- Да приезжай ты с кем хочешь, только побыстрей! Все, конец связи.
Я еще послушала короткие гудки, не решаясь взглянуть на Павла. Но, сказав гоп, надо прыгать. К счастью, он начал первым.
- Забавно вы мою фамилию обыграли.
- Экспромт.
- Я и говорю... Не одна - это обо мне?
- Ну да. О ком же еще? Сама не знаю, зачем об этом заговорила...
- Просто угадали мое желание.
- Желание?..
- Или нежелание. Отвезу вас к подруге и останусь один. Не хочется сегодня оставаться одному.
Ужас. Он-то наверняка говорит без задней мысли, но я... Я не просто ляпнула очередную глупость, не зная теперь как из этого выпутываться. Эгоистка. Готова передать ничего неподозревающего человека в руки "акулы" телевизионного шоу-бизнеса, только потому, что мне не хочется с ним расставаться.
- Что-то не так?
- Есть один нюанс. Я не знаю, как вы относитесь к общению с журналистами. В неформальной обстановке...
- Вы меня пугаете... Вы журналистка?
- Я - нет, но моя подруга...
- И чем же она конкретно занимается?
Вот он - вопрос вопросов. Соображай, зайка, как бы охарактеризовать Ольку, чтобы не отпугнуть его. Задачка не из легких, если учесть, что она ведет на телевидении ток-шоу, специализирующееся как раз на знаменитостях. А, была - не была!
- Ее зовут Ольга Мелехова. Вам это имя что-нибудь говорит?
- Мелехова? Это такая симпатичная хохотушка?
- Наверное, можно ее и так охарактеризовать.
- Слышал, слышал... Кажется, нас даже где-то знакомили. Если вы собираетесь отвести меня именно к ней, то...
- Ваше право отказаться.
- И что? Нет ни малейшего шанса провести вечер как-то иначе?
Я неопределенно пожала плечами. Его вопрос можно было истолковать неоднозначно, а выглядеть еще большей дурой мне не хотелось.
- Знаете, я готов рискнуть. Может быть, она не будет уж слишком навязчиво пытаться выудить из меня информацию о личной жизни?
Что на это ответить? Олька человек не предсказуемый. Если Павел заинтересует ее как мужчина, то она не станет к нему цепляться с журналистскими глупостями. Но тут возникает другой вопрос. А мне это надо? Конкурировать с Олькой мне трудно. Начать хотя бы с того, что она чуть ли не на голову выше меня, а ему, судя по фотографиям в прессе, нравятся высокие девушки. Стоп. А с чего я вообще вообразила, будто конкурентоспособна? Настроение покатилось под горку.
- Вполне возможно. Порой ее гораздо больше волнует собственная жизнь.
- Вы как-то печально об этом говорите. У нее проблемы? Может, я буду некстати?
- Да нет, что вы... С Олькой все в порядке. Она сказала, что я могу приезжать с кем угодно.
Он улыбнулся.
- Вы, конечно, не кто угодно.
Глупость за глупостью. Пока настроение не рухнуло в Марианскую впадину, нужно "выруливать" положение. Где, где?.. Где те полочки, по которым я должна все разложить, чтобы принять верное решение. Так. Быстро, но без суеты. Мы прощаемся - он уезжает? В этом случае я теряю его? Безусловно. Мы едем к Ольке. Олька пленяет его своей красотой и живостью ума. В этом случае? Потеря столь же очевидна. Но!.. Остается все же малюсенький шанс. Самообман, конечно, но мне во благо, то есть моему настроению. Значит, веду его к Ольке.
- Так что?.. Трус не играет в хоккей?
- Все в прошлом...
- В прошлом - прошлое, в будущем - будущее...
- Глубокая философия, - усмехнулся он.
- Это я к тому, что кому-то удается жить настоящим. Давайте у них учиться.
- И вы?
Я кивнула.
- Но вы не бросите меня?
- Не вопрос!
- О"кей.
Машина снова тихо заурчала, Павел вырулил на проезжую часть дороги, и мы покатили к моей оголтелой подружке.
Часть пятая.
Олька снимала квартиру в старом трехэтажном доме, жильцов которого уже второй год пытался расселить один из представителей ново-русского сословия. Дом того стоил. Он стоял особняком, окруженный с трех сторон высокими зданиями величественной и добротной сталинской застройки, в центре огромного двора, скрываясь в зелени вековых лип, каштанов и более поздних посадок сирени. Здесь было замечательно красиво в любое время года, но особенно, конечно, поздней весной и ранним летом. Правда сейчас, когда машина Павла, шурша шинами по широкой аллее, подъезжала к парадному входу, дом казался совершенно нежилым и среди голых силуэтов деревьев выделялся хотя и более светлым, но все же мрачным пятном.
- Занятное местечко. Надеюсь, ваша подруга живет не одна?
- Почему вы спрашиваете?
- Жутковато...
- Сегодня фонари почему-то не горят. Но это не важно. Дом хорошо охраняется.
- Частное владение?
Я кивнула, не вдаваясь в подробности.
- За машину вы, кстати, тоже можете не волноваться.
- Все так серьезно?
- Не только на Рублевке живут состоятельные люди...
В подъезде царил полумрак. Лишь площадка перед лифтом освещалась единственной тусклой лампочкой.
- Никогда не видел лифта в трехэтажном доме.
- Ой, ли?
- В старых московских домах не видел.
- Вы еще самого лифта не видели.
Два года, в течение которых господин Маконин пытался расселить жильцов, не прошли для дома бесследно. Полностью был реконструирован подвал, в котором предполагалось в дальнейшем устроить бильярдную, винный погреб и, кажется даже бассейн, для которого со слов Ольки было уже завезено все оборудование; чердак готовился стать респектабельной мансардой с зимним садом и выходом на крышу (хотя для меня так и осталось неразрешенной загадкой, на что будущие хозяева собираются взирать с этой крыши, если, как я упоминала ранее, трехэтажный особняк был окружен домами значительно большей этажности); и, наконец, лифт обрел новую жизнь, превратившись из обычного технического устройства, предназначенного облегчать человеку жизнь, в роскошный образчик ново-русского архитектурного стиля.
С усилием, нажав на ручку массивной двери лифтовой шахты, довольно затейливо выполненную современными мастерами чугунного литья, и как всегда с трудом растворив ее, я жестом руки пригласила Павла проследовать непосредственно в кабину.
- О, Господи...
- Я же предупреждала, что этот неказистый снаружи домик, хранит в себе массу несуразностей.
- Вы считаете это несуразностью?
- В современном аспекте я не нахожу другого выражения.
Мы ступили на тщательно застланный циновками пол, я закрыла двери и нажала на кнопку с цифрой 3. Лифт медленно, но совершенно бесшумно пополз вверх.
- Судя по всему, кабина обошлась довольно дорого, а на полу какие-то дешевые коврики.
- На самом деле эти коврики не такие уж дешевые. Они сплетены из тончайших волокон редкого вида пальмы. Очень прочные, пластичные, а главное, мягкие, поэтому, не царапая, хорошо защищают пол. Пол, кстати, - я указала рукой нам под ноги, - мозаичный, из итальянской смальты. Впоследствии, когда дом полностью отойдет человеку, вкладывающему во все это деньги, их уберут.
- Вы хорошо осведомлены. Имеете какое-то отношение к владельцу? Кто он?
- К владельцу я не имею ни малейшего отношения. Просто профессиональный интерес. А его фамилия вряд ли вам что-нибудь скажет. Он не москвич. До сих пор живет на два города.
- Откуда он?
- Из Тбилиси.
- А-а... Восточный человек. Теперь понятно, откуда такой размах.
- Сами-то вы чай тоже не в шалаше живете?- заметила я, не сумев сдержать ехидства.
Олька обреталась в уже расселенной семикомнатной квартире. Могла себе позволить, поскольку не платила за нее ни копейки. Во-первых, Маконин был хорошим знакомым ее родителей; во-вторых, не рассматривал квартплату как источник дохода, а нежилое помещение быстро приходило в негодность. Правда, для жилья Олька использовала лишь две комнаты, но и остальные пустовали редко. В них она время от времени устраивала различные приемы и вечеринки, что, кстати, очень поощрялось потенциальным домовладельцем, который надеялся, что шумное веселье молодежи, сделает оставшихся пожилых жильцов, привыкших к спокойному и размеренному образу жизни, более сговорчивыми.
Дверь в квартиру была распахнута настежь. Пропустив Павла вперед, я вошла следом и подтолкнула дверь, которая захлопнулась с гулким грохотом, лишний раз подтверждая пустынность Олькиного обиталища. Из дальних комнат доносилась музыка "Квин" и голос моей подруги, вторившей Фредди, но не всегда попадавшей в одни с ним ноты.
- Оль! - крикнула я. - В приличных домах принято встречать гостей в прихожей!
- Явилась зануда! - откликнулась Олька, но, судя по продолжавшемуся пению, не торопилась к нам на встречу.
- Раздевайтесь, - обратилась я к Павлу.
Он быстро скинул пальто и, оглядевшись, не нашел ничего кроме длинного ряда гвоздей, вбитых прямо в стену. Правда, это были не простые гвозди, а огромные кованые с причудливыми шляпками, выполненные на заказ, которые Олька позаимствовала у хозяина, не нашедшего пока им применения. С разрешения Маконина и я разжилась дюжиной, но тоже пока не знала, как их использовать.
- Другой вешалки в этом доме нет, так что не робейте.
- А почему так много?
- Бывает, что и этого не хватает.
Павел многозначительно хмыкнул, но ломаться не стал и повесил пальто на гвоздь. Потом галантно подхватил мою шубу и "пристроил" ее рядом.
- Пошли?
Мы прошли большую часть пути, когда Олька выпорхнула из дверей своих апартаментов нам навстречу. Наконец-то, мне удалось хоть чем-то удивить мою подружку, доселе упрямо твердившую, что ни я, ни Машка не способны этого сделать, поскольку предсказуемы как таблица умножения. К сожалению, Олькино изумление длилось считанные мгновения. Она пару раз быстро моргнула, и ее физиономия расплылась в радушной улыбке.
- Вы, кажется, знакомы? - сказала я с той долей небрежности, на которую только была сейчас способна.
- Да, да... - радостно закивала Олька. - Но все же это так неожиданно. Вы проходите. А я сейчас...
Олька снова исчезла за дверью, оставив нас вдвоем. И тут монолит моей обязательной натуры дал трещину. "Какого черта! - пронеслось в моей голове. - Почему бы не развернуться и не уйти? Хоть раз в жизни забыть, о том, что ты окружена людьми, оценивающими твои поступки... Откуда эта зависимость от чужого мнения? Та же Олька - совершенно не комплексует по этому поводу".
- Давайте уйдем? Совсем уйдем, сбежим, а?
- Но раз мы уже пришли... Неудобно.
- Почему?
Павел смущенно улыбнулся.
Эта улыбка охладила мой пыл. "А был ли мальчик?.." Стало стыдно за мою болтовню в машине и вообще за все. Теперь главное не показать своего настроения. Слава Богу, этим я владею в совершенстве. Гены моей мамочки нашли себе хоть какое-то применение.
- Тогда пойдем в комнату...
- Оля, наверное, приводит себя в порядок...
Ого! Уже и Оля! И про порядок все правильно сообразил. Мой и до того мизерный шанс на глазах превращался в полное ничто.
- Не волнуйтесь. Олька занимает две комнаты, так что, мы совершенно спокойно можем проследовать в первую из них.
Часть шестая.
Комната, прозванная с чьей-то легкой руки сараюшкой, на самом деле была очень внушительного размера, но нагромождение всякой всячины "съедало" пространство, делая ее похожей на чулан в старинном барском доме. В этой уйме вещей Олька сама путалась, забывая, что у нее где стоит, а о назначении некоторых "предметов интерьера" не смогла бы рассказать любопытствующим даже под страхом страшных пыток. Пока Олька захламляла свое жилище всякой рухлядью, которую за ненадобностью оставляли прежние жильцы дома, переезжая на новые квартиры... Ну это объяснить все-таки было можно. Но постепенно "вороний" инстинкт захватил ее настолько, что она уже не могла равнодушно пройти мимо помойки. Дальше - больше. Помоечный "антиквариат" ей стали поставлять прямо на дом малознакомые люди (хорошие знакомые, естественно, наоборот, стремились в ней эту страсть затушить). Но, к счастью, вмешалась охрана Маконина, и этот поток прекратился. Моя далеко не наивная подруга всерьез полагает, что со временем этот хлам, каким-то чудодейственным способом превратившись в реальный антиквариат, послужит для украшения интерьера ее собственного дома. Лично я уже давно устала ее в этом переубеждать. В конце концов, каждый имеет право на свою собственную "сумасшедшинку".
Сейчас же я с определенной долей злорадства наблюдала за Павлом, который с нескрываемым удивлением оглядывал Олькины владения. Но Бог отвел меня от греха. В тот самый момент, когда я раскрыла рот, чтобы посмеяться над подружкиным пристрастием, в комнату вернулась Олька.
- А вот и я! - радостно возвестила она о своем появлении.
Ну что ж... Изменение в настроении Павла не заставило себя ждать. Его доселе равнодушно-снисходительный взгляд заискрился заинтересованностью. Удивительно, как предсказуемы мужчины. В старых спортивных штанах и футболке, с "конским" хвостом, туго стянувшим на макушке пышную Олькину шевелюру, он не разглядел ее очарования, зато, переодевшись, Олька явно стала в его глазах привлекательной. Что за пристрастие к маскарадной мишуре? Неужели и он до сих пор не наигрался в Барби? Нет, такими глупыми сентенциями не избавишься от пораженческого настроения. Порадуюсь лучше тому, что предвидела подобное развитие событий заранее.
- Что ж мы стоим? Садитесь.
- Боже, какой Версаль... - тихо себе под нос пробурчала я, усаживаясь в одно из разнокалиберных кресел.
- Что? - громко поинтересовалась Олька, не сводившая глаз с Павла.
- Ничего. У тебя было ко мне какое-то дело?..
Никакой ответной реакции не последовало.
- Оль! Что за дело-то?!
- Ну да... Дело.
Наконец-то подружка посмотрела в мою сторону.
- Я на счет пирогов.
- Каких пирогов?..
- Завтра ко мне придут нужные люди. Я им обещала угощение, которое они долго не забудут... Понимаешь?
- Не совсем.
- Испеки пироги.
- Ты, вообще, как?.. Со временем дружишь?
- Не так уж поздно...
- Нет.
- Ты, подруга, меня без ножа режешь!
Возмущение ее было так по-детски искренне, что я не смогла сдержать улыбку.
- Обычное преувеличение.
- Ну что за капризы!..
- Ты случайно ничего не перепутала?
- О чем собственно речь? - поинтересовался Павел.
Олькина физиономия мгновенно преобразилась.
- Аглая печет изумительные пироги по старинному рецепту, который держит в строжайшей тайне.
- Ты уж совсем завралась!.. - не выдержала я.
- А что не так?
- Классику - в жизнь! Современный вариант "Пиковой дамы"! Старушка не унесла свою тайну в могилу!
- Здорово. Только к чему это ты?
- Баба Лина на смертном одре никаких рецептов мне не передавала. Учила всех вместе и меня, и тебя, и Машку... Машка, между прочим, научилась.
- Да что там научилась!.. Какое-то жалкое подобие знаменитых нянькиных пирогов.
- Звучит очень заманчиво. Мне даже захотелось попробовать.
- Не ломайся, тебя и Павел просит. Тем более что я все уже приготовила.
- Что?- вздохнув, спросила я.
- Все продукты, которые тебе понадобятся.
- Сама купила и ничего не перепутала? Пойду, посмотрю.
Внутренне я уже смирилась с тем, что пироги мне печь все-таки придется, и огрызалась по инерции. Олька не из тех, кто спокойно принимает отказы, если это может нарушить ее планы. Да и не привыкла я подводить друзей.
Кухня находилась рядом с Олькиным обиталищем в этой квартире. Замешивая тесто, я прекрасно слышала заливистый Олькин смех, и даже обрывки некоторых реплик. Я, правда, не слышала Павла, да и Олькины слова разбирала далеко не все, но, не зная контекста происходившей там беседы, поняла главное - собеседники перешли на ты. Тусовочный комплекс? Олька с восемнадцати лет "крутилась" на MTV, где словесные реверансы считались чуть ли не дурным тоном. Плюс бесконечные тусовки. А там... Из личного опыта знаю, что большинство завсегдатаев таких мероприятий - самопровозглашенных "гениев", с русским языком дружат несколько однобоко, полагая, что "великий и могучий" не более чем наследие темного прошлого, с которым современному молодому человеку лучше вовсе не знакомиться, а, если такое несчастье все-таки произошло, то уж во всяком случае, не бравировать этим, а помалкивать, впитывая современность. Олька напиталась этой атмосферой в достаточной мере, чтобы прослыть в "известных кругах" продвинутой девчонкой. К счастью, у моей подружки голова на месте, и от наследия литературного прошлого она не отреклась, поэтому около двух лет назад ее отметил один из телевизионных мастодонтов (не будем поминать всуе) и порекомендовал на более представительный канал, где теперь она и работает. Вы скажете, что все это не так существенно для происходящего сейчас в нескольких от меня метрах? Отнюдь.