Итак, чуть не растянувшись среди подмерзшей весенней лужи, я благополучно устояла на ногах благодаря своевременной помощи.
- Спасибо, - машинально поблагодарила я.
Мысль о том, что я бы предпочла шлепнуться, нежели идти сейчас рядом с Павлом, который, поймав меня за локоть, так и не отпускал его, пришла чуть позже. "Живому человеку трудно угодить", - часто повторяла моя баба Лина. С этим невозможно не согласиться. Три дня назад мне казалось, что Судьба, наконец-то не скупясь как обычно, улыбнулась мне во всю ширь своего лунообразного лика, подтолкнув к машине Павла у Ленинградского вокзала. А теперь... Меня тяготит его присутствие. Я не знаю о чем с ним говорить, как себя вести... Да и сам он что-то не очень разговорчив. Может, жалеет, что приехал? А почему нет? Вполне вероятно. Было плохое настроение; и ему показалось, что встреча со мной его исправит. Как в прошлый раз. Но не сработало. Увидел меня и понял, что я совсем не такая, какой ему вспоминалась. Вспоминалась... Все-таки приятно осознавать, что о тебе вспоминали. Хорошо, пусть он не вспоминал... Пусть вспомнил. Увидел варежки - и вспомнил. Все равно приятно. И приехать не поленился. Даже, если учесть, что надоели все друзья-подружки.
- Я не слишком изменил ваши планы? - наконец поинтересовался он.
Сказать да - совру; сказать нет - тоже неправда. Сорвался разговор с Маратом. Но я совсем не уверена, что это плохо. Иногда лучше повременить с откровениями. И это, по-моему, тот самый случай. А помимо никаких планов у меня не было. Просто хотелось без проблем добраться до дома и лечь пораньше спать.
- Вы так выразительно молчите...
- Честно говоря, я не знаю что говорить.
- Если вы собирались не домой, то я могу отвезти вас в любое другое место. Скажите только куда?
- Нет, я собиралась именно домой. А где же ваша машина?
Площадка, обычно запруженная машинами в рабочее время, была почти пуста. Только две машины, принадлежащие нашим верхним соседям, прижались друг к другу одинаково серыми боками, да яркое авто Марата стоявшее несколько поодаль.
- Ну... Я не предполагал, что здесь есть место для парковки, и оставил ее на улице.
- Очень неосмотрительно. Здесь вокруг посольские особняки, поэтому посторонняя машина, тем более пустая вызывает пристальный интерес. Не удивлюсь, если вашу машину куда-то уже отогнали.
- Все так серьезно?
- Такое уже не раз случалось.
- Я все же надеюсь, что обойдется.
Я пожала плечами, давая понять, что это не есть моя проблема.
Мы вышли на одну из аллей, освещенную низкими садовыми светильниками. Здесь почему-то оказалось еще более скользко. Ноги мои постоянно разъезжались; и Павел все крепче и крепче сжимал мне локоть. Только проку в этом не было. Я все равно не чувствовала опоры: взмахивала свободной рукой, неловко перебирая ногами, поскользнувшись в очередной раз, кренилась то вперед, то назад... В общем, все шло к тому, что рано или поздно, но я обязательно упаду. И, наконец, устав от напряженного ожидания этого момента, я остановилась.
- Мне так не удобно. Я лучше сама возьму вас под руку.
Отпустив меня, он протянул мне согнутую в локте руку, за которую я тут же ухватилась.
- Так лучше?
- Гораздо.
Мы двинулись дальше значительно быстрее.
Минипарк, отделявший нас от улицы, значительно разросся за несколько десятилетий, но так и не стал местной зоной отдыха. Здесь не было ни лавочек, ни детской площадки и ничего другого, что могло бы заставить человека остановиться и перевести дух от городской суеты. Рассеченный на сектора неправильной формы извилистыми асфальтированными дорожками, вдоль которых на небольшом расстоянии друг от друга стояли приземистые фонари, освещавшие практически всю территорию - вот и все. И раньше и теперь меня удивляло отсутствие верхнего освещения. Зимой это не так напрягало: силуэты деревьев, лишенных листвы, хорошо просматривались даже при подножном освещении. Но летом, а еще сильнее ранней осенью, я стремилась проскочить этот участок как можно быстрее. Меня пугал непроницаемо темный растительный массив: доносившиеся оттуда шелест листвы и непонятные шорохи. К слову сказать, что пешеходов в любое время года было мало (все в основном пользовались личным автотранспортом) и пятиминутный маршрут мне приходилось, как правило, преодолевать в полном одиночестве.
- Занятное местечко...
- Вам раньше не приходилось здесь бывать?
- Нет.
- Но вы знакомы с Маратом...
- Это знакомство никак не связано с его профессиональной деятельностью.
- Понятно.
Мне вспомнились слова Дмитрия о том, что не так давно Марат "зажигал" не хуже других. Видимо, Кузнецов тоже имел в виду что-то подобное.
- Вы хорошо его знаете?
- Марата?
- Да.
- Ни да, ни нет. Мы знакомы тысячу лет, но близких отношений между нами никогда не было.
- У вас, наверное, много знакомых?
- Гораздо больше, чем хотелось бы.
- Это так утомительно?
- Да. Особенно в последнее время.
- Что так?
- Старею, наверное.
- Ну, если рассматривать старение не как возрастной процесс...
- А можно рассматривать как-то иначе?
- Разумеется. Разве вы не замечали, что некоторые люди из младенчества сразу перескакивают в то состояние, что обычно принято называть зрелостью? Этакие семилетние дяденьки и тетеньки. А к двадцати годам от их брюзжания и всезнайства мухи на лету дохнут.
- Нет, - рассмеялся Павел. - Мне все больше доводилось встречаться с людьми, которые и в тридцать считают себя не достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно отвечать за совершенные глупости.
- А я слышала, что инфантилизм свойствен людям предыдущего поколения - тем, кому сейчас за сорок.
- Правда?
- Так говорят...
Машина Павла оказалась на том самом месте, где он ее оставил.
- Выходит зря я пугала вас эвакуаторами.
- У меня дважды угоняли машины.
- В Москве?
- В Москве, в Москве, - согласно закивал Павел. - Но за границей дела обстоят не намного лучше. Меня, правда, Бог миловал... Собственно к чему я об этом говорю - теперь я не оставляю на улице машину предварительно не подстраховавшись. Видите, у магазина охранник курит? За весьма скромное вознаграждение он согласился присмотреть за моей машиной.
- Завидная предусмотрительность.
- Иронизируете?
- Нет, абсолютно искренне.
Устроившись рядом с водительским сидением, я скинула с головы капюшон и расстегнула две верхние пуговицы шубы. Хотя путь предстоял не очень продолжительный, но в комфортабельном салоне и устроиться хотелось покомфортнее.
- Ваши варежки.
Я взяла протянутые мне варежки и поблагодарила.
- Так куда прикажите?
- На Рождественский бульвар.
Он кивнул, повернул ключ зажигания, и машина отозвалась тихим монотонным урчанием.
- Вообще-то, - начал он через некоторое время, - полагается пригласить вас поужинать...
- Совсем не обязательно.
- Нет, от чего же... Просто не хочется в людное место. Если даже повезет и там не окажется знакомых, все равно... Любопытные взгляды... Сегодня как-то особенно хочется этого избежать.
- Обратная сторона популярности. Всем интересно: как вы, с кем вы?..
- Вы только не подумайте, я не собираюсь картинно плакаться, жалуясь на усталость от назойливого внимания. Я привык и научился абстрагироваться. Но бывают такие моменты, когда...
Закон подлости также непреложен, как восход и закат солнца. По крайней мере, в моей жизни. В тот самый момент, когда я приготовилась услышать что-то сокровенное от человека, случайный взгляд которого многие девчонки сочли бы как небесный дар, в кармане шубы заверещал мой мобильник.
Я достала телефон и, взглянув на окошечко, высвечивающее матушкин номер, перевела взгляд на Павла.
- Это мама. Я должна ответить, иначе она замучает звонками.
Кисло улыбнувшись, Павел кивнул.
Я нажала кнопку приема и, не дожидаясь отклика, заговорила Людмила Станиславовна.
- Я понимаю, что на меня тебе наплевать, но не до такой же степени!
- Что случилось?
- Это ты мне расскажи, что случилось!
- Мам, сбавь обороты...
- Ты опять грубишь!
- Ты можешь объяснить, в чем дело? Только...
Я покосилась на Павла и передумала снова ее останавливать. Подумает еще, что у меня мать истеричка.
- За все время ты не удосужилась мне позвонить. Это нормально, по-твоему? Разве тебя не учили правилам приличия?
- Учили. Я знаю, что вы благополучно добрались, что в театре у тебя полный порядок и что Нина тоже что-то репетирует вместе с тобой. Только я не поняла - в этой пьесе разве есть детская роль?
- В пьесе нет, а у Додина есть. Откуда ты знаешь про Нину?
- Я видела Георгия.
- Значит, это он тебе рассказал?
- Он.
- Значит, вы встречались?
- Мы виделись, так будет точнее.
- Любопытно. Где же, если не секрет, пересеклись ваши пути?
- Сегодня он заходил в нашу контору.
- Зачем?
- Ты же сама прожужжала ему все уши...
- Аглая!
- Извини. Ты ведь просила отремонтировать кухню пока вы с Ниной в Питере, нет?
- Нормальные люди для этой цели нанимают молдаван, а не прибегают к услугам архитекторских фирм. У вас, наверное, одна консультация стоит не меньше двухсот долларов?!
- Во-первых, первичная консультация у нас бесплатная...
- Меня это не интересует. Я как Савраска - в вечных метаниях по стране, чтобы заработать лишнюю копейку, а он...
- Мам, он хотел как лучше.
- Как лучше, значит?! А ты не допускаешь мысли, что он приходил к тебе?
- Мам!..
Самое время попрощаться и отключить телефон, но Людмила Станиславовна вряд ли на этом успокоится.
Это случилось на прошлом Дне рождения Людмилы Станиславовны. Глупая, в общем-то, история, которую не стоило бы и рассказывать, но тогда будет не понятно, почему так взвилась моя матушка.
Дни рождения Людмила Станиславовна предпочитает отмечать по возможности пышно и при большом скоплении народа. Это с ней и сыграло злую шутку. В тот раз все было как обычно. Разве, что Георгий (ее муж) решил воспользоваться моментом и познакомить меня со своим племянником, в надежде пристроить меня замуж. Мы с его племянником друг другу категорически не понравились. Но, если я держала при себе разочарование от встречи со столь безлико-неинтересным малым, то племянник предпочел высказаться обо мне открыто. Его маловыразительный монолог меня лишь позабавил. Но Георгий, человек с классическим кавказским темпераментом, к концу вечера, к тому же, изрядно подвыпивший, почему-то обиделся. И громогласно в присутствии большого скопления приглашенных матушкой гостей заявил: не понимает он, мол, какого рожна племянничку надо, и, что сам бы он женился на мне, не раздумывая. И все бы ничего, но не все из приглашенных правильно истолковали его душевный порыв. Кое-кто до сих пор донимает Людмилу Станиславовну пошленькими намеками.
- Мам, ну что ты молчишь?..
- Думаю.
- О чем?! Да твой Георгий - святой человек! Просто он так устроен... Что другим кажется чрезмерным, для него естественная потребность заботы о ближних...
- Наверное, ты права.
- Я права. И ты сама прекрасно это знаешь.
- Ты не выберешься к нам на пару деньков? - решив сменить тему, поинтересовалась матушка.
- Нет, мам, это вряд ли. Питер ранней весной - не самое веселое местечко. Да и работы много.
- А мы здесь, похоже, застряли надолго.
- В самом деле? А как же твоя премьера?
- Ну, это еще не скоро. Там видно будет. Как папа?
- Хорошо. Я была у них вчера. Дунька капризничает, Родион философствует, а Марина как всегда решает важные проблемы по телефону.
- Хотела бы я знать, что это за проблемы такие?
- Брось, сами разберутся.
- Да, свои бы одолеть. Кстати, что ты планируешь на праздники?
- Ничего как будто...
- Мне это не нравится. Почему бы тебе уже не завести постоянного кавалера? По крайней мере, будет с кем время проводить.
Я снова покосилась на Павла и решила оставить последние матушкины сентенции без комментария.
- Ладно. Надеюсь, что ты все-таки не очень скучаешь.
- Не очень, мам... Как вас с Ниной проводила, так и развлекаюсь без передышки.
- Хотелось бы верить.
- А ты мне верь. Разве я когда-нибудь говорила неправду?
- Ладно, уж... Настрой у меня сегодня какой-то сентиментальный - ругаться не хочется. Ты звони. Мать я тебе все-таки.
Последние слова были, если и не из самой роли, которую она теперь репетировала, то уж явно ей навеяны.
- Я буду звонить. Пока. Поцелуй Нину.
Часть тридцать вторая.
- Вы очень похожи на свою маму.
- Спасибо, конечно. Но в ваших словах... В общем, наше сходство не так уж бросается в глаза.
- Помните тогда, в первый раз... Мне показалось знакомым ваше лицо.
- Мне - ваше, вам - мое... Забавно. Тем более что мы с вами прежде не встречались. Постойте... А откуда вы знаете кто моя мама? Я, кажется, ничего вам о ней не говорила.
- Ваша подружка сказала.
- Олька?
- С другими вашими друзьями я пока не знаком.
- Вы что ж?.. Говорили обо мне?
- Нет. Она просто обмолвилась...
- И сразу же пожалела.
- Да. Мне именно так и показалось. Только почему?
- Ну... Так ли это важно?
Он обернулся в мою сторону, но ничего не сказал.
- Пироги-то вам понравились?
- Да. Очень.
- И это правда, что вы не отказались, когда Олька предложила взять несколько штук с собой?
- Чистая правда.
- Знаете, когда я была совсем маленькой, нянька всегда приносила мне что-нибудь из гостей: конфеты, яблоки, апельсины, кусочки торта или пирожное. Называлось это - гостинцы. И я всегда с нетерпением ждала ее возвращения, хотя у нас дома всегда все было. Странно, да?
- Не знаю. У меня в детстве все было по-другому. Бесконечные тренировки, питание по специальным диетам... Все, что мне вспоминается - дорога. Я все время куда-то ехал: с мамой, с тренером, с ребятами из спортивной школы...
- И однажды вы уехали очень-очень далеко...
- Да, - усмехнулся он.
- Стали там "звездой" и о вас узнали во всем мире. Разве это не достойная награда за потогонный труд в детстве?
- Я не уверен.
- Вы говорите это искренне?
- Вам, наверное, хочется уличить меня в позерстве? Мол, всемирная известность, денег - куры не клюют... Чего ему еще надо?!
- А, в самом деле, чего вам не хватает?
- Воздуха...
- Это серьезно.
- Спасибо, что обошлись без иронии.
Когда с пеленок настраивают на определенные ценности, то в зрелом возрасте не может не наступить разочарование. Судя по всему, Павел, столкнулся именно с этой проблемой.
- Мне так много хотелось бы вам сказать... Но захотите ли вы меня выслушать?
Здесь я должна бы приняться его уверять, что с радостью выслушаю, но ведь он прав... Мне совсем не хочется вникать в его проблемы. Мне даже не особенно льстит, что столь известный человек счел меня достойной откровенности. Я устала. Столько всего произошло за несколько дней. Эмоциональные перегрузки просто зашкалили. Я домой хочу. Просто посидеть на своем диване перед телевизором, бездумно переключая каналы... Неужели такому бесхитростному желанию не суждено сбыться? Я обреченно вздохнула.
- Вы будете об этом жалеть. Потом.
- Нет. Вы ведь живете одна, я правильно понял?
- Вы правильно поняли.
- Пригласите меня в гости.
- В гости?..
- Да.
- Довольно неожиданно...
Что и говорить, подобного поворота событий я и представить себе не могла.
- Я не очень беспокойный гость, поверьте...
- Извините, но я обычно приглашаю гостей заранее.
- Я не привередлив.
- Ну, не знаю...
- Мне кажется, что должна быть и какая-то другая жизнь...
- И не в моем ли доме она прячется?.. Вы это решили проверить?
- Грубо говоря - да.
- А это правда, что вы никого не пускаете в свой дом? Кроме самых близких друзей?
- Это намек или вопрос?
- Вопрос.
- И да, и нет. У меня нет близких друзей.
- То есть...
- То есть у меня вообще никто не бывает.
- Совсем?
- Практически.
- Не представляю...
- Это как-то само собой сложилось... Раньше, когда я жил на съемной квартире, мой дом был открыт для всех. Я был гораздо моложе, верил в искренние отношения, дружбу... А потом... Я стал чаще и подолгу жить в Москве... Короче говоря, устал я от бесконечных визитеров. Но, не подумайте, я никого не выгонял, не рвал отношений... А когда построил дом, то первое время, конечно, ко мне напрашивались на новоселье, но я, отнекиваясь, все откладывал, откладывал... Кто-то, возможно, обиделся, кому-то просто надоело...
- Никогда не жалели об этом?
- Не знаю. Наверное, нет. Настоящими друзьями не получилось обзавестись, а приятели и приятельницы... С ними веселей на нейтральной территории. Я, честно говоря, и сам не слишком люблю ходить по гостям.
- Мне так не показалось...
Павел рассмеялся.
- Видимо, в моей жизни наступает новый период. Мы почти приехали. Так что вы решили?
- Вы потратили свое время из-за моей рассеянности. Наверное, не вежливо было бы...
- Вы все же сомневаетесь?
- Ну да... То есть, нет. Я хочу объяснить. Меня несколько дней практически не было дома.
- Если вы о беспорядке, то меня этим не запугаешь.
- Дело не в этом. Вчера Олька прикончила мои последние припасы. Так что мой холодильник абсолютно пуст.
- Ну, это-то исправить очень просто.
И больше ни о чем меня не спрашивая, Павел развернулся, и мы поехали в обратном направлении.
Обычно за продуктами я хожу в один и тот же магазин. Может быть, его ассортимент не так изобилует продуктами, как магазин, в который привез меня Павел, но меня очень устраивает его близкое расположение к моему дому. Впрочем, в данном случае это не имело большого значения. Гораздо существенней был не слишком богатый набор дензнаков в моем кошельке.
Нет, вообще-то деньги у меня есть. Не бог весть, какие, но, учитывая мои доходы, кое-что скопить мне все-таки удалось. Эту науку - откладывать на черный день - баба Лина "вбила" в меня основательно. Кстати, самой ей удалось накопить на удивление приличную сумму наследницей, которой я стала согласно завещанию, оставленному ей в мою пользу. На эти деньги я капитально отремонтировала дачу, присовокупила к нашему огромному участку еще и половину соседского (с соседями, жившими от нас через дом, мы в складчину выкупили дачу Емельяновых после их смерти) и безбедно просуществовала на остатки больше года.
Разглядывая по ходу ярко освещенные полки с продуктами, я пыталась в уме прикинуть, что именно из этого великолепия я могу сейчас себе позволить. Получалось - не так уж много. Впервые в жизни, пожалев, что не удосужилась обзавестись кредитной карточкой, я, вздохнув, принялась отсчитывать шаги в обратном направлении. Задержавшись у полки заставленной всевозможными банками и пакетами с кофе, я с любопытством обнаружила совершенно незнакомые мне названия, хотя в своем кругу считалась в этой области докой. Взяв с полки одну из заинтересовавших меня банок, я попыталась прочитать рекламную аннотацию на бирке, болтавшейся на золотистом шнурке, но, поскольку испанским языком я владела очень уж в ограниченном объеме, так ничего и не поняла. Ни английской, ни русской интерпретации этого теста не было, а непосредственно на этикетке из информации, способной меня заинтересовать, я лишь увидела название страны-производителя.
- Поставьте на место. Большей дряни я за свою жизнь, наверное, не пробовал.
- Да? - удивившись неожиданному в столь непосредственной близости от меня появлению Павла, я поставила банку на место. - А по цене - не скажешь.
- Вы что ж серьезно думаете, что цена говорит о качестве?
- Разве нет?
- Ну, скажем так - не всегда.
Я пожала плечами, хотя прекрасно понимала, что он прав.
- Вы до сих пор ничего не выбрали?
Он изумленно уставился на мою пустую корзину.
- Да вот... Никак не могу определиться.
- Никогда не думал, что это так сложно.
Что ж сложного, когда в средствах не ограничен. Другое дело, если необходимо уложиться в определенную сумму, а сумма эта не так уж велика.
- Я не знаю ваших вкусов, - озвучила я вовремя пришедшую в голову мысль.
- Ну, если дело в этом...
- Да. Может, вы сами что-то выберите?
- Что ж... Это мне вполне по силам. Только ведь и я не знаю, что вы любите.
- Никаких особенных пристрастий у меня нет. Разве что одна странность... Я не ем лук.
- Это бывает. У меня тоже пропадает аппетит, когда вижу плавающий в тарелке вареный лук.
- Я вообще не ем лука. Ни в каком виде.
- Да? Ну, это вполне простительная слабость. Я и сам не фанат этого овоща.
Он критическим взглядом окинул пустую корзину в моих руках.
- Пожалуй, эта тара нам вряд ли подойдет.
Я смотрела в спину быстро удаляющегося от меня Павла, прекрасно понимая, что вернется он уже не с корзинкой. У входа я мельком бросила взгляд на стройный ряд тележек, отметив, что их размер существенно отличался от "собратьев" в более скромном супермаркете, в котором я обычно отоваривалась. Позабыв о кофе, я мысленно пыталась оценить вместительность здешней тары. Даже приблизительная оценка не внушала оптимизма. Перспектива оказаться у кассы в глупом положении сама по себе мало привлекательна. Но оказаться в подобном положении рядом с Павлом... Правда, оставалась надежда, что Павел по широте русской души предложит оплатить покупки. Первоначальный план - я гордо за все плачу сама - летел ко всем чертям. Ладно, это я переживу. Особой щепетильностью в этих вопросах я не страдала. Но ритуал (он предлагает - я отказываюсь, он предлагает - я отказываюсь, он вновь предлагает - и тут я снисходительно соглашаюсь) все же необходимо будет соблюсти. А вдруг все пойдет по другому сценарию? Но об этом думать не хотелось.
Облегчение пришло лишь, когда мы нагруженные невероятным количеством пакетов выходили из дверей магазина. Я даже попыталась пошутить:
- Вы столько накупили, что в ближайшую неделю мне придется ежевечерне кормить вас ужинами.
- Не боитесь, что я приму ваши слова в серьез?
Я весело рассмеялась, но в душе действительно струхнула.
- Не очень. Вы бы очень скоро убедились в отсутствии у меня кулинарных талантов.
- Только в том случае, если это будет вашей целью.
- Вы считаете, что я сознательно захочу опозориться?
- Ну... Люди порой способны и на более эксцентричные поступки.
- Возможно, но...
- Но вы не такая. Я это понял, когда мы были у вашей Ольки.
- По-вашему я чересчур тщеславна?
- Причем здесь тщеславие?.. - пожал он плечами. - Скорее вы человек чересчур обязательный.
- Это плохо?
- Для вас - плохо, а для других - хорошо. Ваша Оля, например, очень успешно этим пользуется. Думаю, что не только она.
- Да?
- Согласитесь, было бы глупо не воспользоваться.
- А?..
Павел захлопнул заднюю дверцу машины и внимательно на меня посмотрел. Пауза затянулась; и мне стало неловко.
- В эти дни я много думал о вас и... В общем, это долгий разговор. Поедем?