- Нет, реально... Ты очень красивая. Я бы сейчас... Нет, лучше промолчу, а то наговорю лишнего...
Я вздохнула и застучала по клавишам клавиатуры.
- Спасибо за столь лестную оценку, но мне пора убегать... Пока. До завтра.
Не дожидаясь ответа, я нажала на крестик и вышла с сайта.
Откинувшись на спинку стула, огляделась. Все как обычно. Рабочий день близился к завершению, и народ смиренно дожидался, когда большая стрелка на часах доберется до цифры шесть.
Настроение не блистало, переливаясь радужными красками. И с этим нужно было что-то делать. Сколько уже можно пребывать в депрессивно-тоскливом безразличии? А в голове как назло крутились слова из песни: "Ты только себе не лги, только не надейся и не проси...".
А я? Лгала? Как бы мне хотелось ответить - нет! Но это было бы очередным самообманом.
Да, я всеми силами пыталась убедить себя, что уже смирилась, и теперь осталось только забыть. Забыть!
И все эти новые виртуальные знакомцы мне и нужны были, чтобы забыть... Но каждый новый человек, выходивший на контакт, лишь напоминал... Напоминал о том, чье сообщение лишь и могло меня обрадовать, разогнать сгустившийся туман, в котором я плутала вот уже столько времени. Туман... Белый, густой, непроницаемый... Отделивший меня от реального мира плотной пеленой.
Господи, когда же все это закончится? Когда? Сколько можно?
Вздрогнув от телефонного звонка, я встряхнула головой, заставляя себя, протянула руку за лежащим на столе телефоном. Взглянув на окошко дисплея, печально вздохнула и нажала кнопку приема.
- Привет.
Бодрый мужской голос под сопровождение специфических звуков, говоривших о том, что звонивший едет в машине, вызвал лишь очередной приступ отчаяния. Я взглянула на часы. Уже минут через двадцать он войдет сюда, пройдет по узкому проходу между столами, сядет на этот вот стул, закинув ногу на ногу.
- Алло... Ты меня слышишь? Маруся...
- Да, слышу. Привет.
- Что у тебя с голосом?
- А что с ним?
- Шмыгаешь, простудилась?..
- Нет, все в порядке. Ты скоро?
- Да. Я уже почти доехал. Сегодня на удивление свободно...
- Вот и хорошо...
- Ну, не вздыхай ты так...
- Уж и вздохнуть, когда захочется, нельзя...
- Все, Марусь, минут через пятнадцать буду. Собирайся потихоньку.
В трубке зазвучали короткие гудки. Бросив телефон в сумку, висевшую на спинке стула, я достала из ящика стола зеркало и расческу. Отражение в зеркале не слишком порадовало. Плевать. Чем хуже, тем лучше.
- Бред вообще-то, - вслух сказала я. - Нельзя так... Нельзя.
И для пущей строгости, погрозила отражению пальцем.
Достала косметичку и принялась поправлять на лице то, что осталось от утреннего макияжа, доводя свою природную красоту до полного совершенства.
Вспомнив восхищенный отзыв о своей внешности нового виртуального знакомца, улыбнулась.
Нет, я вовсе не считаю себя уродиной. Вполне себе милая мордашка. И что особенно радует - не выгляжу на свой возраст. Практически все, кто видит меня впервые, не дают мне больше двадцати пяти... Приглядевшись, прибавляют мне два-три года, не больше... А я и не спорю. Зачем? Нужно ли всем знать, что, на самом деле, мне уже три года назад перевалило за тридцать? Пусть себе...
Но восторженные вопли начинают потихоньку раздражать.
Это уже, который с тех пор?.. С тех пор... Нет, об этом нельзя. Так который? Один, два, три, четыре, пять... Вышел зайчик погулять... Какая разница? Как же все это глупо. И так грустно... Потому что совсем не нужно. Ну и зачем тогда я продолжаю отвечать, да? Сама не знаю... Но зияющая пустота после ухода... Нет, нет и нет! Не буду о нем. Нельзя. А про пустоту можно. Да. Такая огромная дырка, даже дыра! Я не могла каждый день, просыпаясь, утыкаться в нее мыслями. Вот и отвечала почти всем, кто писал мне, желая познакомиться. Надо же чем-то занять мысли, чтобы не скатываться все время к той теме, которая теперь под запретом.
И все в один голос одно и то же - красавица. Реальный комплимент или желание польстить? Нет, правда, раздражает. Есть же масса других слов: симпатичная, интересная, привлекательная... Сексапильная, в конце концов, хотя и терпеть не могу подобного определения. Так нет же! Красавица и все!
Надев наушники, я нашла на музыкальной страничке вальс из "Маскарада", закрыла глаза... Какая же все-таки чудесная музыка... Повышает градус моей эмоциональности до максимума.
Да, я человек эмоциональный. Можно сказать, живу эмоциями. Порой так захлестнет, что мозги полностью отключаются. Хорошего в этом, конечно, мало. Но себя не переделаешь... Слабое утешение. Сколько наломанных дров лежит на моем пути, если оглянуться назад... Кошмар и ужас! Вижу, понимаю... Но почему не делаю правильных выводов? Пора бы уже научиться себя контролировать. Не девочка уж, несмотря на моложавый вид.
Кто-то тронул меня за плечо. Вздрогнув, я открыла глаза.
- Ты что такая нервная?
Улыбаясь, на меня смотрел Олег.
- Повышенная эмоциональная чувствительность...
Судя по выражению лица, он ждал от меня продолжения.
- Эмоциональные люди всегда несколько нервозны...
Он кивнул, демонстрируя понимание. Хотя, на мой взгляд, я сказала какую-то ерунду. Просто первое, что пришло в голову.
- Что слушаем?
Он нагнулся, облокотившись на стол, бесцеремонно вынул из моего уха один из наушников и вставил себе в ухо. Брови его удивленно взлетели вверх.
- Тебе это нравится?
- Не-а... - покачала я головой.
- Тогда зачем слушаешь? - не уловив иронии, спросил он.
- Склонность к мазохизму...
Не опуская бровей, он собрал на лбу морщинки, видимо, демонстрируя раздумье по поводу моих слов.
- Ага, - кивнула я. - Ты со мной поаккуратней...
Олег улыбнулся, сообразив, наконец, что я шучу, вернул мне наушник, сменил позу: развернувшись ко мне лицом, пристроил попу на моем столе и сложил руки на груди.
- Марусь...
- Ну?..
Подняв голову, я заметила двух подружек-хохотушек, уже давно и безнадежно преследовавших своим вниманием нашего "мачо".
- Фанатки твои пожаловали..
Он оглянулся.
- Достали, блин... Курицы...
- Поговорил бы с ними...
- Я уже пытался...
- И что?
- Говорю же, курицы... Глазами хлопают и молчат...
- Больно ты строг. Сводил бы их в кино, что ли?..
- В кино, говоришь?.. Так их, судя по развитию интеллекта, на детский сеанс нужно вести, а я по утрам люблю поспать...
- Ну, тогда не знаю... - развела я руками.
- Не обращай внимания.
- Очень надо было!.. Только они ведь не отвяжутся... Я тут мозгами пораскинула - скучно им. Вот и придумали себе игру.
- Думаешь?
- Да, знаю за собой такую привычку...
Он снова улыбнулся.
Хлопнула входная дверь. Мы посмотрели в ее направлении.
- Ну вот... Явился твой рыцарь без страха и упрека... Пойду я...
- Олег, - окликнула я его, уже удалявшегося к своему рабочему столу. - Ты чего хотел-то?
- Да так, поболтать, - отмахнулся он, не оборачиваясь.
Я смотрела на приближающегося ко мне Арсения, чувствуя, как к горлу снова подкатывает комок. Сглотнув и глубоко вдохнув, я улыбнулась.
Мой стол стоял в самом конце, и Арсению предстояло пройти через весь зал в сопровождении взглядов моих сослуживцев. Особого любопытства в этих взглядах уже не было: успели привыкнуть к его частым визитам. А я? Да, тоже привыкла. Какое скучное слово - привычка... Почему этот интересный молодой мужчина, шагающий уверенной походкой ко мне, не вызывает во мне большего, чем привычную симпатию? Почему?! А тот... Далекий, принадлежащий другой женщине... Одно только воспоминание о нем пронизывает все мое существо такой острой болью, что так трудно сдержать слезы... Господи, Боже мой!.. Когда же?! Когда это пройдет?
Он сел, откинув полу элегантного пальто, закинул ногу на ногу. Серьезный такой.
- Да ты что? - с наигранным беспокойством удивилась я.
Он, молча, кивнул.
Я снова достала из стола зеркало и внимательно посмотрела на свою физиономию.
- Ну, не знаю... - пожала я плечами. - А вот некоторые утверждают, что красавица.
- Этот что ли? - небрежно кивнув в сторону Олега, равнодушно спросил он.
- Причем тут Олег?
- Кто в таком случае?
- Да мало ли... - снова пожала я плечами.
Он долго, молча, смотрел на меня.
- Они просто не знают...
- Чего они не знают?
Прищурившись, он склонил голову набок и, вытянув губы трубочкой, продолжал молчать.
- Сень, прекрати...
Наконец-то в его глазах сверкнули искорки, и он широко улыбнулся.
- Они просто не знают, какой ты можешь быть, когда чувствуешь себя счастливой.
- А ты знаешь? - горько усмехнувшись, спросила я.
- Я это видел.
- Когда же? - удивление мое было совершенно искренним.
- На Новый год... - улыбка исчезла с его лица. - Ни раньше, ни потом я не видел тебя такой.
Я отвернулась к окну, чувствуя, что сейчас точно расплачусь... Господи, ну сколько можно?! Дура, дура, дура... Кусая губы, я рассматривала снежные вихри, кружащие за окном, из всех сил сдерживая подступавшие к глазам слезы.
- Целый день метет... Вот тебе и весна...
- Да, замело все... Дороги еще кое-как расчищают, а по тротуарам пройти невозможно. Ты, надеюсь, не передумала?
- Нет, - покачала я головой.
- Тогда, что мы сидим? Смотри, все уже почти разошлись...
Я отвернулась от окна. В самом деле, народ бесшумно, но в довольно быстром темпе потянулся к выходу.
- Подожди, я сейчас...
В туалете перед зеркалом крутилась Женька.
- Дай сигаретку.
Не отрываясь от созерцания отражения собственной персоны, Женька, молча, протянула мне пачку сигарет и зажигалку.
- Ну? - спросила она, все с таким же вниманием рассматривая себя в зеркале.
- Что ну? - не поняла я.
- Разуй глаза, Марья...
Я пожала плечами.
- Серьги... Как тебе?
В Женькиных ушах сверкали два камушка, переливаясь всеми цветами радуги.
- Красиво. Ванька подарил?
- Ага, как же... Дождешься от него...
- Тогда даже гадать не стану. Только душевный покой дороже...
- Ты о чем?
Отвернувшись, наконец-то, от зеркала, она вытянула пальцами с длинными ногтями, разукрашенными причудливым узором, сигарету.
- Так о чем ты? - выпустив тонкую струйку дыма изо рта, снова спросила она.
- Смешная ты, Женька, нашла чему радоваться, - кисло улыбнулась я.
- Неужели? У самой-то, что в ушках сверкает?
Я вздохнула.
- Легко тебе рассуждать... Вон какого мужика оторвала. Где ж такие только водятся?
- Не знаю я... Подружка сосватала...
- Вот где таких подружек берут?
- В детском саду на горшки рядом посадили... С тех пор она меня и опекает. Ладно, Жень... Пойду я...
Метко отщелкнув окурок в унитаз, я развернулась и вышла.
В зале уже никого не осталось. Лишь одинокая фигура Арсения...
Притормозив, я остановилась.
Вот сидит человек, ждет меня... Хороший ведь человек. Замечательный даже. Что уж скромничать? Хорош собой. Без материальных и жилищных проблем, как пишут на всевозможных сайтах знакомств. Абсолютно свободен. Даже детей в предыдущем браке не нажил...
А сколько раз я уже ловила себя на мысли, что ничего путного у нас не получится. Не один и не два... И скорее всего из-за меня. Почему я такая дура? А ведь дура! Натуральная, стопроцентная!
Арсений оглянулся. Долгий внимательный взгляд. Как часто он теперь на меня так смотрит...
Совершенно бессмысленно вот так стоять и думать, чтобы значил его взгляд. Надо идти... Натянув на лицо улыбку, я пошла к нему.
Длинный узкий проход между столами... Чуть раньше он шел ко мне, а я сидела и смотрела на него...
Интересно, о чем он думает? Сколько мы уже знакомы? Четыре месяца? Больше? Ну да... В самом конце ноября... Или нет? В начале декабря?.. Вот, я даже этого не помню. А тот, которого надо забыть и сделать это как можно скорее... А помню... Прекрасно помню, что первое письмо от него получила четырнадцатого ноября. Коротенькое послание: четыре слова, двоеточие, скобка и еще два слова... Прощаясь, он просил стереть из памяти компьютера все следы нашей переписки... А что в этом толку, если все, что касается его, храниться внутри меня самой? Снова захотелось обозвать себя дурой, но, пожалуй, хватит на сегодня самобичеваний.
Заметив, что за раздумьями снова остановилась, я улыбнулась еще шире и ускорила шаг.
Он поднялся со стула и сделал несколько шагов в сторону шкафа, где мы, раздеваясь, вешаем верхнюю одежду.
Облачаясь в шубу, которую Арсений, как истинный кавалер, держал на вытянутых руках, усилием воли заставила себя переключить направление мыслей на нужную волну.
Арсений не сразу убрал руки, задержав их у меня на плечах.
- Ты, в самом деле, не здорово выглядишь... Может, не поедем к Валентине?
Я повернулась к нему и, высоко задрав голову, посмотрела в глаза.
- Поедем. Все нормально. Последний снег... Представляешь, как там сейчас хорошо. Мотька уже третий день весь в мечтах и фантазиях...
- Так много слов и сразу.
В его глазах снова сверкнули веселые искорки, и мне стало легче. Да, теплее как-то стало...
Уже сидя в машине, я снова окунулась в размышления. Арсению было не до меня; в такую погоду дорога занимала все его внимание. Из динамиков звучал голос Елки... "Около тебя"... К счастью, это не навеяло ненужных воспоминаний. Я думала об Арсении. Я все же не очень хорошо его понимала. Не понимала наших отношений. Не понимала и себя. Мне ведь хорошо было рядом с ним? Похоже, что так. И он мне симпатичен? Да. Искоса взглянув на него, встретилась с ним взглядом.
- Что? - тут же откликнулся он на мой взгляд.
- Ничего, - улыбнулась я.
Он снова перевел взгляд на дорогу.
Хорош собой? Да. Можно даже сказать, красив. Большие серые глаза. Взгляд не пустой... Что в них? Да все! Все, что я искала. Ум, внимание, доброта... Над ними широкие брови, высокий лоб, густой ежик коротко стриженых волос... А ниже красиво очерченный рот, и такой крупный, прямо-таки плакатный, подбородок... И к фигуре не придерешься. Высок, широкоплеч, подтянут... Так какого черта! Что не устраивает? Все меня устраивает. Все! Кроме того, что он это он, а не тот, который, возможно, уступает во внешней эстетике, но так волнует! Волнует настолько, что не смогла бы вот так трезво и спокойно описать его. И не нужны мне никакие фотографии, если я так хорошо все помню. Каждую морщинку, родинку, каждую ямочку, оставленную на его лице ветрянкой...
Блин! Все, хватит! Хватит! Нет его для меня... Он далеко и не один... Счастлив и любим... И все у него хорошо... Да, хорошо! И пусть так и будет... Пусть у него все будет хорошо...
Что ж мне-то так хреново? Ведь дурь это... Дурь одна...
Отвернувшись к окну, я с большим вниманием принялась рассматривать, что происходит на улице. И что интересного? Кружит мелкий колючий снег... Конец марта... Весна... А там... Солнце, высокое голубое небо, море...
Господи, так и свихнуться недолго...
- Сень...
- Что?
- Поставь какую-нибудь музыку... Я сейчас от этой бесконечной рекламы взвою...
Он, молча, нажал на кнопки, и из динамиков загнусавил Лева Би-2. Я откинулась на спинку и закрыла глаза.
Би-2 одна из самых любимых мной групп, но под настроение и Леве досталось...
Мы уже въезжали в наш двор, когда мне все же удалось взять себя в руки.
Я только успела вставить ключ в замочную скважину, а дверь уже распахнулась.
На пороге стоял Мотька с обиженно оттопыренной губой.
- Мам! - начал он возмущенный монолог. - Ну, сколько можно ждать! Ты же обещала, что придешь пораньше! Я уже все вещи собрал и десять раз успел перепроверить!
- Десять раз, говоришь, - чмокнув сына в макушку, и, старательно пытаясь придать своему голосу строгость, задала сакраментальный вопрос. - А уроки сделал?
- Десять раз уже сделал!
- И уроки десять раз? Это уж, пожалуй, и слишком...
- Так я одеваюсь? - проигнорировав ехидство моей интонации, спросил он.
- Погоди, дай хоть отдышаться...
- А ты что? Своим ходом? Где Арсений?
- Внизу твой Арсений... Сейчас поднимется...
- И от чего тебе тогда отдыхиваться?
- Во-первых, не коверкай родной язык...
- А, во-вторых?
- А, во-вторых, не груби матери.
Повесив шубу, и сменив сапоги на тапки, я прошла на кухню. Здесь царил практически идеальный порядок.
- Мотька, - крикнула я из кухни, - посуду ты тоже десять раз вымыл?
- Не считал, - отозвался из прихожей мой ребенок.
Заглянув в холодильник, я неожиданно обнаружила, что, задремавший было аппетит, просыпается. Однако не ко времени как будто... А, наплевать... И налив в пустой чайник воды, я поставила его на плиту.
- Мотька!
- Что?
- Не штокай, а подойди, когда тебя зовут.
- Ну? - недовольно пробурчал он, войдя в кухню и прислонившись к стене.
- Ты обедал?
- Десять раз.
- Тебя зациклило что ли? Чай будешь?
- Мам, ну какой на фиг чай?!
- Матвей! - одернула я зарвавшегося сына.
Он уже открыл рот, чтобы что-то ответить и, судя по выражению лица, что-то не слишком лицеприятное, но звонок у входной двери изменил его намерение. Махнув рукой, он оторвался от стены и удалился.
Я слышала голоса в прихожей, но слов разобрать не могла.
Вот еще один жирный плюс Арсению. Он как-то сразу нашел с Мотькой общий язык. А что может быть важнее этого?
Вздохнув, я села на стул, облокотившись на стол и подперев рукой голову, тупо разглядывала суматошное мелькание снежинок за окном.
Как же я устала от себя... А куда от себя денешься?..
Арсений вошел, когда чайник на плите начал насвистывать.
- Чай - это хорошо, - изрек он и выключил газ.
Деловито достал из шкафа вазочку с печеньем. Поставил на стол чашки, сахарницу.
- Чай заварить или обойдемся пакетиками?
- Как хочешь...
- Ну... Какой смысл заваривать, если мы уезжаем?
- Зачем тогда спрашивать? - лениво огрызнулась я.
Он вздохнул, но промолчал.
Разлив кипяток по чашкам, он сел напротив. Мы молчали. И, как говорится, в воздухе повисло напряжение.
Я понимала... Ох, как я понимала, что веду себя неправильно. Но не было ни малейшего желания разговаривать.
- Ну, сколько можно болтать ложкой в пустом чае? Ты хоть сахар положи, - не выдержал Арсений.
Оторвав взгляд от чашки, я посмотрела на него.
- Может, варенья хочешь?
- Нет, спасибо.
- Марусь... Я всегда считал себя терпеливым человеком. Не в моих привычках лезть человеку в душу... Но, может, ты все же объяснишь, что с тобой происходит в последнее время?
Я и сама прекрасно понимала, что нужно объясниться. И проще всего было все рассказать именно Арсению. Он один только и знал о существовании того, о ком я, помимо собственного желания, все время думаю. Но именно с ним говорить об этом было нельзя. Все-таки я была еще в состоянии трезво мыслить и понимала, насколько неуместны были бы мои откровения. Одно дело выпалить сгоряча про какую-то там любовь к человеку, с которым, возможно, больше никогда не встречусь в реальной жизни... И совсем по-другому это будет выглядеть, если я сейчас, размазывая по щекам слезы и сопли, начну рассказывать о своих душевных терзаниях.