообразил, куда подевалась его жертва. С высоты дерева Гембра видела, как нелепая серая фигура наугад блуждает вокруг, испуская пронзительный писк.
  В эти драгоценные мгновения Сфагам начал глубокую концентрацию. Враг, почуяв, наконец тепло, поднял вверх безобразную морду. Ухватившись когтистой ладонью за ствол он одним резким подскоком преодолел половину высоты, но дальше стал подниматься медленно и осторожно. Мерзкая голова летучей мыши с закрытыми глазами становилась всё ближе. Гембра в отчаянии колотила её ногой, чувствуя, что её удары гаснут в упругой непробиваемой оболочке. Чудовище открыло глаза. Несколько мгновений оно неподвижно смотрело вверх, не обращая никакого внимания на удары. Когтиста лапа сжалась в воздухе - Гембра успела отдёрнуть ногу.
  Тонкое тело Сфагама оторвалось от физической оболочки и поднялось над ней. Теперь тело было послушным инструментом, не чувствующим ни боли, ни слабости. Мощный поток эфирных волн пронизал его с головы до ног и влился в меч, как пружиной сжав в нём сокрушающие силы стихий. Докатившись до острия, этот силовой поток остановился и застыл, будто трепеща в поисках выхода. Воин второй ступени был готов к бою. Вырвать тело из болота было делом пары мгновений.
  Тварь, наконец, поймала Гембру за ногу. Несильного рывка оказалось достаточно, чтобы девушка полетела вниз. Всё дальнейшее виделось ей как в тумане. Ломящая боль в спине и затылке, кофейно-чёрное небо с тусклыми блёстками звёзд, посеребрённые луной лоскуты облаков и огромная голова летучей мыши, медленно склоняющаяся над ней. Красные глаза, холодные лунные блики, скользящие по чудовищным формам и опять тонкая белая трубочка. Она не видела, как Сфагам оказался у твари за спиной и как лапа-крюк, метнувшись назад, со всей силы врезалась в бок монаха, так и не остановив его. Не виден был и замах меча над головой - двумя руками под углом. Она заметила лишь тусклый блеск лезвия, неожиданно вылезшего из-под подбородка чудовища и едва не задевшего её саму. Голова отпрянула и подалась вверх. Лунный свет обдал всю огромную, нелепо выпрямленную сутулую фигуру с клинком, торчащим из того места, где должна была быть шея. Оглушительный писк разнёсся по болотам. Волна острой боли встряхнула сердце Гембры и иголками засвербила в ушах. Кофейно-чёрное небо померкло. Девушка потеряла сознание.
  Толчки доходили притуплённым эхом, становясь всё чувствительнее. Гембра открыла глаза. Снова небо, звёзды, уходящие вверх ветки дерева, залитые зеленовато- серебристым светом.
  -Ну, ты как? - Сфагам осторожно приподнял её голову.
  -Лучше не бывает. - хотела ответить она, но вместо этого её губы издали какие-то невнятные хриплые звуки.
  -А это... где? Где этот? - наконец выговорила она.
  -Отдыхает... С ним всё кончено. Не бойся.
  -Вот ещё! - прохрипела Гембра, с трудом поборов очередную волну тошноты и слабости.
  -Можешь подняться? Пошли в дом. Приведём себя в порядок.
  Поднявшись, Гембра бросила взгляд на распростёртое на земле тело. Человек в коричневой шляпе лежал, раскинув руки и задрав вверх свою бесцветную бородёнку.
  -А он что... опять того? Как это он, а? А я не видела...
  -И хорошо, что не видела. Хватит с тебя.
  Пошатываясь, они доковыляли до дома. Очаг ещё горел. Языки пламени испуганно уворачивались от порывов сквозняка, врывавшихся через пролом в стене. Ветер взбивал и гонял по комнате огненные блёстки.
   Первым делом надо было осмотреть раны.
   Гембре и на этот раз повезло. От её одежды остались едва ли не клочки, но серьёзных ран, кроме ушибов и царапин, не было, если не считать огромной шишки на голове, оставшийся от полёта через комнату. У Сфагама дела обстояли серьёзнее. У него было сломано ребро и сильно разодран бок. На плече и на руках сильно кровоточили глубокие рваные раны. Вероятно, были повреждены мышцы. Ещё одна глубокая колотая рана была на спине у левой лопатки. Множество мелких царапин, вывихнутые суставы и растянутые сухожилия - не в счёт. Они вправили вывихи, перевязали бок широким жгутом. В дело пошли эликсир и травы.
  -Теперь я должен совершить медитацию. - сказал Сфагам. Надо немного восстановить силы, иначе я могу не дойти. Постарайся отдохнуть за это время. После этого сразу уйдём.
  -Мне тоже здесь не очень нравится. Но может быть дождёмся утра?
  -Нельзя. Скоро прилетят его приятели, чтобы забрать его дух и поделить его силу. Я бы никому не посоветовал бы при этом присутствовать. Они сделают такую силовую воронку, что любой смертный, оказавшись рядом, превратится в кучку мусора, а дух его пойдёт им в пищу. В распыл, понимаешь?
  Подруга растеряно кивнула.
  -Так что, делать нам здесь больше нечего - хочешь-не хочешь, придётся уходить. - Сфагам принял неподвижную позу и, соединив пальцы, закрыл глаза.
  Гембра пребывала в странном состоянии. Смертельная усталость перемешивалась с лихорадочным возбуждением. Она подошла к подвалу, машинально подёргала дверь - заперто. Девушка вышла наружу. Её непреодолимо тянуло к тому самому дереву. Это было не просто любопытство и даже не желание преодолеть страх. Что-то внутри требовало удостовериться в подлинности всего произошедшего.
   Поверженный враг лежал в той же позе. Из страшной раны на шее сочилась вязкая тёмно-жёлтая жидкость. Гембра долго не могла отвести взгляд. Всё произошедшее казалось одновременно и совершенно противоестественным и, в то же время ужасающе реальным. Глядя на распростёртое тело, она словно стояла у порога разгадки. Казалось, что-то должно открыться или произойти и всё сразу станет понятным. Наконец она повернулась и сделала пару шагов назад к дому.
  -А-кх-х-х-х - послышалось сзади.
  Девушка резко обернулась. Человек в коричневой шляпе стал медленно подниматься с земли. Он поднимался не по-человечески, а как шест - совершенно прямо. Парализующий страх приковал Гембру к месту, не позволяя пошевелить ни рукой, ни ногой. Потянулся хриплый, тяжёлый вздох и лица поравнялись. Красные глаза бессмысленно смотрели перед собой.
  -К-х-х-х-фа. Бесцветные губы что-то пробормотали. Сквозь ледяной ужас в парализованном сознании Гембры проступило даже что-то вроде безразличия и покорности судьбе. Она не могла не только сопротивляться, но и с трудом стояла на ногах.
  -Кх-х-х-а... О-о-о... Рука с длинными жёлтыми ногтями потянулась было к шее, но застыла на полпути. Рот приоткрылся и неистребимый оборотень рухнул на спину на этот раз окончательно, как почему-то сразу поняла Гембра. Она ещё долго смотрела на неподвижное тело, боясь поверить своим ощущениям. Из раны на шее заструилась тонкая струйка дыма. Девушка, шатаясь, направилась к дому. Сделав несколько шагов, она вдруг громко вскрикнула. Что-то мокрое и холодное скользнуло по голой ступне и отскочило в сторону. Ноги подкосились и она едва не упала "Вот так и лягушка может убить." - пронеслось в голове.
  Сфагам ещё не вышел из медитации. Гембра присела рядом, не в силах пошевелиться. Глаза сами закрылись. Вскоре её разбудил голос друга.
  -Проснись, надо уходить. Доберёмся до деревни - там отдохнём.
  -Там этот... Теперь вроде всё. Дымок из него пошёл. Слабенький такой...
  -Это значит, что они скоро начнут собираться. Ты ничего не забыла?
  Сфагам выхватил из очага несколько недогоревших поленьев и разбросал их по комнате.
  -Пошли.
  -Может прихватим? Интересно всё-таки. - Гембра осторожно вертела в руках страшную колдовскую книгу.
  -Интересно будет, когда кто-нибудь из них к тебе за ней заявится. Они свои книжки не разбрасывают.
  -Чего-о!? - девушка отшвырнула книгу, как ядовитую змею.
  -К тому же хранить такие книги считается преступлением. Их положено сдавать и сжигать, что мы и сделаем.
  Книга полетела в очаг.
  * * *
  
  Идти было мучительно тяжело. Зарево горящего дома, хотя и светило сзади, но всё же помогало находить тропинку. Багровые сполохи раскрасили ночные болота диковинными красками. Путники потеряли ощущение времени. Проклятая ночь, казалось, никогда не кончится. Они всё шли и шли, время от времени оглядываясь на горящий дом.
  -А знаешь, Гембра, кого здесь сейчас не хватает?
  -Ну?
  -Разбойников.
  -Под предводительством Охотника.
  -Ну, а в такой компании не стыдно показаться и на собрании лактунбов.
  Гембра нервно расхохоталась. Сфагам тоже было засмеялся, но закашлялся от боли.
  -Ребро, - сказал он, - Всё-таки здорово он меня зацепил... У наших наставников давних времён была поговорка - когда рядом творилось что-то ужасное, отрицающее привычный разумный порядок, они называли это "свадьбой лактунбов". Теперь эту поговорку почти забыли... Видишь вон там такие серебристые разводы?
  -Где?
  -Возле дома. Видишь, кружатся.
  -Это дым, вроде.
  -Смотри лучше. Рядом с деревом и выше.
  -А, вижу...
  -Это они.
  -А они за нами не погонятся?
  -Нет. Они заберут его дух и улетят. И в этих местах никогда больше не появятся. Это их правило. Ты чувствуешь, как будто на голову давит.
  -Ага, есть.
  -Это от их воронки. Мы ещё вовремя ушли. Но лучше здесь не стоять. Помнишь сухое дерево, где тропинка пошире идёт? Там отдохнём немножко.
  Наступившее, в конце концов, утро застало Сфагама и Гембру ещё в пути. Стоял уже ясный день, а деревня лишь только показалась из-за низкого холма. Но уже и это вселяло радость. Дома становились ближе. Видна была и группа крестьян, неподвижно стоящих и смотрящих в их сторону. Наконец, путники вошли в деревню. Взгляды крестьян выражали немое удивление и страх.
  -Можете занимать дома в той деревне, - Сфагам кивнул в сторону болот, -Там теперь не опасно.
  Молчание. Круглые неверящие глаза...
  Хозяйка вышла на порог с застыла, сжимая в руках полотенце. "Живые." - только и смогла она вымолвить.
  -Приготовь побольше горячей воды и чистые тряпки, - распорядилась Гембра, - Чем скорей, тем лучше.
  Уже готово всё! Я ведь вас ещё издали заметила.
  -Кажется мы не ошиблись, оставив у неё коней, - заметил Сфагам.
  
  
  
  Глава 9
  Небольшая комната на втором этаже с широкой низкой лежанкой, столом и парой грубо сколоченных стульев казалась истинным раем. Только пролежав в полубесчувственном состоянии не менее получаса, истерзанные победители оборотней смогли подняться, чтобы поесть и всерьёз заняться ранами. Тепло от разведённого в небольшом очаге огня быстро наполнило комнату. Языки пламени причудливо мерцали, просвечивая сквозь развешанную возле очага одежду, которую хозяйке не без труда удалось отстирать от болотной грязи.
  Наступал вечер. Небо в маленьком окошке становилось тёмно-бирюзовым. Сидя возле огня, Гембра с жадностью доедала горячий суп из деревянной миски. Эта была уже третья порция из большого медного котелка, принесённого хозяйкой. Полулёжа на кушетке, Сфагам медленно жевал разрезанное на восемь долей яблоко. Тяжёлый болезненный озноб, который навалился ещё по дороге, наконец прошёл. Эликсир и глубокая медитация оказали своё действие. Боль отступила и кровотечение прекратилось. Пробуждённые потоки внутренних сил были направлены на скорейшее заживление ран. Явственно чувствовалось, как эти силы тёплыми слегка щекочущими волнами окутывают повреждённые участки тела, пронизывая их тончайшими вибрациями. Точно направленный волевой импульс, посылаемый не прямо, а как бы между делом, в обход сознания, мог усиливать или ослаблять эти потоки, делать их то более рассеянными, то более тонкими и собранными в точку. Такой тонкий, остро вибрирующий поток заштопывал рану как игла лекаря. А широкий поток словно мягкой кистью проходясь по больному месту подпитывал силой все окружающие ткани и успокаивая боль, проникал в каждую клеточку. Но это было только началом настоящего внутреннего лечения. Сфагаму предстояло создать в своём воображении живой образ недуга, а ещё лучше нарисовать его. Тогда внутренние силы, которые в этом случае тоже обретали свои видимые образы, могли быть направлены в бой. Борясь с противником, тесня и изгоняя его из тела, внутреннее воинство познавало его природу, выведывало все его тайны, выискивало слабые места. Поистине, правило: "С кем воюешь, у того и учишься." - относилось ко всему на свете. Эту войну можно было начинать назавтра. Тем более, что образ врага вырисовывался более чем ясно. Сейчас же глубинные силы, волна за волной истекающие из особых незримых точек, лишь только осматривали, или скорее, ощупывали поле предстоящего боя, пробуя силу противника. Работа предстояла немалая - Сфагам не мог себе позволить ходить целый месяц со сломанным ребром. "Надо попытаться научить её этому. Хотя бы немного. При такой весёлой жизни это очень пригодилось бы. Не сейчас, так потом." - думал Сфагам глядя на обнажённую спину девушки. Струящийся от очага свет очерчивал её фигуру тонким золотистым ореолом. Тусклые блики плясали на затенённой спине в такт движению острых лопаток, показывая с каким проворством Гембра орудует ложкой.
   -Тебя не смущает, что я голая? - спросила она, неожиданно повернувшись.
  -Ещё как! Просто не знаю куда деваться, - устало улыбнулся Сфагам.
  Гембра подошла к лежанке.
  -Ты как? - тихо спросила она.
  -Получше. Отдохнуть бы немножко...
  -Ага...точно. А так не больно? - она осторожно провела рукой по лицу и груди монаха.
  -Всегда б так делали больно. - Сфагам закрыл глаза.
  -Фу, сил нет совсем... - Гембра, как подкошенная упала на лежанку рядом со своим другом и уснула даже не успев почувствовать, как он накрыл её одеялом.
  Посреди ночи Гембра забеспокоилась во сне. Весь пережитый накануне кошмар переплавился в диковинное сплетение болезненно-тревожных образов. Она будто бы рубила мечом человека с красными глазами, а он почему-то и не думал падать, а только смеялся и что-то бормотал про погоду и про виды на урожай... Потом грибы... Огромные, угрожающие, растущие прямо из каменного пола, расчерченного красными колдовскими фигурами. И шляпки, как у этого...Сфагам в белой длинной одежде шёл к ней рядом с каким-то незнакомым человеком. Они что-то прочитали по книге и долго смеялись. Потом незнакомый человек оторвал от пола маленький грибок, который мигом превратился в фаллос и стал расти. То ли из него, то ли прямо из воздуха сверху появилась та самая тонкая белая трубочка... Гембра бежала через тёмные кусты, озарённые светом синего пламени. Со всех сторон надвигались ветви и стволы. Сверху свешивались огромные стрельчатые листья, полностью скрывая небо. Но, подняв голову, Гембра поняла, что стволы - это уже не стволы, а листья - не листья. Она стояла под брюхом гигантской мухи... Все образы в этом сне, даже сами по себе совсем нестрашные и вроде бы посторонние, сопровождались нарастающим чувством безысходности и отчаяния. В тяжком полусне со всех сторон из ночного сумрака надвигались мучительно врезавшиеся в память заросли болотной травы. ... И оборотень серой тенью крадущийся вслед и не отстающий ни на шаг. Наконец, девушка проснулась. Ссадины и ушибы продолжали ныть. "Ему, наверное, ещё больней." - подумала она.
   Сфагам спал спокойно. Болезненная бледность и тёмные круги вокруг глубоко посаженных глаз стали чуть менее заметны. "Такой беззащитный..." - думала Гембра, пожалуй, впервые за всё время внимательно разглядывая лицо своего друга, чувствуя как постепенно успокаивается встревоженное ночным ужасом сердце. Но нелепая и неотвязная мысль том, что мерзкая тварь вот-вот ворвётся в комнату отпускала не сразу.
  Поняв, что сразу не уснёт, она осторожно зажгла свечку и села у окна. Луна была скрыта облаками. Лишь через несколько минут неотрывного вглядывания в тёмное окошко, глаза стали различать глухие силуэты спящих домов, едва отделяющиеся от чёрной прорвы неба. Вдалеке перебрёхивались собаки. Ночной ветер слегка колыхал рыхлые массы деревьев. Посидев ещё немного, слушая ровное, едва уловимое дыхание друга, Гембра взялась зашивать его одежду, которая, как ни странно, почти не пострадала. Чинить свою было бесполезно. Возбуждение немного отступило, но не пропало вовсе, затаившись в подсознании. Девушка несколько раз бесцельно прошлась по комнате.
  -Гембра. - позвал Сфагам тихим, но совершенно не сонным голосом.
  -Ты не спишь?
  -Подойди ко мне.
  Испытывая необъяснимую дрожь во всём теле Гембра подошла к лежанке. Руки Сфагама мягко взяли её за запястья. Щекочущая теплая волна пробежала вверх, трепетно замерев на затылке. Вся кожа и особенно руки открылись потоку новых тонких ощущений. Чувствовалось каждое прикосновение, каждое шевеление воздуха в тесной комнатке. Но ощущения эти не были тягостны - напротив, всё приходящее извне отдавалось внутри сладостным эхом. Напряжённые мышцы расслабились. Радость хлынула внутрь с глубоким свободным дыханием, вымывая занозы тревоги, страха и тяжести.
  -Дыши ровнее. - прошептал Сфагам, - и расслабь руки.
  Волна следовала за волной. Голова слегка кружилась. Удивительно, но при всей необычно острой чувствительности, Гембра почти не ощущала своего тела. Оно было столь невесомым, что, казалось, вот-вот взлетит. Неожиданно со всех сторон заструился мягкий голубой свет. Руки Сфагама, мягко держащие её запястья, слились с ними в единую неразделимую цепь. Каждая новая волна проникала всё глубже во все уголки её тела, изгоняя остатки тяжести и наполняя их сладостным трепетом. Голубой свет залил всё. Сквозь его полупрозрачные потоки различалось только лицо Сфагама, блеск его спокойных влажных глаз.
  Гембра плохо соображала, что с ней происходит. Даже её собственный голос долетал словно издалека. Но природа напористой и независимой пантеры, которая вела её по жизни, не нуждалась ни в подсказках сознания, ни в его контроле.
  -Я лёгкая. Я тебе больно не сделаю, - прошептала она, пристраиваясь в позиции сверху. - О! А в этих делах ты тоже упражнялся со свинцовыми браслетами.
  -Конечно! - смеясь ответил Сфагам, -Правда больше трёх надеть не удавалось.
  Их движения слились в едином ритме и становились всё быстрее и интенсивней. Гембра чувствовала, как всё её тело покалывает иголочками Руки Сфагама скользили по нему легко и свободно и от этих прикосновений от кожи внутрь катились мягкие тёплые волны. Эти волны сливались в встречными - идущими от центра внизу живота, вызывая привычно-сладостные и, в то же время, необычные ощущения.
  -Как легко! - прошептала Гембра. Сфагам дунул, откидывая волосы девушки от своего лица. Чёрная копна взметнулась вверх, но тут же снова накрыла лицо монаха. Уткнувшись в его крепкую шею, Гембра звонко чмокнула, засмеялась и в следующую секунду уже сидела верхом, мелькая при свете свечи коленками и переходя в сумасшедший галоп.
  Она была уже близка к оргазму, когда вдруг почувствовала, что её поднимают и осторожно переворачивают на спину.
  -Давай, давай! - Гембра заизвивалась, пытаясь снова занять позицию, но Сфагам прижал её мягко, слегка поморщившись от боли.
  -Ребро, - пояснил он, поворачиваясь немного на бок. Тёплая ладонь почти по- отцовски коснулась её волос.
  -Ты что, меня не хочешь? - обиделась девушка.
   -Не надо спешить. Всё и так принадлежит нам. Будем брать не торопясь.
   Сфагам провёл пальцем по её лицу, повторяя линию высоких скул, рельефно вылепленных щёк, острого точёного подбородка. Тело Гембры обмякло, чёрные вьющиеся волосы, рассыпанные по подушке создавали вокруг лица размытый тёмный ореол.
   -А ты красивая, - Сфагам наклонился, касаясь губами её губ легко, будто невзначай, но сладостные волны доходили до самого сердца, заставляя его бешено биться. Он продолжал целовать девушку, всё более вовлекая её в томительно-трепетное ожидание. Гембра замерла, боясь пошевелиться. Поцелуи становились всё более долгими, и она чувствовала, как волны пронизывают её тело сверху вниз. Одна из этих волн, или точнее струй, самая мощная, прокатилась по её телу от головы до пяток, встряхнув всё внутри. Тело, казалось, растворилось в пространстве и само будто превратилось в тысячи разноцветный струй. Чем светлее и ярче была струя, тем больше силу она в себе несла. Но и в тепло-тусклых, мерцающих, была своя прелесть, они не могли нести свет, но прогревали всё изнутри. Струи перемешивались, ныряли друг в друга, создавая неповторимую игру ощущений.
   Кожа уже совсем не чувствовала прикосновения рук Сфагама. Они ощущались уже каким-то внутренним, глубинным осязанием Эти прикосновения спускались теперь всё ниже, не спеша обследуя и возбуждая желание идти дальше - всё глубже и глубже в эту пучину из струй. Теперь краски становились темнее, насыщенней. Почувствовался какой-то тонкий диковинный аромат. Он расплылся в пространстве, окрасив его, как тонкая мерцающая вуаль. И здесь произошло удивительное. Что-то вошло в Гембру внизу живота, - струи сплелись в единый кружащийся вихрь. Он закручивался всё сильнее, поднимаясь и втягивая внутрь себя. Он превратился в расширяющуюся воронку, которая выбросила Гембру в бесконечный простор. Чувство невыразимого покоя и красоты захватило её. Снова нахлынул голубой свет. Его лучи, становясь всё ярче и ярче несли совершенно невыразимые ощущения. Ничего подобного Гембра в своей жизни не испытывала. Свет пронизал её и она слилась с ним всем своим существом. В этом сплетённом мире звукокрасок и мыслеоощущений растворилось и само обычное сознание с его словами, размышлениями и задержками на осмыслении чувств.
   Словно издалека она услышала чей-то все понимающий любящий голос.
   -Ну что ты, что ты.... - Сфагам гладил Гембру по волосам. Она провела рукой по мокрому лицу.
   -Я что плакала? - спросила она по-детски.
   -Немного. Это ничего. Это бывает поначалу... Мы немножко оторвались от земли, хотя к настоящему полёту мы ещё не готовы. Но, не беда, не всё сразу. А к запаху сандала стоит привыкнуть. Тогда дойдёт и до ароматов посильнее. Они сделают полёт ещё легче. Тебе ведь понравилось?
   - Это...Не знаю как это сказать...
   -Да и не надо говорить. Слова здесь - грубый инструмент. Всё и так понятно - я был там же, где и ты.
   -Я тебе больно не сделала?
   -Там не бывает больно. Но теперь нужен отдых. Накройся, ночью может холодно стать...
  
   * * *
  В дверь тихонько постучали.
  -Ну что там ещё? - сонно пробормотала Гембра, - уже утро что ли?
  -Да уж день давно. А то, гляди, и вечер скоро, - хозяйка робко вошла в комнату,
  -Это мы столько спали! Вот это да! - присвистнула Гембра.
  Мне-то что? - продолжала хозяйка, - Сказано не будить - я и не бужу. Но тут ведь...
  -Что? - спросил Сфагам совершенно ясным голосом, сосредоточенно глядя в потолок.
  -Дожидаются вас там. - проговорила хозяйка понизив голос и показав пальцем вниз. - Странный какой-то. Сидит весь день, как прибитый. Полкружки воды с утра выпил - и сидит.
  -Ну вот и наш Охотник.- сказал Сфагам.- Скажи, я скоро спущусь.
  -Я с тобой! - голосом не допускающим возражений заявила Гембра.
  -Да куда ж от тебя денешься! - улыбнулся Сфагам. - Когда успела? - спросил он оглядывая зачиненную одежду.
  -Успела вот...
  -Спасибо.
  -Хоть какая польза от меня.
  -Ты бы хоть себе что-нибудь подобрала. А то вид у тебя...
  -Что, не нравлюсь? - с шутливым вызовом спросила Гембра, натягивая свои лохмотья.
  -Да нет, тебе даже идёт.
  -Ничего здесь брать не буду! - отрезала Гембра. - Я не крестьянка там какая-то! Я и в Амтасу так вернусь. В чём уехала, в том и приеду! Подумаешь, босиком! Хоть рваньё, да своё!
  -Ну хорошо, хорошо. Это твоё дело. Давай умываться и вниз.
  Преодолевая слабость и боль во всём теле, Сфагам тщательно умылся, затем подошёл к окну и достав из сумки бритвенные принадлежности, принялся за бритьё.
  -Тебе бы сейчас полежать, - сказала Гембра, сама удивляясь и даже смущаясь непривычной нежности своего голоса.
  -Да, неплохо бы, - согласился Сфагам.
  -Слушай, может я с ним поговорю, а? Ну куда тебе...
  -И не думай. Сама понимаешь... Да и не будет он с тобой разговаривать. Он ко мне пришёл.
  Сфагам убрал бронзовое зеркальце и вытер лицо полотенцем.
  -Ну пошли, - улыбнулся он.
  Они уже вышли из комнаты на лестницу, когда Гембра неожиданно повернулась к другу и крепко схватила его за руку.
  -Ты ранен. Я за тебя боюсь... Он может тебя убить. - говорила она с тревогой глядя в глаза Сфагама.
  -Я не боюсь и ты не бойся. Кто испугался, тот уже побеждён. К тому же не следует терять лицо.
  Они спустились вниз. Человек, сидящий за столом мог бы послужить наилучшим воплощением образа всесокрушающей мощи. Он был так высок, что казалось, если он встанет, то пробьёт своей белокурой головой низкий потолок деревенского дома. Он сидел абсолютно неподвижно и прямо, расправив широченные плечи. Взгляд холодных светло-стальных глаз встретил вошедших, не меняя невозмутимого выражения. Сфагам и Гембра остановились у стола.
  -Приветствую тебя, брат Сфагам. - проговорил гигант бесстрастным голосом.
  -Привет и тебе. Ты - брат Велвирт из монастыря у Соляной Горы.
  -Точно так.
  -Ты меня искал?
  -Да. Есть разговор.
  Стальные глаза оглядели Гембру с ног до головы холодно-безразличным, но цепким и ничего не упускающим взглядом, и затем вновь обратились на Сфагама.
  -Гембра, оставь нас, - мягко проговорил тот.
  Девушка критически хмыкнула и медленно направилась к двери. Навстречу ей вошла хозяйка.
  -Не хотите ли домашнего вина?
  Сфагам незаметно засмеялся, опустив голову.
  -Нет. - Холодно отрезал гость, - и оставь нас.
  Хозяйка выскользнула за дверь, увлекая за собой девушку.
   Гембра опять почувствовала себя не у дел. Там в комнате происходило что-то важное и наверняка опасное, а её выставили, как девчонку. В глубине души она понимала, что всё было сделано правильно и даже вполне деликатно, но обида и раздражение, смешанная с тревогой за друга никак не унимались. "Почему он не принимает меня всерьёз? Каждый раз норовит вывести из-под удара, как дамочку нежную... Конечно, он дерётся лучше. Чего уж там... Но ведь и я кое-что могу! Нет, что ли! Главное, чтобы он увидел...что я тоже могу..."
   Она несколько раз бесцельно обошла вокруг дома гоняя ногами камешки. Бездействие становилось невыносимым. Оглядевшись вокруг, она заметила, что деревенская улица на удивление безлюдна.
  -Эй, а где все-то? - спросила она у хозяйки, чтобы хоть чем-то отвлечься.
  -По домам сидят. Боятся.
  -Чего боятся-то? - продолжала спрашивать Гембра вяло-равнодушно.
  -Чего боятся? Разбойники в деревне, вот чего. Вы их искали-искали, а они и сами пожаловали. В харчевне сидят. Злые. Смотри, чтоб они вас вперёд не нашли.
  Со скоростью разжавшейся пружины Гембра вскочила на ставню и с ловкостью кошки вмиг добралась до окна их комнаты на втором этаже. Хозяйка не успела вымолвить и слова, как голые ноги мелькнули в окне, а через пару мгновений их обладательница выскочила из окна обратно с сумкой в руке.
  -В харчевне, говоришь? - переспросила Гембра, мягко спрыгивая на землю.
  Онемевшая хозяйка только кивнула.
  
   * * *
  
  -Так чем же я так обидел вашего почтеннейшего наставника?
  -Его самого - ничем. Он полагает, что ты несёшь вред нашему общему учению. Твои суждения ложны и еретичны и вред, который ты можешь принести - неизмерим. Так он считает.
  -Хотел бы я знать, какой мерой можно измерить вред, изначально отделив его от пользы... Ну что ж. Поединок, так поединок. Для обычного боя вполне подойдёт двор этого дома. А для поединка по-нашему даже не понадобится выходить из комнаты.
  -Да...Я вижу, ты уже успел побывать в бою. Как ты сумел найти достойного противника в этой глуши? - спросил Велвирт, немного помолчав.
  -Я убил лактунба вчера на болотах.
  Бесцветные брови слегка поднялись вверх, но уже через мгновение лицо белокурого гиганта вновь приобрело обычное бесстрастное выражение.
  -Ты ранен. Это уже не будет чистый поединок.
  -Мне не нужна твоя милость. Ты должен исполнить поручение наставника.
  Велвирт напряжённо сжал губы.
   -Братство у Соляной Горы - не цех наёмных убийц. Но это не всё. Это ведь дело не только твоей судьбы, но и моей. Нечистый поединок не показывает истинной картины вещей. А у меня есть сомнения... Я думаю, нам нечего друг от друга скрывать. Мы ведь не эти... - он кивнул на дверь.
  -Что ж, поделись своими сомнениями. Может быть мои еретические суждения окажутся не такими уж вредными.
  -Когда наставник посылал нас...
  -Нас?
  -Да, нас трое. Кроме меня ещё брат Тулунк и брат Анмист. Так вот, когда наставник нас посылал, с ним было что-то неладно. Как будто его устами говорил кто-то другой. Этот другой всё время просыпается в нём, когда я общаюсь с учителем в моих медитациях. Сегодня, ожидая тебя, я дважды с ним говорил. Второй раз этот другой не проснулся. Во всяком случае, мне так показалось. - Велвирт говорил медленно, делая паузы между фразами.
  -Последний разговор укрепил мои сомнения. Если допустить, что ты в действительности не несёшь той угрозы истинному учению, о которой говорит учитель, то убив тебя, особенно в нечистом поединке, я потеряю наработки всей моей жизни. Я потеряю духовный результат ВСЕХ МОИХ ЖИЗНЕЙ. Я обращусь в ничто, а ты обретёшь вечную жизнь в духе. Вот, что это значит.
   -Стало быть, ты допускаешь, что учитель мог ошибаться?
   -Не задавай мне этот вопрос.
   -Ты сам не только задал его себе, но кажется, уже почти и ответил.
  Глаза монахов встретились. Пауза была долгой.
   -Да, брат Велвирт, ты попал в нелёгкое положение. Кстати, ты не задумывался, почему наставник отправил именно тебя? Не только же из-за твоего боевого мастерства.
  -Да. Всё не случайно. И это, и твои раны... Ведь он помял не только твоё тело?
  -Верно. Но вот что я могу твёрдо обещать, так это то, что лёгкой победы у тебя сегодня не будет. Меня, конечно потрепали, но не настолько.
  -Всё, всё не случайно. И то, что ты убил лактунба - тоже не случайно. Я ведь тоже умею читать знаки судьбы. Сегодня я бы предпочёл не победить.
  -Но ты ведь знаешь, с такими мыслями на поединок не идут.
   -Погибнуть в бою от твоей руки было бы лучшим выходом.
  -А вот на это уже я не могу пойти... - Сфагам улыбнулся. - Пожалуй, сегодня мы друг друга стоим.
  -Пожалуй, сегодня не лучший день для поединка.
  -Тебе решать.
  Монахи вновь замолчали, глядя друг другу в глаза.
  
  Глава 10
  
  Решительно распахнув дверь, Гембра вошла в харчевню. Шестеро разбойников во главе с Кривым расположились за самым большим столом в центре комнаты. Несколько случайных посетителей испуганно жались по углам.
  В середине стола среди кружек, деревянных тарелок и живописно разбросанных объедков возвышался винный бочонок. Увлечённая пьяным галдежом разбойничья компания даже не заметила, как девушке подошла вплотную к столу.
  -Эй, Кривой! Ты кое-что забыл! - Брошенный шлем отскочил от головы атамана и шумно покатился по столу, опрокидывая глиняные кружки. Разбойник удивлённо уставился на Гембру осоловелыми глазами.
  -А вот и охрана пожаловала! - воскликнул один из бандитов.
  -Немного же тебе платят за верную службу! Даже на сапоги не заработала!
  -Ты где ж так поистаскалась, рвань ты этакая?
  -Сколько раз тебя поимели?
  -А дружок-то твой где? Это не он тебя так?
  -Да не! Он ведь чистоплюй из благородных. Он с босячками не якшается!
  -Мы будем драться, Кривой. По честному. Ты и я! - переждав волну пьяного хохота продолжала Гембра.
  Кривой продолжал смотреть на девушку с немым удивлением.
  -Драться? С тобой? - наконец выговорил он. Остальные разбойники едва сдерживали смех.
  -Да я тебя повешу, кошка ты драная, - в голосе Кривого появились даже благодушно-снисходительные нотки.
  -Таких голодранок гроздьями развешивать надо на всех перекрёстках, - злобно процедил кто-то из разбойников.
  -Хозяин! Налей этой оборванке кружку вина за мой счёт! Слушай, девка, - обратился Кривой к Гембре. - Эти скоты, - он кивнул на притихших в углу крестьян, - прибили одного моего парня, а двух других выдали солдатам. Их вздёрнули, как собак. Так вот, за каждого из них я решил повесить по десятку этих свиней. Одиннадцать уже украшают въезд в соседнюю деревню. А сколько наших вы положили тогда на дороге? А?
  -Жаль, не всех!
  -Так вот и посчитай, сколько раз тебя следует вздёрнуть. Значит так...Вместе с этими... - он обвёл глазами крестьян, - да ещё хозяин с дочкой..
  -И ещё пацан на дворе, - не замедлила последовать подсказка.
  -Да,...точно... так это будет... девятнадцать... А с тобой - двадцать. Вот с тебя и начнём. Хозяин тащи верёвку! Если будешь красиво висеть я, может быть, кого-нибудь из них даже и отпущу. Пусть после этого скажут, что Кривой - несправедливый человек! Твёрдо решив не даваться живой, Гембра выхватила было меч. Но на узком пятачке у стола негде было даже отступить для замаха. Разбойники мигом кинулись на неё все вместе, прижали к соседнему столу и вырвали из рук оружие. Единственное, что она изловчилась сделать, это на секунду высвободив руку, влепить Кривому полноценную оплеуху. Но в следующий миг её уже сжимали со всех сторон.
  -А кошечка ещё и царапается! - проговорил Кривой, аккуратно стирая кровь со щеки, - Ну сейчас мы с тобой поиграем! А ну, ребята, кто у нас по этому делу? Ланбир, ты как?
  -Да я ещё после вчерашнего...
  Стены харчевни сотряслись от дружного хохота.
  -Ты скольких вчера в деревне обслужил, а? Признавайся!
  -Ну а вы что? Нализались, как свиньи! Не можете даже девушке удовольствие доставить! Ну ладно, поехали!
  Содержимое стола полетело на пол. Один из разбойников привычным движением перекинул верёвку через балку, за которой темнела изнанка двускатной крыши.
  -Хозяин, а хозяин, что за верёвка у тебя такая? Гнилая вся... Приличную девушку повесить не на чем.
  -Для такой рвани - в самый раз!
  -И то верно! Давай на стол её!
  
   * * *
  
  -Поединок будет! - твёрдо сказал брат Велвирт. - Воля наставника должна быть исполнена. Поединок будет, но не сегодня.
  -Что ж, я не возражаю. У меня как раз оставались здесь кое-какие делишки.
  -Делишки?
  -Да. Надо бы немного почистить эти места от разбойников. В Амтасе правитель волнуется.
  -Да, многовато их развелось. Я сам прикончил утром четверых на дороге. Наглецы...
  -Итак, когда угодно, где угодно и выбор оружия за тобой.
  -Я знал, что ты не станешь играть со мной в прятки.
  -А ты не боишься, что тебя опередят?
  -Тулунк - малый простой. Он не задаёт себе вопросов. Хотя он и неплохо владеет оружием, но если ты успеешь восстановить силы, он вряд ли сможет помешать нашей следующей встрече. Я думаю, ты его скоро увидишь. А вот Анмист... Это твой настоящий враг. Он бы и сам искал твоей смерти. Он ведь очень тщеславен. Ты разрушаешь его мир уже одним своим существованием. Такие, как мы с тобой добиваются мастерства долгими годами упорных занятий, а ему всё было дано почти сразу. Ты ведь знаешь, о чём это говорит. Это ещё один шар в пользу моих сомнений. Он не торопится. Выжидает. К тому же у него ещё какие-то свои дела за пределами Братства.
  -Хорошо, я всё понял. Ещё сегодня утром я и не подозревал, что узнаю так много интересного.
  -До встречи, брат Сфагам.
  -Надеюсь, я доживу до этой встречи, а то, глядишь, и переживу.
  -Монахи коротко поклонились друг другу и вышли на крыльцо.
  Взволнованная хозяйка встретила их на пороге.
  -Девчонка-то твоя к разбойникам побежала! Там они, в харчевне. Не вышло бы чего!
  -Вот и делишки закончишь, - усмехнулся Велвирт, вскакивая в седло. Его конь резко сорвался с места и тяжёлый топот копыт заглох уже через несколько секунд.
  Велвирт был прав, когда заметил, что Сфагам был ранен не только телесно. Только теперь стала ясна подлинная сила проклятого лактунба. Атака на тонком плане, которую оборотень начал задолго до схватки в доме не прошла безболезненно. Надёжный панцирь спокойствия и невозмутимой отстранённости был кое-где пробит. Сквозь эти дырочки тонкими напористыми струйками били неподконтрольные чувства, импульсы и аффекты, ещё несильно, но уже заметно замутняя кристальный экран ясновидения. Стоило этой первичной магме эмоций вырваться наружу и выработанные долгими годами навыки и искусства могли быть утрачены. До этого было, разумеется, далеко, но тревога за Гембру и злость на разбойников уже грозили вот-вот взломать щит спокойной сосредоточенности. Залатать дыры можно было с помощью нескольких глубоких медитаций. Но сейчас было не до этого. Дорога была каждая секунда. Оставалось полагаться на волю и самоконтроль.
  
   * * *
  
   Гембра стояла на столе. Сырая лохматая петля плотно сжимала горло. Связанные руки были подняты над головой. Опустить их было невозможно, поскольку верёвка, на которой ей предстояло быть повешенной, была продета между запястьями. Разбойникам почему-то показалось, что так будет зрелищнее. Они не спешили заканчивать расправу. Гембра уже не слышала пьяного хохота и сальных шуток. Её душила жгучая обида. Она проклинала себя за глупость и безрассудство. Даже ненависть к разбойникам и сожаление о собственной жизни отступили перед всепоглощающим чувством обиды и стыда. Стыда перед собой и перед ним. "Сцапали, как дуру! Никого даже не поцарапала! А теперь вздёрнут, как собаку!" - думала девушка, закусив губу и бездумно растирая по столу хлебные крошки большим пальцем ноги. Она представила, как эти скоты ещё немного поиздеваясь, опрокинут стол и будут долго гоготать, тыча грязными пальцами в болтающийся труп... А потом он придёт и увидит её, качающуюся под этой перекладиной со сломанной шеей и синим высунутым языком... "Придёт... Если придёт. Как он там с этим?... Ничего! Пусть придёт и увидит! Сама виновата! Лишь бы у него там обошлось."
  -О, какие у нашей кошечки розовые пяточки! - Кривой провёл пальцем по босым пяткам Гембры. Девушка невольно передёрнулась.
  -Гляди, щекотки боится! Эй, подтяни-ка там!
  Разбойник, державший второй конец верёвки слегка подтянул её. Петля подалась вверх, врезаясь в кожу. Гембра стала на мыски, вытянувшись в струнку.
  -Вот так-то лучше. А пяточки-то грязные. Как у заправской босячки. Правда не загрубели ещё... Может, станцуешь нам напоследок? - куражился Кривой, щекоча голые пятки и подошвы девушки.
  Гембра действительно боялась щекотки. Она, как могла уворачивалась, переминалась с ноги на ногу и, выбрав момент, резким ударом наподдала Кривого пяткой в лоб. Последовал новый взрыв хохота.
  -Ей не нравится, Кривой! У тебя руки слишком грубые. Нежности не хватает!
  -Эй, ты! - крикнул Кривой дочке хозяина - Иди сюда! Живо!
  Хозяйская дочка - девчонка-подросток, смешно выросшая из расползающегося по швам детского платья, нерешительно подошла к столу.
  -А ну, давай! -приказал Кривой, кивая на Гембру. Девчонка испуганно подняла глаза. Гембра встретила её взгляд едва заметным печальным кивком, как бы разрешая не сопротивляться.
  -Видишь эти пяточки? Сейчас ты их заставишь плясать. А потом и сама спляшешь рядом на верёвочке. Давай! Пошла! Не стой, как тёлка!
  Кривой слегка кольнул девчонку ножом в бок. Та нерешительно провела холодным пальцем по подошве Гембры от пятки вниз.
  -Эй, там! Ещё подтяни!
  Теперь Гембра едва касалась стола кончиками пальцев. Тонкие девичьи руки щекотали ей пятки, явно не слишком усердствуя. Но как ни старалась Гембра сохранять неподвижность - судорожные спазмы волнами прокатывались по её вытянутому между петлёй и поверхностью стола телу, заставляя дёргаться, вертеться и извиваться. Наконец, это надоело и самим разбойникам.
  -Нет, от этой деревенской дубины толку не будет! Она её по-настоящему плясать не заставит!
  -Хозяин! Тащи вторую верёвку! Может для дочки получше найдёшь! Сейчас эту кончим, а тёлка - следующая.
  -Эй, погоди! Разбойник с выпученными рыбьими глазами кинулся на кухню и тут же вернулся с выдранным из амбарной книги чистым листом.
  -Слышь, Кривой, надо бы записочку оставить дружку-то. А то обидится!
  -И то верно. Уголёк есть? Кто у нас тут самый учёный?
  Рыбоглазый разбойник разгладил листок на столе у ног Гембры и принялся старательно выводить надпись.
  -Ну скоро, ты там, писака! Видишь, девушка заждалась?
  -Скоро... Не мешай!.. Во! - рыбоглазый прилепил листок Гембре на живот.
  "Эй, мастер! Полюбуйся, как мы вздёрнули твою сучку! Прими с этой драной кошкой привет от Кривого!"
  -Слушай! - изображая потрясение в голосе протянул Кривой. - А ты, оказывается не зря в школу ходил. А я-то тебя за простого держу! Может, малость подучишься и сдашь экзамен на чин. Будешь сидеть в управе... А?
  -И нам подкидывать со взяток-то! - хихикнул другой разбойник.
  Польщённый бандит замигал своими рыбьими глазами и принялся поправлять листок. Затем под одобрительные возгласы приятелей он стал с увлечением обводить буквы, пририсовывая сомнительного изящества хвостики и завитушки. Он был так поглощён этим делом, что не заметил, как пьяные голоса вокруг неожиданно стихли. Несколько мгновений единственным звуком в комнате был шорох угля.
  -Ну как, а? - рыбоглазый повернулся к приятелям.
  В дверях стоял Сфагам. Гембра встретила его по-детски виноватым взглядом, будто говорящим "Ну вот видишь, опять!"
  Кривой сделал едва уловимое движение бровью и разбойник, карауливший на всякий случай дверь и почему-то посчитавший себя незамеченным, кинулся на вошедшего сзади. Тот, не оборачиваясь, вскинул согнутую в локте руку.
   Сфагам не любил нарочитых эффектов, которые, впрочем, не следует путать с истинным артистизмом мастерского боя, но иногда они выходили сами собой. Все отчётливо услышали, как хрустнула сломанная кость между бровями, через пару мгновений со стуком упала на пол занесённая над головой мастера дубинка, а затем рухнул назад в тень и сам нападавший. Всё это время Сфагам не поворачивая головы продолжал смотреть прямо перед собой бесстрастно спокойным взглядом.
   -Ты, Кривой, выдающийся человек, - произнёс он негромким голосом.
  Один из разбойников подхватил с табуретки тяжёлый острый тесак и довольно умело метнул его в монаха. Никто не уследил за движением руки Сфагама. Едва уловим был лишь её молниеносный, но плавный разворот. А в следующий момент рукоятка тесака, раздробившего ключицы бандита уже торчала из его яремной впадины. Вытянув на миг подбородок вверх и издав короткий булькающий звук, разбойник бухнулся на колени, а затем упал лицом на пол. Остриё тесака тускло блеснула, выйдя из его затылка. Из угла, где затаились крестьяне, послышались приглушённые возгласы не то ужаса, не то восхищения. Воспользовавшись замешательством, Гембра уцепилась поднятыми руками за верёвку и резко подтянувшись с силой толкнула ногами державшего второй конец. Тот попятился и выпустил верёвку. Отлетев по инерции в сторону, девушка спрыгнула на пол. Разбойники дёрнулись было с мест, но хватать её не решились.
  -Так вот,- невозмутимо продолжал Сфагам,- ты выдающийся человек, Кривой. А знаешь, почему? Тебе удалось невозможное - ты меня почти разозлил. Поэтому ты заслужил выбор. Можешь проехаться с нами в Амтасу. Правитель не прочь посмотреть на тебя живьём, прежде чем посадить на кол.
  -Никуда я с тобой не поеду! - злобно огрызнулся Кривой.
  -Тогда хватит болтать и пошли на задний двор. Всё!
  -Мне... мне его оставь, мне! - выкрикивала Гембра, поспешно освобождаясь от верёвок.
   Сфагам был страшен сам себе. Его самоконтроль удерживал последние рубежи. Ещё немного и взрыв неуправляемой агрессивности мог превратить его в разъярённого демона смерти. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не разорвать на куски эти сгустки мерзкой вредоносной плоти - вырвать позвоночник, переломать кости, растоптать кишки... Мудрая сила, струящаяся из тонкого мира и взрывная энергия человеческих эмоций схлестнулись в его ослабленном израненном теле, взломав привычное равновесие духа и только опережающая реакция и отработанные до полного автоматизма боевые навыки работали безотказно, не считаясь с болью, сопровождавшей едва ли не каждое движение.
   -Мечи на землю! К стене! - Сфагам указал на стенку сарая, замыкающую задний двор.
   Трое оставшихся разбойников послушно выстроились у стенки.
  -А ты, Кривой, стань на колени и не верти головой - быстрее отделаешься.
  -Будь ты проклят! - Кривой, так и не выпустивший из рук меч, в приступе отчаянной злобы кинулся было на Сфагама, но тотчас же отлетел назад и, воя от боли, покатился по земле. Несколько минут он барахтался в пыли, нелепо загребая ногами. Наконец, поспешно подобрав меч, который никто и не думал у него отнимать, он снова принял боевую позицию. Сфагам, казалось не обращал на всё это никакого внимания, стоя в той же равнодушно-расслабленной позе. Некоторое время разбойник тщательно примерялся и наконец, снова кинулся вперёд. Сфагам отмахнулся от него, как от назойливой мухи. На этот раз Кривой отлетел ещё дальше в сторону. Меч полетел в другую. Весь извалявшись в пыли, атаман выл и рычал, катаясь по земле. Наконец он поднялся.
  -Ну что, не накувыркался ещё? - холодно спросил Сфагам, мобилизуя последние резервы выдержки.
  -Отдай его мне! - не унималась Гембра, - Я его сделаю, вот увидишь! Это мне нужно, пойми!
  Сфагам всё понимал. У неё было много причин, рваться в бой. Мешать было бы неразумно. Но и рисковать не хотелось. Кривой, тем временем, пришёл в себя.
  -Слушай ты, мастер! Если я положу твою сучку, ты меня отпустишь?
  -Поторгуйся ещё!... Ладно, - сказал он Гембре, - Давай! Главное, успокойся... Я прослежу.
   Противники заняли позиции и медленно закружили по двору, не спеша сближаться.
  -Ну, иди сюда, сучка! Хотела драки - получишь! - цедил Кривой, нанося наконец, первый удар после долгих обманных движений.
  Силы были примерно равны. Кривой был безусловно сильнее и подлее по манере боя. Гембра была гибче и подвижнее. Да и удар её тоже был не слаб. Первое время инициативу захватил атаман. Он теснил девушку, выигрывая темп обманными движениями. Два-три хорошо отработанных грязных приёмчика едва не принесли ему победу. Он даже позволял себе играть, пытаясь достать мечом листок с надписью, которых Гембра так и забыла снять с живота. Несколько раз Сфагам едва сдерживался, чтобы не поставить одним ударом точку в этой затянувшийся полосе смертельных приключений.
   Бой, однако, выровнялся. Гембра стала биться смелее и активнее. Теперь она уже не выжидала момент для контратак, а решительно нападала сама. Её удары становились всё точнее и увереннее. Пошли в дело и недавно освоенные приёмы. На груди и плече Кривого запылённая одежда уже густо окрасилась тёмно-багровыми пятнами крови. Он терял силы и выдержку. Он снова и снова бросался вперёд, нанося беспорядочные и бессмысленно сильные удары, всё более проигрывая в скорости и точности, но делая зато всё больше лишних и неловких движений. Теперь и Гембра могла позволить себе поиграть, опуская меч и как бы подставляясь под удар, но, при этом, всякий раз с неизменной ловкостью уворачиваясь. Это взбесило Кривого окончательно.
  -Голову не попорть, - деловито заметил Сфагам.
  -Эти слова окрылили Гембру эйфорией победы. Каскад точных жёстких ударов вконец сломал защиту разбойника. Эффектный обманный замах - и меч Гембры полоснул по колену Кривого. Тот припал на одну ногу, продолжая отчаянно отмахиваться мечом. Гембра не торопясь обошла вокруг противника. Ещё удар - и разбойник повалился на колени опираясь на уткнувшийся в землю меч. Лишённый возможности всерьёз сопротивляться, Кривой тяжело дышал следя за движениями Гембры угрюмым ненавидящим взглядом.
  -Сказано тебе, не верти головой! - резкий удар босой ноги выбил меч-опору из его слабеющей руки. Но упасть на землю он не успел. Гембра ловко подхватила его за волосы и поддерживая тело на вису обвела двор победоносным взглядом. Клинок упруго пропел в воздухе и обезглавленное тело конвульсивно дёрнувшись, бухнулось в пыль.
  -Хозяин! Мешок! - крикнула Гембра, срывающимся от возбуждения голосом.
  Сфагам медленно подошёл к вжавшимся в стенку разбойникам.
  -Ты сочинитель? - спросил он приставив указательный палец к груди рыбоглазого.
  -Это не я... Честно... Это он заставил... Не я, правда...
  Едва не закрыв глаза от отвращения, Сфагам ткнул пальцем. Рыбьи глаза закатились. Безвольно разинув рот, сочинитель стал медленно оседать вниз по стенке. Он был уже мёртв. Двое оставшихся в панике бросились бежать. Они едва успели выскочить со двора, как из за всех углов повыскакивали - будто караулили, вооружённые кто чем крестьяне. Разбойников мигом окружили и повалили на землю. За спинами крестьян, орудующих палками, дубинами и мотыгами уже ничего нельзя было разглядеть.
  -Ну вот и закончены наши дела. С этими без нас разберутся. - сказал Сфагам. - Хозяин, прибери здесь всё это дерьмо. И в доме тоже.
  Они вернулись в харчевню.
  -Ну теперь скажи мне, - монах снова мягко взял Гембру за запястья, - зачем ты сюда полезла? Одна против всех. На что надеялась?
  -Я думала... - Гембра отводила глаза, как провинившийся ребёнок, - я думала, честный бой...
  -Честный бой? С этим?
  -Я понимаю, конечно...
  -Понимаю - значит делаю. Если не делаю, значит не понимаю. Но ты всё-таки пойми, что теперь твоя жизнь дорога не только тебе.
  Девушка суетливо закивала.
  -Ладно, я тоже сегодня не очень-то...Хорошо, что всё обошлось. -
  - Это точно. А то болталась бы я сейчас на этой перекладине синенькая-красивенькая...
  Сфагам мягко и как-то осторожно поцеловал Гембру в губы. Та вдруг схватила его руку и заплакала по-детски навзрыд. Она громко всхлипывала и стонала, даже не пытаясь вытереть слёзы, которые всё катились и катились из её огромных чёрных глаз.
  -Ты не думай..., я не то... я не какая-то вообще... - заикаясь от рыданий пыталась выговорить она.
  Они сидели обнявшись в пустой харчевне. Гембра плакала долго. Последние два дня были чересчур богаты приключениями даже для неё.
  -А где этот... Охотник? - спросила она, немного отдышавшись ещё сдавленным от слёз голосом.
  -Уехал. Пока...
  -Я думала, он тебя хочет убить. Я за тебя боялась...
  -Правильно думала. Только боятся не надо. У него трудности побольше моих. Мне его почти что жаль.
  -Жаль? Такого-то верзилу?
  -Несчастный человек... Он поднялся довольно высоко, а теперь стал фишкой в чужой игре.
  -Не понимаю...
  -Праздник! Праздник! - понеслись голоса с улицы. - Кривого убили! И всю банду его!
  -Что там Кривой! Болотного больше нет!
  -Мужики сейчас только вернулись. Сами видели... Кончили Болотного и дом его сгорел... - вклинились звонкие детские голоса.
  Радостно возбуждённый гул становился всё ближе и громче.
  -Тащи телёнка!
  -Вина- то хватит?... Ещё три бочонка из погреба и пива!
  -Давай у кого чего есть! Столы на улицу!
  -Сами-то где?
  -Да, вон там сидят...
  В харчевню ворвалась восторженная толпа крестьян во главе с хозяином.
  -Тебе гадалка не говорила, что тебя задушат в объятьях? - спросил Сфагам с иронической тоской в голосе.
  
   * * *
   -...И тогда сам император собрал в столице всех колдунов и магов, наставников духовных братств и сильнейших адептов. Только все вместе они смогли дать настоящий бой лактунбам в тонком мире. Им удалось отсечь их от источника высших сил. И только тогда в дело смогла вступить императорская армия. Но лактунбы всё равно были ещё очень сильны. Иногда и сотня солдат ничего не могла поделать с одним.
  -А я ещё слышала, что если оборотень кого-нибудь укусит или поцарапает, то этот человек сам в оборотня превратится.
  -Глядя на нас, пожалуй, не скажешь. Это всё сказки для детей. Во-первых, так не бывает никогда. Во-вторых лактунбы - это не простые оборотни. Обычный оборотень может превратиться в кого? Чаще всего в волка, реже в медведя или в тигра. И обычный оборотень плохо управляет своими превращениями. А лактунб сам выбирает себе форму. Он может, например сегодня появиться в виде помеси крокодила и цапли, а назавтра придумать что-нибудь ещё похлеще. И делает всё это когда захочет. А главное, приобретая свойства животных, они не в малой мере не теряют человеческого рассудка. Они умножает животную хитрость на человеческое рассуждение. А силу их ты видела. Это не звериное и не человеческое. Это их магия. Знаешь почему тогда удалось их подрубить? Они не смогли оборонятся сообща - слишком не любят друг друга. Всё время грызутся. А ты говоришь, заразить укусом... Очень нужно им размножаться направо-налево! Не так-то просто попасть в их секту - пять ступеней посвящения. Они если и собираются вместе - то, как правило, для своих обрядов. А новеньких с самого детства готовят.
  -Это как?
  -Ну вот, к примеру, приходит в деревню какой-нибудь старичок или старушка и пока родители не видят, всем детишкам пирожки раздают. А пирожки отравленные. Все дети или болеют или умирают, а кто-то один почувствует неладное и есть не станет. Вот он-то и исчезает через день - два. А уж как дальше его готовят - этого никто не знает. Поди, подберись к ним...Ну, и по наследству тоже, конечно передают, не без этого.
  -Да, связались мы... - поёжилась Гембра.
  -Кучу книг насочиняли - всё страшилки про браки с лактунбами. Но это тоже сказки. Такие браки - большая редкость. Им люди для другого нужны, а браки у них только между собой. Вот такая секта...
   -Да пропади она, эта секта!
  -Неплохо бы... Ты знаешь, а там в доме я даже немного испугался. По-настоящему, понимаешь.
  -Ещё бы!
  -Да нет. Смерти я не боюсь. Я готов умереть в любую минуту. Этому учат в Братстве в ещё первый год. Но тут ведь хуже... Просто убивать им не нужно. Они используют человеческие органы и их внутренние силы.
  -Какие силы?
  -Ну вот у тебя, к примеру, что-нибудь болит. Если болит сердце, ты к нему обращаешься, с особыми словами, как к человеку. Если болит палец или зуб - слова другие. У каждого члена и у каждого органа свой характер, своё понимание и свои скрытые силы. Вот за этим они и охотятся. Помнишь его трубочку?
  -Как не помнить!
  -Я не знаю что он там задумал. Но если бы он победил, наши головы могли бы, к примеру, годами плавать в каком-нибудь вонючем тазу с собачьими потрохами и при этом, всё чувствовать и понимать. А он вытягивал бы из них соки своей трубочкой или ещё что-нибудь в этом роде. Ведь соки и кровь у человека тоже меняются. Когда человек спокоен - одно, когда напуган - другое, когда разозлён - третье. Они в этом лучше всех разбираются..
  -А желудок может приделать какой-нибудь змее или пауку?
  -Почему бы нет.
  -У меня мороз по коже. Никогда бы в это не поверила, если б сама...
  -А простой оборотень даже и близко не осмелится подойти к владениям лактунба. Так что когда в следующий раз соберёшься к ним в гости, оборотней и прочих вампиров можешь не бояться.
  -Нет уж, хватит с меня!
   Обратная дорога была лёгкой. Сфагам заделал пробоины в тонком теле и вернул своё обычное уравновешенное состояние. Раны, благодаря лечению и медитациям, заживали довольно быстро. Конечно, сломанное ребро не могло срастись слишком скоро, но ехать верхом было уже не так больно. Были даже возобновлены занятия боевого искусства. Сфагам был ещё несколько скован в движениях и это отчасти сокращало разницу в мастерстве. Но оборона монаха оставалась неприступной и это одновременно и раздражало и восхищало Гембру. Для полноценного восстановления обычного состояния Сфагаму нужна была, по меньшей мере, неделя покоя. Но он чувствовал, что покоя не предвидится. Неясные тревоги не оставляли его. Во всяком случае, он твёрдо знал, что судьба уже готовит ему новые приключения. Зато Гембра пребывала в своём обычном приподнятом настроении. Она фрондировала своим босяцким видом, гордо встречая удивлённые взгляды встречных на дороге.
  -Вон видишь кучу камней. Я её запомнила - к вечеру будем в городе. Здорово мы управились. Если сегодня не считать, ещё два дня до праздника. Думаю, правитель будет доволен.
  -Я тоже думаю...
   Подъезжая к городу, Сфагам почувствовал, что его тревоги усиливаются. Удвоенный караул у ворот и слишком внимательный осмотр всех въезжающих при странной, едва уловимой неуверенности в поведении стражников были первым их подтверждением.
  
  
  Глава 11
  
  -Я пальчик прищемил!
  Молодая женщина с прямыми золотистыми волосами осторожно спустила с повозки забавно одетого по-взрослому мальчика лет шести.
  Сейчас подую - и всё пройдёт. Давай... где?
  Златокузнец Кинвинд стоял рядом и, поглаживая бороду, любовался своим маленьким племянником. За лето, проведённое в загородном поместье мальчик успел немного вырасти. После смерти жены и гибели сына - офицера городской гвардии его вдова и маленький племянник стали для Кинвинда самыми близкими людьми, а их взаимная любовь была для него истинной радостью.
  Слуги ещё не успели разгрузить повозку, как во двор въехали Сфагам и Гембра.
  -Смотрите! Все сразу! - воскликнул Кинвинд, идя на встречу въезжающим.
  -И с трофеем! - Гембра махнула мешком с головой Кривого. - Правитель будет доволен!
  -Боюсь, ему будет не до того. - лицо Кинвинда приобрело тревожно-озабоченное выражение. - В доме поговорим. Главное все живы и почти все в сборе. Стамирх поправляется. Он даже с нами посидит за ужином.
  -Почти все? - спросил Сфагам.
  -Олкрина нет. Не вернулся ещё из дворца. Не спокойно мне за него... Подождём ещё...
  Сфагам и Гембра спешились и подошли к повозке.
  -Это Ламисса - представил Кивинд золотоволосую женщину. Та взглянула на Сфагама открытым и слегка растерянным взглядом больших светло серых глаз и тут же наткнулась на пристальный оценивающий взор Гембры. В ответ Ламисса оглядела воинственную гостью с таким обезоруживающим сочувствием, что той впервые стало неловко за свой оборванный вид. Сфагам и Гембра сдержано представились.
  -Ну пошли в дом - ужин наверное уже готов. - пригласил Кинвинд, радушно раскинув руки, как бы обнимая всю компанию.
  -Да и переодеться надо - деловито добавила Гембра.
  
   * * *
  -Что-то неладно в городе, - озабочено сказала Ламисса, перекладывая кусок жаренной утки в тарелку своего маленького подопечного. - Все шушукаются... Слухи всякие...
  -И стражники на въезде дотошные слишком... - добавила Гембра.
   -Я только что из дворца. Я там часто бываю - почти что свой, - заговорил хозяин дома. -Не знаю что уж там в городе говорят, а во дворце похоже, власть меняется. Лучше бы конечно об этом не болтать, но между нами-то можно. - Кинвинд подставил серебряный кубок и слуга наполнил его прозрачным виноградным вином.
  -Так вот, - продолжал он, сдаётся мне, что Тамменмирт больше городом не управляет. Во всяком случае, с сегодняшнего утра. Точно никто ничего не знает, все темнят. Но половина его любимых магов и астрологов уже из города разбежалась. Это кое о чём говорит. Да и вообще, похоже, надо быть готовым ко всему.
  -А что с Олкрином? - спросила Гембра.
  В длинной до земли свободной холщовой рубашке, белизна которой оттенялась смоляными волосами и подвешенными на чёрных кожаных ремешках украшениями и амулетами она чувствовала себя гораздо увереннее.
  -Он почти каждый день с утра уходил во дворец. Правитель был им доволен. Сегодня я его там не видел. И узнать ничего не смог. Никто ничего не знает... и нет его до сих пор. Не нравится мне это.
  -Он сегодня не вернётся. Это мне совершенно ясно. - Веско сказал Сфагам. - Но он жив - это мне тоже ясно. Завтра с утра пойду во дворец. Надо со всем этим разобраться.
   После горячей бани и перевязки Сфагам чувствовал себя почти здоровым и всё время был погружён в свои мысли. Он внимательно смотрел вокруг, ловя состояние привыкания к малознакомым местам. Он любил отслеживать, как образ нового места - двора, улицы или комнаты преобразуется, впечатываясь в память и, впитывая волновые импульсы тонкого тела, становится внутренне освоенным. Сейчас это было особенно интересно, потому что двор и дом Кинвинда уже был ему полузнаком... Впитывая флюиды дома, он явственно ощущал специально направленный на него импульс внимания, исходивший от Ламиссы. Она старалась не смотреть на него и это было самым надёжным подтверждением особого интереса. Гембра, видимо, тоже это чувствовала и, что неудивительно, не испытывала по этому поводу восторга. Она то и дело бросала резкие испытующие взгляды на Ламиссу, а Лутимас, наблюдая за этим едва заметно ухмылялся в свои пшеничные усы. К концу ужина вино немного развеяло тревожное настроение. Разговор стал живее и раскованнее. Сфагам, впрочем, как всегда больше молчал и сидя в дальнем конце стола, не спеша ел свои любимые яблоки, разрезая их на мелкие дольки. Зато Гембра оказалась в своей стихии, когда дело дошло до рассказов о приключениях. Рассказать действительно было что и она не упустила возможности дать волю не только своему красноречию, но и фантазии. Сфагам лишь только незаметно улыбался, опуская голову, когда взгляды восхищённых слушателей, включая слуг, обращались к нему. Выразительно жестикулируя Гембра превратила пятачок между столом и камином в своеобразное подобие сцены. Она тоже беспокоилась за Олкрина, но в глубине души она была даже рада, что не слышит в этот момент его ехидных шуточек.
  -А почему ты всё время молчишь? - вдруг спросила Ламисса, прямо взглянув на Сфагама.
  -В самом деле, тебе разве нечего добавить? - поддержал хозяин.
  -Я бы, скорее, кое-что убавил...
  -Тогда я сама тебя спрошу, - продолжала Ламисса, - когда ты понял, что ты особо отмечен?
  -Сфагам задумался, подняв на женщину свои невозмутимо спокойные глаза.
  -Было мне лет семь, - начал он. - Жил я тогда в родительском доме в небольшом городе у моря. Однажды, играл я как-то с другими мальчишками на берегу. Помню, даже, крепость строили из песка с камнями. Вдруг, слышу с улицы голоса: "Встречайте патриарха! Встречайте великого учителя!" Бежим в город. Видим - повозка едет закрытая, двумя мулами запряжённая. Рядом четверо монахов - тоже на мулах едут. Выходит из повозки старичок, худой такой, подтянутый. Был это патриарх Нерслинф. Ему уж тогда за девяносто было, а держался лет на тридцать моложе. Знали его по всей империи. Может и вы слышали.
  Кинвинд и Стамирх многозначительно закивали.
  -Не тот ли это Нерслинф, что сидя на приёме в столице вылил за спину пять поднесённых ему кубков с вином, а когда его стали спрашивать, что он делает - сказал, что тушит лесной пожар где-то на южной границе? - спросил Стамирх.
  -А потом донесли, - добавил Кинвинд, - что пожар там точно был и вдруг сам собой погас. В один момент. И как раз в то самое время!
  -Да, это был тот самый Нерслинф. Так вот, все к нему детей ведут - судьбу узнать. Он со всеми говорит, никому не отказывает. Что кому говорил, правда, не помню... Подводит и меня отец. Посмотрел на меня патриарх и говорит: завтра со мной поедешь. Тогда и приоткроем судьбу твою. А на следующий день чуть свет приходит к нам в дом один из монахов, что с ним ехали. "Пора, говорят, учитель ждёт." Ехали мы в повозке целый день. Ни слова старик не сказал за всю дорогу. И шторки закрыл. Так в темноте и ехали. Выходим - место голое, ни кустика. Одна земля и камни. Горы вдалеке. Моря не видно почти. Только крипта стоит каменная. Низенькая, старая. Там уж лет пятьсот назад святого отшельника захоронили. Обошёл старик вокруг, на колени стал и заснул, вроде. Я тогда ещё про медитации не знал. Потом встаёт и говорит - "Побудь здесь пока." Садится в повозку и отъезжает. Я сперва ничего и не понял. Потом вижу - повозка всё дальше, дальше... И пропала совсем. Ходил-ходил я вокруг - крипта заколочена, внутрь не войдёшь. Сел рядом и сижу. Почти заснул. А тут слышу - завывает кто-то. Встал, огляделся - собаки дикие. А может, шакалы или волки. Я тогда не разбирался. Воют-воют, кружат-кружат и подбираются потихоньку. А у меня ничего с собой не было, даже палки, Да и что я против них с палкой? И огонь развести нечем... Тут я и почувствовал в первый раз внутреннюю силу. По-настоящему почувствовал. Разложил вокруг по сторонам три камня и сказал про себя: "Вот за эти камни они не зайдут!" И верно - не заходят! Близко-близко крутятся, а зайти - не заходят. Так и держал их... Главное страх ещё до того пропал. Сам пропал. Ведь знаете - страх отгонять бесполезно. Если пропадает, то сам собой. Так и тогда. Как бы разговор с этими собаками вышел. Почувствовал я их. Почувствовал и понял. Главное, злобы никакой на них не было Просто говорил я с ними мысленно, как со своими, а они слушали... Так и просидел до утра, пока не разбежались они... А к полудню вижу - повозка подъезжает. Выходит старик, как ни в чём не бывало. "Не замерз?",... "Это что?" - спрашивает про камни. Я говорю - "Граница." Измерил он шагами расстояния между камнями. "Неплохо." - говорит. И отвёз меня домой, а потом с отцом долго говорил. Так и попал я в Братство Совершенного Пути. Нерслинф тогда был там наставником. Но вскоре он умер...Или сменил форму, как у нас говорят...
  -А кто был твой отец? - продолжала спрашивать Ламисса.
  -Отец мой был судовладелец. И городской верфью владел на паях. Он любил жизнь и жизнь дала ему много сил. Он много путешествовал, часто надолго уходил в плавание, но и дом держать умел. Увлекался астрономией и математикой. И характер у него был очень весёлый. От него я впервые услышал, что познание истины - это единственное, ради чего стоит жить.
  -А любовь? - спросила Ламисса.
  -Я у него об этом не спрашивал.
  -А как ты сам думаешь?
  -Я думаю, что любовь доносит лишь чувственный аромат истины, приоткрывая дверь в Бесконечное. Но любовь мимолётна, в отличие от привычки и ищущие любви не обретают полного единства в Бесконечном... Я бы сказал, что любовь, приоткрывая истинный путь, сама ведёт по другому. Едва ли не все, кому дано было вдохнуть этот аромат навсегда потеряли голову. Но возможно я и ошибаюсь. Не принимайте мои слова слишком серьёзно... Да, истина одна, но путей к ней много. Возможно, искусство любви - один из этих путей. Но главное, что каждый не просто имеет право, а должен искать свой собственный. Иначе он найдёт лишь чужую истину. Так говорил мой отец, когда я встречался с ним, навещая дом. Я ведь выезжал иногда за пределы Братства. А однажды он ушёл в плавание и не вернулся... Но давайте, всё-таки дослушаем Гембру.
   Та, немного помолчав, продолжила рассказ, но говорила она теперь намного спокойнее и временами останавливалась, будто задумываясь.
   Усталость, наконец, взяла своё и компания отправилась спать.
  -Да, непростые дни настают, и как раз перед праздником, - проговорил напоследок хозяин. -Будем надеяться что тебе и завтра будет удача. - сказал он Сфагаму.
  -Нам! - уточнила Гембра.
  
   * * *
  
   Утром того же дня Олкрин, как обычно отправился во дворец. За время ежедневной работы он успел привыкнуть к дворцовой обстановке. Да и работа шла неплохо. Состав для "отшибания памяти" был давно приготовлен и хотя испытать его в действии ещё никто, к счастью, не пытался, Олкрин был спокоен. С отобранными у шайки порошками тоже было почти всё ясно. Теперь он трудился над составлением эликсиров, а также разбирался в той путанице на алхимической кухне, которую устроили там многочисленные шарлатаны, сменявшие друг друга в последние годы. Олкрин с наслаждением занимался сортировкой составов, приготовлением недостающих и новых, взамен испорченных. Кроме того он составлял подробные описания по их приготовлению и использованию. Правитель, которого Олкрин видел всего дважды явно выражал к нему расположение, поэтому камарилья сомнительных магов, чародеев и гадальщиков, хотя и шипела и злословила за его спиной, но открыто вредить всё же не решалась.
   Олкрин оседлал своего конька. Из всех искусств, которым обучали в Братстве, ему были наиболее близки медицина и алхимия. У него было тончайшее чутьё на состав любого препарата, а его умение их изготавливать было уже не ученическим. Не случайно в Братстве его уже успели прозвать поваром. Поощряя Олкрина в его усердии, правитель даже разрешил ему покопаться в дворцовой библиотеке, где нашлось на удивление много интересного.
   Однако, рутина дворцовой жизни была довольно тосклива. Особенно тягостны были вынужденные перерывы в работе, когда нужно было ждать, пока тот или иной состав остынет, или наоборот, нагреется, или сам с течением времени достигнет нужного состояния, изменившись под действием воздуха. Изнывая от скуки, Олкрин слонялся взад-вперёд по длинным дворцовым галереям, разглядывая росписи и затейливые узоры на стенах и потолках, но не решаясь, всё же уходить слишком далеко от дверей алхимической кухни.
   "Хорошо, что судьба не сделала меня стражником." - частенько думал он, не спеша прогуливаясь мимо застывших в неподвижности караульных. Зато после окончания работы, размеры которой, кстати сказать, никто не устанавливал, можно было весь остаток дня сидеть в библиотеке, наслаждаясь изучением древних манускриптов и беседами со стариком Линкрантом - хранителем библиотеки.
   Так было и в этот день. Работа на алхимической кухне была закончена уже к полудню и вскоре Олкрин уже сидел на верхней ступеньке высокой лестницы, аккуратно перебирая запылённые книги и свитки на одной из верхних полок. Он так увлёкся чтением старинного трактата о целебных грибах, где многие места были, как назло стёрты и неразборчивы, что почти не заметил, как хранитель куда-то ушёл, что-то невразумительно пробормотав. Только некоторое время спустя он с удивлением услышал голоса, приглушённо доносившиеся через несколько стеллажей. В библиотеке кто-то находился. Это было тем более удивительно, поскольку все главные события дворцовой жизни проходили далеко, в других частях огромного здания. Голоса всех немногочисленных посетителей библиотеки были Олкрину знакомы, а эти - нет. Возможно, Олкрин и не обратил бы на них особого внимания, если бы до него несколько раз не донеслось бы имя правителя. Он осторожно спустился с лестницы и прислушался.
  -...Так что здесь мы можем говорить спокойно. - донёсся голос Рамиланта.
  -Ты что, боишься? Вот уж не думала... - этот бархатистый с внутренней упругостью голос несомненно принадлежал Аланкоре - жене правителя.
  -Подумай, Валтвик, разве он тебя ценит! - продолжала она.
  -Он уже готов был назначить на твоё место этого пришлого монаха. Тебе ещё повезло, что тот отказался. - добавил предводитель охраны.
  -А-а-а? - протянул Валтвик - начальник городской гвардии.
  -Это люди надёжные. Они уже с нами, - вновь вступила Аланкора. - только за тобой дело. Суди сам - лучшего момента не будет. Этого пса в городе нет,..
  -А когда вернётся, мы его встретим! Ничего он уже не сделает., - снова Рамилант.
  -...А праздник всё перемелет, - продолжал бархатистый женский голос. Раздадим побольше вина, бесплатные угощения, простим все долги, отпустим всякий сброд из тюрем. Ну ты ведь знаешь, как всё это делается, чтоб все были довольны. А после праздника, - известно - новая жизнь. А про муженька моего высокочтимого после праздника никто и не вспомнит. Не губить же мне, свою молодость в ожидании, пока он сам умрёт.
  -Разве это не жестоко, Валтвик? - натужно засмеялся Рамилант.
  -Вы его уже?....
  -Нет. Пусть сам отречётся. А уж потом...
  -Он не отречётся.
  -Это наша забота.
  -Где он?
  -Зачем он тебе?
  В разговоре наступила тяжёлая пауза.
  -Я не предатель. А то, что вы делаете - измена.
  -Это как сказать... Разве я - не законная правительница?
  -Это как сказать...Лучше, пока не поздно...
  -Уже поздно! Или с нами, или...
  -Я не с вами. Я не предатель!
  -Ну, как знаешь. Кончен разговор!
  Послышались шаги к выходу и вдруг, - короткий вскрик, грохот опрокинутого стула и стук упавшего на пол тела.
  -Ты что! Зачем?! - надрывно зашептала женщина.
  -А что было делать? Он бы поднял против нас всю городскую армию!...С сегодняшнего утра нам уже терять нечего.
  -И то верно. Так ему и надо! Собака!
   -Уносите... Скорей... И кровь сотрите. Приведите собак, пусть залижут...-распоряжался Рамилант. - Ты не волнуйся. Никто ведь ничего не видел. Мало ли кто его мог убить. У каждого серьёзного человека не может не быть врагов. Тем более, у вояки.
  -Какой ты у меня умный, - иронично промурлыкала Аланкора. Эй ребята! Обшарьте, здесь всё на всякий случай. У нас ещё дел по горло.
  -Так! А вот и свидетель! - провозгласил Рамилант, когда перед ним в сопровождении четырёх дюжих стражников предстал Олкрин.
  -Что ты видел? - холодно спросила правительница.
  -Ничего, я читал книги.
  -Он далеко стоял? - последовал вопрос к стражникам.
  -Да, в другом конце.
  -А что слышал? - спросил Рамилант, буравя юношу колючим пронизывающим взглядом.
  -Я не слушал. Я читал книги.
  Рамилант и Аланкора коротко переглянулись.
  -В тюрьму его пока! - Распорядилась правительница. Потом разберёмся. Не до него сейчас. И так забот хватает.
  -Хотя может быть...-протянула она с сомнением, глядя в спину уводящим Олкрина стражникам.
  -Нет. Он не настолько опасен.
  
  
  
   Глава 12
  
   -Что-то этих крыс не видно. Может не потянут сегодня на допрос-то? - Высокая складная девица с копной растрёпанных рыжих волос в живописно разодранном фривольном платье лежала закинув ногу на ногу, покусывая соломинку.
   -Не терпится над жаровней повисеть? - ехидно процедила другая - белокурая, постарше. Остатки прямого светлого платья едва держались на её широких обнажённых плечах. Она сидела прямо, напряжённо обхватив руками колени.
   -А нам с Трендой жаровня по фигу! - парировала невысокая пышка, тряхнув густыми чёрными кудрями. - Мы то и на углях танцуем и хоть бы что!
   -Во-во! - буркнула из угла камеры худая высокая скуластая смуглянка с чёрными прямыми волосами до пояса.
   -Вот и отправляйтесь на виселицу с поджаренными пятками, а мне неохота! - блондинка потянулась и улеглась на соломе.
   -Ну, ты это брось. Держи вот. - Высокий мулат с большими, немного томными глазами достал из потайного кармана своего длинного белого с синим узором балахона несколько маленьких кожаных мешочков. - И ты держи, смелая такая, - он осторожно протянул на ладони черноволосой пышке щепотку серо-зелёного порошка. Та аккуратно пересыпала его в нагрудный кармашек изорванного танцевального топика.
   -Всем по порции. Подходи по порядку.
   -Так мало? - обескуражено протянул полуголый парнишка лет пятнадцати с телячьим лицом и взъерошенными русыми волосами.
   -Хорошенького понемножку... Во-первых, мало осталось. Во-вторых, если много примете, совсем окосеете и они заметят. Тогда всё отнимут. А в- третьих...Неизвестно, что они ещё новенького придумают... Лысый-то у нас выдумщик.
   -Ох уж, этот лысый! - возмущённо воскликнула рыжая Тренда. - Я б его!...
   -Ты б там на крюке посмелее была бы! Вчера чуть не раскололась... - продолжала цедить блондинка. - И вообще, если вы, такие красотули, не боитесь пяточки подпалить, то и отдайте ваши порции народу. Мы то не такие мастера...
   -Ну, нет уж...
   -Кончай базар. - тихо скомандовал здоровенный лысоватый детина с бледным немного одутловатым лицом, последним подошедший за своей порцией. Неловко ковыляя, он вернулся в свой угол.
   -Тебе хорошо! Тебе ещё не сделали ничего! Даже одежда вся цела. А мы в чём перед народом покажемся? - ораторствовала пышка прохаживаясь по камере.
   -А что? Почему бы напоследок народу сиськи не показать? А там пусть вешают. - Рыжая тоже прошлась по камере и подойдя к наполовину зарешёченной двери просунула руку между прутьями.
   -Эй милок, проводишь меня до петли под ручку? - голая рука зацепила проходящего по узкому коридору стражника. - А может со мной за компанию, а?
  -Слушай, Динольта, - обратился мулат к блондинке, - если ты надумала расколоться, то это очень зря. Если бабку сдадим - мы им больше не интересны, понятно?
  -На следующий же день - хана! - добавил из угла детина.
  -А так что? Они нас ломать будут. И чем дальше, тем больше. Это уже ясно. - голос белокурой Динольты становился всё громче и резче. - Потом порошок кончится. А без порошка-то бо-о льно! Ну продержимся ещё день-два. Ну три! И что? И что дальше?! Всё равно - петля! Деться-то некуда. Некуда деться -то от вешалки!
  -Не шуми. Я что-нибудь придумаю! Прикиньте пока лапшу какую-нибудь, чтоб время потянуть. Лишь бы отстали пока... А там...
  -Без толку! - вставила из своего угла смуглянка, нервно теребя оборванные лоскуты цветастой юбки. -Лысый уже всё просёк. Зуб даю. Больше лапшу вешать не даст.
  -Тогда шашни заводи с охраной, как рыжая. Может вздёрнут понежнее, - мрачно пошутил детина.
  -А что... правда...а? - паренёк вертел головой, переводя тоскливо-растерянный взгляд с одного из спорящих на другого.
  -Не скули. И колоться не вздумай. На нас вали, понял? Я разрешаю, - вразумлял мулат. - Если лысый на дыбу потащит, как обещал, - ещё порошка дам. А про купцов, которым шмотки таскал - можешь колоться. Только не сразу. Время тяни, понял?
  Подросток грустно кивнул.
  -А если... там ещё это...
  -О! Кого мы видим! Офицерик пожаловал! - кокетливо кривляясь Тренда стала поправлять свои рыжие патлы.
  -Отойти от двери! Все на левую сторону! - скомандовал офицер охраны, войдя в камеру в сопровождении не двух, как обычно, а трёх стражников.
  -Чё, уже туда?... На вешалку? Чё так быстро-то? Не поговорили даже! - пышка наигранно надула губки.
  -Разговорчики! На выход команды не было.
  Через минуту в распахнутую дверь камеры вошёл ещё один стражник, а за ним - сам Тамменмирт - правитель Амтасы. Обитатели камеры видели правителя один раз, да и то мельком. Но по его подавленному виду было совершенно ясно, что происходит нечто неладное. И охранники вели себя не совсем обычно. Они обращались с ним без привычного раболепства, но пытаясь при этом неловко сохранить остатки почтительности. Вслед за правителем вошёл начальник охраны Рамилант и жена правителя Аланкора.
  -Встречайте новенького, - кивнул Рамилант на правителя. Тот ответил угрюмо-презрительным взглядом. Шайка притихла, ничего не понимая.
  -К сожалению бывший правитель огорчает нас своей несговорчивостью. -провозгласил Рамилант, поправляя серебряный медальон на шикарном чёрной парчи кафтане.
  -Условия прежние, - тихо проговорила Аланкора глядя в сторону. - Публичное отречение в мою пользу в обмен на тихую старость.
   -Время - до праздника, - продолжал Рамилант. Потом обойдёмся без тебя. Но тогда уж не обижайся...
  Правитель молчал. Аланкора, наконец собралась с силами и с вызовом взглянула мужу в лицо.
  -А что ты думал! Ты меня никогда не любил и вообще вёл себя, как последний мерзавец! Эти висельники для тебя самая подходящая компания!
  Правитель не отвечал и лишь напряжённо растянул губы в саркастической улыбке.
  -Посиди до праздника с этой весёлой компанией, у них наверняка найдётся о чём с тобой побеседовать. А вы, - Рамилант обратился к шайке имейте в виду, что это больше не правитель и бояться его нечего. Смотрите, только, чтоб не помер, часом. Этого пока не нужно. А так, обращайтесь попроще, ясно? Вам зачтётся. Допросов больше не будет.
  -А с приговором как? -Пышка бросилась целовать холёную в перстнях руку. Рамилант брезгливо отпрянул, доставая платок.
  -На место! -прикрикнул офицер.
  -Ну всё. Желаю приятного времяпрепровождения!
  Новые властители удалились. Вышла и стража, неловко косясь на правителя, оставшегося стоять посреди камеры. Лязг замка поставил точку в этой необычной сцене.
  * * *
  
   Когда Олкрина вели по тюремному коридору, он уже всё понял о произошедшей во дворце измене. Больше всего он сожалел о том, что не может ни о чём предупредить учителя. Уроки их незримой связи на расстоянии ещё только начались. Такая связь требовала владения техникой глубокой медитации при сохранении полной ясности рассудка. Этого Олкрин ещё не умел...
  -Заходи!
  Замок заскрипел и дверь в полутёмную камеру распахнулась.
  -А! А-а-а. - серое бесформенное существо метнулось к дальней стенке.
  -Не скучай, парень! - стражник закрыл замок и шаги его стали удаляться.
  -Эй, ты кто? - тихо спросил Олкрин.
  -А-а-а. Ы! - бесформенный человек с всклокоченной бородой и вытаращенными безумными глазами забился в угол и тихо зарыдал, закрыв лицо руками.
  "Ясно. Сумасшедший." -заключил Олкрин, присаживаясь на широкую каменную скамью. В настоящей дворцовой тюрьме ему ещё бывать не приходилось. Но страха, почему-то не было. Всё это представлялось, как ни странно, чем-то вполне обыденным. Надо было собраться с мыслями. От новой власти ничего хорошего ждать не приходилось. Что делают со свидетелями - всем известно. Во дворце друзей нет - заступиться некому. Учитель далеко... Значит? Терять нечего, надо выбираться самому. Ударить охранника?... Бесполезно. Они всегда заходят по двое. Коридор просматривается по всей длине. Вдвоём-втроём ещё можно что-нибудь придумать. Но с этим каши не сваришь. Олкрин обошёл камеру, внимательно разглядывая стены. Надо было найти внутреннюю трещину. Стена справа была сплошным каменным монолитом - камера была последней по коридору. Левая стена снаружи была совершенно целой, но это ещё ни о чём не говорило. Олкрин вытянул руки и стал медленно водить раскрытыми ладонями у поверхности. Внутренняя трещина обнаружилась! Она вилась на глубине второго кирпича расширяясь кверху. Ближайшая точка, в которой можно было испытать прочность стены была довольно высоко. Но всё же она была досягаема.
  Олкрин сделал пробный прыжок несильно ударив ногой в стену оценивая, силу сопротивления камня и громкость удара.
  -Ох! Э-э-э.... У-у-у-у... - завыл в углу сумасшедший.
  В отличие от некоторых других камер, здесь дверь была глухой и охранник мог наблюдать за заключёнными лишь специально открыв снаружи маленькое дверное окошко. Это было с руки. Теперь надо было рассчитать движение часовых по коридору и понять когда они находятся на самом удалённом расстоянии. Олкрин подошёл к двери и стал прислушиваться к шагам стражи.
   * * *
  
   Низложенный правитель сидел на низкой тюремной скамье, подперев голову руками. Мысли не слушались. Измена жены была, пожалуй, наименьшей неожиданностью. Их отношения давно были не безоблачны, а её шашни с Рамилантом столь же давно были достоянием придворных сплетников. Но кто знал, что дело зайдёт так далеко! Правитель пытался трезво оценить расклад сил и понять истинное положение дел, но вместо этого в голову назойливо лезли пустые сожаления о череде легкомысленных поступков, обернувшихся роковыми ошибками. Тимарсина - секретаря по особым поручениям, надёжно прикрывавшего правителя от всяких неприятных неожиданностей, как назло, не было в городе. Впрочем, и это было не случайным - они всё просчитали. Об отречении не могло быть и речи. Правитель слишком хорошо знал с кем имеет дело и чего стоят обещания спокойной старости. Но отречение им нужно. Очень нужно и очень скоро. Иначе их власть не будет признана законной и рано или поздно их настигнет императорский суд. "Нужно, чтобы я подписал отречение и выступил перед народом. Что они сделают? Неужели... Неужели Фриккел осмелится ко мне прикоснуться?" Сама мысль о возможности общения со своим любимым палачом, находясь в роли жертвы ещё вчера не пришла бы правителю и в кошмарном сне. Прикидывая в уме, на чью помощь он может рассчитывать, Тамменмирт пришёл к выводу, что шансы его почти ничтожны. Единственная надежда была на Валтвика и возглавляемую им городскую армию. Но интуиция подсказывала, что именно здесь заговорщики уже нанесли упреждающий удар. В любом случае, если что-то и могло измениться, то только в оставшиеся до праздника два дня. Дальше надеяться было и вовсе не на что. "Что ж, тогда главное - не потерять лицо. А за беспечность и самодовольство придётся платить. Жаль только, что городом будет править эта парочка. Нетрудно представить во что они его превратят и их неуёмной жадностью и расточительным самодурством."
  -Эй, а чего это у нас правитель не на лучшем месте сидит? - прогундосил из дальнего угла детина. Шайка оживилась. До этого мазурики сидели тихо и даже не заходили на половину, где сидел правитель. Однако, поверив, наконец в реальность происходящего, они стали наглеть.
  -А где у нас лучшее место?
  -Ясное дело, на параше!
  -Эй, главный, давай на парашу! Оттуда приказы слышнее!
  Пёстрые лохмотья замелькали перед лицом Тамменмирта.
  -Ну ты чего такой грустный. Не любишь в тюрьме сидеть, да? - издевательски изображая сочувствие приставала Тренда.
   -Обошла тебя твоя жёнушка, а? Старенький стал? Я б тоже, честно говоря, с таким козлом не стала бы, - заявила пышка.
  -Ты что, он у нас ещё хоть куда! - кривляясь, возражала рыжая. Хотя, конечно, против нового-то - жидковат. Вот тот мужик, так мужик! У жёнушки-то губа не дура! А, что скажешь?
  Правитель молчал, горестно усмехаясь и сжимая кисти рук.
  -Ты не расстраивайся, скоро жрать принесут. Ты когда последний раз бобовую кашу ел? Не помнишь? Здесь тебе соловьиных язычков в яблочном соусе не поднесут. Ты уж извини... - Динольта сделала шуточный реверанс.
  -И гарема здесь нет. Хотя, чем мы хуже. Выбирай любую! Или, может, не нравимся?
  Прямо перед глазами правителя, обдав смрадным дыханием, выросла одутловатая физиономия плешивого детины,.
  -Что угодно приказать? Может убрать их, чтоб не раздражали твой благородный слух? Или, может, повесить, а? Сразу всех, а?
  -Пошёл прочь! - тихо проговорил Тамменмирт с раздражением оттолкнув наглеца. Тот картинно покатился по полу, держась за живот и глумливо причитая под громкий хохот девиц.
  -О-о-о! Он меня убил! Чего он дерётся! Убил верного слугу! За что?!
   Детина неожиданно вскочил и ударил правителя по лицу.
  -Ну что?! Что ты мне сделаешь? Ничего! Ничего, понял! - истерично выкрикивал он разрывая на груди одежду.
  Тамменмирт молча достал платок и приложил к разбитой губе.
  -Смотри! Это же мой платочек! - Динольта вырвала платок и кокетливо прикрыла им обнажённую грудь. А я уж думала, придётся мне с голыми сиськами болтаться. Твой лысый постарался...
  Смуглая брюнетка, которая до этого почти ничего не говорила, подошла к правителю и села рядом на корточки, подхватив свою цветастую юбку.
  -Хочешь я тебе глаза вырву? - тихо спросила она, глядя в упор на правителя.
  -Эй, Гелва и вы все. Полегче там. - негромко скомандовал мулат. Помните, что сказали? Сейчас жрачку принесут. А потом - спать. Успеем ещё потолковать...
   Маленькое окошко высоко под потолком потухло совсем. Это означало, что наступил вечер. Когда охранник приносил еду, правитель заметил, как дрожат его руки, протягивающие ему миску с тюремной кашей. "Всё-таки боятся."-усмехнулся он про себя. "Рабы..."
   Вдоволь наиздевавшись и наевшись вечерней каши, мазурики, наконец угомонились. Всю ночь низложенный правитель, пролежал на жёсткой каменной скамье, даже не подстелив соломы и глядя в тёмную твердь потолка бессонными глазами.
  
   Глава 13
  
  -Сегодня правитель никого не принимает.
  -Тогда мне нужно говорить с тем, кто его ведёт его дела. - Сфагам протянул стражнику выданный правителем серебряный жетон, - пропуск во дворец в любое время.
  -Здесь что? - стражник кивнул на мешок. -Голова разбойника? Личное поручение правителя? Гм... Хорошо, начальник охраны примет тебя. А ты, - стражник обратился к Гембре, - останешься здесь. ...И меч оставь.
  Сфагам передал свой меч Гембре.
  -За меня не беспокойся, - шепнул он ей, - главное их не зли. Видишь, они сегодня не в своей тарелке. Сопровождаемый стражниками, Сфагам скрылся под тёмной аркой главного дворцового портала. Гембра осталась ждать на внутреннем дворе. Изображая скуку, она стала слоняться вокруг пышной клумбы, делая вид, что разглядывает экзотические цветы. То, что её не пустили во дворец не было неожиданностью. Она была к этому готова, точнее, она к этому подготовилась. Теперь надо было выбрать момент, когда стражники отвлекутся разговором с кем-нибудь из посетителей дворца. Пока всё шло гладко. Стражники, первое время провожавшие её прогулки взад-вперёд по двору бдительными взглядами и двусмысленными улыбками, вскоре перестали обращать на неё внимание. Зато настоящего разговора между посетителями и стражей не получалось. Всем, кто пытался в это утро попасть во дворец приходилось отправляться восвояси.
  Гембра начинала скучать по-настоящему. "Может быть, этот?" - подумала она следя за неспешным движением огромной помпезной повозки, сопровождаемой конной по-восточному одетой охраной и слугами. Сначала в переговоры со стражей вступил смуглый возница в белой чалме. Затем вышел и сам упитанный и носатый, разодетый как павлин, хозяин.
  -Конечно, Асфалих, мы тебя знаем, но сейчас во дворце... - доносились голоса стражников.
  Восточный гость что-то громко доказывал, бурно жестикулируя. Его люди сгрудились возле входа, плотно обступив стражников. Лучшего момента быть не могло. Гембра выхватила что-то из сумки и мгновенно нацепила это на ноги и на кисти рук. В следующий момент она уже была возле того места в дальнем конце двора, где гладко облицованная дворцовая стена стыковалась с нарочито грубой рустовкой сторожевой башни. Ещё раз оглядев двор и убедившись, что все стражники отвлечены разговором, девушка, вставляя крючки в зазоры между кладкой с ловкостью кошки, поднялась по стенке на высоту человеческого роста. Дальше начинался второй ярус, где стена становилась более гладкой и двигаться вверх было труднее. Забраться на самый верх, означало попасть прямо в руки караульных, что никак не входило в планы Гембры. Надо было обогнуть круглую башню и перейдя на стену примыкающего с другой стороны флигеля, попытаться влезть в одно из окон. Гембра поднималась всё выше, плавно огибая башню и стараясь не смотреть вниз. Ветер свистел в ушах, предательски размётывая по лицу пряди чёрных волос. Гембра знала, что Сфагам наверняка не придёт в восторг от её очередной авантюры, но не стоять же ей в самом деле на дворе, когда во дворце неизвестно что делается. Да и повод теперь был - надо было передать меч. Показалось первое окошко - узенькое и зарешёченное. Башенные окна Гембру не интересовали. Более того, из них её могли заметить. Однако, всё шло благополучно и вскоре обогнув башню, девушка осторожно ступила на узкий карниз третьего этажа флигеля. Стена была почти гладкая и двигаться можно было только по карнизу. Эта часть здания примыкала к дворцовому саду и здесь, как и рассчитывала Гембра её вряд ли могли заметить снаружи. "Кошки" на ногах были уже бесполезны и Гембра сбросила их вниз.
  Первое окно оказалось плотно закрытым. Второе - тоже. Третье окно было очень большим, но осторожно заглянув в него, Гембра увидела часть широкого коридора и быстро идущих по нему гвардейцев охраны. Их было не меньше десятка. Едва завидев блеск их начищенных доспехов, Гембра отпрянула от проёма. Сюда лезть не стоило. Следующее окно вело в тот же самый коридор. Пришлось двигаться дальше и довольно долго. Наконец, показалось небольшое окно, явно ведущее в жилую комнату. Но карниз, как назло, обрывался немного не доходя до него. Гембра не знала, открыто ли окно и куда точно оно ведёт. Тем более, она не знала есть ли кто-нибудь в комнате. Но выбора не было. Тщательно примерившись, и сняв с рук "кошки" она прыгнула, повиснув на узком подоконнике. Подтянувшись, она с облегчением увидела, что окно немного приоткрыто. Об остальном пока заботиться не приходилось. Резким прыжком она вскочила на подоконник и уже в следующее мгновение бесшумно спрыгнула на мягкий, выстеленный мягкими коврами пол. Подняв голову, она встретилась глазами с богато одетой молодой женщиной, во взгляде которой читалась причудливая смесь высокомерия, удивления и плохо скрытого испуга. Женщина медленно протянула руку с небольшой палочкой к блестящему медному гонгу.
  -Погоди, не зови стражу!
  -Стражи боишься, милочка? Значит...- дама взмахнула рукой.
  Прыгнув, как пантера, Гембра сбила её с ног и повалила на пол. Палочка отлетела в сторону. Вцепившись друг в друга, женщины покатились по ковру. Гембре мешали прицепленные за спиной мечи, её противнице - тяжёлые пышные одежды. Несколько раз Гембра пыталась остановить драку и начать хоть какой-то разговор. Но противница отчаянно цепляла, била и царапала её, ничего не желая слушать. А главное, она всё время пыталась дотянуться до гонга. В конце концов, Гембра, потеряв терпение нанесла женщине несколько чувствительных ударов по лицу. Та отлетела, и упав на спину ударила головой в вожделенный гонг.
  -Стража! Стража! - истошно завопила она, едва переведя дух. За дверью послышался топот. Бежать было поздно, а главное, некуда. Гембра метнулась за дверь. Первый, влетевший в комнату стражник получив подножку, растянулся на полу. Второй был встречен ударом коленки между ног. Гембра выскочила в коридор, пытаясь на ходу выхватить меч. Но подоспевшие со всех сторон стражники быстро её обезоружили и, заломив руки за спину, вернули в комнату. Сиятельная особа встретила Гембру оплеухой.
  -Незаконное проникновение во дворец с оружием, нападение на правительницу, сопротивление страже... Неплохо! - она нарочито грубо приподняла подбородок Гембры. -Кто тебя подослал, сука? Тимарсин, да? Он уже в городе? Где он?
  -Я не знаю, кто такой Тимарсин, но если он против тебя, то я за него!
  -Зеркало! Пудру!
  Перепуганная служанка поднесла небольшое бронзовое зеркало, другая подала несколько туалетных коробочек. С раздражением вырвав одну из них из дрожащих рук служанки, дама принялась маскировать ссадины на лице.
  -Значит, не от него, говоришь? Ну-ну! А зачем, тогда во дворец полезла?
  -С двумя мечами. - добавил офицер охраны, наблюдая, как стражник затягивает узел на запястьях девушки. - Откуда второй меч?
  -Ниоткуда. Украла...
   -А во дворец продавать понесла? - нервно рассмеялась дама. - Ну, хватит! Сейчас познакомишься с одним выдающимся человеком. Уж он то оценит твои шуточки! К Фриккелу её! Пусть всё из неё вытрясет! Пусть хоть на куски разорвёт! А то, что останется, выставим напоказ! - истерично кричала она, непостижимым образом ухитряясь поглядывать на себя в зеркало.
   Гембру потащили по коридору.
   -Нет, постойте! - закричала им вслед неугомонная правительница, - скажите чтоб допрашивал аккуратно! Чтоб завтра на виселице, вид имела. Чтоб, как огурчик была, поняли. Растяпы!
   * * *
  
   Идя по бесконечным дворцовым переходам, Сфагам автоматически запоминал их расположение. Он давно почувствовал, что день сегодня будет не из лёгких и надо быть готовым ко всему. Во дворце витал дух напряжённой неопределённости и тревоги, хотя видимых признаков, вроде бы, не было.
  Начальник охраны принял его в небольшом уютном кабинете на втором этаже. Они сели за невысокий резной столик. Рамилант распорядился подать вина и они остались наедине, - желание Рамиланта выглядеть вальяжно и снисходительно взяло верх над трусостью. Но то, с какой неохотой он отпустил четверых дюжих телохранителей, выдавало его неспокойное состояние. А нелепое сочетание плохо скрываемого высокомерия и фальшивого дружелюбия почти рассмешило Сфагама.
   -Да, правитель, к сожалению, болен.
   -И серьёзно?
   -Похоже, что да.
   -А кто занимается делами?
   -Ты хочешь спросить, кто теперь правит Амтасой?
   -Неужели дело настолько серьёзно?
   Рамилант понял, что допустил промах.
   -Делами занимаюсь я, - ответил он, помолчав.
   -Тогда возьми. - Сфагам протянул мешок с головой Кривого.
   -Мне доложили, что там голова разбойника... Похвально, похвально...Он всех нас беспокоил. Правитель был бы доволен.
   -Надеюсь он БУДЕТ доволен. Или может ему сейчас не до того? - Сфагам внимательно посмотрел в глаза Рамиланта. Он не только не верил ни одному слову своего собеседника но ему было уже почти всё ясно. Вельможный щёголь то рассматривал узор на крышке стола, то вообще отводил взгляд в сторону, сохраняя при этом, самодовольно-чопорный вид.
   -Я, честно говоря, был в Амтасе последний раз лет пятнадцать назад. - продолжал Сфагам. - Может быть с тех пор законы изменились, но насколько я помню, если правитель не способен подтвердить способность выполнять свои обязанности в течении трёх дней, то власть переходит к городскому собранию и если в течении месяца прежний правитель не восстанавливает своих полномочий, собрание вместе с коллегией жрецов назначает временного правителя и трёх соправителей, а те проводят открытые выборы среди всех свободных горожан. И тогда новоизбранный правитель утверждается императорской канцелярией, если до этого он не будет назначен волей самого императора. Я правильно помню?
   -Слово в слово. Ты неплохо знаешь законы.
   -Да, это общий устав для свободных городов провинции Сарфинея Алвиурийской империи. Таблица третья.
   -Тогда вспомни, что говориться в пункте шестом.
   -Правитель может добровольно отречься от власти в пользу ближайшего взрослого родственника. В этом случае ни городское собрание, ни императорская канцелярия не участвуют в процедуре передачи власти.
   -Вот именно. - Рамилант в упор глядел на монаха.
   -А в пункте одиннадцатом совсем другого свода говорится: насильственное принуждение облечённого властью лица к отречению от его законных полномочий называется... и карается...
   -Слушай, монах! Ты слишком далеко заходишь! А ведь мы могли бы с тобой поладить... Жаль.
   -Я пока никуда не захожу. И, вообще-то, мне дела нет до ваших интриг. Я бы спокойно уехал из вашего благословенного города. Но у вас во дворце мой ученик. От него, надеюсь никаких отречений не требуется. Прикажи его привести и разойдёмся мирно.
   -Твой ученик...
   -Что, тоже заболел?
   - Гм... Нет... конечно, нет... Я думаю, мы его найдём...Почему ты не пьёшь вина?
   -Предпочитаю воду. Только чистую, без примесей.
   Рамилант вскипел, вскочив из-за стола.
   -Ты учён, монах! Слишком учён! - почти прокричал он, но внезапно успокоился и сел на место. -Хорошо, ты прав, расстанемся мирно. Сейчас я приведу твоего ученика, - продолжал он, вновь привставая из-за стола и пытаясь придать голосу спокойное обыденное звучание.
   -Сиди, где сидишь. А то я волью твоё отравленное вино тебе в глотку раньше, чем откроется эта дверь, - ещё более спокойно и обыденно сказал Сфагам. - Позови своих молодцов и прикажи им привести Олкрина. Ну, а если что - и кинжал твой тебе не поможет. Ты ведь знаешь..., - с иронической доверительностью пояснил Сфагам.
   Рамилант выпустил рукоятку кинжала, которую сжимал под столом.
   -Охрана! - резко крикнул он срывающимся голосом.
   В комнату ввалились четверо грузных телохранителей. Начальник умолк, лихорадочно переводя взгляд то на них, то на своего противника. Внезапно ореховый столик полетел вверх тормашками а Рамилант отчаянным прыжком отскочил к дальней стене, выставив перед собой кинжал.
   -Охрана! Все сюда! Все! Убейте его! Немедленно!
   Первый охранник отлетел в сторону, не успев выхватить меч. Второй едва успел замахнуться. От удара третьего пришлось уворачиваться. Но первый же ответный выпад вытянутым пальцем поразил смертельную точку между верхней губой и основанием носа. Рамилант, тем временем, осторожно стелясь по стенке, пробирался к выходу. Он уже почти выскользнул из комнаты, когда Сфагам, в прыжке пробив ногой висок четвёртому телохранителю, преградил ему дорогу.
   -Погоди-ка. Не кончили ещё говорить.
   Рамилант попытался пустить в ход кинжал, но тут же выронил его, схватившись за руку и скривившись от боли.
   -Сам виноват. Это тебе не развлечения в обеденном зале. - Сказал Сфагам подхватывая кинжал и меч одного из распростёртых на полу охранников.
   Ворвавшиеся в комнату гвардейцы увидели своего начальника, стоящего у окна с приставленным к горлу кинжалом.
   -Это картинка для них. - тихо пояснил Сфагам из-за спины Рамиланта, - чтоб сразу поняли, что к чему. А то ведь... Но я эти сцены с кинжалами не люблю. Слишком красиво, как в дешёвом представлении.
   Он швырнул кинжал в одного из гвардейцев, целящего в него дротиком из-за спин своих товарищей. Подхватив его падающее тело, гвардейцы беспорядочно откатились немного назад.
  
   * * *
   С утра шайка вновь принялась издеваться над бывшим правителем. Сначала, использовав все возможности своей плебейской фантазии они обсуждали его мужские достоинства. После этого они долго подбивали мальчишку подойти и дёрнуть его за бороду. В конце концов, он это сделал, но тут же забился в угол и притих. Затем был разыгран шуточный суд со страстными речами и глумливыми выходками.
   -Итак, подсудимый не желает отвечать на вопросы! - провозгласила Динольта. - По-видимому, он считает суд недостаточно достойным.
  -Ты где таких слов нахваталась? - удивлённо спросил детина.
  -А она три раза по суду плетей получала. И у столба два раза... Вот и учёная! - объяснила рыжая.
  -Итак, постановлением высокого суда бывший правитель приговаривается...- гундосил детина, - К чему он там приговаривается? Ах да! К разрыванию лошадьми. Возражения будут? Нет?
  -Тогда осталось выбрать лошадей, - сказал мулат, - Кто у нас лошадь?
  Все захохотали. На фоне долгого смеха послышались глухие удары в стену.
  -Во! Опять этот придурок башкой в стену бьётся!
  -Не. Это не башкой, - с видом знатока заключила Гелва.
  Шайка с интересом прислушивалась к ударам.
   -Слышь, кажись наш домик ломают! И куда стража смотрит!
   -Эй главный, видишь, тюрьму твою ломают. Ущерб-то какой!
   -А ну давай, подпирай! - правителя подхватили со всех сторон и поволокли к стене. Но подтащить вплотную не удалось - где-то на высоте человеческого роста каменная кладка взбухла и подалась вперёд. Ещё удар и каменный пузырь треснул. Несколько кирпичей упало вниз. В стене образовался небольшой пролом. Вытолкнув ещё несколько кирпичей, Олкрин пролез через него.
   -Во даёт малый! - удивлённо протянула пышка.
   -Милости просим, а то у нас тут как раз мужиков не хватает!
   -Правитель? Как они посмели? - искренне изумился Олкрин.
   -Был правитель, да вышел весь! - отрезал детина.
   -Во, видел! - детина отвесил Тамменмирту крепкую оплеуху. Давай, бодни его за компа... - Не успев договорить, детина покатился по полу, на этот раз завывая и держась за живот по-настоящему. Остальные, выпустив правителя, оторопело подались назад. Прикрывая собой Тамменмирта, Олкрин выступил вперёд. Мулат поднял на него свои томные глаза.
   -Ага! Так, значит... - детина медленно поднялся и криво улыбаясь поднял с пола один из кирпичей.
   -Так, значит, да? Ну, давай подходи!
   Мулат в свою очередь, поднялся, достав из под соломы заточенную о камень длинную железную ручку, отломанную от тюремной кастрюли. Оба стали медленно с разных сторон наступать на Олкрина. Тот спокойно принял боевую позицию, благословляя судьбу за то, что он успел всё же кое-чему научиться в Братстве, не говоря уже о регулярных занятиях с учителем.
   -Давай, врежь ему, - подначивала рыжая, - У нас тут свои порядки!
   Олкрин сместился, на всякий случай, немного в сторону, чтобы пущенный в него кирпич не попал бы в стоявшего у него за спиной правителя и не дожидаясь, пока его обойдут, сделал резкий прыжок и выпад. Детина, выпустив кирпич, снова с воем полетел на пол. Подоспевшему мулату тоже достался точный, хотя и не такой сильный удар. Он хотел было напасть снова, но тут его встретил крепкий кулак правителя. Всю накопившуюся ненависть вложил Тамменмирт в этот удар. Железка звякнула где-то в углу, а мулат растянулся посреди камеры, даже потеряв на несколько секунд сознание. Детина продолжал корчиться на полу. Женщины сверлили Олкрина злобными взглядами, но подойти не решались.
   -Назад! - скомандовал Олкрин, - Ближе не подходить!
   Шайка зашипела, но подчинилась.
   -Благодарю. - Тихо сказал Тамменмирт устало садясь на скамью, - А то этот сброд совсем обнаглел. Садись...
   Поборов смущение, Олкрин присел рядом.
   -Не стесняйся. Мы теперь с тобой просто арестанты, грустно усмехнулся правитель. Ты-то им чем не угодил?
   -Я был в библиотеке, когда они убили Валтвика.
   -А-а-а... Да-да. Я так и знал, - кивнул Тамменмирт.
   -Неужели им всё так сойдёт? - спросил Олкрин.
   -Похоже, что да.
   -Эй ты, защитник верноподданный! Всё равно мы тебя ночью придушим! - пообещала Гелва.
   -Если раньше ничего не произойдёт, - тихо сказал правитель.
   -Я им придушу... Надо пролом заложить, а то стража заметит. Выбираться надо. У меня есть кое-какие мысли.
   -Ты попробуй. Я останусь.
   -Почему.
   -Мальчик... Если жизнь правителя лишается священной ограды богов, значит такова их воля. Правителю не пристало цепляться за жизнь самому и обманывать судьбу. Главное - сохранить достоинство. Пусть будет, что будет. Но тебе постараюсь помочь, если смогу. Хотя, из моей тюрьмы удрать не просто. Не было ещё ни одного случая. Если ты что-то надумал, давай, не мешкай. Скоро стража заметит пролом.
   -Я тебя не оставлю с этими... Я останусь.
   Правитель и его неожиданный союзник надолго замолчали, погрузившись в свои мысли под злобный шёпот, доносившийся с другой половины.
  
   Глава14.
  
  -Подготовьте её пока. - донёсся голос из соседней комнаты, где стражники вводили палача в курс дела.
  Гембру вытолкнули на середину полутёмного зала.
  -Раздевайся, красавица, - распорядился подручный палача - свиноподобный здоровяк.
  Гембра стала медленно стаскивать одежду. Сопротивляться было бесполезно. Её воля была почти парализована видом страшных орудий истязания. В полумраке угадывались контуры станка для растягивания конечностей. Сверху, зловеще покачиваясь и тихо звеня на цепях, свисали мясницкие крюки. На длинном столе были разложены плётки, ножи, щипцы, зажимы, маски с трубками для вливания жидкостей и ещё какие-то жуткие приспособления, о назначении которых можно было только догадываться. Привыкающие к полутьме глаза выхватывали из неё всё новые орудия и приспособления, которые предпочтительнее было бы не видеть.
  -Давай веселей, а то поможем, - подгонял второй - костлявый и длинный как жердь, раздувая мехами угли в жаровне.
  -Ну, готова, что ли? Сюда давай, - свинообразный деловито оглядел обнажённое тело девушки и стал связывать ей спереди руки.
   -Ты, девка, не бойсь. Он сегодня задумчивый. Главное - не ври по-глупому. И не ори особо-то. Это его заводит.
   -Оп-ля! - верёвочный блок слегка заскрипел и ноги Гембры, оторвавшись от холодного пола поднялись в воздух.
   -Хорош, закрепляй пока... Длинный пододвинул жаровню. Гембра машинально поджала ноги, но горячая волна ещё не была обжигающей и свободно болтаясь высоко над жаровней, она чувствовала лишь боль от верёвки, врезавшийся в запястья.
   Наконец, в дверях появился тот, чьё имя наводило ужас на любого жителя города и подвластных ему земель. Фриккел - палачмейстер, как в шутку прозвал его правитель, вовсе не походил на угрюмого недоумка с крюковатыми руками, которого ожидала увидеть Гембра. Он был худощав и не очень высок. Лет ему было не более сорока. И без того резко заостряющаяся книзу форма головы подчёркивалась клинышком русой бородки и сильно расходящимся в стороны абрисом ушей, которые особенно выделялись на бритом черепе. Над правым ухом красовалась большая татуировка, изображающая грифона с розой в пасти, а в левом блестела большая золотая серьга. Глубоко посаженные зелёные кошачьи глаза смотрели ясно и цепко. В руке палач держал большой кусок дыни и время от времени с наслаждением от него откусывал. Усевшись на низенький трёхногий стульчик напротив подвешенной за руки Гембры, он принялся дирижировать действиями стоявших сзади у блока, подручных. Когда ладонь палача едва заметно показала вниз, ноги Гембры опустились немного ближе к жаровне и судорожно заплясали в воздухе.
   -Сейчас доем и начнём разговаривать, - доверительно, как бы извиняясь за задержку, сказал палач, откусывая очередной кусок, стараясь не капать соком на светлую кожаную безрукавку.
   Не глядя швырнув корку за спину, точно попав в мусорное ведро у двери, Фриккел задумчиво уставился куда-то в сторону, не обращая никакого внимания на извивающуюся на верёвке девушку. Наконец его ладонь показала чуть-чуть вверх. Гембру подтянуло так, что она смогла снова расслабить ноги.
   -Ну как там Тимарсин поживает? - спросил палач, по-прежнему глядя в сторону, - Уже соизволил прибыть? И всё ещё кашляет?
   -Не знаю я никакого Тимарсина! Что вы все...
   Ладонь Фриккела снова немного опустилась. Невыносимый жар обдал голые подошвы. Гембра отчаянно задрыгала ногами, до крови закусив губу.
   -Дыни у нас хорошие, - заметил палач. - Вот, что хорошо, то хорошо! С винным привкусом. Лучше ананаса!.. А вот моя жена любит капусту... Как говориться, всякому овощу - своя обезьяна... Там, что ты там говоришь?
   -Не знаю я вашего Тарем..., Тимер...
   -Ладно... Вверх. - Гембру опять подняли.
   -А кто это тебя поцарапать успел? - Цепкий глаз палача заметил уже почти пропавшие следы недавних приключений.
   -Не твоё дело, паук!
   -Ну вот! Теперь ещё и паук... Чего только о себе не узнаешь на верной службе! Никому б не пожелал испытать эту шкуру на собственном опыте!
   Фриккел подошёл вплотную. Вот это - он провёл пальцем по бедру Гембры - от деревянной, смею заметить, щепки. Это - от гвоздя. От бронзового, при том. А это - от когтей. От чьих только не пойму. Чьи когти-то?
   -Навроде твоих.
   -Да-а... Значит, мрак покрыт глубокой тайной? Интересно живёшь, - Палач, щёлкнул пальцами. -Ну, ладно... Плеть среднюю..., нет кожаную и щипцы угловые поменьше - распорядился он подручным, - Из двух одинаковы плёток выбираем большую, правильно?
   Гембра зажмурила глаза, готовясь к страшному.
   -Что?... Из личной охраны?... Они ведь уже были... Что? Особый разговор? Ну ладно, сейчас... Закрепите пока. - услышала Гембра голос палача. Она напрягла слух, насколько это было возможно в её положении.
   -Армия им не подчиняется... Они требуют Валтвика. А он... - доносился приглушённый голос стражника.
   -Отречения никто не видел... А наверху там...- дальше Гембре не удалось разобрать ни слова. Палач вернулся в комнату вместе с гвардейцем.
   -Ладно, поговори с ней, пока я дыню доем. Эй, Гвоздь, крикнул он длинному подручному, - принеси ещё кусок. И себе возьми, не забудь. Хороших дынь мало у кого много.
   Стражник подошёл к подвешенной Гембре. Его простое открытое лицо выражало неуверенность и сомнение.
   -Ты была с этим монахом?
   -Ни с кем я не была!
   -Тебя с ним видели. И его меч у тебя. Я его запомнил.
   -Зачем тогда спрашиваешь?
   Воин колебался.
   -Слушай, - сказал он наконец, коротко оглянувшись на палача, - Меня зовут Римпас, но это не важно... - он с трудом подбирал слова, - Твой монах - настоящий мастер. Это я сам понял, ещё раньше... Но это тоже неважно... ты знаешь, что во дворце происходит? - живые искренние интонации гвардейца сбили Гембру с толку. Она отрицательно мотнула головой.
   -А знаешь, что правитель в тюрьме?
   -Нет.
   -Так вот... Вчера власть поменялась. А сегодня... Сегодня у новой власти не заладилось с твоим монахом. Там наверху сейчас такое...
   Гембра мучительно задёргалась на верёвке.
   -Значит, всем надо сейчас выбирать... - продолжал Римпас. Офицеры - почти все за них. Но в охране ещё есть честные ребята... Измена есть измена. Если ты действительно с ним, то мы заодно, поняла?
   -Всё! - поднял руку палач, показывая, что разговор окончен. - А теперь, - обратился он к Гембре, - У тебя есть шанс. Так что, как говорится, думай внимательно. Меня вчера интересует два единственных вопроса. Ты проникла во дворец сама, верно?
   Гембра кивнула.
   -Зачем?
   -Ни зачем.
   -Дура. Вниз.
   Девушка завертелась, дрыгая ногами над жаровней.
   -Помочь хотела. Сама, понял, сама!
   -Ладно. Вверх.
   -Он ведь один против всей вашей оравы!
   -Это не наша орава. На твоё счастье... Ну, мне всё ясно. Исчез алмаз из каменной пещеры! Снимай! Не будет допроса. Как бы там не обернулось, я - на стороне Тамменмирта.- веско заявил Фриккел. Они то мне насвистели, что он уже подписал отречение. Так я и поверил! Я всегда говорил, что ваш главный - собачья задница! Но, как говорится, собака дует, а караван уносит. Правильно? Ох, поговорил бы я с ними по-своему...
   -А отречение давал читать? - спросил Римпас.
   -Я глупостей не чтец!
   Воин усмехнулся и обратился к Гембре.
   -Про твоего мастера только и говорили при дворе целую неделю. Хотела меч передать? - уже не скрывая сочувствия спросил он.
   -Угу.
   -Глупая. В самое пекло полезла. Меч я ему сам передам. Мы сейчас наверх с ребятами. Там всё и решится.
   -А ты посидишь пока у меня в каморке. - добавил палач.
   -Одежду отдавать? - спросил свинообразный.
   -Только рубашку. Пока. На всякий случай. Девка-то шустрая. Сбежит - обидно будет.
   * * *
  
  
   -Эй, монах! Мы не нашли твоего ученика. - Один из офицеров охраны осторожно приблизился, переступая через тела ещё троих воинов, рискнувших несколько минут назад решить дело оружием. - Вот только и было в его камере. -Он протянул Сфагаму маленькую чёрную шапочку Олкрина.
   -А за какие преступления он угодил в тюрьму, ты мне потом расскажешь, - шепнул Сфагам Рамиланту. Монах крепко держал его сзади за шею одними пальцами левой руки, несильно сжимая две-три болевые точки. Стоило тому сделать неосторожное движение, как острая парализующая боль пронизывала всё тело, полностью подавляя волю. Заложив меч под мышку, Сфагам правой рукой взял шапочку и облегчённо вздохнул. Олкрин был несомненно жив и находился недалеко.
   -Твоё счастье, павлин... Значит, не нашли, говорите? Ну ладно, надоела мне эта заварушка... Приведите сюда правителя. Надеюсь, он не настолько болен. Но если вы и его не найдёте, то можете на обратной дороге захватить саван для своего начальника.
   -Не надо звать правителя. Давай так договоримся... По-хорошему. - Рамилант был бледен, его глаза растеряно бегали.
   -Боюсь, по хорошему поздно. К тому же я обещал правителю, что буду на его стороне. Ты ведь сам слышал, так что уж не обижайся. Эй, вы поняли, - или правитель, или саван. И ещё. Я уж не знаю, сколько там вас скопилось за дверью, но кое-кого я отправлю следом. Без савана.
   За дверью послышались возбуждённые голоса. Офицеры стали перешёптываться.
   -Эй, кто там? - спросил Сфагам.
   -Да так. Ничего особенного... Жрецы.
   -Впустите их. Ты ведь не против, поговорить со жрецами? - Рамилант судорожно кивнул, передёрнувшись от боли.
   Верховный жрец и трое его коллег медленно вошли в комнату. Несколько минут они молча осматривались, пытаясь понять происходящее. Наконец, они сделали вид, что им это удалось.
   -Вода в священном бассейне храма стала красной, как кровь. - зычным голосом провозгласил верховный.
   -Алтарь Интиса дал трещину! - продолжил другой.
   -Народ напуган. Народ волнуется.
   -В городе творится преступное беззаконие. Если оно не прекратиться, Интис оставит наш город без своего покровительства.
   -Народ хочет видеть правителя.
   -Аланкора - законная жена правителя выйдет к народу и успокоит его. - сказал Рамилант.
   -Нет. Народ верит только Тамменмирту и только его хочет видеть!
   Теперь Сфагаму стали окончательно ясны все обстоятельства заговора.
   -Хорошо, возвращайтесь в храм. - проговорил Рамилант.
   Жрецы с достоинством удалились.
   -А если мы приведём правителя, ты его отпустишь? - спросил офицер.
   -Да.
   Рамилант кивнул своим подчинённым. Несколько из них выбежали из комнаты.
  
  
   -Ну и кашу мы с тобой заварили, Тунгри! Давненько такого не было!
   -Ещё бы! Какие страсти! А главное - ничего нельзя угадать. Что может быть приятнее отдыха от всезнайства.
   Незримый простым глазом серебристый шлейф в три кольца опоясывал приземистую громаду храма Интиса. Огромная, обвиваемая струящимися нитями голова вознеслась над главной башней.
   -А с бассейном ты неплохо придумал. Глянь, как забегали! Думаю, Интис не обидится, - голос Тунгри гудел в вышине, доносясь до земли глухими предгрозовыми раскатами.
   -Ему давно всё равно. Нужны они ему... Но сдаётся мне, ты ещё подкинешь этим ребятам кое-какие лишние фишки. - Валпракс, оседлав обелиск на храмовой площади, стал его слегка раскачивать к ужасу разбегающихся с площади горожан.
   -Гляди! Во бегут, тараканчики! А представляешь, если б они меня ещё и увидели!
   -Ну ты уж их особо то не пугай. Им тут жить ещё. - гудел сверху Тунгри. А фишки ещё будут. Твой друг достаточно силён и заслуживает подлейших противников. Но своих смертельных ходов я больше пока делать не буду. Все и так совершают, то что им надлежит. И пусть всё идёт, как идёт.
   -Правильно! Береги ходы, Тунгри. Конец игры ещё не скоро.
   Обелиск с треском и грохотом надломился и рухнул на каменную мостовую. Оставшиеся на площади зеваки в панике кинулись врассыпную.
   -Не хотел! Честное слово, не хотел! - оправдывался Валпракс. Тунгри раскатисто хохотал и смех его сотрясал стены храма.
   * * *
  
   Дверь в камеру с шумом распахнулась.
   -Тамменмирт, выходи!
   Правитель тяжело поднялся с места.
   -Никак к лысому на беседу? - съехидничала Тренда.
   -Сейчас приголубит тебя твой любимчик! Будешь знать, козёл... - поддержала Динольта.
   Семеро охранников, взяв Тамменмирта в кольцо, двинулись по коридору.
   -Эй, погодь, начальник! - рыжая замахала просунутой сквозь прутья рукой. -У нас тут лишние в камере!
   Трое стражников вернулись. Шайка расступилась, выдавая им Олкрина.
   -Та-а-к!
   Острия двух мечей грозно упёрлись в белый балахон.
   -Руки за спину и на выход!
   -Давай, начальник, и его туда же!...
   -Разговоры! Отойти от двери!... Вовремя, ты нашёлся, парень. Теперь, уж никуда не денешься!
   -Значит, четверо наверх. А мы трое с этим... - распоряжался в коридоре офицер, пока его подчинённые связывали Олкрину руки за спиной.
   На выходе из тюремного помещения группы разделились. Олкрина увели куда-то в боковой флигель, а четверо конвоирующих правителя стали подниматься по лестнице на вверх. Сверху, навстречу им двинулась ещё одна группа из пяти стражников. Тамменмирт не успел сообразить, что происходит, как внезапно замелькали мечи и кинжалы и в короткой стычке, двое конвоиров были убиты, два других прижаты к стене и обезоружены.
   Один из нападавших, держа в руке окровавленный кинжал оказался лицом к лицу с правителем.
   -Вот так? Ножом из-за угла? - спросил тот, - Что ж, спасибо, что не прирезали меня как свинью, в тюрьме на глазах у этого сброда.
   -Нет, правитель. Мы верны тебе и присяге. Мы будем охранять твою жизнь и права. - Римпас вставил кинжал в ножны.
   -Ага! - усмехнулся правитель, - оказывается, не все неожиданности неприятны.
   -Поспешим наверх, правитель. Там сейчас всё решается. Если позволишь, я тебе быстро расскажу, что происходит.
   -Ещё как позволю... А эти?...
   -Мы с вами... Позволь искупить, правитель!
   -Разреши вернуть им оружие. Я их знаю...
   Тамменмирт кивнул.
  
  
   * * *
  
   -Ну, отпусти, свиная твоя рожа! - Гембра беспокойно ходила взад-вперёд по комнате.
   - Сядь, не мельтеши. Ну до чего же вы, бабы, народ нахальный! Тебе сейчас на дыбе корячиться положено, а не по дворцу светиться. Сиди вот, дыню жри!
   В отсутствие Фриккела свинообразный удобно устроился на мягких подушках в небольшой подсобке, которую палач называл "кабинетом уединённых размышлений."
   - Да подавись ты, дыней своей! Может его сейчас убивают! Понимаешь ты, рыло?
   -Во-во! И тебя за компанию пришьют. А нам, понимаешь, - по шее. И правильно! С допросов бегать не положено. А ты, Гвоздь, - обратился он к длинному, - давай инструменты чисть. Твоя очередь.
   -Знаю... - буркнул тот и вышел из комнаты.
   -Ты пойми, - разглагольствовал свинообразный, жуя дыню, - чья власть на дворе - непонятно... А в этом случае, что надо делать? Сидеть тихо и не высовываться... А уж тебе-то особенно...А то, как говорит наш великий - "Верёвка должна быть длинной, а жизнь - короткой." Так что вот... - внезапно он замолк, вытаращив глаза и судорожно набрав воздуха разразился надрывным кашлем, подавившись дыней.
   Гембра выскользнула из комнаты и стрелой взлетела по холодным ступеням крутой тёмной лестницы, по которой её недавно тащили в подземные владения палача. Проскочив мимо стражников, она бросилась бежать наугад по первому попавшемуся коридору. Те бросились за ней под причудливый аккомпанемент нечленораздельных звуков, издаваемых непрокашлявшимся любителем дынь .
   Удирать от стражи, не зная внутренней планировки помещений было делом почти безнадёжным. Но Гембре помог общий переполох, царивший во дворце и нараставший с каждой минутой. Об объявлении общей тревоги для её поимки, что непременно было бы сделано в обычной обстановке, не могло быть и речи. Все были чем-то озабочены, напуганы, встревожены. Стражники, охранники и гвардейцы личной охраны правителя пробегали мимо, менее всего заботясь о наведении порядка. Их занимали какие-то явно более важные дела. Никто из суетящейся вокруг дворцовой челяди даже не обратил внимания на её странное не придворное одеяние. И никто даже не заметил, как она оторвала шнурок от одной из портьер чтобы подпоясать свою длинную, тянущуюся по полу рубашку. Теперь бежать стало легче. А преследователи, оставшись позади, видимо застряли и растворились во всеобщей суматохе.
   Все лестницы на второй этаж были заблокированы стражей. В поисках лазейки, Гембра почти случайно оказалась в одном из внутренних двориков дворца. Безлюдный, наполненный благоуханием диковинных цветов он казался островком безмятежного спокойствия. После холодных и скользких полов дворцовых коридоров её разгорячённые ступни с наслаждением ступали по мягкой траве. С жадностью напившись и ополоснув лицо из небольшого фонтанчика, бьющего в центре дворика, Гембра стала внимательно осматривать стены, едва просматривающиеся сквозь густой ковёр плюща. Кое-где вверху темнели увитые зеленью проёмы небольших окон. Схватившись за крепкую лозу, девушка осторожно полезла вверх.
  
  
  Глава 15
  
  -А правитель-то и впрямь нездоров. А я думал, ты мне наврал. - проговорил Сфагам, когда Тамменмирт в сопровождении охранников вошёл в комнату.
  Рамилант не ответил. Он не спускал глаз с правителя. Тот действительно выглядел не лучшим образом. Лицо и одежда были выпачканы бобовой кашей и запёкшейся кровью. Но взгляд правителя был твёрд и все почувствовали исходящую от него силу.
  -Кто это? - спросил Сфагам у офицера, который всё это время вёл с ним переговоры.
  На монаха устремились удивлённые взгляды. Правитель горько усмехнулся.
  -Ты не узнаёшь, Тамменмирта? - спросил Рамилант.
  -Кто такой Тамменмирт? - последовал вопрос.
  -Тамменмирт был правителем Амтасы, пока не отрёкся. - Голос Рамиланта не обрёл решительности, несмотря на все его старания.
   -Неужели ты в самом деле отрёкся от власти? - обратился Сфагам к правителю.
   -Прошу тебя, вырви ему язык. Тебе это не составит труда, - спокойно ответил тот.
   -Итак, - громко сказал Сфагам, перед нами Тамменмирт, законный и полновластный правитель Амтасы. Не так ли?
   Несколько гвардейцев и один офицер, уловив едва заметные знаки конвойных молча подошли к правителю и стали рядом, держась за рукоятки мечей.
   -Предатели. - процедил Рамилант.
   -Уж кто бы говорил... - тихо хмыкнул правитель.
   -Мы привели его, монах! Отпусти Рамиланта!
   -Держите!
   Сила пинка была столь велика, что Рамилант необъяснимым образом перелетев через распростёртые на полу тела и угодив в объятья своих подчинённых едва не сбил их с ног.
   -Убейте его! - крикнул он, показывая на правителя, едва став твёрдо на ноги.
  Трое гвардейцев кинулись было к правителю, но путь им преградили стражники-конвойные.
  -Вы слышали! Тамменмирт остаётся законным правителем. Одумайтесь и ...
  Зазвенели клинки.
  Сфагам в одним прыжок оказался рядом. Его меч вмиг расчистил пятачок, оттеснив противников к двери. Бой переместился в коридор.
  -Держи! - Римпас бросил Сфагаму его меч.
  Тот признательно кивнул, запустив ненужным теперь трофейным оружием в кого-то из атакующих его гвардейцев.
   * * *
   Вторая попытка Гембры пробраться в дворцовые помещения через окно оказалась более удачной. Во всяком случае, оказавшись в небольшом коридорчике она сразу ни на кого не наткнулась. Эта часть дворца была занята подсобными службами и удалена от главных помещений с их суетой и неразберихой. Здесь было тихо и безлюдно. В коридоре было несколько дверей, но все они были заперты. Пришлось идти наугад. Бесконечные коридоры были запутаны, как лабиринт. Кроме того, лестницы вели всё время вниз, гладкая полировка пола сменилась неотёсанным камнем, редкие масляные светильники, укреплённые на шершавых стенах почти не давали света. Это был уже не первый этаж, а подземелье. Пройдя очередной коридор, Гембра остановилась в нерешительности. Перед ней открылось круглое помещение. Вместо пола - заполненный водой провал. Обойти водоём было невозможно. Длинный и узкий перекидной мостик стоял прислонённый к стене на другой стороне. А за ним в скупых лучах дневного света виднелась круто поднимающаяся вверх винтовая лестница.
  "Переплыть." - мелькнула первая мысль. Гембра уже нагнулась было для прыжка, но тут же в ужасе отшатнулась. На поверхность тёмной гнилой воды всплыла ребристая спина крокодила. Мутная рябь взбила скупые блёстки и в других местах тусклой водной глади. Когда холодные тиски испуга отпустили сердце, девушка ещё раз осмотрела стены. Осторожно ступила она на узкий бордюр, опоясывающий стены водоёма. "Когда ты предчувствуешь какую-нибудь неприятность или тебе даже явно что-то грозит - перечеркни эту мыслеформу косым крестом и скажи про себя "Нет!" - вспомнились ей слова Сфагама, сказанные перед одним из занятий. "Так вот, значит, почему тебя ничего не берёт!" смеясь ответила она тогда.
  -Это только кажется, что просто. Главное - это не бояться опасности и даже не желать избавиться от неё. Надо её просто перечеркнуть, отстранить от себя. В тех случаях, когда эту опасность ты заработал себе сам - это помогает.
  -А разве бывает иначе?
  -Бывает, что испытания посылаются высшими силами направленно. Тогда - дело другое.
  "Я не упаду! Будьте вы прокляты! Не упаду!" - напористо говорила воля, привыкшая идти наперекор обстоятельствам. Но её голос будто тонул в вязком тёмном пространстве. Гембра глубоко вздохнула, стараясь очистить сознание, как её учил Сфагам. ...Вон та точка, примерно в одной четверти пути до конца... Неожиданный всплеск, тень в воде, резкая слабость в коленях, улетающая вверх чернеющая твердь потолка. ... Тяжёлые объятья грязной воды... Гембра ещё раз глубоко вздохнула. Решительный, но не от воли идущий косой крест перечеркнул видение. "Этого не будет. Просто не будет." Прижавшись к стенке, Гембра стала мелкими шажками продвигаться вперёд, стараясь не смотреть вниз. Бордюр был не только холодным и узким, но и довольно скользким. Но к всплескам и шевелениям снизу Гембра было внутренне готова. В том самом месте холодный ком подступил к сердцу и движение замедлилось. "Ну и что?... Подумаешь..."
  Негромкий плеск и бурая бесконечно длинная крокодилья морда вертикально вытянулась вверх из воды, на несколько мгновений застыла на уровне колен девушки и затем шумно плюхнулась обратно. Сама удивляясь своей выдержке, Гембра, переведя дух, двинулась дальше. Наконец проклятый бордюр кончился, но у подножья винтовой лестницы пришлось постоять ещё несколько минут в ожидании, пока уймётся дрожь.
  * * *
   Бой в коридоре продолжался. Хотя ещё пятеро гвардейцев перешли на сторону правителя, сторонников заговора было по прежнему больше. Однако коридор был недостаточно широк, чтобы они в полной мере использовать своё преимущество. К тому же на стороне правителя сражался Сфагам и это немало отражалось на соотношении сил. Едва ли не каждый его удар наносил урон неприятелю. Лишь выставленные вперёд три-четыре копья способны были блокировать его молниеносные манёвры. Сторонники Тамменмирта перешли к атаке, медленно тесня заговорщиков вдоль коридора. Правитель тоже хотел было взяться за меч, но его уговорили остаться в отвоёванном у противника кабинете. Рамилант руководил действиями своих подчинённых, надёжно укрывшись за из спинами.
   Оставшись в кабинете, Тамменмирт не терял времени, превратив убежище в штаб. Сфагам слышал, как за его спиной правитель решительным голосом отдавал быстрые распоряжения. Верные стражники пропускали в кабинет слуг, чиновников, секретарей, писцов. Мелькали и пышные одежды жрецов. Изоляция была прорвана. Заговорщики теряли инициативу и драгоценное время. Нетрудно было догадаться, что скоро в дело вмешается городская армия. Но и у защитников правителя положение было нелёгким. Их оставалось всего шестеро и они вынуждены были перейти от атаки к активной обороне. Сфагам не получил в этом бою ни одной новой царапины, но старые раны давали о себе знать. Особенно беспокоило сломанное ребро и рана в боку. Усилием воли он подавлял приступы боли, но сила уходила через раны словно сквозь дыры. В бою на свободном пространстве он давно сделал бы решающий прорыв, но здесь приходилось отвечать лишь вялыми контратаками, которые, впрочем, не смотря ни на что, дорого обходились нападавшим. После очередной особенно отчаянной атаки, оставив на залитом кровью полу ещё четверых своих товарищей, заговорщики поняли, что решить главную задачу - захватить и убить правителя им не удастся. Бой складывался так, что даже постоянно появляющееся в дальнем конце коридора подкрепление не обещало быстрой победы. Это означало, что переворот сорвался окончательно и надо было теперь думать не о победе, а о спасении своих жизней. Под заслоном из копий Рамилант стал советоваться с группой офицеров.
  -Эй, погоди! - крикнул он, выходя из-за заслона с раскрытыми ладонями. Мечи и копья с обеих сторон медленно опустились.
  - Давай договоримся! - окликнул он Сфагама
   -По новой?
  -По новой.
  -Говори.
   -Мы могли бы вас задавить, но и нам здесь теперь делать нечего.
  -Это точно.
  -Мы хотим уйти из города, а чтобы нам никто не мешал - прихватим с собой твоего ученика. Отъедем немного от ворот, чтоб ваши не догнали и отпустим его. Скажи правителю, чтоб распорядился приготовить у ворот лошадей. Семнадцать...
  -Сам скажи. Ему решать. Римпас, пригласи правителя для переговоров.
  -Особо не спеши... - тихо добавил Сфагам. Раненый Римпас улыбнулся и заковылял назад по коридору, оборачиваясь и поглядывая, как Рамилант нервно теребит холёную бородку.
  * * *
  
   Винтовая лесенка, казалось, никогда не кончится. У Гембры едва не закружилась голова на её туго закрученных кольцах. Наконец, лестница выбросила её через люк на ровную ярко освещённую открытую площадку. На белом мраморном полу под сенью маленьких изящных парусных сводов, вознесённых на тонких высоких колоннах две служанки раскладывали и чистили ковры. "Прекрасно! Значит я опять на женской половине." Гембра вынула из-за пояса небольшой кинжал, подобранный ей где-то на полу ещё во время беспорядочной беготни по дворцу.
  -Какой это этаж? - спросила она у онемевших от удивления служанок.
  -Третий.
  -Так... А где твоя госпожа?
  -Она пошла на балкон успокаивать народ.
  -А где у нас балкон?
  -Там... - Не приходя в себя от страха и удивления, служанка показала на ведущую вниз галерею, - вниз по лестнице налево и прямо через нефритовый портик. Оттуда налево - и прямо на балкон.
  Гембра на секунду задумалась.
  -Ну-ка, подруга, одолжи-ка мне свой мундирчик. Не бойсь. На время. Давай, шевелись, чего рот открыла?
  Служанка нерешительно сняла свою длинную сине-жёлтую накидку, какую носили все служанки на женской половине.
  Гембра накинула трофей.
  -Во, и это тоже! - она пристроила на голову широкую красную повязку.
  -Здорово! В служанки, что ль податься?
  -Ты знаешь, что тебе за это будет? - в страхе спросила полураздетая служанка.
  -А мне сегодня терять нечего! А уж если повесят, то без твоего тряпья. В случае чего, сама подойдёшь и снимешь, если дотянешься. Ага?... Ну ладно... некогда мне! Там, говоришь, балкон? Ну будь здорова!
   В галереях и на лестницах было полно стражников и не догадайся Гембра переодеться служанкой, её вторая вылазка закончилась бы столь же быстро. Но теперь ей удалось благополучно добраться почти до самого балкона. Она уже видела спину Аланкоры, что-то кричащей в толпу и слышала несущийся в ответ нестройный гул.
  -Стой, куда? - двое стражников, охранявших вход на балкон преградили ей дорогу.
  -Она забыла... Я ей должна передать... Очень важные сообщения. Оттуда... - она кивнула в сторону.
  Стражники многозначительно переглянулись.
  -Оттуда. Там... Ну сами знаете... Очень важно. Как раз вот сейчас.... для народа...
  -А чего?...- стражник критически осмотрел Гембру, остановив взгляд на её босых ногах.
  -Спешила... Срочно ведь. А там вообще...
  -Ладно, давай. Но не отвлекай особо.
  Гембра проскользнула на балкон.
  -...Я тоже сожалею, о том, что Тамменмирт больше не будет править нашим городом... - витийствовала Аланкора.
  -Привет! - шепнула Гембра, став за спиной правительницы и приставив остриё кинжала ей под лопатку.
  -Чуть что - сразу! Поняла!
  -Ты откуда взялась?!
  -Прям с дыбы. Приветик тебе от палача. Скоро твоя очередь.
  -Я тебя повешу, сучка! - прошипела Аланкора.
  -Подумаешь, испугала! Ну, ты не отвлекайся! Давай, объясняй народу, что и как! Только по-честному, поняла. А то - сразу!
  Площадь перед балконом гудела. Правительница тяжело дышала, не в силах собраться с мыслями.
   -Быть может,... - начала она срывающимся голосом, - всё останется по-старому. И жизнь пойдёт своим чередом... как и прежде.
  -Где Тамменмитр?
   -Хотим видеть правителя! - доносились снизу голоса.
  -Успокойтесь и расходитесь по домам. Во дворце всё в порядке... Скоро вы увидите правителя.
  Разговор не получался. Было ясно, что Аланкора скорее даст себя зарезать, чем скажет правду, признавшись в измене. Но и вдохновенно врать с кинжалом у спины она тоже не могла.
  -Ну всё! Поговорили и пошли! - Гембра тихонько кольнула правительницу остриём.
   Они шли по галереям и лестницам, сопровождаемые изумлёнными и испуганными взглядами. Гембра уже всё для себя решила. Если станет ясно, что победили заговорщики - первый удар ей, второй - себе. "Только бы не улизнула!" - повторяла она про себя, сжимая руку драгоценной заложницы.
  Вот эта лестница... Гвардейцы удивлённо расступились.
  -Скажи, чтоб освободили проход... Пошире! - шепнула Гембра.
  Аланкора сделала знак рукой и железный коридор раздвинулся. Они прошли ещё немного вперёд. Оказавшись в коридоре Аланкора внезапно остановилась. Перед ними с сопровождении двух офицеров стоял Рамилант. За его спиной через небольшое свободное пространство просматривались другие фигуры. Увидев рядом с правителем и Римпасом Сфагама, Гембра не могла сдержать радостной улыбки. Она даже попыталась сделать ему знак из-за спины своей пленницы. Но тот и так уже всё понял.
  -Не останавливайся! Иди вперёд! - Тихо, но твёрдо сказал он.
  -Только дёрнись! -
  Гембра сжала рукоятку кинжала и подтолкнула заложницу вперёд. Та нехотя двинулась дальше. Рамилант сделал было шаг вперёд, но остановился наткнувшись на решительный взгляд Гембры. Шаг, ещё шаг. Ступив на ничейную полосу, девушка обернулась, неожиданно почувствовав опасность. Один из офицеров целил ей в спину дротиком. Резко толкнув Аланкору вперёд, Гембра бросилась на пол под свист едва не чиркнувшего по волосам дротика. Она ещё не успела вскочить на ноги, как один из гвардейцев уже оказался рядом с занесённым над головой мечом. Но Гембра успела ударить первой. Оставив кинжал по рукоятку вонзённым в бедро солдата, она путаясь и барахтаясь на полу в длинных одеждах, бросилась к своим. Ещё трое солдат кинулись за ней. Тяжёлый клинок снова взвился вверх. Девушка едва успела развернуться навстречу удару, как что-то блеснуло над её головой и отсечённая по локоть рука солдата, не выпуская меча, упала прямо на неё. Красное пятно потянулось по тонкой сине жёлтой ткани. Дальше она увидела белеющее на глазах лицо солдата с открытым в немом крике ртом и широко распахнутыми от боли и ужаса глазами. Что-то ещё два раза промелькнуло и глухо просвистело рядом с ней, послышался звук падающего на пол железного копья и нападающие разом откатились назад.
  -Так что, перемирие закончено? - спросил Сфагам, помогая Гембре подняться.
  -Назад, назад! - тихо командовал Рамилант, хотя его подчинённые и сами уже не собирались рваться бой.
  -Значит, переговоры продолжаются, - сказал Сфагам медленно отступая назад, прикрывая Гембру. Но никто из противников уже ничего метать не намеревался. Они стояли, выставив перед собой щетину копий, следя за каждым движением Сфагама. А позади Аланкору уже крепко держали за руки. Она несильно дёргалась, бросая ненавистные взгляды на стоявшего рядом бывшего мужа.
  -Вовремя ты появилась. Молодец! - тихо сказал Сфагам Гембре. - Итак! - обратился он к Рамиланту, - теперь, как говорится, установилось благородное равновесие. А вас мой ученик, у нас...- некая дама, чья судьба для тебя, надеюсь, не вполне безразлична. Дальше пусть говорит правитель.
  Тамменмирт выступил вперёд.
  -Я позволю вам выехать за ворота. Вы получите лошадей. Там отпустите парня.
  -Нет! Не там. Дальше! Мы отъедем от стен города, чтобы твоя солдатня нас не догнала.
  -Всё равно догонят. Не сейчас, так потом, - тихо проговорил правитель, обращаясь, скорее, к своим союзникам. - Ну, хорошо. Поезжайте куда хотите. Но Аланкору отпустим не раньше, чем Олкрин вернётся в город.
  Последовала пауза.
  -Ладно, Тамменмирт. Мы это принимаем. Но имей в виду, что Аланкора сохраняет свои полномочия и она должна покинуть город в повозке правительницы с охраной. И все знаки власти, подтверждающие её права должны быть при ней.
  -Ишь чего захотел, гнус! - процедила Гембра.
  -Смотри, Тамменмирт, - продолжал Рамилант, если с её головы упадёт хоть один волос...
  -Если хоть один волос упадёт с головы Олкрина, - резко перебил правитель, - то волосы своей подруги ты получишь отдельно с головой в придачу!
  Рамилант осёкся. Сфагам удивлённо посмотрел на правителя. Тот понимающе улыбнулся в ответ.
  -Ты хороший учитель. Эта тварь его мизинца не стоит. Главное его сейчас выручить...
   -Хорошо! Мы согласны.
  -Есть ещё одно условие.
  -Не многовато ли условий?
   -Это касается тебя, монах! Когда мы выйдем из дворца и будем пересекать площадь, ты стой на балконе с серверной стороны чтобы мы тебя видели.
  -И этот трус командовал моей охраной, - хмыкнул правитель.
  -Хорошо, я помашу тебе ручкой на прощание. - ответил Сфагам.
  -А теперь проваливайте! - резко сказал Тамменмирт. Сдаётся мне, мы ещё увидимся. И скоро.
  -Вот уж не думаю! - Не заставляя себя ждать, заговорщики покинули коридор.
  
   Глава 16
  
  Площадь, примыкавшая к северной стороне дворца была невелика и обычно немноголюдна. Но сейчас, общее беспокойство докатилось и сюда. Стоя на узкой лоджии третьего этажа, Сфагам наблюдал с высоты суетливые перемещения одиночек и небольших групп, высматривающих, переговаривающихся и неизвестно чего ожидающих. Наконец, снизу из под северного портала показалась команда вооружённых до зубов заговорщиков. Они держались плотной группой, стараясь двигаться как можно быстрее.
  -Разойдись! Дорогу охране правителя! - доносился зычный голос Рамиланта, поминутно бросающего вверх тревожно-злобные взгляды.
  Олкрина Сфагам увидел сразу. Юношу со связанными сзади руками поместили в самую середину. Его белый балахон ярко выделялся среди серо-стальных доспехов. Сфагам сделал ему ободряющий знак рукой. Рамилант принял этот знак на свой счёт и ответил издевательским поклоном прощания.
  -Как только они уйдут с площади, я возьмусь за дело, - негромко сказал Сфагам правителю, кашлянув от боли в боку. - Пора с ними кончать.
  -Одиннадцать. - проговорил тот, внимательно глядя вниз, - они добили раненых.
  -Пусть мне принесут мои принадлежности. Я должна привести себя в порядок! - Раздался сзади резкий голос Аланкоры. Правитель брезгливо кивнул слуге.
   -Скажи служанке Ватильсе, чтобы принесла из перламутровой спальни красную коробочку. Она знает... И побыстрей! - наставляла Аланкора слугу.
   Сопровождаемые всё более плотным кольцом горожан, заговорщики удалялись с площади. Сфагам не спускал глаз с ученика. Белый балахон Олкрина уже был едва различим. Вдруг внизу показалось ещё одно светлое пятно. Это Гембра, скинув ненужное теперь одеяние служанки, как и была в одной рубашке, не сказав никому ни слова, бросилась вслед за уходящим противником. Неловко пряча под мышкой меч, она лавировала между зеваками, пытаясь нагнать заговорщиков.
  -Опять!... - удручённо вздохнул Сфагам,- вот неисправимая...
   Наконец уходящие скрылись под аркой в дальнем конце площади.
  -Надо что-то делать. А то, как бы наша подруга не наломала дров. - Сфагам пару раз глубоко вздохнул проверяя силу боли.
  -Сейчас через площадь быстро не проберёшься. Народ всё прибывает. А солдат они сразу заметят. - сказал правитель. - Я думаю они его отпустят. Она им нужна. Они без неё - кучка вооружённых преступников. Но они её не получат...
  -Тамменмирт, подойди ко мне, прошу тебя, - позвала Аланкора неожиданно мягким голосом.
  Стоя поодаль в окружении трёх стражников она лихорадочно прихорашиваясь. Синяк под глазом - след первой встречи с Гемброй, был густо замазан пудрой. На кое-как прибранных волосах появилась золотая диадема с большим изумрудом. На среднем пальце правой руки - большое кольцо с тусклым зелёным камнем.
  -Подойди, пожалуйста, - повторила Аланкора, продолжая возиться с туалетной коробочкой.
  Тамменмирт приблизился.
  -Я смотрю, вы обо всём договорились... Ты упустил одно - ты не спросил меня! Неожиданно содержимое коробочки полетело в лицо одному из стражников. Но другой - Римпас, успел стать под удар. Крепко сжатый кулачок с выставленным вперёд кольцом, целивший в лицо правителя. чиркнул по руке воина, оставив на ней длинную кровоточащую ссадину. Стражники схватили было женщину за руки, но та, непостижимым образом вывернулась и изловчилась нанести ещё один удар. На этот раз правитель успел закрыться рукой и острый шип, торчащий из кольца лишь слегка царапнул одежду.
  Сфагам тут же схватил правителя за руку и разодрал рукав. Кожа в месте удара была слегка поцарапана. Лекаря сюда - крикнул Тамменмирт.
  -Ты сдохнешь! Сдохнешь как собака! И никто тебе не поможет! - выкрикивала Аланкора истерически смеясь и извиваясь в руках стражников. Один из них сорвал с её пальца кольцо и подал его правителю. Сфагам перехватил смертоносное украшение и быстро вскрыв оправу, осторожно поднёс её к носу.
  -Скорее всего, это яд красноголовой морской змейки или, может быть одной колючей рыбы... Скорее на алхимическую кухню! Римпас! Выдавливай кровь из раны. Скорее! Пусть все лекари идут за нами.
  -Свяжите её, - мрачно распорядился правитель.
  Аланкора ещё кричала что-то уж совсем непристойное. Но её никто не слушал. Стражники тащили её прочь.
  Позеленевший на глазах Римпас не одолел и половины коридора. Борясь изо всех сил, он упал и дальше его понесли товарищи. Тамменмирт держался бодро. Не сбавляя шага, он спокойно сделал надрез на месте злосчастной царапины и поспешающий слуга едва успевал вытирать льющую из раны кровь.
  -Не доверяй ему свою жизнь, правитель! Он ничего не понимает в алхимии и врачевании, так же, как и его ученик! - пробубнил как из под земли выросший густобровый старик. В нём Сфагам без труда узнал старого знакомого - сомнительного мага, устроившего ему испытание при первой встрече с правителем.
  -Пшёл вон! - рявкнул Тамменмирт, собрав последние силы. - Чтоб духу твоего здесь не было!
  Старик исчез, столь же внезапно, сколь и появился.
  На алхимической кухне царил образцовый порядок. Сфагам мысленно похвалил Олкрина. "Что с ним теперь?" - пронеслось в голове. "Вышли они уже за ворота, или нет? Скорее всего, нет..."
  Правитель бодрился, но было видно, что силы покидают и его. Его и Римпаса уложили на длинные деревянные столы. Сфагам метался от полки к полке, раздавая слугам и лекарям короткие команды. Зажглись аккуратные алхимические печурки, зазвенели стеклянные, медные и серебряные сосуды. Взвились к потолку, испуская диковинные запахи, струйки сизоватого дыма.
  -Вот это проглотить. - Сфагам протянул чашу с зелёной кашевидной массой.
  Римпас дышал хрипло и тяжело. Глаза его были мутны. Он вяло кивнул в сторону правителя. Тамменмирту поднесли чашу первому. У Римпаса едва хватило сил сделать глоток.
  -Теперь вот это. - Сфагам протянул длинный половник с дымящейся коричневатой жидкостью. Правитель принял снадобье. Но Римпас уже не мог даже глотать. Он лишь тяжело дышал, бессмысленно глядя в потолок широко раскрытыми глазами. Он умирал.
  -Пустите ему кровь, - скомандовал главный лекарь своему помощнику.
  Сфагам не возражал. Он понимал, что Римпаса уже не спасти. "Но пусть лекари, сделают то, что смогут." - думал он.
  -Правитель, давай руку. Это должно вытянуть остатки отравы.
  Серый порошок скрыл кровоточащий разрез, мгновенно бурея от впитываемой крови.
  -Если я умру, - проговорил Тамменмирт, мучительно преодолевая слабость, - наведи здесь порядок... Ты сможешь... Обидно будет... Все слышали?... - Голос правителя слабел, сознание затуманивалось.
  Не о том думаешь, правитель, - ответил Сфагам. Теперь все уйдите из комнаты. Я кое-что доделаю сам.
  -Слушай меня, Тамменмирт, - твёрдо и проникновенно заговорил Сфагам. - Ты слышишь меня?
  -Да.
  -Дыши ровнее. Думай о том, как отрава выходит из тебя тем же путём, каким и вошла. Ты чувствуешь руку?
  -Да. Дёргающая боль.
  -Порошок вытягивает отравленную кровь. А я сейчас приду на помощь твоим внутренним силам. Слушай, как бьётся твоё сердце и дыши ровнее.
  Ладони Сфагама легли на лоб Тамменмирта. Тот лежал бледный, но дыхание его выровнялось. Лекари и слуги неслышно, будто боясь кого-то спугнуть закрыли за собой дверь.
  
   * * *
   Гембра бегом пробиралась через людские заторы, не обращая внимания на удивлённые и насмешливые взгляды и реплики. Площадь осталась далеко позади и по примыкающей к базару широкой улице двигаться было немного свободнее, влившись в общий поток движения. Вот уже впереди замелькали начищенные доспехи. А дальше - белое пятнышко. Убедившись, что с Олкрином пока всё в порядке Гембра решила не подбираться слишком близко, сочтя необходимым всё же ещё немного сократить дистанцию. Но вклинившись в базарную толпу, группа замедлила движение и Гембра непроизвольно оказалась всего в нескольких шагах от замыкающих.
  -Эй, цепляй поосторожнее своим мечом! - крикнул кто-то рядом с Гемброй, спёрла - так уж тащи поаккуратней!
  -Пошёл ты!
  -За нами идут! - крикнул, обернувшись на звуки перепалки идущий последним гвардеец.
  Ещё двое-трое из них остановились, схватившись за мечи.
  -Ага! Погоня! Так-то правитель держит слово.
  -Правитель не при чём! Я сама! - Гембра бросилась вперёд. нанося удар. Зазвенели мечи.
  -Вы видите - она одна. Не теряйте времени. Вперёд без остановок! - командовал Рамилант. Гвардейцы медленно отступали, уходя от боя.
  -Дорогу! Дорогу! - кричал Рамилант. Но дорога была преграждена.
  Горожане плотной толпой окружили группу и не думая пропускать их дальше.
  Послышались грозные выкрики.
  -Бунтовщики!
  -Изменники!
  -Они натворили беззакония во дворце, а теперь сводят счёты на улицах!
  -А нас за баранов держат!
  -Я- начальник охраны правителя. А это - он указал на Олкрина и Гембру - опасные преступники. Они покушались на жизнь правителя...
  -А почему же ты сам крадёшься, как вор? И не хочешь ли ты тайно вывести их из города?
  -Разве так преступников водят?
  -А девка вообще только что подошла. Уж я то видела!
  -Слушайте! - вперёд выбился маленький сухонький старикашка с необыкновенно громким пронзительным голосом.
  -Я всё знаю! - авторитетно заявил он. -Вот эти - он показал рукой на Рамиланта и его подчинённых, - изменники и бунтовщики! Они хотели отстранить Тамменмирта от власти и теперь удирают из города. А кто это, - он показал на Олкрина, - я не знаю и знать не хочу!
  Народ угрожающе загудел.
  -Дорогу! -закричал Рамилант, размахивая мечом. Люди попятились и поначалу вокруг него образовался свободный пятачок. Но тут же кто-то из толпы ловко поддел его сзади длинной рогатиной и распростёртого на земле начальника вмиг разоружили и скрутили. Остальные пытались было занять круговую оборону в кольце, но им не сговариваясь помешали Гембра и Олкрин. Девушка отчаянно врубилась мечом в строй гвардейцев, пробив в нём брешь. Олкрин, в свою очередь, предчувствуя в ближайшие мгновения удар кинжалом, нанёс несколько грамотных пинков ногами в спины обращённых к толпе заговорщиков. Началась свалка. Замелькали мечи и палки. В центр драки полетели камни и гнилые овощи. Крики боли, брань и шум драки слились в сплошной гул. Напор толпы был непреодолим. Скоро все были разоружены и связаны. Поскольку Олкрин был уже и так связан и сопротивления не оказывал, с ним обращались помягче. Впрочем, один из брошенных камней попал ему в голову, оставив на лбу царапину и большую шишку. Гембру, всю вдоль и поперёк перекрученную верёвками подтолкнули к нему.
  -Вы ответите за это. Вас будут судить за самоуправство! - продолжал угрожать Рамилант, но его никто не слушал.
  -На кол бунтовщиков!
  -На кол!
  -На кол!
  -Камнями их побить, как в прежние времена!
  Перед Олкрином мелькали разъярённые грубые лица. Ремесленники, торговки, мастеровые... Взбешённая толпа была в числе тех немногих вещей, которых он по-настоящему боялся. Против этой безжалостной всесокрушающей стихии не было оружия. В предсказуемой простоте настроений и действий толпы было что-то до глубины души пугающее, что-то надчеловечески фатальное. Будто это не множество отдельных людей сложили свою волю воедино, а наоборот, все они растворились в одной всеподавляющей воле незримой внешней силы. Учитель сравнивал это с полётом стаи птиц, выстраивающихся в небе красивые фигуры. Каждая из них не знает как надо лететь, чтобы сохранить картину и тем более не может видеть эту картину со стороны. Но что-то извне направляет, подсказывает и платит за послушание несказанным блаженством слияния с другими и чувством силы и защищённости. Первое искушение сильного человека - искушение растворения в толпе.
  -Перебить всех и дело с концом! - пробасил кто-то совсем рядом. Олкрин очнулся от своих мыслей.
  -О чём задумался? - мрачно спросила Гембра.
  -Лучше быть разорванным толпой, чем к ней присоединиться. Так Сфагам говорит.
  Гембра вздохнула.
  -Похоже, и правда разорвут...
  Кольцо сжималось. Неистово тянущиеся руки уже хватали пленников за одежду.
  -Послушайте! - раздался зычный голос.
  -Тише, тише!
  -Пропустите судью!
  -Послушайте! - тучный судья с серебряным знаком чиновника третьего ранга на высокой чёрной шапке выступил вперёд.
  -С каких пор честные горожане стали дикими варварами? С каких пор в Амтасе дозволен самосуд? Разве у нас нет законов. Из-за беззакония и беспорядков боги отступились от нашего города. Слышали, что в храме делается?
  Толпа встревожено загудела.
  -И обелиск на площади упал. - добавил кто-то со рядом.
  -И вам этого мало? - продолжал судья. Вы хотите усугубить хаос и навлечь на город ещё больший гнев?
  -Прикончить бунтовщиков - дело достойное. - пытался кто-то возразить.
  -Разве в городе нет законной власти? Только правитель может решать, кого и за что наказывать. А если вы оспариваете его полномочия, то вы сами не лучше этих бунтовщиков!
  -Верно, верно! - послышались голоса.
  -Мы не знаем, что творится во дворце.
  -О правителе со вчерашнего дня ничего не слышно.
  -Может его убили уже. А мы их отпустим!
  -Я не призываю вас их отпускать! - громко ответил судья. -Мы должны отвести их ко дворцу. Пусть правитель сам решит их судьбу!
  -Правильно! Не уйдём, пока не увидим правителя!
  А не пустят - войдём во дворец силой! Тут у нас с утра люди собираются...
  -А если правитель... Если с ним что-то случилось, тогда их судьбу решит городское собрание. Но я уверен, что Тамменмирт выйдет к нам. А уж он виноватым не спустит. Это мы все хорошо знаем! - закончил судья.
  Народ одобрительно закивал. Послышались даже смешки.
  -Во дворец!
  -Во дворец!
  Связанных пленников потащили через базарную площадь в сторону дворца.
  -Жаль я тебя не прикончил, змеёныш! - прошипел Рамилант Олкрину. Тот ответил неожиданно беззлобным и даже сочувствующим взглядом. Удивление Рамиланта прочлось даже сквозь гримасу злобы.
  -Зато Гембра в долгу не осталась.
  -А ты знаешь, красавчик, твоя подруга меня повесить намылилась. Только она теперь сама с палачом поближе познакомится... Такой интересный мужчина! Завидно даже!.. Но ты не расстраивайся, про тебя тоже не забудут!...
  
  
  * * *
  
  -Жизнь правителя спасена, - сказал Сфагам, выходя из алхимической кухни. - А Римпас умер, - тихо добавил он.
  Правитель ещё нетвёрдо держась на ногах показался в дверях вслед за монахом. Их тут же обступили слуги, лекари, воины.
  -Ты спас меня, - сказал Тамменмирт Сфагаму. - И об этом мы ещё поговорим.
  -Это он тебя спас, - монах кивнул на тело Римпаса, которое слуги выносили из комнаты, - а я только кое-что доделал. Если бы ты получил такую царапину, как он...- Сфагам мрачно покачал головой.
  -Ну ладно, ладно. - улыбнулся правитель, - ты скромен, я знаю. А это надолго? -он протянул лекарю перевязанную руку с немного распухшей кистью, с трудом сгибая и разгибая пальцы.
  -Э-э-э. - лекарь поднял вверх брови и неопределённо сжав губы.
  -Завтра к утру пройдёт, - ответил за него Сфагам. - Опоздай мы на немного и руку пришлось бы отнимать. А ещё ненамного - и я был бы уже бессилен.
  -О,Тамменмирт! Наконец-то я к тебе пробился! - по коридору, путаясь в своих пышных одеждах, воздев руки вверх, нёсся Асфалих.
  -Я с утра в полном неведении! Говорят, что ты отрёкся. Но ведь это так на тебя не похоже! Я сразу почуял недоброе! А потом сказали, что ты болен, а потом - убит! Хвала богам, ты жив!
  Тамменмирт с устало обречённым видом позволил заключить себя в объятья.
  -Что я только не перенёс, пытаясь добиться правды! У вас так всегда праздники начинаются?
  -Нет, - смеясь ответил правитель, - при мне - в первый раз. И в последний... Уж теперь-то я позабочусь!...
  -Правитель! Со стороны базарной площади собрались люди. Они задержали тех, кто вышел из северного портала. Рамилант с ними. Они готовы с ними расправиться, но хотят услышать твоё решение...
  -Довольно! Я всё понял. Скажи людям, что я сейчас выйду на балкон. Нет я спущусь вниз прямо к ним. Эй! Горячую воду и новою одежду!
  -Давно всё готово, правитель!
   Неторопливо спускаясь к народу по главной дворцовой лестнице в широкой белоснежной с золотыми украшениями одежде, с диадемой с гербом города и вензелем - знаком верховной власти, Тамменмирт был великолепен. В окружении воинов, слуг и герольдов он смотрелся как алмаз в дорогой оправе. Толпа притихла.
  -Властитель приветственно поднял руку.
  -Правитель жив!
  -Тамменмирт с нами!
  -Мир городу и мир вам горожане! - громко провозгласил он.
  Толпа ответила гулом одобрительных возгласов.
  Рука правителя вновь возделась вверх, призывая к тишине.
  -Вчера, в преддверии праздника, во дворце произошла измена. Кучка заговорщиков и предателей вознамерилась узурпировать власть, покусившись на мои законные полномочия и на саму мою жизнь. Они совершили гнуснейшие преступления, среди которых и убийство начальника городской армии Валтвика.
  Толпа приглушённо загудела.
  -Весь список их злодеяний будет объявлен позднее. А сейчас я хочу показать вам их. Вот они! Рука правителя описала в воздухе изящную дугу, указав на группу связанных пленников.
  Толпа грозно загомонила, ожидая дальнейших слов правителя. Но тот держал эффектную паузу. Он умел говорить с народом.
  -Вот возьмут и вздёрнут за компанию! - мрачно пошутила Гембра.
  - Не беда, главное, что потом разберутся. - Не замедлил с ответом Олкрин
  -Правитель! Прости, что прерываю твою речь! Вперёд с поклоном выступил верховный жрец храма Интиса.
  -Вода в священном источнике вновь стала чистой. И трещина в алтаре исчезла! Это чудо видели десятки людей! Расположение богов вернулось к нам!
  -Вы слышали! - обратился Тамменмирт к народу, -Конец беззаконию, конец преступлениям, конец измене - и милость богов снова с нами! Но, - продолжал он, переждав бурю восторженных криков, - во всё происшедшем есть и моя вина. Это я вовремя не распознал изменников. Это моя доверчивость и беспечность позволила им взлелеять свои подлые планы...
  Умение прилюдно признавать свои ошибки было одним из сильнейших ораторских козырей Тамменмирта. Тогда как большинство его облечённых властью коллег не в силах были переступить через своё непоколебимое чванство и самодовольное презрение к подданным, он способен был с неподдельной, на первый взгляд, искренностью покаяться перед народом в проступках, показывая, при этом богатейшую гамму эмоций от тягостного сомнения до неистового самоуничижения. И это самоунижение неизменно имело обратной стороной небывалое, недостижимое для других возвышение в глазах простых людей. Обезоруживались злые языки. Сплетни и слухи становились пресными и не возбуждали фантазию черни. А главное, живое сочувствие к человеческим слабостям правителя сплачивало и подчиняло подданных надёжнее силы и устрашения, удостоверяя его вторую надчеловеческую властную природу.
  -Итак, прощаете ли вы мне мои ошибки? - спросил правитель, закончив недолгую, но страстную самообвинительную речь.
  -Народ ответил ободряюще-восторженным криком. Кто-то даже громко плакал.
  -А теперь, спрошу я вас, простим ли мы их? - рука Тамменмирта вновь указала на пленников.
  -В ответ послышался грозный рёв.
  -Вот и я так думаю. - спокойно- деловитым голосом сказал правитель.
  Гембра и Олкрин тоскливо переглянулись.
  -Но не все, стоящие здесь - преступники! - голос оратора вновь набрал мощь.
  -Они - он указал на Гембру и Олкрина, - лишь недавно появились в нашем городе и ничем нам не обязаны. Но они рисковали жизнью, преградив путь изменникам. Освободить их и вернуть им оружие! Отныне и навсегда они - внесены в списки полноправных граждан Амтасы. И при любых обстоятельствах город не оставит их своей помощью и защитой!
  Затёкшие кисти рук не слушались и Олкрин никак не мог пристроить меч, а Гембра долго путалась в верёвках, не столько помогая, сколько мешая их снимать. Наконец, их подвели к правителю и поставили рядом с ним лицом к народу.
  -А сейчас вы увидите человека, который не только спас мою жизнь, но и сорвав планы изменников вернул нашему городу мир и порядок! - Тамменмирт эффектно отступил в сторону, картинно оборачиваясь назад. Сфагаму ничего не оставалось, как выйти вперёд из под тени дворцового портала. "Теперь по городу спокойно не погуляешь." - с сожалением подумал он, отпуская учтивый, но сдержанный поклон в ответ на лавину восторженных голосов. Избегая продолжения славословий, Сфагам отступил на прежнее место.
  -Этого человека зовут Сфагам и он очень скромен. - прокомментировал правитель. Но я думаю, вы его хорошо запомнили.
  "Да, на улицу теперь лучше и не выходить." - окончательно решил монах.
  -А теперь, когда мир и порядок восстановлены, мы все можем готовиться к празднику! Да здравствует город! Да здравствует Амтаса!
  Восторженный рёв долго не стихал. Он ещё некоторое время врывался в дворцовые окна, хотя правитель уже давно вернулся в свои покои. Вид его был мрачен. Надолго уединившись, он никого не хотел видеть, лишь изредка приказывая принести вина.
  
  
  
   Глава 17.
  
  Молочно-кремовые струи облаков каскадом летели вниз с розового неба, окутывая причудливые формы гор. Они извивались, закручивались и сгущались приобретая несвойственную воздуху плотность. И было уже неясно - где облако, а где гора. Стихии вели разговор, пронизывая друг друга. Текучие и всепроникающие силы связывали в едином потоке становления форм и землю и небо, и всё, что на земле, и всё, что в небе. В этом неостановимом потоке мерцали полуоформленные образы, то ли созданные рукой художника, то ли вспыхнувшие в заворожённом уме созерцателя. Лики горных духов, диковинные фигуры демонов стихий, камни, похожие на цветы и цветы похожие на камни. И каждый сколок этих мерцающих россыпей говорил больше чем цветы и камни вместе. Стоило чуть сместить точку вглядывания и все лики и все фигуры разбегались и прятались, будто растворяясь в водовороте форм. Но их место занимали новые, не менее причудливые. Весь этот перетекающий и изменяющийся мир был пронизан одной организующей силой и его движение подчинялась единому ритму. От него нельзя было оторвать глаз. Мозаика погружённых в цветовое марево пятен-лоскутков, складываясь при движении взгляда то так, то этак, как бы приглашала глаз к игре. Каждый лоскуток, увязываясь с соседним, намекал на образ и глаз сам того не замечая, начинал достраивать, нет, не достраивать, а видеть, недостающие черты! Вот россыпь алмазных блёсток, выступивших из молочно-сиреневого облака нимбом закружилась возле горного пика, и обернулась полами шляпы, нависшими над усталым лицом...А само облако превратилось в птицу- вестника...
  Сфагам с трудом оторвался от книжной страницы. Маленькая миниатюра при долгом вглядывании раздвинула границы и затянула взгляд в бесконечность своего мира. "Художник думает, что служит кому-то или чему-то. Думает, что поклоняется, прославляет, объясняет... А на самом деле, он всегда просто создаёт свой собственный мир, хотя сам часто об этом не догадывается или даже боится так думать. Он даже не знает, какие законы действуют в его мире, и что именно говорит его кистью тот, кто знает, что говорит. Но ведь и мир создаётся по-разному. Кто-то создаёт мир, таким, каким он кажется простому зрению. Мир, состоящий из множества отдельных, отпавших друг от друга вещей, где каждая из них застыла и остановилась, став привычной. Если художник видит свой мир только таким, то ему достаточно простого зрения. Хотя нет, он должен уметь располагать весь этот мир отдельных вещей в порядке, чтобы их пёстрая мозаика не рождала хаоса. И тогда, художник может поведать нам о разных, протекающих во времени событиях, заставить изображённых людей разыграть сценки со смыслом, обратить наше внимание на то важное и священное, что окружает нас, но распылено вокруг. Но мир отдельных вещей - людей, домов, утвари, гор, вод, животных, деревьев - это мир старый. Мир установившийся и застывший. Вещественные оболочки, как затвердевшие маски-обманки скрывают вечное и текучее Единое. Само Единое нельзя ни увидеть, ни изобразить. Но первозданные стихии, приводимые им в движение и пронизывающие все вещи изнутри - это мир вечно молодой. Немногие мастера, создавая свой мир, способны погрузиться в созерцание этих стихий. Но тогда они становятся соавторами богов. Когда мастер обводит образ ясным контуром - это значит, что его сознание провалилось в созерцание отдельных вещей. Вещь застыла, отпав и отгородившись от Единого. А мастер, сколь не сладостно его созерцание глубин образа - уже не творец вселенной, а что-то вроде церемонимейстера, решающего кого куда поставить и какую роль играть.
  Сфагам перевернул страницу.
  "Услышь незаданный вопрос, лови несказанное слово. Тот ветер, что приводит в движение вселенную и рождает формы, оставляет следы в остановленном звуке в недописанной букве, в недорисованной линии. Иди от конца к началу, от сделанного к первозданному, от знака к мысли, от мысли к переживанию. Отбрось внешнее и увидишь форму форм. Она принизывает всё, но ни в чём не застывает...
  -Я тебе не помешаю? - Ламисса осторожно присела на край низкой каменной скамьи, опоясывающей маленький водоём с фонтанчиком.
  -Нет. Мне трудно помешать.
  Женщина уверенным движением откинула назад свои густые золотые волосы.
  -Ты такой молчаливый. И задумчивый всё время. И ходишь плавно и медленно... Говорят, ты во дворце перебил кучу гвардейцев. Я б никогда не подумала...
  -А ты и не думай. - Сфагам оторвался от книги. - Во дворце сражался воин первой ступени. Он, когда надо, во мне просыпается. Вот он-то их и перебил.
  Ламисса улыбнулась.
  -Весь город только о тебе и говорит. А ты не пьёшь вина, почти ничего не ешь, кроме яблок.
  -Берегу силы.
   -Ты не принимаешь приглашений достойных мужей, которые с утра приходят в наш дом. Скоро праздник начнётся, а ты так и будешь сидеть в этом тихом дворике наедине со своими мыслями?
  -"Пусть мир падёт, пусть рухнут троны, пусть воцарится тьма везде, но я же буду у фонтана следить за бликами в воде." Сфагам с улыбкой процитировал известного придворного сочинителя старых времён.
  -Наконец-то ты улыбнулся. А так, я даже тебя боялась.
   -Боялась? Вот уж зря...Весь город, стало быть, говорит? Потому-то я здесь и сижу. Славный у вас дворик. Как раз для одного человека. Ну, может быть для двух. Зачем больше? А фонтан - это же маленькая бесконечность. Что может быть приятнее бесконечности посредине надёжно ограждённого места? А в городе совсем другая бесконечность. Дурная... К тому же, город хочет посадить меня на золотую цепь и прибить к нефритовой доске золотыми гвоздями. А зачем мне это нужно?
  -Ты спас правителя и весь город. Другой бы на твоём месте...
  Сфагам почти смеялся, прикрыв лицо рукой.
  -Нет, мне здесь больше нравится. И цветы здесь подобраны прекрасно. Не иначе, как твоя работа.
  Ламисса смущённо кивнула.
  -Я у тебя хотела спросить...
  -Спрашивай.
  -Помнишь, ты рассказывал о своём отце... А про мать ты не сказал ни слова. Какая она была?
  -Мать была полной противоположностью отцу. Она бы очень тихой и спокойной. И всё делала неторопливо и основательно. Она никогда не ругала и не наказывала меня. Она просто иногда смотрела на меня грустным взглядом. И это действовала на меня так, что я очень боялся её огорчать.
  -Послушай..., - лицо Ламиссы стало серьёзным, несмотря на все её старания придать тону небрежность, - а эта Гембра... , она тебе кто?
  -Даже и не знаю, - задумался монах, не пытаясь скрыть, что не готов к этому вопросу, - Судьба столкнула нас недавно. Всё это выглядело случайным... Но чем дальше, тем очевиднее для меня, что это не такая уж случайность.
  -Ты её любишь?
  -Я вижу, что её судьба начинает сплетаться с моей. Но не знаю, хорошо ли это.
  -Она очень смелая. Даже отчаянная. Тебе нравятся такие женщины?
  -Дай мне разобраться самому. Тогда я отвечу даже на те вопросы, которые ты сейчас хочешь задать, но не решаешься. Огонь должен быть огнём, вода - водой. Каждый должен следовать своей природе. Не надо выбирать меж огнём и водой. Надо найти в себе созвучие и тому и другому...
  -Но настоящая любовь у человека одна.
  -Ты права. И это твоя правота. Мне нечего тебе возразить. Но и делать с твоей правотой мне нечего. Кто знает на сколько частей разорвана наша внутренняя природа, и какая из её граней вспыхнет в сознании... Значит, от выбора не уйти?
  -Я даже не знаю, нравлюсь ли я тебе...
  Из-за клумбы мелькнула золотисто-коричневая накидка хозяина дома.
  -Ты творишь чудеса Ламисса! Сегодня ещё никому не удалось вывести нашего героя из раздумий.
  -Мы решили немного поразмышлять вместе. - ответил Сфагам.
  -Увы, ваши размышления придётся прервать. Из дворца пришли посыльные. Тамменмирт ждёт тебя. Гембра уже там.
  -А Олкрин.
  -А он там уже с утра. Сидит в дворцовой библиотеке. Правитель разрешил ему выбрать любые книги.
  -Ну вот и готова золотая цепь, - вздохнул Сфагам, убирая книгу.
  
  
  * * *
  
  Всё утро правитель посвятил неотложным делам. После ночи тяжкий дурман из головы выветрился окончательно. Если вчера ему до последнего момента не верилось, что всё окончится для него благополучно, то сегодня всё произошедшее накануне казалось невероятным дурным сном. Конечно, эхо душевного потрясения будет звучать долго. Но уроки правитель уже извлёк.
  Пока многочисленные слуги приводили в порядок дворец после бурных событий вчерашнего дня, работа в приёмном зале кипела. Делались новые назначения. Подробно выяснялось, кто как вёл себя во время переворота. Одновременно велось дознание по делу главных виновников. Делались распоряжения о подготовке к празднику. Правитель и раньше вникавший во все мелочи даже в хозяйственных делах, теперь и вовсе не упускал ни одной детали. Теперь его любимая шутка о том, что он экономит на жаловании пятнадцати чиновников, похоже, переставала быть преувеличением.
  Наконец, дела были закончены и правитель, преодолевая труднообъяснимое чувство притягивающего страха в сопровождении охраны направился в подземные помещения дворца. "Это, как больной зуб" - думал он. "Болит, а надавить хочется..."
  * * *
  -Хоть бы узнать, чего там? - Динольта растянулась на соломе и закинув голые руки за голову, уставилась в потолок.
   -Эй, красавчик! Чего там слышно? - рыжая пыталась зацепить идущего по коридору стражника. - Где главный-то наш? Без него-то скучно!
   -Ты скажи спасибо, что на допросы не таскают. Там бы тебя сразу развеселили, - глухо проговорил мулат.
   -Может и правда, послабление выйдет. Я ведь только вещи относил... - робко заговорил мальчишка.
   -Жди, как же! Будут они разбираться! - парировала пышка.
   -Так что готовься, малый! С нами рядышком болтаться будешь, как миленький! И не надейся!
   -Что те, что эти - всё одно удавят, - заключила Динольта.
   -Это точно! - согласилась Гелва.- Знаю я их обещания!
   Замок заскрежетал как-то по особенному громко и противно. Вошли караульные, за ними офицер, а за ним - и сам правитель в сопровождении палача. По походке Тамменмирта и поведению охраны всё сразу стало понятно. Шайка сгрудилась в кучу возле дальней стенки, ловя каждый жест правителя. Тот присел на знакомую уже каменную скамью напротив и задумчиво, не торопясь, стал разглядывать своих недавних сокамерников. Ему интересно было наблюдать за выражениями лиц в этот самый первый момент, пока он ещё ничего не сказал и ничего не дал им понять. Насторожённый скепсис рыжей, удивление, перекрывающее испуг у пышки, отстранённое равнодушие мулата, угрюмая злоба Гелвы, напряжённое ожидание Динольты, фальшивое добродушие детины...Но явственно чувствовалось, что стоит сделать хотя бы один мирный жест или намёк, как всё это разнообразие мгновенно обратится в постыдный парад лизоблюдства и заискивания.
  Правитель сделал знак рукой и палач присел рядом.
  -Скажи, Фриккел, ты что-нибудь понимаешь в человеческой природе? Я - нет. Ты посмотри на них...
  -Имею наблюсти замечание, - ухмыльнулся палач,
  -Ну-ну? - улыбнулся в ответ правитель. Манера изречений Фриккела всегда приводила его в состояние весёлого восхищения.
   -В каждом преступнике живёт не кто-нибудь, а варвар. Я бы сказал, не живёт, а плохо прячется. А варвары - люди чрезвычайные. С позволенья сказать... Сколько их не допрашивал - а всё не пойму.
   -Ты хочешь сказать, что варвар хочет всё иметь, но ничего не хочет делать, как только ломать и грабить.
   -Это да... Но кроме того, здесь ещё зарыта и более глубокая собака. Варвар лица не имеет. Скажем, значит, вот. Варвар-кочевник - если наступает, то всей оравой, без строя, без порядка, несётся, как зверь и не видит ничего. А как чуть что не получается - драпает с тем же остервенением, всей кучей, не глядя. Лица нет... Вот и у воров также. Они, похоже, и не замечают границу рубежа, когда им задницу лижут - и когда они... А здоровье какое. Пока в бараний порошок не сотрёшь - толку не добьёшься. Но правило одно - "Правда - хорошо, а неправда лучше!"
   -Мне кажется, ты просто путаешь человека простого и благородного. Деревенские жители тоже непосредственно предаются чувствам и, как ты говоришь, не имеют лица, а люди благородные и образованные, живущие в городах носят множество масок и поведение их всегда подчинено правилам, без соблюдения которых они не могут ответить даже, кто они такие.
   -У сельских тоже есть лицо. Я имел с ними дело. Знаю. У них есть правила, через которые они не могут переступить. Есть и та сдержанность, которую так ценят благородные горожане. Все, кто имеет отведённое место в мире и укрепляет в нём порядок - имеет лицо и правила. Крестьянин держит порядок, а варвар - ломает. Поэтому крестьянин имеет лицо, а варвар - нет. За крестьянином всегда стоит незримая деревня. Судья невидимый. Откуда и правила. Откуда и лицо. Деревня отовсюду смотрит на него строгим взглядом. Я бы сказал, под взглядом строгого угла. И проверяет все его дела и мысли. Даже у раба может быть лицо... Если, конечно, рассмотреть угол под другой точкой... А эти... Эти - варвары. Для них весь мир - добыча. Что-то ухватили, а что-то ещё нет. Вот и вся разница. А люди - есть людишки - препятствие вокруг добычи. Значит, устранить надо. Кого силой, кого хитростью - вот и вся разница.
   -Да. Не будь ты прирождённым палачом, быть бы тебе первым советником.
   -Не хочу! Лучше уж поэтом...
   -Да-а... Если так подумать, то и среди городских жителей немало варваров. Они только приспособились к правилам городской жизни, где каждый должен заниматься делом. А на самом деле, только и думают, как бы чего где урвать, ничем не прибавив ни порядка, ни богатства города. А ведь ты прав, настоящий крестьянин даже яблока с дерева почём зря не сорвёт. А этим - что вода в реке, что деньги в чужом кармане. Что кролика убить, что человека... Однако заскучали что-то наши друзья.
   Всё это время шайка напряжённо вслушивалась в философическую беседу, тщетно стараясь понять её смысл, а главное определить, что из всей этой заумной белиберды может практически вытекать для них.
   -Ну а вы что скажете? - обратился к ним правитель. Согласны?
   -Мы тебя чтим, правитель!
   -Прости нас!
   -Не держи зла!
   -Тут в тюрьме у кого хочешь ум за разум зайдёт...
   -Ты прав, - кивнул Тамменмирт к палачу.
   Тот улыбнулся, ехидно растянув рот до самых оттопыренных ушей.
   Детина, кинувшись к ногам правителя, бормоча невнятные льстивые мерзости, стал угодливо хихикать.
   -А ты чего смеёшься? - вдруг серьёзно спросил Фриккел, глядя прямо в глаза мазурику. - Я ведь тебе коленные чашечки вырежу, подцеплю на крюк вниз головой, как свиную тушу, оболью уксусом и - кожаной плёткой отработаю пока не сдохнешь. Но ты ещё успеешь порадоваться, что легко отделался.
   Детина онемел. Его толстые губы тряслись от ужаса. Он пытался что-то сказать, но из его рта вырывались одно лишь нечленораздельное блеяние.
   -Вот, полюбуйся, правитель, - человек без лица!
   Тамменмирт вздохнул.
   -А насчёт лошадей - это ты неплохо придумал. У нас такого давно не было.
   -Нет! Не надо! Закричал детина, наконец обретя дар речи. -Это ведь не по закону! Ты ведь справедлив. Ты ведь чтишь закон...
   -Что скажешь, Фриккел? Как быть с законом?
   -Как быть? Ха! Я скажу! Сейчас я скажу самое главное! Самое! Главное! - Палач выдержал театральную паузу.
   -Закон! Закон... Закон - ширма для варвара. Высшая справедливость состоит в том, чтобы судить каждого по тому закону, по которому он живёт! Всё остальное - сладкие иллюзии прекраснодушных мечтателей.
   -По какому закону ты живёшь? А малый? Ты и вы все?
   Детина не отвечал, продолжая трястись.
   -Нет у вас закона! А это что значит? А это значит,.. - Фриккел назидательно поднял вверх палец. - Это значит - с варваром - по варварски! Если в ваших глазах чужая жизнь не стоит ни гроша, то и ваша жизнь стоит ровно столько же в глазах закона! Вот так я имею понимать упорно окружающие момент обстоятельства!
   -Браво, Фриккел! Моим учёным книжникам есть чему поучиться у философа топора и верёвки! - правитель долго смеялся, с трудом переводя дух. - Не обижайся... Твои слова серьёзны и даже очень. Мне просто нравится, как ты говоришь.
   -Ну а с вами... С вами будет так...Вы мне больше не интересны. Что вам положено по закону?
   Рыжая кокетливо скорчила выразительную гримасу обведя пальцем вокруг шеи.
   -А может не надо, а? Перед праздником всё-таки...- глухо проговорила Динольта.
   -Да, праздник, ведь, - плаксиво добавила пышка.
   Продолжая наблюдать за выражениями лиц, правитель выждал пока шелест робких просьб и оправданий сойдёт на нет. Наконец он легонько хлопнул рукой по колену. Шайка замолкла.
   -Как и положено по закону, вы все будете публично повешены. Хотя я не лишу Фриккела удовольствия подсластить эту скучную сцену какими-нибудь маленькими невинными выдумками. А чтобы эти выдумки были действительно маленькими и невинными вы, по случаю праздника, развлечёте народ на площади перед тем, как вас повесят. Вы ведь по этой части мастера, не так ли?
   -Действительно, - добавил палач, - я работаю - вы выступаете, я вешаю - вы болтаетесь, а вместе мы делаем одно большое и полезное дело - развлекаем народ!
   -А ты... - продолжал правитель, брезгливо глядя на детину. Ты слишком старался... и слишком уж ты отвратителен. Какова твоя роль в представлении?
   -Он не участвует в представлении... - ответил за детину мулат.
   -Тем лучше. Я пожалуй, отдам тебя Фриккелу с потрохами. Он заслужил. И ты заслужил. Пусть поиграет с тобой при народе. Уж он то придумает что-нибудь весёленькое.
   -Не любишь лошадей? - нежно спросил Фриккел, приподняв за волосы голову ползающего в соломе детины. - Ну и правильно. Я тоже. Зачем они нам нужны? Ещё лошади какие-то... А руки на что? Проще надо, проще! Ну ничего! Развлечём публику. Ты уж меня не подведи! - он потрепал детину по щеке и вышел вслед за правителем.
   -Да! Обыщите их получше, - приказал Тамменмирт охранникам выходя за дверь, - а то порошочки у них какие-то...
   Дверь закрылась.
   -Ну вот, теперь хоть всё ясно! Ладно ещё просто повесят, - сказала Гелва.
   -Если бы просто! Не слышала что ли? Неизвестно, что этот лысый ещё там придумает, - возмущённо затараторила пышка.
   -Я не лысый, а бритый! - донёсся из коридора удаляющийся голос палача, - сколько раз можно повторять!
   -Что бы ни придумал, нам всё-таки повезло, - Динольта снова уселась в свою любимую позу, обхватив колени руками.
   -А вот тебе не повезло, - сказал мулат детине.
   -Да. Ты уж и в самом деле перевыпендривался как вошь на бархате, - подытожила рыжая. - Не донимал бы ты его, висел бы себе тихо, как все честные люди. А так...
   Детина забился в угол, выгнав оттуда паренька и тоскливо зарыдал, закрыв голову руками.
  
  
  
   Глава 18.
  
  "Насколько проще было править в прежние времена. Все решения принимали боги, а правители только исполняли. Не было сомнений, не было мучительного выбора. Только слушай... Внимай. А какой твёрдостью, какой непоколебимой уверенностью обладали владыки давних веков. Говорят, мы более свободны от капризов богов, чем они. Но что проку в этой свободе, когда не знаешь, что с ней делать? Неизвестно, ещё что лучше: быть игрушкой в руках высших сил или вовсе их не чувствовать. Но нет... Я чувствую..." Тамменмирт сидел в глубоком кресле, машинально перебирая янтарные чётки.
  "Нет, я ещё не потерял связь с высшими силами. Это они сделали меня правителем и они помогли сохранить жизнь и власть. Значит, я им нужен. Значит, я должен ещё что-то сделать... А что? Почему я этого не знаю? Почему они мне не говорят? Это как везти телегу с чужими горшками в горах не зная дороги. Если небо молчит или говорит загадками, то лучше быть рабом. Хотя бы знаешь своё место..."
  -Я не виновата! Это он меня изнасиловал!
  -Да неужели? И сколько раз? - рука палача слегка показала вниз.
  Опустившись ближе к жаровне ноги Аланкоры неистово заплясали в воздухе. Полумрак зала допросов огласился оглушительным криком и визгом.
  -Ну-ну... Не верю! Ещё не больно. - Фриккел устроился поудобнее на своём стульчике.
  Правитель поднял голову.
  -Я хочу знать, кто всё это придумал.
  -Он! Всё он! Ой, жжёт, не могу! Скажи ему!..
  Правитель слегка кивнул палачу. Блок заскрипел и ноги бывшей хозяйки города поднялись немного вверх.
  -Та-ак. А что нам скажет любовничек? - Фриккел не спеша подошёл к станку для растягивания конечностей, на котором был распят Рамилант. Пальцы палача артистично щёлкнули в воздухе. Верёвки натянулись.
  -А-а!- вскрикнул истязаемый.
  -А-а-а-! - передразнил палач.
  Рамилант взвыл от боли. Фриккел ответил ещё более громким ёрническим собачьим завыванием.
   -Ну а по существу? - вдруг спокойно и тихо спросил он, припав к лицу Рамиланта.
  -Это она... Соблазнила... Давно ещё... О-о-о! Потом подбила на заговор... Говорила, будем вместе править... - Зубы Рамиланта мучительно сжались. На губах выступила кровь.
  -М-да... А между тем, однако, свидетельства доказательствуют о противном. И ещё о каком противном...Ну вот. Замкнулся круг... - расстроенным голосом сказал палач, - Подводишь ты меня... О себе бы подумал... Ты, расфуфыренный павлин! Ты всегда пропускал меня мимо ушей! А кто ты такой? Кусок мяса! - Щелчок пальцами и Рамилант завопил уже во весь голос.
  "Как всё-таки, слаб человек." - думал Тамменмирт. "Мы думаем, что можем всё, строим планы, плетём интриги, пытаемся познать судьбу и управлять другими людьми. Но стоит разболеться зубу и чего стоит вся наша самоуверенность и всё наше могущество? И вся мудрость, и достоинство, и полёты фантазии. Насколько же мы подчинены нашей плоти! Вот она уж никогда не оставит нас своим вниманием и своими требованиями. Она всегда знает, что ей надо и каким путём пойти. Этак позавидуешь лошадям и собакам..."
  -Итак! Мысль о заговоре пришла вам одновременно. Я правильно понял? - правитель встал с кресла и подошёл к бывшей жене.
  Допрашиваемые не отвечали.
  -Значит, правильно. А это, в свою очередь, означает, что и вина ваша одинакова.
  Подвешенная за руки Аланкора продолжала судорожно извиваться. Растрёпанные волосы с остатками завивки почти совсем закрыли лицо.
  "Странно, почему я раньше не замечал этой родинки под мышкой?" - подумалось правителю.
  -У меня к тебе последний вопрос. Ты много чего натворила. Скажи, какое из преступлений ты считаешь главным?
  -Если б я тебе не изменила с ним, ничего бы и не было. А дальше будто бесы вели...
  -Эти бесы ведут тебя от рождения.
  -Но ты вполне заслуживал...
  -Да! И я уже получил то, что заслужил. И ты получишь по заслугам.
  -Послушай правитель, последнее время мне все только и делают, что мешают. Не дают с людьми пообщаться!... Ещё немножко и они бы нам такое порассказали... С подробностями. - обиженным голосом вступил палач.
  -Тошнит меня от этих подробностей. Хватит... Хотя ты можешь ещё с ними потолковать, - правитель сделал знак рукой. В комнату вошёл писец. - Пусть запишет эти самые подробности. Без меня. Только говори поосторожней. Калек казнить непристойно.
  -Ну вот, опять поосторожней...Неприкасаемый какой народ пошёл...
  Рамилант тоскливо взвыл.
  -Эй! - крикнула Аланкора вслед уходящему правителю, - я тебе не какая-нибудь!... Я не хочу болтаться рядом с этим сбродом!
  -А кто сказал, что ты будешь болтаться? Для тебя - другое наказание. Подобающее.
  
   * * *
  
  -Выходит, я обязан тебе жизнью?
  -А я, выходит, раб твоей благодарности?
  Тамменмирт расхохотался.
  -Давай будем друг с другом попроще.
  -Давай. - Сфагам кивнул с лёгкой улыбкой.
  -Пойдём, я хотел бы с тобой побеседовать.
  Сопровождаемые эскортом слуг они направились вверх по главной дворцовой лестнице.
  -Твой ученик - скромный малый. Ничего не хочет брать, кроме книг. Это плоды твоей науки?
  -Такова его природа. И мне это нравится.
  -Да, весьма похвально. Столкнувшись с ним, я стал лучше понимать тебя... А подруга твоя, как я посмотрю, знает толк в оружии. Из всей кладовой выбрала не самое дорогое, а самое удобное. То, что для неё подходит. А чтоб так измеряли ширину меча я вообще в первый раз вижу. Но золотую цепь с храмовым амулетом и гербом города я её всё-таки взять уговорил. Еле-еле. Строптивая девка, что ни говори! Зато, наверняка с темпераментом, верно?
  -Не без того.
  Они устроились полулёжа за низким столом в покоях правителя. Стены небольшой комнаты были отделаны белым мрамором. С потолка свисали полупрозрачные драпировки, отражаясь во множестве высоких бронзовых зеркал. Слуги, уставляющие стол лакомствами бесшумно возникали из-за них словно призраки.
  -Так вот... - Тамменмирт напряжённо задумался, глядя в сторону.
  -Если слишком долго носить маску - отвыкнешь от собственного лица. Зачем тратить силы на игры в мелкой воде? После них ничего не остаётся.
  -Да... Ты меня поймёшь. Мне было над чем подумать после этого... Но вопрос мой - ещё давнишний. Власть ли принадлежит мне или...
  -Или ты ей?
  Правитель кивнул.
  -Что любишь - от того и зависишь. Это самый простой ответ.
  -А не самый простой?
  Сфагам, не спеша отпил вина из золотого кубка.
  -Сегодня у тебя хорошее вино. В его букете чувствуется умиротворённость.
  -Ты изменяешь своим привычкам? - улыбнулся Тамменмирт.
  - Я не раб своим привычкам. С этого и начинается тот самый непростой ответ. Человек одинок... Одинок по своей природе. Крик новорожденного младенца - это крик одиночества. Проснувшаяся душа обнаруживает, что оказалась в разорванном мире, где всё противопоставлено всему и надо непрестанно выбирать. Тогда душа строит крепость и называет эту крепость - "я". Но чем выше стены этой крепости, тем сильнее стремление их раздвинуть. И тогда душа понуждает "я" искать слияния с миром. Но слиться Единым - источником всего сущего, можно лишь разрушив стены крепости и убив "я".
  -Это путь аскетов.
  -Да. Не берусь я их судить. Соединяясь с Единым, они отвергают мир отдельных вещей изначально. Они пытаются сравнять стены крепости с землёй.
  -Это блаженство сродни свободе мертвеца или неродившегося. Что в ней проку?
  -Сколько не ломай стены крепости "я" - фундамент всё равно остаётся. Такова природа человека и она таковой останется, как себя не обманывай. Да и сломать стены можно только удалившись в горы или в пустыню. В гуще толпы - это совсем невозможно. Большинство людей идёт другой дорогой. Душа направляет "я" на сроднение с миром отдельных вещей и стены крепости расширяются.
  -И как же выглядит это сроднение?
  -Для большинства людей сроднение - это довольно короткий, не доходящий до сознания миг. Но ставшие на путь познания чувствуют это по-другому. Вот к примеру, ты знаешь, что значит съесть яблоко? Это значит, что нет в этот момент ни меня, ни яблока. Есть только сроднение моей природы с природой яблока. В этот момент я и яблоко узнаём себя друг в друге и здесь начинает мерцать образ Единого. А пробуждая Единое, мы хотя бы на время забываем о своём космическом одиночестве. Ты не думаешь о том, почему природа сделало яблоко круглым, ты просто переживаешь его круглость... Ну и так далее... Но это - простой пример.
  -Занятно... А дальше?
  -Дальше... Дальше вот что. "Я" строит крепость, так?
  -Так.
  Чем ниже стены, тем лучше видно вширь, так?
  -Так.
  -Те, кто имеют низкие, но прочные стены своего "я" идут вширь, кругами природняя отдельные вещи. Их "я" как бы расстилается по равнине вещей.
  -Это как?
  -Ещё одно яблоко, ещё две лошади, ещё три дома, ещё пять рабов и так далее. Но Единое мерцает всё слабее и уже не человек, догоняющий горизонт бесконечности отдельных вещей природняет их к себе, а наоборот - они, связывая его "я" завладевают душой и заставляют себе служить.
  -А у кого стены повыше?
  -А те расширяют круг природнения в ином направлении. Познав конечность отдельных вещей, они идут дальше. И вот здесь-то Единое обманчиво набрасывает на себя личину Власти. Подчинять себе волю других людей, управлять их судьбами, определять события в далёких пределах - это ведь не то, что обладать отдельными вещами.
  -О, да!
  -От привязанности к вещам ещё хоть и с трудом но можно освободиться. От привязанности к власти - почти никогда. Власть даёт силу слияния с природой множества людей и тех сил, что ими незримо движут. Если ты угадываешь направление этих сил, они питают тебя и делают сильным. Разве можно чувствовать себя одиноким, когда тобой говорят тысячи голосов.
  -Вот и полное слияние с Единым.
  -Если бы! Ты забыл про стены крепости. Сливаясь с тобой Единое хочет сказать или сделать, то что сделать необходимо. А "я" хочет бесконечности Власти. Так распадается цель и средство, "я" и Единое. И вновь начинается погоня за бесконечностью. И плохо тому, кто вовремя не понял, что его свобода - это не воля бегущего от одиночества "я", а лишь попущение преследующего свои цели Единого.
  -Да... Вкус власти привязывает человека навсегда...
  -Если облечённый властью не может без неё жить, жертвуя ради неё всем остальным, то здесь понятно кто кем владеет и какова эта свобода.
  -А есть ли мост между миром отдельных вещей и миром власти?
  -Деньги. Они присущи и тому и другому. Ты не задумывался о причинах показной нелюбви к деньгам у жрецов и магов? Но, впрочем, не это главное. Главное, что есть и третий путь.
  -Есть путь слияния с Единым, стоящий выше власти?
  -Да, есть. Это когда стены твоего "я" поднимаются так высоко, что замыкаются в башню. С её вершины видно всё. Весь мир вещей и весь мир власти. С этой высоты ты видишь одновременно и начало, и середину и конец. Ты открыт всему миру и сливаешься с ним не выходя из стен башни, которые надёжно укрывают тебя от ветров хаоса. Не ты ищешь путь, а путь проходит через тебя. А ты, не теряя свободы, не мучаешься выбором и не совершаешь ошибок. И тогда твоя природа, не ломая стен крепости "я", говорит голосом Единого.
  -И ты становишься подобным богам и демонам.
  -Да. Хотя бы отчасти...
  -Это твой путь?
  -Да. Я пытаюсь по нему двигаться.
  -И, похоже, небезуспешно.
  -Кто знает?
  Тамменмирт надолго задумался, время от времени поднося к губам кубок.
  -Значит, что любишь - от того и зависишь?
  -Именно.
  -Что ж, это многое проясняет. Я вот если я, скажем, люблю женщину?
  -Значит, от неё и зависишь.
  -Выходит, любовь - главный враг свободы и особенно, для облечённых властью.
  -Это тяжкий выбор.
  -Но ты уже помог мне сделать его. А я ещё сомневался, думал может её помиловать...
  -Кого?
  -Аланкору. Но теперь... Дело ведь не в том что она оскорбила меня изменой и даже не в том что пыталась меня убить и всё прочее...Я хотел всё простить в последний момент. Ты ведь знаешь это чувство?
  - Конечно.
  - Теперь я избавлюсь от этой зависимости! Устроим праздник палачу. Он тоже, кстати сказать, навёл меня на кое-какие мысли...
  -Я не уверен, что ты меня правильно понял. Но так обычно и бывает.
  -Ну почему же? - усмехнулся правитель, будто стряхнув с себя ворох тягостных дум. - Вот почему бы нам временно не природнить по куску жареной курицы. Может быть, единение с её сущностью, хоть и не откроет нам лик Единого, но и во вред не пойдёт?
  -В самом деле. Вреда не будет. Но будем честно предаваться чистым ощущениям, забыв о ложных именах и привычных суждениях. Это - первая и единственная курица в нашей жизни. Забудем на время даже само слово "курица".
  -Что ж, за первый урок третьего пути! - правитель смеясь поднял свой кубок и подоспевший слуга наполнил его вином.
  
  
  
  
  
  Глава 19.
  
  Уже с раннего утра площадь была заполнена народом. Безобразно почерневшая голова Кривого венчала высокий шест в дальнем конце площади. Оттуда брала начало улица, где в специально выстроенных богатых домах селились заезжие купцы. Поёживаясь от утренней прохлады, горожане с ожиданием всматривались в затёнённый проём дворцового фасада. Недалеко от него прошлой ночью выросла большая и помпезная деревянная трибуна под высоким балдахином. Место правителя в верхнем ряду выделялось высокой резной спинкой красного дерева. С балдахина свисали гирлянды свежих цветов. Яркий пурпур роз оттенялся бледно-розовым цветом олеандров. В центре над сиденьем правителя в убранстве цветов тускло мерцал мраморный картуш с изображением Интиса - покровителя Амтасы.
  А перед трибуной стоял знакомый каждому жителю города помост. Он был большим и широким, под стать самой новой площади - венцу строительных начинаний правителя. Хорошо была знакома горожанам и виселица. Её необычный силуэт был неизменной деталью облика площади. Эта виселица имела особую историю. Когда плотники, сколотили привычное нехитрое приспособление для повешения из обычных струганных брёвен, и водрузили его на помосте - за дело взялся сам Фриккел. Он привёл неизвестно откуда своих знакомых мастеров в уверенно руководя их действиями, стал придавать виселице художественный вид. Опорные столбы превратились в колонны с декоративными капителями, как бы передразнивая парадный вид колонн главного дворцового фасада. А перекладина была украшена небольшим резным фронтончиком. Но и это было ещё не всё. Косые опорные балки под лихим топориком палача превратились в игриво изогнутых дельфинов и тритончиков. Когда же главный дворцовый зодчий, со смехом наблюдавший за этой работой, предложил Фриккелу расширить виселицу, добавив пару опор в виде вырубленных из дерева фигур изящных речных богинь, палач назидательно поднял палец и под хохот зевак ответствовал: "Тебе ли не знать, что в искусствах надлежит руководствоваться вкусом и чувством меры. На виселице главное - что? Человек! Ничто не должно отвлекать от человека! Не говоря уже о том, что красота не должна довлеть над удобством. А сам же человек должен сознавать, что пребывает в окружении благородных форм, среди которых он есть наипрекраснейшая! Как мера всех форм! Но человек преходящ: приходит, остаётся на некоторое время и уходит в небытие. С глаз долой. И правильно - нечего тут долго... А красота остаётся!
  Когда же поражённый архитектор заметил, что познание мер и форм - дело скорее учёных мудрецов, чем палачей, Фриккел с той же невозмутимой назидательностью заявил, что он в сущности, выше мудрецов, ибо те лишь познают мир, а он его, в добавок, ещё и переделывает и улучшает.
  -И ещё! - продолжал витийствовать палач. - Глупомысленно смеясь над моей работой, ты являешь неспособность вникать во внутренние сущности внешних вещей. Ты ведь не смеёшься над украшением ворот или порталов, ведущих во дворец, храм, или обычный дом. Везде где есть граница и порог, там есть, стало быть, и незримые двери из одного в другое, где душа переживает особые ощущения. Потому-то и принято отмечать эту границу красивыми и назидательными изображениями, дабы направить душевным мыслям истинную правильность. А виселица - это ворота в мир мёртвых, то есть важнейшая из дверей. Как же тут обойтись без украшений и благородного утончения форм?
  Случайные свидетели этого разговора превратили его в одну из городских легенд, а сама виселица стала едва ли не достопримечательностью. Во всяком случае, без неё площадь была бы уже не той.
  Сейчас утренний ветерок легонько покачивал под перекладиной несколько свободно переброшенных верёвок с петлями. Крайняя верёвка, которая уже была надёжно закреплена вверху заканчивалась не петлёй, а зловеще поблёскивающим железным крюком. Под петлями вместо обычных чурбаков или скамеек стояли высокие, в половину человеческого роста чем-то туго набитые мешки. Другие приспособления, которые появились на помосте также лишь этой ночью вызывали оживлённые споры в толпе. Помимо обычной плахи, на помосте стоял невысокий толстый столб с плоской круглой подставкой наверху. Подставка была слишком маленькой и хрупкой для колесования и это возбуждало воображение любителей зрелищ, заставляя гадать над причудливыми фантазиями палача. Его подручные с профессиональным достоинством что-то деловито подтаскивали, готовили место для огня и устанавливали над ним котёл, возились, крутились, носились взад-вперёд, но ни слова не отвечали на вопросы истомлённых любопытством зевак.
   Наконец, по толпе прокатился гул оживления. Из тени портала выступили стражники и герольды. Вся площадь пришла в движение. Показались пышные повозки знатных горожан и почётных гостей. Между порталом и трибуной хлопотливые слуги проворно расстилали ковёр, туда-сюда сновали стражники, по боковым сторонам от помоста были приставлены ещё две наскоро сделанные секции для зрителей среднего ранга. В расположенных друг над другом рядах могло уместиться не менее ста пятидесяти человек. Специальные чиновники рассаживали зрителей согласно их статусу. И вот, под гул восторженных голосов в проёме портала показался правитель. Спускаясь по устланной роскошным узорчатым ковром лестнице он торжественно поднял руки, приветствуя народ. Пока избранная публика занимали места на центральной трибуне, возбуждённый гул в толпе продолжал нарастать. Состав первых лиц на церемонии претерпел серьёзные изменения и это вызывало жгучий интерес толпы. Место жены правителя заняла новая фаворитка - волоокая блондинка с томным полусонным взором. Она шла жеманно-танцующей походкой, делая вид, что не замечает обращённых на неё изучающих взглядов, которые ощупывали формы её тела сквозь невесомую полупрозрачную накидку. Впервые показались перед народом новый глава городской армии и начальник дворцовой охраны. Зато не было видно привычной компании придворных магов, астрологов, звездочётов и гадальщиков. Тамменмирт, наконец, осуществил свою угрозу и разогнал всех, кто не удрал сам ещё в начале беспорядков. В одном ряду с правителем сидели Сфагам и Олкрин. Здесь же была и блиставшая полным военным снаряжением Гембра. Стараясь не замечать ехидных ухмылок Олкрина, она с переменным успехом пыталась придать своему виду торжественную величавость. Рядом, немного ниже, среди самых почётных гостей сидел Кинвинд, Ламисса и уже вполне поправившийся Стамирх. Лутимас наотрез отказался присоединиться к избранным и перебрался ещё ниже где, впрочем, оказался в не менее непривычной компании - среди членов городского собрания. В центре ряда, где разместились приезжие купцы в совершенно немыслимом одеянии, словно гигантский попугай, восседал Асфалих. Его неподдающийся описанию наряд настолько поразил зрителей, что новая фаворитка даже украдкой бросила на него ревнивый взгляд из под длинных завитых ресниц. Наконец все расселись и церемония началась.
  С традиционным обращением от имени правителя выступил главный дворцовый герольд. Сам правитель никогда не утруждал себя пустыми ритуальными речами и народу это нравилось. Затем выступил верховных жрец, за ним - глава городского собрания, далее - наиболее уважаемые горожане из числа древних и благородных фамилий. Тамменмирт давно приучил всех говорить в таких случаях кратко, не изматывая терпения людей, но выступающих было много и всё это заняло немало времени. Наконец, правитель торжественно поднялся со своего места, что означало переход к следующей части церемонии. Но, прекрасно чувствуя настроение толпы, он ограничился пока лишь скупым жестом, передав слово судье. Тот объявил имена преступников, которых по случаю праздника было решено отпустить на волю. Два десятка выстроенных на помосте мелких воришек и проходимцев под одобрительный гул зрителей кинулись врассыпную, мгновенно растворившись в толпе.
  -Справедлив ли наш суд? - громко спросил правитель, обращаясь к площади.
  Ответом был шум одобрения.
  -А теперь, - продолжил Тамменмирт, - в этот необычайный день, последовавший после необычайных событий нас ждёт необычайное зрелище. Преступники, перед тем, как понести заслуженное наказание, любезно согласились напоследок развлечь нас и, тем самым, хотя бы немного сгладить свою вину. Под заинтересованный шумок на помост вывели шайку грабителей-отравителей. Подбадриваемая весёлыми выкриками и смешками, Динольта отчаянно швырнула с помоста вниз окончательно развалившуюся верхнюю часть одежды. Стоя на краю помоста и тоскливо поглядывая на виселицу, осуждённые угрюмо переглядывались, слушая как герольд зачитывает длинный список их преступлений. А за их спинами шли приготовления к представлению.
  -Тренда, девица двадцати четырёх лет, за ... приговаривается к повешению! - Герольд перешёл к объявлению приговора.
  Список преступлений произвёл впечатление на слушателей и каждый новый пункт приговора встречался гулом одобрения.
  -Динольта, девица двадцати девяти лет, ... к повешению!
  -Всё-таки не пойму я их! Отпускаешь - радуются, казнишь - тоже радуются. - шепнул правитель, наклонившись к Сфагаму.
  -Радуются всему необычному. Хотя наверняка, тут дело сложнее.
  -Гелва, девица двадцати двух лет... к повешению!
  Для детины приговор не был объявлен и его временно оттащили в сторону. Зазвучали бубны и представление началось. Мулат эффектным движением сбросил свой длинный светлый балахон и остался в одной разукрашенной медными бляхами с бахромой кожаной набедренной повязке. Его фигура была безукоризненно гармоничной это было оценено публикой. Показав для затравки несколько простых фокусов он принялся жонглировать длинными остро отточенными ножами. Затем, к нему подключились Динольта и паренёк, выделывая замысловатые акробатические фигуры. По площади разнеслись ритмичные звуки бубнов, к которым присоединились барабаны и флейты дворцовых музыкантов. Всё завертелось в едином завораживающем ритме. Тренда, Гелва и пышка с бубнами в руках начали танец на длинной выложенной тлеющими углями дорожке, тянущейся вдоль помоста. Их лёгкие босые ступни порхая кружились в быстром танце ни на одно лишнее мгновение не задерживаясь на одном месте.
   Публика следила за выступлением с пристальным вниманием, ловя каждое движение. Даже сами выступающие были столь увлечены, что, казалось забыли о предстоящей казни. Продолжая жонглировать, мулат по очереди осторожно бросал ножи в сторону. Наконец в его руках остались только два. Сжав их в поднятых руках, он обошёл помост по кругу, демонстрируя публике их подлинность. Затем он занёс руку с ножом высоко над головой широко открыв рот, стал медленно опускать в него лезвие. Зрители замерли. Уже половина лезвия скрылась во рту, но дальше наступила пауза. Музыка притихла - звучал только один глуховатый бубен. Женщины спрыгнули с угольной дорожки и закружились вокруг глотателя ножей. Но тот вдруг резко развернувшись, выбросил руку вверх и коротко размахнувшись метнул нож в правителя. Толпа ахнула. Лезвие едва ли не до половины ушло в высокую деревянную спинку возле самого уха Тамменмирта, который каким-то чудом успел слегка отклонить голову. Сидящая рядом фаворитка коротко взвизгнула не меняя, что удивительно, при этом томно-безразличного выражения лица. В следующий миг мулат схватив обеими руками второй нож сильным движением вонзил его себе в солнечное сплетение. Метнувшиеся к нему стражники успели подхватить уже бессильно обмякшее тело.
  Такого рода неожиданностей Тамменмирт не любил. Но самообладание ни на миг не покинуло его. С невозмутимым видом он встал с места и толпа, убедившись, что правитель невредим приветствовала его вздохом облегчения.
  -Будем считать, что эта часть представления окончена. Поблагодарим наших актёров!
  Под смех и весёлый гомон зрителей стражники, руководимые подручными палача потащили осуждённых к месту казни. Детину привязали к короткому столбу так что любое его движение шатало деревянную подставку на его вершине. А на неё, в свою очередь, был установлен котёл с кипящей смолой. Детина в ужасе прижался к столбу, боясь пошевелить пальцем, понимая, что при первом резком движении содержимое котла выльется ему на голову. С остальными возились у виселицы. Не упустив случая похлопать женщин по попкам, стражники поставили осуждённых на мешки и подняв их связанные спереди руки, привязали их ко вторым, сильно подтянутым вверх концам верёвок. Петли же, которыми заканчивались первые концы, были, как и положено, затянуты на шеях. Стоя с задранными вверх руками, казнимые и сами не сразу поняли, что с ними собираются сделать. Однако, чем оборачивалась всякая попытка хотя бы слегка опустить руки стало ясно сразу. Малейшее натяжение вниз второго, привязанного к рукам конца верёвки автоматически тянуло вверх петлю на шее. Расстояние между мешками было таким, чтобы каждый из стоящих чётко просматривался из толпы. Они застыли, осторожно переминаясь, стоя на мешках. Только ветер трепал их разодранную одежду, подчёркивая напряжённую неподвижность фигур. Петля, предназначенная для мулата осталась свободной, а рядом загадочно поблёскивал крюк.
  Правитель подал знак и герольд объявил появление главных преступников. На помост затащили упирающуюся Аланкору. Её рот был надёжно завязан. Тамменмирт не желал рисковать, позволив бывшей жене выкрикивать перед народом всякие гадости в свой адрес. Да и криков её он предпочёл бы не слышать. Вслед за ней втащили Рамиланта. Толпа долго не могла успокоиться. Казнь преступников такого масштаба происходила в Амтасе едва ли не впервые.
  Правитель, выждав мастерски отмеренную паузу, поднял руку, призывая к тишине.
  -Я часто слышал о том, - начал он, - что будто люди, облечённые властью и вознесённые судьбой в высшие ранги неуязвимы для закона и в упоении свей безнаказанностью творят зло, ничего не боясь и всегда выходя сухими из воды. Не так ли, жители Амтасы?
  Возгласы одобрения волной прокатились от первых рядов до самого дальнего края площади.
  -Но теперь вы сами можете убедиться, что в нашем городе нет силы выше закона. И сегодня я, победив сомнения, отдаю в руки правосудия мою бывшую жену Аланкору и её подельника, бывшего начальника дворцовой охраны Рамиланта!
  Герольд долго не мог начать зачтение приговора из-за восторженного шума толпы. В конце концов, публика узнала, что, поскольку главным своим преступлением Аланкора сама назвала супружескую измену, сопряжённую с покушением на жизнь мужа, то наказанием ей, согласно закону, полагалось быть посажение на кол, который должен был быть воткнут в её вагину. Аланкору раздели и уложили лицом вниз на широкий деревянный топчан.
  Герольд начал было читать список преступлений Рамиланта, но голос его был заглушён неожиданным шумом толпы. Гул был столь сильным, что герольд уже и сам себя не слышал. Он растерянно обернулся к правителю и тот сделал ему знак, означавший, что перекрикивать толпу от него не требуется. Гул перешёл в оглушительный восторженный рёв. Публика приветствовала главное действующее лицо. Деловито взбежав по лесенке, на помосте появился Фриккел. На нём был длинный ярко синий плащ, под которым поблёскивал пышный атласный кафтан. Над бритым черепом возвышался огромный стоячий воротник. Ловко поддев носком мягкого сафьянового сапога один из брошенных жонглёром ножей он разинул рот и поболтал языком, как бы невзначай показывая на герольда. Публика взорвалась хохотом. Герольд скрылся. Эффектным артистическим движением, передразнивая мулата, Фриккел скинул свой роскошный плащ, вызвав этим новый взрыв ликования. Пародийно-величавой походкой трагического актёра он прошёлся вокруг помоста и в конце круга сорвал с себя кафтан и запустил его в публику. Оставшись в своей обычной кожаной безрукавке он, под глухие ритмичные удары барабана продолжал движение по кругу, приветственно подняв руки. Публика неистовствовала.
  -Вот кого они любят, по-настоящему, - снова шепнул Тамменмирт Сфагаму.
  -Любовь, скреплённая страхом.
  -А что, может быть так и надо...
  Фриккел иронически прокашлялся. Гул пошёл на убыль.
  -Лукав мудрец, что стал поэтом, и рубит рифмы сгоряча. Отвечу я ему на это скупым куплетом...
  -Палача! - подхватила толпа.
  Поигрывая плёткой Фриккел сделал ещё один круг. Проходя мимо виселицы, он как бы нечаянно легонько хлестнул сзади по икрам Тренды. Та дёрнулась вниз едва не задохнувшись в петле и не свалившись с мешка. Палач грациозно удержал её от падения, шутливо погрозил пальцем и, вернувшись к краю помоста продолжал.
  -Мне, право, ближе звуки песен, и лапа тянется к перу, но сердцу отдых неизвестен и долг взывает...
  -К топору! - закричала толпа.
  -Итак, начнём! Как говориться, день прожить - не поле перейти, верно? - он схватил длинный кол и, изобразив движения копьеметателя, пробежался по краю помоста. Первые ряды шарахнулись назад.
  -Блудлив осёл, петух - не хуже! - продекламировал он торжественным голосом, - но ту блудливую козу давно с терпеньем ожидает соитие сидя...
  На колу! - закончила толпа.
  Стражники прижали Аланкору к топчану. Помощники палача раздвинули ей ноги. Фриккел придирчиво осмотрел место, куда должен был войти кол. Затем он маленьким топориком легонько подстругал и выровнял его вершину и немного притупил остриё, постучав по нему обухом.
  -Остановитесь! Остановите казнь!
  Толпа заволновалась. Кто-то человек отчаянно пробивался сквозь ряды продолжая выкрики. Наконец он протиснулся к помосту. Это был молодой человек в поношенной холщовой одежде с короткими взъерошенными чёрными волосами, оттеняющими бледность лица. В больших влажных глазах читалась безрассудная решимость.
  
  
  Глава 20.
  
  -Стойте! Прекратите! - кричал юноша, размахивая руками, пытаясь привлечь внимание правителя.
  -Ну вот опять мешают! - с досадой сплюнул палач, уже пристроивший кол позади Аланкоры так, что оставалось только воткнуть его в тело.
  Тамменмирт поднялся с места.
  -Кто позволил тебе принимать здесь решения?
  -Обозревая текущий момент ситуации, складывается впечатление, что он располагает моим временем! - под хохот публики заявил Фриккел.
  -Послушай, правитель.... Послушайте все! - заговорил молодой человек срывающимся от волнения голосом. - Мир и так переполнен злом. Не умножайте его более. Прервите цепь насилия! Довольно расправ и казней! Довольно крови! Мы не в праве брать то, что не давали. Жизнь даётся человеку свыше и не нам её отнимать!
  -Выходит, нужно отвергнуть закон и простить всех врагов и преступников? - сдержано спросил правитель.
  -Воистину, прощение, а не месть должно стать нашим законом! Смирение - вот оружие против врагов! Месть, на которой стоит закон, недостойна человека! Путём мести нельзя подняться к Добру. А Добро есть семя мира и высший закон вселенной, стоящий над людьми и богами. Добро есть бог богов! Если тебе нужна жертва - возьми меня и отпусти этих людей!
  -Я против! - решительно вставил палач, - Я не люблю иметь дело с сумасшедшими. Здесь лекарь нужен...
  -Отпусти их! Отринь закон людей во имя закона Добра!
  -Ты кончил? - спросил Тамменмирт, - Прекрасно! А теперь послушай! Слушайте жители Амтасы! Этот человек хочет, чтобы все преступники были отпущены с миром и продолжали свои гнусные дела, а мы бы утешались сознанием собственной доброты и смирения. Так вот, что я на это скажу. Кто сказал, что месть недостойна человека? Месть именно человеку-то и присуща. Кто видел, чтобы животные друг другу мстили? Увиливая от мести, мы сваливаем на богов нашу грязную работу по установлению равновесия и порядка в мире. Ибо не Добро поддерживает мир, а равновесие начал. Месть - не порок, а долг наш по установлению гармонии между людьми. А закон есть разумная мера мести. И ещё! Я правлю городом не первый год и кое-что в этом деле понимаю. Если не мстит закон, то мстят сами люди. И вот тогда их неподзаконная месть становится дикой и неумеренной, а к закону перестают относиться всерьёз. Такова человеческая природа, сколько бы вы не твердили о том, каким должен быть человек. Да и кто дал вам знать каким он должен быть? Живите так, как нашептал вам на ухо ваш добрый бог, если вам так хочется. Но не посягайте на людской закон, поддерживающий в мире равновесие. Смирение, говоришь! Смирение - это утешение бессильных, а кротость - облагороженная слабость! Если смиренно относиться к врагам, то и дня не проживёшь! Если волки будут смиренны, то перемрут с голоду, а зайцы заполнят весь мир. Может ваш добрый бог именно этого и хочет? И думал ли о добре и зле тот, кто устраивал законы для волков и зайцев? А? Что скажешь?
  Юноша пытался что-то возразить, но его голос был заглушён смехом и презрительным гомоном толпы.
  -Так вот! - продолжал правитель. - Я не принимаю твоей жертвы. За тобой нет никакой вины, кроме безмерной самонадеянности и нахальства. Поэтому наказывать тебя особенно не за что. Особенно сегодня. Но ваша община мне поднадоела. Без вас хватает умников в Амтасе! С этого дня я запрещаю адептам вашей веры показываться в городе и смущать людей прекраснодушной болтовнёй. -Эй, - обратился он к стражникам, - проводите этого молодого человека до ворот и чтобы я его в городе больше не видел!
  -Мне жаль тебя правитель! Твоей душой завладели демоны зла! - продолжал выкрикивать юноша, пока стражники тащили его прочь.
  -Жаль ему меня! Вы слышали? Каков нахал! - негромко хмыкнул Тамменмирт, садясь на место и вытирая разгорячённое лицо бархатным полотенцем, которое не замедлил подать слуга.
  -Кто это? - спросил Сфагам.
  -Так...Одна новая секта. Развелось их последнее время... Их называют двуединщиками. У них своя вера... Пришли из южных провинций и проповедуют очень странное учение. Сначала их было совсем мало, но народ за ними идёт. Я слышал, к ним даже иногда присоединяются богатые люди и высокие чиновники. Чем-то они людей цепляют... Но я их не люблю. Есть в них нечто такое... сам не пойму...Что-то происходит в мире. Что-то тревожное...
  -Старые боги состарились и вот-вот умрут. А они пришли претендовать на их наследство. Я видел много разных общин со своей верой. Наши братья часто вступали с ними в диспуты. Я остерегаюсь верить людям, которые доподлинно знают как надо жить. Но за этими стоит скрытая сила. Пока скрытая... Я это вижу. Мой тебе совет, хоть ты и выгнал их из города, не оставляй их без внимания. Не знаю какой новый мир они способны построить, но разрушить старый у них сил, пожалуй, хватит.
  Правитель многозначительно кивнул.
  В это время снизу поднялась волна восторженного гула. Подручные палача, внимая его дирижирующим жестам, медленно поднимали над помостом посаженную на кол Аланкору. Та нелепо дёргалась, неистово мотая головой, издавая мычания и сдавленные горловые звуки, глухо вырывающиеся из завязанного рта.
  -Он спутал нить моих мысленных раздумий! Этот зануда... - палач виновато развёл руками перед публикой.
  -Всем видно? - крикнул он показывая рукой вверх, где на вершине шеста продолжала дёргаться бывшая правительница города. -Вот так!
  Толпа ответила волной восторженных голосов.
  -А этого всем видно? - Фриккел подскочил к привязанному к столбу детине.
  Новая ревущая волна прокатилась по площади.
  В руке палача появился длинный кривой кинжал. Поиграв им в руках, он вновь напустил на себя глубокомысленный вид и сделал шаг к в сторону публики.
  -О сколь паскуден человек, что бесу, сколь не лезь из кожи, его в паскудстве не догнать и не состроить этой...
   -Рожи! - прохохотала толпа.
  Развернувшись в прыжке Фриккел молниеносно полоснул лезвием по плечу привязанного. Зрители вскрикнули. Детина даже сразу не понял, что произошло и мутным взглядом уставился на красное пятно густо поплывшее по одежде.
  -Затихло эхо от собаки, но след верблюда не остыл, а вид бессовестного вора всё также мерзок и постыл!
  Последовал новый прыжок, но на этот раз остриё лишь слегка чиркнуло по одежде. Детина в ужасе дёрнулся и чан со смолой над его головой зловеще покачнулся. Палач шутливо погрозил ему кулаком и медленно отошёл на пару шагов, но вдруг мгновенно совершил прыжок обратно и на груди и животе казнимого пролегла длинная кровавая полоса. Звуки барабана стали громче и ритм их усложнился. Игра палача с публикой продолжалась. С каждым новым ударом рёв публики становился громче и иступлённее. Гембра смотрела на это представление широко открытыми от возбуждения и азарта глазами. Но где-то в глубине сознания время от времени всплывала мысль о том насколько ей повезло вчера в подвале. Ламисса сначала то и дело в ужасе прятала голову за плечо Кинвинда, но потом, будто непонятная сила пробила барьер страха и сострадания. Холодный парализующий стержень, сжимающий сердце и свербящий в промежности, растаял и сознание внутренне открылось происходящему. Сознание открылось и оказалось завороженным. Бой барабана и ритмичные танцующие движения палача, его стишки и прибаутки под размеренный рёв толпы воссоздавали страшный и магически затягивающий ритуал. Ламиссе уже не казалось страшным быть рядом и видеть всё это. Вид крови, и крики боли уже не встряхивали сердце и не отдавались в душе саднящими занозами. Это было частью единого действа, где всё было предзадано изначально и органично связано одно с другим. Уже не было даже ни палача, ни его жертвы, а была одна лишь мистерия. Мистерия, которая текла по своим собственным правилам, растворяя в себе волю участников, пресуществляясь через них. Подумалось даже, что быть жертвой не так уж и страшно. Испугавшись этой мысли, Ламисса опустила голову и зажала её руками. Но через несколько мгновений толпа взорвалась таким рёвом, что женщина невольно подняла голову. Чан, всё-таки опрокинулся и детина облитый вязкой дымящийся жижей теперь лишь слабо дёргался. Подручные палача осторожно, но быстро отвязали его от столба и, подхватив за ноги, бодро поволокли в виселице.
  -Три дня висеть средь дам прекрасных заборонить ему нельзя, но рожу злобного болвана да скроет чёрная...
  -Смола! - отозвалась толпа. Детину подцепили вниз головой на железный крюк и сильно раскачали. Уже нельзя было понять, остались ли в нём ещё искорки жизни. Стоящие на мешках подельники беспокойно зашевелились. Палач же, исполнив под звуки барабана несколько фигур какого-то диковинного танца, опять же, как бы ненароком, пробежавшись мимо мешков, провёл по ним своим кривым кинжалом. Из узких прорезей брызнули тонкие струйки песка. Послышались оценивающие возгласы - многие только теперь поняли замысел Фриккела.
  -Мешки - изобретение грубое, - пояснил палач публике, - на их месте имел бы смысл пребывать кускам прозрачного чистого льда. И тогда, тая под воздействием отсутствия холода, нашим друзьям были бы подарены незабываемые ощущения, по мере их опускания вниз на положенное по закону расстояние. Но льда у меня нет. Ну, нет, что поделаешь! - он развёл руками. Может у кого есть, а? Нету? Ну и ладно! Сойдут для них и мешки!
  Казнимые с тоской и страхом смотрели вниз на весело бьющие из мешков струйки, напряжённо ожидая, когда опора начнёт уходить из-под ног.
  Палач снова двинулся было к краю помоста, видимо собираясь продекламировать очередную виршу, как вдруг к своему удивлению чуть не наткнулся на постороннего человека.
  -Что? И ты решил иметь намерение мне сегодня мешать?
  -Нет, - последовал краткий ответ.
  Теперь незнакомца увидели все. Это был невысокий коренастый человек со скуластым лицом и тёмным чубом на бритой голове. Стражники недоуменно переглядывались, не понимая, как ему удалось проникнуть на помост сквозь сплошное оцепление.
  -Кто ты и что тебе нужно? - спросил Тамменмирт, в очередной раз поднимаясь с места.
  Незнакомец поклонился правителю, совершив затем ещё три коротких поклона на стороны.
  -Я монах Тулунк из Братства у Соляной горы. Моя цель - поединок.
  -С кем же?
  -Мой противник - монах Сфагам, недавно покинувший Братство Совершенного пути.
  Толпа заволновалась
  -Ого! -Негромко воскликнул правитель, обернувшись к Сфагаму. - Чем ты им насолил?
  -Останусь жив - расскажу.
  -Поединок мастеров! Что может быть лучшим украшением праздника! - провозгласил Тамменмирт.
  -Ты уж постарайся остаться...
  -Только ради тебя, правитель, - с улыбкой ответил Сфагам, поднимаясь с места.
  - Я уж не знаю какие у вас там дела, но я к тебе привязался. Впрочем, ты можешь и не принимать вызов. - тихо проговорил он Сфагаму.
  -Нет, не могу... Да и не хочу. Не бегать же мне от него.
  Под приветственные крики толпы Сфагам стал осторожно пробираться между рядов к помосту. Перед ним промелькнули встревоженные взгляды друзей - Кинвинда, Стамирха, Лутимаса.
  -Давай, Сфагам, покажи ему! - донёсся резкий голос Гембры. Но и в её голосе чувствовалась тревога. Совершенно особым был неотрывно пристальный взгляд больших светло серых глаз Ламиссы. Сквозь испуг и удивление просматривалось ещё какое-то необъяснимое выражение. Она что-то беззвучно шептала, будто молилась.
   Пока герольд громким голосом объявлял народу о предстоящем поединке, Сфагам и Тулунк молча стояли рядом на помосте, внимательно изучая друг друга. Наконец, герольд замолчал. Притихла и толпа.
  -Шмель. - сказал Тулунк.
  -Скорпион. - ответил Сфагам.
  -Договариваются о стиле боя, - пояснил, склонившись к уху правителя новый начальник дворцовой охраны. Тот понимающе кивнул.
  Обнажив мечи, противники разошлись к противоположным концам помоста.
   -Скажи Фриккелу, чтобы придержал этих..., - распорядился Тамменмирт, кивнув стражнику в сторону виселицы, - пусть тоже посмотрят напоследок. Успеют ещё повисеть...
  Мучительно вытягиваясь казнимые уже балансировали на пальцах ног, когда Гвоздь проворно залепил прорези в мешках кусочками просмолённой ткани и с опаской глянув на готовых к поединку монахов, поспешил убраться с помоста.
  Но те, приняв боевую стойку, не спешили скрестить мечи. Они, будто в медленном танце ходили по кругу, не сокращая меж собой расстояния. Их плавные движения были столь согласованы, что казалось, их связывают невидимые нити. Вскоре однако, характер движения изменился. Сфагам занял оборонительную позицию а Тулунк продолжал описывать вокруг него медленные круги. Внезапный каскад молниеносных движений был столь стремителен, что никто даже не успел за ними уследить. Противники вновь разошлись, продолжая плавный танец. К возгласам удивления и восхищения присоединился негромкий звук барабана. Следующая атака Тулунка была более продолжительной и публика уже могла разглядеть отдельные эпизоды боя. Такое мастерство владения мечом мало кому доводилось видеть. Невесомые серебристые молнии со свистом рассекали воздух. Скорость и техника обманных движений была непостижима. Тулунк атаковал всё напористей. Ни один из опытнейших воинов не продержался бы против него и минуты. Но защита Сфагама была надёжной. Он пока и не пытался атаковать, терпеливо, с неизменной безукоризненностью отражая нападения. Приземистый, увёртливый и подвижный Тулунк казался гораздо активнее. Ни на мгновенье не останавливаясь он продолжал неустанно кружиться вокруг своего противника и казалось, что его хитроумные цепляющие и жалящие удары вот-вот достигнут цели. Но атаки следовала за атакой, а защита Сфагама оставалась неприступной. И когда обманные пируэты Тулунка стали чуть-чуть короче, удары чуть сильнее и прямолинейнее, а возвратные защитные блоки стали медленнее на ничтожную долю мгновения, Сфагам перешёл к первым контратакам. Его скупые, но точно расчитанные выпады, тем не менее, сразу лишили Тулунка атакующей инициативы, заставляя уворачиваться и отпрыгивать, ломая ход обманных комбинаций. Пространство боя расширилось и захватило теперь весь помост, вызвав очередную волну возбуждения зрителей.
  -Хорошо, что монахи ни с кем не воюют, а? - подмигнул один из стражников своему товарищу, - а то они бы нам... Вон видишь, закручивал снизу, а метил в шею. А у того защита - будь здоров!... Вот так бы нашим ребятам научиться...
  В целом, симпатии толпы были на стороне Сфагама, но и мастерство Тулунка тоже не осталось неоценённым. Его искусные ухищрения и изысканные приёмы неизменно сопровождались возгласами восхищения. Но ход боя неумолимо переламывался. Сфагам методично продавливал оборону противника, шаг за шагом сужая поле его манёвра. Тулунк и сам это понимал. Сделав перерыв между атаками, он изменил тактику. Теперь его меч наносил скорее отвлекающие удары, а главные он старался нанести ногами и свободной рукой. Со стороны это напоминало хорошо поставленный изящный танец. Азарт публики достиг пика. Многие зрители на боковых трибунах повскакали с мест. Их возбуждённые выкрики слились в один сплошной вопль возбуждения. С Гемброй творилось что-то невообразимое. Неистово крича, она едва не сваливалась вниз со своего места в верхнем ряду. Ламисса закрыла глаза руками и тихонько покачивала головой не решаясь взглянуть на помост.
  Вихрем переносясь от одного края помоста к другому, дерущиеся оказались на угольной дорожке. Отпрянув назад после очередного выпада, Тулунк, приняв обычную низкую стойку загрёб рукой пригоршню ещё горячей угольной пыли и швырнул её в лицо Сфагаму. Тот, разумеется, успел вовремя закрыть глаза, но сделал вид, будто ему это не удалось. Как бы не в силах открыть глаза, он подался назад и несколько вяло вслепую отбив два проверяющих удара, слегка припал на одно колено. Тулунк кинулся в прямую атаку, что и было нужно Сфагаму. Он применил одну из тех ловушек, которые мастера называли "Смерть за царапину" и которые венчали лестницу боевого искусства воина первой ступени. Поставив нарочно жёсткий и как бы напряжённо-испуганный блок против прямого и сильного удара сверху, Сфагам спровоцировал косой удар слева. В этом заключался главный и самый тонкий ход. Этот удар не был заблокирован, а лишь только отчасти придержан нарочито слабым и неуверенным, но на самом деле, ювелирно рассчитанным движением, чтобы только не позволить мечу противника врезаться в тело со всей силой. Лезвие скользнуло вниз, и прорезав одежду полоснуло Сфагама по бедру. На эту долю секунды атакующий оказался открыт. И этого было вполне достаточно, чтобы Сфагам успел нанести свои два удара. Первый - парализующий и пробивающий защиту - локтем снизу в подбородок и второй - в смертельном прыжке - ногой в грудь.
  Тулунк мячиком полетел назад, пятясь и теряя равновесие. Оказавшись спиной к виселице он, расставив руки но не выпуская меча, повалился на мешки, сбив два из них. Если бы под о одеждой монаха-воина не было бы защитных пластин, то он был бы уже мёртв. Но его сознание лишь ненадолго помутилось от ломящей боли. Будто издалека донеслись сдавленные хрипы сверху и две пары босых, чёрных от угольной пыли пяток судорожно заболтались над его головой. Сфагам не спешил добивать противника, пользуясь его беспомощным положением. Он приближался медленно. Тулунк хотел было быстро подняться, но идущая изнутри волна боли и слабости вновь распластала его на гладких досках. Падая он машинально ухватился за ближайший стоящий мешок. Слабый вскрик - и ещё одна пара ног завертелась в воздухе.
  -Эй, он делает за меня мою работу! - возмущённо закричал Фриккел под хохот зрителей. - Говорил "мешать не буду", а сам?! Кусок хлеба вырывает! Вот так всегда!
  Палач хотел было выбежать на помост, но правитель знаком подозвал его к себе.
  Тем временем Тулунк, пролежав несколько секунд с закрытыми глазами, собрал свою недюжинную волю, встал на ноги и сделал пару шагов навстречу противнику. Но исход боя был предрешён. Сфагам, играя отбил слабеющий удар меча. Затем ещё один. Тулунк замахнулся в третий раз, но мощный удар ногой в живот снова отшвырнул его назад под виселицу.
  -Готов! - пронеслось в толпе.
  Открыв глаза, Тулунк увидел, что всё вокруг меркнет и качается. Перед его затуманенным взором медленно проплыла обезображенная, залитая чёрной смолой перевёрнутая голова. Страшный силуэт качнулся в сторону и за виселицей снова открылась фигура спокойно стоящего Сфагама.
  Это казалось невероятным, но под изумлённый вой публики Тулунк снова встал на ноги. Он сделал несколько шагов в сторону от злосчастной виселицы, где Тренда, Гелва и пышка всё ещё продолжали из последних сил извиваться на верёвках. Он даже вновь занял боевую позицию и медленно двинулся навстречу своему противнику. Меч Сфагама молниеносно описал в воздухе замысловатую фигуру и оружие Тулунка взвилось в воздух и, перелетев на другой конец помоста, вонзилось в доски рядом с шестом, на котором возвышалось поникшее тело Аланкоры. Прямой короткий выпад поставил точку в поединке. Едва не пронзённое насквозь тело Тулунка приподнятое над краем помоста, полетело вниз на головы зрителей. Под несмолкающий рёв Сфагам спустился с помоста вниз. Он не стал возвращаться на свое место - нужно было перевязать рану на бедре. В душе он радовался прекрасному поводу улизнуть с этого представления.
  А на помосте вновь появился палач.
   -Ну подвели они меня!... Подвели и расстроили! А этот, так вообще чуть честную корку не отъел! Так ему и надо!... У меня теперь уже и вдохновения никакого нет!... Может отпустим мальчишку, а? Правитель не против, - добавил он шёпотом, приставив ладонь ко рту.
   -Отпустим!
   -Отпустим! Хорош!
   В это время Динольта угрюмо посматривая то на болтающихся в петлях товарок, то на стоящего рядом паренька, вцепившись поднятыми руками в верёвку, неожиданно изогнулась в прыжке и выпихнула мешок из-под его ног. Резко качнувшись в сторону, она не смогла совладать с инерцией и пальцы её ног, скользнув по грубой ткани мешка и судорожно проводив его падение, мучительно растопырились в воздухе, не находя опоры.
   -Ну что ж! Не судьба, значит не судьба! - Все сегодня за меня работают. Как сговорились! - Разочарованно развёл руками Фриккел, не спеша приближаясь к виселице.
   -Ну с этими больше говорить не о чем, - заключил он, внимательно рассмотрев каждого из повешенных и слегка придержав болтающуюся Динольту за обнажённый торс. -Но вон того дружка я уж никому не отдам! - Сорвавшись с места, он кинулся к другому концу помоста и выволок на середину вяло сопротивляющегося Рамиланта. Вид его был жалок. Никто бы и не узнал в этом раздавленном и истерзанном человеке известного всему городу чванливого и самодовольного франта.
   Пока помощники палача выкатывали на прежнее место, убранную на время поединка плаху, герольд, объявив о том, что тела повешенных будут болтаться на всеобщее обозрение в течении трёх дней, перешёл к изложению дела Рамиланта. Его преступления в устах герольда предстали столь тяжкими и ужасными, что сочувственное отношение публики необратимо развеялось. Послышались даже отдельные выкрики, призывающие палача не тянуть с расправой. Догадки о способе казни громко обсуждались в толпе. Но правитель не спешил кончать дело. Наконец, он начал говорить.
   -Как видите, по всем законам, этот человек заслужил смерть. И даже не один раз. Но! По случаю праздника мы решили смягчить наказание. Ему даже будет сохранена жизнь! Не знаю, правда, останется ли он доволен нашим решением, но это уж его дело! Его жизнь будет сохранена, но всё, что в ней было, будет перечёркнуто! А малым наказанием будет оскопление!
   На помосте появился слуга с подносом в руках. Большой серебряный кубок был виден издалека.
   -Твоя работа, - негромко сказал правитель Олкрину. Тот растерянно сжался.
   -Пей! Легче будет. - сказал Гвоздь Рамиланту.
   Косясь на улыбающегося палача, Рамилант дрожащей рукой взял кубок и выпил до дна.
   -Только что преступник выпил состав, лишающий человека памяти. Сейчас он будет оскоплён и никто больше не должен вспоминать о его провинностях.
   Рамилант дёрнулся было вперёд но, но тут же обмяк и беспомощно повис на руках стражников. Состав не был разведён ни вином, ни водой и потому подействовал мгновенно.
   -Повезло! - заметил Фриккел, глядя на бесчувственное тело. - Начнём! Народ ждёт.
   -Я устал уже! Передохнуть бы... - прогундосил свинообразный.
   -Не ленись! Лень - дочь богатства и мать бедности, - умничал Гвоздь.
   -И сестра отдыха, мыслитель! - добавил Фриккел. - Ну, поехали!
   Рамиланта потащили к плахе.
   Не в силах более слышать этот страшный барабан, связавший в её подавленном сознании поединок Сфагама с жутким ритуалом казни, Ламисса решительно встала с места и стала спускаться вниз, стараясь не смотреть на помост. Она уже успела сделать несколько шагов в сторону от трибуны, когда её догнала волна ликующих голосов. Невольно обернувшись, она увидела как Фриккел, своей неподражаемой походочкой идущий по краю помоста держит над головой кусок отсечённой плоти, готовясь кинуть его в толпу. Женщина отвернулась и почти побежала прочь. Но вскоре ей в спину ударила следующая долго не смолкающая волна ликующего рёва. И уже покидая площадь, Ламисса услышала, как герольд объявил, что зрелище окончено и теперь всем достойным жителям города, а также и всем желающим предлагается сопроводить правителя в храм Интиса для совершения праздничного жертвоприношения. Сообщалось также, что начало праздничных, развлечений, которое должно было последовать сразу за храмовой церемонией, открывалось бесплатной раздачей хлеба, овощей и вина. Голос герольда, перечислявший места в городе, куда уже, как было сказано, катятся бочки с вином и пивом, потонул в восторженном шуме и Ламисса больше ничего не услышала. Впрочем, это и не было ей интересно. Единственное, чего ей хотелось - это убежать от людей, как можно скорее и как можно дальше. Она, не останавливаясь, бежала по пустынному городу и свернув на свою улицу вдруг неожиданно наткнулась на Сфагама, который медленно шёл по направлению к дому.
   -Что, кончилось уже?
   -Нет... То есть, да... уже... почти... Я там больше не могу... Я так за тебя боялась... Он сильно тебя... мечом?
   -Настолько, насколько я ему позволил.
   Ламисса схватила руку монаха и сжала её что есть силы.
   -Мне больно, - улыбнулся он.
   Совсем перестав сознавать, что делает, Ламисса обхватила руками шею Сфагама. В следующий момент он как никогда ясно понял, что имеют в виду провинциальные поэты, когда сравнивают поцелуй с затягивающим омутом, а женскую страсть с бурным водоворотом, в который проваливается мужчина. "А я ещё смеялся над этими затасканными метафорами. Поистине, от повторений истина не меркнет." - подумалось ему. Но Ламисса была сильна. Исходящая от неё жаркая волна, как ветром вымела из его сознания все мысли и не позволяла им вернуться вновь.
   -Гембра тебя убьёт. - Проговорил Сфагам с трудом переведя дух.
   -Ну и пусть, - прошептала в ответ Ламисса, не в силах разжать объятья.
   Они медленно пошли к дому. Из-за угла навстречу им высыпала группа ряженых, спешащих в центр города к началу праздника.
   -Эй, Ламисса, я тебя знаю, - резким гортанным голосом пропищал один из них.
   Женщина обернулась и приблизилась к незнакомцу.
   -А я тебя, не помню. Ты кто?
   -Знаю, знаю. Ещё как! - бледная улыбающаяся маска с длинным носом полетела на землю, открывая другую печальную с длинной накладной бородой. Ламисса невольно протянула руку к маске, но та уже свалилась сама, заставив женщину отшатнуться. На неё в упор смотрела ярко красная ослино-птичья и несомненно настоящая физиономия.
   -Чего испугалась? Давай, не робей! И времени не теряй! Сегодня твой день. А там - видно будет! - Длинный раздвоенный язык высунулся и сплёл игривую фигуру перед самым лицом Ламиссы. Огромный жёлтый глаз подмигнул и вся компания как-то неожиданно быстро скрылась за углом.
   -Кто они? А? Я их не знаю...
   Сфагам взял ошарашенную Ламиссу за руку и заглянул за угол.
   Никого.
   -Пойдём в дом, сказал он, - хватит на сегодня впечатлений.
   А по улицам уже двинулись карнавальные процессии. Праздник начинался.
  
  
  
   ПРОДОЛЖЕНИЕ ПО ЗАПРОСУ
Оценка: 6.72*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"