Герцог вернулся на день раньше, и единственное, о чем он думал в ту минуту, когда въезжал в Лондон, это как бы поскорее увидеться с Реджиной. Перед его мысленным взором постоянно мелькали воспоминания об их прощании неделю назад.
Вечернее солнце едва пробивалось в его спальню, камин не горел, и в комнате было прохладно и почти темно. Реджина сидела на кровати и смотрела, как он одевается. Данмор уже отпустил своего камердинера, чтобы остаться с ней наедине и попрощаться. Он старался сосредоточиться на своей поездке, но на самом деле думал только о том, что дни без нее будут казаться бесконечными.
- Может, ты поедешь со мной? Это всего на несколько дней, Томми отлично справится без тебя, - предложил он, завязывая галстук.
Реджина встала, чтобы помочь ему справиться с этой непростой задачей, и тихо возразила в ответ:
- Ты же понимаешь, что это невозможно. Нам нельзя забывать о том, что скажут люди.
Ее мягкие прикосновения ласкали его кожу, и чувство обиды, что он не может поделиться своим счастьем со всем миром, только усугублялось.
- Нам давно пора послать их ко всем чертям! - вспылил он.
- Посмотри на это с другой стороны: представь, как мы соскучимся друг без друга... - прошептала она ему в самое ухо и слегка прикусила мочку, едва промолвив последние слова.
Джордан запустил свои длинные пальцы в ее волосы и, слегка развернув ее к себе лицом, неторопливо, упиваясь сладким прощанием, нежно поцеловал ее. Реджина вдруг подумала "Неужели у меня всегда будут подгибаться колени, стоит ему прикоснуться ко мне?", но спустя мгновение эта и все прочие мысли улетучились, оставив место лишь мягкому трепету в груди. Когда он отпустил ее, девушка вдруг поняла, что в этом поцелуе была отнюдь не страсть, которая пронизывала все их прежние ласки, а нечто совсем иное. Ее дыхание сбилось, но она все же подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
- Скоро у меня день рождения, ты знаешь. У меня к тебе просьба, милая. Не готовь подарок заранее, мне будет намного приятнее, если ты подаришь мне то, о чем я сам попрошу. Договорились?
В эту минуту Реджина была согласна на все на свете. Раньше она была осторожной и недоверчивой, но этот мужчина был новой страницей в ее жизни. И с сегодняшнего дня это ее больше не пугало.
- Хорошо, - просто ответила она и тут же со смущенной улыбкой добавила:
- Я уже по тебе скучаю.
- А теперь тебе лучше уйти, иначе я вообще никуда не поеду, - закончил он, сцепляя руки у себя за спиной, чтобы она могла беспрепятственно покинуть его.
Девушке хотелось снова коснуться его, но она лишь послушно отступила назад, взяла сумочку с комода и, не оборачиваясь, вышла из комнаты.
Джордану казалось, что он не забудет ее взгляд до самой смерти. Сегодня в нем было что-то, чего он не видел прежде. И это что-то было отражением его собственных мыслей. Просто невероятно, как простые слова, вроде "скучаю", заставляли его радоваться жизни, как ребенка!
И теперь снова стоя на пороге своей спальни, он не мог не вспоминать... Однако на этот раз он вернулся, и у него было полное право увидеть ее и раствориться в ее объятьях. Он торопливо скинул с себя дорожный костюм и, бросив внимательный взгляд на часы, стал прикидывать, где ему искать свою непоседливую любовницу в одиннадцать часов вечера. Недолго думая, он решил одеться для выхода в свет. Уже спускаясь по лестнице, он столкнулся со своим секретарем. По его виду можно было догадаться, что его только что разбудили. Одежда сидела как-то смешно, непослушные пальцы сжимали стопку писем, а сам он то и дело моргал, пытаясь прогнать сон.
- Ваша светлость! - собравшись с мыслями, начал он.
- Не сейчас, Бредли, я опаздываю.
- Но сэр, вы даже не просмотрите почту?
- Утром, - продолжил герцог, второпях застегивая пальто.
- Нет, милорд, нельзя утром. Здесь есть письмо от графа Рошфора, которое он просил передать вам сразу же, как только вы появитесь.
- Ладно, где оно? - немного раздраженно пробормотал герцог.
Слуга быстрым движением протянул ему верное письмо, развернулся и отправился восвояси. А Данмор тем временем вскрыл конверт и развернул бумагу.
"Джордан!
Надеюсь, твоя поездка прошла успешно. Но еще больше я надеюсь, что Бредли передал тебе это письмо вовремя, и ты еще не успел ничего натворить.
У нас несколько неприятных новостей. Но буду краток и перейду сразу к делу.
Во-первых, из Испании приехала некая сеньорита Мирабель Эстебан со своей мамашей и утверждает, что она твоя нареченная. Говорит, что действует от имени короны. Она уже имела удовольствие сообщить об этом Кристине, баронессе фон Кромвель и еще нескольким светским дамам. К сожалению, Реджине все известно.
Во-вторых, Реджина собирается замуж за Майкла Феллера. Первого декабря отходит их корабль в Америку, где должна состояться свадьба и где Реджина собирается жить впредь.
Ну а в-третьих, нам надо поговорить обо всем этом. Днем ты можешь найти меня в конторе, вечера же я нынче коротаю в Уайтс.
Рош"
Читая эти строки, Джордан испытывал самые разные чувства. Сначала на его лице отразились замешательство и непонимание, затем гнев, и, в конце концов... страх... что он может потерять ее.
Уайтс. Вот куда он сейчас поедет, чтобы договориться с Рошем о том, как они будут действовать дальше.
- Какого черта ты делаешь, Реджина? - в панике спросил граф Рошфор, когда она появилась в Уайтс в мужском костюме.
- Не понимаю, о чем ты. Я скоро выхожу замуж. Считай, что это моя последняя холостяцкая вечеринка, - неестественно рассмеявшись, провозгласила она.
Хотя ее туалет можно было назвать мужским с большой натяжкой. Брюки были слишком узки и облегали ее обворожительную попку, пожалуй, чересчур вызывающе, рубашку тоже вряд ли можно было счесть свободной, несколько опрометчиво расстегнутых верхних пуговиц открывали внимательному зрителю весьма пикантный вид на ее прекрасную грудь, которую изящный корсет подавал словно долгожданный десерт на блюдечке с голубой каемочкой. Пиджак был коротким и служил скорее для подчеркивания ее прелестей, чем для чего бы то ни было другого. И завершал костюм немного нелепый цилиндр заметно меньше положенного размера, он был надет слегка набекрень и венчал ее нехитрую прическу - от природы вьющиеся волосы девушка собрала в высокий пучок и закрепила их своей необычной шляпкой. Несколько непослушных прядей все же выбились из цилиндра и теперь небрежно струились вдоль ее красивой шеи.
Рошу потребовалось время, чтобы прийти в себя после созерцания ее наряда. Она выглядела потрясающе, сногсшибательно, обворожительно и в то же время совершенно неприлично.
- Я надеюсь, завтра ты сюда в таком виде не заявишься.
- Ну что ты! Завтра же приедет Данмор, и все мы будем тише воды, ниже травы, - констатировала она с притворно серьезным выражением лица.
Рош не раз поблагодарил Бога за то, что сегодня - не завтра, и отправился за карточный стол немного отвлечься от ее спектакля. Однако остальным посетителям клуба он пришелся более, чем по душе. Честно говоря, Реджина и прежде приходила сюда в мужском костюме, как бы подшучивая над тем, что Уайтс называли исключительно мужским клубом, где женщинам не место. И со своим представлением она не прогадала. Едва завидев такого обворожительного нового члена клуба, никому и в голову не пришло выставлять ее. Здесь ее в шутку называли мистером Джеймсом, и те вечера, которые она проводила в обществе Уайтс, по праву считались самыми веселыми в жизни клуба.
Эта ночь не была исключением. Мужчины тут же стали наперебой предлагать ей выпить, сыграть в карты или просто поболтать. Сегодня Реджина решила осчастливить своим бесценным обществом как можно больше поклонников и поэтому выбрала карты. Как только все заняли свои места за столом, девушка как будто невзначай уселась на колени к О"Флэнегану.
- Алекс, ты не возражаешь? Кажется, места больше нет, - промурлыкала она, изображая растерянность.
Оставались свободными еще два стула, но О"Флэнеган, разумеется, не стал возражать.
- Я всегда счастлив быть вам полезным, мистер Джеймс.
Надо добавить, Алекс был неравнодушен к ней еще со дня прошлогодних скачек. Иногда она кокетничала с ним, но как только ему удавалось подобраться хоть на шаг поближе, она тут же ускользала. Однако это ничуть не остужало его пыл и не помешало молодому человеку сделать ее героиней своих самых смелых фантазий, восхищаться ею и ловить каждый ее взгляд, как только представлялась возможность. А такой шанс, как сегодня, ему не выпадал еще ни разу в жизни. Он замер, сам не веря в свое счастье, стараясь ничем не спугнуть столь внезапно улыбнувшуюся ему удачу. Рош наблюдал за этой картиной в немом ужасе. Сколько бы он ни повторял про себя, что Джордан этой сцены не увидит, что Реджина всегда так себя вела, что О"Флэнеган не представляет никакой опасности, все равно ему было не по себе. Даже когда девушка соскользнула с коленей своего кавалера и уселась-таки на свободный стул, граф все равно не находил себе места. В конце концов, он решил присоединиться к их компании, чтобы если Реджина затеет какую-нибудь совсем отчаянную выходку, он смог вовремя остановить ее. И на этот раз интуиция, как всегда, не подвела его.
- Похоже, я снова выиграл, - не веря самому себе, улыбнулся О"Флэнеган.
- Алекс, совершенно очевидно, сегодня твоя ночь, - мягким голосом сказала Реджина, произнося слово "ночь" каким-то особенным тоном, словно это было магическое заклинание.
Затем она поднялась и наклонилась через стол, заглядывая в записи победителя.
- Так сколько же я тебе должна? - она замолчала ровно на столько, чтобы он смог несколько мгновений насладиться ее несравненным декольте, а затем продолжила: - Сто пятьдесят фунтов, вот это да!
В эту минуту Рош заметил суету в вестибюле и, бросив туда нервный взгляд, тут же встретился глазами с Данмором, на лице которого была написана такая ярость, что граф невольно поежился. Реджина же пока не замечала герцога, она выпрямилась, продолжая улыбаться О"Флэнегану.
- Я не возьму твоих денег, принцесса, - словно загипнотизированный вымолвил молодой человек. - Мне будет вполне достаточно одного поцелуя.
Мужчины за столом одобрительно зашумели, некоторые посмеивались, а кое-кто уже заметил неумолимо приближающегося Данмора и, несмотря на то, что истинная причина его настроения была известна только графу Рошфору, последние уже не разделяли общего веселья.
- Сто пятьдесят фунтов за поцелуй, - звонко рассмеялась Реджина. - Кто предложит больше?
Девушка проскользила игривым взглядом по лицам всех сидящих за столом и, когда круг уже должен был замкнуться, она обернулась и увидела его. Она успела лишь тихо ахнуть, прежде чем до нее дошел смысл происходящего. Рош спрятал лицо в ладонях, пытаясь не выдать своих мыслей окружающим. А герцог, напротив, немного успокоился и произнес твердым, не терпящим возражений тоном:
- Пришлите счет завтра мне в контору, О"Флэнеган. И больше не позволяйте себе подобного обращения с этой дамой.
Реджина соскучилась по нему, безумно. Даже несмотря на то, что в последние два дня она самым старательным образом вычеркивала его из своей жизни. Но все же гордость в сердце девушки родилась прежде, чем чувства к Данмору. И больше всего на свете она ненавидела, когда мужчины относились к ней, как к вещи, когда решали за нее и в ее присутствии говорили о ней в третьем лице.
- Я сама в состоянии оплачивать свои долги, - резко возразила она.
- Как тебе будет угодно, но сейчас ты уйдешь отсюда вместе со мной.
- Нет! Да какое право ты имеешь указывать мне, что делать? - закричала она ему прямо в лицо.
- Какое право? - он тоже перешел на повышенные тона. - Да потому что ты моя...
- Будущая родственница! - вовремя вмешался Рош. - Реджина, тебе лучше сделать, как говорит герцог. В конце концов, он ведь заботится о репутации своей семьи.
Яростный взгляд Реджины, устремленный на графа, немедленно потух, уступая место благоразумию.
- Извините, ваша светлость, - пробормотала она, пряча от него глаза и приседая в неуместном книксене - если бы ситуация не была накалена до предела, наверняка нашелся бы тот, кто оценил бы несуразность книксена в подобном наряде.
- Извинения приняты, мы уходим.
Как бы ни хотелось девушке снова воспротивиться его назойливой власти, но это было бы со всех сторон неприлично. Ей оставалось лишь молча последовать за ним в вестибюль, а оттуда на улицу.
Джордан дал сигнал своему кучеру, и когда тот подъехал ближе, он сказал Реджине все еще довольно раздраженным тоном:
- Залезай, мы едем ко мне.
- Ты в своем уме? Я возьму наемный экипаж и поеду к себе.
- Нет, Реган. Это не обсуждается.
- А если я не хочу? - продолжала упрямиться Реджина.
Джордан ничего не ответил на ее провокацию, вместо этого он стиснул ее локоть, без лишних слов впихнул девушку в экипаж и последовал за ней.
- Как ты смеешь? - прошипела она, как только они остались одни.
- В чем дело, Реган? Ты разве не соскучилась? - холодно улыбнулся он.
- Отвези меня домой, - потребовала она, оставив без внимания его реплику.
- Я и везу тебя домой. К себе.
Реджина поняла, что дальше спорить с ним абсолютно бесполезно, так что она отвернулась, делая вид, что темные переулки интересуют ее куда больше, чем собеседник. Сам Джордан не стал настаивать на продолжении беседы и сохранял молчание до самого дома.
Когда экипаж, наконец, остановился, герцог быстро вышел, открыл дверцу своей спутнице и с нарочитой галантностью помог ей выйти. Реджина шла с высоко поднятой головой, не обращая на него ни малейшего внимания. Он впервые вводил ее в свой дом столь открыто, но девушка ни за что на свете не доставила бы ему удовольствия, затеяв ссору из-за этого. Она также проигнорировала изумленных слуг, столпившихся у лестницы, когда они поднимались на второй этаж. Наконец, двери спальни его светлости закрылись за ними, и Джордан прервал молчание:
- Никогда больше не смей выкидывать такие фортели.
- Не вижу ни одной причины, по которой я должна была бы отказаться от старых привычек. Тебе придется смириться с тем, что моя жизнь принадлежит только мне одной!
- Пока ты моя любовница, ты должна вести себя как положено! - они впервые ругались по-настоящему, да еще так громко, что их крики слышал весь дом.
- Как положено кому? Любовнице? Для них тоже есть этикет? Прости, но, кажется, свод этих правил ни разу не попадался мне на глаза.
- Прекрати! Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
- Зато ты совершенно не понимаешь меня! Я не твоя собственность и никогда не буду принадлежать тебе! - эти гневные слова, жесткими ударами сорвавшиеся с ее губ, достигли своей цели.
- Ты уже принадлежишь мне! Мне одному! Запомни это хорошенько! И я никогда не позволю какому-то сопляку делать из тебя шлюху!
- Слишком поздно! Шлюху из меня уже сделал ты! - запальчиво бросила она и, пока он приходил в себя после этого обвинения, она поспешила исчезнуть в ванной.
Реджина чувствовала, как слезы наворачивались ей на глаза и готовы были вырваться наружу в любую минуту. Она душила свои рыдания, сколько могла, но оказалась недостаточно сильной на этот раз. Девушка беспомощно забилась в дальний угол просторной ванной комнаты, медленно сползла вдоль стены, к которой прижалась дрожащей от еле сдавливаемых стонов спиной, и, словно ребенок, свернулась калачиком на полу. Слезы текли рекой, ее дыхание сбилось так сильно, что она вздрагивала при каждом вдохе. Она прижимала колени к подбородку, пытаясь собраться, но это не помогало. Вдруг она услышала из-за двери тихий примирительный голос Джордана:
- Реган, пожалуйста, открой дверь.
Она не отвечала. Хотя надежды на то, что он не слышал ее всхлипываний, у нее почти не осталось, девушка не хотела демонстрировать ему свою слабость, говоря с ним сбивающимся голосом. Он позвал еще раз, но она продолжала хранить молчание, и тогда он, немного навалившись на дверь, просто высадил ее.
Девушка слышала, как он вошел, но не хотела смотреть на него и прятала лицо в ладонях. Он медленно подошел ближе и присел на корточки возле нее. Какое-то время он молчал, не решаясь произнести ни слова. В эту минуту Джордан чувствовал себя самым последним негодяем.
- Ну пожалуйста, милая, прости меня, - наконец, вымолвил он охрипшим голосом, обнимая ее.
Реджина попыталась отстраниться, но от этого ее истерика только усилилась, выпивая из нее последние силы. Ее слабые маленькие кулачки еще какое-то время продолжали безрезультатно стучать по его широкой груди. Как же больно ей было осознавать сейчас, что она гонит от себя не его жестокость, а его нежность и искреннее раскаяние. Именно его любви она боялась больше всего на свете. Сейчас она плакала не от обиды, а из-за счастья, которое им не суждено разделить. А он просто обнимал ее и медленно, успокаивающе гладил по волосам, шепча на ухо какую-то приятную чепуху.
- Хочешь, я скажу тебе правду? - мягко предложил он.
- Только если она мне понравится, - все еще всхлипывая, ответила она.
- Думаю, это намного лучше, чем все, что я говорил прежде.
Реджина больше не проронила ни слова, и Джордан решил, что сейчас самое время для откровенного разговора.
- Я соскучился. Ужасно соскучился. Я даже вернулся на день раньше, потому что не мог выносить нашей разлуки. А когда я увидел тебя с этим молокососом, я просто обезумел... от ревности.
- Ты серьезно? Но ведь Алекс еще совсем мальчишка, я смотрю на него как на брата.
- Только вот он питает к тебе отнюдь не братские чувства.
- Что, однако, не оправдывает скандала, который ты устроил.
- Если бы эта ситуация возникла снова, я поступил бы также. Я прошу у тебя прощения не за это, а за то, как я только что разговаривал с тобой.
- Ты сделал мне очень больно, - слабым голосом произнесла она, подняв на него блестящие от слез глаза.
- Я знаю, любимая, я настоящий глупец. Но ты ведь простишь меня? - легкая улыбка тронула его губы и сделала его лицо по-ребячески очаровательным. Таким Джордана видела только Реджина, и она знала это. На людях он был суровым, резким, безразличным, иногда даже грубым. Но для нее он становился совсем другим. И девушка понимала ясно, какое из его лиц настоящее.
- Конечно, я прощаю тебя. Но сейчас я должна уйти, - с этими словами девушка поднялась.
- Нет, пожалуйста, не уходи сегодня, - взмолился герцог, не выпуская ее руку.
- Нам обоим надо побыть одним. И тебе, и мне есть о чем поразмыслить, - рассудительно заключила она и вышла из его комнаты.
Как только она исчезла, Джордан почувствовал себя еще более несчастным. Строчка за строчкой он вспомнил злополучное письмо Роша, затем свою безумную ревность к О"Флэнегану и, наконец, слезы Реджины. Прежде она никогда не плакала, по крайней мере, не у него на глазах. Она смеялась, злилась, выходила из себя, но ни разу не плакала. Герцог и впрямь считал себя ужасным подлецом после того, как он говорил с ней. Зная, что ей забили голову нелепицей о его предстоящей свадьбе, он мог бы понять ее. В конце концов, она действительно не учинила ничего такого, чего не делала раньше. Однако теперь уже никогда не будет как раньше, ни для него, ни для нее. Джордан знал, что он любит ее, собирается сделать ей предложение, и ни общество, ни политика не встанут между ними. В очередной раз приняв это решение, он направился к своей постели. Без Реджины она казалась ему совершенно необитаемой, но скоро все встанет на свои места.
А девушка думала совсем иначе. Она почти искренне сожалела, что отплывает в Америку не завтра, что какие бы веские доводы ни приводил ее рассудок, она все равно любила Джордана совершенно бесконечно, и эта любовь делала ее все более несчастной с каждым днем. Пока они не могут не встречаться, нужно держаться как можно более сдержанно, решила она. Чем ближе они станут за эти дни, тем труднее будет забыть его. Нужно порвать эту связь, пока не стало слишком поздно.
Однако на следующий уикенд был намечен день рождения Джордана, и пропустить его Реджина не могла ни под каким видом. Герцог уже сообщил ей, что они отправятся в Данмор-Холл и разделят праздник лишь с немногими избранными гостями. Говоря начистоту, Джордан пригласил только свою сестру Кристину, кузена с маркизой, Китти, Роша и, разумеется, Реджину. Его не самый хитроумный план заключался в том, чтобы провести все это время со своей возлюбленной, а друзья должны были обеспечить безупречное алиби.
Внезапная размолвка молодых людей несколько расстраивала обоих, но герцог был преисполнен решимости все исправить. Проведя бессонную ночь в холостяцкой постели, он уже знал, что первым делом следует объяснить королеве, что никакой свадьбе не бывать, что он женится только по собственному выбору, даже если это будет стоить ему титула. Почему-то такая перспектива отнюдь не казалась ему невосполнимой потерей, в отличие от возможной разлуки с Реджиной. Куда большей ценностью ему представлялась долгая и счастливая жизнь с единственной женщиной, которая была ему по-настоящему дорога. И что это с ним стало? Когда всего несколько месяцев назад Рош предостерегал друга от опасности попасться в сети сумасбродной вертихвостки, Джордан был совсем другим человеком. Да и она была другой. Они оба изменились, и герцог знал, что это только начало.
К сожалению, разговор с королевой мог состояться не раньше, чем на следующей неделе, ведь эта была уже на исходе, и необходимо было хлопотать об отъезде в деревню. Но перед этим герцог собирался еще раз извиниться перед Реджиной и выбрал для этого старый, как мир, способ.
Девушка сидела у окна в небольшом уютном кабинете своего любимого ресторана, где обедала в компании маркизы. Фазан был превосходным, а вино просто восхитительным, но настроение оставляло желать лучшего. А Шерри как хорошая подруга изо всех сил пыталась поддержать ее.
- Милая, я слышала в Америке сейчас поистине безграничные перспективы для предприимчивых людей - таких, как ты. Так что тебе там очень понравится! Только представь, сколько интересных знакомств ты заведешь, сколько новых отраслей освоишь, сколько денег заработаешь!
- Наверняка! - поправила ее маркиза. - И Китти там больше понравится, эти скучные англичане не по ней! Ей нужен муж, который оценил бы ее добродушие и непосредственность.
- К сожалению, мы и не замечаем, как она постепенно их утрачивает, превращаясь в такое же бездушное существо, как я...
Маркиза с грустью посмотрела на подругу, но так и не смогла найти слов, чтобы возразить. Если сказать, что Реджина вовсе не бесчувственна, то это лишь причинит ей еще большие страдания. "Нет ничего ужаснее в целом мире, - подумала маркиза, - чем смотреть в опустошенные глаза своего друга". Еще несколько минут они сидели молча, как вдруг раздался громкий стук в дверь их кабинета, и через мгновение на пороге появился официант.
- Мисс Джеймс, к вам его светлость, герцог Данмор.
Реджина шумно втянула воздух и постаралась собрать последние остатки самообладания, чтобы как можно скорее выставить его отсюда. Ее глаза метали молнии, когда встретились с его радостным взглядом.
- Добрый день, дамы! Приятного аппетита! - дружелюбно начал Джордан, едва дверь за официантом закрылась.
- К чему этот спектакль? - сквозь зубы прошипела Реджина. Не хватало только, чтобы кто-нибудь из посетителей услышал их разговор и начал распускать сплетни.
Но герцог и не подумал отвечать на ее вопрос, а вместо этого широко улыбнулся, выдвинул себе стул, уселся поудобнее, будто вовсе не собирался уходить, и взял руки Реджины в свои, слегка наклонившись к ней.
- Маркиза, я надеюсь, вы не станете распространяться о сцене, свидетельницей которой вы сейчас станете, - проговорил он, не сводя взора с Реджины.
Шерри замерла, готовая услышать что-то совершенно неожиданное и выражая согласие самым несвойственным ей способом - молчанием.
- Ты сказала, нам обоим надо подумать. Я не сомкнул глаз, Реган, я размышлял всю ночь. Завтра на рассвете мы отбываем в Кент, и я хочу, чтобы ты знала: твое общество - лучший подарок для меня. Мы начнем все с начала и не станем повторять ошибок. Обещаю, ты не пожалеешь!
- Послушай, - нетерпеливо перебила его Реджина. - Я поеду с тобой в Данмор-Холл, ты же знаешь. Но у нас нет будущего! Я не понимаю, чего ты пытаешься добиться сейчас?
- Ты не права, и я докажу тебе это. Я знаю, что временами веду себя, как настоящий эгоист, но я готов искупить вину, - сказал он и достал из кармана квадратный футляр, обтянутый синим бархатом.
Реджина была так удивлена, что не успела толком воспрепятствовать его следующему жесту. А маркиза тем временем перегнулась через стол и тихо ахнула, как только герцог открыл коробку. Сапфировое колье самой тонкой работы, дополненное элегантными сережками, искрилось и переливалось в солнечных лучах.
- Под цвет глаз, - заговорщицким тоном прошептал герцог.
- Ты невнимателен, у меня зеленые глаза, - с ядовитой усмешкой отпарировала девушка.
- Только не в моей постели, - самодовольно заключил он.
- Не понимаю, о чем ты, - запальчиво начала Реджина, - в любом случае, ты должен немедленно вернуть эти вещи ювелиру!
- И не подумаю! Я хочу сделать тебе подарок и сделаю! - возразил герцог.
- Об этом не может быть и речи! Я просила тебя не совершать подобных глупостей! Любой нормальный мужчина на твоем месте был бы счастлив сэкономить на любовнице!
- Джордан, не слушай ее! - вмешалась маркиза. - Ты с ума сошла, Реджи! Отказываться от такой красоты совершенно непростительно! Будь разумной - пусть это прекрасное ожерелье останется тебе на память... Ведь уже через неделю ты будешь на пути в Америку.
Герцог бросил гневный взгляд на Шерри и вспыхнул:
- Она никуда не поедет! Реджина останется со мной! Навсегда!
- Навсегда с тобой останется разве что твоя испанская женушка, а Реджи тоже имеет право на счастье!
- Ни один человек на свете, кроме меня, не сможет сделать ее счастливой, - упрямо гнул свою линию Данмор.
- Хватит! - заговорила, наконец, Реджина. - Если вы оба сейчас же не замолчите, весь ресторан сбежится подслушивать под дверью.
И, выждав, небольшую паузу, обратилась к герцогу:
- Я приму это колье, если ты немедленно уйдешь. Похоже, это единственный способ предотвратить скандал.
- Как тебе будет угодно, - выпалил Данмор. - Но знай, Реган, ты никуда не поедешь.
Реджина ничего не ответила, но этого и не требовалось, потому что герцог вышел так быстро, что девушка едва успела перевести дыхание.
Все решения были приняты. Отступать некуда. У них осталось лишь несколько дней...И каждый из них она проживет, как последний, не оглядываясь в прошлое и не задумываясь о будущем.
Данмор-Холл был так же великолепен, как и в тот день, когда Реджина покинула его. Его каменные стены царственно возвышались над прекрасными садами вокруг. Дело близилось к зиме, поэтому многие цветы уже дремали в ожидании нового сезона, когда они снова смогут пробудиться, чтобы дарить миру свою хрупкую красоту. Несмотря на холодное время года, трудолюбивые садовники поместья позаботились о том, чтобы и осенние пейзажи не теряли своего очарования. "Этот дом самый красивый на свете!" - подумала Реджина, глядя из окна кареты на величественный особняк. "И конюшня на месте," - улыбнулась она про себя. Джордан ехал в другом экипаже, поэтому она не могла угадать по его лицу, помнит ли он об их уговоре. Ей почему-то вдруг стало жаль, что она не может видеть его глаз, которые рассказывали ей обо всем, что у него на душе.
Как и запланировали, они покинули Лондон на рассвете, и к вечеру уже были на месте. Некоторое время ушло на то, чтобы все гости расположились в своих комнатах, после чего им предстоял восхитительный ужин из восьми блюд, не считая закусок и десертов. Но основное торжество планировалось на завтра - именно в этот день герцогу должно было стукнуть тридцать три.
Однако сегодняшний вечер как нельзя лучше подходил для подарков Реджины. Для нее было очень важно поздравить именинника первой.
Ужин немного затянулся - уж очень ладная подобралась компания, темы никак не могли иссякнуть, ведь надо было обсудить и семейные дела, и бизнес, и политику, не забыть пошутить над Берти и его новой пассией - французской актрисой, перебрать последние сплетни и конечно же сделать первые ставки на весенние королевские скачки, которые были уже не за горами.
Дело уже близилось к полуночи, когда утомленные гости вспомнили, что пора бы и честь знать, и отправились на боковую. Провожая их и желая всем спокойной ночи, Джордан и Реджина обменялись многозначительными взглядами. Через несколько минут они нашли друг друга в темном коридоре и, взявшись за руки, на цыпочках прокрались в библиотеку.
- Что мы здесь делаем? - взволнованно поинтересовался герцог.
- Имей терпение, - загадочно ответила Реджина, а сама тем временем взяла со столика с напитками бутылку французского коньяка. - То, что нужно, - подытожила она.
Данмор улыбнулся. Он был заинтригован. Что она задумала и при чем здесь коньяк?
- Я рада, что ты сохраняешь верность своим слугам.
- В смысле? - с каждой минутой он понимал все меньше.
- Кора все еще работает на кухне, а Тони по-прежнему конюх.
Не успел Данмор обрушить на нее новую лавину вопросов, как девушка вытащила его на улицу, провела вдоль восточной стены до самого входа в кладовую, а затем вручила ему бутылку и полезла под дверь с куском колбасы, который до этого так предусмотрительно стащила на кухне. Герцог был в шоке. Или в восторге. Ему сложно было понять, что он сейчас чувствует - потому что это он явно чувствовал впервые. Благонравные воспитатели научили его аристократическим манерам, но начисто лишили детства, полного проказ и невинных шалостей.
- Итак, - наконец изрекла Реджина, поднимаясь с колен и отряхивая юбку одной рукой, в другой она держала кошку. - Урок первый. Чтобы украсть лошадь, нужно 3К: кошка, коньяк и Кора. Могут быть и другие варианты. Но этот срабатывает всегда. По крайней мере с Тони.
- Интересно... А как ты додумалась до этого в детстве?
- Я не буду перечислять тебе все неправильные способы, а также предоставлять подробный отчет обо всех с треском провалившихся попытках обокрасть тебя. Скажу лишь одно: метод проб и ошибок весьма неплох в действии при наличии достаточной мотивации, чтобы эти самые пробы не прекращать, несмотря на все ошибки.
- И все же не совсем понятно, что мы будем делать дальше, - его глаза горели, как яркие искры пламени в разгорающемся камине.
Они двинулись по направлению к небольшому коттеджу, который занимала большая часть прислуги. В хозяйском доме спали только лакеи и дворецкий. Реджина заметила неяркий свет одинокой свечи в нужной комнате. Кора не спит. Сегодня им везет. Она отобрала у герцога бутылку, вручила ему кошку и жестом приказала ему отойти подальше. Сама же она аккуратно водрузила коньяк на подоконник, быстро постучала в ставню и опрометью бросилась к Данмору, который так удачно устроился за дровником.
- И что теперь? - снова полюбопытствовал герцог.
- Тони неравнодушен к Коре. А Кора неравнодушна к коньяку.
Кора высунулась в окно, затем вышла на порог, обнимая бутылку с вожделенным янтарным нектаром, и внимательно посмотрела по сторонам. Никого не обнаружив, она пожала плечами и, с улыбкой глядя на нежданный подарок, вернулась в свою комнату.
- Ты настоящий манипулятор, - с восхищением отметил он.
- То ли еще будет, - многообещающим тоном пообещала девушка.
Немного погодя она на корточках подобралась к окну Коры и осторожно заглянула внутрь. Кухарка сидела за столом, прислонившись спиной к стене и, зажмурившись как сытая кошка, дегустировала коньяк. Реджина улыбнулась. Дело за малым. Она сняла с крюка у двери синий плащ Коры и, облачившись в него и затянув застежки покрепче, приблизилась к Данмору.
- Пора.
Он последовал за ней, все время осматриваясь, словно не его конюшню они собирались обчистить нынче ночью, а совершенно чужую. Словно все было по-настоящему. Это непередаваемое ощущение...
Когда они добрались до конюшни, Данмор остался в тени, а Реджина выступила вперед, однако держась на порядочном расстоянии от стража ворот.
- Кора? - отозвался конюх, узнавший свою возлюбленную по ярко-синему плащу.
- Ты еще не позабыл дорогу в мою комнату, сладкий? - снова услышал он ее кокетливый шепот.
- Ты серьезно, Кора? И не передумаешь? - с этими словами он начал неумолимо приближаться.
- Стой, кто-то идет, - солгала Реджина, чтобы остановить его.
Она несколько раз огляделась по сторонам и быстро пробормотала:
- У меня есть бутылка отличного коньяка и теплая постель, сладкий. Я не передумаю. Смотри, чтоб никто тебя не видел и приходи, я жду тебя, - прошептала она и скрылась из виду.
Затем девушка молниеносным движением сорвала с себя плащ, спрятала его в стоге влажного сена и вернулась к Данмору.
- Остались собаки, - пробормотала она, как только Тони неровной походкой прокрался мимо них.
- И она правда не откажет ему? - с опасением спросил герцог.
- Тебе ли не знать, что когда Кора выпьет, она никому не отказывает? - со снисходительной улыбкой поддела его девушка.
У герцога действительно были интрижки со служанками, когда он был еще подростком. Кора тогда была молода и особенно аппетитна, но вот откуда Реджина знает о том, что без бокала доброго вина с ней трудно было сладить? Однако спросить он так и не решился.
- Нужно зайти с южной стороны, - с видом эксперта объявила Реджина.
- Почему?
- Доверься мне.
Они обогнули конюшню и приготовились. По команде Реджины Данмор вытащил кошку из-под плаща и швырнул ее в круг света фонаря. Бедняжка приземлилась на четыре лапы, что было весьма кстати, потому что собаки отреагировали на ее появление мгновенно. Все было рассчитано идеально: к югу простиралось пастбище, а к северу - сама конюшня, а за ней высился Данмор-Холл. Кошка побежала от собак, то есть на юг, через поле в лес, где животным предстояло еще долго играть в прятки и догонялки. Реджина схватила герцога за руку и потащила к воротам, которые украшал увесистый замок.
- Я не захватил ключ, - с сарказмом отметил Данмор.
- Не беда. Урок второй: всегда быть готовыми к импровизации, - сказала она ловко вытащив из незамысловатой прически две шпильки.
Затем девушка опустилась на колени перед замком и начала сосредоточенно там копаться.
- Ты и это умеешь? Взлом? - герцог не мог поверить своим глазам.
- У меня много талантов, - заключила она, сняв замок.
Победоносно улыбаясь, девушка поднялась на ноги, толкнула тяжелую дверь и пригласила его светлость войти:
- После вас.
Он переступил порог собственной конюшни, словно это была сокровищница египетского фараона. Лошади узнали хозяина и продолжили мирно томиться в своих стойлах.
- Какого ты хочешь? Султана? - спросила Реджина, заплетая волосы в тугую косу.
- Я позволю тебе первой выбрать, ты заслужила, - проговорил завороженный герцог.
- Тогда я возьму Афину, она мне приглянулась, когда ты объезжал ее в один из дней перед свадьбой Китти, - сказала девушка и вывела буланую кобылу из стойла.
Умелыми движениями она оседлала лошадь и снарядила ее всем необходимым. Затем отстегнула свою длинную юбку и спрятала ее в седельную сумку, оставшись в лишь в соблазнительно облегающих бриджах.
- Отличный выбор, - прокомментировал Данмор и вывел для себя высокого и жилистого арабского скакуна - Черного Султана.
Герцог приготовил коня столь же быстро, не медля вскочил на него и бросив через плечо лишь краткое "Вперед!" вихрем вылетел из конюшни. Реджина не отставала. Скачка выдалась невероятная: терпкий вкус приключения на губах влюбленных авантюристов дополнялся ярким контрастом между разгоряченной плотью и холодным ветром с моросящим дождем промозглой осенней ночи. Они смеялись и играли, то и дело обгоняя друг друга, пока не добрались до одиноко стоящего маленького коттеджа, из котором так заманчиво разливался тусклый свет догорающего камина.
- Мы на месте, - объявил герцог и спешился.
Реджина последовала его примеру. Они расседлали лошадей и привязали их под навесом.
- Если ты не возражаешь, я воспользуюсь традиционным способом, чтобы войти, - отметил Данмор, повернул ключ в замке и отворил дверь.
Девушка улыбнулась и последовала за ним. Джордан подбросил в огонь несколько поленьев и приблизился к Реджине, которая уселась на край стола в своих невозможных бриджах. Они оба все еще тяжело дышали, волосы были растрепаны, одежда в беспорядке, кожа мокрая от солоноватой смеси дождя и пота. Он сжал ее лицо между ладоней и поцеловал ее так медленно, так упоительно, что у нее закружилась голова. Затем он запустил пальцы в ее спутанные черные локоны и продолжил ласкать языком и губами каждый сантиметр ее горячей влажной кожи, такой знакомой на вкус.
- С днем рожденья, - проговорила Реджина где-то между своими прерывистыми вздохами.
Джордан тихо рассмеялся, уткнувшись носом ей в шею, проделал дорожку из поцелуев до самого ее уха и прошептал:
- Помнишь о моем подарке?
Реджина что-то невнятно промычала, на большее она не была способна, потому что Джордан расстегнул ее жилетку и принялся играть с ее соском сквозь тонкую прилипшую к телу рубашку, которая не оставляла никакого простора воображению.
- Я хочу, чтобы ты осталась со мной до утра, - продолжил он, бросая на пол свою куртку. - Я хочу проснуться рядом с тобой.
Говоря это, он смотрел ей прямо в глаза, даже не пытаясь дотронуться до нее, хотя им обоим было ясно как день, что своими прикосновениями он мог заставить ее дать согласие почти на все, что угодно. Однако, важно было согласие совсем иного рода - то, которое она дает сама.
- Да, - бесхитростно ответила Реджина.
Джордан облегченно выдохнул. Он положил свою ладонь на ее затылок и прислонился своим лбом к ее лбу, но лишь на минуту, чтобы запомнить этот момент как можно лучше.
Затем он снова поцеловал ее - на этот раз страстно и порывисто, опустив руки на ее бедра и прижав их к своим, чтобы жар их тел наконец-то соединился в одно целое. Его пальцы проворно расстегнули оставшиеся пуговицы на жилете и бриджах девушки, а затем он почти грубо избавил ее от мокрых пут одежды. Реджина осталась в одной рубашке, когда он повалил ее на стол и, немного приподняв ее бедра, прикоснулся губами к ее животу. Неровно дыша, он опускался все ниже, пока его язык не встретился с ее разбухшей и заметно пульсирующей от желания нежной плотью. Девушка шумно втянула воздух и выгнулась навстречу его ласкам. Губы герцога мягко посасывали ее затвердевший бугорок, пока его язык мерно надавливал на самый его центр, всякий раз безошибочно находя чувствительное место. Не прошло и нескольких минут, как Реджина громко застонала и бурно кончила.
Джордан сделал шаг назад и оказался у постели. Он обессилено опустился на нее, все еще наполовину одетый и полный неудовлетворенного желания. Реджина медленно выпрямилась и села на столе, совершенно обескураженная новыми ощущениями. Затем она улыбнулась той хищной улыбкой, которой научилась у Джордана, в одно мгновение соскользнула со стола и забралась на герцога.
- Я тоже хочу так попробовать, - прошептала она, прикусив губу.
Ее тонкие пальчики не спеша стали расстегивать его рубашку и брюки, пока ее влажные губы покрывали поцелуями его грудь и живот. Джордан издал какой-то хриплый стон, когда она взяла в руку его твердый горячий член и с любопытством облизала головку. На секунду их взгляды встретились, она вновь улыбнулась и погрузила его в рот так глубоко, как только это было возможно. Герцог откинул голову назад и закрыл глаза, но сдержать шумного дыхания так и не сумел. А Реджина тем временем проделывала это снова и снова, с каждым разом втягивая его член все глубже и глубже, слегка поворачивая его, играя языком с головкой, мягко и изучающее ощупывая пальцами каждый сантиметр его чувствительной территории.
Данмор знал, что долго так не выдержит, поэтому он нежно отстранил ее, перевел дыхание и поднял девушку на ноги. Затем герцог подвел ее к умывальному столику, поставил лицом к зеркалу, слегка нагнул, а сам пристроился сзади и медленно ввел свой член в ее лоно. Девушка закусила губу от удовольствия и встретилась с Джорданом взглядом в зеркале. Он положил обе руки ей на бедра и стал входить в нее все быстрее, пока спустя минуту их тела не задрожали во власти ослепительного оргазма.