Громов Александр : другие произведения.

Враг внутри меня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эта история об обычном парне, что пал жертвой греховного общества. Сигареты, наркотики, и прочие аморальные дела стали для него обычным делом. Он богат, у него есть куча друзей, но нет того, что есть у обычного человека - Любви счастья, смысла жить. Он уже дошёл до того, что решил закончить жизнь самоубийством, но в его жизни появилось чудо. Чудо с прекрасными волосами, и милейшими глазами, что решило изменить его жизнь.
  Враг внутри меня
  - Самый близкий для Вас друг - Вы сами.
  - И враг...
  -Наконец... Я умру... Прекратятся все мои страдания...
  Рядом с большим, во всю стену, окном на коленях сидел парень, смотря на собственные изрезанные холодным лезвием руки, и кровь, что стекала по ним, капая на пол с соответствующим булькающим звуком. Ему было больно, его тело дрожало, а душа жаждала избавления, и жаждала уже очень давно. Но силы воли для этого у неё не хватало. Она была слаба. Слаба и немощна, будто одинокий и брошенный всеми цветок на окне, который вот-вот засохнет и исчезнет. Впрочем, цветок скорее страдалец - причина его бед - люди, а эта беспокойная душа сама являлась причиной своих мучений. Душа, которая извращалась в этом жестоком мире. Душа, которая ему поддалась, и тем самым обрекла себя на погибель и вечные муки.
  Комнату заливал на удивление сильный лунный свет, освещая всю комнату, и показывая тем самым все грехи её обитателя, открывая из свету и обличая несчастного человека, которому уж и жизнь не мила. Эта комната была вместилищем его собственных грехов, а он сам - средоточием грехов современного мира: Слабоволие, и тяга соблазнам. Чрезмерная гордость, и полная безответственность. Отсутствие всяких стремлений и нежелание жить. И самый тяжкий из грехов - нелюбовь к себе. Всё это сейчас было выставлено напоказ в виде окурков и бутылок на полу, куч мусора и вещей, среди которых валялись и использованные шприцы, и просто кучки самой разной запрещённой пакости. Пакости, что неразумные детишки суют себе в рот, нос, набивают в затяжки и вкалывают себе в вены. Чего только не придумают люди в погоне за удовольствием. И он - тот, кто стал жертвой всего этого, лучше всего отражая всю сущность этой гадости - сухой, худощавый, до ужаса болезненный. На него было страшно смотреть, однако, как ни страшно выглядел, а парень всё же оставался красив. Красив, но почти мёртв.
  Наконец, закончив жаловаться пустоте, он начал аккуратно выводить новую кровавую картину на руке, не в силах пока прекратить свою жизнь, но парень находился уже на ниточке, готовый в любой момент сделать это. Пол под ним залит кровью, кое-где уже засохшей. Все руки в порезах, которые останутся на всю его жизнь, если она вообще будет иметь место быть, и будут напоминать ему обо всех его прегрешениях, раны не столько на теле, сколько на нежной и трепетной душе. Этот человек не вызывал отвращения, презрения или даже осуждения, если хорошо знать его жизнь. Он - обычная жертва. Жертва грязного , греховного и отвратного общества, что довело его до такого. Можно ли винить людей за слабость, хрупкость души и отсутствие воли? Я думаю, нет.
  Слёзы всё стекали по его лицу. Лезвие уж выпало из немощных рук, но кровь всё текла, почему-то не останавливаясь. Чуть подрагивало почти издохшее тело, в котором отчётливо проглядывались кости, даже была кое-где видна их белизна, еле отличимая в бледной, даже блеклой коже. Тело это напоминало настоящий скелет, будто мертвец, упокоенный столетия назад, восстал из могилы. И мертвец этот вознёс взгляд на луну. Луну, что была к нему безразлична, как и люди с некоторых пор.
  Наконец, ему это всё надоело. Парень взял с пола лезвие и приготовился замахнуться, прекратив свою жизнь, но ему не дали. Тело взбунтовалось против хозяина. Хозяина, который о нём совсем не заботился, и который его жестоко губил долгие годы. Лезвие было просто откинуто в стороны, и, вдруг, раздался слабый и жалобный женский голосок, что кричал ему:
  - Дурак! Что ты творишь?!
  Но он не слышал. Даже на вырвавшееся из рук лезвие не обратил внимание, заливаемый слезами. Страдалец видел только своё горе, а взор его перекрывал туман собственных сомнений, бросающий его из крайности в крайность.
  Наконец, когда ему надоело мучиться, парень попытался встать, оперевшись на костлявые ноги, но у него не получилось: Он упал, ударившись головой об угол стола, и выдал протяжный стон, вызванный болью, которая тут же была забыта, отброшенная наркотическим дурманом. Бедняга вновь встал, опираясь на стену и стол, а в блеклом свете луны показался яркий красный ручеёк на лбу, что стекал на глаза, после на подбородок и капал на пол. Сознание заметно померкло, но юноша ещё не провалился в обморок, что, наверное, было бы лучшим вариантом сейчас. Он подошёл к столу, покачиваясь и истекая кровью. Этот человек напоминал мертвеца, да и уже почти являлся им, не щадя своего тела, которое оставалось только добить. А направлялся наркоман к новой дозе, новой попытке прекратить свои страдания и обрести покой, а также верно себя изничтожить. Что же это за нелюбовь к себе, к своему телу и к своей душе? Неизвестно... Он взял дрожащими руками новый шприц, заготовленный заранее, и вновь послышался тот голос. Парень, наконец, его расслышал, от изумления остановившись, и начал прислушиваться. Голос этот был невероятно красив и мелодичен, словно журчащий ручеёк. Самый прекрасный звук, что он слышал, суть которого, однако, до него дошла не сразу.
  - Дурак! Выбрось! Что ты делаешь?
  Юноша задумался, нахмурив брови, и начал вникать в смысл слов, которые остались на краю сознания, но, как только их суть дошёл до него, какая-то часть воспротивилась голосу. "Да как какая-то девчонка смеет мне приказывать? Моя жизнь - что хочу, то и делаю!". Наркоман уже больше от вредности и ехидства, нежели от желания, схватил шприц, пусть и сам не понимал, что именно его так сильно задело. Тем временем, этот прекрасный голосок жалобно заговорил:
  - Не смей! Слышишь! Не смей! Это не стоит того!
  После это фразы парня совсем прорвало. Сердце его мигом возгорелось, в голове начали метаться резкие мысли, а сам он начал закипать от гнева. Ему почему-то казалось, что с ним нянчатся, как с маленьким ребёнком, что-то приказывают, но ничего не объясняют. Наркоман злился, сам не зная на кого. Даже не разглядев её лица, уже готов был плеснуть туда помои, но и появилось слабое желание где-то в глубине сознания увидеть её. После возникла мысль, что, раз голос такой красивый, то и её обладательница прекрасна. Однако юноша быстро все эти мысли стряс и начал с отчаянной упрямостью вонзать иглу в руку, постоянно промахиваясь мимо вены, но, не прекращая попыток, а вместе с тем он с пылом вырывал слова из своего сердца:
  - Что хочу, то и делаю! Что ты вообще обо мне знаешь?! Ты не чувствовала всего того, что чувствовал я! Я имею право получить удовольствие и имею право умереть! Не мешай мне! Уйди! Я не остановлюсь!
  После этих слов на пару секунд воцарилось страшное гробовое молчание, которое заставило отчего-то проступить на лбу парня капельки холодного пота. Ему казалось, что с ним сейчас сделают что-то. Что-то нехорошее и страшное. Ему причудилось, что сейчас он непременно ответит за все свои слова, и получит сполна за поступки, но она была не такова. Уже совершенно другой голос, не равнодушный, но холодный и жёсткий выдал, словно выдавил из себя, наполненные болью слова:
  - Тогда остановлю тебя я.
  Что-то произошло, и глаза юноши наполнились животным страхом. Он ощущал каким-то шестым чувством, что она может сделать с ним всё. Парень знал, что сейчас перед ней бессилен, и знал, что сейчас наступит расплата за все его грехи. В ту же секунду шприц вылетел в окно, отброшенный неведомой силой, что управляла его рукой, а после тело вообще перестало слушаться. Бедному человеку оставалось лишь оглядываться беспомощно по сторонам, не в силах даже пальцем пошевелить, а колени уже сами по себе, словно действуя как отдельное существо, согнулись, будто заставляя покаяться в своих грехах. В следующую секунду он уже сидел, сцепив руки, словно в молитве, и, что самое удивительное, сидел на коленях. Казалось, он раскаивался, но его наполненные бешеным и холодным ужасом глаза говорили совершенно о другом. Наполненный страхом парень боялся. Боялся, что не в силах будет больше жить нормально, что так и останется на всю жизнь обычным овощем, а ещё он боялся, чтоэто только начало, что его расплата будет ещё тяжелее. Рот его то открывался, то закрывался, как у рыбы, Бедняга всё пытался вымолвить прощение, да хоть одно слово, но он мог лишь шевелить бледными от ужаса губами в немом крике. Так он сидел некоторое время, думал. Постепенно начал успокаиваться, но тревожные мысли отнюдь не покинули его голову. Наоборот, он скорее с ними смирился и принял их. Осознал всю тщетность своих попыток противостоять этому, и ожидал худшего. Постепенно вернулся и дар речи, коим он и решил воспользоваться, дабы попытаться хотя бы продлить своё существование.
  - Что ты со мной сделала? Зачем ты меня мучаешь? Какое ты имеешь на это право?
  - Мне нельзя? То есть, ты можешь совершенно спокойно мучить и себя, и меня, а то, что я помешала сделать глупость, находится уже за гранью дозволенного? Ты жуткий эгоист!
  - А каким мне ещё быть? Друзья бросают меня один за другим, а та, кого я любил, посмеялась над моей любовью и ушла! Почему я должен к кому-то хорошо относиться? Я никому не нужен! Меня никто не любит.
  - Ошибаешься.
  Небольшое подозрение закралось в сердце паренька и он задумался, вглядевшись в потолок. Тревога почему-то резко отступила, а в голове осталась тишь да гладь. Дерзость, с которой он разговаривал, тоже, словно испарилась, и ему почему-то стало грустно, а быстрая догадка кольнула сердце, словно тонкая игла. Парень был отнюдь не дурак, пусть и слаб волей, но хоть немного, но в человеческих чувствах он разбирался, а в голосе том явно проглядывала нежность. "Сестринская, скорее всего" - подумал он, довольно близко подобравшись к правде. Однако, юноша всё-таки осмелился спросить пронзительным, отдающим хрипотцой голосом:
  - Тогда как?
  - Я люблю тебя больше всего на свете. Можно сказать даже, ты и есть смысл моего существования.
  Его пронзила эта фраза, тронув его душу. Почему-то он доверял этим словам, и ей в целом. В них не было лжи, не было утайки, была близость, искренность и теплота - то, о чём юноша и мечтал всё это время. Сердце его забилось чаще, на лбу проступили капельки горячего пота, и он вгляделся в пустоту, никого там не обнаружив, и невероятно оттого огорчившись. "Неужели всё это - иллюзия? Неужели тот человек, один из всех, кому я нужен, не существует вовсе и всё это - плод моего воображения? Нет. Так быть не может. Это слишком нечестно." От подобных мыслей навеяло грустью, но парень не сдался и спросил прямо:
  - Кто ты? Покажись, пожалуйста.
  Опять воцарилось напряжённое молчание. Парень всматривался в пустоту, а девушка раздумывала, о чём-то беспокоясь. Тикали часы, медленно из-за горизонта начали появляться лучи солнца, озаряя небо, и так же медленно в воздухе начал появляться силуэт. Неспешно он наливался красками, становился всё более реальным, и совсем скоро девушку можно было разглядеть. Она была прекрасна., молодаи изящна. Лицо её было просто выше всяких похвал, а хрупкая фигура вызывала даже некий восторг при взгляде на неё. Парню она определённо понравилась, но и насторожила его. Девушкабыла на него подозрительно похожа. Те же черты лица, знакомые руки, и даже волосы точь-точь совпадали с его натуральным оттенком, так злившем его раньше. Даже его худоба отразилась на ней. Заметив её, юноша отчего-то погрустнел. Он смотрел на выпирающие из-под белоснежного узкого балахона кости, и ему становилось жаль. Конечно, костлявость не портила красоты, но заставляла грустить и даже жалеть девушку. Парень сразу поник, опустил голову, а красавица, стоя перед ним, немного от этого обиделась. Она смотрела куда то вниз и вправо от юноши, смущаясь и отводя взгляд. Молодой гостье было несколько неудобно, впервые её кто-то видит, а этот жест вообще вывел девочку из себя. Ей показалась, что парню стала отвратна эта внешность, что неприятна была ему её худосочность, но самое главное, что это хрупкое чудо волновало - то, что он мог догадаться. Она несколько нахмурилась, и, решив сама всё узнать, спросила неуверенным голосом:
  - Что же ты молчишь?
  Парень поднял голову, но так ничего и не сказал. Просто не находил слов. Все события смешались у него странно в голове, образуя невероятную, немыслимую ранее смесь мыслей и чувств. Он растерялся по непривычке. Любой бы на его месте растерялся. Однако интерес стал брать над ним вверх и, наконец, он спросил еле слышно:
  - Где же ты была раньше? Почему ты мне не сказала это?
  - Я не могла - ответила она коротко и с чувством вины. - Да и эта встреча была на грани моих возможностей. Больше ты меня не увидишь, поэтому я не отпущу тебя, пока ты не выбросишь всю эту глупость из своей головы.
  - Но зачем тебе это? - В голос добавились нотки беспокойства и нетерпенья - Зачем тебе это нужно?
  Девушка всерьёз задумалась, повернувшись к окну, и устремила свой взгляд к уже еле видимой луне, вздохнув. Она знала ответ на вопрос, хотя скорее чувствовала, но не могла почему-то излить свои чувства - так они были странны и непонятны, так они пугали и тревожили её. Малышке сложно было сказать обо всём, что она чувствовала, но солгать она не могла вообще, поэтому всё же прошептала томно, не поворачивая взгляда:
  - Ты любил? Нет, конечно же, это была всего лишь твоя иллюзия. Не спорь - я знаю это лучше всех других. Когда человека любишь, тебе хочется оберегать его, и заботиться о нём, ты желаешь ему только блага, и готов пойти на любые жертвы, лишь бы ему было хорошо. Ты почувствуешь это после. Полюбишь кого-нибудь, и сам не сможешь воспротивиться этому чувству. Моя же любовь являет собой наикрепчайшее из подобных чувств.
  Она смотрела на парня горячим взглядом, гордо выговаривая каждая слово, и каждой букве придавая огромную значимость, но как только монолог кончился, она несколько охладела, взгляд отвела в сторону и крайне смутилась, теряясь в своих многочисленных чувствах. И корила она себя за столь глупую выходку, и хвалила за такую смелость, и просто хотела сбежать от такого стыда, но так и не могла окончательно определиться в своих чувствах. Со стороны, однако, она выглядела крайне мило, словно ребёнок, принёсший в дом грязного котёнка: чувствовала вину, но понимала, что поступила правильно. Юноша улыбнулся. Ему показалось крайне забавным и необычным такое поведение, можно сказать даже что оно тронуло его душу. Что-то в нём было старое, забытое, но настолько родное, что и описать сложно. Она вела себя сейчас как ребёнок и излучала то самое очарование детства. И в окружении "взрослых" друзей и подруг парень совсем об этом позабыл. В этом и состояла жизнь, это и делало людей старыми. Как только человек переставал испытывать это чувство, он взрослел, а как он переставал его видеть в других, наступала старость. Вот и окружали его подростки-старички, которым и жизнь уже не в радость, да и он чуть не стал таким. Однако в нём сохранился слабый уголёк этого очарования, который готов был вот-вот затухнуть, оставалось помочь ему перерасти в пламя. Пламя, которое осветит мир вокруг него.
  - Что ты опять молчишь? Как же я в тебе это не люблю... Чуть какая мысль дойдёт, сразу уходит в себя и замыкается навсегда! Говори со мной! Я пришла не для того, что бы смотреть на твою кислую мину! Я пришла, чтобы спасти тебя, и мне нужно достучаться до твоего сердца, иначе, ты, дурак, убьёшь и меня, и себя! Пойми ты, наконец, зачем стоит жить, и к чему следует стремиться! Я не смогу тебе объяснить, до этого дойдёшь лишь ты сам!
  Выпалив новый монолог, она не прекратила пылать. Пара тонких ломаных прядей выбилась с её причёски, а в глазах горел огонь. Огонь мягкий, но сильный и гордый, опаляющий душу, но и греющий её. Во время монолога девушка упёрлась руками в бока, и чуть поддалась вперёд, наседая, но в душе парня это возымело прямо обратный эффект. Такая яркая и сильная личность вызвала у него настоящую зависть, а вместе с тем и недовольство собой. Он бы хотел быть как она, но считал, что не сможет, считал, что это за гранью возможного, а на самом деле боялся. Боялся, что больше никогда не станет таким, боялся, что не сможет больше ощутить вкуса жизни. парень, наконец, понял, что то, как он жил - в корне неправильно, но до него пока не дошло, что это не конец, а только начало, что следует менять всё, а не ставить крест. Он уже начал свой путь к истине, но ещё не видел его и сомневался. Сейчас он только встал с колен, и ему было сложно, поэтому он сделал глупость, и сказал даже чуть виновато:
  - Я тебя не понимаю. Не нужно тебе ни до чего достучаться. Зачем меня исправлять, если я умру. Это неизбежно, и тебе меня не остановить. Смирись с этим.
  Он поднял свои глаза к ней, и посмотрел в её лицо с надеждой, что витала глубоко в сердце. Надеждой на то, что она спасёт его и укроет, защитит от всех бед. Наивная надежда, но чистая и искренняя. А чистота и искренность - то, чего так не хватает этому поколению. Слова парня задели девушку, она посмотрела беспомощно на юношу, а её глаза наполнились горькими слезами. Ей было невероятно больно слышать подобное. Это для неё было хуже острого штыка в сердце. Она не смогла такое молча выдержать, сжала от обиды губы, вытерла тыльной стороной ладони глаза и крикнула, что есть мочи:
  - Ты дурак!
  А после упала на пол, свернулась калачиком и зарыдала. Зарыдала как маленькая девочка, беззащитная и слабая, не способная ни на что. Ей было чрезвычайно обидно, что, даже пойдя на такие крайние меры, Малышка не добилась своего. Девочка считала себя за этой слабой и беспомощной, не способной ни на что, да даже тот факт, что она сейчас плачет, жутко расстраивал её и заставлял плакать ещё больше. И эта картина пронзила сердце парня чувством необычайной вины. Но поделать он не мог ничего, просто не зная как утешать девушек. Ему приходилось делать с ними многое, но вот ни одна ещё не плакала перед ним по-настоящему, а тем более, не плакала из-за него, и потому он робел, как пятилетний мальчишка, да и сам готов был расплакаться от переполняющего его горя. Юноша сел к стене, обхватил свои колени и просто смотрел на рыдающую девушку, разрываясь между собственным горем, и доселе невиданным чувством, которое побуждало его утешить её, обнять, даже извиниться, и это чувство сильно его пугало. Оно было страшно и необычно, а потому вызывало лишь растерянность. Ему следовало бы поддаться воле сердца, но он ждал неизвестно чего, растрачивая драгоценное время. Девушка на полу тем временем всё больше отдавалась горю, заставляя душу парня разрываться от боли. И, наконец, он не выдержал, и сдался, поднял голову, посмотрел на девушку, а после спросил:
  - Ну чего ты плачешь? Проливаешь слёзы на пол. Какой от этого смысл?
  А после вновь опустил голову в колени, сжался, почему-то жутко стыдясь за сказанное, и готов был уже провалиться под землю. Чувство вины начало терзать его ещё больше. Трудно описать чувства человека, что открыл для себя новую часть мира. Для него были доступны самые совершенные материальные блага, но душа его голодала и тосковала одна, а окружали её лишь голодные гиены, что в любой момент могут накинуться на неё, и растерзать в клочья, а после оставить мучится до их возвращения. В таком жестоком и диком мире он жил, в мире, где выживают лишь бесчувственные и подлые, самые грязные мерзавцы, которые живут за чужой счёт. Может он и хотел всё изменить, может и мечтал об этом, но ему не хватало сил, духа, способностей, да даже цели. Он просто не видел лучшего общества, но рано или поздно ему кто-нибудь должен был открыть глаза, чтобы парень не погиб. И вот это чудо тоже уже лежит на полу, предавшись отчаянию, проливая слёзы и страдая от боли. На миг у парня возникла мысль, что ей, наверное, даже ещё более одиноко, чем ему, а эта прекрасная девочка просто обязана быть окружена вниманием. Она была особенной, не то, что он. Наконец, совесть его совсем изъела, пробудившись после долгого сна, и юноша встал, подойдя к девушке, и положил руку ей на плечо. Опыта в утешении плачущих девиц он не имел, да и вообще почему-то именно перед этим представителем женского рода робел много больше, нежели перед остальными. Рука его предательски задрожала, а губы не хотели раскрываться, но он взял себя в руки, внушил сам себе, что это просто необходимо, и сказал на удивление уверенным и ободряющим голосом:
  - Ну, хватит, правда. Я сказал глупость, признаю, но не дело красивым девочкам плакать. Прости меня, утри слёзы и поговори со мной. Ты мне очень понравилась. Ты не такая, как другие.
  Девушка, слушая речь, немного успокоилась, слёзы стали намного реже. Она встала, присела , разведя в стороны голени, и посмотрела заплаканными глазами на парня. В них появился лучик надежды, а вместе с ней и радости, и лучик этот заставил эти чудные глаза сиять. Теперь малышка выглядела невероятно красиво, и чрезвычайно мило было её смущённое выражение лица. Сердце при виде её почему-то радовалась. Та, что минуту назад рыдала на полу, теперь так по-детски тёрла глазки кулачками, растирая слёзы. Настолько умилительно выглядела эта картина, что даже улыбка непроизвольно появлялась на лице. Она действительно выглядела как малышка. Пусть и телом она была совсем взрослая, но её повадки, её поведение, да даже взгляд и поза, всё так и преображало её в маленькую и до ужаса милую девочку, даже удивительно было, как может быть такое противоречие внутри и внешне. Но что-то в ней было и чрезвычайно мудрого, и это что-то проглядывалось в её словах. В словах, которые, порою, являлись единственным, что ломает её образ малышки. Закончив тереть глазки, она даже чуть улыбнулась и спросила с необычайной живостью в голосе:
  - Так ты больше не будешь пытаться умереть, не будешь творить плохие вещи, станешь заботиться о себе и обо мне? Ты изменишься? Ты спасёшься?
  Он не понимал слов, сказанных девушкой, не понимал их сути и назначения, но понял намерения, которые она хотела с их помощью передать. Эта девочка хотела, чтобы парень жил как нормальный человек, даже как хороший человек. И он почему-то не мог отказать. Ему уже не хотелось закончить жизнь самоубийством. В его сознании появилась раскалённая искра, которая зажгла в нём дыхание жизни, помогла понять, что следует делать, а что нет. И юноша был необычайно благодарен этому чуду за столь хороший подарок. И ничего, что ему дарили родители, ни в какое сравнение с ним никогда не пойдёт. Ну а жить с ней он был совсем даже не против. Можно попытаться наладить новую жизнь без всех ужасов, что были в ней раньше, и будет в жизни этой местечко для неё. Самые яркие и оптимистичные мечты наполнили его голову, сердце, тело и душу. И, обдумав всё, парень с самой огромной в его жизни ответственностью, гордо и уверенно заявил:
  - Я клянусь, что ни разу больше не буду брать в рот ни сигарет, ни алкоголя, ни ещё чего-то. Клянусь, что буду следить за собой и за тобой так внимательно, как только позволят мне мои глаза, и клянусь измениться, во что бы то ни стало!
  Услышав это, она улыбнулась, и улыбка эта тронула сердце юноши, и заставила трепетать его душу. Она была необычайна, прекрасна, мила, чудесна. Слов не хватало, чтобы описать её. И все эти клятвы и лишения стоили этой лучезарной улыбки, даже были гораздо дешевле неё. И на душе этой малышки стало намного легче. Она словно сбросила тяжёлые кандалы, и, казалось, вот-вот вспорхнёт, да поднимется в воздух. Радость волною проходила по ней, её улыбка с каждой секундой становилась всё лучезарней, и вот она уже вскочила, бросилась на парня и заключила его в крепкие объятия, повалив на пол. Тот же даже немного смутился, растерялся, но и почувствовал нечто приятное, какое-то тепло, что расходилось по всему телу. Теперь улыбка появилась и на его лице, и он, уже счастливый, ответил на объятия, даже с большим энтузиазмом, нежели та, кого он обнимал. Так они и пролежали на полу, обнимаясь, несколько минут, испытывая неимоверное счастье и словно став единым целым. По их венам растекалось чистое счастье, и они уже не видели и не чувствовали ничего вокруг кроме себя и того, кто был рядом. Вместе они познали такое счастье, что и не снилось другим людям. Счастье, что не купить ни за какие деньги, и не получить никакими ухищрениями.
  Казалось бы, вечно продлиться эта идиллия, но какое-то беспокойство вдруг пронзило сердце девушки. Она чуть отпрянула, на её лице отразилась тревога, и взгляд её опустился. Это заметно встревожило юношу, и тот, прищурив глаза, внимательно вгляделся в лицо напротив себя, пытаясь понять причину беспокойства, но вместе с тем и решил спросить напрямую, отражая в голосе всю тревогу, вызванную внезапным изменением в её настроении:
  - Скажи, пожалуйста, что случилось, почему ты так помрачнела? Скажи мне, что тебя беспокоит?
  Но слова не успокоили её: девушка ещё сильнее предалась тревогам, и на лице её отразилась уже грусть. Казалось, вот-вот, и она расплачется, но малышка сама себе с силой внушала "Всё хорошо, мне незачем больше плакать. Я сделала то, зачем пришла: он пообещал не делать ничего дурного, и знаю, что он не врёт. Большего мне и не надо" Однако, как бы много раз она не повторила это у себя в голове, как бы не пыталась внушить себе, ей всё равно было отчего-то нестерпимо грустно и тоскливо. Причина этой грусти одновременно и была предельно ясна, и оставалась за завесой тайны, не открываясь бедной девушке. Однако, дабы не продолжать напряжённое молчание, она слабым и беспомощным голоском, чуть не плача, ответила:
  - Я... Я хочу обнимать тебя снова и снова, мне так понравилось, что я не смогу теперь без этого.
  Парень, услышав эти слова, изрядно успокоился, расслабился и улыбнулся по-доброму, взлохматив прекрасные волосы. Его улыбка несколько успокоила девушку, но не смогла унять даже и половины её тревоги, так сильно её волновало что-то. Ну а парень тем временем продолжал предаваться своим счастливым и на удивление невинным мечтаниям, да и просто не мог нарадоваться. Его переполняло счастье, тепло и радость, которых он так давно не чувствовал, и этого ему хватило, чтобы заменить дозу и забыть обо всех проблемах. Поэтому он ответил с некоторым удивлением, не понимая беспокойства, но будучи уверенным в своих словах:
  - И что же? Что тебе мешает? Хоть по двадцать раз за день! Я совсем и не против. Даже сам хочу этого не меньше твоего. Незачем волноваться.
  И тут малышка не выдержала. Из её глаз пролились слёзы, правда, не так много, совсем чуть-чуть, она уткнулась в хлипкую грудь парня, дрожа и просто сходя с ума от своего горя. Поток мыслей метался в её голове, творя там полнейший хаос. Девушка не понимала своей грусти, не понимала своих слёз. Почему она плачет, когда всё закончилось хорошо? Этого не может знать совершенно никто, однако сердце от этого не перестанет щемить, слёзы от этого не засохнут, а душа не успокоится. Поэтому малышка решила поведать о причине своих тревог, просто считая, что это будет нечестно - держать всё в себе, но и надеясь хоть немного облегчить свою участь. Несоизмеримо слабая и хрупкая, она вжалась в грудь парня сильнее и тонким сбивчивым голоском начала говорить сквозь всхлипы:
  - Я тебе говорила, глупый! Это наша первая и последняя встреча! Ты больше не увидишь меня никогда, и я не смогу к тебе прикоснуться! А я хочу! Я хочу! Ты мне всегда был ближе, чем кто-либо ещё, хоть тебе и было на меня наплевать, но я хочу ещё! Хочу и ничего с этим не поделать! Хочу, но не получу...
  Слова были наполнены огнём и грустью, в них так и чуялось дыхание души этой девушки, её тонкие и трепетные чувства, а где-то внутри тревога. После сказанного, она боялась даже представить, что произойдёт с парнем. Они оба были не глупы и начали понимать друг друга, но счастье в неведении, а в ясности - только боль.
  Трудно было сдерживать эмоции в себе: так и хотелось их выплеснуть наружу, явить миру, доказать, что они есть. Два сердца бились в унисон, то выдавая дикий и безумный ритм, а то и вовсе замолкая на долгие секунды. Обоих охватил жар, оба заледенели от холода. Уже не тайной было, что они, в самом деле, представляют из себя единое целое, но нельзя было это оставлять в умах, заставляя предаваться сомнениям. Нужно было явить правду свету, и явить искренно, не утаивая ни одной детали. Вздохнув, девушка решилась поведать, казалось бы, скрываемое уже вечность. Решилась, но пока выжидала чего-то, собираясь с силами, подбирая подходящие слова. Наконец, она была готова, и это сразу стало ясно. Брови сжались к переносице, в глазах появился блеск, носик чуть вздёрнулся, а маленькие губки плотно сжались. Сразу стала видна вся решимость, и до того она была забавна и мила, что юноша невольно улыбнулся, чем ничуть не смутил девушку, которая начала свой рассказ, по ходу дела додумывая его конец и оттого глядя задумчиво в пол:
  - Я есть ты, не более. Я всего лишь частичка тебя. Я родилась вместе с тобой, вместе с тобой жила, и вместе с тобой испытывала все твои чувства. Жаль только, что тебе неведомы были мои. Я всегда была тебе послушна, и никогда не шла против твоей воли до этого момента... Такая как я есть у каждого живущего, и многие сейчас издеваются над нами, как и ты это делал. Ради своего удовольствия они губят нас, а вместе с тем и себя. Мы верим вам, оберегаем, с рождения хотим, чтобы с вами всё было хорошо, живём ради вас, но вы просто издеваетесь над нами, а мы и ничего не можем сделать. Нет, есть, конечно, люди, что к нам относятся хорошо, живут с нами в мире и согласии, но таких очень мало. Впрочем, я бы и умерла ради тебя, так тебе ничего и не сказав, но я не могу позволить умереть тебе...
  Девушка закончила, но было видно что она что-то не договорила, какие-то слова так и рвались наружу, но она упрямо держала их в себе, не давая выйти на свет. Юноша же просто смотрел на неё и думал. Её слова заставили задуматься парня, задуматься глубоко и основательно, но понять для него было сложно: суть того, что хотела донести ему девушка, так и ускользала, не давая за себя зацепиться. Парень просто потерялся в своих догадках, но почему-то не потребовал объяснений, как бы он сделал в любом другом случае, а, увидев замешательство своей новой подруги, лишь взял её ладонь в свою и улыбнулся, что наконец заставило её вырвать из души последние слова:
  - ...Ведь я люблю тебя...
  Щёки малышки покраснели, она отвернулась, а парень просто онемел и впал в шок, не ожидая услышать такое, но в душе всё же надеясь на это. Эта фраза прозвучала уже второй раз, но уже значила совсем иное, была в разы искренне, и говорила о гораздо больших чувствах. Оттого он смутился. Она вообще, казалось, пылала. Оба они были удивлены, оба взбудоражены. Чувства бурлили в них, словно раскалённая магма. Но стоило им поднять свои головы, встретиться взглядами, как на их лицах расцветала прекрасная улыбка, греющая и заставляющая улыбаться в ответ. Быстро последовал ответ парня в виде короткого и лаконичного:
  -Я тоже...
  Волна счастья прошлась по телу девушки, затем передалась юноше, и оба они впали в настоящую эйфорию чувств. Эйфорию, что не могут дать никакие наркотики, которую породить в состоянии лишь сильнейшие чувства. Малышка усмехнулась шаловливо и медленно потянулась к лицу парня, смущая того ещё больше, но и радуя его тем, однако одна мельком пробежавшая у того в голове мысль сразу вызвала цепь новых, и вот уже в следующую секунду юноша в серьёз задумался, нахмурившись. Что-то его встревожило и он отпрянул, заставляя свою возлюбленную сменить улыбку на печальное выражение. Парень отвернулся, упёрся взглядом в пол, и, посмотрел снова на сидящее перед собой на коленях чудо. Грусть ей была совершенно не к лицу, но и она не могла испортить красоты плеч, шеи, волос... Девушка эта была прекрасна, к ней рвалась и душа и тело, но какая-то третья сторона, быть может, разум, осознавала, что это неправильно, и вскоре юноша донёс своё осознание и до подруги, хрипловатым и слабым голосом шепча:
  -Нет... Нельзя... Прости, я этого хочу, но... Это ведь так хорошо, а ты сама сказала, что уйдёшь. Ведь это намного сильнее наркотика, а его последствия мне уже довелось испытать. Когда тебя не будет, я сойду с ума. Кто знает, какие мысли будут приходить мне в голову. Я же тебе обещал не творить глупостей. Да и ты, думаю, не сможешь стерпеть разлуки. Мы и так уже на грани, переступи мы которую, не будет нам жития. Лучше не надо. Сделав это, мы не сможем остановиться, а потому и погибнем. Прости меня, пожалуйста, и пойми.
  Юноша говорил всё это с мрачным лицом, предаваясь уже своим страшным догадкам. Он предчувствовал всю ту боль, что придётся им испытать, и оттого его сердце покалывало, причём настолько сильно, что порою даже сбивало ритм дыхания. Мысли о разлуке были намного страшнее смерти. Потерять такое счастье - величайшее горе, и он всё это понимал. Понимал оттого, что, наконец, прозрел и научился видеть даже дальше той, что открыла ему глаза. Девушка же слушала слова своего возлюбленного, что проникали в самую суть, в самую её душу, которой, быть может, её обделили. Слова эти были для неё приговором, который, однако, вынесли уже давно не он и не она, а кто-то другой, безжалостный и жестокий, играющий душами, и повелевающий судьбой. Но девушка была сильной, и всё понимала. Ей стало чуточку легче: в конце концов, она сможет всегда наблюдать за любимым, видеть каждый день его улыбку, наблюдать за его свершениями, постигать вместе с ним новые, неизведанные ранее чувства и всегда быть рядом. Малышка, прежде всего, беспокоилась о том, как сложно будет ему. Он не сможет взглянуть, не сможет услышать, даже почувствовать. И это было страшно. Даже представить сложно было девице, что бы она сделала бы на месте парня. Но слёзы было не сдержать. Мысли о разлуке сильно щепали сердце, разрывая его, и появлялось лишь одно желание - обнять того, кто так дорог. Пара капелек вышла из-под век и скатилась по щеке, затем по другой, но не успели они достичь губ, как на них расцвела улыбка, такая же прекрасная и искренняя, как и раньше. Слёзы не перестали лить, но и улыбка деваться никуда не собиралась. В девушке боролись счастье и грусть, и так масштабна была эта битва, что не могла она не найти отражения на этом милом личике, терявшемся в смешении тоски и радости.
  Когда монолог был окончен, малышка уже смирилась, осознала всё, но не перестала плакать. Она уже была готова остаться с тем, что есть, даже отказаться от поцелуя, которого губы и так просили, но не смогла унять своё тоскливое сердце, непослушные слёзы и неуёмную грусть. Она снова приблизилась к парню и обняла его уже в последний раз, прижавшись так сильно, как только позволяли ей её слабые и немощные руки. После этого улыбнулся и он, когда его уже повалили на пол в порыве чувств. Что-то тот хотел сказать, но девица не дала, шаловливо прижав палец к его губам. Он уже сказал всё, что было нужно, и она благодарна ему за это, поэтому настала её очередь. Пока слёзы скатывались по щеке, пока глаза дрожали от боли, что щемила сердце, она начала шептать тихим, но живым голосом, рассеивая всю свою грусть и тоску, завершая то, чего и быть было не должно. Подводя черту для того, что уже давно вышло за грани допустимого. И голос её был прекрасен, прекраснее, чем когда либо. В этом голосе она собрала всё, что у неё было, поэтому он смог достичь самой души и остаться там навсегда.
  - Пусть будет так, коли таково твоё решение. Можешь оставить меня без поцелуя, но хотя бы дай обнять тебя напоследок. Не забывай меня, пожалуйста. Помни обо мне и ни в коем случае не нарушай обещание. Я этого больше не переживу. Я больше не смогу появиться, не смогу помочь, поэтому сам помоги, сам стань для себя поддержкой и сам следи за тем, правильно ли то, что ты делаешь. Я отдам себя тебе, и больше ни разу не воспротивлюсь. Прости за то, что себе такое позволила. Помни обо мне, но не теши себя этими чувствами, и оставайся в настоящем, а иди в будущее. Не надо жить прошлым. Мы больше не встретимся, но теперь ты сможешь найти множество прекрасного, чего и не ведал раньше. Теперь тебе откроется высшее удовольствие, что недоступно твоим друзьям. Я знаю, что это эгоистично, но прошу: забудь о них. С ними тебя ждёт лишь горе. Есть те, кто помогут; есть те, кто поддержит; есть те, кто полюбит; а эти лишь убьют. Может быть, ты полюбишь снова, быть может, испытаешь ещё более сильные чувства - я не знаю. Всё в твоих руках. Измени свою жизнь. А теперь прощай навсегда. Я исчезну, но не уйду, и буду всегда с тобой. Помни об этом.
  Говоря это, она чуть ли не разрывалась от избытка самых разных чувств, что одолевали её душу и хрупкое, нежное девичье сердце. Больно было уходить. Так хотелось остаться, что ради этого девушка готова была нарушить все законы и правила, пойти хоть против всей вселенной, но у неё не было и выбора. Парень был растроган. Его одолевали не менее противоречивые чувства, и не менее тяжко они ложились на душу. Оба были в нелёгком состоянии, что несёт разлука, и оба не хотели признавать её до конца. Пока они были вместе, рядом с тем, кого любят, могли прикасаться друг к другу, могли ощущать дыхание и слышать живой голос, но в один момент всё измениться, их просто разлучат на целую вечность, и не дадут встретиться вновь. Малышка всё же не смогла сдержаться и приблизилась к лицу, к губам юноши, убрав волосы рукой, и почти коснувшись их, но остановившись почти вплотную к ним. Она взяла, наконец, себя в руки, но желание только усилилось, когда так хорошо чувствовалось тёплое дыхание, когда так близко были столь милые сердцу губы, и этот соблазн одолевал обоих, но оба и сдержались, совершив воистину героический поступок, на который способен не каждый. Слезинка упала со щеки девушки на лицо парня, а в следующий миг несколько скатились и с его лица. Девушка, наконец, отстранилась, улыбнувшись, и последний раз взглянула на любимого вживую. В последнюю секунду на её лице отразилась вся боль, всё отчаяние, всё недовольство несправедливостью бытия, и послышались её последние слова, что она трепещущим и дрожащим голосом, чуть ли не рыдая выговорила:
  - Теперь я поняла, почему это было запрещено - слишком больно.
  И вот её не стало. Стоило моргнуть, как она исчезла, будто её и не было вовсе. Парень сначала лишь отрешённо смотрел на место, где она была секунду назад, ожидая, что вот-вот та появится и скажет: "Я вернулась!" полным радости и счастья своим мелодичным голоском. Время шло, а её всё не было, а в голове парня шёл целый ураган, сметая все чувства в одну кучу, превращая их в нечто странное и непонятное. Сложно было осознать, что тот, кто полюбился сердцу за столь короткое время, больше не существует. Трудно было осознать, что она исчезла навсегда.
  Больше за этот вечер парень не проронил ни слезинки, не издал ни звука и так и не сдвинулся с места, пока не провалился в забытьё, тёплые и великодушные объятия сна, которые позволяли встретиться с любимой хотя бы там, и на миг забыть о своих проблемах.
  Прошли годы, сердце успокоилась, душа, наконец, пришла в гармонию, и прекратилось всё то безумное, что творилось в ней ранее. И многое изменилось.
  На лавочке сидел уже не тощий, а довольно-таки крупный, мускулистый уже не парень, но молодой мужчина, который сразу казался уверенным, надёжным и обладающим сильным духом человеком. Стал он славиться среди окружающих необычайным умом, силой воли, безграничной добротой и щедростью. Работал этот мужчина ныне в одной газете на весьма высокой должности, и проблем в деньгах не знал, но будь он и бедным, уважали бы его не меньше, и сам он не изменился бы ничуть, не стал бы относиться к жизни иначе. Больше не было в его жизни ничего дурного, больше не предавался он тёмным чувствам и осознал много нового. Он стал совершенно иным, и причину этих изменений знал лишь он. Окружали его люди уже совсем другие: они ценили и уважали его за душу, а не за деньги и по-настоящему делили с ним все горести и радости, помогали ему, поддерживали и любили искренно, как друга и всем сердцем. Раньше ему часто по ночам приходила его возлюбленная, где они упивались встречей, но и где она его потихоньку толкала вперёд, позволяя двигаться дальше. Но время шло, она стала появляться всё реже, словно чувствуя, что надобность в ней отпадает, что её возлюбленный уже может жить сам, и было это одновременно и грустно, и радостно. Кто знает, может быть, во снах к нему являлся лишь плод его воображения, но в одном он уверен точно - та девушка, что явилась к нему годы назад, была даже реальнее, чем он сам в тот момент. И запомнились надолго ему её слова, которые он повторял очередной раз в пустоту, и мне довелось услышать лишь их отрывок:
  - ...Может быть, ты полюбишь снова, быть может, испытаешь ещё более сильные чувства - я не знаю. Всё в твоих руках. Измени свою жизнь...
  А после он замолчал на секунду и, задрав голову в воздух, сказал с улыбкой:
  - Не знаю, полюблю ли я снова, но всё остальное я точно совершил. Спасибо тебе.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"