Ведьмалия нажала на кнопку, прервав телефонный разговор:
- Достаточно. Делай как я говорю. Теперь он задумается.
- А мне что делать? - Наталья Александровна ночи напролёт ломала голову над тем, как бы вернуть любовника.
- Что ты возомнила из себя? Не звони ему и не ищи встречи. Деньги готовь. Две тысячи. Полностью мне доверься. Весной девять месяцев после вашего романа. Как будут деньги готовы, приедешь заранее в город Н, я всё устрою так, что комар носа не подточит.
***
С детских лет дочь врача - психиатра мечтала уехать за границу, наслушавшись рекламы иностранной жизни по 'Радио Свободы', которое по ночам включал её отец. Отступница получила в России хорошее медицинское образование в элитном институте. Прочла много отцовских книг по психологии, увлеклась изучением гипноза. В одна тысяча девятьсот восьмидесятом году получила диплом по специальности врач - гинеколог. Устраиваться на работу и получать оклад сто тридцать рублей не хотелось, так как любила наряжаться в яркие тряпки, накладывать на себя слой косметики. Диссидентка мечтала выйти замуж за подданного капиталистической страны, с нетерпением ждала Московской олимпиады, изучала иностранные языки, вытягивала с родителей деньги себе на наряды.
В августе мечта сбылась. Она познакомилась с ним в Москве, мужчина сказал, что он спортсмен. Убедившись в том, что он иностранец, к тому же холостой, она его соблазнила и благополучно покинула Советский Союз. Но он оказался женат, мало того, у него оказалось много жён. Нет, он её не бросал, предоставил кров в одной из южных стран, вместе с другими своими жёнами. А может быть и не жёнами. А может быть, это был не гарем, а обыкновенный бордель. Но это Ведьмалию уже не интересовало, ведь она тоже обманывала, клянясь ему в вечной любви. Сбежать от него было легко, ведь она обладала даром гипноза. Этот дар помогал добывать деньги и прокармливать себя. К мужчинам относилась, как к источнику доходов, чувствуя над ними свою власть. Но нашёлся человек, заявивший на неё в полицию. Начались неприятные для интриганки судебные разбирательства. Хотя факт мошенничества не удалось доказать, и она вышла из этого разбирательства оправданной, все знатные и богатые любовники узнали, что они у неё не единственные, стали относиться к ней, как к обыкновенной проститутке. Дорогих подарков уже не дарили. Некоторые отвернулись от неё, никакой гипноз не мог с них вытягивать значительные суммы денег.
Остался лишь один постоянный любовник, которого устраивало то, что она была мошенницей, так как сам был вором и мошенником, хитрым преступником, совершившим много злодеяний. Он арендовал на её имя квартиру, прятал там всё награбленное. Никто, даже его подельники, не подозревали об их связи. Лишь его одного она боялась. Даже когда негодника посадили в тюрьму, она не решилась присвоить деньги и сменить квартиру. В это тихое место и явился подкупивший охрану. В тюрьме он выучил русский язык, надеясь скрыться в многонациональном Советском Союзе. Сбежав из тюрьмы, первое время скрывался на квартире, которую арендовала его любовница. Захватив с собой всё награбленное, перебрались в Армению, воспользовавшись суматохой, связанной с землетрясением. Из Армении, под видом беженцев, под чужими именами, прибыли в Россию. В большом городе селиться опасно. Поэтому, познакомившись с другими беженцами и узнав, что они направляются в город Н, где беженцам нетрудно найти работу, где имеют влияние династии, где уже поселилось много сограждан; мошенники направились туда. Просмотрев местные газеты, купили хороший дом в окрестностях города Н, машину для Артура. Для Ведьмалии взяли в длительную аренду дом с участком в другом селе. Этот дом находился рядом с больницей, номер дома нигде не был указан, поэтому в темноте его легко было принять за один из корпусов больницы. Хозяйка дома, получив арендную плату за пять лет вперёд, а это, приблизительно равнялось рыночной цене дома, уехала к родственникам в другую область.
В одну из комнат поставили четыре кровати, как в больничной палате, другую оборудовали под медицинский кабинет. Здесь Ведьмалия занималась незаконной деятельностью. К ней шло много женщин, желающих сделать анонимный аборт, в том числе были женщины с большими сроками беременности. Нагулявшиеся девицы, возвратившись из крупных городов, желали восстановить девственность, ведь в этой провинции считалось позором утрата целомудренности до свадьбы. Бездетные родители обещали большие деньги за здоровых детей. Преступники торговали младенцами.
При родах помогала акушерка, которой хорошо платили за молчание и которая, незаметно для себя самой стала соучастницей преступлений, хотя и не знала всех тайн хозяйки. Догадываясь о незаконности работы, акушерка всегда надевала медицинскую маску, соблюдала все предосторожности, чтобы никто не догадался, что она по выходным дням работает у преступницы.
Для мытья полов в доме требовалась уборщица. Уборщицы в больнице должны были отрабатывать по восемь часов, но так как оклады низкие, начальство делало вид, что не замечает того, что работницы отлучались в рабочее время по своим делам, приходили позже и уходили раньше положенного времени. Напротив, им всегда сочувствовали. Но начальство не потерпело, если бы узнало, что уборщица успевает в своё рабочее время, за которое получает оклад и за которое ей идёт стаж, работать ещё на одной работе. Поэтому Ведьмалия, завербовав санитарку, была уверена, что та будет держать язык за зубами. И действительно, уборщица, радуясь наличным деньгам, получаемым сразу же после работы, а не в день зарплаты, отстояв очередь, как в больнице, даже не задумывалась над тем, законна ли деятельность её хозяйки, она лишь опасалась, как бы никто не узнал о её подработке.
Артур, так как считался беженцем, иногда посещал диаспору, располагающуюся в старом каменном здании в центре города Н. Преступник, опасаясь лишних вопросов, ставил машину во дворе соседнего квартала.
Спускались на землю сумерки. Артур вышел из здания и не спеша по ярко освещённой улице направился к машине. За ним последовал человек в плаще. Мошенник заметил, что кто-то его выслеживает. Он приостановился, приостановился и незнакомец. По улице двигались прохожие. Артур пошёл вперёд, незнакомец, словно тень, двинулся за ним. Свернув во двор, почувствовал, что преследователь стал медленно к нему приближаться. Преследуемый резко повернулся. По пристальному устремлённому на него хищному взгляду узнал незнакомца. Это был его прежний сокамерник, прославившийся своей изворотливой жестокостью. Артур содрогнулся от ужаса и застыл, ожидая расплату за похищенный им общаг. Он и подумать не мог, что пренеприятный клеврет его здесь отыщет. Напрягся, готовясь защищаться, но услышал жёсткий голос:
- Зови меня Кам. Ты в западне, украв мои деньги, попал в рабскую зависимость, ты мой холоп. Обязан отработать. Приказываю организовать подпольный публичный дом. Аслан поможет, он, в отличии от тебя, недоумка, умеет вращаться средь нужных воротил.
Глядя в глаза Артуру леденящим кровь взглядом, сокамерник скомандовал:
- Садись в машину.
Кам кинул пачку денег на сиденье и ушёл, оставив застывшего как изваяние Артура, теперь ему предстоит считаться с сидящим в наглой позе снобом.
Желая омрачить жизнь сообщницы, привёз его к ней, завопил от бешенства:
- Занимайся с ним сама!
Узнав от Аслана подробности, уверенная, что это сулит им хорошие деньги, она вызвалась ему помогать.
Ведьмалия часто переодевалась до неузнаваемости и под видом посетителя ходила в сельскую поликлинику, одновременно являющеюся женской консультацией. Там она искала себе будущих клиенток. Так же под видом посетителя, надев белый халат, проходила в палаты районной больницы.
В то время не было ультразвуковой диагностики для беременных, не все врачи брали на себя ответственность предсказывать: сколько детей появится на свет у беременной и какого пола, об этом мамочки узнавали во время родов. Зато аферистка насквозь ощущала женщин, вынашивающих более одного ребёнка. Именно этих женщин выслеживала, так как желанные дети, рожденные от матерей, любимых и оберегаемых от тяжкого труда своими мужьями, стоят дорого. Их любят и лелеют ещё в утробе хорошо питающиеся матери. Дети, которых пытались вытравить разными небезопасными для их здоровья средствами ещё на ранних сроках нежелательной беременности, били, ругали, но которые всё же появлялись на свет, чаще всего больны и озлобленны.
***
В душной палате больницы села Л стояло двенадцать коек. Здесь лежали беременные на сохранении и те, которым беременность сохранить не удалось. Немолодая колхозница была одной из них.
За стеной слышались жалобные крики и стоны первородящих женщин. Колхозница прощалась с мечтой о желанном ребёнке. Ей было далеко за сорок, и это был её последний шанс. Ребёнок, которого она так хотела, но потеряла, оказывается, был единственным шансом на счастливую семейную жизнь. Что она скажет своему мужу, который отвёз её из дальнего села в районную больницу на сохранение? Он так мечтает иметь сына. Она поздно вышла замуж за старого холостяка, который женился на ней, будучи уверенным, что жена родит ему ребёнка. Без ребёнка их брак не имел смысла. Невесёлые думы мучили её.
Нигде женщины не бывают так откровенны, как в женских палатах. Справа от неё звонко переговаривались две беременных, споря о том какого цвета лучше покупать одеяльца для новорождённых. Слева лежала добродушная толстая беременная и с увлечением читала толстую книгу, изредка поворачиваясь с одного бока на другой, аккуратно придерживая свой огромный живот. Глядя на этих умиротворённых, довольных женщин, колхозница ещё сильнее ощущала боль от своей утраты.
В палату зашла красивая черноглазая женщина с родинкой на левой щеке в белом халате:
- Я не видела, чтобы к вам кто-то приходил, вы замужем? - Обратилась к увлечённой чтением книги.
- Да, конечно, - книголюб оторвала от книжки свои близорукие глаза, она была рада поговорить, - зачем мужу сюда приходить? Он работает, устаёт на работе, к тому же ему нужно ещё готовить кушать. Родственники у нас далеко, я в городе Н работаю, на работу езжу на электричке. Устаю, конечно. Здесь вот лежу на сохранении, отдыхаю. Вы здесь работаете?
- Нет, я здесь не работаю.
- А вас как звать?
- Неважно.
Ничуть не удивившись от того, что незнакомка не пожелала продолжать с ней беседу, женщина снова углубилась в чтение.
"Выходит, о ней никто не беспокоится. Хорошо", - сделала вывод Ведьмалия.
Поводила над головой женщины руками:
- Своего ребёнка родишь в воскресенье!
Знаток магии по лицам определяла характеры женщин. Всматриваясь в черты своих потенциальных клиенток силой гипноза заставляла рожать в выходной, именно в эти дни, когда большинство работающих отдыхает, на улицах пустынно, легче заманивать беременных к себе.
- Вы чем-то расстроены? - Лицемерка подсела на кровать к тихо плачущей немолодой женщине.
- Это был последний шанс. Мы с мужем так надеялись, что у нас родится ребёнок. Я уже не молодая, я никогда больше не смогу родить, - в глазах неудачницы отчаяние.
- Пойдемте со мной, поговорим.
Колхозница вернулась взволнованная, ей предложили усыновить ребёнка и сделать это так, как будто бы она его сама родила. Она никому, даже мужу, не скажет, что у неё был выкидыш. Нужно заплатить одну тысячу рублей. Её выписали из больницы, но она не уехала домой, а подчинившись воле обаятельной незнакомки, покорно заплатив деньги, в доме Ведьмалии дождалась, когда принесут ей новорождённого.
Так аферистка обманным путём выманивала у людей большие суммы денег.
***
Наталья Александровна полностью доверилась колдунье. Носила свободные платья, обманывала коллег, что ждёт ребёнка. В назначенный срок прибыла в город Н, сняла квартиру. Купив детские вещи, нетерпеливо ждала вызова от Ведьмалии, часто ей названивая.
***
Анна чувствовала себя полной сил. В животе её кто-то весело "играл в футбол". Толчки раздавались в разные стороны её большого живота, то в одной стороне, то в другой, упирались ножки.
"Наверно, их там двое или даже трое. Вот шустрые дети", - радовалась она. Макар радовался ещё больше:
- Мама, а как там, в животе живёт братик, у него там мебель есть? - Шутил он.
Старшего сына перед родами на неделю отправили в другую область погостить у родственников. Никита ударно работал, прихватывая выходные и праздники.
VII
В саду, где нет бабочек
Ведьмалия с Артуром сидели в машине, с замазанными грязью номерами около продуктового магазина недалеко от дома, где жила Анна.
- Я ей приказала рожать в воскресенье. Они должны выйти и по телефону вызвать скорую помощь, чтобы ехать в роддом. Здесь мы её и подвезём.
Телефона у Анны не было. Для того, чтобы позвонить, нужно попросить разрешения либо в магазине, либо в другой организации. Около продуктового магазина был телефон-автомат, но он обычно неисправен. Те, кто хотел позвонить, сначала подходили к нему, надеясь, что аппарат наконец-то починили.
Анна шла в продуктовый магазин.
- Идёт, одна, - прошипел Артур. Ведьмалия сосредоточилась, выскочила из машины, сделала пассы руками, пристально глядя на Анну. В это время сообщник незаметно сзади толкнул беременную. Она споткнулась и чуть было не упала, от резкого движения у неё заболел живот.
Мошенница обняла оторопевшую за плечи и, подталкивая её, подвела к машине:
- Вам плохо? У вас начинаются схватки.
- Вы что, скорая помощь? - Спросила одурманиваемая, держась за низ живота, её лицо выражало боль.
- Да, мы скорая помощь.
- А почему вы не в халатах? Почему машина не похожа на скорую помощь?
Безвольная медленно погружалась в мир иллюзий.
Ещё что-то вяло лепетала, подчиняясь воле Ведьмалии, уже сидя на заднем сиденье машины. Она позволила сделать укол, искренне веря, что попала в надёжные руки советского государственного здравоохранения, а иначе для неё и быть не могло. Анна никогда не принимала всерьёз разговоры о сокрушительной силе гипноза. Знала конечно, что гипнотизёры на сцене показывали фокусы, но её это мало интересовало. Реалистка считала, что свои фокусы они проводят с подсадными людьми, своими коллегами.
- Ты в приёмном покое. Твоё имя, фамилия, адрес! - Властно требовала Ведьмалия.
Анна видела регистратуру поликлиники, где на неё заводили карточку, добросовестно отвечала на все вопросы, несмотря на то, что у неё болела голова. Она чувствовала неимоверную тяжесть, её клонило в сон.
- А теперь пиши!
- Что писать?
- Записку мужу, чтобы он тебя не искал. Как его звать?
- Никита.
- Пиши, красиво. Напиши, что бы он к тебе не приходил. Не отвлекай его от работы, всё равно в роддом посторонних не пускают, мы сами его известим, когда ты родишь. Он дома?
- Нет, у него срочная работа, он придёт только вечером.
- Пиши! Никита! У меня начались схватки.
- Но у меня нет схваток.
- Сейчас начнутся, мы специально сделали укол, чтобы их приостановить, сейчас приедем в роддом, и схватки начнутся. Пиши записку!
Подчинившись властному натиску, женщина послушно написала: "Никита, у меня начались схватки, и я сама уезжаю в роддом. Не волнуйся, всё хорошо. В роддом не приходи, всё равно посетителей не пускают. Целую, Аня".
- Отнеси записку, - попросила Ведьмалия Артура.
- Не буду. На меня могут обратить внимание её соседи. Не надо никаких записок.
- Надо! Иначе он будет её искать, - аферистка тихо предостерегла его и тут же закричала на Анну:
- Где твои вещи? Ты вещи в роддом собирала?
- Да, сумка с вещами стоит в коридоре.
- Давай ключи от квартиры!
Под действием укола Анна дремала, Ведьмалия сама вытащила ключи из её сумки, зашла в её квартиру, взяла приготовленную для роддома сумку с вещами, положила на обеденный стол записку, прижав солонкой, что бы та не улетела на пол. Убедившись, что никто за ней не наблюдает, быстро вышла, замкнула дверь, вернулась в машину.
- Поехали.
В это время в доме Ведьмалии ждала своей участи Наталья Александровна. Она сидела, съёжившись, на кровати в комнате, которая предназначалась для палаты.
Полусонную беременную отвели в тёмную прихожую и положили на диван.
Анна, охваченная эйфорией, дремала на диване. Постепенно тревога начала пробиваться сквозь сон. Женщина проснулась, села. Перед глазами всё плавно качалось, думать ни о чём не хотелось, она как бы плыла в лодке посреди океана, её раскачивали волны. Но уже сквозь качку просачивалась мысль:
"Где я?".
Неопределённость начинала её мучить. Пленница захотела в туалет, но не могла сориентироваться. Преодолевая качку, встала. В темноте нашла, а вернее нащупала, дверь; постучала. Дверь оказалась запертой. Постучала ещё раз. У неё начались схватки.
- Но, что вы стучите? - Неожиданно появилась Ведьмалия.
- Что за странный роддом, здесь нет даже туалета! Почему заперты двери? Где нянечки? - Возмутилась беременная.
- Всё здесь есть.
- Где приёмный покой? Почему меня не отвели в приёмный покой? Мне должны поставить клизму. Какая странная комната, - заметила Анна. В её затуплённом мозгу зашевелились сомнения. В темноте рассмотрела, что вместо обычной плитки, на полу расстелен старый палас. На стене ковёр, она лежала на старом пыльном диване.
- Это не роддом! - Вдруг закричала пленница, чувствуя себя, как пьяный после похмелья, когда он уже начинает соображать, что с ним происходило что-то нехорошее и неправильное, и от этого приходит в ужас, но ещё не осознаёт всего, что с ним произошло.
- Скажите спасибо, что вы находитесь в таком роддоме. Это роддом, в приёмном покое вы уже были.
- Я была в приёмном покое поликлиники, я была одета, а здесь роддом, - продолжала спорить вялая Анна, Ведьмалия начала вызывать у неё подозрения, но не было сил вопреки её желанию выйти из комнаты и посмотреть вывеску на входной двери.
- Ты думай о том, как будешь рожать, думаешь о разных глупостях, - аферистка странно на неё посмотрела.
- Будете возмущаться, мы не будем принимать у вас роды! - Крикнула она и поводила руками над головой беременной. Та разволновалась. Достаточно было малейшего волнения, чтобы одурманенная снова отключилась от реальности. Её поспешили ласково успокоить:
- Мы сами всё оформим. Врач из поликлиники сама принесёт твою карточку.
- Врач из поликлиники? - Радостно спросила Анна, ей льстило, что роды у неё будет принимать сама врач, а не акушерка.
Ведьмалия позвонила Артуру:
- Готовься, скоро урожай соберём.
- Здесь такое дело, в общем, Аслан...
- Сейчас не до него.
- Я его сейчас подвезу, он сам тебе расскажет, там его клиентка, того... Короче, ты ему срочно нужна.
***
Анна не доверяла Ведьмалии, она чувствовала зло, исходящее от неё. Поэтому в этот важный для себя момент, обрадовалась появлению акушерки, которую приняла за участкового врача и начала высказывать ей все свои страхи и сомнения, жаловаться на боли и высказывать свои предположения:
- У меня будет двойня. Я сама чувствую по толчкам.
Роженица помнила, как над ней подшучивали коллеги:
- У тебя, Аннушка, такой большой живот, точно будет двойня или тройня.
Акушерка долго прослушивала её живот.
- Я здесь слышу только одного ребёнка. У вас неправильный обмен веществ в организме, поэтому вы так неестественно поправились. Хотя, иногда бывает, мы ошибаемся, но это бывает крайне редко.
Анна очень уважала и немного побаивалась врачей. Она полностью им доверяла, ведь они давали клятву Гиппократа.
- Мне кажется, у меня всё-таки будет двойня, - робко возразила она, - одновременно я ощущаю шевеления ножками в разных местах. Сразу же в нескольких местах.
- Ложитесь! - Строго приказала акушерка. Она долго прослушивала её живот своей трубкой.
- Это у вас так сокращается матка. Я слышу сердцебиение одного ребёнка. У вас плохое здоровье, ведь вам уже за тридцать. У вас родится один ребёнок и не нужно здесь фантазировать.
Ведьмалия поводила руками над её головой, Анна снова забылась.
- Тужься, тебе говорят! - Анна пришла в себя. Она была без очков, смутно видела силуэт акушерки. Почувствовала, что родила. Раздался крик ребёнка.
- Покажите ребёнка! Мальчик?
- Мальчик, - не глядя на роженицу, пробурчала акушерка.
- Показать? - Спросила она кого-то.
Анне показали его. Это был здоровый крепкий мальчик.
- Всё, мне можно идти? - Спросила Анна, вспомнив как после первых родов она через несколько минут сама пошла в палату, где несколько рожениц делились впечатлениями о столь важном событии в их жизни.
- Нет, - приказала акушерка, - мы тебе ещё место выскребать будем, здесь всё приросло, будешь сейчас терпеть.
- Иди, поработай с ней ещё, - обратилась к Ведьмалии, - надень белый халат.
- Зачем?
- Так положено, ты же медсестра, медсёстрам положено в родильном доме ходить в белых халатах.
К Анне подошла женщина в белом халате, с повязкой на лице, как у акушерки, наклонилась над её головой.
"Где-то я её уже видела, наверное, это её ассистентка", - подумала Анна и почувствовала над своей головой тепло рук. Тепло разливалось по телу, было очень приятно. Роженицу клонило в сон.
- Вы находитесь в саду, вокруг деревья, - лился сладкий голос.
'Что-то здесь не так, - подумала Анна. - Происходит что-то очень важное, нужно сосредоточиться, нужно всё запоминать'.
- В каком саду? - Спросила она, борясь со сладким сном, - на даче, что ли?
- Среди плодовых деревьев, летают разноцветные бабочки.
- Вредители? Нужно деревья опрыскивать химикатами. Где мой ребёнок? - Пациентку как бы заволакивало туманом, чувствовала, что прирастает к креслу, голос звучал вяло, как будто из далека, тело тяжелело. Она как бы раздваивалась: одна Анна была уже в саду, но слышала приказания другой Анны, которая пыталась бороться с гипнозом:
"Нужно сосредоточиться, всё запоминать, сейчас будет что-то важное", - роженица пыталась не впадать в забывчивость.
- На неё не действует. Нужно ей укол. Это не помогает, - тихим голосом информировала Ведьмалия акушерку.
Горькое чувство обиды, что её приласкали и бросили овладело Анной. К тому же находилась в совершенно беспомощном состоянии. Голова, одурманенная уколами, плохо соображала.
- Столько хватит? - напрягшись, услышала она.
- Делай полдозы, иначе может прекратиться родовая деятельность.
- Не нужно мне никакого укола, - возмущённо простонала женщина, - я уже родила, сейчас встану и пойду в палату.
Она попыталась сопротивляться, но её руки привязали к креслу:
- Нужно сделать укол.
- Не нужно мне никаких уколов, я так буду терпеть, - запищала обессиленная пациентка.
- Нет, нужно! - Повысила голос акушерка:
- Давай свою руку!
Анна вдруг почувствовала сильную боль, сопротивляться было бесполезно, ассистентка поставила ей в вену укол.
Привязанная к креслу проваливалась в небытие.
'Нужно всё запоминать, - твердила она себе, - сейчас будет что-то важное'.
Ей снился сон.
- На неё плохо действует.
- Попробуй ещё гипноз, а после ещё введёшь.
- Мы тебя лечим. Потерпи.
Всё плыло, пол колебался, шатались окна, занавески.
- Тужься, тебе говорят! - Кричала акушерка.
Крик ребёнка заставил Анну очнуться.
- Ой, я ещё родила! - Радостно воскликнула она.
- Ты родила одного ребёнка!
- А это кто кричит, покажите мне его, это мой ребёнок!
- Это не твой ребёнок!
- А чей?
- Другой женщины.
- Здесь нет другой женщины.
- Рядом стоит кресло, вот здесь, это роддом, здесь ещё есть кроме тебя роженицы.
Анна снова чувствовала тепло рук над своей головой:
- Но никто не входил в двери. Я смотрела на двери.
- А здесь много дверей, сестра принесла ребёнка из другой комнаты. Будешь спорить, мы тобой заниматься не будем, выпишем сейчас, направим в другую больницу, и ребёнка у тебя заберут, - прикрикнула она.
Строптивица снова почувствовала себя обманутой и униженной. Но что она могла сделать? Над её головой водили руками, перед глазами мелькали двери, много разных дверей. Медсёстры в белых халатах вносили младенцев. Все они радостно кричали.
- Этот весь синий.
- Живой?
- Едва живой.
Двери закрывались и открывались, было очень жалко младенца. Острая боль пронзала её, но она старалась запомнить все фразы:
- Что ты там копаешься?
- Думала, может там четвёртый. Хороший урожай сегодня собрали. Звони, обрадуй.
- Уже позвонила. Он скоро приедет. Её что на каталке вести?
- Много ей чести, сама дойдёт, разбуди её.
Анна снова почувствовала власть этой женщины.
- Вставай, эй, просыпайся.
Одурманенную били по щекам. Она очнулась.
- Слезай, иди в палату.
Женщина пошла, шатаясь. Она считала двери. Многочисленные двери открывались и закрывались, как только находила дверь, дверь закрывалась.
- Помоги ей.
Очень добрая женщина довела роженицу до кровати, сделала укол. Переполненная чувством благодарности к этим милым сотрудницам роддома, Анна погрузилась в бездну сна.
Ей снится шум, гам, решительный мужской голос:
- Знаю я чем вы здесь занимаетесь! Отдавай, сволочь, не то прирежу!
Бандит выпрыгнул с бесценной ношей в окно. Незаметно скрылся, пока Ведьмалия пыталась кому-то дозвониться.
VIII
Куда привезли Зину
В колхозной конторе ждали рождения человека. Уборщица раструбила всем о приближающихся родах дочери. Чужие дети растут быстро, не успевая изнашивать вещи. Всё село жалело одинокую Зину, несли пелёнки, распашонки, ползунки. Опытные женщины на кукле учили неопытную туго пеленать ребёнка, чтобы в дальнейшем была хорошая осанка, прямые стройные ножки. Одевалась распашонка с разрезом на спине, светлая шапочка с завязками. Вместо подгузников отрез мягкой ткани, сверху целлофан, обёрнутый ситцем. Ножки выпрямлялись с помощью небольшой пелёнки. Ручки протягивались по швам, малыша заворачивали ещё в одну пеленку, клали наискось на нарядную простынку. Красиво заворотив, укрепляли бантом по талии, личико прикрывал ажурный треугольник. Для прогулок подарили два одеяльца: лёгкое и тёплое; вязаную шапочку, сапожки и комбинезон.
Приходя помогать матери убирать контору, ложная беременная уходила с грудой чистых отглаженных использованных несколько раз или абсолютно новых детских принадлежностей. Благополучные родители устраивают торжество по случаю рождения наследника, приглашая на пир родственников и знакомых. Те, в свою очередь, задаривают малыша одеждой и игрушками. Хозяйки, после наведения порядка в шкафах, с удовольствием отдают лишние вещи нуждающимся, каковой была в их глазах брошенная мужем Зина.
Наталью Александровну обрадовало известие о том, что родился долгожданный мальчик:
- Я назову его Гошей. Только, пожалуйста, предупредите женщину, которая его родила, чтобы не называла других своих детей этим именем. Нельзя братьев называть одинаковыми именами.
Артур, получив известие от Ведьмалии о рождении белокурого ребёнка, сразу поехал к Андрею, постучал в окно.
Чуть не запнувшись о детскую коляску, схватив сумку с приготовленными вещами, обрадованная Зина заскочила в машину.
Поздно ночью, услышав рокот, аферистка, выйдя на улицу, отозвала Артура:
- Нас ограбили. Ворвался бандит, забрал самого красивого ребёнка, спутал нам все карты. За этой толстухой тоже зря охотились.
- Мне что, её назад вести?
- Отвезёшь быстрее другую, слишком разговорчивая, путается под ногами.
Чтобы Зина не разговорилась с Натальей Александровной в тёмной прихожей, Ведьмалия быстро провела студентку в ещё более тёмную палату, где спала Анна.
- Можно свет включить? Я своего Сашу в темноте не рассмотрю.
- Тихо, - шёпотом приказала мошенница, - свет ни в коем случае не включай и никого не буди. Здесь нет выключателя. Никто не должен тебя здесь видеть. Сядь на кровать и жди меня, скоро покажу тебе ребёнка.
Зина услышала тяжкое дыхание спящей женщины, нащупала кровать рядом с ней, присела робко на край. Ведьмалия вышла, замкнув дверь.
Счастливую Наталью Александровну с новорождённым сыном Анны посадили в машину и отвезли в город Н на съёмную квартиру.
- Третий едва живой, - суетилась акушерка, - я попробую его спасти, но для этого нужно отнести его в больницу. Хотя бы до утра. Я не уверена, выживет ли он.
- Мне нужен живой ребёнок. Второго я уже пообещала, женщина ждёт в палате. Анна тоже должна от нас уйти с ребёнком, иначе может нас разоблачить. Иди, неси его в больницу, спасай, а завтра утром ты должна его принести.
- Но предупреждаю, если до утра не придёт в норму, придётся сообщить персоналу, что он родился на дому, один из двойняшек. Нужно будет завести карточку на роженицу и на двух детей.
- Конечно, это не желательно, сделай всё возможное, чтобы справиться до утра. Но уж если не получится, заводи карточку на Анну, она стояла на учёте. Нельзя сказать твоим коллегам, что он один родился?
- Никак нельзя. Эта патология свойственна тройняшкам, редко близнецам; когда один из них получает меньше питания и поэтому более слабый. Если родился один, значит патология у матери, целая проблема писать об этом в карточке у роженицы, такие должны пройти курс лечения. В карточке у Анны должна быть обычная ничем не выделяющаяся, не вызывающая подозрений запись.
Акушерка отнесла малыша в больницу, где дежурила. Ведьмалия пошла в палату, села рядом с Зиной, успокоив её движениями рук.
- Покажите мне ребёнка, я не буду его брать, пока не увижу. Мы назвали его Сашей. Вы сказали, она родила двойню. Она сама здоровая? Не гулящая? Скажите ей, для своего пусть придумает другое имя. Мой красивый?
- Красивый, - успокоила её плутовка, - сейчас он спит. Я сама так устала, что едва стою на ногах. Сейчас ночь, всё равно ты не доберёшься до дому. Ложись на кровать и спи. Ты привезла постельное бельё?
- Нет, забыла, - виновато извинилась Зина.
- Постель не расправляй, ложись поверх покрывала. Здесь тепло, не замёрзнешь. Если она проснётся, притворись спящей. Ни в коем случае с ней не разговаривай. Она уснёт снова, должна долго спать. Ты тоже спи. Я сама завтра приду и покажу тебе ребёнка. Я вас замкну, чтобы вы не выходили из комнаты.
Ведьмалия ушла, оставив растерявшуюся простолюдинку в тёмной палате рядом с тяжело спящей, иногда что-то бормотавшей во сне или стонавшей женщиной.
Зина не спала, ей было холодно и страшно, бесконечно долго тянулось время. Наконец, задребезжал рассвет. Лучи солнца не пробивались сквозь плотно задвинутые тёмные шторы. Студентка попыталась раздвинуть шторы, но они были накрепко прибиты гвоздями к наличникам. Всё же ей удалось в одном месте оттопырить часть материи. В полумраке она задремала.
Акушерка не появлялась, замыслы аферистки менялись. Теперь придётся повременить, не отправлять же Зинку снова домой без младенца. Они с братом могут наделать глупостей, разоблачить её. Пусть ждёт здесь в неведении, однако с Анной их придётся познакомить. Время близилось к обеду, из палаты доносился слабый стук. Стучала Зина. Ведьмалия отомкнула дверь:
- Пойдём, покажу тебе твоего ребёнка, - она провела селянку в комнату, где спал малыш, - красивый?
- Жди. Скоро привезут красивого. Иди в палату, подожди немного, - мошенница проводила студентку в палату и снова замкнула.
"Она не должна знать, где находится. Ночью приедет Артур, отвезёт её. Почему акушерка не приносит ребёнка?" - Бесилась Ведьмалия, в который раз пытаясь дозвониться до акушерки. Наконец, та взяла трубку, торопясь, ответила:
- Ребёнок слишком слабый, его спасают, не знаю, выживет ли, но я не могу разговаривать.
"Так, - решила аферистка, - нужно отговорить эту деревенскую неотёсанную скандалистку брать этого младенца".
Зашла в палату, села рядом с Зиной:
- А ты сможешь воспитывать ребёнка, да ещё чужого? Ты замужем?