Грозовская Рита : другие произведения.

Не прощайся со мной

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первая часть (отредактированная и исправленная).

   Д.В., моему недостающему Крылу,
   с любовью...
  

НЕ ПРОЩАЙСЯ СО МНОЙ

  
  
   НАКАНУНЕ
  
   ...В дверь позвонили. Девушка прислушалась и, вздохнув, чуть нахмурилась. Звонок настойчиво требовал открыть. Анеля сунула ножки в мягкие тапочки и, запахивая на груди халат, торопливо шагнула в полумрак длинного коридора. Через минуту в квартире распространился резкий запах изумрудной "Шахерезады".
  -- Ой, - смешно сморщилась девушка и прикрыла лицо тыльной стороной ладони. - Велечка! По этому благоуханию я тебя с закрытыми глазами узнала бы. Как можно разом выливать на себя такое количество духов?!
  -- Вот, мигрень ходячая! Я тебя три месяца не видела, а ты ругаешься.
   Подруга только вздохнула.
  -- Ну, давай, выкладывай, где была, что видела? А я тебе потом такое скажу, закачаешься! - нетерпеливо затеребила Эвелина рукав шелкового халатика Анели.
   Эвелине Паниной недавно исполнилось семнадцать. Высокая, крепко сбитая, с темными вишенками блестящих глаз, ярко накрашенными губами, в модном пестром костюме... Анеля любила свою шумную, бойкую, по-мальчишечьи озорную и смешливую подружку, с которой они выросли в одном городке. За три минувших месяца Велька загорела, стала выше ростом. Коротко стриженные, темно-каштановые волосы были уложены так, как будто девушка только что побывала в кресле парикмахера, - новая прическа придавала ее лицу вызывающе боевое выражение. Панина была добродушной и прямой девчонкой.
  -- Анелька, я так рада, что вы переехали в этот район! Отсюда до школы рукой подать, да и мы с тобой будем рядом жить, как соседки, - выпалила она, не дав Снеговой ответить на свой вопрос и осматривая прихожую.
  -- Кофе будешь, соседка? - усмехнулась в ответ девушка, пропуская подругу в комнату.
  -- Угу... - послышалось невразумительное гудение, а за ним следом громкое восклицание:
  -- Да у тебя тут прямо дворец какой-то! Живут же люди!
   Снегова вновь мягко улыбнулась:
  -- Устраивайся, я быстренько. Посиди минутку, - она неслышно вышла из комнаты.
   Из кухни послышалось мелодичное позвякивание посуды, а Панина взялась за детальное изучение обстановки.
   Анеля Снегова, единственная, близкая подруга и одноклассница Эвелины, жила вместе со своей бабушкой Екатериной Александровной Снеговой в двухкомнатной квартире на седьмом этаже обычной городской высотки. Родители Анели развелись, едва девочке исполнилось четыре года. Отец жил в Питере, и Анеля почти не помнила его. Маму девушка видела редко. Благодаря своему упрямому и властному характеру, предприимчивости и знанию двух иностранных языков Ирина Васильевна добилась больших успехов в области покорения столичных вершин и работала в Москве в одном из посольств. А Анеля, сколько помнила себя, всегда просыпалась, разбуженная тихим и ласковым голосом бабушки. Почти все лето Екатерина Александровна провела в разъездах. Столь же энергичная и легкая на подъем, как и дочь, Ирина, бабушка не могла упустить возможность побывать в гостях у своей давней, боевой подруги в Ялте. И к первым сентябрьским дням Анеля с нетерпением ждала возвращения Екатерины Александровны домой.
   Панина с интересом осматривалась, осваиваясь в новой обстановке, столь непохожей на ту, к которой она привыкла за годы дружбы со Снеговой. Анеля и бабушка совсем недавно заняли эту маленькую, уютную квартирку. После того, как умер Василий Георгиевич, дедушка Анели, Екатерине Александровне стало трудно жить в старом "сталинском" доме с четырьмя большими комнатами, высокими потолками и окнами с видом во двор, где вечно шумели ребятишки и скрипела допотопная карусель.
   Окна новой квартиры смотрели своими прозрачными, идеально чистыми стеклянными глазами на лес и озеро за ним. И сейчас комната Анели была наполнена ароматами последнего летнего дня. Запах влажной от дождя земли, смоляных слез на стволах невысоких ёлочек и свежие легкие волны прохладного воздуха врывались в распахнутые настежь створки высокого окна.
  -- Это дедушка собственноручно вырезал в подарок для бабушки ко дню свадьбы, - пояснила вошедшая в комнату с подносом в руках Снегова, проследив за взглядом подруги, которая изумленно разглядывала тонкий голубовато-сиреневый туман полога, укрепленного над кроватью на четырех резных столбах.
   На широкой двуспальной постели тускло мерцало роскошное сиреневое покрывало из шелка с пышными оборками. Несколько подушек разного размера украшали изголовье, отливая оттенками голубого и лилового. А дымка прозрачного, богато драпированного полога таинственно поблескивала в полумраке комнаты вышитым серебряным узором.
  -- Какая царская постель! - восхищенно ахнула Панина, скрестив ладони на груди. - А где она раньше была?
  -- Это отец прислал. Они хоть и развелись с мамой, но оба страстно увлекаются историей и генеалогией. В дни своей молодости родители раскопали нашу родословную по обеим линиям. А папа недавно выкупил здание, когда-то бывшее имением нашей семьи под Ленинградом, и взял в аренду часть земли вокруг него. Старый дом до войны был приютом для престарелых, а в последнее время то, что от него осталось, было превращено в склад какой-то организации или фирмы, не знаю. По крайней мере, считается, что никакой архитектурной и исторической ценности заброшенное здание не представляет. В одном из подвалов дома сохранились старые вещи. Некоторым из них больше ста лет, а эти свидетельства недюжинного художественного таланта дедушки, - она кивком головы указала на темные фигуры мифических чудовищ, в виде которых и были вырезаны столбы полога, - помнят тридцатые годы нашего века. Дед был моряком, капитаном первого ранга, воевал на Балтике и до конца своих дней оставался романтиком.
  -- Как же они уцелели? - удивлению Эвелины не было предела.
  -- Я и сама не знаю, но перед тем, как выслать их сюда, отец обновил эти реликвии. Они покрыты портлендской морилкой и лаком, под ореховое дерево.
  -- Обалдеть можно, какая красота! - восхищенно подтвердила Эвелина.
  -- Да, ты пей кофе, остынет ведь, - звонко рассмеялась Снегова. - Тебе сахар положить?
  -- Да погоди ты с сахаром, дай разглядеть... - махнула рукой Панина, зачерпнув в ладонь льющийся поток легчайшей ткани. - Полог какой изумительный, сама вышивала?
  -- Конечно, в свободное время.
  -- И много люрекса ушло?
  -- На вышивку граммов двести, а бахрому для отделки и бантов-креплений я в Ленинграде купила.
  -- Здорово! Научи меня вышивать, а?!
  -- Если хочешь, с удовольствием, - улыбнулась Снегова, разливая в чашки сливки из крошечного серебряного молочника. - У меня есть новые записи, хочешь послушать?
   Панина кивнула, переключив внимание на туалетный столик.
   Становилось прохладно. Анеля закрыла окно, задернула тяжелые шторы. В комнате тепло и ясно загорелся настенный светильник, тысячно отражаясь в зеркалах трельяжа, в хрустальных изломах подвесок люстры, в тонких позолоченных стенках кофейной посуды.
  -- Живешь, как аристократка! - прищелкнула язычком Велька, тронув пальцем белоснежные кружевные перчатки, переброшенные через свисающую с зеркала нить крупного, матово поблескивающего жемчуга.
  -- Это все от бабушки, - улыбнулась Анеля и добавила:
  -- Хотя, я, как ни странно, действительно маркиза...
  -- Как это? - не поняла Панина, с неподдельной иронией уставившись на смущенную, виновато улыбающуюся подругу.
  -- Я тебе расскажу, только ты не смейся, пожалуйста. Я и сама не знала. Моя мама имеет возможность часто ездить за границу. Помнишь, я говорила, что родители увлекаются генеалогией? Так вот, несколько поездок во Францию с дипломатической группой позволили маме восстановить недостающие звенья в цепи наших предков. Наш род берет начало во Франции со времен Людовика Святого, которому один из моих пращуров оказал какую-то услугу, за что ему был пожалован дворянский титул. Один из потомков славного барона де Монтеверди был, в свое время, женат на внебрачной дочери короля Людовика XIV, которого его современники называли "королем-солнце". В семнадцатом-восемнадцатом веках род де Монтеверди де Ла Бушарди процветал. На юге Франции маркизы де Ла Бушарди имели замки и земельные угодья. Ветви знатнейшего рода протянулись до Англии и Испании. Мне часто хочется написать какое-нибудь эссе на основе собранных документов. Из этого может получиться увлекательнейшее повествование! Потом кто-то из моих предков впал в немилость у особ царствующего дома, а смертельные болезни и дуэли выкосили многих из огромной и властной семьи. Во время Великой французской революции в восемнадцатом веке единственный потомок старинного французского рода Эдвард Эмерик де Ла Бушарди бежал за границу, спасаясь от ареста. Многие из его друзей в последний раз увидели небо у стен кладбища Пер Лашез в Париже. Юный маркиз избежал страшной участи своих соотечественников. Изгнанник нашел приют в блистательном Петербурге. Благодаря знатному происхождению и вывезенным из Франции фамильным драгоценностям Эдвард неплохо устроился в столице под фамилией Снегов, назвавшись кузеном своего единственного друга среди русских - князя Полонского. В 1805 году беглец женился на русской красавице, княжне Анастасии Загвоздецкой. И лишь один человек на свете знал о том, что в далекой Франции умерла первая и единственная любовь маркиза - англичанка испанского происхождения, леди Арабелла Грэй, дочь испанского морехода сеньора Балтазара Коста и английской подданной Дамаск Фэйрфакс. Родители выдали дочь замуж за богатого англичанина Ричарда Грэя, не вняв мольбам девушки, влюбленной в знатного французского маркиза. Арабелла умерла сразу после рождения сына Уильяма. Муж Арабеллы, Ричард Грэй, так и не узнал, что ребёнок не имеет ни единой капли его крови. А Снегов не имел понятия, что у него родился сын - потомок трех старинных знатнейших родов Англии, Франции и Испании. Об этом знал только князь Полонский, не нашедший мужества признаться другу в том, что наводил о нем справки через своих верных людей. Уже в России родился мой прапрадед Генрих Эдвард Эмерик де Ла Бушарди, а попросту - Георгий Снегов. Прадеда звали уже совсем по-русски Григорием, а дедушку - Василием. Первый из Снеговых, Эдвард, оставил после себя любопытный документ. Честолюбивый и богатый маркиз мечтал вместе с рукой и сердцем преподнести возлюбленной и титул старейшего рода. Но Арабелла не стала его женой. В память о ней и о своей несчастной любви Эдвард внес в завещание еще один пункт, предписывавший "Всех особ женского пола, рожденных от Снеговых, именовать и записывать маркизами де Монтеверди де Ла Бушарди". Я, можешь себе представить, лишь пятая по счету Снегова после дочери Эдварда и Анастасии - Софьи. Так что, имею полное право называться маркизой, - закончила Анеля свой рассказ и засмеялась:
  -- Да не смотри на меня такими дикими глазами! И извини за сбивчивое повествование. Я всегда волнуюсь, когда говорю о предках. Меня просто убивает, что я родилась в этом веке, а не в те великие и славные времена. Увидеть бы своими глазами рыцарские турниры, двор Людовика XIII, Версаль времен "короля-солнце"! Хоть раз надеть платье из парчи и бархата с глубоким декольте, украсить прическу драгоценностями и вуалью... - мечтательно добавила девушка и задумалась. А Эвелина пораженно разглядывала подругу и, наконец, выдавила:
  -- Вот это номер! И ты молчала, а?!
  -- Так ты не спрашивала, - пожала плечами Снегова и потянулась рукой к аудиосистеме. - Ладно, хватит о делах давно минувших дней! Давай пить кофе, вон и пирожные уже тают.
   Из колонок, висевших под потолком по обеим сторонам окна, упали в тишину первые звуки мощной красивой мелодии, а через несколько мгновений Демис Руссос запел о девушке, которую случайно встретил после долгих лет разлуки.
  -- Так ты у меня настоящая дворянка! - не унималась Панина, набивая рот тающим кремом, вымазав в шоколаде кончик вздернутого носа. - Голубых кровей... Слушай, а может, я тоже потомок какого-нибудь графа или князя? - возбужденно блестя глазами, предположила Велька.
  -- Вполне возможно, - кивнула Анеля. - Ведь фамилия Паниных упоминается уже во времена Петра Великого.
  -- Это ж надо! А представляешь нас с тобой в шелковых или парчовых платьях, с обнаженными плечами, на белоснежных лошадях и в шляпах с плюмажем?!
   Подруги весело рассмеялись, уплетая пирожные.
  -- Знаешь, Анелька, тебе бы пошел зеленый бархат или дамасский шелк и изумруды. Как раз к твоим глазам!
  -- А ты бы хорошо смотрелась в алом муслине с жемчугами. Ты же шатенка с карими глазами.
  -- Если говорить о волосах, то такой блондинке, как ты, к лицу был бы восхитительный голубой с серебром, как в фильме про Анжелику, помнишь? - развивала свою мысль Панина.
  -- Все. Хватит, а то у меня сейчас инфаркт будет! - в шутку закатила глаза Анеля.
  -- Мы с тобой и без шелков с алмазами хороши, правда? - сделала окончательный вывод девушка и довольно расхохоталась.
  -- Куда уж там... - с сомнением усмехнулась зеленоглазая собеседница, хотя сознавала, что подруга права.
   Снегова действительно была хороша в свои семнадцать. Невысокая, изящная и хрупкая, с уже вполне развившимися к семнадцати годам женственными формами, но все еще тоненькая, как тростиночка. Нежный овал лица, маленький круглый подбородок, высокий чистый лоб с взлетающими к вискам четкими линиями бровей, точеная шея. Светло-золотистые волосы, густые, мягкие, удивительно яркие были заплетены в тугую косу, достававшую кончиком середины бедер девушки. Бархатистая, медового оттенка кожа, крошечные стопы, грациозные руки с аккуратными розовыми ноготками. И над всем великолепием свежей, благоуханной юности властвовали глаза, умевшие удивительно менять свой цвет. Ярко зеленые, сочного изумрудного оттенка, в обрамлении длинных, пушистых ресниц. Неукротимый нрав и своеволие рвались на свет из двух крупных и влажных, мягко светившихся зрачков.
  -- Интересно, были ли на свете еще столь же прелестные создания, как мы с тобой? - с самодовольным видом высказалась Панина.
  -- Были, Велечка, - тихо подтвердила Анеля, поднимаясь с уютного дивана и подходя к туалетному столику, над которым с двух сторон висели маленькие бра в виде подсвечников. Анеля выдвинула один из ящиков стола, пытаясь что-то отыскать в нем. Разноцветные коробочки, флакончики и шкатулка с украшениями стояли на темной поверхности столешницы. Напротив дивана поблескивало в углу пианино. Ноги приятно щекотал пушистый ворс огромного яркого ковра. На пуфике возле постели были небрежно брошены длинная прозрачная сорочка и пеньюар, а на полу - маленькая черная сумочка и туфли на тонком каблуке.
  -- Ты откуда-то пришла? - поинтересовалась Панина.
  -- Ходила на вокзал посмотреть расписание поездов. У меня скоро бабушка приедет, - протягивая какой-то предмет подруге, ответила Анеля.
   Это оказался старинный золотой медальон на массивной цепочке. Щелкнув инкрустированной драгоценными камнями и жемчугом крышечкой, Эвелина увидела вставленный в оправу великолепной работы портрет прекрасной женщины, выполненный маслом. Гордая посадка головы, властный обжигающий взгляд по-кошачьи зеленых глаз, яркие влажные губы; роскошный стоячий кружевной воротник, корсаж темно-малинового, бархатного платья расшит золотом и украшен драгоценностями, в высокой прическе мерцает диадема с крупными камнями. Весь облик дышит невероятной жизненной силой и страстью. Панина вздрогнула - с портрета на нее смотрела повзрослевшая Анеля. На крышке с внутренней стороны дата и надпись: "Диана Вирджиния Лавуазье, маркиза де Монтеверди де Ла Бушарди. Париж. 1628 год."
  -- Боже, какая красавица! - потрясенно прошептала Эвелина, придержав дыхание. - Это же стариннейшая вещь, она, наверное, стоит целое состояние! Ты только погляди - золото, бриллианты, рубины, сапфиры, жемчуг... А какая кисть, какие краски!
  -- Верно, - согласилась Анеля. - Миледи Диана моя прапрабабушка в тринадцатом колене по линии рода маркизов Бушарди. Эдвард, помнишь - тот беглый революционер - я рассказывала, привез этот медальон в числе остальных фамильных драгоценностей. Эта семейная реликвия и натолкнула отца с матерью на мысль восстановить нашу родословную. Медальон передается женщинами в роду Снеговых. С ним связана легенда о том, что мастер, написавший портрет маркизы, был страстно влюблен в Диану, за которой ходила слава колдуньи. Перед смертью художник предсказал, что этот медальон разорвет и воссоединит цепочку невероятных событий. По легенде, именно увидев портрет Дианы в медальоне, подаренном Арабелле Коста Фэйрфакс Эдвардом де Монтеверди де Ла Бушарди, Балтазар Коста и Дамаск Фэйрфакс отказали жениху в руке дочери. Что послужило причиной внезапного отказа и перемены настроения родителей после того, как медальон попался им на глаза, неизвестно. Но связь поколений рода маркизов чуть не прервалась, а кровь благородной семьи была разбавлена не менее родовитой кровью русской фамилии.
  -- Потрясающе! Сколько интереснейших фактов из истории только одной ветви целого рода! А сколько их еще, всяких тёток, дядек, кузин и кузенов было, а? Уму не постижимо! Все, после школы поеду поступать на исторический... - твердо решила Велька.
   Снегова вновь рассмеялась.
  -- Я вчера в школе была, хотела посмотреть, как готовят 1 сентября., - возвращая медальон, сообщила Панина.
  -- Что, не терпится за парту? - улыбнулась Анеля.
  -- Да, нет... Просто так... Списки классов почитала. Ой, Анелька, нам же всего год осталось учиться!
  -- Как мы его проживем? Одиннадцатый класс, школьная элита, мы теперь самые взрослые, не считая учительский состав.
  -- А у нас новый классный руководитель, - огорошила новостью Эвелина.
  -- Опять замена? - гримаска недовольства заставила сморщиться маленький носик-кнопочку. - Откуда ты знаешь?
  -- Я все знаю, разведка донесла. Да ты не переживай, - успокоила Веля подругу. - Я его уже видела. Хорошенький такой, сил нет. Очаровашка прямо!
  -- Это что, мужчина что ли? - удивленно вскинула брови Снегова.
  -- Если бы, - хмыкнула Велька. - Мальчик совсем. Первый год будет работать в школе.
  -- А профиль?
  -- Биолог. Ой, Анелька, такой миленький! Говорят, женат, и ребенок есть. А жаль... Можно было бы неплохо развлечься, - Эвелина как-то неожиданно по-кошачьи облизнула губы.
  -- Как не стыдно? - укорила Анеля подругу.
  -- Да я же шучу, глупая, - рассмеялась Панина и вскочила. - Все, спасибо за кофе, я побежала. Завтра увидимся.
  -- Может, посидишь еще, Велечка? - обнимая девушку и целуя её в пухлую щечку, спросила Анеля.
  -- Не могу, извини, дорогуша. Сама понимаешь... Неотложные дела и все такое... - хохотнула в ответ шумная Велька.
  -- Ну, хорошо. Тогда, до завтра, - уступила Снегова и, закрыв за подругой дверь, вернулась в комнату.
   Быстро убрала посуду, зажгла свечи, разделась и прилегла на край роскошной постели, опустив прозрачный голубовато-сиреневый полог. К школе все было готово. Уходил в прошлое последний день лета. Горели свечи, наполняя воздух неясным загадочным ароматом фиалок, звучала полная щемящей тоски и призыва музыка, струившаяся из глубины чьей-то измученной души, а флейта пана перекликалась с шепотом дождинок, что крупными блестками ложились на стекло. О чем-то умиротворенно рассказывали старинные - с боем - часы, почему-то пахло малиной и чуть-чуть кофе. А когда из-за облака показалось бледно-золотое руно лунного света, блестящие монетки дождя высохли, воск нарисовал на тонких свечах причудливый узор, а часы глухо и сонно отбили час пополуночи, Анеля уснула, так и не поняв, почему вдруг в сердце закрались непонятная тревога и тихая ясная печаль.
  
   МЕСЯЦ ЖЕЛТЕЮЩИХ ЛИСТЬЕВ
  
   Нынешняя осень не прислала впереди себя своего верного пажа - дождь кончился ночью. Гранин стоял в учительской у настежь раскрытого окна, вдыхая свежий, пахнущий прелой листвой воздух, полной грудью. Бушующее море золота разлилось по хрупким веткам белоствольных берез, среди которых бархатно-изумрудными островками выделялись верхушки сосен и елочек в лесу напротив школы. Воздух за окном двигался, переливался, как жидкое зеркало, казался голубоватым. Серебристые облака сгрудились на горизонте, а небо словно покрывалось сверкающей парчой - из-за лесочка в пламенном, пылающем одеянии показалось солнце. Дух захватило, сердце от волнения прыгало где-то в горле. Пытаясь успокоиться, Гранин еще раз открыл новенький классный журнал, полистал его, вглядываясь в незнакомые фамилии, пытаясь угадать, что скрыто за ровными буквами. Подошла невысокая женщина-завуч Ирина Францевна Чернышова.
  -- Ну, что, Александр Евгеньевич? Как настроение? Готовы к своему первому уроку?
   Гранин с неприязнью взглянул на Чернышову и неопределенно пожал плечами:
  -- Думаю, что справлюсь.
  -- Какой вы самоуверенный. Я бы на вашем месте поостереглась заранее радоваться успеху, - усмехнулась завуч.
   Еще в июле, устраиваясь на работу, Гранин отметил про себя, что ему неприятна эта женщина. И дело было вовсе не во внешности, которая, кстати, тоже говорила не в пользу Ирины Францевны. Дело было в её характере. Она определенно "давила" собеседника, будучи всегда уверена в своей правоте. Высокомерная манера держаться, разговаривать свысока, как будто делая одолжение, заставляла общавшихся с ней людей чувствовать себя неуютно. Чернышова была низкорослой и бесформенной дамой "без-определенного-возраста", но она бесспорно обладала властью в этой школе. Её слушались, боялись, некоторые заискивали перед ней. Даже директор школы - добрейший Владимир Иванович Хвостов - виновато опускал глаза и напоминал провинившегося ученика, когда Чернышова пыталась объяснить ему свою точку зрения по очередному вопросу. Владимир Иванович так и не научился справляться с робостью, всякий раз охватывавшей его, при виде свирепо вытаращенных поверх очков подслеповатых глаз завуча. И лишь двое педагогов из всего учительского состава школы были вне досягаемости подавляющей силы Ирины Францевны. Екатерина Павловна Молчанова, учитель русского языка и литературы, вообще редко замечала присутствие Чернышовой. Она умела делать это таким образом, будто желчной и зловредной Шапокляк - как прозвали завуча ученики - не существовало вообще. А по необходимости Молчанова могла смотреть и говорить так, словно беседовала с пустым местом. Этого Ирина Францевна простить не смогла с самого начала, и Екатерина Павловна была автоматически исключена из ближайшего окружения Чернышовой, хотя сама никогда не стремилась попасть в круг общения "избранных". Вторым человеком, не воспринимающим завуча всерьез, был Илья Гаврилович Бецкий, преподаватель истории. Высокий седовласый старик с умными лучистыми глазами всегда спокойно усмехался в усы и бородку диким вспышкам ярости или приступам мании величия Чернышовой. С его мнением считались все, директор мало что решал, не заручившись поддержкой Бецкого, к нему шли за помощью и утешением и учителя, и ученики. А Ирина Францевна слишком хорошо знала, что все нападки на Илью Гавриловича будут оставлены им без внимания. Старый фронтовик, закончивший войну в Австрии, Бецкий отлично разбирался в людях. Вот и сейчас широкими шагами Илья Гаврилович подошел к Гранину и, уводя его от неприятной собеседницы, под руку прогулялся с Александром в другой угол учительской.
  -- Не робейте, Сашенька, - с лукавой улыбкой старик протянул молодому учителю сухонькую белую ладошку. В его рукопожатии чувствовалась сила и одобрение. - Работа у нас с вами чересчур человеческая, чтобы позволять себе слабость и неуверенность. Будьте спокойны, ваши птенцы пойдут за вами, если вы сразу дадите им понять и почувствовать, что вы - за них. От первой и до последней минуты будете с ними - в радости и в беде. И тогда они ваши с потрохами!
  -- Да, я понимаю, но выпускной класс сразу... - вздохнул Гранин.
  -- Ничего страшного. Вам это только на пользу. Зато испытаете себя, взвесите свои дальнейшие силы. И знайте еще вот что. Открою вам один секрет. Если они поверят вам, можете не сомневаться, они никогда вас не предадут!
  -- Спасибо за совет, Илья Гаврилович, - улыбнулся Гранин и направился в предназначенный ему кабинет. Сел за стол, положив руки на журнал. Прозвенел первый звонок. Александр Евгеньевич движением головы отбросил назад светло-русые волосы, глянул в окно. В коридоре послышался топот множества ног. Молодой учитель обернулся на звук распахнувшейся двери...
  -- Ой, девочки, как красиво!
  -- Свежо, тюль...
  -- Цветы везде и краской пахнет...
   В класс медленно и легко входили девушки. В воздухе сразу распространился аромат духов.
  -- Полечка, какая ты загорелая! Как шоколадка, прямо...
  -- О, смотрите, Сталькова косы отрезала...
  -- И не жалко, Натали?
  -- Жалко - у пчелки, - огрызнулась высокая девушка со стрижкой "каре".
  -- Юлька, у тебя "Шанель" какой номер?
  -- Линка... Эвелина! Панина! Оглохла, что ли? Тебе костюм новый не нужен? Из "джерси", 46 размер. Мне отец из Польши привез, а жакет велик...
  -- Надо же, а я думала, что ты уже и в 48-й не влезаешь, - ехидная Велька не удержалась от "шпильки" в адрес одной из одноклассниц.
   Водрузив сумки с потрепанными учебниками на плечи и голову, в кабинет следом за девушками вкатывались здоровенные ребята.
  -- Белов! Давай со мной, на вторую, у окна!
  -- Там уже занято...
  -- Сейчас разберемся. Мадемуазель, простите за беспокойство, но я вынужден просить вас освободить вероломно занятое вами место.
  -- Это почему же? - вскинула большие ясные глаза Полина Полозова на высокого юношу с белозубой улыбкой на загорелом лице.
  -- Дело в том, что в прошлом учебном году я имел счастье сдать за этой партой экзамен на "отлично". Именно поэтому, ваш покорный слуга, мадемуазель Поли, стал весьма суеверным человеком. И прошу вас меня извинить, но я настаиваю на своих правах на это место! - галантно закончил Эдик Ланской длинную тираду, склонив голову в джентльменском поклоне. - Прошу вас, смените район дислокации.
  -- И не подумаю! - кокетливо усмехнулась Поля, бросив взгляд на дверь.
  -- Это еще почему? - удивился Ланской. - Если дама оказывает мне сопротивление, я беру крепость штурмом. А в случае вашего беспримерного запирательства я буду вынужден взять вашу драгоценную особу в охапку и водворить ее на законное место насильственным образом.
  -- И это у вас не получится, смею вас уверить, - в тон ему ответила Полина.
  -- Вы так считаете? - с чувством ироничного превосходства поднял одну бровь Эдик.
  -- Оглянитесь, сударь! - уже откровенно смеясь, выговорила девушка.
   Белов и Ланской одновременно обернулись в указанном Полозовой направлении. К ним, тяжело ступая, подходил Ваня Туманский, широкоплечий гигант с упрямым смоляным вихром надо лбом.
  -- Понял, - коротко резюмировал ситуацию Ланской, но ретироваться не спешил. Поспешное бегство с поля боя в присутствии очаровательной Поленьки претило Эду, и он предпочел остаться.
  -- Полюшка, душа моя, скажи на милость, что здесь делает этот богопротивный и подозрительный тип? - бросив в сторону Эдика внимательный, искрящийся смехом взгляд, спросил Иван и неожиданно легким нежным движением отвел со лба девушки непокорную прядь.
   Полина окатила Ланского торжествующим взглядом и спокойно ответила, испепеляя Эда глазами:
  -- Ничего серьезного, Ванечка. Мы с этим господином обсуждали достоинства и недостатки всех, имеющихся в наличии, посадочных мест в классе. Господин Ланской был так любезен, что, заботясь о моем комфорте, предложил занять место, ранее находившееся в его распоряжении, аргументировав свое предложение тем, что в зоне досягаемости отсюда находится отопительная батарея, а от этого окна не дует. Не так ли, сударь? - глаза девушки хохотали.
  -- Совершенно верно, сударыня. Я рад, что вы поступили разумно, найдя подходящее объяснение небольшому спору между нами. Удивительно, но иногда красивые дамы бывают изумительно находчивы и умны. Честь имею откланяться, мадемуазель Поли! - Эдик чуть не свернул себе шею, переусердствовав в исполнении изящного кивка, думая только о том, как отомстить веселой плутовке за попранное достоинство. Внезапно его взгляд изменился. Из галантного острослова он превратился в растерянного юношу - губы Эдика слегка порозовели, а синие глаза наполнились нежным светом невысказанного счастья. Ланской мягко выдохнул:
  -- Анеля!
   Большинство голов повернулось в сторону двери.
  -- О, Снегова! - обрадовано высказался Алеша Иевлев. - Привет тебе, о, Гименей! - театрально воздев руки к потолку, добавил он.
  -- Белов, чудовище, изыди с глаз моих и с парты тоже! - сквозь зубы взвыл Ланской, увидев, как Туманский преспокойно устроился за одной партой с Полозовой.
   В этот момент хорошенькая девушка окинула класс быстрым взглядом и, отыскав Панину, направилась к ней, спокойно проговорив:
  -- Здравствуйте, девочки.
  -- А почему только девочки? - возмутился Иевлев. - А другая половина класса вас не интересует, мадемуазель?
  -- Если бы эта самая половина составляла 50% от всего класса, то я бы еще подумала, - усмехнулась Анеля, пробираясь к своей парте. В этот момент перед ней, как из-под земли, вырос Эдик, загородив дорогу. Приложив руку к сердцу, он пал на одно колено и с пафосом выговорил:
  -- Мой стон услышал праведный Творец!
   За то благодарю его законно,
   Что ниспослал тебя, моя Мадонна,
   Чистейшей прелести чистейший образец!
  -- Молитесь ему, сударь, чтобы он помог вам верно цитировать Пушкина. И дайте пройти, господин Ланской.
  -- Эдвард... Зовите меня просто Эдвард, сударыня, - грустно вымолвил Эд, опустив голову и пропуская Снегову к её месту. - Я убит, я раздавлен, я просто уничтожен! - сокрушался юноша с улыбкой, увиваясь рядом с заветной партой. - Моё сердце разбито!
  -- Белов, принеси швабру! Ланской хочет замести осколки, - деловито сообщила Веля.
   Эдуард расхохотался, усевшись напротив раскладывавшей ручки, фломастеры и блокнот Анели.
  -- Вы немилосердны, сударыня! Чем я заслужил столь холодное презрение? - он накрыл руками пальчики Снеговой, привлекая её внимание.
  -- Эдик, прекрати дурачиться, - мягко ответила девушка, взглянув ему в глаза, похожие на два светлых озера.
  -- Ланской, собери свои кости в кучу и не разбрасывай их по чужим владениям! - посоветовала Панина.
  -- Я занял ваш склеп, мадам? Простите, не заметил, что ваши останки еще не сгнили...
  -- Как? Он еще жив? - послышался голос Туманского. - Эд, отстань от маленькой, иначе на твои вопли сбежится вся школа - изомну, как цвет! - добродушно пригрозил он другу, смеясь тому, как ловко Эдик отвечал на все выпады девчонок.
  -- А я тебе уши отгрызу, - буркнул Эд, не поворачивая головы.
  -- Ванечка! - звонко воскликнула Анеля, сложив маленькие ладошки. - Тебя-то я и не заметила. - В её глазах прыгали чёртики. Класс дружно грохнул хохотом.
  -- Понятно, куда уж нам, несчастным, если даже Туманский не попал в поле зрения...
  -- Иди сюда, птичка, я хочу с тобой поздороваться, - улыбаясь, позвал Снегову Иван.
   Анеля подошла, глянула снизу вверх в золотисто-карие глаза юноши и доверительно вложила крохотные пальчики в большие добрые ладони.
  -- Ну-ка, поздоровайся с мальчиками, вертихвостка! - с этими словами Ваня легко поднял тоненькую девочку и водрузил ее на высокий подоконник. Анеля озорно улыбнулась и подыграла ему:
  -- Здравствуйте, мальчики!
  -- Так-то лучше, - удовлетворенно и примирительно пророкотал Ваня густым роскошным баритоном, возвращая девушку на место.

* * *

   Три подряд длинных звонка означали общий сбор. И класс, наконец, угомонился. Мальчишки стали приглушенно обсуждать последний футбольный матч и составлять план ближайшего похода на природу всем классом, что за десять лет учебы превратилось в 11 "Б" в привычку и славную традицию. Девчонки перебрасывались записками и заинтересованно, украдкой поглядывали на сидевшего за учительским столом Гранина. Стоял негромкий гул. Александр Евгеньевич глубоко вздохнул и, легко поднявшись с места, взял в руки классный журнал. Не открывая его, Гранин обошел учительский стол и устроился сбоку первой парты среднего ряда.
  -- Ну, я думаю, вы не против познакомиться? - дружелюбно спросил он. - Наверное, это будет нелишне, раз уж нам с вами суждено встречаться каждый день в течение будущего года. Как вы считаете?
   При первых словах нового учителя класс разом замер. И Гранин всем своим существом понял - вот сейчас, в это мгновение этот выпускной класс, эти двадцать восемь человек на несколько секунд превратились в единый, чуткий организм, который, разом уловив настроение, эмоции и порыв своего новоявленного классного руководителя, либо безоговорочно примет его, либо отторгнет. Настороженная тишина первых секунд оборвалась также резко, как и возникла. Неясный гул одобрения прокатился по рядам, послышались добродушные реплики:
  -- Конечно, давайте знакомиться!
  -- О чем разговор?!
  -- Согласны...
  -- С удовольствием...
   Мост был перекинут. Предстояло открыть ворота этой дружной и крепкой - камень к камню - цитадели.
  -- Меня зовут Гранин Александр Евгеньевич. Оставшийся школьный год я буду вашим классным руководителем. Школьной дисциплиной, которую я преподаю, является биология. Но я надеюсь, что мы с вами будем встречаться не только на наших уроках. В вашей школе я на трехлетней практике. И если понравится, думаю остаться насовсем. Предлагаю следующий план сегодняшнего разговора. Чтобы не задерживать вас и не отнимать время, сделаем следующим образом. Сначала я отвечаю на все интересующие вас вопросы. Затем каждый из вас сможет представиться, рассказать о себе. А в конце обсудим план на ближайшую четверть. Согласны?
   Одиннадцатиклассники вновь мирно загудели, закивали, а Поля Полозова попросила:
  -- Расскажите о себе.
  -- Хорошо, - улыбнулся Гранин. - Мне 25 лет, учился в университете в Москве, сам из Ленинграда. Люблю книги, старые фильмы, природу и музыку.
  -- А как насчет рыбалки? - невинно поинтересовался Алеша Иевлев.
  -- К сожалению, рыбачить не умею, хотя хочу научиться. Зато увлекался раньше конным спортом.
  -- В поход любите ходить? - спросил Туманский.
  -- Очень. Это одно из моих хобби. Если вы не против, можем устроить себе это развлечение все вместе.
  -- Отлично! Мы как раз обсуждали это, - загомонили мальчишки. - Заодно и рыбачить вас научим!
  -- Замечательно! Что еще вас интересует?
  -- Ваше семейное положение... - немного развязно вставила Наташа Сталькова. На неё зашикали. Гранин слегка покраснел, но не смутился и ответил:
  -- Женат. Жену зовут Оля, есть маленький сынишка Дан, ему полгодика.
   Было заметно, что класс расслабился. Пропала та недоверчивая настороженность, что так пугала вначале. Мальчишки смотрели одобрительно и слегка покровительственно, девушки мягко улыбались шуткам и колкостям. "Приняли или нет?" - напряженно гадал Гранин, садясь за стол.
  -- Извините, но стоя работать с журналом несколько неудобно, - пояснил он. - Давайте так, я буду называть фамилию по алфавиту, а вы вставайте, называйте себя и немного рассказывайте о себе, чтобы я запомнил. Заранее прошу прощения, если поначалу что-то напутаю. Так, первым у нас стоит С.Белов.
   Знакомство началось... Кто с юмором, а кто серьезно поднимался и говорил то немногое, что считал нужным сообщить. Но с самого начала, как только в гуле голосов одноклассников прозвучал голос Гранина, единственный человек в кабинете так и не поднял на него глаз. Этим человеком была Анеля.
   При первых звуках гранинской речи Снегова встрепенулась. Кровь бросилась ей в лицо, она подалась вперед и застыла подобно раненой птице, не прервавшей полета, окаменевшей в трепетном движении к небу. Девушка часто-часто дышала, пытаясь унять глухие гулкие удары сердца, которому, казалось, в один миг стало тесно в груди. Что-то неистовое и отчаянное поднялось и взорвалось в ее душе, а она сидела, не смея поднять глаз на Гранина, взглянуть ему в лицо, слушая этот глубокий, звучный, проникновенный голос, необыкновенно мелодичный, с бархатными интонациями. Она боялась разрушить дивную сказку, созданную великолепной гаммой звуков необычайно властного и спокойного голоса, наслаждаясь богатством оттенков, яркой палитрой эмоций и настроений, которые этот голос мог передать.
  -- А.Снегова, - Александр Евгеньевич поднял голову и оглядел класс.
   Анеля вздрогнула, услышав свою фамилию. Нежное личико побледнело, словно свежая яркая роза внезапно покрылась инеем. Снегова собиралась с духом.
  -- А.Снегова, - без нетерпения и любопытства повторил Гранин. - Что, нет этой девушки?
  -- Да, здесь она! - толкнула подругу под локоток Панина.
   Слегка покраснел и молодой учитель, уяснив, кого он назвал этой фамилией. Гранин помнил появление этой девушки в классе. Она явно была любимицей у тройки лидеров 11 "Б". Молодой мужчина не смог преодолеть желание подойти к ней.
  -- Анеля, у тебя чрезвычайно красивое имя. Знаешь, какого оно цвета? - вдруг неожиданно для самого себя спросил он, заботливо склонившись над Снеговой, и уловил неясный теплый аромат фиалок. Гранин успел разглядеть крохотную родинку на гибкой белой шее слева, выбившуюся из прически прядь золотых волос, медовой струйкой скользнувшую от виска с голубой прожилкой к белому крахмальному воротничку.
  -- Нет, не знаю. Какого? - вслед за тихим, взволнованным, бьющимся где-то в горле, голосом Гранин внезапно и сразу увидел устремленные на него глаза.
   Пугающий, пронзительный, сумасшедший взгляд изумительных ярко-зеленых глаз. Они завораживали и заставляли замирать, они притягивали и волновали, они были страшны своей чистой восторженной красотой. Это были огромные, глубокие, сверкающие чудные глаза женщины! Гранин внутренне дрогнул от странного чувства. Это не был взгляд девочки-школьницы: кукольно-наивный или бесшабашно-озорной. На него смотрели великолепные, сознающие свою силу, зовущие женские глаза. Гранин тревожно улыбнулся, но ответил непринужденно и мягко:
  -- Цвет твоего имени это и ясный залив тихого озера, и пламя пурпурного заката, и янтарный свет лунной дорожки. У тебя очень красивое и редкое имя, - повторил он и глухо назвал следующую фамилию:
  -- Н.Сталькова.
  -- О, это я, к вашим услугам, Александр Евгеньевич, - осклабилась Натали, зло глядя в сторону Снеговой, которой молодой учитель сделал непростительно-изящный комплимент.
  -- Спасибо, Наташа, но я в них пока не нуждаюсь, - усмехнулся Гранин. - И.Туманский...
   Анеля больше не опускала головы. Спина снова была выпрямлена, а голова с пышной "под заколку" прической вновь грациозно склонилась маленьким розовым ушком в сторону правого плеча. Открыто и ясно Анеля смотрела на Александра Евгеньевича, а он чувствовал этот взгляд и смущался все больше.
   Гранин был высоким, стройным и широкоплечим. Густые светло-русые волосы, позолоченные осенью, обрамляли обаятельное лицо с тонкими чертами аристократа. Бархатистая свежая кожа; глаза, полные огня, изумительно серые, как расплавленное серебро с примесью растаявшего жемчуга; красиво очерченные губы... Их нежная окраска и прозрачность напоминала спелую землянику, покрытую медом. Тонкий профиль и родинки на левой щеке, над верхней губой - крохотные, восхитительно шедшие ему!
   "Как преступно красив!" - думала Снегова, разглядывая молодого мужчину. - "Как великолепно держится! Изыскан, вежлив, предельно внимателен и деликатен. А как быстро и легко смущается! Лицо нежно розовеет, ярче становятся тепло-коричневые родинки..." - девушка подавила вздох. - "Говорил, что увлекался конным спортом. Вот бы посмотреть, как держится в седле! Пылок, стремителен... Интересно, родись он во времена моих предков-маркизов, как бы он выглядел? Наверное, как истинный дворянин, шпагу бы обнажал, как король!" - Анеля очнулась от раздумий.
   Гранин заканчивал обсуждение плана на первую учебную четверть, потом назвал предметы на следующий день, поблагодарил всех за интересный разговор и отпустил:
  -- Всё, все свободны.
   Класс шумно вырвался на волю, а Гранин направился в учительскую, чтобы поставить на место журнал.
  -- Как успехи? - лукаво поинтересовался Бецкий, ставя на журнальный столик чашку с крепким, дымящимся чаем и потирая сухонькие в морщинках ладошки.
  -- Они у меня просто замечательные! - облегченно улыбнулся Саша, просовывая журнал в ячейку.
  -- Слава Богу! - довольно рассмеялся Илья Гаврилович. - Значит, знакомство состоялось? - по-старчески крякнул он и прищурился. Глаза испытующе и ласково глядели из-под совиных бровей.
  -- Еще какое! - продолжал улыбаться Гранин. - Такие личности, я вам скажу...
  -- Вот именно, Сашенька, вы угадали! Они уже - и прежде всего - личности, а уж потом ученики. Никогда этого не забывайте.
  -- Постараюсь, Илья Гаврилович, - благодарно отозвался молодой педагог и вдруг озадаченно и слегка растерянно поглядел перед собой. - Черт! - вырвалось у него.
  -- В чем дело, Саша?
  -- Извините, я пойду, забыл назначить дежурных на сегодня.
  -- Бегите. Ничего страшного, бывает, - рассмеялся Бецкий, провожая глазами стремительно вышедшего Гранина.
   Александр Евгеньевич быстрыми шагами шел по коридору, ругая самого себя: "Вот, растяпа! Сейчас сам займешься уборочкой, зелень несчастная!" Он резко распахнул дверь кабинета и замер на пороге, завороженный открывшимся зрелищем. Все окна были распахнуты настежь, в них потоками врывался остро пахнущий хвоей воздух и снопы солнечного света. Анеля Снегова стояла на подоконнике на высоте четвертого этажа и поливала цветы, висящие высоко на стене. Миниатюрная девушка еле дотягивалась тоненькой рукой с зажатой в ней лейкой до массивных горшков, укрепленных в плетеных сетках-макраме. Черные туфельки лежали на полу, а девушка легко и гибко приподнималась на цыпочки. Услышав звук открывшейся двери, Анеля резко обернулась и...Заколка, удерживавшая пушистую груду прически, зацепившись за плечо, глухо щелкнула и соскочила на пол, а плечи и спину Снеговой облил водопад роскошных волос. Прекрасные густые блестящие светлые волны хлынули вниз, медовыми струйками стекали по спине, закрывая талию, янтарной пеной трепетали на груди. Порыв нагретого солнцем воздуха взвил шелковистые - крупными кольцами - пряди у висков, а в потоке солнечного света это изумительное море засверкало, как золото. Маленькая, хрупкая, смущенная стояла Анеля босыми ножками на подоконнике, застигнутая врасплох, не зная, как поступить. Гранин, как во сне, подошел, протянул руку. Анеля несмело оперлась на сильную кисть с ровными длинными пальцами, на одном из которых поблескивало обручальное кольцо, помедлила и, наконец, легко, как птичка, порхнувшая с ветки, спустилась на пол босиком. Гранин, молча, не отрываясь, вглядывался в хорошенькое, розовеющее личико, смутно понимая, что ищет тот ее странный, пугающий, полный скрытого от неё самой смысла взгляд; сознавая, что поступает несколько необычно для учителя, но не имея сил противиться этому желанию. Анеля в смятении попыталась собрать непослушные пряди, но солнечная пряжа волос - густая, непокорная, неохватная - не поддавалась грациозным рукам, кольца кудрей выскальзывали, проливались сквозь пальцы... Наконец, ей удалось заплести свободную пышную небрежную косу, которая казалась горностаевым мехом, сбегающим через плечо к подолу белого фартучка.
  -- Ты почему домой не идешь, Анелечка? - очнувшись, спокойно спросил Гранин, незаметно переводя дыхание.
  -- А вы горите желанием самостоятельно взяться за уборку? - усмехнулась Снегова, движением руки перебросив тяжелую косу за спину. Александр заметил этот необычный, полный неизъяснимой грации и непринужденности жест. Он был красив и в то же время совершенно неповторим, индивидуален.
  -- Но здесь не грязно, - попробовал оправдаться молодой человек. - Нужно только вымыть доску и замести бумажки.
  -- Ой, вы знаете, а я-то, глупая, сама бы и не догадалась об этом! - иронично высказалась девушка.
  -- Спасибо за помощь, Анеля, - мягко ответил учитель, улыбаясь и садясь за стол.
   Пока Анеля мыла доску, Гранин делал какие-то пометки в методической тетради, а Снегова краем глаза наблюдала за ним. Его от природы волнистые волосы упали светлой челкой на лоб. Он сидел ровно, не сутулясь, чуть склонив красивую голову над планами. Задумчивые серые глаза глядели немного отрешенно, но так умно и тепло! Солнечное пятно нежилось на щеке, заставляя вспыхивать тонкую, бархатистую, как персик, кожу. Родинки крохотными тепло-коричневыми бусинками выделялись на слабо розовеющем фоне. Яркие, загадочно сомкнутые губы берегли еще невысказанные слова.
  -- Анелька, ты где застряла?! - в класс заглянула Панина. - Ты домой собираешься или ночевать здесь будешь?
   Гранин вскинул на Велю весело блеснувшие глаза и рассмеялся.
  -- Твоя Анеля напросилась сегодня в почетные дежурные, - лукаво сообщил он. - И выполняет в данный момент свою миссию.
  -- Александр Евгеньевич прав, - невозмутимо парировала девушка. - Когда я поняла, что он не знает, с какой стороны подступиться к швабре, мне пришлось принять эту тяжкую обязанность на себя.
  -- Мне очень жаль, что столь неблагородное занятие обременило эти хрупкие плечи, - смеясь, выговорил он. Гранин чувствовал, что между ней и им сразу установилась какая-то странная и необычная связь. С Анелей можно было вот так запросто шутить, не чувствуя разницы ни в возрасте, ни в положении.
  -- Да, уборка помещения - вещь серьезная. Ну, что, маркиза, тебя ждать или как? - нетерпеливо спросила Эвелина.
  -- А почему "маркиза"? - всё также улыбаясь, поинтересовался молодой мужчина.
  -- Потому что Анелька - потомок старинного французского рода. И у нее есть полное право носить титул маркизы де Монтеверди де... - как там, Анель?
  -- Никак... - смутилась Снегова, укоризненно посмотрев на подругу.
  -- Ну, ты идешь, заноза, а?! - притопнула ногой Панина, не обратив внимания на испепеляющий взгляд.
  -- Погодите, девочки, что-то я не понимаю... - заинтересованно поднялся с места Гранин.
  -- Да чего тут понимать? - возмутилась Веля. - Маркиза она и есть маркиза.
  -- Может, расскажешь, Анелечка? - мягко попросил учитель.
   Смерив Панину свирепым взглядом и поглубже вздохнув, Анеля повторила вкратце рассказ о своей родословной.
  -- А медальон сохранился? Можно будет на него взглянуть?
  -- Извините, Александр Евгеньевич, если бы я знала, что вы такой любопытный, я бы его сегодня захватила, - язвительная реплика резко контрастировала с внимательным мягким взглядом девушки.
  -- Ох, и колючка же ты, Анеля! - вновь ослепительно улыбнулся молодой учитель. - Ладно, девушки, идите. Бумажки я сам соберу, не то верный рыцарь госпожи маркизы мне этого не простит.
  -- К сожалению, мне некого на вас натравить, разве что Туманского, - притворно вздохнула Снегова.
  -- Я думаю, что он разрешит мне присутствовать в блистательной свите Её Светлости?
  -- Надеюсь, что вы заслужите это, - кокетливо ответила прелестная девочка.
   Разговор становился несколько более свободным, чем было позволительно, и Гранин подвел итог:
  -- Ну, хорошо. Буду стараться изо всех сил. Могу я сделать первый шаг?
  -- Какой? - удивилась и слегка испугалась Анеля.
  -- Возьми, это тебе, - он одним движением бережно собрал со стола груду цветов, принесенных ему учениками.
  -- Но, - растерялась девушка. - Александр Евгеньевич, я не могу...
  -- Бери, бери, Анеля, - ответил Гранин, опуская ей в руки роскошное богатство благоухающих бутонов и лепестков. - В честь нашего замечательного знакомства. Я же все равно не учительница, мне негоже носить охапками цветы. А вот подарить их я вполне могу, тем более... - он на мгновение запнулся, чуть не сказав "такой хорошенькой девушке", но вовремя спохватился и закончил:
  -- Тем более, девушке с таким редким красивым именем.
  -- Спасибо... - пролепетала девушка. - Мне так неловко! Ведь это мои первые в жизни цветы!
  -- Правда? - удивился Гранин и неожиданно нежно сказал:
  -- Значит, мне выпала большая честь. Я рад!

* * *

   Панина не могла прийти в себя от изумления. Когда девчонки спускались по лестнице в раздевалку, Эвелина, захлебываясь от возбуждения и выставив пухлую ладошку перед собой, отчаянно жестикулируя ею, выпалила:
  -- Ты можешь в это поверить, а? Нет, это немыслимо! Анелька, он подарил тебе цветы, ты только вдумайся!
  -- А что тут такого? Если бы на моем месте оказалась Полозова или Сталькова, произошло бы то же самое - цветы Гранин вручил бы одной из них, - отбивалась подруга, пряча маленький носик в благоухающий ворох астр, гладиолусов, поздних роз и кал, вдыхая радугу круживших голову ароматов. Ей казалось, что среди влажных стеблей и листьев она ощущает чью-то сильную крепкую ладонь, и девушка старалась поглубже запустить кисть в сочную зелень, словно вкладывала хрупкие пальчики в надежную руку.
  -- Ну, уж нет! Я что-то сильно сомневаюсь в том, Сталькова удостоилась бы такого подарка. Ты слышала? Он же сказал, что это честь для него!
  -- Не выдумывай, Веля. Честью является то, что эти цветы - первые, подаренные мужчиной.
  -- Согласись, тебе это приятно и ты не хотела бы, чтобы на твоем месте оказался кто-то другой. Мне кажется, что иного и не могло быть.
  -- Не знаю, не уверена. Ой...
   Навстречу им поднимался Илья Гаврилович.
  -- Доброе утро, девчата, - ласково поздоровался он. - Поздравляю с началом учебного года. Как настроение?
  -- Самое, что ни на есть, боевое! - весело отрапортовала Велька, приложив руку к сердцу, а потом бойко козырнув.
  -- Вольно, Панина! - рассмеялся Бецкий. - Ты как, настроена на "четверку" или тебя так и выпустить с "удом"?
  -- Посмотрим, если хватит силенок, постараюсь вытянуть.
  -- Нет, вытягивать не стоит, а вот подтянуться бы не мешало.
  -- Илья Гаврилович, а как вы себя чувствуете? Вы же в этом году 11 "А" выпускаете, - спросила Анеля.
  -- Что ж, ответственность, конечно, большая. Но у меня все же меньше шалопаев, чем в вашем 11 "Б", и как с вами классоводы справляются? Просто удивительная у вас способность избавляться от них, - хитро прищурился старик.
  -- Да мы и не избавляемся, они сами уходят, а мы не держим, - улыбнулась Веля.
  -- Говорят, у вас в этом году опять новый?
  -- Он не только новый, а еще и новенький, почти наш ровесник. Но такой интересный! Мне кажется, что наш Александр Евгеньевич сможет постоять за себя, - высказалась Панина снова.
  -- А, так это Гранин у вас? - улыбаясь в бородку, протянул Бецкий. - Ну, так вы его живьем съедите и косточек не оставите.
  -- Нет, он другой! Совсем не такой, какие были.
  -- Почему?
  -- Ну, не знаю, какой-то вежливый очень, беззащитный. Его и обижать-то стыдно.
  -- Правильно, Эвелина. Вы его в обиду не давайте, он не плохой человек. Ты представляешь, как ему сейчас трудно? Он нуждается в вашем терпении и поддержке. Пусть молодой, но Александр Евгеньевич ваш учитель и за это звание его нужно уважать. А настоящее уважение с вашей стороны, я думаю, он заслужит. Главное - помогите ему, дайте возможность поверить в себя, в свои силы, дайте ему начать, а там посмотрите.
  -- Я тоже так думаю. Ну, мы побежали, а вам - удачного учебного года и достойных выпускников! - потянула Снегову за локоть Эвелина.
  -- Спасибо, девочки. Анеля, откуда такой букет? - провожая подружек глазами, поинтересовался Илья Гаврилович.
  -- Подарили... Александр Евгеньевич отдал... - смутилась Анеля и, спрятав лицо в цветы, исчезла за углом.

* * *

   Гранин вернулся в учительскую. За всей суетой, волнениями и беспокойством он и не заметил, как же выглядит это его 1 сентября. Как оказалось, свой первый классный час он провел быстрее, чем ожидал. На часах еще не было одиннадцати. Школа гудела. На этаже, где располагалась учительская, стоял такой гомон, что казалось, будто в разгаре апрель, а за дверью тысячи синиц и воробьев устроили потасовку. Это взъерошенных первоклашек встречали родители, а малышня в захлеб делилась впечатлениями. В учительскую зачастил весь красный и взлохмаченный Владимир Иванович Хвостов. Новый учебный год начинался для директора школы, как всегда, трудно. Через несколько минут раздался звонок, и Гранин оказался в толпе все прибывающих со своих первых уроков в этом году учителей.
   Женщины обсуждали новые программы, повзрослевших учеников и наряды друг друга. Немногочисленные мужчины занялись чаем, приглашая к столу дам. Кто-то отнекивался и исчезал, ссылаясь на дела, кто-то с удовольствием принимал приглашение. Вошел Бецкий, неся в руке свой букет цветов, оказавшийся богаче остальных. Озорно сверкнули стариковские глаза, и Илья Гаврилович жестом фокусника освободил то, что пряталось в листьях, стеблях и бантах.
  -- Ну, что? Теперь, я думаю, можно, а? - засмеялся он, ставя на столик бутылку шампанского.
  -- Тогда, предлагаю вот это тоже, - протянул коробку конфет Хвостов.
   Хлопнув пробкой, Хвостов разлил игристое по бокалам.
  -- Внимание! Есть тост, - взяв в одну руку бокал, а другой - похлопав Гранина по плечу, провозгласил Бецкий. - То, что у нас 1 сентября, понятно. Но кое для кого этот день действительно первый. Для тех, кто еще не знает, сообщаю, что отныне рядом с нами пойдет новый коллега. Александр Гранин, преподаватель биологии, прошу любить и жаловать. И в добрый путь, друзья! Всем удачного года!
   Шесть человек, что были в учительской, заулыбались, закивали; звякнуло стекло, а Гранин тихо сказал старому учителю:
  -- Спасибо вам большое, Илья Гаврилович. Думаю, вы не будете против, если первое время я назовусь вашим учеником?
  -- Я надеюсь, Сашенька, что вы будете обращаться ко мне. Помогать вам доставит мне огромное удовольствие. Я беседовал сегодня с вашими девочками. Они говорят, что согласны вас потерпеть чуть дольше, чем это принято в 11 "Б".
  -- Как это? - насторожился молодой мужчина.
  -- Да вы не пугайтесь, - засмеялся Бецкий. - Просто репутация у этого класса несколько необычна. По иронии судьбы вам достались отъявленные шалопаи.
  -- Я что-то не заметил.
  -- Они еще не успели войти в привычную колею. За неделю 11 "Б" наберет обороты, а через месяц-другой вся школа будет стоять на ушах от какой-нибудь очередной шутки или истории ваших питомцев.
  -- Неужели такие боевые? - усмехнулся Гранин.
  -- Это еще те индейцы! Однажды пришлось всю школу эвакуировать. В старших классах была контрольная по алгебре, и кто-то из "великолепной пятерки" сжалился над непроходимыми двоечниками. Все методы срыва уроков, известные школьному миру, казались вашим сорванцам слишком устаревшими или примитивными. И вот кое-кто из них перед самым уроком позвонил в милицию и сообщил, что в школе заложена самодельная бомба для расправы с ненавистными учителями. Представляете себе, что было?
  -- Да уж... А что за "великолепная пятерка"? - рассмеялся Александр.
  -- А вы это еще не выяснили? - прищурился бывший фронтовик. - Как, на ваш взгляд, есть в классе явные лидеры?
  -- Насколько я успел заметить, сильно выделяются Ланской, Туманский, Полозова, Панина и Иевлев. Есть еще Сталькова и Белов... Возможно, я сильно ошибаюсь, но первое впечатление - это ведущие.
  -- Вы правы, только замените Иевлева на Снегову...
  -- Что? - удивлению Гранина не было предела.
  -- Вот-вот, Сашенька. В тихом омуте черти водятся, как говорят.
  -- Но этого быть не может! Эта девушка...
  -- Дьяволенок, каких свет не видывал, - закончил Бецкий, усмехаясь в усы. - Но я говорю это о ней в хорошем смысле. Девочка не плохая, умница, хорошо воспитана, а темперамент... ярчайший, женский, пронзительный...
  -- Силы небесные! - воскликнул молодой учитель. - Но она же спокойная, уравновешенная...
  -- Вы не пытались смотреть ей в глаза, прямо, не отводя взгляда?
  -- Она практически не дает этого сделать, но один момент был. Поразительно цепкий сильный взгляд.
  -- Я бы сказал - властный. Но не в этом дело даже. Снегова довольно скромная личность, но это - ходячая граната. Именно эта крошка - источник безумных идей. Она умудряется, палец о палец не ударив, чужими руками проворачивать сногсшибательные аферы. Но опять же, все они направлены на что-то доброе, честное, справедливое. А вот интриган Ланской и озорная Полозова привносят в первоначальный план собственные детали. Из всего остального делается прикрытие, создается своеобразный тыл. Великие перестраховщики Туманский и Панина охраняют "рубежи". А Иевлев у них на подхвате.
  -- Невероятно! - развел руками Гранин.
  -- Самое интересное, что эта пятерка всегда выходит сухой из воды, а козлом отпущения становятся другие. Их трудно поймать на чем-то, потому что отличительная особенность всех этих штучек - благородство. Несмотря на отчаянное озорство, они редко перегибают палку. Зато именно на этих пятерых можно положиться, именно они никогда не подведут. А вот Белов и Сталькова, хоть и не проще, но более ненадежны. С ними нужно быть осторожнее. Это, как зыбучие пески, с головой затянут, не успеешь оглянуться.
  -- Илья Гаврилович, почему же именно мне, новенькому, доверили такой вулкан?
  -- Вас, Саша, сначала хотели пожалеть, но простите меня, старика, это я посоветовал Хвостову дать вам сразу 11 "Б".
  -- Зачем?
  -- Понимаете, школа испробовала все. Даже расформировать этот класс пытались, но ребята устроили такое, что нам всем еще долго снились кошмарные сны. Волей судьбы дети подобрались так, что друг без друга не чувствуют себя в безопасности. Каждый из них в отдельности - ребенок из "трудной" семьи, а вместе они - мощнейший кулак людей, хорошо знающих, чего они хотят и сознающих свою силу в этом единстве. Это - крепость, где каждый был когда-то обижен, и каждый научился яростно защищаться от жизни, которая была к ним жестока. А вы молоды, полны энергии и сил. У вас свежая фантазия, светлая голова. Вы лучше нас, стариков, поймете их, ведь вы ближе к ним по возрасту. Вы еще легки на подъем, чутко улавливаете настроение окружающих, и у вас пока крепкие нервы. Я надеюсь, что вы найдете с этим классом общий язык. Тем более, вы пришлись ребятам по душе.
  -- Откуда вы знаете?
  -- Я же говорю, что беседовал с девчонками. Они дадут вам шанс, не упустите его. Но помните, что 11 "Б" это не только чуткий термометр, это еще и зеркало, в которое смотрится вся школа.
  -- Да, задали вы мне задачу. Даже как-то страшновато стало, - несмело улыбнулся Гранин.
  -- А вы не бойтесь. Ведь ребята не плохие. Научитесь слушать и понимать их.
  -- Как же они у вас на уроках себя ведут?
  -- А у нас с ними нет уроков. Мы разговариваем, общаемся. Я стараюсь давать материал ненавязчиво, без принуждения. Мы почти не учим все эти параграфы. Вместо этого пытаемся обыгрывать историю, распределяя роли исторических личностей между собой. И разрешаем конфликты, воюем, выносим вердикты и приговоры. Конечно, есть и серьезные моменты, такие, как контрольные, зачеты, конспекты. Но все это - результат наших общих усилий. Вы знаете, как был великолепен в свое время Ланской в роли Ричарда-III? А как Снегова играла Марию Стюарт! Ведь в школе есть своя театральная студия, которую многие посещают. Так вот, мы придумали, что годовые зачеты будем проводить в форме театральных постановок. Группа актеров показывает какое-либо событие, потом представляет свою версию первопричин на "Суде Времени". А остальные отвечают на заданные вопросы, спорят. Таким образом, один ученик отвечал не на один билет, а на все понемногу. Экзаменационная комиссия по результатам оценивала каждого отвечающего. И история в какой-то момент становилась для каждого реальной жизнью.
  -- Интересно посмотреть на ребят в их ролях.
  -- О, это увлекательнейшее зрелище! Некоторые раскрываются в спектаклях так, как никто этого от них не ожидает!
  -- В этом году будет что-то подобное?
  -- В одиннадцатых классах - вряд ли. У них же выпускные экзамены. Это уже серьезнее, чем зачеты и контрольные. Но у ребят есть желание просто сыграть спектакль. В этом году уходят самые яркие актеры, они-то не упустят возможности блеснуть напоследок еще раз. Я слышал, есть идея поставить Шекспира.
  -- А чья идея?
  -- Вы не догадываетесь? - улыбнулся Бецкий.
  -- Мои?! - ахнул Гранин.
  -- Кому ж еще, как не им может такое в голову прийти. Тем более, если есть готовые Ромео с Джульеттой...
  -- Что-то не обратил внимания.
  -- А вы приглядитесь. Это же изумительная пара!
  -- Вы имеете ввиду Ланского и...
  -- Договаривайте, Сашенька! - рассмеялся Илья Гаврилович. - Да, Ланского и её. Кстати, о них поговаривают даже учителя.
  -- Но я что-то не заметил, чтобы девочка благоволила ему.
  -- Возможно, что она сама об этом не знает. Это удивительная ученица, попомните мое слово. И будьте сдержаннее, так как у неё много завистников, а Ланской чрезвычайно раним.
  -- Я немного не понимаю...
  -- Вы видите, мы в разговоре на эту тему даже ни разу не назвали девушку прямо. Это о чем-то вам говорит? Согласитесь, что очень трудно не обратить на нее внимание, а тем более - не выделить. Это получается само собой, она внушает мысль о собственной необычности, даже не подозревая об этом. Обаяние её врожденно и велико. Поэтому нужно быть очень осторожным, чтобы не сделать из нее объект зависти и ненависти, хотя у нее есть верные рыцари.
  -- И всё же я не пойму о чем вы, - смутился Гранин под строгим и ласковым взглядом старика.
  -- Вы молоды и импульсивны, Саша. Научитесь сдерживать свои порывы, контролировать эмоции. И постарайтесь не переступать той грани, что разделяет учителя и ученика, помните о небольшой дистанции. К этому вас обязывает ваше положение. Прокладывая путь к сердцу ученика, не стремитесь устилать его розами, дети не всегда чувствуют, что стоят на краю, и делают шаг в пропасть, не видя из-за цветов пустоты.
  -- Вы о букете, который я подарил Анеле? - покраснел Гранин. - Но ведь это был знак признательности и восхищения. Снегова умна для своих лет...
  -- Именно поэтому поостерегитесь таких порывов. Трезвый ум и незрелость чувств - взрывоопасная смесь при её характере. Она впечатлительна и романтична, но еще наивна. То, что для вас - знак внимания, ничего не значащий подарок, для неё - архиважнейшая деталь. Хотя она достаточно рассудительна и, возможно, не позволит себе сентиментальную слабинку. Но все равно соберитесь, - он неожиданно рассмеялся. - Глядите, как бы вас Ланской на дуэль не вызвал!
  -- Ну, что вы! - еще больше смутился Александр. - Я согласен с вами, что мне следует быть сдержаннее, и что я поступил несколько необдуманно. Но, в конце концов, она же совсем ребенок...
  -- Простите, Саша, что позволил себе нескромные выводы. Но раз уж зашел разговор... Я не думаю, что это оплошность с вашей стороны. Вы еще так молоды! Но вы - учитель, и этим всё сказано.
  -- А знаете, Илья Гаврилович, это были её первые в жизни цветы! - вдруг задумчиво произнес Гранин.
  -- Вот видите. Тем более, это такое важное событие в жизни каждой женщины. Кстати, вот, возьмите, - Бецкий протянул молодому коллеге половину из тех цветов, что подарили ему самому. - Подарите их вашей жене, ей будет приятно. И всего вам доброго!
  -- Действительно, - растерянно ответил Александр, принимая букет. - Я как-то не подумал об этом. Спасибо, Илья Гаврилович!
  -- До свидания, Саша. До завтра.
  -- Я надеюсь, что в ближайшее время исправлюсь. До встречи, - улыбнулся молодой человек и направился к двери.
  -- Как знать, как знать... - озабоченно покачал головой Бецкий, глядя ему вслед. - Беда с этой молодежью. А, может, и к лучшему? Кто знает... - покряхтел он и тоже направился в учительский гардероб.

* * *

  -- Слушай, чего ты переживаешь? - пожал плечами Туманский, любовно смахивая пыль со стекол маленьких витрин на стене. Он включил подсветку, и за тонкой преградой возникли сказочно яркие разноцветные пятнышки. Десятки бабочек всевозможных размеров и расцветки покрыли стену, словно летний узор цветочного луга. Страстью и увлечением Вани Туманского были бабочки, а его гордостью - собственноручно собранная коллекция, которая насчитывала более двухсот экспонатов.
  -- Тебе легко рассуждать на эту тему, как будто ты не испытывал ни малейших затруднений в отношениях с Полей, - удивился Ланской, зашедший в гости к другу после школы.
  -- С ней всё по-другому, - пожал плечами Иван. - Она обыкновенная, нормальная девчонка.
  -- Что ты хочешь этим сказать? - напрягся Эдик.
  -- Я тебе отвечу, только без обид, хорошо? Анелька не плохая и была бы "своим парнем", если бы родилась пацаном. Но она странная... Как бы тебе объяснить? Слушай, Эд, мне кажется, родись она во времена инквизиции, земля не долго бы её носила...
  -- Почему?
  -- Ну, это несовременно, конечно, но она как ведьма, понимаешь? В ней это есть.
  -- Загнул, ничего не скажешь!
  -- Посуди сам. Как только она появилась в классе, стали происходить странные вещи. Например, Иевлев, который всех девчонок презирает по умолчанию, считает Снегову эталоном женского ума. Хотя всегда утверждал, что, если женский мозг поместить в голову курице, то он и там будет болтаться.
  -- Просто Анеля начитанный и рассудительный человек.
  -- Но ведь остальные-то не хуже. Или взять Сталькову, которая по черному ненавидит Анелю, но все равно пытается во всем подражать ей.
  -- Значит, есть на что равняться! - самодовольно заметил Эдик.
  -- А учителя?! Они даже побаиваются её, как взрослую. Видно же, что они стараются её не выделять, но получается наоборот. Анелька настолько "сама своя", настолько уникальна, что её трудно не заметить, даже если она молчит. А как она говорит, как двигается, как смотрит! Во всяком случае, такое ощущение, будто в ней несколько сущностей. Она одна, но всегда такая разная, так непохожа на себя предыдущую. Я не могу этого объяснить. Но тебе лучше забыть о ней. Она не для тебя! Именно ты не сможешь её зажечь, а если тебе это удастся, ты сгоришь заживо сам. Брось эту затею.
  -- Не могу, Ваня! Если бы ты знал, как она мне дорога, как нужна! - воскликнул Ланской, сжимая ладонями виски.
  -- Знаю, Эд. Ты прямо плавишься весь в её присутствии. Слушай, может, это просто желание плоти? Может, это и не любовь вовсе?
  -- А у тебя с Полей любовь или что? - с горечью усмехнулся Эдик.
  -- Я уже сказал - это другое. То, что у нас, - человеческое. А со Снеговой возможно либо дьявольское, либо божеское. Третьего не дано.
  -- Бог мой, ну, скажи ты мне, что ей еще надо? Ведь я же весь ее, с потрохами! Она же может ноги об меня вытирать, если захочет! Сказала бы, каким мне стать, я бы все сделал. Но ведь она молчит.
  -- По тебе многие девчонки сохнут. Плюнул бы ты на это свое безумство. Не для тебя она, Эд, пойми! Ты слишком большой романтик.
  -- Но ведь Анелька и сама такая!
  -- Нет, это не Джульетта, Эдвард. Взгляни ей в глаза - ей нужен взрыв, огонь, ярость, страсть, буря, катастрофа! А ты можешь дать тепло костра и блики свеч. Брось, Эд, забудь о ней, как о девчонке. Она хороший друг.
  -- Но я люблю её, Ваня! - тихо ответил Ланской. - Больше жизни!
  -- Ты сумасшедший, - покачал головой Туманский.

* * *

  -- Бабулечка, родная, приехала! - Анеля, скинув в прихожей туфли, пробежала по коридору в чистую и светлую кухоньку, где уже хозяйничала вернувшаяся из Ялты Екатерина Александровна.
  -- Где это тебя носило? - полустрого спросила бабушка, подставляя гладкую щеку для поцелуя.
   А Анеля уже висела на шее у низенькой старушки.
  -- Бабулечка, золотая, как я соскучилась! - крепко обняла Екатерину Александровну внучка.
  -- Ты где столько пропадаешь, ветреница?! - отбивалась бабушка. - Да, отпустишь ты меня или нет? Уморишь ведь, Анеля!
  -- Ну, рассказывай, как съездила? - не отставала девушка.
  -- Давай, садись за стол, будем чай пить с плюшками, а потом - разговоры. Кстати, я была в Москве, видела твою мать. Ирина собирается в Германию на два месяца.
  -- Ну, и что? - равнодушно пожала плечами Анеля.
  -- Ты понимаешь, что говоришь? - строго свела брови Снегова-старшая.
  -- Если бы мама собиралась приехать сюда, я бы еще, может быть, обрадовалась. Но ведь я ей не нужна! Так почему же меня должно интересовать, куда ее понесло на этот раз?
  -- Анеля, ты не можешь так говорить о своей матери! Это её работа, за счет тех денег, что она высылает, мы ни в чем не нуждаемся.
  -- Мне кажется, если бы твоя дочь и моя мама была здесь, а не в Москве или за границей, деньги не имели бы большого значения. Мы были бы вместе, и это было бы лучше, чем мертвые деньги. По-моему, мое рождение оказалось для моих родителей обременительным событием.
  -- Твой отец скоро приедет сюда, - тихо сказала бабушка.
  -- Папа? - побледнела Анеля. - Зачем? Откуда ты знаешь?
  -- Я была и у него. То, что произошло между твоими родителями много лет назад, меня не касается. Это их жизнь, их отношения. Но это не значит, что отец забыл о тебе. Ведь Кирилл Павлович так и не женился больше.
  -- Как благородно с его стороны! - съязвила Анеля.
  -- Прекрати, девочка! Ты не имеешь права судить его.
  -- Я ничего не знаю ни об их жизни, ни о том, как они познакомились, ни о том, как появилась я, и почему они развелись. Я могу только фантазировать и строить догадки, и они далеко не в пользу отца и матери, которые взвалили мое воспитание на тебя! Я бы очень хотела знать больше о своей семье, которой у меня нет. Если они такие святые и положительные, почему они расторгли брак и почти забыли о существовании дочери? - Анеля говорила глухо, яростно, сжав пальцы рук в тугой, побелевший узел. - И почему такой хороший папа решил появиться именно сейчас, почему замечательная мама наезжает сюда так редко, что я забываю, как она выглядит? Почему, в конце концов, я ношу фамилию матери, а в этом доме нет ни одной фотографии, которая бы намекнула, что наша семья существовала?!
  -- Ты права, девочка... - в глазах всегда такой сдержанной и спокойной бабушки стояли слезы. Она обняла внучку. - Ты действительно права, - старая женщина протолкнула вставший в горле ком одним глотком, а соленая вода так и не пролилась.
  -- Почему, бабушка? - девушка почувствовала, что ее "бабулечка", которую она знала, сколько себя помнила, вот-вот скажет сейчас такое, что как-то перевернет ее совсем еще короткую и размеренную жизнь.
  -- Не знаю, дорогая, - покачала головой Екатерина Александровна. - Но папа приедет обязательно. Я разговаривала с ним. Он восстанавливает наше старое имение под Ленинградом. Это целый дворец по нынешним понятиям. Я видела планы и фотографии.
  -- Для чего это нужно?
  -- Во-первых, это земля и поместье Снеговых, которое когда-то, еще до рождения твоей мамы, наша семья отдала под больницу для бедных. Я тогда была еще маленькой девочкой. Сразу после революции, когда большевики занялись повальным раскулачиванием, твой прадед Григорий устроил в огромном доме лазарет для крестьян, понимая, что рано или поздно это должно будет случиться. У семьи была возможность уехать за границу, но Григорий Георгиевич отказался от этой мысли. Он родился в России и считал себя истинным русским, а имение Снеговых было одним из богатейших. Чтобы сохранить дом, культурные ценности, чтобы остаться на своей земле, твой прадед пожертвовал именем и стал жить, как все. Он был талантливым хирургом, опытным врачом и образованным человеком. При новом режиме Григорий Снегов стал главным медиком больницы, которая когда-то была его родным домом, оставшимся целым и невредимым благодаря стараниям хозяина. Мой свёкор был умнейшим мужчиной, я знала его с детства, так как семьи Снеговых и Бартеневых жили по соседству. Довоенные годы мы провели в Ленинграде, а имение было превращено в дом для престарелых. После войны оказалось, что дом чудом уцелел, но был весь разграблен и искалечен. Все ценности, спрятанные Григорием, остались в руках семьи. Картины, мебель, посуда, книги не достались ни большевикам, ни немцам. Никто не знал о существовании потайных помещений, устроенных под полами подвалов имения, даже мы. После того, как закончилась война, содержать здание стало некому. В шестидесятые годы там еще располагался колхозный клуб, но потом земли были заброшены, а дом стал потихоньку приходить в негодность. В последние годы использовались лишь залы первого этажа под склады какой-то фирмы. После того, как компания твоего отца выкупила полуразрушенное имение, здание начали восстанавливать. По планам Кирилла Павловича, часть бывшего имения будет занимать офис фирмы, часть станет музеем семьи Снеговых и их предков по линии маркиза Эдварда, основавшего наш род. А верхние комнаты будут переоборудованы под жилые помещения.
  -- На это же нужна уйма денег! Разве отец такой богатый?
  -- Нет, но российско-швейцарская компания, в совет директоров которой входит и Кирилл Павлович, заинтересована в этом здании, как в одном из представительств, и финансирует проект восстановления и реставрации. В этом году к ним присоединится какая-то австрийская фирма.
  -- А что стало с кладом прадедушки?
  -- Как ты думаешь, откуда взялась твоя кровать? Она и еще несколько предметов были обнаружены еще до войны. В то время столбы полога не были резными. Твой дед обработал их, выточив эти фигуры. Когда мы переехали в город, эта рухлядь была оставлена в имении, в одном из подвалов. Разбирая завалы старья и мусора, накопившегося за десятилетия, Кирилл нашел сначала эту постель и кресла. Потом он провалился под пол подвала - брусья, составлявшие перекрытия и присыпанные землей, сгнили и не выдержали. Так было обнаружено еще одно помещение, а в нем - огромный тайник. Он был устроен так умело и искусно, что от времени не пострадала ни одна вещь. Сохранились, как новые, даже ткани и одежда того времени. Часть тайника обвалилась, и её пока не трогают. Но предположительно он уже отдал всё самое ценное. Оставшееся, видимо, представляет из себя остатки лаборатории прадеда. Григорий, ко всему прочему, был не плохим химиком.
  -- Здорово! - восхитилась Анеля. - Но почему через столько лет отец наконец-то решил приехать?
  -- Я думаю, у вас будет возможность поговорить об этом. Он сам тебе всё объяснит. Твои-то дела как? Как прошло 1 сентября?
  -- Оно еще не кончилось, бабушка, - улыбнулась девушка и загадочно поманила Екатерину Александровну пальцем. - Пойдем, я тебе кое-что покажу.
   Войдя в комнату внучки, сухонькая старушка всплеснула аккуратными руками с выпуклыми голубыми жилочками:
  -- Ты с ума сошла, Анеля! Где ты взяла столько денег?!
   Вся комната была заставлена вазами с цветами. Гладиолусы стояли в красивой напольной вазе, астры и хризантемы благоухали на пианино, гвоздики тихо покачивались в хрустальной "амфоре" на подоконнике, а туалетный столик в изголовье постели украшали роскошные розы.
   - Я не сама их купила, бабушка! - снова улыбнулась девушка и, молитвенно сложив ладони, прижала их к губам, выдохнула:
  -- Мне их подарил... учитель, наш новенький классовод.
  -- Учитель? - удивилась Екатерина Александровна. - У вас классным руководителем поставили мужчину?
  -- Да. Он такой красивый и молодой! - Снегова вся светилась, глаза сияли таким восторгом и счастьем.
  -- Это не хорошо, Анеля, - нахмурилась бабушка.
  -- Почему? - обиделась девушка. - Что в этом плохого?
  -- Ты не должна была принимать эти цветы. Он же не кавалер тебе, не жених.
  -- Он женат! - резко ответила Анеля.
  -- Что?! Тем более! Что за нелепый и бестактный поступок с его стороны! Учителем работает, имеет семью, а поступает, как примитивный ловелас...
  -- Да, нет же! - чуть не плача, воскликнула девушка. - Он очень славный! Александр Евгеньевич мил и обходителен. Ни один из наших учителей никогда не разговаривал с нами так уважительно. И еще у него есть чувство юмора.
  -- Сколько ему лет?
  -- 25 исполнилось в августе.
  -- Мальчишка! - немного пренебрежительно высказалась бабушка.
  -- Ну, знаешь ли... Я думала, что ты меня поймешь, порадуешься вместе со мной - это же мои первые в жизни цветы! А ты оскорбляешь ни в чем не повинного человека, даже не зная его! Я считала тебя более мудрой и деликатной.
  -- Анелечка... - Екатерина Александровна прислонилась к косяку, положив руку на сердце. - Девочка моя, я очень боюсь за тебя. Ты выросла у меня на глазах. И дороже тебя и твоей матери у меня никого нет. Я не хотела обидеть ни твои чувства, ни твоего учителя. Я просто пытаюсь уберечь тебя от ошибок, за которые очень дорого можно заплатить. Обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы изменить свое мнение относительно этого человека, но только в том случае, если он действительно этого заслуживает.
  -- Заслуживает, бабушка, вот увидишь! - пообещала девушка, обнимая старушку. - И никогда больше так не говори о нем, хорошо?
   Старенькая женщина внимательно посмотрела на девушку.
  -- Ты очень похожа на свою мать. Но темперамент и характер у тебя дедовский. Даже глаза тебе достались от Василия Григорьевича, - улыбнулась седая старушка в светло-сером платье с белоснежным кружевным воротником, заколотым брошью-камеей.

* * *

   В эту ночь Гранину не спалось. Ему то вспоминался разговор с Бецким, то виделись лица новых коллег. Но постепенно его собственный класс вытеснил из памяти всё остальное. Он мысленно перебирал фамилии, имена, за которыми вставали девчонки и мальчишки, ставшие для него отныне второй семьей. Рядом спала Ольга, отвернувшись к стене. Из уголка её полуоткрытого рта ползла по щеке тоненькая блестящая в свете фонарей, падавшем в окно, тягучая слюнка. Подбородок отяжелел, а не накрашенное лицо казалось несколько грубоватым. Какой веселой и жизнерадостной она была, когда они познакомились, учась на IV курсе университета! Как легкомысленно и ветрено отдалась застенчивому студенту, соблазнив его всего через две недели после знакомства! И также, особо не напрягаясь, подвела его - непрактичного, доверчивого - к мысли о женитьбе, когда на горизонте так некстати замаячила поначалу не входившая в планы беременность. Каким симпатичным и милым было это круглое девичье лицо, когда Александр повез показывать нежданную невесту родителям в Ленинград! А потом была свадьба, через полгода родился сын Данилка. И жена изменилась. Фигура стала рыхлой, расползлась. Ольга перестала следить за внешностью, хотя и раньше не уделяла ей особого внимания. А сейчас все время отнимал новорожденный сын. Лишь в характере, да в отношении к мужу осталось еще то, что так привлекло Сашу в той юной студентке хохотушке. Сейчас он понимал, что, в общем-то, их брак был одним из миллионов случайных, скороспелых, вынужденных семейных союзов, в которых мужа и жену связывает что угодно, но только не любовь. Теперь ему казалось, что он необдуманно, по собственной глупости и неосторожности, совершил ошибку, исправить которую невозможно. А любовь - это неуловимое и непонятное, но притягательное явление так и осталось для него тайной за семью печатями. Он утешал себя мыслью, что большинство его друзей и приятелей живут точно также и умудряются находить в этом удовольствие. Однако червячок сомнения, а главное - чувство презрения к самому себе за того увальня и недотепу, каким он был год назад, не давали ему покоя.
   Жена спала, радостно и светло улыбался чему-то во сне сынишка, Гранин вспоминал...
   "Хохлакова Юля - незаметная, ничем не примечательная девочка, серая мышка без лица и характера. Панина Эвелина - веселая, шумная, озорная, острая на язык. Ваня Туманский - великан с пудовыми кулачищами и добрейшими на свете глазами! Поля Полозова - этакая, хитрая кошечка, лукавая и самодовольная. Эдик Ланской - неисправимый романтик и умница. Сталькова Наташа - немного развязная и грубая девочка, чувствуется в ней эгоизм и холодная расчетливость. Снегова... Анеля. Какое красивое, нежное имя у этой девушки! И сама - необычная, неординарная ученица. Похожа на таинственный и хрупкий цветок. Белов Сережа - странный мальчик, какой-то озлобленный и скользкий. Иевлев Алеша - этот прям профессор в очках, важный такой, серьезный..." - Гранин улыбнулся своим мыслям. - "Да, ребята... Какие вы все разные, не похожие друг на друга... И теперь вы все мои, на целый учебный год мой класс...И Анеля... Что это я о ней думаю, сам не пойму!" - резко очнулся он от раздумий и внезапно вспомнил её, стоящую босиком на подоконнике, в потоке золотисто янтарных волос изумительной красоты, маленькую, грациозную, беззащитную. А потом всплыли слова Бецкого: "Обаяние её врожденно и велико... Будьте сдержаннее". Вспомнились цветы, подаренные им этой прелестной девочке с ярко-изумрудными властными глазами, и Гранину внезапно стало неловко. "Прав был Илья Гаврилович, не следовало этого делать. Вел себя, как мальчишка, подарил столько цветов собственной ученице, а про жену забыл!" - он повернулся к Ольге, наклонился поцеловать, но раздумал и вновь лег на спину. - "Пусть спит, устала, наверное. Зачем же тревожить?" И сам себе не захотел признаться, что так неприятна была ему эта невинная прозрачная слюнка на щеке жены.
   А Анеля спала в эту ночь, как никогда, спокойно и крепко. Ей снился замечательный, чудный сон. Огромный дом с белыми колоннами и лужайкой перед высоким мраморным крыльцом парадного входа - старинный фамильный особняк. Она на белоснежном коне в ярко-малиновом, бархатном платье. Корсаж роскошного наряда расшит золотой нитью и жемчугом, обнаженные плечи и шею украшает драгоценное колье, прическа сверкает рубинами и бриллиантами. А ей навстречу на гнедом жеребце летит через дальний луг прекрасный наездник. Он резко осаживает коня у крыльца, гнедой взвивается на дыбы, а ловкий и изящный всадник легко соскакивает с лошади и подходит к прелестной наезднице, протягивая ей сильную руку. И Анеля, краснея от удовольствия, видит Александра Евгеньевича. Гранин подходит к девушке совсем близко, кладет теплую ладонь поверх маленькой изящной ручки, приглашая сойти с лошади.
  -- Я ваших рук рукой коснулся грубой.
   Чтоб смыть кощунство, я даю обед:
   К угоднице спаломничают губы
   И зацелуют святотатства след, - звучат вечно прекрасные строки Шекспира. Александр Евгеньевич говорит тихо. Но проникновенный и властный голос задевает глубочайшие душевные струны, и из этой бездны - жаркой, жадно дышащей - поднимается и стремится вырваться наружу какое-то доселе неведомое чувство, заставляющее трепетать каждый нерв.
  -- О, монсеньер, пожатье рук законно.
   Пожатье рук - естественный привет.
   Паломники святыням бьют поклоны.
   Прикладываться надобности нет! - улыбаясь, отвечает Анеля.
  -- Вы хорошо знаете Шекспира. Позвольте помочь вам, сиятельная маркиза! - и он осторожно и мягко снимает Снегову с седла.
  -- А вы замечательно его читаете! В вашем исполнении звучит какое-то новое выражение мысли гения английской классической драматургии.
  -- Это комплимент? - ослепительно улыбается Гранин, кладя руку на украшенный резьбой эфес шпаги, а другой рукой снимая с седла перекинутый через луку темно-синий, шелковый плащ. Набросив на предплечье роскошную ткань, он предлагает руку даме.
  -- Нет, это не похвала. Вы действительно читаете необычно - со страстью, с затаенным огнем, который был не свойственен озорному и легкомысленному Ромео. В вашем голосе слышно зрелое чувство, а не юный пыл романтичного мальчика. Прочтите что-нибудь ещё, оттуда же!
  -- Любуйтесь ею пред концом, глаза!
   В последний раз её обвейте, руки!
   И губы, вы, преддверия души,
   Запечатлейте долгим поцелуем
   Со смертью мой бессрочный договор!
   ...Пью за тебя, любовь! - с этими словами Гранин крепко сжал хрупкие девичьи плечи, мощно привлек девушку к себе на грудь и... Анеля неожиданно проснулась. В окно уже светило солнце.
  
   РУБИНЫ ЛЕДИ ДИАНЫ
  
  -- Можно попросить вас остаться еще на 10 минут? - закрыв журнал, осведомился Гранин. - Я вас не задержу. Вопрос касается отдыха на природе. Помните, мы говорили о походе?
   Класс оживился, все дружно закивали, стали вносить предложения относительно объявленного мероприятия, не дожидаясь команды.
  -- Погодите, не все сразу, - улыбнулся молодой учитель. - Сначала составим общий план и назначим организационную группу. Во-первых, куда поедем или пойдем? У кого есть идеи?
  -- Давайте, в Хибины! - предложила Сталькова.
  -- Ну, ты, мать, хватила! Может, сразу на Эверест махнем? - откликнулся Иевлев. - Тебя обратно на горбу тащить придется.
  -- Или как в прошлом году можно... Помните, мы за Кандалакшу ездили? В район первых поселений, - внес свою лепту в общий разговор Туманский. - Тогда много интересного было.
  -- Ну, уж нет! Я больше от медведей удирать не желаю! Если это повторится, я заикой останусь на всю жизнь, - рассмеялась Полозова.
  -- Какие медведи, Полечка?! Это куница в кустах бегала, а ты - "медведь"! - хохотнул Ланской. - У страха глаза велики, а у Полинушки они чуть совсем не повылазили. Это ж надо было так испугаться и визжать! Корабельная сирена тише воет.
  -- Ага, там такой треск стоял, ты бы слышал!
  -- Так это же Ванечка в гимнастике упражнялся...
   Ребята весело смеялись, подшучивая друг над другом.
  -- А давайте поедем на озёра, - тихо вставила Снегова. - Помните, Бецкий рассказывал легенду о Белом озере? Это и недалеко и интересно. Может, найдем свидетельства старой истории...
  -- А что? Это идея! Анелька, у тебя светлая голова, я всегда это говорил, - высказался Эдик.
  -- Действительно, мысль заманчивая, - подтвердил Ваня.
  -- А где это? - спросил Гранин.
  -- Это в районе Хабозера, где-то в двадцати километрах от него на северо-восток. Надо уточнить у Ильи Гавриловича, - ответил Ланской.
  -- Жаль только, что сейчас не июнь, - задумчиво пробормотал Туманский.
  -- Не переживай, Ванечка, я тебе куколок насобираю, - пообещал Эдуард.
  -- Зачем мне куколки? Мне бабочки нужны...
  -- А ты их в инкубатор сложишь, глядишь, к весне и выведутся.
  -- Ага, а тебя я в наседки возьму, - пригрозил Иван.
  -- Так, как вы считаете, удачное предложение по Белому озеру? - снова вернулся к теме Александр Евгеньевич.
  -- Да, конечно. Только добираться сложновато. Болот много, - вставил Белов.
  -- А мы доедем до Хабозера на электричке. Потом пешком дойдем до Выжинской впадины, а дальше - на лодках по протокам... - предложил Ланской.
  -- Точно, Эд! Как я сам не додумался?! У нас же есть резиновые лодки! - хлопнул себя ладонью по лбу Туманский. - Мы по воде километров пятнадцать срежем. Молодчина! Пожалуй, мне подобное и в голову бы не пришло!
  -- Конечно, пока по твоим могучим недрам мысль в голову поднимется, десять лет пройдет, - решила пошутить Натали.
  -- Если ты считаешь, что мысль в голову должна подняться, то мне вполне понятно, где зарождаются твои собственные.
   Класс грохнул смехом, а Сталькова побелела, но сдержалась.
  -- Так, второе, - кто войдет в организационную команду? - спросил Гранин.
  -- Мы, естественно! - ударили друг друга по рукам Ланской и Туманский. - И еще Иевлев.
  -- Мало. Подготовительной работы будет достаточно для пятерых-шестерых, - покачал головой классовод.
  -- Тогда, обязательно Полинка-мандаринка! - хитро прищурился Ланской. Полозова благодарно улыбнулась.
  -- Значит, и без Снеговой не обойтись. Согласна, Анеля? - ответил на выпад Ваня.
  -- Я без Вели не пойду, - поставила условие девушка.
  -- А кто её спрашивать будет?! Руки-ноги свяжем и в мешок, - сдерживая смех, высказался Эдик.
  -- Отлично, но мешок понесешь ты, - добавил Туманский.
  -- А я еще магнитофон с собой прихвачу, песни по дороге будем петь, - заявила Велька.
  -- Ну, хорошо. Шутки в сторону. Названные остаются, остальные могут идти, - подвел итог Гранин.
   Все высыпали в коридор, а в классе остались три девушки и трое юношей. Ребята устроились вокруг учительского стола и приготовились слушать. Каждый чувствовал, что ему доверена особая миссия, а их помощь нужна этому молодому и внутренне очень сильному человеку, который с каждым днем нравился им все больше.
  -- Нам требуется составить список того, что необходимо взять с собой, - продолжал Александр Евгеньевич. - И, прежде всего, найдите карту.
  -- Сейчас организуем, - с готовностью вызвался Иевлев и выскочил из кабинета.
  -- Мы пойдем с ночевкой? - спросила Поля.
  -- И не иначе, душа моя. А то это будет не настоящий поход.
  -- Тогда нужны две большие палатки, а маленькую, двухместную, возьмет Алешка, - высказался Эд.
  -- Зачем маленькую брать? Двух за глаза хватит. Это большие полевые палатки на 10-12 человек, - заспорил Ваня.
  -- Александру Евгеньевичу ее отдадим, - объяснила Панина.
  -- Ну, уж нет, так не пойдет! Вы что же, выселить меня собираетесь? - засмеялся, возражая, Гранин. - Я не согласен. Со всеми, так со всеми.
  -- Лучше мы из нее временный склад сделаем! - осенило Вельку.
  -- Ага, а ты будешь завхозом, - уголком рта улыбнулся Ланской.
  -- Договорились, - просто ответила Панина.
  -- Отлично. Девочки займутся провизией. Анеля, выпишите на листок, что вы считаете нужным взять из еды, - протягивая блокнот Поле, попросил Туманский.
   Девушки склонились над партой, вооружившись карандашами. Вернулся Иевлев, неся потрепанную карту. И мальчишки занялись составлением маршрута.
  -- Александр Евгеньевич, скажите девчонкам, чтобы много не набирали, а то в резиновые лодки все не войдет из-за веса, - предупредил Иван.
  -- Слушай, Эдик, а может, немного изменим маршрут? Смотри, от Хабозера до Выжинки одиннадцать километров по холмам, мы так девочек замучаем, - предложил Гранин, показывая на карте выбранный ранее путь. Говоря это, он бросил мимолетный взгляд в сторону трех девушек, весело щебетавших над списком продуктов. Ланской неожиданно посмотрел туда же и, возвращаясь к карте, их взгляды встретились.
  -- Ведь одиннадцать - это по прямой, а вверх-вниз - прибавляй еще около пяти километров. Мне кажется, удобнее было бы сделать вот так, - продолжал учитель. - Мы дойдем до озера Черной Выпи, до него шесть километров, потом резко свернем на Север, пройдем еще два километра, возьмем деревянные лодки на Малой рыбацкой стоянке и по протокам доберемся до Белого озера. Тогда и резиновые лодки брать не обязательно, для рыбалки используем деревянные. Идет?
  -- Точно, Эд, - подтвердил Ваня. - Гляди, тогда и еды с собой можно будет больше взять, и девчонки меньше ныть будут, да и безопаснее на деревяшках плыть. Они устойчивее.
  -- А разве я возражаю? Конечно, так лучше.
  -- Хорошо, маршрут готов. Теперь обсудим вот что. Так как многие не приспособлены к выживанию в лесных условиях, нужно позаботиться о том, чтобы всем было удобно и уютно, и чтобы обошлось без ЧП. Кто отвечает за аптечку? - спросил Гранин.
  -- Иевлев, естественно, - однозначно высказался Эд.
  -- Кому ж еще, как не мне? Я всякие травки знаю, отвары могу делать, - горделиво подтвердил Алеша.
  -- Отвары, отравы, мази из грязи, - добавил Ланской, смеясь.
  -- Травы травами, а медикаменты все равно нужны, - серьезно ответил Александр Евгеньевич. - Особенно, бинты, вата, обезболивающие и противоожоговые препараты.
  -- Все сделаем, как надо, по высшему разряду, - заверил новоявленный знахарь.
  -- Ваня, запиши необходимые мелочи: фонарики с комплектом батареек, спички, газеты, консервные ножи, иголки с нитками, - добавил Гранин. - Нужно предупредить остальных, чтобы все взяли по паре шерстяных носков и запасные теплые вещи на случай заморозков. Кто отвечает за палатки, топоры и большие ведра?
  -- Это все на нас, - безапелляционно заявил Ланской.
  -- Хорошо, кому доверить полиэтиленовые клеенки и рыбацкие принадлежности?
  -- Это записывайте на Белова и Иевлева.
  -- Иевлев отвечает за медобеспечение.
  -- Ничего, не переломится, - возразил Туманский. - Он же заядлый рыбак!
  -- Ладно, уговорили, - вздохнул Алексей.
  -- Можно взять гитару и магнитофон? - вставил Эдик.
  -- Конечно, если нести будет не очень тяжело, - улыбнулся Гранин и снова посмотрел в сторону девочек.
   Над темными кудрями Полозовой и лихими каштановыми прядками Эвелины деловито покачивалась золотоволосая головка Анели. Роскошные волосы были заплетены в косу, струившуюся по плечу и груди вниз, к тоненькой талии и округлому бедру. Брови сведены к переносице, губы сжаты - Снегова делала пометки в уже готовом списке. Девчонки спорили, соглашались, поправляли.
   Александр Евгеньевич поднялся со своего места и подошел к троице, которая даже не заметила его приближения. Он склонился над тремя яркими головками, заглянул через плечо Снеговой и тихо спросил:
  -- Ну, подсолнушек, как дела? Готов список?
   Анеля резко вскинула голову к плечу и взглянула в лицо Гранину. Несколько прядей вырвались на свободу, задев Александра Евгеньевича по щеке, и он вновь уловил неясный нежный аромат фиалок, а через миг снова увидел неповторимый грациозный жест руки, поправившей волосы.
  -- Да, вот, прочтите, - протянула листок Анеля.
   Гранин пробежал список глазами и подивился тому, как четко он составлен. Все количество продуктов точно рассчитано на человеко-сутки, выбраны самые калорийные, удобные для транспортировки вручную и быстрые в приготовлении продукты. Ничего лишнего и, в то же время, все очень питательное и вкусное.
  -- Молодцы, отлично сработано, - похвалил молодой мужчина. - Все, можете идти. Завтра весь план предложим остальным, выберем день и вперед. Спасибо за помощь, ребята.
  -- Анель, задержись еще на пару минут. Надо поговорить насчет постановки, - попросил Ланской, выходя в коридор.
  -- Что за постановка, если не секрет? - поинтересовался Гранин, убирая тетради в "дипломат".
  -- Мы играем в школьных спектаклях, - объяснила Панина. - В этом году хотим поставить Шекспира.
  -- Это же сложнейший автор!
  -- Ну, и что? В том-то вся и суть. Мы учимся последний год, в нашем выпуске есть замечательные непрофессиональные актеры. Надо напоследок блеснуть. Поэтому, хотим успеть сделать спектакль к Новому году. Ведь второе полугодие будет занято подготовкой к выпускным экзаменам.
  -- А какую пьесу выбрали?
  -- Самую знаменитую и печальную, "Ромео и Джульетта".
  -- И кто режиссер?
  -- Ну, иногда мы сами занимаемся режиссурой. Но в основном, это заслуга Ильи Гавриловича.
  -- Бецкого?
  -- Да. Знаете, сколько замечательных спектаклей он поставил?!
  -- И кто же в главных ролях? - улыбаясь, спросил Гранин.
  -- Мы еще не решили. Сегодня состоится малый совет театральной труппы о распределении ролей, а потом будем решать вопросы об оформлении сцены, декорациях, реквизите и костюмах.
  -- Расскажешь попозже, как все пройдет?
  -- Конечно, обязательно! А хотите, мы и вас в спектакль возьмем? Вот будет здорово!
  -- Нет, спасибо, Веля, - засмеялся Гранин. - Я уж лучше буду зрителем.
  -- Жаль, из вас получился бы какой-нибудь потрясающий негодяй или разбойник, - невинно выпалила Велька.
  -- Это почему же? Неужели во мне проглядывает отрицательное обаяние? - удивился Александр Евгеньевич.
  -- Да, нет... Просто вы какой-то непонятный, что ли. Ну, снаружи спокойный, благородный даже, но внутри у вас все горит...
  -- Синим пламенем, - закончил Гранин, смеясь. - Хорошо. До завтра, Эвелина.
  -- До свидания.
   Дверь за девушкой закрылась, а молодой мужчина, задумавшись, оперся о парту и чуть присел на нее, сложив руки крест-накрест на груди.
   "Действительно, горит... И так страшно от этого. Потому что и сам не знаю, что горит и почему. Но так жарко, так больно и так нестерпимо..."
  

* * *

  
  -- Ну, что? Приступим? - усмехаясь в усы, спросил Бецкий, обводя взглядом свою театральную гвардию, расположившуюся в актовом зале напротив сцены. - У кого какие предложения?
  -- По главным или второстепенным ролям? - спросил кто-то.
  -- Сначала по главным.
   Наступила тишина. Каждый взвешивал свои шансы получить желаемую роль, косились на возможных соперников, но деликатно молчали.
  -- Предлагаю Наталью Сталькову на Джульетту, - высказался Артур Красавин из 11 "А".
  -- У нас не "Макбет", - мрачно сыронизировал Ланской. - Натали могла бы сыграть леди Макбет, но не Капулетти.
  -- Зачем же так сурово? - укорил Илья Гаврилович Эдика. - Еще есть кандидаты?
  -- Да что тут думать? У нас есть настоящая Джульетта, уже готовая, а мы ходим вокруг да около, - возмутился Туманский, взглянув на Ланского. - Я предлагаю Снегову!
  -- Есть возражения?
   Все снова притихли. Никто не хотел возражать на предложение Вани, во-первых, побаиваясь его самого, а, во-вторых, Анеля бесспорно подходила на эту роль.
  -- Анеля, ты согласна?
  -- Да, - просто ответила девушка.
  -- Я буду кормилицей! - вскочила Панина.
  -- Подожди, кормилица ты моя, - усмехнулся Бецкий. - Раз горишь желанием, пожалуйста. Но роль сложная.
  -- Справлюсь, - хмыкнула Велька, обнимая Анелю за хрупкое плечико.
  -- Кто сыграет несчастного влюбленного?
  -- Святой отец, скажите, где Ромео? - закатив глаза, Ланской состроил уморительную рожу.
  -- Он на полу и пьян от слез... - в тон ему рассмеялся Туманский, хлопнув друга по плечу.
  -- Идем отсюда. Он засел в кустах. Его слепые чувства одолели *, - продолжал Эдик.
  -- Ну, что ж, знаток Шекспира, в самом деле, тебя и утвердим в его правах, - мгновенно ответил рифмой Бецкий.
   Актеры пораскрывали рты, а Эдуард удивленно протянул:
  -- Я?!
  -- Не желаю слышать даже намека на возражение! - заявил старик. - Ромео сыграет Ланской! Это воля режиссера.
  -- Лишь это имя мне желает зла. Ты б был собой, не будучи Монтекки... - повернулась к Ланскому Анеля. - Отринь отца, да имя измени. Ромео. Как мне жаль, что ты - Ромео...
   И никто, кроме седовласого историка, не уловил особую интонацию этой фразы, когда Анеля невольно сделала ударение на слове "ты", будто сожалея, что эта роль не досталась кому-то другому.
   Панина стала кормилицей, Туманскому понравилась роль Меркуцио, Иевлев согласился сыграть Бенволио. Артур Красавин получил роль Эскала, князя Веронского; Полозова выбрала роль леди Капулетти, Сталькова стала леди Монтекки; графа Париса выбрал Белов, Капулетти согласился играть сам Илья Гаврилович. Монтекки и Тибальта изобразят его воспитанники из 11 "А". Остальные роли достались актерам из 11 "В".
  
   * строки из трагедии "Ромео и Джульетта", сцена 3, в келье брата Лоренцо
  

* * *

  
  -- У меня есть идея! - по дороге домой заявила Панина.
  -- Какая? - с отсутствующим видом отозвалась Анеля.
  -- Давай в этот раз мы сами сошьем себе костюмы? Зачем опять ходить и просить костюмеров Дворца культуры выделить нам какой-нибудь ненужный хлам? Они каждый раз дают нам такое страшное тряпье. А мы с тобой должны блистать! - возбужденно рассуждала Эвелина.
  -- Из чего шить-то?
  -- Найдем. Главное, иметь желание. Ну, как?
  -- А выкройки старинных платьев где взять? - задумчиво спросила девушка.
  -- Снегова! Ау! Спустись на землю! - потребовала Велька. - О чем ты думаешь, чума египетская? Ты превращаешься в ходячую мумию. Что с тобой?
  -- Ничего. Так что там, с костюмами? Будем шить? - оживилась Анеля.
  -- И не иначе! Пошли по магазинам.
  -- Пойдем, - покорилась Снегова. - Мне что-то так не хочется в этот поход идти...
  -- С чего это?
  -- Не знаю, весь энтузиазм как ветром сдуло. Да еще этот спектакль...
  -- Тут-то тебе чем не угодили?
  -- Жаль, что Эд будет Ромео играть.
  -- Почему? Он лучший романтический актер в труппе! А представляешь, как вы с ним целоваться будете?! - лукаво заулыбалась Эвелина.
  -- Веля! Это еще что такое?! - нахмурила брови девушка. - Что за намеки? Можно подумать, что вся суть спектакля для тебя сводится к лобызаниям и объятиям. Между прочим, вполне можно обойтись и без этого.
  -- Не-е-ет, - хитро прищурилась Панина. - Не только в поцелуях дело. Так я и думала...
  -- О чем это ты?
  -- Может, тебя Ланской не устраивает потому, что ты ему на самом деле нравишься?
  -- Ничего подобного! Есть и другие мальчишки, способные играть не хуже. Только и всего. А Эд - павлин!
  -- Зря ты так о нем. Он классный парень. А для Джульетты в твоем лице подходит именно такой тип пацанов, как Эдька. Хотя он еще полностью не созрел для этого типа. Реальный, взрослый персонаж должен выглядеть как... как... - подыскивала Панина сравнение. - Как Гранин, например. Но Александр Евгеньевич для Ромео слишком страстен... Ты чего это, а? Что с тобой, ты вся горишь?! - Веля прихлопнула рот ладошкой. - Бог мой! И как я раньше-то не догадалась! Вот, оказывается, в чем дело. Так ты...
  -- Нет, Веля! Замолчи, не смей! Я не хочу этого слышать, прошу тебя, не нужно, - быстро зашептала Снегова, схватив Панину за руку и умоляюще глядя на подругу.
  -- Уймись ты, сумасшедшая! - одернула девушку Эвелина. - Молчу я, молчу. Успокойся, а то тебя
   сейчас удар хватит. Как же тебя так угораздило, ума не приложу! - удивленно добавила она.
   Снегова опустила заблестевшие глаза и тихо ответила:
  -- Я и сама не знаю, Веля. Но мне так больно и так страшно!
  -- Это все твои, вернее - ваши цветочки! - бубнила Панина себе под нос. - Погоди, еще и ягодки полезут.
  -- Эвелина!
  -- Что?! Я уже семнадцать лет Эвелина! Ты глупая, наивная дуреха! Чего ты там натрясла в свою пустую башку, чего надумала?! Да, ты раскрой глаза! Тебе это нужно, а? Ну, скажи, нужно?
  -- Нет, наверное... - еле слышно выговорила Анеля.
  -- Правильно! А ему тем более! Так что, нечего выдумывать, мечтать и строить воздушные замки. Нет, ты ненормальная, тебя лечить надо! Ты оглянись, посмотри вокруг. На тебя многие заглядываются, Ланской по тебе умирает, а ты?! Дай себе Эдвард волю, на него бы все девчонки повесились. Но он ждет одну, тебя одну! Ему больше никто не нужен!
  -- А я не хочу, как все. И мне тоже нужен один! Только он один, понятно?! И можешь убить меня, но мне с собой уже не справиться. Поздно. Я пропала, Веля, понимаешь?
  -- Ты сама-то соображаешь, о чем говоришь?
  -- Да, - твердо, с затаенной болью, как эхо, откликнулась Анеля.
  

* * *

   ... Снегова открыла дверь, ожидая увидеть на пороге Эвелину, но из полумрака лестничной площадки выступила в полосу света, падавшего из квартиры, высокая фигура Ланского.
  -- Эдик, ты? - удивилась девушка.
  -- Нет, это галлюцинация... А что такого? - улыбнулся юноша. - Я могу войти?
  -- Конечно, проходи.
  -- Ты готова или как?
  -- Да, я только Велю жду.
  -- Вы не будете против, если я попаду в ваше сопровождение? Надеюсь, большого эскорта не предвидится?
  -- Мы тебя с удовольствием возьмем в попутчики, - с улыбкой Анеля коснулась его плеча, ласково глядя снизу вверх в открытое светлое лицо Эда.
   Ланской был по-своему красив. Высокий, стройный шатен с ярко-синими глазами. Юноша отличался живостью натуры и мягким характером. Легкий на подъем, веселый, добродушный, он всегда бросался на выручку, на первый зов о помощи, очертя голову, не помня себя. Эдик обожал подшучивать над друзьями, и где бы ни находился, всегда оказывался душой компании.
   Почувствовав легкое прикосновение маленькой руки к своему плечу, Эдуард задержал хрупкие пальцы Снеговой, накрыв их теплой ладонью.
  -- Ты сегодня очень красивая! Тебе замечательно идет белое с голубым! - сделал он искренний комплимент, любуясь Анелей.
   Девушка была одета в джинсы, белоснежный пушистый джемпер и светлые резиновые сапоги. Джинсовая куртка лежала поверх собранного яркого рюкзака. Легкие кудряшки золотистой пряжей выбивались из заплетенной тугой и тяжелой косы, два крупных тонких кольца сережек украшали маленькие ушки.
  -- Правда? Я рада, что понравилась тебе, - рассмеялась Анеля.
  -- Ты всегда мне нравилась, - глухо ответил юноша. - Я заметил тебя, как только ты появилась в нашем классе. Ты отличная девчонка, Анеля.
  -- Спасибо, Эд. Это здорово, что у меня есть такой друг.
   ... Вновь весело брякнул звонок. На этот раз за дверью оказалась Веля.
  -- Привет, Джульетта! Ты готова? О, и Ромео здесь! Приятно, ничего не скажешь. Еще не было ни одной репетиции, а у вас уже полным ходом роман идет! - засмеялась Панина, увидев Ланского. - Привет, Эдик.
  -- Привет тебе, кормилица Мадонны! Как ангел мой сегодня почивал?
  -- Спроси попробуй сам несносную капризу! Я этой тайной мрачной не владею, - улыбнулась веселая девушка.
  -- Тебе ль не знать секреты егозы, ты, старая, ворчливая карга?! Ну, ладно, так и быть, отстану от обеих... Так мы идем?
  -- Идем, идем, несчастный! - засмеялась Снегова. - Бабулечка, мы ушли! - заглянула она на кухню.
   Екатерина Александровна вышла в коридор, как всегда, свежая, в своем строгом платье с накрахмаленным воротничком, аккуратно причесанная.
  -- Здравствуйте, молодые люди! - на щеках бабушки мягко вычертились добрые ямочки. - Анеля, подожди минуту, сейчас плюшки в пакет положу. Эдуард, вы любите выпечку?
  -- Обожаю, Екатерина Александровна! А вашу - особенно!
  -- Ах, Эдик, и кто вас в таком возрасте научил делать комплименты безобидным старушкам? - рассмеялась Снегова-старшая.
  -- Это вы-то безобидная, Екатерина Александровна?! Ну, уж не скажите! - заулыбался юноша. - Никогда не забуду, как вы меня чихвостили за то, что взялся целовать ручки, не умея этого делать.
  -- Зато теперь в отношении этикета ваши познания, молодой человек, вполне приличны, - ответила женщина, передавая сверток с еще теплыми плюшками и крендельками Анеле.
  -- Целую ваши руки! - галантно склонил голову Ланской, пряча озорную улыбку и смеющиеся синие глаза.
  -- Артист! - вздохнула бабушка, взъерошив Эду густые волосы. - Ладно, счастливой дороги, дети. Молодой человек, приглядите за моей вертушкой, пожалуйста.
  -- Постараюсь. А будет шалить, свяжу по рукам и ногам. До свидания, Екатерина Александровна.
   Дверь хлопнула, Панина состроила Ланскому рожицу и показала "рожки", а Снегова дернула юношу за ухо и пригрозила:
  -- Только посмей! Превращу в жабу, и будешь зеленый и страшный!
  -- Ну, ква-а-а-атит, уже боюсь! - заквакал Эд, вытаращив глаза. - Колдунья ты, Анелька! И глазищи у тебя ведьмачьи - зеленые, цепкие.
  -- У! - зыркнула Снегова в шутку, сделав жуткое лицо. - Сгинь, нечистая сила!
  -- Я тоже так умею, гляди, - и пока они ехали в лифте, Анеля оказалась подвешенной на лямках собственного рюкзака сильными руками. - Абракадабра трахтибедох! А говорила, летать не умеешь...
   Панина хохотала до слез, а Анеля сердито сдвинула брови и надула губки:
  -- Уронишь, балда! Потом сам склеивать будешь!
  -- И не подумаю.
  

* * *

  
   11 "Б" минут сорок ехал на электричке. В Хабозере ребята дружно попрыгали на старенький деревянный полуобвалившийся перрон. Снегова осторожно ступила маленькой ножкой в светлом сапоге на ступеньку вагона, увидев, как Гранин направился от группы мальчишек к спускавшимся девочкам, чтобы помочь. Но, к огорчению Анели, молодой человек не дошел до нее пяти-шести шагов, предложив свою помощь Стальковой, пытавшейся надеть свой рюкзак на спину. Зато талию Снеговой осторожно и деликатно сжали теплые ладони Эда. Юноша легко, мягко снял девушку со ступеней и поставил на землю. Затем почти также помог спуститься Паниной. Когда в проеме дверей показалось лицо Поленьки Полозовой, приводившая себя в порядок Велька иронично выдохнула:
  -- Ух, ты! Глянь, несется, прям как истребитель, - она указала в сторону быстро приближавшегося к ним Туманского.
   Высокий кареглазый Иван мчался на всех парах, чтобы помочь даме своего сердца. Помощи с чьей-либо стороны он просто не мог допустить.
  -- Полюшка, я возьму твой рюкзак! - заявил он, опустив девушку на землю. - И не спорь, пожалуйста.
  -- Да разве я возражаю? - грациозно повела плечиком Поля.
   Ланской молча надел Анелин рюкзак спереди.
  -- Для противовеса, - просто пояснил он удивленной Снеговой. - А то мой - тяжеловат.
  -- Ванечка! А я? - хитро прищурилась Панина.
  -- Велька, где твой оруженосец? - рассмеялась Поля.
  -- Да я не о том. Тут кто-то недавно меня нести собирался...
  -- Это к Эдику, Веля, - прикусил нижнюю губу Туманский.
  -- Вель, пощади! Я же лопну! - взмолился Ланской. - Беру свои слова назад. Извини уж.
  -- Не переживай, Эвелина, я помогу, - спокойно сказал подошедший Гранин, услышав окончание разговора и увидев рюкзаки девчонок на плечах и груди мальчиков. - Разрешите присоединиться к вашей компании? - добавил он, надевая рюкзак Эвелины на грудь.
  -- Конечно, Александр Евгеньевич, мы будем только рады!
  -- Вам не очень тяжело? - виновато спросила Панина.
  -- Нет, что ты, так даже удобнее, Веля.
  -- Тогда мы возьмем у мальчишек гитару и магнитофон, и ведра. Все легче будет, - предложила Полина.
  -- Можем и удочки понести, - добавила Эвелина.
  -- Это спиннинги. Я вам их не доверю, - проворчал подошедший Иевлев.
   К ним приближались остальные одноклассники.
  -- Ну, как? Все в сборе? Можем идти? - спросил учитель.
  -- Все! Пошли, идти далеко.
  -- Сколько нас всего?
  -- Вместе с вами - двадцать, - ясно ответил Ваня. - Можем двигать.
  -- Что ж, тогда вперед, - весело отозвался Ланской.
   Группа из двадцати человек углубилась в лес.
   Шли около двух часов, обходя заболоченные пустоши, пробираясь по едва заметной тропе, по три минуты отдыхая на сухих мшистых полянках. Пели песни, ели по дороге спелую нежную голубику и уже почти пурпурную, но еще крепкую брусничку. Снегова с Паниной чуть отстали от основной группы. Анеля собирала в пустое пластмассовое ведро спелые ягоды, попадавшиеся кругленькие маслята и крохотные с красными шляпками тугие подосиновики. Поверх грибов и россыпи брусники падали редкие янтарно-желтые бусины уже отошедшей морошки. Это лесное сокровище девушка прикрывала жесткими стеблями багульника с терпким запахом, белоснежными горошинами болотной пушицы, а душистые купальницы выстилали стенки ведра лимонно-ярким узором. Эта осень вообще выдалась на удивление хрупкой, светлой и прозрачной.
  -- Ну, чего ты опять грустишь? - поинтересовалась Велька у притихшей подруги.
  -- Так, разговариваю про себя с лесом. А он отвечает... Слышишь, утки кричат? Значит, до озера меньше пятнадцати минут осталось. Послушай, как благостна эта тишина, какой покой вокруг, какая гармония и мир!
  -- Романтик... - усмехнулась Панина.
  -- Может, тебе это и смешно, а у меня все замирает внутри от леса, от его неподдельной искренности и чистоты. Он, такой огромный, распахнут и так откровенно щедр для всех! А ведь и у него, наверное, есть душа.
  -- Мудрила ты, Анеля. Я тоже люблю лес, но душа...
  -- Смотри, - девушка наклонилась и на секунду прижала ладошкой маленький изумрудный шарик мха, потом отпустила. Ярко-зеленые, бархатистые ворсинки медленно выпрямились. - Он дышит, как живой! А это... - она указала на янтарную смоляную каплю на сосновой ветви. - Какие чистые безутешные слезы! Их даже ветер не может высушить. Он только говорит с лесом... Прислушайся.
  -- Девчонки, не отставать! - послышался голос Эда. - А то нарву пучок крапивы и отстегаю!
  -- Ну, вот тебе и шепот ветра, - рассмеялась Панина.
  -- Поищи, Эдичка, крапивку в таком лесу! - отозвалась Снегова, прибавляя шагу, - А найдешь, покажи. Я тебя в книгу Гиннеса запишу.
   Ребята рассмеялись, а через несколько минут вся группа действительно вышла к большому озеру. На пологом берегу стояли три маленьких, покосившихся и потемневших от времени домика. Рядом располагался укрепленный тремя бревенчатыми стенками навес, под которым лежали вверх днищами деревянные лодки и висели сушившиеся сети. У одного из домиков горел костер, вокруг которого сидели четверо мужчин.
  -- О, в нашем полку прибыло! - поднялся навстречу один из них, по виду - самый старший. Густая борода с усами, седые волосы до плеч, ни следа залысин... Высокий, широкоплечий, с трубкой в крепких зубах и искорками в прищуре добрых серых глаз. - Добро пожаловать на Малую рыбацкую стоянку! Вы сюда надолго?
  -- Вообще-то мы дальше хотим пробираться, - ответил Гранин, снимая с плеч рюкзаки и подавая руку мужчине. - Александр Гранин, - представился он. - Мы хотели попросить у вас лодки и доплыть до Белого озера.
  -- Меня зовут Выжин Григорий Ефимович, - ответил старик, пожимая протянутую руку и кивая в ответ на слова Гранина. - А почему именно Белое? Чем хуже здесь, на Маловке? Или на озере Черной Выпи?
  -- Его мы обогнули по северному берегу. Там болот много, сыро. Да и не рыбное оно, а мы порыбачить хотим. Можно было и остаться, вообще-то, но мошки много, девчонки пищат. А здесь... Ну, здесь уже хозяева есть.
  -- Значит, самостоятельные? - улыбнулся Выжин. - Что же, идея не плохая. Лодки мы вам, конечно, дадим. Думаю, четырех достаточно будет. До Большака добраться не трудно. А дальше держитесь левых протоков, все время сворачивайте в левый рукав. На Большой стоянке сейчас никого нет, не сезон уже. Но оттуда до Белого озера около часа. Да и оно будет первым, самым крупным из всех, что вам попадутся.
  -- Спасибо за совет, Григорий Ефимович, - улыбнулся Гранин.
  -- Да вы отдохните немного, притомились ведь с такой-то дороги! Пусть девчата чайку попьют.
  -- Ребята, привал! - махнул рукой Александр Евгеньевич. - Можно лодки посмотреть?
  -- Конечно, пойдемте. Вам проводник не нужен?
  -- Нет, спасибо, мы сами доберемся. У нас карта есть, а я в университете учился на биолога-географа. Так что, не заблудимся.
  -- Вот, наше хозяйство, все тут, перед вами. Выбирайте.
  -- Пожалуй, вот эти четыре с краю. Они, вроде, поновее.
  -- Александр Евгеньевич, возьмите лучше вот эти три и вон ту, в углу, - тихо возразила подошедшая Анеля.
   Гранин остолбенело уставился на девушку, а старик усмехнулся и спросил:
  -- Это почему же так, девочка?
  -- Просто эту недавно смолили, и она хорошо просохла, а значит, будет совсем сухой. У нее и борта повыше, и осадка глубже, она устойчивее. А эти выбелены солью, в них часто солили рыбу. Значит, они задубели, стали крепче, а доски от воды и соли разбухли. Вы в такой лодке ни щелочки не найдете.
   Гранин изумленно молчал, а Выжин громко расхохотался:
  -- А ведь крошка права, убей меня гром! Это откуда ж у тебя такие познания, колдунья зеленоглазая? - смеялся старик.
  -- Меня дедушка часто брал с собой. Он был страстный рыбак, а в прошлом - морской капитан.
  -- А чья ты внучка? Кто дед у тебя?
  -- Снегов Василий Георгиевич, - почему-то смутилась Анеля.
  -- Вон оно что, - вздохнул Выжин. - Знал я твоего деда, хорошо знал. - И внезапно погрустнел старик, ссутулился, совиные брови сошлись в одну линию. - Что и говорить, хороший был человек. Ну, да ладно. Как тебя звать-то, куколка?
  -- Анеля, - мягко отозвалась девушка, краснея.
  -- А чего краснеешь? Гляньте, как ягодка лесная... - снова рассмеялся старик. - Пойдемте чай пить. Вам еще долго путешествовать. Как раз к четырем вечера доберетесь до места. И займите западный берег. Во-первых, он суше и удобнее, а во-вторых, весь день на солнышке будете. Когда вернуться хотите?
  -- Завтра, в шесть вечера должны быть здесь. У нас электричка из Хабозера в девять, - ответил Гранин.
  -- А откуда вообще?
  -- Из Полярных Зорь. Знаете, городочек такой маленький.
  -- Знаю. Я сам из Кандалакши. Но живу почти весь год в лесу. Только зимую дома. Больно уж кости с холода ноют. Так я вас дождусь завтра. Вместе и поедем. Надо жене заготовки свезти, да здешние запасы пополнить. Опять же соли добыть, спичек.
  -- Замечательно! - улыбнулся молодой учитель. - Значит, наше знакомство на этом не закончится.
  -- Конечно! Кто же у вас лодки завтра примет, если не я? Давайте, поближе к костерку.
   У костра гомонили ребята, рассказывали свои крепкие, но добрые анекдоты рыбаки. Ланской с Туманским перебирали рюкзаки, поудобнее укладывая содержимое. Девочки пили чай из алюминиевых кружек, вытянув уставшие ноги. Котелок с чаем быстро опустошили. Увидев, что подсевшей к остальным Снеговой не хватило ни глотка горячего напитка, Александр Евгеньевич протянул девушке свою кружку:
  -- Держи, Анелечка, я всего два глотка сделал.
  -- Что, вы, спасибо! Не нужно... - опустила Снегова глаза, пряча засверкавшие зрачки.
  -- Пей, деточка, - настойчиво поддержал молодого учителя Выжин. - Вам сейчас по озерам плыть. А от воды холоду больше, чем от ветра. Я в этот чай всякой травки лесной накидал. Так что, и согреешься, и сил прибавится.
  -- Спасибо, - приняла кружку Анеля.
   И пока она пила, Гранин молча разглядывал её, а Григорий Ефимович наблюдал за ними обоими.
  -- Ну, как? Передохнули? Тогда, по коням, то есть - по лодкам. Мальчишки, спускайте на воду вот эти три и вон ту, черную, в углу! - зычно скомандовал седовласый старик. - Все вещи лучше сложите в одну и привяжите её к последней лодке. Порогов в протоках нет, так что опасаться нечего, доплывет.
   Лодки спустили на воду, вдели весла в петли, сложили рюкзаки в одну лодку, привязав её к последней в ряду; с рюкзаками и рыбацкими снастями поплыли Белов, Иевлев и Хохлакова с подружкой. В первой лодке устроилась вся "великолепная пятерка" с Граниным. Остальные устроились в двух средних лодках.
  -- Счастливого пути, молодежь! - махнул крепкой жилистой ладонью Выжин вслед отплывавшей "эскадре". - Семь футов под килем! Возвращайтесь вовремя!
  -- До свидания, Григорий Ефимович, спасибо за всё! - кричали ребята с лодок, махая руками в ответ.
  -- Как, вы говорили, его фамилия? - спросил Ланской Александра Евгеньевича.
  -- Выжин.
  -- Что-то такое знакомое... Выжин, выжинка... Вань, тебе это ничего не напоминает?
  -- Ничего, - ответил, отдуваясь, сидевший на веслах Туманский.
  -- Выжин, выжинка... - бубнил себе под нос Эдик. - Стоп! А название Выжинской впадины откуда пошло?
  -- Точно, ребята! - воскликнула Полозова. - Ведь до войны Выжинка называлась иначе.
  -- До войны то место называли Горелой впадиной, - чуть слышно отозвалась Анеля. - Мы с вами разговаривали с живой легендой Заполярного фронта. В 1942 году Григорий Ефимович воевал в составе партизанского отряда здесь, в этих лесах. А Выжинской впадина стала зваться после того, как в том месте горстка советских солдат приняла неравный бой с группой немецких диверсантов, сброшенных с самолета. В живых остались только командир нашего отряда и Григорий Ефимович Выжин, который почти неделю пробирался к своим с раненым другом на руках.
  -- А мы не знали! - с досадой выговорил Эдик, ударив себя кулаком по колену. - Слушайте, надо будет как-нибудь пригласить Выжина к нам, пусть расскажет о партизанах, о том бое в 1942 году. У меня есть знакомый, его дед тоже был кольским партизаном.
  -- Точно! Познакомим его с Бецким! Им будет, о чем поговорить, - поддержала мысль Эвелина. - И откуда ты все знаешь, Анелька?
  -- Дедушка рассказывал, - просто ответила Снегова.
  -- Темная ночь... Только пули свистят по степи... - вполголоса запел Ланской, перебирая струны гитары.
   Инструмент отозвался горестно и тонко, а остальные подхватили тихую красивую песню. С лодок, идущих следом, отозвалась еще одна гитара. И над озером поплыла чудная грустная мелодия, а молодые голоса выводили незамысловатые слова. Отголосок этой песни достиг берега, где горел веселый гостеприимный костерок. И седой высокий старик ласково улыбнулся в густые усы, глядя в пляшущие язычки огня.
  

* * *

  
   ... До Белого озера добрались лишь к пяти часам вечера. Мальчишкам с непривычки тяжело было грести, они всё время менялись местами, отдыхали. Солнце уже опускалось к кромке горизонта. Огромное озеро было охвачено золотисто-розовым сиянием. Небо на востоке начинало наливаться густым сиреневым цветом, а на западе еще нежно голубело, омытое светлыми розовеющими лучами и разводами. Лес становился все более изумрудным, а золото и багрец казались текучими и тяжелыми. Берег представлял собой широкую полоску песочного пляжа, палевый оттенок которого мягко терялся в едва уловимом прозрачном прибое волн. Всю эту изумительную игру красок и полутонов невозможно было надолго уловить взглядом, удержать. Краски и освещение постоянно менялись. Подступал закат.
   Уставший 11 "Б" неспешно и деловито выгрузился на западный берег. Мальчишки ставили две большие палатки, девочки расправляли маленькую, устраивая в ней временный продуктовый и вещевой склад. Часть ребят устремилась в лес - кто размяться, кто по дрова, а кто за лапником. Александр Евгеньевич умел удивительно четко организовать работу по разбивке лагеря, всем нашлось дело.
  -- Эдик, помоги девочкам развести костер.
  -- Сейчас, только дрова прибудут, - улыбнулся Ланской.
   Из леса показалось страшное лохматое чудище. Это Туманский нес в руках охапку сухих толстенных сучьев, волоча за собой целую связку длинных высохших стволов.
  -- Откуда дровишки? - рассмеялся Эдик.
  -- Сарай поломали, - хохотнул в ответ Ваня.
  -- Тебя бы в Сибирь, лес валить...- Эдик начал рубить стволы и ветки, складывая шалашик. - Этого часа на четыре хватит.
   А Туманский тихонько подкрался сзади к сидевшей на корточках Поле, схватил её за плечи, смял и зарычал:
  -- Ну, что? Пахну я лесом и водой, а?
  -- Леший! Да отпусти же меня, медведь несчастный! - хохоча, отбивалась девушка.
  -- Это я - леший? Это я-то - ведьмедь? - специально исковеркал слово Иван. - Проси пощады, лесная фурия, а не то съем! - прижал плечи Полозовой к земле юноша. Она смеялась звонко, отбивалась, глядя счастливыми глазами в лицо Вани.
  -- И не подумаю!
  -- Ах, так?! Тогда прощайся с жизнью, я выпью твой последний вздох! - выговорил Туманский и легко, нежно поцеловал девушку.
   Гранин, наблюдавший до тех пор эту забавную сценку и улыбавшийся, смущенно отвернулся, поймав прямо напротив прекрасный ослепительный взгляд... Тот взгляд, которым она одарила его в первый раз, в классе, тот взгляд, который он тщетно силился найти в её глазах снова. Анеля медленно, словно нехотя, смахнула этот взгляд длинными пушистыми ресницами.
  -- Ах, ты бессовестный! Меркуцио, нахал! Тебя настигнет кара Капулетти. Как развелась бессовестность на свете! А леди... Вас накажет князь Эскал! - сочинил четверостишие обернувшийся на удивленный возглас Поли Ланской. - Меркуцио, друг! Ты поцеловал матушку моей возлюбленной! Что скажет общество, ума не приложу!
  -- Плевать на общество, се скопище обмана и разврата. А ты теряешь время без возврата, когда твоя Мадонна при тебе, - рассмеялся Иван, поднимая Поленьку с земли.
  -- Моя Мадонна неприступна и чиста, - обречённо вздохнул Ланской.
  -- Так не начать ли с чистого листа? - хитро прищурился Ваня, слегка кивнув в сторону Стальковой.
  -- Да ты сошел, наверное, с ума! Ведь то ж - моя дражайшая mama! - улыбнулся Эд, но яркие синие глаза его погрустнели.
  -- Ребята, где вы слышали такое у Шекспира? - удивленно спросил Гранин.
  -- А это не Шекспир, Александр Евгеньевич. Это мы сами. Сочиняем, балуемся, входим в образ, пробуем себя в той речи, в том стиле.
  -- И кто ж Ромео с Джульеттой?
  -- Ромео - ваш покорнейший слуга. Ну, а Джульетты образ солнцеликий найдите здесь, средь смертных и земных.
  -- Любовь моя, от горестей каких страдаешь ты, мой светлый и великий? - неожиданно трепетно и нежно выговорила Анеля, подошла к Эдику и, заглянув в его глаза, опустила ему на плечо голову. - Джульетта здесь, любимая с тобой...
  -- Я грежу или умер? Боже мой! - воскликнул Ваня и почесал макушку. - Ну, вы даете, милые мои... Ладно. Девчонки, вон принесли воду на ужин и чай; ставьте скорей, есть очень хочется.
   Эдик стоял молча, не в силах двинуться или произнести хоть слово.
  -- Монсеньор, может, вы все-таки поможете дамам развести костер, а? - подтолкнула Эда Натали.
  -- Если эти дамы будут лягаться словно лошади, то им хватит и сена, то бишь, сухого пайка, - съязвил Эдик.
   А Гранин затачивал колышки, носил лапник, рубил дрова на костер, чувствуя, что непонятно почему вдруг ощутил укол глупой ревности, когда золотоволосая головка Снеговой легла на крепкое сильное плечо Ланского.
   "Ну, и что? Что тут такого? Как будто ты сам не знал... Ведь Бецкий же предупреждал, что Эдик и Анеля - сложившаяся пара. Так чего ты вскипаешь? Дурак, тупица! Какое тебе до этого дело? Чего ты бесишься?" - ругал он себя, но память услужливо, с завидным упорством, как стоп-кадр, подкидывала его мысленному взору этот эпизод. И он нечаянно вспомнил наивное предложение Паниной: "А хотите, мы и вас в спектакль возьмем?" Потом внезапно его фантазия разыгралась, и он представил Анелю в роли Джульетты, одетую в роскошное сценическое платье. Хорошенькая девушка подходит к нему, он видит тот её притягательный, желающий, просящий и отдающийся взгляд и слышит: "Джульетта здесь, любимая с тобой...", а потом...
   "Боже, какое безумие, какая глупость и низость!" - он встряхнул головой, отгоняя смутившее его видение, поднял глаза и увидел Анелю.
  -- Александр Евгеньевич, палатки готовы. Мы покрыли лапник одеялами, куртками и брезентом. Склад устроен. Стол почти готов. Я попросила мальчиков вырыть яму для мусора. Остальные занимаются лодками, снастями, заготовкой дров. А девочки колдуют над ужином. Мы ждем вас.
  -- Хорошо, Анеля. Я сейчас закончу с этим и приду, - несколько резко ответил он, отвернулся и вновь стал яростно рубить ствол сосны, закусив губу. Щепки летели, как синицы и воробьи, из-под сильной красивой руки.
   Девушка тихо повернулась и пошла прочь. Хрупкие плечики печально опустились, густая коса безжизненно и грустно прорезала спину и бедра по середине, а на глаза навернулись непрошеные слезы от обиды. "Так мне и надо, дурочке! Нечего было строить из себя Джульетту", - злилась на себя Снегова. - "А вообще, чего я так переживаю? Права Веля, пора заканчивать с этими глупостями. Смешно разыгрывать трагедию на пустом месте. Ты - его ученица, ею и останешься", - пламя костра осветило нежное лицо, и Анеля смело, улыбаясь, вступила в круг света.
   Наступили недолгие сумерки, в небе показались первые звезды. Воздух посвежел, слегка похолодало. За ужином решено было отдыхать до десяти-одиннадцати. А потом мальчишки собирались устроить ночную рыбалку. К трем часам утра нужно было угомониться, чтобы проснуться пораньше, порыбачить еще немного, потом пообедать и тронуться в обратный путь к Малой рыбацкой стоянке, где их ждал добрый, замечательный человек - Григорий Ефимович Выжин.

* * *

  
  -- Поля, захвати в моем рюкзаке цветной пакет, пожалуйста. Там банка с чистящим порошком, - обернулась через плечо Снегова, неся к воде ведро с посудой. - Эвелина, поможешь?
  -- Конечно. Втроем мы быстро управимся, - откликнулась Панина, сворачивая клеёнку, намереваясь вытрясти и вымыть этот импровизированный стол.
  -- Девочки, поедете с нами на рыбалку? - из-за кустов выглянула лукавая мордашка Ланского.
  -- Это куда? - удивилась Веля.
  -- На середину озера.
  -- А кто еще из девочек поедет?
  -- Сталькова и Юля, остальные хотят в палатках посидеть, под гитару поголосить. Так как? На вас рассчитывать?
  -- Ну, чего, девчата? Айда? - вскинула подбородок Велька.
  -- Я не против, - повела плечиком Полина.
  -- Конечно, согласны, - подтвердила Анеля. - А мы вам мешать не будем?
  -- Вообще-то, толковой рыбалки все равно не получится. Мы и так уже столько шума наделали. Да и Александра Евгеньевича обещали кое-чему научить, а это не сразу выйдет. Так что, считайте это ночной прогулкой по озеру.
  -- Хорошо. Мы будем готовы через двадцать минут.
  -- Не торопитесь, нам тоже требуется время на подготовку. Анелечка, - обратился Эдик к девушке, - возьми куртку, уже сильно похолодало. - Он снял с себя легкую ветровку на синтепоне, протянул Снеговой.
  -- А ты?
  -- Я не замерзну, - улыбнулся юноша. - У меня свитер из верблюжьей шерсти.
  -- Спасибо, - мягко ответила девушка, принимая трогательную заботу друга.
  -- Мы вас ждем, - махнул Ланской в сторону костра.
   Девочки вымыли посуду, собрали в ямку весь мусор, приготовили все для завтрака и направились к мальчишкам. Те уже успели спустить на воду две деревянные лодки. Туманский что-то обстоятельно втолковывал Гранину, который молча и серьезно слушал, кивая головой.
  -- Остальное мы вам покажем на воде, - донеслось до Анели.
   Девушка прошла мимо одноклассника и учителя к резиновой лодке, у которой возился Эд.
  -- Эдик, можно я с тобой поплыву? - робко попросила она.
   Юноша поднял красивую голову, глаза его - синие, как эта вечерняя вода, вспыхнули радостно и ясно, и он взволнованно выговорил:
  -- Конечно, птаха! Я и сам хотел предложить, но подумал, что тебе в "резинке" холодно будет. Залезай, давай. Вот, положи под себя, для тепла, - он протянул надувную резиновую подушку.
   Снегова устроилась, уперев подбородок в колени, обняв ноги, задумчиво глядела на берег, где горел костер.
  -- Анелька, иди к нам! - позвал Туманский, указывая на свою лодку, в которой устроились Полина с Велей и Гранин. - Брось Эда, а то он нервный, когда рыбачит.
  -- Спасибо, мне и здесь не скучно, - улыбнулась девушка.
  -- Все, Ромео с Джульеттой уединились, - вздохнул Ваня, - и им лучше не мешать.
  -- Меркуцио, друг, оставь нас, грешных, - улыбнулся Эдик, отталкивая лодку от берега, - ну, что вы там застряли? Мы уже отчаливаем. - Добавил он, осторожно устраиваясь напротив Анели.
  -- Далеко не заплывайте! Не дальше середины, ладно? А то твою попутчицу продует, ветер поднимается. Эвелина, куртку накинь, пожалуйста, - мягко попросил Иван, - эй, на галере! Вы готовы? Отправляемся...- окликнул он лодку, где устраивались остальные рыбаки.
   Вся "кавалькада" медленно и торжественно направилась на середину засыпавшего озера.
  -- Ты сегодня какая-то странная, молчаливая, - осторожно заговорил Ланской, неторопливо загребая веслами темную воду. Тихие всплески немного тревожно и щемяще отдавались где-то в самой глубине сознания.
  -- Да нет, тебе показалось. Просто лес на меня так действует. От него в душе рождается покой, умиротворение, - откликнулась Анеля.
  -- Скажи, ведь тебе не по душе роль Джульетты, а?
  -- С чего ты взял? Я всегда мечтала хоть раз оказаться на месте сказочной принцессы. Мне даже неловко перед остальными девочками, потому что Бецкий всегда дает мне главную или одну из ведущих ролей.
  -- А на худсовете сказали, что иного выбора и не могло быть.
  -- Ты был на собрании? - удивленно подняла брови Снегова. - И как тебя пустили?
  -- Илья Гаврилович поговорил с директором и убедил Хвостова, что на подобных совещаниях педсостава, касающихся материально-хозяйственной части театра, должен присутствовать представитель актерской труппы. И дело вовсе не в том, что мы уже старшие школьники, а в том, что у нас есть право голоса в разговоре на пользу общего дела, и мы в состоянии внести полезные предложения.
  -- Ну, и как успехи, юный Ромео? - усмехнулась девушка.
  -- Зря иронизируешь, Анеля. Например, был принят к сведению мой вопрос о привлечении к созданию декораций художника из городского ДК. А костюмерный цех можно было бы попросить о содействии в пошиве костюмов.
  -- Значит, взрослые обещали помочь?
  -- И не только! - Эд хитро прищурился, глаза его заблестели. - Обещай, что никому не скажешь!
  -- Не могу, у меня нет секретов от Вели.
  -- Ей можно... Ну, так вот, сейчас администрация школы ведет переговоры с ДК на предмет постановки нашего спектакля на городской сцене.
  -- Да ты что?! - Ахнула Анеля, приложив руку к груди, где от волнения часто-часто забилось сердце, - глаза девушки запылали двумя яркими изумрудами. - Мы будем играть на сцене Дворца культуры?
  -- Если не закапризничает директор ДК. Но у них есть предварительное условие.
  -- Какое?
  -- Мы должны будем закончить постановку к новогодним праздникам.
  -- Замечательно! - оживилась Снегова. - Нет, ты только представь себе: огромная сцена, огни рампы, настоящие кулисы, тяжелый занавес, настоящие декорации!
  -- Ты не очень-то радуйся, - осадил её пыл Ланской. - Я, если честно, несколько побаиваюсь этой сцены. Не школьные подмостки, все-таки.
  -- Тебя эта идея не увлекает? - разочарованно спросила девушка.
  -- Вовсе нет. Просто в отношении полупрофессиональной сцены я в себе не уверен, - пожал плечами юноша.
  -- У меня тоже есть для тебя маленькая новость.
  -- Ну, и?
  -- Мы с Эвелиной решили сами сшить себе костюмы к спектаклю. Вчера были в библиотеке, перерыли кучу литературы по истории одежды, сделали зарисовки. Осталось сконструировать выкройки и найти нужные материалы.
  -- На это нужно уйму денег!
  -- Совсем не обязательно. Шить мы и сами умеем, а ткани и кружева, ленты, тесьму и блестки всегда можно подобрать и за небольшие деньги.
  -- Тогда я рискую потерять ослепнуть прямо на сцене.
  -- Почему?
  -- Потому что ты сама очень красивая, а старинная одежда достойной оправой украсит восхитительный бриллиант. Засверкаешь так, что от твоего света станет больно глазам, - улыбнулся Эдик, закрепляя весла на бортах лодки.
   Девушка промолчала в ответ на изящный комплимент. Невдалеке остановились на близком расстоянии друг от друга остальные лодки. С них слышались рокот ваниного голоса, отдельные ироничные реплики Паниной, смех веселой Поленьки и отрывистые фразы Александра Евгеньевича. Туманский, стоя позади Гранина, держал его правую руку с зажатой в ней удочкой под локоть и наставлял:
  -- Сильно не размахивайтесь, а то запутаете леску и зацепите за что-нибудь крючок. Плавно отводите руку назад и тем же мягким движением кладите поплавок на воду. Легкая рябь все равно отнесет леску на три четверти длины.
  -- Понял, Ваня, спасибо за советы, - рассмеялся Гранин. - А зачем спиннинги брали, если удочка есть?
  -- Попробуете лов и на спиннинг. На него очень легко ловить щук, но в этом озере их вряд ли поймаешь. Щучек нужно искать в маленьких лесных заболоченных озерках. Здесь же, если повезет, поймаем сигов или хариусов. Может, и налимчик попадется. Но нам он сейчас без пользы.
  -- Почему?
   С соседней лодки послышался голос Иевлева:
  -- Потому что икромет у него в декабре, и сейчас он весь на дне. Да мы и багориков не взяли, и пассатижей у нас нет.
  -- Боже, зачем же на рыбалке пассатижи? - удивился молодой учитель.
  -- А налим очень скользкий, и чтобы содрать с него кожу, нужен инструмент. Багорики же предназначены для того, чтобы легче было вытаскивать его из воды. Руками налима вытащить почти невозможно.
  -- Ясно. Ой, Ваня, смотри, - Гранин указал на нырнувший поплавок.
  -- Так, сейчас, одну минутку... Дайте-ка мне, - Иван осторожно перехватил удочку у учителя, ловко сделал подсечку и вытянул из воды небольшого сига. - Ну, вот, с первой рыбой вас, Александр Евгеньевич, - рассмеялся юноша, протягивая бьющуюся в руках рыбешку.
  -- Виват новорожденному рыбаку! - крикнул Алеша Иевлев, размахиваясь из-за спины и выбрасывая вперед руку со спиннингом. Послышался негромкий сухой треск - так разматывался барабан с леской. Тоненькая белая ниточка стремительно стекала с катушки, убегая вслед за грузилом под воду.
   В течение часа Гранин поймал еще четырех рыб.
  -- Это тоже сиг, а это уже хариусы, - пояснил Ваня, указывая на серебристые спинки.
  -- Но они же абсолютно одинаковые! Как же ты различаешь?
  -- Нет, не одинаковые. Смотрите, у хариуса совершенно иная форма спинного плавника. И на животике у него плавнички красновато-коричневые, а у сига они черные.
  -- Оказывается, рыболовство - серьезная наука, - покачал головой учитель. - Мне еще столько предстоит узнать!
  -- Вам понравилось, правда?
  -- Конечно, Иван! Я очень доволен, спасибо, - улыбнулся классовод.
  -- Да не за что, Александр Евгеньевич, - он повернулся в сторону резиновой лодки в отдалении. - Эд, как дела?
  -- Помаленьку. На уху хватит, - донеслось в ответ.
  -- Может, свернем до утра?! Поздно уже!
  -- Я не против.
  -- Можно было бы еще посидеть, но мои девчонки уже устали, - сообщил из своей лодки Алеша.
  -- Тогда все, заканчиваем, - скомандовал Ваня. - Эд, мы домой!
  -- Мы тоже собрались, - и лодка неторопливо поплыла к берегу, где догорал костер. За ней через пять минут тронулись остальные.
   Часть пойманной рыбы бросили в ведро с водой до утра, а несколько маленьких сигов выпотрошили, промыли, обваляли в соли и, закатав в добытую где-то глину, закопали неглубоко в землю под угли и золу костра. Когда рыболовные снасти снесли в хозяйственную палатку и подвесили над костром котелок с остывшим чаем, часть ребят уже крепко спала в одной из больших палаток. У костра остались сидеть Гранин, Сталькова, "великолепная пятерка" и Иевлев. Ждали, пока слегка нагреется чай, Анеля молча шевелила угли длинной веткой, мальчишки обсуждали итоги ночной рыбалки, Натали читала какую-то потрепанную книгу, а Александр Евгеньевич наблюдал за пляшущими язычками огня.
  -- Тихо как, благостно! - подсел к Снеговой Эдуард. - Как ты себя чувствуешь, очень устала?
   Девушка не ответила, поглощенная игрой искр, взлетающих в густую темноту неба.
  -- Анеля! - тронул Снегову за плечо Эд. - Пожалуйста, спой что-нибудь, лучше ту - мою любимую, - юноша чуть склонил к плечу голову со слегка вьющимися волосами и виновато улыбнулся, протягивая гитару.
   Тонкие пальцы осторожно коснулись струн. Гитара отозвалась неопределенно и тревожно. Сквозь отяжелевшую листву ближних берез пробежал порыв ветра, сорвав и закружив в воздухе несколько блестящих в свете костра монеток-листьев. А в потрескивание сухих сучьев, в плеск волн темного озера тихо и незаметно вплелся первый звук нежного чистого и сильного голоса. Снегова запела, без надрыва, без усилия и напряжения. Мелодия давалась ей легко, девушка свободно владела звуком. Светлую печаль, тихую тоску, прощение и любовь смогла передать Анеля своим льющимся, звенящим голосом.
  -- И качнутся бессмысленной высью пара фраз, залетевших отсюда: "Я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду...", - последние слова Анеля произнесла щемящим шепотом и замолчала. Едва замер последний звук, девушка подняла голову, взглянув на притихших одноклассников.
   Внезапно её глаза встретились с взглядом молодого учителя. Сердце в девичьей груди остро и больно полыхнуло. Так он еще никогда на нее не смотрел! Девушка увидела полный изумления и восхищения взгляд, которым он, словно трепетными пальцами, ласкал её кожу, и каждая частичка её души загоралась под этой лаской. Анеля смотрела в глаза мужчины, который против своей воли видел в ней желанную женщину. Лицо девушки вспыхнуло, но она поймала себя на том, что внутри у нее все поет и переливается радужными красками. Она еще не осознавала до конца значение так поразившего её взгляда, но чувствовала, что в нем - величайшая оценка и одобрение её таланту.
  -- Ты замечательно поешь, Анеля, - тихо, слегка дрогнувшим голосом произнес Гранин. - Я еще никогда не слышал такого тембра. У тебя удивительно техничный голос, хорошо поставленный. Ты где-то училась?
  -- Нет, специально никогда не занималась. Но всегда любила петь.
   Гитара пошла по рукам. Пели разные песни: веселые, шутливые, задорные. А потом вдруг какая-то из них сбивала общий бесшабашный настрой, и звучали немного грустные и наивные баллады о первой любви, обманах и разрушенных надеждах.
  -- Эдик, а ты мог бы спеть ту, что исполнял на одном из вечеров? - с надеждой спросила Анеля. Она знала, что юноша ей не откажет, но не была уверена, захочет ли он петь песню, от которой у него самого влажнели глаза и, временами, подрагивал от волнения голос. - Ту, которая очень нравится мне и Ване - "Город золотой".
   Ланской, не сказав ни слова, решительно взял гитару в руки и без всякого предисловия и возражений запел. Он готов был сделать всё, что угодно для той, которую боготворил, в которую влюбился с той минуты, как она впервые вошла в их класс, и которая сейчас сидела совсем близко, чуть касаясь его плеча.
   ...Чай был выпит, все песни спеты, а тепло и монотонное потрескивание костра навевало сон, и компания разошлась по палаткам. Сторожить и поддерживать огонь вызвался Эд. Гранин умышлено устроился в той палатке, которая уже часа три представляла собой сонное царство. И хотя он поймал себя на том, что ему очень хочется увидеть спящей Анелю, Александр решил не дразнить себя лишний раз. Он прекрасно сознавал, что Снегова с самого начала заинтересовала его сильнее, чем другие ученики или ученицы 11 "Б", и что этот интерес продиктован ему отнюдь не педагогическими стремлениями быть для этой девушки надежным классным руководителем или безупречным преподавателем биологии. Но в этом он не хотел признаваться даже себе. Как бы то ни было, остаток ночи Гранин решил провести в палатке, которая могла вместить еще только одного человека. "Великолепная пятерка" со Стальковой и Шаничевым удалилась в другой, оказавшийся более просторным брезентовый домик. Девчонки улеглись все вместе, вповалку, Сталькова попыталась оказаться рядом с Эдиком, и ей это удалось. Мальчишки уснули почти сразу же, девочки немного пошептались и тоже угомонились. Не спалось только Анеле. Ей всё чудились гранинские глаза, которыми он смотрел на неё, когда она закончила песню. Её будоражил тот взгляд, волновал и пугал, потому что, как только она воскрешала в памяти эти теплые и сверкающие зрачки, девушка чувствовала, как непонятной тяжестью наливается маленькая упругая грудь, как высыхают и становятся горячими губы. А как дрогнул его голос, от которого по спине - до самой шеи - прокатилась неясная и трепетная волна! Раньше ей неведомы были эти странные ощущения, но они будили внутри юного тела какие-то тревожные импульсы, сбивавшие с толку и вызывавшие смущение. Через полчаса, так и не заставив себя уснуть, она вышла на свежий воздух, тихонько прошла мимо посапывавшего у костра Туманского, спустилась к темной воде озера и села на мягкую мшистую кочку, выпиравшую над сонной водяной гладью из кружевной канвы берега. Из-за долгого ворочанья на жестком лапнике густая и пышная коса Анели растрепалась. Снегова распустила волосы и начала аккуратно расчесывать кончики, захватив в руку одну из роскошных прядей. Она сознавала красоту этого, доставшегося ей от природы, золотого богатства и с удовольствием баловала текучие кудри легкими движениями расчески. Девушка задумалась и не расслышала за спиной мягких и осторожных шагов. Из её гуди вырвался приглушенный вскрик, когда пушистого моря волос коснулась чья-то рука. Анеля резко обернулась и облегченно выдохнула:
  -- Господи, как же вы меня напугали, у меня чуть сердце не разорвалось!
  -- Извини, Анелечка, я не думал, что стану причиной твоего испуга, просто не смог удержаться! - виновато прикусил губу Гранин. - Я в жизни никогда не видел таких изумительных волос! Это просто чудо какое-то, невозможно было не коснуться их. Мне так давно хотелось узнать, что же они такое - тонкая пряжа лунного золота или шелковая паутинка лесных эльфов? - молодой мужчина вновь виновато улыбнулся. - Прости, пожалуйста, за дерзость. Ты, наверное, колдунья, а?
   Анеля не могла сердиться на него, хотя понимала каким-то десятым чутьем, что он сделал что-то очень непозволительное. Столкни их судьба при других обстоятельствах, возможно, она и не почувствовала бы странных угрызений совести за него, но в данном случае субординация была не та, и девушка ощущала некоторую неловкость от двусмысленности положения.
  -- У колдуний не бывает светлых волос, у них косы черны, как смоль, - мягко выговорила Анеля, помогая Гранину справиться с ситуацией.
  -- Ты не думай обо мне плохо, Анеля, я действительно не хотел и никогда не смог бы обидеть тебя. Это вышло как-то само собой, просто не знаю, как объяснить свой порыв. И, знаешь, мне безумно неловко! - тихо сказал Александр и беспомощно опустил глаза.
  -- Я нисколько не удивлена, Александр Евгеньевич, более того, я считаю, что ничего ужасного или обидного не случилось. Многие восхищались красотой моих волос, я и сама порой любуюсь ими и завидую сама себе. Не каждой женщине достается такое богатство. Так что, честно говоря, вы даже немного польстили мне таким вниманием. Мне очень приятно, и простите, что стала невольной причиной вашего беспокойства, - девушка снизу вверх смотрела в прекрасные яркие глаза молодого мужчины и читала в них бесконечную благодарность за деликатное понимание и чуткость. - Я смотрю, вам тоже не спится? Ходите как привидение среди деревьев и пугаете озерных русалок! - негромко и лукаво рассмеялась она.
  -- Не идет ко мне сон, прямо беда какая-то, - сокрушенно развел руками Гранин и в тон Анеле добавил:
  -- Дай, думаю, пройдусь, может, на какую фею набреду, загадаю желание, авось сбудется. Хотел воды зачерпнуть, а у озера, оказывается, есть свой хранитель - маленький, зеленоглазый и длинноволосый эльф. Теперь боюсь - вдруг заколдует, чары какие-нибудь наведет, превратит в медведя или филина.
   Обстановка была разряжена. Анеля спокойно и ласково улыбалась шутливым словам учителя.
  -- Если бы я хотела и могла бы вас заколдовать, я бы превратила вас в льва.
  -- Почему? - удивился Гранин.
  -- Потому что лев - царь, он - лесной аристократ, высшая знать. Это животное благородно и мужественно. В вас присутствуют эти черты. Мне кажется, что вы можете быть и безрассудно смелым и утонченно светским, вы сильны, рассудительны. В вас много скрытого огня и страстности, и в то же время..., - она на миг запнулась, вспомнила тот его пронзительный и обжигающий взгляд, почувствовала, как кровь прихлынула к щекам, - вы можете быть бесконечно чутким и нежным..., - и опустила глаза, спрятав за густыми ресницами блеск зрачков.
  -- Вот так оценка! - рассмеялся Александр Евгеньевич. - И ты бы не испугалась, увидев рядом с собой живого хищника?
  -- Но я-то знала бы, что это вы! Тем более, вы сами говорили, что никогда бы не причинили мне зла.
  -- Верно..., - он задумался, глядя на воду. - Знаешь, девочка, я очень хочу, чтобы ты была счастлива, поверь... И если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, не раздумывая, обращайся ко мне.
  -- Спасибо, - она снова улыбнулась. Ей было так легко с ним, так спокойно! Умные и честные глаза Гранина сейчас внимательно смотрели в её зрачки, и девушка чувствовала, что этим словам можно доверять, что он не подведет, не оставит на произвол судьбы, даже если о помощи его не просить. Она просто знала - такой человек сам почувствует, догадается и придет на выручку, не спрашивая, нужен он или нет. - Я не забуду этого, благодарю вас! - искренне добавила она.
  -- Можно? - он рукой указал на свободное пространство рядом со Снеговой.
  -- Конечно, простите, я сама не догадалась предложить вам присесть, - она чуть подвинулась, освобождая часть мягкой, выпуклой, нависшей над озером кочки.
  -- Ты любишь смотреть на воду? - спросил Гранин, устраиваясь около девушки.
  -- Да, очень... И еще - на огонь, - она отбросила за спину сверкающие в свете недалекого костра тяжелые и густые струи волос, интуитивно чувствуя, что Александр Евгеньевич снова обратит на них внимание. Снегова решила пока не заплетать косу, прекрасно понимая, как она хороша в потоке ярких волнистых и непокорных прядей. И не ошиблась, - Гранин невольно залюбовался ею, искренне и честно пытаясь смотреть на нее глазами преподавателя, а не молодого мужчины, который не мог не оценить свежей прелести юной ученицы. Он опустил глаза, а ночная темнота скрыла яркий румянец на нежной коже лица.
  -- Знаете, что вода, что огонь - они располагают к раздумьям. Только вода навевает умиротворение, покой, а огонь вызывает оцепенение. Порой кажется, будто духи огня саламандры, пляшущие в самой его глубине, зовут к себе, приглашают в круговерть смертельной пляски... Так бы и нырнула в алое марево!
   Гранин изумленно взглянул в задумчивое личико девушки и спросил:
  -- Ты ни разу не прыгала через костер, на Ивана Купалу, например? Или папоротник цветущий не искала?
  -- Через огонь нужно прыгать с кем-то, но ведь никто не соглашается, пятки боятся подпалить. А цветы папоротника искать бесполезно...
  -- Почему?
  -- А вы как думаете? - склонила она голову набок, искоса взглянув ему в глаза.
  -- Ну, наверное, потому, что это растение никогда не цветет.
  -- Может, и так..., - она помолчала, - но я думаю, что его никто и не пытался искать. Летние ночи, напоенные ароматом трав и цветов, кружат голову, пьянят ощущением свободы и близости тех, кто нам дорог. А в густой траве вместо лепестков волшебного цветка светят людям глаза их любимых...
   Молодой мужчина поразился глубине и смыслу рассуждений снеговой. Такого высказывания он не ожидал. Затаенная, внутренняя страстность вдруг прорвалась наружу в этих ее словах, а несвойственная ее возрасту мудрость перечеркнула фразу Бецкого о незрелости чувств.
  -- Анеля, а что за легенду о белом озере рассказывал вам Илья Гаврилович?
  -- Это об Ундине...
  -- О ком?
  -- Ну, вот у огня есть саламандры, у воздуха - сильфиды, а у воды - ундины. Это духи стихий нашего мира.
  -- Я что-то не представляю, чтобы в этом озере водились русалки. Правда, я грешным делом спутал тебя с ними, но чтоб на самом деле..., - он пожал плечами, недоверчиво улыбаясь.
  -- На то она и легенда, чтобы у вас был выбор - верить или нет. А Ундина это не русалка, это дух. У Жуковского есть повесть о ней в стихах. Кстати, очень красивая и печальная. Наша же северная история почти перекликается, по сути, с литературным вариантом.
  -- Каюсь, не читал второго и не слышал первого. Расскажешь?
  -- С удовольствием, тем более, получится довольно коротко. Суть такова, что однажды Полярная звезда увидела в лесу заблудившегося охотника и послала ему в проводники свою фрейлину - маленькую звездочку. Та вывела его к Белому озеру, от которого путь до жилья недолог и известен почти всем, кто забредал сюда. Когда охотник уснул на берегу, полюбившая его небесная странница спустилась на землю. Чтобы поцеловать возлюбленного. А Полярная звезда рассердилась и за такое самовольство и безрассудство наказала фрейлину, приказав навечно оставаться у этого озера и помогать всем, кто здесь окажется.
  -- А что же охотник?
  -- А он проснулся утром, быстро отыскал тропинку домой и ушел, чтобы встретиться со своей земной невестой. Несчастная пленница озера превратилась в Ундину и до сих пор лунными ночами оплакивает свою потерю. Рыбаки говорят, что тем, кто её увидит, она приносит удачу, а вода иногда выкатывает на берег её слезы-жемчужинки для тех, кто влюблен, чтобы помнили о том, что где-то и кто-то точно также любит и ждет их.
  -- Красивая сказка. И рассказывать ты умеешь, - замечательные смеющиеся глаза молодого человека заставили улыбнуться и Анелю. - Слушай, а ты стихов не пишешь?
  -- Я не пишу стихов..., - тихо и как-то отрешенно отозвалась девушка, глядя перед собой.
  -- Жаль...
  -- Я их краду..., - послышалось вслед за его ответом, и Гранин удивленно поднял брови, но не успел ничего сказать.
  -- ...у язв души, чтобы не так саднили...
   Кровинки букв нерв слова обнажили,
   Но, ежась, вновь по лезвию иду..., - словно в сонном бреду произнесла девушка.
  -- Это ты сама сочинила? - вырвалось у Александра. - Откуда в тебе такое?
   Анеля пожала плечами:
  -- Не знаю, как-то само собой получилось, пришло и осталось. Не знаю...
  -- Прочти еще, пожалуйста! Если ты не против.
  -- Александр Евгеньевич, милый, не обижайтесь, ради Бога, но можно я больше не буду? - неожиданно взмолилась девушка, не заметив, как с языка невольно сорвалось нежное слово. - Понимаете, это очень личное и...
  -- Анелечка, - молодой мужчина так же стремительно повернулся к ней всем телом, сжал в ладонях её крошечные пальчики, ощутив их мотыльковую хрупкость, закусил краешек губы, стараясь справиться с нахлынувшим волнением. - Я ни в коем случае не хотел лезть в душу, извини. Ну, вот, это уже вторая бестактность за последние полчаса.
  -- Вовсе нет, я не хотела вас огорчать, и мой отказ не означает никакого неудовольствия. Это я по собственной неосмотрительности разбудила ваш интерес. Но я все еще не готова показывать кому-либо свои "творения", - в её голосе послышалась ирония по отношению к самой себе. - Думаю. Что когда-нибудь наберусь храбрости и обязательно принесу вам тетрадь. Мне кажется, что именно вы не станете смеяться над моими пробами пера, сможете дать искреннюю и честную оценку стихам.
  -- Я буду очень надеяться на твое доверие, - серьезно пообещал Гранин и подумал: "Сколько же в ней еще вот такого - неожиданного, глубинного, подлинного? Чем она живет? А ведь могла бы похвастаться, блеснуть... И не стала, не разрешила себе".
  -- Ну, что, маленький и загадочный эльф? Спать не захотелось? - обаятельная и открытая улыбка учителя растопила серьезность и задумчивость момента. Анеля покачала головой и усмехнулась.
  -- Что тебя позабавило? - снова улыбнулся Гранин.
  -- Разве я похожа на эльфа?
  -- Ещё как!
  -- А мне казалось, что я гном в красном колпачке и с мешочком за спиной.
  -- И в мешке драгоценные камешки, которые гном прячет в горной пещере или под камнями в лесу. Так?
   Они весело рассмеялись, глядя друг на друга.
  -- Знаешь, Анеля, мне удивительно легко с тобой. Я это заметил ещё в первый день, когда ты сама себя назначила в дежурные.
  -- Мне тоже легко и спокойно. Я ещё ни с кем из учителей так не общалась. Разве что, с Бецким. А убирать класс я осталась после того, как представила вас со шваброй в руке.
  -- И что, очень смешная картинка? - несколько смутился Гранин.
  -- Не в этом дело. Вы же лев!
  -- Ну, и что? - не понял он.
  -- Помните, у Мориса Дрюона есть роман "Негоже лилиям прясть"? Так вот, и львам не пристало полы скоблить. Лев должен царствовать! - просто пояснила она.
  -- Теперь ясно. Значит, ты решила, что я белоручка?
  -- Нет, я подумала, что если вам придется убирать за нами грязь, то мы просто вас не заслуживаем. А я буду вынуждена превратить вас в кота, а не льва! - засмеялась хорошенькая девушка.
  -- Да уж, перспектива не из веселых: ловить мышей, мурлыкать и лежать у кого-нибудь на шее толстопузым воротником. Лучше царствовать! - заключил Александр Евгеньевич и поднялся. - А посему, повелеваю вам, госпожа Ундина, отправиться к костру погреться и постараться заснуть. - И мягко добавил:
  -- Я боюсь, что ты простудишься, Анеля, от воды очень холодно, - он уже почти собрался уходить, но что-то его остановило. - Погоди-ка, что это? - Гранин указал рукой в направлении кромки воды у её ног.
  -- Где?
  -- Вот, недалеко от тебя что-то блестит в воде. Или мне показалось?
  -- Нет, действительно что-то есть, - девушка привстала и потянулась белеющими в темноте пальцами к тихо волнующейся поверхности озера. Внезапно кочка, на край которой опиралась Анеля, подломилась, и девушка, не успев ни за что ухватиться, оказалась в ледяной воде.
  -- Бог ты мой! - вырвалось у Гранина.
   Молодой мужчина молниеносно сделал шаг за ней, провалившись в движущуюся, темную густоту, резким движением схватил Анелю за хрупкие плечи и буквально выдернул её из холодного плена. Так и не дав ей ступить на землю, стремительно и широко зашагал к костру, держа на руках лёгкую, как пушинка, испуганную ношу.
  -- Ваня! - еще издали позвал он Туманского, дремавшего у костра, - Иван, быстро найди в маленькой палатке мой рюкзак и неси сюда. Живо!
   Иван, не сразу поняв, в чем дело, все-таки быстро среагировал и через пару минут был уже наготове, с гранинским рюкзаком в руках. Пока Туманский искал требуемое, Александр Евгеньевич, усадив Анелю на бревно у костра, сдернул с себя ветровку, расстелил поближе к огню и скомандовал:
  -- Скорее, снимай мокрую одежду! Чуяло моё сердце, что я окажусь причиной какой-нибудь беды с тобой, к этому все шло... Безмозглый дурак! - он яростно стаскивал неподдающиеся узкие сапожки с насквозь промокшей Снеговой. А она настолько закоченела, что пальцы не слушались, и девушка не могла справиться даже с "молнией" на куртке. Она мучительно пыталась сдержать зубную дробь.
  -- Что произошло? - Ваня, торопясь, расшнуровывал тесемки рюкзака, не дожидаясь приказа, и понимая, что ему самому придется догадываться о том, что вытаскивать оттуда.
  -- Ваня, разыщи ещё пару одеял в палатках, только быстрее, иначе не обойдется без больницы..., - не ответил на вопрос юноши Гранин, которому наконец-то удалось сдернуть оба сапога с маленьких ног.
   Туманский бросил рюкзак и снова сорвался с места.
  -- Ради Бога, прости! Это моя вина, - молодой человек быстро расстегнул куртку, сорвал её с девушки. Потом стал стягивать через голову намокший, тяжелый джемпер, из-за воды превратившийся в серый ледяной панцирь. Длинные мокрые волосы Анели запутались, не давали освободить худенькое тело от бесформенной массы шерстяных ниток. При всем желании она ничего не могла ответить Гранину, изо всех сил сжимая челюсти, чтобы не застучать зубами. Снегову било крупной дрожью, и еще ей было безумно стыдно от того, что из-за её нелепого поступка - когда она потянулась рукой за блестевшим в воде предметом, который мог оказаться просто куском стекла, - сейчас перед ней вынужден оправдываться изумительно красивый мужчина, её учитель и просто человек, твердо обещавший не причинять её зла. Джемпер был снят; подбежал Иван, неся сразу три одеяла и несколько веток соснового лапника.
  -- Разверни одно одеяло, - отрывисто сказал Александр Евгеньевич. Он буквально толкнул Анелю на распахнувшееся в руках Вани шерстяное одеяло лицом к нему и... Снегова услышала сдавленное: "Прости", а вслед за этим сильные руки, резко опустившиеся на плечи сзади, одним рывком разорвали хлопчатобумажную блузку от ворота до пояса - расстегивать крохотные пуговички не было времени. Гранин тут же обернул грубую ткань вокруг обнаженных плеч и спины, спросил, не глядя:
  -- Сможешь сама джинсы снять?
   Девушка кивнула, нащупывая непослушными пальцами ремень. Как только руки Александра Евгеньевича опустились ей на плечи, изнутри по сердцу полыхнуло таким жаром, что она не смогла удержать вскрик, когда блузка затрещала по швам. Щеки сделались ярко-пунцовыми не столько от внезапной и секундной обнаженности, сколько от неожиданного желания почувствовать его руки на своих плечах и спине еще раз. Её испугало это смутное и непреодолимое желание, а холод и пелена перед глазами от смущения мешали координации закоченевших рук. Пока она снимала джинсы, больше похожие на обжигавшую холодом корку, Александр Евгеньевич прикрыл сосновые ветви своей ветровкой, положил сверху одеяло, принесенное молчавшим Ваней, который придерживал концы одеяла, обернутого вокруг Анели, и выпотрошил свой рюкзак. Потом усадил, похожую на мумию, Снегову на устроенное у огня "ложе" и сказал:
  -- Даю пять минут на то, чтобы ты одела вот это, - и протянул Анеле тонкую батистовую рубашку, голубой пушистый свитер с толстым воротом и шерстяные носки. - Время пошло...
   Гранин отвернулся, протянул руку за серебряной фляжкой, лежавшей поверх вещей, высыпанных из рюкзака, и отвинтил изящную крышечку.
  -- Вань, повесь котелок с водой для чая, пожалуйста, и подбрось веток в костер, - попросил он, наливая из флажки прозрачную жидкость в кружку до половины, повернулся к натягивавшей свитер Снеговой.
  -- Уже висит и даже закипает, - сообщил Иван и пошел искать дрова.
  -- Пей! - тоном, не допускающим возражений, потребовал учитель и протянул кружку девушке.
  -- Так это ж спирт! - еле выговорила она, испуганно глядя на Гранина.
  -- Ничего не хочу слышать! Кто из нас царь? Вы, сударыня, сейчас даже на человеческое существо не похожи. Так что, без пререканий, пожалуйста! Анеля, выпей, иначе заболеешь воспалением легких! Ну же?! - мягко попросил он.
  -- Ваше Величество, пожалейте! - взмолилась она, пытаясь улыбнуться посиневшими губами.
  -- И не подумаю! Давай! - он поднес ко рту девушки кружку с огненной водой. - Сначала выдохни воздух, а потом - залпом!
  -- О, сир, можно подумать, что вы - алкоголик со стажем...
  -- Будьте уверены, мадемуазель, опыт есть. Я не стал бы подвергать вас пытке, до этого не испробовав ее на себе. - Он свободной рукой слегка пригнул голову Анели к кружке. И девушка повиновалась, сделала два больших глотка. Слёзы градом покатились из распахнутых глаз, трудно было вдохнуть воздух в легкие.
  -- Дыши ртом, вот так... Хорошо! - похлопал по спине захлебнувшуюся кашлем Снегову Александр Евгеньевич. Он закутал ее в еще одно одеяло, подоткнул со всех сторон и уселся у её ног.
  -- Вот потеха-то будет, еще песни начнешь петь, - тихо рассмеялся он, исподлобья взглянув ей в лицо. - Теперь вот что, уважаемая Ундина, сейчас вы прячете свой любопытный носик поглубже в одеяло, а взамен этого высвобождаете мне одну ножку для дальнейшей экзекуции.
   Снегова не успела ничего сказать, вернулся Туманский, деловито волоча за собой целую гору сухих сучьев и стволов. Юноша молча наломал нужное количество веток и подбросил в огонь. Пламя быстро захватило свежее топливо, взвилось вверх, обдав Анелю нестерпимым жаром, а изнутри по телу стало распространяться первое, слабое, но блаженное тепло. Голова слегка закружилась, веки отяжелели. Гранин, видя, что девушка засыпает, улыбнулся уголками нежных, красивой формы, губ и выпростал одну из ног Снеговой из вороха шерсти, снял носок.
  
  
  
   27
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"