Лодка подплыла поближе, она была похожа на плоскодонку, я видела, такую в историческом музее. Засмотревшись на подобный антиквариат, я не сразу рассмотрела местных аборигенов. Двое парней года на два старше меня, черноглазые, смуглые, волосы смазаны и уложены в странные прически. Они радостно скалили ровные белые зубы в приветливых улыбках, повторяя: "Мидас! Мидас!" Я решила, что это местное приветствие. Ребята были симпатичные и вызывали доверие.
- Простите, не могли бы вы мне помочь... - начала я.
- Мидас! Мидас! - завопили те, предлагая пересесть в лодку. Возможна эта лодка и не была музейным экспонатом, но доверия не вызывала, борта низкие, сидения в чешуе. Ребята, же протягивали руки, и я решилась, осторожно пересела в плоскодонку, зачем-то помахала рукой своему плавучему убежищу и отправилась на встречу с горячей ванной, чаем, нормальной едой, телевизором и прочими благами цивилизацией, как я ошиблась. Цивилизация, конечно, была, но какая...
Я ни как не могла понять, почему на все мои расспросы, ребята только повторяли: "Мидас! Мидас!" Что-то мне это напоминало, но вот что. Да и выглядели они странно, на бедрах, ни - то бермуды, ни - то пестрая тряпка, необычная бижутерия, костяные фигурки рыб и животных в виде бус несколькими рядами закрывали всю грудь, а на плечах татуировка черепахи буля бы пришла в ужас. Я удивилась, но решила, что может быть, здесь так принято, или они живут в лагере зеленых, а возможно в этой глуши снимают кино, а ребята просто вживаются в роль. Наконец показался поселок, настоящая казачья станица, белые мазанки, крыши крытые соломой, на плетнях торчали горшки. Ватага ребятишек носилась, размахивая деревянными саблями, молодая женщина в платке и длинной юбке, несмотря на жару, стирала с мостков белье. Короче, подобное можно увидеть только в кино про казаков начало прошлого века, в жизни такого не бывает. Один из моих спасителей показал рукой на станицу и сказал: " Казаки хорошие, друзья". Лодка причалила к мосткам, и я с радостью, но осторожно вылезла, ну, не доверяю этой я плоскодонке. Сейчас, выясню, как добраться до города, куплю что-то поесть, денег мало, но, в крайнем случае, загоню сотик. Только ребята не дали мне все, как следует обдумать, схватив за руку, потащили в сторону домов, что-то тараторя. Я никак не могла понять, о чем они толкуют, иногда попадались русские слова, но в основном, полная тарабарщина. Странное получается кино, казаки и чингачгуки. Нам на встречу важно вышел есаул. Высокая шапка, рубаха подпоясана кушаком, штаны с лампасами, на ногах блестят сапоги. Очень представительный дядечка, только сабли нет, а так вылитый казак из фольклорного ансамбля. Жаль, бабушка не видит, она жалуется, что отмирают народные традиции, вот, пожалуйста, живая иллюстрация на тему жизнь и быт казачества стоит передо мной с лихо закрученными усами. Пока мои спасатели обменивались приветствиями с есаулом, я внимательно осматривалась. Мой внутренний голос уже не шептал, он орал, что-то не так. Ну, допустим, все вокруг очень правдоподобная декорация, но огороды и сады не появятся за один день. И где же сами киношники, я не вижу ни машин, ни проводов, ни каких признаков современной цивилизации, просто шолоховский Тихий Дон. Полуголый мальчишка гоняется за курами, свинья блаженствует в луже, женщина с коромыслом идет за водой, мужчина, что-то грузит в телегу. Все одеты как-то странно, может, в бабушкину молодость так было принято, но сегодня даже в деревне, женщины не носят такие юбки, да и дети предпочитают джинсы. Мимо прошел еще один казак, вежливо поздоровался: " Доброго здоровья вам, Федор Афанасьевич". Покосился на меня, неодобрительно покачал головой, совсем как моя бабушка. Мне надоело стоять с открытым ртом, я решила прояснить ситуацию.
- Простите, у вас нет поблизости телефона, - я старалась быть предельно вежливой. Есаул попрощался с ребятами на певучем наречии, те одарили нас улыбками, ну просто реклама зубной пасты, помахали рукой и поспешили к своей лодке. Федор Афанасьевич внимательно рассматривал меня, затем, наконец, ответил:
- Здравье желаем, не ожидал увидеть вас. О предсказании Оракула мы слыхали, но что сбудется, да так скоро... пожалуйте, а хату, Мидас.
- Меня зовут Светлана, - представилась я.
- Мидас Светоносец, значит... добро пожаловать.
Вы, наверное, голодные, да и время обеденное, - и крикнул в сторону дома: Марья, накрывай на стол.
У меня сложилось впечатление, что этот суровый дядечка с пудовыми кулаками, не знает, что со мной делать. Додумать мысль до конца мне не дал запах щей. Полная женщина вышла на крыльцо и призывно махнула полотенцем. Все вопросы и логические построения выскочили из головы от дразнящего аромата. Какие милые люди, меня покормят. Женщина, показав на умывальник, вежливо протянула полотенце. Какое это было полотенце, настоящий шедевр, вышитый вручную, да ему место в музее, а они руки вытирают,... вытрусь лучше носовым платком, он еще чистый. Пригнувшись, я зашла в хату, вовсе это и не декорация, люди здесь действительно живут. В доме печь на пол комнаты, деревянный стол и лавки, в углу икона с горящей лампадой, к потолку подвешена люлька, а в ней, сопит ребенок. Все чистое, но скромно, без излишеств, разве что вышитые крестиком салфетки, да легкие занавески на маленьких окнах. Девочка, лет восьми, ставила на стол глиняные тарелки и деревянные ложки. Женщина ухватом из печи достала дымящийся горшок щей. Ну не бывает такого в настоящей жизни, не бывает, я ущипнула себя за руку, больно. Федор Афанасьевич вежливо представил мне семью: " Жена моя, Марья Егоровна, дочь Алена, в люльке младший, Иван, старший Егор, рыбачит с друзьями, будит к вечеру. А это Мидас Светоносец, " - кивнул он на меня. У девочки от удивления упала тарелка, хорошо не разбилась, было бы, жаль, ручная роспись. Аленка смотрела на меня круглыми глазами, даже рот от удивления раскрыла, так же смотрела на меня и ее мать, нам повезло, что она горшок поставила на стол, а то остались бы мы без обеда. "Ну, давайте садится", - Федор Афанасьевич показал мне на место под иконами. Я вежливо села. И началось представление. Не знала, что простой обед, можно превратить в настоящий обряд. Хлеб режет мужчина, щи разливают по старшинству, едят медленно, не роняя ни крошки. Деревянная ложка с непривычки кажется неудобной, но я настолько проголодалась, что подобной мелочи и не замечала. Щи оказались изумительными, такие только в ресторане подавать, да и хлеб домашней выпечки не сравнить с магазинным. После кружки топленого молока с пирогом, жизнь снова стала прекрасной, люди вокруг милыми, даже вопросы лениво скреблись где-то на дне сознания.
Идиллию нарушил Федор Афанасьевич, вежливо покашлял, он начал: "Мне, конечно, приятно принимать вас Мидас Светоносец, но вам в город надобно". Я согласно кивнула, все устраивалось лучше некуда. Хватит комаров кормить, может бабушке лучше, вернусь домой к своим дискам, книгам, компьютеру и горячей ванне, красота. Но Федор Афанасьевич продолжил, разрушив все мои радужные планы: "Завтра ладья в город отправляется, дня через три, если ничего не случится, будете на месте. Большая охрана не надобна, только внимание привлечете, да и одеться лучше проще, (чем ему джинсы не угодили). Враг везде глаза имеет". Мне стало страшно, сейчас он скажет такое, от чего не спрятаться, не отвертеться. Правда надвигалась на меня страшная и неумолимая, как экзамены в конце года.
- Хочу домой! - взвыла я.
- Вы и так дома. Как Оракул предсказал, так все и сбылось:
Воды Великой остров принесут,
Мидаса дитя нам судьбу изменит,
В город войдет, прекратит войну,
Ветви две соединит в одну.
Стишки так себе, но при чем здесь я.
- Вы и есть дитя Мидаса, которого воды Великой принесли на острове, вам предстоит изменить историю и прекратить войну, - продолжил Федор Афанасьевич, он смотрел на меня с надеждой и восхищением, как на божество или олимпийского героя.
А может он псих? Заигрался в ролевые игры, и вот результат, считает себя настоящим казаком, живет в лачуге, где даже нет электричества, да еще и жену с детьми здесь держит, скорее всего, силой, ну кто в наше время добровольно откажется от телевизора и прочих благ цивилизации, будет готовить в печке, и есть деревянными ложками. Надо срочно что-то делать, например, бежать, но, как и главное куда. А что если все вокруг такие же ненормальные, ребята в лодке тоже показались мне странными. В наше время так не живут даже в глуши.
- Выслушай меня, Мидас Светоносец, вижу душа твоя в смятении. Род наш казачий не всегда жил в этих местах, предки бежали от смерти, спасая детей. На родине нашей смутные времена наступили, царя убили, а новая власть казаков не жаловала, под корень извести хотела. Отряды красные все жгли, никого не щадили. Вот собрались люди нашей станицы, да с ближайших хуторов, кто уцелел, и решили бежать, спрятаться до лучших времен. Казаки-то от врагов не бегут, да только остались одни женщины, старики, да дети. На четыреста душ, всего пятнадцать взрослых мужчин, половина из них инвалиды, а кровавые отряды этим не остановишь. Решили спрятаться на Черном озере, о нем всегда дурная слава шла, да выбора не было. Вечером разожгли костры, вдруг, подходит дед, весь в белом, как приведение, и говорит, что он Хранитель озера и нам на нем не место. Люди испугались, о Хранителе были наслышаны. Спасла всех бабка Марфа, в ноги она старику бросилась и сказала: "Некуда нам идти, везде смерть. Я старая, умирать не боюсь, детей жалко..." Хранитель видит, что не от хорошей жизни люди прячутся. Велел взяться всем за руки и повел сквозь туман. Так мы попали в этот мир, обрели здесь новую родину. Скоро седьмое поколение на свет появится. Миром этим правит род Мидасов, он подарил нам земли, а мы поклялись оберегать рубежи. Казаки всегда были воинами, служили царю, в походы ходили, но мы не первые, кто сюда пришел. Старообрядцы умели открывать огненные врата, поселения их на правом берегу, неплохие люди, но живут обособленно, веру свою хранят. Есть и идолопоклонники, многие бежали от монгольского ига, все свои русские, мы не плохо ладим, торгуем, помогаем, если, что. Встречаются люди и из иных племен. Тебя привезли дети водяной черепахи. Они, в свое время, бежали от рабства. Рыбачат, охотятся, меняют у нас шкуры на зерно. Никто и не воюет, земли свободной много, всем места хватает.
- А за чем тогда охрана нужна, если живете мирно, - удивилась я.
- Всякое бывает, - Федор Афанасьевич вздохнул, - люди попадаются разные, иным в мире не живется. Вот при деде, вылезли откуда-то с запада, чудовища железные, с крестами нехристианскими на боках, и давай огненные шары бросать, людей давить, жечь все. Стрелы, да копья их не берут. Ружье старинное зарядили, а пули отскакивают. Хорошо догадались в болото завести, там они и сгинули, а из брюха люди полезли. Мы им помочь хотели, да они стрелять стали. Говорю же, люди разные. Иногда в наш мир по одиночке попадают, иногда и группами. Лет двадцать назад, дюжину геологов из болота вытащили. Сначала они назад рвались, потом ничего, прижились, хорошие ребята оказались. Только один, все хотел техническую революцию устроить, электростанцию построить, реку перегородить платиной, но народ его не поддержал.
Я слушала и думала, что все это похоже на фантастические романы, так любимые Сашкой и Славкой, ну почему здесь оказались не они, а я. Странные люди, странный мир, да еще война, которую я, как он считает, должна остановить.
- А какой войне вы говорите, - спросила я.
- Пока войны нет, но боюсь, скоро начнется. Только история эта длинная, скоро стемнеет, вам отдохнуть надо, а мне по делам идти.
Заслушавшись, рассказ Федора Афанасьевича, я и не заметила, как наступил вечер. Марья Егоровна преложила мне, попарится в баньке. Конечно это не ванна, но я согласилась с радостью. Вы были в настоящей русской бане? Это не столичная баня с бассейном, парной душем и прочими удобствами. Маленькая, тесная, с небольшим предбанником и водой в кадушке, но какой запах березовых веников, дух захватывает. Мне даже понравилось. Выходишь из бани и не идешь, паришь над землей. Марья Егоровна выделила мне чистую рубаху и сарафан, Аленка помогла разобраться с банной премудростью, она удивлялась, что я, не зная таких простых вещей. Ей понравилась моя заколка, я подарила на память, пусть ребенок радуется, какие у нее развлечения в жизни, ни кино, ни компьютера. Возле дома мы столкнулись с парнем лет семнадцати. Аленка с визгом бросилась ему на шею.
- Брат мой, Егор, - радостно сказала она.
Егор мне понравился, выше меня на голову, светловолосый, глаза серые, на носу веснушки, а улыбка такая, невозможно не улыбнуться в ответ.
- А это Мидас Светоносец, - представила меня Аленка, - она мне заколку подарила, в ней блестки, красивая. Правда?
- Правда, - согласился Егор, но смотрел, почему-то не на заколку, а на меня и улыбался.
Я смутилась, честно говоря, меня трудно смутить, особенно парню, но у него это получилась.
- Зови меня Светланой, - попросила я и, кажется, покраснела, хорошо в темноте не заметно. Аленка, мелкая вредина, захихикала.
- Он всем девушкам нравится.
Федор Афанасьевич уже ждал нас. На столе лежала карта. Двое казаков склонились над ней, о чем-то негромко споря.
- Вот. Знакомьтесь, Андрей и Тихон. Андрей оказался темно- русым парнем, улыбчивым, лет восемнадцати. Тихон, наоборот, смуглый, крепкий и невысокий, но какой-то надежный. Бывают люди, которые сразу вызывают доверие. Ребята вежливо поклонились, здесь почему-то принято кланяться, а не здороваться за руку. Федор Афанасьевич продолжил. - Люди они молодые, но проверенные, на них можно положиться. Я о вас рассказал. С капитаном ладьи договорился, завтра с утречка и поплывете. Я думаю, вам сначала к Оракулу нужно, он посоветует, что делать, только берегитесь людей Меченого.
- А кто такой Меченый,- мне стало любопытно.
- Последний император, Мидас Кулинар умер, так и не оставив прямого наследника, вот и выбирают из дальних родственников. Меченый главный претендент на трон, только Оракул ему предсказал:
Ты отмечен судьбой,
Но на трон не взойдешь.
Голод, войны, раздор,
Миру ты принесешь.
После такого пророчества многие от него отвернулись. Оракул никогда не ошибается. Он обещал, что на трон взойдет потомок Мидаса, но не Меченный.
Мидаса дети к власти прейдут,
Мир расцветет, и невзгоды уйдут.
Все ждут прихода еще одного претендента, если он да осени не объявится, то начнутся войны и раздор, как и предсказывал Оракул.
Интересно, кто такой Оракул и почему его нескладные стишки чтят, как у нас Библию. Если я попала в этот мир на плавучем острове, это делает меня Мидасом. Только по тому, что какой-то поэт - недоучка, срифмовал пару строк, я должна куда-то ехать, останавливать войну и лезть на трон. Не дождетесь! Мне пора домой, родители волнуются, у бабушки сердце больное... и, вообще, спасением мира должны заниматься специалисты, как дядя Боря, он служит в ОМОНе. А я кто? Недоучившаяся школьница. Да меня предки из дома не выпускают после десяти вечера по тому, что на улице темно и опасно. Вот только как это объяснить это упертым казакам.
- Послушайте, а если произошла ошибка и я никакой не Мидас, бывают же совпадения. Моя фамилия Краснова и в нашем роду царей не было. Может лучше отправить меня домой... - начала канючить я.
Все удивленно переглянулись.
- Ты пересекла барьер между мирами на острове, ты настоящий Мидас, - утешил меня Егор.
- Перейти границу может не каждый, а открыть врата по силам разве что магам или святым,- вздохнув, объяснил Федор Афанасьевич.
-Но ведь люди попадают сюда. В дверь можно пройти с двух сторон, если есть вход, должен быть и выход, - не сдавалась я.
- Чужаки приходят с пустоши или болот. Поэтому и нужны казачьи патрули. Между мирами существуют щели, как лаз в заборе, раз и ты уже у соседа, а назад сразу не вылезешь, не так просто найти и отодвинуть нужную доску, редко кому удавалось вернуться, - серьезно объяснил мне Тихон.
Я взрослая, я никого не боюсь и никогда не плачу, но мне стало страшно и что-то защипало в носу. Неужели я никогда не увижу маму и папу, не обниму бабушку с дедушкой, а дядя Толя, а мои друзья: я их всех люблю, пусть ворчат, воспитывают, достают всякими глупостями, но мне без них плохо. Я всхлипнула, мужчины торопливо отвернулись. Неожиданно встала Марья Егоровна, за весь вечер она не сказала ни слова, сидела в уголке, что-то шила и покачивала люльку.
- Пойдем со мной девочка, - моя хозяйка взяла меня за руку, как маленькую, и увела в соседнюю комнату. Я долго рыдала у нее на плече, а она обняла меня и шептала, что-то утешительное. Слезы кончились, и стало легче.
- Все хорошо, все будит, хорошо, - успокаивала меня добрая женщина, - если судьба вернуться, ты обязательно вернешься, но сначала тебе надо в храм Оракула, он подскажет что делать.
Когда мы вернулись к остальным, я уже чувствовала себя спокойной и уверенной. Если чтобы попасть домой мне надо встретится с Оракулом, я встречусь, я сделаю все возможное. Дядя Толя говорил, когда у человека в жизни есть цель, он ее добьется. Просто надо сделать все возможное и не возможное, но идти к своей цели, не сворачивая.
Федор Афанасьевич одобрительно кивнул мне.
- Ехать надо завтра, время не много.
-Я согласна, - а что мне еще оставалась делать.
Все радостно загудели.
- Тут и говорить не о чем, - воскликнул Андрей.
- От судьбы не уйдешь, - эхом откликнулся Тихон.
- Я тоже поеду, - обрадовался Егор.
-А о тебе речи не было, - Федор Афанасьевич строго одернул сына.
- Ну, батя, пусти, когда еще случай выпадет в столицу попасть. Да и толмач нужен, я ведь с кем угодно договорюсь, если надо, пусти -... канючил Егор.
- Олег берет трех человек, - не сдавался Федор Афанасьевич.
- Батя, пусти, а с дядей Олегом я сам поговорю, он возьмет. Я же не балласт, не раз ходил по Великой, пусти, бать... да и лишняя сабля не помешает...
- Ну, если Олег согласится, - уступил Федор Афанасьевич.
- Спасибо, батя, я не подведу, - обрадовался Егор.
Это напомнило, как Славка уговаривал отца пустить его на озеро: "Пап, ну, пусти, я не буду обузой. Пал Палыча я уговорю, да и за Светкой прослежу, если надо, когда еще такой случай будит...ну, пусти пап". - Все-таки на свете есть неизменные вещи.