Аннотация: Представители касты патрициев современного мира совершают лицемерный дауншифтинг в дешевую закусочную. Но неожиданное событие встряхивает их совесть и все мировоззрение. Произойдет ли перемена?
Закусочная
Четверг. 16:25 показывает мой "Ролекс".
Этот поганый городишко не понравился мне с первого километра кривой дороги. Я уж раз сорок пожалел, что явился сюда, но работа была прежде всего: нашей фирме не помешает филиал и в этой дыре. После напряженных переговоров я с коллегой захотел перекусить, но вот проблема! В этом городке не нашлось ни одного стоящего ресторана!.. Разве что вот эта кофейня.
Быть может, привлекла мое внимание исполинская неоновая надпись "МЕЧТА ГУРМАНА" на крыше здания, но, скорее всего я зашел сюда только оттого, что устал трястись на кочках в поиске ресторанов... Но также на это были и другие причины...
Раздраженно хлопнув дверью такси, я вновь смотрю на часы: за нами приедут только через час. Старая "Волга" унеслась, кряхтя мотором.
Я сижу за дешевым и липким от грязи столиком, напротив меня мой коллега по работе Сергей Коротков. Его портфель лежит на свободном стуле, мой - на полу, недалеко от моих вечно лоснящихся туфель. Наш столик около окна, как и большинство в этой кофейне; весеннее, но уже набравшее силу солнце нещадно жжет нас сквозь стекло, оно делает жирные пятна на столе еще более заметными (или мне кажется, что стол жирный?). От жары подкрадывается мигрень, а обстановка напоминает какой-то фильм, но какой - не помню.
Здесь я чувствую себя неуютно: мы с Сергеем в дорогих костюмах, с дорогими портфелями, с кучей денег и карточек в кошельках из кожи жирафа; а вокруг грязные, оборванные, не следящие за своими лицами люди класса ниже среднего. Хотя, по идее, это я должен защищать ресторан, так как заехать сюда было моей идеей.
Я сдерживаю свое недовольство (временами это бывает очень сложно: все оказалось намного хуже, чем я ожидал), а вот Коротков веселится на полную.
- Как там этот киоск именуется? - захлебываясь смехом, спрашивает он. На самом деле он помнит название.
- "Мечта гурмана".
Я мрачен.
- "Мечта идиота"! - с новой силой смеется Сергей, а мне вдруг становится стыдно: мимо нас проходит смазливая официанточка (одна из двух "прислужниц" работающих здесь), которая вероятно услышала придурка Короткова.
Дальше мы принимаемся выяснять - что это за место. Коротков настаивает на "забегаловке", я же говорю, что это "ресторанчик". Потом я вдруг говорю, что это "кофейня", а Коротков опускает это строение до ранга "кафе", а потом до ранга "бистро". После пятиминутного спора мы соглашаемся на "закусочной". Правда, Сергей уточняет: "очень маленькая закусочная", а я добавляю "...ресторанного типа", хотя бы потому, что тут есть две официантки, одна из которых очень даже ничего; Коротков только жмет плечами.
После мы замечаем, что на столе лежат две тарелки с жареным мясом и две чашки с чернющщим, пускающим пар кофе. Я честно признаюсь коллеге, что не помню, чтобы мы такое заказывали; я предполагаю, что это все из-за того, что мы целиком были поглощены спором, а Коротков вообще говорит, что он заказывал салат с шампиньонами, потом поправляется, потом опять настаивает на своем. Я в шутку говорю, что, наверное, это уже лежало на столе, когда мы пришли. Коллега неожиданно соглашается.
От запаха забегаловочного эспрессо меня тошнит, и я заказываю бутылку минералки. Бутылку приносит вторая официантка - толстенная черствая баба, на месте талии у которой такой же уродский как она сама фартук с грибами (наверное, с бледными поганками), и мой настрой на еду ухудшается. Хотя, может, эта баба и не такая толстая, но черствая точно, и неприветливая (как таких вообще земля держит?). Ну да черт с ней.
Я вижу, как Сергей тыкает вилкой в кусок баранины, причем без явного желания засунуть это в рот. Он поднимает на меня глаза и говорит:
- Слушай, ты ведь нарочно притащил меня в эту забегаловку.
- Ты ошибаешься, - сам не зная почему, отвечаю я.
- Нарочно, - настаивает Коротков.
- Нет, - говорю я. - Во всяком случае тебя я никуда не тянул.
- Ты решил поиздеваться над бедным маленьким ресторанчиком своим присутствием, посмотреть на лица людей, которые здесь ужинают. Тебе ведь нужен ежедневный запас садистской энергии!
ДА!!!
- Нет, ты не прав, Коротков. - Я подношу горлышко бутылки ко рту в ожидании, почему-то, вкуса мочи... Минералка посредственная, но теплая.
- Не притворяйся. Я же знаю, какой ты ублюдок.
- Мне абсолютно равнодушны эти люди, - говорю я, пытаясь осилить себя и положить ломтик баранины в рот. Потом добавляю: - Ты же сам слышал: водитель больше не знал ресторанов в этом городе.
- Он этого не говорил. Просто признайся, что ты пришел посмотреть на бедняков этого города; на бедняков, которые ходят не в рестораны, а в забегаловки. Уж я твое отношение к низшему классу знаю.
- Не буду отрицать, что мне интересно, как выглядит ресторан худшего города из всех, которых я когда-либо видел, но... Прежде всего я хотел поесть. Ну и, заодно, посмотреть, - я подбираю слова, - чем питаются низы нашего общества. Это, знаешь, как гастроли известного певца в какой-нибудь Мухосранск. Причем на этих гастролях платит не город, а певец.
Сергей жует мясо (самоубийца!). Задумывается, пережевывая то ли мясо, то ли мои слова. Говорит:
- Ну и чем, по-твоему, они питаются?.. Ладно, можешь не говорить, твой ответ и так ясен.
- Да ничего такого, вполне терпимо, - неожиданно говорю я, попробовав мясо. - Просто классом пониже цивилизованного.
Мы молчим. Что бы еще такого сказать, думаю я, как бы еще уколоть это теперь ненавистное мне место.
- У меня от этих твоих "гастролей", Илюха, будет гастрит, - говорит Коротков, но я быстро отхожу от этой темы:
- Слушай, как ты думаешь, какое у них самое дорогое блюдо? Большая тарелка салата? Или...сэндвич с креветкой?
Коротков смеется, спрашивает:
- Кстати, ты в "Троне" заказывал омара с икрой, самое дорогое блюдо в ресторане?
- Шутишь? Я их ем, как канапе! - Я неожиданно вспомнил одну историю. - Я недавно там ужинал с двумя шлюшками из модельного агентства, так они...
- Слушай, это точно баранина?
- Ты меня слушаешь?
- Да, ты ужинал со шлюхами в "Хрустальном троне".
- Да нет же. Я ужинал с моделями. Так вот, я даже не знал, о чем с ними болтать! Говорил на одну тему, на другую, а они только глазами хлопали. Представляешь? Они тупые, как курицы!
- Я не удивляюсь, Илюха.
- Не, ну ты представь, в жизни люди умеют только ходить от бедра да задом крутить, больше ничего!
- Успокойся, Алексеев, им это на фиг не надо - знать что-то еще. Сегодня мир специализирован. Кого-то учат по подиуму ходить, кого-то - пользоваться Экселем. Вот ты умеешь что-нибудь, кроме как заниматься созданиями филиалов? Можешь локомотив зубами сдвинуть?
- Да я, если ты не знал, по три часа в спортзале каждый день провожу! Локомотив двинуть - не знаю, а вот пару-тройку сотен раз отжаться - сделаю, слушай, мне все-таки хочется узнать, какое у них самое дорогое блюдо. Надо попросить меню.
- Шутишь, что ли? Какое тут меню, это же забегаловка!
- Это ресторан-закусочная, Коротков. Если тут ходит обслуживающий персонал, то и меню должно быть. Официант!
- Алексеев, успокойся. Ты сегодня разошелся.
- Официант! - повторяю я. Правильнее было, конечно, сказать "официантка", а еще правильней - "официанточка" (так как к нам подходила та, луч света в темном царстве).
- Алексеев, - спокойно говорит мой собеседник. - Не валяй дурака. Лежачих не бьют. Ешь, твоя баранина остывает.
Стук каблуков раздавался все громче и отчетливее, и вот около нас стоит официантка. До меня докатывается волна дешевых, но все же духов. Я медлю, желание посмотреть меню (уже без разницы - есть оно или нет) отпадает, официантка ждет, я не знаю что сказать, думаю и почему-то спрашиваю:
- Э-э-э... как... вас зовут?
Официантка, конечно, возмущается, но я поправляюсь:
- То есть... я хотел... заказать еще минералки.
Немного подержав грозный взгляд на мне, официантка отходит от нашего столика. Коротков еле слышно смеется.
- Что ты там про мясо говорил, Коротков? - немного злой на коллегу спрашиваю я.
- Да я уже и забыл.
- Что оно остывает. Да, ты сказал, что оно остывает.
- Может быть и так.
- Нет, ты еще что-то говорил про мясо.
- Да? И что же?
- Это я у тебя хотел спросить!
Коротков задумывается, пережевывая.
- Может, - начал он, - что оно слишком жирное?
- Нет, ты такого не говорил... Да, вспомнил, ты сказал, что эта баранина не похожа на баранину.
- Правда? - поднимает брови Сергей.
- Да. И это отличная тема для разговора: в этой забегаловке хреновая еда.
- Ну начинай.
- Так вот, я согласен, это - не баранина и есть это нельзя. Брось вилку, не позорься! Как ты думаешь, что это за животное?
- О черт, Алексеев, ты ублюдок. - Сергей бросает вилку. - Знаешь, как испортить аппетит. Меня же сейчас вывернет!
- Не будь таким чувствительным, Серега. Ты же заведуешь финансами, расчувствуешься еще и отдашь всю годовую выручку спидоносной нищенке на той стороне улицы. Да еще и отдашься сам.
Я расхохотался.
- Иногда мне хочется двинуть тебе, Илюха.
Я показал Короткову ладони:
- Ты же знаешь, у меня неприкосновенность. Табу.
Сергей вздохнул, подвигал челюстями:
- Ну и что ты там говорил насчет животных?
- Мне кажется, это что-то нетрадиционное.
- Не баран? - спрашивает Сергей.
Официанточка ставит на наш столик бутылку минералки (солнце играет вспышкам на колыхающейся воде). Я замолкаю ненадолго: не хочется, чтобы официантка знала всю правду этого строения. Уходит.
- И не свинья, и не курица, и даже не лошадь.
Сергей в предвкушении. Я чуть склоняюсь над столиком:
- Представь, Серега, что ты со своим Бобиком на неделю оказался в пустом запертом гараже без еды и воды...
- Стоп, заткнись. Неужели ты думаешь, что это собачатина?
- Нет, ты не дослушал...
- Я тебе и так отвечу, Алексеев: нет, я бы не съел Альберта. Ни за что.
- А если бы с тобой был, например, соседский пес? И ты был бы страшно голоден?
- Нет, Алексеев, и даже если очень вкусный.
Я открываю новую бутылку, хотя не прикончил еще старую. Хлебаю минералку из горлышка: во рту пересохло; продолжаю:
- А вот здесь тебя заставляют есть таких же альбертов. Какая гадость! Да еще и тараканы по этому мясу ползали, слушай, я сейчас прикончу шеф-повара и разнесу это место.
- Ну откуда ты знаешь? Почему бы этому животному не оказаться бараном?
- Ты спрашиваешь, откуда я знаю? Потому что я видел, как только вошел, я увидел лицо шеф-повара. Уродская желтая морда с косыми глазами. Китаец это, монголоид долбаный, я сразу заметил это. Жаль, что вспомнил только сейчас, когда уже попробовал эту отраву.
- И что, что китаец?
- Слушай, не изображай девственницу. У всех этих китайцев хитрющие крысистые подхалимажные глазки. Они все сделают, чтобы заработать деньги в нашей стране. Уже и закон приняли, запрещающий иностранцам торговать на рынках, а они и не спешат уходить, а когда приходит проверка, быстренько собирают вещички и сматываются... а потом опять приходят. Расплодились, блин!
- Ну и что, что здесь китаец повар? Не все же они одинаковые.
- Ты действительно так думаешь? Ты посмотри на них и попробуй найти отличия. Они одинаковые, как муравьи. Нет, как крысы. Плодятся, сволочи, не останавливаясь. Весь нормальный мир держится на личностях, а эти берут количеством.
- А причем здесь собаки?
- Могу поспорить, что в подвале они держат дворняг. Держат, а потом закалывают и скармливают нам. Я тут, кстати, недавно по телевизору видел репортаж, как в одном ресторане еду готовил китаец, больной туберкулезом! А как понимать их массовую миграцию в нашу Сибирь? Теперь ты понимаешь, что эти китаезы делают с нами и на нашей территории? Это стопроцентный саботаж!
Сергей отхлебывает кофе и выдает:
- Все-таки зря ты так на них. У нас сейчас с ними вроде как политическая дружба.
- Плевал я на эту дружбу. И уверен, что они тоже плюют. Китай - это большая бомба, по которой лучше не пинать, поэтому мы с ними и "дружим". Они наращивают мощь и скоро захватят мир; возможно даже, что это придется на наш век, и тогда ты вспомнишь этот разговор. Я-то знаю, что воюют до сих пор количеством и хитростью.
Возник перерыв, Коротков смотрит на меня, как на врага человечества. Я продолжаю:
- Вот говорят, что русские - самый живучий народ. Нет. Китайцы останутся даже после Армагеддона. Китайцы и крысы, - я молчу, глядя на коллегу по работе. В ожидании реакции что ли? - Русские все же немного честнее этих узкоглазых.
Коротков странно смотрит на меня.
- Да ты не просто ублюдок, Алексеев. Ты - расист.
- Ой, только не надо этих ужасных слов - расист, фашист, - морщусь я. - Я скорее реалист.
- Это ты называешь реализмом?
- Сейчас мир свободен в выражениях и мыслях, и люди нового поколения могут себе позволить нечто большее и более точное.
- Да пошел ты со своим шовинистическим реализмом!
- А что, сейчас большая часть мира - шовинисты и националисты.
- Ах вон оно что! Наверное, они просто тщательно это скрывают.
- Дело не в этом. Представители большинства наций сами того не желая, подсознательно ненавидят других, а уж если эти другие начинают безобразничать...
- Я не желаю слушать этот бред. Давай лучше говорить о баранине.
- Все люди - националисты, Коротков. Все! Даже ты.
- Да неужели?
- Ну вот представь: какой-нибудь умный авторитетный мужик научно доказал и объявил, что люди, которые носят костюмы от Armani и Versace являются богами, избранными и суперменами в одном флаконе... - (на Короткове льняной костюм от Armani, на мне - от Versace) - ...ты бы испытал гордость за себя?
Сергей думает, потом качает головой:
- Нет, Илюха.
- Почему?
- Нет, я не понимаю тебя.
- Ты, Коротков, просто не человек нового времени.
- И, заметь, я не очень-то об этом жалею. А уж если люди нового времени все сплошь расисты, то не долго Земле осталось!
Сергей остывает, приглаживает, как ему показалось, растрепавшиеся волосы, тянет руку за чашкой и взгляд его касается тарелки с блюдом.
- Ну и причем здесь баранина, скажи мне?
- Ты хотел сказать, собачатина?
- Как тебе будет угодно.
- Баранина здесь притом, что ее должен готовить нормальный повар, а китайский нелегальный эмигрант всегда будет готовить собачатину. И вот сейчас мы чуть не съели какого-нибудь бобика или эйнштейна, или как так зовут твоего пса?
- Альберт.
- Ну я и говорю... Короче, этот ресторанчик не жалко и ограбить. Да, прямо сейчас ограбить.
- Что тебе не нравится? Среднестатистическая закусочная. В каждой второй китайцы - повара, а травятся люди редко. И, между прочим, ты в начале защищал это место. Забыл?
- Нет, я изменил свое отношение после нескольких минут нахождения здесь. Я понял, что это место - сущий ад и приготовленная отрава. Люди должны питаться в нормальных местах, где уважают посетителей, где красивые привлекательные официантки и повар не покрытый угрями подозрительный китаец, отравляющий еду своим прикосновением, кстати, почему здесь так жарко? У меня уже одежда к телу прилипла, - Я смотрю на потолок вокруг. В разных частях потолка крутятся смешные пропеллеры, которые еще больше придают закусочной нелепый вид. - Могу поспорить, - говорю я, глядя в глаза Сергею, - что над нами вентилятор не крутится...
Сергей медленно поднимает глаза на потолок и держит их там некоторое время.
- Ты прав, - произносит он и внутри меня раскатывается что-то теплое.
Я поднимаю брови:
- Как это понимать?
Сергей пожимает плечами.
- Нам просто не повезло с местом.
- Не повезло, - повторяю я. - Значит, благополучие посетителей в этом месте основывается на везении.
- А чего ты хочешь?
- Я хочу, чтобы вентилятор заработал и у нас. В другом месте мастера прибыли бы в ту же секунду, когда остановился вентилятор. Слушай, я ненавижу это место, я разнесу его в клочья, - я замолкаю, с отвращением смотрю на свой кусок жареного мяса (я уже не воспринимаю это как еду) и продолжаю: - Я сейчас позову официантку, но не ту, которая хорошенькая, я позову старую толстую дуру и попробую пожаловаться по поводу вентилятора. Если же ответ мне не понравится - это будет последней каплей...
- И что тогда? - спрашивает Коротков.
- Увидишь, - лаконично отвечаю я, улыбаюсь и ищу взглядом "старую толстую дуру". Ох как мне хочется высказать ей все, что я думаю о ней и об этом месте, но я превозмогу себя и поступлю несколько иначе.
После моего зова грибной фартук ковыляет к нашему столику с явно плохим настроением. Я подавляю в себе садистскую улыбочку и делаю серьезный вид делового и оч-чень интеллигентного человека.
- Чего вам? - говорит она не очень дружелюбно. Наверное, ей не понравился мой зов: "Эй, вы! Да, вы, подойдите-ка сюда".
- Извините, пожалуйста, - с издевательской интеллигентностью говорю я. - Когда мы сидели с другом и наслаждались едой, у нас возникла небольшая проблема... - У этой дикарки при одном взгляде на такого интеллигента, как я хищно сомкнулись зубы, а когда я начал говорить подобные речи у нее отчетливо эти зубы заскрипели.
- Какая еще проблема? - раздраженно, но сдержанно спрашивает она. - Говорите короче, что вам надо?
- В мире глобальное потепление, за окном жара последнего круга ада, - академически растолковываю я, - а в помещении невозможная духота, от которой из всех посетителей страдаем только я и мой друг... - Я ждал реакции, но официантка молчала, готовая, однако, взорваться. - Как вы думаете, чем это вызвано?.. Не догадываетесь? Не заметили ничего необычного? А мы с другом заметили. Вентилятор, - произношу я ключевое слово. - Он не работает, - тихо говорю я. - Мы приехали в ваш город и хотели после переговоров цивилизованно перекусить. Нам посоветовали вашу закусочную как самую лучшую, мы пришли сюда и решили дать вам немного больше денег и своим присутствием увеличить престиж этого места. Но здесь, как назло, нам достается самое херовое место... Решите, пожалуйста, эту проблему оперативно.
- Сейчас ничего нельзя сделать. - Официантка, вероятно, старалась выуживать из мыслей самые приличные слова. - Мастера сегодня не придут. Если вам не нравится это место, садитесь на другое, здесь полно свободных.
- Но мы пришли сюда и хотим сидеть здесь. Позаботьтесь, пожалуйста, о дорогих гостях.
- Ах вон оно что, дорогие гости! Может, мы должны перед вами красный коврик расстелить?!
Люди оборачиваются на нас, осуждающе смотрят на злобную официантку, которая наглейшим образом облаяла интеллигентного мужчину.
- Если у вас есть претензии к нашей закусочной, - гневно продолжала баба, - обращайтесь к администратору, или, еще лучше, жритев СВОЕМ городе и в СВОИХ ресторанах для миллионеров!
Я чувствую удовлетворение: "Жрите в своих ресторанах. Валите отсюда, козлы, выметайтесь, и жрите, где хотите, только не здесь".
Официантка отходит от нас, народ провожает ее глазами. Я получил, чего хотел, правда, не в полном размере. Я ожидал чего-то типа "Не умничай тут, интеллигент сраный", тогда бы я, хотя бы, мог отомстить за весь образованный класс.
- И передай своему узкоглазому повару, что его еда полная ху***, - бросаю я ей в след, но она это вряд ли услышала: общий шум заглушил слова.
Я разворачиваюсь к Короткову. Он выглядит ошарашенным. Несмотря на то, что он уже успел привыкнуть к моим выходкам, каждый раз он удивляется, словно впервые.
Я поднял брови, мол, что и требовалось доказать, сказал:
- Крестьянский слой. - Я пью минералку, ослабляю узел шелкового галстука и продолжаю: - Вот что с дикарями делает демократия, таких ведь на привязи держать надо. - Я вытираю рукой мокрое от пота лицо. - В нормальном ресторане ее бы вышвырнули с работы без выходного пособия... Все, Коротков, эта закусочная сама напросилась. Здесь хреновая еда, собачатина, повар - китаец, грубят официантки, мне жарко и, главное - дурацкое, лживое название.
- Что ты собираешься делать?
- Я устрою погром.
- Погром?
Я говорю тихо:
- У меня в портфеле травматический "Макаров" для самообороны. Я возьму в заложники домохозяйку, которая сидит за столиком сзади меня, - (я увидел ее, когда говорил с официанткой), - заставлю всех в этой забегаловке кинуть в портфель по десять рублей, потом найду старую толстую официантку, завяжу ее фартук у нее на голове, приведу сюда шеф-повара, и размажу об его рожу баранину. А потом я благополучно скроюсь через черный ход. Все произойдет быстро, никто даже не успеет сообразить, что к чему.
- Это сейчас была шутка? - после небольшого ступора спрашивает Сергей.
- А ты сомневаешься, что я это смогу сделать?
- Нет, я сомневаюсь, что ты это осуществишь.
- Сомневаешься, значит. Ну хорошо. Может тогда поспорим?
Коротков усмехается:
- Да я клянусь своей работой, что ты этого не сделаешь.
- Может тогда поставишь на кон свою машину, Коротков?
- Машину? Хм-м. Какую?
- Ну, мне нравится твой черный Ауди ТТ...
Коротков задумывается.
- Ты же все равно на нем не ездишь, - добавляю я.
- Ладно, - неожиданно смело заявляет Сергей, - согласен. Я ведь даже хотел ее подарить теще из-за ненадобности... - Тут лицо Короткова засветилось лукавым счастьем. - А вот если ты не сможешь грабануть забегаловку, ты отдашь мне...
Коротков, видно, вспоминает, какая моя вещь вызывает в нем наибольший градус зависти. Он хищно улыбается:
- Ты отдашь мне свой золотой "Ролекс".
Я отшатываюсь, словно от пощечины.
- ...Коротков, "Ролекс". Это же... реликвия. Это моя гордость... Мой отец носил их... Хотя неважно, все равно я в более выгодной позиции.
- Ну это еще бабка надвое...
- Коротков, - говорю я. - Я уже представляю себя в твоем Ауди, моя рука с "Ролексом" свисает из открытого окна...
- Слушай, ты что вправду решил это сделать? Если это так, то ты ненормальный.
- Нет, я не псих. Я всего лишь ненавижу это место, ненавижу этот крестьянский, эгоистичный и пофигистский образ жизни людей этой страны. Может я человек слишком несдержанный, но придется эту закусочную опустить. Если они не хотят уважать мои права, то пусть опускаются дальше вниз.
- Стоп, стоп, - остановил меня Коротков. - А как же я? Ты, значит, убежишь через задний ход, а я?
- Хорошо, Серега, ты побежишь со мной.
- А если кто-нибудь тебя запомнит?
- А для чего, ты думаешь, существуют адвокаты? Мой вытаскивал меня из самых глубоких неприятностей, а уж эту-то шутку...
Я потянул руку к портфелю, но Сергей меня опять остановил:
- Слушай... не надо, пошутил и хватит.
Я усмехаюсь.
- Боишься Ауди потерять?
- Да на Ауди мне насрать, еще десять таких куплю... Но вдруг... найдется какой-нибудь герой.
- Запомни, Серега, герои только в таком тесном месте, как телевизионный ящик. Да и вообще, только дебил может защищать это место.
Я хватаю портфель и открываю его, нащупываю холодную рукоятку травматического пистолета, внутренне улыбаюсь и смотрю на Короткова.
- А между прочим ключи от машины практически у меня в руках. Как видишь, я не отступаю... Ну что, Коротков, считай с пяти до одного.
- ВСЕМ СИДЕТЬ НА МЕСТАХ! НЕ ШЕВЕЛИТЬСЯ! ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ! Я СКАЗАЛ, НЕ ШЕВЕЛИТЬСЯ! ВСЕ УТКНУЛИСЬ В СВОИ ТАРЕЛКИ, МОЛЧАТ И СЛУШАЮТ МЕНЯ ВНИМАТЕЛЬНО!
Ошарашенный, я застываю в полусидячем-полустоящем положении. Сперва я думаю, что это все сказал я, но потом соображаю, что... а) сигнал к началу еще не прозвучал; б) я бы выбрал другие слова; в) какого черта я звучу где-то у столика при входе?
Я не вижу человека, который сделал столь смелое заявление, так как я сижу (стою?) спиной к входу/выходу, а поворачиваться мне не очень хочется. Все люди замолкли и повернули головы к выходу; официантки остановились. Я буквально вижу, как от лиц людей откатывает кровь.
- Руки на столы! Быстро! Чтоб я их видел!
Люди медленно вытягивают руки вдоль столов.
- Я сказал, быстро!..
Дневной свет отражается от какого-то металлического предмета, и солнечный зайчик прыгает на белое лицо официанточки. Раздается оглушительный хлопок, от которого подпрыгивают все посетители; женщины визжат. Официантки садятся на пол и хватаются за головы. Сзади что-то сыпется с потолка.
- Третий раз я повторять не буду!
Я медленно сажусь и послушно кладу руки на стол. Я словно проглотил голосовые связки. К горлу почему-то подкатывается ком смеха.
- Кто шевельнется - застрелю на хрен! Я не шучу! Я нервный!
Он мигом забегает в комнату к поварам. Загрохотало. Налетчик кричит. Из дверей комнаты вылетает китаец. Далее вылетают двое его братьев-близнецов. Следом выходит налетчик, теперь я могу его видеть: черная шапка с вырезами для глаз и рта, зеленая куртка и джинсы, в руке "Макаров", телосложение соответствовало 20-летнему человеку. Налетчик толкает всех троих китайцев, и они падают на пол. Дуло пистолета смотрит то на одного, то на другого повара. Один из них, наверное, единственный, который хоть немного знал русский, завопил:
- Не убивать! Пазалуста, пазалуста!
- Закрой рот! - рычит налетчик, бьет китайца кроссовкой по ребрам. Тот плачет.
Налетчик летит к входной двери, переворачивает табличку на ней, смотрит на улицу, поворачивается и заявляет, что мы уйдем отсюда невредимыми только в том случае, если будем четко выполнять то, что он говорит.
Я снова не вижу налетчика, и мне приходится рассматривать его жертв. Напротив меня сидит Коротков с растерянностью больного аутизмом, он изредка поглядывает на меня, но я не знаю, чего он хочет; кругом низший класс с белыми удивленными лицами, внимательно следящими за действиями налетчика; где-то вдалеке от меня сидит толстая дура; в двух метрах от нашего столика сидит другая официантка, она держит руки на прическе и изредка, с боязнью посматривает на нарушителя спокойствия; китайцы лежат на полу, словно у себя дома на диване, один хнычет, второй молчит, третий тихо трещит на родном языке...
- Сейчас каждый, я повторяю - каждый в этом ресторане положит в этот пакет свой сотовый телефон.
Хрустит полиэтилен.
- И вам лучше не пытаться прятать мобильники и уговаривать меня, что у вас их нет. Я знаю, сейчас они есть и у последнего бомжа. Если все выполнят эту простую просьбу, то все пройдет гладко, и вы сможете вернуться домой.
Люди шепчутся. Дальше налетчик говорит громче и агрессивнее:
- И не смейте тянуться за ними сейчас! Если я замечу, что кто-то шевелится или, что хуже, говорит по телефону - пробью голову не раздумывая. Ну, вы, - обращается он к кому-то, - доставайте телефоны, шевелитесь!
Что-то падает в пакет.
- Ты, давай!
Второй телефон ныряет в пакет, ударяя при этом первый.
- Ты, доставай! Доставай! Тебе нужно отдельно сказать?!
Пластик бьется об пластик. Шуршит пакет. Налетчик шагает к следующему столику. Еще два столика и он дойдет до меня с Сергеем.
- У нее действительно нет телефона, - говорит еще один женский голос.
- Тогда давай серьги, кольца, что там у тебя есть!
- Нет, пожалуйста! - взмолилась девушка.
- Давай сюда!
Скрипят столы и стулья, грохот, визг.
- Слушайте, вы! Убирайтесь отсюда подальше. Вы все равно просто так не скроетесь с нашими телефонами, - раздался смелый опять же женский голос.
Шум обрывается.
- Что? - ошарашено говорит грабитель. - Кто это сказал?
- Я сказала.
Я не верю своим ушам и тому, что этот голос звучит в двух метрах от нас с Коротковым.
Грабитель подходит к официанточке, которая успела подняться на ноги. "Зачем ты это сделала?" - думаю я.
- Ну-ка повтори.
- Я сказала, что вам нужно убираться отсюда. - Было видно, что она боится, поглядывая на пистолет. - Здесь вы много не заработаете, и для вас будет лучше, если вы опомнитесь и уйдете.
Официантка вскрикивает и мне приходится повернуться. Сердце мое заколотилось, как будто бы налетчик схватил за волосы не смелую девушку, а меня.
- Ты что мне, б**дь, приказывать будешь! Да я тебя...
"Ну все" - думаю я.
Мое тело неожиданно поднимается со стула и становится самой заметной и заслуженной мишенью. Я сошел с ума.
Причем, уже давно.
- Эй, орел! Ну-ка отпусти ее!
С этой секунды мой страх тает и превращается в кипящий адреналин. Меня охватывает жар, и хочется остановить этого грабителя, чего бы мне это не стоило. От этой мысли у меня едва не наворачиваются слезы.
Грабитель отпускает официантку, ее хрупкое тело оседает на пол. Грабитель поворачивается ко мне; даже сквозь черную маску я вижу его перекошенное злобой лицо.