Мир "Стальных пещер", это контроль за распространением информации и деятельностью населения.
"Одна из тенденций глобализуемого мира - создание гигаполисов-агломераций, в которых будет концентрироваться значительная часть населения, производственных мощностей, они будут специализироваться и создадут новую систему разделения труда. Ряд опасных производств и добыча сырья будет вынесена за их пределы.
Подобные предложения соответствуют направлению развития существующей экономической и политической мировой системы, являются продолжением программы глобализации и полностью отвечают интересам управления глобальным миром.
Чисто географически агломерации-супергорода будут представлять из себя некие острова в безбрежном море "серых территорий" вокруг них. "Серые территории" будут выполнять как связующую роль, так и станут местом сброса балласта из супергородов.
Перед нами возникает две концепции развития территорий - концепция "Стальных пещер", по пути которой идет западная цивилизация, и концепция равномерного развития, которой придерживались ранее.
Концепция "Стальных пещер" позволяет гораздо увереннее чувствовать себя в конкурентной борьбе, так как решает эти проблемы за счет отказа от значительной части "бесполезного" населения.
Сеть агломераций плюс места добычи ресурсов и производственные площадки - вот идеал глобального мира. Это не выдумка. Не бред режиссера. Это наш будущий мир".
(Эль Мюрид. "Стальные пещеры").
Сегодня ночью, уже под утро, выл волк.
Это точно был волк. По крайней мере, Владимир мог сравнивать с тем воем, что он слышал, когда жил у отца в станице. Этот вой и разбудил Врана на два часа раньше времени.
Волки, мелкие дикие звери, крупные птицы, косули и даже, особо суровыми зимами и медведи, не были редкостью на периферии Чубайсигорска. Окраины города, представляли собой ничейную землю, дикий фронтир, настоящее приграничье border lend... No mans land. Человек ушёл из этих мест, и природа, почувствовавшая пустоту, спешила заполнить её. Но, не смотря на то, что вой слышался вдалеке, Владимир встал, проверил свою усадьбу, и достал из сейфа старый ТОЗ-вертикалку, перешедшую ему вместе с домом. Человек зарядил верхний нарезной ствол патроном с экспансивной пулей, в нижний гладкоствольный вложил патрон с картечью, и, положив оружие на крышку сейфа, отправился готовить себе завтрак.
- Движение тактических групп "Джихада стального полумесяца", было приостановлено в ста километров от Поволжского лимитрофа. Сейчас, пользуясь территорией Казахстанского государства, тактические отряды ДСП проводят перегруппировку. Возможно, получив отпор от страто-космических сил Либеросии, главарями "Стального полумесяца", будет избран иные маршруты и определены иные цели. - всё тот же ведущий новостей "Боевого листка", оторвал взгляд от экрана планшета, и с небольшой паузой, посмотрел прямиком в объектив. - Тревожное известие принесли разведгруппы наших частей. В отрядах запрещённых исламистов, были замечены отдельные группы "Серых волков" Турана.
Тяжёлый, с порядком сшёрканными подковками, форменный берц, замер, зажатый коленями. Владимир отвлёкся от работы, чтоб посмотреть на экран планшета, что стоял перед ним на столе. Чуть поодаль, ближе к раковине, громоздились сковорода, кружка и несколько столовых приборов.
На мытьё.
- СУЛТАН МЕХМЕД ИНШИРАХ, ХАЛИФ ВЕЛИКОГО ТУРАНА, ЗАЯВИЛ ПРЕЗИДЕНТУ НЕЗАВИСИМОЙ ИРАКСКОЙ РЕСПУБЛИКИ, ЧТО ВРЕМЯ НЕЙТРАЛИТЕТА ПРОШЛО. РАИС ТУРАНА РАСКРИТИКОВАЛ ПОЗИЦИЮ НЕВМЕШАТЕЛЬСТВА ИРАКСКОЙ РЕСПУБЛИКИ, В ТО ВРЕМЯ КАК ВОКРУГ НЕЁ ИДЁТ СМЕРТЕЛЬНАЯ БОРЬБА С НЕВЕРНЫМИ, И ЛЬЁТСЯ КРОВЬ МУЧЕНИКОВ ЗА ОБЪЕДИНИТЕЛЬНОЕ ДЕЛО ВЕЛИКОГО ТУРАНА. - ВЕДУЩИЙ ПОПРАВИЛ ГЛУБОКИЙ ВОРОТ СВОЕГО СВИТЕРА, И ПРОДОЛЖИЛ. - НАПОМНЮ, ЧТО НЕЙТРАЛЬНОСТЬ ИРАНСКОЙ, ПРЕЗИДЕНТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ, БЫЛА УСТАНОВЛЕНА В РЕЗУЛЬТАТЕ СЛОЖНЫХ, ЛИБЕРОСИЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ДОГОВОРЁННОСТЕЙ, ЗАКЛЮЧЁННЫХ ВОСЕМЬ ЛЕТ НАЗАД. НА ДАННЫЙ МОМЕНТ, ПОЛК ТУРАНСКОЙ АРМИИ СТОИТ НА СЕВЕРНОЙ ГРАНИЦЕ ИРАКСКОЙ РЕСПУБЛИКОЙ. В ВЕРХНИХ СЛОЯХ АТМОСФЕРЫ, В РАЙОНЕ ПРОПУСКНОГО ПУНКТА ЗАХО, ЛИБЕРОСИЙСКИМ ОТРЯДОМ ГЛУБОКОЙ РАЗВЕДКИ "ЛОВЦЫ ПРИЗРАКОВ", БЫЛ ОБНАРУЖЕН ТУРАНСКИЙ БОЕВОЙ БЛИМП КЛАССА ЭСМИНЕЦ.
Руки Владимира, ещё не по мастерски быстро и ловко, но уже достаточно умело, пришивали дратвой кожу берца, к платформе подошвы. Это были старые, форменные ботинки Врана. На днях ему выдали новую форму, и нового кроя, сверхсовременные берцы. Решив, что и старые ещё запросто куда сгодятся, этим ранним утром, Владимир приводил их в "боевую готовность". Завтрак был съеден, и времени до службы оставалось ещё достаточно.
- В Центральной Азии разгорается конфликт за воду. 70 лет либеральной власти, а так же нескончаемые войны, разрушили советскую систему орошения. Первые конфликты из-за воды уже происходили в Средней Азии, между Таджикистаном и Узбекистаном. Теперь, и все остальные страны региона испытывают серьёзную потребность в воде. Все они, готовы проливать за неё кровь. Хотя бы, и в соотношении один к одному. Особым раздражителем для начала военных действий, является республика Кыргызстан. Военные либеросийской авиабазы Кант, установившие в этой стране президентскую республику, в значительной степени восстановили и оросительную систему. Подбиваемые туранскими советниками, сразу три соседних страны сколачивают коалицию против Кыргызстана. Их требование - поделиться водой. - закончив тему, ведущий табнул пальцем по планшету, и перелистнул тему. - Как известно, Центральная Азия, всегда была фитилем, к которому протягивали зажженные спички, руки со всего мира. Однако теперь, тушить этот пожар, будет нечем. С выкачкой нефти, из региона пропала и вода.
Отложив в сторону готовый, правый, он взялся за левый берц. В животе было тепло и сытно. Осталось только подшить ботинки, вымыть посуду, накормить Графа, и отправиться на дежурство.
Хорошо... тихо, мирно и спокойно. И лишь где-то далеко, в душе, тревожно выл волк.
- Пользуясь случаем, передаю поздравления звену ударных винтокрылов, базирующихся на Фергану. - Ведущий "Боевого листка" автоматически коснулся пальцами чёрно-золотого ордена, что появился сегодня на груди свитера с высоким воротом. - С праздником вас, ребята. Привет всем, кто меня помнит.
"Точно такой же есть у Сармата", - Владимир автоматически сжал рукоять шила. - "Блин... совсем забыл. Надо обязательно его сегодня найти".
У Врана ещё не было ни одной награды. Но он пообещал себе, что непременно будет.
- В Арктике, между альянсом А10, "Ледяной лигой и союзом "Платформа", за контроль над всем регионом, произошла резкая эскалация давнего конфликта. - ведущий вывел на экран большую карту одной из "крыш мира". - Напомним, что со своими обширными, и до конца ещё не разведанными запасами углеводородов, Арктика становится не только самой крупной кладовой энергоресурсов. Но и ключевым транспортным узлом планеты. Именно эти факторы послужили поводом к давнему соперничеству. "Яблоком раздора" стали раздел месторождений углеводородов на арктическом шельфе, и изменение статуса Северного морского пути, контроль Северо-Западного прохода, а так же, вопрос принадлежности вновь открывающихся территорий нового континента. Созданный более полвека назад, Арктический союз восьми приантарктических государств, раскололся по данному вопросу. Выход Либеросии из его состава, привел к эскалации напряжение в регионе. Оставшиеся семь государств, пополнились тремя членами, и создали альянс А10 - "Арктическая десятка", и инициализировали в КАГМ ряд мелких конфликтов с Либеросией. Имперокитай, не имел выход в Арктический регион, но в 2047 году, денверская корпорация "Omni Ti-Rax", продала ему за долги канадский порт Черчилл.. С тех пор, коммунистическая империя провела сложнейшую работу по терраформированию. На расстоянии более десяти километров от Черчилла, она выстроила огромный глубоководный порт, смощными боевыми станциями. И соединила их крытым железнодорожным мостом. Это дало Имперокитаю законное право принимать участие в делах региона. Союз Либеросии и Имперокитая, принял название "Платформа". Это название произошло от одного международного законодательного казуса. Дело в том, что по конвенции ООН, страна доказавшая, что шельф океана является продолжением ее континентальной платформы, может считать ее собственностью. В противовес этому, международное законодательство, наделяет правом пользоваться подводными ресурсами на расстоянии 200 миль от своего побережья, каждую приграничную страну. Великий Туран, так же не имевший статуса "приантарктического государства", блокировался с Рейхсландом Германии в "Ледовую лигу". На тот момент, Туран уже имел в качестве приза за выигранную войну, шведский порт, что давало ему номинальное право участвовать в делах региона. Позже, к ним присоединилось государство Япостров, насыпавшая искусственный остров в приантарктической зоне. Все эти государства рассчитывают на кусок от делёжки арктического пирога.
Затянув последний узел дратвы, Владимир аккуратно спрятал его. Взял оба готовых берца, и пристально всматриваясь, повертел их в руках. Ботинки, заранее вычищенные и смазанные, прошитые, словно двойной пулемётной очередью, ровными стёжками дратвы... они смотрелись отлично. А удобно расхоженные, сидели на ногах хозяина, просто превосходно.
Дааа... скорняжничество, это у него от его деда, что остался в станице. И ещё от прадеда, уральского казака, и великолепного шорника.
- НУ И НАКОНЕЦ, СИРИЯ. - ВЕДУЩИЙ ПРОЧИСТИЛ ГОРЛО, И ПРОВЁЛ КРЕПКОЙ ЛАДОНЬЮ ПО ЁЖИКУ ВОЛОС. - Ситуация на этом удалённом театре военных действий резко обострилась за последние сутки. Как ранее сообщал "Боевой листок", после блокирования проливов войсками Турана и Америк, тыловое и материально-техническое обеспечение контингента либеросийской армии, производилось по воздушным магистралям. Но вчера, начальником объединённого штаба турано-американских войск, было объявлено о полном закрытии неба и космического пространства над территорией Сирии, и прилегающих подконтрольных зонах. Таким образом, Базы Хмеймим, Тартус, Вертолетная база в городе эль-Камышлы на севере страны, и весь военный контингент в Сирии, обречены на снарядное голодание. Что грозит полной потерей боеспособности армии.
Это был последний кризис на сегодня, и Вран выключил планшет. Он поднялся, и сняв с себя длинный, скорняжный, кожаный фартук, бережно убрал его в шкаф. Туда же отправились и все инструменты, смазка и большой моток дратвы. Домывая посуду, на смарт Врану пришло сообщение. Прибыв на службу, его просили сразу же двигать в командный центр.
Туда он и направил все три колеса своего "Курьера".
Не поехав на разводку к казармам, Вран оставил триангл подле штаба, и прошёл внутрь
- Аршинин. - в здании комцентра Владимира остановил дежурный на вахте. - Тебя полковник просил зайти.
Две недели после несложной, но насыщенной впечатлениями командировки, прошли быстро и не заметно. На смене он катался в патрульно-постовом режиме, бегал по дворам за проникшими из "зоопарка" нелегалами, отсыпался на блокпосту, и болтал о разном с товарищами по ГПМ. Будучи не на смене, Вран с экипажем, в добровольно-принудительном порядке проводили в школах города, уроки ОБЖ. Ещё он отсыпался после дежурств, прилаживал водосток к торцу крыше, обкашивалтраву, смотрел "Боевой листок", гонял с товарищами по СВД, и почти всегда оканчивал день в баре "Чёрный металлург". Так что, подобное известие встретило на лице Владимира удивлённо вскинутую бровь.
Полковник Забубённый встретил его с немного рассеянным, и слегка чем-то озабоченным видом. И так как время выхода на дежурство поджимало, он не предложил Владимиру не пройти, ни присесть, а сразу оглаушил его распоряжением.
- Аршинин! Ты же давно просил повышения? - полковник положил крепкую ладонь на какую-то бумажку. - Всё. Я сегодня добрый волшебник. Повышаю тебя. Отныне ты Старший экипажа. Машина теперь твоя. Иди, принимай звено.
Он поднялся, и подойдя к Врану, пожал тому руку. Владимир в ответ отрапортовал благодарственные слова, хотя он точно помнил, что по небольшой выслуге, не смел и думать о повышении, и отдал честь.
- Поздравляю. - Забубённый напутствовал на прощание увесистым хлопком по плечу. - Тебя ждут новые маршруты патрулирования и этапы служебного роста. Молодец. Так держать.
- Служу Либеросийской Федерации, Семён Иванович. - с обескураженным видом поблагодарил Владимир.
Владимира обрадовала внезапно возникшая мысль. Ведь за повышением в должности, должна туда же последовать и зарплата...
Приказ о его назначении уже был в роте, и Врану оставалось только завести "Курьер" в гараж, переодеться в УКП - форменную броню патруля, прибыть в расположение и принять командование.
Что он и сделал.
Шествуя по ровному, железобетонному покрытию базы, он переступал через заросшие щели в больших плитах, что остались здесь ещё с древних времён. Высокая и сильная трава, необоримо тянулась вверх и в стороны. Обступив каждый из квадратов, она буквально раздвигала их в стороны, и приподнимала вверх. Однако, крепкие корни лопуха и толстый стебель садовой ромашки, были не в состоянии поколебать свою "могильную плиту. Громоздкий сапог форменного бронекостюма урбан-патруля, легко задевал травы. легко защищённые голени и бедра ног, покрывались остатками росы. Следы пыльцы оставались на пласткорде перчаток, броненаручах, и на том большом количестве карманов и карго, что помимо прочего отличали скафандр городского патрульного, от боевого скафандра рейдеров. УКП A - униформа комендантского патруля, что сейчас плавными изгибами обтекала тело Врана, носила чёрно-серый цвет окружающих его урбанизмов. И как дань заполонившей весь город флоре, редкие зеленоватые размывы мазали её поверхность. У этой форменной брони было лишь два типа сегментов защиты, не было такого объёмного вещконтейнера-несессера за спиной, и напичканный электроникой шлем, что Вран сейчас нёс на согнутой руке, был не такого агрессивного, долотообразного вида. Чем-то он напоминал шлем римского война... естественно без плюмажа и гребня.
У начисто "вылизанной" машины с сочной харей дымура на капоте, что уже ожидала своего нового начальника на солнышке у ворот гаража, толкались три человека. Двух из них Вран преотлично знал. Это были его старые и надёжные сослуживцы Герман Шефер по прозвищу Берлин, и здоровяк-парень Ореша Сидор-младший, прозвищем которому служила его же фамилия. Подле тридцати семи летнего механика-водителя, и двадцати пяти годовалого белокурого бычка, облокотившись о капот боевой машины, стоял и не стесняясь, зевал в кулак, щёголеватого вида молодчик. И если бы не серо-синяя, с воронёными вкладышами пластин композита "Униформа комендантского патруля", то Вран легко принял бы его за задержанного пройдоху.
Однако...
- Принимай, лейтенант. - из гаражных ворот вышел с тонким планшетом в руках, как всегда свежий и бодрый Игнациус. - Что называется: - "получи и распишись".
При приближении майора Егорова, Сидор-младший пхнул локтём зевающего парня и тот, не спеша поднявшись, оправился и придал фигуре осанку и подчинённый вид. Сидор же, заправил выпроставшийся наружу увесистый, древнеславянский солярный оберег из чистой меди, обратно под броню. А затем, задвинул по ремню назад, небольшой узко-клинковый топор-чекан. Ореша, как и все Сидоры на данной территории городской автономии, был язычником.
- Товарищ майор...
начал рапорт Владимир, но тут же был прерван.
- Знаю. Это я направил представление о твоём повышении. - майор помахал планшетом в руке. - Так что, бери вверенных тебе подчинённых, и на маршрут.
- Так точно. - подтянулся Владимир. - А как же Старший лейтенант Сидор?
- А Сидора-старшего его старик к себе в "Бастилию" перетащил. Так что теперь тебе звеном командовать.
Игнациус хлопнул планшетом о высокий капот машины, и указал стилусом, где надо подмахнуть. Вран бросил роспись и приплюснул подушечкой большого пальца в специальное считывающее окошко.
- А маршрут? - спросил он.
- Маршрут пока тот же. - майор Егоров спрятал планшет в кожаную папку и защёлкнул магнитные замки. - Да! И кстати... тебе пополнение. Знакомься: рядовой Виталий Стеклов. 23 года земельку зазря топчет. Но ничего, теперь он станет человеком пользы. Мальчик он хороший, с мамой-папой живёт, даже отличился малость. В общем... счастливо вам вместе!
И он, так же как и недавно полковник Забубённый, напутственно хлопнул Врана по спине.
Владимир пристально посмотрел на новичка и чётко понял, что он его уже где-то видел. Однако повернувшись чтобы выспросить поподробнее о сём у майора, Вран узрел лишь пустынный двор.
- Вист. - раздался голос у него за спиной. - Зовите меня Вист.
Парень вновь стоял, облокотившись о моторный отсек "Отваги", и уверенно улыбался Врану.
- Товарищ лейтенант...- терпеливо поправил Вран.
- Да, товарищ лейтенант... Ну я хотел сказать... что у вас здесь все по погремухам ходят. Мне парни рассказывали...
- А папа с мамой, тебе не рассказывали, как надо быть вежливым? - Вран подошёл к новичку и протянул руку. - Давай, добро пожаловать в экипаж.
Виталий счастливо улыбнулся и дружески пожал руку.
- Я слышал, что вы безлимитные парни. - "подсластил" тот. - Мне как выдали путёвку в вашу училягу, я сразу же сказал: - "мне только в ГБР".
- А где раньше служил? - Вран открыл дверь на задние сиденья, а затем, сделав поправку на своё новое положение в служивом обществе, запрыгнул на передний, широченный и упакованный всевозможной электроникой всевозможного назначения, командирский трон подле водителя.
- Пасиб. - Вист посчитал ошибку Врана за жест уважения, и бросив свой вещмешок за спинки второго ряда, залез в оставленную открытой им дверь. - Да ну, какая служба... так, гнул осину на Рашпильникова. Охранником на комбинате работал. А как ваши погремухи? А то по имени да фамилии... как то слишком официально.
- Ты откуда такой неофициальный взялся то? - не выдержал Ореша. - Погремухи на зонах дают, а у нас прозвища. Да и те, только для друзей. Давай дверь закрой - мухи летят. Свист...
Герман завёл камуфляжного зверя, и машина покатила к оружейке.
- А что брат у тебя от нас подался? - спросил Вран у Сидора-младшего. - с Игнациусом чего не поделили?
- Да не. Отцу на усиление народу приказали набрать, вот он Булата и выцепил. Игнациус сам его со скрипом отдал.
"Бастилией" называлось то укреплённое место на въезде в город, где жила большая семья Сидоров. Это было нечто вроде комбинации посёлка древней Руси, и средневекового крепостного замка. И так как "Бастилия" стояла прямёхонько на месте бывшего поста ГИБДД, то и функции она несла те же самые.
- А зачем нам "Бастилию" усилять? - почесал ухо Владимир. - Пиндосы в Архангельске высадились, или "народы степи" войной пошли?
Похоже, это из-за увеличения миграционных квот. - ответил за Сидора Герман, родину которого эти мусульманские варвары захватили ещё поколение назад. - Я слышал официальное заявление кого-то из правительства, "безболезненно" для культурной идентичности Либеросии, распределить весь этот шалыган по городским автономиям. Вот и у нас ожидается пополнение контингента "зоопарка".
- Да они уже здесь. - встрял Вист. - Мне батя рассказывал, что на прошлой недели, на казахской границе сформировали первую партию, и те уже три дня пехом до Чубайсигорска топают. Теперь размещения требуют.
- Опять таджики что ли? - заинтересовался Ореша. - Если таджики, то ещё ничего. Плохо если азеры пойдут... жестокие они, да и погранцы случайно "заряженных" пропустить могут.
Сидор-младший ритуально коснулся пальцами солярного медальона на груди и поудобнее поправил топорик на поясе. Вист, увидевший эти жесты, заинтересованно выпялился на древнее рубящее оружие.
О, что это было за оружие, надо сказать! Сказочное и даже мифическое, если верить россказням всех этих многочисленных Сидоров. Сталь топора была каким-то дивным булатом, который восстановил из аносовских утраченных записей, коваль-отшельник из Златоуста. Ореховая рукоять была вся испещрена красивой резьбой на славянские мотивы, непременно что-то обозначавшие и обязательно оберегавшие хозяина от зла и промаха. На узком, гуцульского типа полотне клинка, глубокими бороздами, было выцарапано вручную, славянское солнце, а так же имя топора-валашки. Которое, указанное некими "чертами и резами", естественно следовало от всех держать в тайне. Нечто подобное, а то и поувесистей, с почестью и уважением, носил весь род Сидоров.
- Против "заряженных" и усиливаемся. - подтвердил Герман. - патрули усиливают, блокпосты укрепляют и в ГБР три новые машины пришло. А нас, думаю, скоро в рейды направят.
- Рейдеры - ребяты нервные. Рейдеры - манеры огнестрельные. - пропел Вран, проходя в бронированные двери оружейной комнаты. - Ты, Берлин, поосторожнее с выражениями. Не надо про "чурбанов". Мамай услышит - точно обидится. Жаль, человек он замечательный.
Мамай, инструктор по огневой подготовке дежуривший в бункере арсенала, долго рассматривал Виста и наконец, щёлкнув пальцами, с довольной улыбкой на узбекском лице сказал:
- Точно! Я тебя знаю. Ты тот, кто прошлым месяцем подстрелил "алкаширского стрелка".
- Верняяяч! - обрадовался Сидор. - Это же и впрямь ты. Тебя по местному каналу показывали. Тебе ещё награду Рашпиль выплатил.
Вран и сам узнал этого человека. Где то год назад, на левом берегу Урала, в глухих и малообитаемых местах даже по меркам древних лет, завёлся какой-то сумасшедший стрелок. Он появлялся по утрам и вечерам, всегда в разных точках следования транспортов с рабочими, и, влепив несколько зарядов дробью по проезжавшим, быстро и бесследно растворялся на местности. Было совершенно понятно, что это какой-то местный стрелок-мститель и что найти его, учитывая его превосходное знание района, очень сложно. А алкаширским, его назвали тогда, когда, наконец, были вычесленны его прежние лёжки и засады и на их месте обязательно находили следы крепкого, домоваренного самогона. В конце концов, было даже выяснено его имя и то, что его уволили с комбината по совершенно надуманному предлогу. Однако ничего из этого помочь найти стрелка не помогало. А всё что оставалось, это ловить рыбу на живца. Ну, вот его этот самый, стоящий сейчас пред Враном и сотоварищами, счастливо улыбающийся хлопец и подстрелил. Да так, что злодей и легкораненым остался и пред судом предстать успел.
Проотпечатав "пальчики" в электронной книги "здал-принял", звено получило по полному комплекту электрошокового дубья, или по научному стреляющих электрических конденсаторов "СтЭК"; электромагнитных наручников "Дружба"; электроумбонов акустических щитов "Мелодика", клипса связи наушника сверхкостной проводимости. А так же, один на всех, абсолютно огнестрельный пистолет системы МАК-45, от оружейного концерна СТАРМ. ПМ-45, это его простое, но в то же время и многозначительное поименование, рядовые бойцы всей Российской силовой братии расшифровывали исключительно двумя способами. Это было либо "Памяти Макарова", либо " Привет Макарову". И причиной тому служило схожесть его внешнего вида. Поразительное, хотя и значительно стилизованное сходство знаменитого "бородатого" профиля, фигурной скобы, дутых элементов и вся конструктивная, несколько увеличенная в размере, общая концепция оружия... всё это давало повод к уважению этого "ствола" среди лучших представителей мужского пола во всём мире. Плюсом к легендарному внешнему виду, пистолету достались превосходные, а в чём-то до сих пор непревзойдённые, технико-огнестрельные характеристики, и гениальность конструкции.
Получив в свои руки этого воронёного красавца, Вран почувствовал какое-то шевеление за плечами, движение и дуновение, шорох перьев и биение могучих крыл. Огнестрельный "меч" возмездия, перешедший из рук своего прежнего владельца Сидора-старшего, был принят в руки нового командира звена. И убран в набедренную кобуру.
Трое членов экипажа примкнули акустические умбоны между запястьем и локтем. Водителю таковой не полагался, и Берлин, как и все, повесил связку наручных муфт на пояс, и пристегнул крепёж шокеров к ремню. При этом, нахмуренный Ореша, словно младшему брату, помогал их новому товарищу по ГПМ.
- Ну и Аллах с вами. - Мамай махнул всей четвёрке рукой знак "проваливать", и следующее звено вошло в оружейку.
- Нет. Я однозначно не считаю Мамая чуркой. - продолжил прерванный разговор Шефер. - И дело здесь не в том, что Мамай мой однополчанин, хорошо ко мне относится или же носит одежду из бутиков,... Хотя, это тоже важно. Всё дело в том, что Мамай относится к среднему классу потребления. А это значит, что он принадлежит к одной с нами, социальной, культурной и ценностной страте. Не смотря на то, что и принадлежит к восточному типу людей мусульманского вероисповедания, он гораздо ближе к русской цивилизации, чем, к примеру, наши, местные архосы. В то время как эмигрантские, низкоклассовые гастарбайтеры...
Пока они шли к машине, Берлин выдал своему экипажу целую лекцию по низкоклассовости потребления, и чем это грозит Либеросии.
Да... этот Шефер был действительно политически "подкованным", до перебору начитанным, нагло всезнающим немцем. Кроме политики и своей непосредственной обязанности - водителя-механика, в которой он жил, проживал, и души не чаял, Герман увлекался так же экономикой и социальными явлениями в мировом обществе. А ещё, что уж совсем его не красило в обществе рядовых бойцов СПКМ, Берлин умел читать по Китайски.
Герман окончил свою длинную речь уже в салоне "Отваги". С вопросом в глазах, с вызовом в позе и полном спокойствии на мимике лица, он уставился на Врана.
Тот, занимавшийся усиленным лицезрением выданным ему пистолетом, не сразу обратил внимание на немой вопрос немца, и "пронаслаждал" несколько подвешенных в пустоте секунд.
- Да ладно, Берлин. - командир клацнул затвором и с удовольствием провёл пальцем по жутко рельефной гелиашировке затвора. - Мы и так все знаем, что ты любишь Мамая. Не надо так долго и непонятно это доказывать для нашего нового "зелёного" товарища.
Водитель "тронул" машину и вывернул с территории базы.
- Я это к тому, - Берлин отвернулся к лицезрению дороги и ничуть не смутившись, продолжил: - что Мамай не чурбан, а полноценный человек среднего класса потребления. В данном же случае, народное понятие "чурбан", имеет прямую ассоциацию с определением "варвар". А варварами считаются те люди, которые придя в страны чужие им, сбежав от всех ужасов своей страны, не ассимилируются на новом месте, но приносят с собой и воссоздают все свои ужасы уже на новом месте. Убегая из своего кишащего клопами барака в новый дом, они, не желая сжечь свою прежнюю одежду, превращают новый дом в зачумлённый клопами барак.
- О, дааа... они очень дорожат своими старыми одеждами. - Вран пустил прищур своего взгляда по антиблику насечек вдоль массивного затвора. - И что же нам с ними делать? Продолжать держать в сенях нашего дома?
- Каждый должен жить в своём собственном доме. Но если чей-то дом превращается в барак, то он должен сам решать: либо выводить клопов, либо проситься в дома к соседям и переодеваться в то, что ему дают.
- Или послать в барак международные химвойска для примирения клопов с людьми. - усмехнулся Владимир, пряча огнестрельный предмет в кобуру. - Как это делают джедаи звёзднополосатого флага.
Герман согласно кивнул, и хотел было дополнить, но с заднего ряда его перебили:
- А мож впустить горемык, да и отстирать их старые одежды? Пусть будет много разных, цветных одеяний. Не ходить же всем в униформе?
На произнёсшего эти слова Виста обернулись все трое. Берлин при этом до минимума снизил скорость движения боевой машины.
- Ты откуда такой умный взялся то? - первым за всех ответил Ореша. - Из агломерада что ли?
- Да не, мамка у меня литератором раньше работала. - Вист скромно улыбнулся и кивнул головой на дорогу. - А чё так медленно ползём?
Дежурство в ГБР (группа быстрого реагирования), или "выход на маршрут", как его называли в "крименалке", являлось длинным, нудным и томительным двадцати четырёх часовым автопатрулированием приданного тому или иному звену квадрату города. Экипажи машин, разобрав таким образом по поднадзорному району, выстраивали из своих звеньев слаженную цепь, которая охватывала, скрепляла и охраняла всё, что осталось от древнего города.
Покидая город, люди оставляли свои квартиры и дома. По закону о расселении, они получали за них новое жильё в ближайшей агломерации. Однако, так было не со всеми, и большинство жилья оказалось попросту брошенным. Но и пустой, ничейный город долго не оставался таковым. По закону о годовом простое жилья, государство забирало в свою собственность те помещения, на которые в течение 365 дней не нашлось хозяев.
НО и тогда, город недолго оставался безлюдным морем, с островком жизни в "сталинской" его части.
Целая череда смертей уже и без того зажившихся на этом, уже совсем не белом свете, национальных лидеров бывших азиатских республик Советского Союза, изменило ситуацию. Конечно, все они были тоталитарные, деспотичные, "народомгорячолюбимые"... но так же и обязательно светские. Но эти "красные директора" своих республик, и "отцы наций" личных улусов, все они при жизни служили дамбами от мощных течений ортодоксальных потоков боевиков, что потопом наводнили всю окружающую Азию. Когда же после ухода улус-президентов в "мир иной", произошли "без сомнения народные", и "однозначно демократические" свободные выборы, то во все эти республики пришли правительства ортодоксальных фанатиков мусульманства. Вот тогда Либеросия вздрогнула. Потоп далёких вод, оказался адским пламенем потоков лав, в миг заполнивший практически все соседние страны. Республики вспыхнули религиозными войнами, расправами, грабежами, нищетой и как следствие - повальным бегством мирного населения в ближайшую, стабильную, и что главное - просто гигантскую по заброшенным территориям, российскую страну.
Но именно по той причине, что потоки беженцев состояли в основном из мирных декхан, крепостных и рабов азиатской деспотии, патрули ГБР могли спокойно дремать во время их суточного дежурства и часами не трогаясь с места по вызову, "курить" в тени крон древ. Отданный на "откуп" пришельцам с востока, весь "новый город", был надёжно и гарантированно отгорожен от другой, древней части города блокпостами на перекрёстках, сверхсовременными барьерами и системами контролируемого периметра, а так же целым полком малого количественного состава при боевых машинах разных классов, винтокрылой авиации и даже лёгких речных судов. Но вот хватит ли всей этой силы, размазанной по обоим берегам реки тогда, когда вместе с крестьянами станут просачиваться террористы-фанатики и боевики-ортодоксы, то есть все те, кого называли "заряженными"?
Первый вызов, как собственно и было завсегда по утрам, поступил от блокпоста на пересечении проспекта Ленина и Завенягина. Подкатив туда, звено, отныне получившее официально название "Врановым звеном", взяла в сопровождение древние, разбитые и старательно, хоть и безнадёжно починенные, грузопассажирские машины с людьми. Три колымаги, носившие ранее гордое название "буханка", а ныне, именуемые привнесенной с таджико-авганской границы кликухой барбуханка, представляла собой закрытую кабину, и открытый для всех ветров и любого груза кузов, собранный из всякого железного лома. В кабинах, как правило, сидели молодые, белозубые водители и несколько их близких друзей. В кузове же, помещались несколько десятков мужчин разных возрастов. Отдельно, но уже по параллельному проспекту Маркса, курсировали ещё несколько подобных машин. Они возили женский контингент наёмной рабсилы. Всё это были "рабочие руки", выполнявшие всю "чёрную" и не квалифицированную работу в городе. Они мели улицы, подрезали деревья, косили траву, красили, ремонтировали, разбирали завалы, ломали и строили. Ровно такие же барбуханки комплектовали и выписывали для себя приказчики с ММК. Но этих батраков сопровождали звенья экипажей дежуривших по левому берегу. И ещё гораздо больше таких бесплатных работников оставалось пахать вахтовым методом на самой территории комбината.
И это сам по себе был комбинат. Настоящая фабрика финансово-эксплуатационных отношений капиталистического общества.
Никто не знал, сколько проживает людей на территории "зоопарка". Ни Морозовецкий, ни сам шейх. Но было примерно подсчитано, что на каждого человека с РИЧ, приходилось не менее десяти без оного. А значит, перешедших границу Либеросии нелегально. Пас всю эту шатию, некий шейх, по имени Алхан. А по сути, смотрящий, ставленник Персидского братства. В его обязанности входило следить за порядком, осуществлять взаимодействие с властью, а так же, собирать дань для хозяев в Персии, и налоги местного правительства. Налог - дело официальное и государственное. Но между шейхом и ММКгорскими властями, конечно же были дела и не официальные. За те или иные свои делишки, выданные преференции и полученные контракты, шейх платил отдельный, "чёрный" налог. Помимо этого, власти города и комбината, получали большой денежный транш из федерального бюджета на проведение различных работ в их вотчинах. И тут тоже, на помощь приходил шейх. Властями оформлялись "липовые" контракты с крупными выплатами исполнителям. На деле же, работу производили всё те же жители "зоопарка", которым выплачивалось либо по самому минимуму, либо не выплачивалось вообще ничего. Внутренние дела шейха с подконтрольными ему людьми, позволяли иметь целую армию должников, или лично ему обязанных, настоящих рабов. Их то, шейх и направлял к Морозовецкому и Рашпильникову, выполнять контракты. Конечно же, получая взамен нигде не учтённые, но от того не менее международную валюту либро. Которые, в свою очередь, становилась крупной частью дани, отправляемой в персидские земли.
Эксплуатация человека человеком, на новом историческом витке развития человеческого общества.
А если кому не хватало крепостничества и работорговли - не беда. Любой человек с денгами, мог позвонить одному из людей шейха, и договориться о сдачи в наём, или даже покупке, самого настоящего раба. В должниках у шейха Алхана ходило едва ли не половина "зоопарка", и выбор в этом прейскуранте, был особо богатый. Этот "чёрный рынок" работорговли, даже конкурировал с "белым", легальным рынком - базой данных с официально внесёнными туда соискателями работы. Из этих списков любой житель мог нанять себе кого угодно. От служанки и помощника в постройки бани, до интимного партнёра, и партнёра по бизнесу.
На этот раз, рабочие руки потребовались для починки и побелки забора вокруг школы. Это была одна из трёх школ, что обеспечивала потребности детского и юношеского населения города, в хоть каком-то познании мира вокруг, и изучению открытых прежде наук. Бывшая школа ?57, оставленная в живых судьбой и хозяином города только за то, что она располагалась в непосредственной близости от базы СПКМ, цвела фасадом, белела свежей покраской и радовалась своим ученикам пластиком новеньких окон. Теперь же, видя как и древний и почитай что раритетный железобетонный забор вокруг неё починят и побелят, радостью наполнялись и все жители окружавших школу домов.
Экипаж сопроводил барбуханки с батраками до места работы, и передал трудяг представителю стороны нанимателя. Андромед Галеев, которого так же знали под кликухой Гонореев, был помощником Харькова, наместника Морозовецкого в Чубайсигорске. Получив под своё руководство людей, Гонорей принялся пинками раздавать задания, размахивать руками и делать свою и без того луноликую рожу, ещё более круглой. Ожидать окончания работ здесь, было смерти подобно. И оставив деятельного татарина руководить возведением забора, экипаж отправился на пересечение двух проспектов, посидеть на благоустроенном блокпосту. В небольшом бронебойном колпаке, они отведали у гостеприимных хозяев - дежурных бойцов, чаем с пряниками, поговорили о разном, подались в места более отдалённые от взглядов начальства.
Заслуженный обед ничем прерываем быть не должен.
По проспекту Ленина, от моста "Казачья переправа" и до моста "южный", где предстояло вести патрулирование звену Владимира, у них было несколько "чётких" и незаметных "нычек". В которых запросто можно было, спрятавшись как от строгого взора полуденного солнца, так и патрульных беспилотников, вздремнуть пару-тройку часов.
Однако, то, что не смогли сделать электроника и фотоны, смог сделать человек. Правда его объясняло то, что человек тот не был так прост, как были эти фотоны и та электроника.
Вран спокойно и мирно сидел за столом огромной, объединённой квартиры находящейся на последнем этаже углового подъезда девятиэтажного дома, когда за окнами раздались хлопки дверей и громкие в тишине безлюдного квартала голоса. Он улыбнулся прекрасной, молоденькой хозяюшке и немного неуклюже отодвинув стул, поднялся к окну. Там, в глуши небольшого лесного массива орешника и березняка, что вырос прямо на детской площадке, между трансформаторной будкой и одноэтажным сооружением, где притаилась ГПМ "Отвага" со спящими звеньевыми Врана, под сенью старого тополя, стоял длинный и изгибающийся словно голова борзой, настоящий боевой триангл. Владимир вновь поспешно сел за стол и допив чай, принялся прощаться. Ирина, очень высокая, стройная и роскошная телом красавица, задумчиво наблюдала, как их гость в прихожей спешно затягивает шнуровку и оправляет форму. Она прислонилась спиной к стене и раскинув веером свои длинные персты, рассматривала ухоженные, не знавшие уже несколько лет лака ногти. Спокойные её глаза, поверх пальцев, поверх этого мира, поглядывали на собирающегося гостя.
На голоса прощания, из дальних комнат вышла чуть старше средних лет женщина. Она приветливо улыбнулась уходящему:
- Молодец что заглянул к нам. А то, на вышке этой, совсем голубями себя чувствуем. - она по матерински внимательно осмотрела немного ссутулившиеся плечи Владимира. - Заходи к нам ещё, Володя, с тобой Серёжа поговорить хотел.
- Спасибо за пирожки, тётя Юля. - Владимир поднял пакет с гостинцами. - Обязательно заедем.
Девушка вышла в коридор и прислонившись к косяку, уголками алых губ улыбнулась парню. Тот ответно махнул ей рукой, и выскользнул за дверь.
Так как все четыре квартирные двери, выходившие на одну площадку, принадлежали этой семье, Вран сразу же попал на лестницу, проигнорировал лифт, и побежал вниз. По ходу спуска, за окнами межэтажных площадок, словно в старинном кино, мелькала картина происходящего внизу. Его "Отвага", вышедший из неё сонный экипаж, и подкативший к ним триангл. С каждым этажом спуска, слегка менялась точка обзора, и рывками двигалась вся картинка.
Спускаясь с этого поднебесья, оставляя следы на пыльных его ступенях, Вран думал о том семнадцатилетнем прекрасном ангеле, что остался в облаках девятого этажа. Ирина. Как всегда молчаливая, а сегодня особенно задумчивая. Ирина. Это он к ней так часто, и наверно без толку, приезжал в не частые часы своего отдыха. К ней манило Владимира, и она интересовала его. Интересовал тот ангел, что не так давно поселился в ней. Он не знал Ирину до той страшной болезни, которую пару лет назад удалось пережить ей. Но засиживаясь порой в гостях у этой замечательной семьи, он видел и фото, и видео альбомы, той, прежней старшеклассницы, что звонким своим смехом разгоняла свинцовые тучи ММКгорска. Белозубой улыбкой пробуждала алый рассвет. Серебряной чистотой своего облика, освящала весь этот греховный мир. Вот и сейчас, перебирая ступени берцами, как живые, перед внутренним взором Владимира вставали виденные им в поднебесье картины. Массажной расчёской ведёт по длинным, прямым волосам. Смеясь, надевает на огромного ротвейлера новогодний колпак. Жонглирует ананасом на голове. Ловит на чёрный мех шубы пушистые хлопья снега. Смело кормит с ладони тигра в цирке. Кричит от фонтана вырывающегося из под приоткрытой крышки газированной воды... и улыбается, радуется, смеётся. Вран уже не видел её такой, всё это происходило до того ужасного дня семейного несчастья. Но уже на старых этих фильмах и фотографиях, уже тогда был хорошо виден в глазах девушки, грустный тот ангел, что поселился в ней ныне. Несчастье не изменила её, не убавило силы в прекрасном её теле, не отняло её красоты. Но навсегда забрало серебро смеха, щедро одарив молчаливой задумчивостью. Ушедшая из этого мира, Ирина вернулась в него уже с ангелом внутри себя. И порой, Владимиру казалось, что Ира, это и есть ангел.
Если бы только Вран верил в ангелов.
Весь экипаж их "Отваги", был очень дружен с хозяином поста наблюдения Сергеем. Их огромная квартира располагалась на перекрёстке двух удобных для наблюдения улицах. На крыше, почти над головами семьи, были установлены сверх чувствительные сенсоры и датчики слежения, которые ежесекундно, постоянно и в режиме реального времени, контролировали всю видимую округу и отслеживали передвижение любого объекта, попавшего на глаза камерам слежения и датчикам распознавания. Сложное оборудование производило расчеты, и передавала информацию на главный пульт центрального управления СПКМ.
Такие же, или подобные этому, посты наблюдения на угловых, и узловых, ключевых точках города, были разбросаны по всему Чубайсигорску. Такое сотрудничество было взаимовыгодным делом для каждой из сторон. И если государство получало круглосуточное дежурство и обслуживание оборудования, то непосредственно оператор всего этого, получал бесплатно огромную квартиру, подключенную к водо-, тепло и энергоснабжению, отлажено работающий лифт и круглосуточный онлайн надзор диспетчера на пульте охраны. Более того, согласившемуся занять такие определённые квартиры, в ключевых точках города, его старания денежно возмещались. И абсолютно не возбранялись возможные увлечения операторов. Так например, следующий пост на противоположной девятиэтажке сразу за парковым леском вдоль проспекта Ленина, занимала семья разводящая на крыше дома пчёл. Были так же среди них и астрономы, авиамоделисты, кролиководы и садоводы-огородники.
Семья, которую посетил сегодня Вран, серьёзно увлекалась голубеводством.
Так как хозяина квартиры с сыновьями не оказалось дома, то посему, Герман, не желая мешать двум молодым людям пить чай, остался отдыхать в машине.
Что ему не особо удалось.
Выскочив на улицу, Вран быстрым шагом подошёл к машинам. Боевой триангл класса "Ланцет", производства Уральский Вагоностроительный Кластер, угрожающе сверкнул на приближающегося человека одним из своих видеодатчиков. Подле него, положив руки на пояс и заткнув большие пальцы за широкий ремень, стоял его хозяин. Его редко величали именем по паспорту - Сергеем, а откликался он на него и подавно, лишь когда получал перед строем награды и повышения. Он предпочитал этому известному издревле имени, не менее древнее прозвище Сармат. Сармат был высоченным, со здоровенными кулаками-пивными кружками, длинными руками и ногами, лохматой и нечесаной гривой волос, совершенно медвежьим голосом, а так же, бесцеремонным характером и "морепокаленчиским" мировоззрением. Он мало кого уважал, и редко кого чтил. Его расположение требовалось заслужить. И крайне редко кому из живых, удавалось это сделать. Вран же, мог только гордиться тем, что находился на этом пути.
Его трёхколёсный, комбисталевый зверь с телом русской псовой борзой, был привезён им с последней "мирной" войны. А ещё, Сармат привёз с собой ранение в ногу, повлиявшее на его физическое, но не на душевное состояние. Майор Сармат служил командиром батальонной разведки, и мог порассказать про иные боевые действия многажды боле, нежели чем всякий писаришка штабной. Как и абсолютное большинство армейских людей, он происходил из старого служивого рода, имел боевых дедов и отца с братьями, несколько могил павших предков, и огромный боевой опыт. Однако, комиссия по профпригодности, не стала интересоваться ничем из вышеперечисленного, надбавила за большой опыт небольшой бонус к пенсии, и по ранению отправила восвояси. У Сармата была возможность поехать в любую агломерацию, но он предпочёл ММКгорскую автономию. Ведь здесь на военном кладбище лежали его предки, а в гарнизонном городке, служили его родственники. Сармат, отбражничав с товарищами по войне своё сорокалетие, завернув в персидский ковёр все заслуженные ордена и медали, вытребовав разрешения на собственный триангл в личное пользование, подался в родной Чубайск. Естественно не стоит говорить, что он отказался от должности "штабного писаря", предложенную ему по состоянию здоровья, и зачислился в полк криминальной милиции. Энергия, харизма и активная жизненная позиция, не допускали этому человеку мирного жития. Но лишь благоприятствовали его приёму на работу. Здесь он быстро влился в ряды СПКМ, стал начальником всех рейдеров милиции, и полностью восстановил все вооружения и боевые системы своего триангла. Правда теперь, переделанный с помощью Димкиных 3D распечаток, сильно проапгрейженный и оттюнингованный "Ланцет", был переименован в "Контас".
И теперь, одинокий комиссованный волк, обстоятельно взялся за вытаптывания себе жизненного пространства, и строительства семейного логова. В чём Сармату помогали сразу две жены. Однако, никакая пуля, хоть бы она и залетела не в ногу, а в грудь, не могла вышибить острые как осколки стекла, и жаркая как вытекающая из раны кровь, разведчиский дух майора. Он то, и гнал его на самые сложные и опасные задания в "зоопарке". В то же время рана от пули, заставляла не устроить революцию в "старом городе".
- Здравия желаю. - Сармат оторвался от разговора с Германом и Орешей, и хлопнул Врану по подставленной ладони. - Чё, голубкой любовался?
Владимир задрал голову, и увидел в окне девятого этажа, стройный, девичий силуэт. А над ним, на крыше, меж громоздившегося бокала "АССОЛЬ" и покатой жестянки с оборудованием, высокая и каменная, видом скопировавший рыцарские башни, стояла украшенная флажками голубятня. Голубей в небе было уже мало и лишь некоторые из "загулявших" крутили в чистоте атмосферы кувырки и громко хлопали крылами. Подле голубятни стоял паренёк. Увидев обращённое в его сторону лицо Врана, он помахал руками на прощание. Вран вторил ему и неожиданно для себя увидел, что и девушка оторвала руку от широкого подоконника и подняв её над головой, медленно махнула.
- Здарова, Сармат. - ответил на приветствие Вран. - Ты чего, меня искал?
А это чё за пипетка? - Сармат проигнорировав вопрос Врана, кивнул на сидящего в машине Виста.
"Пипетка" как характеристика молодого и неопытного бойца, "булыга" как характеристика его противоположности, "клизьма" как отношение к сложившейся ситуации... все эти и многие другие не менее забавные выражения, Сармат вместе со своим "Контасом" привёз с войны и теперь пользовался всем этим "добром" направо и налево.
- Это Вист. - представил новичка Владимир. - Он "алкаширского стрелка" принял.
- Да ты чё?- И куда же он его принял? В общество анонимных алкоголиков? - делано удивился Сармат и потянул за руку Владимира к своему трианглу. - Айда, я тут кое что оформить надумал.
Он, вытянул из нагрудного кармана форменной кожаной куртки-косухи, свёрнутый в четверо альбомный лист, и, расправив его, подал Врану.
- Мндааа... - протянул тот, потрогав верхушку уха. - Я так понимаю... аппетит приходит во время еды...
На листе, в красивом ракурсе, карандашом в графике был выведен "Контас", несущийся по автостраде города. Художник, в несколько цветов, умело использовал размывку, показывая эффект движения. Приятно для глаза были применены гиперболы. Однако, кое-каких деталей и декораций, помещённых творцом на холст, на реальном экземпляре отсутствовало.
- Это только на закуску. - пообещал Сармат и принялся тыкать в бумажку пальцем и переносить все эти воздушные замки на реальный триангуляр. - Конечно не всё сразу... Тут будут новые дутые арки. Но вот этот фальшборт надо вылепить первым. Ты уловил идею?
Вран идею уловил уже давно. Сармат - Сергей Артурович Мартов, сразу по появлении в Магнитогорске, наотрез отказался что-либо менять во внешнем облике своего "Ланцета". И даже тогда, когда в один неприятный для триангла день, его не чиркнула какая-то залётная барбуханка. И Сармат легко бы пережил сию напасть, да вот незадача - царапина на боку уж больно походила на неприличный жест из пяти пальцев. Кроме того, напрочь отсутствовала одна из бортовых пластиковых накладок. Сармат, замазал кое-как краской битый борт, покатался так малость, да и отправился к Врану на поклон. Заказывать с далёкого уральского военного завода, какую-то мелочёвку типа накладки, было бы совсем глупостью. Но прознав об атамане Вольных Драйверов, и о его агломерационном брате с твердотельным принтером, согласился на новые накладки. Вран быстро справил легендарному вояке два новых, "блестючих", хромированных наклада на оба борта... и с тех то самых пор, почувствовавший прелесть тюнинга, Сармат вошёл во вкус дела.
Сармат вертел в руках рисунок, изображал руками по корпусу невидимые, но желаемые крылья подъёма, накладки и рейлинги, сам же, под громким и нарочито бестолковым гомоном, оттёр Врана за триангл. Подальше от лишних глаз.
- Бич-пакеты пришли. - Сармат поставил больную ногу в непропорционально огромном берце на колесо триангла, и склонился над задним бампером. - Завтра буду лапшу заваривать. Ночью приглашаю на трапезу.
Бывший разведчик не был обмундирован в стандартную для городского патрульного форму УКП. Нет. На нём красовался ТКР B, с двумя плюсами бронесегментов. И Вран нисколько не сомневался, что Сармат мог вытребовать себе не только третий плюс сегментов, но и целый ДПЛ "Костюм битв" всё того же ЦНИИ Eccumech eng. Правда... тогда бы Сармат не вошёл в свой любимый "Контас".
- Отлично. Кого кормить будем? - Вран так же согнулся над листком, и понизил голос. - Американца у стелы спортсменам?
- Да. Как в прошлый раз планировали. Архитектор мне уже всю документацию скинул. Так что, жди письма. - закончил с конспирацией Сармат, и выпрямившись, громко передал просьбу с рисунком другу. - А брату скажи, дырки под болты пусть не вертит. Сам потом где надо проковыряю.
И майор разведки, прихрамывая и опираясь рукой на своего бронированного коня, вновь подошёл к "Отваге".
- Ну, бывай, отважные. - Сармат хлопнул ладонью-сковородой по крыше машины, прощаясь одновременно со всеми. - Не пузыри носом, пипетка.
ОН рывком сдвинул фонарь кабины, и Вран, стоявший совсем рядом, увидел нутро этой бронированной, боевой гончей. Среди вороненых, тусклых, светодиодных, мониторо-экранных и рычажно-тумблерных деталей, бросался в глаза длинный черен японского меча-ширасаи. Он красиво выделялся своим красным, резным славянскими орнаментами деревом, удобно пристроенный вдоль кресла пилота. Сей "жезл пастыря", преподнесли Сармату обитатели "зоопарка". И тому подарению были причины. Сармат постоянно вступался за несчастных дехкан пред шейхом, их рабовладельцем и господином. Шейху Алхану, ничего не оставалось поделать, как скривясь рылом, терпеть этого хромоногого верзилу. Когда как защищаемые батраки, решили отблагодарить своего заступника, постаравшись своим даром скрасить дефект ходьбы своего протектора. Ширасаи был зделан в дамасских кузнях персидского царства, по древним технологиям ковки. А непосредственно работы по украшательству, выполняли мастера всё того же семейства Сидоров.
- Передавай привет союзничкам. - вместе с рычанием мотора, пророкотало из закрывшейся кабины.
Вран засунул свёрнутый листок бумаги в карман и, махнув рукой удаляющемуся трианглу, сел в машину.
- Это он про каких союзников сейчас сказал? - тут же встрял Вист. - Союз Свободных Драйверов?
- Давай Берлин, езжай к школе. Глянем на работничков. - отдал распоряжение Вран, проигнорировав вопрос Виста.
- Не, скажи... Он сказал союзники? - однако не унимался тот. - Ты же тот самый Владимир? Президент клуба боевых байков.
Герман вывернул на проспект, и двинул бронированную колесницу к тому месту, где они утром оставили рабочих из барбуханок. И всю дорогу, получивший положительный ответ Вист, не унимался, рассказывая и показывая руками, как ему в детстве разрешал сосед покататься на списанном триангле. И как он, Вист, жутко желает стать рядовым драйвером в союзе.
Вран же думал о том, что сказал ему Сармат. То дело о коем они договорились... то блюдо, что заваривали уже в который раз, было очень трудным к исполнению, огненно-опасным в приготовлении, уголовно-череватым по последствиям, но таким замечательно-сладко своим послевкусием...
Ровно до вечера они и протолклись у школы. Наблюдая как работяги, просунув в отверстия сегментов забора длинные и толстые, стальные карандаши, поднимают и устанавливают на места один за другим бетонные блоки, экипаж успел сбегать в школьную столовку за перекусом. Вечером, когда рабочий день был окончен, звено Врана сосчитав каждого батрака поголовно, сопроводило барбуханки с усталыми людьми обратно к блокпосту.
Закончил смену, и начал новый день, экипаж Врана на перекрёстке проспекта Ленина и сталевара Завенягина. Здесь, прямо посреди пересечения двух широченных дорожных полос, в точке смычки районов патрулирования двух звеньев, частенько, борт к борту, останавливались две "Отваги". Здесь заканчивалась зона ответственности звена Врана и начиналась территория патруля соседского экипажа. На этот раз, им повезло с ребятами Рухмана. Сам старший лейтенант Рухман, ворчливый и строгий по дисциплинарной теме мужик, был хорошим сослуживцем и надёжным товарищем. Он, хоть и со скрипом, но дозволял торчать посередь перекрёстка, глуша кофе из термосов, сообща жуя домашние бутерброды и начёсывая языками про всё, о чём только можно было вспомнить тёмными ночами в пустом городе. Вран сильно подозревал, что Рухман, а его почти всегда именно так и называли, и сам был не прочь посплетничать и пообсуждать окружающую действительность, но каждый раз перебарывал самого себя дисциплиной и уставом. Не вступая в диспуты, он лишь ограничивался ворчливым одёргиванием слишком далеко зашедших в разоблачении начальства.
Вран откинул спинку кресла бронемашины, и слушая разговоры стоявших на улице однополчан, думал о прошедшем дне. Он щёлкал пластиковой клипсой на кармане бронекостюма, и вспоминал своё повышение, мечтал о перспективах и возможностях.
На сей раз, два экипажа боевых машин, горячо обсуждали недавнюю новость. Супер-вулкан в Еллоустоунском парке... проснулся. Опять. И так, как от него никто такого уже давно не ожидал, то весь мир забегал, словно извержение уже началось. Больше всего кипешили сами Америки. И судя по тому, что надумали их правительства, на этот раз, дело обстояло плохо. Проблему "желтокаменной" бомбы под своей задницей, Америки задумали решить ещё одной бомбой, на этот раз атомной, засунув её опять же, под свою задницу. Америки решили методом встречного взрыва, превентивно обрушить каверну вулкана, тем самым, "разоружив" его.
Решили поломать планы своего родного вулкана, на их уничтожение.
Уснувший пред пропастью мир, вновь разбулгачили самым беспардонным образом. Миру засунули в штаны тротиловую шашку и подожгли фитиль. Мир вяло зашевелился, очнулся и теперь начинал постепенно суетиться.
Вран досадливо поморщился, вспомнив о том, что опять не расспросил у Сармата о службе в армии. В памяти Владимира всплывал разговор с Сарматом, напоминание о предстоящем деле.
Мужики на улице совсем раскричались. Крупный и мордатый Брыль, бил себя в грудь, уверяя, что Америки теперь ещё пуще прежнего примется силой завоёвывать себе территорию для проживания. И выберет для этого, их родной Урал. Другой малый, водитель Рухмановского экипажа, спорил с ним, утверждая, что вообще вся эта история с вулканом, чистая выдумка Америк.
Когда в спор вступил Берлин, и растопырив пальцы, начал перечислять, почему Америкам выгоден атомный подрыв собственного вулкана, Владимир повернулся на бок, и устроился поудобней. Он вновь представлял Ирину, её губы, глаза, и силуэт, провожающий его у окна. Он вспоминал их сегодняшний разговор, и осмысливал те слова, что она сказала Врану.
Его разбудил робкий утренний взгляд, что щурился над крышами домов, позывные в ожившей рации, и кружка горячего чая, переданная командиру предупредительным Орешей. Надо было сдавать дежурство, и ехать отсыпаться домой.
Впереди у Врана была трудная ночь.
Медленно, солнца свет утекал за скрытый верхушками высоких деревьев, зелёный горизонт. На последок, светило озарило торчащую из этого колышущегося моря, вышку телевизионной башни. Яркая звезда вспыхнула на обитаемом посту наблюдения, что находился на самой её вершине.
Ещё немного, и ночь ступила в притихший при её приближении мир.
На открытом крыльце, обтекаемый чернилами тьмы, стоит большой, и растрескавшийся от старости стол. На столе - кружка горячего чая, пакет с печеньем и чуть поодаль, китайский планшет. На самом видном месте, в ножнах из кайдекса, лежит нож.
Всё это освещала лампа, висящая над крыльцом, и оттеняла наступившая ночь.
Владимир мельком взглянул на происходящее в планшете, сделал звук погромче, и отправился в соседнюю комнату. Вытащив из чулана большой и древний, эмалированный таз, он наполнил его водой из глубокой скважины, что пару лет назад пробурили ему, нанятые у шейха батраки. Затем открыл большой сундук, один из трёх подарков отца своим детям, и вынул оттуда промасленный бумажный свёрток. В этом сундуке, хранилось очень много интересного, но сейчас Владимиру был необходим только он.
Голос, лившийся из динамиков планшета, был мягким, и казался совсем не командирским.
- Всё началось с трёх африканских племён: Пунту, Кагуарани и... не помню как название третьего. Но это и не важно. Третье племя было маленьким, и совсем не участвовало в событиях. Комитет малых народов КАГМ обратил внимание на эти племена. Тогда пламенные бури на африканском континенте входили в самый разгар, и уже несколько племён было ими сожжено. Стихией были бы уничтожены и эти три племени. Но на их счастье... или беду, они занимали крайне выгодное положение на континенте. Частью их территории выходили на огромный скалистый выступ в океан. Скала, при должной обработке и использовании, становилась превосходно защищённой, надёжнейшей боевой и стратегической базой в самом центре океанских путей сообщения. Это была стратегическая точка на карте, и в споре о господстве над океанской торговле. Сразу после доклада комиссии по малым народам, несколько стран выступили с предложением построить для трёх племён, защищённый подземный город. Город назвали Соланж. Я не помню всех претендентов, скажу только, что там были Туран, Либеросия и Америки. Конечно, всем было понятно, что строительство огромного, и очень дорогого города для никому не известных, и по большому счёту, никому не нужных племён Африки, это лишь предлог. Ширма. На самом деле, все страны ухватились за возможность легально выстроить себе боевую базу. Ведь строительство города, это ещё и концессии на многие годы, и вечные контракты. Тот кто построит этот город, тот и останется там навсегда.
Владимир отвлёкся от работы, чтоб посмотреть на начавшего речь человека. Сегодняшний гость видеоканала "Боевой листок", был человеком старше средних лет, с кустистыми бровями и в новом, явно купленным "под камеру", классическом костюме. Ведущий программы, молодой человек в военном так же "под камеру", костюме, с уважением взирал на своего визави.
Таз Владимир поставил возле стола, на пол. Развернув бумагу, вынул оттуда большой, размером с собачью голову, овальный, гладкий камень. Это был ныне редкий, японский водный камень. Аккуратно, он положил его в воду. Дождавшись, когда мелкопористая структура камня начнёт испускать пузырьки, Вран сел за стол. Он откинулся о прохладную стену дома, и взял большую, глиняную кружку с горячим чаем.
Вран любил чай, как и его отец. Как все дети Степана Аршинина. Да... это у него от отца.
А любовь к хорошим ножам, это однозначно от деда.
Вран отхлебнул большой глоток чая, и забросил в рот пару печенюшек из пакета.
- Уран был найден уже позже. Когда строители углубились под океанское дно. На момент договоров в комитете разрешения конфликтов КАГМ, про уран никто не знал. - полковник поправил лацкан неудобного ему пиджака, и продолжил. - А тогда, Америки предоставили совету самый высокотехнологический план строительства города. Это означало, что это был самый дорогой по стоимости план. Планы всех прочих стран, были на порядок дешевле. А значит, и меньше откатов. Американская компания "Holli Burning" взялась за эту работу. И так как Африка крайне опасный континент, охрану строителей взял на себя Третий страто-океанский флот Америк. Он обеспечил полную секретность происходящего. Но, они просчитались. Выбрав в качестве опорной группы, более-менее малочисленное, и более агрессивное племя Пунту, американцы тем самым вызвали протест в племени Кагуарани. Этим то мы и воспользовались. В течение нескольких дней, до трёх тысяч Когуарани получили гражданство Либеросии и стали Русскими. В течение года, конфликт племён разгорелся до боевых столкновений, и Когуарани подали иск в КАГМ. Тогда, наша сторона заявила о международном конфликте, и подала заявку о протекции племени Когуарани. Официально, Либеросия защищала своих граждан.
Ночной мотылёк, оторвавшийся от целого роя разносортной мошкары, вьющейся вокруг горящей лампы над дверью, заинтересовался экраном планшета. Не желая обнаружить его в кружке с чаем, Владимир отогнал его ладонью, и, отхлебнув, закусил печеньем.
Кинув взгляд на переставший булькать камень в тазу, он ритуально величественно, взял со стола американца.
Нож с фиксированным клинком Recon Tanto, от американской фирмы Cold Steel, с клинком выполненным из японской стали VG-1 San Mai III. При общей длине в тридцать сантиметров, длина пяти миллиметровой толщины клинка, была восемнадцать сантиметров. Отличный инструмент. Уже не раз использованный в работе. Приобретённый Владимиром на Али-бее, уже с "боевыми Ранениями". Конечно, он бы нашёл денег на девственно новый, в смазке... но тогда использовать его так активно, как использовал его Вран, он уже не смог. Задушила бы жаба.
Дождавшись, пока камень в тазу совсем перестанет испускать пузыри, Владимир вытащил его, и положил на стол.
- Есть мнения, что этот конфликт специально подогревался со стороны Либероссии. - "закинул крючок" ведущий.
Где-то далеко, в заброшенном пространстве посёлка, тоскливо завыла собака. Лежащий у крыльца Граф зашевелился, и восприняв вой, как возможность заработать печенье, глухо заворчал.
Владимир знал, что вокруг на несколько километров, он был здесь единственным живым человеком. А на тот случай, если по близости появится кто-то ещё... у него был Граф. Здоровенный же овчар, откровенно попрошайничал, пуская слюни у запретного для посещения, хозяйского крыльца.
Подхватив пару печеньев, Владимир навесом бросил их за перила крыльца. В тот же миг раздалось клацанье, чавкающий звук, и последующий хруст.
Вран крепко взял в правую руку кратоновую рукоять ножа. Левую ладонь положил на плоскость клинка. Примерившись над камнем, наклонил лезвие на 45 градусов над его серой, пористой поверхностью.
И первый, медленный и с оттягом звук "вввжжжик", вместе с незримой крошкой стали, слетел с режущей кромки ножа.
- Да... я слышал о таких "мнениях". Но должен признаться, я человек военный. А это значит прагматичный. Господство американцев на Соланже, это огромная угроза торговым сообщениям Либеросии, и проигрыш в тактическо-боевом раскладе. А это было не приемлемо. И если Соланж был целью, то Когуарани были методом достижения цели. Но не надо забывать, что это племя страдало, а наши войска, дали ему шанс на освобождение. - полковник немного смутившийся от вопроса, продолжил сильно и напористо. - Спецсобрание КАГМ по вопросам разрешения конфликтов, дало заключение о невозможности достичь успеха мирным путём переговоров. И тогда были составлены протоколы о правилах ведения военных действий. По ним были назначены стороны конфликта - два племени, стороны протектората - Америки и Либеросия, стороны наблюдатели - Туран и Франглия, и стороны поручители - Имперокитай и тот же Туран. Союзников в тот конфликт выбрано не было. Обе стороны-протектора внесли крупные залоговые суммы в золотых Либеро. А стороны-гаранты, подписали документы о денежных поручительствах. Помимо этого, были определены условия победы, и приз - контракт на строительство и дальнейшую эксплуатацию города Соланж.
Проведя несколько раз одной стороной клинка по камню, Владимир перевернул его другой стороной, и столько же раз, в точности повторил своё движение. Точно, уверенно, и с небольшим нажимом. Всегда от "пятки" клинка, к острию.
Когда угол был выстроен. Когда профиль выпрямился. Когда угол режущей кромки ушёл в ноль... Вран поменял тактику. Он начал переворачивать клинок, каждый раз чередуясь сторонами. Его движения стали лёгкими. Вран доводил режущую кромку до идеала.
В принципе, у Владимира все ножи в его коллекции были в идеально наточенном состоянии. Но ведь нет предела совершенству.
Помимо того, ему предстояла настоящая военная операция, где и эта "холодная сталь" может сгодится.
- Скажите, а почему были запрещены к использованию боевые стратостатические судна тяжёлых классов? - вновь вклинился в рассказ ведущий.
Recon, был настоящей "рабочей лошадкой" Врана. Этот нож, выполненный из великолепной стали, годился для разнообразнейшей службы. И Владимир, не так часто, как другие, отечественные ножи из своей коллекции, брал его в работу. А на такой работе, что ожидала его сегодня, его универсальность может сослужить службу.
Владимир вспомнил, что заслужил своё первое уважение у Сармата, не тогда, когда принёс ему отпечатанную деталь для его триангла. А когда наточил новую катану Сармата так востро... что можно было порезать взор. Тогда Владимир постарался, и Сармат, оценивший это, а так же познакомившись с его собранием "холодняка", постарался и для него. Тогда Владимир, по каким-то онлайн курсам, пытался научиться ножевому бою. Что-то умел инструктор Мамай... но Владимиру этого "что-то" было мало. И вот тогда, Сармат привёл в дом Врану, пожилого гуркха. Было понятно, что сухонький, и не понимающий ничего по-русски, старичок был из "зоопарка". Но это было и всё, что узнал от Сармата Вран.
Гуркх принёс с собой длинный и узкий кхукри "крыло коршуна".
С тех пор прошло больше года. Гуркх всю зиму прожил в доме у Владимира, и ежедневно, общаясь только знаками, обучал его ножевому бою. Когда на улице зазеленело, гуркх ушёл обратно в "зоопарк", и с тех пор, Владимир встречался с ним раз в месяц, на заброшенной спортивной площадке в одном из дворов города. Где демонстрировал сенсею домашние задания, которое он выдавал своему ученику.
"Крыло коршуна" он оставил Врану.
Сенсей не всегда хвалил Врана. Но всегда оставался доволен.
"Жалко, сегодня точно не получится поговорить с Сарматом", - подумал Владимир, глядя как на экране планшета, десантируемый отряд "Махаон", сбоем, с ходу, берёт вражеский пост управления.
Владимир допил чай, и перегнувшись, вытряс заварку в цветочный самосад за крыльцом. Тут же, со стороны ступеней, в темноте появились два зеленоватых глаза. На ночном небосводе ярко вспыхнул, и покатился за горизонт, красноватый огонёк. Человек и пёс, задрав головы, проследили за полётом механической звезды. Во тьме, за домом, раздалось громкое шипение кота. Кто-то прыгнул и заскрёбся под крышей сарая.
-Надо понимать, что каждый из многочисленных комитетов КАГМ, вносит в правила будущей войны, свои поправки и коррективы. И не обсудив их, не утвердив каждый пункт, боевые действия не начнутся. Тогда же, это было решение комитета КАГМ по защите дикой природы. В тех краях водятся какие-то редкие виды козлов, и работа двигателей, выработанные элементы, громкие звуки... всё это могло привести к их гибели. - нахмурив брови, пояснил полковник. - Но мы не могли применить и атланты фрегатных классов. Американцы успели установить на мысе загоризонтные электромагнетические орудия. Все корабли, не имеющие оптического сокрытия, гарантировано уничтожались. На счастье, наши ребята отклонили требование о сохранении нерестилища голубых медуз в акватории Соланжа. Что позволило включить два океанских линкора в список единиц вторжения. Дальше вы знаете. Большие проблемы на сухопутном направлении. Морской бой двух флотов. Субмарина "Сивуч", Прорвавшаяся к берегу. Высадка десантного соединения. Штурм подземной морской базы в скалах Соланжа. Вывод из строя пушек Гаусса. И вход в город, основных сухопутных сил Либеросии. Как итог: девять комботанков, семнадцать ОТБ, десять триангуляров, корвет и сто тридцать два человека невозвратных потерь с нашей стороны. Примерно такие же цифры у противника. Либеросия была официально объявлена стороной победителем... со всеми вытекающими последствиями.
Вран закончил тонкую настройку инструмента, как говорил один из его товарищей по кнайфомании. Слегка, не надавливая, он провёл лезвием ножа, по волосам на затылке.
Это был древний, ещё дедовский способ проверки остроты режущей кромки ножа. И его часто высмеивали иные" спецы", предпочитающие проводить подобные измерения прибором нанометрического лазера. Однако, как постоянно убеждался Вран, этот способ праотцов, работал гарантировано. Самого же Врана, с этим способом, познакомил ещё один его товарищ по коллекционированию холодного оружия.
Нож тормозил по коротко стриженным волосам Врана, не желал двигаться даже с нажимом, и наконец вовсе застопорился. Щекотнув кожу шеи, за ворот футболки упали несколько срезанных волос.
Отличная работа.
- Дааа... Все войсковые операции этого конфликта достаточно хорошо исследованы мировыми экспертами. Напомню, что в архиве нашего канала, вы можете найти записи на эту тему. Ссылки как всегда, в описании. - поспешил проговорить ведущий, и направил разговор на заявленную тему передачи. - Расскажите подробней, а кто из членов клуба агломераций выступал против военного разрешения Соланжского конфликта.
Владимир завязал мешок с печеньем и выключил планшет. Он поднялся со стула, выплеснул воду из таза в бурьян цветов за крыльцом. Взял уже почти высохший японский водный камень, и положил его сушиться на подоконник.
Дальше смотреть передачу ему было уже не интересно. Всё это было технологией, механикой организации и правового сопровождения войн. Врана это мало интересовало. Всем этим должны заниматься дипломаты, советники, члены и военные маркетологи. Его же, интересовало непосредственно боестолкновение. К тому же, время подходило к первой назначенной им отметке.
Он отнёс всё что было на столе в дом, и вышел оттуда через некоторое время, уже одетым. На Вране была военная форма "Ратник", принадлежавшая к третьему, последнему в своём роде поколению. "Ратник" уже лет десять как не состоял на вооружении либеросийских войск, но на складах, запасов этих комплектов было предостаточно. И Минобороны потихоньку избавлялось от них, продавая в сети военмагов. Отличная для своего времени форма, она и на день сегодняшний, оставалась отличной практически для любых мирных дел. Ну, и ещё кое для чего.
"Разведчик", так переводилось название ножа Recon, был пристёгнут к бедру, расположенными здесь для этого зажимами. Это было его оружие ближнего боя... последнешансовое. В кобуру, перенесённую Владимиром на левую сторону, он положил единственное его оружие дистанционного боя. Звуковая граната "Буза", по сути не являлась боевой, а была гражданской версией. Но это было всё, что имел Владимир.
"Хм...", - ухмыльнулся он самому себе. - "Неспроста я сегодня утром берцы починил. Как знал, как знал...".
Владимир затянул кевларовые шнурки
Он спустился по скрипнувшим ступеням, и скормил Графу последнюю пару печенюшек.
Открыв калитку в воротах, Владимир заглянул в дверной проём, словно в открытый шлюз, выходящий в космос. Единственный фонарь над крыльцом, выплеснувшись жёлтым светом, растворился сразу за дорогой.
Далее же, простиралась царство тьмы.
Владимир переступил порог, и шагнул за ворота. Ступил в открытый космос ночи. В его спину бил свет фонаря, но вокруг него, напротив него, стояла тьма. Настоящая Тьма, и пространство. Дорога была под его ногами, начинавшаяся где-то во Тьме, и уходившая туда же.
Против него стояла, и смотрела на Врана, тёмная громада дома. Заросший, без стёкол, с покосившейся крышей, он смотрел на человека против него. И слева, и справа от него были точно такие же дома. Бородатые зарослями травы, лохматые молодыми тополями и клёнами. Щерящиеся гнилыми, зияющими прорехами, зубами заборов. С прикрытыми веками-ставнями глазами-окнами. Полуослепшие старики. Настоящие древни. Молчаливые, со скрипучими голосами, со своими тайнами, с личными историями, вековые...
Потусторонние.
Целый посёлок тёмных, деревянных, древних стариков.
И ни одного огонька. Ни одного светящегося окна. Только улицы домов, коробки сараев, ряды заборов, и затопившее всё свободное пространство, бушующее море зелени.
На несколько километров вокруг.
Где-то, в недрах оставленного людьми посёлка, обитали два человеческих старика. Древние, они были истинными жителями города. Они были его древней историей, порой выходившей к дому Врана из нагромождения посеревших срубов и заборов. Выходившие, чтоб посидеть у огня электрической лампы, послушать смех живых людей, рассказать очередную небывальщину про прошлые дни... и вновь опуститься, погрузиться в лабиринт дерева живого и мёртвого. Вран даже не считал их настоящими людьми. Для него, это были полулюди, полудревни. Ожившие, скрипучие голосами, серые срубами-телами, вечные древни.
Настоящие люди, жили только на противоположном, выходящем к первым пятиэтажкам, конце этого океана живого и мёртвого дерева. Это была пожилая пара, растерявшая детей по агломерациям страны, и упорно считавшая свой дом, своей родиной. Они выращивали чёрную смородину, и раздавали её бесплатно. Владимир редко бывал у них. Уж больно напоминали они ему собственных родителей.
А ещё, год назад, недалеко от дома Владимира, жил один странник. Точнее он не был странником, а возвращался пешком из пределов Самарканда, домой на Алтай. У него не было "паспорта здоровья", и поэтому, билет на атлант, ему был заказан. Обнаружив его своим соседом, Вран познакомился с ним. И тот оказался человеком интересной судьбы. А рассказы его о виденном и встреченном на пути, просто завораживали.
Рассказываемые после смены, зимними ночами, у печки-буржуйки... они пробирали до костей. Брали за душу. И более всего, Владимира поразил рассказ о семье волков, которые облюбовали заброшенный дом в лесу, и жили в нём, словно люди. Спали в спальнях и на кроватях, входили только в двери, ели хоть и на полу, но исключительно на кухне и из чашек... А по вечерам, перед тем как отправиться на супружеское ложе, старый волк смотрелся в большое зеркало, и тогда уголки его губ морщились, изображая лёгкую улыбку.
От подобных рассказов, жуть брала Владимира, единственного слушателя.
Коммуникационный браслет на руке Владимира, завибрировал, давая сигнал на выход. А он всё стоял, и стоял на дороге, находясь наполовину в свете фонаря, а наполовину в ночи. Холодный ветерок щекотал его лицо. Тьма касалась его кожи. Трогала за чуткие нервные окончания, обострённые к ночным звукам и теням.
-Он живой... - признался шёпотом он сам себе. - Он живой... и дышит.
Понимание мира, вновь накатило на него. Уже далеко не в первый раз. И с каждым разом, это становилось всё сильнее, и отчётливей. Годы одиночной жизни в деревенском доме, на краю безлюдного посёлка. Не необитаемого, и не мёртвого... а именно обезлюдившего. Всё это не могло не сказаться на душевном состоянии человека. Вот только Вран не считал себя душевно помешанным. Наоборот. Он обретал душу, и понимание чего-то неизмеримо огромного. Параллельного. Того, что можно увидеть только краешком глаза, боковым видением. Это будоражило, холодило страхом, и бросало в жар любопытства. И как понимал Владимир, всё это было только малой частью того огромного, гигантского... бесконечного и живого.
Владимир закрыл калитку, и когда тьма окутала его целиком, шагнул глубины растительного океана.
![Бронекостюм [Громов]](/img/g/gromow_dmitrij_iwanowich/11/bronekostjumdljaglawy11.jpg)