Минэкономики опять перекроила карту макрорегионов. Теперь их 14.
"Доработанная Минэкономики "Стратегия пространственного развития" будет делить Россию на 14 макрорегионов
В рамках стратегии предлагается утвердить состав 14 макрорегионов РФ, они не будут административно-территориальными единицами, а станут отражать сложившиеся социально-экономические связи.
До сих пор было принято выделять два макрорегиона - это Дальний Восток и Северный Кавказ. В дополнение к ним планируется выделить еще 12 макрорегионов.
В состав каждого макрорегиона будут включены хотя бы один крупный центр экономического роста (сейчас в РФ насчитываются 14 крупнейших и шесть крупных городских агломераций, а также четыре минерально-сырьевых центра). Также в макрорегионе должны быть объекты инфраструктуры, обеспечивающие связанность территорий и выход к международным рынкам или транспортным коридорам Запад-Восток, Север-Юг".
(Россию делят на четырнадцать - Газета Коммерсантъ)
Солнце светило, грело и распространяло.
Его утренние лучи, освещали, выбивая каждую ночную тень из углов этого мира. Оно ласково согревало всех живых, переживших эту ночь. И вместе с этим, светило распространяло фотоны радости и добра.
Когда над этим уральским краем появлялось яркое солнце, даже вековые рипейские горы, казались безобидными, серыми камнями вдали.
Вышедший на двор Владимир, улыбнулся всходящему солнцу, и почесал живот.
"Ну вот", - подумал он. - "Живот... Надо выполнить обязательство, и пройти месячную норму занятий в тренажёрке".
Вран похлопал по только наметившемуся из-под пресса, небольшому жирку, и установил на стол планшет. На поверхности столешницы, уже стояла горка посуды, оставшейся после завтрака. У своей будки, смачно чавкая, доедал свою пайку Граф. Наступало время утренней сводки.
Включив планшет, Владимир отправился на сеновал, на "вышку".
Он залез по лестнице под крышу сарая, где всё ещё лежало старое сено, и снял с натянутой вдоль конька крыши проволоки, сушившуюся там одежду. Здесь же, на самодельных крючках, сушилась и вялилась рыба. Владимир, со вздохом и тоскою в глазах, посмотрел на крупненьких щучек, судачков и карпят, и с ворохом сухой одежды, пошёл обратно.
Рыба была к пиву. А пиво, не к работе.
Взошедши на крыльцо, он успел как раз вовремя. На экране планшета появился постоянный ведущий "Боевого листка". Вран сложил принесённую одежду на один из свободных стульев, и уселся на соседний.
- Элитная бригада Литвы "Железный волк" вышла к границам Крашениннинградского лимитрофа. - начал он первую новость, поприветствовав зрителей. - Соединение литовского "Gelezinis vilkas", более известная военной среде, как "ржавые вилки", входит в состав механизированной дивизии бундесвера Рейхсланда. Дивизия бундесвера "Ахерон", более известная как "Мёртвая голова", так же приведена в полную боевую готовность. Как мы уже рассказывали, Клуб Агломераций Глобального Мира, большинством голосов в конгрессе, вынес решение о принудительного исключения Крашениннградской агломерации изсоста ва клуба. По выработанному плану принуждения к либертации, так называемое государства Берег янтарного камня, должно быть подвергнуто разоружению, всё его правительство осуждено, а затем, при надзоре комиссии КАГМ, проведены свободные, демократические выборы новой власти. Таким образом, Вышеградский консалидат, в который входит Литва, первым начал приводить в исполнение решение комитета КАГМ. Напомним, что министерство обороны Литвы, в 2018 году, подписало соглашение о передаче своей единственной, элитной моторизированной пехотной бригады Gelezinis vilkas, в армейское соединение бундесвера "Acherontia atropos".
Вран приблизил отстиранную экипировку к носу, и вдохнул аромат вяленостей. Частицы взрывчатого вещества он смыл ещё вчера. Всю ночь форма сушилась вперемешку с рыбой. Теперь же, Ратник должен быть "закомуфлирован" окончательно.
Перегнувшись через перила крыльца, Владимир сорвал несколько листьев полыни.
- Конфликт вокруг международного, нефтегазового месторождении в Баренцевом море, неожиданно перешёл из криминальной сферы, в политическую плоскость. Как сообщалось ранее, на Либеросийско-Норвежской платформе "Полярное сияние",, между представителями этих стран, произошёл инцидент. По предворительным данным, всё началось с ущемления прав либеросийских рабочих, норвежской администрацией платформы. Созданный трудовой профсоюз, объявил о преостановлении работы, выдвинул условия, и потребовал переговоров. По закону, никто из сотрудников не покинул своих мест. После чего, норвежская администрация, с помощью принадлежащей ей охранной структуры, попробовала арестовать профсоюзных вождей, а так же выдворить бастующих с платформы. В результате начавшихся боевых действий, было убито двадцать человек с обоих сторон, и девяносто рабочих получили ранения разной степени тяжести. Двое упавших в воду с платформы, до сих пор числятся пропавшими. Вечером того же дня, с подошедшего к "Полярному сиянию" стратофайтера норвежской армии, был высажена боевая спецгруппа. На данный момент, связь с платформой потеряна. К месторождению уже прибыли два надводных эсминца Либеросии, а так же направляется ракетный атлант. - ведущий вывел общую карту мира на экран, и установил на ней новый красный маркер - очередную "горячую точку". - Норвежская сторона, ссылаясь на коррупционные дела в либеросийской части администрации, уже давно требует передачи в её собственность всего пакета акций предприятия "Polar lights" joint venture. Официальный представитель Либеросии в "Polar lights", настаивает на том, что доведение рабочих до криминала, было не случайным. По его словам, это происходит уже давно, и направлено на выдавливание либеросийской стороны с этого бизнеса. Напомним, что ранее, вся эта территория принадлежала СССР, а позднее, была объявлена нетральной. И вот в 2010 году, Россия и Норвегия, подписали договор о разграничении акватории Баренцева моря. Президент Медведев, подверг разделу континентальный шельф, размером 175 тыс. кв. км.
Вран растёр по комуфляжу ароматные листы полыни. Мятный аромат растворился в воздухе, установив в голове Владимира, арктическую свежесть.
Однако в следующее мгновение, его бросило в азиатскую жару. Его взгляд упал на стоящие в углу, так тчательно подшитые им берцы. Вчера, когда он уже под утро вернулся домой, Владимир совсем забыл про них. Но заниматься их обработкой, было уже поздно. Схватив их, он отнёс ботинки в погреб соседнего дома. После смены, Вран достанет их, и проделает тот же ритуал обработки.
Вернувшись, Владимир увидел на экране планшета, растрескавшуюся от жары, обезвоженную землю.
- Ферганская армия узбекистана и Таджикистана, выдвинула войска и бронетехнику к границе с Киргизией. Причиной тому, послужила отправка в эту республику, на либеросийскую авиабазу Кант, дополнительно пять баталий. Солдаты и техника, были переброшены в Кыргызстан для защиты семей либеросийских военнослужащих, а так же, охраны оросительных и коллекторно-дренажных систем. Одновременно, на авиабазу "Манас" был перебазирован стратоэсминец "Каракал" с группой судов поддержки. В эту группу, входит особый атлант дальнего радиолокационного обнаружения. - прочитал по листу слейтроу ведущий. - Войны за воду, не прекращают раздирать Азию. В данном случае, это так же связано с тем, что Ферганское содружество стран, обвиняет Кыргызстан в том, что он производит повышенный водозабор из рек, протекающих по его территории. Но Мелиоративно-ирригационная система страны, не единственная причина конфликтов. С геополитической точки зрения, регион Центральной Азии, представляет собой стратегически важный регион. И пересекаются здесь, интересы слишком многих участников.
Как по мнению самого Врана, все эти его "танцы с бубном" по поводу обработки экипировки, были простой тратой времени. Он был уверен, что никто к нему домой не приедет, и никто не будет проверять его штаны, сложной и чуткой аппаратурой. Но так сказал Сармат.
А Сарматзнает, что говорит.
ВЛАДИМИР УЖЕ СОБРАЛ ВСЮ ПОСУДУ, И УЖЕ СОБИРАЛСЯ УНОСИТЬ ЕЁ В ДОМ, КОГДА УСЛЫШАЛ, КАК ВЕДУЩИЙ ПЕРЕГОВАРИВАЕТСЯ С ОПЕРАТОРОМ. ПРЕДЧУВСТВУЯ, ОН ОСТАНОВИЛСЯ, И УСЛЫШАЛ:
- СРОЧНАЯ НОВОСТЬ...ПО СООБЩЕНИЯМ, ПОСТУПАЮЩИМ ОТ РАЗВЕДГРУПП, ПЕРЕДОВЫЕ ВОЙСКА Конфедеративного националистического государства Великий Туран, сегодня ночью, вторглись в Закавказье. После непродолжительных боёв, Грузинское и Армянское царства, уже потеряли более половины своих территорий. Лидер Независимого государства Эмират Кадырия, эмир Шита Кадыров, призвал в армию всё мужское население, и обратился за помощью к Либеросии.
На этот раз, в кабине триангла Врана, музыка не играла. Всю дорогу, он слушал, и мельком поглядывал, сводки с кавказского фронта, и аналитику военспецов по этому делу.
Когда же он прибыл на базу, то обнаружил здесь ещё один, локальный, боевой фронт.
В большом зале совещаний, где прежде, в "весёлые" времена был танцпол, выстроились "во фрунт", все старшины экипажей групп быстрого реагирования. И если раньше сюда приходили модные девочки, потрясти первичными половыми признаками, и тем самым потрясти воображение мальчиков... А приходившие сюда мальчики, потрясали перед девочками тугой мошной, и дряблыми мошонками в штанах, То сейчас же, сюда приходили настоящие мужчины...
Которых однако тоже, иногда "потрясали".
- Да какого хрена лысого здесь происходит? А? Я вас всех спрашиваю! - метал фугасные бомбы гневных реплик, рассерженный Семён Иванович Забубённый. - Что вы все краснеете и молчите? Как депутаты перед шахтёрами...
И полковнику криминальной милиции, было на что пойти войной.
Большой экран, что испуганно вжимался в стену за его спиной, показывал печальную картину разрушений. Серое, явно малоэтажное здание, лежало в руинах и печально принимало на себя клубы ниспадающей на его останки пыли. Всю унылость картины, ломала большая латинская буква "M", что сейчас лежала вверх тормашками, "облокотясь" на уцелевший кусок стены. Ярко-красного цвета, отныне она обозначала букву "W". И если раньше она напоминала жирную задницу посетителей "Макдолларса", то теперь она походила на отвисшие груди старушки Пем.
- Вы проспали уже четыре взрыва! А это, уже второе здание за пять дней! Пыль на Гагарина осесть не успела... как на Марксе очередного амера "подняли"! Да у меня ещё от прошлых взрывов, задница от разговоров с Морозовецким не остыла.А на завтра,он меня опять на "ковёр" вызывает... Мне что после этого, на своей заднице... тосты поджаривать? - начальник звонко шлёпнул себя по крупному тазу. - У нас теперь что, СПКМ расшифровывается как Спящий Полк Клоунов-Мудозвонов? Вот вы, господин Рухман... в какой дыре... или может быть дырочках, отсыпался ваш экипаж? Ведь это его была зона ответственности.
Упомянутый Рухман, ответил на вопрос начальника пунцовостью щёк. Собственно, он мог бы ответить. Мог бы объяснить. Что, мол именно в это время его экипаж вызвали в противоположную сторону. Что если подрывников не смогли засечь мощные и сверхинтелектуальные системы наблюдения, то уж глаза его экипажа не смогли бы увидеть их и подавно. И что он вовсе не обязан стеречь каждый дом и закоулок в городе. В его обязанности входит пресекать правонарушения на улицах вверенного квадрата, и реагировать на вызовы. Но... господин Рухман был умнее. Он промолчал. Потому что знал - начальник знает их должностные обязанности отлично, а буянит... так на то он и начальник.
Пар из раскалённой задницы выпускает.
- Господин Морозовецкий... нам, в полк... покупает всё что можно купить из самых сверхсовременных технических средств наблюдения. А вы? Вы позволяете уничтожать его собственность! Государственное имущество! Из-за этих инцидентов, он вынужден возвратиться из лондонской агломерации. Ведь если сегодня, взорвали здание в ста метрах от мэрии... Мэээрии... То завтра что? Взорвут саму мэрию! - внезапно, полковник Забубённый недобро замолчал, и обвёл всех присутствующих, прищуром пронзительных глаз. - Или вы знаете, кто это сделал? Или может быть... я даже дыханьем захожусь от такой мысли... Может быть кто-то из вас состоит в этом... Архпозоре?
И полковнику криминальной милиции, было в чём усомниться. Экипаж Рухмана не спроста оказался в самой дальней точке от места подрыва, когда этот подрыв произошёл. Какой-то "злоумышленник", точно знал: как далеко, и на какое время, удалиться экипаж ГБР.
Точно бы прослушивал конкретную частоту эфира...
Когда взгляд полковника прошёлся по лицу Владимира, его ударило током. И как почувствовал Вран, обоих его соседей, в свою очередь так же закантачило.
Владимир конечно бы мог разъяснить полковнику, что та уродливая коробка, ещё вчера оскорблявшая своим присутствием парк советских спортсменов с памятной стелой, просто просилась на снос. Он бы конечно пояснил, что все эти пустые здания в пустом городе, уже давно никому не нужны. И с удовольствием бы объяснил, что уж "мэээрию!", уж точно взрывать никто не будет... Мог бы. Но как и Рухман, Вран поступил мудро.
Он весомо промолчал.
Архпозором, называлась некая группа неизвестных властям лиц, которая занималась, как она сама говорила, чисткой города. Город, эти "негодяи и уничтожители частной собственности", "чистили" от лишних зданий. "От прыщей на лике города" - так было написано на древней карте, что "гуляла" по местным интернет-соцсетям, и в городских чатах. На той карте, историческая часть города, выглядела ещё так, как задумывали её гениальные советские архитекторы. Такой, какой она была кандидатом на включение в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Вот из этого советского города-сада, Архпозор выкорчёвывал все капиталистические сорняки. После того, как "прыщь" был раздавлен, после того, как улегалась пыль и суматоха поднятая взрывом, на место вызывали бригаду батраков из "зоопарка". Роботяги, кувалдами и ломами, разбирали завал, вывозили обломки, и засаживали чистое место цветами. Таким образом, город обретал свой прежний лик. И пока что, на их счету, было пять "выдавленных прыщей": две американских забегаловки "Макдолларс", две шаурмы, и один банк.
Всё это, были выстроенные уже в поздние годы капитализма, уродливые новострои. Но их грехом была не убогость форм, и не буржуазное их назначение. Виновность всех этих зданий была в том, что выстроены они были совершенно не по нормам градостроительного плана. Вне архитектурных ансамблей. "всаженные" между старинных зданий, "приткнутые" с угла улицы, "нагаженные" вдоль центральных проспектов, "засирая" перспективу площадей... все эти "выблевки" архитектурной мысли, и "экскрименты" точечной застройки, буквально уродовали город. Они разбивали красоту линий, изначального городского плана. Ломали "стрелы" прямых улиц. Уничтожали правильные формы архитектурных ансамблей.
Унижали достоинство уникального и трудового, советского города.
- А! Может быть, кто из вас, входит в эту группу диверсантов? Кто этот ренегат в моих рядах? - наконец гнев праведный, начал оставлять Семёна Ивановича, и он постучав себе по голове, продолжил уже спокойнее: - Это же подсудное дело! Это же огромный штраф, и гарантированное вечное спецпоселение... Будете до зелёных соплей, в Северомырдинске, "карандашом" по льду рисовать. Или в Благореформищенске кедры лобзиком пилить.
Владимиру подумалось:
"А как бы, в подобном случае, вёл себя Сармат? Наверняка стоял бы, да позёвывал в кулак. Ему-то наплевать на брань начальника. Он знает, что за ним весь старый город".
За группой Архпозор, действительно стояло, по крайней мере мысленно было с ней, абсолютное большинство горожан, проживающих в "Сталинском городке". В том самом, который стоял в списке на включение в объекты всемирного наследия ЮНЕСКО. Каждая акция группы, каждое уничтоженное раковое новообразование, встречалось в соцсетях города просто "на ура". ММКгорцы долго обсуждали случившееся. Желали успехов Архпозору. И сами предлогали "уродцев" на уничтожение. И такое единодушие, не могло не смущать как начальство СПКМ, так городскую администрацию.
- Короче. Господин мэр возвращается сюда не один. С ним, из Московии, летит следственная группа. За это дело теперь возьмутся профессионалы. Поэтому, если кто-то из вас, знает этого народного мстителя... пусть передаёт от меня привет... со всеми вытекающими. - Семён Иванович тяжело выдохнул, и утёр лоб. - Всё. Не желаю больше вас видеть. Все старшие экипажей, рапорты о ночном дежурстве ко мне на стол.
Отдав честь начальнику, все в молчании вышли, оставив полковника один на один с экраном, транслирующим разрушенный направленным взрывом "Макдолларс". Уже на пороге, Вран обернулся. И как ему показалось, увидел как Семён Забубённый ухмылялся, глядя на эту картину.
- Ну как? Глубоко?
На выходе из штабного здания Врана встретил Сармат. Его всегдашний "Морепокаленческий" тон, оказал на Владимира положительный эффект.
- Ничего. - постарался он ответить тем же. - Бывало и глубже. Но как мне кажется,это у полковника были предварительные ласки.
- Ну вот и отлично. - кивнул Сармат, быстро оглядевшись по сторонам. - Пойдём... Разговор есть.
Невдалеке, через асфальтовую дорожку от штаба, росли кусты живой изгороди.Протиснувшись сквозь них, "заговорщики" оказались на большой поляне, со всех сторон ограниченной подобными стриженными, зелёными стенами. Посередине, возвышалась большая, мемориальная конструкция из железобетона. Изящные кольца-лепестки, тянулись вверх, одновременно сплетаясь в символ Алемпийских игр.
- Бич-пакет ещё остался. - сказал Сармат,скрывшись за одним таким лепестком. - Его надо использовать. Завтра следак из Московии прибывает. Сам понимаешь... тут уже не до лапши. А оставлять его у себя в гараже, я не хочу. НО пока он входит в своё дело, мы должны завершить наше.
Владимир замешкался. Он нахмурил брови, и потёр лоб.
Честно говоря, ему было неловко стоять, вот так вот, вместе со всеми, перед полковником, и выслушивать его обвинения. Полк, и даже его ГБР, не заслужили, чтоб их называли "клоунами-мудозвонами". И уж тем более, не желал он обвинений товарищей, в ренегатстве.
Но и Сармата он тоже подводить не хотел.
- Да. Конечно. Давай всё закончим. - ответил Вран.
- Не, ты смотри... если вдруг чего, ты скажи. Я один сделаю. - Сармат почувствовал неуверенность в голосе Владимира. - Завтра, в первый твой выходной, всех ГБРовцев скорее всего на учениях мариновать будут. Вот я под поднятую пыль всё и реализую.
- Всё нормально. - махнул рукой тот. - Просто за товарищей переживаю. Ещё и следак этот...
- Ерунда. - в ответ отмахнулся Сармат. - Я всё устрою. Заварим последний пакет... и заляжем надолго. Москович ничего не нароет.
- А где будем "заваривать" на этот раз? - поинтересовался Вран.
- Мослы у моста. - коротко ответил Сармат. - Я уже всё разведал. Пути отхода наметил. Запастные варианты расчитал. Давай. Завтра, в час ночи, встречаемся у Архитектора. И выдвигаемся на место.
Он подождал утвердительного кивка Врана, не дождался никаких вопросов, и пожав на прощание Владимиру руку, ушёл.
Как и предсказывал Сармат, вскоре начались учения. Врана вызвали на базу. И ознакомили с распоряжением. По которому, все свободные от дежурства группы быстрого реагирования, были включены в масштабные учения. Частично в качестве наказания, а в основном блеснуть выучкой перед Морозовецким и следгруппой, зоной проведения был выбран заброшенный квартал в левобережной, восточной части города.
Как бы случайно по-пути следования кортежа мэра и московейских гостей.
И если прошедшее дежурство выдалось надиву спокойным, то учения выпали на голову Владимира тяжёлыми осадками. Эти двенадцать часов вместили в себя многое:
Разбившись на группы, они осваивали поиск преступников, с применением различных средств разведки и наблюдения. По поводу чего, каждому из экипажей, выдали настоящий китайский, квантовый пеленгатор, работающий через китайский же спутник. К каждому пеленгатору был прикреплён обслуживающий персонал в виде молодого дрыща-айтишника. Оба этих "ценных гаджета", выдавались под ответственность старшего группы, и под личную дактелоподпись.
Оттачивали слаженность действий различных экипажей, при приследовании, и блокировании враждебного транспортного средства. Для коих целей, было реквизировано пять барбуханок, и такое же количество их водителей. Водителям приказали как можно дольше скрываться от "спэков" по мёртвым городским кварталам, пообещав не сильно "прессовать" при задержании. А так же, наградить прощением всех, совершённых ими при этом, нарушений ПДД.
Оттачивали захват, и обезвреживание преступников в лесном лабиринте заброшенных кварталов. Для чего Алханом была предоставлена дюжина, ничего не подозревающих жителей "зоопарка". Которые, имели в глазах такой неподдельный ужас преследуемых зайцев, и так не понарошнему улепётывали от спкмовцев, что тем учение показалось тяжелее реального задержания.
После чего, перед упитанным и румяным лицом Морозовецкого, состоялся "смотр войск", Участники ГБР-соревнований не долго лицезрели плотную фигуру "крепкого собственника". Скептически покачав головой, хозяин Чубайсигорска махнул всем "расходиться",после чего удалился и сам.
Где-то вдалеке опять выл волк.
Его вой, протяжный и чистый, дикий, звериный, без примесей приручённости и одомашнивания, звучал громче прежнего.
Волк выл далеко. Но уже не так, как ещё неделю назад.
Голодным как волк, проснулся и сам Вран. После того, как Забубённый отпустил всех по домам, Владимир наскоро помылся, и не утоляя прежнего голода, завалился спать. Теперь же, только лишь перекусив бутербродом с чаем, он спешно одевался.
На столе в кухне стоял работающий планшет, на дворе стоял час ночи, а перед Враном стояла важная задача на эту ночь. Не отрывая внимания от происходящего на экране, Вран начал одеваться.
- Наша организация чётко отслеживает все тенденции и движения по данной теме. Все конфликты мира, везде где задействованы военные подразделения нашего Богом хранимого отечества. Это не прогноз, это аналитика. Это разведданные. Но мы, группа "Небо-разведка", делаем это. И я уже в который раз повторяю - ситуация крайне сложная. Либеросию разводят по совершенно разным военным направлениям. На составленной нами карте прекрасно видно, что вооружённые силы страны, сейчас находятся в семи "горячих точках". Уже в семи! Там идут боевые действия. Там находятся наши войска. И от туда они не могут быть выведены. Потому что это союзнические обязательства, потому что это репутационные потери, потому что это рынки сбыта, потому что это узлы сдерживания, потому что это чьи-то экономические интересы... В конце концов, потому что это уже происходит на наших границах...
Речь говорившего, была яркой, выразительной и громкой. Как собственно и сам этот человек. В прошлом военный разведчик, в настоящем руководитель некой группы "Небо-разведка", он выглядел эксцентрично, и речи его были так же неординарны и выглядели как театр одного актёра. Но его "небесная разведка", очень часто выдавала достаточно точные данные.
И именно по этим двум причинам, Владимиру нравилосьслушать его.
- Неужели это не видят власти нашего Богом хранимого отечества? Неужели министр Шайбу, смотря на свои штабные генеральные карты, не видит, что Либеросию уже раскорячили на семь фронтов? Распяли на семи гвоздях! А теперь и с Запада, нам готовят новую точку конфликта. Восьмую. И девятой, Либеросии не выдержать. Какими бы они незначительными не были. Девятая убьёт Либеросию. А по всем разведпризнакам, эта, девятая, будет самой болезненной. Потому что это будет уже не гвоздь. Это будет копьё! И вонзят его, в самое сердце. Стальное сердце нашей родины.
Услышав про "стальное сердце родины", Владимир замер на стуле с носком в руке.Он прекрасно знал, какой город называют таким именем. И услышанное, было ему как удар лбом об притолоку. И очень сильно, как никогда, захотелось, чтоб этот человек ошибся.
Дослушав до конца выступление, Владимир одел спортивный костюм, и рассовал по карманам смарт, складной нож и старинные ключи от дома. На крыльце обулся в китайские, пластиковые кроссовки на турбонаддуве. Во дворе он свистнул Графа, запер дом и выкатил из гаража триангл.
- Охраняй дом. - сказал он выскочившему из темноты Графу. - Я до утра.
Мощный свет переднего фонаря на байке, ударил в ночь, и ярко высветил пустую улицу и мёртвые дома по обоим её сторонам.
Заведение "Mon charme", располагалось кварталах в двух-трёх от населённого призраками театра оперы и балета имени Пушкина. А по-соседству с ним, находилось главная цель Владимира на эту ночь - здание ГИПроМеЗа. По полученному от Сармата ЦУ, на этот раз, Вран не должен был являться туда сразу же, а хорошенько замести следы. Потому, Владимир и поехал по барам Чубайсигорска.
Сначала он посетил солидный ресторан "Blade", что находился на площади Мира. Затем заехал в бар Пикник у обочины", что находился ближе к древнему городскому вокзалу. И уже затем, попетляв по улицам, показав себя зорким датчикам и объективам неспящих "асолей", приткнул своего треногого коня у этой двухэтажной кофейни. Во всех трёх местах где он был, Врана замечали его знакомые, здоровались, хлопали по спине, сажали за столы. НО он дал уговорить себя только в этом, последнем месте.
И везде, Вран искал некоего Репку, и выспрашивал о нём у каждого знакомого.
"Mon charme" была хорошим местом времяпрепровождения. Не таким дорогим как ресторан, но и далеко не такой забегаловкой, как бар. Здесь любили "расслабиться" по ночам нормальные ребята и приличные люди. И здесь уж точно никогда бы не появился Репка. Но, Вран проверил и тут.
Его заметили, замахали руками, а настойчивый однополчанин Смага препроводил его за стол, к паре товарищей по службе.На всех троих, у них была одна здоровенная бутылка водки, и одна смазливая девчонка лет двадцати.
Мужики знали, что Репка должен Врану приличную сумму денег, и потому пожалели друга сто граммами напитка, и тарелкой мясного салата. Голодный Владимир, не меньжуясь, с аппетитом ел и с меньшим "размахом" пил всё, что ему предлогали. Разгулявшийся Смага, по дружбе, предложил поехать, и поискать должника всем вместе. Вран поддержал тему, но отправляться куда либо, не спешил. Он сам заказал ещё одну бутылку, и предложил даме вкусный десерт. После чего, вышел подышать воздухом.
На улице, он убедился в своём одиночестве, и резко свернул во тьму зарослей. Преодолев расстояние до ГИПроМеЗа лёгким бегом, постоянно пребывая под сенью огромных тополей и клёнов, Вран оказался на месте. Древние, наполовину выкрошившиеся ступени подняли его к главному входу, а затем спустили вниз, к чёрному входу.
Вран осторожно дотронулся до ручки, и отворил дверь.
Советский храм архитектуры и градостроительства, был тих и пуст.
Но, отнюдь не мёртв.
Двигаясь тихо, Владимир поднимался по лестнице на самый верхний этаж. Пустые тёмные коридоры, пустые и тёмные залы, , пустой и тёмный холл. В матовых от пыли окнах, расплывались огни фонарных столбов, расположенных вдоль проспекта Металлургов, куда фасадом выходил ГИПроМеЗ. Выйдя на последнюю лестничную клетку, Владимир неожиданно шарахнулся в сторону, когда на встречу ему, из угла вышла чёрная фигура.
- Сармат... - от испуга, выдох Владимира получился хриплым и вымученным. - Ты чего шифруешься?
- А я смотрю... ты тоже законспирировался. Под "соловья". - прокомментировал тот, принюхавшись к Врану. - Маскировка, восприятию информации... не повредит?
- Да я пару стопок накатил... - сказал Владимир уже уходящему по длинному коридору Сармату. - Только на пользу пойдёт.
Вдвоём они вошли в большое помещение, уставленное конструкторскими столами и инженерными досками. На стенах висели древние мониторы, по углам громоздились стулья, в самом дальнем и тёмном углу, виднелся силуэт какой-то конструкции. По середине комнаты, большой и современный, находился стол с электронной поверхностью. Сейчас, во всём помещении, во всём этом здании, светился лишь только он один. За столом стоял невысокий и пожилой человек. На нём был брючный костюм и белый халат. Непокрытую, с большой залысиной голову, венчали кучерявые пряди.
- Здравствуйте, Павел Ильич. - улыбнувшись, поприветствовал он человека.
Павел Ильич Степанов, главный архитектор того, что осталось от прежде гордого города, а ныне носившее прозвище Чубайсигорск, махнул Владимиру рукой "входить". Его далёкий, но прямой предок, был одним из легендарных главных архитекторов древнего города, который руководил его строительством в годы Великой войны. Теперь же, потомок героя, исправлял всё то, что за годы капиталистической вакханалии, натворили с городом жадные до денег, буржуазные главархитекторы прежних лет.
- Здравствуй, Владимир. - ответил Павел Ильич, приветливо кивнув вошедшему. - Рад снова видеть тебя.
Вран подошёл к столу, и увидел на его экране-столешнице, древние чертежи того, что в ммкгорском народе называлось "мослами". Высокий, десяти метров памятник, изображал пирамиду из человеческих скелетов. Среди взрослых явно проглядывали детские костяки. На многих из скелетов были одеты цепи, наручники и откровенные кандалы. На вершине этого "костогорья", стоял скрючившись и сгорбившись под ношей, на четвереньках, скелет в национальных татарских одеждах. На своей спине, придерживая руками, он держал огромный герб древнего города. Объёмный и стальной, герб содержал в себе топографический знак магнитной руды, и скрещенные молоты в обрамлении лент. Жуть всей конструкции придавали кисти рук, части спинных хребтов и раздробленные черепа, что высовывались из-под земли. Гипертрофированные и уродливо корявые, длинные пальцы мертвецов, скульптор нарочито стилизовал под узловатые корни дерева.
- Мослы... - автоматически прокомментировал Вран увиденное.
Он, как и все жители города, не раз бывал возле этого монумента. И не раз видел его. И казалось, что само его присутствие напротив легендарной "Первой палатки" - памятника, и символа города, уже никого не волновало. "Мослы" напрочь перекрывали всякий вид на древний монумент первостроителям города и комбината. И теперь, сама эта костяная пирамида, скрывала своей хладной тенью то, что осталось заросшим, позади и внизу, где-то у его основания. "Да, жгли у дверей золотые костры..." эта надпись известного поэта, была сбита временем и вандалами, поросла травой и кустарниками. Теперь во весь фронт нового памятника, красовалась и новая надпись: "Город на костях". И если палатка была памятником всем первостроителям Магнитки, то "мослы" славили только кулаков-спецпереселенцев.
Главными из которых, создатели мемориала, считали кулаков татарстана.
- Официальное название: "Истинные строители Магнитки". - сказал Павел Ильич, сдвинув очки на переносицу, и посмотрев на Врана. - Автор Мордас Саломатович Ахметзянов. Проект более тридцати лет не получал одобрение на работу. Против были и элита города, и простые жители. В последние годы жизни самого города, уже при либеросийских властях, а так же прямом давлении главного архитектора города Рафаэля Ахметщина, был возведён с нарушением девятнадцати градостроительных норм. Мемориал обошёлся налогоплательщику в двадцать миллионов рублей. Данное сооружение, искажает исторический вид города и площади, противоречит историческим фактам, идёт вразрез с мнением жителей города, а так же является образцом безвкусия. Ну и кроме того... данная конструкция выполнена вопреки нормам строительства, и является аварийноопасной.
Степанов поднял глаза от электронной столешницы. Пристально, останавливаясь взглядом на лице каждого из мужчин, он посмотрел на присутствующих.
Теперь, наступало время принятия решения. То, что должен сделать сам Вран. Ещё вчера, Сармат скинул Владимиру на смарт объёмный файл с информацией по обсуждаемому сейчас монументу. И Владимир, как прилежный ученик, внимательно прочёл материал, проанализировал его, и принял решение.
Теперь же, ему предстояло озвучить это решение. И подписать приговор.
В знак того, что со всем услышанным , оба представителя арх-тройки согласны, Вран и Сармат кивнули головами. После чего, сделав небольшую паузу, Степанов "подвёл черту".
- Исходя извыше означенного, я делаю вывод. - сказал он, и взяв стилус, главный инженер крестом перечеркнул схему пирамиды. - Мой вердикт - подлежит сносу.
Владимир посмотрел на красный крест... и решимость его дрогнула. Внезапно, он усомнился в принятом ранее решении. Разве он, родившийся за триста километров от этого города... разве он может решать, стоять этому памятнику, или нет..
К тому же, здесь вновь всплывал, опять возникал тот самый вопрос. Вопрос идеологии. Идеология погнала Владимира из отцовского дома, и от станицы "Красный маяк". Уход от сложного выбора, побег из необходимости понимать и разбираться в том, какой общественный строй лучше, коммунизм, или капитализм. Ведь в данном случае, главным актором были раскулаченные представители татарского народа, и их возжелавшие реванша, ненавидящие коммунизм, мстительные потомки. Люди, которых называли врагами народа, отнимали имущество и насильно этапировали на строительство комбината. И люди, возжелавшие узурпировать право истинных строителей города.
И вот теперь, Владимир вновь вынужден думать об этом.
- Согласен. - ритуально произнёс Сармат.
Голос его был твёрд и спокоен. Для этого человека, родившегося в этом городе, и имевшем здесь древние корни, этот вопрос был прост. Сармат симпатизировал идеям коммунизма настолько, насколько он обладал знаниями о сём предмете. Но как и всегда, в данном случае, он руководствовался исключительно совестью.
Вран же, как и всегда, руководствовался лишь истиной, и велением своего сердца.
- Согласен. - ритуально повторил Вран, зажмурившись перед ответом.
Наверно именно по этой причине, велением Господа, или самой судьбой сложилась эта тройка судей. Главный архитектор - как воплощение логики и профессионализма. Местный житель с глубокими корнями - как воплощение духа и справедливости. И третий, человек со стороны - как представитель не закона, а истины... которая кроется в сердце.
Услышав эти ответы, Степанов слегка улыбнулся. Ведь скажи кто-либо из них "нет", и он загрузит новую схему. Чертёж очередного капиталистического фурункула на лике рабочего города.
Пожилой архитектор вывел в центр стола 3D чертёж "объекта DEL", как теперь его стали называть, и увеличил изображение. Красными точками, он обозначил критические места в его конструкции. Указал те из них, куда заложив взрывчатку, можно направить энергию разрушения так, чтоб обломки не упали на "Палатку первостроителей". И после того отступил назад, дав место товарищам.
Сармат показал маршруты подходов, разграничил их роли в деле и отдалив зумом местность, зелёными штрихами нарисовал пути отхода. Затем сам, несколько минут, прищурившись, внимательно и цепко всматривался в чертежи. Он подробно запоминал, переносил виденное с экрана в свою память. Именно ему предстоит заварить бич-пакет. И именно он, будет руководить операцией, и отвечать за всё.
Затем он ушёл. Дав Владимиру десять минут, и пожав на прощание руки обоим остающимся, скрылся во-тьме коридоров.
- Не корите себя, Владимир. - сказал через несколько минут тишины Павел Ильич, наблюдая, как Вран запоминает схему на экране. - Вы не совершаете никакого преступления. Это памятник националистическому шовинизму. Как сказал его автор: "родовая память". И идеология, здесь не на главной роли. Главное, это то, что спецпереселенцы были лишь частью... малой частью от общего числа тех, кто строил наш город и этот комбинат. И для всех них, памятник уже стоит. Его надо просто поднять из руин. В основном конечно, из руин нашей памяти.
- Да, Павел Ильич. Конечно. - Владимир оторвался от запоминания схем, и подошёл к окну. - Конечно. Я просто не привык разрушать то, чего не строил сам. Пока не привык.
Он слегка отодвинул плотную и пыльную партьеру, закрывающую окно в кабинете.
Напротив ГИПроМеЗа, сразу через огромный новострой банковского здания, ярко сверкали огни мэрии. Красивый фонтан бил ключом, и тихо, мелодично играл древние вальсы.
Там было спокойно, богато и весело. И всё это богатство и веселье огней, отражалось в ещё сохранившихся стёклах мёртвого соседнего здания.
"Город, в котором живы люди, мэрия, забегаловки и даже ГИПроМеЗ. Но не осталось ни одного банка". - подумал Владимир, глядя как параллельная жизнь блестит в окнах банка.
Банка, который им придётся снести.
Экипированный, готовый и полностью настроенный, Владимир сидел за столом на крыльце, и смотря в экран планшета, выжидал время. Воззле него, на древней столешнице, лежал его всегдашний спутник и помошник - боевой нож. На этот раз, это был "Нолдор", длинный кинжал, производства AME - Российский кластер вооружений Eccurate Mechanical engineering, сконструированный под задачи подразделений специального назначения ГРУ. Это был отличный "боец", чей древний предок, нож "Эльф", в качестве раритета, в консервационной смазке, пребывал в коллекции Врана.
Сам Владимир, слегка нервничая, теребил пальцами ровные мотки ю-нити, что были намотаны на кожаные ножны. Он слушал голос в планшете, но его мысль лишь поверхностно воспринимала информацию.
Речь шла о начале новой фазы противостояния вокруг, и на острове РУГЕН. Говорившего не было видно. Экран показывал морские пейзажи, островные скалы, боевые корабли на рейде, и городские улицы, покрытые дымом палёных автомобильных покрышек. А высоко в небе над островом, словно сами по себе, возникали и гасли, яркие разрывы снарядов, и длинные, тонкие спицы лазерных лучей.
Диктор зачитывал аналитический доклад одного из высокопоставленных военных, служивших в Генштабе, и предпочитавшим оставаться анонимом. Его анонимность, и вынуждала заполнять картинку, кадрами из новостных репортажей.Голос диктора был ровным, и звучал совершенно безстрастно.
Неизвестный говорил о том, что этот конфликт нельзя считать конфликтом в себе. Что он напрямую связан с попыткой Рейхсланда, захватить Крошениннинградский лимитроф. А сам Руген, никогда не рассматривался Либеросией, как элемент своей политики. Ведь в том, что на острове проживают три четвёртых славянского населения из общего числа граждан, виноват только сам Рейхсланд. И Либеросия никаким образом не принимала участие в отделении Ругена, от Рейхсланда, произошедшее год назад. "Братья словяне" сделали свой выбор по закону о самоопределении народов прописанном в законах КАГМ. И Либеросия лишь воспользовалась этим, предложив свободной республики Руген, вступить с ней в федерацию. И это не было актом нападения. Это было ответным ходом на всёнаростающие попытки захвата Крошениннинградского лимитрофа. Это должно было явиться дополнительной гарантией для либеросийского полуэксклава. Стать ещё одним доступом к нему. Но власти, слишком долго играли с Вышеградским консолидатом в экономику. И теперь, когда на границах Крошениннинграда стоят "Железные волки" и концентрируются копья Рейхсланда, а боевые стратостаты занимают господствующие позиции в верхних слоях атмосферы, ругенский конфликт становится излишним. Но отступать Либеросии уже поздно. Надо идти до конца. Ведь никто не сомневается в том, кто создал националистическую группировку ВАЛЬДМОР НА ОСТРОВЕ, ИЛИ ПАРТИЮ ЕРУН В КРАШЕНИННИНГРАДЕ.
ПОД КОНЕЦ, НЕИЗВЕСТНЫЙ АНАЛИТИК ГЕНШТАБА, ВЫРАЗИЛ УВЕРЕННОСТЬ, ЧТО ПРЕЗИДЕНТ СКРЕПИН НЕ ОТКАЖЕТСЯ ОТ ПОДДЕРЖКИ НОВООБРАЗОВАННОЙ СЛАВЯНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ РУГЕН, И ОКАЖЕТ ПОДДЕРЖКУ В ЕЁ СТАНОВЛЕНИИ.
Врану показали, как группа людей в бронекостюмах различных стран и годов выпуска, вламываются в административное здание, высаживают двери в кабинеты и вывешивают триколор с двуглавым орлом над входом.
В этот момент прозвучал зуммер на часах Владимира. Он поднялся, выключил и занёс домой планшет, запер дверь. Повязал на голову серую косынку урбан-камуфляжа. Пристегнул на мочку уха, клипсу наушника костной проводимости. Взял со стола нож, пристегнул его к "Ратнику". Разложил по карманам смарт, рацию ГБР, и звуко-шумовую гранату "Буза".
Присев на одно колено, зашнуровал берцы.
Слегка скрипнувшие ступени крыльца, проводили своего хозяина из дома в ночь.
И вот, перед Враном, опять распростёрся мир мохнатых Древней, и косматой Заброшки. Не останавливаясь для приветствия с ним, Владимир погрузился в эту тёмно-зелёную глубину.
Он быстро шёл по заросшим проулкам, выходил на едва протоптанные дороги, и вновь погружался в пучину трав, кустов и деревьев, шумящих тёмными кронами над ними. Иногда, примерно зная где это, он срезал углы, прорываясь через упавшие заборы, ломаные сараи и дома с прорехами в стенах. Потом ему попался древний парк, и его подкованные берцы глухо застучали по расколовшимся квадратам плитки.
Ночной, обезлюдивший город, встречал его чёрными своими глазами. Приветствовал овацией листвы. Дружески похлопывал по спине и плечам, длинными и костлявыми руками-ветвей. Цеплял его, предлагая остаться в мягкой траве, под роскошными кронами дерев.
"Мослы" находились на другом конце города, и путь до туда, обещал быть долгим.
Вран и сам был тенью. Чтоб не попадаться на "глаза" БЛА, он перебегал освещённые места, обходил пустые площади, старался не выходить на проезжие части. Вокруг него появлялись, и вновь растворялись во тьме ночи, скамейки и кованые заборы, оставленные магазины и забытые павильоны, брошенные автомобили и высохшие фонтаны. Когда наконец попалась первая стела "АСОЛь", он влез в окно дома, и выбежал на другой стороне, уже из подъезда.
И всё это время, во все времена его подобных рейдов, Вран думал. Его мысли текли сами собой, лично выбирая ту тему, на которую в данный момент их тянуло более всего.Ноги бежали, перепрыгивали, толкали своего хозяина вверх... а мозг думал. Руки отмахивали километры, отстраняли ветви, подтягивали и бросали своего владельца вперёд... а ум анализировал.
Бои на Ругене. Правомерность сноски строений. Отец и мать. Его запись в армию. Сидоры и их вера.Странные шёпоты в иных дворах. Древние строители огромного комбината. Сармат и его жизнь.
И конечно же красавица Ирина...
Все эти мысли возникали, овладевали вниманием Владимира, и сменялись под воздействием какого нибудь отвлекающего фактора, словно калейдоскоп листвы, под порывом ветра.
Час выхода и время на дорогу, Вран рассчитал верно, и потому вышел на точку ровно к условленному времени.
Он сидел в угловой квартире первого этажа, и заслоняясь каробкой, что стояла на подоконнике, наблюдал за площадью перед мостом.
Предмостная площадь, прежде носившая название площадь Орджоникидзее, была пуста, и освещалась скупымсветом нескольких прожекторов на углах дкрайних домов. Из площади выходили непосредственно въезд на мост, три широкие улицы и прогулочная дорожка вдоль набережной. Посреди площади, словно готовый к удару мяч, на подставке для гольфа размером с двухэтажный дом, возвышалась стела "асоль". Её неспящее око ежесекундно вело наблюдение сразу по всей сфере видения.
Вран вызвал по браслету Сармата:
- На месте. - прошептал он, наблюдая как мимо его окон, медленно проехала "Отвага" дежурного экипажа. - Колёса пошли на маму.
" Через пару минут буду. - дождался он краткого ответа напарника.
Эта большая и светлая, "сталинская" квартира с высокими потолками, была выбрана Сарматом для общего сбора. Напротивеё окон, во тьме улицы, был виден вход в бывший зоо-магазин. Там, в противоположном направлении, куда уехал дежурный экипаж, находился такой же заброшенный, и разрушающийся, дом культуры имени Мамина-Сибиряка.
Вран достал рацию - плоскую коробочку, более похожую на смартфоны прежних лет, и включил её. Переговоры, как и пологалось по штатному режиму, выполнялись аудиосигналом. Предусмотренные видеопереговоры, должны были выполняться только в определённых случаях. Сама эта рация, была не контрофактом, и не самодельной подделкой, а являлась самой настоящей аппаратурой полка криминальной милиции. И по всем правилам, не должна была находиться в руках кого либо, вне служебного времени. Свою личную рацию, Владимир получал и сдавал под роспись, строго и регламентировано. Ранее, эта рация принадлежала одному уволившемуся спэку, который во время преследования уронил её под воду. Рацию осмотрели, и признав негодной для восстановления, списали в утиль. Однако, Врану повезло. Он взял её "донором" для своей собственной, уже значительно "коцанной" рации. А один, очень хороший и умелый человек, внезапно наладил её.
Мужики, товарищи и сослуживцы по полку, вели обычные переговоры, болтали о личном, спрашивали про прошедшие спортивные матчи и корректировали маршруты движения. Их вяло одёргивал дежурный оператор в центре управления. Он бы не делал и этого, если бы не прошлые подрывы зданий, и строгий наказ "смотреть в оба", полученный от начальства.
За этим делом, Владимира застал Сармат.
Он тихо, словно кот, прошёл мимо разбросанных по полу картонных коробок, и тёмным силуэтом возник в дверном проёме.
- Не спи... Замёрзнешь. - тихо сказал он, подходя вплотную. - Что там у тебя?
- Всё тихо. - кивнул в приветствии Владимир. - Можно выдвигаться.
Двигаясь в темноте пустой квартиры, они прошли на выход. Шедший впереди Сармат, тихо сбежал по ступенькам, и осторожно выглянул во двор. Удостоверившись, что предворная площадка такая же пустая, как и тогда, когда он входил в дом, он махнул рукой напарнику. Далее, они прошли несколько кварталов насквозь, и достигли набережной. Здесь всё заполнили заросли кустарников, и отбрасывали глубокие тени высокие клёны. Вдоль набережной, к старому мемориалу "палатка", далее под его навес, и за его высокий постамент. Туда, куда не падает взгляд неусыпного ока "асоль".
Всё, теперь обоим "диверсантам", было видно и слышно всё вокруг.
Молча, и без разговоров, они принялись ждать. Вран слушал рацию, и посматривал по сторонам, отвлекаясь на каждый шум вокруг него. На другой стороне площади появилась машина ГБР. Экипаж сделал объезд своей территории, и теперь вернулся на точку, откуда он может за одинаковое время доехать в любое место своего участка, где бы не произошёл вызов.
Наконец, это произошло. Вызов поступил. Вран услышал, как оператор из центра контроля, сообщает адрес, по которому какие-то подвыпившие хлопцы, делят девчонку, и параллельно бьют стёкла.
И адрес вызова, случился как раз что надо, в самомотдалении.
Вран сделал условный знак Сармату, и отсчитав время, когда "Отвага" удалиться на самое дальнее расстояние, шепнул об этом в браслет.
Пригибаясь к земле, и хоронясь от датчиков "асоли", они подошли к "мослам". Расставшись здесь с Сарматом, Вран обошёл постамент с левой стороны, и занял свой наблюдательный пункт.
Сбоку от него, лестница шла вниз, выходя на тротуар. Впереди, за кустами начиналась площадь. Позади, проржавевшими буквами, "красовалось":
"НА Наших костях построен завод,
Чтоб город воздвигнуть, мы пролили пот,
Покайся, Магнитка. Покайся, народ"!
(c). Сульфат Мордасович Ахметзянов
В клипсе наушника раздался тихий голос Сармата, доложившего о готовности.
Вран представил, как он распаковывает взрывчатку. Как снимает с плоского брикетика, ничем не отличающегося от брикета обычной заварной лапши быстрого приготовления, цветастую упаковку. "С говядиной" - написано на этикетке. Представил, как Сармат осторожно разламывает его на две части. Как обходит вокруг пирамиды, вкладывая взрывчатку в определённые Степановым места. И как втыкает в них "спички" детонаторов.
К этому моменту, экипаж добрался до пьяных смутьянов, и принялся "разводить" их. Пока ещё по хорошему.
- Всё чисто. - Владимир зажмурился, глубоко вздохнул, медленно выдохнул, и с "тяжёлым сердцем" дал "отмашку". - Можно начинать.
Всё. Здесь и на сегодня, его дело сделано.
Вран быстро отполз на "зады" обоих памятников, и скрываясь за кустами, вышел на дорожку вдоль набережной. Не останавливаясь и не оглядываясь, он пробежал целый квартал, когда услышал и почувствовал взрыв.
Это тоже был знак. И Вран свернул в глубь дворов. Здесь темнота и тишина были практически полными. На ощупь, Владимир прошёл три дома, и достигнув следующего, стоящего торцом, вошёл в третий подъезд. Всё ещё не включая света, он поднялся на самый верх, на пятый этаж, и толкнул оставленную открытой дверь.
Этот дом, и этот подъезд, Владимир накануне тщательно осмотрел. А эту дверь, в эту квартиру, он сам оставил открытой. Здесь, если всё получится как надо, запланирована их с Сорматом встреча.
Вытащив, больше для ббравурства, кинжал из ножен, Владимир вошёл в квартиру. С выставленным вперёд клинком, он обошёл её, убедился что здесь пусто, а следы на пыльном полу, принадлежат только ему. У приоткрытого окна, в углу, стояло глубокое кресло, в которое Владимир и уселся, вытянув усталые от беготни ноги. "Нолдора" он убрал в ножны, а по вытащенной рации, начал "гонять" волну за волной.
Эфир просто раскалялся от переговоров. Собственно... это даже невозможно было назвать переговорами. Эфир буквально орал командными распоряжениями, и взрывался начальственным матом. В ответ на что, можно было услышать сдержанные и краткие отчёты экипажей. Не оставалось никаких сомнений, что скоро... очень скоро, вся предмостная площадь будет заполнена людьми, запружена машинами, и освещена прожекторами словно днём. А проблесковые маячки, в сопровождении шелеста помех в рациях, будут аккомпонировать всему этому.
Так Вран просидел минут десять. Сармат всё не появлялся, и у парня уже "посасывало" под ложечкой от волнения.
Вран встал, и подойдя к окну, выглянул из него. Спокойствие улицы ничего не нарушало своим пребыванием. Вышла луна, и теперь, в промежутках от древесных крон, можно было увидеть влажную от росы траву. Он постоял, в нетерпении барабаня пальцами по подоконнику, а затем растворил одну фрамугу, и облокотившись о него, заглянул вниз.
Тогда-то, он и увидел это.
Вдоль стены дома, от подъезда к подъезду, что то двигалось.
Что-то преближалось к третьему подъезду. Его подъезду...
Владимир замер, сжав подоконник руками. Он почти вывалился из окна, пытаясь не упустить это из вида. Высокая фигура, казавшаяся укрытая рваниной теней, рывками скользила, поводя головой из стороны в сторону. Вот фигура добралась до бледного света луны, падающего в промежутках листвы. Медленно сделав шаг, вступило в него.
От увиденного, глаза Владимира полезли на лоб.
Чёрная мешкавина, лохмотья паутины, едва видневшиеся под всем этим длинные руки и мощные ноги, короткая коряга в узловатых пальцах. Существо встало, и задрав голову вверх, уставилось на Врана.
Ему показалось, что он посидел и сердце его остановилось.
Владимир метнулся прочь от окна. К стене, в тёмный, и не просматривающийся со двора угол комнаты. И замер в нём как мышь. Сердце вновь принялось отстукивать ритм жизни, всё убыстряя бег его времени.
"Кто это был? И был ли вообще?", - метались мысли в голове Врана. - "Хозяин города? Адский урбанист? ...дух кулаков-первостроителей Магнитогорска, чьи кости они только что "потревожили"? Чушь! Бред какой-то. "Бежин луг" середины двадцать первого века".
Сейчас, в таком состоянии, он мог предположить всё что угодно. Разговоров о том, что в Чубайске появилась всякая "нечисть", среди жителей хватало. Кто-то что-то видел, кто-то слышал, но естественно, никаких твёрдых доказательств не было. Хотя, порой многочисленные камеры, которыми был напичкан город, нет-нет, да фиксировали странные, и ни чем не объяснимые явления. А о том, что происходит в диких землях, и говорить не стоило. Вся его прошлая жизнь в станице, была буквально наполнена потусторонними сущностями.
Проходили минуты, но ничего не происходило. И Владимир уже было решил что жуткое создание его не увидело. Он уже было решился вновь выглянуть из окна, и доказать себе... Как вдруг, до его слуха донеслись шаги. .
Тихие, быстрые, близкие...
Вран сорвался с места, и метнулся к входной двери. Не затворяя её, он подбежал к лестничному пролёту, и заглянул вниз. В колодец ступеней.
Чернота, перешагивая сразу по две ступени, мчалась вверх.
Вран выхватил из кармана-карго гранату, сорвал чеку, и сделал замах. Он не знал природу этой сущности, и не знал, как она отреагирует на свето-шум от разрыва. Но Вран был уверен - ЭТО ползёт по его душу.
А значит, надо защищаться всем, что у него есть.
Вот оно проскочило третий этаж, и оказалась на четвёртом. Непосредственно перед Владимиром.
На четвёртом этаже их взгляды встретились. Серебристый свет луны высветил истинную природу сущности. И от этого, на сердце у Врана спокойнее не стало. Сверху вниз, Вран смотрел на комбисталевую тварь, с жабьим рылом пласткардового шлема, ногами обытыми в копытообразные сапоги, и отражающимися во все стороны тенями электронного маскхалата. Здесь, в одном этаже между, системы маскировки уже не действовали так, как это было на расстоянии. И теперь Вран видел, как упёрлась в него тепловизионным своим взглядом, горизонтальная щель в "рыцарском" шлеме. Чёрная полоса зрительного монитора, буквально излучала угрозу.
Исполнить угрозу, была намерена рука, сжимающая оружие с длинным стволом.
Рука противника, с зажатым в ней скорострельным пистолетом, и рука бойца СПКМ, с зажатой в ней гранатой, метнулись вперёд одновременно. Вран не стал дожидаться эффекта от взрыва. Он особо и не надеялся на него. Поэтому, едва его снаряд полетел вниз, он отскочил к стене, назад, и упал на ступени. Как только мог, Владимир зажал ладонями уши, и зажмурил глаза.
И всё же раздавшийся в ту же минуту взрыв, покарал его. Над головой ударила строчка пуль, обдав его крошевом стен. По мозгам шибанул громкий хлопок, а глаза получили яркую засветку. Не открывая их, пребывая в себе, словно внутри бьющего набат колокола, шатаясь, Владимир пошёл по ступеням вверх.
На площадке, он на ощупь нашёл железную вертикальную лестницу, ведущую на крышу. Влез по её перекладинам, и толкнул люк.
Люк, и эта лестница, являлась ещё одним требованием Сармата, при подготовке путей отхода. И он настоял на том, чтоб этот запасной выход был проверен, обезопасен и подготовлен.
Вран проделал это, и теперь был благодарен своему наставнику.
Оказавшись на чердаке, он захлопнул крышку. Отыскал заготовленный вчера железный ломик, и со скрежетом просунул его в петли. Затем, всё так же пошатываясь, он побежал к другому такому же, дальнему люку, который должен был вывести его на лестницу пятого подъезда.
Крыша у этого кирпичного дома, сталинской ещё постройки, практически отсутствовала. В свой вековой юбилей, её частично убрали, а частично она рухнула внутрь. И теперь луна да звёзды, смотрели на разворачивающееся под ними действо. Ветер слегка подгонял Владимира, освежающими порывами охлаждая его кантуженную взрывом голову.
Зацепившись ногой за что-то, Вран упал, а когда поднимался, треснулся головой об балку. Дерево стропилы, загудело, однако же несколько приведя в чувство человека. Хватаясь за эту лесину, Владимир поднялся, когда за его спиной, люк сотряс мощный удар. Бронекостюм врага отлично справился с эффектом гранаты, мгновенно отключив видеомонитор, и заглушив аудиодатчики.
А через минуту, петли крышки, разнесло несколькими выстрелами.
Вран понял, что уйти от преследователя он уже не успевает. Даже если он спустится вниз, и кубарем скатится по лестнице на улицу,то идущая по пятам тварь, легко обнаружит его потепловизионному следу. В голове у Владимира, мгновенно возник план. Впереди, по соседству, стоял ещё один похожий дом, и если ему удастся перепрыгнуть на его крышу, то шансы на спасение резко повысятся. В кантуженной голове Врана смешался образ его врага. Какая-то потустороняя тварь, выползшая из ада по его грешную душу... киллер спецподразделения вражеской армии, зачем-то посланного за его жизнью - всё это соединилось, и предстало за спиной Владимира в какого-то технологического демона. Но кем бы он ни был, отыскать Врана в пятиподъездном доме, не зная, в каком из них он прячется, будет сложновато хоть кому. К тому же, как отлично знал Владимир, у этого дома было ещё два дополнительных выхода - магазин на первом этаже, и подвальная лестница с торца здания. Он не знал только одного, сможет ли, вслед за ним, перепрыгнуть его противник.
А так же, сможет ли допрыгнуть он сам.
Однако, раздумывать было уже поздно. Люк был с грохотом выбит, и соблюдая осторожность, из него покозалась жабья голова демона. Владимир отступил на несколько шагов назад, а затем рванув вперёд, толкнулся ногами у самого края крышы.
Под ним разверзлась пятиэтажная пасть ночной пустоты.
Крыша соседнего здания, была так же частично обрушена. И пролетев достаточно большой расстояние над землёй далеко внизу, Вран рухнул на чердачный пол, находящийся под ней. Он упал грудью, и колотый шифер заскользил под его руками. Ноги суматошно заскребли по стене торца здания. И не находя опоры, Вран скотился вниз.
В последний момент, он успел зацепиться одной рукой за каменную кладку. Однако пальцы второй руки, шаря по карнизу, лишь откалывали камень и крошили его.
Вран повис на одной руке.
Постоянно ожидая выстрела в спину, он аккуратно дотянулся до бедра, отстегнул клапан ножен, и осторожно потянул рукоять ножа. Когда "Нолдор" оказался у него в ладони, Владимир вонзил его остриё в щель, между кирпичей. Раствор, замешанный по советским нормам, только сейчас начал выкрошиваться. Но и даже и сейчас, Врану пришлось враскачку расширять щель, и просовывать клинок так, чтоб тот не обломался посередине. Это удалось, и теперь кинжальная сталь прочно держала его вес. Подтянувшись на руках, Вран отбросил битые шиферные листы с дороги. Он пошарил рукой впереди, начердачном полу, и нашёл широкую выщерблину в его досках. Ещё раз подтянулся, и вытащив кинжал из кирпичей, вонзил его в дерево.
Когда его локти оказались на горизонтальной поверхности, а голова появилась над ними, Владимир оглянулся.
Как раз в тот момент, чтоб увидеть, стоящего у края пропасти демона.
Демон поднял руку с оружием, и навёл его на Владимира.
Словарь.
Баталия - "копьё", "сквадрон", или "ордонансовая группа", воинское формирование для выполнения боевой или специальной задачи. Состав, вооружение и техническое оснащение каждого копья определяются в зависимости от его предназначения, сложившейся обстановки, масштаба, сложности и специфики выполняемых задач. Может быть как штатным (постоянным), так и сводным (временным). Сводная группа считается универсальной, при наличии одного комманд-танка, отряда бронестрелков с широким спектром вооружения, несколько боевых платформ-экзоскелетов, 5-7 трианглов различного класса, воздушные разведывательные, атакующие и десантные еденицы, и до 5 основных боевых танков.
Acherontia atropos - лат. мёртвая голова, название рода бабочек, здесь, пехотно-моторизованная дивизия бундесвера Рейхсланда. Пикантность ситуации, придаёт игра слов. "Мёртвая голова" по германски - Totenkopf, и такое же название имела гитлеровская танковая дивизия СС "Тотенкопф".
ГИПроМез - государственный Институт по Проектированию Металлургических Заводов.
Соловей - сленг, человек злоупотребляющий спиртосодержащими напитками, хронический алкоголик.