Андрюша Чистосердов заполз на цыпочках в аудиторию и, прижимаясь к стенке, тихонечко дополз до свободного места в последнем ряду. На старой парте, прямо по центру, среди давно надоевших тутбылвась и мамазаберименяотсюд, виднелось загадочно-шизофреничное четверостишье с фамилией автора в конце:
Пока змея жует свой хвост во тьме, страданиям конца не будет, нет! И сколько не кричи ты в темноте, Из круга выйти не дано тебе! УРОБОРОС
"Забавная у чувака фамилия. Наверное, казах какой-нибудь, а может армянин. А стих - говно, как по форме, так и по содержанию", - на этой мысли Андрюша поднял глаза на доску и вздрогнул. Зеленый прямоугольник на стене был покрыт стройными белыми рядами формул. Они были длинные и совершенно ему не понятные. На какой то миг Чистосердову показалось, что у них даже есть характер. Вон те, к примеру, над ним явно издевательски насмехались, а вон та, самая крючковатая и заковыристая, глядела на Андрюшу с нескрываемым презрением. "Издеваетесь? Сотру нахуй, гниды", - процедил сквозь зубы, испепеляя доску взглядом. Через пять минут все было кончено. Лысому старому, давно впавшему в маразм от голодухи и злобы на мир препу, был сдан чистый лист, а наш герой уже мчался по улице. Угрозы старика были быстро забыты, ведь какой нормальный парень в восемнадцать лет может думать о каком то там зачете, если в родном любимом городе ждет родная любимая девушка. Девушке плохо, девушка просит приехать, девушка... "Скоро, милая, скоро, вот только сейчас денюжек подзаработаю и завтра на поезд", - думал он, вбегая на кухню местного фастфуда. Успел как раз к концу перерыва. Нацепил на грудь бейджик курьера. Схватил пакеты, побежал. Главное бежать. 3 рубля за пакет, 1200 рублей - билеты на поезд туда и обратно. Всего то 400 пакетов... На следующей день, слушая стук колес поезда, пытаясь не замечать боль во всем теле и запахи потных носков, водки и копченой колбасы, Андрюша лежал на верхней полке и мечтал. Ну и что, что сессия в разгаре? Мысли его были совсем не там, с губ не сходила улыбка...
* * *
Май, 2005 год
"...он сделал для меня так много, я бы должна его любить и быть благодарна. А я его ненавижу! КОЗЕЛ! Но откуда ненависть, возможно из-за того что он знает о том, что я чувствую себя в долгу, знает, что я обязана ему за то, что он всегда был рядом, когда мне было тяжело... Знает и требует! Пользуется! Торгаш, КОЗЕЛ! И почему я не могу его любить, я же восхищалась им еще четыре года назад. Уверенный, умный, сильный и добрый... Я и сейчас восхищаюсь этим упырем, но вот как-то не переходит это восхищение в Любовь, не могу себя заставить. Только злость на себя и на него...КОЗЕЛ! А он все мучает, не отпускает, душит. Видит главное, что я чем-то мучаюсь. Советы еще дает - дневничёк веди, говорит. Веду, милый, веду...НА! ЧИТАЙ! ". Андрюша отложил тетрадку в сторону и закурил. Спешить было некуда: заснуть теперь не судьба, а листиков в тетрадке было еще много. Она сидела рядом и смотрела на него. Чистосердов догадывался, что главное сейчас не открывать рот. Не смог. Скандала избежать не удалось. А скандалил Андрюша по-особенному, умно и методично. Если другие пытались поразить противника громкостью голоса, и крепостью выражений, то Чистосердов скандалил исключительно ровным и спокойным голосом. Менялась только интонация и чувства собеседника, на которые он давил. Таким образом, расчетливо надавив на свою обиду и ее, девушки, неблагодарность, Андрюша добился весьма неожиданного для себя результата. Девушка, вскочив, начала метаться по маленькой общажной комнатке и в буквальном смысле клочьями рвать на себе волосы с криками: "Да я сука, сука! Извини меня, прости! Я сука!". "То ли я крут, то ли она неуравновешенная дура. Тяжелый выбор. В первом случае я выдающийся падонок и мразь, во втором - я потратил три года на психически больную истеричку. Блин, о третьем варианте думать вообще не хочется". Это было первой его мыслью, после того, как он успокоил ее и отправил спать, по пути заглянув к соседям и извинившись за шум. В одном Андрюша все-таки был прав, заснуть ему так и не удалось. К утру, он собрал свои вещи, договорился с другом о переезде к нему на неопределенное время. Зашел на работу написать увольнительную и забрать зарплату. Сходил поесть в столовую, купил сигарет. Покурил. Поспав три часа и выпив кофе, Чистосердов тяжело вздохнул: "нет, даже после сна ничего не изменилось...", - и пошел в деканат писать заявление об уходе. Его друзья по институту так и не узнали, куда он исчез и почему, он просто взял и уехал. Даже мать, которой он позвонил и в течение двух часов все объяснил и полностью успокоил, не знала, куда он переехал. В последний день мая, он сидел в офисе, на новой работе, и смотрел в окно тесной курилки. В парке напротив, пьяная компания пыталась развести костер. Начинался дождь. Чистосердов был счастлив, он ото всех убежал, даже от себя. И с девушкой так мило получилось, она была последним, что его держало. "Колобок, блин", - произнес голос в голове. Андрюша ответил голосу здоровым веселым смехом. Бредя по парку к маршрутке, Чистосердов подошел к тлеющему костру. Любуясь красно-черными углями, поднял обгоревший клочок с земли:
Огня! Огня! Огня! Кричали Каиновы Дети, Умри! Умри! Умри! Вторили палачи им у костров АБРАКСАС
"Везет мне на бездарную армянскую поэзию", - усмехнулся Андрюша, наблюдая, как бумага, сгорая, превращалась в пепел. С удивлением, отметил, что даже пепел может гореть, и зашагал прочь...
* * *
Май, 2006 год
- Я только на минутку, - осторожным голосом произнесла она, заглядывая через порог. Андрей снял ботинки и нажал кнопку на электрочайнике. Он не знал ее имени, да и зачем? - Ну, так, может, все-таки зайдешь? Или чай прямо на пороге пить будешь? - насмешливым тоном подбодрил он. Нерешительность девушки можно было понять, стены маленькой комнаты были полностью задрапированы черной тканью, ею же были накрыты оба стола и кровать, на окнах висели черные плотные шторы. Свет давала лишь настольная лампа, завешенная красной тряпочкой и лампада на столе. - А ты точно не маньяк? - изучающе уставилась она на Андрея. - А что, похож? - посмотрел ей прямо в глаза. - Да нет вроде. Глаза у тебя не голодные, - перешагнула через порог. Улыбаясь, Чистосердов заваривал чай. Сценарий был давно известный и отработанный. От него самого даже ничего не требовалось делать, не дай бог, еще испортит все. За него все сделает комната. Сейчас, по мере того, как девушка будет замечать всяческие детали обстановки, начнется поток дурацких вопросов. Зрачки девушки понемногу расширятся от его ответов и гипноза комнаты. Они выпьют бутылку вина, и Андрей ровным баюкающим голосом расскажет ей пару сказок о принцессах и добрых чудовищах. Погасит лампу, зажжет много свечей и в их свете заметит, что зрачки у девушки стать больше уже в принципе не могут. А затем надо будет просто подойти к ней и прикоснуться. Это была магия, магия огня и тьмы, магия его комнаты, которую он создавал для себя, пытаясь сделать приятно своей душе. А душа у Андрея Чистосердова была со странностями. Она любила сидеть в темноте, смотреть на огоньки свечей сквозь дым полыни, слушать кельтские мотивы и наслаждаться чтением древних мифов. Иногда, так как сегодня, его душа любила женское тело. Он поставил перед девушкой чай, зажег смесь полыни, воска и нескольких других трав. Андрей сам собирал и сушил ароматические травы, сам же готовил из них смеси. И надо признать получалось у него весьма неплохо, что и было тут же отмечено девушкой. Колдовство только начинало действовать, и она была пока еще в состоянии говорить. Понимая это, Андрей уселся напротив, и приготовился отвечать. Первыми внимание девушки привлекли три книги, валявшиеся на столе. На первой была нарисована змея, кусающая себя за хвост, на второй - воин в латах с мечом и щитом в руках, вот только вместо ног у него были две змеи, а голова была петушиная. - Детские сказки, собираюсь племяннице подарить, - соврал он в ответ на вопросительный взгляд. - А эту книгу я знаю, меня папа пытался заставить прочитать, но она же скучная как смерть, - досталось от девушки бедняге Гессе, да и Смерть, наверное, где-то хищно улыбнулась, делая пометки в своем блокнотике. - Да, согласен, - равнодушно произнес Андрей, - просто в ней написан мой любимый стих. - И стихи не люблю. А это что? - зрачки начинали расширяться, рассматривая фигурку в углу стола. На черном зловещем черепе стояла белоснежная нагая девушка с поднятыми вверх руками. Ее голова была немного наклонена вбок, и волосы спадали на грудь. Внизу, по кругу черепа были сделаны отверстия для восьми свечей. Женская фигурка очаровывала, череп пугал, а все вместе - гипнотизировало. И такой была вся комната. Андрею хотелось верить, что такой была и его душа. - А, это мое творенье. Всего-то, немного шпаклевки, чуток проволоки, масляная краска и альбом с фотографиями работ Огюста Родена... - открывая вино, рассказывал Чистосердов. Утром он накормил ее яичницей, напоил кофе и проводил до электрички. По дороге домой в его глазах на миг появилась грусть: "И эта тоже способна только восхищаться. Что же я делаю не так? Неужели я так и не почувствую простой любви?". Но Андрей прогнал грусть, как только она начала превращаться в гнев. Месяц май был как всегда красивым и сказочным. Жизнь Чистосердова снова менялась. За прошедший год он впервые в жизни по настоящему подрался, почувствовал вкус полной власти над женщиной, причем и первое и второе - не один раз. Приобрел множество самых разнообразных друзей: актеров, музыкантов, бродяг и мажоров, среди новых знакомых были даже 27 летний подполковник ФСБ и 25 летняя прокурор. Он работал всего двадцать часов в неделю, но зарабатывал больше, чем мог потратить. А главное, он знал, что может прямо сейчас все это потерять и ничего страшного не случится, мир не рухнет, а сам он не пропадет. Он наслаждался своей свободой. Ему, казалось бы, удалось вырваться из круга, по которому бегают остальные, он считал, что познал мистическую природу огня и овладел ею. Да это было не просто, были моменты, когда он голодал, были моменты, когда в него никто не верил, а еще были моменты, когда он сходил с ума от мыслей в своей голове. Ему пришлось много читать и много думать, он бродяжничал все лето по лесам, как только выдавалась свободная минутка, ходил ночами на кладбища и вытворял множество глупостей, пытаясь насытить свою изголодавшуюся душу впечатлениями, взорвав и переплавив ее изнутри. И вот он здесь, вот он счастлив и доволен собой. Можно отдохнуть и расслабиться. Правда, иногда к нему в голову закрадывались мысли сошедшие со страниц его сказочной библиотеки, но он гнал их прочь, как наваждение. Лишь во снах он не мог прогнать мудрого старика китайца, сидящего посреди какого-то европейского городка, одетого в советскую морскую тельняшку и рисующего на песке инь-янь армейским штыком, времен Наполеона. Был еще сон с семью павлинами на вершине Вавилонской Башни. В этом сне он пытался пристрелить из лука назойливых птиц, но никак не мог попасть, и в конце, сзади к нему подкрадывался удав и душил его в своих кольцах. В конце мая Андрей восстановился в институте, из-за чего променял свою замечательную работу на ту, которую ненавидел, и где мало платили. Переехал поближе к учебе, в студенческое общежитие, и начал восстанавливать старые контакты и знакомства. Мама была в восторге, старые знакомые многозначительно кивали головами и подбадривали: "Наконец-то, снова взялся за ум, и начал вести себя правильно". Чистосердов поддакивал в ответ и улыбался, он верил, что ему нужна бумажка об окончании института, верил, что сможет совместить обретенное чувство свободы с тем что все вокруг называли "нормальной жизнью". Китаец с павлинами снились все чаще, а душа стала иногда замолкать. Андрей списывал эти симптомы на смену обстановки, а по вечерам читал один и тот же стих Германа Гессе:
И на веку людском ступень любая, Любая мудрость временна, конечна, Любому благу срок отмерен точно. Так пусть же, зову жизни отвечая, Душа легко и весело простится С тем, с чем связать себя посмела прочно, Пускай не сохнет в косности монашьей! В любом начале волшебство таится, Оно нам в помощь, в нем защита наша. Пристанищ не искать, не приживаться, Ступенька за ступенькой, без печали, Шагать вперед, идти от дали к дали, Все шире быть, все выше подниматься! Но только тот, кто с места сняться в силах, Спасет свой дух живой от разложенья. И даже возле входа гробового Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный, И путь опять начнется непрерывный... Ну что ж простись и начинай с начала.
* * *
Май, 2007 год
Эти строки я пишу в середине мая. Сказочный месяц еще не закончился, поэтому рассказывать пока особенно нечего. Чистосердов заметно сдал за прошедший год. Он снова стал грустным и замкнутым. Учился он без троек, работал старательно, при этом учебу ненавидел, а работу презирал. Попытался снова влюбиться, но закончилось это для него, пожалуй, еще хуже, чем в прошлый раз. Комната в студенческом общежитии у него была самая обычная, он не решился обустроить ее как раньше, предпочтя отсутствие пересудов со стороны студентов комфорту своей души. Ему остается последняя сессия, и он станет бакалавром, получив заветную бумажку о высшем образовании. Но видимо магия бюрократии - чернее ночи и не сочетается с белой магией огня и мая. Андрей явно сдавал. В учебе выросли хвосты, появились проблемы на работе, на мозг давили непонятно откуда взявшиеся долги. Все идет как-то вкривь и вкось. Общая знакомая рассказывала, как Андрей бродил вечером по аудиториям в институте подолгу пялясь на парты. Сам я не раз видел его в лесу за общагами. Он ходил от кострища, к кострищу изредка подбирая какие то бумажки с земли и раздраженно выбрасывая их прочь. Вот так однажды он подошел вечером к моему костру с початой бутылкой коньяка в кармане куртки и рассказал всю эту историю. Когда мы пьяные уходили в общагу, я заметил, как он бегло просмотрел листы, которыми я разжигал костер. Зря старался, они были чистые. - Что все знаки ищешь? - по пьяни сгрубил я. - Угу, знаю, что глупо, но ищу, - честно признался он. - И как успехи? - Никак, только листок с мифом о Сизифе торчащий из помойки. До общаг мы так и не дошли, завернув в магазин за очередной бутылкой коньяка. Последним, что я слышал, засыпая на земле возле костра, было пьяное, с ноткой отчаянья, бормотание Чистосердова: "И все-таки я дурак, написано же "прощайся и начинай с начала", нельзя было возвращаться. Ой зря-зря. Все проебал. Неужели конец? Неужели нет права даже на одну ошибку?". Май месяц продолжается. Он еще не истратил всю свою магию, возможно, он успеет еще сделать что-то и для Андрея.