Гримачёва Вера Александровна : другие произведения.

История одного путешествия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Немного странная фнтастика. Пока затрудняюсь определить жанр.


Правдивая история одного путешествия, которое могло бы закончиться весьма трагически.

   Я без мамочки и без папочки
   В путь отправилась из Москвы
   Нет бесстрашнее Красной Шапочки
   И наивнее нет... Увы...
   Однажды под вечер, числа этак двадцатого сентября две тысячи шестого года я, будучи в слегка трезвом состоянии, решился-таки, наконец, во что бы то ни стало, покинуть пределы своей родины и убраться от неё куда подальше. Всё равно куда, лишь бы подальше. Туда, где меня никто не знает, и где я никого не знаю. Сменить место своей дислокации. Вообще всё сменить. Надоело мне всё. Понимаете? Надоело. Каждый день одно и то же. И ведь тут не скажешь с особой уверенностью, что всё это дело хотелось бы сменить весьма радикально. Нет. Хотелось сделать те самые неуловимые изменения, которые на первый взгляд и вовсе не заметны. Хотя... О чём это я говорю?
   Если уж говорить совсем на чистоту, то я всем надоел. Нет... Опять не так.
   Я просто решился бежать. Скорее всего, так оно и выглядело. Это, знаете, походит на побег из тюрьмы. Из мест заточения. Из замкнутого общества, где насовершал уже своих грубых, иногда даже гнусных ошибок. В основе своей, конечно же, глупых. На основе которых это самое общество составило о вас очень неприглядное для вас самих мнение, менять которое не собирается, как бы вы ни крутились. Меня это их мнение вовсе не устраивало. Не устраивало их отношение ко мне, которое этим мнением было продиктовано. Уж поскольку изменить его я не мог, то и решился на побег. Но что делать заключённому, который в любой момент может покинуть свою тюрьму, но которому некуда бежать? Да даже если он убежит - он всё равно вернётся обратно. Такая же ситуация была и у меня.
   Ну что я, глупый, что ли? Разве до этого не совершал подобных попыток бегства? Всегда возвращался. Всегда. От себя, как говорится, не убежишь. Вот и не стал я, очертя голову, нестись куда глаза глядят. Хоть и глядели они у меня далеко. Да и возможности были. Но не стал так вот сразу. Бывали уже случаи. Плачевные, в некотором роде. Хотелось в этот раз безвозвратно. Наверняка. Опираясь на прошлые свои ошибки, стараться не наделать их снова.
   С такими вот мыслями, в полусознательном состоянии, я и отключился.
   Не знаю, что было бы в дальнейшем, если бы я в тот раз записал их на бумагу. Возможно, что ничего и не случилось бы. Записал бы и забыл бы с чувством выполненного долга. А так...
   А так я проснулся утром, не помня, что за идея пришла ко мне вечером. Просто не помня. Даже не помня, что она приходила. Думаете, я забыл про это? Нет. Она осталась в подсознании. Не перекачал я её оттуда в старую, потрёпанную тетрадь. И что бы там ни говорилось, а в подсознании она продолжала обрабатываться. Странная, признаться честно, мысль эта была.
   Подсознание - это вообще штука сложная. Как бы мостик между нами самими и нашим внутренним "Я". Гораздо более умным и могучим, чем это дозволено самой природой. Хотя, в этом вопросе, я не совсем уверен. Ой, природой ли?

***

   Говорят, если отправляешься в далёкое путешествие, и тебя при этом провожает дождь, то будет тебе счастье. Дождь шёл с самого утра. Хиленький дождик. Слегка моросил. Но и это было приятно. Счастья очень хотелось. А вместе с дождём провожали и мать с отцом. Провожал бы ещё и племянник, но он не умел ходить. А если и умел, то только под себя. Это в силу критически малого возраста.
   -Ну, удачи. - Отец крепко пожал мне руку. - Если что, возвращайся. Мы тебя всегда ждём.
   -Ага.
   Я вышел из машины и направился на автовокзал. Скоро уже должен был подойти автобус. Хотелось бы его дождаться в одиночестве. Без той тягостной атмосферы, что создаётся родителями при проводах своего ребёнка к чёрту на кулички. Навстречу из магазина шла мама. Несла в руках какой-то свёрток.
   -Вот, успела. Держи. - Сказала, протягивая его мне.
   -Что это?
   -Подарок. Футболка с надписью "Зубцов". Чтобы помнил, откуда ты.
   -Спасибо. - Я взял футболку. - Интересно, влезет она в сумку или нет.
   -Влезет. Куда денется? - Мама. Всегда беспокоится. - Только она размером великовата. Других не было.
   Футболка влезла. В тот же боковой карман на сумке, где уже нашёл своё место Апельсинчик. Апельсинчик - это игрушка детская. Слегка мягкая. Больше похожая на бормотунчика, нежели на что-то другое. Моя любимая игрушка. И ничего тут смешного нет. Нравится мне он, и всё. Вот и захватил с собой в дорогу.
   -Смотри там, на вокзале всякую гадость не покупай, не ешь. А то будет отравление.
   -Мам, ну что я, не знаю, что ли?
   Мне ли не знать. В мой прошлый побег два месяца на вокзале жил. Насмотрелся на эту гадость. Насмотрелся на людей, что её едят. Что-то как-то неаппетитно они после этого выглядели. С тех пор зарёкся есть подобную, очень дорогую, надо сказать, бяку.
   -Ну, до свидания? Я пошёл? - Я поцеловал маму в щёчку, подобрал свою сумку и пошёл на вокзал.
   До автобуса оставалось не так уж и много времени. Родители обещали, что будут ждать, пока я сяду в него. Хотя я и просил, чтобы не ждали. Не люблю таких вот тягостных прощаний. Всегда было проще развернуться и уйти, чем ждать. Смотреть и просто ждать. Странные они. Раньше сразу же уезжали, как только я выходил из машины, а в этот раз решились подождать. Может быть, тут всё дело в дальности поездки. Не знаю. Но путь мой, надо признать был неблизкий. Сначала до Москвы, а потом... Потом очень далеко. Много дальше, чем мне представлялось первое время, много дальше, чем кто-либо мог вообразить.
   -Уважаемые пассажиры...
   Динамик хрипел. Я и не знал, что он есть на нашей станции. Никогда он не разговаривал. Сегодня, по-видимому, специально для меня решил сделать исключение.
   -Отправляется автобус до Москвы. Просьба занять места согласно купленным билетам.
   Народу было много. Все толпились у открытой двери автобуса, стараясь войти в него побыстрее. Применительно к данной конкретной ситуации, можно было сказать, что они старались влезть, поскольку именно так оно и было. Я в тайне порадовался за себя, что купил билет заранее. На всех их просто не хватило. А трястись, стоя три часа, очень не хотелось. Хотелось скорее сесть на своё законное место и думать о чём-то интересном. А подумать ведь было о чём.
   С трудом я пробирался между креслами. Моё место было далеко. Пассажиры, вошедшие до меня, никак не хотели усаживаться. И вроде ничего не мешало им, а стояли в проходе, как вкопанные. Вот девушка какая-то замешкалась, выставив в проход свой пышный зад. Уж и не знаю, чего мне больше всего в этот момент хотелось: пнуть её ногой или просто ущипнуть. Скрепя сердце протиснулся. Но оставалась ещё и сумка, которая была слишком широкой, чтобы свободно перемещаться между креслами наравне со мной. Застревала. Упёрлась в зад девушки. Та его всё никак не могла убрать. Не знаю, что она там делала, но меня это раздражало. Дёрни я тогда свою сумку сильнее, и её просто размазало бы по стеклу. Не стал делать и этого. Человеколюбие. Что уж тут поделаешь? Её просто столкнуло на того пассажира, что сидел у окна. Охи, стоны, негромкая ругань, довольный пассажир, оказавшийся юнцом моего возраста.
   Кое-как удалось добраться до своего места. И тут незадача. Место оказалось занято каким-то худощавым мужичком. На вид ему было лет сорок-сорок пять, однако, учитывая степень алкоголизма, столь ярко выраженную на его лице, можно было дать и все тридцать. Рано стареют алкоголики теперь. Очень рано.
   Я достал свой билет, на всякий случай сверил номер места, написанного на нём и номер, написанный над креслом. Всё сходилось. Тридцать два на тридцать два.
   -У меня тридцать второе. - Обратился я к обоим пассажирам сразу. Вторым из них была миловидная девушка с наушниками от плеера в ушах. По всему было видно, что уж она-то точно едет до Москвы. А вот мужичок нет.
   Он-то и поднялся спокойно с насиженного места, уступая его мне. Ох, как же мне хотелось с ним поругаться, как я мечтал о том, чтобы он начал выступать, чтобы не отдавать мне его. Столько я ему всяких убедительных ответов заготовил. Люблю я конфликты и споры с людьми, когда заведомо известно, что я прав. Ох, как люблю. Но даже такой маленькой шалости не смог себе устроить. И алкоголики встречаются вежливые и понимающие.
   Наконец-то мне удалось занять своё законное место. Большую сумку с трудом запихал под кресло. Она хоть и казалась большой, но была довольно-таки мягкой. Легко сдавливалась. Девушка с видимым облегчением вздохнула. По всему было видно, что не нравился ей предыдущий спутник ни видом, ни цветом, ни запахом. Да и мне бы такой не понравился. Я уже давно заметил, что когда еду в автобусе, то предпочитаю, чтобы рядом сидела пассажирка одного со мной возраста. Ничего личного. Просто не напрягает. Даже знакомиться не обязательно. Это не в пример лучше, чем, скажем, какой-нибудь здоровый, толстый мужик, который вдавливает тебя всем своим весом в ручку кресла, пытаясь выдавить в проход.
   Так и поехали.
   Я бы не сказал, что именно с этого момента и начались те самые странности в моём путешествии. Нет. К ним только шла подготовка, которая началась ещё осенью прошлого года. Я об этом не знал, но она велась. Вопреки моему желанию.
   Не знаю, почему, но именно во время поездок, во время движения мне очень легко думается. Представляются всякие картинки, образы. Возникают какие-то непонятные понятия и начинают при этом работать. Мне больше всего нравится мечтать и представлять всякое. Вот я выпустил из плеч на тонких тросах круглые уловители ветра. Они парили за автобусом высоко над землёй. Вместе с ветром улавливали и ту таинственную энергию, о которой иногда можно услышать или прочитать в книгах. Что-то вроде энергии, которой пропитан весь космос. Всё происходило на внутреннем, понятийном уровне, но я заставлял себя реально чувствовать, что эти ловушки существуют, что по тросам в меня вливается энергия, растекаясь по всему телу. Вот уже и места для неё не осталось. Пришлось создавать внутри себя ёмкие накопители и консервировать полученную энергию в них.
   Когда всё было забито ею до отказа, я убрал ловушки. Активировал внутреннее зрение. Закрыв глаза, посмотрел перед автобусом. Ощутил шершавость асфальта. Вокруг шёл дождь, от которого кипели лужи. Зрение метнулось в разные стороны, к горизонтам. Я почувствовал окружающий лес, животных в нём. Провёл рукой по деревьям. Это легко представить, когда движешься. Не нужно метаться из стороны в сторону, не нужно направлять взгляд. Он сам собой скользит по поверхности, следуя за автобусом. Всё легко и просто, и в то же время достаточно сложно. Катастрофически не хватало того сознания, которым я мог оперировать, чтобы осознать всё то, что я вижу, и что при этом внутри меня происходит. Одно сознание, одна мысль, один взгляд в одну сторону.
   Наверное, это был тот самый переходный момент, когда всё началось. К моему внутреннему "я" перекинулся двусторонний мостик, который позволил мне управлять своим подсознанием, заставлять его менять меня самого. И тогда я разделился - произошло расщепление мысли на отдельные составляющие. Начал думать обо всём сразу. О том, о чём хотелось думать: о лесе, о животных в нём, о дороге и о цели моего путешествия. Часть мыслей выделил на то, чтобы наблюдать за своим состоянием и происходящими во мне, в моей психике изменениями. Я управлял собой, видел себя со стороны. Видел свои мысли.
   Не знаю, как можно это описать. Во мне поселились сразу два меня. Настолько явный каламбур мне ещё в голову не приходил никогда. Если бы не разделённое сознания, то понять я этого никогда не смог бы.
   Захотелось большего. И чего-то более реального. Реальных доказательств своих возможностей. А чтобы произошло что-то реальное, нужна энергия. Я убрал зрение, которое расходовало её. Выдвинул теперь уже четыре ловушки для ветра. Пришлось поставить забор энергии на поток, сделать его автоматическим. Организовал более ёмкие накопители и уснул. Подумал, пусть оно само всё копится, а уж в поезде-то я проведу полномасштабные эксперименты. С этими мыслями не заметил, как уснул.

***

   Самое интересное - это просыпаться в автобусе. Не то, что, скажем, на вокзале, где просыпаешься - и точно знаешь, где ты находишься, кто ты. Там сразу начинаешь проверять, все ли твои вещи на месте. А в автобусе накладывается всё сразу. Не помнишь, не знаешь, сколько проспал по времени. Не знаешь, где ты находишься. Рядом с тобой сидит совершенно незнакомый человек. Понимание приходит постепенно - намного дольше, чем в любом другом месте. И за это время успеваешь придумать всякого. Испытать всевозможные страхи. Немного пугает то, что не помнишь точно, какие именно вещи ты брал с собой, а посему с достоверное точностью не можешь сказать, всё ли на месте. Более того, большая часть воспоминаний о взятом воспринимается как обычный сон. Потом смотришь на постороннего человека, пытаясь вспомнить в какой момент он успел поменяться местами с той миловидной девчушкой. Никаких воспоминаний по этому поводу. Вспоминаешь, что в детстве бродил во сне по дому. Начинаешь в тайне бояться, что и сейчас ходил по автобусу. Ведь не зря же окружающие пассажиры на тебя так странно смотрят? И в этот момент возникает такая жуткая неуверенность во всём происходящем, что начинаешь сомневаться, а твои ли это вещи лежат под тобой и на тебе. Да и ты - ты ли это?
   Я проснулся с ощущением, будто всю дорогу проспал с опрокинутой назад головой и открытым ртом. Горло болело. Не иначе, как сильно храпел. Полный рот слюней, успевших начать вытекать прямо на куртку. Беглый осмотр обстановки никаких аномалий в действительности не выявил. Девушка так и сидела слева от меня, деликатно отвернувшись к окну. Автобус выворачивал на конечную остановку. Уж этот-то поворот я ни с каким другим не спутаю. Почему-то всегда, когда ездил в Москву, просыпался именно в этом месте.
   -Уже приехали? - Спросил я девушку.
   Она не ответила. Лишь всем своим видом показывала: "А ты что, сам не видишь?"
   И как только я успел ей опротиветь за такой короткий срок? Или были на это причины?!
   Гадость.
   Как же я ненавижу Москву! А ещё, иногда, себя. За свою глупость. Ну, кто просил меня напиваться в дорогу чаю?
   Как только вышел из автобуса, почувствовал, что срочно нужно что-то искать. Что-то типа туалета. И вроде биокабинки стоят совсем рядом, а идти к ним глупо. Пока буду торчать возле них, ожидая пока бабушка отсчитает мне сдачу с тысячной бумажки - мельче-то нет - будет мне худо. Остаётся близкий макдоналдс. Дёшево и сердито. Хоть сумки и были тяжёлыми и негабаритными, но бегать, при особой на то необходимости, могу и при более тяжких обстоятельствах.
   Правильно люди говорят, что душа находится под мочевым пузырём и нигде больше. Только тогда начинаешь это осознавать, когда он перестаёт на неё давить. С видом заметного облегчения бывшего великомученика я стоял под дождём и курил. Он и сейчас не прекратил меня провожать. Только усиливался. Эх, быть мне, всё-таки, счастливым, судя по всему.
   Не знаю, кто как, а я со своим свежим деревенским взглядом на окружающую обстановку и москвичей видел слегка иную картину, чем то было принято. Правильно говорилось у Курта Воннегута. Они мертвы. И бегают так быстро лишь затем, чтобы их таковыми не признали и не отправили в морг, не похоронили. А то ведь случаи уже бывали. Может быть, я поэтому и ненавижу этот город так сильно. Он убивает, поглощает в себе. И человеческого у тебя практически ничего не остаётся. Лишь только стремление бежать куда-нибудь всё быстрее и быстрее. А всё ради того, чтобы вечером сесть в метро и позволить себе расслабиться. Позволить себе, наконец, показать своё истинное лицо. Москвичи тем и отличаются, что у них обратная улыбка. Много людей я повидал в метро. И практически у всех уголки губ опущены. По лицу видно, о чём они думают. И становится понятно, почему они не любят, да и не умеют улыбаться. Мне становилось страшно от такой картины. Молодые, взрослые. У всех одно и то же выражение на лице. Похожи на зомби. И только отдельные лица не внушали подобных опасений. Слишком редкие в толпе.
   В этот момент я снова активировал, сам того не заметив, сбор энергии. Забирал её из людей. Всё темное, все их мысли, все желания. Даже отрешённость ото всего на свете - и она давала свою энергию. А нейтрализовать её, переделать в такую, какая мне необходима - это проще простого.
   А потом железнодорожный вокзал с его проблемами и переходами. Не знаю уж, где как, а вот на Казанском я так и не научился ориентироваться, не смотря на весь свой многолетний опыт в прохождении думоподобных игр. Куда бы я ни шёл, как бы ни пытался пройти одной и той же дорогой дважды, всё время ошибался и выходил не в ту сторону, куда мне было так необходимо. Единственное место, к которому ноги выносили меня безошибочно - это местный туалет. Опять. Ну и камеры хранения с вечно ожидающими подле них носильщиками кавказской национальности, предлагающих свои услуги. Мне услуги были не нужны. Проходившим пассажирам, судя по их настойчивым "Нет", тоже.
   Блюститель порядка остановил меня уже на выходе на перрон. Прямо первый раз со мной такое. Уж за многие мои поездки в Москву случая ещё не было, чтобы меня остановили на предмет проверки документов. Наверное, всё-таки вид мой не внушал подозрений. А в этот раз что-то было не так. Не знаю. Вроде бы я бритый.
   Он козырнул, представился. Ну, делать нечего, а похулиганить... Когда ещё выпадет случай? Не каждый же день останавливают.
   -Можно Ваши документы посмотреть? - Обратился я к нему.
   Видно, сержанту такие предложения не часто выпадали за весь срок его службы.
   -Да ты что... - начал было он. Но я уже не мог остановиться. Всё моё поведение было спланировано ещё в начале его подхода ко мне.
   -Давай, давай, показывай, а то милицию сейчас позову. - И изображал я из себя в этот момент саму серьёзность.
   Знаем мы эти правила и законы. Можно было бы мирно разойтись, однако подтвердить его принадлежность к милиции я, вроде как, имею полное право. Он и протянул своё удостоверение.
   Я его внимательно проглядел, сравнило фотографию, звание. Всё совпадало.
   -Прописка, регистрация? Местные? - Я начал наглеть.
   Тот опешил. Уж этого-то он никак не ожидал. И растерялся. Оказалось, что паспорта он с собой не захватил. Ну, вот что в таком случае делать? А вдруг он и не москвич вовсе, а приехал откуда-нибудь?
   -Зачем мне паспорт на работе? И так видно, кто я.
   -Видно-то видно, но вот откуда я знаю, что приехал ты не из какого-нибудь Кукуева? Стоишь тут просто, шибаешь деньги на проезд домой. Или на выпивку.
   -Удостоверение отдай!
   Надо же! Я и не заметил, как оно оказалось у меня в руках. Вроде такого быть не должно.
   -А не фальшивое оно? У меня у самого такое же было. - Я всё не унимался.
   Ну что за люди пошли? Молодой он ещё. Неопытный. Будь он с накопленным опытом, я бы и не помыслил документы проверять.
   Начали подтягиваться его сослуживцы.
   -Ребят, - обратился я к ним, - он хотя бы местный? А то кроме ксивы никаких документов. Ни прописки, ни регистрации.
   Они не смеялись, нет. Они ржали. Поняли весь пафос.
   -Да местный он, местный. - Наверное, их главный. Судя-то по погонам.
   -Эх. - Я протянул документы. Достал свой паспорт, билет. - Вот.
   Сержант их сверял не так уж и долго. Странно, но с улыбкой на лице. Правильно, не каждый день такое выпадает. Протянул обратно.
   -Иди. Больше так не делай. А то можешь и нарваться.
   -Ага. - Я забрал паспорт и пошёл на поезд. Оставалось не так уж и долго до его отправки. Он уже стоял на посадке.

***

   У нас самые поездатые поезда в мире. И я с этим утверждением полностью согласен. У нас даже плацкарт - люкс встречается. Разве что биотуалетов в нём не стоит. Пока ещё не стоит. А в остальном... Мягкие сиденья, ковры на проходе, табло, показывающее и время, и степень занятости туалета, что очень даже удобно в некоторых случаях. А вот с температурой они намудрили. Уж и не знаю, в каком месте они её мерили, но показывала она одно и то же не зависимо от температуры воздуха в вагоне. Не знаю, в чём дело. Лень было спрашивать.
   Зашли пассажиры, занимая места. Проводница раздала бельё. Поехали.
   В одно время, когда я уже спокойно сидел и смотрел в окно, подошла бабулька с предложением перетасоваться. Ей, видите ли, к внуку поближе хотелось бы ехать. Внук-то здоровый уже. Ан нет. Всё равно хочется. Ну что уж тут поделаешь? Пришлось переезжать. В том месте тоже были интересные пассажиры. Однако до этого времени они себя пока ещё ничем не проявили.
   Так и поехали. До полуночи я ждал, когда же кончится эта Москва. Долго из неё выезжали. Да и непонятно было, Москва ли это, или Подмосковье. Всё одинаковое. Но всё равно было приятно смотреть в окно, видя, как на переездах стоят машины, пропуская нас. В тайне радоваться, что не я там стою и жду непонятно чего.
   Как-то незаметно наступила ночь. Дождь всё продолжался. Он хлестал по вагону, стараясь затечь внутрь, чего ему никак не удавалось. На горизонте сверкали красивейшие молнии. И долго сверкали. Казалось, что грозовые тучи - они маленькие, а эти растянулись на несколько часов поездки. До сотни километров, а то и больше. Странно всё это. Непонятно. Неестественно.
   Под этот шум, под мерное укачивание и яркие вспышки я и уснул. А ночью был страшный грохот.

***

   Поезд. Одно из интереснейших мест для наблюдения за людьми. Никто никому ничего не должен. Все едут, все думают о своём. У каждого своё поведение, свои привычки, свой образ жизни. А если очень пристально к кому-то приглядываться, даже к самому безобидному человеку, то его поведение может показаться более чем странным. Да и узнать о нём можно гораздо больше, чем он хотел бы рассказать.
   Этим я и занимался. Наблюдал.
   Молодая семейная пара с грудным ребёнком. Странный ребёнок это был. Меня вначале беспокоило то, что он будет орать всю дорогу не переставая, но когда я не услышал ничего подобного, то меня это начало даже несколько беспокоить. Так и хотелось спросить его отца: "Почему ребёнок не плачет? Он что, умер?" Странный был и сам отец. Молодой парень. Моего возраста. Только взгляд слегка необычный. Многое можно было сказать по нему. Он выражал и беспокойство за малыша, и тихую радость от его рождения. Первый ребёнок ведь. Неужели и у меня будет такой же взгляд? Видно было и отношение его к своей жене. В глазах светилась любовь. А ещё был страх. Непонятный страх. Слишком много чувств для одного человека.
   Какие-то торговки возвращались с отдыха домой. Послушать их разговоры - так это с ума сойти можно. Лучше бы я не слушал. Прямо в поезде начали какой-то бабке объяснять все плюсы какой-то там косметики. Или чего-то ещё. Не знаю. Не разбираюсь я в этом. Однако многое я узнал о нашей стране из этих разговоров и о способе погрузки багажа в частности. О том, как его швыряют, как пропадают целые чемоданы со шмотками. И ведь ничего тут не поделаешь. Говорят, что это только у нас в стране так.
   А напротив ехали странные молодые люди. Парень и девчонка. Уж и не знаю, как, но они умудрялись практически всё время есть. Как ни погляжу в их сторону, всё что-нибудь точат. Если бы я так питался, то не видать мне смысла моей жизни никогда из-за объёмного живота. А они ничего, худенькие.
   Настолько все разные, настолько разные чувства и мысли отражены на их лицах.
   Взять хотя бы барышню невысокого роста. Молодую. На вид, так лет двадцать. Не больше. А сколько чувства, сколько беспокойства. Уж и не знаю, было ли это её собственное чувство, или я просто хотел увидеть это сам. Но, как мне показалось, глубинные её мысли скрывали беспокойство о размерах собственной груди. Странное дело, каждый завидует тому, у кого что-то есть, а у него этого нет. Это как двое мужчин, когда один из них женат, а другой нет. Каждый из них завидует другому. Так же и с этой барышней. У неё большая грудь. Оно, конечно, в некоторых случаях хорошо, но не в этот раз. Грудь была слишком большой. И уж она-то наверняка знает, что большинство мужиков смотрят на неё лишь с одной мыслью, с одним желанием: потрогать, пощупать и всё такое. И в последнюю очередь задумываются о душе, о том, что внутри неё творится. И такая тоска в её взгляде при этом проглядывает, что плакать хочется, глядя на неё.
   Это, кстати, основная черта современного человечества. Редко встретишь людей, от одного вида которых начинаешь улыбаться, от одного взгляда в их глаза. И не потому, что они чем-то смешны или как-то нелепо выглядят, а потому, что сами излучают радость. Таких почти не осталось. И, глядя на них всех, мне стыдно было самому излучать эту самую радость. Хотелось всё больше закрыться в себе, замкнуться, изобразить на лице страдание, дикую усталость. Вымираем же, блин!
   Занимаясь невольным созерцанием пассажиров и размышлениями на тему вырождения современного человечества, я не сразу заметил, что проводницы бегают по вагону какие-то озабоченные. Не в том плане, что озабоченные и бегают в поисках свободного молодого человека, а в том, что что-то их сильно беспокоит.
   -Простите, у Вас есть сотовый телефон? - Обратилась ко мне одна из них.
   Я, честно говоря, сначала даже испугался. Она появилась как-то из ниоткуда. Во всяком случае, так мне показалось.
   -Что, простите?
   Вот так всегда. Сначала задаём вопрос, а только потом думаем. А ведь знаем ответ, знаем, и не понятно, зачем спрашивать. Вопрос-то я расслышал, а вот смысл его ускользал полностью. Лихорадочно соображая, зачем проводнице мой телефон и что ей ответить, задал свой вопрос:
   -Что, простите?
   -У Вас сотовый телефон есть?
   Я улыбнулся своим пошлым мыслям. Подумалось, чем бы взять с неё плату за телефон. Проводница-то молодая и красивая, а ехать нам ещё долго, но потом вспомнил, что есть у меня девушка и от мыслей отплевался.
   -Конечно! - Сказал я, доставая телефон из кармана. Взглянул на экран. Сети не было. - Вот только сеть не ловит. И вроде как с самого утра её не было.
   -Эх... - Проводница была огорчена.
   -А что случилось-то?
   -Да так...
   -А Вам срочно нужно?
   -Ну, в общем-то, да. - Что-то она не договаривала. Это всегда видно, когда человек чего-то не договаривает.
   -В общем, так... - Не знаю, почему, но я всегда стремился помогать людям в любых их трудностях, не смотря на всю свою тёмную натуру. И даже не зависимо от того, реально ли помочь в той или иной ситуации или нет. Обычно получалось. - Всё зависит от степени срочности. Если телефон нужен для какой-нибудь ерунды, то не вижу причин, чтобы что-то предпринимать. Если что-то действительно важное, то проблему Вашу я решу довольно-таки быстро. Ну, так что, Вы объясните мне суть проблемы?
   Давно мне уже надоело выслушивать подобные отговорки и недоговорки. В этот раз сразу взял быка за рога.
   -Как Вы можете помочь? Ни у кого телефоны не работают ещё с ночи. Совсем не работают. Даже машинисты не могут ни с кем связаться.
   -Это проще простого. Идёмте к машинистам. Или к начальнику поезда. К кому там лучше? - Я вытащил из-под кресла свой пухлый рюкзак и накинул его на плечо. - Ведите!
   Пока шли по вагону мимо пассажиров, с интересом поглядывающих на меня, представлялось мне всякое. Мне всё казалось, что я выгляжу человеком, который в чём-то серьёзно провинился и его ссаживают с поезда. Было маленько и беспричинно стыдно. Как будто голым меня ведут.
   Проводница привела меня к начальнику поезда.
   -Александр Николаевич, вот пассажир, обещает помочь со связью. - Сказала она ещё с порога.
   -Спасибо Юля. Можете идти. - Александр поднялся со своего места мне навстречу. - Проходите молодой человек. Чем Вы можете помочь?
   -Сначала объясните суть проблемы. - Мне было интересно. - Зачем Вам так срочно понадобилась связь?
   -А Вы не видите?
   -Нет.
   -Выгляните в окно.
   Я посмотрел. Ничего необычного не увидел.
   -И что? - Спросил его.
   -Хм. Первый раз едете в этом направлении?
   -Ага. А что я должен там увидеть? Интересно же!
   Он не хотел говорить. Да и видно было, что сам мешкается. Не знает, как объяснить.
   -Мммм... Я даже не знаю, как сказать. Мы... Мы заблудились. Связи нет, хотя должна быть. Местность совершенно не такая, как обычно. Мы тут никогда не ездили, а я ведь не первый день на этом поезде работаю.
   -Ээээ... Стойте, стойте, стойте! - прервал я его. - Как это - заблудились? Что Вы имеете в виду? Разве такое возможно?
   -Невозможно. Но так есть и ничего с этим не поделаешь. Машинисты в истерике. Сами ничего не понимают. Да и мне как-то не по себе от этого. С самого утра ни одной деревни, ни одного города не проезжали. Даже дорог не видно. Никаких признаков цивилизации нет. Даже провода исчезли, что всю жизнь вдоль дороги натянуты были.
   -Понимаю. И Вы хотите созвониться хоть с кем-нибудь. Ага?
   -Да. Так чем Вы можете нам помочь?
   Я без разговоров начал распаковывать рюкзак.
   Мой отец - он радиолюбитель. Занимался радиоэлектроникой чуть ли не с самого детства. Пытался эту любовь привить и мне, но не помогал даже его широкий ремень. Но всё-таки книги дома были, я их иногда пролистывал. Остались и некоторые знания. В своё время я модифицировал свои мышление и память. Так что при обычном просмотре этих книг в памяти всё оставалось, хотя воспроизвести ничего я не мог. А однажды ночью в своём сарае, где все наши радиодетали были свалены беспорядочной кучей, умудрился собрать из них приставку к телефону. Никаких планов не было, я просто делал то, что руки делали, доверился своему подсознанию. А когда собрал, то понял, что это - спутниковая антенна. Оставалось только подключить её к телефону и звонить, куда душе моей угодно. Получалось вполне даже качественно. Да и, по ходу дела, какой-то взломщик поставил внутри. Связь в таком случае была бесплатной. Только я ей особенно часто не пользовался. Чтобы не засекли. Мало ли что у нашей ФСБ за оборудование стоит. Приедут, заберут, и ищите меня потом.
   Вот и пригодилась антеннка. Взял-то её чисто на всякий случай. Сейчас он как раз и наступил.
   -Сейчас, позвоним, куда Вам надо. - Я поставил блок питания, развернул антенну. - Есть куда вилку воткнуть?
   -Давай её. Сейчас. - Александр Николаевич протянул провод куда-то кверху и воткнул там вилку в розетку. - А что это?
   -Это спутниковая антенна. Такая вот своеобразная приставка к телефону.
   -Сам сделал? - В глазах его светился неподдельный интерес.
   -Сам. Случайно получилось.
   На усилителе замигали лампочки. Антенна начала поворачиваться в поисках спутника, пока не остановилась в определённом положении. Приборы показывали, что сигнал есть. Я подключил к ней телефон. На нём сразу же высветился оператор. Билайн.
   -Ну вот. Можно звонить. Куда в первую очередь? - Я протянул трубку Александру.
   -Отлично. - Он начал быстро набирать какой-то номер. -Алло, диспетчерская? Да. Это фирменный поезд номер четырнадцать Москва-Челябинск. Выехали вчера вечером. Да. Куда делись? Если бы я сам знал, где мы! Да... Да. Не знаю. - Александр Николаевич покосился на меня. Я с интересом слушал. - Не знаю я, что делать! Соедините с военными, обратитесь в ФСБ или куда там ещё! Сигнал можно засечь? - Обратился он ко мне, зажав трубу рукой.
   -Не знаю, наверное. Но только если остановимся.
   -Да, да. - Продолжил он говорить в трубку. - Я по спутниковому телефону звоню! Сделайте там хоть что-нибудь! Тут нет признаков цивилизации. Нет.
   Эх. Как же хотелось послушать мне того, кому он звонил. Но долетали только обрывки голоса из трубки. Ничего не разобрать было.
   -Хорошо. - Продолжал Александр. - Звоните на этот номер, как свяжетесь хоть с кем-нибудь. Что? Не определился? Какой у тебя номер? - Спросил он у меня.
   Я назвал. Продиктовав его, Александр отключился.
   -Ну вот, уже легче. У тебя деньги не кончатся на счету?
   -Нет. В этом случае звонок бесплатный.

***

   Александр Николаевич был в замешательстве. На лице отражалось тягостное раздумье. Мне хотелось хоть как-то разрядить обстановку и самому разобраться в случившемся. Всегда было интересно объяснять необъяснимое.
   -Ну что? - Обратился я к нему. - Раз такое дело, то, может быть, по пивку? И попытаемся разобраться в сложившейся ситуации?
   -Это можно. - Он нажал на кнопку коммуникатора. - Юленька, ты там? Принеси нам пива. А как ты можешь в этом всём разобраться?
   -Александр... -Я замешкался. Забыл отчество.
   -Николаевич.
   -Александр Николаевич, Вы любите читать?
   -Смотря что.
   -Ну, фантастику.
   -Нет. Не очень.
   -Вот. А я люблю. И не только читать, но и писать люблю её. Так что у меня воображения много и хоть как-то объяснить это смогу. Давайте по порядку. Когда первый раз обратили внимание на то, что что-то идет не так? Какие были предпосылки?
   -Эммм... Наверное, ночью. Был сильный грохот, и никто не понял, что это было. А утром вот это. - Он показал рукой на окно. - Чёрт!!!
   -Что такое? - Я посмотрел по направлению его взгляда.
   Равнина. Бескрайняя. До горизонта расстилалось ровное поле. Ни единого деревца, ни единого бугорка. Уж не знаю, где как, но в России такого точно не могло быть. Просто ровное поле с низкой травой. И больше ничего. Горизонт находился настолько далеко, что казалось, будто простилается он на сотню километров.
   -Где это мы?
   -Не суть важно. - Попытался я его успокоить. - Вопрос в том, как мы сюда попали. Так что это был за грохот? Может машинисты что-нибудь знают или что-то видели?
   Не знаю, как он, а я был вполне спокоен. Не пугала меня почему-то такая перспектива - заблудиться, когда едешь на поезде. Так даже интереснее. Будет потом о чём рассказать по приезде.
   -Сейчас позову. -Он нажал на другую кнопку на коммуникаторе. - Петрович, не занят? Зайди ко мне.
   В этот момент вошла проводница Юля. Принесла нам пива.
   -Во! Спасибочки! - Я по-хозяйски забрал у неё одну бутылку. Другую она протянула Александру Николаевичу. - Но, сдаётся мне, что этого будет мало. Разговор у нас будет долгий. Юленька, нельзя ли нам ещё пивасика бутылочек шесть и чипсов каких-нибудь? Если что, то я оплачу.
   Юля вопросительно посмотрела на Александра.
   -Ну что уж тут поделаешь? - Проговорил он. - Принеси, пожалуйста.
   -Сейчас. -Сказала она, выходя из комнаты. В дверях столкнулась с машинистом. - Ой! Простите!
   -Н-н-ни... - Начал было он, но Юля уже убежала.
   -Заходи, Петрович. - Пригласил его Александр. - Знакомься. Наш, так сказать, специалист по дальней связи. - Сказал он, показывая на меня.
   -Здрассте. - Я поднялся. Мы пожали друг другу руки. - А теперь к делу. Что произошло ночью?
   -Н-н-нез... - Машинист заикался. У меня был некоторый опыт в общении с такими людьми. Поэтому я легко мог продолжить его фразы и мысли. Даже те, которые он не начинал говорить.
   -Понятно. Не знаете. Ну что ж. Пойдём по длинному пути. А что Вы видели ночью?
   Он попытался что-то сказать, но у него ничего не получалось. Было видно, как он страдает. Вместе с ним страдал и я. Когда человек слишком долго пытается что-то сказать, то у меня получается каким-то образом уловить его мысли и я знаю заранее то, о чём он только думает.
   -Можете не говорить. Лучше кивайте или мотайте головой. Говорить буду я. А там посмотрим. Значит, ночью шёл дождь. Так?
   Он кивнул.
   -Сверкали молнии. Я сам их видел. Много молний. Единственный вариант, который я пока вижу, это то, что перед поездом сверкнула молния. Так?
   Петрович снова кивнул.
   -Обычная молния?
   -Нет.
   Вошла Юля. Принесла пива и чипсов. Я протянул бутылку машинисту.
   -Держи. Успокойся. Давно заикаешься?
   -Н-н-н...
   Тьфу, блин! Как же тяжело так разговаривать!
   -Понятно. С ночи. Ну что ж. Что-то проясняется. Хотя бы, как это получилось, мне уже понятно.
   -И как же? - Александр Николаевич уже осушил свою бутылку и с интересом поглядывал на вторую.
   -Всё просто и в то же время сложно. Молния. Слишком сильный разряд. Пробила пространство, и мы каким-то образом переместились в другую точку Земли. Куда именно - пока не знаю.
   -А такое бывает?
   -Нет.
   -Тогда что же...
   -А это исключительный случай.
   Зазвонил телефон. Александр схватил трубку.
   -Да! Я слушаю. Да, это я. Что? - Он зажал трубку руками. - Петрович, останови поезд. Быстрее. Сейчас остановимся. Да.
   Петрович ушёл. Через минуту поезд начал тормозить.
   -Ищите сигнал. Ага, буду на связи. - Он, не отключая телефон, держал его возле уха. Прошептал: - Ищут.
   Ну что ж. Сейчас узнаем, где мы находимся хотя бы.
   -Что? - Александр побледнел. - Как? Ладно, если что, звоните.
   Он выключил телефон. Положил его на столик. Залпом осушил всю бутылку. Сказал:
   -Ну что ж. Поздравляю. Мы в Австралии...
   -Хорошо хоть, что на Земле. - Ответил я ему, вспоминая ночь. Это я был виноват в таком перемещении.

***

   И почему меня всегда тянет именно в Австралию? Что тут такого интересного? И ведь утянуло же, хотя я и не особенно-то этого желал. Однако что-то делать надо. Я помнил ночь и свои мысли. Сейчас вспомнил, когда сказали, где мы находимся.
   Я собрал слишком много энергии. А когда засыпал, то подсознательно начал думать о всяком таком перемещении в пространстве. Мысленно нарисовал перед поездом коридор. Да это и не коридор был вовсе. А так, дырка. Соединил эту точку пространства с другой. Уж и не знаю, как это выглядело снаружи. Никак не думал, что получится переместиться. Телепортация, мать её. И не так уж это и сложно было. Всего лишь нарисовал в своём воображении поезд, представил, как он едет, где, представил, как он въезжает в эту дыру и перемещается в другое место. В Австралию. Хорошо ещё, что попали на рельсы, а не выпали где-нибудь в пустыне. Вот так вот. А вы говорите: невозможно. Всё возможно. Надо только захотеть.
   Да, действительно, хорошо, что хотя бы на Земле остались, а не переместились на тот же Марс. Вот тогда были бы проблемы.
   На меня начало действовать пиво. В голове слегка шумело. Перед глазами всё потихоньку начинало плыть. Язык делал скромные попытки заплетаться. Я старался его по возможности контролировать.
   -Александр Николаевич, мне кажется, я знаю, в чём дело. - Проговорил я, глядя в пустоту.
   -И в чём же?
   -Я не могу объяснить, но попытаюсь хотя бы исправить. Пассажиры не заметят ничего. Если, конечно, повезёт. Вы только не мешайте и не отвлекайте меня. Хорошо?
   -Ладно. Я пока отойду. Дверь закрывать не буду.
   -Ага.
   Он вышел. Я, не задумываясь, можно или нет, закурил прямо у него в комнате. Тут уж скорее можно назвать купе, но не тянет оно на купе. Хотя и похоже. Начал думать, вспоминать.
   Некоторая доля алкоголя в крови - это даже хорошо. Тогда легче оперировать подсознанием. Сознание-то отключается и не мешает мыслить в нужном направлении. Не отвлекает.

***

   На меня пускай смотрят искоса
   Низко голову наклоня.
   Я приду в Париж, чтобы высказать
   Всё, что на сердце у меня...
  
   Битый час я сидел в гордом одиночестве. Никто не смел потревожить меня. Никто не заходил. За окном лениво проплывали пустынные пейзажи. Теперь-то было видно, что это вовсе не Россия. Раньше вроде как были хоть какие-то сомнения, а теперь нет. Были какие-то деревья, зелёная травка. А теперь же потянулись пески. Я с некоторым усилием вглядывался в горизонт, пытаясь сквозь марево раскалённого воздуха разглядеть Айерс-Рок или хотя бы Ольгу. Почему-то казалось, что всенепременно мы должны проезжать рядом с ними. Может быть так оно и было, да только находились эти горы по другую сторону вагона, с той стороны, которая была закрыта от меня дверью.
   Поезд всё ехал, мерно покачиваясь и постукивая на стыках рельс колёсами. Всё это действовало как-то убаюкивающее. Вкупе с тем алкоголем, который за это время успел превратиться из малой дозы в большую и уже начал причинять боль, хотелось просто отрешиться ото всего, просто уснуть. И катись оно всё само собой куда-нибудь подальше. Пусть только катится.
   Я попытался прилечь и закрыть глаза. Оооо... Это был ужас. Тут же вспомнился полёт на вертолёте. Нет, не летал я никогда на них, но в данном случае живо себе это представил. И ладно там, если бы я был пассажиром. А то ведь почувствовал себя вертолётным винтом. Да с придатком в виде человеческого вестибулярного аппарата. Да. Выпил я как-то многовато. Стало плохо, начало тошнить. Даже лёжа с закрытыми глазами, я чувствовал, как всё вокруг меня ходит ходуном, летает по окружности. Я, конечно же, понимал, что это всего лишь воображение моё мне такое рисует, отравленный алкоголем мозг реагирует подобным образом, но ничего не мог поделать, не мог сконцентрироваться. Пришлось открыть глаза.
   О, ужас! Легче мне от этого не стало. Всё в купе действительно ходило ходуном. Летало вокруг меня по окружности с центром в какой-то неопределённой точке. Ох, подумал я, мама моя дорогая. Да что же это такое? Протянул руку, пытаясь дотронуться до стены. С трудом нащупал её. Свою руку я видел в стационарном положении, но стена, на которую я её положил, продолжала крутиться в моих глазах. Ну разве ж можно так нажираться-то? Я резко поднялся. Вроде отпустило. Ненадолго.
   Долго я сидел, уставившись в окно, терпя невыносимую боль и головокружение. Понимал нутром, что если лягу, то будет ещё хуже. Но и сидеть в таком вот положении было невыносимо. Слишком тяжело.
   Может быть, в этот момент и пришло то разделение сознания. А может быть, это случилось и раньше. В те предыдущие разы, когда я напивался так же сильно. Если провести аналогии с реальным миром, то получалось, что я как бы был целым организмом, составленным из двух компонентов. Человек и компьютер. В основе своей в течение всей жизни я как бы представляю собой компьютер. Это основное сознание, которое всей моей жизнью и оперирует. Как бы помню всё, что в меня заложили, знаю, где всё это взять. Способности к анализу обстановки, к логическим выводам. Память. А тут под воздействием алкоголя произошёл сбой программы. И я, как человек, осознал, что компьютер работает плохо. Из рук вон плохо. И изображение плывёт и способность к анализу хромает. Ужасно то, что я, как человек, полностью соображаю, всё отчётливо вижу. Однако на то же самое изображение накладывается и картинка от сбоящего компьютера, который ни черта в этот момент соображать не может. Блокируется память. Получается, что я, как человек, сидящий за компьютером, знаю, что дважды два равно четырём, а где этот ответ взять в компьютере, я не знаю. Вернее знаю, но достать ответ не могу в связи со сбоем программы.
   Я выделил в себе основной, животный инстинкт, который на поверку оказался и не настолько уж животным, как мог бы быть. Заключил это сознание в отдельный цилиндр в голове и всеми своими мыслями погрузился в него, оставив мозг думать над своим тяжким алкогольным положением. А вот теперь можно было и поразмышлять, благо боль прошла.
   Первое - это то, что всё неправильно, не так, как хотелось бы, не так, как представлялось. Оно ведь в книгах всегда всё просто. Кто-то пришёл к какой-то конкретной мысли и высказывает её окружающим. И никто его не перебивает, никто не переспрашивает и не задаёт в процессе рассказа глупых вопросов. А затем говорит следующий человек и его тоже никто не перебивает. Так и получаются у них целые рассказики или статейки. В данном же конкретном случае, в реальности, я никак не могу поделится своими соображениями с окружающими. Они всегда перебивают, всегда, когда после каких-то моих слов у них возникают свои мысли, они стараются их выдать, не дожидаясь окончания моих слов. В общем, неуважуха полная у нас друг к другу. Тьфу, гадость какая!
   Вот и сейчас кто-то ломится в дверь. А что ломиться-то в неё? Открыто же.
   Дверь распахнулась. Вошёл Александр Николаевич. Он был в сильно подавленном состоянии. Вид его внушал опасения. Что уж тут поделаешь, если у него высокая ответственность за пассажиров.
   -Ну, как Вы тут? - спросил он с порога.
   -Всё в порядке. - Ответил я заплетающимся языком. Переход от субличности в реальность отозвался жёстким ударом по нервам. Снова стало плохо.
   Он сел напротив меня. Посмотрел в окно.
   -Не знаю, что сказать.
   -Я тоже.
   Мы посидели некоторое время молча. Александр Николаевич думал о чём-то своём, я думал о своём.
   -Не знаю, что из этого получится. - Произнёс я через некоторое время. - Но...
   -Из чего?
   Он весь подобрался.
   -Да вот из этого всего. - Я живо представил себе окружающую обстановку. Нарисовал в воображении поезд. Нарисовал его на континенте. Выделил Австралию. Вынесся воображением в космос.
   -Не понимаю. Вы можете выражаться яснее?
   Вот всегда так. Нет, чтобы слушать? Он обязательно будет перебивать, мешать, требовать внимания к себе. А я ведь такой. Не могу я позволить себе обделить человека вниманием, не ответить на его вопрос с предельной точностью. А ведь иногда ответ на ничего не значащий вопрос может привести к потери решения основной задачи. Ну почему у нас нет этого терпения, которое так хорошо описано в книгах?
   -Нет, не могу. Я...
   -Почему не можете? - Это уже был вопрос с раздражением в голосе.
   Снова он перебил меня. Вот ведь блин горелый, а. И как это называется? Нет у меня времени и возможностей беседовать с каждым человеком, каждому давать необходимое количество внимания и ответы на его глупые вопросы. Он бы ещё спросил, почему трава зелёная, а небо голубое. Всё к тому и шло, честно говоря, только на несколько другом уровне.
   Велика в нас сила самовнушения. Как только заставишь себя думать, что у тебя что-то болит, так оно разболится так, что дальше и некуда. И пришлось мне срочно учиться управлять этой болью. Болела голова от алкоголя. Я начал эту боль направлять в нужное русло. Вернее сказать, что не саму боль, а её энергию. Заключил в подсознании нарисованный поезд, представил, как он куда-то проваливается, в какую-то дыру. Но он оставался на поверхности. Всё так же светило в окно солнце, так же плыл унылый пустынный пейзаж. Но я чувствовал, как во что-то упёрся, в какой-то блок. Казалось, что ещё чуть-чуть - и у меня всё получится. Но не хватало самой малости, какого-то толчка. Что-то не выпускало из меня энергию, держало её внутри. И я выгнулся всем телом, попытавшись закричать, чем изрядно напугал Александра Николаевича.
   Наконец из груди вырвался крик. Это был скорее громкий вопль обречённости и боли. Вопль страха. И вместе с ним вышла энергия. Окно в купе покрылось мелкой сетью трещин и рассыпалось в пыль. Поезд дрогнул, резко затормозил, бросив меня на Александра Николаевича. Мир за окном метнулся вверх и исчез. Стало темно.

***

   Я медленно приходил в себя. Смутно, как будто это было во сне, вспоминались предыдущие события. И сама поездка, и последующее перемещение в пространстве. Опять же, по аналогии с компьютером получалось, что я знал, о чём должен был помнить, однако в памяти не осталось ни одной зацепки о том времени. Не осталось зрительных образов.
   Странно, мне показалось, что меня кто-то куда-то тащит. Слышалось какое-то неразборчивое бормотание. Всё тело обволакивала какая-то мягкая масса, не сковывающая и не стесняющая движений, но в то же время не позволяющая пошевелиться. Одно могу сказать: неприятных ощущений от этого не возникало. Я решился открыть глаза.
   Похоже на туннель. От стен шёл мягкий рассеянный свет. Светились не сами стены, а сеть мельчайшей паутины, что расположилась на ней. Это как если бы паук оплёл своей сетью всю стену и заставил её излучать равномерный изумрудный свет, которого было вполне достаточно для того, чтобы свободно ориентироваться в темноте. Я лежал на чём-то мягком, что плавно перемещалось по этому туннелю. Укутан был в покрывало, которое и мешало мне пошевелиться. Снова услышав невнятное бормотание, я повернул на звук голову.
   То, что я увидел, вызвало во мне одновременно бурю чувств. Волосы встали на голове дыбом, в ушах зашумело от секундного ужаса. Сердце сильно стукнуло в груди один раз и тут же успокоилось, продолжив равномерно биться дальше. Сразу же после страха и удивление пришло спокойствие и уверенность, что так оно и должно быть, что именно это и правильно. Слева шло существо. Именно существо, потому что названия ему в человеческом языке нет и вряд ли когда-нибудь будет. Одной из своих конечностей оно подталкивало моё ложе вдоль по туннелю.
   Это не был паук, хотя некоторое сходство и присутствовало. Не был это и богомол. Но какое-то насекомое - уж это точно. Шесть конечностей, две из которых выполняли роль рук. Большие фасетчатые глаза. Над головой возвышались два подрагивающих усика. Небольшие, сантиметров по двадцать в длину, переломленные примерно на одной трети длины, как будто там был сустав. Не смотря на всю свою угловатость и кажущуюся неповоротливость, двигалось оно плавно и бесшумно. Конечности как бы перетекали с одного места на другое, нежели просто резко переставлялись, как у обычных насекомых. Чувствовалась грация в его движениях. Это было сродни грации движения крадущейся пантеры. Я залюбовался.
   Существо заметило, что я очнулся. Повернуло ко мне свою... Язык не поворачивается назвать это мордой. Повернуло ко мне своё лицо. Именно лицо, ибо, не смотря на кажущееся отсутствие какого бы то ни было выражения на нём, оно у него было. И было оно осмысленным. Уж и не знаю, каким таким седьмым чувством я понял это. Так показалось. Это было именно лицо разумного существа, на котором отражалась работа мысли, интеллект. О большинстве своих знакомых среди людей я не могу такого сказать по вполне понятным причинам. Уж у них-то именно морды, и ничто другое. Существо что-то невнятно пробормотало, а потом заговорило со мной.
   -Как ты? - Голос его был негромкий, дребезжащий металлом и слегка шепелявящий. Слова произносились нечётко, отрывисто, но в то же время очень даже понятно.
   -Вроде нормально. - Ответил я, пытаясь пошевелить под покрывалом руками и ногами. - И куда это ты меня тащишь?
   -Если тебя это не устраивает, то можешь пойти сам. - Ответило существо равнодушно-предлагающим тоном.
   Мне действительно хотелось самому пройтись по этому чудо-тоннелю. Я попросил его освободить меня.
   Существо остановилось, смотало покрывало с подбородка до ног. Я с удовольствием поднялся, разминая ноги. Было такое ощущение, будто пролежал я так очень долго. Жаль, не было часов это проверить, а телефон, судя по всему, остался в вагоне.
   -Далеко нам идти?
   -Не очень. Мы почти на месте.
   Мы двинулись дальше, оставив мои носилки у стены. Я с интересом разглядывал стены, переплетения изумрудных нитей на них, любовался игрой света. Искоса с интересом наблюдал за своим спутником, за его движениями. Не смотря на всю свою безобразность, выглядел он первоклассно. Уж этого-то у него не отнять. Наверное, такой же красотой обладает и единорог. Красотой совершенства, законченности.
   Мы всё брели и брели. Казалось, что тоннелю этому не будет конца. Однако, это самое "почти на месте" очень затянулось, подумал я. Но мне начало нравится само путешествие. И красиво, и интересно, и необычно. А главное - это то, что не знаешь, что тебя ждёт впереди. И ведь что-то ждёт. Что-то очень интересное.
   -Тебя как зовут-то хоть? - Спросил я своего спутника.
   Он что-то пробормотал в ответ, но я ничего не разобрал, и уж тем более не смог бы повторить.
   -Прекрасно, - говорю, - ну а как я могу тебя называть на своём языке?
   -Скхолмит.
   -А скажи-ка, друг-Скхолмит, куда мы с тобой идём и зачем? - Поинтересовался я.
   -Ты получишь ответы на все свои вопросы, когда мы придём. И получишь ответы даже на те вопросы, которые в жизни не смог бы сформулировать, не будь ситуация доведена до критической.
   -Дааа... И что же такого критического случилось?
   -Ты получишь ответы на все вопросы, когда мы придём.
   -Ну а сейчас почему нет? Хотя бы часть?
   -В этом нет никакого смысла. Пустая трата времени и сил. Зачем загружать голову лишней ненужной информацией?
   Скхолмит был непреклонен. Будь это человек, набил бы ему морду за такое отношение. Разговаривает всё время какими-то загадками, никаких ответов не даёт.
   И тут я вспомнил себя в жизни. А ведь сам же всегда разговаривал с людьми таким же образом. Никогда не отвечал на их вопросы прямо. И как только я это понял, то перестал задавать вопросы, поняв, что они действительно глупы и в конечном итоге ничего не значащие и не решающие. Оставалось только лишь ждать.
   Вскоре на правой стене изменился рисунок. В одном месте изменился. Да так неуловимо, что при прямом рассмотрении этих изменений было и не видно. А вот при взгляде боковым зрением становилось заметно, что тут немного другая структура узора. Возле него мой провожатый и остановился. Протянул свою конечность к стене и провёл ею по несколько более яркой линии-паутинке. Перед нами открылся проход в обширный зал с низким потолком. Здесь тоже всё было покрыто сетью паутины. Только прожилки были гораздо толще и отливали теперь уже нежным сапфировым светом. Можно подумать, что все эти нити выложены драгоценными камнями. Впрочем, возможно, что так оно и было. Я как-то не удосужился проверить.
   В зале находилось несколько таких же существ, как и Скхолмит. Они уставились на меня своими глазами. Не будь я так спокоен, мне стало бы жутко. Скхолмит провёл меня мимо них к дальней стене, подведя к ещё одному, выделяющемуся на общем фоне рисунку. Снова провёл по какой-то линии своей конечностью, открыв проход в помещение поменьше.
   -Вот ты и здесь. - Раздалось оттуда. - Мы тебя давно ждём.
   Мой проводник легонько подтолкнул меня внутрь, прикрыв дверь, и я остался с новым существом один на один.
   -Проходи, присаживайся. - Только сейчас я заметил небольшой, овальной формы стол и кресло возле него. Тут же на него и уселся. На столе возникла кружка дымящегося кофе. Аромат его тут же разнёсся по всему помещению. Было ясно, что всё, что я пил до этого, называемого кофеем, было обычными помоями. Даже дорогие сорта.
   Отхлебнув из кружки, я откинулся на спинку кресла.
   -Вы что-то хотели мне сказать. Скхолмит сказал, что я получу здесь ответы на все свои вопросы.
   -Не совсем так. - Существо подползло к столу с другой стороны и, странно сложившись, устроилось напротив меня. - Я буду говорить. Это будет своего рода программирование тебя, попытка убедить тебя.
   -Убедить в чём? - Я посмотрел на него в упор. - Отменный у вас тут кофе. Не дадите с собой?
   -Возможно. Однако тебе придётся в этот раз слушать очень внимательно и перебивать меня только тогда, когда тебе это будет позволено. - Существо говорило с некоторым нажимом, однако не пыталось показать, что уж очень командует мной. Хорошо, видать, разбирается в человеческой психологии. И, в частности, в моей. Не возникло у меня на это утверждение никаких негативных эмоций. Наоборот, какое-то весёлое настроение поднялось.
   Может быть, всё дело было в кофе, а может быть, я просто всё воспринимал в некотором роде сном. Однако очень не хотелось просыпаться в столь интересный момент.
   -Я готов слушать. - Проговорил я, доставая пачку сигарет из кармана. - Ничего, если я закурю?
   -Кури. Твои, в конце концов, проблемы. Нам же от этого только лучше.
   -Почему?
   -Слушай и не перебивай. - Существо откинулось слегка назад, сняло с себя очки, которые я поначалу принял за фасетчатые глаза. За очками оказались обычные, очень похожие на человеческие, глаза. Только были слегка вынесены вбок на коротких складчатых отростках.
   -Хорошо. И последний вопрос. - Я почувствовал, что начинаю наглеть и перегибать палку, но надо же мне было узнать. - Как я узнаю, что можно перебивать?
   -Ты это почувствуешь.
   На том и порешили.

***

   Вхластан, а звали его именно так, некоторое время собирался с мыслями, не зная, судя по всему, с чего начать. Однако, в конце концов, решился.
   -Мы никак не могли прийти к выводу, что же именно можно рассказать тебе, чтобы остановить твои попытки прорваться в запретные области сознания. В итоге решились рассказать по максимуму, чтобы потом не возникало проблем от твоего недопонимания сложившейся ситуации. Поверь, уж очень часто бывали случаи, когда человеку выдавали лишь часть информации и он после этого совершал жесточайший ошибки, не зная последствий своих действий. И никто, никогда не решался рассказать человеку всё. Именно всё. Боялись, что он применит свои знания во вред окружающему миру. Однако, что толку, подумали мы. Ведь применяли же люди знания во вред, оперируя лишь их частью. И сложилось у нас мнение, что применялись эти знания во вред как раз из-за их недостаточности. Так что, ты первый, который узнает обо всём.
   Странно он говорил. Интересно, захватывающе, интригующе. Мне не терпелось услышать дальше.
   -Так вот. На самом деле люди должны были получиться не совсем такими, какими в итоге стали. Изначально вы воспитывались как некие субэнергетические существа. Вы постепенно росли, набирались знания и опыта. Вы были нашим детищем, нашим большим экспериментом по созданию нового, чистого разума. В конце концов, ваши энергетические сущности должны были сконцентрироваться в оболочке современного человека, но произойти это должно было на порядок позже, чем произошло на самом деле. Мы, как ваши наставники, воспитатели, мы следили за вашим развитием. Вы должны были за длительный срок набраться энергии, знаний из общего психофизического поля. И, в конце концов, родившись, должны были обладать фантастическими способностями по управлению окружающим миром. Однако что-то пошло не так. Люди слишком рано обособились своим сознанием в отдельных точках и сбежали из энергетических вольеров.
   Я не слишком сложно объясняю?
   Вхластан был озабочен моим непонимающим видом.
   -Нет-нет. -Ответил я. - Кое-что мне понятно. Продолжайте.
   -Это произошло около двадцати тысяч лет назад. Тогда и появились на Земле первые настоящие люди. Но организмы их были слишком слабы и не выдерживали давления окружающей среды. Люди слишком быстро растеряли свой энергетический потенциал, свои знания, накопленные, будучи энергетическими сущностями. По сути, вы родились недоношенными, выражаясь понятным языком. Продолжительность вашей жизни оказалась значительно ниже запланированной, а ваша способность управлять силой мысли окружающим миром свелась практически к нулю. Цивилизация, вместо того, чтобы пойти по духовному развитию, пошла по пути техническому, нарушив все наши планы. Люди постепенно начали убивать планету вместо того, чтобы поддерживать её жизнь. Должны были слиться с природой, а не отторгать её. Хммм...
   Вхластан многозначительно замолчал, давая мне возможность переварить услышанное. Честно говоря, я практически ничего не понял из его разговора. С трудом представив себе вышесказанное, я попытался переварить эту информацию, пересказав её кратко своими словами, как её понял я.
   -Эммм... - Я с усилием потёр лоб. - Сейчас, попробую пересказать. Насчёт ошибочного выделения нужной и ненужной информации - это Вы абсолютно правы. Любая информация нужна и приводит к скорейшему нахождению нужного решения. И заметьте, правильного решения. А отсутствие, на первый взгляд даже ненужной информации, может привести к жестокой ошибке. Непоправимой. Это как мозаика. Без какого-нибудь маленького бокового кусочка она не получится целой и покажет искажённую картину.
   -Абсолютно верно! - Вхластан был доволен моим объяснением. Рад был, что я хоть что-то понял.
   -А вот на счёт всего человечества, - продолжил я, - не совсем понятно, но сейчас попробую построить более или менее логический образ. Вы не подумайте, я ведь тоже хочу понять, оперируя теми скудными знаниями и понятиями, которыми владею то, что Вы мне только что рассказали.
   Я допил кружку кофе. Ох и глубокая же она оказалась. Закурил новую сигарету, пытаясь вспомнить, куда же дел бычок от предыдущей. Не вспомнил. Продолжил излагать свои мысли.
   -Опустим сроки и подробности. Ага? Получается, что человечество, как таковое, создавалось в качестве энергетической субстанции, заключённой в некотором объёме. Оно, будучи в энергетическом состоянии, в так называемом состоянии эмбриона, должно было развиваться эмоционально, психологически, духовно, готовясь к выходу в физический мир с какими-то определёнными свойствами...
   -Извини, я перебью. - Сказал Вхластан. - Чтобы ты понял, с какими именно свойствами должно было появиться человечество. Ты ведь смотрел фильм Люди Икс.
   -Ну да. А при чём здесь это? - Удивился я.
   -Наш фильм, созданный, чтобы подготовить людей к следующему шагу в развитии, чтобы показать, к чему стремиться подсознательно. Те свойства, которые были там у мутантов - это лишь слабое подобие тех возможностей, которыми должны были обладать люди в конечном итоге.
   -Понятно. Так значит, да? Но что-то пошло не так. Люди, находясь ещё в энергетическом состоянии, возжелали большей свободы, посчитали, что уже готовы выйти во внешний мир и, так сказать, родились.
   -Да. - Подтвердил Вхластан. - но родились они слишком рано. Незапланированно. Недоношенными. И получились ущербными. Мы ничего не смогли поделать, не смогли это рождение остановить. Дали, называется, детям свободу выбора. И что же получили в итоге? Абсолютно ущербных существ. Уязвимых, ничего не могущих сделать, быстро растерявших знания. Много тысяч лет прошло, прежде чем человечество снова начало учиться. Но шло оно уже не по пути так называемой магии, слегка совмещённой с техникой, а пошли по исключительно техническому пути. По разрушительному, надо сказать пути.
   Вхластан на некоторое время замолчал.
   - Хорошо, - продолжил я. - Ну а я-то тут при чём? Кстати, а можно ещё кофе? Уж очень он у вас тут вкусный получается.
   -Пожалуйста.
   Я не заметил, что сделал Вхластан, но старая кружка растворилась в воздухе, а на её месте возникла новая, с горячим дымящимся кофе. Я с удовольствием отпил большой глоток. Температура была как раз по мне. Не обжигало и не было чрезмерно холодным. Приятно.
   -Дело в том, что ты каким-то образом научился проникать в свои древние энергетические знания и управлять процессами в окружающем мире. Мы долго не могли прийти к выводу, как это у тебя получается. Мы блокировали твои действия, твои желания. И надо сказать, весьма опасные желания.
   Я вспомнил и ужаснулся, как пытался мысленно разрушать города, вызывать землетрясения. И ведь в тех местах, куда я направлял энергию мысли, что-то страшное происходило, как я узнавал потом из новостей.
   -И не всегда нам удавалось полностью блокировать тебя. Да ты и сам уже знаешь.
   -Угу. - Я потупил взгляд. Мне было ужасно стыдно за свои поступки и мысли. Но я же не знал! - Но я же не знал... - Выдавил я из себя.
   -Вот в том-то и дело. Да даже если бы и знал. Мир слишком жесток. Пока ещё слишком жесток к людям. Тем более, если бы ты знал, то более рьяно направлял бы энергию на разрушение. Разве не так?
   -Не знаю.
   -Да. Ты ведь всегда чувствовал, как что-то останавливает твою энергию.
   Я вспомнил, как пытался прорваться всем поездом сквозь пространство. Вспомнил тот барьер, который встал передо мной. А Вхластан продолжал.
   -К счастью, ты случайно прорвался к нам, и мы получили возможность поговорить с тобой. А теперь... - Он поднялся из-за стола, уставившись на меня своими глазами. Они в буквальном смысле слова вспыхнули внутренним огнём. Я почувствовал жуткое давление на подкорку. В то же время почувствовал себя маленьким мальчиком, которого отец ругает за какую-то большую шалость. Я начал проваливаться в беспамятство и только лишь его слова шуршали морским песком по извилинам мозга, впитываясь в каждую клеточку моего тела, пропитывая страхом, ужасом перед потерей чего-то очень важного. Слова всё лились и лились, смысли их ускользал и возникал снова. Подсознательно я чувствовал, как меня программируют, ставят какие-то блоки, запреты. Чисто НЛП. Нейро-лингвистическое программирование на высоком уровне.
   -Ты забыл, куда и зачем ты едешь! - Голос звучал где-то внутри головы. Грубо звучал, утверждающе, обрекающее. - Ты забыл зачем и к кому ты едешь! Ты не имеешь права мечтать! Тебе кормить семью, жену, детей. Тебе нельзя думать о чудесах, ибо чудес не бывает. Этот мир слишком жесток, чтобы прощать подобные мечты и ошибки. Ты не имеешь права ни на секунду задумываться о чудесах, о посторонних силах. Они тебе никогда не помогут. Тебе остаётся только одно. Думать о работе, о деньгах. Тебе кормить и воспитывать детей! Ты больше не имеешь права мечтать, ты больше не маленький, ты вырос...
   Постепенно голос затихал, погружая меня в темноту. Я почувствовал, что лежу на чём-то мягком, что слегка покачивается. Сквозь шум, сквозь сон слышен был мерный стук колёс поезда. Я открыл глаза. Неяркое утреннее солнце пробивало туман и светило красным светом Плутонии в окно. Посмотрел на часы. Скоро прибываем в Челябинск.
   Странное чувство было. Вроде бы и сон приснился, в то же время помню весь предыдущий день, проведённый в поезде. Но опять же, то же самое сложное чувство, когда точно знаешь, что события были, а зрительных образов к ним в своей памяти найти не можешь. Я слез со своей полки, желая убедиться в реальности хотя бы антенны для сотового телефона. Открыл свой рюкзак. Ничего необычного в нём не было. Лишь книги да нижнее бельё. Мдаааа... Пироги. С котятами.

***

   Когда на поезде подъезжаешь к какому-нибудь крупному городу, то никогда не можешь с абсолютной уверенностью сказать, что уже въехал в этот самый город. И разницы тут нет никакой: будь то Москва, Челябинск, Питер или ещё какой-нибудь другой город. Мимо окна всё так же проплывают унылые пейзажи, мелкие городки, которые встречаются время от времени на всём протяжении пути, деревья. Даже не важно, где именно находится вокзал. В центре ли города, или где-то по окружности. Ну, что там у городов по окружности находиться-то может? В основном только лишь то, чем многие думают. И если вокзал находится где-нибудь в центре, то кажется удивительным, как может сохраниться природа в центре мегаполиса. Этакий девственный кусочек леса, нетронутый цивилизацией. И даже трудно себе представить, что в каких-нибудь ста метрах в любую сторону пейзаж разительно меняется, открывая всю красоту, или весь ужас техногенной цивилизации. Никогда не мог себе этого вообразить.
   И всё такие же пейзажи за окном. Деревья, обшарпанные и исписанные всевозможными неприличными фразами гаражи, дороги, редкие на них машины. Судя по часам, мы должны будем прибыть минут через десять-пятнадцать. Но не только поезд не замедлял свой ход, но и пассажиры продолжали беспробудно спать на своих койках. И только запах, о котором мне так много рассказывали, свидетельствовал о том, что мы попали в район больших заводов. Запах - это да. Это прямо нечто какое-то. Что-то неуловимо-знакомое, однако, было в нём. Помнится, когда я жил рядом со стройкой в вагончике, охраняя оную по ночам, такой же запах шёл со стороны уличного туалета. Да уж, думаю, а мне обещали ВСЮ таблицу Менделеева. Обидно же! Я, спрашивается, для чего модифицировал свою дыхательную систему во время поездки? Учился выводить из организма вредные вещества, ставил дополнительные фильтры. А тут стандартный набор.
   Я начал потихоньку собирать постельное бельё. Простыня, пододеяльник, наволочка... Так. Стоп. Где наволочка? Помнится, ещё утром я проснулся - она была на подушке. Потом пошёл курить. Потом... Потом не помню. Но наволочки нет. И прошло-то с тех пор полчаса. И окружающие пассажиры - тоже мне молодцы. Всем на всё плевать. Ведь кто-то же видел, как у меня её снимали. И хоть бы кто слово сказал! Что уж тут поделаешь? Человек - это скотина. Самая большая в мире. Я аккуратно сложил стопкой постельное бельё и стал ждать проводницу. Самому никуда идти не хотелось. Мало ли что ещё сопрут. Как-то резко перестал я доверять окружающим меня людям. Это они в поездке были хорошими. А как только почувствовали, что скоро сходить с поезда, так сразу же стали ворами, скотами и ещё Бог его знает чем. Не, думаю, не пойду. Буду сидеть на своём до последнего.
   Сидел, смотрел в окошко, дивясь отсутствию техногенного пейзажа. Тихо и незаметно подошла проводница. Полненькая, с миловидным личиком, светлыми волосами. Татьяна, как было написано на бэйджике. Взяла стопку моего постельного белья. Догадавшись его пересчитать, подняла меня удивлённые глаза.
   -А где наволочка? - спросила она.
   Ответ у меня был заготовлен заранее, и я дрожащим голосом, жутко стесняясь и краснея, выдал ей скороговоркой фразу:
   -Видите ли, добрые люди помогли мне разобрать постель, а куда положили наволочку - сказать не удосужились.
   -Что? - Смысл сказанного до неё не доходил. Да до меня он, честно говоря, тоже не совсем доходил.
   -Я говорю, что добрые люди куда-то её сныкали.
   Вокруг шумели пассажиры, шумел поезд. Мне приходилось говорить громче. Ох и стыдно же было!
   -Что? - Татьяна никак не могла понять, что я говорю.
   -В общем, сколько с меня за наволочку? - Я уже готов был расстаться и с тремя сотнями рублей, списывая это на стандартные минимальные потери в данной ситуации.
   -Куда Вы её дели?
   -Спёрли её у меня, украли. Вот. Ну, так сколько с меня за неё?
   -Я даже не знаю. - Татьяна, видать, не часто с таким сталкивалась. Вид у неё был слегка ошарашенный таким заявлением. - Она рублей пятьдесят стоит.
   Я достал из своего кошелька-лопатника пятьдесят рублей, с чувством выполненного долга вручил ей.
   -Столько хватит? Или ещё добавить?
   -Хватит. - Ответила она. Собрала, наконец-то, бельё, сунула полтинник в карман и удалилась. Я же, сгорая от стыда, продолжил смотреть в окно.
   А надо, надо было бы посмотреть на окружающих пассажиров. Выделить среди них наиболее нестандартное лицо и запомнить его. И именно такое лицо, которое по неуловимым признакам на нём соответствовало бы тому, кто спёр мою наволочку. Это легко делается. Фиксируешь во внутренней памяти лицо, анализируешь его составляющие. Поскольку есть вероятность ошибки, то на подсознательном уровне закладываешь в импульс энергии информацию, что это лишь возможность того, что я угадал. Сам импульс программируешь на глубокий анализ, облекаешь его в форму смерти со вполне определённым приказом и направляешь на данного человека. Дальше программа действует самостоятельно. Проникает в мысли и память человека, анализирует его, и если он тот, кого ищешь, то он погибнет. Не сразу, кончено, но погибнет. Я знаю, я так уже делал. Есть несколько смертей на моём счету. Тем более, что в том случае я заранее не знал, среди кого искать. Было труднее, чем сейчас. Ну и наплевать на эту наволочку, на эти пятьдесят рублей. Не велика цена.
   Переход от девственной природы к вокзалу оказался резким. Ни за что не поверил бы, что это центр города, если бы не знал заранее. Вдоль окна потянулся перрон. Иже с ним же проплывали встречающие люди, колонны, мусорные баки. Люди стояли кто как, кто опёршись на одну из ног и сложив руки на груди, кто нервно курил, кто просто смотрел в другую сторону, а кто и сидел на корточках. Колонны-опоры стояли монолитно и нерушимо, десятилетиями, так, как их поставили. Мусорные баки частично лежали. Не то, чтобы частично, заметил-то я всего один. И заметил его лишь потому, что он лежал и не вписывался в общий натюрморт, как все остальные. Вот и остановка. Я направился к выходу, предварительно проверив наличие своих сумок у себя в руках, свои карманы, убедившись беглым взглядом, что не забыл ничего на своём месте. Ни своего, ни чужого.
   Город встретил меня женскими и мужскими голосами, доносящимися из матюкальников, что были развешаны повсюду вдоль перрона, гулом далёких машин, криками птиц. А ещё воздухом. Кристально-чистым воздухом, вопреки всем моим надеждам и ожиданиям. А может, я просто не замечал, что он был грязным из-за того, что начали-таки работать мои фильтры.
   Жалко, что меня никто не встречал. Иногда ведь так хочется этого. Так хочется, чтобы хоть кто-то тебя ждал. А у меня всегда так. Никто и никогда меня не встречал. Ни с поезда, ни с автобуса. Даже когда приезжал домой, приходилось звонить из райцентра в деревню, чтобы за мной выехали. Сестру-то встречали, а меня почему-то никогда. Или тот момент, когда ездил в Питер. Ладно - сейчас, а тогда не то, чтобы меня не встречали. Тогда даже ни одна скотина не знала, что я туда приехал.
   С трудом переставляя ноги, я направился за толпой в надежде, что основная её масса движется в сторону остановки. Я-то в городе первый раз, и мне по статусу знать не положено, где она находится.
   А и залежался же я в вагоне. Тяжело было идти, тащить свою сумку. И начёрта, спрашивается, я столько набрал с собой? Сил не было даже на то, чтобы оглядеться вокруг, рассмотреть само здание вокзала. Вокзал же - это ведь лицо города. Об оборотной части города я же говорил, говоря о его окружности. Видели, проезжали. Ничего не рассмотрел, ни на что не обратил внимания. До сих пор мучаюсь сомнениями, стоило ли обращать его хоть на что-то или нет. Может быть, и не было там ничего интересного, в самом-то деле.
   Подойдя к остановке, стал искать свою маршрутку. До точки моего назначения их шло несколько. Выбрал ближайшую. Попытавшись открыть дверь и не сумев этого сделать, прочитал надпись, что дверь у маршрутки автоматическая. Надо же. Это что-то новенькое. Дверь спустя пару секунд сама скользнула в сторону, пропуская меня внутрь. Уф. Вот и всё. Наконец-то. Совсем маленько осталось. И будет мне счастье, и будет мне радость. Ура!
   Через несколько минут мы поехали. Я упорно смотрел в окно, пытаясь рассмотреть знакомые ориентиры, о которых мне рассказывали. Наиглавнейший из них - это череда заводов с длинными заборами, мимо которых мне суждено было проехать в другую часть города. Там-то уже будет проще всё узнать. Ощущалось какое-то давление внутри головы. Давило на глаза. Они пытались начать от этого слезиться. Создавалось впечатление, что вот-вот вылезут из орбит. Большие города всегда на меня так давят. Поэтому и не люблю их. Тяжело мне там. Но в данном конкретном случае это того стоило. Уж поверьте. Такие возможности не часто выпадают в нашей жизни.
   Вот ведь какое... Язык не поворачивается назвать. Опять началось дежа-вю. У меня это всегда так перед какими-нибудь неприятностями. Раньше-то я не обращал на это внимания, пока не заметил некоторой закономерности. Вдруг показалось, что это уже было. Повторяется старая ситуация, в которой я уже бывал. Я уже ехал здесь однажды. Секундная вспышка похожести на что-то старое быстро прошла. Ситуация снова стала неузнаваемой. Я продолжил смотреть в окно.
   Вроде бы центр города, а такое чувство, будто едем в какой-нибудь деревне. Помню, в Твери точно такие же улицы есть. И тоже в самом центре города. Даже засомневался в тот момент, а в Челябинске ли я нахожусь? Та же самая большая деревня. Что же это получается? Проехать две с половиной тысячи километров и увидеть, что и тут всё точно так же. Те же самые дома, те же самые люди, что разговаривают на том же самом языке. Даже двое молодых парней, что сидели напротив меня, переговаривались друг с другом, используя тот же самый мат в словах, которым и я пользовался в своё время на стройке. А из магнитолы у водителя доносились песни Михаила Круга. Ничего не изменилось. Сказав про себя "Гы", я улыбнулся и стал с большим интересом разглядывать окружающих меня людей.
   Хотя... Нет. Не совсем всё так же. Тут мода сильно отстаёт. Года на три. Те двое парней, что сидели напротив меня, были одеты в обычные спортивные костюмы, вызывая ассоциации с гопотой. В Твери сейчас таких не носят. Одеваются по-другому. Даже не берусь описать, как именно, но по-другому. Но выражение на лицах-мордах такое же, как и у всех. Женщины, что пытаются прихорашиваться на ходу, подкрашивать глаза, глядя в зеркальце во время жёсткой тряски. Взрослые мужчины с отсутствующим выражением на лице. А впрочем... Всё так же, как и в Москве, в метро. Те же самые уставшие лица, тот же бездумный, незаинтересованный взгляд. Оно, конечно же, не значит, что раз я заинтересован, то и все должны иметь осмысленные выражения лиц, с интересом глядеть на мир. Да, они ненормальны с моей точки зрения. Однако я точно так же ненормален в их глазах.
   Я отвернулся к окну. Там обстановка сильно изменилась. Посмотрел на улицу я как раз вовремя, чтобы увидеть знак, который означал, что мы выехали за пределы Челябинска. Это становится всё забавнее, подумал я тогда. По моим данным за черту города выезжать мы были не должны. Может быть, я пропустил остановку свою? Вроде бы нет. Уж заводы-то мы точно не проезжали. Но в чём тогда дело?
   Потянулся лес. Грунтовая дорога, изобилующая то ли большим количеством ямок, то ли большим количеством кочек. И ни одной машины, ни спереди, ни сзади. Мелькнули за окном какие-то развалины. Пассажир, что сидел рядом с водителем, указывал какое-то направление, говоря, когда и куда нужно повернуть. Остальные пассажиры оставались спокойны, хотя с моей точки зрения ситуация была ненормальной.
   -Вот тут вот направо поверни. - Услышал я слова.
   Маршрутка резко вильнула вправо. Послышался негромкий хлопок, и она накренилась набок, практически мгновенно остановившись. Видать, прокололи-таки мы на этой дороге колесо. Водитель громко ругнулся столь знакомыми и столь милыми моему сердцу словами и вышел наружу посмотреть в чём дело.
   В этот момент кусты, которые росли на обочине упали на дорогу, оказавшись умело замаскированным забором. Из проёма высыпали люди, одетые в камуфляж, в масках и с автоматами. Быстро окружили маршрутку. Сквозь открытое окно я услышал приказ их командира:
   -Всем выйти из транспорта. Руки за голову. Кто не послушается, стреляю без предупреждения. Быстро!
   Разумно рассудив, что в данном случае сумка моя не так уж и важна, я оставил её на сиденье и вместе со всеми вышел наружу.

***

  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"