Вдруг, земля всколыхнулась, как это бывает при землетрясении. Вздрогнули ветки на деревьях, с шумом посыпалась старая листва. Черный ворон, скрытый кроной сосны, рванул без разбору в сторону, и отлетев на безопасное расстояние, нервно рявкнул. Следом послышались ноющие стоны и странный треск. Земля вздрагивала рывками и приподнималась, обрывая корни травы и деревьев. Они вытягивались в струну и резко лопались, как канаты пришвартованного корабля к пирсу во время налетевшего шторма. За считанные минуты участок поляны размером в гектар со всеми ее травяными кочками, кустами, наросшими деревьями вырос из земли и превратился в непреступную земляную стену с торчащими обрывками корней и осыпающимися краями. Грубый запах земляной сырости взбудоражил первобытные ощущения страха быть погребенным и одновременно уважения к силе природы, ее бесспорной мощи. Земля продолжала рывками трястись и только тогда, когда поднялась на высоту десяти метров, ее дальнейший подъем прекратился. Падающая тень высокого откоса закрыла от меня солнечный свет и стало понятно, что опасность миновала. Все еще не веря в происходящее, я стал двигаться вдоль откоса, разглядывая вековые терракотовые слои, бурой и черной почвы. Увлеченный изучением этих слоев я больше стал приходить к тревожным воспоминаниям, где мог видеть такое раньше.

  Стена земляного откоса напомнила мне крутой глиняный овраг, с высоты которого в детстве прыгали детьми, а потом рыли выступы, чтобы забраться снова наверх, воображая себя отважными скалолазами. Суть игры состояла в том, кто быстрее заберется, а в награду получит еще раз испытать ощущение полета и скользящего приземления на зыбкий песок. Это незабываемое чувство страха и отваги сопровождало меня всю жизнь, особенно, в моменты ответственных решений. Помню, игра продолжилась и после моего ухода домой, мне надо было сходить за продуктами в магазин. Только к вечеру, после моего возвращения, я узнал о произошедшем несчастье. Довольно крупный земляной слой откололся и завалил пятерых мальчиков. Двое смогли выбраться сами и кинулись звать на помощь, а троих откапывали взрослые и потом оплакивали родственники, смотря на их успокоившиеся тела. Мои трагические переживания отложились надолго в памяти. Мне снились кошмарные сны, как земля под моими ногами начинала двигаться сама по себе и уносить меня против воли вниз, не давая возможности что-либо изменить или противится происходящему.

  Продвигаясь вдоль земляной стены, я наконец увидел угол, за которым просматривалась расщелина. Будучи увлеченным внезапным открытием, я ускорил шаг, чтобы побыстрее рассмотреть ее. Не особо обращая внимание на то, куда ступали мои ноги я увидел перед собой вход в пещеру. Еще не осознавая зачем, мне захотелось приблизится и заглянуть внутрь. Почему, не знаю, но к ней тянуло любопытство, тяга к открытиям. Не успел я приблизиться, как земля под ногами поехала. Погрузившись по самые колени в зыбучий песок, он нес меня к расщелине с нарастающей скоростью. Такое явление в природе называют оползень. Стараясь сохранить равновесие, я расставил руки, сел и хотел было спастись бегством, но было уже поздно. Земля, палки и камни с ускорением везла меня в расщелину. Кое-как выдернув правую ногу, потеряв обувь, я с усилием откопал левую, развернулся и бросился на карачках выбираться в сторону. Однако, добраться до недвижимого места мне не довелось. Словно плывя по реке, я приближался к черной пропасти, пока не оказался в полной темноте. Соскальзывая все ниже и ниже по мокрому песчаному полу, вдруг, осознал, что назад дороги нет. В этот момент я перестал сопротивляться, сел, вытянул ноги вперед и отпустил тревожные убеждения на волю. Теперь спуск стал проходить легче. Однако, длился он недолго. Движение внезапно прекратилось и, в тот же миг я вскочил на ноги, ударившись головой о земляной потолок. В глазах сверкнуло и потемнело, я повалился вновь на землю и затих, переживая яркую вспышку и боль.

  Первое, что мне захотелось сделать после пробуждения, это ощупать темя, оно было в земле и немного болело. Каких-либо существенных повреждений не заметил. Поэтому вновь поднялся на ноги, согнулся и направился дальше по темному коридору. Запах сырой земли не давал покоя, настораживал. До слуха донеслись странные звуки, похожие на вой сквозняков, а может быть на человеческие завывания, в тоже время в животе напряглось и страх мурашками пробежался по телу волнами. Я продолжал идти, согнувшись в полной темноте, руками нащупывая осыпающиеся стены. Как жаль, что при себе не было ни огня, ни фонарика. Свет мне бы здорово помог в этом узком тоннеле. Пройдя шагов тридцать, я увидел вдалеке красное зарево от пылающих огней. Волны страха вновь окатили меня целиком так, что даже зашевелившиеся волосы на голове напомнили о забытой боле после удара. Звуки голосового пения и глухой ритм барабана доносились из глубины. Я почувствовал неумолимое желание идти туда, где меня ждет открытие. Сердце колотилось от обуявшего страха, а ватные ноги продолжали движение вперед, навстречу с неизвестным.

  Из узкого тоннеля я вышел в широкую пещеру с потолком, немного выше человеческого роста. Пение и удары прекратились, как будто их не было совсем. В тишине отчетливо доносились эхом звуки моего колотящегося сердца и усиленного дыхания. Неровные колонны снизу и сверху расширялись, а посередине утончались до обхвата пальцами, как песочные часы. Самое удивительное, так это то, что они были прозрачные и светились изнутри. Это был естественный свет, который исходит от горящего газа. Причем в одних свет перетекал снизу-вверх, а в других наоборот. Я остановился перед одной из колонн и засмотрелся на свет, по которому мои глаза успели соскучиться. Огонь состоял из дуги голубого свечения, внутри которого оранжевые всполохи создавали непредсказуемые рисунки. Я увидел лица тех мальчишек, с которыми прыгал с обрыва. Они были такими же юными и храбрыми, что-то кричали невнятное и звали меня быстрее подняться наверх. Мне стало их жаль, ведь их нет в живых. Глаза защипало от боли, пришлось закрыл их, чтобы вытереть. Ребят уже не вернуть, а мне суждено прожить трижды их жизнь и еще свою. Наконец, утолив голод в свете, я смог заставить себя оторваться от голограмм и переключить внимание на окружающую обстановку. Сделав несколько шагов вправо, я обнаружил на полу черное зеркало воды. Конечно, в любой пещере должна быть вода, иначе, подумал я, как бы появилась эта пещера. При виде воды я присел и принялся утолять жажду и умываться.

  Странное место, в котором довелось оказаться пугало своей безвыходностью. Не найдя способа выбраться, я осознавал свою обреченность остаться здесь навсегда и погибнуть от голода. Воображаемые картины отчаянья подвергали испытанию волю. Руки и ноги похолодели, нервный пот струился по спине. Вдруг, где-то рядом послышался низкий голос, распевающий гласные звуки в сопровождении ритма ударного инструмента. Я обошел колонны и увидел сидящего на полу мужчину, который подобрав под себя ноги, пел и постукивал по большому бубну. Он был одет в национальный индейский наряд. По виду ему было лет сорок-пятьдесят. Его глаза светились все тем же огнем, что и колонны. Он пел, украшая мелодию гортанными звуками в сопровождении ударов в бубен. Когда он вытягивал долгий горловой звук, то из его рта вырывалось пламя. Огонь нисколько не обжигал губы индейца. Это выглядело настолько естественно и в тоже время очень необычно. Чтобы ему не мешать, мне пришлось тоже сесть напротив, прислонившись к столбу. Через закрытые глаза я четко для себя понимал, где сейчас нахожусь, со мной все будет хорошо, но чувство тревоги не давало полностью расслабиться и проникнуться пением. Просидев так неизвестно сколько времени, я потерял чувство времени и, возможно, даже уснул, а когда открыл глаза, то обнаружил, что странного мужчины нет. В пещере по-прежнему бесшумно горели огни, но теперь было очень тихо.

  Я вскочил на ноги и принялся изучать пещеру, искать прячущегося в ней индейца. Я метался между столбами, ходил кругами, вновь и вновь обходя одно и тоже место. Несколько раз резко выпрыгивал из-за столбов, чтобы увидеть, куда от меня скрывается странный человек, но никого так и не нашел. В какой-то момент, я даже подумал, а не воображение ли мое нарисовало образ. Галлюцинации от растворенного в пещере газа. Интересно, сколько прошло времени с момента моего прихода, может сутки или неделя, неизвестно. Ни часов, ни других приспособлений у меня с собой не оказалось. Может я долго уже нахожусь один и тяга к общению могла вызвать видения, в которую легко поверить. А может вода, которую я выпил, содержит вещество, способное вызывать такое измененное состояние. Вновь страх сковал мое тело и руки похолодели от спазмов в кровеносных сосудах. В голове единственное желание. Мне нужно было обязательно отыскать этого воображаемого индейца, чтобы он показал, где выход из этой пещеры.

  Воздух стал неожиданно густым, а пространство тесным. До этого также не хватало свежести для полноценного дыхания, а теперь вообще стало, как будто душно. Я потянулся к шее, чтобы расслабить воротник. Странный запах чего-то сладковатого, редкого витал рядом, отвлекая внимание от раздумий. Резко повернулся и чуть не споткнулся о сидящего у ног того же индейца. Он поднял свое лицо и посмотрел на меня очень внимательно. В его глазах отсутствовала жизнь, это были глаза мертвого человека или не человека. Индеец протянул мне раскуренную трубку и кивнул. Сделал он этот жест так же просто, как говорят слова благодарности за оказанную помощь. Не принять такой дар, все равно, что отмахнуться от просящего, все равно, что не ответить в знак признания доброты. Я принял трубку и поднес к колонне, осматривая ее на свету. Трубка представляла собой пустотелый стебель длиной с локоть из какого-то зонтичного растения. На один конец нее был надет деревянный бочонок, из которого дымил красный уголек. Я еще раз посмотрел вниз на индейца и, он опять медленно утвердительно кивнул.

  Не выкурив трубку, я не смогу узнать то, зачем оказался здесь. Мне предстояло опять сделать выбор. Принять в себя дух неизвестного вещества и познать тайну индейца или отказаться и попросить показать выход из пещеры. Дымящийся смоляной уголек являлся проводником в запретный город, где я никогда не был. Мысленно у меня с индейцем возник диалог.

  Я поднес курительную трубку к губам и немного вдохнул в себя. Никакого запаха или вкуса не почувствовал. Вдохнув еще раз, но более увереннее, опять убедился, что первые ощущения меня не обманули. Тело уголька по-прежнему светилось красным без дыма и запаха. Тогда я отложил в сторону трубку и задумался над странным диалогом, который ничего особенного не принес. Поразмыслив над знаками и полосами, о недопонятом переходе, я поднял глаза и оглянулся. Странный индеец опять исчез. Подняться и опять идти его искать не было никакого желания. "Сам придет!", сказал я вслух. Посмотрел на то место, где положил курительную трубку, а ее не оказалось. "И дымок свой забрал!" - с досадой я сказал.

  Вероятно, много прошло времени с тех пор, как я оказался в этом странном месте. За этот период можно проголодаться, но есть не хотелось. Точнее, я только сейчас вспомнил про еду. Верный признак времени - это голод, за ним упадок интереса и угасание сил. Привычка питаться каждые четверть суток должна была вовремя напомнить. Где раздобыть пищу? Здесь, в пещере, есть только вода. Мне надо найти этого индейца и спросить про еду. Вот, так действует на человеческий организм голод. Встать и идти! Однако, чтобы встать мне нужны ноги. Я осмотрел ноги и не мог поверить глазам, они частично стали прозрачными. Причем не то, чтобы их не было, они были, но визуально отсутствовали фрагменты ног вместе с одеждой. Но и это еще не все, такие же части стали пропадать на руках и теле. "Скоро превращусь в невидимку", подумал я. Значит ли это, что пару вдохов через трубку повлияли на мое состояние? Вопросы, одни только вопросы. "Встать и идти", скомандовал я себе. Отсутствие частей не мешает продолжать жить в физическом состоянии. Чтобы полностью не исчезнуть, нужно хотеть существовать, не поддаваться унынию, оставаться тем, кем был всегда. Я стал ходить кругами против часовой стрелки. В который раз, обходя пещеру вдоль стен, оставлял пальцами правой руки полосы на земляной стене. Земля сыпалась после моих прикосновений, оставляя горизонтальные полосы, этим я понимал, что еще существую. Одна полоса, вторая, третья полоса... Полосы!

  Индеец стоял в середине зала пещеры и следил за мной. В левой руке он держал большой бубен, правой постукивал в него и опять пел гортанные звуки. Теперь я стал понимал их лучше, так как в воображении возникали странные образы несуществующих миров, населенных безмолвными человеческими телами, а точнее того, что от них осталось после смерти. Индеец пел странную былину:

  "Один юноша сказал, что сможет четырьмя гребками рук переплыть озеро. Он сказал это уверенно, точно было делом чести. Ему не поверили и высмеяли. Тогда он поспорил на свою жизнь. Если не переплывет, то утонет. Но ему опять не поверили. Он еще слишком юный, чтобы умереть. Юноша возвысился над всеми и кинул вызов. Никто не вызвался. Теперь перестали над ним смеяться. Переплывешь - станешь легендой, сказали ему, а если нет, станешь деревом. И юноша принял условие. С разбегу он кинулся в воду и сделал первый гребок. Солнце прикрылось облаком, чтобы не мешать наблюдать. Когда был далеко от берега, сделал второй. Неожиданно, подул сильный ветер в направлении пловца, водная рябь помогала пловцу. Где-то на середине озера все увидели третий взмах руки. Самый близкий из родни юноши громко провозгласил вероятность успеха. Ему поверили и принялись помогать желать успеха. Их сила была такова, что противоположный берег приблизился на сотни шагов. Произошел четвертый гребок и вскоре юноша вышел из воды на другой стороне. Он сдержал слово и стал легендой."

  Индеец перестал петь и бить такт в бубен. Он раскурил трубку и передал ее мне. Но принять ее я не смог, по причине отсутствия видимости рук. Мое тело стало совершенно прозрачным, а попасть невидимыми руками в протянутый предмет оказалось невозможно, также, как и встать, чтобы сделать шаг отсутствующими ногами. Мною овладел страх. Оказывается, быть невидимкой крайне ужасно.

  Мертвые глаза индейца смотрели в сторону. Похоже он был недоволен мной и кажется собирался опять покинуть меня в трудное время.

  Пол пещеры оказался наполнен водой. Теперь горящие столбы колонн отражались и казалось, что помещение стало просторнее и загадочнее. В зеркале воды я увидел свое отражение, оно было таким молодым, детским. Я узнал себя в детстве. Переведя взгляд на то место, где должно оказаться отражения от индейца, я застыл, его там не было.

  По ту сторону отражаемого пространства на меня смотрел с любопытством мальчик, он изучал меня взрослого, пытался то надувать щеки, то втягивать их, морщился, серьезничал, чтобы представить, каким он будет через десятки лет. Я вспомнил, как в детстве так же делал, когда стоял в ванной комнате перед большим прямоугольным зеркалом. Мне действительно хотелось представить себя взрослым, увидеть, что станет с моим телом, лицом, когда стану старше. И мне это удавалось после очень длительного созерцания не моргая, сконцентрировав свой взгляд в отражении на переносице между глазами. Я вспомнил, как в впервые услышал голос из отражения, который сказал очень важные слова. В тот момент я сильно испугался и долго не мог смотреться в зеркало. Сейчас я понимаю, настал тот самый момент, мне надо сказать юному себе слова, которые станут очень важными для него, для меня. Важными настолько, чтобы жизнь была наделена смыслом, чтобы все случилось так, как свойственно этой отдельной уникальной единице. Чтобы верить в лучшее, не бояться сложностей.

  Когда я очнулся после странного состояния забытья, то обнаружил, что все еще смотрю вниз. Под ногами уже не было воды, был твердый каменный пол. Индеец опять ушел. Бродить искать его мне больше не хотелось. Я осмотрел себя, руки, ноги видимые и осязаемые, значит действие странного вещества закончилось, что очень обрадовало меня. Потянувшись до шума в ушах, зевнув, я решительно собрался возобновить поиски выхода из пещеры. На этот раз вспомнил, как это делал неоднократно при прохождении в компьютерные игры, следуя правилу держаться правой стены. Любую виртуальную локацию создавали, что так или иначе, а выход будет найден. На стенах пещеры были видны еле заметные полосы от моих предыдущих поисков. Обойдя угол, завернул и почувствовал слабый ветер. Выход там, я это знаю. Почему раньше его не заметил, сложно оправдаться. Ну, вот, не заметил и все тут. Низкий потолок, заставил меня встать на четвереньки и увидеть свет. Мне туда.

  На улице светило яркое солнце, свежий ветер дул в лицо, шумела листва. Птичий гомон напоминал об начале лета. Я стоял и не мог надышаться сладким воздухом. Я развернулся посмотреть, откуда мне пришлось выбраться. На том месте, где земля была поднята, теперь покоилось небольшое озерцо с песчаными краями. Пройдет сезон, другой и водоем зарастет рогозом, и ряска покроит поверхность воды. Я встал к краю и посмотрел на свое отражение в воде. По ту сторону на меня смотрел так же я, но теперь был старый, седой, весь в морщинах, похудевший старец. Я смотрел, как завороженный в его знакомые глаза и ждал, ждал его слова. Он улыбнулся, кивнул и все.

  Альберт Громов "Зеркало жизни", 2025 год.