Стоянка находилась рядом с городской площадью. Поначалу Тимофей Иваныч устроился сторожем на стоянку. Ему выдали синюю форму с пришитым знаком неизвестного содержания, крепкие сапоги, чтобы прохаживаться в дурную погоду, и даже ружье, конечно же, без патронов. Как-то на городской площади организовался праздник. Что праздновали, было не ясно, но веселье проникало повсюду. Иваныч поднялся, поглядел в окошко, увидел за забором стоянки множество воздушных шариков и довольных лиц. Он решил отлучиться на минутку - посмотреть событие. Ружье взял с собой, но накрыл тряпкой, чтобы не смущать людей. Вскоре проник в толпу, оттолкнул шарик, приземлившийся прямо на лысину, да и слился с весельем. Развлекали людей заезжие артисты. Что они показывали и как шутили, по сути, никто не понимал, но всем это нравилось. Иванычу тоже все понравилось, но долг был выше желания, и он побрел обратно к стоянке, наблюдать за происходящим через окошко.
Праздник помельтешил еще пару часов, а потом все разошлись. Иваныч погрузился в памятные мысли. Уже лет шестьдесят прошло, как в их деревню заехали артисты, насмешили, обрадовали, запомнились на всю жизнь. А в том момент все вспомнилось, будто это было только что. Иванычу стало приятно от мыслей и возврата давних чувств. Он забылся и, будто даже вздремнул, как в его будку постучались.
- Кто же это? - прошептал он себе. Пошел, открыл дверь.
На пороге стоял человек, наряженный в костюм зайца.
- Ого! - вскрикнул Иваныч. - Ты кто?
- Да артист. Нас пригласили на праздник. Я переоделся, а тут с моей одеждой кто-то смылся. Вот и хожу так. У тебя нет чего набросить? Не могу же я так домой поехать?
- Хе, - усмехнулся Иваныч, - да заходи.
Человек зашел. Выглядел он как большой белый заяц, с высокими ушами, пушистым хвостом, все время улыбающийся.
- Ох, продохнуть хоть, - человек расстегнул костюм, вылез из него, остался в одних трусах. - Понимаешь, приходится прыгать несколько часов, вот мы и раздеваемся. Если еще одежду под этой дурью носить, то совсем смокнуть можно. Дурдом, в общем.
- Погоди, поищу что-нибудь. Давай чайку.
Иваныч налил гостю стакан чая, порылся в шкафу, достал старые штаны и свитер.
- Ну, выручил, дорогой. Я завезу это обратно.
- Да, ладно, - Иваныч отмахнулся.
- А можно, я у тебя оставлю зайца этого? Можешь поносить, если хочешь, хе-хе.
- Оставляй. А что, симпатичный заяц. Мы в детстве о таких и не мечтали. Приехали, помню, артисты. Что делали - никто не понимал. Наверное, шутили как-то. А потом вспоминали долго, сами играли в артистов.
- Я заеду, заберу потом костюм, и тебе одежду эту привезу.
- Да какой вопрос, конечно. Я тут через день. Иногда и по ночам.
Человек уехал. Иваныч положил костюм в шкаф и забыл про него. Уже спустя месяц, когда случайно открыл шкаф, то вспомнил и задумался, чего же добрый артист не заехал и не забрал столь важную для себя вещь.
- Наверное, работу нормальную нашел. Ну и хорошо. Все лучше, чем прыгать, как заяц.
Иваныч нерешительно взял костюм, подошел к зеркалу, приложил к себе, посмотрелся, хихикнул. А потом и одел его. В зеркале увиделся большой заяц с вытянутыми вверх ушами, белый, немного нелепо улыбающийся.
- Тимка - заяц, - прохрипел Иваныч. - Прыг-прыг, под кусток. - Он сложил руки по-заячьи.
Внезапно в дверь постучались. Иваныч, не торопясь, подошел и открыл. Это была Зина - подруга Иваныча, которой, как правило, дома делать было не чего, и она приходила к нему почесать языком, обсудить политику и культуру, в общем, скоротать время. В этот раз она сделала шаг назад и, не успев вскрикнуть, упала навзничь.
- Ой, Зин, ты что, - подскочил Иваныч.
- Тимка, ты? - еле выговорила Зина, - что с тобой такое?
- Ничего. Это костюм такой. Артист оставил. Вот, примерил.
- А, понятно, - Зина пришла в себя, зашла и села на свое привычное место. - А чего ты улыбаешься все время?
- Это не я, это костюм такой, заяц улыбающийся.
- Знаешь, я думаю, что те, кто все время улыбаются - они того, - Зина покрутила у виска.
- Рассказывай, как делишки то.
Зина налила стакан воды, огляделась, как обычно. Все темы они уже обговорили, поэтому приходилось повторяться.
- Не знаю, куда страна катится. Цены опять подняли.
- Не говори, - поддержал ее Иваныч.
- Придется скоро нам всем зайцами стать и траву пойти клевать.
- Это птицы клюют, а зайцы просто едят, как люди. Вот так, - Иваныч показал, как зайцы берут траву и кушают, чем вызвал смех Зины, - видишь, развеселил тебя немного.
- А у меня ведь нет никого кроме тебя, Тимка, - Зина снова стала грустной. - Как своего схоронила, так и не живу совсем.
- Да и я не живу, - ответил Иваныч, - то есть, как не живу? Живу! Нормально живу. Интересно ведь жить. Каждый день новости разные.
Директор стоянки, человек влиятельный и уважаемый в городе, редко навещал своих подчиненных. Приходил он чаще всего по вечерам, иногда в компании друзей, как правило, пьяненький. На Иваныча он каждый раз кричал, да так громко, как только мог. Видимо, друзья все больше уважали его за конкретику и характерность, и с каждым разом его авторитет все поднимался. Иваныч на эти крики уже не обращал никакого внимания, так как знал, что если его уволят, то желающих на такую работу не найдется и попросту придется его вернуть.
В тот вечер директор пришел один, но как обычно, опьяненный очередным праздником. Он сурово постучался, а когда Иваныч открыл дверь, то упал, да сильнее и громче, чем упала Зина.
- Ты кто? - промямлил директор. - Ты за мной? - на его лбу выступил пот. Иваныч не ответил. - Погоди, у меня же семья, я же не могу так просто, - казалось, он отрезвел, но страх взял верх над всякой трезвостью.
- Скажи, у кого в лесу самые большие уши? - спросил Иваныч важным тоном.
- У тебя, - безо всяких сомнений ответил директор.
- А у кого самый пушистый хвост?
- У тебя.
- А у кого самые быстрые лапы? - Иваныч спросил еще суровее.
- У тебя, все у тебя, - директор пополз назад на спине, вытирая с асфальта грязь, - погоди, не забирай меня.
- То-то, - Иваныч закрыл дверь, оставив директора на улице, - ну все, теперь я уволен навсегда, - сказал он Зине, которая все это внимательно наблюдала.
Так и вышло. Когда директор окончательно пришел в себя, то вытолкал Иваныча из сторожевой будки, не дав ему даже переодеться. Зина пыталась что-то возразить, но директор вытолкал и ее. Так они пошли, оставляя эти места навсегда.
- Может, не стоило тебе с ним так?
- А как с ним еще то? Это же они, директора нам жить не дают. Вот бы ко всем к ним такие зайцы пришли однажды. Может, и жить легче бы стало. Смотри, как интересно получается: когда к детям приходят зайцы, то дети радуются, смеются, а когда к директорам, то те в страхе падают. Ты смотри только, какой дурак. Он подумал, что это смерть его пришла. Да разве смерть как заяц приходит? Совсем мозги пропил.
- Кто его знает, как она приходит. Может и как заяц.
- Если так, то я в этом наряде ее и встречу. Вот удивится. Придет, подумает, что напугает сейчас. А тут такое! Посмотрим: кто кого!
- Была бы у тебя вторая такая одежда, я бы тоже так встретила. Вместе бы ее встретили. Не так страшно, хотя бы.
- А ты сшей такую. Или просто представь, что ты тоже заяц, или зайчиха.
Зина захохотала. Она сложила руки по-заячьи, скакнула. Иваныч тоже скакнул. Они представили себя зайцами в поисках еды, через боль в спине, наклонись к земле, сорвали траву.
- Ешь, - строго сказал Иваныч. - Зайцы едят траву.
- Ты первый, - с некоторой неуверенностью ответила Зина.
Иваныч расстегнул костюм, положил траву в рот, разжевал и проглотил. Зина сделала то же самое.
- Теперь мы настоящие.
Природа раскрыла для них новые виды и даже воздух: видимый, водянистый, слегка дрожащий. Они прошли через этот воздух, покинули привычные мысли и блуждания, оказались среди высоких трав, красивых, полных силы и жизни. Тела наполнялись твердостью, боли старости исчезали.
- Раньше бы я задумался, где мы. А сейчас мыслей нет. Знаю, что дальше еще интереснее будет. И даже если назад повернем, все равно назад не вернемся. Иное тут все.
Там, где заканчивалось видимое, появился непонятный силуэт. Зина с некоторым страхом прижалась к Иванычу. Еще несколько мгновений и они смогли разглядеть идущего. Это был некто, одетый в схожий костюм улыбающегося зайца с оттопыренными ушами. Зина потянула Иваныча назад, но тот показал видом, что глупо поворачиваться, ведь их уже заметили. Ничего не осталось, как подождать, пока заяц приблизится.
Иваныч указал Зине на траву. Та, сходу словила его задумку, схватила несколько крупных травинок и запихнула себе в рот.
- А, понятно. Скрываетесь, - вздохнул заяц, - не поможет. Лиса распознает. Она здесь вчера проходила. Пойду. Надо своих искать.
- Ага, счастливо.
Заяц побрел дальше. Иваныч и Зина посмотрели ему вслед, повернулись, пошли дальше.
Открывались новые места, сложные, трудно мыслимые.
- Ого, - тихо сказал Иваныч, но тут же спрятал возникшее восхищение как можно глубже.
- А что это вокруг? - испуганно спросила Зина
- Лучше не думать. Это то, что вокруг... Оно ждет, что мы будем думать о нем и разгадывать его. Небось, и уловки приготовило. А мы вообще не будем думать об этом. Просто дальше пойдем. А то и сгинуть можно с мыслями разными.
- А чувствовать это можно?
- Лучше и не чувствовать. А то оно, раз за мысли не смогло зацепиться, так за чувства будет.
- А ты знал хотя бы, что цвета такие бывают?
- Не знал, конечно, но удивляться тоже не стоит. А то оно за удивления наши зацепится. И не бойся, главное. За страхи зацепится уж наверняка, будет даже хуже, чем раньше было. Я и раньше к особой сложности так относился. И ничего, выжил.
Свет вместе со всей природой перестал быть понятным. Невдалеке появился новый заяц, столь же увлеченный, идущий навстречу. Иваныч внутренне подготовился к встрече, кивнул Зине, чтобы та не забыла жевать траву. Как только заяц приблизился, Иваныч выкрикнул:
- Доброго дня, сочной травы.
Заяц благодарно закивал.
- Вы же не в ту сторону идете, - несколько удивленно сказал он. - Я там был, там нет ничего.
- А мы там были, - Иваныч махнул рукой в сторону, откуда они пришли, - там тоже ничего путного. Идем, куда идется.
- Сложно все стало. Земля тяжелеет, непонятностей набирается. Лисы хитры стали. Что делать то?
- Убежден, что у лис те же проблемы. И на них кто-нибудь охотится, и они бегут, а места не найти. И покой для них тоже усложнился. Ты, наверное, думаешь, что смерть как лиса приходит?
- Конечно.
- Глупости это все. Я знал одного человека, так он подумал, что смерть как заяц приходит. Увидел зайца, испугался.
- Глупый совсем.
- Ага, глупый. Лисы, наверное, думают, что смерть как человек с ружьем приходит. А я и был не так давно человеком с ружьем и ни к каким лисам перед их смертью не ходил. И боялись меня меньше, чем когда я зайцем стал.
- Я же говорю, сложность стала немыслимой. Смерть, видимо, тоже сложной приходит, так, что не распознаешь ее.
- Пройдет это все. Это мир защищается так. Он тоже боится смерти.
Они подошли к новым травам. За открытым местом с редкими деревьями, кустами и мусором, виднелись незнакомые дали, уже несложные, манящие.
- Туда нельзя, - заяц заметил взгляд Иваныча, - не думай даже. Там лисы живут.
Иваныч кивнул Зине, указав, чтоб та выплюнула траву. Сам же молча, не торопясь, снял костюм, отряхнул одежду.
- Лисы живут, говоришь? - он приобнял Зину. А Зина положила голову на плечо Иваныча, предвкушая красоту и ясность лисиных владений.