Аннотация: Груз ответственности тяжёлым прессом давит на спортсмена перед стартом. В результате он становится жертвой психологического стресса. Или жертвой становится его окружение?
Биатлон.
На Оберхоф падал снег. Брюне де Фран угадал со смазкой. Вчера он сцепился с тренером и настоял на своём выборе. Хотя "сцепился" и "настоял" - это громко сказано. Так видел ситуацию лишь сам Брюне. У тренера же просто не было выбора - три человека из основного состава не могли принять участие в гонке, и ему пришлось поставить в заявку Брюне. Честно признаться, тренер не видел в нём гонщика сборной даже в долгосрочной перспективе. И зажатый в тисках фатализма махнул рукой на притязания Брюне в выборе смазки. Хуже ситуации всё равно быть не может, решил удручённый наставник. Брюне тоже чувствовал прохладное к себе отношение тренера и даже осознавал свою незавидную будущность в сборной. Поэтому предстоящая гонка должна была поставить первый знак в золотом многоточии его последующих выступлений за команду. Дабы задуманное и невыносимо желанное свершилось, Брюне решил заняться подготовкой экипировки сам, не допуская к лыжам, как он считал "кривые" руки.
На старте, бегущих за золотом кроме Брюне оказалось ещё человек пятьдесят. Де Фран скомкал их номера, имена, регалии, смешал с прочим мусором и выбросил в ментальный контейнер с пищевыми отходами. С этого момента к финишу побежит только он один и именно в этот момент был дан старт.
Толчок, толчок, толчок.
Бежать легко. Главное пока сильно не увлекаться. Скоро огневой рубеж - это и будет первый соперник.
Его приближение он почувствовал, вернее даже увидел, ещё не выкатив к мишеням. По свежему белому снегу ползли чёрные миазмы сомнений и страха. Словно дымок от сигареты стелился под ногами, только не сизый, а чёрный.
Он на рубеже. Струйки дыма источают сами мишени. Они как щупальца тянут его в свою бездну. Там одиночество и страх. Там бесконечное невыносимое существование проигравшего жизнь в лыжной гонке. Поэтому промахнуться нельзя, а щупальца уже обвивают его двадцать второй калибр. Брюне чувствует, что замерзает. Скоро бездна будет внутри его, а он глубоко в ней.
Рядом стреляют. Он просыпается, встряхивается и тоже стреляет.
Промах.
Штрафной круг.
Его Брюне пролетает, потому как знает - мишень не закрыта и теперь за ним следят, за ним идут. Больше он не слышит ни чужих выстрелов, ни криков болельщиков вообще ничего из шума гонки. Только шорох чёрный струй, ползущих в лыжне.
Они уже цепляют за лыжи, но он знает, что сил на борьбу хватит, и лыжи вынесут его на финиш. Если только он ещё раз не промахнётся.
Де Фран больше не промахов не делает, бежит быстро, но всё же замерзает.
Изнутри.
Миазмы уже опутывают его тело. Только за финишной чертой будет снова тепло.
Корпус вперёд, вес тела на палки, толчок.
Корпус вперёд, вес тела на палки, толчок.
Корпус вперёд... Финиш!
Он сидит на снегу, хочет улыбнуться, но губы не слушаются, покрытые корочкой льда. Она трескается. Вместе с кожей. И красная струйка стекает по подбородку.
Почему всё ещё так холодно?
Тот, кто бежал за серебряной медалью вышел на финишную прямую. Де Фран его увидел.
Увидел глаза - две бездонные Чёрные Мишени. Вот почему до сих пор холодно. Мишени не должны пересечь финиш. Медленно, преодолевая онемение уставших, начинающих коченеть мышц, Брюне зарядил винтовку. Приклад упёрся в плечо, палец на курок.
"Номер два" этой гонки в смятении притормаживал свой бег.
На миг де Фран видит промелькнувшее где-то глубоко в Мишенях недоумение. Или это просто страх отразился в голубых глазах?